ФРПГ "Чуть ближе к небесам"

[Dmitry Shepard 31 132]

Показать контент

Hide

 

11 июля 1923 года, собор Святого Петра, Рим, Италия.

Архитектор Донате Браманто, составляя подробный и детальный чертеж базилики, знал, что не увидит свой проект, свое "дитя", законченным, слишком уж коротка жизнь человеческая. Но это горькое знание не сломило его, а лишь подстегнуло к размаху, который термин "дерзновенный" даже не начинал описывать. Комплекс архитектурных чудес, носящий название собора Святого Петра, был задуман как олицетворение триумфа веры над любыми препятствиями и невзгодами, как монументальный символ торжества Господа над силами Зла. Что ж, спустя двести пятьдесят лет верующие со всего мира, глядя на собор снаружи и изнутри, могли с уверенностью сказать: "Да, это действительно божественно прекрасно!". Рафаэль и Микеланджело оставили частицы своего гения на расписных фресках, скульптурах и барельефах, направляя и вдохновляя сотни иных художников и скульпторов, задавая им планку качества, в точности, как дирижер ведет весь оркестр. Или полководец свою армию.

Однако, людям, прибывшим в город жарким июльским днем, распростершим над ними бесконечно чистую синеву неба, которую не дерзало нарушить ни одно, даже самое крошечное облачко, собор Святого Петра показали совсем с иной стороны, не той, парадной, видимой каждому.

Показать контент

Hide

Всех и каждого из них радушно и заботливо встретили представители Инквизиции еще по прибытию в Рим, неважно, каким путем они добирались и сообщили о маршруте заблаговременно или нет. Всех и каждого доставили в один из стандартных домов Инквизиции, разве что, отличавшихся чуточку большим качеством и количеством убранства, чем их братья-близнецы из Лондона и меньшим количеством этажей. И наличием внутренних двориков с детьми, зеленью и фонтанами, с трех сторон защищенных стенами самих жилых блоков, словно хрупкий цветок жизни сильными ладонями воина. И даже дали три часа на отдых и приведение себя в порядок перед встречей с Его святейшеством, Урбаном Пятым.

Ровно через три часа к зданию, вызвав настоящий ажиотаж среди местных мальчишек, подкатили два электромобиля.

Показать контент

Hide

Места на заднем сиденье хватало на троих человек обычной комплекции, передние же два места были заняты суровыми немногословными мужчинами, не скрываясь носившими на лацканах своих пиджаков или поясных ремнях инквизиторские инсигнии.

Кавалькада (если можно было так назвать пару автомобилей) проследовала по улицам, постепенно заполнявшимся предвкушающим вечернюю прохладу людом, в направлении собора Святого Петра, но свернула на неприметную улочку задолго до того, как широкий проспект мог бы привести их на площадь, носящую то же название, что и сам собор. А потом и вовсе без лишней помпы въехала в какой-то дворик, ворота в который без вопросов открыли бдительные и вооруженные пистолетами-пулеметами люди. Въехала, чтобы сходу нырнуть в тоннель, ведущий под землю. Солнечный свет сменился искусственным электрическим светом плафонов под потолком. Тоннель, широкий и чистый, имел свои ответвления, показывая широкую и разветвленную сеть подземных сооружений, однако, водитель головной машины игнорировал любые повороты, продолжая двигаться прямо и, спустя пару десятков минут, привез своих пассажиров в просторное помещение, обстановка в котором резко контрастировала с серым бетоном стен, виденным всю дорогу.

Показать контент

Hide

Здесь также присутствовала вооруженная и бдительная охрана, под предводительством ничуть не уступавшего всем уже виденным мужчинам в суровости начальника.

Показать контент

Hide

- Паоло Мальдини, Инквизитор четвертого ранга, - представился он, оглядывая по очереди всех, выбиравшихся из машин. - Прошу идти за мной.

Также богато украшенные лестницы с мраморными ступенями и коридоры, выложенные мраморными же плитами с выстланными поверх мягкими и дорогими даже на вид коврами, вели дальше, вглубь комплекса, который мог (а может и нет), скрываться под собором Святого Петра. Судя по тому, что по пути им никто не встретился, маршрут движения не просто был продуман заранее, но и очищен от любых потенциальных свидетелей. Конечным пунктом назначения стала хорошо обставленная гостиная. На столике гостей уже дожидался поднос с чаем и сладким печеньем. Не была забыта и ваза с фруктами: яблоки, апельсины, груши.

Показать контент

Hide

Из окон открывался вид на парковую лужайку, огораживавшая которую кирпичная стена почти терялась за росшими на ней зелеными лозами, видимо, за время пути гости Папы Римского успели покинуть подземелье и теперь, географически, находились на уровне первого этажа.

- Его Святейшество примет вас через двадцать минут, в своем кабинете. Пока прошу подождать здесь, - несмотря на вежливые слова и приятный баритон, властный холодок в голосе мужчины самым явным образом заявлял о том, что это не та просьба, которую можно отклонить. Коротко поклонившись, мужчина вышел за дверь, оставив гостей Папы Римского присматриваться к окружению и друг другу. Или просто пить чай, пока не позовут.

 

Hide

Hide

 

Гости Небесного Города:

1. Julia37 - Мортимер и Морин Смиты.

2. Nevrar - Освальд Итан Вуд.

3. Marikonna - Карла ди Фогна.

4. Meshulik - Николя Буджардини.

5. Stormcrow - Рафаль Солейн.

6. Rei - Алука Шеор.

Мастерские НПС:

1. Беатрис Блэк.

 

Дорогой приключений

Глава 1. "Первые шаги".

1. Встреча с Папой Римским.

2. Прибытие в Грецию.

3. Волки!

4. Прибытие в Карию.

5. Встреча с ангелом.

6. Тайный ход.

7. Возвращение в Карию.

8. Возвращение на виллу.

9. Лес в свете Луны.

10. Ирония, оценить которую может не каждый.

Глава 2. "По ту сторону".

1. Город, которого нет.

2. Что Харрингтоны оставляют за собой.

3. Дневник разведки.

4. Место давнего боя.

5. Конец охоты.

6. Дом, который построил не Джек.

7. Особенная гостья.

8. Восемь на двенадцатом этаже.

9. По белому следу.

Глава 3. "Под сенью Светоча".

1. Прибытие в Санктум.

2. Откровения от Клариссы, стих первый.

3. Хлопоты и заботы в Санктуме. День первый.

4. Итоги первого дня.

5. Хлопоты и заботы в Санктуме. День второй.

6. Итоги второго дня.

7. Охота на ангела.

8. Донато, исцелись.

9. Новости хорошие и не очень.

Глава 4. "Добро пожаловать в Анклав".

1. Отбытие из Санктума и засада на полпути.

2. Необычный парламентер.

3. В гостях у Мирриам.

4. Планы и замыслы.

5. Мучительная красота.

6. Бесовские подарки.

7. Нападение на склад.

8. Неожиданная находка.

9. Адски светский прием.

Глава 5. "Во Тьму".

1. Возвращение в Санктум.

2. У последней черты.

3. Где ангел не решится сделать шаг.

4. Пора домой.

Hide

Правила по прокачиванию характеристик

Длительный (не менее получаса) спарринг позволяет обоим участвующем в нем персонажам сделать тест на НР. При успехе они могут добавить к НР +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительная (не менее получаса) практика в тире позволяет персонажу сделать тест на НС. При успехе он может добавить к НС +1. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в библиотеке или архиве позволяет персонажу сделать тест на Интеллект. При успехе он может добавить к Интеллекту +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в тренировочном зале позволяет персонажу сделать тест на Силу или Ловкость. При успехе он может добавить к Силе или Ловкости +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

За эти два дня можно выбрать тренировку по двум характеристикам из предложенных пяти.

Hide

Квесты в Санктуме

День 1.

1. Допрос демона-истязателя и поиск информации о Пустоте в библиотеке. (Мортимер - Беатрис)

2. Расследование убийств полукровок-суккубов.(Карла - Рафаль)

3. Сбор сведений о настроениях населения. (Морин - Освальд)

4. Осмотреть странную картину в местной галерее изобразительных искусств (Николя - Шери)

Hide

Получение сведений в библиотеке

Бросок на Интеллект +0 и потраченный час в библиотеке при успешном тесте позволяют узнать некоторые сведения общего характера о Городе и его истории. Бросок можно повторять каждый час, но не более трех раз подряд. Также, можно получить +10 к броску за каждые полчаса, добавленные к времени прохождения теста, но не более +40 (таким образом, получатся те же три максимальных часа нахождения в библиотеке). Потом следует сделать перерыв не менее чем на три часа, прежде чем делать новые попытки.

Hide

Арсенал Санктума

Имеются все позиции, перечисленные в списке оружия, качество Обычное.

Специальных боеприпасов можно взять не более трех обойм для пистолетов и револьверов, двух обойм для ручногооружия, Святых пуль - не более двух обойм в одни руки и только для одного оружия на выбор.

Дополнение:

Малый Сетемет

Класс: пистолет. Дальность стрельбы: 10 метров. Магазин: 1 выстрел сетью. Перезарядка: 1ПД. Свойство: Обездвиживающее. Вес: 1 кг.

Средний Сетемет

Класс: ручное. Дальность стрельбы: 20 метров. Магазин: 3 выстрела сетью. Перезарядка: 2 ПД. Свойство: Обездвиживающее, Громоздкое. Вес: 3 кг.

Снаряжение:

Все, имеющееся в списке, качество Обычное.

Есть защитные амулеты 2 уровня и универсальные амулеты.

Hide

Бонус мастерской Санктума

Оборудованная мастерская дает +30 к броску и снижает время работы над изделием на 1 час. Бонус применяется как к артефакторике, так и техническим и оружейным навыкам.

Hide

Дайсрум

 

 

Изменено 17 января, 2022 пользователем Dmitry Shepard

[julia37 50 072]

Слова ударили ей в спину на пороге и, кажется, пробили тело навылет. А ведь совсем недавно она звала его точно так же. Тогда Освальд ушёл, даже не обернувшись. Морин очень хорошо это помнила. Помнила, как больно это было.

Ей вовсе не хотелось причинять ему лишнюю боль. Разве могла она быть так жестока?

Замерев в дверях, мисс качнулась вперёд, потом назад, на негнущихся ногах развернулась и вошла обратно в комнату. Закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Мышеловка захлопнулась, только вот... кто из них мышь? Быть может, они оба?..

- Зачем? - срывающимся шепотом спросила она, подняв глаза к потолку, чтобы не заставлять его через силу смотреть в них, или, вероятнее, удерживая новые слезы. - Зачем вы меня зовёте? Ведь я же... - она судорожно вздохнула, прижав побелевшие кулачки к груди. - ..я же хочу, чтобы вам было хорошо. А вам со мною п-лохо. Вы каждый раз говорите мне об этом. 

Прервавшись, она раз или два вдохнула ртом, словно ей не хватало кислорода.

- Так зачем все это? - нет, воздуха в этой комнате с распахнутым окном определенно стало меньше, чем пять минут назад. - Чтобы вы терпели меня? Как... как... - разум силился подобрать сравнение, достаточно чудовищное, чтобы передать все, что она чувствует по этому поводу. Как оскорбляет ее и мучает одна мысль, что это может быть так. Не сразу, но слово нашлось. - ..как имбирь?

Прижавшись затылком к дверному полотну, ведьма закрыла глаза, губы страдальчески искривились.

Она не хотела быть жестокой, но лгать - не могла.

Изменено 29 апреля, 2019 пользователем julia37

[Marikonna 5 920]

Инквизитор туманно улыбнулся, синие глаза снова воззрились на желающую все знать подробно оперативницу.

- Красивая женщина тоже может соблазнять. Для этого ей вовсе не обязательно быть дочерью демона. И она может делать это ради удовольствия или из тщеславия. Все относительно. Все зависит от того, как посмотреть.

- Если эта девица заведет нас не в Убежище, а в место похуже, то тут как ни посмотри... - женщина усмехнулась, обдумывая вопрос своенравности, - значит, сказать наверняка нельзя, но другого проводника нет?

Придется не спускать с нее глаз и дальше. Шляпа лежала на коленях, и обдумывая информацию, Карла бесконтрольно теребила ее, впрочем, бессмертный головной убор терпеливо сносил все испытания, которым подвергала его хозяйка, как будто изначально подбирался именно для этой цели, а вовсе не для защиты головы от солнца.

- Мне интересно, кем она тогда питается здесь, ведь людей мало? - мысль текла дальше, сама собой, слегка подталкиваемая тем, что здесь на нее могли ответить, - если она живет в человеческом анклаве, то в случае чего, ее могли оттуда изгнать. Она же там живет, раз и ты, и Морин говорили про след Архангела?

[julia37 50 072]

- Если эта девица заведет нас не в Убежище, а в место похуже, то тут как ни посмотри... - женщина усмехнулась, обдумывая вопрос своенравности, - значит, сказать наверняка нельзя, но другого проводника нет?

Инквизитор согласно покивал головой. Проблема выбора перед ними не стояла. Или они идут за проводником, которого им послала сама судьба, или... продолжают воспроизводить броуновское движение в рамках города. 

- Мне интересно, кем она тогда питается здесь, ведь людей мало? - мысль текла дальше, сама собой, слегка подталкиваемая тем, что здесь на нее могли ответить, - если она живет в человеческом анклаве, то в случае чего, ее могли оттуда изгнать. Она же там живет, раз и ты, и Морин говорили про след Архангела?

Тут глаза мистера Смита широко раскрылись, он с трудом дослушал и не слишком-то вежливо, но зато очень искренно и заразительно рассмеялся.

- Изгнать? - вопросил он с непередаваемым выражением. - Карла.. да если она не убивает сразу после акта любви, а я полагаю, так оно и есть, то ее никогда не изгнали бы ни из одного поселения, где есть хотя бы один зрячий мужчина.

Юмористический припадок не сразу, но прошёл, Мортимер почти перестал улыбаться. 

- Кроме того, не забывай, она и человек тоже. А значит, скорее всего, может как-то обходиться. Не думаю, что нам следует ждать какой-то ужасной опасности с этой стороны. 

[Marikonna 5 920]

- Изгнать? - вопросил он с непередаваемым выражением. - Карла.. да если она не убивает сразу после акта любви, а я полагаю, так оно и есть, то ее никогда не изгнали бы ни из одного поселения, где есть хотя бы один зрячий мужчина.

Юмористический припадок не сразу, но прошёл, Мортимер почти перестал улыбаться. 

- Кроме того, не забывай, она и человек тоже. А значит, скорее всего, может как-то обходиться. Не думаю, что нам следует ждать какой-то ужасной опасности с этой стороны. 

Внезапный приступ смеха вызвал очередной виток дерганья шляпы, причем Карла даже опустила глаза, наверное, чтобы лучше видеть этот увлекательный процесс. С одной стороны, ей импонировала та заразительность и искренность, с которой смеялся Мортимер, с другой...

Уголок рта дернулся, а шляпа вернулась на голову. Поднимаясь, Карла ответила с легкой усмешкой:

- Тебе видней. Есть здесь опасность или нет, - стул был возвращен на прежнее место, - спасибо за консультацию.

[Nevrar 21 777]

- Так зачем все это? Чтобы вы терпели меня? Как... как.. как имбирь?

-Вы не имбирь! -Тут же выпалил он, забыв о том, что их могут слышать, о том, что могут подумать о человеке сравнивающего кого-то с имбирём. Сравнивать столь чудовищным, столь болезненно точным образом, что ему и самому пришлось сесть от осознания этой собственной чудовищности и дурости. Он позвал чтобы позлиться на неё, может сделать туже глупость что и мужчины древности для него, обвинить во всём её чары, назвать ведьмой и будь она холодна и равнодушна он бы так, наверное, и сделал, но нет, он просто был дураком и злиться пришлось только на себя. Маленькая трагедия его детства грозила повторится в трагедии всей жизни, те же ошибки, изъяны души что разрывали её, даже дьяволицы была лучше имбиря, но Морин, нет, она совсем им не была. 

-Имбирь, он... ужасен. -Произнёс он, явственно чувствуя его вкус во рту, даже руки и глаза, смотрящие на неё, немного задрожали прежде чем он собрался и встал для признания, слов что хотел сказать, и слов что боялся не удержать если взглянет на неё, и боялся не напрасно. Но после всего что было сказано, молчание было стократ хуже.  -А вы прекрасны, как, нет, я даже буду подбирать сравнения. Вы красивы, вам наверняка это не раз говорили, чарующее красивы, красивей всех, кого я видел, лучше их, и может лучшее что случалось в моей жизни. И я хочу, чтобы вы в ней были. 

Рука дрогнула в остановленном невольном желании прикоснуться, желании сказать больше, но как удержать в руке краткий миг, желание и намерение в бушующей руке событий последних дней? Отличить одного от другого, не быть сбитым с толку? 

-И я подумал, может, если бы вы рассказали о себе, если бы мы узнали друг друга лучше, было бы проще. Вы же ведь, меня тоже не знаете, а я уже вас почти довёл до слёз...

 

Изменено 29 апреля, 2019 пользователем Nevrar

[Meshulik 32 695]

Какое-то время Николя казалось, что его спутники вновь принялись за обыск дома. Мимо по лестнице проходил кто-то время от времени. Артефактор изрядно проголодался, овсянкой особо он не наелся. Но так никто не заглянул, чтобы составить ему компанию за ужином. Он с улыбкой вспоминал их с сеньоритой Морин обед, который все же состоялся на поле брани. Правда, сеньорита так ничего и не отведала. Но зато художник определенно был к нему одет…

Неожиданно послышался откуда-то сверху, приглушенный двумя лестничными пролетами и коридором, окрик. Он не сразу разобрал, чей, но имя было произнесено очень четко. «Морин»… э… А! О, это сеньор аналитик. Верно, они что-то разыскивают в доме. Славно, что девушка не предоставлена самой себе. Во время их импровизированного обеда она выглядела такой потерянной, что у Николя сжималось сердце. Но чем он мог утешить ее? Он даже едва знал ее. Занятый все эти дни, посвятив себя их пути в Царствие Небесное, он полагал, что каждый вносит в эту их священную миссию свою лепту, какую только может. Но что означает «Вы не имбирь?»…

 Царствие небесное — это ведь даже не святой Грааль непорочного Ланцелота, это вовсе другое. Дойти до края, шагнуть в неизвестность во славу Господа. И сгинуть в небытии. И эта священная цель настолько контрастировала с возможностью даже взглянуть на своих спутниц не как на названных сестер в их последнем походе, что мысли по поводу «имбиря» Николя машинально отогнал. Он пожал плечами. И только взгляд стал немного теплее. А Плетение послушно легло золотистым завитком огненного локона.

Оставался, правда, каким-то диссонирующим осадком тот разговор, подслушанный им случайно… Но нет, они ведь инквизиторы. Они ведут их в этом священном походе. Он все-таки ошибся тогда. Что поделать. Он слишком заземлен для всего этого. И совершенно ничего не знает.

[julia37 50 072]

- Тебе видней. Есть здесь опасность или нет, - стул был возвращен на прежнее место, - спасибо за консультацию.

Мортимер так же встал, чтобы проводить гостью до двери.

- Благодарю, что оставляешь вопросы обольщения в моей компетенции. - все ещё беззлобно иронизируя, он слегка поклонился. - Это воодушевляет. 

В конце концов, он тоже, в каком-то смысле, был для этого создан. Хоть никогда и не умел на эту гипотетическую цель смотреть со здоровым юмором.

- В любое время, я же говорил.

Вдруг потребуется в три часа ночи консультация по вопросам соблазнения? Понятно, что вероятность мала, но всё-таки! Это было бы любопытно.

***

- И я хочу, чтобы вы в ней были. 

Ну как, как человек может желать, чтобы в его жизни был кто-то, с кем ему так трудно?

Вы сумасшедший, мистер Вуд. Или хотите себе зла.

Однако, несмотря на всю противоречивость следующих друг за другом заявлений, эти слова были так хороши, что просто невозможно было в них не верить.

Рука джентльмена дрогнула и замерла, но Морин никогда не обладала такой выдержкой. Прошла секунда, и вот, мистер Вуд, благоразумно остановившийся на почтительном расстоянии величиной с вытянутую руку, внезапно оказался так близко к затрудняющему ему жизнь предмету, как, наверное, оказывался обыкновенно лишь со своей любимой подушкой в ночные часы. Мокрые волосы порывистой мисс пристали к щеке, ее руки на шее, штормовые стихийные объятия. Внезапный ответ на деликатное предложение узнать друг друга получше.

- И я подумал, может, если бы вы рассказали о себе, если бы мы узнали друг друга лучше, было бы проще. Вы же ведь, меня тоже не знаете, а я уже вас почти довёл до слёз...

- Я все время плачу, это ничего. - поведали пылким шепотом ему в плечо, едва заметно дрожа и ожидая объятия в ответ.

Кажется, уже и не "почти", а очень даже довел.

- И я боюсь, что если расскажу тебе все, то ты уже никогда не захочешь меня видеть.

Потому что тогда мистер Вуд будет видеть лишь символические рога на ее голове, и, может быть, волочащийся следом за юбкой хвост.

[Nevrar 21 777]

- И я боюсь, что если расскажу тебе все, то ты уже никогда не захочешь меня видеть.

-А я просто вас боюсь. -Прозвучало ещё одно маленькое признание,  шёпотом, у самого уха, в словах столь сильно противоречащих языку тела, что безумие этого человека не вызывало никакого сомнения. Он прижал её крепче, крепче чем позволяли ситуация или приличия, рукой запутавшись в мокрых волосах. Впустить в свою жизнь кого-то так скоро было страшно, а она ворвалась в неё подобно бушующему пламени, и робкий, остановленный жест на встречу, обернулся пожаром. Всё вспыхнуло, от одного лишь первого прикосновения.  Где была ещё влага, а где были слёзы? Где был страх потерять, а где оставить? Страх узнать или оставить тайну? Было не разобрать, и все это крепко скрепляли объятия и желание удержать.  

-Хочешь узнать пламя - сгори? -Облёк он лишь образ чувств в слова вопроса.  

[julia37 50 072]

- А я просто вас боюсь.

С губ сорвался едва слышный судорожный вздох. То ли от того, что было сказано, то ли от чужого дыхания, коснувшегося уха. Так близко, так жарко, до слабости в коленях, и так вовремя сомкнулись за спиной мужские руки, удерживающие от падения, или, напротив, увлекающие в пропасть. Как тогда сказал ей брат? "Сделай то, что ты хочешь."
Вот это, это было ей так нужно.

- Меня и правда стоит бояться. 
Девичья головка, до того доверчиво прильнувшая к груди, приподнялась. Ладонь скользнула по плечу, по шее, к затылку. Синие глаза, широко раскрытые, смотрели прямо в его, спокойные, серо-зеленые, их цвет Морин разглядела только теперь. Мгновения перетекали одно в другое, замыкаясь в бесконечный круг. Сердце куда-то заторопилось, щеки окрасил нежный румянец. 

Показать контент

Hide

Прекрасная метафора для повелевающей пламенем. Для той, которая умела гореть и не сгорать.
- Я.. я расскажу все. - пообещала она, едва шевельнув губами, которые были так близко, что еще немного и обещание превратилось бы в поцелуй.
Может быть, ей и хотелось этого, но сама Морин еще не смела.
- Только не сегодня. 
"Пожалуйста."
- Сегодня.. не могу.

[Marikonna 5 920]

- Благодарю, что оставляешь вопросы обольщения в моей компетенции. - все ещё беззлобно иронизируя, он слегка поклонился. - Это воодушевляет. 

В конце концов, он тоже, в каком-то смысле, был для этого создан. Хоть никогда и не умел на эту гипотетическую цель смотреть со здоровым юмором.

- В любое время, я же говорил.

- Так уж и в любое? - кажется, черные глаза под черным тоже решили поиграть в иронию, даже небольшая улыбка появилась, - я, конечно, не люблю этикет, но не настолько, чтобы врываться в чужую комнату посреди ночи.

И уже практически открывая дверь, махнув левой рукой с креплением:

- Но если вдруг мы с револьвером понадобимся именно ночью - зови.

Кажется, черный океан засмеялся легким переливом волн прежде, чем скрыться на лестнице.

***

На кухне кипела работа. По крайней мере серьезный Николя практически не отрывался от чего-то, что Карла полностью рассмотреть не могла. Постояв на входе немного, она вспомнила про универсальную вещь - стук, и постучала в открытую дверь.

- Не помешаю? - спросила она. Можно ли помешать артефактору во время работы она знать не могла, но вопрос лучше было не откладывать.

[Meshulik 32 695]

- Не помешаю? - спросила она. Можно ли помешать артефактору во время работы она знать не могла, но вопрос лучше было не откладывать.

— А? — Николя, некоторое время уже сидевший в полутьме и различавший лишь Плетение, взглядом, в котором стояли полосы и петли, всмотрелся в дверной проем. — О! Сеньорита Карла! Как поживаете? Проголодались?

Он подскочил оглядел стол, повернулся к буфету и наконец отыскал то, что забыли, — банку консервов с красным обозначением.

— Рискну предположить, что внутри мясо. Присоединитесь?

Артефактор достал перочинный нож и, недолго думая, вскрыл консервы, довольно ловко орудуя маленьким лезвием.

- Э... тарелки где-то в буфете, - обнадежил он девушку-травести.

[Nevrar 21 777]

Её признание, облачённое в обещание, он встретил спокойно зная, что когда горишь уже поздно боятся огня. Ни укрыться, ни убежать уже нельзя, оно в тебе, вокруг, всюду, и страх его сменяется страхом потухнуть обратившись в пепел. 

-Значит я буду ждать, - пообещал он понимающее в ответ на обещание сказанным так близко, что услышал в нём чуточку больше чем сказа она и ласково отпустил, с неохотой расставаясь с ней и этой невысказанной тайной.  Какая она была? Почему так сильно гнетёт её? Почему он должен её боятся? Он знал почему боялся сам, но почему должен? Вопросы без ответа которые он...- Буду ждать сколько нужно.  

И может не нужны. 

Изменено 29 апреля, 2019 пользователем Nevrar

[julia37 50 072]

- Так уж и в любое? - кажется, черные глаза под черным тоже решили поиграть в иронию, даже небольшая улыбка появилась, - я, конечно, не люблю этикет, но не настолько, чтобы врываться в чужую комнату посреди ночи.

- Но если вдруг мы с револьвером понадобимся именно ночью - зови.

Ироническую улыбку встретили с воодушевлением. Несмотря на шутливую угрозу вломиться среди ночи, отказываться от своих слов инквизитор не собирался.

И, видимо, в награду, получил предложение ответной помощи.

- Буду иметь ввиду.

Дама покинула его комнату, Мортимер закрыл дверь и несколько секунд стоял, что-то обдумывая. После качнул головой и вернулся к "Кориолану". Тот ждал его на поле боя.

***

- Значит я буду ждать,

Насколько недавно все было ужасно драматично, настолько все чудесно стало сейчас. Сколько раз ещё это повторится? Сколько раз Морин будет чувствовать себя самой несчастной на свете, а после - самой счастливой? Как видно, сама ее природа была такова, что не позволяла держаться золотой середины, постоянно вгоняя в крайности.

Освальд услышал все верно. В этом обещании скрывалось кое-что, помимо сказанного. Однако, объятия разомкнулись, и ведьма отступила на шаг. Пальцы соскользнули с плеча к ладони. Она немного подержала его за руку, а потом улыбнулась и ушла.

[Marikonna 5 920]

Он подскочил оглядел стол, повернулся к буфету и наконец отыскал то, что забыли, — банку консервов с красным обозначением.

— Рискну предположить, что внутри мясо. Присоединитесь?

Артефактор достал перочинный нож и, недолго думая, вскрыл консервы, довольно ловко орудуя маленьким лезвием.

- Э... тарелки где-то в буфете, - обнадежил он девушку-травести.

Карла послушно достала из буфета пару тарелок и поставила перед быстровскрывающим консервы Николя. Есть она, правда, не хотела, но раз уж банка была вскрыта, то почему бы не попробовать? Совсем немного, из любопытства. Кивнув в ту сторону, где было разложено что-то непонятное, но очевидно, артефакторное, он спросила:

- Большие планы на вечер? В плане работы.

Видимо, что-то важное и срочное, раз Николя уединился на кухне даже при появлении необычных гостей.

[Meshulik 32 695]

- Большие планы на вечер? В плане работы.

Видимо, что-то важное и срочное, раз Николя уединился на кухне даже при появлении необычных гостей.

Он был рад ее вниманию. В лучшие времена, где-нибудь в Париже, пожалуй, Карла могла бы надолго завладеть воображением художника, который предпочитал дорисовывать невидимое, чем писать с бросающегося в глаза. И этот рубин в тяжелом, но элегантном обрамлении травести был способен вызвать волнение даже сейчас, когда э... ну да, священный поход. Но темперамент сеньориты Карлы, увы, повергал в оторопь лишь сильнее, невзирая на походы. Он замешкался. То подмигивание. Николя попросту смутился и оставил своих спутников самих разбираться с незнакомкой...

- О дааа, - наконец преувеличенно серьезно закивал он, раскладывая консервы по тарелкам. - Да, вы не представляете сколько работы. Думаю, просижу. А мы... когда собираемся дальше? Мне необходимо время для уединение. Я сейчас работаю над очень сложным амулетом. 

Обнаружив, что сходу вывалил почти всё содержимое банки, уточнил:

- Вам достаточно? Может быть, добавить горошку? Ах... жаль, что нет зелени. Не помешало бы листьев салата, как вы думаете, сеньорита Карла? И кстати, что удалось узнать?

Девушке протянули вилку, сам же Николя присел на край стола, чувствуя себя на подъеме.

[Rеi 13 523]

Погруженные в вопросы, допросы, расспросы, лесть, страх, страсть, шепот, синь, кармин... гости остались одни, если бы им сейчас захотелось вдруг разузнать о рыночных отношениях и модных тенденциях в пост-царствии Небесного Города. Столовая оказалась пуста, вместе с отодвинутыми от стола стульями, оставленной трапезой, подобно полю боя, и ветер игрался с занавесками открытого окна. 

А параноидальные личности могли с коридора уловить скрип и звук, характерный для взмаха крыльев большой птицы. Или это только показалось?

Они остались одни, как в день, когда пришли в свой мир новорожденными, нуждающимися в защите даже не слова, а тёплых материнских или отцовских рук, строгих наставлений и заботливого участия в момент падения. У них был теперь и рай и ад, но никто не сказал, в какой стороне эти нравственные императивы. Все градусы окружности могли завести путников в казематы или на вершины, залитые солнцем.

Никто не мешал артефактору творить свои загадочные плетения, погружаясь в работу до отрицания собственных достоинств. Никто не подслушивал семейные ссоры или тихое дыхание целительницы в спальне третьего этажа. 

Вполне возможно, отродью было куда выгоднее обменять серу на нескольких живых и опасных диковинок, пока те, пребывая в тревожном закате, отдыхали после тяжелого дня.

[Marikonna 5 920]

- Вам достаточно? Может быть, добавить горошку? Ах... жаль, что нет зелени. Не помешало бы листьев салата, как вы думаете, сеньорита Карла? И кстати, что удалось узнать?

Девушке протянули вилку, сам же Николя присел на край стола, чувствуя себя на подъеме.

- Просто Карла, - поправила итальянка, взяв вилку, и быстро перераспределив содержимое банки так, чтобы бóльшая часть оказалась на тарелке перед Николя, и лишь пара маленьких кусочков на тарелке рядом с ней, - амулет амулетом, но не стоит забывать о еде и сне.

Сев напротив, она сняла шляпу и коротко подвела итог всему большому обсуждению:

- В городе в одном месте живут люди, в другом - демоны, есть полукровки, как наша крылатая гостья. Обещала отвести нас к людям, - вилка проделала путь от тарелки до рта и обратно, - но самое опасное здесь - Тьма и то, во что она превращает людей. И не только людей.

К этому моменту ее тарелка уже опустела, осталось самое главное.

- На спасение Донато у нас есть неделя-две.

Отложив вилку, итальянка снова кивнула в сторону рабочего места артефактора.

- Как амулет будет готов - лучше идите спать, Николя. Завтра рано вставать. Дежурить не нужно.

[Meshulik 32 695]

- Просто... Прос-то... хм. - Николя задумчиво пробовал на вкус это "простокарла". - Про-сто-Кар-лааа. Не так-то это просто, дорогая сеньорита Просто-Карла, - вынес он вердикт. - Это безусловно проще. "Карла! Огонь!" Пли, бдж... 

Рука воображаемым пистолетом вытянулась вперед, присевший на столе мирный художник азартно прицелился в невидимую цель и сделал два точных выстрела. Пошатнулся и чуть не съехал со стола. Тихо рассмеялся.

- Или вот можно просто использовать букву, сеньорита. "К!" И пуля сбивает кусок штукатурки! Проще.

Он вздохнул.

- Но позвольте, сеньорита, присоединять к вашему чудесному имени то, что велела мне в таких случаях добавлять моя почтенная матушка. Это будет проще для нас обоих. Тем более когда вы проявляете столь трогательную заботу. Проще сеньориту поблагодарить за нее.

Мягкая улыбка и лукавый взгляд проводил черту под обсуждением этого тонкого вопроса.

Он выслушал краткое изложение рассказа демоницы. Поцокал языком, покачал головой. Нельзя сказать, что в таком изложении его воображение бурно разыгралось.

- Как амулет будет готов - лучше идите спать, Николя. Завтра рано вставать. Дежурить не нужно.

Не нужно.

- О, вы очень добры. Я думаю прогуляться перед сном, чтобы развеять мысли. Не нужно дежурить, и я того же мнения. Мы неплохо показали им сегодня, теперь они просто побоятся к нам лезть. Как вы думаете? Признаться, я воодушевлен нашей сегодняшней победой.

Изменено 29 апреля, 2019 пользователем Meshulik

[Marikonna 5 920]

- Но позвольте, сеньорита, присоединять к вашему чудесному имени то, что велела мне в таких случаях добавлять моя почтенная матушка. Это будет проще для нас обоих. Тем более когда вы проявляете столь трогательную заботу. Проще сеньориту поблагодарить за нее.

Постановка была прелестной и ничего, кроме чуть спрятанной улыбки вызвать не могла.

- Разве что только проще, - Карла пожала плечами. Подумала, и серьезно сказала: - одной буквой неудобно, трудно расслышать, особенно в бою. Кроме того, что в одном отряде может оказаться несколько "К". Точно также опасны длинные имена и обращения - в критической ситуации, когда на зов о помощи или на предостережение меньше секунды, их просто не успеваешь выговорить. Поэтому в слаженных, боевых отрядах обычно нет места условностям.

Шляпа взлетела со стола и машинальным движением руки приземлилась на голову.

- Это просто привычка, не прихоть. Но заставлять не стану, конечно. Пусть будет как проще.

 - О, вы очень добры. Я думаю прогуляться перед сном, чтобы развеять мысли. Не нужно дежурить, и я того же мнения. Мы неплохо показали им сегодня, теперь они просто побоятся к нам лезть. Как вы думаете? Признаться, я воодушевлен нашей сегодняшней победой.

- Бой был тяжелый, и я не хотела бы повторения, - Карла покачала головой, - но Охотник здесь не один. Поэтому под "прогуляться", я надеюсь, имелась в виду прогулка по дому?

Вопрос прозвучал, быть может, излишне строго, но и ответ на него мог быть только один. Карла вздохнула, понимая, что ночевать ей, видимо, придется всё-таки на кушетке. Во избежание.

[Nevrar 21 777]

Он смотрел ей в след до самого того момента когда подол юбки скрылся за поворотом. Невеликое расстояние, считанные шаги, растянувшиеся на долгий миг призрачного ощущения последнего прикосновения, тлеющих тёплых угольков, что он растер в ладони у самой груди, желая вдохнуть в них ещё немного жизни. Но их тепло уходило, а без него становилось одиноко, холодно, тоскливо, и когда он взглянул на свою руку то с удивлением обнаружил что их уже нет. Только его собственное лицо хранило задумчивую улыбку, ответную той, что хранила память, улыбку с невысказанным вопросом.

"Что у тебя за секрет, дочь огня?"

Вопросом на который он и сам не знал, желал ли слышать ответ. Сейчас было столь сильно желание, спрятать его в шкатулку обещания, спрятать в душе, среди голых стен,  опустошённых и вновь брошенных, спрятать и посадить в пепел, сожженного напоследок желания злиться на самого на себя, полить временем, и посмотреть что вырастет. Терпеливо ждать, и хранить своё обещание. Ждать, как умели только звёзды и луна что спрятали все ответы в тонких лучах.

Это ведь были другие звёзды, совершенно ясно точно. И у них были иные ответы.

Луна была той же, хранила образ мечты.

Марс был далёк, но на своём законом месте - вестник скорых битв, не чуждых этому миру.

Венера... На месте. А Юпитера не было. Может телескоп был слишком слаб?

И Город, от горизонта до горизонта, куда не достанет телескоп, город с иными законами, где никто не осудит.

Ведь даже дьяволица может быть права в чём-то. Человек наполовину.

Хоть и лгала, или не знала всё, или молчала, ведь и демон наполовину. Эта маленькая кроватка, если не будет здесь детей, зачем она здесь? Город знает и горькие шутки для погибшей семьи? Малый повод для недоверия, но доверие дело куда как сложнее - свой браунинг он зарядил подаренными святыми пулями, так спать было бы спокойнее, если он сможет вновь уснуть.

[Meshulik 32 695]

- А. 

Акнул понимающе сеньор Буджардини.

- В критической ситуации я непременно опущу все формальности. И к себе приму то же, обещаю вам, сеньорита Карла. Но пока здесь тишина и вечер. И можно позволить себе побыть собой... Вы тоже...

Он помолчал, любуясь ее профилем, понимая, что ответа не получит. Легко отлепился наконец от стола. Несмотря на непрерывную брлтовню, он наелся. 

- придется ограничиться домом, раз вы настаиваете. Кстати, мне полезно делать перерывы. Разгонять кровь. Так что ближайшие часа три готов прогуливаться, а заодно и приглядеть, пока вы спите, сеньорита. Отдых полезен и вам.

[julia37 50 072]

Глубокой ночью

Показать контент

Время давно перевалило за полночь и как-то так вышло, что Мортимер вдруг проснулся. Ему не снилось кошмаров, никто не шумел, стояла благостная, нарушаемая лишь посапыванием сестры, тишина.

С минуту он смотрел в потолок, потом повернул голову.

Морин на своей кровати свернулась калачиком, подоткнув щеку кулачком. Похоже, она видела десятый сон.

Прошло ещё немного времени, и тогда мистер Смит понял, что проснулся не просто так. До дежурства оставалось еще около часа и дело было совсем не в нем. Создавалось впечатление, что виной всему знакомство с.. Шери. Очень удобно было свалить все на ее дурное влияние, не так ли?
Инквизитор даже нервно усмехнулся сам себе, но тут же уткнулся в подушку, чтобы заглушить звук. Если сестра проснется, ничего не выйдет.

 

Долгий и утомительный день, наполненный самыми разными событиями, наконец-то завершился и дом, ставший временным пристанищем для отряда, неторопливо, словно совершающий вечернюю прогулку по набережной вдоль Темзы джентльмен, накрыла сонная тишина. Ночь давно вступила в свои права, проворачивая купол с прибитыми к нему звездами и лампочкой Луны над Городом, когда в дверь комнаты, где спала Беатрис, тихо и осторожно поскреблись. А потом, не услышав ответа, поскреблись еще раз, чуть громче и настойчивее.

Беатрис услышала звук сразу, но спрашивать, кто это там, не стала, сначала тихо и осторожно взяв с прикроватной тумбочки ангельский пистолет. Вторичный не то стук, не то поглаживание двери застал ее в нескольких шагах от нее.

- Кто там? - шепотом спросила Беатрис, поправив так и норовившую сползти с плеча немного великоватую ей шелковую ночную рубашку, найденную в платяном шкафу здесь же, в спальне.

 

Через десять минут кузен, накинув защитного цвета рубашку, вывернул из двери гостевой комнаты на третьем этаже, с величайшей осторожностью прикрыл ее как можно плотнее и переместился к двери хозяйской спальни. Именно там располагалась самая мягкая кровать.

А ещё там была мисс Блэк.

Если бы его спросили сейчас, на что он рассчитывает, вламываясь в комнату Беатрис среди ночи, то он не смог бы ответить. Бесспорно было одно: он хотел увидеть ее. Сейчас.

Или хотя бы услышать, и узнать, что все в порядке.

В принципе, Мортимер рассчитывал, что ему, поправшему все приличия, строго настрого воспрещающие посещать незамужних девиц в их комнатах по ночам, укажут на эту оплошность и отправят спать. Благоразумная кузина просто не могла поступить иначе. Любая разумная девушка поступила бы именно так. И все-таки он постучал.

Даже не постучал, а, скорее, едва слышно пошуршал ладонью по двери, сам не зная, что сестра, пробираясь к Беа в ее комнату по ночам, чтобы поговорить, делала точно так же. Только сейчас Морин спала, и ее на посту ночного гостя замещал брат.

- Кто там?

 Пауза длилась секунды три. И когда стало казаться, что ответа не будет, знакомый мужской голос прошептал где-то совсем рядом с дверью:

- Это я.

 

Собственно, Беатрис и рассчитывала услышать голос Морин, решившей о чем-то поговорить с ней посреди ночи, пистолет был простой мерой предосторожности. Однако, расчет не оправдался и вместо этого ответил ей Мортимер, отчего Беатрис почему-то бросило в жар. Что-то случилось? Но тогда вряд ли бы он стал вести себя так тихо, верно? Все правила приличий требовали не открывать дверь и, вежливо намекнув на крайнюю неприемлемость подобного поведения, отправить кузена обратно спать и самой вернуться в кровать, ведь завтра им предстоит ранний подъем и долгий путь, но...но Беатрис так не поступила.

- Я... сейчас, погоди.

Мортимер мог услышать, как скрипнули половицы под одетыми в домашние тапочки ногами кузины, отошедшей к платяному шкафу. Накинутый поверх ночной рубашки халат, по мнению Беатрис, был вполне подходящим предметом одежды для соблюдения хоть какого-то подобия приличий. Ну не станут же они прямо здесь... шальная мысль немедленно была скомкана, словно лист бумаги рукой пребывающего в творческом кризисе поэта и выброшена прочь, но не раньше, чем еще одна волна совершенно греховного жара обдала Беатрис изнутри. Воистину, если бы Мортимер только знал, какую бурю эмоций поднял в сердце кузины одним своим ночным визитом.

Щелкнула задвижка и Беатрис отворила дверь, пропуская ночного визитера внутрь.

- Проходи. Не спится?

Кузина вернулась к кровати, предоставив закрывать дверь Мортимеру.

 

Что?

Стой, погоди, кузина, не делай этого. Не открывай!

Мортимер, не веря своим ушам, слушал слабый скрип и шелест, сопровождающий все перемещения незамужней девицы по ее комнате. Остерегающий шепот громом прозвучал в его собственной голове, губы онемели, когда она всё-таки открыла. Пустила. Ночью. Даже не спросив, зачем пришел.

И кого? Его!

Во рту пересохло. Отблеск того самого пламени, что обожгло кузину, того пламени, что всегда, ни на минуту не угасая, жило и в нем самом,  отразился в синих глазах. Или это была настольная лампа-ночник? В комнате, обставленной с умеренным уютом, было жарковато. Кузен чуть ослабил сделавшийся тесным воротник рубашки, и тем же точным и неслышным движением закрыл за собой дверь.

Ночной гость пересёк комнату, обставленную достаточно комфортно и со вкусом. К удобной постели прилагался большой шкаф, и туалетный столик, и пара стульев. Он не сел, а так и остался стоять в паре шагов от угла кровати, в паре шагов от Беатрис, в одном волоске от границы, которую, он чувствовал это сейчас как никогда ясно, легко мог переступить сегодня.

Ведь она пустила его. Когда должна была выставить вон.

- Хотел узнать, стало ли тебе лучше. - взгляд синих глаз скользнул вниз, к щиколоткам Беа, которые, в отличии от всего остального, так и остались беззащитно нагими, не сумев спрятаться от его взгляда ни в тапочках, ни в длинном халате.

Взгляд поднялся вверх. Брови вопросительно изогнулись.

- Тебе лучше?

 

Пока Мортимер закрывал дверь, Беатрис успела дойти до края кровати, на которую и села под тихий скрип пружин, чинно сложив руки на коленях. Отчего-то кузина не дерзала поднять на Мортимера взгляда, но, взамен, без возражений позволяла тому рассматривать ее, как заблагорассудится.

- Да, мне уже лучше, спасибо. Завтра мы сможем идти гораздо быстрее, - Беатрис подняла голову, мельком взглянув Мортимеру в лицо, но тут же потупилась, словно опасалась, что стоит ей на мгновение дольше задержаться на его улыбке или глазах и она уже не сумеет отвести от него взгляд.

- И мои силы восстановились, смогу исцелить тебя и остальных.

 

На некоторое время воцарилось молчание. Беатрис, как всегда, доложила по форме. Факты полезные для дела, словно он пришел узнать, перестанет ли она их, наконец, задерживать?

"Ну так а зачем же ты сюда пришел?" 
Смит не знал этого и сам. Вернее, знал, но очень не хотел в этом признаваться.
Неблагоразумная девица присела на краешек кровати, и было что-то щемяще трогательное в том, как контрастировал этот четкий доклад с ее сцепленными нервно пальцами, с избегающими его лица глазами.
Как, наверное, бьется сейчас ее сердце.
Мортимер знал это почти наверняка. Но, отчего-то, на этот раз у него никак не выходило получать эгоистичное удовольствие от того, как ради него попирали свои правила, как учащалось дыхание и быстрее бежала кровь - из-за него.
Молча он отошел к шкафу, предоставив кузине в ее убежище чуть больше свободного пространства и возможность, наконец, смотреть туда, куда пожелает, не пряча взор.

Взял с полки книгу, перелистнул несколько страниц, чтобы занять руки. 

Он вдруг представил, как ночь за ночью сбегает из квартиры в Лондоне, словно вор. Беззвучно выходит, чтобы постучать в соседнюю дверь, где его уже ждут, чтобы...  А потом, перед рассветом, возвращается обратно, оберегая тишину, как зеницу ока.

Мистер Смит моргнул, временно откладывая эту мысль подальше, заложил найденную страницу пальцем, механически, по привычке, а не потому, что книга была ему нужна.

Через пару секунд Беатрис могла почувствовать, как нечто тяжелое проминает матрас с другой, противоположной от нее стороны. Кузен с видом человека, которого ровно ничего не смущает, устроился полулежа на высокой подушке, с книгой в руке. Таким она видела его сотни раз, расслабленным, с улыбкой знающего себе цену сфинкса, с одним лишь крохотным различием: не в своей собственной постели.

- Болящих принято навещать. Вот я и подумал... - обыкновенно, так, словно ничего ужасного не случилось и ни в коем случае не могло произойти, он посмотрел на Беатрис выжидающе и замолчал, удобно устроив открытую книгу на полусогнутой ноге.

 

Девичье сердце действительно билось отчаянно сильно, отчетливо заставляя трепетать тонкую шелковую ткань ночной рубашки, это было бы заметно, если бы не халат.

Как ни странно, от того, что ей предоставили больше пространства, легче не стало, наоборот, захотелось вернуть это контрастно дискомфортное и, одновременно, прекрасное ощущение стесненности, напоминавшее о тех моментах, когда они были друг к другу так близко, что даже игральную карту между ними просунуть получилось бы с некоторым трудом.

Тихо вздохнув, когда баланс матраса изменился, Беатрис развернулась к Мортимеру, для удобства забравшись с ногами на пружинящую поверхность. Кузен смотрелся...уютно. И очень по домашнему. Взгляд Беатрис сделался мягким, мечтательным. Невозможно было не представить, как они вместе, в своей спальне, готовятся отойти ко сну. Такая простая фраза, подразумевающая совсем противоположные мирному посапыванию действия. Она перед зеркалом, смотрит, как сидит на ней купленное специально для него нижнее белье. Он делает вид, что читает книгу, хотя, нет-нет, да и смотрит в ее сторону. И поблескивают золотом закольцованные полоски драгоценного металла на их безымянных пальцах.

- Это приятно, когда тебя навещают, - улыбнулась Беатрис, позволив себе наконец посмотреть прямо в глаза Мортимеру, эхо нарисованной для себя мечты все еще мерцало в ее взгляде и таилось в румянце на щеках.

 

Мортимер мягко улыбнулся, следя за движениями спрятавшейся от него в халат, словно в доспех, молодой женщины. Она была на несколько лет его старше, но сейчас это совсем не чувствовалось. Сейчас они были на равных, да и пожалуй, что инквизитор даже чувствовал свое превосходство. 
- Ну разумеется.

***

Девять лет назад

...

Злобно ударив дверью, Мортимер выскочил на улицу, не забыв, однако, прихватить куртку. Рука никак не проходила и он, в попытке прорваться через рукав силой, чуть не вывихнул кисть.
- Черт-черт-ЧЕРТ!!

Пнул сырые листья, но они не полетели, а только налипли на ботинки. 

Она. Его. Оттолкнула! 

Строптивая девчонка. Обиделась, значит? Ну и пускай. Пускай идет к черту. Он уйдет и не вернется. Да. Вот тогда она пожалеет, что оттолкнула его.

Никогда раньше Морин не отвергала его попыток как-то загладить ту или иную свою вину. В горле шевельнулось что-то гнусное и явно недостойное мужчины.  Мортимер остановился и запустил руки в волосы. Только теперь он ощутил противный, мелкий, пробирающий до костей дождик, который, словно в наказание, жестоко сек его по лицу.

- Господи...
Он остановился и задрал лицо к небу, так, что капельки лупили теперь прямо по глазам, и ручейками стекали зашиворот.
Утром и вечером, днем и ночью, зимой и летом, весной и осенью.. в горе и радости, в болезни и здравии, они были вместе. Всегда. 
Словно сросшиеся черепами уроды, обреченные на общество друг друга до самой своей смерти.
- ...неужели я не заслужил хоть немного одиночества, а? Ну, может быть, час в день. Всего один час.

Он почувствовал сокрушительный удар по затылку (или, может быть, внутри затылка) и отвратительный спазм в желудке такой силы, что пришлось повиснуть на ближайшем стволе. Обняв, кажется, яблоню, Мортимер всеми силами пытался сделать так, чтобы не осквернить этот прекрасный сад своим содержанием, но только до тех пор, пока в поле зрения случайно не попало окно их комнаты.
Комната горела.

Все недомогания как рукой сняло. Язвительный мальчишка, забыв об обидах и личном пространстве, бежал к дому на дрожащих подгибающихся ногах.

***

Распахнув дверь, он замер, пораженный увиденным. А спустя какую-то секунду все кончилось. Исчезло, словно мираж, будто и не было этого никогда.

Мортимер протер ладонью мокрое после дождя лицо, и, сделав несколько последних шагов, сдернул остатки догорающей шторы на пол, затоптал тлеющие огоньки ногами. Плеснул из кувшина на едва занимающийся стол.
Он покончил с тушением маленького импровизированного пожара минут через семь.
- Мама, что это?.. -  со смесью ужаса и какого-то священного трепета, смотрел он на потерявшую сознание сестру. - Огонь?!
В тот момент ему показалось, что Господь ответил.

 

Мелисса не дала Морин упасть. Прижала к себе, с неженской силой взяла на руки и перенесла на кровать. Топаз снова сменила человеческая плоть и на лоб Морин лег не холодный камень, а теплая изящная ладонь.

- Да, огонь. Мортимер, смочи полотенце водой, нужно сделать компресс. Ага, спасибо. Ваша... мм..  Лилит огонь тоже был подвластен, но я не думала, что этот Дар перешел к вам. Что ж, я ошибалась. К счастью, я достаточно знакома с огнем, чтобы научить Морин его контролировать. И, раз этот Дар есть у нее, думаю, он может быть и у тебя.

Хлопнула входная дверь внизу и по лестнице на второй этаж торопливо простучали чьи-то шаги, а потом в комнату заглянула Ирисса, выглядевшая изрядно встревоженной. Из-за ее плеча выглядывала ничуть не менее обеспокоенная Беатрис.

- Мы почувствовали всплеск магии и примчались сюда. Бенедикт снаружи, позаботится, чтобы нам не мешали, если вдруг еще кто-то это ощутил, - пояснила Ирисса, уверенно подходя к кровати с Морин на ней. Каким-то образом даже явно второпях наброшенное поверх халата пальто смотрелось на ней вполне привлекательно.

- Хорошо, Ири. У нее шок от перенапряжения, нужно снять симптомы.

- Работаем.

- Работаем.

- А мне что делать? - неловко спросила Беатрис, становясь рядом с Мортимером и с тревогой смотря на бледную и неподвижно лежащую на кровати Морин.

- Пока что просто смотри, что мы будем делать, тебе пригодится. Если нужна будет помощь, мы к вам обратимся, - ответила Ирисса, разминая ладони.

 

Из объяснений Мортимер понял ровно одну вещь: у него это может быть тоже. Но и только.

А ведь он считал себя достаточно умным, чтобы читать любые взрослые книги. Решив не доискиваться сейчас причин собственного внезапного отупения, юноша лишь заторможенно кивнул, и, когда в нем отпала прямая необходимость, ушел на кухню.

Там он долго и жадно пил, раз пять умылся.

На мгновение, разумеется, не серьезно, но там, под дождем, ему хотелось освободиться от этих незримых пут.

И вот что из этого вышло.

Горестный стыд невыносимо жёг изнутри.

***

Морин болела очень редко, и в смысле здоровья доставляла хлопот куда меньше, чем ее брат. Но этот случай, похоже, должен был стать исключением. Даже совместные усилия сестер все же не могли дать мгновенного результата.

У девочки оставался жар. И жар серьезный.

 

- Придется мне ночевать у вас, Мел, - устало вздохнула Ирисса после двадцати минут усилий. С последствиями шока удалось сладить достаточно быстро, однако жар отказывался уходить также просто, будто частица вызванного Морин огня все еще билась внутри живой клетки, отчаянно пытаясь выбраться наружу.

- Да, не удается сбить жар, придется ждать, пока сам спадет, - кивнула Мелисса, вытерев пот со лба. - Беатрис, присмотри тут с мамой, а я схожу, проведаю Мортимера.

- Да, тетя, - кивнула Беатрис, присаживаясь на освобожденный Мелиссой стул и меняя компресс на лбу Морин. - Держись, родная, все будет хорошо, - шепнула она девушке.

***

- Жар сбить не удалось, но со временем он спадет сам. С Морин все будет в порядке, - сообщила Мелисса, входя в кухню и, несмотря на проявившуюся морщинами в уголках глаз усталость, тепло улыбнувшись сыну. - Как ты себя чувствуешь, родной?

 

Долговязый, всегда такой чопорно-высокомерный, сейчас братец выглядел жалким: весь промокший, перепачканный листьями и корой, ссутулившись, он сидел на табуретке.

- Нормально. - он коротко взглянул и хмуро уставился на свои руки.

С запозданием до Мортимера дошло, что перчатки насквозь пропитаны кровью. С выражением величайшей брезгливости он стянул их и швырнул в раковину, а взамен взял полотенце.

- Ей очень плохо?

После неловкой паузы спросил он, сминая полотенце в кулак.

 

- Просто жар. Ничего такого, с чем мы не справились бы, - Мелисса заботливо убрала застрявший в волосах Мортимера листик, взяла его руки в свои, но, вместо ожидаемого тепла и золотистого сияния по тыльной стороне ее ладоней лишь пробежали несколько сиротливых искорок. Старшая тихо вздохнула, сколько бы лет практики у нее не было, Дар не всегда отзывался, как положено. Особенно, когда она устала так, как сейчас. - Не получается, прости. Попрошу Беатрис подлечить тебе ладони.

 

Рук на сей раз он не отнял, слишком подавленный, чтобы вести себя независимо.

- Зачем? - бесцветно вопросил юноша. - Все равно они каждый раз открываются снова. И снова.

Стигматы, предвестники дара у отмеченных Господом детей, открылись у него больше четырех лет назад. В тоже время, у сестры и кузины они появились и исчезли, как полагается.

- Иногда мне кажется, они никогда не пройдут. 

И он тяжело вздохнул, ссутулившись ещё сильнее. Атмосферный столб, довлеющий над каждым человеком, сегодня весил целую тонну.

 

- Возможно,  но это не повод ничего не делать, если можно что-то сделать, - мягко возразила Мелисса. - И я верю, что однажды твои стигмы затянутся окончательно. Пойдем. Мне кажется, когда ты рядом, Морин было чуточку легче. Не надо было предлагать вас расселить по разным комнатам, моя ошибка.

 

Мортимер послушно встал и побрел к выходу, все ещё сжимая в руках полотенце.

В дверях он задержался и посмотрел на мать. Да, полчаса назад эта идея вызвала бы полный восторг. Теперь - лишь лёгкую досаду, как нечто заведомо несбыточное из фантазий Жюля Верна, которого, между делом, Мортимер тоже читал, но ставил неизмеримо ниже и Уильяма Оккамского и Фомы Аквинского, и прочих, им подобных.

- Нет. Это моя вина. Ты ни при чем.

 

Мелисса несогласно качнула головой, но спорить не стала.

- Что-то все равно придется сделать. Я подумаю, какой вариант будет наилучшим.

В комнате двойняшек все было по прежнему, Морин тихо лежала на кровати, уже укрытая одеялом, тонкие и бледные руки, казалось, почти сливаются с белой тканью пододеяльника, Ирисса и Беатрис также бдили рядом с ней. Последняя как раз меняла компресс на свежий.

- Мел, я схожу переоденусь и сразу вернусь. Да и надо посмотреть, как там дела у Бенедикта.

- Пусть идет домой, любопытствующих я выпровожу уже сама, - отозвалась Мелисса. - Беатрис, помоги Мортимеру, пожалуйста, у него снова стигматы раскрылись.

Беатрис обошлась без вопроса "Опять?", ситуация за четыре года стала привычной, лишь в серых глазах отразилось почти сразу спрятанное беспокойство и сочувствие. Она знала, что Мортимер не потерпит жалости к себе и не хотела его обижать.

- Да, сейчас, - поверх ладоней Мортимера легли девичьи, Беатрис сосредоточилась, потянувшись к тому странному средоточию Дара, что, по ощущениям, был внутри нее, рядом с сердцем и, одновременно, невероятно далеко. И, вдруг поймав взгляд Мортимера, засмотрелась, потерялась в голубой глубине его глаз. На заклинание это не повлияло, святая магия послушно отозвалась, окутав кровоточащие ладони юноши золотистым сиянием. Это не было постоянным решением, но в следующие примерно десять-двенадцать часов стигматы не вскроются.

Дело было сделано, однако Беатрис, словно зачарованная птичка, все не отводила взгляда и не отнимала рук.

 

Что можно сделать, учитывая реакцию Морин на предложение переехать всего лишь на несколько ярдов левее или правее, Мортимер не знал. Да и думать об этом теперь не хотелось.

В комнате по-прежнему наблюдалось столпотворение народу. И, похоже, ситуация не изменится до рассвета. Юный мистер Смит, вследствие всего произошедшего, демонстрировал выдающееся смирение, и ни единым взглядом или жестом не проявил ни раздражения, ни усталости.

Бледно-восковое лицо, разметавшиеся каштановые волосы. Морин была похожа на разбившегося оземь ангела.

На этой мысли его застала Беатрис. Лечение никогда не давало желаемого эффекта, ведь раны эти были необычными, но, по крайней мере, они на какое-то время стягивались и болели меньше. 

В какой-то момент Мортимер поймал себя на мысли, что на него смотрят. Даже не так: в него. Задумчивость рассеялась, когда наблюдателем оказалась все та же Беа, все так же держащая его за руки.

Хотелось глупо пошутить, но ничего не пришло в голову, поэтому Мортимер сурово сдвинул брови и уставился на собственные ладони.

- Все? Спасибо.

Исцеленный отступил к своему шкафу, выуживая оттуда очередную пару перчаток. Ввиду этой своей не самой удобной особенности, Мортимеру приходилось иметь гардероб, достойный лондонского денди. Десятки смен рубашек, перчаток, галстуков и кто знает, чего ещё. 

Пропустив пальцы сквозь пальцы и насадив перчатки тем самым как можно плотнее, он, бросив ещё один короткий взгляд на Беатрис, выбрал книгу и, подогнув одну ногу, устроился на своей кровати читать.

Ну или притворяться, что читает.

 

Беатрис моргнула, приходя в себя и смущенно кашлянула, сделав шаг назад.

- Кхм, да, пожалуйста.

Как-то так получилось, что они остались в комнате втроем, Ирисса ушла переодеваться, а Мелисса спустилась вниз. Заботливо поправив край одеяла, Беатрис в очередной раз сменила компресс на лбу Морин, заодно убрав прилипшую ко лбу мокрую прядь волос. Молчание длинным удавом вползло в комнату, высокомерно игнорируя редкие звуки, вроде шума капель воды, падающих обратно в миску или шелеста переворачиваемой страницы книги. Беатрис, большей частью уделявшая внимание остававшейся в беспамятстве Морин, нет-нет, да и бросала взгляд на подпаленные предметы обстановки, а затем на Мортимера, но вопросов не задавала, что-то подсказывало ей, что лучше придержать свое любопытство до лучших времен. Или вовсе его не проявлять.

 

Склонившись над книгой, Мортимер тоже иногда поглядывал исподлобья в сторону кровати сестры.

- Что? У меня опять кровь?

Похоже, как минимум один из случайных взглядов не остался незамеченным. Мортимер спрыгнул на пол и сунул нос в зеркало.

Нет, ни крови, ни ужасных бородавок прямо на носу, ничего такого не было.

Он обернулся, и, прищурив один глаз, более пристально взглянул на Беатрис. Впрочем, эти странности не занимали его голову дольше пары секунд.

Подойдя ближе, он склонился над Морин и спросил шепотом:

- Ну что? Все жар?

Стянул перчатку и тыльной стороной ладони невесомо коснулся покрытого испариной лба. Юная ведьма пошевелилась и что-то неразборчивое слетело с ее губ.

Теперь отойти от нее было решительно невозможно и брат осторожно присел на край кровати.

 

- Нет, ничего такого, - смутилась Беатрис и даже слегка покраснела, когда Мортимер подошел поближе. - Да, у нее все также жар.

 

Беатрис была уже совсем взрослой. Ей минуло, кажется, уже восемнадцать лет. Но они росли вместе буквально с тех пор, как любой из них мог себя вспомнить, кроме того, лишенные возможности учиться в Академии, как все, они получали образование дома, и тоже все вместе, несмотря на разницу в возрасте.

С некоторых пор Мортимер не воспринимал ее, как старшую. А просто как кузину, неизменную составляющую их немного странного семейного круга.
Он осторожно прошелся пальцами по волосам сестры и в молчании принялся прохаживаться по комнате из угла в угол.

 

Прошло еще три смены компресса и вернулась Ирисса, одетая в привычное дорожное платье. Одобрительно кивнула, видя, какой заботой окружили Морин и снова проверила ее лоб, при этом удивленно приподняв брови.

- Похоже, ей стало чуточку лучше. Это хорошо.

В комнату вошла Мелисса и стала понятна причина ее долгого отсутствия, на подносе в руках Старшей исходили паром кружки с чаем. Не был забыт вересковый мед, сливки и черничное варенье. И небольшая тарелка печенья, которое Мелисса пекла сама.

- Я решила, что вам не помешает подкрепиться.

- Спасибо, - почти в унисон ответили Ирисса и Беатрис.
 

Возвращение матушек застало его у окна. Полуночный перекус оказался очень кстати, тем более, что братец питал тайную слабость к сладкому. Особенно, к домашнему, изготовленному заботливыми руками, печенью.
- Мама. - сказал Мортимер, считая время тоже по компрессам. Их прошло еще два, с тех пор, закончилось варенье и чай. - Тебе стоит пойти спать. Уже очень поздно.

Недавно пробило два часа по полуночи.
- Думаю, вам всем стоит пойти спать. Я с ней сам посижу. А если что, сразу позову кого-нибудь.
 

Мелисса устало потерла виски и переглянулась с Ириссой. В принципе, состояние Морин медленно, но неуклонно улучшалось и их постоянное присутствие рядом действительно уже не требовалось.

- Хорошо, - кивнула она. - Отдых мне не помешает.

- Я займу гостевую комнату, просто на всякий случай, - не стала спорить и Ирисса. А вот Беатрис заупрямилась.

- Если ты не возражаешь, я бы хотела остаться, - негромко попросила она, посмотрев на Мортимера.

 

Во взгляде Мортимера довольно ясно читалось, что он возражает, однако он лишь пожал плечами:

- Как хочешь.

Уже давно была ночь, и он слишком устал, чтобы спорить с Беа в присутствии взрослых.

***

Старшие сестры удалились. Жар у больной по их же свидетельству спадал. Можно было немного расслабиться.

- Ты остаёшься до утра? - прямо спросил братец у второй добровольной сиделки.

- Да, - коротко ответила Беатрис, также прямо взглянув в глаза Мортимеру.

 

Что ж, упрямства мисс Блэк было не занимать.
Мортимер еще пару секунд посверлил ее взглядом, а потом усмехнулся. 
- Не жалуйся потом. - зловеще намекнул он и отправился приготовляться ко сну.

Вернее сказать, к ночи, которую косвенный виновник происшествия намеревался провести без сна вовсе, но с максимально возможным при этом комфортом.

Минут десять он занимался переодеванием, приведением в порядок испачканного на улице лица, попутным разглядыванием в зеркале своих незаживающих отметин, методичной укладкой в стопки и по местам всех нужных и не нужных вещей. Проделывалось это довольно медленно, может быть в силу задумчивости, может быть, в расчете на то, что Беа не выдержит увиденного кошмара и сбежит. Покончив с наведением порядка, не затрагивающего следы пожара, юный мистер Смит прихватил книгу, свою подушку и принялся устраивать себе гнездо на краю сестриной кровати. Учитывая худобу обоих, он мог прекрасно развалиться и читать, ничуть не мешая Морин.
- Морти.. - кажется прошептала та, не открывая глаз. 
- Тшш.. я здесь. - он наклонился и пальцами коснулся ее щеки. 
Ощутив прикосновение, больная успокоилась и вновь задышала ровно.

- Можешь занимать мое место. - щедрым жестом позволил он Беатрис. - Я все равно буду здесь.

Палец указал вертикально вниз, как бы говоря, что именно на этом самом месте братец и собирается просидеть до самого утра.

 

Беатрис целомудренно не отводила взгляда от лица Морин все то время, что Мортимер переодевался, хотя искушение взглянуть, как там его стигматы было велико.

Когда Морин что-то прошептала, Беатрис встрепенулась было, но девушка быстро провалилась обратно в беспамятство.

- Спасибо, - слабая улыбка появилась на губах Беатрис, в ответ на щедрое предложение. - Я пока посижу здесь, должен же кто-то менять компресс. Если ей станет лучше, переберусь на твою кровать.

Учитывая, что близость Мортимера, кажется, благотворно влияла на состояние Морин, такая рокировка могла произойти в довольно скором времени.

 

Уголки рта Мортимера заметно дрогнули.

- Ей уже лучше. - с нажимом заметил он кузине, глядя в упор. - И, смею надеяться, что если ты скажешь мне, что и когда надо делать, то я как-нибудь управлюсь с заменой тряпки на ее голове.

Мортимер сомкнул челюсти, от чего более четко обрисовались скулы, и выдержал небольшую паузу.

- Хотя это будет весьма непросто, само собой.

Похоже, чаша с терпением и покладистостью, находящаяся в распоряжении Мортимера, оказалась весьма неглубока и Беатрис прямо сейчас скребла черпаком по ее донышку.

 

Внутренний черт шептал на правое ухо, провоцируя ответить на издевку и подходящий ответ уже вертелся на кончике языка, но Беатрис смирила себя. На Мортимера снова взглянули (в бессчетный раз за время их пикировок) безмятежно-спокойные серые глаза.

- Как скажешь.

Беатрис послушно перебралась на кровать Мортимера и притулилась в уголке, подложив под спину подушку, чтобы не было жестко сидеть, опираясь о стену. И молчала следующие десять минут, прежде чем напомнить:

- Компресс пора менять.

 

Таким образом, Мортимер отвоевал себе немного личного пространства, радиусом в несколько ярдов, и несколько минут тишины. Достижение умиротворило его в достаточной степени.

Когда подошло время, зловредный кузен легко и бесшумно спрыгнул на пол. Вновь смочил полотенце в холодной воде и засек новые десять минут по часам. После чего снова положил его на лоб Морин. 

Та спала глубоко и спокойно. Даже не пошевелилась от прохлады компресса.

- Видишь. Не так уж это невероятно сложно. - самодовольно фыркнул Морти.

Он разлегся на прежнем месте, полуобняв рукой подушку, на которой спала больная и согнув одну ногу в колене. Вальяжная поза отлично сочеталась с выражением лица.

- Может, мне заделаться целителем? А что? У меня, похоже, есть талант! - он улыбался краешком рта и ждал, что на это скажет Беатрис.

 

Беатрис не сказала ничего. Единственным ответом стала все та же безмятежность во взгляде и легкий наклон головы, который, при должной подозрительности и обидчивости, можно было назвать ироничным. Не говорить же очевидные и прекрасно известные Мортимеру вещи, что инквизитору не быть экзорцистом, равно как и наоборот. Тем более, Беатрис не хотелось применять арсенал подколок с фальшивой похвалой или  очень по-женски покровительственный взгляд, которым красавицы одаривают тех, кто безнадежно пытается произвести на них впечатление.

 

Прошло несколько секунд, но кузина молчала.

- Ооо, я все понял. Все понял. Мисс Блэк не желает удостоить ответом мои детские глупости. Для этого она уже слишком большая девочка.

Закончив ерничать, Мортимер свободной рукой взялся за нарочно припасенную по случаю книгу. На обложке красовались большие с завитушками буквы:

"ГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ"

Перелистнув пару страниц, он уже было погрузился в чтение, но в последний миг скорчил рожу и показал Беатрис язык.

 

Это было сколь неожиданно, столь и забавно. Настолько, что Беатрис, твердо намеревавшаяся и дальше игнорировать все шутки Мортимера, не выдержала и совсем по-девчоночьи хихикнула.

- Я просто не люблю комментировать очевидное, - снизошла она до пояснений. - Детские глупости тут ни при чем.

 

По синим глазам было заметно, что они быстро пробегают строчки, слева-направо, слева-направо. Впрочем, поверх книги очень удобно было следить за реакцией: похоже, хихиканье вполне укладывалось в прогноз.

- Очевидное не всегда так уж очевидно. - с заумным видом не согласился Мортимер и тут же поправил на переносице несуществующие очки. 

Кроме того, детские глупости становились тем привлекательнее, чем он становился старше. 

- Так она все бегает к тебе по ночам? - после минутной паузы, во время которой он успел перелистнуть три страницы,  не отрываясь от книги, спросил кузен. 

 

- Да, - чуть улыбнулась Беатрис. Вечерне-ночные посиделки с Морин давно стали привычным и желанным времяпрепровождением, возможностью поделиться девичьими секретиками или просто провести время за чтением интересной книги, в процессе которого никто не будет вставлять ехидные замечания и комментарии. - Хотя и реже, чем раньше. Нам всегда есть о чем поговорить, хотя больше всего она любит говорить о тебе.

 

- О да, она может говорить часами о чем угодно, и этот поток не унять. - усмехнулся Мортимер.
Он обладал счастливой способностью понимать прочитанное и, одновременно, поддерживать беседу, чтения не касающуюся.

Сестра говорила о нем. Это было и ожидаемо, и приятно. И довольно раздражающе, с другой стороны. И внушало некоторые опасения. А Беатрис, значит, с удовольствием поддерживала эту тему. 
Час от часу не легче.

- Так а ты уже решила, кем станешь, когда вырастешь? Этого она мне не рассказывала. - вдруг перескочил он на другую тему, загадочно шевельнув бровью.

 

Беатрис в ответ на комментарий Мортимера о словоохотливости Морин только слегка пожала плечами. Ей это неудобств не доставляло и она знала, что с кем-либо другим о своем брате Морин болтать не будет.

- Может, потому что ты не спрашивал? - улыбнулась Беатрис, показав, что тоже умеет шевелить бровями столь же загадочно. - Я буду экзорцистом-целителем, как моя мама. Работать в Инквизиции.

К сожалению Беатрис, детская мечта стать капитаном летающего дредноута так мечтой и осталась, в Военно-Воздушную Академию имени Ее Королевского Величества Елизаветы Первой на это направление принимали только мужчин.

 

Синие глаза оторвались от книжки, весьма редкий случай - художественной, не научной. Метафорический выстрел в собеседницу:

- Туше. Укол засчитан. - признал кузен и усмехнулся. - Обычно ее и спрашивать не надо. Сама все выкладывает. 

Он заложил книгу пальцем и закрыл ее, держа той же рукой.

- А я собираюсь стать Лордом Инквизитором. - заявил он таким тоном, будто сообщал о том, что погода сегодня дурная, да ведь в октябре иначе и не бывает. - Не сразу, конечно. Но потом... потом.

- У тебя получится, - серьезным тоном ответила Беатрис. - Не сразу, да, но получится.

Сперва Мортимер моргнул. Видимо, что-то пошло не по плану. А потом, откинувшись на подушку, беззвучно рассмеялся.

- Господи, Беа... - он перестал смеяться и стал ещё серьезнее, чем, прежде. - Я солгал. Тебе пора перестать верить каждому моему слову. Это дело безнадежное, Морин тебе не говорила?

 

Беатрис коротко хмыкнула.

- Ну, начнем с того, что я не верю каждому твоему слову, ты преувеличиваешь. Но в эти твои слова я верю. И в тебя самого, Мортимер.

 

Мальчишка сделал кислое лицо.

- Звучит так, будто ты моя мамаша. - внешне, учитывая сходство матерей, Беатрис действительно была на нее похожа. - Скучно.

Негодник отложил книгу и взялся за компрессы. Охладив полотенце, он положил руку на лоб сестре и замер на несколько секунд.

Нет, ей определенно становилось лучше. На сей раз пронесло.

Подавив вздох облегчения, братец лег поудобнее, и спрятался за "Грозовым перевалом" с головой.

 

- Жар спадает? - спросила Беатрис, подавшись вперед. Слова про мамашу и скуку она просто пропустила мимо ушей.

 

- Думаю, да. - буркнул Мортимер.

Над книгой виднелась только кудрявая макушка и больше ничего.

- Это хорошо, - ответила Беатрис, снова откидываясь назад на подушку.

Прошла пара минут, прежде чем она нарушила воцарившуюся было в комнате тишину.

- Любопытно видеть тебя за чтением художественной литературы, а не научной. Как впечатления?

 

Верхняя кромка книжки опустилась чуть ниже. К тонким завитками волос, которые давно следовало состричь, присоединились синие подозрительные глаза.

Мортимер помолчал немного, обдумывая.

- Что сказать... Героиня - истероидная самовлюблённая особа, ее брат - безмозглое слабовольное ничтожество, герой - одержимое жестокое чудовище. Мне нравится. - подытожил он. - Подтверждает мою мысль о том, что люди - идиоты.

 

- Некоторые из людей - определенно идиоты, - поморщилась Беатрис, вспомнив случайно увиденный дебош на выходе у местного бара. К счастью, порядок на территории Заповедника поддерживался неукоснительно, так что оба пьяных драчуна оказались быстро скручены патрулем службы внутренней безопасности. К сожалению, даже не смотря на строжайший отбор персонала, изредка случались и такие эксцессы. - К счастью, не все они такие.

 

- Да почти все. - зеркально поморщился Мортимер.

Не то чтобы у него был повод для этого. Да и какой повод нужен пятнадцатилетнему мальчику, чтобы считать всех вокруг глупцами?

Впрочем, те немногочисленные обычные люди, живущие на территории заповедника постоянно, действительно отличались от практически идеальных его насельников. Тех, для кого он, собственно, и был основан.

Занятно. Раньше он никогда не задумывался, а почему их с сестрой взяла к себе именно Мелисса? Они оба никогда не обнаруживали ни малейшей склонности к обращению в живые скульптуры. Правда, вот сегодня выяснилось, что у Морин есть некая связь со стихией огня.

Мортимер объяснил это себе запретным знанием, полученным вопреки воле власть предержащих и, каким-то образом, передавшимся по наследству им.

А другое - дружескими чувствами, которые Мелисса питала к достойным, хотя и заблудшим, служителям веры.

Было в этом что-то...

Он задумчиво уставился сквозь Беатрис.

А впрочем, нет. Нет, все вполне объяснимо и даже логично.

- Хм...

 

- Что такое? - спросила Беатрис, заметив, что Мортимер стал смотреть не на нее, а сквозь нее. Она уже видела подобное не раз, когда его посещала какая-нибудь мысль, требующая немедленного обдумывания или оценки.

 

Мальчишка моргнул.

- Я тут подумал... - он с минуту подбирал слова, но подходящих так и не нашел. - ...а твои... твои говорили что-нибудь о нас с сестрой?

 

- Мои кто? Родители? - озадаченно посмотрела Беатрис на Мортимера и задумалась. - Ну, они прямо не обсуждали тебя и Морин, знаешь, с выставлением оценок или как-то так. Мелисса не раз советовалась с мамой по поводу твоих стигматов, это очень необычный случай и обе беспокоились о том, какие могут быть последствия для тебя и Морин. Бенедикт отмечал, что ты умный не по годам. В остальном, не знаю, наверное, это все.

 

Это было не совсем то, что он рассчитывал услышать. С другой стороны, что?

Мортимер и сам не знал. 

Глупости все это, решил он и тряхнул головой.

- Да уж... - сделать вид, что не обратил никакого внимания на "умён не по годам" было весьма непросто, но даже сейчас кузен изрядно поднаторел в искусстве скрытности. Тем более, предмет обсуждения иного толка сам просился на язык. - ...не представляешь, какая это мерзость, повсюду оставлять за собой кровавые пятна. Одежда, постель, книги... все в постоянной опасности быть непоправимо испорченным. Не говоря о том, что это само по себе отвратительно.

Мортимер скривился и закатил глаза. До сих пор он никогда не высказывался в подобном ключе.

- У вас, женщин, это хотя бы только раз в месяц. - и неожиданно эмоционально прибавил. - Чувствую себя, как...

В голове вертелось что-то о библейских притчах и блудницах, но подходящего эпитета не нашлось в его эрудированной голове и Мортимер лишь тяжело вздохнул.

 

Беатрис вздрогнула, как от удара и возмущенно посмотрела на Мортимера.

- Ну это уж слишком! Что за бестактность, Мортимер! - повысила было голос Беатрис, но тут же, ойкнув, замолчала, с беспокойством посмотрев на Морин, не разбудила ли ее.

 

Морин сонно завозилась, но ткнувшись лбом брату в бок, свернулась клубочком и замерла.

- Тшшш! - зашипел грубиян на кузину и зашептал. - Чего ты орёшь? Тоже мне. 

Он откинулся на свою подушку и сердито нахохлился.

- Меня обсуждает весь заповедник. Посмотрите, кровоточащий мальчик! - он снова стиснул челюсти и по  щекам заходили желваки. - Почему это обсуждать отклонения менее бестактно, чем норму?

 

Беатрис легко соскочила с кровати и подошла ближе, беспокойно заглядывая в лицо Морин и облегченно вздохнула, когда та снова затихла.

- Обсуждать кого бы то ни было за глаза ничуть не менее бестактно, чем мужчине говорить женщине об особенностях работы ее организма, тем более, таких интимных. Исключение можно сделать, если это лечащий врач и беседа проходит с глазу на глаз. Этика, такт и уважение, Мортимер. Тебе этого зачастую не хватает, - также шепотом ответила Беатрис, в ее голосе все еще слышалось возмущение и даже обида.

 

- Ты практически врач, и мы беседуем с глазу на глаз. Не вижу причин так нервничать. Но ты всегда можешь посоветовать мне книжку про этикет, я гарантирую, что прочту ее в ближайшее время со всем возможным вниманием.

 

Обычно Беатрис было не занимать самообладания, но любое терпение имеет свои пределы, сжавшиеся в кулаки ладони девушки вдруг покрылись янтарем, немедленно вырастившим острые даже на вид шипы на фалангах. Через пару секунд все прошло, а побледневшая Беатрис была вынуждена тяжело опереться вновь ставшей человеческой рукой об изголовье кровати.

- Влепить бы тебе пощечину, - проговорила она, сглотнув ставшую вязкой слюну и присев на стул, перевести дыхание. Боевая форма до сих пор давалась Беатрис лишь частично и очень выматывала, а контролировать ее получалось далеко не всегда.

 

Очень умный, но в то же время и очень глупый, как все мальчишки, Мортимер настороженно застыл, следя взглядом за тем, как занятно трансформировались ручки кузины.

Он, разумеется, уже понял, что Беатрис ужасно зла на него, но в самом деле, что же такого страшного он сказал? Извиняться он не станет, ни за что. Эти женщины! Вечно они пытаются вить из него веревки. Дай посмотреть/этого не делай/то не говори. Будь вежлив, скромен и терпелив.

Какая-то... казарма!

Однако, он выдержал паузу достаточную для того, чтобы Беатрис вполне овладела собой. Инстинкт самосохранения был выражен у Мортимера куда сильнее, чем у сестры.

- Напрасно так ограничиваешь себя. Когда бы ещё представился случай разом отомстить за все обиды? - звуки его голоса можно было охарактеризовать, как дружеский тон. - Я бы сказал маменьке, что упал. Клянусь.

 

Беатрис вскинула на несносного юношу все еще сердитый взгляд серых глаз и действительно потянулась к нему рукой. Однако, вместо пощечины Мортимер мог ощутить мягкое и даже ласковое касание девичьих пальцев к своей щеке.

- Придется тебе подождать следующего раза, - улыбнулась Беатрис и, чуть пошатнувшись, двинулась обратно к насиженному на кровати месту. - Кстати, Морин пора менять компресс.

 

Он допускал.

Нет, не так. Он был совершенно уверен, что уж сейчас-то, получив формальное разрешение, Беа не откажет себе в удовольствии стукнуть его. Давно ведь хотела.

Поэтому, когда, вопреки всем прогнозам, женские пальчики ласково прошлись по щеке, на которой ещё даже не пробилась щетина, когда в груди, против его воли, поднялось что-то такое, чему Мортимер ещё не знал названия; вот тогда он застыл с приоткрытым от удивления ртом и залился нежным девичьим румянцем, ужасно похожий в таком состоянии на сестру.

- Да ты... ты..  

Разумеется, он не мог бы сформулировать, в чем дело, но отчётливо чувствовал себя маленьким мальчиком. Чудовищное унижение!

Выбравшись из кровати встал посреди комнаты.

- А ещё говорит мне про уважение и такт. Мне говорит. Она - мне!

Возмущенный до предела, даже поименовал кузину в третьем лице. Компресс требовался и ему самому, чтобы унять этот постыдный жар. Впрочем, через минуту Мортимер уже владел собой и исполнил обязанности сиделки в лучшем виде. 

Никакая сила теперь не смогла бы заставить его отвлечься от книги и вымолвить хотя бы слово.

Он дал себе клятву, что больше никогда, ни одна женщина не застанет его врасплох. Или, по крайней мере, не узнает об этом.

Hide

***
Однажды, они уже провели целую ночь в одной комнате. Почти наедине. Тогда Морин была очень больна. Больна по его вине.

Он больше не сдвинулся с места, лишь спрятал взгляд в книге. То ли правда читал, то ли делал вид, предоставляя Беа самой решить, насколько большую дистанцию держать. В конце концов, она почувствует, что сидеть на краю кровати, вот так, очень неудобно, и передвинется ближе.
- А помнишь... - не поднимая глаз, кузен пустился в ностальгию. - однажды, ты сделала вид, что хочешь меня поцеловать. Ты притворилась, а я поверил. Когда Морри чуть не сожгла наш дом.

Кажется, теперь, спустя столько времени, это воспоминание стало немного смешным и приятным, утратив всякий оттенок детской обиды.

 

Коварный кузен был прав, скоро напряжение в мышцах поясницы стало слишком некомфортным и Беатрис, с тихим вздохом сдалась, прокравшись по постели ко второй подушке, села, опираясь на нее и вытягивая стройные ноги, ни дать, ни взять, кошка, устраивающаяся поудобнее.

- Помню, - Беатрис снова задумчиво изучила не отрывающего глаз от книжки Мортимера. Он вполне был способен действительно читать и одновременно вести беседу, но, она позволила себе думать, что не сейчас. Не рядом с ней. - Только я не притворялась тогда. Ни капли.

 

Расчет оправдался. Кузина подобралась поближе. Мортимер проводил вытянувшиеся ножки нейтральным взглядом, а потом снова взглянул в лицо. 
Последовавшее за этим признание несколько поколебало его душевное равновесие. 
Уже тогда?..
Он все-таки попытался скрыть это, спрятать за самоиронией и шуткой.
- Выходит, я одурачил сам себя? Дважды. 
Синие глаза оторвались от книги и несколько секунд изучали соседку по кровати. Молчание длилось и длилось, полнилось чем-то..

- Поцелуешь меня? - умиротворенно спросил он таким тоном, словно просил ее передать хлеб за завтраком. - За тот раз.

 

Как оказалось, сделанное Беатрис признание оказалось для дорогого кузена полной неожиданностью и взволновало его настолько, что он даже не сумел этого от нее скрыть. И, никак, в отместку за это, он решил взволновать и кузину своим предложением, сделанным с нарушением всех и всяческих норм морали. Беатрис издала удивленное "ах!", машинально положив ладонь на грудь, где, кажется, сердце сделало попытку вырваться наружу.

- Я...я хочу это сделать, - призналась она, густо покраснев. - Только боюсь, что тогда мы уже...мы уже не остановимся. А я никогда не была с мужчиной раньше, - совсем-совсем тихо проговорила она. Голова приятно кружилась, а вот внутренности скручивало страхом, что она сделала или сказала что-то не так и сейчас все, абсолютно все, что она себе уже мысленно нарисовала, обратиться в остро ранящие осколки, потому что разговор, как ей показалось, стремительно полетел куда-то в пропасть, стронув за собой целую горную лавину чувств и эмоций, с которыми она забыла, как надо справляться.

 

Милая маленькая кузина отчаянно краснела и волновалась, сообщая ему такие личные вещи, которые, согласно ею же выставленному требованию, обсуждать можно лишь наедине и с лечащим врачом. Она уже приготовилась лететь в свою личную бездонную пропасть, но на ужасное известие потенциальный любовник отреагировал очень спокойно. Мортимер, конечно, не имел никаких точных сведений относительно личной жизни кузины, но.. о многом уже догадался.

Там, откуда Беа ждала катастрофы, опасности не было. Подумаешь! Никогда не была с мужчиной, ну и что же? Это он мог бы исправить за полчаса. Хоть сейчас.

Его тревожило совсем другое: всё-таки Беатрис была уже не так юна. И до сих пор никто ей не был так нужен, как он. Шли годы. А она... она ждала его, и никого больше.

Это вам не двухфунтовое "ты мне нравишься". Это тянет на многотонное "я тебя люблю". И не какое-нибудь лживое и пустое, а самое настоящее. Под такой тяжестью и задохнуться недолго. Именно поэтому Беа не была готова. Ночной гость вовсе не хотел давить на нее.

Но ещё больше он не хотел давить на самого себя, потому что и сам не был готов к "и жили они долго и счастливо". Первым порывом было, отговорившись, сбежать, пока ещё можно откатить назад.

Мортимер против воли представил себе выражение лица двоюродной сестры, представил, что она подумает о нем, и... не смог. Просто не смог оставить ее со всем этим одну.

Завтра. Он обдумает все завтра. А сейчас...

- Не надо бояться. - дрожащую от волнения, такую трогательно милую в своей невинности, девушку следовало успокоить.

Маленькую ручку накрыла мужская ладонь, осторожно сжались пальцы. Глаза в глаза, без отрыва. Голос ровный и глубокий.

- Сегодня ничего лишнего не будет. Я тебе обещаю. 

Он умел казаться совершенно уверенным в себе и своих словах. Впрочем, мог и быть таким по-настоящему.

А теперь ручку немного на себя, совсем чуть-чуть, вопросительно приподнять бровь. И обязательно улыбнуться.

- Или я могу уйти. Если ты считаешь, что так будет лучше..

 

Беатрис вздрогнула, когда ее ладошка попала в теплый и ласковый плен, но это прикосновение, волнующее и пустившее мурашки вверх по ее руке, странным образом успокоило и помогло собраться. Бояться не надо? Хорошо, она не будет. Галантное и великодушное предложение ему уйти встретило со стороны кузины категорический протест, она придвинулась к Мортимеру ближе, словно не собираясь его отпускать, если он вдруг решит сделать это самостоятельно, не дожидаясь ее ответа.

- Я не хочу, чтобы ты уходил. Обними меня...

Его уверенность питала ее собственную, на Мортимера снова взглянула женщина, пусть и сохранившая невинность, но знавшая, кому ее готова подарить. Кого любит. Желавшая его поцелуев и объятий. Оставшаяся на свободе ладошка снова легла на мужскую щеку, погладив ласково, поощряя к ответу, губы приоткрылись в ожидании.

 

Не слишком трудно казаться галантным и великодушным на фоне совершенно бестактного ночного вторжения в покои родственницы и склонения ее к неприличным действиям, но Беатрис не хотела от него ни галантности, ни великодушия.

"Не хочу, чтобы ты уходил." - фраза, которую он уже слышал прежде, и после которой уходил сразу и навсегда. Но никогда раньше Мортимер не понимал так ясно, что за этими простыми словами скрывается больше, чем может показаться на первый взгляд. Непомерно много, по правде говоря.

Безумно дорогой и сложный подарок, о котором он не просил и даже не догадывался о его существовании, которого ничем не заслужил, и с которым не знал, что теперь делать, сегодня ночью вручили ему со страхом и надеждой. Отказаться и вернуть он не нашел в себе сил. Равно как и не понял ещё, почему так.

Женская ладошка вздрогнула от его прикосновения и тут молодой инквизитор вспомнил, что свершилось страшное, он забыл перчатки! Улыбнувшись чуть виновато, он учел свою ошибку, и теперь если прикасался к коже Беа, то только кончиками пальцев, а не всей искалеченной ладонью.

Она прижалась к нему вся, и он, обняв за плечи и целуя, был непривычно скромен. Дамоклов меч, прохладную сталь которого мистер Смит прямо сейчас ощущал тыльной стороной шеи, был отличным помощником в борьбе против излишней страсти. Ведь он обещал, что сегодня не будет ничего такого. И слово свое держал.

Спустя время, достаточное для подробного, нежного, но не слишком воспламеняющего ответа на невысказанный кузиной вопрос, и немного сверх того, Мортимер коснулся чужих губ указательным пальцем, завершая таким образом сложносочинённое предложение, выдуманное ими вдвоем.

Головку мисс Блэк, вообразившую себе много такого, о чем ее визави ещё даже и не помышлял, устроили на груди, объятия стали крепче. Мортимер смотрел в потолок озабоченно и даже хмуро. К счастью, видеть этого Беатрис не могла, ей оставалось мерное дыхание, стук сердца и тепло объятий. Не так уж мало, верно?

Спустя несколько минут штормовая синева посветлела, а вертикальная складочка, расчертившая переносицу, разгладилась.

- Ты очень милая, когда не пытаешься идти напролом.

В голосе, как это часто бывало, можно было на слух определить улыбку.

 

То, как мягко и прочувствованно встретились их губы, как уверенно и заботливо на ее плечи и спину легли мужские руки, было не просто хорошо или даже замечательно, это было правильно. Как будто иначе и быть не могло никогда. По крайней мере, именно это ощущение доминировало в душе Беатрис - все на своих местах, как и должно быть, в идеальном порядке вещей. Даже когда поцелуй подошел к концу, было приятно лежать в объятиях Мортимера и откровенно, не таясь, наслаждаться близостью к нему. Беатрис молчала, пока кузен сам не нарушил тишину. Да, его улыбку она уже точно узнавала на слух. Ответная улыбка, ласковая и домашняя, ради которой пришлось оторвать голову от его груди, была полна еще и чисто женского, совсем случайного коварства, плоть от плоти красивой девушки.

- Когда ты так говоришь, я действительно чувствую себя такой, - призналась Беатрис. - Очень милой. А ты меня просто очаровал своей улыбкой. Сразу и навсегда.

 

Обычно Мортимер непременно сказал бы: "Так тебе нравится во мне только улыбка?!" или "Я всегда был само очарование".

Но шутки как-то не шли, а ответы на каверзные вопросы могли ввергнуть их в пучину новых признаний, из которых Смит уже опасался не выгрести. И того, что уже прозвучало, было слишком много для одного дня.

- Тшш.. тише. - сфинкс загадочно улыбнулся, кончиками пальцев снова коснулся губ кузины, призывая ее к молчанию.

Такая реакция на комплимент его персоне была совсем нетипичной. А впрочем, он уже сделал столько всего, чего раньше не сделал бы никогда...

Из касания органично произошло незначительное движение: ладонь обняла осторожно щеку, подушечка большого пальца очертила контуры губ, словно бы сверяя впечатления зрения и осязания.

Взгляд синих глаз, изучающий и расслабленный, сделался более пристальным и напряжённым.

 

Беатрис послушно замолчала, затихла, словно очарованная загадкой улыбки и мягкой силой прикосновения этого британского сфинкса и, словно в ответ, ее собственная ладонь скользнула по ткани рубашки выше, очерчивая плечо небольшими, аккуратными кругами. В серых глазах девушки царили нега и удовольствие, оттененные безмолвным вопросом, стоило Мортимеру посмотреть на нее более пристально.

 

Прикосновения женских рук будили память тела, и оно живо отзывалось. На секунду кузен прикрыл глаза, справляясь с собой.

Да, это было приятно. Очень приятно. Он бы сейчас, пожалуй, ...

Нет, нет, нельзя. Все-таки обещал.

Синие глаза снова открылись, ладонь со щеки скользнула по шее к плечу Беа. 

- Пообещай мне, что будешь молчать. - звучало так, будто он ставит условие, и Мортимер постарался смягчить тон, как смог. - Ни намеков, ничего, что могло бы выдать... Никому.

Он на секунду замолчал, вглядываясь в серые с особенным рисунком, раньше он этого не замечал, глаза. Цветной ободок и хаотичные пятнышки цвели на на голубовато-сером поле.

- Это очень важно для меня. Иначе я бы не просил.

 

Также отзывалась и Беатрис, становясь еще более податливой в руках Мортимера, ощущая совсем уже неприличный жар во всем теле. И тоже смиряла себя, потому что он обещал и она не хотела, чтобы он невольно нарушил свое слово.

- Обещаю, - коротко кивнула она, серьезно глядя на Мортимера в ответ и доверяясь ему целиком и полностью. - Я никому не скажу. Ни намеков, ничего. Даже Морин.

 

Он ещё пару секунд изучал ее лицо.

- Особенно Морин. - на этом он сделал ударение.

Все дело было в ней, в ней одной. Ну и, может быть, немного в родителях.

- Не хочу, чтобы она случайно узнала.

Странное выражение пропало из глаз, мистер Смит вдохнул глубже и снова устроил покладистую девицу у себя на плече.

Хорошо, что она не возражала. 

- Спасибо.

 

- Как скажешь, - покладисто согласилась Беатрис. В конце концов, рано или поздно тайное станет явным, но раз это было так важно для Мортимера, она была готова молчать столько, сколько он скажет.

Она не возражала и против того, как именно Мортимеру хотелось сейчас ее обнимать, послушно устроившись так, как диктовала ей мужская воля и не проявив ни капли непокорности, находя сейчас в этом послушании необъяснимо приятную прелесть, доверяя себя...любимому? Это слово, пожалуй, впервые нашло дорожку в ее разум, расцвело редким цветком, тихим и скромным, из тех, что радуют цветением раз в четверть века, а то и реже.

Молчаливым ответом на благодарность стали ласковые движения женских ладошек, предусмотрительно старавшихся не задеть известные Беатрис болевые точки на теле Мортимера. Судя по тихому умиротворенному вздоху, притихшая кузина готова была нежиться в его объятиях столько, сколько получится, хоть всю ночь до рассвета. Или, пока он не сочтет, что ему пора уходить.

 

Она знала его тело, что не удивительно, после стольких лет лечения. Она умела не причинить боль прикосновениями.

Но кое-чего Беатрис, кажется, ещё не понимала. Или, может быть, нарочно искушала его?..

Мортимер осторожно перехватил скользящую по его груди руку за запястье. Поймал, и, стреножив, прижал к солнечному сплетению. На запястье Беатрис - его пальцы, под ладонью - стук его сердца, чуть быстрее разгоняющего кровь, чем минуту назад.

Он бы объяснил ей. Ох, что бы он с нею делал... Ее кожа до пепла бы сгорела от стыда и невыносимого желания.. 

Держать слово в какой-то момент стало слишком трудно и тогда мистер Смит, ещё не двигаясь, тихо сказал:

- Мне пора. Скоро утро.

Воля его была уже на пределе и задерживаться здесь дольше, значило ставить перед собой заведомо невыполнимую задачу.

 

Чего Беатрис точно не поняла, так это до какого предела натянулись цепи воли кузена, он, как и всегда, успешно это скрыл от нее и даже взгляд в синие глаза ничего не дал.

- Да, конечно, - согласилась Беатрис, не скрывая сожаления в голосе и, пересилив себя, чуть отодвинулась назад, давая Мортимеру необходимую свободу действий. Хотелось сказать, как невыразимо приятно ей было лежать так и что она уже мечтает о новой встрече, мечтает о большем, но, наверное, улыбка и взгляд все сказали за нее лучше любых слов, так что Беатрис промолчала.

 

Синие глаза были достаточно безмятежны. Мортимер недаром гордился своим самообладанием. 

Во взгляде Беатрис сквозило сожаление. Кузен спрятал в уголках рта понимающую улыбку и, в качестве небольшой компенсации, прижал ее ладонь к своим губам. Прошла секунда, другая.. ладошка согрелась чужим дыханием.

Потом мистер Смит встал и так же быстро и тихо, как вошёл, покинул комнату, осторожно затворив за собой дверь.

Hide

 

[Marikonna 5 920]

- В критической ситуации я непременно опущу все формальности. И к себе приму то же, обещаю вам, сеньорита Карла. Но пока здесь тишина и вечер. И можно позволить себе побыть собой... Вы тоже...

- Не всем легко сразу перейти на имена, - Карла снова пожала плечами, - поэтому лучше начинать заранее.

- придется ограничиться домом, раз вы настаиваете. Кстати, мне полезно делать перерывы. Разгонять кровь. Так что ближайшие часа три готов прогуливаться, а заодно и приглядеть, пока вы спите, сеньорита. Отдых полезен и вам.

- Хорошо. Только не сильно допоздна. Вставать рано, - напомнила она Николя, отправляясь в сторону подвала. Надо было самой посмотреть, что там и как. Да и в принципе хорошо знать территорию от и до. Ночью, в случае чего, разбираться будет некогда.

[Meshulik 32 695]

"Как соизволите приказать, матушка", - широко улыбнулся вслед контролирующей его мотивы и следствия сеньориты, вновь убеждаясь, что Карла явно к нему неравнодушна, раз проявляет столь трепетную заботу. При иных обстоятельствах это бы подстегнуло сеньора Буджардини к более определенным идеям в смысле флирта с властной сеньоритой, как-то одна из девушек, на целую неделю завладевших его сердцем, весьма успешно выбирала даже цвет его штанов. И, вопреки возможным мнениям, это был очень перспективный союз. Был бы... Но сеньор Буджардини, кажется, всё время путал брюки...  Не нарочно.

Она ведь пыталась по доброте освободить его от ночного дежурства! О-ля-ля... Нда. Кажется, о святости их похода думает только сеньор художник. В этом имелась некая ирония. 

Увы. 

...

Он окончательно загубил Плетение. Как это произошло — можно было лишь предполагать. Рок? Город? Влияние их новой гостьи? Определенно в воздухе витали некие флюиды… Он только не знал им имени. Плетение — тонкая связь между магией, мастером и материальностью, из которой тянется та форма, которая незримым золотом ложится в задуманный узор.

По затихшему дому разносились гулкие шаги расстроенного артефактора, задумчиво слонявшегося по коридорам и разминавшего суставы, затекшую спину, проветривающего голову и не понимающего, что не так.

Что-то мешало.

Из рассказанного ему сеньоритой Карлой выходило, что они в каком-то вымороченном городе. О том же упоминала и демоница… Шерри? Да, кажется, так она назвалась. Он так и не понял, в каком они государстве. Может быть, эта территория суши испытала на себе особое не изученное влияние демонов? Тогда. Давно… Это могло всё объяснить. И неправильное витье Плетения, и его сегодняшнее состояние — будто не мог найти себе места и всё валилось из рук.

Так ли или иначе, но с артефакторикой тут экспериментировать смысла больше не имело. Может быть, когда они выберутся в какое-нибудь более благоприятное место?

Приняв такое решение, он собрал инструменты, выпил много воды, вспомнил Париж и свою квартиру. Очень хотелось вернуться домой. Но эту минутную слабость сеньор Буджардини подавил волей.

Порой ему казалось среди его спутников, что Донато назвал не его имя. Может, в письмо закралась опечатка? Или у него имеется однофамилец, с которым папская служба его и спутала? Зачем он вообще в этом месте? Он ничего не знает. Плохо стреляет. Не владеет холодным оружием. Он не слишком набожен… На кой он сдался Донато? А Царствию Небесному?

Вечерняя прохлада, окутавшая Николя, неслышно выскользнувшего за дверь, придержав дверной звонок, принесла не много подсказок, но облегчение…

И спустя четверть часа художник сладко спал в подвале на одном из тапчанов.

х

Изменено 30 апреля, 2019 пользователем Meshulik

[julia37 50 072]

"Кориолан" давно подошёл к концу, сиротливым бумажным квадратиком он лежал рядом с полуразвалившимся на диване последним перед утренней побудкой дежурным.

Несмотря на расслабленную позу и как никакие другие, располагающие ко сну, предрассветные часы, глаза, вместо синих, казавшиеся в полумраке темными, смотрели совершенно ясно. Вероятно, на потолке имелся какой-то чрезвычайно интересный орнамент, требующий внимательного разглядывания.

Мортимер услышал тихие шаги босых ног и шелест ткани. По лестнице к нему спускалась сестра, укутанная в халат, похожий на тот, что он видел совсем недавно. Пришлось моргнуть, чтобы прогнать наваждение.

- Не спишь? - он удивился.

Мисс Смит всегда отличалась способностью очень крепко спать. А впрочем, это путешествие и это место меняло людей.

- Увидела, что тебя нет. - мисс помедлила на последней ступеньке, а потом подсела на диван. 

Глядя в зеркальные, как две капли воды похожие на его собственные, глаза сестры, Мортимер едва себя не выдал. Он в мышеловке и дверца захлопнулась.

Ну что, что он будет делать? Как скажет ей?.. Ведь это значит: расставаться, не жить больше вместе, не видеть друг друга неделями, а значит, страдать от того неявного, малопонятной природы недуга, которым они оба награждены. 

Нет, он не сможет. Куда проще будет лгать.

- Дежурство. Ты забыла? - он мягко улыбнулся, садясь ровнее.

- Не знала. Ты ничего мне не сказал. - где-то в этих словах таился лёгкий укор.

- Значит, это я забыл. - с готовностью брат признал свою вину, и обнял Морин за плечи.

Ведьма склонила голову ему на плечо, прижалась, закрыла глаза. Приятно. Хорошо. Почти как... но все-таки совсем не то. Определенно.

- Не прогоняй меня.

- Не буду.

Мортимер беззвучно вздохнул. Он уж давно смирился. Разве у него был выбор?..

Она всегда хотела только, чтобы брат был рядом. Ведь они всегда были вместе. Ещё до того, как родились на этот свет.

- Скажи, Морри.. - мягкий и переливчатый, чуть хрипловатый в это время суток, голос, как родник пробился и вдруг иссяк. - ты меня любишь?

Морин подняла голову, очень внимательно посмотрела в глаза, и порывисто обняла за шею.

- Конечно, люблю. Больше всех.

Чуть запоздало поняла, что, кажется, это уже.. не совсем так.

Спряталась от его глаз и чувства вины, прижалась щекой к плечу.

Мистер Смит пригладил волосы сестры ладонью, никак не комментируя в общем ожидаемый ответ. Любит. Конечно, любит.

Но хватит ли ей этой любви, чтобы понять...