Dragon Age: Эра Волка

[Шен Мак-Тир 3 147]

 

 

 

 

ень представления выдался на редкость погожим. Только вчера шел довольно мерзкий, мелкий дождик, заполнявший — очень медленно и постепенно, но верно — ливневые стоки улиц, собиравшийся в прозрачные лужи, разбивающиеся на мириады капель от проезжающих по мостовой повозок и конных всадников. Сегодня же, с самого утра, из-за облаков выглянуло палящее солнце, мгновенно высушив мокрую брусчатку и оставив лишь легкий свежий запах озона, напоминавший о прошедшей непогоде.

Какой-то босоногий мальчишка, кромко крича, пронесся молнией по рыночной площадки. Во всю мощь своих маленьких легких оборванец прокричал:

— Цирк! Цирк приехал!

И побежал дальше, шлепая по высыхающей пыли. Торговцы овощами и фруктами, мясом и рыбой оживленно переглядывались, переминались с ноги на ногу, подавляя желание отправиться прямиком вслед за мальчонкой за городские ворота — туда, где расположился бродячий цирк. В последние годы артисты приезжали редко, да оно и не удивительно: слишком уж опасными стали большаки, чтобы по ним можно было путешествовать со спокойной душой тем, у кого карман был дырявый и нанять хорошую охрану кто позволить себе не мог. И все же некоторые, особенно дерзкие, все еще осмеливались кочевать от города к городу, дабы зарабатывать себе на хлеб с маслом и местных жителей развлекать. О бродячем цирке слухов ходило немерено: и что маги у них промышляют под видом циркачей и фокусников, и что берут они к себе всякого, кому жизнь в застенках города надоела хуже горькой редьки, и что платят они долю градоначальству за то, чтобы их к городу подпускали и не выгоняли взашей… В общем, слухи ходили, но большинству было на них глубоко наплевать, ибо развлечений в военное время, когда отовсюду лезут то демоны, то драконы, а то и просто разбойники с большой дороги, было катастрофически мало. Даже барды и менестрели из таверн разбрелись куда глаза глядят, не желая оставаться легкой добычей воров и грабителей.

В конце концов, половина торгашей и торговок побросали свои лавки и пошли, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, к городским воротам. Те были открыты настежь — дивное дело для денеримцев, и толпа потихоньку начинала разрастаться, да так, что вскоре вокруг импровизированной сцены стали то и дело слышны возмущенные возгласы: «Эй, куда полез толкаться?! Я тебя щас сам так толкну!», писк малышни, громовые раскаты хохота и не менее громкие апплодисменты. Протиснувшись к сцене поближе, босоногий мальчишка сунул палец в нос, открыл рот пошире и уставился на происходящее на подмостках представление. Оно как раз было в самом разгаре. Декорации, сделанные из подручных материалов и выкрашенные дешевой краской, должны были обозначать денеримский дворец; посреди сцены возвышался пустующий трон, а вокруг стояли наряженные в доспехи и яркие одежды актеры.

— ...но я не хочу быть королем! — пискнул человек с широченными плечами, светлыми персиковыми волосами и ясным, как небо, взглядом больших оленьих глаз. Для такого громилы голосок у него был почти что женский, а потому народ засмеялся уже от одной этой фразы. — Это же надо того… работать! Да я скорей бродягой стану где-нибудь в Вольной Марке, буду пить мед в свое удовольствие да на девок пялиться!

— Алистер, сынок, ты не руби так сгоряча. Ведь если королем станешь, то мы тебе и невесту подыщем по статусу! — важно проблеял низкий старичок с длинной седой бородой и в роскошном жабо. — Анора, а ну-ка иди сюда!

— Только через мой труп! — взревел мужчина в сияющих доспехах с наплечниками столь огромными, что они почти полностью закрывали его голову, торчащую посередине.

— А это, дорогие друзья, мы можем с легкостью организовать, — на сцену вышел улыбающийся во весь рот человек в доспехах Серых Стражей. — Вилли, тащи бодягу!

Далее происходило нечто совершенно уж невообразимое: человека с наплечниками поставили вниз головой, в рот сунули какую-то трубку, а через нее из бочонка начали выкачивать красную жидкость, напоминающую вино. Когда наплечники напились до того, что еле стояли на ногах, Серый Страж вытолкнул его куда-то вбок, а из-за сцены вышел огромный дракон из четырех, по меньшей мере, людей в костюме, рыча и изрыгая нецензурную брань. Наплечники, тупо моргнув, закричали: «За Ферелден!» и ринулись в бой, однако дракон тут же проглотил пьянчугу. Закачавшись, он начал издавать звуки, отдаленно напоминающие несварение желудка, а затем все его тело содрогнулось, и чудовище упало, на прощание удивив зрителей длинной отрыжкой.

— И вот так, мои дорогие зрители, Ферелден был спасен! — вышел на сцену конферансье, и зрители, переставляя ноги и отмахиваясь от налетевших на пир мух, зааплодировали. Мальчонка же так и стоял с открытым ртом, глазея так старательно, что казалось, одна из жирных мух вот-вот залетит ему прямиком в глотку.

Лишь некоторые, убеленные сединами старики, мрачно взирали на эту картину. В их памяти еще остался ярким пятном тот день, когда Героиня Ферелдена вместе с Героем Реки Дейн сдержали натиск порождений тьмы, разоряющих город, и только ужасной жертвой Денерим был спасен; именно после этих событий на площади возвели статую Логейна Мак-Тира, погибшею в бою, но успевшего перед смертью убить и чудовище на крыше Форта Драккон. Большая же часть смеялась, хлопала и кричала: «Еще!»

Денег на полноценный шатер у цирка не было, а потому вместо крыши был установлен лишь небольшой навес, кое-как защищающий актеров и часть зрителей от жары; однако день уже начал входить в зенит, и горячий воздух теплого летнего дня становился еще невыносимей от такого скопления людей, теснившихся на маленьком пятачке возле городских ворот. Пока актеры сменялись друг с другом, выходя на сцену и разыгрывая в своей манере различные сценки из жизни Ферелдена — в том числе и вызвавшую бешеный восторг у простого народа сцену битвы при Остагаре, в конце которой наплечники улепетывали от кусачих порождений тьмы с голой задницей, а король Кайлан, которого сыграла плечистая, но весьма привлекательная блондинка, томно кричал вслед ему «Куда же ты! Постой!» — вокруг навеса уже выстроились предприимчивые продавцы холодной воды, чуть разбавленной вином, ореховых сладостей в меду на палочке, яблок в сахаре и иных угощений. Был тут даже один заезжий купец, не преминувший воспользоваться столпотворением и почти перекрикивающий актеров своим: «Соленая рыба! Рыба соленая!». Вонь от этой рыбы начала распространяться так сильно, что вскоре неудачливого предпринимателя погнали взашей, в отместку запихнув одну из его рыбин торговцу за шиворот. А представление между тем продолжалось.

Из клеток наконец вывели укрощенных животных и мабари, и искусные укротительницы, одетые в нечто вроде нижнего белья, что неудивительно на такой жаре, проделывали с ними всякие трюки, заставляя зверей прыгать через кольца, проезжаясь верхом на медведе вокруг сцены и даже инсценировав захват Долов Священными силами Церкви, при этом волки и собаки были одеты в костюмы с длинными ушами, что, видимо, должно было символизировать дикарей-долийцев, которые и сами от зверей недалеко ушли. Рыцари в сияющих, хоть и ненастоящих, доспехах вызвали настоящий ажиотаж среди молодых девушек, которые, краснея, посылали актерам воздушные поцелуи, а кто посмелее, даже кричали адрес своих домов, дабы «рыцари» после представления знали, где найти своих поклонниц. Когда представление с животными закончилось, на подмостки вышли гимнасты, показывающие невероятные трюки с подвешенными высоко под навесом кольцами, карлики и уродцы, вызывающие извечный восторг и больное любопытство у каждого зрителя в Тедасе, и даже одна бородатая женщина высотой под притолоку, по виду — авварка. Между актами представления цирк милостиво делал длинные паузы, позволяя зрителям как следует напиться воды и съесть сладостей из лавок, временно организованных рядышком, и пройтись, разминая затекшие ноги.

В конце концов, когда день уже стал клониться к вечеру, и толпа немного поредела — кто вернулся к работе, а кто просто решил, что на сегодня развлечений с них хватит — на сцену вновь вышел давешний конферансье, низкого роста толстый мужчина с потеющей лысиной, беспрестанно вытираемой грязной тряпкой, и пропел:

— А теперь то, что вы все так ждали! На сцене… — он набрал в легкие побольше воздуха и провизжал: — Госпожа Иллюзия! Поприветствуйте, милые зрители!

Зрители непонимающе переглянулись: немногие из них знали о Госпоже Иллюзии, и лишь некоторые любители потолковать с путниками в трактирах слышали о некой даме, которая показывает фокусы и занимается гаданием. Даму эту много раз проверяли, подозревая в магическом таланте, но раз за разом она доказывала, что является всего лишь актрисой, умело владеющей техникой фокуса и хорошо развитой ловкостью рук, а что до ее гаданий и предсказаний, так это все для развлечения, и единственный дар, которым она поистине обладает — это неплохая проницательность и внимательность. Впрочем, она была довольно популярна в Орлее, и в Денерим ее пустили хоть и не без препон, но с охотой.

Величественно ступая выкрашенными в золотую краску башмачками, на деревянные подмостки вышла высокая темнокожая женщина, позвякивая таким количеством браслетов, бус, сережек, колец и прочих украшений, что мог бы позавидовать целый ювелирный магазин. Длинные угольно-черные волосы ее спадали на плечи, а лицо было выкрашено белилами так, что они осыпались на каждом шагу, будто листья на осеннем ветру. На вид ей было около сорока, но точно сказать было нельзя из-за невероятного количества грима, нанесенного на лицо и руки. Лишь большие темные глаза посверкивали в тени навеса, будто два драгоценных агата. Толпа притихла, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

Воздев руки к небу, словно взывая к Создателю и вопрошая, что же случилось с этим бренным миром, женщина выдержала большую паузу и выкрикнула:

— Сегодня я покажу вам тайны человечества, такие чудеса, которые вы ни в жизни не видали! Узрите же дар Судьбы, которым наделил меня Создатель, потому что я… бессмертна! — ее голос зазвенел так, словно ветер доносил его до ушей каждого присутствующего. В тишине послышался плач младенца и шушуканье какой-то девицы, пытающейся успокоить малыша. Госпожа Иллюзия и впрямь выглядела пугающе. На сцену к этому моменту уже вынесли большой деревянный ящик, похожий на гроб, с открытой крышкой, и женщина улеглась в него, сложив руки на груди, будто покойница. Крышку закрыли, и амбал, ранее игравший «Алистера», продемонстрировал толпе острейшую пилу, распилив для демонстрации небольшое поленце. А затем, к всеобщему восхищению, начал пилить гроб ровно пополам, то и дело издавая мерзкое хихиканье, будто сам процесс распиливая живой женщины доставлял ему неимоверное удовлетворение. Когда гроб распался на две половины, зрителям дали несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а из половинок резко ударила струя красной жидкости, похожей на кровь. Кто-то завизжал, кто-то рухнул в обморок, а несколько мужиков даже побелели от ужаса, но никто из зрителей не ушел; всем было интересно, правдивы ли слова госпожи Иллюзии. Затем половинки снова сложили вместе, накрыли ящик непрозрачным тяжелым шелком, и после слов: «Раз, два, три!» сорвали полотно. Крышка открылась, и из гроба целая и невредимая выбралась загадочно улыбающаяся сама госпожа Иллюзия.

— Та-дам! — крикнул «Алистер», и женщина принялась кланяться апплодирующему залу.

После каждого подобного фокуса артисты с удовольствием рассказывали и показывали, каким образом им удается добиться такого жуткого эффекта; после этого зрители немного успокаивались и еще больше апплодировали таланту и смекалке фокусников. Цирк называл это «сеансом фальшивой магии с разоблачением», всякий раз повторяя, что не нужно быть проклятым магом, чтобы творить чудеса и веселить людей. Это находило отклик в сердцах людей, напуганных творящимися за пределами городов ужасами и демонами, и они немного забывали о своей повседневной жизни в страхе и сомнениях. И, пожалуй, именно эта часть представления, припасенная на самый конец дня, вызвала наибольшую радость у горожан.

Когда день перешел в вечер, а на небо понемногу начали высыпать бледные летние звезды, толпа потихоньку стала редеть. Некоторые особо порывистые поклонники и поклонницы артистов пытались проникнуть за кулисы, в лагерь, разбитый позади сцены, однако молчаливые охранники просто вышвыривали их за наспех возведенный забор. Навес убрали, сцену разбирали рабочие цирка, откуда-то со стороны конюшен доносился заливистый смех и лошадиное ржание, а несколько мабари весело бегали среди играющих детей, которых матери никак не могли уговорить наконец отправиться домой. Через несколько часов, когда на город уже опустилась ночь, у ворот остались лишь циркачи да их охрана, в своем выстроенном прямо тут поселении.

Именно тогда, в эту самую ночь, Ингред почувствовала: что-то не так. Она как раз сидела перед большим потемневшим трюмо, выкупленном за бесценок на одной из распродаж в Монтсиммаре, когда имущество аристократов распродавали буквально с молотка, и тщательно смывала грим с лица, с грустью глядя на свое отражение и на новые, доселе не видные на лице морщины. Наклонившись чуть поближе и выдохнув, она пыталась рассмотреть в этой усталой ривейнской женщине те черты, которые всего десять лет назад делали ее первой красавицей в любом городе, не говоря уже о деревне; и будь она из хорошего рода, ее непременно взял бы замуж хоть сам король. Теперь же, по прошествии времени, она стала больше похожа на увядшую чайную розу. Вздохнув, Ингред принялась снимать с себя ненавистные украшения, ходить в которых было все равно что повесить на шею колокольчик, словно у дойной коровы. Единственное, что ей нравилось в ее сценическом наряде, были позолоченные башмачки, снятые, наверняка, с убитой бандитами девушки высокого рода. Но женщина старалась об этом не думать. Она предпочитала жить сегодняшним днем, выступая в одном городе за другом, заезжая в отдаленные деревни — ведь и там жили уставшие от войны люди, у которых были дети, и появление бродячего цирка на их пороге каждый раз приносило им радость и восхищение.

Откуда-то снаружи шатра послышалась возня. Ингред вздрогнула, выронив салфетку, которой вытирала остатки пудры с рук, и неловко взмахнула ею. Раздался приглушенный звон, когда одно из ее громоздких колец упало со стола и покатилось по наспех уложенному досками полу, остановившись у самого входа. Поднялся ветер, и хоть ночь выдалась теплой и звездной, Ингред поежилась, поднимаясь со своего колченогого стула. Сделав несколько шагов ко входу в шатер, она наклонилась и подняла кольцо, и до ее ушей донеслись слова одного из охранников:

— Госпожа Иллюзия не принимает.

Что-то заставило ее замереть, так и склонившись над полом, словно столетняя старуха, сжимающая в дрожащих пальцах последнюю ценность, оставшуюся у нее после долгой, мучительной жизни. Горло перехватило так, словно его сдавили ледяными цепкими пальцами, и женщина поняла, что не может вздохнуть. Воздух вокруг нее будто бы наэлектризовался, как бывает перед ночной грозой. Быть может, в этом все дело? Всего лишь ее постаревшее тело так вот реагирует на собирающийся шторм? Она хотела в это верить. Подступающая старость не пугала ее так, как внезапно накатившее ощущение присутствия чего-то чужеродного, настолько отличающегося от окружающего мира, что этот мир выталкивал чужака назад, во тьму. Ее пальцы побелели, все еще сжимая проклятое кольцо.

— Ты что, оглох? — послышался снова приглушенный голос. — Я сказал…

То, что услышала циркачка в следующую долю секунды, заставило волосы на ее голове зашевелиться. До нее донесся хриплый, едва уловимый хрип, похожий на тот, что издают на последнем издыхании повешенные на городской площади. Осторожно разогнувшись, она сделала несколько шагов назад, но ноги ее подкашивались, и она случайно задела стул, на котором сидела всего минуту назад. Стул с грохотом упал на пол, и Ингред поняла, что обречена. Она не знала, кто или что пришел за ней, но понимала нутром и сердцем, что ничего хорошего это не предвещало.

Край шатра чуть шевельнулся, будто игривый ветер находил забавным дразнить и так напуганную до смерти женщину; через секунду в шатер вошел человек. Ингред ожидала убийцу, возможно, нанятого для устранения Госпожи Иллюзии. Она даже допускала, что кто-то мог вызнать ее тайну и прислать за ней похитителей, однако человек этот оказался не вооружен. По крайней мере, она не видела при нем ни ножен, ни арбалета, а черные одеяния вряд ли скрывали кинжал. Он был… обычным? Пожалуй, так сказал бы кто-то, не обладающий проницательностью, присущей настоящей гадалке. Самый обычный человек, лет сорока на вид, в темных одеждах, закрывающих его тело полностью, оставляя лишь лицо. Даже руки его были в перчатках, хотя на дворе стояло жаркое лето.

— У меня… — голос подвел Ингред, и она перевела дыхание, откашлявшись и заставив бешено бьющееся сердце хоть немного успокоиться. — У меня ничего нет. Золото у Волера, я просто артистка.

Человек не ответил, обвел глазами шатер, остановился взглядом на лежащих кучей у трюмо кричащих украшениях, затем усмехнулся уголком губ. Что-то в нем было страшное, в этом человеке, который пришел этой ночью к Ингред. Что-то чужое.

— Это все фальшивки, — продолжила она, не выдержав молчания и заметив, куда смотрит ее ночной визитер. — Они ничего не стоят. Крашеная медь да железо, ничего больше.

— Я это знаю, — ответил наконец человек в черном. Снаружи не доносилось ни звука, словно двое амбалов-охранников, вооруженных мечами, напрочь исчезли из этого мира. — Фальшивки меня не интересуют. А вот ты… ты — настоящая, не так ли? — он снова ухмыльнулся, на этот раз полностью, и циркачка почувствовала, как мир вокруг ее сжимается, исчезает, оставляя лишь этот душный шатер, потерянный среди бесконечной глухой темноты.

— Что вам нужно? — пробормотала она, опускаясь на пол и понимая, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей нужен был воздух. Выйти на воздух, вдохнуть полной грудью аромат города, слегка подпорченный запахом пота и животных; но сейчас этот запах казался ей столь же желанным, как глоток воды посреди пустыни. Что угодно, только не оставаться запертой здесь, один на один с этим незнакомцем. Она чувствовала себя беспомощной, одинокой, забытой и покинутой. — Кто… кто вы такой?

Незнакомец в черном медленно опустился на одно колено, заглянув в глаза Ингред, готовые наполниться слезами страха и отчаяния, и снял перчатку с руки. Когда ее собственная ладонь прикоснулась к этим ледяным пальцам, женщина вдруг ощутила покой. Тот покой, что приходит вместе с горестным плачем родных и близких и запахом свежей древесины, исходящей от только что изготовленного погребального костра.

— Не бойся, Ингред. Когда я уйду, ты забудешь все. Но от тебя мне нужна одна услуга, и я знаю, что ты можешь ее оказать. Ты ведь хвасталась, что умеешь предсказывать будущее, верно? Только не нужны мне пассы руками над гадальным шаром. Сделай все по-настоящему.

— Я не понимаю, о чем…

— Понимаешь, провидица. Все прекрасно понимаешь. Спроси его. Он ответит на твой зов.

Вдох, выдох. Ингред закрыла глаза, зная, что только выполнив просьбу странного визитера, она сможет избавить себя и от его присутствия, и даже от малейшей памяти о нем. Сейчас это выглядело очень заманчивой перспективой.

— Хорошо. Если я сделаю это, вы оставите меня?

— Обещаю, — в глазах незнакомца вспыхнули огоньки, но Ингред этого уже не видела. Ее глаза были закрыты, и она, глубоко вдохнув, начала медитацию. Вскоре ее душа унеслась вдаль, в поисках ответов на вопрос, так и не сорвавшийся с губ гостя; этого было и не нужно. Она искала ответы в другом мире, в мире, где время и пространство не имеют значения, где прошлое, настоящее и будущее смешиваются воедино в водовороте застывших картин, лиц, слов, обрывков чувств и воспоминаний. И когда она увидела, пролетая над возвышающимися черными шпилями нечто огромное, темное, шевелящееся, то закричала так громко, что будь у нее легкие, они разорвались бы. В этот момент все закончилось, и Ингред была благодарна за это.

Ее нашли наутро в шатре, на полу, без сознания, но живую и здоровую. Циркачка не помнила, что именно произошло, и все решили, что она просто неловко упала со стула и ударилась головой о торчащий из пола гвоздь. Рана была незначительной, но Ингред сказала, что пока не может выступать больше, и представление на следующий день должно пройти без нее. Конечно же, зрители расстроятся, но весть о внезапном недомогании Госпожи Иллюзии быстро разлетится по городу, и люди поймут. Никто не узнает о словах, которые шептала Ингред, погруженная в транс, на ухо таинственному незнакомцу; никто не узнает о том, куда исчезли охранники, подумав, что те попросту сбежали с местными девицами и решили, что их работа на цирк закончена; никто не узнает о том чудовищном нечто, что она видела в Тени глазами своего духа-покровителя, в месте, недоступном для понимания и осознания. Но вот чувство… чувство — осталось. Ощущение холода на кончиках пальцев каждый раз, когда она оставалась наедине с собой в своем крошечном шатре, глядя на отражение в потемневшем трюмо и уносясь в воспоминаниях в те дни, когда Ингред была самой красивой женщиной Ривейна. Оно осталось где-то на уровне подсознания, проявляя себя лишь изредка, и женщина куталась в шерстяной платок даже тогда, когда на улице стояла жара.

Оно больше никогда не уходило.

 

 

 

 

 

 

Пылающие Пустоши - так теперь называют то, что осталось от Неварры. Драконы полностью уничтожили города этой страны, сделав Камберленд своим гнездовьем, куда не суются даже самые смелые - или те, кто еще в Тедасе от них остался. Иногда на дороге к Гнездовью видны караваны и антуражи тевинтерцев под их флагами, однако их драконы почему-то игнорируют. Почему - никто не знает, но обычных жителей в окрестностях городов уже не осталось, да и те, кто живет на самой границе Неварры, скоро исчезнут. Кто уедет, спасая свою жизнь, а кто будет похищен драконами. Здесь очень жарко, земля выжжена и не приносит урожая, кое-где пожары еще продолжаются даже под землей, однако если не подходить к самой границе города, можно дышать свободно.

Единственным населенным местом здесь является таверна "На краю света", которой заправляет молодой гном, однако судя по всему, он не умеет говорить и произносит всего несколько фраз, да и вообще выглядит, как полоумный. Денег за постой он не берет, как и за еду, а вот за остальные свои товары берет цену. В таверне есть небольшая мастерская для починки и создания оружия и доспехов, а также кухня и алхимический котелок.

! Броски на скидку в данной локации невозможны.

 

Таверна "На краю света"

Проживание и еда - бесплатно

Большая аптечка (+50% к здоровью) - 2 золотых

Малая аптечка (+25% к здоровью) - 1 золотая

Больше зелье лечения (+50% к здоровью, снимает травму) - 4 золотых

Малое зелье лечения (+25% к здоровью, снимает травму) - 2 золотых

Ядоклык (кинжал; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (физ.); один раз за бой наносит противнику 250% урона в обход брони и отравляет на 5 ходов, повышая порог его попадания на 3 единицы. Урон в ближнем бою по отравленному противнику возрастает на 50% для всех персонажей) - 50 золотых монет

Проклятие Пандемония (посох; +3 к урону; +2 к попаданию атакой (маг.); один раз за бой можно вызвать на поле боя Пандемония – могущественного демона, который обладает 200% от здоровья мага, 100% от его урона и автоматически притягивает внимание врагов. Существует 5 ходов. Имеет способность «Теневой приказ» - выводит из боя 1 врага редкого или обычного ранга до конца своего существования) - 50 золотых монет

Месть предков (одноручный топор; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой позволяет повесить на противника эффект «Рваная рана» на 3 хода, снижающая его урон на 50%, лишающая его защиты и наносящая 100% урона каждый ход) - 50 золотых монет

Шаламмар Кровожадный (двуручный меч; +3 к урону; +2 к критическому попаданию; один раз за бой можно нанести автоматический крит трем противникам ближнего боя сразу. Если противники от этого погибают, то за каждого убитого данной способностью врага персонаж восстанавливает 25% своего здоровья) - 50 золотых монет

Обещание свободы (лук; +3 к урону; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой можно использовать прицельный выстрел, при котором от 6 и выше на кубике будет показателем критического успеха, а от 1 до 5 – обычного успеха. Выстрел при этом наносит 200% урона) - 50 золотых монет

Сердце Корта (щит; +3 к защите; +2 к попаданию баффами (физ.); один раз за бой притягивает внимание всех врагов на 5 ходов, не позволяя им пользоваться АоЕ-атаками, и повышает защиту персонажа в 2 раза) - 50 золотых монет

 

 

 

Воскресенье - утро

Понедельник - день

Вторник - вечер/ночь

Среда - утро

 

Броски недоступны.

 

 

ОХОТА

 

1-5 - бросок неуспешен

6 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

7 - персонаж добывает 1 порцию еды для одного персонажа

8 - персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

9 персонаж добывает 2 порции еды для одного персонажа

10 - персонаж добывает 3 порции еды для одного персонажа

 

ТРАВЫ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу трав

7 – персонаж нашел 1 единицу трав

8 – персонаж нашел 2 единицы трав

9 – персонаж нашел 2 единицы трав

10 – персонаж нашел 3 единицы трав

 

1 - эльфийский корень

2 - веретенка

3 - кровавый лотос

4 - рассветный лотос

5 - черный лотос

6 - хрустальная благодать

7 - вьющаяся лоза

8 - арборское благословение

9 - корень смерти

10 - эмбриум

11 - глубинный гриб

12 - ария вандала

13 - сосуд бессмертия

14 - феландарис

15 - пророческий лавр

16 - ползучая крапива

17 - борода вурдалака

 

ТКАНЬ

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - парча

2 - хлопок

3 - клетчатое полотно

4 - полубархат

5 - поярок

6 - шелк

7 - черненая парча

8 - глянцевый хлопок

9 - тонкий бархат

10 - хайеверское полотно

11 - глазет

12 - шерсть-плетенка

13 - имперский одежный хлопок

14 - долийское сукно

15 - авварская саржа

16 - плюшевый бархат

 

КОЖА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - нажий мех

2 - шкура бронто

3 - шкура глубинного охотника

4 - шкура друффало

5 - шкура фенека

6 - баранья кожа

7 - собачья кожа

8 - кожа иглоспина

9 - паутина из гургута

10 - фениксова чешуя

11 - чешуя варгеста

12 - медвежья шкура

13 - галлья кожа

14 - чешуя везделаза

15 - кожа снуффлера

16 - кожа виверна

 

РУДА

 

1-5 – персонаж не нашел ничего

6 – персонаж нашел 1 единицу материала

7 – персонаж нашел 2 единицы материала

8 – персонаж нашел 2 единицы материала

9 – персонаж нашел 3 единицы материала

10 – персонаж нашел 4 единицы материала

 

1 - драконий камень

2 - летний камень

3 - железо

4 - змеевик

5 - медный купорос

6 - оникс

7 - кровавик

8 - пирофит

9 - веридий

10 - лазурит

11 - обсидиан

12 - рассветник

13 - вулканическое золото

14 - буресердник

15 - неваррит

16 - сильверит

 

 

 

Сюжет: Черно-белое (закончить битву)

 

 

 

Пролог: Прыжок через горящее кольцо (выполнено, капитан стражи убит)

Эльфийское наследие (лук возвращен Киину, медведь убит)

Сюжет: Беглецы (малефикары в лесу убиты, карта дороги к Орлею получена)

Урожайное лето (выполнено)

Виноделие (Черные Змеи убиты, фермеры живы, один наемник отпущен на свободу)

Опасное путешествие (демон убит, Элисиф спасена)

Достойная добыча (виверн убит)

Воля (оборотень спасен, охотники убиты)

Красота в смерти (отряд помог могильщику)

Блудная овечка (Долли найдена и возвращена)

Мастер боя (выполнено)

Проучить Лодди (провалено, лавка Занны закрыта)

Сюжет: Исчезнувшая (настоящий убийца найден, Риден освобожден мирным путем, Марика осталась жива)

Грабь награбленное (кинжал возвращен, Зейнер и Корра живы)

Паук и скорпион (выполнено, помогли храмовнику)

Верность не продается (мабари найден, выбрал новым хозяином Элендара)

Темной ночью, узкой тропкой... (Ренуар запуган)

Сюжет: Змеиный клубок (Рейлас убит)

Не кусай руку дающую (выполнили 5 заданий от квартирмейстера)

Кровавые деньги (Брэндон остался капитаном, Челлиана казнена)

Сюжет: Некуда бежать (дракон убит)

Спасение утопающих... (Ренли спасен)

Украл, выпил, в тюрьму (особняк исследован)

Личное задание Элендара (выполнено, Архитектор убит, Дейна спасена)

Сюжет: Скажи мне, кто твой друг... (Терон убит, информация найдена)

Ночь, улица, фонарь, алхимическая лавка (выполнено, Танит реабилитирована)

Легенда о морском великане (порождение плоти убито, проклятие снято)

Личное задание Аматы (выполнено, шкатулка найдена, журнал найден)

Личное задание Алиши (выполнено, компас получен)

Старик и море (шкатулка возвращена неоткрытой, сокровища найдены)

Личное задание Вальи (все противники убиты, амулет уничтожен)

Личное задание Удара (Табес уничтожен, Удар получил новое тело)

Сюжет: Бегущие в Лабиринте (Лабиринт пройден, зеркало найдено, осколок найден)

Сюжет: Сквозь огонь (заключена сделка с Разикаль)

 

Дайс-рум для бросков и боев

 

 

Изменено 6 сентября, 2018 пользователем Шен Мак-Тир

[Shunt 1 951]

Лес

Валья огляделась по сторонам, удовлетворенно хмыкнула - кабанов нет, медведей нет, членов отряда отошедших в кусты так же не имелось. Можно было немного развлечься.

- Для начала немножко теории, - эльфийка со злорадной улыбочкой глядела на Торка, который, кажется, начинал злиться. - А ты пока держи, держи злобу. Огня в глазах не вижу! Значит так: тебя наверняка учили как двумя мечами работать, но в первую очередь запомни одно - никакой защиты. Ты идешь вперед и рубишь, колешь, пинаешь, кусаешь если придется. Любой, кто перед тобой -  враг. Боли - нет! Усталости - нет! Есть только ты и враги. И они должны умереть. Я - твой враг и я хочу тебя убить. Нападай, щенок. - Валья вскинула оружие и, скрестив лезвие меча и топора, высекла сноп искр.

[Tork 4 392]

Лес.

 Есть только ты и враги. И они должны умереть. Я - твой враг и я хочу тебя убить. Нападай, щенок. - Валья вскинула оружие и, скрестив лезвие меча и топора, высекла сноп искр.

Торк выпустил злобу наружу, и попробовал повторить движения Вальи, которые он видел в прошлых схватках. По плану он должен был поразить окрестные деревья на разных уровнях и не задеть Валью. В жизни все оказалось немного сложнее -ярость толкала его вперед и не давала остановиться. По деревьям он так и не попал, зато умудрился чиркнуть Валью по ребру мечом.

[Shunt 1 951]

Лес - Лагерь

Валья в транс берсерка входила с легкостью, а бои учебные вообще не воспринимала всерьез - либо нормальная драка, либо вообще за оружие не браться. А уж когда Торк прошелся мечом по ее ребрам, рассекая рубаху, в которой она и вышла драться (броня мирно покоилась у костра)... В общем, неудачно повернувшись, она умудрилась едва не разрубить товарища - в последний момент она увела клинок в сторону и лезвие топора ударило в ее собственное бедро. Зарычав, она уже хотела броситься на дворяшку и оторвать ему, для начала, руку, но огромным усилием воли смогла себя остановить.

- Р-рах! - эльфийка вскинула руки, обозначая таким образом окончание боя. На ее счастье Торк не был берсерком и успокоился быстро. - Надо будет разжиться тренировочным оружием, - она провела рукой по правому бедру - кровь текла слабо, удар пришелся по касательной и только рассек кожу. - Принцип ты понял, в общем. Но... эмоции должны управлять тобой, а не ты ими. Видишь врага - убей врага. А если кто попал под руку - "не суетись под тесаком". - вновь привела она свою любимую цитату. - Пошли обратно что ли... - Валья, прихрамывая, пошла в сторону лагеря.

[Tork 4 392]

Лес - Лагерь.

 - Принцип ты понял, в общем. Но... эмоции должны управлять тобой, а не ты ими. Видишь врага - убей врага. А если кто попал под руку - "не суетись под тесаком". - вновь привела она свою любимую цитату. - Пошли обратно что ли... - Валья, прихрамывая, пошла в сторону лагеря.

 - Принцип понял, осталось в бою опробовать. - Торк покосился на Валью, но вроде нести ее не требовалось, она довольно бодро хромала к лагерю. - Пошли обратно, попросим Амату тебя подлатать.

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

Когда Торк с Вальей вернулись, Амата бросила взгляд на них и тут же вскочила со своего места. Она подбежала к Валье и посмотрела на кровь. 

- Так, садись у костра, сейчас подлатаю, - магичка помогла эльфийке усесться. - Какого демона! Неужели нельзя было обойтись без этого?!

Она осмотрела две раны и выдохнула. Приступила к работе. Призвав духов, девушка залечила порез на бедре, а потом на ребрах около груди.

- Снимай рубашку, - сказала она, отдавая Валье ее плащ. - Есть у кого иголка с ниткой? Зашью дыру.

[Tork 4 392]

Лагерь.

- Снимай рубашку, - сказала она, отдавая Валье ее плащ. - Есть у кого иголка с ниткой? Зашью дыру.

Торк вытащил из воротника рубашки иголку с обмотанной вокруг ниткой, привычный атрибут любого воина, еще с времен обучения, и протянул Амате.

- Схожу пока Алишу проверю, как ей там спится. - Сказал он спутникам и ушел в овраг к палатке.

[Shunt 1 951]

Лагерь

- Снимай рубашку, - сказала она, отдавая Валье ее плащ

- Да ладно тебе... - вяло отмахнулась эльфийка, до которой по длинной шее дошло, какого дурака она сваляла - не успей она отвести удар Торку пришлось бы худо. Но рубашку послушно сняла, после чего закуталась в плащ. - Зато весело было. А тебе силы тратить не стоило на ерунду - само бы зажило... - буркнула она, но где-то в глубине души ей было приятно, что о ней заботятся. - Зато Торк кое-чему полезному научился. Хотя, берсерком ему не стать, наверно, никогда. 

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Да ладно тебе... - вяло отмахнулась эльфийка, до которой по длинной шее дошло, какого дурака она сваляла - не успей она отвести удар Торку пришлось бы худо. Но рубашку послушно сняла, после чего закуталась в плащ. - Зато весело было. А тебе силы тратить не стоило на ерунду - само бы зажило... - буркнула она, но где-то в глубине души ей было приятно, что о ней заботятся. - Зато Торк кое-чему полезному научился. Хотя, берсерком ему не стать, наверно, никогда. 

- Да какие там силы, - улыбнулась Амата, забирая иголку с ниткой и присаживаясь с рубашкой возле Вальи. - Мне в радость помочь. Как будто не зря живу. Сейчас зашью дыру и будет, как новенькая. 

[Shunt 1 951]

Лагерь

- Мне в радость помочь. Как будто не зря живу. Сейчас зашью дыру и будет, как новенькая. 

- Ну ладно, я спорить с тобой не буду, - плащ был жестким и колючим, но подобные мелкие трудности она переносила почти их не замечая. - Не на грудь же ты мою посмотреть захотела, - Валья тихо засмеялась, глядя на то, как Амата сосредоточено начинает зашивать дыру на рубашке. Крови на рубахе натекло не очень много, но выглядело это так, словно бы магесса сшивает живую плоть. 

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Ну ладно, я спорить с тобой не буду, - плащ был жестким и колючим, но подобные мелкие трудности она переносила почти их не замечая. - Не на грудь же ты мою посмотреть захотела, - Валья тихо засмеялась, глядя на то, как Амата сосредоточено начинает зашивать дыру на рубашке. Крови на рубахе натекло не очень много, но выглядело это так, словно бы магесса сшивает живую плоть.

- А я видела уже, - улыбнулась Амата. - Красивая у тебя. И больше моей будет. Ох, надо ее постирать как-то, - вздохнула девушка, расправляя рубаху и критически осматривая шов. - Вот, надевай и давай я тебя причешу хоть. Растрепалась, вон, вся. 

[Shunt 1 951]

Лагерь

 - Вот, надевай и давай я тебя причешу хоть. Растрепалась, вон, вся. 

- Если хочешь, - эльфийка сбросила плащ, натянула рубаху. Скоро ей еще и лент в волосы каких-нибудь заплетут - вот весело всем будет. Особенно если какую-нибудь розовенькую. - Расскажи что-нибудь. Что-нибудь интересное. Можешь даже про духов - я о них ничего вообще не знаю. Ну, если желаешь, конечно.

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Расскажи что-нибудь. Что-нибудь интересное. Можешь даже про духов - я о них ничего вообще не знаю. Ну, если желаешь, конечно.

Амата задумалась.

- Расскажу тебе про духа мудрости, - девушка пристроилась сзади Вальи и принялась аккуратно, с кончиков расчесывать волосы. - Они любят знания получать и делиться ими с другими. Когда я встречаю такого духа во сне, мы обычно гуляем где-нибудь по эльфийским постройкам. Они покрыты золотом и белым мрамором, с разными мозаиками. Я обычно рассказываю про людей, про наш мир, что увидела или что узнала. Духам мудрости очень интересно, но они не стремятся сюда. Им нравится воссоздавать то, что они подсматривают у смертных, пока те спят. Взамен на мои рассказы они иногда рассказывают сами что-нибудь из древности. Из тех времен, которые помнят. Иногда поют старые красивые песни на незнакомом языке. Или разыгрывают сцены битв, где сражались герои. 

- Я очень люблю такие сны, - вздохнула Амата, ласково перебирая рыжие волосы. - Жаль только, что они такие редкие. Духов мудрости вообще не слишком много. Каждый дух - воплощение какой-либо эмоции или черты, присущей людям, а люди чаще страдают, чем отдают в Тень хорошее. Очень жалко мне духов. Мы сами, своими руками, а точнее, мыслями и поступками делаем из них демонов. 

[junay 6 059]

Лагерь (окрестности)

Он сидел на берегу ручья,  над раскрытой книгой с записями. Рядом с ним парил маленький светящийся шарик-висп, освещения которого было достаточно для чтения. Странное дело, но в сумерках лес не казался таким... пугающим. Он был больше таинственным и загадочным. Сизый туман стлался над землей, над кустами с большими белыми цветами роились светлячки, иногда подлетая к виспу, пряные, дурманящие запахи леса кружили голову. Сверху послышалось уханье, и на ветке ближайшего дерева он рассмотрел большую сову. Лес продолжал жить своей жизнью, и ему, видимо, было просто плевать на  вторгшихся под его сени приключенцев.

Страха Тайбер не чувствовал. Наоборот, появилось желание исследовать этот лес. Пойти погулять... Не далеко, просто отойти в эти заросли белых цветов, посмотреть, как лунный свет серебрится между стволами деревьев... Вероятно, он даже  сможет найти какие-то редкие травы для зелий?

Парень потряс головой - что за странные мысли его посещают? Словно какое-то наваждение? Не хватало еще только ему отправиться в чащу и заблудиться. Его-то, небойсь, никто искать не будет. Раздумывая так, он собрал свои вещи и вернулся в лагерь. Очарование леса рассыпалось, словно прах.

[Shunt 1 951]

Лагерь

Мы сами, своими руками, а точнее, мыслями и поступками делаем из них демонов.

- Хм, то есть если люди и эльфы перестали бы испытывать негативные эмоции, то демонов больше бы не стало? - Валья закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями девушки. - Интересно. Слушай, а вот эти вот эльфийские постройки - они что, действительно такие красивые и это, как его, величественные? А то я всегда думала, что долийцы чушь несут про "великую цивилизацию, уничтоженную шемленами". Разрисованные идиоты, - скривилась она. Долийцев она не любила - в основном за то, что они не очень любили таких, как она. 

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Хм, то есть если люди и эльфы перестали бы испытывать негативные эмоции, то демонов больше бы не стало? - Валья закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями девушки. - Интересно. Слушай, а вот эти вот эльфийские постройки - они что, действительно такие красивые и это, как его, величественные? А то я всегда думала, что долийцы чушь несут про "великую цивилизацию, уничтоженную шемленами". Разрисованные идиоты, - скривилась она. Долийцев она не любила - в основном за то, что они не очень любили таких, как она.

- В снах они выглядят так, как помнят духи. Точнее даже: так, как их воспринимали и помнили те, у кого они это подсмотрели, - Амата спрятала гребень в сумку и сплела волосы Вальи в косу. - Но да, красивые очень. И печальные. У нас в Тевинтере тоже есть древние храмы и статуи, но они как будто более... мрачные, что ли. А эти просто грустные. Как будто покинутый дом. А ты никогда не хотела уйти к долийцам?

[Shunt 1 951]

Лагерь

А ты никогда не хотела уйти к долийцам?

- Никогда. Нарисовать на роже дерево, спать на ветках и молиться каким-то дурацким богам? - эльфийка фыркнула в притворном возмущении, но решила объясниться. - Понимаешь, моя семья, да и я сама, слишком долго жили бок о бок с людьми. Они были хорошими... до определенного момента, - Валья задумалась, посерьезнела. - Нам с вами надо в мире жить, а не сидеть по лесам, вспоминая былое. Мы же так похожи! - не выдержала она, повышая голос. - Ну и что, что у меня уши острые, а у тебя - нет? Но они, - берсерк повела рукой указывая на лес перед собой, имея в виду долийцев. - этого не понимают. Да и многие из людей - тоже.

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Никогда. Нарисовать на роже дерево, спать на ветках и молиться каким-то дурацким богам? - эльфийка фыркнула в притворном возмущении, но решила объясниться. - Понимаешь, моя семья, да и я сама, слишком долго жили бок о бок с людьми. Они были хорошими... до определенного момента, - Валья задумалась, посерьезнела. - Нам с вами надо в мире жить, а не сидеть по лесам, вспоминая былое. Мы же так похожи! - не выдержала она, повышая голос. - Ну и что, что у меня уши острые, а у тебя - нет? Но они, - берсерк повела рукой указывая на лес перед собой, имея в виду долийцев. - этого не понимают. Да и многие из людей - тоже.

Амата не сразу поняла, о чем говорила Валья, но потом вспомнила, что она человек, а подруга - эльфийка. Так странно. Она никогда не воспринимала такие вещи, когда узнавала кого-то. Форма ушей, цвет кожи, размеры, внешность - все это было трудно замечать по отдельности. Магичка воспринимала сразу весь образ целиком, характер и внешность сливались в ее сознании воедино, формируя что-то вроде отпечатка. Валья была для нее в громком смехе, в мелькании топоров, в шутливой ухмылке. Валья была сгустком воли, сшибающим все на своем пути. Ярким огоньком, который хотелось сберечь. Валья - эльф? А, ну да. Примерно так воспринимала все это Амата.

- Согласна с тобой, - улыбнулась магичка. - Долийцы и те из людей, кто считает эльфов не такими, как они - одного поля ягоды. Надо им взяться за руки и водить хороводы. 

[Shunt 1 951]

Лагерь

 - Долийцы и те из людей, кто считает эльфов не такими, как они - одного поля ягоды. Надо им взяться за руки и водить хороводы. 

- Не думаю, что получится... - покачала головой Валья, хотя картину, признаться, Амата нарисовала крайне забавную. - Слишком много крови пролито, да и обид полно. Но было бы славно, когда начали бы судить по делам, а не по форме ушей или метках на роже. Но вообще, - приободрилась она. - идея хорошая. 

[Aloija 703]

Лагерь

Почти стемнело, через разрывы облаков проглядывала бледная луна, чей свет почти не достигал земли. Лес вокруг молчал, будто затаился в ожидании неосторожного путника. Только звуки голосов в лагере разрывали зловещую тишину. Но и они медленно оставались позади. 

Попадавшиеся на пути ветки и камушки неприятно, но тихо скрипели. Она старалась наступать в основном на пружинистый мох, чтобы скрыть свое присутствие. Между широкими стволами буков и дубов разлилась темнота. На земле никаких троп, даже звериных. Приходилось внимательно глядеть под ноги, чтобы не спотыкаться о корни и ориентироваться на слух.

Когда голоса из лагеря наконец стихли, заговорил лес. Голосом ветра, что играл с листьями, далеким, почти призрачным воем волков, шелестом маленьких лапок по опавшей листве и звоном ручья. 

Глупо ходить по ночному лесу. Опасно и бессмысленно, потому Оливия держалась достаточно близко к лагерю. Иногда можно было увидеть яркую оранжевую точку между стволов - свет костра. Ей не хотелось там находиться. Слишком шумно, слишком много людей. В одиночестве, среди ненавязчивых звуков леса, мысли быстрее приходили в порядок. Сегодня даже Каскара осталась в лагере.

После того, как отряд потерял возможность покинуть лес на телеге, она почувствовала опустошение. И злость. Не на Амату, но на саму ситуацию. Немного на себя, за то не заметила раньше, как девочка уходит в лес. Что не нашла следы быстрее, до того, как повозка уехала. 

Оливия не позволила ей выплеснуться наружу и хоть как-то отразиться на лице, но приятно было осознать, что она все еще способна злиться. В последние годы почти все эмоции заменило равнодушие. 

Злость нашла выход в охоте. Когда стрела сорвалась с лука и поразила добычу, от злости не осталось и следа. 

 

Оливия вернулась в уже притихший лагерь. Разворошила костер длинной веткой, достала из сумки котелок и поставила готовиться ужин. А сама в это время подсела к Удару на расстояние вытянутой руки, сохраняя личное пространство. Подле воина лежал его меч.

- В этом оружие что-то особенное? Я видела у тебя еще один. 

 

+1 еда
- 2 еды (сытость)

Изменено 12 июля, 2018 пользователем Aloija

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Не думаю, что получится... - покачала головой Валья, хотя картину, признаться, Амата нарисовала крайне забавную. - Слишком много крови пролито, да и обид полно. Но было бы славно, когда начали бы судить по делам, а не по форме ушей или метках на роже. Но вообще, - приободрилась она. - идея хорошая. 

Девушка улыбнулась и прислонилась к Валье, положив голову ей на плечо. 

- А в центре поставить этого Маркуса. И заставить его выкидывать коленца, - огонь тихо потрескивал, было тепло, рядом были друзья. Еще бы Коул был рядом - было бы вообще хорошо. Она знала, что друг не пропадет, он многое умел. Просто его не хватало. Амата вспомнила его светлые волосы и светлый взгляд. Его милую улыбку на юношеском лице. Друг. 

[Shunt 1 951]

Лагерь

- А в центре поставить этого Маркуса. И заставить его выкидывать коленца,

- Я про него и забыла, - хмыкнула Валья, двигая плечом так, чтоб Амате было удобнее. - Не люблю о будущем задумываться. Я лучше потихоньку - от одного к другому.

Валья вновь посмотрела на огонь, тихонько вздохнула. Хорошо так сидеть, не думать ни о чем плохом. Вот если бы еще не этот лес паскудный - было бы совсем хорошо. Сколько им из него выбираться... Один Создатель ведает. Да только не интересны Всемогущему несколько его детей, заблудившихся в среди вековых деревьев.

[Kn1MS 2 502]

Лагерь

- В этом оружие что-то особенное? Я видела у тебя другой, новее.

— Есть. Этот меч — мой трофей с одной из гробниц. Мой первый настоящий трофей. Четырнадцать лет назад, на западе Неварры. По большей части спокойно всё было, нечисти не так много встретили... И нашли там помимо драгоценностей всяких его. Изначально меч не мне достался, но я выкупил его своей долей, как только мы вышли наружу. Оружие отличное, — воин взял меч и повертел в руках, рассматривая лезвие. Всё ещё были заметны выгравированные, правда по большей части стёршиеся надписи, а сам он был во множестве мест покрыт мелкими зазубринами и царапинами. — Не знаю, из какого он металла, не слишком интересовался, но за практически полтора десятка лет он меня не подвёл ни разу. Конечно, старика придётся рано или поздно заменить, но... не знаю, тот меч у малефикаров ржавый весь, ещё счищать это всё надо... почему-то не верю я в новое оружие. Зря наверно, просто дело привычки.

Изменено 12 июля, 2018 пользователем Kn1MS

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Я про него и забыла, - хмыкнула Валья, двигая плечом так, чтоб Амате было удобнее. - Не люблю о будущем задумываться. Я лучше потихоньку - от одного к другому.

Амата сидела и размышляла о превратностях судьбы, которая свела ее с этим разношерстным отрядом и оставила среди них одну, без Коула. Передумала о каждом из товарищей, подумала, что может сделать для них. Потом переключилась на мысли о себе, о своей жизни, о том, что было, и чего не было.

- Валья, а ты когда-нибудь целовалась? По-настоящему? - спросила она подругу.

[Shunt 1 951]

Лагерь

- Валья, а ты когда-нибудь целовалась? По-настоящему? - спросила она подругу.

- Конечно. В моем-то возрасте нецелованными не ходят, - эльфийка улыбнулась краешком губ. Слишком непосредственно этот вопрос был задан.

[Thinvesil 17 219]

Лагерь

- Конечно. В моем-то возрасте нецелованными не ходят, - эльфийка улыбнулась краешком губ. Слишком непосредственно этот вопрос был задан.

- И.. как оно? Понравилось? - не расслышав смущения или недовольства в голосе берсеркерши, Амата решилась продолжить расспросы. - Я еще ни с кем, ни разу не пробовала. Может быть, когда доживу до твоих лет, - девушка вздохнула.