Forgotten Realms: The Prison

[Elhant 14 573]

---

---

- Ты уверен?

- Есть только один выход отсюда.

- Да, один. И они должны помочь. Они – единственный шанс. Интересно, не так ли?

- Мы оба знаем, что это будет не в первый раз. Это всегда – самый лучший вариант.

- И как этот вариант до сих пор тебе служил? Смотри, где ты оказался. Смотри, чем все закончилось.

- Еще ничего не закончилось.

---

Появление

Маг

Уровень первый: Наследие

• Таверна
  
• Кентавры
  
• Роща
  
• Сердце Леса
  
• Возвращение
  
• Руины и встреча
  
• Малугрим
  
• Возвращение
  

Уровень второй: Артефакт

• Калимпорт
  
• Появление Многоликого
  
• Встреча с Артексом
  
• Дом в районе Эмеральда, бой
  
• Резиденция Катайра. Внутри
  
• Гостеприимство гильдии Лицука
  
• Пустыня Калима
  
• Руины, бой
  
• Пещера и дракон
  
• Возвращение
  

Сон

Уровень третий: Последствия

• Миф Драннор. События
  
• Перемещение, бой. Новый город
  
• Старый город. Появление Эрно. Разработка плана
  
• Расследование и прохождение испытаний
  
• Исследование подземных переходов. Разговор с Верраникусом
  
• Посещение стражи. Извинения. Договор с Аллерно
  
• Новое будущее
  
• Башня. Бой. Выбор
  
• Возвращение
  

Уровень четвертый: Жертва

• Долина Теней
  
• Город. Задания
  
• Храм Утреннего Рассвета. Опознание артефактов. Загадочный старик
  
• Помощь с организацией и разговор с Джаэн. Замок Гримстэд, убежище изгнанника. Друиды, лич
  
• Выслеживание оборотней. Разведка. Дроу
  
• Алхимик, Лес Спайдерхаунт. Оборона, бой. Эльфы.
  
• Выступление барда. Дом у леса. Оборотни, бой, исцеление. Холм Смотрителя.
  
• Разговор с хозяйкой сгоревшего дома. Замок Крейг.
  
• Нападение. Выбор.
  
• Жертва и возвращение.
  

Предложение

Уровень пятый: Предательство

• Долина Ледяного Ветра
  
• Брин Шандер. Сага о топоре
  
• Встреча с Дриззтом в таверне
  
• Пещера и новое знакомство, бой. Допрос
  
• Под землей
  
• Неожиданное препятствие, бой
  
• Башня. Побег
  
• Друзья и враги
  
• Возвращение
  

Уровень шестой: Ад

• Авернус
  
• Башня
  
• Заключение
  
• Арена
  
• Крепость Бела
  
• Мученик
  
• Лабиринт
  
• На полпути обратно, бой
  
• Возвращение
  

Финал: Клетка

Последний бой

Выбор, решающий все

Эпилог

• Ribka - Каури Иволга (паладин, законопослушно-добрая)
  
• Rei - Лирлин (колдунья, хаотично-добрая)
  
• Nevrar - Илларион из Виса (избранник, законопослушно-добрый)
  
• Yambie - Леви Бродяга (чернокнижник, хаотично-нейтральный)
  
• Hikaru - Алаяйя (следопыт, нейтрально-добрая)
  
• Gорыныч - Мог Гааш (варвар, истинно-нейтральный)
  
• Zuzanna - Канниган (бард, нейтрально-злой)
  
• FOX69 - Гош Гэмджи (плут, хаотично-нейтральный)
  
• Dmitry Shepard - Рисса (волшебница, нейтрально-добрая)
  

Комната: ЗК

Изменено 8 мая, 2014 пользователем Elhant

[Rеi 13 523]

Во сне сбываются мечты?

Дети хранят множество тайн, недоступных взрослым. Маленькие шпионы, узнающие с легкостью места спрятанных карамелек, истинные взаимоотношения между людьми и выхватывающие секреты из рук самих богов. Высшие, как и взрослые, всегда подпускают детей к себе, не чувствуя угрозы. Рыцари никогда не обидят ребенка, зная цену его жизни в пока ещё неокрепшем теле. Даже если у мальчика за спиной будет спрятан острый осколок. За изнанкой моря было обязательно что-то спрятано, и только рожденные его солью надёжно хранили эти тайны.

Этого мало, чтобы остудить пыл девочки, ежедневно приходящей на пляж в поисках ракушек. Зачем их ей так много, когда уже все руки и шея укрыты тяжелыми гроздьями, царапающими то тут, то там кожу. Девочка из тех, кто знает секрет морского ветра, невидимый остальными.

Знает, почему опасны волны морские и каждый день приветствует их, помахав ладошкой и после ощутив соленые брызги на щеках. Ласковые радужные поцелуи.

Ладонь зарывается в мелкие кудряшки, и человеческий котенок блаженно жмурится, прижимаясь к цветастой юбке. Она видит больше, чем другие.

- Почему тоскуют те, кто заслужил полета?

- Не разочаровывайся в этом восходе. Не обвиняй мир, малышка. Они станут сильнее. Ведь ты хочешь, чтобы я снова пришла?

- В этом небе столько боли, я его согрею… обещай, что будешь приходить. Обещай!

- Я буду приходить к тебе, милая, - девушка наклоняется, и весь мир для малышки окрашивается в теплые переливы золота, и губы, касающиеся ее лба, самые нежные. Самые любящие. Они ей шепчут. – Смотри, какого цвета облака у солнца.

Небеса окрасились ярким, густым и нереальным светом.

Больше не было смысла закрывать глаза и бояться удара нависшей угрозы. На каменный монолит была положена подушка – кто-то дал себе труд позаботиться о владыческой попе. Рыжая явственно ощутила себя собой – и начала извиваться, словно прикованная цепями к могущественному.. артефакту? По ногам, укрытым дорогими тканями, струилась чистая энергия, проникая вглубь и насыщая ее.

Начала кричать, сопротивляясь только ради самого сопротивления.

Колдунья даже бровью не повела за все время церемонии.

Лирлин даже не повернула голову, чтобы сосчитать фигуры за своей спиной. Поблизости их было около десятка. Тела со знакомыми лицами бездыханно лежали у ног. Лишь маленькое, тягуче-ленивое желание. Рыжая знала все необходимое и даже больше. Нежилась в ослепительном свете, мало-помалу накапливая его в себе. И закрыла глаза.

Людей не спрашивают, как они хотят закончить свою жизнь. Всегда банально и незримые мечты о крепкой семье, необъятной власти и золоте, что дождём будет падать с широких ладоней. Будет это красота, которую не посмеют осквернить похотью. Будет стойкая вера, что отдалит личность от родных и близких. Будет это просто счастье, чью суть он никогда не сможет объяснить. Ноги зачастую сами ведут по тропе, а глаза… глаза не смотрят в этот момент. Вместе с мыслями они канули во мрак. Нет больше цветущей поляны с белоснежной беседкой, где оба будут пить чай. Башня будет тянуться ввысь, а черепа будут пополняться, приветствуя незваных гостей, но уже дорогих чёрной душе.

Разве спрашивают мертвецов – хотели они такой участи? Разве спросили его? Дух скалится. Дух кричит. Дух стремится ухватиться за соломинку жизни и вместе с лёгкими вкусить в первый раз воздух, как младенец принимает первую боль вместе с матерью.

Дух кричит. Дух стремится к жизни.

Эта тундра кажется бесконечной, хотя чёрные окна отчаянно пытаются найти что-то живое кроме сухой травинки. Камни трещат друг об друга, как их касается нога, а хвост общается с ветром, ловля гребешком свист. Тяжестью нависает на голову с острыми плечами. Почему бы нет? Что прячет за собой туман? Что-то ценное, нечто могущественное и большое. Дорога остаётся бесконечной, пока глаза правильно не присмотрятся.

А Бродяга не обернётся назад. Чтобы найти то, что ищет на обратном пути. Упущенное вначале и давшее знать о себе в конце. Картина не так важна художнику, когда присутствуют люди. Их жесты, их мимика, их действия – улыбки, смех, плач, горе и безразличие. Маленькая девочка в серой толпе будет единственным ярким пятном на готовом холсте, но правители королевств будут возмущены столь опрометчивым поступком творца к их личностям.

Когда-нибудь ты увидишь этого седым старцем, что-то бубнившего себе под нос и вечно-молодым болтающим хвостом... а зубы целыми хоть останутся?

Самое большое счастье для смертного – уйти в то время, когда сам того решает. Когда долги уплачены и единственной целью остается встреча с полноценной свободой. Не зря люди так цепляются за возможность мучить себя и остальных вечность. Право, наделенное с рождения, связывая в одну нить ласковые улыбки и синяки, неизменно появляющиеся у любого идущего своей дорогой существа. Кто-то будет держать одну нить как моё, своё и присвоенное. А кто-то только для того, чтобы не дать упасть. Круг незамкнут и на нитях сохраняются яркие капли цвета сапфира.

Время не ценит холсты, святыни, но чествует тех, кто сверг. Время закроет глаза на всё. Но ты не время. Ты — человек. Твое дело – выживать всегда и в любой ситуации. Потому что так завещали предки. Потому что есть зависимые именно от твоей красной жидкости.

Становилось холодно, и камень под ногами жадно впивается трещинками в плоть и тепло ещё напоенного кровью тела. Время жалит и сковывает тисками. Мало рыжей было этого дня?

Холодно… Теперь стало холодно и больно.

Тень похожа на конус на его щеках. Врождённые пятна, а для других – краска, что выделяет из серой толпы. Вещи не уходят вместе с мертвецом по ту сторону. Они остаются в том мире, вправе других использовать их в нужном назначение… или придать огню, как память ушедшему и тотчас дар природе.

Голос Богов в ветре!

Прислушайся, огненная голова, разве не слышишь, как поёт тебе Сун? Верующая Сун. Дочь Сун. Почему бы тебе не поставить себя в круг с Великим Божеством и полубогиней, как смертная? Этому незачем ставить себя с кем-то. Можно лишь слушать. Идти на зов, где заканчивается кровавая река. А может что-то светлое? Может летописи лишь обманывают сознание? Как и молитвы, что воспевают в храмах жрецы? Почему то к чему покровители привязываются – для них не может быть так, как хотят они? Где Ловиатор прощает им грехи и смывает с ладоней алую жидкость. Где Бешаба гладит покровителя по голове, утешая, повествуя горькую правду. Этого Келемвор не провожал. Не видел. Не ощущал латную перчатку на локте.

Никто не поёт. Никто не танцует.

Идёшь слепо? Заблудился? Слушаешь журчание ручья, а не скрип дерева, чью мёртвую корку обнимают языки огня? Но ходишь, ходишь, ходишь и руки тянуться к тени, как уголки губ расширяются в ухмылке, а из уст выходит хриплый смешок. Тут не так холодно, огненная голова. А может просто этот тёплый? Страннику с колючей гривой не так одиноко в тумане, когда есть смысл гоняться за тенями. Хоть самую вечность, но сердце будет ликовать, и смеяться вместе с хозяином.

Вот и все?

Бешаба почему? Чем он провинился перед тобой? За какие прегрешения ты оставила без своей защиты? Ведь молился тебе, наверняка, молился! Но ты не слышала его. Или не желала слышать? Признавайся, мерзавка! А ведь просьба могла быть высказанной неверно. Что тогда исполнять, вмешиваясь в годы существа. Замысел остается за двойным дном, хотя шкатулка уже опустошена.

Ко всему привыкаешь, и к крови и дрожи собственного тела. Разве сюда должна была привести песня для ручейка, наперекор всему спускающегося вниз, чтобы напоить русокосую девочку с замаранными щеками. Вода растворяет кровь и дарит ее всем, кто нуждается в малых каплях.

А может быть теням можно позволить кружить? Выполняя обещание, поднимается голова и нервно оглядывается на зов. Знакомый зов. Забытый голос. Да только не понять, за что терзают горло своими иглами носящие лаву под кожей.

- Вот и все? – спрашивает громче огненная голова. Глаза потускневшие, окна дома, который остался пустой коробкой. В которой нет радостного мяуканья и веселых догонялок.

- Всё? – переспрашивает хриплый голос, а гребешок касается ткани, осязая искусство из бархата.

Яркое платье. Яркие украшения. Яркие перья, что украшают огненную голову. Подходит синий к красному? Как зелёный к жёлтому? Вода превратиться в море крови, а на зелёной поляне будут расти множество жёлтых цветков – пушистых, как шерсть котёнка и со стойким запахом самого пряного на вкус напитка. Они будут тянуться к солнцу. Когда-то из них вырастут деревья, а спустя века – могучие горы уступившие корой крепкому камню. Чем выше ступаешь, тем сильнее колит кожу холод.

Этому разве холодно?

А огненной голове холодно?

Два окна, которые прячут в себе семейную идиллию. Большая семья, в которой изо дня в день не прекращаются ссоры и тихий шорох любовников, чьи руки аккуратно касаются друг друга, боясь разочаровать близкого сердцу. Два окна пусты… почему? Потому что этого не спросили? Потому что было больно не так как раньше? Бродяга злился, но куда деть злобу? Куда деть смех? Смысл выражать эмоции, когда для души нет причин её выражать?

- Что-то закончилось? – спросил хвостатый тифлинг. Спина сгорблена. Глаза покраснели, а вместе с тем появился ещё одни конусы вокруг веки, что тянутся к скулам.

Как новое начало? Как новый конец? Что это всё значит? Он всё равно ничего не решит.

- Лирлин-Лин-Лир, - ладони тянуться, пальцами дотрагиваясь веснушек, но ухмылка искренняя, как и смех, - пуста, как яма. Пуста, как шкатулка. Это конец для Лирлин-Лин-Лир? А конец ли для Бродяги? Этот хочет пожить ещё немного…

Прозрачные руки, обессилевшие пальцы. Ты не примешь такую Лирлин-Лир-Лир? Много часов было проведено в темноте и даже кудряшки раскручиваются, по прихоти тяжелой воды, а не легкого дыхания ветра. Время появится и укачает в своей колыбели колдунью, чтобы и дальше она была готова. К тому, чтобы вовремя принять свой последний вдох.

Лирлин робко рассмеялась, погладывая на хвост, руки, ухнув в черноту глаз и поманив ее к себе поближе.

Леви оказался в ее руках. Теперь стало меньше, чем одна боль, но на время, подобно вину, лихорадкой расползаясь по коже. Веселый Бродяга. Смешливый Бродяга. Теплый потомок собственного отца демона.

Может быть… Пальцы ведут по темным линиям, знакомясь и поддаваясь обманчивой надежде.

- Бродяга сможет проснуться. Ведь сможет? Так было обещано Лирлин. Только сколько дорог не пройдет, будет видеть чужие лица. Бродяга вечен, такие не умирают. Твое имя сохранит тебя. Веришь мне? – шепчет, глотая слезы. – Вспомнишь крики и прикосновения губ? Вспомнишь мелкие порезы и верность Кастис?

Пожалуйста, не убегай, Бродяга. Больше не холодно и не страшно, пальцы двигаются и могут прижимать к себе то, что стало дорога. Люди хотели бы не отпускать свое никогда.

Камни поют свою симфонию. Они зовут, но тифлинг спешить не будет. Он согласится. Он будет бегать тут вечно, посмеиваясь и гоняясь за тенями, пока через короткое время не услышит грубый бас цепей, что утащат его прочь отсюда.

Это конец, огненная голова? Или это шанс, Лирлин-Лин-Лир?

Губы тянуться к щеке, касаются влаги, осушая её и так же со второй. Поцелованная солнцем должна гореть. Должна беззаботно порхать, как бабочки водяной земли, но сиять лучами огненного шара.

- Если с севера подует южный ветер, если луну заменит солнце, а ледяные горы украсит покров зелени, то вернёт Ао всех незаслуженно убитых? Вернёт желанных детей, любимых рыцарей и бродяг, что за спиной носили истории? Только эстет получит самый вкусный десерт. Только тот, кто стремиться к своему духу – узнает Истину, найденную в Ветрености? – пальцы путаются в кудрях, глаза видят каждую ценность изумрудов, а губы исказились в ухмылке, и не позволяют хозяину отдаваться горечи.

Знает Бродяга, что такое печаль? Знает. В Тэе была и семья. Всего было немного. Люди, называвшее себя родителями этого. Было немного счастья, немного печали, немного смеха, немного слёз. Было смущение от взрослой дамы в лёгких одеяниях и сверкающих украшениях. Был смех от упавшего в грязь работорговца, посрамившего себя перед семьёй. Демоны тонкие натуры, но люди дотошные.

- Этот верил Лирлин-Лин-Лир. Этот делал больно Лирлин-Лин-Лир. Но с Лирлин-Лин-Лир слова путались. Путали других. Этот, - он оглянулся, - будет долго здесь ходить? Этот не знает. Этот будет тешить себя памятью, когда будет грустно. Будет смеяться, когда памяти захочет дать жизнь. Этому нравиться повторять твоё имя, - Бродяга захихикал и смущённо отвёл глаза в сторону, хотя лоб коснулся лба, слабо толкнув, - Лирлин-Лин-Лир. Ты пожелала этому доброго утра? Покормила грушей? Шоколадом? Весёлая Лирлин-Лин-Лир. Бедная Лирлин-Лин-Лир. Сильная Лирлин-Лин-Лир. Поцелованным солнцем не идут хрусталики, но маска милее от этого.

Губы тянуться. Ладони осязают, как первые отстраняются.

- Смейся, Лирлин-Лин-Лир. Будешь смеяться? Люди не забывают. Люди прячут. Память вечна. Память – знание. Смейся, Лирлин-Лин-Лир.

К чему шанс, как думаешь, Бродяга, стать решетом, через который со временем будут проплывать рыбки. Смех будет отражением по ту сторону плана кровавой скалы, и со временем голос окрепнет и станет тоньше, чувствительнее.

- Боли не было, и неудач тоже. А может быть лучше бы и были? Отмерянные щедрой рукой, но и поцелуев, - губы коснулись уголков губ, и девушка, виня случайного ящера, Многоликого, рок и каждый камень темной цитадели, укусила щеку Бродяги, - их могло быть больше. Колдунья тебя послушается, и обещает помнить. Только для себя. Может быть, ты будешь слышать песни, а может быть, вернешься и вернешь соскользнувшее с рук?

Болезненное повторение ошибок, пока не усвоен урок. Леви торопится, не признаваясь даже самому себе. Или яркому пятну гостьи этого унылого места. Только это мало, чтобы закрылись изумрудные глаза.

Можно запомнить все, если обращать внимание на каждую морщинку, а пальцами узнавать то, что скрыто под завитками волос на затылке. Повезло Леви, считать он начал раньше. Лирлин прогадала, доверившись другим. Помнить будет меньше, но от этого ни легче, ни менее ярко. Жадный человечек. Щека – на миг или всю вечность – касается плеча тифлинга в покорном жесте.

Откуда он создает серу? Что ему снилось? Какой нектар увидел бы в своих мечтах? И зачем ему – несомненно высшему – бы отвечать на такие вопросы.

Она хотела бы сказать, что есть к чему возвращаться в прошлом. Теперь – есть? Неминуемо зная, что будет и переживая раз за разом? О нет, дорога поведет дальше, даже если потащит за волосы. Но девушка пойдет добровольно. Ухмыляясь, улыбаясь и, наконец, смеясь. Со временем, но память останется.

- Истину, найденную в Вечности, узнает, - снова шепот и глубокое дыхание, чтобы не слышали демоны. Чтобы не отнимали солнце, которое не слепит. Успокаивает. – В Единстве хранится секрет на дне обманчиво пустой шкатулки. Он там и будет. Он укроет невысказанную тайну, Леви.

- Солнце! – воскликнул тифлинг, положив запачканные ладони на рыжие кудряшки. Тянуться, как бесконечность и всё равно игривые, когда хозяйка покрасила лицо в тёмные тона. – Будет весело, - продолжал Бродяга, - если у этого вырастут рога? Уши длинные, как у эльфа и даже больше? Хвосту не будет так скучно.

Нос уткнулся в огненную макушку, а плечи предательски вздрагивают в смехе.

В смехе?

Ладони держат бывалую тень. Удерживают в руках палящий подушечки пальцев шарик. Этот когда-нибудь досчитает веснушки и провесит на дереве, удерживая колени согнутыми, дольше, видя перед собой картинку медленно падающих полукровок к небу. Возьми солнце! Утащи с собой в пропасть и смейся, смейся, утешаясь девичьей красотой. Как слова за словами заставят рождаться стрекоз и бабочек. Кружится в бесконечном вихре, путая весь мир и круг Великих Божеств, которые смеют, стоят ближе к Ао. Жалуешься ли ты над одним из потомков двух миров? Услышишь смех, режущий, как клинок тэйского рыцаря? И внемлешь словам, что для каждого покажутся тебе красивой обёрткой без сладкой ириски? Этого не спрашивали. Этот не винит Бешабу.

Может так и лучше?

Смейся, огненная голова. Каждому демону симпатична невинность. Духовная, как драгоценный камень, – огоньки изумруда, – который ни один из них никогда не сможет подержать в когтистых ладонях.

- Этот запомнит. Этот вернёт? Как решают Божества, как играет Грех, но когда природа поступит против Королевств – круг приносит то, что случается, разы в века… этот говорит глупости? Этот несёт чушь? Этот хотел быть мудрым, но этот мудрый для себя, а не для других, - Бродяга оборачивается и печально опускает брови, а ладони касаются щёк поцелованной солнцем.

Стараешься заглянуть в душу. В глаза! Но как много продолжают скрывать. Неискренние и вероломные.

Бродяга криво усмехается и смеётся. Улыбающимися и скалящими зубы губами касается лба. Замирает? Смотрит в глаза и ищет. Его никто не спрашивал. Но он смеётся. Просит и огненную голову, чьи собственные и хвостатого слова заплетались в косички: ручьём, огнём, ветром и листвой.

Спасибо, Лирлин-Лин-Лир. Смейся, Лирлин-Лин-Лир.

Бродяга запомнит. Вернёт? Слушай шепот Божеств внимательно.

- Я хочу проснуться… - девочка смотрит на выросшее посреди боли и крови яркое дерево. Касается его коры, гладит, царапает и сдирает ее, пока пальцы не орошает чужая алая соль. Пробует на вкус.

Приходит понимание. Девочка устраивается у корней дерева, защищая себя объятьями и, улыбаясь, засыпает.

Изменено 1 января, 2014 пользователем Rеi

[Nevrar 21 618]

Когда он вышел он понял что опоздал. Лирлин, больше было некому, больше Она очень переживала смерть Бродяги, от которого многие отказывались из-за его странностей и происхождения, она была, пожалуй, единственным человеком, который понимал его. Теперь же чем она думала, никто кроме нее знать не мог. Но он догадывался, и не знал, как ей помочь сейчас. Было правильным дать зажечь костёр ей, оставалось надеяться, что все кто хотели проститься с тифлингом сделали это. Яркое пламя охватило костер и лежащего на нём Бродягу. В отделении от костра, стоя кто-то. Они всматривались в пляшущие языки пламени и думали каждый о своем. Илларион зажёг факел и обошла костер вокруг зажигая его еще с нескольких сторон, чтобы пламя охватило Бродягу равномерно. Когда дело было сделано, он положил в пламя сам факел, и отошла в сторону, где жестом начертил в воздухе какой-то знак. И принялся за погребальную речь. Говорить её должен был тот кто хорошо знал его, и здесь со скорбью в сердце он чувствовал себя виноватым ещё больше.

-Мы собрались здесь, что почтить память и простится, с нашим товарищем и другом: Того кого мы называли Бродягой. Пускай мы не знали его имени, он навсегда станется в нашей памяти светлым человеком, который умел радоваться, и любил жизнь какая она есть, и умел во всём видеть только хорошее. Его жизнь в бою окончилась не справедливо рано, но я знаю, что в душе ты был светлым человеком, со своими странностями, но искренним и честным, ценящим свободу и любящим радость. Прощай тот кто назвался Бродяга, мы будем помнить о тебе и о твоей жертве, которая, обещаю, не будет напрасной. Келемвор и покровитель его, прими паству свою в свои владения, пусть найдёт он покой и умиротворение и того что ищет в царстве его. Да благословиться поступить его, и молю я Илматера, не дать злу свершиться над его душой...

Следом сквозь потрескивание костра пошли слова молитв, уносящие тлеющие искры высоко в небо, где они кружились в невиданном танце и так и исчезали в небесной выси. Спустя недолгое время костер догорел, и от него остался только пепел и прах который клирик собрал в небольшой кожаный мешок, заранее исписанный символами оберегами. Чтобы его тело и память не останутся в этом месте, когда всё закончиться.

[Dmitry Shepard 30 658]

История повторяется. Только в прошлом, том жутком, стирающем какие-либо иллюзии и надежды прошлом на погребальном костре лежали два тела. И если бы не расторопность клирика, возможно и в этот раз было бы два тела. Рисса зябко поежилась, хотя было тепло. "Беги, тифлинг, так и не открывший мне своего имени. Иди...дальше. И не оглядывайся, плохая примета. Впереди еще много перекрестков, может встретимся. А пока - прощай".

[Nevrar 21 618]

Разворачиваясь и уже собираясь уходить обратно, клирик столкнулся взглядом с волшебницей, та стояла в стороне с некоторой отрешённостью, смотря на происходящее, что не ускользнуло от его взора. Молчаливо он встал рядом, подняв свой взгляд туда же куда смотрела и она. Он не задавался вопросом, почему именно Бродяга? Почему именно он? Он не судья, и лишь богам велено судить. Но здесь, место терзающие их словно чего-то добивалось, словно стремясь выбить душу из тела. Речь вышла сухой, хоть и искренней, но одной скорби бывает мало. Ещё важно любить человека, и ценить его. Чего-то этого не хватало. Как и не хватало людей здесь. И он вновь задумался как же ему вести этих людей, и сдержать слово, данное ему тогда в лесу, в месте что было отсюда видно? Друзья, команда, цепь. Что из этого, правда? Что он мог бы сделать?

-Ты в порядке? -Решил он поинтересоваться, вспомнив что так и не задал этот банальный вопрос тогда зайдя к ней в комнату.

[Dmitry Shepard 30 658]

-Ты в порядке? -Решил он поинтересоваться, вспомнив что так и не задал этот банальный вопрос тогда зайдя к ней в комнату.

- Это уже было. Точно также танцевали языки пламени, точно также трещало дерево, поглощаемое огнем, точно также пахло паленой плотью. Только на костре был не тифлинг, а два человека, составлявшие весь мир для меня, - отрешенно проговорила волшебница, глядя на огонь и встряхнула головой.- Нет, я не в порядке. Но буду со временем, - благодарно посмотрела на клирика Рисса. - Пройдемся? Думаю, пришло время тебе узнать обо мне несколько больше.

[Nevrar 21 618]

Двое составляющие всю жизнь, родители? Это была первая мысль пришедшая в голову, но не стал гадать более, что было бы просто дурно. Она хотела... раскрыться? Просто поговорить? Он не знал что ей пока ответить. Он кивнул вперед, приглашая за собой. Потери были у каждого человека, оставляя за собой болящей шрам, у кого-то больший, у кого-то меньшей. Он не хотел делать каких либо догадок, а просто молчаливо прислушался к её словам.

[Dmitry Shepard 30 658]

Рисса не стала говорить сразу, сначала дождавшись, пока дорожка не выведет их к уютной аллее.

- Мой отец был королевским палачом, мать - волшебницей. Отец всегда был дружен с королем, хоть он и не говорил, почему. Я уже потом узнала, что он спас ему жизнь. Поначалу у меня не проявились магические способности и отец растил из меня замену себе. Ты должен понять, что я не вижу ничего крамольного в причинении боли тому, кто сам причинил ее многим по своей воле, так меня воспитали. В этом есть справедливость - ты мучил, так ощути муки своих жертв на себе. К отцу, а потом и ко мне попадали только убийцы, насильники, детоубийцы. Мерзейшая мерзость и накипь земли людской. Потом я ощутила в себе биение магии и у меня появился выбор - кем в итоге стать, волшебницей или палачом. Но выбор сделали за меня. Заговор. Мятежники спланировали все очень умело и грамотно, за одну ночь власть в Кормире должна была смениться, а все сторонники короля исчезнуть бесследно. К отцу у многих были свои счеты и в наш дом ворвались, как и в многие другие дома в ту ночь. С ними был опытный маг и ни мама, ни я не смогли ничего сделать, нас парализовало почти сразу. А потом нам предложили выбор - либо я пытаю мать и отца, либо он пытает ее и меня. Награда - жизнь. Откажемся оба - умрем все трое, медленно и мучительно.

В голосе Риссы отчетливо слышались печаль и неизбывная боль. Она подошла к скамейке и устроилась на ней, жестом показав Иллариону сесть рядом.

[Nevrar 21 618]

Слова утешения, это было первое чему следовало научиться клирику. Поддержке словом, может быть, это не то что чему можно научиться и что просто приходит со временем. С даром, легко исцелять, вылечить тело несложно, белое с белом, красное с красном, белое с белым, и чтобы всё было цело и кровь текла по жилам. Душу, куда сложней. Но здесь, дар давал сбой, а он оказался плохим учеником. Может быть, слова тут были и вовсе излишни, он представил и лицо маленькой девочки, и её родителей. И что ей довелось пережить, страх, солёный вкус крови, боль и крики. Пожалуй, это был ужас, кажущийся глупостью по сравнению с лицом твари из ада и ритуальным кругом из плоти и крови. Демона можно убить, изгнать, а после легко забыть, уйти с чистой душой. Но такое, не забывается некогда. Далее можно было не продолжать. Он понял, всё понял и ему стало стыдно, он был несправедлив и жесток, за ненавистной ему же ненавистью забыв о другом. Слова, никакие слова, ни время, наверное, были не способны унять эту боль и стереть кошмары из снов. Просто не было таких, слов. Не существовало. Своих родителей он не знал, но представив себя на её месте, ему стало жутко, но страх ничто в сравнению с грустью и болью. Выбор, в котором нет, вообще ничего нет кроме… Нет, он не смог бы, просто не смог бы, ни тогда, ни жить после со всем этим. Но она, смогла ли? Можно ли было жить с этим? Сила характера, это было не то слово.

-Рисса, если тебе тяжело об этом говорить… -Сказал он присев рядом

[Dmitry Shepard 30 658]

-Рисса, если тебе тяжело об этом говорить… -Сказал он присев рядом

- Я должна, - упрямо нахмурившись, перебила Рисса мужчину. - Иначе ты не поймешь всего.

Прерывисто вздохнув, волшебница продолжила говорить дальше.

- Я...я согласилась. Отец только ободряюще кивнул, а мама улыбнулась, как будто я ей косы собиралась заплетать. У нее были великолепные черные волосы, я в детстве всегда ими восхищалась и обожала заплетать их по всякому и очень хотела себе такие же и боялась, что они не вырастут, а она гладила меня по голове и уверяла, что у меня уже сейчас волосы куда красивее, чем у нее, а будут еще лучше, - голос волшебницы стих и какое-то время она просто беззвучно шевелила губами, шепча...что? Молитву? Проклятья? Что-то идущее из самой души? Рисса закрыла глаза и возобновила рассказ.

- С меня сняли паралич и разложили передо мной инструменты. Они ожидаемо расслабились, юная, только-только перешагнувшая порог восемнадцатилетия девушка не казалась им угрозой. Я взяла в руки ланцет и в последний раз взглянула в глаза родителям. А потом перерезала им горла двумя быстрыми движениями. Милосердная смерть. Себя убить я не успела, маг не позволил. Недолго я надеялась, что они зарубят меня на месте за срыв их мести и развлечения, но их главарь не собирался отпускать меня в смерть так легко и предложил на практике выяснить, могут ли десять здоровых мужиков до смерти затрахать одну девушку.

Рисса открыла глаза и, глядя на клирика, безучастно закончила:

- Они просчитались. Сын короля не попал в ловушку и сумел поднять лояльные королю войска по тревоге. Город был окружен и методично зачищен. Только...когда королевская гвардия вошла в наш дом, они заканчивали второй круг. Я приходила в себя полгода, превратилась практически в призрак, не могла спать по ночам из-за кошмаров. И тогда дворцовый мистик предложил мне помолиться о помощи и уснуть в Храме Всех Богов, есть такой у нас в столице. Я сделала так. И во сне пришла Она и показала, как жить с каждодневной болью, как принять ее, сделать частью себя, как продолжить жить. На следующее утро из храма вышла совсем другая Рисса, не та, что входила вечером. Я снова поставила перед собой цель. Со временем я вернулась ко двору и, использовав все свое невеликое влияние, уговорила занявшего место на троне сына короля отдать бывших той ночью в нашем доме мне. Их не убили, просто арестовали и осудили к заключению. Король, к моему удивлению, согласился. Я неделю не выходила из пыточной, пока последний из этих тварей не умер и смерть их не была легка, о, нет. А после...после я и стала Хозяйкой Боли, как меня назвали. Теперь ты знаешь и можешь судить меня не на основе догм и предрассудков, Илларион, - полным боли взглядом посмотрела в золотистые глаза аасимара Рисса.

Изменено 1 января, 2014 пользователем Dmitry Shepard

[Hikaru 19 897]

Миф Драннор

Небо над их головами горело всеми цветами радуги, превращая ночь в прекрасный, красивый, сказочный день. Разноцветные огни вспыхивали то тут, то там, магические длинные «ленточки», словно змеи, летали, кружа между зданиями, паря над крышами домов. А те, кто когда-то посещал Долину Ледяного Ветра или бывал на Севере, могли узнать аналог того, что там называли северным сиянием. Оно было мягко пурпурного цвета, и украшало все небеса, что простирались над городом.

Над Миф Драннором. Гордостью всех эльфов. Местом, где все разумные расы могли жить в мире и согласии, местом, где магия защищала всех и была главным источником чудес.

Алайяйя радостно захлопала в ладоши и запрыгала, как маленькая.

- Как здесь красиво! Иволга, смотри - вон там санки, пошли кататься! Гош, а ты мне так и не показал, что такое пончики. Интересно, а здесь они есть? Пойдешь с нами кататься? Мог, и ты тоже! И все - ну, пожалуйста, пойдем, кататься все вместе, ведь сегодня праздник! Ой, а там еще и соревнования разные есть! - и полуэльфийка со смехом побежала вперед. - Догоняйте!

[FOX69 48 775]

Миф Драннор

Если бы у него была возможность выбирать где жить и осесть в старости, он непременно выбрал бы этот мир - наполненный красками, чудесами, магией и неизведанным.

На этот раз они вывалились в куда более благоприятный момент. Праздник, радость и счастливые лица, всеобщее воодушевление кругом и ни одного намёка на подвох. Хотя, как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но об этом пока думать не хотелось. А хотелось схватить за руку первую попавшуюся девчонку и танцевать с ней до упаду, а потом кататься на каруселях и смотреть фейерверк.

Алайяйя радостно захлопала в ладоши и запрыгала, как маленькая.

- Как здесь красиво! Иволга, смотри - вон там санки, пошли кататься! Гош, а ты мне так и не показал, что такое пончики. Интересно, а здесь они есть? Пойдешь с нами кататься? Мог, и ты тоже! И все - ну, пожалуйста, пойдем, кататься все вместе, ведь сегодня праздник! Ой, а там еще и соревнования разные есть! - и полуэльфийка со смехом побежала вперед. - Догоняйте!

Услышав призыв Али, Гош метнулся в толпу и, ловко шныряя под ногами многочисленных горожан, исчез. Появился он перед полуэльфийкой спустя несколько минут с большой тарелкой горячих пончиков посыпанных сладким снегом сахарной пудры.

- Вот! - победоносно воскликнул хин, протягивая подруге тарелку с угощением. - Это пончики. Тебе, - на его физиономии отразилось вселенское счастье, а на щеках и губах предательски белел сахар, выдававший недавнее греховное падение хина перед тарелкой пончиков, количество которых уменьшилось на треть.

Изменено 2 января, 2014 пользователем FOX69

[Zuzanna 2 083]

И все - ну, пожалуйста, пойдем, кататься все вместе, ведь сегодня праздник! Ой, а там еще и соревнования разные есть! - и полуэльфийка со смехом побежала вперед. - Догоняйте!

- Нет, вот уж дудки. Сейчас прям брошу все и побегу с сумасбродной кисонькой на каруселях резвиться, - открестился трубадур. - От позора не отмоешься.

Объект насмешек убежал на встречу развлечениям, а Канниган, тем временем, стряхнув как следует припорошенный снежок со скамейки, устроился под раскачивающимся фонарем. Стянув с ноги правый сапог, вытряхнул оттуда мелкие стервозные камушки и снова одел. Встал, огляделся.

[Gорыныч 3 797]

Мог, спокойно, глядел, как пламя пожирает тело Бродяги. За все путешествие они с ним и не говорили ни разу, но полуорк относился с уважением к этому народу. К тому же Бродяга погиб в бою, что для Мога было самой лучшей смертью, какой может погибнуть воин. Каких-то религиозных убеждений у него не было. Мог никому не молился. Поэтому, он молча поднял свое оружее, приветствуя тифлинга.

***

Их, снова, закружило и потащило куда-то.

"Ах ты ж, мля, нюк ты разэтакий" - думал Мог про хозяина этого, уже ненавистного, рая.

Куда их выкинуло, орк так и не понял. Одна из систер, с радостным визгом, куда-то убежала. Гош исчез следом.

Мог не разделял их восторга. Он медленно направился вперед, внимательно осматриваясь по сторонам.

[Nevrar 21 618]

С каждым её словом сердце замедляло свой ход, отчего становилось немного зябко. Оно словно застревало в нахлынувшей на него липкой пустоте и марке, так похожей на трясину. Мокрой, липкой и холодной, из которой нет надежды выбраться. Всё остальное тонуло где-то поблизости, становилось зябко. Похоже, он действительно был той самой сволочь, о которой она говорила. Перед ней была вина, но что она значит? Пустое, не имеющее значение. Своим осуждением он задевал её не раз, но и сейчас ему было нечего сказать, и судить, имел ли он право? Она была жестока, как и судьба к ней. Порочный круг не разрубить удар меча, не задев жертву, и растащить его нелегко. Поставить себя на месте жертвы, взглянуть её главами, и кто был большим зверем? Рождённый во плоти или скормленным с руки? Какими же мог быть зверями простые смертные люди, что даже худшие из демонов кажутся лишь блеклой тенью? Смотря в её глаза он видел лишь боль, старую, затвердевшую, ставшую основной сущности. Её, её он не мог понять, представить, но даже если смог этого было бы мало. Слишком мало. Ему просто нечего было не это ответить. Любое слово было бы лицемерным, да можно было бы что-то сказать?.. Легко сказать простые слова. Но что они значат?

-Мне жаль... И нечего ответить... -Сказал он ответив на её взгляд, проглатывая горькую слюну попытавшись поймать непослушные слова. Зная что нужно сказать что-то или сделать, но он не знал что. -Я был не прав. -Голос звучал тихо и сожалением и немного дрожал. Он не просил прощения, это было лишним, он просто констатировал как факт. -Но кровь никому не приносила счастья, и облегчения. И прошлое не изменить. Не так.

Он медленно встряхнул головой. Глупо, глупо, глупо. -И ты ведь, не хочешь этого?

[Dmitry Shepard 30 658]

-Мне жаль... И нечего ответить... -Сказал он ответив на её взгляд, проглатывая горькую слюну попытавшись поймать непослушные слова. Зная что нужно сказать что-то или сделать, но он не знал что. -Я был не прав. -Голос звучал тихо и сожалением и немного дрожал. Он не просил прощения, это было лишним, он просто констатировал как факт. -Но кровь никому не приносила счастья, и облегчения. И прошлое не изменить. Не так.

Он медленно встряхнул головой. Глупо, глупо, глупо. -И ты ведь, не хочешь этого?

Рисса сморгнула выступившие на глазах слезы.

- Нет, не хочу. Я хочу покоя. Ты должен понять, я никогда не заводила близких знакомств, не шла дальше короткого флирта, сошлись-разошлись. Лишь один раз я позволила себе большее и обожглась вновь, - рука Риссы машинально скользнула по животу. - У меня была дочь. И я вынуждена была отдать ее в приют. Тайно. Так, чтобы никто не догадался, в какой. Хотя сердце раздирало на куски. И все равно я еще долго боялась, что получу письмо, что плоть от плоти моей в руках кого-то, кто хочет использовать меня в своей игре.

Волшебница всхлипнула и прижалась к широкой груди Иллариона.

- Почему Она пришла первой, Илларион? Почему?

Изменено 2 января, 2014 пользователем Dmitry Shepard

[Nevrar 21 618]

Его догадка оказалась правдивой. Она действительно была ране беременна, и у неё было дочка. Интересно сколько ей сейчас было? Девочку было жалко, но в приюте, действительно ей могло было быть лучше. По себе он знал что это не так уж и плохо, особенно в сравнении с тем что могло ждать её дома.

-Не знаю. -Ответил он честно, почему Она пришла первой? Может так вышло, может Она сочла что та достойна личного снисхождения. -Я клирик. но в мыслях богов не ведаю. Пойдём. -Его рука скользнула по волосам, затем ниже по плечу пока наконец он не взял её за руку и не потянул за собой.

[Dmitry Shepard 30 658]

-Не знаю. -Ответил он честно, почему Она пришла первой? Может так вышло, может Она сочла что та достойна личного снисхождения. -Я клирик. но в мыслях богов не ведаю. Пойдём. -Его рука скользнула по волосам, затем ниже по плечу пока наконец он не взял её за руку и не потянул за собой.

Рисса послушно дала поднять себя со скамейки и повести...куда? Это было неважно, главным сейчас был он и его поступки, все остальное могло подождать своей очереди где-нибудь в другом месте, желательно подальше от "здесь и сейчас".

[Nevrar 21 618]

Илларион пройдя с десяток шагов от скамейки остановился, то ли раздумывая куда идти, то ли зачем. Он и сам честно сказать не знал куда и зачем, просто почувствовал что если он сейчас не уведёт её куда-нибудь от всего этого, то, то, то будет что-то плохое? Он не знал, вообще не знал что делать. Как говориться опыта "Близких знакомств" и "Сошлись-разошлись" у него не было вовсе, да и не думал он об этом и сейчас. Может, ему просто захотелось уйти от всего этого, и увести её за собой, показать что-нибудь хорошее, маленькую искру надежды. Он не знал что именно. Простить и отпустить собственные грехи и страхи, никто не мог кроме её самой. А если говорить проще... Очередная глупость. Одна из лун уже начала свой путь к вершине небосвода и это странное место мало-помалу заливал ее холодный свет. Где-то в дали пели не умолкающие сверчки, а из травы то и дело неожиданно направили выпрыгнуть кузнечики. Когда он сбавлял шаг стараясь идти бесшумно можно было расслышать как шуршит в кустах ёжик и где-то глухо стуча крыльями по воздуху пролетела сова? Или летучая мышь? Животные разбегались прочь от незваных гостей которые живо разбегались от их появления и лишь влажная трава и сломанные ветви хрустели под ногами. Он не знал куда ведут его ноги, но куда-то они должны были привести?

Но откуда-то со стороны потянуло прохладным ветерком, он вновь остановился. Прислушался. Шорох собственных шагов стих. На мгновение вновь воцарилась тишина. Но затем звуки вновь стянулись к ним словно были совсем рядом. Шорохи, пение сверчков, взмахи крыльев и всплеск. Клирик хорошо видел во тьме, редкий дар от небесных предков. Но стоило пройти ещё несколько десятков метров как стало совсем светло с восходом луны над чистым небом, где в царящий тьме, горели мириады звёзд и разгоралось бледное зарево, освещая всё вокруг. Серебряный диск луны отражался от водной глади, тянясь от горизонта до самого берега. Казалось, что сами волны уносили её свет туда. Становилось так светло, что легко можно было различить силуэты, каменных изваяний, деревьев, даже отдельные листочки на них. А на землю падала их четкая тень. Весь ночной мир предстал им, как будто покрытый серебристой краской. Именно к озеру она тогда и хотела пойти? Вспомнил об этом он только сейчас слегка касаясь водной глади.

-Знаешь, мне нечего тебе сказать. Хочется что-то сказать, но не знаю что. Судьба бывает жестока, и когда она наносит очередной удар, я стараюсь сделать что-нибудь. Что-нибудь хорошее. Пускай мелочь. На зло ей. Забавно звучит наверное, добро во зло? -Он тихо усмехнулся водя тоненькой тростинкой по воде и вырисовывая в ней что-то. А может просто привлекая рыб. -Месть и гнев подобно пламени что сжигают всё до чего дотягиваются, и в конце концов принимаются из за тебя. Но даже маленькая искра способна осветить вековую тьму. Сложно закрывать глаза на всё что твориться в мире. Однажды увидев изнанку общества и все его страдания, больше никогда не обернешься к ней спиной. Не притворишься, что их не существует, кто бы ни приказывал и не просил обернуться. И идя вперёд с благословением в одной руке и с мечом в другой. Делаем это не потому, что оно дозволено, а потому, что должны. Потому, что вынужден. С этим сложно жить. С осознанием того что не одного света солнца не хватит освятить весь Торил разом, ибо на свету каждый оставляет тени. Но можно ли осветить маленький уголок? Хотя бы самый маленький? Я не знаю что сказать, мне жаль, и просто хочется зажечь хоть самый маленький огонёк. Самую маленькую искру, что сожжёт хоть кусочек тьмы. Никогда не поздно, у клеток нет иных замков кроме страха. Не бойся. Всё можно сделать если сбросить оковы. Может, я не в праве это говорить, но... И простить, и себя и других. если выкинуть страх.

Он опустил руку в воду, и стайка маленьких огней шустро разбежалось по водоёму, распугав местных обитателей, чьи бока и спинки на мгновение загорелись в свете магического огня.

-И открывшиеся сердцу лёгкость сделает любую доступной. -С этими словами он встал и протянул волшебницу руку словно вновь приглашая её куда пройти.

[Dmitry Shepard 30 658]

-И открывшиеся сердцу лёгкость сделает любую доступной. -С этими словами он встал и протянул волшебницу руку словно вновь приглашая её куда пройти.

Рисса не мешала клирику выбирать путь, сейчас от нее требовалось только молчать, она уже сказала все, что было нужно, дело было за Илларионом. Протянутая им рука встретилась с изящной ладошкой Риссы, пальцы переплелись, волшебница поймала вторую руку клирика и завела ее себе за спину, прижимаясь ближе к мужчине.

- Иногда не требуется ничего говорить, слова блеклы и нелепы. Поступки говорят лучше любых слов. Тебе решать, как ты поступишь дальше, Илларион, - шепнула Рисса и остановилась, предоставляя клирику право последнего шага.

[Nevrar 21 618]

- Иногда не требуется ничего говорить, слова блеклы и нелепы. Поступки говорят лучше любых слов. Тебе решать, как ты поступишь дальше, Илларион, - шепнула Рисса и остановилась, предоставляя клирику право последнего шага.

Он вежливо и почти галантно принял её руку и на секунду он замер, растерявшись, не зная, что именно она ожидала. Но затем, собравшись, шагнул вперёд, нога твёрдо опёрлась на водную гладь, он позвал её за собой, ведя по "лунной дорожке" давая понять, что водная гладь выдержит и её. Где-то внизу под ногами в водной глади можно было увидеть те самые разбежавшиеся огоньки, освещающие тени плавающих рыб. То-ли они пытались поймать огонёк, то-ли наоборот убегали от них и те сгоняли несчастных рыбок им под ноги. Ясным было то что под ногами танцевали танец маленькие голубые и золотистые искорки и тени сливаясь в хаотичном танце. То там, то здесь мерцали чешуйчатые брюшки, или выныривала усатая мордашка сама. А клирик упрямо шагал вперёд иногда, весело улыбаясь зрелищу, пока не дошёл почти до середины озера и не посмотрел на волшебницу извиняющимся взглядом, с каким-то огоньком в глазах с которыми дети задумывают шалость. Рука её отпустила, и пальцем он принялся задумчиво заплести прядь своих волос.

-Знаешь... Прости... Я чуть-чуть соврал, заклинание... Не продержится долго и дорога не доведёт... Прости. -И после этих слов воде вернулась прежняя плотность и он почти бесшумно штопором рухнул в водную гладь, а следом и она. Уже в воде она могла почувствовать как её лба коснулась рука, и наполняющие грудь странное ощущение дало понять что можно не бояться утонуть. А следом зажегся магический огонёк вырывая из тьмы чудную картинку дна.

Заклинание хождение по воде и дыхания под водой рп соответственно.

Пугливые рыбки разбежались при появлении огонька, в то время как другие, те что посмелей, наоборот потянулись к нему. А клирик, не сопротивляясь, коснулся дна, отыскивая в иле приглянувшуюся незамысловатую ракушку, которую протянул молча протянул волшебнице.

[Dmitry Shepard 30 658]

Шаг, другой, третий, лунная дорожка, вдруг обретшая твердость прочного стекла, превращала давнюю мечту пройтись по ней в реальность и сейчас Рисса чувствовала настоящую благодарность Иллариону за этот подарок, слезы волшебным образом высохли и она уже чуть улыбалась, глядя вокруг.

-Знаешь... Прости... Я чуть-чуть соврал, заклинание... Не продержится долго и дорога не доведёт... Прости. -И после этих слов воде вернулась прежняя плотность и он почти бесшумно штопором рухнул в водную гладь, а следом и она. Уже в воде она могла почувствовать как её лба коснулась рука, и наполняющие грудь странное ощущение дало понять что можно не бояться утонуть. А следом зажегся магический огонёк вырывая из тьмы чудную картинку дна.

Она не успела испугаться, а потом, поняв, что может дышать и вовсе успокоилась. Путешествие продолжилось, но уже под водой. Одежда тут же промокла насквозь, тяжелой вуалью колыхаясь вокруг тела волшебницы.

Легкое касание висков клирика и они могут общаться мысленно.

"Я не испугалась..милый. Спасибо за такой чудный подарок, я постараюсь вернуть сторицей. Уж как могу" , - провела она рукой по щеке Иллариона.

Пугливые рыбки разбежались при появлении огонька, в то время как другие, те что посмелей, наоборот потянулись к нему. А клирик, не сопротивляясь, коснулся дна, отыскивая в иле приглянувшуюся незамысловатую ракушку, которую протянул молча протянул волшебнице.

Рисса приняла ракушку и пристроила ее к волосам, улыбнувшись клирику.

"Мне идет?"

[Nevrar 21 618]

В голове, словно водная рябь прошла, когда его висков коснулись её руки и следом послышался её голос. И сейчас это было трудно заметить, но когда она назвала его милым, он чуть поёжился, а щёки налились кровью. Это было довольно неожиданно, и... Должно быть, мужчине должно было быть приятно, когда его так называют, но он наверно просто пропустил тот момент, когда стал милым. Пожалуй, он был просто не готов чтобы его так называли. Да и не мог он сказать в ответ подобные слова. "Милая, любимая" и подобные слова звучали в его голове исключительно чужим голосом. Да и слова эти, в его представлении звучали где-то далеко. В других ситуациях, с другими людьми может в другом мире или на страницах романов... Где-то далеко от него, и где- то там всё было по другому?.. Он привык думать и считать так. Хотя, пожалуй, обстановка была подходящей, и всё же, что-то было не так. Точней он прекрасно знал что было не так. Проще пропустить и забыть, счесть за ошибку. Зря, зря, зря. Легко дать определение болезни. Всё имеет свою форму, но попробовать дать определение формы? Формы чувств? Он опустил взгляд и усмехнулся сам себе, и поняв что несколько поднимается вновь опустился на дно. В любом случае... Это не имело значение. Не стоит путать одно за другое, он не желал ей зла, хотел помочь, сделать подарок, чтобы ей стало легче. Чтобы она стала... Светлей? Радостней, живей, ему, клирику Илматера, проще было натянуть капюшон на голову, вылечить раны и уйти с улыбкой. "Милый" Нет, эти слова... А правильно ли он понял их смысл? Он покачал головой и улыбнулся в ответ, скрыв за ней поток мыслей. И мотнул головой, от чего непослушные волосы залепили лицо, а голов сделалось похоже на некоторое подобие швабры.

"Я не испугалась..милый. Спасибо за такой чудный подарок, я постараюсь вернуть сторицей. Уж как могу" , - провела она рукой по щеке Иллариона.

"Не нужно, это подарок для тебя, мне просто достаточно и приятно знать что он пришёлся тебе по нраву. А ракушка очень идёт. Интересно что здесь ещё есть?.." -Было непривычным говорить подобным образом, под водой и не открывая рта, вольно не вольно ощущаешь себя рыбой. Да, наверно так и жили рыбы среди глубоких вод, любовались водным зеркалом, плавали среди зелёных водорослей, здесь был свой маленький укромный мирок, частью которого на короткий миг стали и они. Он попробовал плыть по "рыбьи" изгибами тела не двигая конечностями, не вышло и он перешёл на более привычный стиль плывя куда-то в сторону в поисках чего-нибудь интересного, должны же быть и у этого мира свои тайны?.. Но такого он не ожидал.

На дне озера оказалась тропинка и... Скамейка! Что ей тут делать? Шутка Алмерика. Но иронию он счёл довольно забавной.

[Dmitry Shepard 30 658]

На дне озера оказалась тропинка и... Скамейка! Что ей тут делать? Шутка Алмерика. Но иронию он счёл довольно забавной.

Легкий мысленный смешок и клирик настигнут у самой скамейки и пойман за шею.

"Не смущайся так, а то вода закипит и рыбки погибнут", - мурлыкнула Рисса, с силой усаживая Иллариона на скамейку и плавно (а под водой по другому и не получилось бы) приземляясь сверху на клирика. "Я тебя не укушу. Только если сам попросишь".

Изменено 2 января, 2014 пользователем Dmitry Shepard

[Nevrar 21 618]

Удар, удар, сердце пропустило ещё один и замерло. В ушах даже громыхнула от перепада давления, и лопнуло что-то а следом по венам словно растеклась раскалённая лава, хорошо что они были под водой, иначе бы он тут же покрылся редкими каплями пота. Впрочем, так оно и было, просто незаметно было. Всё тело напряглось, это в одно мгновение от такой неожиданности, а от взгляда самой волшебницы не могли укрыться и... Испуг? Клирика, в голове всё перемешалось. Подобное не могло бы оставить равнодушным любого мужчину, даже с небесным наследием. Но здесь было другое. Когда ему начинало до смерти надоедать рыба, отец настоятель хмурился и наставительно предписывал употреблять мясо «здравия для». Он и употреблял, причем без особых угрызений совести. О напитках горячительных и говорить не приходилось, хотя слабости к ним он никогда не испытывал. Так пару рюмок по значительному поводу. Ибо, как говорится, «славься сок вина священный, порожденный гроздью пенной; стол, тобой благословенный, полон благодати». Все так, но по поводу дочерей, компромиссов не предусматривалось. Их для него налегало избегать в любом случае, а ежели таковое невозможно, беседовать, потупив очи и только о предметах духовных. Кроме тех послаблений, которые давались целителям... А сейчас, как сказала она "Вода закипит и рыбки погибнут" Раньше было как-то легче, а сейчас... Нет, все мысли просто вылетели из головы, он только аккуратно пересадил волшебницу рядом с собой и сложил ладони в знак на груди и сделал несколько резких движений. И вода "закипела" верней по ней прошлась волна а затем водная гладь расступилась перед напором божественной энергии, которая вырвала у неё маленькую пирамиду с диаметром чуть большим чем сама скамейка. И они сидели промокшие, на этой самой скамейке... Только теперь был его черёд говорить о себе? Эта волшебная атмосфера вскружившая ему голову сейчас оказалась заперта и скрыта за переливающимся барьером.

-Не надо, Рисса. -Начал спокойно, даже как-то тускло. – Мы оба понимаем, что это…Послушай, я... -Слова комом подступили к горле и никак не желали вылезать наружу, сглотнув он продолжил. -Я не могу. Не так, не здесь, не сейчас. Прости, я вижу к чему всё... Наверно стоило сказать ранее. Ты красивая девушка, даже очень, но... Я дал обет. Я могу быть рядом, помочь готов, но это... Нет. Прости. Я не хотел тебя задеть, думал...

Действительно о чём он думал? Предпочёл просто не замечать. Глупышка, в голове в мгновение всё перепуталось и барьер, защищающий от воды дал трещину, от чего ему пришлось вновь вложить в него силы и золотистый перелив вновь сдерживал напор водной стихии.

Контроль воды: Позволяет контролировать уровень воды.

[Dmitry Shepard 30 658]

-Не надо, Рисса. -Начал спокойно, даже как-то тускло. – Мы оба понимаем, что это…Послушай, я... -Слова комом подступили к горле и никак не желали вылезать наружу, сглотнув он продолжил. -Я не могу. Не так, не здесь, не сейчас. Прости, я вижу к чему всё... Наверно стоило сказать ранее. Ты красивая девушка, даже очень, но... Я дал обет. Я могу быть рядом, помочь готов, но это... Нет. Прости. Я не хотел тебя задеть, думал...

А вот это был уже удар. Серьезный. Вода отхлынула и одежда неприятно облепила тело мокрыми объятиями. Но Рисса не собиралась сдаваться так просто. Оправившись от потрясения, она задала вопрос:

- Какого рода обет? Точная формулировка.

Изменено 2 января, 2014 пользователем Dmitry Shepard