Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Thinvesil 17 322]

Лагерь, у реки

- Память, да, - Валья усмехнулась, пытаясь придать своему лицу обычное выражение, но получалось не очень хорошо. Проведя большим пальцем по ребру медальона, она спросила: - О том времени, когда я была просто Вальей-крестьянкой. Мне его мама купила еще до Мора, в Денериме. Сколько уже лет прошло? - девушка подняла голову и задумалась. - Почти тридцать. Я зимой родилась. А, - берсерк раздраженно махнула рукой. -  Тебе, наверно, не интересно.

- Ого! - не удержалась от удивления Амата. Она хотела спросить, сколько эльфийке лет, но все не знала, как это сделать, чтобы не показалось невежливым. - Конечно же, интересно. А мне только семнадцать. О Море я только слышала, да и до нас он не дошел на этот раз. А ты где родилась?

[Shunt 1 951]

Лагерь, у реки

- Конечно же, интересно. А мне только семнадцать. О Море я только слышала, да и до нас он не дошел на этот раз. А ты где родилась?

- В денеримском эльфинаже. Обычная такая, ничем не примечательная семейка эльфов, - хмыкнула Валья, удивляясь интересу Аматы. - Как только пошли слухи о Море и король Кайлан начал собирать войска, мои папа с мамой, - было в этом "папа" и "мама" что-то еще не умершее от детства, жалкие крохи, которые хотелось сохранить. - продали все что можно и сбежали. Даже не знаю как им это удалось, но тогда и к эльфам отношение было лучше. Так что я лучше помню наше деревню - считай, больше двадцати лет там провела. Маленькая такая деревушка в баннорне Западного Холма. Это не так далеко отсюда, - Валья махнула рукой указывая куда-то на запад, через реку, через лес. - Там и сестра моя родилась. Хах, у меня была сестра! - эльфийка рассмеялась. - Я думала, что уже забыла. 

[Kn1MS 2 502]

Лагерь

Разделанную Элендаром рыбу Удар закинул в тлеющие угли и сам сел у костра. Засунув руку под свой плащ, наёмник вытащил из пояса, идущего наискось через торс, один из своих специальных метательных ножей. Обычными попробуй покидайся — из-за отсутствия нормального баланса только время зря потратишь. С таким же успехом можно было бы и камнями забрасывать противников. А вот эти были приобретены ещё пять лет назад в Антиве, и до сих пор они ни разу не подводили проклятого. Сделаны из великолепной стали, при этом не слишком вычурные.

Подкинув нож в воздухе, наёмник легко поймал его за рукоять и затем аккуратно поставил концом лезвия на палец, пытаясь установить баланс. Попытки с десятой наконец вышло. Слегка меняя положение руки под чуть смещающийся центр тяжести, Удар держал оружие в таком положении, наверно, не меньше полуминуты. 

[Thinvesil 17 322]

Лагерь, у реки

- Там и сестра моя родилась. Хах, у меня была сестра! - эльфийка рассмеялась. - Я думала, что уже забыла. 

- Была... - ошарашенно проговорила Амата. Магичка уселась напротив Вальи. Так близко, что их колени соприкасались. Она взяла ее руку в свои и так и сидела, слушая эльфийку. - У меня были только мама с папой. Они умерли давно-давно. Сейчас есть Коул, но все равно я скучаю по ним. А что случилось с твоей семьей? Если ты хочешь об этом говорить. Если нет, то только скажи, я не обижусь. А потом можешь меня порасспрашивать, - Амата улыбнулась. 

Она так хотела облегчить ношу. Но что она могла сделать, кроме как выслушать и посочувствовать? Ах, ну почему она не дух, как Коул? Всего лишь человек. Тепло глядя в глаза, Амата нежно погладила руку эльфийки.

[Shunt 1 951]

Лагерь, у реки

А что случилось с твоей семьей? Если ты хочешь об этом говорить. Если нет, то только скажи, я не обижусь. А потом можешь меня порасспрашивать, - Амата улыбнулась. 

- А что может случиться с эльфами в стране, где нас не то что за равных, за достойных жить не считают? - эльфийка замерла, пытаясь понять, почему она рассказывает об этом почти что незнакомке, да еще и в трезвом состоянии. Наверно, просто хотелось выговориться. - Ничего хорошего не происходит. Местные-то были не особо против того, что мы рядом с ними живем - работаем и слава Создателю. А потом началась очередная война, отец ушел воевать за людей - он всегда говорил, что люди и эльфы должны быть друзьями, а не врагами. Через год мимо проходили солдаты и сообщили, что, так и так, ваш Дейлан погиб смертью храбрых в каком-то драном болоте. И кто, кроме него, мог бы нас защитить от тех, кто пришел после?

 Валья опустила голову, взгляд золотистых глаз потускнел, безумие из них пропало, осталась только тоска. - Прости, остальное я не готова рассказывать, может, позже. Если захочешь. - девушка выпрямилась и с силой провела ладонью по лицу, словно бы стирая что-то с лица. - Расскажи лучше о себе. Откуда ты, почему попала в Ферелден. Подробности - на твое усмотрение, я ни на чем не настаиваю. - эльфийка аккуратно сжала ладонь девушки, соизмеряя свои силы. - И... спасибо.

[junay 6 059]

Лагерь

- Интересный прием. - проговорил маг, увидев, как Удар обращается с метательным ножом. Впрочем, наемник с любым оружием обращался отлично - более свирепого воина в бою Тайбер никогда не видел. Даже Валья в припадке свирепости уступала Удару, ко всему, она часто не разбирала врагов и во всеобщей сумятице боя, могла навернуть топором своего же товарища.

Парень достал  потрепанную книгу и раскрыв на последней странице, стал делать зарисовки лагеря. Потому что делать-то особо  было и нечего. Вещи сложены, оставалось только ждать сигнала к уходу.

[Thinvesil 17 322]

Лагерь, у реки

девушка выпрямилась и с силой провела ладонью по лицу, словно бы стирая что-то с лица. - Расскажи лучше о себе. Откуда ты, почему попала в Ферелден. Подробности - на твое усмотрение, я ни на чем не настаиваю. - эльфийка аккуратно сжала ладонь девушки, соизмеряя свои силы. - И... спасибо.

Амата покачала головой, отказываясь от благодарности. За что тут благодарить? За то, что выслушала? Так если бы не хотела слушать, то и не спрашивала бы. Магичка задумалась о том, что рассказать. Самое страшное, самое постыдное она не готова была выложить. Не потому, что не хотела, а потому что боялась, что ее осмеют и станут презирать. 

- Я родилась в Империи Тевинтер. В городе, который называется Каринус, - начала она свой рассказ. - Семья у нас была из сопорати - это класс простых рабочих и всяких ремесленников, но еще не рабы. Рабы, если можно так выразиться, на ступеньку ниже. Хотя я не думаю, что мы слишком отличались от них. Мы жили бедно, мои родители были неграмотными, не умели ни читать, ни писать. Отец с матерью работали, пока отца не убили. И не забрали шкатулку, которую он хранил - ну, я рассказывала уже про нее, - девушка перевела дух. - После смерти отца мать.. сильно сдала. - Амата отвела глаза и бросила быстрый взгляд на стоящую рядом бутылку вина. Было заметно, что девушка говорила с трудом, но рассказ не оборвала. - Потом перестала работать. Я попрошайничала на улицах, мы голодали. А потом мама умерла, и я осталась одна. Обнаружила, что владею даром магии и хотела попроситься на обучение, но никто не хотел принимать бродяжку, меня прогнали. Пришлось жить на улицах, таскать с рынка еду и все такое. 

А потом меня едва не поймал на горячем стражник, и Коул меня спас. Он взял меня к себе и мы стали жить вместе. Он заботился обо мне, научил читать и писать, обучил контролировать свою магию. А потом я как-то вспомнила про шкатулку и нарисовала тот символ, что был на крышке. Показала Коулу, и он решил, что это как-то связано с моим отцом, и почему его убили. И я решила, что должна все разузнать. Вот так мы отправились в путешествие. Прошли с караваном до Денерима, но город закрыли, и мы там застряли. Я пристроилась работать в таверне у доброго Муира. Остальное ты знаешь, - Амата улыбнулась девушке. - Я рада, что ты меня не боишься. Моей магии. Очень тяжело здесь, вдали от дома скрывать свой дар и каждую минуту опасаться за свою жизнь, если кто-то узнает.

Изменено 11 июля, 2018 пользователем Thinvesil

[Shunt 1 951]

Лагерь, у реки

Валья внимательно слушала девушку. Что и говорить - Империю Тевинтер, которой чаще пугали, чем ставили в пример (чаще всего про нее иначе, чем про рассадник противных Создателю магов крови и не говорили ничего), она представляла иначе. Да и положение Аматы в имперском обществе тоже. Заметив взгляд девушки, направленный на бутылку с вином, эльфийка понимающе качнула головой - известное дело, многие ищут утешение в бутылке. И, чаще всего, ничего, кроме проблем не находят. Она и сама пила просто потому, что в ином случае ее приходилось вязать по рукам и ногам, дабы она чего-нибудь не натворила. 

- Я рада, что ты меня не боишься. Моей магии. Очень тяжело здесь, вдали от дома скрывать свой дар и каждую минуту опасаться за свою жизнь, если кто-то узнает.

- Ты неплохой человек, Амата. Может, я и не люблю и боюсь магии, но, похоже, командир мой был прав, когда говорил, что нельзя всех мазать одним цветом. Ты мне нравишься, да и Тайбер парень неплохой, только молчаливый, - эльфийка потянулась до хруста в суставах. - Но все равно, молнии эти ваши, огонь опять-таки. Не понимаю. - Валья задумалась и спросила, - Значит, когда все закончится, ты в Тевинтер не вернешься? - она протянула руку и взяла бутылку, после чего сделала несколько долгих глотков - вино было слишком слабым и кислым, на ее вкус. А потом еще и голова будет болеть.

[Thinvesil 17 322]

Лагерь, у реки

- Валья задумалась и спросила, - Значит, когда все закончится, ты в Тевинтер не вернешься?

- Я не знаю, - девушка испуганно и как-то жалобно посмотрела в глаза бесеркеру. - Иногда мне кажется, что закончится это все нашей гибелью. Иногда, что еще можно спастись. Я не знаю, могу ли что-то планировать, о чем-то мечтать. А вдруг все наши старания приведут к тому, что мы только большее шлепнемся оземь? 

Амата вздохнула. Она не имела права делиться своими мыслями о том, что сказала ривейни Коулу - ведь это было послание для него, не для нее. И все же эти слова про века под сине-зеленым небом предвещали страшное. 

- Что я действительно собираюсь сделать, - твердо сказала магичка. - Это оставаться с вами и помогать. Облегчать ношу, поддерживать. Делать мир лучше. А что будет потом - не хочу думать. Когда будет - тогда и будет. Но пока можешь рассчитывать на меня, - она улыбнулась эльфийке. - Буду тебе волосы расчесывать, вот. 

[Shunt 1 951]

Лагерь, у реки

А что будет потом - не хочу думать. Когда будет - тогда и будет. Но пока можешь рассчитывать на меня, - она улыбнулась эльфийке. - Буду тебе волосы расчесывать, вот. 

- О, я буду очень благодарна, - Валья благодарно улыбнулась девушке. - У тебя это хорошо выходит. Ну что, пошли обратно в лагерь? Мне твоя компания приятна, но остальные уже небось решили, что я тебя съела. Будто бы я на такое способна, - в притворном возмущении фыркнула она, поднимаясь с земли и протягивая руку Амате. - Все знают, что эльфы едят только людских младенцев.

[Thinvesil 17 322]

Лагерь, у реки

- О, я буду очень благодарна, - Валья благодарно улыбнулась девушке. - У тебя это хорошо выходит. Ну что, пошли обратно в лагерь? Мне твоя компания приятна, но остальные уже небось решили, что я тебя съела. Будто бы я на такое способна, - в притворном возмущении фыркнула она, поднимаясь с земли и протягивая руку Амате. - Все знают, что эльфы едят только людских младенцев.

- Пойдем, - воспряла духом Амата и схватилась за руку. Берсеркерша дернула - не грубо, но уверенно, и легкая девушка вскочила на ноги, по инерции пролетев чуть дальше, чем ожидала. Валья стояла сейчас близко-близко и, поскольку магичка была немного мелковата, их глаза находились почти на одном уровне. - П-пойдем, - повторилась она в замешательстве, однако сама даже не пошевелилась.

[Kn1MS 2 502]

Лагерь

- Интересный прием. - проговорил маг, увидев, как Удар обращается с метательным ножом.

— Я ещё и жонглировать научиться пробовал, но как-то не получилось... На запястье даже пара шрамов осталась, больше не пытаюсь, — хохотнул Удар, вновь ставя нож на палец и удерживая равновесие. Спустя ещё полминуты он резко схватил оружие за лезвие, подбросил его и, дав перевернуться в воздухе пару раз, вновь поймал за рукоять, тут же убирая обратно на пояс.

— А ты рисовать умеешь, смотрю? — заглянув к парню в книгу, спросил наёмник.

Изменено 11 июля, 2018 пользователем Kn1MS

[junay 6 059]

Лагерь

— А ты рисовать умеешь, смотрю? — заглянув к парню в книгу, спросил Удар.

- Да. Мой отец был художником и меня в детстве учил... Когда не знал о том, что Создатель одарил меня склонностью к магии. - кивнул Тайбер. - Само собой, теперь это что-то вроде "занятия на досуге". Сейчас мало кто заказывает портреты - время для искусства не подходящее. - с сожалением сказал маг. 

[Kn1MS 2 502]

Лагерь

— Классно, я всегда завидовал настоящим художникам, — перевернув рыбу в углях, сказал проклятый. — Уметь изображать свои мысли в картинах... это настоящее мастерство. Мне усидчивости не хватало самому начать пробовать, да и учить было некому. В итоге кроме как с мечами да ножами я управляться ни с чем особо не имею, эх.

[Shunt 1 951]

Лагерь, у реки - Лагерь

- П-пойдем, - повторилась она в замешательстве, однако сама даже не пошевелилась.

Валья недоуменно вскинула брови - чего это с Аматой произошло, ноги отсидела? Или еще от чего нехорошо стало - их переход был довольно сложным и всякое могло во время него произойти, особенно если человек был к этому не привычен. Дернув плечом, эльфийка поступила так, как поступала в случае, если кому-то было плохо - в бою ли, в мирное время. Подхватила девушку на руки - та оказалась очень легкой, как пушинка - и пошла в лагерь, бережно удерживая магичку, опасаясь резким движением навредить сильнее, чем помочь.

- Ты в порядке? - спросила она, с нехарактерным беспокойством в голосе, когда они почти подошли к месту стоянки. 

[Thinvesil 17 322]

Лагерь

- Ты в порядке? - спросила она, с нехарактерным беспокойством в голосе, когда они почти подошли к месту стоянки. 

- Да, я просто задумалась, - Амата обвила шею эльфийки руками, чтобы не свалиться, но та держала крепко. Почти как Коул. Она дождалась, когда Валья поставит ее на землю, и отряхнула платье. - Пойду переоденусь. Вещи, должно быть, высохли, а нам скоро выходить. Спасибо, что поговорила со мной. И если хочешь.. - магичка замялась, но ненадолго. - можешь не держать в секрете то, что я тебе рассказала. Мне тяжело говорить о прошлом, но раз ты знаешь, то и другие могут. Пойду разберусь с вещами, - Амата еще раз улыбнулась и отправилась переодеваться в дорожное платье.

[junay 6 059]

Лагерь

Мне усидчивости не хватало самому начать пробовать, да и учить было некому. В итоге кроме как с мечами да ножами я управляться ни с чем особо не имею, эх.

- Когда доберемся до нормальной таверны и выпадет свободное время - могу поучить. Хорошее занятие для досуга, и развивает память, что полезно всем, особенно воинам. Я одно время даже думал картографом заделаться, да кто сейчас картами интересуется? На носу конец света, все живут сегодняшним днем... - вздохнул Тайбер. - И что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже...

[Shunt 1 951]

Лагерь

Валья махнула рукой на прощание и пошла к костру. Ее вещи высохнуть успели, а, если им надо будет выдвигаться, то следовало заняться одним крайне важным делом. Присев у костра и кивнув Удару с Тайбером, девушка полезла в сумку за точильным камнем. Так-то по технологии лезвия надо было бы еще и выправить, но где ты в лесу найдешь кузнеца? Поэтому пришлось обойтись тем, что имелось под рукой. Купленный в Денериме топор был еще в нормальном состоянии, так что его девушка отложила в сторону. А вот ее старый товарищ просто молил о точильном камне - лезвие больше напоминало пилу, причем такую, которой какие-нибудь садисты людей пытают. 

- Эй, а чем это так пахнет приятственно? - спросила Валья, с силой двигая точильный камень по лезвию.

[junay 6 059]

Лагерь

- Эй, а чем это так пахнет приятственно? - спросила Валья, с силой двигая точильный камень по лезвию.

- Рыба запекается, если ты про это. - парень кивнул в сторону щуки, покоящихся на углях. - Здесь с едой не густо, но мне сдается, надолго мы тут не задержимся. По крайней мере, я на это надеюсь. 

[Shunt 1 951]

Лагерь

 - Здесь с едой не густо, но мне сдается, надолго мы тут не задержимся. По крайней мере, я на это надеюсь.

- В голодный год можно кору с деревьев есть, если что, - Валья втянула носом запах запекающейся рыбы, вздохнула, продолжила точить топор. - Сейчас бы мяска... Знаешь, кабанчика да на вертеле... - эльфийка мечтательно облизнулась и покачала головой. На голодный желудок такие разговоры - что корень смерти жевать без соли. 

[junay 6 059]

Лагерь

- В голодный год можно кору с деревьев есть, если что, - Валья втянула носом запах запекающейся рыбы, вздохнула, продолжила точить топор. - Сейчас бы мяска...

- На рационе из коры окончательно отощаем, тогда нас и ловить не придется. Подобрать обессилевших. - сказал парень, пририсовывая у костра Валью. - Странно, что Маркус этот вариант не просчитал. Если он будет нас гонять по глухомани и не подпускать к жилью людей, то к зиме возьмет измором. Или мы до того времени помрем от хворей разных. Осень и зима в Ферелдене достаточно суровая. 

[Kn1MS 2 502]

Лагерь

- Когда доберемся до нормальной таверны и выпадет свободное время - могу поучить. Хорошее занятие для досуга, и развивает память, что полезно всем, особенно воинам. Я одно время даже думал картографом заделаться, да кто сейчас картами интересуется? На носу конец света, все живут сегодняшним днем... - вздохнул Тайбер. - И что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже...

— А чего бы и нет? Можно и поучиться, тем более что у меня, похоже, с памятью какая-то дребедень началась. А мирные профессии, ты прав, в нынешнем мире дело такое... Создатель знает, будут ли на месте столиц лет этак через двадцать руины или нет. Меч зачастую ценится сильнее головы, эх.

- Сейчас бы мяска... Знаешь, кабанчика да на вертеле... 

— Не сыпь соль на рану, а? — вздохнул наёмник. — Поскорей бы мы выбрались к той деревне, голодать как-то вот совсем не хочется.

[Эри 10 088]

Лагерь

— Не сыпь соль на рану, а? — вздохнул наёмник. — Поскорей бы мы выбрались к той деревне, голодать как-то вот совсем не хочется.

-Нам сначала надо пройти лес сказал эльф он  большую часть дня  потратил на охоту, но не поймал ничего. Странно что  тут так мало дичи сказал эльф. Даже  на него родине в силках кто - то попадался, а тут за целое утро и часть дня они были пустые. Даже ворон  начал  терять свой блеск и лоск.   Эльф даже слазил на  деревья поискал птичья яйца, но там было пусто зато в дупле нашел мешочек с камнями

+2 драконьих камня

+2 оникса.

 

[Shunt 1 951]

Лагерь

- Странно, что Маркус этот вариант не просчитал. Если он будет нас гонять по глухомани и не подпускать к жилью людей, то к зиме возьмет измором. Или мы до того времени помрем от хворей разных. Осень и зима в Ферелдене достаточно суровая. 

- Вот только зачем мы ему сдались? У нас из общего - только то, что мы с Волером энтим общались. Что он к там прицепился? - Валья провела пальцем по лезвию и, цокнув языком, продолжила точить топор. "Найти бы еще пару камней точильных, было бы совсем хорошо", подумала она. - Лучше бы делом занялся.

[Tork 4 392]

Лагерь

- Странно, что Маркус этот вариант не просчитал. Если он будет нас гонять по глухомани и не подпускать к жилью людей, то к зиме возьмет измором. Или мы до того времени помрем от хворей разных. Осень и зима в Ферелдене достаточно суровая. 

- Вот только зачем мы ему сдались? У нас из общего - только то, что мы с Волером энтим общались. Что он к там прицепился? - Валья провела пальцем по лезвию и, цокнув языком, продолжила точить топор. "Найти бы еще пару камней точильных, было бы совсем хорошо", подумала она. - Лучше бы делом занялся.

- Гонялка у Маркуса не выросла. - буркнул Торк. - Если ты просто посчитаешь, сколько людей надо задействовать, чтобы перекрыть все деревни, да еще и гонять нас, ты и сам это поймешь. Причем простые бойцы тут не годятся, на нас нужны опытные наемники. И все это время они будут сидеть по деревням, жрать паек, пропивать жалованье и ничего не делать. А самые опытные будут стирать ноги гоняясь по всем ферелденским дорогам - вдруг мы где побежали. А мы уже десять раз могли бы утонуть в болоте без следа и памяти. Так дела не делаются.