ФРПГ "И пришел паук": Игра

[Dmitry Shepard 30 755]

 

 

 

Если бы кто-нибудь мог заглянуть в будущее, а потом оценить настоящее, то таковой гипотетический Видящий остался бы недоволен тем, насколько буднично обставлено начало событий, потрясших всю Метрополию. Ни мрачных предсказаний, ни массовых смертей птиц, ни дождя из жаб на худой конец. Нет, все было очень и очень заурядно. Лондон, поздний вечер, туман и цокот копыт четверки лошадей, запряженных в неприметный экипаж без опознавательных знаков, везущий своего пассажира в сторону, ах, далеко не в сторону королевского дворца, вовсе нет. Однако же, по мнению многих и многих людей, Уайтхолл был настоящим мозгом Британской Империи, так что можно было не огорчаться, что встреча с коронованными особами не состоится. В какой-то мере это действительно было так. Но, в данном конкретном случае, конечной точкой маршрута было Адмиралтейство, а точнее, одно из неприметных зданий, примыкавших к нему на задворках. Работавшие там люди хоть и были всецело преданы Короне, но вовсе не желали какого бы то ни было внимания к своим персонам или делу, которым они занимаются. Таковы принципы разведки, а уж контрразведки и подавно. Особенно в таком неспокойном мире, где до очередного Прорыва демонов из Ада осталось чуть больше ста лет (по словам римских богословов и Инквизиции, которым не верить нет оснований). Не очень много, не так ли?

 

Лондон, столица и сердце Британской Империи, Владычицы морской и воздушной, давно уже перерос свои рамки и неумолимо расширялся разом во всех направлениях, не забывая перестраивать и улучшать самое себя, пуская под манипуляторы строительных паровых машин целые кварталы кривобоких домов и домиков трущоб, выдавливая живший там люд, словно гной из раны, на окраины, в еще более страшные условия. Город стал бурлящим котлом, где на рубеже двух эпох выковывались новые взгляды, мысли и традиции, причудливо переплетаясь с уже существующими. Итак, 9 мая 1898 года, день, когда все Началось. Как уже упоминалось, началось буднично и заурядно, с беседы двух давних друзей, пошедших по совершенно разным жизненным путям и имевшим разный возраст, но никогда не забывавшим друг о друге.

 

Экипаж завернул в открытые ворота и въехал в небольшой внутренний дворик. Кучер, дождавшись, пока пассажир выйдет и даже не попрощавшись, направил экипаж в тоннель, ведущий куда-то вглубь здания, а может и под него. Лондон постоянно перестраивался и не только на поверхности земли, строители с упорством муравьев вгрызались в землю, строя сложные и запутанные сети тоннелей знаменитой "подземки" и технических коммуникаций. Великое зловоние многому научило власть предержащих, которые больше не смогли закрывать глаза на проблемы канализации. Естественно, что многие проекты на муниципальных картах вовсе не были обозначены должным образом, случайно ли или по осознанному умыслу. Но путь пассажира, молодого мужчины с умным взглядом и немного резкими жестами,

 

 

лежал на второй этаж пятиэтажного здания, в кабинет капитана воздушного флота Ее Величества Королевы Виктории, Джорджа Мэнсфилда, руководителя секретной разведывательной службы Адмиралтейства. Поздний вечер подразумевал отсутствие на привычном месте секретарши, так оно и оказалось. Обозначив себя вежливым стуком в дверь, мужчина дождался энергичного "Войдите!" и только тогда зашел внутрь.

- Здравствуй, Джордж. Или мне лучше называть тебя М.? Мне не терпится узнать, что послужило причиной такого необычного приглашения. Мог бы просто прислать записку с нарочным.

 

 

Старая шутка, как и все подобные, с немалой долей правды в ней. Впрочем, Мэнсфилд остался серьезен.

- Садись, Бен. Хочешь чаю? Настоящий. цейлонский. Разговор будет долгим, не помешает.

Взгляд вошедшего мужчины тут же стал цепким и настороженным, из него ушло всякое веселье.

- Что случилось, Джордж? - с нажимом повторил Бенедикт, впрочем, заняв место в кресле напротив стола и не заставляя Джорджа стоять.

- У Хэмиша украли дочерей. Всех троих.

- Что?! Когда? В газетах об этом ни слова!

- Прошлой ночью. Мы придержали информацию, но в утреннем выпуске "Таймс" это уже будет. Тебе поручено собрать следственную группу для расследования этого в высшей степени запутанного дела.

- Стоп. Джордж, я ведь занимаюсь особо тяжкими и серийными убийствами, а тут похищение. Или...кого-то из девушек нашли? Мертвой?

- Всех трех, - поморщился мужчина в ответ. - В разных частях города, но убиты они определенно ритуальным образом. Кроме того, сам способ похищения однозначно указывает на применение запретной магии. Инквизиция уже направила своих представителей, инквизитора, экзорциста, мага крови и ведьму. От тебя нужен криминалист, оперативники и артефактор. Я уверен, что нужные люди на примете у тебя есть.

- Да, это не проблема. В отличие от самого дела.

- Я знал, что тебе понравится. А чтобы добавить делу проблемности, добавлю, что оно на личном контроле у Королевы. Как оказалось, старшая дочь графа Хэмиша, пэра Палаты Лордов, тайно встречалась с сыном королевы Виктории, Эдуардом. Вот такие вот пироги с котятами, Бен.

Бенедикт Блэк, лучший сыщик Королевской сыскной Канцелярии по особо важным делам, только хмыкнул в ответ, но зажегшийся в глазах огонь уже было не скрыть. Дело. Настоящее. Предвкушение уже заставляло сердце биться сильнее и быстрее гнать кровь по жилам.

- Утром я соберу своих людей. Инквизиторских направь ко мне. Десять утра.

- Спасибо, Бен, я....

- Не благодари. Дело грязное и я пока не знаю, куда оно выведет. Но не остановлюсь на полпути.

- Я знаю, Бен. Потому и предложил это дело тебе.

- Что ж, тогда я пошел. Увидимся.

Блэк давно ушел, а Мэнсфилд все смотрел в закрывшуюся за другом дверь и о чем-то размышлял, судя по мрачности мужчины, предмет размышлений был не слишком радостным. Опытный разведчик всем своим существом чувствовал - надвигается буря, которую со всем правом можно будет назвать Бурей Столетия...

 

10 мая 1898 года, 9:50

 

 

 

Детектив по особым делам Бенедикт Блэк задумчиво рассматривал присланные с курьером личные дела своей новой следственной группы и терпеливо  ждал, пока все соберутся, письма с приглашениями были разосланы еще вчера, так что это было лишь вопросом времени. Скоро, уже очень скоро шестеренки сложного механизма под названием "производство следствия" закрутятся на полной скорости.

 

 

Информация для игроков.

Вступление: Итак, 10 мая 1898 года, 10 утра, набережная Виктории, Скотленд-Ярд, второй этаж, кабинет 342. Прошу всех явиться на наш

первый брифинг. Опаздывать или нет, решайте сами 

 

Информация по следствию

Лица...

Показать содержимое  

Кларисса - кроат, Первая, основной подозреваемый. Жива.

Мелисса - кроат, Старшая, Смотритель Лондонского Сада Камней. Жива.

Ирисса Блэк - кроат, экзорцист-ведьма, супруга Бенедикта Блэка. Жива.

Джон Хэмиш - граф, вдовец. Жена - Эмили Хэмиш, умерла при родах. Жив.

Диана Хэмиш - старшая дочь Джона Хэмиша, фаворитка принца Эдуарда, жертва первого ритуала.

Элизабет Хэмиш - средняя дочь Джона Хэмиша, жертва второго ритуала.

Летиция Хэмиш - младшая дочь Джона Хэмиша, жертва третьего ритуала.

Джошуа Лафайетт - капитан Ордена Рыцарей Круглого Стола. Жив.

Альфред Пенниворт - мастер-артефактор, создатель артефактной защиты на особняке Хэмишей. Жив.

Годрик Майлс - маг, основатель Академии магии в Соммерсете, учитель знаменитой Айлейны. Мертв.

Герхард Нойс - инквизитор, куратор проекта по выращиванию Сердец для летающих дредноутов. Жив.

Бартоломеус Файн - инквизитор четвертого ранга, Наказующий. Жив.

Александр Монро - артефактор, ученик мастера Пенниворта, с семьей: Клара (жена) и Мюриэль (дочь). Живы.

Огастус Хиллс и Мия Кортано - чета артефакторов, участники проекта Замочная Скважина.

Доктор Самуэльс - близкий друг графа Хэмиша, семейный доктор. Жив.

Беатриса Майлс - кроат, маг крови и ведьма, супруга Лорда-Инквизитора. Жива.

Глория Хилл - патентованный маг крови, жила этажом выше квартиры доктора Самуэльса. Мертва.

Майкл Стоун - инквизитор пятого ранга, целитель, сопровождал беременность миссис Хэмиш. Мертв.

Джон Кармайкл - заместитель руководителя Скотланд-Ярда, подозревается в связях с Иллюминатами. Жив.

Грегори Кросс - инквизитор пятого ранга, расследовал смерть Майкла Стоуна.

Алекс Нейман - инквизитор пятого ранга, расследовал смерть Майкла Стоуна.

Далила Нейман - инквизитор пятого ранга, расследовал смерть Майкла Стоуна.

Виктория Белл - рыцарь Ордена, состоит в Братстве. Мастер-артефактор. Жива.

Маргарита Линн - рыцарь Ордена, заместитель Капитана Лафайетта, состоит в Братстве. Мертва.

Адам Кросс - рыцарь Ордена, заместитель Капитана Лафайетта, состоит в Братстве. Жив.

Капитан Генри Прайс - рыцарь Ордена, один из лучших командиров спецподразделений.

Сэм Пиглз - сын миссис Пиглз. Мертв.

Диана Пиглз - дочь миссис Пиглз. Мертва.

Роберт Гладстон - богатый промышленник, владелец сталелитейных заводов, поставщик Флота. Жив.

Сюзанна Гладстон - старшая дочь Роберта Гладстона. Мертва.

Абигаль Гладстон - средняя дочь Роберта Гладстона. Мертва.

Алисия Гладстон - младшая дочь Роберта Гладстона. Мертва.

Hide  

...и места

Показать содержимое  

Особняк Хэмишей - Воксхолл, улица Годинга, 2.

Место первого ритуала - станция метро "Западный Кройдон".

Место второго ритуала - Центральная библиотека Кройдона.

Место третьего ритуала - Приход церкви Святого Петра, Сейнт-Питер роуд.

Квартира Бенедикта Блэка - Шелтон-стрит, дом 9, квартира 5.

Мясная лавка "Лэндинг" - Тайерс Террас, 22.

Дом мастера Пенниворта - Ислингтон, Олд-стрит, 34.

Квартира Монро - Ливерпуль-роуд, 147, квартира 26.

Представительство Инквизиции и архивы - Кенсингтон, Кромвель роуд.

Проклятый магазин Яворского - Тайерс Террас, 45.

Штаб-квартира Рыцарей Ордена Круглого Стола - Хатфилд.

Королевская служба статистики - Вестминстер.

Бедлам, он же Королевский госпиталь Бетлем, на Монкс-Орчард роуд - возможное место проведения ритуала.

Жилой дом на Кройдон-роуд 27 - место шестого ритуала (Пустота).

Станция метро Митчам - место четвертого ритуала (малефики).

Колледж Орчард Хилл на Вудкоат роуд - место пятого ритуала (Продавшиеся).

Квартира Прайса - Арлингтон-роуд, 34, квартира 16.

Окружная грамматическая школа Воллингтона - возможное место проведения ритуала.

Школа для сирот имени Джона Витгифта  - возможное место проведения ритуала.

Особняк Гладстона, Окс-роуд, 9 - место похищения новых жертв.

Королевский Ботанический Сад - место активности Иллюминатов.

Бордель "Белая Роза", Ковент-Гарден.

Hide  

Таинственные символы

Показать содержимое  

Hide  

 

 

Важные моменты

Начало брифинга  Данные на Хэмиша  Особняк Хэмишей  Вскрытие Дианы Хэмиш  Киносеанс в особняке  Особняк Хэмишей: краткие итоги  Вскрытие Элизабет Хэмиш  Первый ритуал  Второй ритуал  Вскрытие прислуги Хэмишей  Третий ритуал  Вскрытие Летиции Хэмиш и визит Ириссы Блэк  Краткие результаты по всем вскрытиям  Конверт и его содержимое Ирландский кофе Дневник Он движется Наблюдение за звездами и содержимое дневника Исчезновение констеблей (место первого ритуала) Исчезновение констеблей (место второго ритуала) Констебли найдены Кто-то из них врет Разговоры внутри третьей пентаграммы Второй брифинг Мясная лавка "Лэндвич" 

Повторный осмотр места первого ритуала  Повторный осмотр места второго ритуала  Прибытие в Тилфорд  Выводы судмедэксперта по убитым констеблям
 

Ферма в Тилфорде  Вскрытие крыс  Изучение дневников дочерей Хэмиша  

 

 

 

 

Игроки:

Криминалист-эксперт Шандор Рид SHaEN

Судмедэксперт Кай Мёрфи  Gonchar

Оперативник  Джек Льюис Firiat

Оперативник Эдмунд Грейвс  ABAL

Инквизитор Патрик О'Коннелл julia37

Патентованный маг крови Кето Йелич Rei

Патентованная ведьма Камея (Кей) Рид Beaver

Экзорцист-целитель  Кьяра Бирн Grey_vi_ory

Мастер-артефактор Герта Нойман  Элесар

Патентованный ведьмак Феликс Хонеккер Nevrar

16 мая 1898 года

 

 

 

Изменено 2 января, 2017 пользователем Dmitry Shepard

[Grey_vi_Ory 25 718]

Безмолвная экзорцистка инвентаризационным, как могла бы сказать одна юная кирия, взглядом следила за коллегами, ловя признаки ранений или иного ущерба, понесенного в бою. Таковых не нашла, впрочем, и передислоцировалась туда, где ее застал взрыв - к раненым рыцарям. На случай чего-либо непредвиденного, пока не подоспеет группа медиков из лазарета.

Для разнообразия, мужчины держались молодцами, ничем не причиняя лишних хлопот ни целительнице, ни ее лишенным Дара коллегам. Когда носилки унесли, Кьяра выпрямилась у стены одинокой, незаметной, собирающейся с мыслями тенью.

[julia37 48 701]

Передышка. Рейтинг "R"

Пленные были педантично растащены по камерам, со всеми соответствующими бюрократическими процедурами. Инквизитор проследил краем глаза за процессом, заполнил все соотетствующие бумаги. 
Жертв для допроса становилось все больше, и Патрик ужаснулся от мысли, что, пожалуй, Грейвс на ногах был бы сейчас даже полезен.
Одного можно было бы отдать оперативнику на растерзание и сэкономить время.

Перед тем, как бросаться по очередному следу, теряющемуся в тумане столичных улиц, следовало дать себе небольшую паузу.
Ну ладно, на самом деле, инквизитор мог пахать без перерыва довольно долго, но он все же хотел притормозить немного. Ноги привели его обратно. Большинство из группы, как и Лафайетт с орденцами уже разошлись. 

Мисс Бирн грустно подпирала плечом стенку.

- Какие п-планы? - с незаинтересованным видом спросил ирландец, прислонясь к стене рядом со своей маленькой очаровательной супругой, и прямо-таки прожигая ее столь же незаинтересованным взглядом.

 

Экзорцистка, напоминавшая сейчас взъерошенного пыльного ворона, переводила дыхание и старательно скрывала своё взвинченное состояние. Руки, сохранявшие спокойную точность во время боя, подрагивали, и она занимала их проверкой и перезарядкой револьвера, отдавая все своё внимание. Классическое оружие слабо пробивало броню, но, как успела убедиться Кьяра, гораздо более важную роль играли мастерство стрелка и ... удача. И как жаль, что ей недоставало обоих. 

Конечно, за время службы она пережила не одну стычку. Как с Одержимыми, так и просто влипая в неприятности, которых не избежать путешествующей в одиночку женщине. Случалось и ходить в связке, правда, по определённым причинам, долго сотрудничество не продлилось. Но здесь и сейчас было совсем иное. Полноценная мясорубка. Целительница остро чувствовала нехватку боевого опыта и боялась. Боялась неверно среагировать. Боялась осечься. 

Адреналиновый тонус схлынул. Прошло напряжение мышц, выдерживавших откат святых чар и отдачу огнестрела, перестала стучать кровь в висках, не хотелось жадно глотать внезапно обедневший, разреженный воздух, ловя дефицитный кислород. Восприятие окружающего вернуло свою обычную скорость.

Члены отряда были целы, пленных увели в камеры, раненым членам Ордена оказывали помощь. Стало быть, для неё наступила...

- ..передышка?- полувопросительный тон и небрежное движение плеча. Револьвер отправился на место, а какого-либо подвоха в словах и взгляде мисс просто не заметила. 

 

Взглядом Патрик сопроводил ее руки, резкими движениями разбирающие и собирающие револьвер. В таком состоянии не стоило трогать оружие, подрагивающие пальцы, ломко согнутые в суставах, с силой надавливали на патроны, загоняя их в барабан, скользили по рукояти в опасной близости от спускового крючка. Он бы забрал у нее пушку, чтобы доделать все самому, но.. не стал. Тонкие ручки уже все закончили.
Вечно недовольная собой, непрерывно стремящаяся к совершенству, мисс не понимала, что хороша и так.
Инквизитор отлепился от стены.
- П-передохнем немного. - кивнул он, отступая в сторону, чтобы не загораживать проход в коридор, ведущий к лестнице на второй этаж.
Отдыхать следовало в более подходящем для этого месте.
- Все п-прошло хорошо. - в целом, они вышли почти без потерь. - Тебе не стоит так злиться.

 

Заниматься револьвером в таком состоянии было идеей не хуже, чем брать в руки опасную бритву. Оружие, требовавшее аккуратности в обращении с собой, строго наказывало за ошибки - но этим же мгновенно ставило горячую голову на место. Хоть какое-то, но дело - а к своим делам мисс относилась ответственно. Вот и начинала соображать понемногу. Например, скользнув пару раз взглядом по фигуре инквизитора, вверх-вниз, поняла, что её пропускают вперёд.

- Я и не злюсь, - спокойно ответила, вполоборота глядя на собеседника. Почему он всегда знает, о чем она думает? Как?.. 

 

И в этом они были похожи. Тоже. В раздражении хватались за ножи и пистолеты.
Патрик поймал на себе взгляд, граничащий с неприличием, и повел плечами, будто пытаясь избавиться от тесного костюма. Между лопаток умиротворенно висело новое убийственно мощное ружье, не замечающее перемен в настроении хозяина.
- Я - инквизитор. - снова констатировал он очевидное, это и стало ответом на невысказанный вопрос. 
Не злилась. Ну конечно же.

 

- О да, - уголок губ чуть дрогнул, но тем все и ограничилось.

Патрик путал взаимосвязь двух фактов. Инсигния не гарантировала умение читать людей - Кьяре ли не знать, но оно помогало носить святое серебро должным образом. 

Поднималась по молчаливым ступеням без единого слова, держа спину прямо, в давненько вбитой в хребет манере. Не заботясь о чистоте многострадальной юбки, которой трудно было нанести вред больший, чем та уже претерпела. И, на самом деле, не злилась. Все обошлось. В этот раз. 

У двери, ведущей от лестничного пролёта в коридор второго этажа, замешкалась. Её комната была в десятке шагов, его - дальше, а каждое движение под мягким электрическим светом напоминало о том, что творилось внизу. Здесь было... тихо. Как будто они случайно попали в параллельный план, где некоторые события не происходили вовсе. 

 

Может, Патрик чего и путал, но как всякий мужчина, твёрдолобо считал, что совершенно прав. В конце концов, даже у проницательного инквизитора могли быть крошечные недостатки?..

Он вышагивал рядом, глядя вниз, нарочно примеряясь к ритму и темпу ее шагов, прислушиваясь к хрусткому шелесту платья, едва слышному скрипу корсета. Ему казалось, что вот-вот, и он услышит стук ее сердца. В голове уже сложился примерный образ будущей передышки.

Руки, заложенные за спину, поигрывали тростью. Экзорцистка замешкалась, а ирландец, не сомневаясь, вошёл. Ступил под мёртвый электрический свет ламп коридора второго этажа. Патрик развернулся, и обе двери теперь были где-то там, за его широкой спиной.

- Ты, наверное, хотела бы умыться, стряхнуть п-пыль... - многозначительно предположил он, постепенно увеличивая дистанцию между собой и своей спутницей. Впрочем, два-три шага, и кузнец застыл, вопросительно глядя на маленькую, взъерошенную птичку. Ей срочно нужно было пригладить перышки.

 

Из многозначительности была выбрана одна, самая очевидная, подоплека, и отозвалась лёгкой усмешкой, преобразившей лицо. Иными словами, все довольно скверного вида - мысль подхватили и развили, не заботясь о первоначальном значении. Во всяком случае, в верности ей было не отказать.

- Что-то в таком духе.

Выразила правоту инквизитора - очередную, профессиональную, видимо? А потом тоже застыла, положив ладонь на дверную ручку. Путь мисс был окончен.

 

Дама решительно проследовала по коридору, не менее решительно отвергая даже мысль о том, что самая очевидная подоплека не имеет никакого отношения к респектабельности ее внешнего вида.
Инквизитору пришлось развернуться, чтобы пройти те несколько шагов до двери, будучи нормально ориентированным в пространстве, и остановиться напротив хозяйки.

На дверную ручку легла еще одна ладонь. Гораздо более широкая, тяжелая и пыльная. Поверх первой. Чтобы отделаться от этого человека, нужно было что-то более серьезное, чем молчаливое самобичевание и потрепанное платье.
- Могу я... предложить свою п-помощь?
Не сказать, что Патрик был особенно сведущ в вопросах "приглаживания перышек", скорее уж наоборот, но мотивирован он был прекрасно.
О какого рода помощи шла речь: профессиональной или какой-то еще; выяснять предстояло уже за дверью, в комнате.

 

Мысли экзорцистки все ещё блуждали где-то там, в запахе порохового дыма и жженого металла, в серых облачках выбитой из стен извести.

Вопрос, заставший практически врасплох, был награждён мимолетным и задумчивым взглядом из-под ресниц. Античные черты инквизитора не выражали ничего, кроме обычной его сосредоточенности. Впрочем, стоило ей заглянуть в спокойные весенние глаза, как все другое размылось, побледнело и отошло на второй план, незначительное в его присутствии.

Кьяра ничего не ответила. Свободная рука нашарила ключ в кармане, вставила в замок и провернула положенное количество раз. Нехитрая операция позволяла расчленить любезное предложение на составляющие, отсеять шелуху навеянных соблюдением морали поводов и оставить всего одну догадку, бросившую на скулы алые пятна. Как сообщил пятью минутами ранее ирландец, он был инквизитором. А не горничной. 

Губы слегка дрогнули, когда обтянутая замшей кисть, не делая попытки освободиться, открыла дверь. 

- Была бы признательна.

 

По всему выходило, что не зря, ох как не зря, викторианская мораль била тревогу, когда женщина входила в комнату с мужчиной, не будучи его кровной родственницей. Все пути и средства для грехопадения были им в таком случае открыты.
Патрик деловито оглядел коридор, повернул голову вправо, влево, бросил взгляд на лестницу - никого не было. После чего, приобняв даму свободной рукой за талию, стремительно вовлек ее в комнату.

Ключик аккуратно извлекли из замочной скважины, и снова раздался небольшой щелчок. Оставлять дверь открытой, даже если бы мисс Бирн вдруг стала снова читать ему книжки, было выше его сил.
Стоило двери закрыться, как экзорцистка снова попала в плен столь же тяжелых, сколь и тесных объятий. К черту плащ, ладони скользнули под него.
Притянув свою тонкую стройную супругу к себе, несильно сдавил и зарылся лицом в волосы. Лопатки мисс ощутили опору - ею оказалась стена рядом с дверным косяком. Впрочем, может быть, это была и дверь. 
Какая разница?
- Я скучал. - тихое низкое урчание его голоса поднялось из груди, разлилось знакомой вибрацией и теплым выдохом коснулось аккуратного ушка, почти не скрытого волосами.
Просто прижимать ее к себе, чувствовать кожей кожу, а через плотную ткань - тепло такого хрупкого и такого отзывчивого тела.

Просто закрыть глаза. 

Если инквизитор, который, справедливости ради, не так уж сильно уступал горничным в том, что касалось уборки измятой постели, успевал вот так соскучиться всего за четыре часа, будущую миссис О'Коннелл ждала нелегкая жизнь в браке.

 

Деловитая бдительность неожиданно позабавила мисс, напомнив сытого кота, который собирается уволочь лакомство из-под хозяйского носа. Прекрасно зная похвальную привычку похитителя, экзорцистка ждала, пока прозвучит характерный скрежет ключа в замке, и услышала его.

А через мгновение твёрдая ровная поверхность под лопатками настойчиво будила другое, совсем свежее воспоминание. О жаркой темноте, о властной близости, о чувстве совершенно безумном и неудержимом. 

Руки обвили рельефную фигуру, ладони ласково прошли по могучей спине и замерли, наткнувшись на преграду из чехла со смертоносным ружьем, а после повторили свой путь в обратном уже направлении. От спины, через плечо, по груди, задержались на пуговицах сюртука, замшевое тепло на ткани, под тканью.

- Разве...

Скептичность, столь объяснимая с учётом тех самых коротких, но насыщенных четырёх часов, проведённых мистером О'Коннеллом, между прочим, не так далеко от мисс Бирн, в голосе самой мисс не звучала. Поддразнивающим, смешливым озорством отозвалась целительница на волнующий басовый рокот.

 

Дразнить мистера инквизитора нужно было еще меньше, чем испанского быка, а те, по понятным причинам, отнюдь не славились своей терпеливостью.
Будто сами собой, выскользнули из петель пара пуговиц нелепого огромного сюртука, и маленькие ладошки оказались ближе к его груди ровно на один слой ткани. Эффект от этого довольно скромного маневра превосходил все возможные ожидания, по тесноте объятия теперь  могли соперничать с самым туго затянутым корсетом, область которого руки вскоре покинули, послышался шелест смятой в судорожно сжатом кулаке юбки.

- Не "разве", а "разумеется". - полушутливо, наполовину обиженно, поправил Патрик свою коварную супругу.
Случившийся тут же поцелуй был контрастно легок. Все измученные войной и любовью ткани оставили, наконец, в покое. Инквизитор нехотя выпустил пленницу из рук и не сводя с нее настороженного внимательного взгляда, принялся наощупь расстегивать ремни, удерживающие на его крупной фигуре многочисленную амуницию.
Нужно же было избавиться хотя бы от оружия. С ружьем за спиной и пистолетом в потайной кобуре вряд ли можно было рассчитывать на полноценный отдых.

 

- Разумеется, - протянула экзорцистка, счастливо избегающая проблемы ремней благодаря плащу. Уже расстегнутому, между прочим, плащу. 

Одно изящное, почти ленивое движение плечами - и груда тяжелой ткани соскользнула, чтобы быть подхваченной на руки. Повесив предмет одежды на вешалку, Кьяра подошла к супругу, с ироничным прищуром наблюдая за борьбой против снаряжения.

- Давай помогу.

Борьба, меж тем, происходила нешуточная. Однако, снаряжение, как и всегда, уступало превосходящим силам противника. Контратак по флангам замечено не было.

 

Патрик, который за время свободного падения плаща, успел разобраться лишь с сюртуком, замер. Пальцы, коснувшиеся ременного крепления потайной кобуры, чуть дрогнули и оставили застежку в покое.

Выражение глаз изменилось. И судя по мелькнувшему в них удивлению, начиная с трёх лет инквизитор одевался и раздевался исключительно сам, за время пресловутой сгорающей спички.

Но вот новая мысль посетила разум, была обдумана со всех сторон и сочтена весьма приятной. А как только это случилось, тут же обосновалась в стриженой голове навсегда.

Руки расслабленно повисли вдоль тела, ирландец развернул плечи, взглядом коснувшись той самой поломанной застежки на корсете.

- П-помоги. - тихо попросил он.

 

Удивление, мелькнувшее в глазах кузнеца, отразилось в груди пронизывающей, щемящей нежностью. С тихим шелестом упали на пол сброшенные перчатки, словно мисс готовилась к хирургической операции. Что же, по степени сосредоточенности и увлечённости будущим процессом, это было довольно близко.

Не одной ей придётся осваиваться с новыми ощущениями. Ещё один забавный факт из жизни инквизиторов.

Хрупкие светлокожие пальцы плавно скользили над белой тканью рубашки, размыкая застёжки на кожаных ремнях и не избегая прикосновений. Легко, бережно, ласково.

Снятая амуниция повисла на спинке ближайшего кресла. Кьяра застыла на пару секунд, задумчиво глядя на супруга, после чего расстегнула пару верхних пуговиц тугого воротника. Выражение лица неуловимо изменилось, словно у художника, рассматривающего готовое произведение. Привстав на цыпочки, девушка запечатлела поцелуй на чуть впалой колючей щеке.

 

Пока длилась операция по удалению лишнего с геркулесовых плеч, пациент стоял совершенно неподвижно, боясь спугнуть, сбить с настроя неосторожным движением. Пронзительные глаза, полуприкрытые веками, казались обманчиво спокойными, почти сонными. И только грудь на выдохе западала глубже, чем обычно. Завороженный новизной ощущений, он не в силах был пошевелиться. Ведьма, колдунья, волшебница. Она забрала себе его силу.

Сесть верхом на дремлющего льва и расчесывать его гриву, трепать шкуру дозволено не каждому.

Кьяре было можно.

Пришлось склонить голову, чтобы мисс Бирн удалось исполнить задуманное. Скульптура глубоко шумно выдохнула, привлекая художницу к себе. Свободной рукой он поймал ее запястье и, закрыв глаза, отчего еще больше походил на слепую, без зрачков, греческую статую, прижался губами к ладошке, вслушиваясь во что-то. В комнате было тихо.

- Не останавливайся. - дыхание обожгло ладошку и в ту же секунду растаяло мимолетным облачком.

Дойдёт очередь и до потрепанного платья.

 

Лаконичная фраза ударила, словно хлыст, опаляя мучительным, постыдным жаром. Отношения Инквизиции и ведьмы пришли в полное соответствие старинной традиции - к горению, и обвиняемая в похищении чужой воли и силы покорно полыхала, следуя вниз, к поясу, по линии мелких пуговиц, освобождая неподвижное, словно высеченное из мрамора, тело от уз слишком тесного, неудобного костюма. За пламенеющими ладонями кожи касались губы, опускаясь от шеи по груди, слушая и впитывая каждый вдох, каждое биение сильного сердца.

 

Инквизитор был в некоторой степени осведомлен о старинных традициях отношений ведьм и предыдущих поколений его коллег, но о такого рода подробностях в учебниках обычно не распространялись. Приходилось искать свет знания в потемках неосведомленности.
Незатухающая домна в груди ирландца раскалила мрамор кожи добела, в висках стучало. Отчаянно краснеющих щек коснулись чужие пальцы.
Патрик прервал ее, когда не мог и дальше оставаться всего лишь скульптурой, послушной воле создателя, когда пожелал снова вернуть себе привилегию решать, что и как будет дальше.
Потянул к себе.

Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
(с)

Корсет не пострадал. Шурша, опало платье.
Он обещал помочь ей - преодолеть робость, может быть, смущение, забыть о бое, о допросе, о стыде? Как бы там ни было, все это Патрик сделал. Все, что считал своим долгом, все, что подсказывала ему честная в своей грубости природа.
Обнаженную, спасти собой от прохлады. 
В постель. 
Изучить, словно карту неизведанной земли, пядь за пядью, кожу.
Вдумчиво. Подробно.
Тяжестью напомнить о себе.
Согрета и измята простыня, а вскоре - сожжена до пепла парой тел.

 

Не было необходимости напоминать. Маленькая экзорцистка помнила все прекрасно. И тяжесть его тела, и его бережный, сдержанный жар, и его власть над ней. То, чему невозможно противиться, только повторять, изучать, открывать всю себя каждой грани неизведанных, невозможных ощущений. Тому, кто дарил их. Отзываться, понимая, как мало бывает прикосновения, чтобы выразить и отдать все, что хотела.

Патрик желал заставить ее забыть обо всем и преуспевал. Кьяра позволила, и теперь ирландец держал ее в руках. Во всех смыслах.

Завернувшись в широкое тонкое покрывало, обнаружившееся под отброшенным в обоюдном пылу пледом, целительница, опираясь на левую руку, задумчиво изучала поблескивание кольца на безымянном пальце, прислушиваясь к догорающим ощущениям и собственным сбивчивым мыслям.

В комнате было все так же тихо.

 

За ее спиной кровать натужно скрипнула. Двести пятьдесят фунтов живого веса осторожно перевернулись, поправили подушку, чтобы было удобнее расположиться так же полулежа.

Покрывало перестало быть безраздельной собственностью одной только Кьяры, похоже, новоиспеченный супруг не выносил, когда их разделяло хоть что-то. Пусть даже это были лишь полдюйма тонкого одеяла. Сначала рука, а следом и ее бесцеремонный владелец проникли в кокон, ладонь скользнула по бедру и остановилась на животе, расслабленно обозначая свое присутствие, как будто недостаточно определенно его ощущала обнаженная женская спина. Приняв зеркальную позу, Патрик устроил голову у ее затылка, дыханием шевеля волосы на макушке.

Мысли и в самом деле болтались жалкими обрывками, как паруса после шторма. Два года назад он кричал на нее. Пугал. Нарочно.

Вот чего нужно было бы стыдиться, и он чувствовал себя виноватым, но... предложи ему кто-нибудь повернуть время вспять, пожалуй, не стал бы ничего менять.
Ведь вина уже была заглажена, верно? А если нет, то у него еще будет время, чтобы искупить ее. Вся жизнь.
Взгляд упал на кольцо, мерцающее, словно неяркая звезда. Не из тех, что вспыхивают и гаснут через считанные дни, а из тех, что висят на небосводе столетиями и никогда никуда не уходят.  Его собственная персональная Полярная звезда. На первый взгляд, ничем не выделяющаяся среди тысяч других, и все же самая важная. Из-за места, которое заняла в сердце.

Под локтем Кьяры шевельнулась рука, та, что коварно проникла под покрывало, объяла тонкую талию, прижимала к себе. Казалось, он так никогда и не привыкнет отпускать ее хотя бы после. Патрик отвел темные, короткие, по меркам современной женской моды, волосы, в сторону и прижался губами к тыльной стороне шеи.
Может быть ему это только казалось, но на ее руке кольцо выглядело гораздо лучше.
- Белое будет тебе к лицу. - прошептал он с умиротворенной улыбкой, которую мисс видеть не могла.

 

И даже в том, что касалось возможной перемены решения двухлетней давности, эти двое удивительным образом сходились во взглядах. Не из-за того, пожалуй, что экзорцистка авансом прощала своих пациентов, даже таких упрямых и гневливых, как мистер О'Коннелл. Не из-за того даже, что Кьяра была права тогда. Просто... во всем есть некая взаимосвязь. Одно изменение влекло за собой другое, процесс был непредсказуем и неудержим, а то, что было между ними сейчас, до одури страшно нарушить.

Маленькая нежная птица в требовательных объятиях чуть пошевелилась, устраиваясь поудобнее, когда и покрывало, и пространство без какого-либо иного варианта разделили на двоих. Расстояние не смогло разлучить два тела ни в одном изгибе. Заключившую в тиски руку похитили и вдумчиво, вдохновенно целовали, осознанно или нет отражая раннее утро этого же дня, казавшееся сейчас таким далёким. Может быть, экзорцистке тоже не хотелось отрываться от ненаглядной второй половины.

- Символ невинности, - тихонько рассмеялась, прерывая своё увлекательное занятие.

 

Руку отдали в безраздельную собственность, сразу и без раздумий. Губы спустились чуть ниже, остановились меж лопаток, а вскоре дорогая половина ткнулась лбом в перекрестье плеч и позвоночного столба.

- Твоя невинность - каждое слово оседало на коже теплом размеренного дыхания. - п-принадлежит теперь мне. Твоему мужу.

То есть тому, кому и должна принадлежать. Патрик не видел в этом решительно ничего предосудительного.

А платье должно быть непременно белым. Белоснежным. Что-нибудь простое и изящное, под стать кольцу. С длинным рукавом, чтобы невесте не пришлось беспокоиться о том, что кто-то увидит ее шрамы. С высоким воротником, столь скромным, что даже монашеское одеяние на его фоне покажется фривольным. Дорогой шелк. Хотя, конечно, ни одна ткань не может быть достаточно нежной для такой кожи.

- Так что ты невинна. - инквизитор приподнял голову и склонился вперёд. Теперь его лицо появилось в поле бокового зрения самой самокритичной экзорцистки в мире.

- И пусть только кто-нибудь п-попробует это отрицать. - похищенная рука на время обрела свободу воли.

Кончиками пальцев он очертил контуры нежных губ, они были идеальны. Во всем. Он мог бы любоваться на них бесконечно.

Или на что-нибудь ещё. Ладонь соскользнула вниз, и несколько подредактировала положение кромки покрывала.

- Сверну шею.

В общем, окружающим лучше было быть осторожным в выражениях. Подслушивающее устройство под кроватью в отсутствии Арахны не должно было работать.

Впрочем, если нет, переживать об этом было уже поздно.

 

Кьяра прикрыла глаза, слушая. Вибрация спокойного голоса и то, о чем он говорил, завораживало. Принадлежит мне. Твоему мужу. Ей хотелось, чтобы он сказал это снова. 

Идеальные губы улыбнулись угрозе, усомниться в серьёзности которой экзорцистка не успела. Впрочем, и ситуацию, в которой мужу придётся своё обещание выполнять, представить было сложно. Соскальзывающее покрывало проводили только слабым румянцем.

- Не горячись. 

Кьяра развернулась на без того измятом хлопке, обвив одной рукой массивное плечо и потянув к себе и на себя. К черту подслушивающий артефакт и все остальное. И всех. Если бы у дверей сейчас появилось хоть все братство разом во главе с неизвестным загадочным Лидером, им пришлось бы столкнуться с проявлениями гнева уже не одного ирландского инквизитора, а одной английской экзорцистки, яростно обороняющей принадлежащие ей одной текучие мгновения. А гневаться она умела, хоть Патрик и не знал эту её сторону.

 

Если Кьяре хотелось,  стоило только попросить. Это Патрик мог бы повторять бесконечно

Маленькая нежная ручка коснулась плеча и по спине поползли мурашки. Повинуясь ее желанию, инквизитор подвинулся ближе. Кьяра лежала на спине, такая беззащитная, полностью в его власти, и глаза ее счастливо блестели, а на губах блуждала едва заметная улыбка.

Его улыбка возникла, как отражение ее, преображая суровое лицо, расцвела, растопила лед в глазах. Инквизитор склонился ниже,  лишь полдюйма разделяли их. Взглядом он огладил высокий лоб, благородные изгибы бровей, точеные скулы... Полдюйма, наконец, растворились в небытии.

Все это походило на один из тех вдумчивых эпизодов в кэбе, нежных, настойчивых,  бесконечно долгих и в то же время бесконечно коротких эпизодов. Хотя, конечно, антураж разительно отличался в лучшую сторону.

- Разве ты не сказала мне п-принять мою горячность? - послушный муж проникновенно заглянул экзорцистке в глаза, в глубине мелькнули и погасли весёлые искорки.

Так как же ему, после такого строгого указания врача, взять и не горячиться?

 

Бровь изогнулась, словно в задумчивости. В ответном взгляде заплясали хорошо знакомые инквизитору огоньки.

Вторая рука присоединилась к своей сестре на скульптурных плечах, и обе заскользили ладонями по коже, оглаживая, массируя, движениями тонких пальцев изгоняя следы напряжения и усталости, согревая, помогая току горячей крови.

- А ты, стало быть, решил в точности соблюдать врачебные предписания? В таком случае ты не можешь не помнить и того, что я говорила о реализации. И лучший ее вариант у тебя есть.

Вариант растрепанный и умиротворенный, любовавшийся улыбкой на суровом обычно лице.

 

Ладони протиснулись между пострадавшей простыней и спиной лечащего терапевта, мисс попала в медвежий капкан. Патрик скрылся от проницательного взора, щекоча дыханием ключицу, а иногда и тонкую, бьющуюся на шее жилку. Зато теперь мисс Бирн имела прекрасный обзор на плечи и верхнюю часть спины, мышцы на которых прорисовались несколько четче, словно бы нарочно предлагая наилучшие возможности для массажа.
- Не уверен... - бестолковый пациент пользовался выданными ему рекомендациями в основном тогда, когда это было ему выгодно. Не видя лица, сложно было сказать, смеется он, забавляется или всерьез опасается. Пожалуй, немного и то и другое.
- ...что хочу получить еще и п-предписание о том, как мне следует любить тебя.

Впрочем, мысль о том, что супружеская постель может быть превращена в лекарство, выдаваемое по чайной ложке строго в назначенное время через минуту уже не казалась ему такой забавной.
- Ты ведь шутишь? - после долгой паузы спросил он, так и не показавшись из своего укрытия. Голос стал глуше, вместо улыбки в нем чувствовалось скрытое напряжение.
То, что вот это все вообще может входить в круг рекомендаций врача, само по себе было открытием. Выходит, это.. часть лечения? А брак? Тоже?
- Насчет... - он споткнулся, так и не сумев подобрать подходящих слов. Мысль, крутящуюся около сознания, старательно избегал, не желая остановить ее даже на секунду. - ...насчет... врачебных п-предписаний и...

 

Экзорцистка непроизвольно выгнулась, послушно облегчая капкану задачу по поимке и удержанию. Стриженый затылок и верхняя часть спины не избежали своей судьбы - кто-то умел ценить открывающиеся возможности. 

Через какую-то секунду Патрик уже прятал взгляд и спрашивал нечто совершенно невероятное. Неужели всерьёз допускал хоть тень мысли, что все это было игрой без финиша и победителя?

Пожалуй, да. 

- Чего ты добиваешься, Кьяра? Не надо играть со мной.

- О чем, будь я проклята, ты говоришь?..

Что же, теперь она знала, о чем. Экзорцист шестого ранга могла бы сказать, что такой трюк никогда не оправдывает себя в полной мере, ибо, даже добейся она успеха и максимальной эффективности своего пациента, сама неизбежно бы выгорела через больший или меньший промежуток времени. Женщина, без капли сомнения отдавшая тому, кого любила, все возможное, предавшая себя в его полную безоговорочную власть, могла бы чувствовать себя оскорбленной подобными подозрениями. 

Кьяра лишь тихонько вздохнула и оставила инквизиторский опорно-двигательный аппарат в покое. Ладонь нашла упрямый подбородок, уговаривая поднять взгляд. 

- Посмотри на меня, пожалуйста. И скажи сам. 

Она была его женой. Он знал её, как не знал никто, листал мысли, инстинкты и эмоции, как студент-отличник свои конспекты. Всегда видел насквозь.

 

Что же, у мисс экзорцистки были основания считать себя оскорбленной и, поняв, как заблуждался, инквизитор не посмел бы осудить ее за это.

Но Кьяра была слишком великодушна. От того и не хотелось смотреть в глаза, признаться самому себе в том, что уже понял.
Почувствовал.
Не сразу, но ладошке удалось преодолеть остатки сопротивления.
Патрик повернул голову, все еще цепляясь за оставленный в проигранном бою рубеж. Маленькая ямочка, что под нижней губой, на подбородке, такая анатомическая впадинка - у Кьяры ее почти не было.  Милая особенность прелестного лица. 
Линии нижней челюсти, губ, складывались в совершенное геометрическое решение задачи по поиску формулы красоты.
Адамово яблоко, не так уж сильно выступающее на массивной мужской шее, утопленно скользнуло вверх и судорожно сползло вниз.
Он поднял глаза.

Никакие гневные слова не смогли бы укорить его сильнее. Столько нежности, преданности, бескомпромиссного концентрированного чувства... если набрать в шприц и вколоть, ни одно сердце не выдержит. А еще немой укор. 
Любит.
Любит его. 

Патрик просто не мог не видеть. Прозрел бы и слепой.
Пронзительный, обжигающий, словно кислота, стыд настырно требовал спрятаться снова, но инквизитор не привык пасовать перед опасностью. И перед собственной слабостью тоже.
- Я - полный идиот. - со вздохом признал он, и чтобы отрезать себе все пути к отступлению, тяжело, грузно, перекатился на спину, увлекая за собой пленницу, вознося ее наверх.
Теперь тактическое преимущество было за мисс Бирн, а пристыженный инквизитор лежал на спине, не имея возможности скрыться от ее взгляда, готовый принять любое порицание за свой проступок.
- Прости. П-прости меня. Я не должен был...

 

Вознесшаяся экзорцистка молча смотрела на инквизитора, чуть склонив набок взлохмаченную голову. Теперь уже ирландец выглядел покорённым пленником, но Кьяра не питала иллюзий на сей счёт. Разве что, если ему того захочется. 

Тыльная сторона кисти невесомым утешающим движением коснулась небритой щеки, словно пытаясь снять маску незаслуженной вины. Перед кем здесь каяться, перед ней? Не в этой жизни. 

Кьяра склонилась над Патриком, прильнула к широкой груди, кожей чувствуя тяжкий, медленный ритм жизни под рёбрами. Дыхание коснулось виска в едва слышном отпущении греха, который инквизитор придумал себе сам.

- Не терзай себя. Я понимаю. Я люблю тебя. 

Кажется, вот так, напрямую, она говорила это впервые. Хотя в его обществе экзорцистка частенько изрекала очевидное, но... так сложилось, видимо. Щека прижалась к щеке - не то избегая магнетического льдистого взгляда, не то милосердно позволяя избегать своего, схожего с дождевой водой в горсти.  

 

Никаких иллюзий. 
Патрик стал бы кем угодно для нее. Даже горничной. Так почему не пленником?
Выцветшие глаза закрылись, впитывая нежные прикосновения, невесомое дыхание, любую, самую незначительную мелочь.
Любит.
Она любит. Агрессивного, подозрительного, неуклюжего, грубого, не способного даже обеспечить ей достойный уровень жизни, спасающегося лишь тем, что в этом они были равны. Любит, не смотря ни на что.
И говорит это.
Вот так просто.
Губы растянулись в удовлетворенной улыбке, глаза открылись. Теперь в милосердии такого рода уж не было нужды.
Инквизитор повернул голову, вновь сковывая ее в никуда не исчезнувших объятиях.
- А я - тебя. - рокочущий шепот вряд ли можно было сравнить с воркованием, но, пожалуй, больше ни с чем и нельзя было сравнить. Плечо стало ему опорой, инквизитор притянул к себе взъерошенную птичку, которой, вместо помощи по укладке перышек, лишь прибавилось работы, коснулся лба склоненной головой. - Ты ведь знаешь? Или... еще нет?

Святая наивность в льдисто-голубых глазах. Вопрос, как тогда: "что ты хочешь, чтобы я сделал?".
Что ты хочешь, чтобы я сказал тебе? Попроси. Ну пожалуйста. Одно только слово.

 

Экзорцистка отразила улыбку и замерла в сильных руках, укрощенная. Слушая и осязая каждое произносимое слово, не желая упустить ни звука. Вибрирующий аккорд басовой струны, гудение шмеля над цветком клевера в июльское утро, урчание сытого, умиротворенного хищника. 

- Скажи это ещё раз. 

Тихо попросила, вспоминая прошлую ночь, лихорадочный блеск глаз, тёмных и бездонных, как полуночное море, бесцельный ход экипажа, рассеивающие мягкий желтоватый свет газовые фонари, проплывающие за окнами. 

Назови своей, снова. Агрессивный, подозрительный, нетерпеливый, ревнивый собственник. Золотое украшение блестело на её руке по одной лишь причине - его надел именно Патрик.

 

Ревнивый собственник, шекспировский Отелло.

Из-под полуприкрытых век он следил за едва шевелящимися в шепоте губами, просьба отзвучала и взгляд неторопливо поднялся выше, туда, где читались мысли.  Он не всегда спешил.

Его, бесцветные, водянистые, мерцающие в сумраке комнаты без окон глаза, были спокойны. Как спокойно полуденное море после шторма, тихое, прозрачное, но все такое же глубокое и обманчиво безопасное для доверчивой парусной скорлупки.

Морская поверхность блеснула, случайный лучик пронзил ее и исчез. Сейчас в нем лишь тень недавней лихорадки, за туманящей пеленой чувства.

- Люблю. - прижимаясь губами к губам, шептал потерявший голову инквизитор. Он потерял ее не только что, давно. Теперь ирландец готов был сказать и это. Твердить снова и снова, как зелёный мальчишка, наивный, счастливый.

- Милая. Ласковая. Любимая. Моя. - прерывистый шепот касался ее щёк, губ, висков; пальцы запутались в волосах, теснили тонкую кожу.

- Я думал, что сошёл с ума. Но у безумцев - скорбь разума. - он улыбнулся, светящимися изнутри глазами снова вглядываясь в ее. - А у меня - радость.

Патрик взял  ее лицо в ладони и поцеловал снова.

- Ты.

 

Дездемона от Инквизиции опустила ресницы, слушая и сохраняя в памяти каждое сказанное слово, как собирает цветок, привыкший к беспощадной жаре пустыни, драгоценную влагу, без которой ему не выжить. 

Тепло ладоней огладило щеки, и Кьяра открыла глаза, встретив сияние прозрачного хрусталя. 

- А ты - моя, - отозвалась тактильно, а затем и вербально. - Родной. Любимый. 

Словно ручной зверёк, потерлась щекой о шершавую руку, потянулась, заставив расслабленную кисть соскользнуть вниз по тонкой фарфоровой шее, и обняла, спрятав лицо на плече мужа. Крепко, без единого следа сжигавшего обоих пламени. Чистейшая, воплощенная, счастливая нежность.

 

Патрик обнял ее в ответ, заботливо подтянул покрывало к хрупким плечам и молча коснулся губами русоволосой макушки. Долго перебирал пальцами волосы, разделяя их на тонкие пряди, расчесывая, иногда, из баловства, взъерошив, но потом приглаживал ладонью, и гладил, гладил по голове, словно малое дитя.

Сказано было достаточно, теперь оставалось подтверждать делом. Держать обещания.

Маленькая куколка, завернутая в одеяльце, в его руках, у сердца. Расслабленный, утомленный, инквизитор смотрел в потолок, но ничего не видел.

Ничего, кроме ее лица перед внутренним взором.

***

 Наверное, следовало покинуть постель, одеться и снова идти искать, выслеживать, сражаться.

Но пока минуты утекали сквозь пальцы. Инквизитор был неподвижен, как мраморная статуя. Только грудь мерно вздымалась, да пальцы все так же мягко касались женских волос. Невидящие глаза обрели осмысленное выражение. Строгая складка прорезала переносицу.

- Я не сказал тебе. - контрабасовые струны его голоса внезапно разорвали тишину. - У меня на п-попечении находится мать. Она живёт в Ирландии. В моём доме.

Повисло молчание. Пожалуй, не хватало поясняющих подробностей, но пока Патрик ограничился тем, что огорошил свою супругу наличием в анамнезе немощных иждивенцев, опека которых в какой-то степени ляжет и на ее плечи.

 

Почти убаюканная прикосновениями инквизитора, Кьяра встрепенулась от звука его голоса и шевельнулась под рукой, подняв голову и посмотрев на кузнеца. По обыкновению, молча, задумчиво, изучала в который раз. Зацепилась взглядом за хмурую складку над переносицей. 

По её безмолвию можно было подумать о многом. Об огорошенности. О том, что наличие живых и требующих заботы членов семьи является значительной проблемой в анамнезе инквизитора. О том, что будущая миссис О'Коннелл окажется не в восторге от подобного посягательства на свободу и годовой доход их ячейки общества. 

В общем, за время, пока мисс обдумывала новость, скользя ртутным взглядом по лицу и упираясь, по большей части, в волевой подбородок, можно было сделать уйму предположений о мыслях, бродивших под гладким белым лбом. Впрочем, Кьяра рассеяла интригу встречным полувопросом, полуутверждением. 

- Видитесь редко, да?

Она помнила медленный, сумбурный разговор во время полёта в Тилфорд, когда над ними довлели усталость и взаимная уже не неприязнь, но ещё насторожённость. Отсутствие злости и обиды в неторопливом рокоте голоса. Но оно никак не означало сближения с матерью теперь, когда Патрик стал тем, кем стал. Потому и спрашивала.

Что касается практического аспекта ситуации, твёрдо стоявшая на ногах мисс отметила факт в памяти и приняла как данность, не видя в нем вовсе никаких проблем. Двум парам плеч легче нести такое, чем одной. Простая арифметика. 

 

Инквизитор не прерывал ее молчание, позволяя обдумывать новость сколь угодно долго. Разумеется, он не заметил на лице Кьяры особого восторга по этому поводу, но... и недовольства тоже. Первое было вполне объяснимо, второе - хорошо.

Уголок рта обозначил улыбку. Конечно, инквизитор и не ждал бури возмущения, но все же будущая жена приняла известие гораздо лучше, чем могла бы.

- Я бываю там раз, редко, два в год. - бесцветные глаза продолжали следить за малейшими проявлениями перемен настроения мисс экзорцистки. Нахмурятся ли брови, сомкнутся ли плотнее губы.

- Вздорная старуха. - вздохнул он, очевидно, желая пояснить своё недостойное хорошего сына поведение.

-  Временами бывает совершенно невыносима. Младшая дочь п-присматривает за ней все время. Я даю деньги. П-прочие дети... - снова настороженный взгляд, не слишком ли много новостей сразу? - ...дело в том, что прочие ее дети слишком бедны, да и семьи у меня тогда не было, а ей потребовался п-присмотр.

Очевидно, Патрик, несмотря на своё не слишком счастливое детство, просто не смог отказать, когда, так или иначе, понял, что матери требуется помощь и кроме него, оказать ее просто некому.

 

Кьяра слушала, не отрывая взгляда от Патрика. Подмечала, со своей стороны, детали - дрогнувший уголок губ, настороженный прищур, бессильный вздох. Формулировки. Выбор слов порой открывал многое. Не "братья и сестры", а "дети моей матери". "Совершенно невыносима".

Значит, обретения семьи в том смысле, в каком Кьяра понимала это слово, не произошло. Чудеса, к сожалению, случались редко, а возраст и пережитые тяготы часто обнажают острые углы, усугубляют обиды, давят на без того измученный хребет грузом неверных и просто болезненных решений. 

Она понимала это, как понимала его обжитую привычку к одиночеству, усугублённую годами службы. Последняя только сейчас дала слабину. И все равно ей было жаль. 

Когда судьба обходится с дорогими тебе людьми жёстче, чем могла бы, никакое понимание не может смягчить сожаления. И все, что тебе остаётся - надеяться, что в твоих силах добавлять ярких красок в будущем. 

- Ты все делаешь правильно. 

Она не была уверена, что правильно - именно то слово, которым она оценила выбор ирландца. Иногда ей все же не хватало способности выразить свои мысли. Немногословно выразить. 

Ладонь коснулась плеча, более не отягощенного стриженой русой головой. 

 

Если бы Кьяра спросила, Патрик мог бы пояснить, что дети его матери были ему родственниками лишь в смысле общей крови. И лишь двоих из них он смутно запомнил бестолково орущими младенцами. А после не видел около двадцати лет, что, в общем, объясняло и выбор слов и не слишком теплую интонацию.
Но она не спросила.

Ладошку поймали в очередную ловушку, очевидно, у инквизитора было какое-то пристрастие к отягощению в виде русоволосой головы. Он снова потянул ее к себе, целуя в висок.
- Не всё. - констатировал кузнец  с отягощенным семейным анамнезом и прикрыл глаза, поглаживая ладонью обнаженное женское плечо. - Но теперь у меня есть ты, чтобы сказать, что п-правильно, а что нет.
Пожалуй, единственной по-настоящему правильной вещью в его жизни была женитьба. И на "правильной" чаше весов, в гордом одиночестве, она перевешивала все.
- Я не п-позволю им слишком досаждать тебе. - проворчал бывший беспризорник куда-то в район виска. - Ты же потерпишь несколько дней?

И как будто открытий на сегодня было недостаточно, миссис О'Коннелл предлагалось осознать, что ей предстоит еще и личное знакомство.

 

Кьяра не спрашивала, потому что за десять лет в Инквизиции видела многое и многих. Экзорцистка знала прекрасно, что порой люди, связанные кровью, дальше друг от друга, чем два незнакомца, случайно столкнувшихся во временном рабочем дуэте.

Пути Его неисповедимы. Ей довелось прожить несколько недель в импровизированном лазарете, выхаживая Наказующую и экзорциста, которые умудрились эмпатийно сплестись, и так сильно, что едва одному становилось хуже, как организм другого мгновенно отказывался принимать лечение. Выжили оба. Мисс Бирн восстанавливалась трое суток. Довелось стричь в монахини девчонку, которая в одержимости сотворила со своей младшей сестрой нечто такое, что навсегда остается в памяти и у подготовленных. Стоит ли говорить о том, что ее родители в один день потеряли обеих дочерей. Довелось многое узнать о подопечных брата Мэтта. Процент подобных ей сирот среди Одаренных был скромен - до того, как расцвели стигматами, патентованные часто были счастливыми чадами. Прошедшее время, ключевая форма глагола в этих рассказах.

Семья, близость - в этом было гораздо больше, чем просто кровное родство.

Экзорцистка послушно устроилась на античном плече заново. Ладонь плавно сползла к груди, где и задержалась. Пожалуй, Патрик слишком полагался на нее в вопросе распознавания правильного и не очень, но на методичный, по косточкам, разбор придаваемых слову значений сил не было вовсе. Как и желания, впрочем. В другой раз. Возможно.

Перспектива знакомства с семьей нареченного замаячила перед мисс вполне логично и ожидаемо. И ничуть не смутила, хотя оценка матери суженого являлась предметом ночных кошмаров многих девиц. Однако Патрик уже не раз имел удовольствие удостовериться, что коллега мало чем схожа со средней, нормальной барышней своего времени.

В списке людей, чье мнение было важно для Кьяры, значилось лишь два имени. Обладатель одного из них вполне недвусмысленно позволял ей лежать на своем плече, что делало возможным безмятежное, всепрощенческое отношение к неприязни всего остального мира.

- Я? Потерплю? - голос выражал крайнюю степень задумчивости. - Только если ты присмотришь за мной.

Чувство юмора у нее возникало сродни икоте - неожиданно, неуместно и неистребимо.

Вряд ли Кьяре стоило бояться неодобрения свекрови, даже если бы это волновало ее, как полагается среднестатистической барышне. Маловероятно, что мнение "вздорной старухи" имело хоть какое-то материальное влияние на решения инквизитора, выросшего сиротой.

 

Патрик не знал, что именно вспоминала сейчас мисс Бирн, а потому незамутненно, легко рассмеялся, сотрясая колебаниями грудной клетки склоненную к плечу голову жены.

- Отныне и впредь ты не сможешь отделаться от моего п-присмотра. - заверил он ее совершенно серьёзно. - Никто тебя там не обидит. Не бойся.

Как он сказал раньше: "Пусть попробуют. Сверну шею."

И то, что это не прозвучало теперь, не значило, что оно не подразумевалось.

 

- Договорились, - так же серьезно отозвалась будущая миссис, когда инквизитор, отсмеявшись, заверил, что не даст ее в обиду. Она не сомневалась в искренности этих слов. А еще любила слушать его смех. Удовольствие редкое, но тем более ценное.

Хоть медичка и была уверена, что придется обойтись без крайних мер в виде сворачивания шеи, это уточнение в данный момент вполне можно было опустить. Запечатление вереницы поцелуев вдоль инквизиторской ключицы стояло чуть выше по лестнице приоритетов.

 

- Договорились. - эхом отозвался инквизитор, только что сбросивший с плеч одно из многочисленных отягощений.

Патрик запрокинул голову и прикрыв глаза, улыбнулся. Может быть от того, что рассказав, чувствовал облегчение, а может быть просто хотел, чтобы вереница, целиком состоящая из осторожных нежных касаний, становилась длиннее, не заканчивалась.

Канаты мышц и жил натянулись, обнажая уязвимую, колеблющуюся в такт сердцу артерию, прикрытую лишь такой же бледной, как у самой Кьяры, чисто ирландской кожей. Она билась сильно, под стать инквизитору, явно, чётко отсчитывая контрапункт сердечных камер.

 

Иногда, ради разнообразия, желания исполняются сразу после того, как разум успеет придать им форму и вытолкнуть на поверхность сознания. Нежную тёплую кривую продлили, вывели по шее туда, где стало заметным мерное биение под мраморно-бледной кожей. Тщательно скрываемая уязвимость, и той, что её обнажила, надлежало позаботиться, чтобы доверившийся не пострадал от этого. Беречь его. 

Два похожих взгляда. Одинаковые в своём прозрачном серебре. Одинаковые в требовательной, колючей подозрительности. Один был направлен, обычно, внутрь, второй - вовне. Сбалансированный, гармоничный альянс. 

Избавившись от тяжести в своих помыслах, инквизитор передал её экзорцистке, сам того не желая. Безмятежное, плавное течение взбудоражил брошенный камень. В стороны расходились концентрические круги. 

Патрик думал о будущем, и ей следовало. Несмотря на то, что в свете разворачивающихся событий сам факт наличия этого будущего был весьма спорным. Ну, ничего. Лучше было подумать заранее, чем теряться, когда коллеги будут праздновать победу, верно?.. К тому же, так казалось, что иначе просто не может случиться. 

Влюблённые, неторопливые губы закончили свой вдумчивый путь на стриженом виске.

 

Конечно, иначе случиться просто не может. У них обязательно должно быть будущее. Правда ведь?

Жилка под теплыми идеальными губами забилась чаще, но Патрик оставался неподвижен до тех пор, пока Кьяра не коснулась виска. Тогда его терпение иссякло.

Он открыл глаза, повернулся к жене всем телом и снова сгреб всю ее в охапку.

Тонкая косточка ключицы, впадинка над ней, чётко очерченные сухожилия шеи, линия пульса, скула - все это не избежало самого пристального настойчивого внимания, с каждой секундой все меньше похожего на игривые ни к чему особо не обязывающие поцелуи. С бережливостью у кузнеца были определённые проблемы.

Так хищник знает, что первым делом нужно добраться до горла жертвы. 

Разве что, здесь, в этой постели у добычи следов зубов на нежной коже не останется. Не должно было остаться, по меньшей мере.

Подавив минутный порыв, инквизитор замер, тяжело выдохнув, и осторожно потерся носом о лиловую просвечивающую через кожу венку. Она ветвилась от плеча вверх и заканчивалась у линии роста волос.

- Думаю, мы должны одеться. - после долгой паузы он собрался, наконец, с духом, чтобы решиться и оборвать эти минуты наедине. - Нас могут начать искать.

 

Проблемы с бережливостью, с точки зрения жертвы, заключались в способности Патрика как ни в чем не бывало напоминать ей о насущном сразу после. Только что она едва не до крови прикусила губы, унимая рвущийся с них больше стон, чем вздох, а вот уже сидит на постели, чувствуя безумный сердечный бег и внимая бесконечной спокойной правоте инквизитора. 

Безжалостный палач. 

Осторожно, словно они грозили сломаться, выпрямились женские пальцы, судорожно сжавшие край измятого покрывала. Кончиками коснулись алеющего рта - чуть заметные следы отозвались болью. Ничего. Заслужила. Будет стимул держать себя в руках. 

Покрывало подтянули к себе, задрапировавшись на манер римской тоги. Отчаянно недовольная собой экзорцистка соскользнула с кровати, придерживая предплечьями импровизированное одеяние, и оглянулась на истязателя.

- Не делай так больше.

Скрестить взгляд не осмелилась. Озвучив тихую, без тени укора просьбу, Кьяра ретировалась в ванную. Очевидно, за проверенным способом возвращать пошатнувшийся самоконтроль. Или воплощать первоначальное намерение смывать с себя пыль. 

Щелкнула задвижка.

 

Изменено 17 сентября, 2016 пользователем julia37

[Grey_vi_Ory 25 718]

Психотерапия на коленке. Рейтинг R.  

Безжалостный палач, который вот только что прятал свое лицо у нее на шее, только что держал в своих руках, остался в одиночестве за какую-то секунду. Уткнулся головой в подушку. Прозрачные глаза потемнели от внезапного приступа гнева.

Он мог бы и заставить ее остаться. Чтобы узнать точно, чего именно Кьяра желала, чтобы он не делал? Не целовал ее вот так или так? Или, может быть, не прикасался к ней грубыми руками и в каких именно местах? А, возможно, ему не следовало говорить о том, что им пора идти? Хотя, идти было действительно пора.

Но, разумеется, не стал.

Параллель с собственным недавним высказыванием была поймана, но эгоистично не оценена.

Жена лишила его своего общества и, одновременно, возможности прикрыть наготу, так что очень мудро с ее стороны было не поднимать глаза, ретируясь в ванную.
Зрелище на измятой постели открывалось самое бесстыдное.

Щелчок задвижки недвусмысленно дал понять, что в данный момент благоверного было слишком много, что миссис О'Коннелл задыхалась, и Патрик предпочел дать экзорцистке немного желанной свободы, не то что не подойдя к запертой двери, но даже не бросив на нее ни одного взгляда.

В конце концов, у него будет вся сегодняшняя ночь на то, чтобы достоверно выяснить, что именно он не должен был делать. Опытным путем.

Когда мисс Бирн закончила утренний туалет и показалась из-за двери, то увидела, что ее одежда вновь со всем возможным тщанием развешена на стуле, кровать прибрана, а инквизитор, полностью одетый, не считая, разве что, ружья и трости, сидит за столом и что-то старательно пишет в своем блокноте.

 

По зрелом размышлении, экзорцистка осознала, что её форсированное отступление будет понято и расценено наихудшим образом из возможных. Что-то намертво переклинило в голове, оставив только страх потерять контроль над собой, повести себя, как...
... как течная сучка, думающая только об удовлетворении первичного инстинкта. И Кьяра просто сбежала, не думая ни о чем, пока это не произошло. Та самая задвижка была всего лишь проявлением старого верного рефлекса, проявляющегося, когда сознание отказывает.

Да что это с ней? Она всегда была способна более-менее держать себя в руках, умудрялась обуздать эмоции. Когда хоронила отца. Когда обнаружила, что долговязый молодой человек, деливший с ней служебную квартиру - его ученик. Когда поняла, что включена в следственную группу с инквизитором, карьеру которого изрядно подпортила и в довесок заставила провести год в монастыре. А сейчас в один миг сошла с ума от голоса и прикосновения. Не могла противостоять нахлынувшему безумию. Черт побери, ее же и этому учили!..

Кьяра тяжело вздохнула, потянувшись к костюму. Тому самому, в котором переступила порог кабинета детектива Блэка три дня назад. Он висел на том самом крючке, где она его оставила, только выстиранный и выглаженный заботливыми руками незримого персонала. Ни единой лишней складочки не осталось, ни одного пятнышка крови - как порченой, оранжевой, так и ее собственной, алой.

Пальцы не почувствовали холода, задев металлическую вешалку, выстуженные спартанским процессом омовения и отрезвления. Если так пойдёт и дальше, она приобретёт отличную закалку.
***
Пожалуй, своим возвращением экзорцистка рисковала ещё больше огорчить супруга, ведь вышла она полностью одетой и собранной, если не считать отсутствия перчаток и распущенных волос.

Показать содержимое  

Hide  

Первое она быстро поправила с помощью той самой пары, выполнившей романтическую функцию ценой хищения. Со вторым вышла загвоздка. Даже чертовы волосы не слушались ее - пряди выпадали из-под строгого стального острия, выскальзывали из пальцев. Смирившись, медичка заколола их как сумела, оставив свободным короткий пушистый хвостик. После внесла собственную лепту в уборку комнаты, застелив кровать эгоистично украденным покрывалом. Вещи заняли свое место в шкафу, включая пресловутый пострадавший корсет. Ее наряд предусматривал ношение этого полезного элемента под блузкой.

За все это время инквизитору досталось несколько виноватых взглядов, но почувствовала ли их широкая спина - вопрос. Мистера О'Коннелла отвлекли от ведения записей, опустившись на пол рядом и коснувшись колена.

- Прости меня.

 

Он услышал, как открылась дверь ванной, как зашуршала пышная юбка. Попытался написать еще несколько слов, но больше не мог сосредоточиться. И все то время, пока мисс причесывала непослушные волосы, стелила покрывало и бросала на широкую спину виноватые взгляды, Патрик бездумно штриховал чистую страничку, думая только о том, что происходит у него за спиной.

Штрихи складывались в довольно-таки подозрительные завитки и изгибы.

Если инквизитор и замечал невербальные послания, то не желал выразить это явно, но вскоре дама не оставила ему выбора, в очередной раз выбив из натоптанной колеи.

За столом сидеть было тесно, ирландец сразу развернул стул боком, и теперь в совершеннейшем изумлении смотрел на то, как будущая жена усаживается на пол  у его ног, словно... кхм.. охотничья борзая?

От такой аналогии даже вовсе не джентльменский мозг Патрика заискрил, не в силах уразуметь возникшее логическое противоречие. В конце концов, он был всего лишь плохим викторианцем, а не султаном- главой гарема из пятидесяти пресмыкающихся наложниц и жен.

- С ума сошла? - вопросил инквизитор, когда дар речи к нему возвратился.
 

Мистер О'Коннелл склонился, и потянул упражняющуюся в самоуничижении экзорцистку вверх, понуждая встать на ноги, а потом и к себе.

- П-платье испачкаешь.
Голос его был тихим, слегка укоризненным. Гнев давно прошел. При всей вспыльчивости, ирландец был еще и невероятно отходчив. Да и вполне мог бы обойтись совсем без извинений.

- Иди ко мне.

У него было, что сказать, но он не собирался делать этого, пока Кьяра не покинет неподобающего ей положения.

 

Целительница кивнула. Вполне возможно, отвечая на риторический вопрос о сумасшествии. О да, она была без ума от него.

Уголок губ неуверенно дернулся, когда Кьяра подчинилась рукам.

 

Умалишенную экзорцистку заботливо устроили на коленях, разгладили пышную юбку, вполне возможно скрывая под этим желание ладонью провести по округлому колену, спрятавшемуся в складках, обняли за талию, изящно подчеркнутую жакетом.
Патрик молча осмотрел новое платье. Оно ему понравилось. Взглянул наверх - теперь Кьяра была даже немного выше, чем он, - и помолчал еще немного.

- У тебя входит в привычку сбегать от меня. В ванную. - контрабас гудел осуждающе. Неудивительно, ведь миссис не ожидала же, что такое поведение ему понравится?

Ладони, наощупь оценивающие костюм, гладкость и качество ткани, замерли. Одна, проехав по спине, застыла на талии сбоку, вторая умиротворенно покоилась на разглаженной юбке. 
Бесцветные глаза смотрели в ее, и Кьяра вновь могла ощутить их бесцеремонное притяжение. Кажется, он делал это нарочно.
Впрочем, может и нет.

Сперва сбежала. А потом вздумала просить прощения. Женщины...

Инквизитор тяжело вздохнул. 
- Тебе п-придется научиться говорить со мной. - произнес, наконец, он, и не похоже, что мисс Бирн предлагались альтернативы. - Если тебе что-то не нравится, ты можешь сказать мне.

Волевой подбородок пристроился на узком, затянутом, сюрприз, снова в черное, плече. А глаза продолжали смотреть не мигая.
- Если тебе больно или страшно. Если тебе что-то нужно... ты всегда можешь сказать мне об этом. Я хочу знать. - он сделал небольшую паузу.

Патрик не тешил себя мыслью, что читает в людях, но все же, сейчас он готов был поставить свое годовое жалование на то, что подоплекой ее поведения был именно страх. Только вот...
- Чего ты боишься? Меня?

 

Патрик молчал, пока его руки уверенно и вдумчиво изучали ее, и Кьяра молчала тоже. Молчала и смотрела, не находя сил, чтобы разорвать томительный контакт. Вот, опять.

Снова и снова обводила правильные черты: упрямый подбородок, резкую линию скул, строгие губы, чуть запавшие, аскетичные щеки. Виски, едва тронутые серебром не столько возраста, сколько опыта. Высокий лоб с вечной хмурой вертикальной складкой. Неизменно возвращалась к прозрачным глазам. Этот взгляд, это тепло ладоней...

Инквизитор спрашивал, что ей не нравится, но что он намеревался делать с ответом? Потому что этим ответом была сама экзорцистка. Как лекарь, она знала, что бесполезно бороться с симптомом, пока не устранен источник его, но в данном случае только это и оставалось. Причина была в ее сути, ее характере, ее естестве. Она, не сюрприз вовсе, была недостаточно хороша. Недостаточно волевая, чтобы нести и свой долг, и свое чувство.

Вот и сейчас не выдержала, зарылась пальцами в русые волосы, прошла от лба к изорванному затылку. Вторая рука, не глядя, легла на плечо, чуть сжимая, словно Кьяра боялась упасть и искала дополнительную опору. Хотя, разумеется, подобные опасения ей и в голову не пришли. В его руках она вообще ничего не боялась. Кроме...

- Себя.

 

Маленькие ладошки обняли его и Патрик снова прикрыл глаза, ненадолго.
- Я не п-понимаю. - после минутного раздумья муж подвел черту, удобнее опираясь на спинку стула, которому приходилось ох как нелегко, и увлекая тонкий стан супруги за собой. - Разъяснишь? - глаза открылись и в них промелькнула не столько шутка, сколько тень пережитого в момент бегства гнева. - Или вместо этого.. захочешь убежать от меня? Снова.

Может быть, это было не слишком благородно с его стороны, но инквизитор все никак не мог заставить себя перестать напоминать ей. И всякий раз при этом самому испытывать острый укол не имеющей лекарства то ли обиды, то ли ревности к тому, чего он пока не мог уразуметь.

 

Не слишком благородно было со стороны Патрика вынуждать её признаваться в чувствах, о которых леди и знать не должна. Глаза англичанки смолисто вспыхнули раздражением. Относилось оно, впрочем, не к инквизитору.

Ирландец потянул её к себе, и она подчинилась. Стул пока держался под тяжестью двух тел - Орден пользовался услугами отличного мебельщика, очевидно.

Кьяра зло, беспомощно усмехнулась. Она не находила сил объяснить - лишняя причина сделать это. Мгновенная епитимья. Руки в перчатках завладели ладонью инквизитора, перебирая сильные пальцы, скользя тонкой замшей, не таившей своего тепла, по небольшим шрамам, тёмным ожогам от кузнечного ремесла. Ласкали, пока экзорцистка собирала в осмысленную фразу обрывки слов. А потом резко замерли, чуть сжав.

- Я, как оказалось, не могу совладать с собой. Не когда ты... - короткий вздох дал понять, о каких именно действиях кузнеца идёт речь. - А мы должны были идти.

Если бы она осталась, чем бы все закончилось? Если бы их все же начали искать? И что он подумал бы о ней, которую считал невинной, достойной любви его?

Все это О'Коннеллу, очевидно, предлагалось обдумать самостоятельно. И они все ещё должны были идти.

 

Патрик вообще не страдал от избытка благородства, а годы работы в Инквизиции усугубили это врожденное качество.

Судя по тому, как сомкнулся на талии беглянки капкан сильных рук, в который попали и спрятанные в замшу узкие ладошки, инквизитор решил твёрдо: никто никуда не пойдёт, пока он, коварный эгоист, не будет полностью удовлетворен итогами этого разговора.

Не может держать себя в руках. Велика беда!

- А ты должна? - черточка прямой брови сломалась и взлетела на полдюйма вверх. - Я пытаюсь п-понять, с чего ты вбила себе в голову, что должна быть сдержанной со мной?

Он знал, почему должен держать в руках себя. На то были объективные причины, чрезмерная физическая сила могла дурно отразиться на хрупкой супруге, но зачем это ей - это инквизитор понимать отказывался.

 

Целительница зеркально повторила выражение лица визави, сама того не заметив. Соболиная бровь изогнулась с ироничным вопросом. Пытался понять? При том, что сам держал себя под просто-таки железным контролем? На диво хорошо держал, надо сказать. Или думал, что она не заметит, не поймёт?.. А может быть, она сама была для инквизитора недостаточным поводом терять эту самую сдержанность. Кьяра могла бы попробовать выяснить это и исправить, но время и место для этого никак не годились. Факт оставался фактом: Патрик, в отличие от неё, самообладание сохранял.

Куда не кинь, всюду клин. Как ни глянь, получалось, что она всему виной. Ну не идиотка ли?..

Холодная злость на саму себя разрасталась в грудной клетке, ползла по венам, стыла от затылка до кончиков пальцев. Довольно. Пылкости и эмоций на ближайшее время хватало более чем. Достаточно. Лимит исчерпан.

Волевая мисс спокойно посмотрела в хрустальные глаза.

- А разве не ты сказал, что нам нужно идти? Или предотвращение конца света не слишком весомая причина? По мне, так замечательная.

 

Они колебались, словно пытающиеся прийти в равновесие чаши весов. И если одна взлетала вверх, вторая падала вниз. Над балансом нужно было еще долго работать, а инквизитор не был эквилибристом, увы. Лед самообладания Кьяры не смог сковать вечно пляшущий костёр, напротив, мороз заставил его вспыхнуть.

Даже через слои жакета, блузки, тугого корсета, нельзя было не ощутить, как задрожали его руки. Упрямый подбородок соскользнул с плеча, Патрик застывшим взглядом смотрел прямо перед собой.

Он в самом деле хотел знать "почему?". Без издевки, без подтекста. Был честен. Но откровенный разговор не клеился. Ему казалось, что он бьётся головой о стену, и где-то тут рядом должна быть дверь, но он ищет и никак не увидит ее. Кьяра упорно вместо причины своего поведения подсовывала ему повод. Дело ведь не в том, что он сказал несколько слов... тут что-то другое.

А бессилие, в этом мисс Бирн уже могла убедиться, выводило ее супруга из себя быстрее всего.

- Я сказал. - подтвердил он кивком, слова стали тягучими,  с трудом формировались на языке.

С минуту молчал, усмиряя дыхание. Ноздри у него трепетали, как у загнанной породистой лошади. Дрожь в руках не сразу, но прекратилась. Он отпустил ее и ладони легли на подлокотники, где застыли.

- П-п-поговорим об этом после. - раз экзорцистка так спешила спасать мир, ему оставалось только подчиниться разумности этого решения.

Разумности, которая бесила его до потемнения в глазах.

- Но если вдруг не захочешь, то выбирай дверь попрочнее, чтобы закрыться от меня.

 

Патрик разговор окончил, и ей оставалось только подчиниться. Как она всегда и делала.

Экзорцистка соскользнула с колен и сделала несколько шагов по комнате. Прочь. 

О'Коннелл бесился. Она чувствовала, его гнев передался ей в дуэли серых глаз, в прикосновении дрожащих рук. Словно инфекция. Кьяра могла покориться, сдержаться, уйти, пережечь и оставить в прочной клетке своей души все, что сейчас опаляло её изнутри. Его умиротворенное спокойствие, мгновенно переродившееся в тихую ярость, когда инквизитор не получил желаемого. Господи...

Она говорила ему слова, которые не должны были прийти в голову. Позволяла и приветствовала то, что навеки клеймило плоть. Безропотно отдала честь, взлелеянное годами одиночество, свободу, сердце. Какого черта он ещё от неё требовал?..

Кьяра знала ответ. Всю её, в каждом вздохе, в каждой тайне. Залитая вечерним золотом комната, в которой двое читали книгу, а после - парой фраз определили будущее друг друга.

 

Отдать все, что тебе от меня потребуется.

Я хочу, чтобы ты была только моей.

 

Она сама так сказала, и он требовал. Оставить неоконченным разговор, плотно прикрыть крышку котла, сделать вид, что ничего не случилось, дождаться взрыва? Если Патрик не мог сохранять баланс со своей стороны, ей просто потребуется приложить вдвое больше усилий. Всего лишь. 

 

Почему нет, тихо, вкрадчиво прошептало нечто на краю разума. Встретить ту, которая растоптала твою гордость, сослала, приставила к несносной ведьме, и заполучить себе её душу? О, это было бы идеальное в своей ироничности отмщение. Наглядно продемонстрировать умненькой гордячке, что это такое, когда ты просто не можешь вести себя иначе. Даже если хотел бы. Показать, насколько сильны бывают раздирающие человека страсти. Пожалуй, это даже стоило бы брака - тем более, помилуйте, к мужчине церковные и светские узы относятся весьма милосердно.

 

Экзорцистка поняла, что сжала пальцы в кулаки. Усилием воли выпрямила онемевшие от напряжения кисти. Что за чушь она думает. Только не Патрик. Нет, никогда.

Он всего лишь хотел позаботиться о ней, не зная, как сделать это.

- Когда после? - тихо спросила целительница. - Когда ты увидишь, что закрываюсь я не от тебя, а себя закрываю? А ты уверен, что этого хочешь?

Кьяра резко развернулась, взметнув вокруг себя водоворот тёмной ткани, раскинувшийся по полу диковинным цветком, когда беспокойная жена склонилась за спинкой стула, обняв гневные плечи. Ладони накрыли руки на подлокотниках.

- Не провоцируй меня, Патрик. Не искушай. Не надо. Не тогда, когда у нас нет на это времени. Пожалуйста. Мне не так легко возвращать невозмутимость, как тебе, после. 

 

Инквизитор не мог видеть её взгляда - чистого, как стекло, умоляющего. Но слышал голос. Мисс Бирн больше не могла приказывать ему. Только просить и надеяться на милосердие. 

Инквизитор сидел неподвижно, когда тонкие нежные руки обвили его, когда тихий просящий голос коснулся слуха, а дыхание  - щеки.

Уверен ли он? Почти оскорбительный вопрос.

- Я всегда уверен. - отрезал он, не поворачиваясь, не шевельнувшись. Раковина захлопнулась, теперь он и сам не хотел продолжать этот разговор.

 Кьяра была права, Патрик эгоистично, даже в чем-то жестоко, требовал обещанного. Желал получить то, что считал своим. Вожделел не только ее тело, но и разум, душу, уверенный, что имеет на это право. И мучился отказом сильнее, чем мог предположить.

Но кое в чем она ошибалась.

Не одна только экзорцистка претерпевала искушения. Не одну ее выводил из себя недостаток времени. 

Какая разница, от него она закрывалась или его от себя.

- Если я захочу войти,  никакая дверь меня не удержит. - мудрой супруге надлежало подумать о других способах восстановления дистанции, буде в таковой возникнет необходимость.

Инквизитор повернулся вполоборота, цепляя умоляющие глаза боковым зрением. Жестокая складка на переносице прорезала белую после зимы кожу глубже, чем обычно.

- И кто тебе сказал, что мне легко?..

 

- С задвижкой случайно получилось, - мрачно ответила экзорцистка, выпрямляясь и обходя сердитого дракона кругом, чтобы прислониться к стене у стола, видеть его лицо. -  Привычка. Тебе ли не знать.

Уже ведь сказала раз, что не пыталась от него отгородиться?..

Спросить, не получить желаемый ответ, разозлиться, получить его же в развёрнутом виде, разозлиться ещё больше, что разговор продолжается. Мужчины. Кьяра вздохнула, собирая остатки своего изрядно истрепанного терпения.

- А если тебе нелегко, зачем напоминать мне о долге, которым я уже пренебрегла, а потом спрашивать, что меня беспокоит? В чем разница? Впрочем... - презрительная усмешка искривила спокойную линию губ. - С учётом того, что у тебя получается о нем помнить, пожалуй, разница есть. 

Достойная дочь Евы, чтоб тебя.

 

Так вот в чем дело...

Правда, Патрик так и не смог определиться с вердиктом, злит ли Кьяру больше тот факт, что она сама позабыла о долге, или то, что он в постели с ней умудряется о нем вспоминать. Какая требовательная ему попалась супруга.
Впрочем, это последнее, иррациональная ревность, безусловно льстила.

Инквизитор поднялся на ноги, сделав несколько шагов по комнате, закинул за спину трофейное ружье и взял в руки трость. Подошел ближе.
Совсем близко.
Взглянул с высоты своего роста, не прикасаясь, не искушая, как приказано. В глазах - еще не выгоревшие до конца остатки прежнего гнева, тлеющие угольки раздражения всей этой ситуацией.

- Так чего п-прощения просила? Если я виноват?

Простая констатация факта: "Нам пора идти." Просто получить простой ответ, что да, пора у него не получилось. Повод задуматься над своим поведением, безусловно.

 

Просто, просто... Не получалось у них "просто". С супругой инквизитору, пожалуй, действительно не повезло. Прежде, чем объявлять себя всегда уверенным, мистеру О'Коннеллу стоило хорошенько подумать.

Когда она пыталась поступить так, как было проще, все закономерным образом становилось ещё сложнее.

- А кто тебе сказал, что виноват ты? - Кьяра беспомощно пожала плечом.

Должна была остаться, что-то сказать... Или не сказать, но в любом случае реагировать как-то иначе. Но это было уже не исправить. Возьмёт себе заметку на будущее.

А вот сейчас действительно надо было идти.

 

С позволения дорогой супруги, Патрик все же собирался сам решать, повезло ему с ней или нет. Таков уж он был.
Но по крайней мере, он, наконец, понял. Взгляд смягчился. На маленькую мисс Бирн невозможно было сердиться долго. Это было просто выше его сил.
- Ты еще привыкнешь ко мне. Может быть, я даже стану тебя утомлять. - голос его снова приобрел те самые, невозможно урчащие нотки, трость отправилась лежать на стол. 
Время притупит остроту чувства, эта пора неизбежно сойдет на нет. Пройдет год или два, все войдет в привычку.
- Ну а пока... - на нижней очаровательно полной губке остался след укуса. Ее собственного. Попытка сохранить самоконтроль, вопреки себе, вопреки всему. Кончиками пальцев он коснулся розовеющего следа, а потом, осторожно взял ее лицо в ладони, склонил голову. 
-... не отбирай у меня эту радость, не прячь от меня свою любовь.
И поцеловал, как тогда, в самый первый раз, в экипаже. Мягко, чуть неуверенно, вопрошая. Несмотря на то, что не должен был делать этого сейчас, и им в самом деле было пора. Но не смог.
Не захотел отказаться.

 

- Не станешь, - Кьяра качнула головой.

Дело было не столько в том, что она, в принципе, испытывала к нареченному. Если Патрик полагал, что её пугает острота нового, незнакомого чувства - он ошибался. На фоне обещанных им неясных, но не особо радостных перспектив демонической инвазии, когда каждый час для себя требовалось похищать с предосторожностями, достойными кражи королевского карбункула, образ того, что будет через год или два был, конечно, обнадёживающим, но, увы, не слишком актуальным. Работать нужно сейчас. Чтобы эти самые грядущие годы не канули в небытие вместе с ними.

Экзорцистка запомнила, что инквизитор не ответил ни на её вопрос, ни на её просьбу. Значит, все останется так, как есть. Мысль раздвоила сознание - то, что ирландец не собирался отказываться от неё так легко, отзывалось приятной истомой, несмотря на прилагающиеся к этому сложности. 

Можно было сказать, что мисс успешно усвоила очередной преподанный ей урок.

Небольшая травма, которую она нанесла сама себе, заныла от прикосновения, но Кьяра не придала этому значения, с покорной нежностью отвечая на заданный вопрос.

 

Покорность и нежность. Если мисс Бирн хотела узнать, что в ней сводит с ума инквизитора, то это были именно эти качества очаровательной супруги.

- Рад слышать. - гнев улетучился в первые же секунды очередного вдумчивого эпизода.

Сочтя, что урок усвоен достаточно твёрдо, Патрик остановился. Легко коснулся губами прикушенной губы напоследок и улыбнулся.

- Идём?

 

Экзорцистка легко кивнула. Прошла к вешалке, набросила на плечи тяжелый плащ, слишком теплый для времени года. Брови отразили задумчивость, попытку вспомнить некое незавершенное дело.

Делом оказались пристяжные ножны со стальным кинжалом. После визита в арсенал кроатов он, так и не испивший чужой крови, был лишним. Холодное оружие легло на стол, рядом с тростью инквизитора. Ртутный взгляд скользнул от нее к Патрику, чтобы после перетечь в обратном направлении. Мелькнула мысль о том, что она так и не нашла лишнего времени, чтобы освоиться с железкой. А зря. В другой раз нужно, обязательно.

Взор совершил еще одну прогулку по клинкам к глазам супруга, которому протянули руку в перчатке приглашающим жестом.

 

Патрик задумчиво взял ее за руку. Перебрал тонкие пальчики и скромно поцеловал тыльную сторону запястья.

Щелкнул замок. Открылась и закрылась за ними дверь.

Hide  

[Nevrar 21 624]

После боя, оставив в нём все свои душевные силы, ведьмак окруживший себя сворованным во время этого самого боя, кажется в пал очередной ступор. С второй группой они расправились не в пример легче (Насколько конечно он мог судить..) но третья группа тоже испытывавшая необходимость или страсть в взрывах при появлении, произвела немалое на него впечатление, ибо это было бы  уже слишком... К счастью это подоспели свои, и как оказалось предателей было минимум половина. Непонятно что же мешало им тогда завербовать уж совсем всех и убрать неугодных тихо ночью а не при взрывах со стрельбой? Знать человека десять лет, и вот так получить пулю в спину - страшно. У мисс Белл был свой, личный глубокий мотив, но остальные? Вряд ли инквизиция, могла успеть совершить столь много грехов... Теперь только господь Бог будет судить виноватых.

А ещё до него только сейчас дошло что ему значительно полегчало, мягкое жемчужное сияние окутавшее его посреди битвы, кажется призванной Ириссой, пожалуй стоило поблагодарить её. Как-нибудь, в более подходящей момент когда они разберутся со всем здесь.  Сейчас же к ней больше стоило пристроить охрану. Хотя решать это было точно не ему. Но всё равно стоило быть настороже, может кто ещё где затаился или установил ловушки? Хотя маловероятно, им явно пришлось действовать импульсивно иначе бы проще было бы скажем отравить всю еду в столовой каким-нибудь долгоиграющим ядом или напасть ночью. У них почти было удивительно преимущество в внезапности. Только вот зачем им всё это было надо?..

Загадка на которую наверняка найдёт инквизитор у оставшихся в живых, их ждёт долгий день в казематах...

Его же собственные таланты лежали в совершенно иной плоскости, далёкой от помощи живым, зато была пара рук, которая хоть как-то да годилась для помощи в ликвидировании последствия нападения. А потом пока его специализированная помощь не понадобится, стоит сделать вышивку на новом плаще пока необходимость не заставит отправится в город.

[julia37 48 701]

Прежде чем выйти, Патрик, рискуя вновь развеселить суженую, бдительно оглядел коридор. Слежки, кажется, не было.
- Тебе ничего не нужно в арсенале?
Инквизитор никак не мог отогнать навязчивую мысль запастись, как следует, наручниками.

[Grey_vi_Ory 25 718]

- Тебе ничего не нужно в арсенале?
Инквизитор никак не мог отогнать навязчивую мысль запастись, как следует, наручниками.

Веселило суженую не совсем это, но признаваться об этом она не собиралась и под пытками. А вот озвученная второй половиной мысль была любопытной. 

- Патроны потратила. Гляну бронебойные. Пригодится.

 

[julia37 48 701]

- А у меня кончились наручники. - вздохнул инквизитор, оглядывая окрестности поверх макушки мисс Бирн.

Скользнул взглядом по непослушной челке, частично скрывающей глаз, к белому треугольничку блузки, подчеркивающему V-образный воротник жакета.

Белое было ей к лицу. Поэтому Кьяра все время носила чёрные платья?

- Ну, идём.

[Grey_vi_Ory 25 718]

- А у меня кончились наручники. - вздохнул инквизитор, оглядывая окрестности поверх макушки мисс Бирн.

"Неудивительно", - подумалось экзорцистке, которая дисциплинированно последовала за супругом, храбро отгоняя мысли о природе вздоха. В конце концов, если Патрик надеялся, что она скажет "нет", если уставал от ее общества, ему ничего не стоило попросить ее подождать в зале совещаний. И он это знал. Кьяра надеялась, что знал.

Изменено 18 сентября, 2016 пользователем Grey_vi_Ory

[julia37 48 701]

Если Патрик и хотел избавить себя елико возможно от общества мнительной экзорцистки, то он избирал для этого довольно странные способы. Всевозможные ухищрения ради того, чтобы остаться наедине с надоевшей особой в перерывах между схватками и погонями, впрочем, не шли ни в какое сравнение с женитьбой на ней - самым оригинальным способом вернуть утраченное одиночество и отомстить за поруганную гордость.

Мистер О'Коннелл ещё не встречал людей, которые делали предложение в надежде услышать "нет". Хоть справедливости ради следует заметить, людей, хотя бы раз в жизни просивших руки женщины, он знал не так много.

В арсенале инквизитор на какое-то время исчез за стеллажами. То ли из природной жадности, то ли ведомый паранойей, он взял пять пар наручников. Четыре приладил к своему поясу, и вертя последнюю в руках, нашёл ящики с патронами.

Сам он бывал возле них крайне редко, предпочитая револьверу меч, или же нечто, похожее на приятно отягощающее плечи необычное ружьё.

- И давно ты стрижешь волосы? - массивная фигура плечом привалилась к ближайшему шкафу, около глаз поселились едва заметные улыбчивые морщинки.

Кьяра так до конца и не верила ему. Да и как, если единственный человек, составлявший всю ее семью, оставил ее. Погиб. Убедить ее в реальности происходящего могло только время.

Больше ничего.

[Элесар 12 484]

Фойе < - > Комната Герты

- Обрушен потолок на выезде из гаража, в остальном повреждений нет, - пояснил Лафайетт. - Нашу технику хотели именно заблокировать, а не уничтожить целиком. Мы быстро разберем завал.

- Рада слышать, что всё обошлось незначительными разрушениями, - с некоторым облегчением в голосе проговорила Герта. Коллеги понемногу расходились, но сама девушка ещё собиралась обратиться к Лафайету и Блэку с важным напоминанием. - Прошу, не забудьте о запросе на компактные средства связи, "микробусины". Против заговора таких масштабов, нам понадобится лучшее снаряжение. А теперь, позвольте откланяться, - немка слегка поклонилась мужчинам и направилась к ведущей на жилой этаж лестнице. Сколь ни было велико желание первым делом поработать над пострадавшим в бою псом, сначала следовало наложить рисунок звёздного неба на карту города.

Солнце даже сквозь плотные тучи прекрасно освещало небольшую гостевую комнату, но Герта включила настольную лампу и расположила ту, как ни странно, под сделанным из стекла журнальным столиком. Наслаждаться ироничностью происходящего времени не было, и потому леди-артефактор просто занялась кропотливым переносом линий Ориона на лондонские улицы, безжалостными взмахами карандаша перечёркивая целые кварталы. Оставленный без внимания Анхель запрыгнул на кровать, откуда через несколько мгновений с глухим стуком упал настойчиво подгоняемый лапкой тубус. 

- Вот уж не думала, что ты такой балованный, - качнула головой Нойман, поднимая взгляд на сидевшего с исключительно невинным видом коту. Лишь полное отсутствие других живых существ в комнате не позволило тому откреститься от авторства совершённой пакости. Впрочем, Анхель не особенно и пытался.

- Это за вчерашнюю шутку Генри, да? - ответа на вопрос Герта, естественно, не получила, зато отлично могла уловить настроение молчаливого собеседника на интуитивном уровне. Она улыбнулась и опустила голову, возвращаясь к необычному (да и что в этом деле вообще было обычного?) художеству. 

Ориентируясь на самые яркие звёзды девушке удалось вычислить предполагаемые места для кровавых ритуалов: Королевский госпиталь Белтема, станцию Митчам и колледж Орчард Хилл. С Беллатрикс, четвёртым небесным телом в Орионе, всё оказалось сложнее и выделить какой-то один адрес не получилось - эта вершина фигуры указывала сразу на три жилых дома. Однако, область поисков сжалась (особенно в сравнении с целым Лондоном) до смехотворных размеров.

Герта разложила инструменты на строго отведённые им места, упаковала карты и, в компании вновь источавшего ледяное спокойствие Анхеля, вернулась обратно в фойе. Лафайет не стал мелочиться на охране и сейчас там стояло аж четверо бдительных орденцев.

- Господа, попрошу вас передать группе детектива Блэка, что у меня есть для них важная информация. Они могут найти меня в технической лаборатории, - не слишком эффективное решение, но о том, организует ли Бенедикт ещё одно собрание, мисс Нойман знать не могла и предпочла хотя бы так оповестить заинтересованным в новостях коллегах возможность их получить. Девушка улыбнулась бойцам и сделала небольшой поклон. - Удачного дня.

Удача им точно не помешает.

Изменено 18 сентября, 2016 пользователем Элесар

[Grey_vi_Ory 25 718]

- И давно ты стрижешь волосы? - массивная фигура плечом привалилась к ближайшему шкафу, около глаз поселились едва заметные улыбчивые морщинки.

- Последние лет пять, - последовал ответ после того, как Кьяра резким движением головы отбросила мешавшую челку. Руки мисс были заняты опустошением барабана и заменой боеприпаса. Запасная коробка нашла свое место в одном из бесчисленных карманов плаща, который иногда казался бездонным. Извлеченные патроны отправились в надлежащее им отделение. Экзорцистка то ли не была отягощена чрезмерной алчностью, то ли, что вероятнее, являлась особой практичной и до тошноты аккуратной. Она бы вернула и стальной квилон, но лишнее оружие в замкнутом пространстве далеко не всегда таковым бывает. - Каждый раз, когда нахожу время и что-то похожее на зеркало.

С огнестрельным оружием она не расставалась дольше, предпочитая его холодному из соображений все той же практичности. Испытывая, по очевидным причинам, нехватку физической силы, девушка компенсировала дефицит с помощью револьвера. Более шумно, но, как ни странно, чище. В слабых руках клинок требует убийственной точности, а убийств она избегала. Потому что чаще всего имела дело не с врагами, увы, а с жертвами.

[julia37 48 701]

Путём несложных арифметических умозаключений Патрик вычислил цифру "21". И выдвинул предположение о том, что именно заставило Кьяру решительным движением остричь русую косу. Не вслух, разумеется.

Жаль. Но было бы нечестно говорить ей о том, что Патрику хотелось бы взглянуть на ту, прежнюю прическу.

Он не собирался заставлять ее жертвовать комфортом в работе ради собственной прихоти.

Все то время, пока шла перезарядка, ирландец молча следил за ловкими пальчиками. Им все удавалось как нельзя лучше.

- Возьми. - он протянул ей наручники. - Пусть у тебя будут тоже.

 

[Grey_vi_Ory 25 718]

Если бы Патрик спросил, Кьяра бы могла обвинить во всем коварное, вечно ускользающее, текущее сквозь пальцы и сердце, оставляющее болезненные засечки, время. Кто в юности не спешит осуществить все задуманное, подгоняемый безумным током шумной крови? Кто не знает липкого леденящего страха не успеть?

Девонширский ворон не отличался амбициозностью. Зато в работе всегда погрязала по самую макушку. В один прекрасный день под рукой оказались ножницы, а в голове - идея, как сэкономить себе драгоценные минуты. Стремления следовать моде и приличиям в ней не наблюдалось уже тогда.А оценивать свое отражение с точки зрения эстетичности мисс так и не научилась.

Но Патрик не спросил, а предпочел в очередной раз огорошить свою помощницу. Беря в руки пару металлических колец, соединенных короткой цепочкой и снабженных усложненным запирающим механизмом, Кьяра не могла не представить себя в попытке использовать их. По всему выходило, что зрелище будет комичным. Но в предложении ирландца была, как обычно, неоспоримая логика.

В мистере О'Коннелле непостижимо сплетались вулканическое неистовство натуры и неумолимая, здравая рассудительность. Кьяре не нужно было смотреть на него, разум сам собой воспроизводил дорогой образ - можно было делать вид, что она принимает сомнительного рода дары, и любоваться. Ресницы дрогнули в улыбчивом прищуре.

Экзорцистка кивнула, выражая и согласие, и благодарность, и уверенность в правоте собеседника.

 

[ABAL 2 173]

Сознание.  

Окружение халупы постепенно окаменевало, превращая помещение в какую-то пещеру. С виду могло показаться, что количество свободного места увеличивалось. Будто бы потолок поднимался выше, а стены отдалялись. И тем не менее, подростку казалось, что его сдавливало со всех сторон. Это ощущение не поддавалось какому-либо логическому осмыслению, но здесь сам мир другим, непонятным и странным.
В самом темном углу, в придачу к двум отблескивающим глазам, добавился огонек. Было понятно, что это уголек сигареты. Ее мог закурить только один человек в этой комнате. И вот, сделав затяжку, тень заговорила.
- Кто я!? Ты серьезно? - мужчина выдохнул, однако дым вышел не из предполагаемого места рта, а из всего тела. - Я - это то, чем ты станешь... - левая рука выглянула из тьмы и сделала жест, как бы приглашающий к столу. - ...В лучшем случае. И ради всего святого, брось палку. Мы же не хотим, чтобы ты потерял еще несколько кусков памяти.
Мальчик отреагировал на удивление спокойно, по крайней мере, для своего возраста. Его лицо не отражало никаких эмоций. Ни удивления, ни страха, ни ненависти. Эдмунд всегда умел хорошо скрывать свои душевные терзания.
Детские руки аккуратно положили деревяшку на место, а маленькие ножки приблизили своего хозяина к столу. Ладонь мягко легла  на спинку стула, но никаких дальнейших действий не последовало. Грейвс не особо торопился в выполнении неизвестной сущности.
- Я не понимаю что ты имеешь ввиду. И что ты говорил про воспоминания. - юноша не заметил как тональность голоса изменилась, превратив обычную речь в смесь крика и визга. - И что вообще здесь происходит!? - почувствовав излишнюю эмоциональность, Эд постарался сбавить обороты. - Это ты спас меня?
Комната разразилась хохотом, а сама тень забилась в небольшой истерике. В след за столь грубыми действиями последовали некие движения. Тяжело было понять, какие конкретно действия делала фигура во тьме, но по всей видимости она старалась остановить смех.
- Как много вопросов. И как много совершенно тупых. - еле видная нога отодвинула стул для ребенка. - Ты присаживайся-присаживайся. Повторять сказанное я не собираюсь, поэтому, по всей видимости, про первые два вопроса можешь забыть. А что здесь происходит? Да все как всегда, так что я не знаю почему ты беспокоишься. - мужчина ухмыльнулся. Теперь во тьме к огоньку и глазам, добавились еще и белоснежные зубы. - Спас!? Как же сильно ты заблуждаешься... И все же, я отвечу на твой вопрос. Нет, это не я выстрелил в Дусгева.
После этих слов воцарилась тишина. Недолгая, но очень напрягающая.
И вот, она завершилась. Раздался звук отодвигающегося стула. В этот раз он перемещался по инициативе маленького мужчины. Предмет мебели перемещался все дальше и дальше, и в итоге, остановился у стены. Сделав это, Эд плюхнулся на него и заговорил, закончив затянувшуюся паузу в разговоре.
- Эх, ладно, все это неважно. Где выход? Как к нему попасть? У меня нет времени на эти игры. - эти слова были произнесены с полной серьезностью.
Белоснежная улыбка исчезла из поля зрения. По всей видимости тень просто закрыла свою пасть. И вместе с этим, дымящийся окурок был потушен об стол.
- А почему ты отсел так далеко? Боишься!? - рассмеялся собеседник. - Выход в конце. А чтобы дойти до него нужно пройти весь путь. Нет, ошибаешься. У тебя есть целая бесконечность на наш разговор.
Этот разговор, да и вся ситуация в целом напрягала все сильнее и сильнее. Эдмунд пробежался глазами по комнате и, не обнаружив никаких дверей или окон, продолжил разговор.
- Нет, не боюсь. Зачем мне боятся себя? Ну, если ты, конечно, не солгал. - Грейвс закинул ногу на ногу. Фыркнув, он продолжил разговор. - И как же мне дойти до конца?
Ответом на вопрос стал удивительно громкий щелчок. Тяжело было понять, пальцы это, или какой-то спрятанный механизм. Вместе с этим, комната озарилась ослепляющим светом. Мальчик изо всех сил пытался воспользоваться этим и увидеть того, кто скрывался в тени, но безрезультатно. Тьма будто бы изливалась именно из этого угла, скрывая глаголящего. Через несколько мгновений комната озарилась еще одной вспышкой, а потом все пришло в норму. Разве что локация изменилась, но не существенно. Все такая же поломанная мебель, грязь и отсутствие окон.
Теперь подросток и его таинственное будущее сидели в комнате, отлично вбитой в память оперативника. О да, здесь он рос. Здесь он провел все свое детство. Почти все радостные, ровно как и горькие воспоминания, были связаны с этим местом. Что-то шелохнулось в седом. В его груди, а может и в самой душе. Злым, преполненым непонимания голосом он заговорил.
- Вот оно как.... Зачем мы здесь? Ты издеваешься надо мной? Тебе хочется причинять мне страдания?
- Нет... Я не издеваюсь над тобой. - Фигура наконец-то встала и начала медленно подходить к малышу. - Как же ты все еще не понял. Твои страдания приносят боль всем нам. Именно поэтому остальные уже давно приспособились. Но не я...
Из тени вышел постаревший Эдмунд. Весь покрытый шрамами и пулевыми ранениями, а лицо его носило множество морщин и следов былых побед и боев. Но кое-что в нем было иное, совершенно иное. Длинные волосы цвета вороньего крыла. Вот в чем была их разница.
- ... Понимаешь, Эдди, именно тогда... - рука указала на изменяющуюся часть окружения.
На месте одиноко стоящей кровати появилось что-то невнятное. Будто-бы кто то смешивал краски в поисках нужного цвета, но никак не мог найти. Седой и моргнуть не успел, как все вернулось в норму. В относительную норму. На спальном месте лежал его отец. Весь бледный с затухающими глазами. Он умирал.
- ... появились мы. Не все сразу, но как минимум я Дусгев. Помнишь ли ты тот момент? Помнишь ли что чувствовал?
Подбородок подростка задергался, руки сжались в кулачки, а из глаз побежали слезы.
- Да. Я отлично помню тот день. - голова повернулась к собеседнику в пол оборота. - Тогда я понял, что сильный жрет слабых, а мир несправедлив и жесток.
- Я не это хотел услышать и ты это знаешь, но хорошо, я скажу за тебя. - копия приближалась в ближе и ближе, оказывая давление на бедолагу. - Тогда тебе было больно, ты сжался от страха и одиночества. Ты стал никем, пустотой, нулем. Но как из ничего рождается все, из тебя появились мы. Именно мы забрали все те душевные терзания и стали тобой. И если не станет нас, то не станет и тебя. Без нас ты ты всего-лишь Ты это прекрасно знаешь и чувствуешь, иначе зачем ты перестал принимать морфий?
Удивление озарило детское лицо. Столько вылитой информации не могло оставить Грейвса равнодушным, но сейчас его интересовал другой вопрос.
- Прием морфия? О чем ты? Я пил его, чтобы избавиться от головной боли.
Теперь уже эту эмоцию испытал ненастоящий оперативник.
- Так ты не помнишь... Кто же мог исковеркать эти воспоминания? - произнес он, двинув двумя пальцами.
Раздался очередной щелчок, а за ним и вспышка.
*
И вот окружение вновь сменилось, превратившись из комнаты какой-то лачуги  в кабинет врача. Здесь сидел двое молодых мужчин, лет двадцати, одним из которых был Эдмунд, а вторым - тот самый врач, что выписывал морфий на протяжении нескольких лет. Картина была не из приятных. Хилый, исхудавший Грейвс с унылым лицом наблюдал за тем, как собеседник что-то рассказывал.
-... Слушай, Эд, физически ты здоров. Ну, насколько можно быть здоровым после такой травмы. - рука указала на лысыватую голову. - Но...
Речь врача была прервана резким ответом со стороны пациента.
- Малькольм, ты же знаешь, я врать не буду. У меня действительно болит голова! - чуть ли не криком, откашливаясь, произнес седой.
- Прекрати меня перебивать! Сколько можно!? Я хотел сказать, что после длительной работы с тобой, у меня есть причины полагать о развития у тебя шизофрении. Мне кажется, что эти боли имеют психосоматический характер.
На какое-то время воцарилась тишина, а лицо пациента демонстрировало страх и непонимание. И тем не менее, немного успокоившись, он заговорил.
- Ты же знаешь, я не псих! - ладони протерли глаза. - Нельзя это писать в моей карте, ибо я унесу тебя вместе с собой. На самое дно.
Врач все это прекрасно знал. Однажды воспользовавшись помощью, он навсегда стал зависимым от нездорового оперативника.
- Нет, ты псих. Однако, ты прав, я не могу позволить себе подобного. - фигура в халате подошла к небольшому шкафчику и начала копаться в нем. - В карте я напишу, что твои боли из-за травмы, и что тебе нужно принимать морфий. Он действительно поможет. Ну, я на это надеюсь.
Окружение вновь начало изменяться, возвращая старую добрую каменную комнату.
*
- Теперь ты все понял? - спросила копия теплым голосом.
Детские ручки какое-то время терли лицо, а потом просто опустились. Так, будто бы они теперь просто были ватными.
- Да. - еле слышно произнес оригинал.
- Думаю, что я все закончил, но тебе предстоит пообщаться еще с одной частью себя.
Из кармана появился револьвер и направился в сторону головы Грейвса.
- Auf wiedersehen, малыш.
Раздался выстрел...

Hide  

[julia37 48 701]

Теперь у мисс под рукой всегда была вулканическая натура, готовая оценить ее образ с эстетической точки зрения и воспеть его молчаливым восхищением. И штрих в виде стриженых волос, нестандартный для современных женщин, лишь добавлял Кьяре особенного очарования. Подумав об этом, Патрик понял, что на самом деле... не хочет ничего в ней менять. 

Даже вечное самоиссущающее стремление к созданному в голове идеалу. Его задачей было лишь не дать этому чувству затмить собой все прочее, не позволить ему превратиться в чёрную дыру.

Неумолимо и перед его глазами возникло видение экзорцистки, с присущей ей решительностью применяющей новый инвентарь. Инквизитор не нашёл в нем ничего смешного. 

Проводив пристальным взглядом замшевые перчатки, ирландец покинул арсенал, призвав супругу вновь дисциплинированно следовать за ним.

***  

Через несколько минут они были в технической лаборатории, где ожидала всех мисс Нойман и ее любопытные открытия.

 

[Grey_vi_Ory 25 718]

Очевидно, новый инвентарь подтолкнул мыслительный процесс в русой голове экзорцистки, ибо, отвлекшись от созерцания приятных внутреннему взору картин, она не последовала, как обычно, за инквизитором.

Кьяра подцепила из изрядно опустевшего ящика ещё пару наручников и протянула Патрику. 

- Отдашь Блэку? Он снял свои. 

После чего вернулась к следованию традиционному порядку и на протяжении всего пути до вотчины мисс Нойман не нарушала тишины. 

[Элесар 12 484]

Техническая лаборатория. 11:10

Переложив на лафайетовских молодцев ответственность за оповещение коллег, Герта спустилась в подземную часть комплекса, где и собиралась провести ближайшие пару часов. Если не брать во внимание сон, то во время посещения особняка она находилась здесь почти безвылазно - не в лаборатории, так в архиве, изучая внушительную техническую библиотеку. Артефактор не предъявляла претензий, но в собственной мастерской она чувствовала себя уютнее, несмотря на то, что окна выходили на далекие от образцовых улицы Гринвича. Возвращение в ставшие родными за два года стены, правда, представлялось перспективой довольно смутной. В очередной раз мисс Нойман заставила себя не предаваться праздным мыслям и ушла менять наряд в специально отведённую для этого раздевалку. Вновь в лаборатории она появилась в тёмно-сером рабочем комбинезоне и с перевязанными для удобства бежевой косынкой волосами. Первым делом её внимание привлёк Анхель, восседавший на изрешечённом осколками псе и тщательно исследовавший нанесенные марионетке повреждения

- Давай договоримся сразу - если мне понадобится помощь, я тебя позову. В мастерской опасно, даже если ты сделан из горного хрусталя, - произнесла Герта, неотрывно глядя на деятельного кота. Тот принюхался к рваному краю одного из отверстий, после чего мяукнул и спрыгнул на пол. Взмах белоснежного хвоста подтверждал, что хозяйку Анхель услышал и её ценное мнение принято к сведению.

- Вот и чудесно, - ответила девушка. Выгодное для сторон соглашение было достигнуто, и она отошла к металлообрабатывающему станку. Внутренними деталями стоит заняться позже, для начала нужно устранить главную уязвимость предыдущей версии Генри - недостаточное бронирование. Собственно, за обрезкой металлических листов, а так же приданием им необходимой формы Герту и застала инквизиторская чета.

- Мистер О'Коннелл, мисс Бирн, - артефактор подняла голову, отвлекаясь от закреплённой в тисках пластины, и убрала в сторону защитные очки. Обоим посетителям достался приветственный кивок и дежурная улыбка, прежде чем Нойман указала на стоявший неподалёку стол, на котором уже предусмотрительно была развёрнута карта Лондона. - Ещё четыре... вернее шесть адресов. В одной из предполагаемых точек слишком плотная застройка.

Техническая информация
 

Генри 4.0 (создание+гравировка. Базовое время 13 часов) [40 минут/1 час 40 минут]

Мастерство: 3 успеха.

Изменено 19 сентября, 2016 пользователем Элесар

[Dmitry Shepard 30 755]

За закрытыми дверями

Викторианский рейтинг R  

Бой закончился и наступившее затишье следовало использовать с максимальной пользой, однако Бенедикт понимал, что им всем требуется передышка и время на осознание изменившихся реалий. Это дело было в десятки раз опаснее их обычной работы и противостояли им хорошо обученные люди, имевшие доступ к самым разнообразным ресурсам. И только что закончившаяся схватка была только первой ласточкой и приблизительным примером, чего им всем стоит ожидать в дальнейшем. Одно хорошо, статус Ириссы ввиду очевидного намерения ее убить, больше никто не собирался оспаривать и помещать ее под стражу. Еще один экзорцист в команде им не помешает.

Благодаря стараниям Кьяры, ее старшей коллеге оставалось только смыть со лба кровь, от оставленной пулей глубокой царапины не осталось и следа. Требовал внимания и пострадавший рукав кожаной куртки, скользнувшая по нему пуля оставила прореху. Но это могло подождать.

- Нам надо поговорить. Наедине, - спокойно проговорил Бенедикт, подчеркнуто бесстрастно глядя на супругу. Ирисса ответила таким же спокойным взглядом. Этот разговор неизбежно должен был состояться и сейчас момент был не менее подходящим, чем любой иной.

- Конечно, как скажешь, муж мой, - несмотря ни на что, Ирисса не удержалась от легкого проявления непокорства, которым, как оба они прекрасно знали за годы семейной жизни, являлась эта внешне полная женского покорства фраза. Чуть заметно усмехнувшись, Бенедикт повел супругу наверх, в свою гостевую комнату. Бой не затронул второй этаж, поэтому все осталось на своих местах, уютная остановка резко контрастировала как с разбитым в хлам фойе, так и с суматохой в лазарете, наполненном ранеными разной степени тяжести.

Бенедикт задержался у двери, поворачивая ключ в замке, а Ирисса не стала ждать приглашения, самостоятельно заняв удобный диван и сложив руки на коленях, ни дать, ни взять, примерная жена без всякого изъяна. Почему-то этот образ сейчас вызывал у Бенедикта глухое раздражение. Садиться рядом он не стал, по простому присев на краешек дубового стола и глядя в лицо Ириссы, почти против воли любуясь ее красотой. И, против сказанного ранее, не торопился начинать обещанный разговор. Намеренно он так поступал или просто не знал, с чего начать, но затягивавшееся молчание и взгляд Бенедикта, как в прежние времена, теплый и восхищенный, заставляли Ириссу нервничать и в итоге она сама заговорила, не в силах больше молчать.

- Я скучала по тебе. Но не могла себе позволить прийти, даже ночью, под видом сна. Даже близко подойти опасалась. Боялась...сломаться. Видеть твое горе было бы слишком для меня и я..., - Ирисса замолчала, прерванная жестом Бенедикта.

- Я верю тебе, Ири. И все понимаю, - мягко произнес Бенедикт, намеренно используя имя, которым называл ее, только когда они оставались наедине. - Мы оба умеем ставить дело выше эмоций. Как бы это ни было тяжело. Я хочу поговорить о другом. Что бы мы стали делать, когда я начал бы стареть, а ты осталась все такой же красавицей? Почему ты, зная, что по сравнению с тобой я бабочка-однодневка, все равно согласилась выйти за меня замуж, хотя знала, что это причинит тебе боль?

Ирисса не стала отводить взгляд.

- Потому что я люблю тебя, - уверенно ответила она и это не звучало шаблонно. - И надеялась найти способ продлить твою жизнь до тех же пределов, что и мои собственные. Мы, кроаты, работаем над этой задачей еще со времени подписания Договора, привлекая к работе самых талантливых людей. Старшая...она любила Годрика. Когда он умер, она больше не возвращалась в человеческий облик. Ей так было проще.

- Ты говоришь о бессмертии? - осторожно уточнил Бенедикт.

- Нет, это было бы против замысла Творца, - покачала головой Ирисса. - Мы отталкивались от историй о Мафусаиле и его потомстве. Конечно, это только легенда, но у нее должна быть реальная подоплека. А значит, продлить сроки активной жизни обычного человека возможно, в вас заложен огромный потенциал. То, что у нас с тобой есть дочка подтверждение тому. До нас с тобой считалось, что от обычных людей у кроатов детей не бывает. И это..., - Ирисса прервалась и впервые за разговор отвела взгляд в сторону.

Что это причиняло любимой душевную боль, Бенедикт понял и так, покинув наконец импровизированный насест и сев рядом с Ириссой, обняв ее и прижав к себе. Он получил ответы на свои вопросы, все остальное уже было неважно. Главное он узнал, Ирисса была с ним откровенна, хотя и не говорила всего. Их отношения были не прихотью, а неизбежностью, порожденной взаимным и осознанным чувством и они оба это понимали.

- Люблю тебя, - тихо прошептал Бенедикт, прежде чем поцеловать супругу, заново открывая для себя оставшийся только в памяти вкус ее губ. Как и прежде, от Ириссы пахло апельсинами и солнцем, хотя последнее было скорее ощущением, чем конкретным запахом. Янтарь, солнечный камень, действительно очень подходил ей.

- Люблю тебя, - эхом отозвалась Ирисса, как и прежде, теряя голову и забывая обо всем на свете рядом с любимым, от спокойной сдержанности переходя к пылкой страсти. Здесь и сейчас все важные дела могли подождать своей очереди за запертой дверью, пока два разных пламени под одинаковым льдом вновь вспоминали, каково это, танцевать вместе.

***

Любовный жар спал, впитался в смятую простынь, оставив уютную усталость во всем теле. Бенедикт словно величайшую драгоценность прижимал к себе любимую, устроившую голову у него на плече и гревшую ему бок теплом своего тела, собственническим и весьма откровенным жестом (хоть и не видным под одеялом), закинув ногу на его бедро. Первый раз за пять лет Бенедикт ощущал абсолютную гармонию с миром в целом и с собой в частности. И ему не нужна была магия, чтобы знать, что Ирисса сейчас испытывает те же самые чувства. Друг без друга они не были полноценными существами, будто являясь действительным олицетворением легенды о разделенных половинках одного целого.

Бенедикту очень хотелось попросить любимую рассказать об их дочке, но он погасил это желание. Не стоит сейчас бередить эту рану и отвлекать душевные силы Ириссы на борьбу с тоской. Очень скоро им обоим понадобится все, что у них есть, без остатка, чтобы обеспечить будущее миру, в котором будет жить их дочь. Время лениво текло мимо супружеской пары и Бенедикт позволил себе просто наслаждаться моментом, пока он длится. Приятным теплом гибкого тела и тяжестью изящной женской головы на плече. И словно отпечатавшимся на сетчатке образом самой Ириссы в момент наивысшего наслаждения, раскрасневшейся, от чего смуглая кожа стала темнее, обжигающей жаром своих чувств, позволившей себе ненадолго обрести доверчивую уязвимость в объятиях супруга, отдавшись в защиту его рук и тела. Было очень приятно лежать вот так, но все хорошее проходит когда-нибудь, а в их ситуации, куда быстрее, чем хотелось бы. В какой-то момент Бенедикт просто коснулся губами лба любимой в ласковом поцелуе.

- Пора, Ири, - тихо прошептал Бенедикт. - Время двигаться дальше.

Ирисса сонно пошевелилась и немного грустно улыбнулась Бенедикту, приподнявшись на одном локте и опираясь ладонью о грудь мужа.

- Как же мне тебя не хватало, любимый, - проговорила Ирисса, с легким вздохом сожаления выскальзывая из нагретой постели и идя в ванную комнату, на полных губах играла довольная улыбка, ведь она прекрасно знала, что сейчас Бенедикт неотрывно следит за ней взглядом, полным любви и восхищения. Щелчка дверной задвижки Бенедикт так и не услышал и в который раз проиграл перед искушением присоединиться к любимой в душе. Он любил ухаживать за ней таким образом и знал, что ей это безумно нравится. Правда, водные процедуры при этом имели свойство затягиваться, но у всего есть своя цена, не так ли?

Hide  

Бенедикт и Ирисса не намного отстали от Патрика и Кьяры, спустившись в мастерскую минут через пять после них.

- Какие у нас новости, мисс Нойман? - голос Бенедикта звучал непривычно бодро и причина этого, облаченная в новенькую кожаную куртку, стояла сейчас рядом с ним, с легким интересом изучая взглядом коллегу по цеху целителей-экзорцистов.

 

[julia37 48 701]

Кьяра подцепила из изрядно опустевшего ящика ещё пару наручников и протянула Патрику. 
- Отдашь Блэку? Он снял свои. 
После чего вернулась к следованию традиционному порядку и на протяжении всего пути до вотчины мисс Нойман не нарушала тишины. 

- Ну разумеется. - Патрик забрал причитающееся Блэку возмещение и понизив голос до едва слышного заговорщического шепота, добавил. - Дорогая.
Бесцветные глаза блеснули.
***

 

- Мистер О'Коннелл, мисс Бирн, - артефактор подняла голову, отвлекаясь от закреплённой в тисках пластины, и убрала в сторону защитные очки. Обоим посетителям достался приветственный кивок и дежурная улыбка, прежде чем Нойман указала на стоявший неподалёку стол, на котором уже предусмотрительно была развёрнута карта Лондона. - Ещё четыре... вернее шесть адресов. В одной из предполагаемых точек слишком плотная застройка

- Какие у нас новости, мисс Нойман? - голос Бенедикта звучал непривычно бодро и причина этого, облаченная в новенькую кожаную куртку, стояла сейчас рядом с ним, с легким интересом изучая взглядом коллегу по цеху целителей-экзорцистов.

- Мисс Нойман. - инквизитор вежливо поприветствовал даму, с небольшой циркулярной пилой в руках выглядевшую весьма... экзотично. Экзотично-привлекательно, если быть до конца честным.
Что-то было в том, когда слабая женщина имеет возможность использовать технический прогресс и компенсировать недостаток физической силы с помощью таких вот небольших устройств. Как неоднократно замечал до него мистер Рид, все женщины, приданные группе, были очень особенными.
- Я взгляну, если п-позволите.. - карта мистическим образом притягивала его с тех пор, как инквизитор понял, что тут замешаны астрономия, космогония и древний Египет.
Вошли Блэки.
- Возвращаю. - Патрик с ноткой благодарности отдал предназначенные детективу наручники и склонился над расчерченной картой столицы.

В северо-восточной части Лондона им предстояло посетить Бедлам, он же Королевский госпиталь Бетлем, на Монкс-Орчард роуд. Каких-то сто с небольшим лет назад русский путешественник Карамзин бывал там и написал в своих записках.

«Предлинные галереи разделены железною решеткою: на одной стороне — женщины, на другой — мужчины. В коридоре окружили нас первые, рассматривали с великим вниманием, начинали говорить между собою сперва тихо, потом громче и громче и, наконец, так закричали, что надобно было зажать уши. Одна брала меня за руку, другая за пучок, третья хотела сдуть пудру с головы моей — и не было конца их ласкам. Между тем некоторые сидели в глубокой задумчивости… Многие из мужчин заставили нас смеяться. Иной воображает себя пушкою и беспрестанно палит ртом своим; другой ревет медведем и ходит на четвереньках. Бешеные сидят особливо; иные прикованы к стене. Один из них беспрестанно смеется и зовет к себе людей, говоря: „Я счастлив! Подите ко мне; я вдохну в вас блаженство!“ Но кто подойдет, того укусит. — Порядок в доме, чистота, услуга и присмотр за несчастными достойны удивления. Между комнатами сделаны бани, теплые и холодные, которыми медики лечат их. Многие выздоравливают, и при выпуске каждый получает безденежно нужные лекарства для укрепления души и тела…»

С литературой инквизитор знакомился, как правило, очень узкоспециализированной и по крайней необходимости. И про Карамзина даже не слышал. Вероятно, потому не находил старейший в Лондоне сумасшедший дом смешным.

Неуклюжий толстый палец проследил направление к указанным уже трем жилым домам, на Кройдон-роуд 26, 27, 28. Вообще, "Кройдон" повторялся в их поисках слишком часто. Район Кройдон на первом месте преступления, библиотека Кройдона на втором... Что ж, придется обыскать все три дома.

Другая половина созвездия смотрела на юго-запад. Станция метро Митчам могла стать прибежищем для всякого рода нечисти, благодаря техническим тоннелям и канализации.  Что потребовалось кровавой Клариссе в колледже Орчард Хилл на Вудкоат роуд, оставалось только гадать.
- Взгляните сами, господа. И дамы, конечно. У нас четыре возможных места преступления. А так как наша задача п-помешать даме в плаще завершить задуманное, думаю, в первую очередь мы должны обратить свое внимание на адреса, которые обнаружила мисс Нойман. 
Инквизитор отступил от стола, освобождая место для прочих.
- Кроме того, все еще остается не найденным второе святилище Лилит и инквизиторы, которые замяли дело целителя Стоуна, миссис Блэк отметила, что это важно. Иллюминаты, как мы теперь знаем, обретаются в Красном колесе, и с ними заместитель главы Скотланд-Ярда. Возможно, не п-прямо сейчас, но с этим нужно что-то делать. Артефактор Монро, как я понял, все еще ускользает от нас. И.. маркиз Фипс и графиня Грей так же могут представлять интерес, потому что они, наравне с лордом Хэмишем, являлись клиентами покойного Стоуна и в тоже время пользовались услугами Белой Акации.

 

Изменено 19 сентября, 2016 пользователем julia37

[Элесар 12 484]

Герта проявила незамеченные за ней ранее чудеса проницательности и без труда догадалась, в чём (вернее ком) именно заключалась причина хорошего настроения детектива. Домысел этот касался исключительно личной жизни коллег, никак немку не затрагивал и потому был сразу же оставлен пылиться в архивах памяти ради проблем насущных. Инквизитор благополучно освободил даму от необходимости отвечать на заданный Бенедиктом вопрос и девушка, рассудив что время можно проводить с пользой, сразу после приветствия четы Блэков отложила инструмент в сторону и отошла к дальнему столу. Там, между тускло поблёскивающих зажимов чернёного металла она уже закрепила нуждающуюся в дополнительной регулировке лапу марионетки. В своей технической вотчине мисс Нойман относилась к правилам этикета крайне либерально, однако, отвлекать членов следственной группы визгом пилы или постукиванием станка для штамповки было не самой разумной идеей.

- Места не совпадают с адресами заказчиков Александра Монро, а значит преступники как-то ещё собираются получить к ним доступ, - внесла небольшую ремарку Герта, в руках которой теперь оказалась отвертка. - Я бы могла осмотреться в Орчард Хиллс, но мне нужно наведаться к мастеру Пенниворту. Надеюсь на этот раз удастся пообщаться с его учеником.

Вдруг среди преподавателей найдётся давний знакомый её учителя или кто-то из тех, о ком довелось слышать ей самой? Находился колледж, правда, на порядочном отдалении, как от обиталища Пенниворта, так и от ещё одного места, куда планировала наведаться немка.

Изменено 19 сентября, 2016 пользователем Элесар

[Dmitry Shepard 30 755]

Вошли Блэки.
- Возвращаю. - Патрик с ноткой благодарности отдал предназначенные детективу наручники и склонился над расчерченной картой столицы.

- Обращайтесь еще, - с ответной благодарностью кивнул Бенедикт, принимая наручники и пряча их в кармане пальто.

- Взгляните сами, господа. И дамы, конечно. У нас четыре возможных места преступления. А так как наша задача п-помешать даме в плаще завершить задуманное, думаю, в первую очередь мы должны обратить свое внимание на адреса, которые обнаружила мисс Нойман. 
Инквизитор отступил от стола, освобождая место для прочих.

- Стоит осмотреться на местах и оставить там патрули, - задумчиво проговорил Бенедикт, изучая карту. - У нас в распоряжении две группы оперативников и боевая группа Ордена. Какой-то из адресов придется взять  под присмотр нам самим.

- Кроме того, все еще остается не найденным второе святилище Лилит и инквизиторы, которые замяли дело целителя Стоуна, миссис Блэк отметила, что это важно. Иллюминаты, как мы теперь знаем, обретаются в Красном колесе, и с ними заместитель главы Скотланд-Ярда. Возможно, не п-прямо сейчас, но с этим нужно что-то делать. Артефактор Монро, как я понял, все еще ускользает от нас. И.. маркиз Фипс и графиня Грей так же могут представлять интерес, потому что они, наравне с лордом Хэмишем, являлись клиентами покойного Стоуна и в тоже время пользовались услугами Белой Акации.

- Со святилищем надо разобраться как можно скорее, это существенно подкосит культ Лилит. Тогда рейд на Красное Колесо пройдет проще и спокойнее, - предложила первый пункт в списке мест для посещения Ирисса. А вот завербованных Иллюминатами в Скотланд-Ярде и Инквизиции лучше проработать осторожнее. Конечно, мы можем воспользоваться полномочиями Ордена и поместить их под арест до выяснения, но тогда мы переполошим остальных предателей, имена которых еще не знаем.

[Grey_vi_Ory 25 718]

Очевидно, Патрик был упорен в своём собственническом стремлении всегда владеть мыслями экзорцистки. Непривычное обращение мазнуло щеки румянцем. 

Разум не оставлял новую зацепку и после того, как кожа вернула себе прежний оттенок. Повторял, оглаживал со всех сторон, пробовал на вкус, заставлял звучать в голове теми самыми рокочущими, вибрирующими аккордами. Пока усилием воли мисс Бирн не усмирила разбаловавшееся воображение, загнав тепло в самую глубину ртутных глаз.

Миирклар с довольным видом трусил рядом. Похоже, как и его хозяйка, зверь больше всего ценил отсутствие чужого внимания. Патрик, как можно было заметить, в категорию чужих не входил. 

***

Лаборатория.

- Мисс Нойман, - в свою очередь, вежливым кивком, поприветствовала немку экзорцистка. Взгляд, умудрившийся совместить пытливость и деликатность, аккуратно прошёлся по фигуре леди, по её костюму, по заготовке в тисках. В конце концов, такого рода взоры, как женщине, ей были разрешены. 

Мисс артефактор, очевидно, была увлечена своим делом. А люди, занятые любимым трудом, счастливы и, тем самым, красивы. 

Кьяра спрятала улыбку. Поймала взгляд Патрика, пожалела, что не знает, какие мысли поселились под поверхностью хрусталя.

А потом к ним присоединилась чета Блэков. Бенедикт, изменившийся в самом тембре голоса. Ирисса, излучавшая солнечную, доброжелательную безмятежность. Её младшая коллега, гораздо больше склонная к мрачной молчаливой созерцательности, ощутила на себе тёплый взгляд с золотистыми искорками. Помимо невольной ответной улыбки, внимание Ириссы породило вопрос.

- Миссис Блэк, разве ваше дело не должны были отдать в разработку кому-нибудь ещё, а не хоронить в архивах? Кто утверждает подобные решения?

Если с лечащим врачом что-то случается, пациента не оставляют подыхать. Впрочем, как правило, медики и не заинтересованы в летальном исходе, а у них был случай ровно противоположный.

Изменено 20 сентября, 2016 пользователем Grey_vi_Ory

[Dmitry Shepard 30 755]

Лаборатория

- Миссис Блэк, разве ваше дело не должны были отдать в разработку кому-нибудь ещё, а не хоронить в архивах? Кто утверждает подобные решения?

- Зависит от перспектив. Работа по культу была закончена, остатки никогда не удается вычистить до конца, а след с Иллюминатами был слишком зыбким, чтобы заводить отдельное дело. Даже будь я жива и здорова, дело попало бы в категорию "приостановлено" до выявления новых обстоятельств, позволивших его возобновить или объединить с другим делом или делами. А так, за столько времени и без напоминаний, оно просто было похоронено. Но в любом случае, вы правы, должно быть решение комиссии из трех инквизиторов аналогичного со мной ранга, - пояснила Ирисса, тепло улыбнувшись Кьяре.

[julia37 48 701]

Очевидно, Патрик был упорен в своём собственническом стремлении всегда владеть мыслями экзорцистки. Непривычное обращение мазнуло щеки румянцем. 

Кьяра спрятала улыбку. Поймала взгляд Патрика, пожалела, что не знает, какие мысли поселились под поверхностью хрусталя.

Не подозревая о магической силе одного единственного слова, инквизитор на секунду отвлекся, вероятно, с тем, чтобы вернуть похищенный взгляд. Улыбнулся краешком рта. Горный хрусталь был не так уж непроницаем. По крайней мере, для того, кому позволялось читать в нем.

- Я бы могла осмотреться в Орчард Хиллс, но мне нужно наведаться к мастеру Пенниворту. Надеюсь на этот раз удастся пообщаться с его учеником.

- Стоит осмотреться на местах и оставить там патрули, - задумчиво проговорил Бенедикт, изучая карту. - У нас в распоряжении две группы оперативников и боевая группа Ордена. Какой-то из адресов придется взять  под присмотр нам самим.

Колледж Патрик мысленно записал за мисс Нойман, подумал и, вытащив блокнот, записал уже вполне материально. 
- Думаю, мы должны осмотреть все и после решить, где потребуется наиболее серьезная охрана.

- Со святилищем надо разобраться как можно скорее, это существенно подкосит культ Лилит. Тогда рейд на Красное Колесо пройдет проще и спокойнее, - предложила первый пункт в списке мест для посещения Ирисса. А вот завербованных Иллюминатами в Скотланд-Ярде и Инквизиции лучше проработать осторожнее. Конечно, мы можем воспользоваться полномочиями Ордена и поместить их под арест до выяснения, но тогда мы переполошим остальных предателей, имена которых еще не знаем.

Инквизитор кивнул и записал еще пару слов.
"Тайеррс Террас" запятая "Бедлам". Взглянул на часы.  Этого хватит до конца дня, но им необходимо было осмотреть еще один из найденных мисс Нойман адресов. И непременно сегодня.
Подумав, добавил к списку дел три дома на Кройдон-стрит.
- В таком случае, с культа и начнем. Предлагаю, как всегда, разделиться, но... по двое ходить теперь, п-пожалуй, будет уже небезопасно. Мисс Нойман переговорит с Монро, осмотрит колледж и, если останется время, захватите станцию метро, пожалуйста. Мы берем святилище, Бедлам и те дома по Кройдон-стрит. 
Мы, очевидно, снова подразумевало "я и мисс Бирн". С сопровождением для Герты до сих пор вопросов не возникало, Патрик полагал, что мистер Рид не откажет леди-артефактору. Оставалось лишь определиться господам ведьмаку и патологоанатому с тем, как они проведут день.

Эти последние до сих пор шлялись неизвестно где.

Изменено 19 сентября, 2016 пользователем julia37

[Dmitry Shepard 30 755]

- В таком случае, с культа и начнем. Предлагаю, как всегда, разделиться, но... по двое ходить теперь, п-пожалуй, будет уже небезопасно. Мисс Нойман переговорит с Монро, осмотрит колледж и, если останется время, захватите станцию метро, пожалуйста. Мы берем святилище, Бедлам и те дома по Кройдон-стрит. 

- Мы с Ириссой пройдем с вами, - озвучил намерения четы Блэков Бенедикт, после того как переглянулся с женой. - Вчетвером надежнее.