Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Tork 4 463]

Лагерь

- Море... море защитит, - сказала Алиша, повторяя уже почти забытые слова Ренана. Отец знал что-то, о чем не говорил ей. Он никогда не говорил ничего про мать, не говорил, почему почти не берет дочь на берег. Почему стал пиратом, будучи в прошлом обычным башмачником в эльфинаже. Сначала она думала, что он просто сбежал от войны и пытался уберечь от нее свою Алишу, но теперь казалось, что была другая причина, лежавшая на дне, как разбитый корабль. - Я должна вернуться. Ты пойдешь со мной? - спросила девочка, зная, что у Торка были иные планы на жизнь.

- А почему ты думала, что я могу не пойти? - Ошарашенно спросил Торк.

[junay 6 078]

Лагерь

-Да, как и Маркус. - Мне кажется, что мы  все делаем по его плану.  Страж впервые почувствовал озноб словно,почувствовал ледяное прикосновение, но потом  это ощущение сменилось теплом.

- Сомневаюсь, что Маркус для манипулирования людьми использует методы ведьм из диких земель. Говорят, они соблазняют мужчин, похищают их, а потом... пользуются ими, пока бедняги не умрут. - понизив голос, проговорил Тайбер. - Ужасная судьба... Хотя, конечно, если выбирать из возможных вариантов смертей, то это далеко не худший.

[Shunt 2 903]

Лагерь

— А кто он такой, кстати? И что ему нужно от вас? Я пока была со Змеями, о вас вообще почти не слышала, только так, пару слухов. Если бы не наводки на вас, к которым я всё же смогла протянуть руки, то и вовсе не узнала бы о ферелденских наёмниках, вырезавших два отряда орлейских убийц.

- Какой-то тевинтерский магик, вроде бы. Честно скажу - я не особо этим интересовалась, - Валья опустила плечо чуть ниже, чтоб Айре было удобнее. - Лучше спроси у Торка. Он командовал отрядом некоторое время. Мне вообще все равно уже. Я иду в Лломерин не за Маркусом, а за Вилкисом и Цикутой. Если бы не это - и не ты - я бы уже ушла. Надо ему - пускай ловит, убивает,  - эльфийка пожала свободным плечом. - Смерти я не боюсь. Пусть она боится.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- А почему ты думала, что я могу не пойти? - Ошарашенно спросил Торк.

 

- Ну... - девочка, казалось, смутилась немного. - Я не знаю. Это означало бы отказаться от всего. Навсегда. Понимаешь? - она пыталась объяснить, как могла, и вспоминала те мысли, которые проносились в ее голове, когда Алиша ехала к Джейдеру. Спасти Сулану, спасти себя. И еще - спасти мечту Торка. - Я бы вернулась к той жизни, которую знала, а ты... тебе пришлось бы полностью изменить себя. Отказаться от своего наследия, от мечты, от планов. Научиться жить бок о бок с разбойниками и ворами.

 

Тень

 

Демон кошмара... монетка привела его сюда? Риден сжал ее в руке, а затем выпустил. Кусочек металла покатился по каменному полу, остановившись у ног высокого человека. Теперь они стояли друг напротив друга, их разделяло расстояние удара. Послышался отразившийся тысячным эхом лязг металла. Ренн держал в руках мечи, человек - тоже, почти зеркально повторяя его движения.

- Верни мне то, что украл, - прошептал потрошитель. - Или я заберу свою жизнь силой.

Человек неслышно засмеялся, откинув голову. Сделал легкий, почти издевательский полупоклон, и направил меч на Ридена. Твари застыли, будто зрители на арене, и когда парень моргнул, то картина вокруг слегка изменилась. Это действительно была арена. Выстроенная под землей человеческими руками, с рядами лавок для зрителей, покрытая песком. Ее часто использовали. Песок превратился в темно-багровый, твердый, как стекло.

[Эри 10 869]

Лагерь

- Сомневаюсь, что Маркус для манипулирования людьми использует методы ведьм из диких земель. Говорят, они соблазняют мужчин, похищают их, а потом... пользуются ими, пока бедняги не умрут. - понизив голос, проговорил Тайбер. - Ужасная судьба... Хотя, конечно, если выбирать из возможных вариантов смертей, то это далеко не худший.

Маркус хотя бы не ведьма.-В Андерфелсе тоже живут варвары они зовут себя ортами. Орты, народ Блуждающих Холмов, практикуют шрамирование лиц как дань их культуре.  Вспомнил эльф  -Да, я поставлю силки может попадется вкусный и жирный наг у гномов есть даже песня.  Сейчас вспомню

Изменено 3 августа, 2018 пользователем Эри

[Thinvesil 17 823]

Тень

- Верни мне то, что украл, - прошептал потрошитель. - Или я заберу свою жизнь силой.

Человек неслышно засмеялся, откинув голову. Сделал легкий, почти издевательский полупоклон, и направил меч на Ридена. Твари застыли, будто зрители на арене, и когда парень моргнул, то картина вокруг слегка изменилась. Это действительно была арена. Выстроенная под землей человеческими руками, с рядами лавок для зрителей, покрытая песком. Ее часто использовали. Песок превратился в темно-багровый, твердый, как стекло.

Амата оказалась вдруг на балконе и с возвышения смотрела на арену внизу. Риден решил сражаться. Снова. Магичка недвижно смотрела на своего возлюбленного и на фигуру мужчины напротив. Демон принял облик, похожий на Ренна. Что это? Его будущее? То, каким он мог бы стать? Или это какой-то его предок, тоже с драконьей кровью? Что ж, пускай Риден сразится и вспомнит все. Так, наверное, будет лучше. А кошмар, страх, который маленький мальчик хотел забыть - она поможет ему с ним справиться. Пришло время столкнуться со страхом лицом к лицу.

[Tork 4 463]

Лагерь

- Ну... - девочка, казалось, смутилась немного. - Я не знаю. Это означало бы отказаться от всего. Навсегда. Понимаешь? - она пыталась объяснить, как могла, и вспоминала те мысли, которые проносились в ее голове, когда Алиша ехала к Джейдеру. Спасти Сулану, спасти себя. И еще - спасти мечту Торка. - Я бы вернулась к той жизни, которую знала, а ты... тебе пришлось бы полностью изменить себя. Отказаться от своего наследия, от мечты, от планов. Научиться жить бок о бок с разбойниками и ворами.

Торк положил свою ладонь себе на лоб и молча покачал головой. Потом убрал руку и внимательно поглядел на Алишу.

- Алиша, радость моя, ты кажется так и не поняла, почему я ушел из защищенного замка своего отца. Я хотел лучшей жизни, для своих детей. И вот теперь, когда у меня есть ты, и у нас будет ребенок, ты считала, что я могу бросить его, только ради того чтобы стать каким-то королем? Я могу спать под елкой и питаться пойманной дичиной. Я могу неделями не видеть других людей и разговаривать с Тобиком. Мне самому, для себя, многого не нужно. И если ради безопасности нашей дочери надо ВСЕГО ЛИШЬ перебраться на море, то это вообще не стоит обсуждения. Конечно мы туда переберемся и будем строить лучшую жизнь там. - Торк был слегка расстроен тем, что выглядел в глазах Алиши как безумный честолюбец. Кажется, мало кто мог понять, что власть и деньги для Торка всего лишь инструменты, а не самоцель.

- Теперь по второй части грозящих мне ужасов. Расскажи мне, почему мне придется отказаться от себя, от своего наследия и планов, если нам всего лишь предстоит сколотить пиратскую команду? Сам я пока не очень понимаю, как одно связано с другим.

[Kn1MS 2 567]

Лагерь

— Мне вообще все равно уже. Я иду в Лломерин не за Маркусом, а за Вилкисом и Цикутой. Если бы не это - и не ты - я бы уже ушла. Надо ему - пускай ловит, убивает,  - эльфийка пожала свободным плечом. - Смерти я не боюсь. Пусть она боится.

— Я... я бы не хотела, чтобы ты умирала, — потише сказала Айра. — Просто... с твоим появлением я стала чувствовать, что стала кому-то нужна. И появился кто-то, кто нужен мне. Если этот тевинтерец убьёт тебя... то я снова стану одинокой волчицей, — кисло усмехнулась колдунья, обхватывая крепкую руку берсерка. — Если ты думаешь, что тебе лучше отделиться от остальных — пусть будет так, я пойду за тобой, ни секунды не мешкая. Но такое решение лучше обдумать. Н-не думай, что я давлю или что-то вроде этого, я просто волнуюсь за тебя.

Изменено 3 августа, 2018 пользователем Kn1MS

[Шен Мак-Тир 3 147]

Тень

 

Он двигался так быстро, что невозможно было уследить. Ридену удалось нанести несколько ударов, но высокий человек их попросту проигнорировал. Казалось, он вообще не чувствует боли. Даже с тремя стрелами в сердце, он продолжал молча бросаться на потрошителя, и через несколько секунд битвы все было конечно. Твари на зрительских местах разразились оглушительным шумом - рычанием, свистом, хрипом, визгом, застучав своими конечностями по полу, ускоряя темп странноватой мелодии. Последний удар меча высокого человека пришелся в грудь, пронзив потрошителя насквозь, и тот почувствовал, как его колени сами собой подкашиваются. Он упал бы на песок, если бы высокий человек не сделал шаг вперед. Его когтистая рука сдавила плечо, когти вонзились в плоть, и Ренн закашлялся. По подбородку хлынула кровь.

- Хочешь вернуть потерянное? - голос высокого человека был низким, в нем проскальзывало рычание. Он мало чем напоминал человеческий. Этот мужчина перед ним вообще уже давно перестал быть человеком. Еще до своей смерти. - Забирай.

Вырвав меч из тела Ридена и позволив ему упасть на одно колено, человек схватился за стрелу, глубоко вонзившуюся в сердце, и потянул. Мерзкий хруст давно омертвевшей плоти заставил парня содрогнуться. Не от фантомной боли, а от этого звука.

- Фиркрааг... - стрела упала на песок. - Шаала... Сирийна. Кровь сильна, но ты слабак. - Три стрелы теперь валялись перед Ренном, три стрелы, оборвавшие когда-то одну длинную, наполненную страданием и яростью жизнь. Человек наклонился и рывком приподнял голову неварранца, уставившись на него своим рыбьим, пустым взглядом. Ничего. Бездна. Не серебро - сталь, которой палач отрубает голову беззащитной жертве.

Фиркрааг. Шаала. Сирийна. Три дракона смотрели на Ридена этими глазами. И они были... разочарованы. Высокий человек выпрямился, одним движением стряхнув кровь с лезвия своего меча, и убрал его в ножны. Рядом с ним появились очертания девушки в длинном плаще и капюшоне. Обычной девушки, но за ее спиной медленно шевелились какие-то черные отростки. Она не двигалась, лишь один отросток потянулся, вырастая, к руке высокого человека и обвил ее. Почти что нежно. Почти с любовью.

- Живи с этим, Риден Ренн, - насмешливо произнес мужчина. - Ты недостоин драконьего наследия. Такой же слабый, как твоя мать. Нужно было убить тебя еще в ее чреве. Бесполезный кусок мяса. 

Риден умирал. Он чувствовал, что кровь вытекает из раны в груди толчками, льется на песок. Еще одна жертва среди тысяч таких же слабаков, каких когда-то убивал высокий человек, без жалости и сожалений. Издав пронзительный рык, он поднялся, собирая все свои силы, о которых раньше даже не подозревал, схватил меч и кинулся вперед в последней, отчаянной атаке. Это жестокое, насмешливое лицо... его отец? Или демон? Какая разница, подумал Ренн, задыхаясь и чувствуя, как рот наполняется кровью. Какая разница. Это враг. И он должен умереть.

Когда его меч с хрустом пронзил высокого человека, глаза Ренна были красными. С подборока текла кровавая пена, его лицо исказилось в предсмертной агонии, потеряв человеческий облик. Дракон перед ним, черный, как смоль, открыл жаркую пасть и засмеялся.

А затем все исчезло, и превратилось в темноту. Потрошитель падал куда-то в бездну, но вместе с тем что-то поднималось - в его душе. Забытая жизнь, его собственное детство, которое он вычеркнул из памяти, будучи еще слишком маленьким, чтобы осознать, что произошло. Подземный комплекс, построенный обезумевшим магом-малефикаром, где он ставил опыты над людьми, животными и тварями Скверны, был его домом. Домом для него, отца и двух женщин, которые любили дракона, несмотря ни на что. Он вспомнил тренировки, вспомнил арену, на которой отец проводил почти все время, оттачивая навыки боя. Вспомнил, как они вышли на свет, и как он жмурился, не привыкший к солнцу. Вспомнил и тот день, когда отец ушел в лес "на охоту" и не вернулся, и он знал, чувствовал, что больше никогда его не увидит. Тогда он сжег дом и деревню, впервые обнаружив свой магический дар; тогда ушла Фелкин, исчезла той же ночью. Куда ушла и зачем? Никто не знал, а он не спрашивал. Тогда его новая жизнь началась.

[Shunt 2 903]

Лагерь

Но такое решение лучше обдумать. Н-не думай, что я давлю или что-то вроде этого, я просто волнуюсь за тебя.

Валья покачала головой. 

- Отделяться сейчас? Когда все идут в одно место? Просто ради того, чтоб показать что мне на всех плевать? Наверно, раньше я бы так и поступила - нашла бы надуманный предлог, поругалась бы с кем-нибудь и с гордо поднятой головой пошла бы к своей цели. Сейчас же, - она посмотрела в глаза сестры, желтые, опасные. - мне важнее найти убийц. - В глубине глаз Вальи вспыхнул и тут же погас огонь животного бешенства. - И так вышло, что идти с ними безопаснее. И для тебя и для меня.

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

Когда его меч с хрустом пронзил высокого человека, глаза Ренна были красными. С подборока текла кровавая пена, его лицо исказилось в предсмертной агонии, потеряв человеческий облик. Дракон перед ним, черный, как смоль, открыл жаркую пасть и засмеялся.

Сон оборвался. Демоны не могли убить мага во сне. Такое было под силу только самым могущественным сомниари, но не демонам или духам. Если во сне магу грозила смертельная опасность - он всегда просыпался. Амата знала об этом, и потому, когда ее вытолкнуло из чужого сна, она заставила себя открыть глаза и потянулась к Ридену.

Ласковые, нежные руки обвили его тело, успокаивая, утешая. Магичка прижалась щекой к его щеке и тихонечко напевала что-то. Слишком тихо, чтобы разобрать слова. Да и слова ли это были? Или просто переданные звуком эмоции? Целительница не видела возвращенных воспоминаний, а только лишь сражение и его конец. Видела, каким Риден был, когда вонзил клинок в своего отца. Нет, не отца. Демона. Девушке были знакомы отголоски снов, когда они оставляют свои следы по пробуждению, и волшебница хотела сгладить эффект. И переживала за Ренна. 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Теперь по второй части грозящих мне ужасов. Расскажи мне, почему мне придется отказаться от себя, от своего наследия и планов, если нам всего лишь предстоит сколотить пиратскую команду? Сам я пока не очень понимаю, как одно связано с другим.

 

Алиша пожала плечами. Она не хотела обидеть Торка или как-то намекнуть на то, что ему будет плохо и сложно перестраиваться под новую жизнь. Просто ей казалось, что он не будет счастлив.

- А разве нет? - спросила она. - Я, наверное, просто глупая девочка. И постоянно ошибаюсь в людях, - как-то устало добавила пиратка. - И еще я трусиха. Мне хочется сбежать от этой войны, спрятаться там, где я в детстве чувствовала себя в безопасности. Может, никакой безопасности тогда и не было, а я просто обманула себя.

 

Риден пошевелился и резко сел, стряхивая с себя остатки сна. Сна ли? Воспоминания вернулись, но вот легче от этого не стало. Даже если сражение на арене было лишь попыткой вырвать потерянное у демона кошмара, то, что он увидел, падая в темноту, было правдой. Ренн это знал. Правдой от начала и до конца. Комплекс с чудовищами, в котором он родился, действительно существовал. А его отец был монстром. Неужели ему уготована такая же судьба? И что тогда ждет Амату и ее ребенка, которого она хотела сохранить, веря, что это будет правильно? Повторится ли кровавый кошмар, в который обернулась жизнь Мэйрис, и с этой девушкой тоже?..

- Амата, я... - он откашлялся, проведя рукой по груди и не чувствуя там сквозной дыры. Что ж, пока что это было только сон. Он помолчал, ожидая, пока буря в его разуме не уляжется, и обрывки воспоминаний не соединятся в одну четкую, стройную картину. - Я вспомнил. Все вспомнил. - Он достал из кармана монетку, посмотрел на нее, а затем вышел из палатки и, размахнувшись, швырнул ее куда-то в темноту. Блеснув на свету от костра, монетка исчезла.

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Я вспомнил. Все вспомнил. - Он достал из кармана монетку, посмотрел на нее, а затем вышел из палатки и, размахнувшись, швырнул ее куда-то в темноту. Блеснув на свету от костра, монетка исчезла.

Девушка бросилась вслед за Риденом, но не стала ни окликать его, ни дотрагиваться. Просто встала подле него, чтобы быть рядом: помолчать или выслушать - не имело значения. Главное, что она была с ним. Что была готова помочь или поддержать. Как и обещала.

[Kn1MS 2 567]

Лагерь

- И так вышло, что идти с ними безопаснее. И для тебя и для меня.

— И хорошо, — сказала девушка. — Спать не хочешь?

Айра заметила, что после стольки лет среди Змей, с постоянным сдерживанием эмоций и выплеском лишь негативных, последние дни были для неё не особо привычными. Вся эта мягкость, забота о ком-то... Она слишком сильно привязывалась к близким, и теперь, после гибели и семьи, и мастера, боялась потерять сестру. Она переживёт и её смерть, не впадёт в уныние и не умрёт, но это будет ужасно. Слишком мало людей в своей жизни малефикарша могла считать действительно важными для себя.

[Tork 4 463]

Лагерь

Алиша пожала плечами. Она не хотела обидеть Торка или как-то намекнуть на то, что ему будет плохо и сложно перестраиваться под новую жизнь. Просто ей казалось, что он не будет счастлив.

- А разве нет? - спросила она. - Я, наверное, просто глупая девочка. И постоянно ошибаюсь в людях, - как-то устало добавила пиратка. - И еще я трусиха. Мне хочется сбежать от этой войны, спрятаться там, где я в детстве чувствовала себя в безопасности. Может, никакой безопасности тогда и не было, а я просто обманула себя.

Торк прижал к себе Алишу. Тяжело было признаться себе, что он не может дать девушке того, что она хочет. Куда бы они не удрали - безопасных уголков в Тедасе скоро не останется вовсе. Кто бы ни победил: Тевинтер, или Кунари - победитель, без сомнения, займется пиратской вольницей. Но рыцарь знал рецепт от пустых сожалений:

- Если ты хочешь безопасности, нам придется сделать эту безопасность самим. Из того, что ты рассказывала о своем отце и порядках на Копье Андрасте, я не услышал ничего, что могло бы отвратить меня от пиратской жизни. Если команда будет так любезна, что воздержится от изнасилований и убийства сдавшихся - мне даже не придется себя перебарывать. Если это слишком ограничит свободу вольных пиратов - придется набрать команду под себя, из людей со схожими принципами. В любом случае, все решаемо. У пиратов есть дома в Лломерине ,или вся жизнь проходит на палубах кораблей? - спросил рыцарь Алишу.

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

Девушка бросилась вслед за Риденом, но не стала ни окликать его, ни дотрагиваться. Просто встала подле него, чтобы быть рядом: помолчать или выслушать - не имело значения. Главное, что она была с ним. Что была готова помочь или поддержать. Как и обещала.

 

Он долго молчал, глядя туда, куда улетела монетка; последнее напоминание о прошлом, но она была уже не нужна. Выполнила свое предназначение. Монетка, которую он нашел в комплексе и зачем-то сохранил, когда они уходили наверх, к людям. Все детство Риден провел среди чудовищ, выглядевших так, что у любого нормального человека пошли бы мурашки по коже - но эти твари не были страшными. Они были... несчастными. Изуродованными магией крови, превращенными в живые пособия для скульптора плоти, потерявшего рассудок. Страшным был тот, кто выглядел гораздо более похожим на человека. Тот, кто искал силы, пока его душа не выгорела, превратившись в пустыню, какой сейчас была Неварра. И Ренн боялся, что с ним будет так же, и в конце концов его жизнь превратится в бесконечный бег по кругу, пока он не упадет без сил с тремя стрелами в сердце. Амата будет рядом, он знал это. Она будет рядом, тем самым обрекая себя на такую же судьбу.

- Я хочу, чтобы ты оставила этого ребенка, - наконец произнес он. - Вырасти его где-нибудь... в хорошем месте. В светлом, крепком доме, подальше от этого кошмара. Подальше от меня, драконов, потрошителей, войн и всего этого ужаса.

 

У пиратов есть дома в Лломерине ,или вся жизнь проходит на палубах кораблей? - спросил рыцарь Алишу.

 

- По большей части на корабле, - Алиша была рада сменить тему. - Но Лломерин - это... гавань. Убежище. Иногда приходится вернуться туда, чтобы пополнить запасы, залатать дыры, сходить в бордель, - она чуть покраснела, когда сказала это. - Наполнить бочки ромом. Но настоящая жизнь - она за пределами суши. Это как мы, ищем приключений, а на ночь укладываемся спать. Лломерин - это такая кровать, в которой ты отдыхаешь перед тем, как начать новый день.

[Shunt 2 903]

Лагерь

— И хорошо, — сказала девушка. — Спать не хочешь?

- Нет, а ты? Если хочешь - ложись, я посторожу. Мне еще надо будет сходить проверить, не напутала ли что Амата с моим телом. Будет неприятно лишиться какого-либо шрама, - Валья провела ладонью по лицу, словно бы перечитывая рубцы. - Ты тут никакого ручья не видела? Хотя, мы же не надолго тут остановимся. Кстати, - берсерк что-то вспомнила и посмотрела на сестру внимательнее. - Ты сама на кораблях ходила? Или правильно говорить - плавала? Всегда путалась, - она усмехнулась. Похоже, к ней стали возвращаться эмоции, пусть и частично. Эльфийка даже удивилась этому. 

[Tork 4 463]

Лагерь

- По большей части на корабле, - Алиша была рада сменить тему. - Но Лломерин - это... гавань. Убежище. Иногда приходится вернуться туда, чтобы пополнить запасы, залатать дыры, сходить в бордель, - она чуть покраснела, когда сказала это. - Наполнить бочки ромом. Но настоящая жизнь - она за пределами суши. Это как мы, ищем приключений, а на ночь укладываемся спать. Лломерин - это такая кровать, в которой ты отдыхаешь перед тем, как начать новый день.

- Ну вот и славно. - Согласился Торк. - Ты собиралась наняться к кому-то конкретному, или планировала захватить корабль? Нам ведь до Маркуса все равно плыть, что если зафрахтовать кого нибудь, кого не жалко, а в море поднять бунт, скинуть капитана с бочки, и обзавестись своим первым кораблем?

[Thinvesil 17 823]

Лагерь

- Я хочу, чтобы ты оставила этого ребенка, - наконец произнес он. - Вырасти его где-нибудь... в хорошем месте. В светлом, крепком доме, подальше от этого кошмара. Подальше от меня, драконов, потрошителей, войн и всего этого ужаса.

У Аматы сердце ухнуло вниз живота и там отозвалось ноющей болью. Слова Ренна были как обухом по голове. Она повернула к нему широко распахнутые глаза, в которых плескался ужас. Страх предательства и одиночества. Страх потери.

- Почему? - одними губами прошептала магичка. - Почему ты считаешь себя ужасом? Из-за этого жуткого человека? Ты не обязан быть таким же, как он. Не захочешь - не станешь. С чего ты вообще взял, что станешь вредить мне, Ри? - Девушка ничего не понимала. Он сразился с кошмаром и вернул себе память. Но ведь он не был таким как тот, другой. Риден совсем другой. - Из-за твоих воспоминаний? - тихо спросила она. - Расскажи мне, пожалуйста. 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Ну вот и славно. - Согласился Торк. - Ты собиралась наняться к кому-то конкретному, или планировала захватить корабль? Нам ведь до Маркуса все равно плыть, что если зафрахтовать кого нибудь, кого не жалко, а в море поднять бунт, скинуть капитана с бочки, и обзавестись своим первым кораблем?

 

- Ну, не знаю. Устраивать бунт на корабле - рискованно, а нам надо добраться до Лломерина целыми и невредимыми. Потом, может, когда разберемся с Маркусом, я попробую пробить старые контакты отца на острове, - задумчиво протянула эльфийка. Короткие волосы ее немного раздражали, в основном потому, что теперь она не могла по привычке накручивать прядь на палец, когда размышляла. - Может, кто-то захочет продать корабль по сходной цене. Или остаться там, подзаработать золота, и наняться к кому-нибудь в команду. Мне не обязательно быть капитаном, на самом деле, я была бы счастлива, и как простой матрос.

 

- Из-за твоих воспоминаний? - тихо спросила она. - Расскажи мне, пожалуйста. 

 

- Он не был таким... всегда, - отозвался неварранец, зная, что это причиняет боль Амате. - Кровь помнит всех потрошителей, которые были. С самого начала. Большинство из них похожи на меня, другие сходят с ума сразу, как только попробуют драконьей крови. Но рано или поздно всех ждет один конец. Безумие... и смерть. Я хочу уберечь тебя, как ты не понимаешь? - он повернулся к девушке и слегка встряхнул ее за плечи. - Я знаю, ты обещала, что убьешь меня сама, если я потеряю разум. Но я не хочу этого. Я не хочу, чтобы тебе пришлось убивать человека, которого ты любишь. И не пришлось потом лгать своим детям, заставлять их забыть. Лучше, если они попросту не будут знать. Лучше, чтобы ты оставила свою душу чистой от этой грязи.

Изменено 3 августа, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[junay 6 078]

Лагерь

Маг смотрел сквозь огонь, замечая про себя, что почти все в лагере разбились на парочки и переговариваются, каждый в своем углу. Исключением разве что, были Удар и Оливия, которые не изменяли своей отчужденности и держались особняком.

- Кажется, отряд "Веселых Могильщиков" стал по своему весьма ... дружный. - проговорил маг. - Даже Валья сдружилась с малефикаршей... Кто бы мог предположить такое чудо раньше? Как большая дружная семья... - он задумался о чем-то своем, рассеянно смотря на огонь. 

[Шен Мак-Тир 3 147]

Лагерь

 

- Кажется, отряд "Веселых Могильщиков" стал по своему весьма ... дружный. - проговорил маг. - Даже Валья сдружилась с малефикаршей... Кто бы мог предположить такое чудо раньше? Как большая дружная семья... - он задумался о чем-то своем, рассеянно смотря на огонь. 

 

- А мне сразу показалось, что вы дружные, - ответила Маавиш, кутаясь в плащ, который ей когда-то отдал то ли Элендар, то ли Удар. - Просто никто не хочет это признавать. Будто это слабость, признать, что ты привязан к своим попутчикам. Но ведь это не слабость, Тайбер, а совсем даже наоборот, - она ткнулась лбом в его плечо, напоминая игривую собаку, в которую часто обращалась. - Даже если ваши дороги разойдутся, у вас будут воспоминания друг о друге. А это уже дорогого стоит.

[Эри 10 869]

Лагерь

 

- Кажется, отряд "Веселых Могильщиков" стал по своему весьма ... дружный. - проговорил маг. - Даже Валья сдружилась с малефикаршей... Кто бы мог предположить такое чудо раньше? Как большая дружная семья... - он задумался о чем-то своем, рассеянно смотря на огонь. 

-Да,  сказал он  Валья и Айра, кажется их что - то связывает.  - Всем нужна семья хотя бы на время сказал эльф. - Я потерял две семьи.  - Первую уже шесть лет назад, вторую два года.   Он откупорил бутылку эля и налил  себе - Будешь, а потом спою песню про нага.

[Tork 4 463]

Лагерь

- Ну, не знаю. Устраивать бунт на корабле - рискованно, а нам надо добраться до Лломерина целыми и невредимыми. Потом, может, когда разберемся с Маркусом, я попробую пробить старые контакты отца на острове, - задумчиво протянула эльфийка. Короткие волосы ее немного раздражали, в основном потому, что теперь она не могла по привычке накручивать прядь на палец, когда размышляла. - Может, кто-то захочет продать корабль по сходной цене. Или остаться там, подзаработать золота, и наняться к кому-нибудь в команду. Мне не обязательно быть капитаном, на самом деле, я была бы счастлива, и как простой матрос.

- Я хочу чтобы ты знала, Алиша. - Серьезным тоном сказал Торк. - Я умею воевать, разбираюсь в тактике, умею вести дела. Но я пока ничего не знаю о работе моряков и капитанов. Мне надо чтобы ты не забывала учить меня тому, что знаешь с детства. Чтобы я не наделал ошибок. И я помню, что ты не очень это любишь, но боюсь, в том что касается моря - решения придется принимать тебе. За себя, меня и Сулану. Справишься?

[Kn1MS 2 567]

Лагерь

— Ручья не видела, но наверно где-нибудь недалеко должен быть. А на кораблях никогда не была. Я-то вообще моря в жизни почти не видела, всё Ферелден да юг Орлея, а о других странах знаю только по рассказам учителя. Так что это будет у меня первый опыт хождения в море, — улыбнулась эльфка, отпуская сестру и принимаясь избавляться от доспехов на ногах. — Я что-то устала сегодня, пожалуй сейчас с бронёй разберусь и буду ложиться уже... ну только разве что руки от крови отмою, во фляге воды хватит.