leetSmithy

@Tanatos Согласен с лысым мужчиной в усах: подтекст про непрерывное расчеловечивание человека и отчуждение его от результатов труда в фильме налицо. И ежедневное погружение в этот мир-наизнанку может и самого кроткого довести до бешенства и безумия. И про обман мужчина в усах тоже совершенно верно сказал: от этого вообще-то даже государства разрушаются. За примерами ходить недалеко.

Когда смотрел фильм, то в первой же сцене с Томасом Уэйном узнал актёра дубляжа, который подарил голос Брюсу Уэйну/Бэтмену практически во всех известных мультипликационных адаптациях, начиная с Batman Animated Series (1992) и до «Убийственной шутки». Залез на «Кинопоиск» — точно! Олег Куценко, бессменный голос Брюса Уэйна. По-моему и в Arkham Asylum его голосом Бэтмен говорил. Интересно, это просто так совпало или отсылка от наших многострадальных переводчиков? @kiberfreak ага, верно

Наткнулся на интересную информацию о Тодде Филлипсе, человеке, одновременно похожем на Дональда Сазерленда и Хью Лори, а заодно и режиссёре нового «Джокера». Оказывается, его дебютным кинофильмом была картина «Ненавистный». В этом фильме рассказывалось о Джи-Джи Аллине — таком типичном violator’е от мира американской рок-музыки. Конечно, он был больше эпатажным придурком, нежели артистом с позицией. На концертах Аллин творил непотребства: бил бутылки о голову, кидался экскрементами в публику, ими же вымазывал лицо, пил кровь и имитировал половой акт с музыкальными инструментами. Его «творчество» воспевало все худшие общественные девиации. И вот, что любопытно: эпиграфом к кинокартине об этом гражданине Тодд Филлипс выбрал слова некоего известного на Западе серийного убийцы, который совершал злодеяния, облачившись в клоунский костюм. Кинокритик Антон Долин подметил, что с образом Джокера Филлипс был знаком не понаслышке и давно вынашивал идею его киновоплощения.

Ну что поделать, не увидел я ни «лучшей режиссуры», ни «лучшей операторской работы». В отличие от фантастической главной мужской актерской работы.

Почему спрашиваю: мне так показалось, что смешки в зале были нервными. И вот я подумал: этот короткий эпизод режиссер вставил, чтобы хоть как-то разрядить напряжение после сами знаете какой сцены. Либо идея была в том, чтобы фильм сработал Показать контент на метауровне (простите, за слово "сработал"). Ну то есть Артур всегда хотел смешить людей, но выдавил из них нервный смех только после чудовищного преступления. Причем, выдавил его именно из зрителя. И таким образом полностью завершил злодейскую метаморфозу. Все-таки в фильме есть пара таких явных метаотсылок: тяжелый подъем по лестнице (когда все тягости несправедливого мира свалились на героя) — и легкий, с танцем, спуск (когда отринуты все попытки быть нормальным). Hide

@Free from fear шутишь? Бегом в кино :) Хоакин отличный. Но меня так не мучили со времен «Белый Бим Черное Ухо» (кто смотрел оба фильма понимает) p.s. Интересен один момент, господа посмотревшие: как у вас зал реагировал на сцену с лилипутом и цепочкой?

Можете попробовать оригинальный вязниковский перевод 1999 года (главный маркер — германизированное «Пауль», вместо «Пол» — АСТ недавно переиздали книгу, где супротив воли переводчика изменили имя героя). Ну или взяться за оригинал.

Давно порывался написать об этой книге, да все не удавалось. Такая она горькая, что к тексту каждый раз возвращаться тяжело. 32. Книга об отношениях родителей и детей Артур Кларк — Конец детства Показать контент Это красивое произведение исполнено элегической грусти. Пока читал, на ум несколько раз приходили слова выдающегося советского конструктора Сергея Павловича Королева (nb: оригинальная фраза принадлежит Циолковскому, а Королев ее повторил) о том, что «Земля — колыбель цивилизации, но не может же человек вечно жить в колыбели». Уверен, что следующая большая цель ожидает человечество в космосе, ведь шестьдесят лет назад мы уже вступили на извилистый тернистый путь, ведущий к звездам. Отступать некуда и незачем. Но успеем ли мы «повзрослеть» прежде, чем нас примут в удушающие заботливые объятия непрошеные опекуны? Роман Артура Кларка начинается с очередного рывка космической гонки: вот-вот две сверхдержавы запустят в космос пару могучих ракет. Соперничая друг с другом, они и не осознают пока, что трудятся над общим делом. Делом, сбыться которому не суждено. В человеческий мир прибыли высокоразвитые пришельцы и берут все население Земли под свое покровительство. Они не агрессивны, а наоборот: останавливают войны, кормят и лечат, восстанавливают климат, пресекают терроризм и тягу человечества к саморазрушению. Очень скоро застигнутые врасплох люди оставили попытки сопротивляться. Опекунство чужих не становится актом порабощения — Сверхправители (так назвали пришельцев земляне) просто хотели помочь людям возвыситься. Однако, не желая человечеству зла, они не позволили ему желать чего-либо, что не вписывалось в их многолетний план. Наука должна оставить всякие попытки прорвать глухую вуаль космического пространства. Если человек не может сам преодолеть врожденные агрессивные интенции, мудрые наставники помогут ему и в этом. Любая жизнь священна, а оружие подлежит уничтожению. Попытки земных лидеров выяснить мотивы пришельцев натыкаются на дружелюбное но бескомпромиссное сопротивление. «Вы не готовы», — отвечают Сверхправители и год за годом планомерно тормозят развитие прогресса. «Звезды вам не принадлежат», — печально заявляют они. Десятилетия спустя Землю не узнать. Общество утопает в достатке и благополучии, побеждены войны и голод, а неизлечимые болезни перестают быть таковыми. И все же человек ропщет. Человеку необходимо познавать, его манят загадки, которые он жаждет решить. В их отсутствии замирает культура. Хотя Сверхправители объявляют свое покровительство необходимым для всех землян благом, многие люди видят в этом стремление «родителей» подчинить непокорных «детей» чужой воле. В глухих уголках планеты они создают уединенные общины, где каждый пытается творить нечто новое по-своему, пускай и постоянно пребывая под чутким взором покровителей. Тогда и начинает разыгрываться финальный акт драмы, которую Кларк преподносит читателю как неизбежное взросление. Трудно передать словами грусть, которой тлеют уголки души, пока читаешь заключительные главы романа. Должно быть так себя чувствуют родители, когда ребенок, еще недавно весело собиравший кубики в соседней комнате, вдруг вмиг взрослеет и покидает родной дом. Чаще всего на время, очень редко — навсегда. Ну а если детей забирают против воли? Семейные, поколенческие связи прерываются, лишая того, что делает нас людьми. Стоят ли обещания великого будущего такой цены? Сомнительно. В отзыве на рассказ Рейнольдса «За разломом Орла» я написал, что человечеству ничего не должно доставаться даром. Только нам, людям, позволено пройти путем, открывшим однажды для нас звездный свет. Любая попытка схитрить или поддаться воле «наставников» приведет к тому, что с нас возьмут великую плату. Детство не должно заканчиваться, ибо из детства берет начало река жизни. Хотел бы отдельно отметить главы, в которых Кларк описывает, как запертая под крышкой инопланетной опеки человеческая культура отчаянно ищет выход из тупика. Архитекторы строят странные дома, художники пишут невиданные картины, а кинематограф предлагает необыкновенные сюжеты. Я бы с удовольствием почитал отдельную книгу о такой борьбе культуры с изоляцией. Правда, есть у меня подозрение, что ничего бы в конце концов из этой борьбы не вышло. За изоляцией неизбежно следуют стагнация и регресс. Hide

Чей перевод читали? Вязникова? Где «Пауль Атрейдес», «Гьеди Первая» и т .д.? Если да, то разочарую — это единственный более-менее вменяемый перевод, читать прочие опасно для психики. Перлы вроде «его аорта наполнилась кровью» до сих пор забыть не могу. Лучше читать в оригинале, благо сам текст не очень сложный.

Сходили на фильм разношерстной компанией, где каждому нравятся разные жанры, режиссеры и так далее. Обсудили фильм после просмотра, и впечатления в целом оказались схожими. Показать контент Итак, на мой взгляд, «Джокер» – крепкое, хорошее кино, при этом совершенно не заслуживающее «Оскара» ни по одной из главных номинаций. Разве что Хоакин Феникс может получить «лучшего актера», ведь сыграл-то он действительно великолепно. С первого же кадра, где грустный клон Артур с ненавистью растягивает рот в улыбке, а тушь течет по щеке точно слеза, мне стало ясно, что играть Феникс будет как в последний раз. Болезненный смех, загадочные пассы, выпирающие ребра и струящаяся пластика тела – актер проделал титаническую работу. Восхищаюсь им. И это один из трех столпов, на котором держится картина: впечатляющий образ главного героя, и проклятие жизни, каждый день раздающей ему плевки да тумаки. Ближе ко второй половине фильма мне физически больно было смотреть на страдания Артура. Так показать безмолвный крик и рвущуюся наружу истерзанную душу в скупом однообразии сцен нужно уметь. Два других столпа картины – два лейтмотива, подпирающие всю историю. Первый лейтмотив заимствован из графической новеллы Алана Мура «Убийственная шутка» и звучит он так: «Иногда один плохой день – единственное, что отделяет нормального человека от злодея или психопата». В кинокартине лейтмотив заострен тем фактом, что «плохой день» для Артура – естественный фон жизни. Все его дни плохие. С самого начала он сломан, и зритель лишь, затаив дыхание, наблюдает, как раскручивается волчок психоза, превращающего несчастного больного человека в чудовище. Второй лейтмотив утверждает, что общество само воспроизводит монстров. Но этот слой кинокартины я считаю слабым. Фильм «Джокер» как модный дизайнерский табурет-треножник с одной подпиленной опорой, из-за которой вся конструкция оказывается слегка неустойчивой. За весь фильм складываются две-три ситуации, когда «общество» унижает или причиняет физическую боль Артуру напрямую. «Общество» взято в кавычки потому, что в каждой ситуации зло и несправедливость персонифицированы: пьяные парни в метро, известный шоумен, подлый коллега. Общественное же зло показано просто, едва ли не карикатурно. Например, в фильме есть сцена, где элита Готэма в здании театра с удовольствием смотрит старый чаплинский черно-белый фильм, в то время как за стенами бушуют замордованные неравенством пролетарии. Хочется упомянуть еще два момента. Почему киноделы никак не отпустят «ориджин» Бэтмена? Даже кинокомиксы из противоположного лагеря давно уже отстранились от печальной кончины дяди Бэна, а тут нам в очередной раз показывают сцену убийства Томаса и Марты Уэйн на глазах малолетнего сына. Пожалуйста, покуда вы не придумали, как интересно раскрыть эту сцену, оставьте ее в покое. Надоела. Второй момент подарил сугубо положительные эмоции. С финальными титрами люди двинулись прочь из зала, и кто-то наступил кому-то на ногу. Тут же послышалось взволнованное «Ох, простите!» и не менее тревожное «Нет, что Вы, я сам виноват!». А мой друг, усмехнувшись, отметил: «А ведь этот фильм способен сделать людей более вежливыми и внимательными друг к другу!» Hide

50. Книга популярного автора, которого вы еще не читали Станислав Лем — Абсолютная пустота Предупреждение: это длиннопост, но уж слишком сильно меня впечатлил лемовский сборник. На мой взгляд, это по-настоящему умная литература Показать контент Ох, ребята, спешу поделиться с вами впечатлениями о необычной книге известного и любимого мной автора, которую я прежде не читал. Прежде всего, давайте объясню, что же в ней необычного. В 1985 году Лем опубликовал свой последний фантастический роман «Фиаско». Этот роман многие считают высшей точкой художественного мастерства польского фантаста, а некоторые еще и видят в нем разочаровывающий, пессимистичный взгляд Лема на будущее человечества. О «Фиаско» я когда-нибудь напишу, ну а пока в двух словах. Люди полетели в другую галактику, чтобы впервые контактировать с инопланетным разумом. Но хотя экипаж корабля-контактера положительно отличался от мудаков в ушанках из «Чужого», все же из-за заблуждений и глупости умудрились уничтожить расу чужих. Короче, угадайте: слово из шести букв, обозначает полный крах. Вторая буква «и». И вот после 1985 года Лем ни разу не брался за художественный текст. Он писал научно-популярные статьи, литературоведческие обзоры и критику. Но было у Лема и другое направление в творчестве. Рецензии на несуществующие, выдуманные им самим произведения. Именно они и представлены в двух авторских сборниках «Абсолютная величина» и «Мнимая пустота». О чем же пишет Лем, или, точнее сказать, кого же он рецензирует? Будучи убежденным в том, что искусство конечно, его рецензии — это, скорее, панегирики «последним титанам». Работающим в затягивающейся петле бездарности и графомании талантливых писателей. А еще он критикует не существующие также в реальности экспериментальные «шедевры» массовой литературы. Один из таких стал предметом рецензии «Do yourself a book». Одно охочее до легких денег издательство решило продавать литературный конструктор. Покупаешь коробку, а в ней — вырезки текста из великих произведений мировой литературы на отдельных листах. Подшивай как хочешь, соединяй цитаты в произвольном порядке. Дальше вы и сами представляете, на что горазда не скованная моралью фантазия. Начинается жесткая литературная чернуха и порнография. Раскольников с Сонечкой Мармеладовой уезжают в Швейцарию, грабят там банки и поезда, а затем предаются диким хлюпающим сексуальным фантазиям. Анна Павловна Шерер превращает свой клуб по интересам для высокородных персон в БДСМ-аттракцион, с кокакиновыми вечеринками и синеботством до зеленых соплей. В общем, что делаю некоторые мододелы, когда дружелюбный разработчик дает им в руки инструменты для графической модификации видеоигры. Писько-сисечные наркотрипы, вакханалия и треш. А затем Лем пишет, что затея провалилась, литературный конструктор для антикультурных онанистов не пошел в тираж, тем самым нанеся серьезный урон издательскому кошельку. Высоколобые ревнители классической литературы радостно били в ладоши и отстирывали окровавленные в критических боях с массовым читателем доспехи. А массовому читателю, пишет Лем, все это быстро наскучило: зачем мучить одинокого Одиссея послевоенной рефлексией двадцатого века и подставлять его гузно под волосатые чресла Циклопа? Лениво, да и катились бы лесом эти «умственные упражнения». Массовый читатель должен развлекаться, а не развлекать. Но после прочтения у меня остался только один вопрос. Как так получается, господа алчные капиталисты? Годами законченная бизнес-идея лежала прямо перед глазами, а вы ее до сих пор не воплотили. Упущение ли это или потребительское отношение к жемчужинам мировой культуры отбило в вас и желание думать? Что-то тут не так. Станислав Лем ушел из жизни не так давно и в полной мере успел застать натиск всяческого «фанфикшна», наверняка слышал о глуповатых милых кроссоверах, в которых Том Сойер рука об руку действовал с капитаном Немо, а президент Линкольн гонялся за вампирами-консерваторами с топором и дрекольем в руках. Прошло немного времени, и вот уже изуверские «эксперименты» над формой и содержанием превратились в ежедневный фон. Вчера Шерлок Холмс и доктор Ватсон ожесточенно полемизировали в соцсетях об устройстве солнечной системы, а сегодня Николай Васильевич Гоголь, изрядно употребив, расследует паранормальную активность в селе Диканька. Помните, как в лемовском же «Футурологическом конгрессе» реклама призывала таблетку генералина «проглотить, запить водицей и превзойти Клаузевица»? Иногда кажется, что в недрах массовой культуру уже давно такая чудо-пилюля появилась. Я бы ей даже рекламную сентенцию предложил: «Склей, нарежь, зашей, и вот — в IMAX’е крутят твой компот». Удивляюсь только сомнению пана Станислава в том, что не найдется желающих приватизировать безразличие к «вечным символам душевной чистоты». Оглядитесь: изрядно их. «Никто не захотел играть в осквернение литературы», — пишет Лем. — «Потому что массовый читатель не видит различия между Толстым и убогим графоманом». Сомневаетесь, что пан не так уж и не прав? Да в каждой второй книге по копирайтингу и интернет-редактуре едва ли не прямым текстам повторяют эту формулу: «Толстой, конечно, велик, но каков графоман! Фу, фу, таким быть!» И так вот по капле вливается в сознание человека мысль, что шедеврами можно пользоваться как перчатками. Подобрал к пальто или шляпе (цитата в соцсети по настроению, фанфик или безумный киносценарий), поносил и выбросил. «Современный читатель слишком обленился, чтобы собственноручно раздевать, мучить и насиловать себе подобных. Теперь для этого есть профессионалы» — вывод достойный гения. Только не учел он, что профессионалы любят деньги, а значит и способ зарабатывать на читательской лени отыщут. Ну а любителям останется «фанфикшн», «кроссоверы» и подписка на порноресурсы. Другой пример лемовской псевдорецензии — критика несуществующего романа «Группенфюрер Луи XVI». Сюжет навеян классическими историями про пиратов, захвативших маленькое королевство. Этакое государства шиворот-навыворот. Спасая свои жалкие шкуры, из уничтоженного Третьего Рейха бегут в Аргентину группенфюрер СС Таудлиц и его свита. Вчерашние охранники концлагерей, капиталистические бонзы, маркетанты и путаны всех мастей, вместе со своим полоумным предводителем, захватив набитый долларами чемодан, прибывают в Южную Америку. Там они при помощи оружия захватывают в рабстве маленькую индейскую деревушку, после чего Таудлиц начинает осуществлять свой грандиозный по скудоумию и пошлости план. Воспитанный на романах Дюма, Карла Мая и прочих, он решает выстроить двор французского короля, каким тот был в XVIII в. Получается, естественно, убого и коряво. Весь двор «Людовика»-Таудлица — это извращенная омерзительная пародия на порочные проявления общественной организации. Здесь и без того изживший себя монархический церемониал деградировал до отбивания земных поклонов и грубой лести; здесь вчерашние бордель-маман играют в аристократок, а их кавалеры, бывшие эсесовцы и приспешники, титулуются «герцогами де Роган» и «кардиналами де Сотерне». В рецензии на «Группенфюрера Луи XI» Станислав Лем легкими касаниями критического пера умудряется нарисовать яркую образную картину безумного общества лжи. Лжи, которая становится тканью реальности для подданых короля-самозванца, человека недалекого, военного преступника и вчерашнего ярого нациста. В основе рецензируемого романа — лейтмотив лжи, как основы для извращенной общественной организации. Он не только вторит обличающим амбивалентный цинизм преступной власти произведениям (например, повесть Родари «Джельсомино в стране лжецов» и «1984» Оруэлла), но и в чем-то пугающе перекликается с реальностью. Короткое лемовское эссе приводит в ужас от ощущения, что мир может перейти в эпоху, когда реконструкции подвергнутся темнейшие проявления архаики. Причем реконструкции бесконечно грязной и пошлой. Лем постулирует, что проникновение даже толики реального в такой изолированный ущербный мир неизбежно его уничтожит, но так ли это? Жизнь в мире, где собаки мяукают и гоняются за мышами, в булочной продают чернила, а черные пирамидки заставляют именовать белыми, невозможна. Человек даже самой бледной и хилой совести в таком мире сразу же сойдет с ума. Потому я очень и очень надеюсь, что псевдорецензию на этот псевдороман писал Лем-фантаст, но не Лем-футуролог. Hide

You have been terminated ^^

И здесь тоже засранский крутилятор на южном мосту, который потом фиг почистишь/смажешь? upd. Разобался → нормальное пассивное охлаждение, слава богу. Эти убогие фенечки на большинстве x570 плат меня отталкивают.