Dragon Age: Краденые души

[Meshulik 32 665]

Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днём, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.

Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но смерть к тебе не приблизится:

только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие.

 

Из документов века Стали  

 «…суд Храмовников, входя в раздробительное содержание и смысл того найденного у него якобы к волшебству причтенного письма, находит в нем точию единственно ухищренные сочинителевы бредни и для непросвещенных простолюдинов и невежд обман, ибо 1. и в самом существе гора к вершине ведет вверх, а не вниз, и чтобы собаки лаяли и петухи пели в необитаемых местах суть неестественно, 2. вода не бывает на ветре, и нету на свете такой рыбы, чтоб по ней было семьсот лет пути, 3. касательно других глупых и невежественных витийств, и бросания ключей в море, и чтобы оное море выпить, само собою доказательно, что суть невежества и бредни, и не только уважения, но ниже внимания достойны. Да и ко исполнению того, чтобы море выпить, как и самый смысл сочинителя доказывает, никакова творения на свете быть не может».*

7 Элувиеста 5:35

***

«Крокодил — Крокодил зверь водный. Егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестаёт. А главу от тела оторвав, плачет».**

Одо Финлит.
Неизданный труд о фауне сказочной земли Пар-Волен

* Почти точная цитата из протокола суда Московского приказа XVIII в. (цитируется по: Т. Михайлова "От колдуна до шарлатана")

** "Книга глаголемая алфавит" (русский азбуковник XVII в.)

Hide  

***

27 Фервентис, 7:35  

В трюме было темно. Пахло давно застоявшейся плесенью.  Девушка сидела в гамаке, поджав озябшие ноги, пытаясь выжать последние капли из бутылки, не решаясь встать босыми ступнями на пол. Да и незачем было: на полу воды не было, были только трюмные крысы. Крупные и прожорливые.

Глухой звук бьющегося о притолоку толстого стекла и звон рассыпающихся темно-зеленых осколков совпал со скрипом давно немазаных дверных петель. Человек, вошедший в темное тесное пространство со свету, некоторое время приглядывался, щурясь, и наконец, обратился к женщине:

— Корабль снова за нами.

— Мессир собственноручно заковал меня в сильверит, но по-прежнему убежден, что всё дело в моем непокорстве?

— Мессир намерен, как прибудем, собственноручно убедиться в твоей покорности, Роксан. И всем будет лучше, если к тому времени у мессира не останется в ней никаких сомнений.

Девушка картинно закатила глаза.

— Это лишнее, Гаррел. Ты же видишь, что не я показываю этому призраку дорогу к нам. И скоро ты в этом убедишься. Но будет уже поздно.

Гаррел сверкнул полным презрения темным взором, с подозрением оглядел продрогшую фигурку, с привычкой тюремщика проверяя, не затаила ли чего неблагодарная колдунья, плюнул под ноги и удалился, плотно заперев за собой дверь.

Он пробыл в ее темнице недолго. Но достаточно для того, чтобы одна из крыс, незаметно прошуршав по настенной перекладине, сняла с пояса нужный ключ.

 

Hide  

***

1 солиса 7:35  

В утро 1 солиса 7:35 на рейде в акватории порта Лломерин уже стояли три судна. И так уж случилось, что, огибая остров Виверны, едва видный на горизонте в ясную погоду с высоты таверны «Чай с мертвецом», еще незаметные, подходили сразу четыре разномастных корабля, что даже и по нынешним спокойным временам было событием примечательным.

Первый корабль — быстроходная шхуна с отличным такелажем под командованием известного матерщинника и мелкого контрабандиста гнома Громобоя «Милашка Сью», возвращавшаяся со скромной партией лириума из Денерима. В пути ветер не был благосклонен к вёрткой скорлупке и отнес ее сильно восточнее привычного маршрута, так что огибала посудина островок с восточного его берега.

А в это время к западной его оконечности на крейсерской скорости, подгоняемый попутным ветром, подошел редкий для здешних мест королевский барк "Провидение", судя по флагам, из Камберленда.

Оба эти судна не представляли особого интереса. Уж точно не представляли для тех, кто собрался сегодня в районе порта и торговой площади в ожидании третьего корабля, который именно сейчас особо нетерпеливые жители Лломерина могли бы увидеть в подзорную трубу с естественных возвышенностей, окружающих бухту и город. «Святая Клотильда». Несмотря на неслучайное совпадение названия этой шхуны с процветающим на побережье борделем «Сады святой Клотильды», все же на судне не было ни одной продажной женщины. И все же каждая из дюжины укрывшихся в трюме женщин предназначалась в итоге на продажу. Это был уже третий рейс капитана дона Муньозы по кличке Верзила, который он с огромным риском проделывал к пустынному скалистому восточному берегу Ривейна. Оттуда он вёз этих беженок. И, по почти единодушному мнению лломеринцев, совершенно заслуживал заплаченных за риск денег. А также, конечно, и за предстоящее развлечение.

В отдалении, но тем же курсом двигалось уж и вовсе что-то несуразное. Посудине с гордым именем «Сара Сноу» наверняка на прошлой неделе стукнуло лет сто. Двухмачтовая каравелла управлялась таким же потрепанным, как и она, капитаном эльфом Эйтоном по кличке Рудник. Никогда не видели старого эльфа? А вот Лломерин видал. Раза три-четыре. Корабль был не местным, так что дела на вольном острове у него случались не часто.

Был и пятый корабль. И хоть видавших его раньше пиратов было гораздо меньше несогласных с праведностью крепкого бизнеса Верзилы, но слыхали о нем все. Пока же его парусов не увидал бы на горизонте и самый глазастый юнга.

Всему свое время.

И эта история еще только начиналась.

 

 

Hide  

***

Избранники судьбы, их спутники и подопечные 

.

1. Улва — Yambie

Пауль, Рю, Фауст

 

2. Капитан Бартоломью Хирол «Шартан» —  FOX69

Дон Гарсия, Рино, сеньор Пипо

 

3. Капитан Каэди Керо «Торнадо» — Ширра

 

4. Брунгильда Бромо — Feanora

 

НПС Мастера:

1. Матиас Брук

2. Аврелий Тилани

3. Роксан

4. Фурло Ррот

5. Бу

...

.

Hide  

***

Механика

Таблица персонажей

Комната

Полигон

 

Полезная информация...  

Карта Тедаса с масштабной сеткой (нам подходит шестигранная сетка, версия2)

Команды постановки парусов

 

Карта острова Иствотч, (автор: FOX69) описание тыц

Карта Лломеринской гавани и города Лломерин

.

Hide  

***

Хронология 

0. Пролог

     0.1. завязка

1. Глава 1. Погоня

2. Глава 2. Карта Финлита

"рабство или единство?"

миф о Янто

3. Глава 3. Ключ к Беленас

     3.1. развязка

4. Эпилог

Hide  

***

 

Изменено 15 августа, 2022 пользователем Meshulik

[Meshulik 32 665]

Сон Торнадо

Роксан обняла за шею, прижалась к чешуйчатой груди. Осенняя роща сменилась скалами. Волны разбивались о выступы и орошали брызгами его спину и гребень.

Оба узнанные вновь. Оба узнающие.

- Мой дракон, витязь моих снов, я люблю тебя, Каэди Керро. И буду ждать по ту сторону. Чем бы ни обернулась та сторона. Узнаю тебя в любом обличьи. По огню в твоих глазах. По биению сердца.

Неизвестно, сколько они провели так времени, но сон наконец покинул капитана Торнадо, сменившись на отдых и исцеление.

[Yambie 16 287]

Улва и Пауль
«Неспокойный»

 

Она покинула постоялый двор. Оставила ни одной вещи, освободив комнату для другого постояльца. Он подумал, что она ушла на «Инфанту» или куда-то с Хиролом, откуда оба могли не вернуться. От того сердце бешено заколотилось в груди, но на корабль одного из лидеров Армады он не пошёл, решив проверить для начала «Неспокойного», где находились все фурийцы, а также ещё около десяти новоявленных разбойников Либерталии.

Сердце пропускает удар, когда он видит её. Другую, но всё ещё её. Рубиновые глаза, но волосы из чистой платины. Пухлые тёмные губы, треугольные серьги и прозрачные жемчужные капли на её щеках.

- Улва, - прошептал Пауль, закрывая за собой дверь.

- Сон был хороший, - так же тихо сказала она. - Но почему-то я вдруг резко проснулась.

Штурман садится на ближайший стул возле тахты, на которой лежит Улва.

- Скажи, что произошло?

 

…

 

- Может, не стоило так поспешно покидать постоялый двор?

- Меня обычно не укачивает.

- А не думаешь, что...

- Нэнэ предположила. Когда в «Склянках» я попросила яблоки с острым соусом. Хотя сомневаюсь… я ведь потрошитель. Считай, тот же, чёрт его подери, малефикар. Не пойму ли сразу, что у меня в организме там что-то лишнее бурлит.

Пауль не сводил с неё глаз, сидя на противоположной стороне стола. Наблюдал за тем, как она готовит отвар, который должен был вызвать физическую усталость и принести крепкий сон без сновидений до самого утра.

Стоило ли?

И он чувствовал себя виноватым. За те слова на Лломерине. За те слова неверия в их отношения с Хиролом, которые вдруг неожиданно стали пророческими. Она выглядела счастливой и спокойной, выглядела тотчас необычайно милой в карих глазах однорукого штурмана.

- Как ты держишься? - спрашивает он.

- Не знаю, - пожала плечами Улва. - Плохо. Ноги не держат и руки дрожат.

- Нет. Скажи как есть.

- Что именно?

- Что ты чувствуешь. Что чувствуешь сейчас. Скажи как есть.

Оторваться от своего занятия и заглянуть в его окна души. Задуматься? Нет. Внести каплю лишнего сомнения в то, во что раньше она верила.

- Я ненавижу его, Пауль, - отвечает красноглазка. - И люблю. Мне не по себе от того, что он касался меня. А тотчас, я хочу, чтобы он появился здесь. Чтобы обнял меня и поцеловал. Чтобы не отпускал до самого утра. Хочу, чтобы он заставил меня уверовать в то, что всё будет хорошо. Со мной, с детьми, с ним… я никого в жизни не любила так, как его. И то, как он вдруг резко замкнулся в себе, то, что сказал ни слова о том, что с ним произошло… я не знаю. Я не хочу в это верить. Надеюсь, что ошиблась, надеюсь, что я снова увижу его, и он заговорит со мной, скажет как есть, не утаивая от меня то, о чём я не знаю... хотя какая-то часть меня говорит, что я его больше не встречу. И не получу ответы на свои вопросы. И мне больно от этого осознания… я просто… просто не знаю теперь, что делать дальше…

- Время идёт, - говорит следом Пауль. - Оно не останавливается. Шрамы заживают. А некоторые рубцы остаются навеки-вечные горькими воспоминаниями на теле. Улва, - он коснулся пальцами тыльной стороны её светлой ладони, оттенка непривычного для солнечных островов, - я не знаю, что будет завтра. Не знаю, что будет через полгода или год. Но я хочу, чтобы ты была рядом. Хочу, чтобы ты возглавила «Фурию». И нет. Не как Аластар. Я хочу видеть свою подругу и сестру. Хочу видеть ту сильную женщину, которая не сломалась под всеми тяготами своего пути. Но даже если так…

Пауль протянул руку к сумке на своём поясе. Вынул два клыка синего оттенка с тёмными трещинами и один из них передал ей.

- Это ещё что? - нахмурилась Улва, переводя недоумённый взгляд от украшений и к улыбающемуся лицу штурмана.

- Я ведь был воспитанником Кун. Знаю, здесь ненавидят кунари. И по многим весомым причинам. Но они умеют проявлять заботу так, как не умеют этого люди. И вот... это должен был быть драконий зуб, расколотый надвое, но я нашёл... вот этот... покрытый такой вот эмалью. Один будет у тебя.

- Пауль…

- Это не то, что ты думаешь. Я люблю тебя, как подругу и сестру. Ты дорога мне и я не хочу тебя терять. Бери и надевай, - он опустил украшение в ладошку красноглазой женщины и сжал её тонкие пальцы в кулак. - Будь уверена в себе, Кадан. Придётся нелегко. Но я знаю, что ты справишься. А если будешь сомневаться, то хотя бы знай, что я всегда рядом с тобой. И не только я.

 

 

Пауль
«Костяная Рында»

 

Она заснула. Крепко. И на время он был спокоен за неё.

Обещал вернуться рано утром. Оставил отпечаток поцелуя на её виске. Он верил в неё. Искренне. Рю в неё верила. И все пираты «Фурии» - просил лишь только, чтобы она не сомневалась и отпустила скоро то, что сейчас приносило нестерпимую боль.

К тому времени уже стемнело, но лавочки посёлка Налётчиков пока не спешили закрываться. Он посетил одну из них, а после отправился к «Костяной Рынде». Был ещё один человек, которого он хотел встретить.

Вскоре настигнул постоялый двор, поднялся по лестнице вверх к гостевым номерам и остановился возле двери, за которой вершилась красная нить судьбы.

Вернее, баловалась.

И всё же…

В дверь постучались трижды.

 

 

 

Изменено 12 декабря, 2020 пользователем Yambie

[FOX69 49 511]

Квартмейстер

Дон Гарсия прохаживался по палубе, осматривал рангоут и что-то напевал. На его губах цвела улыбка под грациозно вздёрнутыми чёрными усами. Святой отец и Рино были отпущены на берег перед отплытием и не догадывались, что новый кок достоин не одной молитвы за свершившийся акт милосердия. Ведь по заведённому обычаю наказанные не имели права покидать «Инфанту». Но не сегодня. Сегодня торжествовала Муза. За коей дон Гарсия не отрываясь наблюдал. Следил за камбузом и хмурился на крики Окорока.  А вечером он представлял другое полотно, придирчиво копаясь в репертуаре местных бардов, дабы кабацкими непристойностями не разрушить гармонию и утончённость текущего момента. Нет, он не был против непристойностей. Скорее даже наоборот. Но не сегодня. Когда в дымчато-голубых глазах он видел открытые ворота Золотого Града. Когда надеялся не только их увидеть, но и войти, преступно завладев чертогами души.

В который раз он позволял себе оглядываться в сторону камбуза и выискивать белую рубашку и тёмный затылок. Хмелеть без рома в предвкушении очередного творения вдвоём.

[Meshulik 32 665]

Пауль и Тревор

Он открыл дверь. Как обычно: широко и резко. Постоял перед гостем.

Отступил, пропуская внутрь.

Его преследует стук в двери.

- Не нужно стучать, - обнимает сзади, утыкается в шею. - Проходи. Как дела? Закажем ужин в номер?

Вновь в рубахе, расстегнута на груди, платок намотан на запястье.

Окна распахнуты настежь. После жаркого дня не надышаться.

[FOX69 49 511]

Капитан

Он незаметно пересёк тонкую грань и открыл глаза. Дрёма, вдруг, стала сном. Терпкий аромат дыма по-прежнему уплывал за горизонт, а рядом сидел блаженный Финлинт. Кажется, он улыбался. Или пирату хотелось, чтобы на этом измождённом лице появились эмоции.

Он продолжал курить, смотреть на звёзды и ждать. В неясном смутном предчувствии чего-то неизбежного.

- Ну, здравствуй, - послышался до боли знакомый голос, который он не забыл бы никогда.

Он обернулся, сигара исчезла из пальцев, а в глазах отразилась растерянность.

Высокий брюнет с глазами цвета морской волны стоял перед ним. В полотняных штанах и шёлковой алой рубашке. Ему не было и тридцати. На просторах Амарантайна его знали, как Шёлкового Макса. 

- Отец…

Он погиб. В абордажном бою, когда юному Бартоломью исполнилось десять.

- Ты не один, - дух приблизился и присел рядом на гладкий камень. Заглянул в глаза безмолвного Финлита. – Какой-то скучный у тебя собеседник.

- Он ждёт кораблик.

Повисла пауза. В немом созерцании морской глади на несколько минут отец и сын стали единым целым.

- А ты? Чего ждёшь ты?

- Не знаю. Я на распутье.

- Ты должен выбрать.

- Да, должен.

- Ты видел, что будет там? - дух указал за спину.

Там оглушительные взрывы. В дыму мелькают рогатые головы. Кричат, горящие заживо галлы. Летят стрелы и сыплет искры магия. Огонь и пепелище. Сгоревшие аравели. Обугленные трупы взрослых и детей.

- Не видел. Но я знаю. Она просила меня вернуться.

- Мариэль. На сушу? Это твоя погибель. Ты не справишься с той стихией, которая в тебе.

- Я знаю. Но мне так сложно противостоять. Так сложно не использовать и не касаться маны.

- Я ведь не знал, что в тебе это есть.

- Я сам узнал в тринадцать. Случайно. Тогда был Тони рядом. Он посоветовал мне прыгнуть в воду. И он был прав. Вода. Она поглотила и пламя, и мысли. Она растворила страх и позволила сопротивляться. До сих пор.

- Так что же случилось теперь?

- Я очень плотно соприкоснулся с магией. Древней, как сам мир.

- Если ты уйдёшь, ты проиграешь. Ты уже начал проигрывать.

- Чем чаще я касаюсь Тени и пользуюсь магией, тем сложнее мне противостоять.

- Да, это так. Твоя мать, она тебя использует для своих целей и не оставит шансов.

- Но это будет на благо клана. Как она сказала. Она говорит, что видела мой путь. Весь до конца.

- И ты ей веришь?

- Не знаю. Она могла стать Первой клана Вирнен.

- И что? – усмехнулся дух. – Я мог стать королём Антивы. Ты сдашься. Обладая мощной силой, ты слаб. И стоит только открыться ей навстречу, впустить в себя…

- Но я могу помочь.

- Ты не герой. Ты пират. Таким я вырастил тебя, таким я хотел тебя видеть. Держись воды, Бартоломью.

- Ты пришёл мне сказать, как здорово быть пиратом? Зачем ты здесь? – перебил Барт духа.

- Не знаю. Может быть потому, что клан Вирнен идёт своей тропой, а ты - своей.

 

***

[Yambie 16 287]

Тревор и Пауль

 

- Не нужно стучать, - обнимает сзади, утыкается в шею. - Проходи. Как дела? Закажем ужин в номер?

 

Коварные стуки в дверь преследовали мессира Тревора в течение всего дня. Коварные стуки в дверь доводили мессира Тревора до паранойи. Мессир Тревор был на взводе, но держался молодцом. Мессиру Тревору впору вынашивать жестокий план мести по устранению всех коварных дверей. Обогатить личную биографию одним скромным пунктом лишним и сделаться героем, которого Тедас не заслуживает.

- Эй! - рассмеялся Пауль, когда чужое дыхание щекочет шею и поворачивается лицом к тому, кто обнимает его со спины. - Осторожно.

Возвращает объятие на мгновенье, а кончик носа касается носа.

Ты ведь ждал меня, правда?

- Я… э… я яблочный сок принёс, - смущённо говорит Пауль, показывая бутыль с оным напитком. - И я не очень хочу есть… но от закуски какой-нибудь не откажусь.

Смотрит в его окна души.

Смотрит слишком долго. И кто-то сказал бы, что влюблённо.

- Нет... заказывай всё, что пожелаешь.

 

 

 

Изменено 2 марта, 2020 пользователем Yambie

[Meshulik 32 665]

Пауль и Тревор

- Нет... заказывай всё, что пожелаешь.

Прежде чем отвлечься от него, целует. "А чем, по-твоему, я тут занимаюсь?"

"На самом деле много чем".

"Смотрю в окно. Лежу. Протираю сапоги."

"Стараюсь шагать по каждой четной половице."

"Складываю карточный домик."

"Да, я ждал. И не надо больше стучать... Ведь это и твоя комната."

- Ужасно голоден, - признался, оторвавшись от его губ. - Сейчас...

Выглядывает в двери, кликает мальчишку и быстро распоряжается насчет ужина.

- Завтра вставать засветло. Мне - добавляет, - ты можешь поваляться, приготовления уже все сделаны. А тут... хорошо.

"И я буду вспоминать эти три ночи. Неизвестно еще сколько ночей. Неизвестно".

Пока несут ужин, взгляд, обращенный на штурмана, говорит и о голоде иного рода. Который, кажется, Тревор надеется утолить впрок.

[Yambie 16 287]

Тревор и Пауль

 

- Завтра вставать засветло. Мне - добавляет, - ты можешь поваляться, приготовления уже все сделаны. А тут... хорошо.

 

Хорошо с ним. С его внимательным взглядом пепельных осколков, его сильными руками, которые уверенно держат его от падения вниз и губами, от чьих прикосновений голова идёт кругом. Здесь хорошо только с ним. Но без него - это всего лишь комната.

Комната, которая хранит его незримое присутствие.

И всё же не больше, чем просто комната.

- Мне надо посетить «Неспокойный», - тихо говорит Пауль, опуская бутыль с яблочным соком на стол, - проверить… кое-кого.

Пальцами касается своих губ и смотрит на него.

 

Пока несут ужин, взгляд, обращенный на штурмана, говорит и о голоде иного рода. Который, кажется, Тревор надеется утолить впрок.

 

Улыбка меркнет. Румянец исчезает. Он смотрит на него. Не отрываясь.

- Так… завтра всё решится? - спрашивает неуверенно. - И тогда… что тогда? Что будет после?

[Meshulik 32 665]

Пауль и Тревор

Улыбка меркнет. Румянец исчезает. Он смотрит на него. Не отрываясь.

- Так… завтра всё решится? - спрашивает неуверенно. - И тогда… что тогда? Что будет после?

Тревор набрасывается было на еду, улыбается.

Что? Что тебя тревожит?

Второй человек задает ему этот вопрос. Что будет после? А что собственно должно быть после? Вода в море протухнет?

— М… я не знаю. Чую, что завтра. Выходим завтра. И жемчужины вернут капитаны морю – тоже завтра. А уж… куда укажет это нам путь… Только видишь ли, - он замялся, - на «Неспокойном» вряд ли представится случай поваляться в удобной постели. А уж…

Он отодвигает тарелку, вытирает салфеткой рот. Придвигает свой стул к Паулю.

— Иди сюда.

Еда подождет. Обнять, прижаться лбом к его плечу. Вздохнуть.

— Ты, кажется, хотел вернуться еще на корабль…

[Yambie 16 287]

Была причина - почему он задавался подобными вопросами. Его личная причина.

Возможно, я просто оглупел к своим сорока годам. Но Цетус меня забери, если я не буду искренен с самим собой.

Он не отталкивает его. Не встаёт, не отодвигается прочь. Губами касается его макушки и обнимает одной единственной рукой.

 

— Ты, кажется, хотел вернуться еще на корабль…

 

- Не сегодня, - шепчет Пауль, касаясь ладони его щеки, чтобы он посмотрел ему в глаза. - Завтра.

Он молчит. И любуется необычными осколками души.

Ты мог быть никем.

Ты и есть никто?

Три ночи мало что решают. Люди непредсказуемы. Они уходят и приходят. Они приносят боль и счастье. Но они всего лишь люди.

Звёзды шара земного.

- Азар, а ты, - облизал губы и вернул добродушную улыбку на уста, - ты не хотел бы присоединиться к Либерталии? После всего этого... если со всеми нами не произойдёт ничего рокового.

Почему нет? Это всего лишь вопрос. Это всего лишь предложение. Три ночи ничего не решают. И боль невелика, если им больше не суждено будет встретиться.

К тому же Азар Тревор успел многое сделать для разбойников "Фурии", как в итоге они к нему не относились. Крохи, но пристанище, где вновь они вместе ходят под общими парусами.

[Meshulik 32 665]

Азар удивленно приподнял голову. Он не ослышался. Этот внимательный взгляд, красивый изгиб тонкой брови.  Неуловимый оттенок кожи…

— Ты… хочешь.

Он опасался произнести это вслух. Слишком преждевременно. Но Пауль прав. Завтра может оказаться поздно. Или он заразился от штурмана неуверенностью в том, что море не опрокинется завтра полной чашей на небо и они еще смогут походить вместе под одним парусом, покуда жизнь сама не распорядится, как там будет дальше?

— Ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Улыбка растерянная. Лоб снова падает на плечо штурмана. Но лишь чтобы улыбкой озарилось лицо уверенностью и радостью.

— Но ведь для этого вовсе не нужно оседать на Либерталии, мой дорогой. Корабль. У нас есть корабль. Иди ко мне штурманом?

Изменено 2 марта, 2020 пользователем Meshulik

[Yambie 16 287]

Быть вместе? Да. Пожалуй, да. Обрести уверенность, но не искать утешения на одну ночь за несколько золотых или серебряных монет. Это не то, что он предлагал Улве, но что-то, что было распространено среди всего пиратского братства. Порой любовь не играла важной роли, и дружба оставалась неприкосновенна.

- Я верен «Фурии», - шепчет Пауль, не отрывая глаз от светлых прядей, которые перебирают пальцы, - и Либерталия мой дом… она может стать и твоим домом…

Верно.

Почему бы нет.

- Азар… пираты «Фурии» и «Неспокойного» могут объединиться. Душа «Фурии» может перекочевать в «Неспокойного». Он сохранит своё имя… Либерталия может стать твоим домом. Пристанищем. В любое время, когда ты будешь нуждаться в оном. Для тебя, для твоих людей, для корабля. Местом, где вас всегда примут, где вам всегда смогут предоставить необходимую помощь. Только если ты сам этого захочешь. Если твои люди этого захотят.

 

 

Изменено 2 марта, 2020 пользователем Yambie

[Meshulik 32 665]

Нда. Это очень, очень было бы мило, если бы Азар верил в то, что так и будет.

— Что касается людей, — начал он, тяжко вздыхая. — Пираты «Фурии» и «Неспокойного» уже объединились. Если нет, то у нас проблема.

Он хмыкнул. Сегодняшний день показал, что скорее всего этой проблемы не будет.

- Чем дольше мы на Иствоче, тем больше мои люди хотят присоединиться к «Армаде». И я их понимаю. Крепкая, надежная крепость, сильные корабли. Репутация… Прости, мой дорогой, но у Либерталии всего этого нет. Вы слишком обособлены. Будь вы тремя кораблями, объединившимися для большей безопасности и силы, я бы поддержал такую идею. Но остров – он как на ладони и открыт для всего. От кунарийской атаки до… просто не слишком верящего в вашу затею человека. И вот тут уже вопрос не о безопасности, а о том… что я боюсь Либерталии, Пауль. Я не вижу там пресловутой свободы, за которую все так ратуют. Если я присоединюсь к вам, буду должен сковать цепями свой разум.

Азар усмехнулся, потерся щекой о его щеку. Заглянул в глаза:

— Но есть кое-что, один курс, который может прийтись по вкусу как моим людям, так и тебе как последователю дела Аластара Кейна, так и моим собственным давним желаниям. Это восток. Путь на восток. И если бы ты решился, мы могли бы подумать об этом.

— Разумеется, сначала уладив дела здесь, укрепив команду, вернувшись на Лломерин. Сначала поможем «Фурии» обрести дом и новое судно, подготовим людей. Но после…

Он улыбнулся, заглянул в карие глаза того, к кому привязался за эти три дня и готов был сделать предложение длиной, возможно, в жизнь:

— Только ты и я.

Изменено 3 марта, 2020 пользователем Meshulik

[Yambie 16 287]

Пауль солгал бы, если сказал, что озвученные слова не задели его. Тревор говорил об Армаде, сравнивал её с Либерталией, говорил, что уставы независимой от всего пиратского братства колонии будут сковывать её разум, но разве не будет также и Иствоч? Разве нет? Ведь и Армада также предлагала цепи вместе со всеми дарами, в которых нуждался бы морской волк.

Не мог также признать, что в речи его была доля правды - обособленные, оторванные от всего мира, отщепенцы. Пираты как таковые, но и не пираты вовсе. Чтобы все могли сосуществовать в мире и согласии - уставы нужны.

Необходимы как воздух.

Как вода.

Либерталия была его домом. Пристанищем. И она могла стать такой для Тревора. Если он только пожелал об этом.

- То, что ты делаешь и собираешься сделать для «Фурии», - говорит Пауль, опустив глаза, - оно бесценно, - штурман покачал головой. - Даже если ты присоединишься к Армаде, то Либерталия не посмотрит на тебя как на врага. Фурия, Призрак и Милосердие Аши… они окажут тебе и твоим людям помощь, если ты будешь в этом нуждаться. Ресурсы, еду, крышу над головой, убежище. Мы держим слово. Мы не забываем то, что другие сделали для нас, не дав пойти ко дну.

И всё же слова его задели.

Пальцы коснулись синего ожерелья в форме клыка с тёмными трещинами. Он видел её капитаном «Фурии» и только её, но он не знал, как в итоге сложится жизнь после проклятья, какое решение она примет и куда устремится кровоточащие от недавней потери сердце.

Он любил её.

Любил ли он также и его? Может ли?

- Ты, правда, этого хочешь?

Путь на восток. Неизведанные земли. Только они двое.

Карие осколки смотрят в серые.

 

 

 

Изменено 4 марта, 2020 пользователем Yambie

[Meshulik 32 665]

- Ты, правда, этого хочешь?

Путь на восток. Неизведанные земли. Только они двое.

Карие осколки смотрят в серые.

 

Серые смотрят в карие. Эта мысль, это желание, оно родилось только что в словах. Но он не знает, как давно его тянуло. На восток. И сейчас кажется, что именно вот этого и не хватало, чтобы понять, что нужно всего лишь поднять паруса и двинуться навстречу неизведанным землям.

Не хватало его, Пауля. Штурмана его сердца.

— Да. Хочу. Но ты не должен решать сию минуту. Подумай. Я не буду тебя торопить.

Ладони обнимают, губы целуют в висок, прижимается щека. Подумай. Я буду ждать. И даже если выберешь что-то другое. Всё равно буду ждать. Не нужно ничего решать сейчас. Просто подумай об этом.

Изменено 3 марта, 2020 пользователем Meshulik

[Ширра 21 708]

Торнадо проснулся от того, что спине было чертовски неудобно… и ноги затекли. И понял, что в комнате он не один.

- Как почивать соизволите? – спросил насмешливый голос.

Торнадо обернулся.

Женщина у тумбочки, ставившая на полнос посуду, показалась ему смутно знакомой. У нее были темные волосы и глаза… какие-то светлые, цвет было сложно различить в свете свечи. Темная юбка и простенькая блуза, одетая достаточно небрежно – на выпуск.

- Ты спал как бревно, Ветер, - с ухмылкой заметила она.

Торнадо потер ладонью лицо, понимая, что … плечо уже не болит.

- Твоя девочка уже спит. Сытая и чистая. Так что можешь не вставать. Разумеется, если тебе удобно спать сидя.

- Погоди… Я… ты меня знаешь?

- Тебя многие знают, - в ее голосе играла двусмысленность.

Ривениец понимал, что точно где-то видел лицо, похожее на это. Но не в ближайшее дни, а значит… не ранее чем 200 лет назад?  Ерунда.

- Бутылка с зельем лечения стоит в тумбочке. Не мучай ребенка – срасти кость, отек почти сошел, к рассвету от него ничего не останется.

- Кто ты?

- Какая разница? Это знание тебе мозгов не прибавит. Кстати, о мозгах. Я надеюсь, что, на фоне последних новостей, ты все-таки склонен захотеть ими думать.

- Откуда ты знаешь о моих последних новостях?

- Предположим, ты был слишком шумным вчера.  Ваше милое совещание в зале трудно было не услышать.

Врала. Она врала – ее вчера в зале не было. Торнадо четко это понимал. Если не пряталась где-то под столом, то врала.

- А ты оказалась слишком любопытной?

- Жизнь учит лишь тех, кто ее изучает.

- И поэтому ты решила изучать меня? Зачем я тебе?

- Потому что ты – часть целого. Кровь драконов – это кровь мира. Впрочем, мне пора.

 Она взяла поднос с грязной посудой.

- А какое отношения имею к крови драконов я?

- Прощай.

Торнадо что-то хотел еще сказать, но почувствовал, что не может пошевелить… даже языком.

Когда дверь за странной сиделкой захлопнулась, он вспомнил где он видел… Не ее, похожую и моложе. В далеком прошлом – в крепости Серых Стражей.

Изменено 3 марта, 2020 пользователем Ширра

[Yambie 16 287]

— Да. Хочу. Но ты не должен решать сию минуту. Подумай. Я не буду тебя торопить.

 

Он мог дать ответ хоть сейчас. Но не будет ли это слишком поспешно? Необдуманно. Что влюблённый юнец, которому сорвало крышу - он и чувствовал себя рядом с ним юнцом. Он чувствовал себя рядом с ним живым. Он чувствовал, что рядом с ним за окном застыла весна и цветут нежно-розовые цветы персиков.

Я не знаю, что будет завтра, я не знаю, что будет через полгода или год. Но есть люди, которые не безразличны мне, есть люди, которым я хочу отдать всё, что есть у меня. Моим сёстрам, моим братьям, в память моему отцу…

И тебе.

Светлая душа. Наивная и глупая. Капризная, но думает о себе ничтожно мало. Злится и какая же жалкая из себя эта злость. Любит, но как же сильно обесценена эта любовь.

Пауль облизал губы, одной рукой осторожно отстранил от себя Тревора. Чтобы ещё раз посмотреть ему в глаза сверху вниз, встав со своего стула. Сесть ему на бёдра и губами обхватить губы.

Чего ждёшь, Amatus? Он твой. Он только твой.

Вчера. Сегодня. Завтра.

Всегда.

 

 

Изменено 3 марта, 2020 пользователем Yambie

[Meshulik 32 665]

Пауль и Тревор

Он не ждал. Обнимал его, наслаждаясь поцелуем, обладанием и единением. Как же стремительно переменился Тревор, превратившись из известного бирюка в сгусток чувственности и желаний. Благодаря его однорукому любовнику. Или в будущем, возможно, партнеру. По кораблю, по жизни, по общим желаниям на двоих.
Сказал бы Тревор, что любит его?
Не в обыкновении капитана "Неспокойного" было делать такие громкие заявления на исходе недели знакомства. И то, что он чувствовал, не имело значения. Слова - это всего лишь слова. Когда это они выражали истинные чувства? Кто в них вообще верит?

Когда-нибудь он скажет. Когда и если их общий борт минует не один узел и не сотню, когда и надобность-то в словах отпадет. А может, и вовсе между ними наступит молчаливое взаимопонимание, когда достаточно кивка, чтобы другой сменил галс, обнял или выстрелил из арбалета в того, кто только что молил о пощаде.
Они пираты. Или не совсем? Первооткрыватели? Пожалуй, такими и бывают первооткрыватели. Это потом только детям рассказывают, какие те были герои.

Тогда он скажет между глотками загустевшей от долгого хранения, неприятной на вкус, скупо распределяемой между членами команды воды: "Ты ведь знаешь, я люблю тебя". И тяготы пути покажутся не такими уж и невыносимыми.
Пока же он бережно расстегивает его рубаху. Помогает избавиться от лишней одежды. Эта ночь у них по крайней мере есть. Вчера была. Ну а завтра узнаем, что там по курсу.

[Yambie 16 287]

Непостижимо такое чувство как любовь. Никогда. Её тонкие грани. Дары надежды и наказание скорби. Неожиданность её появления в мирском бытие, как первый снег в середине осени. Неожиданность её исчезновения, когда леса погибают от засухи после долгого отсутствия сезона дождей.

Однорукий мужчина не был уверен в том, что любил раньше. Любил по-настоящему. Делил радости и печали, жил вместе во здравии и болезни, заботился о ком-то и кто-то заботился о нём, дышал в унисон, отгоняя тревоги. Не как обязанность. Не как долг, данный летами назад словами, скреплённый буквами на полях бумаги. Но как частичка целого, как незаменимая частичка целого, когда собственная физическая неполноценность исчезает в яви, благодаря кому-то, кто умудрился оставить след на сердце за считанные минуты.

Прежде чем кто-то успеет осознать - ты моё будущее.

 

 

Изменено 12 декабря, 2020 пользователем Yambie

[FOX69 49 511]

Командир

Бронто, укротительница и королевская кровать                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  Meshilk&FOX69 

Решительно презрев все попытки трактирщика соблазнить его свежайшим элем, командир абордажной команды "Инфанты", направился в "Кривоножку Катарину", дабы зарядиться перед отплытием энергией другого рода. Несколько часов, проведенные со святым отцом в гальюне под кантики из Песни Света, очистили его телом и душой. Постигшая клейменого просветленность вопияла себя немного очернить, дабы не благословлять каждую "кошку", брошенную за борт захваченного корабля.

 

Дородного вида мадам Клод привечала коротконогого клиента с высоты своего немалого роста лучезарной улыбкой и тридцатью двумя зубами, достойными скаковой лошади.

- Почтенный дон гном желает отдохнуть у нас? - обратилась она к вошедшему.

- Угу, желает, -  кивнул Рино. - Только это...

- Особые предпочтения?

- Ну да.

- Внимательно вас слушаю. У нас богатый выбор занимательных утех.

- Да мне не нужен богатый выбор. Мне бы кнурлаф, то есть гному.

- Ах, - всплеснула руками мадам. - Вынуждена вас огорчить. Но я могу вам предложить...

- Не, - отмахнулся Рино, тряхнув окладистой, аккуратно заплетеной бородой. Он сверкал, как начищенный Андрис и благаухал свежестью, недавно вернувшись из терм. - Не надо мне людей-карликов.

Карлики - самое отвратное, что могла изобрести фантазия людей для замены а борделях гномов. В телах уродцев не было не гармонии сложения могучих тел, не природной силы Камня, не особого темперамента глубинных троп.

- Извините, - расстроенно буркнул гном, уже собираясь уходить.

 

***

- Ерунда.

- Капитан, ты слепой или с моего роста лучше видать? Или тебе лень вверх поглядеть, чтобы кто не подумал, что ты не главная вершина в этой гавани? Вон та рея на сучок изогнута!

- Сеньора Фог, рея нормальная, я лично их проверял.

- А я нет! Твою ж лебедку на бушприт!

И это было так. Когда последнее дерево доставили из мастерских на "Неспокойный", с сеньорой Доротеей как раз случилось то самое: из-за постоянного закидывания головы шею таки свело.

И она проторчала в лазарете добрую половину дня.

А теперь грубила вышестоящему. К счастью, у того были иные заботы, так что он пренебрег повышенными тонами плотника, а плотник пришла к выводу, что давно не сходила на берег.

Так и случилось, что особый температмент глубинных троп сейчас шагал в двери того же борделя, откуда один темперамент уже намеревался удалиться разачарованным.

- "Инфанта", - приветствовал темперамент повстречавшуюся на пути знакомую рожу и, соблюдая негласный этикет, принятый в подобных заведениях, направилась к мадам со своими надобностями:

- Нормальные мужики у вас есть?

 

Знакомая рожа в в усато-бородатом обрамлении, спешно уступила дорогу стремительной шхуне. Прозрачный хрусталь любопытных глаз проводил посетительницу частями. Верхнюю рыжую часть с уважением, среднюю часть с немым восхищением, часть нижнюю провожали в полном ступоре, ибо эта самая часть будоражила амплитудой движения все потаённые уголки сильного и молодого , гномского тела. Он подавил лихорадочный вздох и кивнул на приветствие:

- Угу.

 

- Нормальные мужики у вас есть?

- А как же, уважаемая Донна! - засуетилась мадам Клод при виде нового клиента. - Проходите. Вам показать наш набор истинных жеребцов?

Подозрительный серый глаз уставился на держательницу лучшего табуна в Иствоче из-за ее стойки. Второй требовал опасного поворота шейных позвонков. Лукаво усмехнулась:

- Да мне бы, пожалуй, какого бронто... - она поманила пальцем высокородную в полном смысле слова мадам и указав большим пальцем за спину, уточнила, - вроде того вон.

Да что ж сегодня так с гномами не везёт. Подосадовала мадам Клод. Притязательные какие маломерки. Эдак и разориться недолго. Надо бы завести парочку клейменых.

 

- Ох, славная донна, не завезли нам таких нынче. Но у меня специально для вас есть чудесные карлики обоих полов.

То что карлики и рядом с бронто не стояли, мадам решила не упоминать.

 

А "вроде того вон" ещё не покинул обитель утех, продолжая завороженно оценивать габариты рыжей соотечественницы.

Улыбка перестала казаться лукавой, а после и вовсе сошла с конопатой физиономии. Ей удалось каким-то образом смерить с ног до головы всю мадам целиком от туфелек до последней шпильки в ее высокой прическе.

 

- На кой...

Вздох. И разочарованная рыжая поворачивает к выходу.

"Инфанта" не отчалила. А продолжает наблюдать. Невольно привлекая и к себе столь же внимательный взгляд. Клейменый. Крепкий, словно орешек каменного дерева. Самородочек из заброшенной шахты трупоедов. Лапищи не по росту и отличная борода. Мать моя.

То, что на корабле не вызывало и мысли о сексе, сейчас заставило ее глазки впиться в фигуру чернобородого своим отдающим зеленью взглядом.

 

А глазки напротив давно остекленели и превратились из блародного хрусталя в стекляшки калейдоскопа. В них сейчас столько замысловатых узоров можно было увидеть. Ну, посмотрите, великолепная донна! Вы рыжая донна с грудями, похожими на вершины Морозных гор и... Про "и" он думать не стал. Потому что любые сравнения "и" вели к непредсказуемым последствиям.

- А вы, эт... - запнулся, неловко кашлянул, - уходите уже? Так быстро?

Уперла в бок пухлую крепкую ручку, привычную к стамеске.

 

- Не знаю, дон, зачем бы оставаться, - начала осторожно, чувствуя приятное волнение под расшитым скромным узором вырезом сорочки, - ведь будь тут баня, скажем так, не сыскалось мне подходящего веника.

 

- Ну... - он снова кашлянул, украдкой покосившись над подпертое бедро. - Я тоже. Без веника остался. А карлицу пяли... ээ... пользовать, все равно, что горшок на член надевать, - он говорил, а сам не отрывался от её луковых глаз. - Я не слишком откровенен, донна Фог?

Рыжие кудряшки затряслись в беззвучном смехе. Донья Фог могла хохотнуть и весьма звучно, но сейчас кокетливая ладошка прикрыла рот, Прикинув, как бы смотрелся горшок там, куда его следовало, по мнению мадам Клод, надевать достойному дону.

 

- Хотите откровенность за откровенность? - она приблизилась к гному, с удовольствием отмечая, что шея в кой-то веки не страдала от общения с себе подобным. - Честной девушке тоже сыскать на этом острове подходящего кнурлаг - дело безнадежное. Вот и...

Она задумчиво разглядывала его бороду, склонив голову то влево, то вправо.

- я думаю... стоит ли того честь?

 

- Так... - в хрустальных глазах ожил цветной калейдоскоп, лихорадочно перетряхивая осколки. Дрогнули густые чёрные усы, пряча улыбку, - честь-то девушки. Ей и решать. Да и поздно уже, чтоб по острову подходящего кнурлага искать, когда...

Чёрная татуировка на его щеках не смогла скрыть разлившийся румянец. А глаза не удержались от соблазна уткнуться в выемку высокой груди донны Фог.

- ... тут уже один есть. Если подходящий он.

 

Был этот гном очень даже подходящим. Да ведь не платить же ему серебром.

Доротея присмотрелась: к хрусталю, которого раньше не замечала во взгляде, румянцу.

Тряхнула головой.

- Да может и подходящий, только... - она замялась, - если кто узнает, что...

Цокнула языком. Как объяснить, что одно дело шлюха в борделе, а другое - братья с корабля. С другого, правда...  Никто ведь не узнает. Сжала губы, скромно потупилась.

- Мадам Клод ведь не откажет в комнате, раз нас уж двое? А серебро потратим на выпивку.

 

- Конечно, не откажет, - с восторгом вывалилась мадам с насиженного места в надежде хоть что-то поиметь с этих привередливых двоих. - За пару золотых я уступлю вам королевские апартаменты.

- Королевские? - усомнился Рино. - Неужели палаты Эдуканов?

- Нууу, - смутилась хозяйка, - здесь ведь не глубинные тропы. Не Орзаммар.

- Берём королевские? - брат решил согласовать вопрос с сестрой.

 

Сестра поддержала, добавив пожеланий от себя:

- И ром. Жаркое из свиных ушей и горячей воды, - полезла за бисерным кошелечком, усмешка вновь заиграла ямочкой на щеке. Скромность была временно забыта, формальности в порядке. Поглядела на брата, ожидая дополнений и ненароком заглядываясь на многообещающие формы его плотной одежды.

 

Не долго думая, брат внёс свою долю в оплату номера. Вода. Свиные уши. Ром. Ох, роом. Что заставит чистить дон Гарсия, вернись он рано утром на бровях?  Выбор сестры его устроил. Он кивнул и подошёл поближе, оглядывая насколько ему сегодня повезло. А ведь на "Неспокойном" он её почти не замечал.

- Вроде, как мы друг друга сняли, - сказал он ей, когда они поднимались вверх по лестнице.

- Ты когда-нибудь так делал? - с любопытством поинтересовалась сеньора, внесшая свою долю.

- Нет, а что? - рука как-то сама собой легла на талию донны и спустилась чуть ниже, в то самое особо волнительное место.

 

Волнительное место качнулось положенным ему образом.

- Я вот думаю, что теперь можно прямо говорить, чего хочешь, не бояться угождать и не стесняться своего голого зада...

Рыжеволосая сеньора пощекотала бороду предводителя абордажников, решив, что на время можно позабыть о его причастности к пиратскому братству. Вполне можно позабыть.

- Обычно-то я и так так делаю, - призналась, озадаченно, сдерживая смех. И что это за сделку они только что совершили? А хотяяя... Крепкая ладонь на том самом волнительном месте против вопросов, отвечать на которые нет нужды.

 

Двери королевских покоев распахнулись...

- О, сеньор, позвольте подать вам рома, пока вы избавитесь от своего оружия?

Правила гласили: оружие на стол.

 

Сеньор с готовностью избавился не только от оружия, но и от рубашки. Принял ром из её руки и залпом выпил. Утёрся запястьем, разгладил усы и шагнул к ней навстречу. Замялся, разглядывая рыжие веснушки.

- Ты из прижившихся?

 

Хмыкнула. Наклонила голову вбок.

- Так заметно, да? - усмехнулась. - Я под Оствиком родилась.

Пожала плечами.

- Неудивительно, что на корабль попала, верно? Удивительно, что на корабле делает клейменый.

Рыжеволосая марчанка с любопытством заглянула в хрустальные осколки.

 

-Нуу... - с чего бы начать. Клейменый улыбнулся. Рассказ мог затянуться до утра. - Так скажем, я никогда не хотел быть пыльником. Но моя пыльная мамаша дала пыльному алкашу и получился я. Случайно. Конечно, "тряпки" Орзаммара не мечтают о море, они о нем не знают. Но меня забрали в Хартию. Потому что я случайно выжил. А после, я вышел на поверхность. Но и тогда я о море ничего не знал. И лишь потом, с подачи одного друга, я попал в команду Хирола. Случайно. Тогда мне было четырнадцать. Около года я с ним ходил. Вернулся в Хартию. По воле случая опять же. И... дерьмо нажье, - он засмеялся, - да мы же трахнуться пришли. А я тебя своей случайной жизнью загружаю.

Рука несмело коснулась налитой женской груди, а осколки блестящего хрусталя уставились в зелёные, луковые глаза, робея перед продолжением.

 

"И вот случайно ты оказался в этом борделе", - могла бы продолжить Доротея, с умилением слушая этот рассказ. Вот он какой, клейменый абордажник с отмороженной на всю голову "Инфанты".

Его слова были просты и честны. Ценность, которую потомок давно обосновавшихся на поверхности гномов переняла, наверно, от своих далеких подземных предков. Прикосновения приятно волновали. А прямота льстила ее рыжим кудряшкам.

Носик сморщился в озорной улыбке. Она кокетливо расстегнула верхние пуговицы на вышитой сорочке.

 - Поможешь снять сапоги?

 

Короткий взгляд на пуговицы блузки, и пристальный - в её глаза. Ведь можно, да? Немного медля, он подался к ней, приложился губами к заветной ложбинке, как к святыне, невольно пощекотав усами кожу. Посмотрел в зелёные, веселые полянки и опустился вниз. Присел. Встал на одно колено, обнял ладонью ножку, немного приподнял, поставил на своё колено. Невинный чистый взгляд направлен снизу вверх, а пальцы не послушно перебираются с лодыжки на бедро и уж потом берутся за голенище сапога.

 

Ложбинка отзывается глубоким томным вздохом. Вздымается, когда оставшиеся пуговки расстегиваются, когда ножка уже избавлена от тяжелой, хоть и очень добротной обуви. И когда с другой так же обходится крепкая рука, умело нарушающая границы. Золотистая цепочка тихо звякает на щиколотке.

Полянки подернулись задумчивостью о хрустальной чистоте. Пока пальцы привычно жмут на замочек на ремне.

Так все же... кто кого снял? Хм...

Сидящего перед ней берет за руки и кладет его ладони на бедра так, будто там им давно уже место. Хм.

- Как ты хочешь?

 

- Всяко, - отвечает через давно сбившееся дыхание. Не ясно кто кого здесь снял, но он готов на обе роли. А есть ли разница? От лишних дум он заводится ещё сильней. Ну. Ты хотела бронто. Вот он во всей красе двадцатилетнего напора.

Уже не спрашивая и не оглядываясь, крепкие и сильные ладони подхватывают зеленоглазую под бедра и прижимают к собственному животу. Он наконец-то, льнет к её груди и с жадностью целует всё доставшееся ему богатство.

 

Осторожней, милый, мы так сожжем бордель. Да туда ему и дорога. Раздался тихий писк, голова запрокинулась, чтобы дать воздуха легким.

От бронто исходит такой жар, что воспламенятся, кажется, и окружающие половицы. Что она хотела? А, не важно. Камень. Какое изумительное тело.

Всяко. Сначала устоять на ногах. Стащить с себя сорочку, прижимаясь к его бедрам своими. Сквозь ткань штанов ощущая  разбег бронто по зеленому лужку.

Найти бы этому бронто удила.

 

Если в этом борделе для истинных дварва предлагают  только человеческих карликов, то сжечь его к такой-то матери и не оставить пепла.

Ой. Игривый писк на несколько секунд останавливает напор распаленного бронто. Но и только, потому что в следующую секунду он подхватывает выдранный у провидения самоцвет и тащит на кровать. Оставшиеся штаны и пояса решают капитулировать без сопротивления. А бронто продолжает свой забег. Он ускоряется, но не спешит. Как можно здесь что-то пропустить. Он хочет всё и много. Пока расслабленной рукой наезница цепляет удила, он успевает основательно стоптать лужок, разрушить камень и обвалить скалу. Деревья? На том лужке были деревья? Простите, донна, не заметил. Придется возмещать ущерб. Потом. По вашему желанию. Можете поискать пока седло для камнееда, я покатаю вас.

 

Скрипит кровать под сильными телами, сетуя на непредусмотрительность хозяйки. Вам, донья Клод, не только пара гномов в штат нужна, но и кровать из камня.

 

Ах деревья... Оторопевший садовник наблюдает преображение своего детища.

Наездница, опомнившись, успевает приноровиться к буйству стихии. Седла он не потерпит, пружинисто и умело вскочить, приноравливаясь к буйному началу под собой, сливая в одно два тела. Удержаться и позволить ему показать свою силу. Плавно изгибается талия, покачиваются округлые бедра, умело лавируя среди порушенных обломков в поисках тропы, ведущей к дальнему тейгу.

 

Мадам Клод не досчитается кровати, и покоя, гадая, чего еще не досчитается под утро. Два истинных дварва собрались в поход. Пойдут в ход и ром, и прочные ткани. А карта в голове у обоих. На удивление сходный маршрут.

Лукавые улыбки, скабрезности и смех. Бронто продолжает свой бег.

 

Добравшись до самых глубинных троп, ещё не исхоженных ретивой молодостью бронто, они спустились в сверкающий Дормаллон и расплавили там все золотые и серебряные жилы, на зависть металлургам.

- Камень Совершенная, - выдохнул Рино сползая со своей очаровательно-неистовой любовницы. - Давно мне не было так хорошо.

Он откинулся на спину, глядя в потолок совершенно блаженным взглядом и переводя дыхание. Бронто попросил тайм-аут перед следующим забегом.

- А я ведь на "Неспокойном" тебя даже не замечал.

 

Смягчившиеся черты, блаженная улыбка, плавность движений, всё говорило о том, что донья Доротея чувствует нечто, тоже приближенное к идеалу.

- Что удивительного, - наездница подложила под голову ладошку, водя пальчиками по покрытой густой растительностью крепкой мужской груди. - Это же корабль. Там все братья. Даже сестры. А я тебя сразу приметила. Не часто встретишь родича. Только... мысли другие приходят. Да и голова занята... Вот сучок у реи. Эх.

Сейчас все сучки навевали мысли вовсе не о реях. Перевернулась на живот, оперлась на локти. Пальчик переместился на рисунок татуировок на лице. пробежался по контуру, пощекотал переносицу.

- Так... было хорошо, значит.

Довольная рыжеволосая временно исполняющая роль шлюхи по-девичьи просияла всеми своими веснушками и легкомысленно поболтала в воздухе пятками.

- Ах. Мне тоже. Давно мне не делали такого искреннего комплимента. А то с моей безупречной репутацией приходится выслушивать разве что похвалу за деньги.

 

- Да что они понимают в красоте кнурлаф, - выразил своё презрение к недальновидности прочих рас гном. Палец наматывал рыжую непослушную кудряшку, отпускал и снова скручивал упругую спиральку. - Ты красивая. И горячая. Как лава в коллекторе. Знаешь в Орзаммаре такие открытые траншеи с лавой. Ты такая же огненная.

Он прихватил прядку за кончик и пощекотал рыжей кисточкой веснушчатый нос.

Нос сморщился. Зеленоглазый поток лавы улыбнулся, показав белые зубки.

- Не боишься обжечься, "Инфанта"?

Зубки нежно прихватили прядку вместе с кончиком пальца.

- Да меня ещё мелким сжечь хотели в таком коллекторе, так что я теперь ничего не боюсь, ну почти ничего, - усмехнулся он, приподнимаясь, чтобы достать губами её нос. - Погремим ещё камешками? - предложил он. - Может кровать эту скрипучую доломаем, наконец.

 

Кажется, бронто был снова готов топтать лужайку с тем самым настойчивым и неотвратимым темпераментом глубинных троп.

— Тогда готовьте песок, лопаты, — Доротея потянулась по кошачьи, от чего ее округлости стали еще округлее, прищурилась на бесценный неограненый алмаз из далекого прииска, и «воспламенилась».

На лужайке как раз спешно привели в порядок декоративную клумбу у задней калитки. Да и деревья завезли новые. И белую оградку. И пару ивовых зарослей. Садовник вытирал трудовой пот кепкой.

А бревно, перегораживавшее загончик с бронто, гостеприимно упало и потонуло в море.

 

Все старания садовника были сведены на нет за пол часа. Клумбу разрыли копытами, в предвкушении забега. Деревья выдернули с корнем и обглодали. Белая оградка упала сама при виде зверя с глубинных троп, а ивовые заросли пригнулись и не отсвечивали. Кепку садовнику натянули на уши, а загончик сравняли с землёй. Бронто был доволен. Первозданная чистота и блаженство воцарились вокруг и ничто уже не могло их нарушить. Даже рухнувшая на подломленных ножках кровать.

 

- Дрянная мебель, - заключил Рино, когда из четырёх ножек у казённой мебели осталось только две.

Он сидел на пострадавшей кровати, на нём верхом сидела укротительница диких бронто. Он крепко обнимал её за бёдра и переводил дух.

Утонув меж пышных грудей, клеймёный поднял помутившийся хрусталь к весенней зелени:

- Можно я провожу тебя до корабля?

Обладательница пышных грудей ответила затуманенным восхищенным взглядом и утвердительным кивком.

 

- Только... - попросила она, переводя дух и убирая с лица лишние рыжие локоны, - рук там не распускай. Я все-таки честная девушка.

- То есть , на "Неспокойном" все знают, что ты в бордель не ходишь? - улыбнулся он, выглядывая из своей засады.

- Нет, - она покачала головой. - Как раз все знают, что хожу. Ну так... - она застенчиво усмехнулась, - это ведь бордель.

 

Сегодня это был бордель, но не совсем. Она вновь убрала с лица локон, не торопясь слезать с удобного бронто. Разглядывая необычный хрусталь его души.

А душа под этим прозрачным хрусталём была такой же чёрной, как татуировки на щеках. Наверное, миролюбивая команда Тревора пришла бы в ужас, узнай они о тех приказах, которые выполнял клеймёный без жалости и сожалений. Но ведь она об этом не узнает.

 

- Мы ещё встретимся? - спросил он, вдруг. И сам себе ответил: - Ох, дерьмо нажье. Нам бы завтрашний день пережить. А я о свидании договариваюсь.

Ответом был целомудренный поцелуй. Годящийся для обещания первого свидания.

 

- Куда мы денемся, - заметила рыжая, не совсем понятно, по поводу чего: завтрашнего дня или будущего свидания. Или и того и другого. - Ну, конечно, при условии, что "Инфанта" и "Неспокойный" снова бросят якорь в одном порту.

- Мда, - потупив хрустальный взор, неловко согласился он, подумав, что может быть случится так, что видятся они в последний раз. - Я даже этим нескольким часам рад.

Он нежно обхватил её за талию, поцеловал припухшие губы и шепнул:

- Спасибо, донна Фог. Ты лучшая из тех, что были у меня за последних три года.

 

Донна Фог просияла вновь, умиляясь прямодушию клейменного. Она не бралась бы сравнивать, но определенно такой ночи у нее тоже давненько не случалось.

- Какая у тебя, хм, хорошая память, сеньор Рино, - отметила она и сочла себя, пожалуй, польщенной. - Тогда наверняка увидимся вновь. Я бы хотела.

 

- Я бы - тоже, - мягкие усы пощекотали розовый ореол вокруг соска. - Наверное, нам пора? Хочу парней своих пересчитать, да спать уложить. Кто знает, что нам завтра предстоит. Не гоже абордажной команде с похмелья в серьёзный бой идти. А мне сдаётся, что не простых торговцев мы будем завтра брать.

 

Поистине королевские апартаменты были покинуты. Не сразу. Постепенно. Обретя силы. И одежду. И более-менее пристойный вид. О том, что ее шее требовался массажист, Доротея вспомнила уже за порогом почивших апартаментов, но кажется, надобность отпала. Мадам Клод предстоял капитальный ремонт, а "Инфанте" и "Неспокойному" отдых перед отплытием.

 

Hide  

 

Изменено 3 марта, 2020 пользователем FOX69

[Meshulik 32 665]

Матиус

Вечер после жаркого дня принес прохладный бриз и ожидание. Ожидание, впрочем, занимало голову Матиуса весь остаток дня. И когда, оказываясь по какой-то надобности на верхней палубе, он ловил взгляд, брошенный украдкой, и когда на камбузе ощущал всё ещё витающие, почти неуловимые флюиды утренней варки кофе. Или это только в его воображении аромат корицы до сих пор давал о себе знать в районе стола, на котором Окорок уже разделал солонину, порубил овощей на острую похлебку и даже соорудил пудинг по случаю последней спокойной ночки, когда можно не экономить пресную воду и топливо?

Ближе к вечеру суета улеглась. Пристроившись перед осколком зеркала, Матиус причесался гребнем. Под придирчивым взглядом главного кока почистил ботинки, избавился от передника и был отпущен на берег с напутствием не сильно напиваться. Он отправился к "Костяной рынде". Там сегодня ожидались выступления местных бардов.

Показать контент  

Hide  

[FOX69 49 511]

Хью Фланаган

 

Дон Гарсия отпустил себя на берег сам, за два часа раньше, чем славный дон Окорок даровал свободу новобранцу до самого утра.  Час он провёл у цирюльника за бритьём и выравниванием усов и бакенбардов. И ровно час в единственном местном модном бутике, который пользуясь контрабандными и официальными каналами пополнял свой ассортимент последними новинками с материка. Чего здесь только не было. Орлейские вычурные камзолы и строгие тевинтерские платья, антиванская кожа и ревейнские шелка, орзаммарские украшения и неваррская галантерея.  Чтобы утолить свой эстетический голод, дон Гарсия потратил пятьдесят золотых. На новый золотистый камзол и светлые брюки, виверновые сапоги, шёлковую рубашку и, конечно же, шейный платок с витиеватым морским узором.  

Свою Музу он увидел издалека. Подошёл незаметно и обнял за плечи со спины. Губами прильнул к шее.

- У меня кое-что для тебя есть, - шепнул над ухом.

Изменено 4 марта, 2020 пользователем FOX69

[Meshulik 32 665]

Хью и Матиас

Музыка уже лилась над городком, плутала по соседним улочкам отголосками флейты и цимбал. Он заслушался, стоя один, среди незнакомых людей. Среди таких же, как он теперь: обитателей больших и малых кораблей, хозяев моря и временных постояльцев портов и таверн. Всегда держаться ветра и не задерживаться, иначе сметет. Вот и музыка не удерживает, а ведет за собой, сменяет тональность, создает иллюзии, настраивает струны души на мечтательный лад.

Свою Музу он увидел издалека. Подошёл незаметно и обнял за плечи со спины. Губами прильнул к шее.

На миг он прикрыл глаза, улыбнулся, узнавая его присутствие. Смелее вернулось утреннее ощущение. Качнул головой, невольно откликаясь на касание его дыхания и усов.

- У меня кое-что для тебя есть, - шепнул над ухом.

— Что же это? — тихо спрашивает оборачиваясь. — Оого!

Невольно отступает, оглядывая дона Гарсию с ног до головы. Он великолепен. Словно сошел и сам с фамильного портрета, опровергая недавно упомянутый эпизод придания анафеме своей преступной персоны законами Герцинии. Дыхание перехватило.

— Что-то… случилось? — улыбается, словно бы сам Гарсия вздумал оказаться «кое-чем».

[FOX69 49 511]

Кое-что лежало на ладони связанное свободным узлом и претендовало занять то самое место, которого только что касались губы дона

Гарсии. Шейный платок с удивительной точностью подобранный к основному оттенку дымчато-голубых глаз бывшего трактирщика. Рука подхватила голубое облако, встряхнула и на шею Матиуса лёг орлейский шёлк с золотой нитью.

Залюбовавшись на несколько секунд глазами напротив, Хес опомнился:

- Чуть не забыл, - он протянул мешочек с золотом. - Вторая часть аванса. 

[Meshulik 32 665]

- Ох, - не спутать ни с чем. Изысканность и выделку орлейской ткани. Сочность расцветки. Воспоминания о прошлом. Тонкий вкус дополняет идеальный образ дарящего. И кажется, Матиус знает, что цвет выбран с точностью алхимика. Эта алхимия блуждает в усмешке и во взгляде, которому шелк придает глубины. Или глубины придает тот, к кому обращен этот взгляд.

- Чуть не забыл, - он протянул мешочек с золотом. - Вторая часть аванса. 

- Но...

Он машинально принимает на ладонь и второй дар, только сейчас осознавая его тяжесть. Трактирщику не нужно заглядывать внутрь, чтобы сосчитать монеты. 

- Но...

Синь шелка, блеск Хесуса Гарсии Родригеса. Пирата. 

Звонкая монета.

- Но за что? 

Он сомневается, оправдывается быстрым шепотом:

- Ты же вчера мне выдал аванс.