World of Darkness: VtM "Nuova Malattia"

[Gonchar 4 767]

Главы

Пролог - Blood of Saints

Глава I - Boardwalk empire

Глава II - Gang War

Глава III

Глава IV

Hide  

Рабы крови

✝ Йохан Джованни ✝

✝ Джек "Пёс" Буч ✝

✝ Др. Донато Джованни ✝

✝ Оттилия Кёниг ✝

☥  Аврора Джованни ☥ 

✝ Айрон Рэд ✝

Hide  

Тени Бостона

Андреас Джованни, дон Семьи

Неоспоримый и могущественный глава семьи Джованни в Бостоне, держащий своим авторитетом и влиянием как её разрозненных кровных родственников, так и силы гангстеров. Загадочная фигура, редко появляющийся открыто на публике и никак явно не вовлечённый в криминальные дела.

Хэнк "Фиксер" Ротштейн, консильери

Невысокий и невзрачный человек с невероятно раздражающим голосом и склонностью бесконечно отпускать шутки (особенно включающие в себя самоиронию), являющийся правой рукой Андреаса Джованни. Никто не уверен на чём основано такое доверие дона Семьи, однако практически все знают, что если тебе нужно что-то достать в городе (от алкоголя до компромата) - обратись к Хэнку.

Стефано Джованни, младший босс

Этот пожилой мужчина обладает определённой долей известности в Бостоне, но одних только статей в газетах не достаточно для федералов или полиции чтобы прижать Стефано к ногтю. Те же, кто хорошо вовлечены в гангстерскую сторону жизни Джованни знают, что именно этот мужчина держит в своих руках многочисленные отряды солдат через своих доверенных "капо", активно продвигая позиции своей Семьи в теневой жизни Бостона.

Изабелла Джованни, торговка смертью

Ведущая свой собственный похоронный бизнес в Бостоне, Изабелла представляет собой редкий пример женщины, способной выстоять в денежном промысле 1920-ых среди мужчин. Как и у многих членов семьи, её ремесло имеет и теневую сторону - катафалки могут служить для перевозки трупов самой разной кондиции, профессиональный "грим" и бальзамировка позволяет скрыть многие повреждения и никто не будет задавать слишком много вопросам гробовщикам, хоронящим очередной труп на городском кладбище.

Пол ДиКарло, адвокат Семьи

Пол ДиКарло считается одним из самых успешных и богатых адвокатов Бостона. Неудивительно, учитывая его не особо скрываемую работу на Джованни, для которых он выигрывает самые безнадёжные дела. Нередко свидетели отказываются от своих показаний, а обвинители забирают бумаги из судов. Но мало кого волнует чистота игры, если она обеспечивает безупречный результат и богатство, к которому хотят прикоснуться многие влиятельные персоны города. 

Hide  

Музыка эпохи 

 

 

Hide  

Изменено 27 февраля, 2019 пользователем Gonchar

[Dishaton 123]

Сила, власть и стервозность вампирши - всё это ощутимым авторитетом давило на Оттилию без возможности сопротивления. Это Джованни. Каждое слово скользило острием ножа по тонкой коже, что раздражало Кёниг ещё больше. Это Джованни.

Сначала в глазах вспыхнула ярость, а затем - страх. Необъяснимое чувство опасения держало её в узде. Против воли, она сдержанно кивнула Авроре, словно считала это должным. Это было обязательным, ведь это Джованни.

Уйти отсюда молча нельзя, хоть и безумно хотелось, но и всё, чем могла помочь гадалка - сделать звоночек в тот мир, где скоро окажется тот самый кабачок.

- Что же насчет меня, то я могу оказать вам помощь только после смерти мистера Мобли, - неестественно улыбнулась Оттилия, сдавливая смешок.

[The Prophet 1 111]

           In the villa of Ormen, in the villa of Ormen
           Stand a solitary candle.
           In the centre of it all, in the centre of it all
           Your eyes

 

            Мистер Миллинер. Я рад, что вы откликнулись. По правде сказать, я совсем не ждал, совсем не ждал.

            Мой друг. Альфред Монтано. Он владелец этой меховой фабрики и этим утром его партию груза мехов похитили, подменив грузовик и прислав сюда лишь полный кузов гнилых кабачков. Мы уже знаем, кто это сделал.

            Эрик Мобли. Паршивый ирландец.

            Этот неудачник постоянно зарился на мою часть рынка и вечно устраивал мерзкие диверсии. Но такая наглость.

            Это уже за гранью.

            Эрик Мобли. Паршивый ирландец. Этот неудачник постоянно зарился на мою часть рынка. Вечно устраивал мерзкие диверсии. Такая наглость. Уже за гранью. Занимается он продажей изделий из меха, как я уже и сказал.

            Где-то в южном Бостоне?

            Где же еще ему отираться, как не в своем ирландском клоповнике?

            Мои люди сообщали, что он допоздна сидит в своей лавке как минимум с тремя охранниками.

            Не обязательно церемониться и танцевать вокруг Мобли.

            Эрик Мобли. Паршивый ирландец. Такая наглость.

            Занимается он продажей изделий из меха, как я уже и сказал.

            Как я уже и сказал.

 

            Ни черта ты этого не говорил, жирный ты кусок глазированного дерьма.

 

            Смог расходился по кабинету итальянца тяжелыми комьями грязной ваты. С едким жжением вскрывал глазное яблоко, как проведенное по зрачку лезвие опасной бритвы. Смаргивая соленые капли, глаза открывались и закрывались, хлопали кожей век, смазывали болезненный порез. Глаза открывались и закрывались, закрывались и открывались вновь, как терзаемая порывами ветра свеча, то и дело загорающаяся отражением вольфрамовой желтизны.

            Среди всех свечей этого свинцового, отделанного слоновой костью тысячерукого канделябра, свеча Билли Траута была непростительно тощей.

            Непростительно тощей. Непростительно тощей для отражения в зеркале. Непростительно тощей для заголовков газет. Непростительно тощей для Господа Бога, опаздывающего на прием к оптометристу с Хезен стрит.

            Непростительно тощей для умерщвляющих безразличностью глаз дона Андреаса.

            Он высох, как пропущенный через соковыжималку лимон. Такова цена. Цена путешествия. Цена прыжка через одеяло. Цена бизнеса, за который он взялся.

            Цена ошибок недальновидного подонка по имени Айрон Рэд.

           

            Сигарета тлела: ползущий уголёк напоминал пятно сломанного светофора, загорающегося круглым сигналом «СТОП» с каждой новой затяжкой. Затяжка – «СТОП», затяжка – «СТОП», как перед развязкой движения на разводном мосту Лонгфелло-бридж. Дым расходился по комнате, расходился бессмысленной горечью и тут же исчезал в темноте, не оставляя после себя чего-либо стоящего. Стоящая на своем месте свеча-оглобля по имени Билли Траут вдыхала дым и выдыхала дым: стоящая в идиотском положении свеча-кишка по имени Альфред Монтано вдыхала воздух и говорила дым.

            ЭРИК МОБЛИ. ПАРШИВЫЙ ИРЛАНДЕЦ. МЕРЗКИЕ ДИВЕРСИИ. ТАКАЯ НАГЛОСТЬ.

            ЗАНИМАЕТСЯ ОН ПРОДАЖЕЙ ИЗДЕЛИЙ ИЗ МЕХА, КАК Я УЖЕ СКАЗАЛ.

            НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ЦЕРЕМОНИТЬСЯ И ТАНЦЕВАТЬ ВОКРУГ МОБЛИ.

            ТАКАЯ НАГЛОСТЬ.

            СТОП.

            СТОП-СТОП-СТОП.

            Билли Траут слушал это снова и снова. Бегал глазами по словам, пойманным в сети сигаретного дыма. Бегал по словам Монтано. Бегал по словам Миллинера. Протектор? Доля в бизнесе? Монтано был слишком жирной свечой для этого канделябра из свинца и слоновой кости. Но разве настолько жирной, чтобы Миллинер?..

            Эрик Мобли? Паршивый ирландец. Занимается он продажей изделий из меха, разве я не сказал? Торчит в своей лавке, три охранника, наверняка трахаются друг с другом. О да, Миллинер, ты хотел бы это сказать. Тебе совсем не нравится этот Эрик Мобли, не так ли? Так сильно не нравится, что вы уже знаете, кто это сделал.

            Полный кузов гнилых кабачков. Мерзкая диверсия. ТАКАЯ НАГЛОСТЬ. Мы уже знаем, кто это сделал.

            Билли Траут бегал глазами по словам, пойманным в сети сигаретного дыма. Укреплял невод с уловом, вдыхая и выдыхая. Билли Траут всегда курил, когда перед ним оказывалась очередная чертовски запутанная головоломка, от которой ясно несло дерьмом. Он называл такие головоломки «задача на одну сигарету».

            От головоломки несло дерьмом. От Монтано несло дерьмом. От Миллинера несло дерьмом.

            От грузовика несло гнилыми кабачками.

            СТОП.

            — Почему именно этот чертов Эрик Мобли?

            Сначала Билли Траут подумал об этом. Потом он выдохнул эту фразу вместе с дымом, когда уголек выгорел дочерна.

            — Откуда такая уверенность, мистер Монтано? Мистер Миллинер? — глаза-свечи Траута прошлись по фигурам мужчин, высвечивая искривленные усмешками губы. Потерявший товар Монтано смотрел с недоумением, теряющий время Миллинер едва скрывал презрение, но Траут продолжал: — На кой черт этому паршивому ирландцу, этому чертовому Эрику Мобли отправлять вам этот чертов грузовик, набитый чертовыми гнилыми кабачками? Почему не пустой грузовик, мистер Монтано? Мистер Миллинер?

            Сигаретный бычок раскупорил глотку, и следующая фраза из горлышка Траута ударила окружающим в нос выхлопом этанола.

            — С чего вы взяли, что это его грузовик? На его кузове большими буквами было написано – «ОТ ЭРИКА МОБЛИ, ПАРШИВОГО ИРЛАНДЦА, ПРОДАЮЩЕГО ИЗДЕЛИЯ ИЗ МЕХА, С ЛЮБОВЬЮ», так? Вроде как дерьмовая выходка, так? Насмешка? Так?

            Так? Так?

            — Вы же как-то догадались об этом, мистер Монтано. Мистер Миллинер.

            Канделябр зашатался, огонь тощей свечи замерцал в сквозняке. Оглобля по имени Билли Траут пришла в движение: выходя из угла, Траут сделал несколько тяжелых шагов к столу и прибил выкуренную сигарету ко дну пепельницы, вымазав пальцы в пепле. Вблизи, в свете ламп, он выглядел еще более изможденным, чем в полумраке, с холодным бешенством в глазах над впалыми щеками. Скулы под кожей выступали так сильно, что ими впору было вскрывать пивные бутылки.

            От Билли Траута пахло пивом и сигаретами. От Монтано и Миллинера несло дерьмом. От грузовика, стоящего перед разведенным мостом Лонгфелло-бридж, сильно несло гнилыми кабачками.

            От Авроры Джованни несло обжигающим ноздри запахом сладкой крови.

            Мост Лонгфелло-бридж. Кембриджский мост, переброшенный через реку Чарльз в 1907 году. Неразводной. Правила требовали возвести над рекой Чарльз разводной мост, который не будет препятствовать судоходству, но кому какая к черту разница? 

            Он закрыл глаза, представляя, как расходятся две половинки неразводного моста Лонгфелло-бридж. Прислушался к дребезжанию двигателя, гремящего вхолостую. Затянул ноздрями тухлятину в кузове. Посмотрел сквозь красное пятно света, проступившее с влагой на лобовом стекле. 

            Посмотрел сквозь стекло в кабину, баранка в которой бездумно крутилась сама по себе.

            СТОП.

            Билли Траут приблизился к Монтано и растянул лицо в жуткой гримасе. В такой гримасе его лицо растягивал этот недальновидный подонок по имени Айрон Рэд.

            Недальновидный подонок по имени Айрон Рэд просто не умел ей пользоваться.

            — Я серьезно. Почему именно Эрик Мобли? Он что, единственный конкурент в вашем бизнесе?

            Единственный чертов конкурент. Единственный чертов конкурент на весь чертов Бостон.

            Верилось с чертовой неохотой.

            Черт.

            В карточной игре пойманных шулеров связывали толстым холщом и наотмашь били тяжелыми канделябрами из свинца и слоновой кости, превращая лицо в сплошной, бугрящийся кровавыми подтеками синяк.

            Траут буравил взглядом грузную фигуру Альфреда Монтано, но по-настоящему смотрел как раз на высокомерного выскочку по имени Джейсон Миллинер. Плавающий под потолком сигаретный дым выхватил у Траута слишком громкую мысль, чтобы просто удержать её в голове.

            ПЕРВЫМ НАЧАЛ ДЖЕЙСОН.

            И Джейсон явно очень торопился. Хотел решить вопрос с Мобли как можно быстрее.

            Не смел их задерживать.

            Монтано опять хлопал губами, как выброшенная на берег рыба. Миллинер кипел: вот-вот засвистит, как раскаленный на плите чайник. Аврора и Оттилия – говорили, молчали, смотрели, отпускали колкие замечания.

            Раскрытая бутылка по имени Билли Траут выдохлась: пузырьки пива выветрились, превращая напиток внутри него в перемешанную с мылом ослиную мочу. Не дожидаясь заворота кишок, Траут вытянул из кармана вторую сигаретную пломбу.

            — Я хочу увидеть этот чертов грузовик с гнилыми кабачками, мистер Монтано. Мистер Миллинер. И, пока вы будете меня к нему провожать, я хочу услышать, почему вы решили, что именно этот паршивый ирландец по имени Эрик Мобли перехватил ваш груз, — сигарета зашипела во рту, и Билли выдохнул еще одно вопросительное многоточие, не сводя глаз с лица Миллинера. — И неужели водитель этого грузовика настолько тупой, что не заметил, что везет к вам в контору, мистер Монтано? Мистер Миллинер?

            Эрик Мобли. Мобли-Шмобли, мать твою. Южный Бостон. Лавка, где он сидит в окружении трех охранников.

            Сидит и выращивает в лавке сраные кабачки для новой остроумной насмешки над Альфредом Монтано.

Изменено 10 марта, 2019 пользователем The Prophet

[luckyorange 2 779]

Ублюдок, торчащий на крови, словно паразит, благодаря своим деньгами получившим право потрахивать какую-то суку из Венеции и называть себя частью “семьи” - вот кто был мистер Миллинер в глазах Авроры. Настоящей Джованни - в собственных глазах, конечно же. В картине собственного сумасшедшего мировоззрения, ставящего в самый центр мироздания её и только её - гордыня, самый ужасный из грехов.
- Действительно, меня ждут дела, - заговорила Аврора, и её слова казались подобно меду, - господа, я постараюсь достать вам информацию, а пока, - она кивнула, улыбка на ее лице потеряла наплыв дружелюбия, и её холодные глаза смотрели поочередно на каждого из присутствующих, - если вам нужно… взбодриться, то я всегда буду рада вам помочь.
“Если вы готовы целовать мои ноги - я готова поделиться капелькой крови”, - подразумевала Аврора. . Как бы то ни было, спустя мгновение спустя ушла прочь.
Сука
 

[Gonchar 4 767]

     — Я хочу увидеть этот чертов грузовик с гнилыми кабачками, мистер Монтано. Мистер Миллинер. И, пока вы будете меня к нему провожать, я хочу услышать, почему вы решили, что именно этот паршивый ирландец по имени Эрик Мобли перехватил ваш груз, — сигарета зашипела во рту, и Билли выдохнул еще одно вопросительное многоточие, не сводя глаз с лица Миллинера. — И неужели водитель этого грузовика настолько тупой, что не заметил, что везет к вам в контору, мистер Монтано? Мистер Миллинер?

- Неужели вы думаете, что я вру?...  - наполовину возмущённо, наполовину удивлённо уже начал было говорить Монтано, однако Миллинер осадил его, подняв руку и останавливая любые пререкания.
Джейсон тяжело вздохнул и нацепил на лицо одну из множества своих дежурных пластиковых улыбок. Он хлопнул ладонями по ручкам кресла, в котором сидел, и медленно выпрямился, поправляя борт пиджака. Однако глаза мужчины совершенно не улыбались, напоминая две мёртвые глыбы льда. Примерно так акула смотрит на морского котика, который решил укусить её за бок. 
- Почему этот мик набил кабачками грузовик и как это провернул - можете спросить у мистера Мобли лично. - милостиво произнёс Миллинер, как будто обращаясь к умственно-отсталому ребёнку. - И не совершайте ошибки, мистер Траут. Дон Андреас именно что переподчинил вас мне, я не нуждаюсь в ваших блистательных детективных навыках и сомнениях в моих собственных мотивах проучить ирландского говнюка за то, что тот решил совать нос в дела Миллинеров. - казалось ещё немного, и эта акула скрипнет зубами, однако Джейсон сохранял на лице всю ту же подчёркнутую вежливость. - Мы не занимаем равные позиции в Семье и не держим вместе десяток предприятий по всему Массачусетсу, мистер Траут, так что... 
"Засунь свои мысли поглубже в задницу и если я говорю "прыгай" - ты должен спросить "как высоко", Билли". - читалось продолжение во взгляде Миллинера. И этот затянутый в дорогой костюм засранец явно не собирался уступать и играть в чуткого босса.

[luckyorange 2 779]

Грязь и вонь - вот настоящие отличительные черты Бостона. Аврора Джованни всегда оказывалась там: в пропитанном моросью и людскими страданиями муниципальном порту города, где десятки людей, если не сотни, отправились в свое последнее путешествие на дно океана. Аврора никогда этим не занималась - слишком грязно и ненадежно. Всегда предпочитая отдавать подобные вещи на откуп послушным рабам, Джованни сияла в благородном обществе своей невинностью - упиваясь чужим вниманием людей, которые даже не понимали, что за чудовище прячется под маской напускной невинности. Неважно. Это всё было неважно.
- Ты здесь? 
Аврора нахмурилась, ступая по пустому, заброшенному складу, которого не существовало на бумаге. Ей не нравилось это место - и если бы не извращенные прихоти её знакомого - с удовольствием перенесла “деловую” встречу в опиумокурильню или другой притон под ее управлением. Но у всех есть свои причуды, и эту конкретную Джованни в некотором роде даже понимала, учитывая определенные особенности… некоторых вампиров. 
 

[Gonchar 4 767]

Аврора

Старый склад тонул в длинных тенях, которые разбивались лишь кривыми лучами лунного света, рвавшегося сквозь окна с разбитыми стёклами и расщелины в проржавевшем теле здания. Эту развалюху давно бы снесли, но каким-то образом она всегда ускользала от внимания властей, продолжая занимать своё место у гавани точно торчащий гнилой зуб, распространяющий свой гной на всё, что смело пройти рядом с ним. Это место было овеяно тёмными историями. До Авроры доходили слухи, что среди детей это место пользовалось особой "популярностью". Якобы внутри обитало злое приведение чёрного моряка, которое забирало в своё спрятанное под землёй логово, где съедало тех, кто осмелился пробраться внутрь ночью. 
И в самом деле - полицейские отчёты говорили о пропавших в этом месте детях, однако всё списывалось на простые побеги из дома или многочисленные обвалы, которые случались тут время от времени. О деятельности органов правопорядка говорили лишь оборванные ленты, развевающиеся на ночном холодном ветру. 

Где-то в темноте капала вода, где-то стучали по металлу когтистые лапы крыс, где-то раздавались стоны не то пленённых душ, не то дышащих на ладан переборок. Это место способно было внушать страх и ужас. И Аврора знала, что для этого есть причина. Её голос загулял эхом, но сразу никто не появился. Только новый порыв ветра коснулся и без того холодной кожи бывшей певицы. 
И когда она уже хотела в раздражении развернуться и пойти прочь - за её спиной раздался протяжный металлический скрежет, как будто кто-то провёл когтями по железу. Обернувшись, она увидела в падающем на пол лунном свете высокую чёрную фигуру. Бледное освещение отразилось от блюдцеобразных белесых глаз, напоминающих глаза рыбы-удильщика, и от кривых коричневатых зубов, больше подходящих рту акулы. Он всегда улыбался. Его лицо было покрыто чёрной жёсткой шерстью, а копну волос венчал смятый цилиндр. Большую часть тела существа укрывало длинное чёрное пальто в заплатках, а непропорционально длинные руки оканчивались широкими ладонями с кривыми бритвенно-острыми когтями.
- Дук-дук, вот и пршёл Ба-ба-дукк... - прохрипело существо и басовито захихикало, растягивая губы в ещё более широкой улыбке. - Сладкая, сладкая девочка с медовым голоском сделала тук-тук в моё логово. 
Существо сжало кулак и сделало характерный жест, как будто стучась в невидимую дверь перед собой.
- Бабадук-дук-дук давно не видел прекрасного личика, которое так хочется облизать и съесть. - и в подтверждение слов из рта Бабадука вылез длинный язык, которым тот облизал свои губы. - Сладкая девочка хочет, дук-дук, меняться с Бабадук? Или она хочет пойти полежать с ним в контейнере, набитым гнилой рыбой? Ехехехеее...
Он опять хрипло рассмеялся, жадно смотря на Джованни своими-глазами блюдцами.

Изменено 13 марта, 2019 пользователем Gonchar

[luckyorange 2 779]

- Как-нибудь в другой раз.
Она действительно могла - Аврора уже давно не могла адекватно воспринимать окружающую ее действительность, и тварь, что по недоразумению Господа была когда-то человеком, было не слишком ужасающее по сравнению с теми существами, что терзали её разум во сне. Сон, который должен был приносить мертвым блаженное забытье и благодать. Джованни извлекает из-под плаща пленку, аккуратно закутанную в сверток бумаги. Пленка, из-за которой лишились жизни слишком много не заслуживающих смерти детишек, невинных и не вкусивших еще горечи большого мира - именно поэтому Аврора ценила подобный вкус у безумца. Он знал, что заказывать. 
- Эрик Молби, ирландец: найдешь на него грязь, получишь… концовку, - Джованни не сдержала надменного и злобного смешка - она больше не была певицей, но все еще тянулась своей мертвой душой к искусству, извращая его для своих низменных нужд. И для Бабадука, твари из порта, героя страшилок, она всегда подбирала кое-что особенное. 
- Сколько это займет?
 

[Gonchar 4 767]

Аврора

Бабадук не ответил сразу, бережно, точно родное дитя, приняв конверт с плёнкой из белых рук Авроры. С удивительной для таких когтей ловкостью он вскрыл конверт и аккуратно размотал плёнку, придерживая её за один конец. Он поднял её к лунному свету и стал изучать кадр за кадром своими жуткими неподвижными глазами. 
- Да-да, как сладко... - он снова облизнул губы длинным языком и неразборчиво закряхтел. - Сладкая девочка знает, как сделать тук-тук в сердце Бааа-бааа-дук! 
Он погрозил пальцем Джованни и хрипло рассмеялся. Этот странный скрипящий смех разнёсся под сводом склада, наверняка распугав тех немногочисленных поздних гуляк, кто осмеливался подойти к этому окутанному жуткой историей месту. Конверт с плёнкой исчез в потрёпанном пальто. Как будто сама тьма, из которой состояло тело ниже голову Бабадука поглотила её. 
- Эрик, тук, Мобли. Мобли, тук-тук, Эрик. - он словно обкатывал это имя на своём длинном змеином языке и затряс головой. - Я не слышал об этом маленьком червячке, который жрёт глаза рыбы. Но за такой щедрый подарок мистер Бабадук сделаем тук-тук по грязным сточным трубам и найдёт, о, он найдёт. Завтра после захода солнца. Концовка.
Требовательно протянув коготь в сторону вампирши, Бабадук сделал шаг назад из луча лунного света и растворился в темноте. Ни звука шагов, ни пугающего смеха. Ничего. Только ночной ветер продолжал задувать в расщелины. 

[Dishaton 123]

Когда блондинка покинула и без того тесный кабинет, из груди Оттилии вырвался воздух тяжелым и долгим выдохом. Эта компания ей не по нраву. За сверкающими глазами хитрой вампирши скрывались довольно мрачные помыслы, о которых знать совершенно не хотелось.

- Мистер Монтано, у меня есть одна мысль о том, как я могла бы помочь вашему бизнесу. Если не возражаете, я свяжусь с одним человеком прямо сейчас, - Оттилия плавно направлялась в сторону выхода. - А пока, я вам ничего сказать не смогу, да и сами знаете, деньги любят тишину, как и мертвецы, - её голос до жути был спокойным и размеренным. - До встречи, джентльмены.

Девушка поспешила удалиться без лишних вопросов, оставляя за собой только освежающий прохладный ветерок для размышлений.

Вместе с большим особняком, Кёниг смогли позволить себе приобрести личного водителя и для Оттилии. Теперь не было того самого маленького райончика, где каждый друг друга знал, перемывал кости за чашечкой кофе, плел интриги, рассказывал последние новости. Теперь старики говорят о том, что когда-то здесь был салон какой-то там гадалки, который когда-то выкупил очередной итальянец под свой очередной новый бистро. Теперь только старики говорят о том, что в той квартире, где проживала какая-то там ведьма - до сих пор происходят непонятные и пугающие вещи: то свет в коридоре выключается сам по себе, то в спальне странные шорохи, то телевизор по ночам барахлит. Теперь никто не посмотрит на Оттилию косо, будь она в своём любимом платье на заднем сидении личного авто. Теперь дом Кёниг - это её территория.

 

К счастью Оттилии, ночные дороги были пусты, поэтому через непродолжительное время машина уже подъехала к назначенному адресу. По сравнению с первым разом, когда девушка была здесь, это здание уже выглядело куда более солидней. Местами в окнах офисной многоэтажки горел свет, что давало надежду на то, что Хэнк всё ещё там.

- Мистер Ротштейн?

[luckyorange 2 779]

Да здравствует двадцатый век, век безумцев и наркош - да здравствует необъятное желание масс убраться подальше от серой рутины и обыденности в мир снов и иллюзий. И этот пьянящий вкус дурмана в горячей крови, и отголоски страстей беспомощной жертвы - лучше любого наркотика, лучше любого вина. То, что позволяет чувствовать её по настоящему живой. Хищник, что играется со своей жертвой, вот роль Авроры в этом сгнившем обществе. И Джованни упивалась этой ролью, играясь со смертными, извращая их, меняя под собственные нужды, подсаживая их на запретные удовольствия. Замечательная роль скульптура человеческой натуры и плоти - вот, где настоящее искусство пробивалось сквозь пелену затхлой морали и христианской догматики - мысли Авроры, пока она потускневшим, вялым взглядом наблюдала за улицами Бостона, словно не поменявшиеся за эти десятилетия каменные джунгли, полные паразитами и трупными мухами, клубились вокруг желания вернуться в свое царство к слугам и рабам. 

Безликий шофер открыл дверь перед ней, протянул руку - Джованни мгновение спустя оказалась в богато обставленном загородном доме колониальной эпохи; легкий аромат опиуматов и благовоний встретил ее, вместе с отголосками криков за тонкими стенами: криками боли, наслаждения или отголосок безумного просветления. 
Дом, милый дом. 
Аврора усмехнулась, легко отбрасывая свое пальто подоспевшему слуге - такому же безликому, как и остальное мясо, что ее окружало. Податливое, вкусное, мягкое, теплое мясо. Джованни лениво растегнула верхнюю пуговицу своей рубашки, шагая вглубь своих владений. 

[Gonchar 4 767]

Оттилия

Хэнк, по обыкновению, находился в собственном кабинете. Это место было точно центром паутины, ниточки которой раскинулись по всему Бостону и за его пределы. Если ты хочешь что-то получить - обратись к Хэнку. Он поднаторел в торговле пороком ещё лучше Авроры, делая это в куда более массовых масштабах. Только глядя на него и на его манеры сложно было представить, что этот невзрачный раздражающий человечек способен обладать хоть какой-то толикой полезности и власти. Но внешность всегда была обманчива.
Это место за прошедшие годы, как и всё здание, преобразилось. Получило налёт лоска и обжитости, превратившись из наполовину затянутой плёнкой берлоги в комфортабельный и уютный офис с множеством дорогих картин, мягкими коврами и лампами самых разных форм и размеров. Прямо сейчас тут стоял запах дорогого табака, а сам Хэнк сидел у окна, за чем-то наблюдая на улице. В его коротких толстых пальцах была зажата тлеющая сигара. 
Обернувшись к Оттилии, он широко улыбнулся и энергично помахал ей рукой.
- О, дорогая моя Оттилия. Сколько лет, сколько зим. - он спрыгнул с подоконника и зажал сигару между зубов, указывая девушке на кресло напротив его письменного стола. - Чем обязан таким визитом?

Аврора

Однако родной дом, до отказа забитый пороком и моральным разложением не спешил нести своей хозяйке мир и покой. Стоило ей раздеться, как к ней подошёл ещё один слуга. Молодой парнишка в вычурной форме, в которую Джованни заставляла их всех одеваться. Как будто в насмешку над богемой и тем целям, которым служила в этом месте социально возвышенная элегантность. 
Он немного мялся, но всё же неуверенно произнёс:
- Сеньора, к вам хочет обратиться один из гостей. Она просит о...ммм, приватной и личной встрече. 
Он неловко улыбнулся и попытался выпрямить плечи, чтобы не выглядеть совсем уж жалко рядом с такой прекрасной женщиной. Даже слугам было сложно представить, что Аврора напрямую управляет этим притоном. Большую часть бытовых вопросов тут решал Енох, а в восприятии большинства мужчина всё ещё обязан был быть тем человеком, кто ведёт бизнес. Авроре же в глазах большинства отводилась роль красивого, влиятельного, но всё же украшения этого места. Разве можно заподозрить в чём-то столь низменном столь прекрасный образ? 

Когда Аврора повелевающе взмахнула рукой, мальчишка поклонился и отвёл её в одну из гостевых комнат, обустроенных для частных вечеринок и встреч. Их путь лежал через коридоры с опьянёнными наркотиками гостями. Конец пятидесятых принёс новые волны дурманящих веществ, а потому опиумокурильни давно утратили свою эксклюзивность в виде мака. Однако вампиры всегда были старомодны и для почитателей чистого опиума в этом доме всегда были открыты двери. Наркоманы, проститутки, ищущие острых ощущений денди - все они расступались перед Авророй, почтительно провожая взглядом, а какой-то розовощёкий толстяк потянулся расцеловать её ноги.
Но путь сквозь человеческое море закончился и она оказалась в этом тихом помещении. Помимо неё внутри оказалась темноволосая девушка, облачённая, точно сама Джованни, в подобие делового костюма. Ни платья, ни сложной причёски. Только тёмный пиджак, брюки, и тёмно-алая рубашка. В руках она сжимала блокнот и ручку, а на кофейном столике перед ней лежал потёртый диктофон. 
Когда вампирша вошла в монату, девушка привстала, сверкая уверенной улыбкой.
- Здравствуйте, меня зовут Тереза Пауэрс. - она протянула руку для прямого рукопожатия. - Вы не против, если я возьму у вас интервью, мисс Аврора?
Прямолинейная, решительная и ни капли колебаний или сомнений.

[luckyorange 2 779]

Холодное прикосновение бархатной кожи Авроры заставляет вздрогнуть, но ее очаровательная улыбка не позволяет страху или сомнениям охватить неподготовленный разум: и мысль, что эта доброжелательная девушка скрывает жестокую и извращенную натуру, не могла затеряться в сознании незнакомого с Джованни. Аврора скрывала свой интерес: и свое беспокойство. Журналист в подобном месте чревато проблемами с законом и ненужным её делу вниманием общественности. Хотя, безусловно, Джованни понимала - грея свою гордыню - что её персона рано или поздно привлечет внимание со стороны. Слишком она была яркой для этого серого города, слишком броской и слишком желанной - и вампирша готова играть в эту игру, пока она её веселит. В конечном итоге. 
Прямолинейная, решительная и ни капли колебаний или сомнений - ломать такую личность будет одним удовольствием. 

- У меня? - с налетом фальшивого удивления прервала тишину Аврора. Итальянка провела ладонью по своей юбке, прежде чем присесть напротив своей гостьи, забросив ногу на ногу и с ленцой откинувшись на спинку кресла, - это несколько внезапно: моя скромная персона мало что может дать… Из какой вы газеты?
Она облизнула засохшие губы, и взгляд холодных глаз лениво скользнул по лицу Терезы. Аврора жалела, что её клану досталось самое тягостное из проклятий - певица с удовольствием вцепилась бы в шею этой девушки, но пополнять коллекцию трупов Джованни она не собиралась. Пока что.
 

[Gonchar 4 767]

Аврора

Тереза улыбнулась, явно не придав сильного значения холоду рук Авроры. В конце-концов рациональный ум просвещённого века не будет в каждом непонятном явлении пытаться уловить сверхъестественный заговор. Страна была более увлечена поиском коммунистических шпионов и борьбой с СССР, чем паранормальным сказками начала 20 века. Она провела ровную линию ручкой в своём блокноте и щёлкнула переключателем диктофона. Плёнка стала наматываться на свежую катушку, когда девушка вновь подняла взгляд на Аврору.
- О, нет, я не журналистка. - она чуть усмехнулась и неопределённо взмахнула рукой. - Я собираю материалы для своей кандидатской. Им суждено существование не менее скучное, чем моё. Они так же будут с пренебрежением препарированы засохшими от старости и чванства академиками, в них будут искать несуществующие ошибки, вносить бессмысленные правки, а потом запихнут в бесконечные архивы, собирать пыль до конца времён. 
Она невесело покачала головой и мелко вздохнула.
- Но, быть может, какой-нибудь голливудский толстосум сочтёт мою информацию достаточно впечатляющей, чтобы обрезать большую часть и собрать душещипательную криминальную драму. 
Тереза посмотрела прямо в глаза Авроре и чуть склонилась вперёд.
- Но не переживайте, я не собираюсь разглашать имён и меня больше интересует история, чем реальные...трюки.
Трюки?

Изменено 14 марта, 2019 пользователем Gonchar

[luckyorange 2 779]

Холодные глаза Авроры изучали аккуратное и красивое лицо Терезы. Не в силах сдержать улыбку из-за слов молодой девушки, итальянка усмехнулась, поражаясь некой наивности и прямолинейности своей собеседницы. Аврора Джованни была неплохим дельцом - достаточно неплохим, чтобы понимать, что даже за такой пустят - следует платить. В этом мире: кровью, деньгами или… душой. Семья всегда получала свое - и Аврора старалась придерживаться этого принципа в деталях. Безрассудство и смелость, впрочем, веселили её еще больше. Другим, быть может, они внушали некий извращенный аналог уважения - но только не ей. 
- Я не переживаю, - спокойно говорила Джованни, - с чего бы? К тому же, я не до конца поняла, что же вы хотите от меня, - Аврора продолжала говорить, усыпляя бдительность своей собеседницы мягким голоском, - и, к тому же, мы забыли кое-что уточнить.

Аврора склонилась следом, переходя на заговорщический шепот, веселый и одновременно несерьезный:
- Вы так и не сказали, что получу взамен я, - проговорила Джованни, - от этой встречи.
Джованни усмехнулась. Весело, непринужденно, отстраняясь обратно и поправляя непослушные волосы - всё не более чем маска, очередная личина, которую Джованни меняла от разговора к разговору, пряча истинное лицо трупа, чья душа сгнила в Небытии мира мертвых десятки лет назад.
- Не поймите меня неправильно. Но наше общество построено на взаимовыгодном сотрудничестве - и альтруизм, это редкая черта в наши дни.

[Gonchar 4 767]

Аврора

Тереза на мгновение замерла, явно оценивая слова Джованни. Не было похоже, чтобы до этого она встречала сопротивление на пути своих вопросов. Отчего-то Авроре казалось, что она далеко не первая в списке этой девушки. Была ли это интуиция, гордыня или шизофрения, шепчущая на ухо мерзости и параноидальные идеи - не суть важно. Но выбить из колеи Терезу явно было сложно. Она одарила Аврору понимающей улыбкой и медленно склонила голову набок.
- Что же...не могу сказать, что имеющиеся у меня деньги будут достаточной платой за ответы. Тем более персона вашего влияния явно обладает куда большим. - её улыбка была необычной, она была искренней. - Но что вас может заинтересовать? Быть может, информация?
Она чуть пожала плечами и слегка поджала губы.
- В чём я действительно хороша, так это в сборе информации. И да, я собрала интервью у нескольких людей из семьи Петрарка. Несколько больше, чем я собиралась получить.
Петрарка - новоявленная мафиозная семья на просторах Бостона, но отнюдь не новая для США. Эта организация входила в ряды самых влиятельных семей и теперь решили обосноваться в городе Джованни. Наглость, возмутительная наглость. Но пока что от них не было радикальных ходов, но никто не сомневался, что эскалация - лишь дело времени.

[luckyorange 2 779]

Щелчком пальцев Джованни привлекла к себе внимание, легким движением указывая на диктофон в руках молодой девушки. Недовольно цокнув языком, Аврора заговорила, всё так же легко и непринужденно.
- Без имен. По крайней мере под запись, - это начинало веселить Аврору всё больше и больше - достаточно, чтобы подобная махинация одной конкретной любительницы собирать слухи людей, кто может её закопать в одну ночь, вдруг обернулась в выгоду. Возможную, туманную выгоду - но всё же, - мне просто интересно, откуда студентка может знать столько - и быть достаточно храброй, чтобы прийти сюда.

Резко, весело и непринужденно Джованни хлопнула в ладоши. 
- Полагаю, по рукам. Впрочем, не думайте, что лишь одной информацией об одной забитой семье мигрантов из Сицилии купит мое слово: от вас потребуется еще… пару вещей. Но всё в рамках закона, конечно же, - Аврора облизнула губы, - итак, начнем. Что вы хотите услышать от меня? Я была бы рада услышать конкретику. 
 

[Gonchar 4 767]

Аврора

Тереза понимающе кивнула и выключила запись, переключаясь на свой блокнот. Она не скрывала заинтересованного взгляда, обращённого к Авроре. Много кто восторгался ей, много кто вожделел за эти долгие годы. Но очень немногие смотрели на неё так пристально, с таким интересом. Как будто перед ними была неразрешённая загадка и самая настоящая диковинка.
- Меня интересует ваша семья. Вы же итальянка, верно?  - она чуть вздёрнула брови, записывая убористым почерком что-то в своём блокноте. - Чем вы и ваша семья занимались до переезда в США? Какой была жизнь до этого переезда? Чем вы занимаетесь сейчас и каким было ваше вступление в семью? Знаете, это ведь крайне невероятный прецедент - чтобы женщина полноценно участвовала в мафии. И, как я понимаю, уникальный случай для семьи Джованни. В чём особенность?
Вопросы сыпались из неё как из ведра и всё больше и больше за ними проскакивали восторженные нотки. Воистину, положение Авроры было уникальным, но мало какая современная женщина назвала бы эту позицию завидной. Лишь те немногие, что были честны с собой и не довольствовались положением шеи, которая вращает головой.

[luckyorange 2 779]

Джованни заговорила: не издевалась над своей жертвой, не изменяла факты, но начала свою небольшую триаду с самым страшным ядом, что был в этом плане бытия - правдой. Голос Авроры заставлял усыпить свою бдительность, вникать каждому ее слову, каждому вздоху, каждому ее движению - мимолетным мгновение желания и порока, когда Джованни начала раскрывать секреты - грязные, пугающие секреты Семьи.
- Я? - начала она, - я просто лучше. Лучше остальных, всё очень просто, - улыбнулась Джованни, открывая самые пикантные факты своей жизни - даже издеваясь, раскрывая свою дату рождения - и наслаждаясь реакцией девушки, которая подумала, что Аврора смеется над ней, - я умею распоряжается с деньгами. Люблю хруст денег, люблю… плачь тех несчастных, что вкусили запретный плод. Это искусство, знаете ли - не считаете так?
Джованни вздохнула - пускай это был реликт ее прошлой жизни, Аврора продолжала строить из себя обычного человека. 
- Вы бы хотели поучаствовать вживую в чем-то подобном? - предложила Аврора, - пожалуйста, всегда рада вам помочь… раскрыться во многом. 

[Dishaton 123]

— И я тебя рада видеть, Хэнк, — при всей приветливости этого нечеловека, немка сдержанно улыбнулась ему в ответ. — За это время ты неплохо устроился, — вскользь осмотрев помещение, она немного задержалась в дверях и медленно зашагала через кабинет до предложенного ей места, —  но, как ты мог догадаться, я к тебе пришла не о жизни болтать. Так вот, пока рос твой бизнес, я читала довольно интересные книжки и вычитала одну любопытную вещь, которую давненько хотела применить на практике, но я всё чего-то ждала, — её глаза весело заискрились.—  И ты не поверишь, Хэнк, сейчас наступил именно тот момент, только вот незадача - мне не хватает одного ингредиента, точнее - руки мертвеца, что был казнен. Собственно, — Оттилия закинула одну ногу на другую и уставилась на мужчину, - у тебя есть доступ в морг и возможность списать одну часть тела такого человечка?

[Gonchar 4 767]

Аврора

Тереза с удивлением смотрела на Аврору и не успевала записывать сыплющиеся на неё подробности. Она дошла до обрывочных наборов букв, использующихся в стенографии, а поток откровений всё падал и падал, точно неумолимый водопад. Она была в замешательстве, она не понимала, издевается ли над ней эта девушка или она действительно безумна. Но персона её влияния, её настоящего влияния, до осознания которого доходили лишь немногие в этом городе, не могла бы достичь всего этого обладай разбитым в дребезги разумом. По крайней мере так казалось Терезе. 
На последнем предложении её ручка зависла над бумагой, подрагивая в воздухе и девушка медленно подняла взгляд на Аврору. В нём смешалось недоумение, замешательство и...азарт с тайным вожделением. Желание сбросить серость своего существования, послать к чёрту судьбу бумагомарательства и уничтожения собственной внешности в пыльных архивах, где она сможет стать кем-то стоящим лишь когда морщины и дряблая кожа съедят её молодость.
И Аврора предлагала запретный плод. Прогнивший, полный боли и страданий других людей, но от этого лишь ещё более соблазнительный. Джованни точно взывала к тёмной стороне души Терезы. Всем людям так хочется верить в свою исключительность и уникальную судьбу.

- Да...то есть, что если так? - мисс Пауэрс откашлялся, прикрывая тыльной ладонью рот, выигрывая себе время.
Мысли неслись бешеным голопом, а сердце стучало им в унисон, норовя выскочить из грудной клетки. Никто бы никогда не предложил ей такого. Это был нонсенс, невозможно. Это было ходом из дурацких книг, продающихся по цене макулатуры в даунтауне. Но вот это происходило с ней сейчас в виде самодовольно улыбающейся блондинки.
- Должна признаться. - начала она более формально, сдерживая дрожь в голосе. - Это очень необычное предложение. Совершенно необычное. - она выдохнула, сдаваясь, и отложила на стол авторучку.
Но спустя мгновение, она снова подняла взгляд и он был полон решительности.
- Что я должна делать? И в чём будет выгода мне работать на вас? Я не хочу быть простой пешкой.
Наглость требований и вздёрнутый подбородок. У неё определённо был характер.

[luckyorange 2 779]

Оно всегда начиналось так - сомнение, подобно яду, отравляло души жертв, медленно, но верно забирая частички тех немногих добродетелей, склоняя их в пучину человеческой низменности и разврата - там, где их будет ждать Аврора, готовая принять их, подобно любящей матери. Джованни усмехнулась, глядя в глаза Терезы, легко отбрасывая напускную решимость девушки, видя суть её желаний и надежд. Люди так рвались выбраться из грязной рутины повседневности. Итальянка встала со своего места, легко ступая за спину своей собеседницы, заглядывая из-за плеча на записную книжку, легко поддавшись вперед - близко, непозволительно близко. 
- Вы сами ответили на свой вопрос, разве нет? - раздался голос Джованни над ухом девушки. Он не был ни томным, ни совращающим, но та сила, что была заложена в голосе итальянки, путал мысли, не позволяя сосредоточится и отбросить прочь ложь этой совратительницы, - не быть пешкой; это уже много само по себе, - её ладонь скользнула по плечу Терезы, переворачивая страницы блокнота, - не быть частью стада. Вам повезло, что вы обратились ко мне - любой другой на моем месте отправил вас кормить рыб. Но… - смешок Джованни заставил девушку вздрогнуть, - пойдемте. Я вам покажу кое-что.

Она даже не думала сопротивляться. Среди многочисленных коридоров их встретила еще одна девушка - Джованни представила Терезу Грейс, приказала отвести их в какую-то комнату, затем оговорила какие-то дела поместья с ней. Пауэрс оказалась в маленькой каморки: в ней не было ни света, а затхлый воздух и небольшие габариты комнаты заставлял одежду липнуть к коже, и на лбу выступить капелькам пота - лишь Аврора все еще гордо и несколько надменно держалась, несмотря на неудобства.
- Смотри, - приказала итальянка девушке, открывая небольшой проем в стене; Терезе пришлось опуститься на колени, чтобы заглянуть. Огромное помещение, обустроенное на манер средневекового подвала, освещаемое факелами - пустой алтарь во главе, и десяток людей в балахонах и капюшонах; они молились, взывали к некой “Темной матери”, некоторые пытались нанести себе раны - и их кровь медленно стекала в приготовленные сосуды. 
- Этот мир - лишь ширма, и я даю вам возможность заглянуть в истинную его суть - это достойная награда само по себе, не говоря уже, - холодная ладонь скользнула под рубашку Терезы, ноготки медленно царапали податливую плоть, оголяя кожу. Джованни было всё равно, будет ли сопротивляться Тереза или нет - её хотелось лишь одного: утолить голод, - о деньгах, о власти, о престиже.
Пауэрс ощутила прикосновение губ итальянки на своей шее. И боль - резкую, жгучую боль, заставившую её вздрогнуть и чуть не сорваться на крик. 

[Gonchar 4 767]

Оттилия

В том, чтобы быть привлекательной девушкой в мире влиятельных мужчин был ряд неоспоримых преимуществ. Многое прощалось просто так, за построенные домиком брови или за прикушенную губу, обещающую куда больше, чем может дать кто-либо ещё. Куда меньше везло непривлекательным, ведь их позиция слабого пола не несла ничего, кроме тягот и лишений. Это как вытащить золотой билет в генетической лотерее и побеждать до конца своих дней. И благодаря крови Андреаса Оттилии была гарантирована вечная молодость...пока в ней плещется достаточно этой благословенной мистической жидкости, обрушивающей одним своим существованием мир логики и порядка.
Кровь. Кровь пульсировала в ней, едва не изливалась сквозь поры и глаза. Она требовала движения, она требовала уверенности и силы. И это ощущение кружило голову немки. Ниспосланная точно самим Сатаной лёгкость и сила переполняли её, поднимали над обыденным миром. 

Она сама не до конца поняла, когда всё вокруг смазалось и обрело более глубокие тона. Как кресло под ней стало глубже и выше, как стол Хэнка оброс замысловатой резьбой, а стены кабинета превратились в каменные стены замка с горящими факелами в металлических решётках. И сам Ротштейн перед ней оброс длинной чёрной бородой, а его истощённое чуждое лицо стало напоминать маску трупа. Он раскрыл тонкие бледные губы мертвеца и усмехнулся рядами белоснежных зубов с парой длинных клыков.
- Руку казнённого преступника имеешь ты ввиду, дитя моё? - прокаркал истощённый мертвец и хрипло рассмеялся. - О, сколько поколений моих птенцов использовали этот ритуал. Столь отвратительный, но столь изящный. Разве пристало марать христианину свои руки о трупы? Лишь палачу досталось такое проклятье.
Чёрные глубоко посаженные глаза сверкнули озорством.
- Но на твоё счастье у меня есть в услужении один, который продаёт безделицы с трупов. Говорят, что он сам занимается чёрной магией. Но разве не все палачи совершают столь тёмные деяния? 
Старик опять рассмеялся и потянулся к жёлтой бумаге и чернильнице с пером. Величаво и неспешно окунул в чёрную жидкость подточенный конец гусиного пера и замысловатым почерком набросал туда что-то. После чего подтолкнул к Оттилии бумагу своей худой бледной рукой.

"Замковый переулок, монастырь святого Луки, спросить палача Гюнтера"

Аврора

Крик застрял в горле Терезы, когда адская боль буквально парализовала её на месте. Жара, пот, оккультные напевы и абсолютное безумие происходящего вокруг. Всё это заставляло её сердце выскакивать из груди, пока мука терзала её тело и сводило всё тело судорогой. Она забилась растрёпанной птицей под хваткой Авроры, но лишь ещё сильнее разбередила раны от острых клыков вампирши. С её рефлекторно сжатых губ сорвалось болезненное мычание, но затем всё прекратилось. Аврора провела языком по ранам, после которых осталось два круглых шрама. Укус Джованни всегда оставлял шрамы - либо на душе, либо на теле. 
Тереза, запыхавшись, и всё ещё содрогаясь всем телом, приникла спиной к стене каморки, пока свет льющийся из отверстия очерчивал кровавую улыбку Джованни с длинными острыми клыками. Она лихорадочно ощупала свою шею, но не нашла ничего кроме гладкой кожи. С удивлением растопырив на лишённые крови пальцы, она со страхом и недоверием вперилась взглядом в вампиршу.

- Что здесь происходит? - её дыхание всё ещё было неровным, а грудь лихорадочно вздымалась под растрёпанной рубашкой. - Что вы такое? Какой-то вампир? Что вам от меня нужно?
Она выпалила последние слова, всё ещё не в состоянии подняться и ощущая предательскую дрожь во всём теле. Страх, противный липкий страх сковал её.
Стоявшая чуть позади Авроры Грейс в вызывающе открытом красном платье лишь звонко и негромко рассмеялась. В её голубых глазах плясали искорки безумного веселья.
- А она догадливая девочка. - гуль облизнула свои аккуратные губы и приникла к Авроре в привычном жесте подчинения и зависимости. - Мы же возьмём её к себе, правда? 
Протянула она просящим голосом, смотря на Аврору снизу вверх.

Изменено 19 марта, 2019 пользователем Gonchar

[luckyorange 2 779]

Bork 16+  

- Возьмём, если она захочет сама, - улыбнулась Джованни, и с ее губ медленно стекала капелька крови; ладонь Авроры легла на макушку Грейс, поглаживая девушку, словно своего любимого зверька, прильнувшего к своей хозяйке. Никто никогда не уходил от неё: каждый возвращался, кто вкусил запретный плод из рук Авроры Джованни, несмотря на боль, на унижения и на страх - итальянка влекла их к себе, меняя души и плоть под свои собственные нужды. Холодные глаза скользнули по хрупкой фигурке Терезы, голод - уже иного рода, тот, который многие из мертвых сердец забыли в своей не-жизни - не позволял так просто оставить свою жертву. 
- Будь послушной девочкой, - прошептала Аврора Грейс так, чтобы Тереза слышала, - подготовь её для меня, если будет сопротивляться - выкинь прочь к этому сброду. 
Грейс, только ожидавшая приказа от своей госпожи, лишь уверенно закивала, легко и быстро целуя Аврору в губы и слегка отстранившись от неё к своей жертве.

Несмотря на свою хрупкость, Грейс кипела энергией и силой, легко прильнув к Терезе, целуя её настырно и грубо - пускай девушка сопротивлялась, кусалась и пыталась выбраться - так только веселее. Звук рвущейся ткани - блондинка резко расстегивает пуговицы с рубашки. Мгновение передышки, когда Грейс легко расстегивает свое платье, соскальзывающее с её кожи, представляя девушку абсолютно нагой.
- Иди сюда, - весело пролепетала блондинка, - больно будет только по началу! 
Её руки скользнули под рубашку, расстегивая лиф и освобождая объемную грудь. Джованни, всё это время бесстрастно наблюдающая за этим действием, лишь кивнула, изучая эмоции Терезы: напускное отвращение, и вялость сопротивление, медленно растекающееся тепло по всему телу. Постыдный, еле слышимый стон - в ответ на поцелуи и прикосновения Грейс, в ответ на растягивающиеся брюки студентки. Наблюдая, Джованни воззвала к силе своей крови, чтобы вернуть осколки былой жизни. Когда-то давно Изабелла сказала ей, что прародители клана - низменные Каппадокийцы - владели самым страшным из секретов смерти: возвращение жизни.

Hide  

[Gonchar 4 767]

18+  

Грейс наслаждалась каждым моментом извращённого богослужения, в котором принимала участия. Ей выпала честь стать одной из первых, кто вкусил крови Госпожи. Стать той, кто получала густое и вкусное витэ, делавшую её лучше, сильнее, привлекательней и, что важнее, вечно молодой. Она давно просила Аврору завести сестричку, завести нового питомца, с которым можно было бы коротать холодные вечера, когда хозяйки нет дома и когда бесконечную жажду близости приходится справлять с грубыми мужчинами. И вот, наконец вкусная и юная птичка сама прилетела в их клетку. Не подозревая, что кроется за золотыми прутьями.

- Не бойся, ты не выйдешь из этого особняка пока не будешь полностью сломанной, вкусной и послушной. - с безумным блеском в глазах ворковала гуль, прижимаясь обнажённым телом к оголённой груди вяло сопротивляющейся Терезы. 
Но Грейс не пожалела драгоценной крови, чтобы сделать себя сильнее и быстрее простого смертного. Аврора всегда щедро поила свою игрушку, не давая той слишком беспокоиться о бесконечной жажде новой дозы такой желанной алой жидкости. Её руки были сильным, движения - энергичными и у юной студентки не было никаких шансов перед обуянной страстью слугой вампирши. 

Она не стала полностью лишать Терезу одежды, оставив на той раскрытую рубашку, а всё остальное сорвала и отбросила в сторону.
- Безумная тварь. Пошла вон! - прорычала сквозь стиснутые зубы Пауэрс, пытаясь высвободиться рывком, однако Грейс осадила её резкой пощёчиной, от которой мотнулась в сторону голова.
- Ох, как грубо так говорить со старшими! - гуль фальшиво нахмурилась и погрозила пальчиком, после чего придушила свою жертву цепкими руками. - Но такой горячий нрав... - она закусила губу и театрально скривила губы. - Ах, я влюбилась! Мы точно станем подружками!
Она подвела свои ноги под бёдра Терезы, заставляя её поднять их и гибко изогнулась в спине, зашипев и выпустив наружу язычок точно змея. С горячим и склизким хлюпаньем между бёдер Грейс стала выходить влажная и объёмная мужская плоть. Точно в каком-то фильме ужасов гуль превращалась в гермафродита. Тереза издала придушенный полувздох-полустон удивления и её глаза расширились.
- Тебе понравится. - с широкой белоснежной улыбкой возвестила блондинка. - За тридцать лет я отлично наловчилась с этой штукой.

И больше не размениваясь на игры гуль стала медленно погружаться между разведённых бёдер Терезы. Дюйм за дюймом она входила всё глубже, распирая всё сильнее. Распятая и придушенная студентка больше не смогла сдерживаться и откровенно застонала вопреки всей своей воле. Грейс это лишь раззадорило и она с пылом и страстью стала ритмично входить в смертную, с каждым разом всё сильнее разрабатывая и расширяя её. напитывая своим человеческим жаром и влагой.

Hide  

[luckyorange 2 779]

18+  

Темп становился всё быстрее и быстрее - Грейс всегда окунулась в это безумие с головой, позволяя волне наслаждения, боли и похоти накатить её с головой, чтобы разрушить все границы и найти новое запрещенное наслаждения. Джованни гордилась своей работой, что именно она создала это чудовище с милым личиком, что сейчас грубо насиловал беззащитную девушку. Замечательный вид. Джованни не заметила даже, как сама стала прикована к этому зрелищу, сбрасывая с себя лишние элементы одежды: юбку, белье, расстегивая рубашку - срываясь на стон; вид личика Терезы, по щекам которой текут слезы, и глаза закатились от наслаждения и унижения, грубые пощечины Грейс, хлесткими ударами опускающиеся на беззащитную плоть - всё это возбуждало Аврору, но она не спешила включаться в этот процесс, предпочитая наслаждаться человеческой натурой в самых грязных её проявлениях. 
- Грейс, - отдала она приказ. Этого было достаточно.

Блондинка стала притуплять свой темп, тяжело дыша, наблюдая за своей жертвой безумным взглядом, легко прильнув к её груди, осыпая поцелуями и кусая чувствительный сосок, царапая и оставляя на бледной коже следы от укусов. Мужская плоть, уткнувшаяся в плоский живот студентки, пачкая в мускусной жидкости плоть и рубашку опасно запульсировала - однако Грейс не спешила останавливаться. Она легко заставила Терезу лечь на спину - изогнуться в спинке, приподнять бедра; облизнув губы, блондинка, приподнявшись, нависла над своей жертвой, наматывая её волосы на миниатюрный кулачок - всё, чтобы чувства Пауэрс была доведены до предела. Жертва лишь прошептала нечленораздельно мольбы остановиться и не продолжать - слишком вялые, напускные, чтобы хоть кто-то из присутствующих здесь это прокомментировал. Грейс резко, грубо, желая доставить как можно больше боли и удовольствия, вошла в девушку сзади, где она еще была невинна - и крик, сорвавшийся с губ насилуемой, был подобен лучшей музыке. 

Темп нарастал и нарастал - до того момента, пока блондинка больше не могла сдерживать себя, и с резким толчком плоть внутри вздронула, заполняя мускусной жидкостью Терезу - блондинка все еще двигала бедрами, когда ее тело охватила судорога, закатывая глаза и издавая пошлый стон, падая на свою любовницу, чуть придавливая её. Обе девушки тяжело дышали, прикрыв глаза -и, хоть Пауэрс не признавалась в этом, несмотря на боль и унижения, она чувствовала нарастающее возбуждения; она чувствовала взгляд, голодный и пошлый, Джованни, и её присутствие сводило с ума. Тишину вновь, как и до этого, нарушил сладостный голосок Авроры.
- Ко мне.
Она раздвинула ноги, и Тереза обнаружила, что не только Грейс имела подобную деформацию - лишь… больше. Блондинка послушно кивнула, на коленях, ведя за собой за волосы девушку, прильнула к ногам своей госпожи. 
- Какого черта ты кончила, прежде чем я тебе разрешила? - властно проговорила Джованни, когда её послушная игрушка заставила другую игрушку прильнуть губами к головке. Ей было интересно, что же теперь будет делать Тереза после произошедшего, где-то в глубине своей души надеясь на сопротивление.

Hide