Мафия 006: Оккупированный Париж 1941

[Legislator 6 494]

Если вы не получили ЛС с ролью - вы мирный

Оккупация принесла с собой много бед. Бойцам Сопротивления все чаще и чаще докладывают о стычках между повстанцами и немецкими солдатами. Вчера ночью, вовремя вылазки в тыл противника, возле одного бара, опознали труп повстанца. Им оказался лидер Сопротивления. На его теле было несколько колотых ран: в область живота, и три - в грудь. Неподалеку от тела валялось и само орудие убийства – кухонный нож. Бойцы также обнаружили на рукоятке ножа темные пятна, больше похожие на смазку для немецких автоматов. Потрясенные потерей своего лидера, повстанцы поспешили на базу, для решения дальнейших проблем.

В игре участвуют

Мафия (Полицейские Гестапо) 3-3=0

Босс мафии (Шеф Гестапо) 1

Шериф (Разведчик) 2-2=0

Доктор (Фельдшер) 1-1=0

Маньяк (Одиночка) 1

Мститель (Мститель) 1

Жулик (Жулик) 1

Мирный (Повстанцы) 9-6=3

Информация по ролям

Мафия (Полицейские Гестапо): Мафия, каждую ночь убивает любого игрока

Босс (Шеф Гестапо): Босс мафии, когда шериф проверяет его статус, видит "мирный". Мафия теряет один ход, если Босс умирает.

Шериф (Разведчик): Может проверить статус любого игрока. Играет за мирных

Доктор (Фельдшер): Может спасти любого "убитого" игрока. Играет за мирных

Маньяк (Одиночка): Каждую ночь убивает любого игрока. Играет сам за себя.

Мститель (Мститель): После убийства шерифа, мстит за его смерть. На следующий ход, может убить любого игрока. Играет за мирных.

Жулик (Жулик): Дважды за игру, способен перетянуть голос на суде у другого жителя (заставить его голосовать за своего кандидата). Играет за мирных.

Мирный (Повстанцы): Обычный житель, никаких спец возможностей не имеет.

Мэр (Лидер Сопротивления): Выбирается общим, открытым голосованием, в первый день игры. Имеет 1.5 голоса на суде.

Правила по времени

Историю Убийства/Проверки присылать строго до 21.00. После история не принимается.

Историю Лечения присылать строго до 21.00. После история не принимается.

Голосование мирных Длится до 21.30.

Итог голосования в 21.30 (+/- 10мин)

Итог Дня в 21.30 (+/- 10мин)

Информация по игрокам

Dmitry Shepard - Филипп Калверт- - фельдшер, мертв

Личное дело:25 лет. Холост. Мать - француженка. Отец - ирландец. Проживает в Лондоне. Брюнет. Глаза карие. Особых примет нет. Снайпер высшей категории, мастер диверсионной деятельности.

Над Парижем сгустилась тьма. Казалось, все краски выцвели, остался только серый цвет страха, черный цвет свастики и красный цвет крови. Я шел по улицам и не узнавал город моей матери. Это как присутствовать на собственных похоронах. Все вроде бы тоже самое, но что-то здесь не так. И зачем М послал меня сюда? Можно подумать, эта группа так важна. Но, приказы не обсуждают, даже если они выглядят как пожелания. Я шел и вспоминал... Ресторан, где мы с М ужинали. "Ты отправляешься в Париж на усиление группы Сопротивления. У них как раз освободилось место снайпера. В Париж попадешь экспрессом. А как я попаду на экспресс? Самолетом. Имя контакта в Париже - Мишель. Вот адрес." Безумная высадка на экспресс с летящего в метре над ним самолета. К счастью, мои документы оказались в порядке и патруль по прибытии не нашел, к чему придраться. Контакт оказался проституткой в борделе. Ну и шуточки у шефа. Получив адрес промежуточной явки я отправился в путь. Пришлось ждать до вечера, пока за мной не пришел хмурый парень со спичкой в зубах и, после короткого обмена фразами, проводил в "Берлогу". Посмотрим, что из всего этого выйдет.

NearBird - Давид Моро - разведчик, мертв

Очередной вечер в кабаре «Нарцисс» проходил как обычно. Снова зал был битком забит пьяной немецкой солдатней, снова под хриплые крики на немецком «Баб давай!» на сцену выходил пожилой конферансье, по совместительству хозяин заведения, пытаясь скрыть то и дело набегающие на глаза слезы. Снова, закончив свое выступление, упорхнули за кулисы танцовщицы, провожаемые одобрительным гулом из зала. Снова, как и каждый день до этого, на сцену поднялся бледный молодой человек, приветствуемый словами конферансье «А теперь, господа, для вас выступит Давид Моро, аплодисменты!» Молодой человек слегка поклонился, но вместо аплодисментов как обычно получил лишь порцию свиста. К этому он привык: он понимал, что разгоряченных алкоголем и вседозволенностью победителей гораздо больше интересуют полуобнаженные красавицы, нежели печальные баллады на незнакомом языке, но, тем не менее, он сел за рояль и привычно пробежал пальцами по клавишам. Гул в зале усиливался, в Давида прилетела пустая бутылка, больно ударив по спине, но он не обращал на все происходящее никакого внимания. Он играл не для них, он играл для себя. Для себя и для той, которая больше никогда его не услышит.

С ней он познакомился летом тридцать девятого, тогда, когда жизнь еще имела смысл. Она была певицей в том же кабаре, поэтому неудивительно, что порой они выступали вместе. Потом их стали видеть вместе за кулисами, потом их стало труднее увидеть по отдельности, чем вдвоем. Казалось, весь мир замкнулся вокруг счастливых сердец. Они не заметили даже начала Войны: что такое война по сравнению с любовью? И со сцены продолжали литься радостные полные надежды песни, зажигавшие огонек в сердцах парижан. Все закончилось внезапно. Утром десятого января сорок первого года труп Мари, изнасилованной и зверски убитой, был найден в переулке напротив кабаре. В тот день Давид изменился. Его мир, еще вчера блиставший яркими красками, наполненный музыкой и счастьем, стал тускло-серым. На следующий день никто не ждал его на работе, но он пришел. Мало кто поначалу его узнал: бледный, с печальным взглядом и тихим голосом он мало напоминал прежнего Давида Моро, жизнерадостного парижского шансонье. Наполненные болью песни о несчастной любви заменили в его репертуаре разудалые песенки, на место жизнелюбию пришли меланхолия и отчаяние. Старик Бернард не смел выгонять Давида, хоть тот теперь скорее отталкивал посетителей, чем привлекал: он чувствовал, что сцена – единственная отдушина для несчастного парня, последняя ниточка, связывающая его с жизнью, и не будь ее, Давид бы попросту умер.

Но была и другая нить, и имя ей – месть. День за днем, шаг за шагом он приближался к убийце. Ценой неимоверных усилий он нашел свидетеля, указавшего на того, кого Давид так долго и безуспешно пытался выследить, немецкого солдата, который волей провидения на следующий день после этого оказался в числе посетителей кабаре. Ничем не выдавая своих эмоций, Давид, словно ничего не происходило, играл весь вечер, а потом незаметно выскользнул вслед за уходящим немцем через черный ход, спрятав в рукаве остро заточенный кухонный нож. Пьяный солдат в компании пары приятелей, пошатываясь, зашел в тот самый переулок, где была убита Мари. Давид ускорил шаг, но тут на его плечо легла тяжелая рука.

– Стой, - прошептал голос таинственного незнакомца

– Кто ты такой, черт тебя дери? Если хочешь взять автограф – подойди попозже, - в ярости бросил Давид

– Их трое, ты один. Они солдаты, ты музыкант. У тебя нет шансов.

– По крайней мере, умру, отомстив за нее

– В Сопротивлении ты принесешь больше пользы, чем если так безрассудно погубишь свою жизнь

– И чем же я могу помочь Сопротивлению?

– Чем сможешь. По крайней мере, ты будешь знать, за что сражаться.

Так Давид влился в ряды Сопротивления. Там он, к своему удивлению, обнаружил в себе талант стрелка: тонкие пальцы, привыкшие к клавишам рояля, уверенно лежали на спусковом крючке, а нежные руки, редко поднимавшие что-то тяжелее нотных листов, твердо держали в себе винтовку. Через месяц по всему городу поползли слухи о таинственном неуловимом снайпере, охотящемся под покровом ночи на немецких солдат. Жертвами его не знающих промаха выстрелов стали уже несколько десятков человек, и останавливаться он не собирался.

Под все тот же, уже ставший привычным, свист публики, Давид встал из-за рояля, поклонился и направился к выходу. До начала комендантского часа оставалось немного, поэтому домой нужно было попасть как можно скорее, но почему-то на полпути он свернул и через черный ход пробрался в заброшенный особняк. Он поднялся на чердак и с удовлетворением обнаружил там заранее подготовленную винтовку с оптическим прицелом. Он взял ее в руки, внимательно осмотрел и подошел к слуховому окну. С нетерпением он разглядывал в прицел дверь дома напротив, и не зря: через пару минут оттуда вышел человек в форме СС. Музыка в голове Давида на несколько секунд затихла, чтобы вернуться оглушительным аккордом выстрела. Давид не промахивался никогда, не промахнулся он и в этот раз. Взглянув на упавшее на мостовую бесчувственное тело фашиста, Давид прикоснулся рукой к висящему на груди медальону и прошептал: «Еще один. Ради тебя. Скоро мы будем вместе». На улице уже заревела сирена и стали собираться солдаты, поэтому, не искушая судьбу, он бросил винтовку и выскользнул через черный ход. Ему нужно было хорошо выспаться, ведь завтра… Завтра очередное выступление.

Je suis malade

Complètement malade

Je verse mon sang dans ton corps

Et je suis comme un oiseau mort

Quand toi tu dors

Je suis malade

Parfaitement malade

Tu m'as privée de tous mes chants

Tu m'as vidée de tous mes mots

Pourtant moi j'avais du talent

Avant ta peau...

NajMiV - Анри Фурнье - одиночка, мертв

- Имя?

- Анри Фурнье.

- Год рождения?

- 1908.

- Родители?

- Пьер и Жаклин Фурнье, у отца маленький книжный магазинчик, мать не работает.

- Род деятельности?

- Фотокорреспондент.

- Теперь все снимки будете приносить мне.

- Понятно.

- Можете идти. Следующий.

Анри Фурнье. Фотограф. Француз. Вот и всё, что было записано в моей анкете этим немцем, его имени я так и не узнал. Через эту процедуру проходил весь персонал газеты. Нельзя было допустить, что бы здесь был хоть один еврей или не симпатизирующий им.

Как только они пришли был введён комендантский час, с восьми вечера до пяти утра. Тех, что побогаче заставляли размещать немцев в своих особняках, появилась цензура. К нашему издателю пришёл человек в чёрном мундире : «Никаких тем о войне, безопасности, ничего еврейского и антигерманского». Удивительно, но в этот список попала и «Майн Кампф», французам нельзя было знать, что думает о них Гитлер? При этом бумаги давали вдоволь и большинство издателей ради денег были готово на всё, как и купленная богема. Евреев обязали носить нашивки: "...шестиконечная, размером с ладонь звезда с черной полосой по краям. Изготовляется из желтой ткани и имеет надпись juden [евреи (нем.)] черного цвета. Подлежит ношению с шестилетнего возраста на левой стороне груди. Крепко пришивается к наружной стороне одежды". Сначала было разбито несколько витрин магазинов, хозяевами в которых были всё те же евреи, да часто употребляю это слово, но никуда не деться, позже это «хулиганство» переросло в нечто большее - начали пропадать люди. Но больше народ волновало когда пустели прилавки. В городе было вдоволь только голода и нищеты, любой товар от еды до мыла немцы конфисковывали.

При этом старательно создавалась видимость, что всё идёт как обычно. Театральная жизнь била ключом, люди пытались хоть не надолго убежать от того что видели вокруг в этот мир грёз. Министерство пропаганды рейха работало отлично, полистайте хотя бы «Signal». Цветные фотографии, довольные гуляющие люди, парочки, парижане сидят в кафе и посещают ипподром, не скажешь что идёт война и город оккупирован врагом. Лишь на некоторых видны немецкие солдаты, свастики и нашивки на одежде евреев. К такой плёнке имели доступ лишь некоторые, не немецкую плёнку вообще запретили.

Не все французы хотели жить так. Я не мог снимать это, но ругаться с издателем было себе дороже, мог и донести. Уйти постарался тихо и теперь сидел без денег и работы, абсолютно не представляя, что делать дальше…

qwerty-ru - Эмиль де Карре - разведчик, мертв

Госпиталь.

Эмиль- молодой неудавшийся, обиженный судьбой, французский лётчик, ему всего 24 года, летает только 3 месяца, но уже успел разбить 3 самолёта и не подбил ни одного фашиского, стрелять толком не умел, драться тоже, зато любил выпить и поиграть в карты

Он лежал на койке, рядом с ним сидел и разговаривал мужчина в военной форме.

-Эмиль, Эмиль, как сюда на этот раз попал?

-Эх...как и в прошлый...

-Что опять самолёт подбили?

Эмиль кивнул головой.

-Какой на этот раз?

-Господи, ты так говоришь, будто у меня много самолётов разбилось!

-Ну не знаю как для тебя, но для меня за три месяца три самолёта разбить - это много...Какой на этот раз?

-Caudron CR.714 Cyclone, хороший самолёт был, вот фриц скотина зацепил в крыло...

-А ты сам хоть одного подбил?

С грустью Эмиль ответил-Нет, ни одного...Я только успел от земли оторваться и тут Бац! И уже всё в дыму, а я мчусь к земле...

- Ну что ты так, за всю войну то надо хоть один самолёт сбить...Ну ладно всё, мне пора, выздоравливай!

Де Карре лежал и разговаривал с собой: "То же мне друг, только ходит и смеётся: "За всю войну надо хоть один самолёт сбить..."- тоже мне герой нашёлся, сам то сбил двоих и ходит хвастается: чмырь напыщеный...Ничего я ещё им покажу"

-Думаю не выйдет. - Прервал размышления сосед по койке

-Это почему же не выйдет?

-Париж окупировали немецкие войска, разоружили армию, кого то захватили в плен и прочие мерзости...

- Но как такое произошло?

-А мне то откуда знать?

-Да пошло оно всё!

На этой ноте и закончился разговор, Эмиль погрузился в раздумья...Уже завтра его выписывают из госпиталя, но что будет потом? Никому не ясно...

Самара - Абелия Рамбе - повстанец, мертва

Внешние признаки: Длинные волосы, высокого роста.

Род деятельности: Ученая.

Возраст: 27 лет.

Абелия была дочерью влиятельного человека, ей с детства прививали историю и грамоту, когда она подросла, то начала интересоваться наукой, уже довольно в раннем возрасте Абелия хорошо знала химию. Став достаточно взрослой девушкой она ушла из дома, чтобы помогать в госпитале, ведь в те времена во Франции началась оккупация, но долго её помощь не продлилась - госпиталь, в который она устроилась, был разбомблен, а сама девушка, чудом спаслась…

После этого Абелия решила помочь людям другим способом, она организовала свой приют, но ресурсов не хватало, а немцы ходили совсем близко, девушка сама пыталась приготовить лекарства для раненых, но людей было слишком много чтобы помочь всем. Совсем скоро ее приют был заброшен, а Абелия решила делать все так, как повернется ситуация…

Thea - Марта Грин - жулик

Тридцатилетняя вдова предпринимателя Роберта Грина. Муж и пятилетняя дочь погибли в Африке, где семья жила уже несколько лет, от тропической болезни. Марта выжила и вернулась к родителям во Францию год назад. Особого образования нет, в юности работала официанткой и медсестрой в больнице. Три дня назад родители последовали за мужем и дочерью, попали в перестрелку.

Hanuka - Гюстав Бюзье - мститель

Гюстав - обычный честный француз 28 лет, имеющий много претензий к фашистской гидре. С чего бы это? Его жена томится в немецком концлагере за подозрение к несогласию с немецким режимом, а родители давно ушли в мир иной (хотя нацисты здесь ни при чем - только мать природа да старение). У него больше ничего нет, и идея о вступлении в Сопротивление и попыткам разрушить Третий Рейх показалась ему любопытной, чем он и занялся.

Но, разумеется, это лишь глупая душещипательная история для умасления сердец бедных французиков. Грегор Шульц (а именно такое имя получил "Гюстав" при рождении) - нацисткий солдат на службе Германии, оккупировавшей Париж. По его мнению, настоящая война - это не пиф-паф на фронте, а настоящий солдат должен не только уметь держать автомат и одеваться за 45 секунд. Настоящий солдат должен быть терпелив, скрытен и смертоносен - а Грегор именно таков. Сразу же после оккупации Рейх запустил в город несколько нацистов под прикрытием, но на сей момент закрепиться удалось только ему. Его задача - подобраться поближе к французским повстанцам и держать их в поле зрения, с чем он пока что успешно справляется. Единственное общее у Грегора и его "легенды" Гюстава - семьи нет ни у кого. Работа шпиона не предполагает каких-либо отношений. У Грегора нет даже друзей, а о его настоящей личности знает только высшее руководство.

Но не все идет так гладко. Оказавшись "по ту сторону", Грегор обнаружил, что та Германия, в которую верил он и та, которую видят жители очень отличаются. Попав в ряды Сопротивления, пусть и не разделяя их взгляды, Грегор постепенно стал переживать французам, оказавшихся под гнетом Рейха и "сливаться" со своим образом. Порой он даже ловил себя на мысли, что чувствует и размышляет как французский повстанец.

Сможет ли он в нужный момент нанести удар в сердце антифашистскому движению, или предаст свою державу и поможет в освободительной войне против Германии? Сам Грегор не знает это. Он уверен только в одном: Если хоть кто-нибудь узнает о его настоящей истории - ему конец.

Missis Taylor - Жозефина Оливье - повстанец, мертва

Самая обычная парижская куртизанка.

Обожает скачки, хорошую выпивку и мужчин.

First Contact - Ноэли Рош - повстанец

Перед дверью гримёрки Жан-Батист потоптался, покрутил головой, тихо выругался и полез таки за фляжкой. Огонь ещё продирался по глотке, когда он рванул на себя дверь, стремительно вошёл и.. остановился посреди комнаты, в которой никого не было. На полу возле гримёрного столика стояли корзины с цветами. Некоторые букеты уже подвяли, некоторые были совсем свежими, к некоторым были прикреплены карточки. Жан-Батист сорвал первую попавшуюся - так неистово, что корзина опрокинулась, и розы, стоимость которых превосходила, верно, стоимость всей одежды на нём, посыпались ему под ноги. Он едва заглянул в карточку - зачем смысл, когда нужен лишь повод? - нечленораздельно взревел и начал топтать цветы - сначала бархатистые бордовые розы, а потом всё без разбору. Цветов было много, очень много, и, когда под финал разгрома он смахивал баночки, кисточки и флакончики с гримёрного столика, его сбившееся, хриплое дыхание, как и запах его пота - вперемешку с цветочным ароматом, можно было бы услышать из коридора.

*

- Ты очаровательна, Ноэль, - Шарль коснулся губами обнажённого женского плеча. - Рядом с тобой забываешь обо всём. О войне, об оккупации, о том, что парижанам стало нечего жрать, а женщины на улицах носят какие-то средневековые тряпки. Я уже видел одну в деревянной обуви, представляешь?

Обнажённое женское плечо слегка дёрнулось вверх-вниз. Шарль рассмеялся. У него был красивый смех и красивый голос, а его песни становились всё более популярны.

- Мне иногда жаль, что ты не поёшь, Ноэль. Я с удовольствием сочинял бы для тебя. Но я попрошу Пьера написать для твоего номера новую музыку. Это совершенно нелепо, но театры, клубы, кабаре - все просто ломятся от зрителей! И не только немцев. Почему так? Парижане словно заглушают громкой музыкой и смехом урчание в желудках и звуки выстрелов на улицах..

На затылок Шарля легли изящные пальцы, зарылись в волосы, его губы накрыл поцелуй, и шанса продолжить столь актуальные рассуждения на какое-то время просто не стало.

_GrID_ - Франц Йодль - полицейский Гестапо, мертв

- Да принесут мне в этой гребаной парижской забегаловке мое гребаное пиво?! - на ломаном французском заорал ефрейтор Йодль. Впрочем, лишним это не было, так как выпившие солдаты вермахта устроили знатный балаган.

- Сейчас-сейчас... - ответила миловидная официантка и побежала за стойку, успев получить пару шлепков по филейной части от откровенно пьяных рядовых.

Через пару минут та же официантка несла ему кружку пива. Пена текла по ее рукам, но она все же старалась не разлить напиток, хотя в толпе пьяных солдат это было довольно сложно.

Девушка почти донесла кружку до Франца, как вдруг молодой рядовой, определенно перебрав спиртного, ухватил ее за ляжку. Официантка подскочила, выронив кружку и расплескав пиво себе на передник. Рядовые заржали, видя как та покраснела, но Йодль был в бешенстве.

- Слушай ты, Fotzenlecker. - сказал он подойдя к рядовому. - Еще раз ты тронешь эту fräulein, и я тебе смазливую мордашку расквашу! - Йодль размахнулся и заехал рядовому по морде, да так, что тот отлетел на соседний столик, расплескав пиво двух своих сослуживцев. - Ой, я ее тебе уже расквасил. Какая незадача! - он улыбнулся официантке и сказал, перейдя с немецкого на ломаный французкий. - Принеси другую кружку.

Он сел за свой столик, где наблюдавшие за всем этим его боевые товарищи сказали:

- Ты можешь с легкостью отыметь эту девчонку.

- Я мог бы отыметь ее и не производя впечатления. - ответил ефрейтор. - Но не буду.

- Почему?

- Не знаю. Она напомнила мне одну мою знакомую...

Тут официантка вернулась с пивом.

- Je vous remercie. - ответил он и она удалилась.

- Слушай, а расскажи тот самый стих, про кефир. - вспомнил один из них. - Ну, которым ты любишь всех развлекать.

Йодль встал и откашлялся:

- Слыхал я, что поэты воспевают,

Прекрасных дам и пишут им стихи.

Меня такая тема не прельщает,

Кисломолочный я пою кефир.

Ты порождение молока, ты бел как снег,

Тебя имел во сне, о чудо!

Откуда столько вкуса, ну откуда?

Едва вернусь я с рынка,

Как поспешно, стакан достану в коим грани тьма,

Тебя, открыв, с любовью безбрежной,

Переливаю в сей сосуд стекла!

Тянусь к тебе, дрожащею рукою,

И с трепетом тяну тебя к устам!

Ничто не разлучит меня с тобою,

С твоею массой, что так густа.

И я впиваюсь, жадными губами, в твою трепещущую плоть!

Скажи кефир, что станет между нами?

Что страсть такую в силах побороть?

Ничто! Ничто двоих не остановит!

Испью до дна, помою свой стакан,

И о тебе одном я буду помнить,

И верить, что кефирный есть фонтан.

Пьяные солдаты зааплодировали, а ефрейтор сел и как ни в чем не бывало продолжил пить свое пиво.

IeroKelnik - Мирослав Киров - повстанец, мертв

-Извините, мне надо работать.

Какая сладкая чушь. Я уже давно я не работаю. А зачем? Когда вокруг война, какой идиот будет работать? Сейчас мы рушим то, что отработали. Время веселья. Самые счастливые моменты человечества, черт возьми.

Только я не воюю. А почему? А собственно зачем? Я чертов бездельник, разгильдяй, наглый бессовестный тунеядец. Хотя до 38-ого работал на заводе братьев Дасслеров. Ушел сам. Надоело. Ну и уволили бы.

Черт нос, болит. Да, Париж отличный город. Здесь можно устроить драку в баре даже при нацистах. Немецкая кровь на руках-это опасно. Но так круто. Фашистская сволочь. Ну правда козлы.

Я вообще похож на немца? Хм, не знаю. Многие видят какие-то мифические арийские черты лица. Хотя знаете, кто мой отец? Хех, русский. А мама-сербка. Оба-славяне. Да-да, из тех самых, которые размножаются как черви и недочеловеки. Откуда я в этом городе? С востока. Нигде не работаю, ничего не делаю. Зато изъездил пол-Европы в свои...сколько там? 1917. Сейчас 41-ый. А ну да-24 года.

Есть ли у меня цель в жизни? Не знаю. Я подумаю над этим, как-нибудь на досуге. А пока...

-Хотя знаете, пожалуй, у меня найдется время для вас, мсье...а я знаю вас. Вы-же работаете на ну сами знаете кого. Комендант или кто? А мне плевать.*с этими словами берёт бутылку и ударяет об голову сидящего толстяка*

IIIenapd - Виктор Резнов - полицейский Гестапо, мертв

Русский эмигрант.

Эмигрировал: из СССР во Францию в 1936 году.

Дата рождения: Родился в 1918 году.

Город рождения: Санкт-Петербург

Умер: ------

Место работы: официант в ресторане

Город проживания: Париж

Улица и дом: неизвестно

Семейное положение: не женат

Описание внешности: Высокий брюнет, роста 180см, комплекция: умеренная.

История жизни: 7 лет проучился в школе, после работал на одном из заводов, чтобы прокормить семью. По достижению совершеннолетия сбежал из дому и эмигрировал. Не знаю французского приходилось выживать как мог, работать там где мог, есть то что найдёт. Освоил французский к 1940 году. Был помолвлен, но был брошен.

P. S. это полный бред не правда ли?

Veidg - Людвиг Алоиз Хайлиге - шеф Гестапо, мертв

Дорогие мои, любимые Хайди и Клаус,

как вы, наверное, знаете, Париж оккупирован немцами, и я теперь совмещаю свои научные исследования с работой в госпитале, который открылся при медицинском факультете Сорбонны. Пришлось вспомнить всё, чему меня обучали, в том числе и азы хирургии - каждые руки на счету, и я вот тоже встал к операционному столу. Людские страдания иногда заставляют меня сомневаться в правильности моего выбора. Кому нужна гештальт-терапия, когда вокруг рвутся снаряды? Если бы я, как остальные мои коллеги, уехал в Америку в тот день, когда стало понятно, что отказавшись от предложения поучаствовать в проекте герра Гиммлера по созданию Сверхчеловека, мы подписали себе смертный приговор... Но бабушка бы не осилила дороги через океан. Франция была последней возможностью, и я подумал, у вас будет больше шансов присоединиться ко мне, если я останусь в Европе. Но вы так и не успели пересечь границу, и теперь я не знаю где вы, и что с вами стало.

Мужчина внимательно смотрел на фотографию - почти пасторальную открытку, где на фоне заснеженных гор в камеру улыбались очаровательная блондинка и маленький мальчик с ангельским лицом – его жена Хайди Хайлиге и сын Клаус. Только раз в день он позволял себе эту слабость – посмотреть на фотографию, и нужен был серьёзный повод для такой вольности, как мысленно написать письмо, которое никогда не будет отправлено адресатам. Но сегодня его преследовало предчувствие чего-то особенного, и он даже подумал, а не записать ли свои мысли, быть может такой возможности больше не представится... Как бы то ни было, теперь уже некогда. Его ждут.

Впереди у этого красивого и статного мужчины, не старого еще, в совсем недалёком прошлом любимца женщин и кумира девиц, увлекающихся столь модной до войны психологией, был ещё один день, который ему, известному немецкому психотерапевту Людвигу Хайлиге, предстояло провести за операционным столом. Он придал своему лицу привычное, приветливо-равнодушное выражение – он был действительно хорошим психотерапевтом, что означало, помимо всего прочего, и безукоризненное владение собой, какие бы кошки не скребли на душе, – и вышел в рассветный туман. Впереди ещё один день.

Silvio - Максимилиан Вирс - полицейский Гестапо, мертв

Старший рядовой Максимилиан Вирс, танковые войска Вермахта.

Рос в неполной семье, воспитывался отцом, который, был активным членом Коммунистической партии Германии. В марте 1933 Карл Вирс был арестован на основании декрета «О защите народа и государства», а Максимилиан был отправлен в интернат.

Осенью 1938го в возрасте восемнадцати лет записался добровольцем в армию. Прошел обучающий курс механика-водителя, и получил место в 7-й танковой дивизии. Участвовал в военной кампании против Франции, в битве при Флавионе подбил четыре французских танка, за что был награжден Железным Крестом 2-го класса. Дезертировал из армии после получения известий о переводе дивизии на восточный фронт, был замечен в связях с французским освободительным движением.

tenar - Розетта Клейнер - повстанец, мертва

- Мам, а что это такое?

Маленькая ручка прикоснулась к её груди, маленький лобик сосредоточенно хмурился. Малышка пыталась понять, с каких это пор в повседневном, столь привычном ей облике матери, появилась новая деталь, и почему она до сих пор этого не замечала. Слёзы подступили внезапно, сердце сдавили невидимые тиски.

"Нет. Не здесь. Не сейчас."

Крепко зажмуриться. Проглотить вставший в горле комок. Смахнуть скатившуюся непослушную слезинку - пока девочка внимательно рассматривает шестиконечную жёлтую звезду с непонятной ей пока надписью, и ничего не замечает. Глубокий вдох - как можно более ровный.

- Украшение, милая. Просто украшение.

- Красивая!

"Ещё бы... "

Молодая женщина горько усмехнулась. Она своими руками вышивала этот проклятый знак. Аккуратно ставила его на всю свою одежду. Только свою. Малышке Луизе шёл четвёртый год, она ещё слишком мала, чтобы её официально признали "прокажённой". Что до неё самой - Рози Клейнер не собиралась опускать голову перед лицом ненавистных оккупантов. Если ей придётся носить это клеймо - она будет носить его с гордо поднятой головой, не стыдясь своего происхождения, верности традициям своих предков.

Дзиннь..

Мелодичный звон дверного колокольчика возвестил о прибытии столь редких в эту пору посетителей. Рози ещё раз глубоко вздохнула и помотала головой.

- Маме надо идти, милая. Сейчас придёт Мишель, она за тобой присмотрит, хорошо?

Ласково улыбнувшись в ответ на серьёзный кивок девочки, женщина поднялась с кровати и, поцеловав дочку на прощанье, направилась вниз.

- Добро пожаловать в нашу аптеку. Чем я могу вам помочь?

Dart Ph - Ганс Куровски - повстанец, мертв

Париж, как пьянит этот запах. Лишь бы не узнали про мои ночные похождения. Иначе смерть... А быть повешенным я не хочу. Моя душа так хочет жить… И этот город поможет мне…

Рассвет. Легкая дымка скрыла тротуар. Где-то в злачных районах Парижа...

-Марк, - подкрашивая губки, произнесла довольно странного вида девушка. Яркий макияж, вызывающее платье, но… девушка ли это вообще?

-Марк, собирайся, - снова повторила она. – Уже утро, а мне еще...

-Ой, и как ты только высыпаешься?!. – воскликнул молодой французец.

-Я сплю на работе, но, Марк, я умоляю, пора идти…

-Соня, может еще разок? У меня еще остались деньги... - Марк вытащил несколько банкнот.

-Хи-хи, французские мужчины – такие ненасытные, - Соня перевела взгляд с часов на банкноты. - Если только еще немного, иначе хозяин будет ругаться...

Вы не ошиблись. Соня… - это мое истинное я. Знаю, таким не место в арийской расе. Ганс лишь покрывало, которое оберегает меня от неминуемой смерти. А деньги - катализатор моей страсти…

И я живу с кровоточащей рано в груди… Моего возлюбленного запытали в застенках Гестапо. Но он так и не выдал меня, он всегда оберегал меня. И защитил ценой своей жизни. Я смирился с его смертью. Это было нелегко. Но мир не стоит на месте... И я обязан жить дальше. Ради него. Ради себя…

0ops - Фестер Вольф - повстанец, мертв

По лесу шёл паренёк немецкой наружности лет двадцати. На ногах были протёртые и изношенные до дыр сапоги. Да и все остальные элементы немецкой формы были не в лучшем состоянии.

Мелкий гравий впивался в его ступню, которая слегка вылазила из почти порванной подошвы, но он шёл, а в некоторых местах даже бежал.

Но отпустим лишние детали и перейдём к сути:

Паренька звали Фестером, Фестером Вольфом, как уже многие догадались: он немец, не фашист а немец! Служил в ** пехотном полку, впрочем не долго, он дезертировал из фашистских войск и бежал во Францию, ещё до вступления фашистских войск в неё. За дезертирство ему грозила смертная казнь, Фестер это отлично понимал, но это была вынужденная мера, он не мог так больше, не мог убивать, не мог смотреть на убитых и даже при виде одной лишь крови своей или чей либо ещё Вольфу становилось не по себе и его охватывало такое чувство что все его внутренние органы вывернутся наизнанку. Собственно, поэтому он и дезертировал, в надежде найти тихий уголок, в какой либо глуши, или наоборот в каком либо крупном городе, вобщем спрятаться там, где его меньше всего будут искать.

-Париж!-почти шёпотом себе под нос сказал Фестер- вот и ты!

Его и город отделяли друг от друга всего лишь один таможенный пункт

Дезертир легко преодолел это так сказать маленькое препятствие. Раздобыв какой никакой одежды он обустроился где-то в трущобах. И уже через пару или больше недель фашиские войска оккупировали Париж.

Он скрывался целый год, тем временем наступил уже 1941 год.

Deb of Night - Адам Фогельзанг - повстанец

- Ай-ай, что же творится на белом свете... - чуть слышно, невнятно, одними губами шептал пожилой человек, стоя у окна второго этажа и осторожно подглядывая в щёлку между задёрнутыми тёмно-зелёными шторами из плотного, тяжёлого бархата. Прищурившись до того, что припухшие, усталые, покрасневшие глаза его принялись мучительно слезиться, он всматривался в сумрачный проём распахнутой входной двери дома напротив. Перед дверью стоял фургон военного образца с включённым двигателем. Пожилой солдат - водитель фургона курил в открытое окно, время от времени длинно, лениво сплёвывая на блестящую брусчатку, явно томясь ожиданием. Рядом с дверью дома напротив, купаясь в утренних лучах сияла чистым стеклом, играя солнечными бликами витрина с кожаными болванками,увенчанными

изящными женскими шляпками. Над витриной тонкой серебристой вязью красовалась вывеска: "Шляпная мастерская Гийома Гастеля". Время шло. Человек за занавеской теперь уже напряжённо прислушивался, всё так же не отрывая взгляда от щёлки в шторах, почти не дыша, изо всех сил стараясь не быть замеченным кем-либо с улицы. В дверном проёме дома напротив заметались тени, до слуха подглядывающего донеслась отрывистая, властная немецкая и французская речь, какое-то жалкое, униженное бормотание в ответ. На пороге показался офицер в форме гестапо и два солдата в обычной армейской немецкой форме. Солдаты грубо вытолкали на порог седоватого, худого мужчину без пиджака и шляпы. На белой изорванной сорочке мужчины расцвели свежие, ярко-алые, бесформенные пятна. Лицо его было окровавлено и помято, покрыто синяками и ссадинами. Подгоняемый пинками армейских, избитый побрёл к фургону. Брёл покачиваясь, с руками за спиной, надёжно скованными наручниками, пряча взгляд в заплывших синяками веках на измученном лице - словно стыдясь своего вида. Морщась, силился шевелить разбитыми губами, неловко пытаясь отвечать на отрывистые замечания офицера.

Тому, кто стоял за шторами, удалось уловить лишь обрывки фраз гестаповца, разрозненные слова: "...радиоприёмник...чердак...запрещено...быстро, быстро!...всё выясним".

- Гийом! Как же так... - человек за шторой не сказал - выдохнул эти несколько бессвязных слов, весь вдруг как-то поник и съёжился, отпрянув от окна, как только мотор фургона звучно затарахтел и машина тронулась вниз по улице, явно напрявляясь в сторону тюрьмы Френ. Он несколько раз нервно прошёлся по комнате взад-вперёд, зачем-то открыл стеклянную дверцу высоких напольных часов, рассеянно потрогав маятник. Потом опустился в кресло и предался невесёлым размышлениям о делах своих скорбных.

Адам Фогельзанг был счастлив и богат до тех пор, пока не наступили в стране времена "нового порядка". Пять ломбардов, разбросанных по всему Парижу, и несколько таких же - в Марселе и Монте-Карло, были способны обеспечить безбедное будущее не одного поколения Фогельзангов. Дела шли хорошо: налаженные связи, постоянная востребованность ломбардов в Париже, а особенно - портовом Марселе и азартном Монте-Карло, приносили неизменно высокую прибыль дому Адама Фогельзанга. И никто не узнал бы тогда, при "старом-добром порядке" в щеголеватом, самоуверенном, моложавом, энергичном, осанистом мужчине с победоносно блестящей лысиной и шикарно торчащими усами - теперешнего трепещущего пожилого еврея, прячущегося за плотными шторами и суетливо меряющего шагами комнату, того, прежнего Адама Фогельзанга. И мысли в голове Адама сейчас обитали совершенно иные, чем те, что посещали его лысую голову во времена финансового взлёта, спокойствия и благополучия. Мысли нынче текли суровые, тревожные. И все - о жене Аде, пятерых дочерях - девушках на выданье, о наследнике - племяннике Соломоне. Всё своё семейство Адам Фогельзанг пару месяцев назад отправил в британский Саутгемптон, а оттуда - на знаменитой "Queen Elizabeth" через Атлантику прямиком в Нью-Йорк, предчувствуя, что "новый порядок" очень быстро станет в стране "постоянным порядком". Сам же Адам рискнул покамест остаться в Париже, продолжая помаленьку всё ещё контролировать деятельность своих ломбардов, не решаясь окончательно прикрыть дело и отчаянно надеясь на чудо, стыдясь своей надежды и ища ей оправдание... И вот теперь Адам засомневался очень сильно: правильно ли он сделал, что не уехал за Океан вместе с Адой, Солом и девочками, а главное - что же будет теперь, поскольку именно сосед и давний приятель - шляпник Гийом Гастель, только что арестованный офицером в чёрной форме со свастикой на рукаве, сделал семье Фогельзангов фальшивые документы, чтобы появилась возможность спокойно добраться до Саутгемптона. А что, если Гийом уже, вот в эту самую минуту рассказывает в гестапо о радиоприёмнике на чердаке шляпной мастерской - том самом радиоприёмнике, который так часто тайно слушали вечерами приятели - шляпник Гийом с соседом Адамом, интересуясь обстановкой и строя планы на будущее, делясь друг с другом своими выводами по поводу этого самого, пресловутого "нового порядка" ? А ещё Гийом наверняка рассказывает о документах для семейста Фогельзанг, и заодно - о той куче денег, что Адам выложил за надёжные фальшивки..

- Ох-ох-ох.. - горестно вздыхал Адам, чувствуя совершенную свою беспомощность в такой ситуации. Но... отчего же беспомощность? Во все времена, при любом "новом порядке" деньги решали если не всё, то очень многое. Выбравшись из кресла, он решительно направился в кабинет, намереваясь просмотреть бумаги ломбардов и прикинуть - сколько денег может пойти на взятки и щедрые подарки в случае самого неблагоприятного развития событий...

KnightOfNine - Жан-Пьер Морини - повстанец, мертв

Француз. 52 года. Рост низкий, полноватое телосложение. Волосы седые, короткоподстриженные. Глаза карие. Бывший военный врач ныне работающий в небольшой медицинской клинике. Неженат. Детей нет. Доход стабильный, большое состояние досталось по наследству от погибшей семьи. Содержит подпольный приют для жертв войны и укрытия преследуемых нацистами людей. Характер добродушный и вспыльчивый, не терпит идеологии нацизма и какого либо превосходства людей над людьми. Любит выпить, но в меру. Не курит. Азартными играми не увлекается, но отдаёт предпочтение интеллектуальным.

Вводная

Выборы лидера

Итоги первого дня

Итоги второго дня

Итоги третьего дня

Финал

Изменено 29 января, 2011 пользователем Legislator

[First Contact 22]

Ноэль обернулась через плечо на Филиппа:

- Вы рассуждаете, как настоящий британец. Может быть не стоило так уж заставлять свой шокированный разум принимать первое попавшееся за истину? Давайте ещё версии. С флейтой - откровенно слаба.

Глядя на листок в руках она продолжила:

- Это может быть шифр. Может быть код. Разгадка может быть в ответе, в цифре 615. Это может указывать на само понятие "умножение". На понятие "знак умножения". Кто его ввёл? Давайте ещё варианты!

*вне игры* С флейтой - это правда за гранью добра и зла. Если в этом действительно смысл подсказки, то обещаю больше не играть в Мафию вообще. *в игре*

[Dmitry Shepard 30 676]

- Что же с вами происходит - тихо сказал я, уставившись в пол и покачав головой, - Мы все - солдаты Сопротивления. Калверт - английский снайпер, убивший больше немцев, чем я тараканов за всю свою жизнь. Моро - давнишний член Сопротивления, имеющий свои счеты с Рейхом. Что же случилось, если вы готовы друг другу перегрызть глотку ни с того ни с сего, основываясь на каких-то косвенных доказательствах? Именно этого они, гестаповцы, и добиваются. Они хотят того, чтобы мы сами поубивали друг друга, а им бы не пришлось ничего делать.

Не грустите, Гюстав. Любой из нас может оказаться врагом. Даже Моро, даже я, даже вы. Нельзя исключать никакие вероятности. Точно знает только Смерть и наши любезные Разведчики, да и то не про всех. Как сказал Моро, увидим, чье слово весомее.

[Каролина 95]

Я отдам голос против Давида Моро, - сказала Абелия - Следуя моей женской логике, убийца связан с цифрой 41, если судить по предыдущим моим предположениям...

Также Филипп Калверт привел улики, хоть и косвенные, но они заставляют задуматься...

Абелия набожный человек, поэтому сделав свой выбор, немедля ушла в сторону молиться, чтобы выбор не повлиял на невиновного...

Абелия также вспомнила стих, "пусть он воплотится в жизнь" - подумала она...

Пусть враг что скрывается в мраке туманном,

И прячется бегло скрывая лицо,

Сегодня откроет все маски обмана,

И будет раскрыто всё его зло...

Изменено 26 января, 2011 пользователем Самара

[Naji 11 431]

- Это может быть шифр. Может быть код. Разгадка может быть в ответе, в цифре 615. Это может указывать на само понятие "умножение". На понятие "знак умножения". Кто его ввёл? Давайте ещё варианты!

Будь это 615 полагаю так бы и было написано, а это именно, один, два, три, пять раз, что бы это ни значило.. напоминает детскую италочку. Чувствую как будто со мной играют.

[Hanuka 3 802]

- Должно быть что-то еще, Филипп. Нужно всего лишь взвесить все за и против...

- я обошел комнату, подошел к Ноэль, взял ее за плечи и взглянул ей прямо в глаза.

- Фрау Рош... Ноэль. Я не знаю, кто здесь прав, а кто виноват. Я понятия не имею, имеет ли к вам отношение этот шелковый шарф, или чем там убили бедную Розетту. Я всего лишь допускаю возможность того, что к этому имеете отношение вы, если рассматривать подсказку с химической стороны. - я замолчал. Какое-то время, совершенно непродолжительное, я просто смотрел в ее глаза. Что я там видел? Можно трактовать по-разному. Может быть, отчаяние, может - желание просто поскорее закончить этот балаган и пойти домой, или желание поймать всех врагов... а может я просто симпатичный. В любом случае, спустя несколько секунд я отпустил Ноэль и сделал несколько шагов назад. Возможно, я пожалею об этом, но...

- Простите, Давид Моро, но мой голос против вас. Попробую поддержать мистера Калверта во второй раз, но если мы вновь ошибемся - Филипп, нам с вами предстоит разговор. Если я доживу до него. Если мы оба доживем до него.

[KnightOfNine 6 178]

- Мистер Моро, вы голосуете против Филипа только потому что он голосовал против вас? И даже не пытаетесь опираться на те улики, что есть? Тут все голосовали против Куровски, и то что Калверт голосовал первым ничего не значит. Вы-же были одним из последних, кто хотел против него голосовать, но ваш голос ничего бы не изменил. он и в прошлых мафиях одним из первых голосовал Пусть даже у Филипа такая... шаткая версия, но она имеет право на жизнь. Доверюсь снайперу, и проголосую против вас, Давид Моро. И да простит меня Бог, - вздохнул Жан-Пьер.

[First Contact 22]

Когда Гюстав отпустил её, Ноэль едва сдержала тошноту. Покачнувшись на каблуках, она на мгновение прикрыла глаза ладонями. Отняв их от посеревшего лица, она глухо проговорила:

- Вы все просто идиоты. И я практически уверена, что Филлип Калверт - тоже идиот, а не враг. Но я отдаю свой голос за него.. в зыбкой надежде спасти Моро. Если бы не это, я бы воздержалась. Потому что подсказка совершенно точно указывает на кого-то третьего. И.. я не желаю находиться здесь больше.

Ни на кого не глядя, она вышла из ставшего уже не просто страшным, а отвратительным дома, и зашагала прочь.

Изменено 26 января, 2011 пользователем First Contact

[Dmitry Shepard 30 676]

Попробую поддержать мистера Калверта во второй раз, но если мы вновь ошибемся - Филипп, нам с вами предстоит разговор. Если я доживу до него. Если мы оба доживем до него.

Безусловно, мы поговорим. Думаю, после разговора вы будете знать гораздо больше, чем до него. Если мы оба доживем. Обещаю вам. Если погибну я, вы узнаете правду из сводки Сопротивления, если вы - я все равно прошепчу правду вам в мертвое ухо. Так или иначе. Гарантирую вам это. Клянусь именем Королевы, которой служу.

Изменено 26 января, 2011 пользователем Dmitry Shepard

[Hanuka 3 802]

- Черт... видимо, не очень уж я и симпатичный. Ну и ладно, не очень-то и хотелось - подумал я. До конца голосования остался буквально час. Если бы я был верующим - я бы помолился за успех операции, но мне, будучи атеистом, оставалось разве что приносить жертвы в честь Летающего Макаронного Монстра. Надо будет ему в храм котлетку занести на обратном пути.

[Veidg 271]

- Не могу сказать, на кого указывает сегодняшняя записка, но, по моему мнению, доводы в пользу Моро не выдерживают никакой критики. У меня была мысль воздержаться в этом голосовании, но, теперь я все же проголосую против Филлипа Калверта.

[Naji 11 431]

Ай ай ай.. спасти жизнь человеку в невиновности которого я не могу быть уверен, тем самым отправив на смерть второго, в точно такой же ситуации.

*Анри нервно ходил по комнате*

[qwerty-ru 351]

Воздержусь

[Naji 11 431]

Надо на что-то решаться.. Филипп, возможно вскоре я смогу извиниться, если ошибся.

[Dmitry Shepard 30 676]

Надо на что-то решаться.. Филипп, возможно вскоре я смогу извиниться, если ошибся.

А я смогу вас отблагодарить.Прямым в челюсть. Хайлиге, от вас я такого не ожидал. Пусть вам будет стыдно, когда правда откроется. Поймете, почему.

Изменено 26 января, 2011 пользователем Dmitry Shepard

[Dart Ph 14 719]

*вне игры* Такс, [потирая руки] последнее слово, хоть и запоздалое  *вне игры* 

Мне очень жаль, но... Ганс Куровски, по-видимому, это вы убили.

Очередной гвоздь в крышку гроба. Нет, Соня. Последний. Последний... Вот и все. Я могу спать спокойно. Ты уже ничего не сможешь сделать. Сопротивление бесполезно. Да, именно в том самом смысле. От судьбы не убежать. Я не Сигурд. Ты никогда не теряешь надежды, но я... не ты.  

-А папиросы закончились... - Соня с грустью посмотрела на пустую пачку. 

Бросила печальный взгляд на угрюмого шансонье... На ум пришли только рояль, кусты... и луна. Которая освещает... Брррр, глупые мечты. Тело, ты заперта в этом теле. Глупое, дурацкое тело... И потеряв его, ты ,возможно, станешь тем, кем и была... Но я никогда не теряю надежду. Даже сейчас. В этот самый момент, я хочу что-то сказать... 

-Филлип, а ведь я не хоте... - Соня не договорила - кто-то со всего размаху ударил её по затылку прикладом. Страшная, тупая боль затуманила сознание Сони. 

Убить предателя! Убить! 

Темнота и коридор. В никуда. Ступеньки в никуда. Я хожу кругами. И... бесполезно. Неужели они не могли убить меня быстро? Ганс, прости, что именно ты должен терпеть... Наверное, так умирал мой единственный любимый... Варварская смерть.   

Удар, за ударом, жизнь покидает нас... Соня, прости, что не смог защитить... Человек отдает богу душу. Тело, что бесполезный кусок плоти, остается. 

Дверь? В пустоте? Неужели все... Рука сама потянулась открывать. Свет, такой яркий и ослепительный... Теплый и родной. Всего лишь сделай один шаг. Один шаг. В вечность. 

Хорошо, что я не вижу моего тела. Теперь это уже не мои заботы...

*********************************************

Йозеф сидел в приемной и откровенно скучал. Ганс, его лучший друг, пропал без вести. Он был на хорошем счету у начальства и даже Имперское ведомство по изучению родства отзывался сдержанно о нем. Но даже так, вермахт был бессилен. Слишком часты и дерзки стали нападения бойцов так называемого Сопротивления на солдат и офицеров доблестной Германии. Всесильное Гестапо. Он хотел обратится напрямую к ним... 

Утомительные часы ожидания закончились. Двери наконец-то распахнулись. Но ответ гестаповца не удовлетворил его. 

"Мы понимаем вашу тревогу, но наберитесь терпения. Наши, подчеркиваю наши люди, давно наблюдают за Сопротивлением, изнутри. Так что его уничтожение лишь дело времени..."

Йозеф сжал кулаки, но спорить бесполезно. Остается лишь ждать...  

**********************************************

-Heil Hitler! - отрапортовал молодой ефрейтор. - Срочная телеграмма.

-Heil... - немолодой мужчина даже не удосужился приподнять правую  руку в приветствии. Солдатня не ровня ему. - Очередная кляуза?

-Никак нет!  

-Свободен, - зная крутой нрав господина крейслейтера, солдатик быстро ретировался.   

Поправив смешные очёчки, мужчина налил себе испанского вина и небрежно развернул листок бумаги.

-Срочно... - отпил немного и продолжил читать... - Знаем мы вашу срочность... От Гестапо? Необычно, так что там? - быстро пробежал глазами. - Что? Как? Нет... 

Лицо его, до этого задумчивое, помрачнело, что небо в самую страшную грозу. Он поставил дрожащей рукой стакан и протер очки мягкой тряпочкой. И еще раз. И еще. Через несколько минут Герман Куровски поймал себя на мысли, что хочет протереть дыру в стеклах.

-Нет, это не мой сын. Я воспитал настоящего арийца. А это... Это не ты! Ты не мог умереть!

**********  

-Грета... Наш сын не оправдал возложенных на него надежд...  

-Что... как ты... можешь говорить такое про Ганса?... Что с нашим сыночком? 

-Уже не имеет значения... - тот, кто потерял единственного сына, со злостью швырнул записку в камин. - Не имеет значения...

P.S. а где-то на окраине Парижа молодой человек склонился над безымянной могилой. 

-Прости нам наши ошибки... - бережно положил маленький букет полевых цветов и, смахнув скупую слезу, растворился во тьме ночного города.

* вне игры* фух, Все, Соня, закончилась))), [тащит труп куда-то] *вне игры*

[Deb of Night 383]

Вчера, после собрания и казни, Адам ушёл из заброшенного дома последним. Бессонная, беспокойная ночь, наполненная раскаяньем, думами и тревогами, как-то незаметно перетекла в пасмурное, хмурое утро. И к утру вконец измученному Фогельзангу пришествие рассвета показалось великим благом: о страшных смертях Ганса и вдовы Клейнер думать было уже невмоготу. Поднявшись рано, Адам поспешил занять себя неотложными делами: воспользовавшись старыми связями в финансовых кругах, отправил в один из швейцарских банков внушительную сумму в золоте на имя Луизы Клейнер, маленькой дочери Розетты; встретившись с раввином парижской синагоги, договорился о новой семье для осиротевшего ребёнка; выплатил синагоге и раввину лично щедрое пожертвование и содержание девочки за год вперёд. А после - мотался по городу, наполняя свой день прочими мелкими делами и заботами. Только бы не думать, не вспоминать...

И вот теперь он снова - как и вчерашним вечером, сидел на ветхом венском стуле в уголке заброшенного дома, теребя трость и стараясь не натыкаться взглядом на бурые пятна, рваными кляксами впитавшиеся в старые, пропылённые доски рассохшегося пола - там, где умер Ганс. Но теперь, сидя на шатком стуле в этом доме, он уж был не в силах приказать себе не помнить о вчерашнем, не думать. С горечью вспоминалось каждое слово казнённого Ганса, каждый возглас всех тех, кто вынес приговор; свои собственные, безжалостные слова. Ошибка. "А разве кто-то из нас имел право на такую страшную ошибку? Не коснётся ли сегодня такая же ошибка кого-то ещё?.. "

Адам угрюмо уставился на Гюстава, вспоминая.

" И... уберите тело, лады? А то оно до завтра начнет пахнуть и наши собрания придется перенести." -

Цинично, слишком. Молодость порой бывает так цинична. Молодость позволяет себе непростительную небрежность и опрометчивую лёгкость в своём отношении к смерти. Потому что молодость зачастую ещё не научилась ценить жизнь, дорожить каждым прожитым днём. Или это не небрежность, а что-то другое? Душевная чёрствость, жестокость? Что это, мсье Бюзье?

Покачав головой, Адам, наконец, решился высказаться:

- Господа. Я не представляю, что означают цифры в посмертной записке. Денежную сумму? Не знаю. Вижу лишь, что они написаны почти по порядку: - 1, 2, 3, на месте цифры 4 - знак умножения. Далее следует цифра 5. Но что это всё означает - понять я не могу, как ни стараюсь. И виновности мсье Калверта я совершенно не уверен. Зато пока что уверен в невиновности мсье Моро. Есть у меня подозрения относительно вас, мсье Бюзье, но они тоже не основаны на уверенности. И если я сегодня назову ваше имя - мой голос не решит ничего, я останусь при своих подозрениях, а вы останетесь целы и невредимы. Пока. Но, проголосовав за вас в единственном лице, я сегодня хотя бы не отправлю невиновного человека на смерть. Итак - Гюстав Бюзье.

Изменено 26 января, 2011 пользователем Deb of Night

[Hanuka 3 802]

Все решено, голосование показало, что сегодня казнен будет Калверт. Я подошел к нему и протянул руку: Прощайте, Филипп. Если не произойдет чуда - вы умрете. Жаль, что мы не встретились в другое время, даже если вы и есть наш иллюзорный враг. Постараюсь, чтобы для вас все закончилось быстро.

Услышав свое имя, я повернулся к Фольгезангу:

- Я понимаю ваше... недоверие ко мне, Адам. Знакомы мы всего пару дней, да и я не назову себя идеальным участником социума. Если есть какие-то вопросы, подозрения или недоговорки - завтра мы все сможем уладить.

Изменено 26 января, 2011 пользователем Hanuka

[Dmitry Shepard 30 676]

Все решено, голосование показало, что сегодня казнен будет Калверт. Я подошел к нему и протянул руку: Прощайте, Филипп. Если не произойдет чуда - вы умрете. Жаль, что мы не встретились в другое время, даже если вы и есть наш иллюзорный враг. Постараюсь, чтобы для вас все закончилось быстро.

Спасибо вам, за все спасибо. Надеюсь, вы ни в чем не виноваты и выживите. Жаль, что я уже не смогу этому поспособствовать. Прощайте.С удовольствием жму вам руку. Удачи.

Изменено 26 января, 2011 пользователем Dmitry Shepard

[Kelnik 708]

Спасибо вам, за все спасибо. Надеюсь, вы ни в чем не виноваты и выживите. Жаль, что я уже не смогу этому поспособствовать. Прощайте.С удовольствием жму вам руку. Удачи.

-Пользуясь случаем, хотел бы передать привет моей троюрдной бабушке и коту, которой был у меня в детстве.

[Legislator 6 494]

Итоги второго дня

Голосование повстанцев

Весь день партизаны анализировали, приводили аргументы, подсчитывали голоса. В конце концов повстанцы решили казнить Филиппа

Оторвав от несколько табуретов ножки с кривыми гвоздями, они избили и изуродовали бедного англичанина.

Единственный фельдшер в этом мрачном городе отошел в мир иной.

Но и после смерти на его окровавленном лице осталась ироничная улыбка. Его маленькая месть.

Ход Гестапо

Жан-Пьер Морини проверял одно из своих небольших убежищ для бойцов сопротивления. Подождав пока пройдет немецкий патруль он свернул в переулок и убрал бочку с замаскированного деревянного люка. Внутри стояла небольшая лампа и баллон с пропаном для нее, винтовка и пара магазинов к ней, бутыль с водой да корка черствого хлеба. Спустившись по лестнице, Морини почувствовал характерный запах. Поняв, в чем дело, он поспешил убраться, но в лицо ему уставилось дуло немецкого ПП.

- Стоять! - выкрикнул молодой паренек на ломаном французском, но Жан-Пьера ужаснуло не это.

В зубах у немца была самокрутка, к счастью еще не зажженая. Солдат ударил старика прикладом и радостно улыбнулся, чуя грядущую похвалу. После он достал спичечный коробок и зажег спичку.

Пламя охватило подвал, взрывом вынесло деревянную, а оба находившихся в нем человека погибли. Утром их останки опознали.

Жан-Пьер был обычным повстанцем

Ход Одиночки

Ещё один вечер – ещё одним стервятником меньше, это даже начинает нравиться. Но этот осторожен. Чует слежку как хороший пёс. Успел научиться. Пришлось ждать почти у дома. Ему всё равно не уйти. Комендантский час.. мне даже начинает нравиться, случайные прохожие очень редки, а у тех кто есть такой страх за собственную шкуру, что они скорее сбегут, чем попытаются помочь.. Хорошо, что он живёт здесь. Вот эта арка.. идеальное место, скоро он будет здесь, уже слышу шаги в конце улицы..

Он завернул за угол и через секунду в шею, сбоку, вошёл штык, пробив её насквозь. Хорошая всё-таки у немцев сталь. Позвать на помощь он уже не смог, лезвие перекрыло доступ воздуха. Только прохрипел что-то перед тем как упасть на асфальт. Интересно верил ли он в ад.. Даже если он и не верил.. я надеюсь, что он туда попал.

Давид Моро, музыкант и меткий снайпер, и по совместительству Разведчик. Сопротивление потеряло ценного агента

Ход Разведчиков

Однако, напарник Моро все же решился продолжить начатое. Всю ночь он проследовал по пятам за одной личностью, намереваясь узнать всю правду. Но и тут его ждал провал. Цель разведчика просто шла домой.

Сводка второго дня

Изменено 26 января, 2011 пользователем Legislator

[KnightOfNine 6 178]

Опоздал :D

Чёрт, вот нахалы!

Извините, я умер, понял. Просто пост Лега ещё не видел когда писал ^^

Изменено 26 января, 2011 пользователем KnightOfNine

[Deb of Night 383]

- Я понимаю ваше... недоверие ко мне, Адам. Знакомы мы всего пару дней, да и я не назову себя идеальным участником социума. Если есть какие-то вопросы, подозрения или недоговорки - завтра мы все сможем уладить. - Как пожелаете, мсье Бюзье. Я буду спокоен... Да. Именно так - спокоен, если мои подозрения так и останутся - всего лишь подозрениями. Благодарю вас.

Филипп, прощайте. Я уйду сейчас же, чтобы не видеть повторения вчерашнего.

Поклонившись, Фогельзанг поспешно вышел, чтобы никто не заметил, как неловко надевает шляпу старый Адам задрожавшими вдруг руками.

[Hanuka 3 802]

Идиоты... Идиоты! - вскричал я, схватив ближайший деревянный хлипкий стул и бросив его об стену. День кончился премерзко - Калверт, которого я поддерживал оба дня, оказался фельдшером, а Моро, которого мы и пытались засадить - Разведчиком. Плюс, был убит Морини, простой повстанец. Нас становилось все меньше. Кто будет думать обо всем с утра, без Калверта? Хоть он и был бестолковым и дважды мы ошибались, но он хотя бы пытался что-то сделать.

- Извините за столь непрофессиональное проявление чувств, но сегодня мы ошиблись по-крупному. Что ж, надеюсь, завтра нам повезет. До встречи, и... - я взглянул на тело моего собрата по логическим умозаключениям - никто не против, если я похороню его как подобает? Вот и отлично. Если кто-то займется тем же самым с Давидом, буду благодарен вдвойне.

Я взял тело, взвалил его на плечо и, толкнув дверь ногой, вышел из здания. Похороню его рядом с остальными, за этим домом, под ивой. Покойся с миром, друг.

Но сегодня и я получил урок. Привыкший относиться к врагам Вермахта как к обычным пустышкам, я понял, что ошибался. Эти люди... они были живыми. У них были свои жизни, свои мнения, свои ошибки, свои достоинства и недостатки. Они ничем не хуже нас. А мы, немцы... какое право мы имеем, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Можем ли мы уничтожать целые народы ни в чем не повинных людей, можем ли мы возвышать лишь одну расу?

Да и какая к черту разница? Пора уже выходить за рамки "голубоглазый - блондин - старик". Все мы - люди, все мы - разные, и все мы достойны жить. Уже серьезно подумываю о том, чтобы сказать главе гестапо в Париже, чтобы шел куда подальше. Скорее всего, после этого дела, если доживу, завяжу со шпионажем. Да и, наверное, завяжу с войной. Уйду в какую-нибудь тихую и спокойную страну, типа России, там сейчас ни войны нет, все идет хорошо.

Спасибо, Филипп. Ты открыл мне глаза на мир. Постараюсь, чтобы это не прошло зря. - подумал я, бросив последнюю горсть земли на ящик с телом Калверта. Все только начинается, брат.

[Missis Taylor 13 234]

Жозефина шла по улице и горько плакала.

Только сегодня она узнала страшную историю Давида Моро, да-да, того самого, которого она обозвала депрессивным хамлом. Как он держался... и оказывается, он действительно сражался, он был разведчиком. А она... она... Дура безмозглая!

Она понимала, что её участие ему бы не помогло, но думала хотя бы попросить прощения, хотя бы как-то загладить свою вину за все те гадости, что говорила ему. Но было уже поздно. Давида больше не было в мире живых.

Женщина подняла глаза к небу и прошептала:

- Дорогой Давид, я надеюсь, что там где ты сейчас, ты снова со своей любимой, и вам там вместе очень-очень хорошо...

Кажется убили ещё кого-то, но, Жозефина, ослеплённая горем, даже не поняла - кого именно.

[Kelnik 708]

Миро сидел в углу и думал.

"Вот собственно сейчас всё усложнилось. Плёвое дело? Так ты думал, товарищ? Становится жарко.

Кто все эти люди? Обычные граждане Парижа. Я не парижанин, так что мне этот факт ни о чем не говорит."

Он просидел еще некоторое время в раздумьях, пока вокруг хоронили и лелеяли десять минут назад нелюбимого человека. Или даже ненавидимого. Ведь какие чувства нужно испытывать к человеку, даря ему смерть и что еще страшнее- ожидание смерти? Чувство её неизбежности.

Разглядывая и оценивая всех, Киров встал.

-Товарищи. Я хотел бы заранее отдать свой голос. Карре.

Изменено 26 января, 2011 пользователем IeroKelnik