ФРПГ "Чуть ближе к небесам"

[Dmitry Shepard 30 116]

Показать контент  

Hide  

 

11 июля 1923 года, собор Святого Петра, Рим, Италия.  

Архитектор Донате Браманто, составляя подробный и детальный чертеж базилики, знал, что не увидит свой проект, свое "дитя", законченным, слишком уж коротка жизнь человеческая. Но это горькое знание не сломило его, а лишь подстегнуло к размаху, который термин "дерзновенный" даже не начинал описывать. Комплекс архитектурных чудес, носящий название собора Святого Петра, был задуман как олицетворение триумфа веры над любыми препятствиями и невзгодами, как монументальный символ торжества Господа над силами Зла. Что ж, спустя двести пятьдесят лет верующие со всего мира, глядя на собор снаружи и изнутри, могли с уверенностью сказать: "Да, это действительно божественно прекрасно!". Рафаэль и Микеланджело оставили частицы своего гения на расписных фресках, скульптурах и барельефах, направляя и вдохновляя сотни иных художников и скульпторов, задавая им планку качества, в точности, как дирижер ведет весь оркестр. Или полководец свою армию.

Однако, людям, прибывшим в город жарким июльским днем, распростершим над ними бесконечно чистую синеву неба, которую не дерзало нарушить ни одно, даже самое крошечное облачко, собор Святого Петра показали совсем с иной стороны, не той, парадной, видимой каждому.

Показать контент  

Hide  

Всех и каждого из них радушно и заботливо встретили представители Инквизиции еще по прибытию в Рим, неважно, каким путем они добирались и сообщили о маршруте заблаговременно или нет. Всех и каждого доставили в один из стандартных домов Инквизиции, разве что, отличавшихся чуточку большим качеством и количеством убранства, чем их братья-близнецы из Лондона и меньшим количеством этажей. И наличием внутренних двориков с детьми, зеленью и фонтанами, с трех сторон защищенных стенами самих жилых блоков, словно хрупкий цветок жизни сильными ладонями воина. И даже дали три часа на отдых и приведение себя в порядок перед встречей с Его святейшеством, Урбаном Пятым.

Ровно через три часа к зданию, вызвав настоящий ажиотаж среди местных мальчишек, подкатили два электромобиля.

Показать контент  

Hide  

Места на заднем сиденье хватало на троих человек обычной комплекции, передние же два места были заняты суровыми немногословными мужчинами, не скрываясь носившими на лацканах своих пиджаков или поясных ремнях инквизиторские инсигнии.

Кавалькада (если можно было так назвать пару автомобилей) проследовала по улицам, постепенно заполнявшимся предвкушающим вечернюю прохладу людом, в направлении собора Святого Петра, но свернула на неприметную улочку задолго до того, как широкий проспект мог бы привести их на площадь, носящую то же название, что и сам собор. А потом и вовсе без лишней помпы въехала в какой-то дворик, ворота в который без вопросов открыли бдительные и вооруженные пистолетами-пулеметами люди. Въехала, чтобы сходу нырнуть в тоннель, ведущий под землю. Солнечный свет сменился искусственным электрическим светом плафонов под потолком. Тоннель, широкий и чистый, имел свои ответвления, показывая широкую и разветвленную сеть подземных сооружений, однако, водитель головной машины игнорировал любые повороты, продолжая двигаться прямо и, спустя пару десятков минут, привез своих пассажиров в просторное помещение, обстановка в котором резко контрастировала с серым бетоном стен, виденным всю дорогу.

Показать контент  

Hide  

Здесь также присутствовала вооруженная и бдительная охрана, под предводительством ничуть не уступавшего всем уже виденным мужчинам в суровости начальника.

Показать контент  

Hide  

- Паоло Мальдини, Инквизитор четвертого ранга, - представился он, оглядывая по очереди всех, выбиравшихся из машин. - Прошу идти за мной.

Также богато украшенные лестницы с мраморными ступенями и коридоры, выложенные мраморными же плитами с выстланными поверх мягкими и дорогими даже на вид коврами, вели дальше, вглубь комплекса, который мог (а может и нет), скрываться под собором Святого Петра. Судя по тому, что по пути им никто не встретился, маршрут движения не просто был продуман заранее, но и очищен от любых потенциальных свидетелей. Конечным пунктом назначения стала хорошо обставленная гостиная. На столике гостей уже дожидался поднос с чаем и сладким печеньем. Не была забыта и ваза с фруктами: яблоки, апельсины, груши.

Показать контент  

Hide  

Из окон открывался вид на парковую лужайку, огораживавшая которую кирпичная стена почти терялась за росшими на ней зелеными лозами, видимо, за время пути гости Папы Римского успели покинуть подземелье и теперь, географически, находились на уровне первого этажа.

- Его Святейшество примет вас через двадцать минут, в своем кабинете. Пока прошу подождать здесь, - несмотря на вежливые слова и приятный баритон, властный холодок в голосе мужчины самым явным образом заявлял о том, что это не та просьба, которую можно отклонить. Коротко поклонившись, мужчина вышел за дверь, оставив гостей Папы Римского присматриваться к окружению и друг другу. Или просто пить чай, пока не позовут.

 

Hide  

Hide  

 

Гости Небесного Города:

1. Julia37 - Мортимер и Морин Смиты.

2. Nevrar - Освальд Итан Вуд.

3. Marikonna - Карла ди Фогна.

4. Meshulik - Николя Буджардини.

5. Stormcrow - Рафаль Солейн.

6. Rei - Алука Шеор.

Мастерские НПС:

1. Беатрис Блэк.

 

Дорогой приключений  

Глава 1. "Первые шаги".

1. Встреча с Папой Римским.

2. Прибытие в Грецию.

3. Волки!

4. Прибытие в Карию.

5. Встреча с ангелом.

6. Тайный ход.

7. Возвращение в Карию.

8. Возвращение на виллу.

9. Лес в свете Луны.

10. Ирония, оценить которую может не каждый.

Глава 2. "По ту сторону".

1. Город, которого нет.

2. Что Харрингтоны оставляют за собой.

3. Дневник разведки.

4. Место давнего боя.

5. Конец охоты.

6. Дом, который построил не Джек.

7. Особенная гостья.

8. Восемь на двенадцатом этаже.

9. По белому следу.

Глава 3. "Под сенью Светоча".

1. Прибытие в Санктум.

2. Откровения от Клариссы, стих первый.

3. Хлопоты и заботы в Санктуме. День первый.

4. Итоги первого дня.

5. Хлопоты и заботы в Санктуме. День второй.

6. Итоги второго дня.

7. Охота на ангела.

8. Донато, исцелись.

9. Новости хорошие и не очень.

Глава 4. "Добро пожаловать в Анклав".

1. Отбытие из Санктума и засада на полпути.

2. Необычный парламентер.

3. В гостях у Мирриам.

4. Планы и замыслы.

5. Мучительная красота.

6. Бесовские подарки.

7. Нападение на склад.

8. Неожиданная находка.

9. Адски светский прием.

Глава 5. "Во Тьму".

1. Возвращение в Санктум.

2. У последней черты.

3. Где ангел не решится сделать шаг.

4. Пора домой.

Hide  

Правила по прокачиванию характеристик  

Длительный (не менее получаса) спарринг позволяет обоим участвующем в нем персонажам сделать тест на НР. При успехе они могут добавить к НР +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительная (не менее получаса) практика в тире позволяет персонажу сделать тест на НС. При успехе он может добавить к НС +1. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в библиотеке или архиве позволяет персонажу сделать тест на Интеллект. При успехе он может добавить к Интеллекту +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в тренировочном зале позволяет персонажу сделать тест на Силу или Ловкость. При успехе он может добавить к Силе или Ловкости +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

За эти два дня можно выбрать тренировку по двум характеристикам из предложенных пяти.

Hide  

Квесты в Санктуме  

День 1.

1. Допрос демона-истязателя и поиск информации о Пустоте в библиотеке. (Мортимер - Беатрис)

2. Расследование убийств полукровок-суккубов.(Карла - Рафаль)

3. Сбор сведений о настроениях населения. (Морин - Освальд)

4. Осмотреть странную картину в местной галерее изобразительных искусств (Николя - Шери)

Hide  

Получение сведений в библиотеке  

Бросок на Интеллект +0 и потраченный час в библиотеке при успешном тесте позволяют узнать некоторые сведения общего характера о Городе и его истории. Бросок можно повторять каждый час, но не более трех раз подряд. Также, можно получить +10 к броску за каждые полчаса, добавленные к времени прохождения теста, но не более +40 (таким образом, получатся те же три максимальных часа нахождения в библиотеке). Потом следует сделать перерыв не менее чем на три часа, прежде чем делать новые попытки.

Hide  

Арсенал Санктума  

Имеются все позиции, перечисленные в списке оружия, качество Обычное.

Специальных боеприпасов можно взять не более трех обойм для пистолетов и револьверов, двух обойм для ручногооружия, Святых пуль - не более двух обойм в одни руки и только для одного оружия на выбор.

Дополнение:

Малый Сетемет

Класс: пистолет. Дальность стрельбы: 10 метров. Магазин: 1 выстрел сетью. Перезарядка: 1ПД. Свойство: Обездвиживающее. Вес: 1 кг.

Средний Сетемет

Класс: ручное. Дальность стрельбы: 20 метров. Магазин: 3 выстрела сетью. Перезарядка: 2 ПД. Свойство: Обездвиживающее, Громоздкое. Вес: 3 кг.

Снаряжение:

Все, имеющееся в списке, качество Обычное.

Есть защитные амулеты 2 уровня и универсальные амулеты.

Hide  

Бонус мастерской Санктума  

Оборудованная мастерская дает +30 к броску и снижает время работы над изделием на 1 час. Бонус применяется как к артефакторике, так и техническим и оружейным навыкам.

Hide  

Дайсрум

 

 

Изменено 17 января, 2022 пользователем Dmitry Shepard

[Rеi 13 523]

Тлетворное влияние гигиены

18+ 
 

Корасон во всех известных интерпретациях был в профильном образовании Шери на всех возможных христианских языках. Сеньор художник определенно воззывал к ней, о чём доведалась демоница через истекающие сквозь щель двери не ручейки воды, но призывы молодого юноши, решившего не дожидаться нового перевала, и пар, пар сейчас наверняка обволок его тело, тренированное и сильное, она не сомневалась, что церковь отберет лучших и выносливых...

С губ сорвался вздох, почти стон на оборванных струнах голосовых связок, почти как от боли, но слишком тихий и проникновенный, чтобы привлечь излишнее внимание рассеянных по углам в поиске убежища от порока, в молитвах или самоуверенных надеждах на оружие... О нет, она идёт на зов, просачивается за дверь и прикрывает её за собой, чтобы никто не посмел помешать им. Не солнечная сторона, в эту комнату не заглядывает свет, и в сумеречной зоне дитя имело наибольшую власть над жизнью, над смертью, над желанием жизни и смерти. 

Было одно небольшое препятствие.

Этот душ, возмутительно, ещё викториански...

маленький. 

Чем заслужил страстную нелюбовь – вот оно, протяни руку и схватишь, ан нет, рамки вынуждают тратить время на проникновение. Но сейчас... если сеньор не перестанет так естественно и захватывающе наслаждаться своим собственным телом, ему придётся встретиться не только с тяжелым, тёмным взглядом истинной Лилит, но ещё и всем, что в её арсенале, щедро одаренной Всевышним... 

...Николя как раз закончил последний куплет. Да... Какое чудесное утро. И откуда вдруг такая бодрость в теле и духе? Ах да, всё началось с появления Морин. Милая, светлая и такая чудесная сеньорита Морин, раздающая щедро радость и ничего не требующая взамен. Горящая, даже когда не вызывает никакого огня. А уж когда вызывает... Ангел.

А после, когда солнце девичьей улыбки его пробудило... появились эти коленки. Нет, нет, не то. Коленки - это совсем не то. Что-то более глубокое. Что ускорило пульс. Дразня прогулялось по нервам. Коснулось каких-то струн души.

Души ли? Для человека искусства всё душа. Чудесные девушки. Чудесно, что девушки. Что они сопровождают его на пути к священному его подвигу. Ну... конечно, и их тоже... Но главное - они, подруги, сестр... ну, не сестры, но все-таки непорочные девы, ведущие воинов крестовых и вдохновляющие...

Улыбка застыла. Кто-то стоял за перегородочкой, расстекленной запотевшими квадратами. Силуэт чернел и не двигался.

Господи. Почему они не договорились о дежурстве и днем? Хотя... какой толк в дежурном, не приставить же его к себе в душе. Эти странные мысли, навеянные вчерашней не менее странной беседой с милой сеньоритой Карлой, пронеслись со скоростью пули, пока встревоженный сеньор протирал один из квадратиков...

В глаза вопрошающего бросился, как ни странно, первым делом взгляд его незваной визави. Немедленно узнанной. Царственной. Точеной, прекрасной...

Какое-то время он ошалело глядел, не в силах отвести глаз. Ведь он только что думал о ней. Ну... не в этом смысле... Обманчиво скромный кусочек стекла, очерченный крашеными деревянными реечками, хранил в своем периметре видимость приличий... Если бы он был один.

От взгляда сеньориты Шерри его отделяет только конденсат пара. Ладони машинально скрывают пах.

- Пардон...

Обычно среднестатистическая женщина уже бы в ужасе бежала прочь... Сердце забилось сильней, чем утром.

Господь покинул свой Трон и сына своего оставил без ответа. А вот вязкая, податливая, подобно смолам средиземноморских сосен сеньора – нет, не оставила, пришла поддержать во времена творческого порыва, становления нового таланта. Муза окрыляющая, порой буквально. Порой... частично. 

В обнажённом квадратике проявилось лицо, лицо удивленное, в обрамлении тяжелых от воды, сотканной просто из воздуха небес, волос. И все это походило... на игру? Заманчивую игру, где ей позволено внимать и позволять играть с собой, подобно мышке в едва окрепших коготках мужского обаяния...

Она не откажется узнать, что кроется за другими запотевшими нишами. И дышится тяжело, от пара, и опора проёма для неё уже необходима, пускай в прильнувшей к ней нет и толики грубого, навязчивого...

– Ничего, – отличная от средней статистики, цифр и наблюдений, приняла романское извинение с достойным королевы благоволением, на миг отвела взгляд... чтобы вновь проявившейся чернотой затянуть в омут, контраст с тем, как сохранял невинность, не тронутой влюбленностью лик. Влюблённость, её неуверенность и тревоги старят, а здесь чистота, а здесь откровенность, которая обескураживает больше простой наготы, тела разные, но именно дух в них дарит с одними супружеский долг, с другими...

... сеньор может узнать, как это бывает иначе.

И если сеньор слышал хотя бы малейшее эхо о встрече с сотканными из удовольствий нимф любви, мог знать – такого ни одна парижская натурщица ему не подарит. 

Или теперь уже севильская?

Как бы ей хотелось проследить рисунок проступивший памятью тела на тренировки, нагрузки, познать его пальцами, губами, и даже если ей не видно, это ощущение уже накрыло Николя, само предвкушение... 

Они одни сейчас. 

Одни.

Он и его наваждение.

Продолжай, Николя. 

Он ни-че-го не знал.

Пропустил собрание. Не знал об особенностях демонов. Не слышал тревожных вопросов, заданных Карлой в ночи Мортимеру. Не слыхал и его ответов. И пожалуй, даже не подозревал о реальности суккубов.

Ее подмигивание не возмутило его, а смутило. Потому что он тоже не нашел в этом ее воли. Словно она просто моргнула, и это движение ресниц откликнулось вдруг в нем внезапным… чувством? И ее колени… одни из множества… Ничто не мешало ему взглянуть на них, как на изогнутую ручку кувшина, попавшегося для натюрморта. Но это его глаза смотрели на них иначе.

Шерри достался чистый лист. Представший перед предметом своего внезапно объявшего его вожделения (св – 77) и… не обвинявший в том ее, девушку с черными крыльями. Лишь одно предположение закономерно посетило стремительно теряющего голову художника: что он безнадежно, бесповоротно, с первого взгляда влюбился,  и вот лошадь его неуместно проснувшейся страсти… понесла.

Вода остановилась.

Во внезапно проступившей тишине, кажется, он готов был искать причину, что девушка до сих пор стоит перед ним, точнее перед перегородкой, слишком очевидно условно разделявшей пространство душевой, в том, что его безумный взгляд приковал ее к месту. Он коснулся пальцами стекла робко, приблизил лицо, ощущая под ладонями шероховатость крашеного дерева, вглядываясь жадно в тьму, клубящуюся в очах отважной сеньориты, и потонул в ней.

— Шерри, — веки опустились и губы дрогнули в улыбке, словно много лет уже Николя мечтал попробовать, как оно, это ш ррр и. Назвать ее имя. Блаженство дарящего сердца. — Вы не должны здесь находиться.

Блаженство принимающего.

— Как и ты, — просветило небесне создание, на листе выводя первые петроглифы печати для души, напев первые катрены проклятой в своей красоте мелодии. И может в этом укрылось бы прохладой негостеприимства, даже паранойи демона по отношению к святым служителям, однако полноте впечатления не хватало красок непринятия, гнева, отторжения — равно противоположное пропитывало собой пар, в котором напрасно пытался укрыться юноша. — Через одиннадцать минут у вас выход.

Только одиннадцать? Целых. В их полноте. За которые можно если не съесть, но выверено понадкусывать. А потом придёт Мортимер и наверняка.. наверняка спасёт бедного испанского художника от беса и нечестивых в свите, если только не решит разбудить в себе алые крылья. Наверняка бросятся искать и спасать. 

А сейчас падающие тяжелые капли на гладь притихшей воды. 

А сейчас стекло. И время на двоих. И стекло, пожалуй, тоже на двоих. Пять отметин под дымкой оплавленного песка, подобно следу для археолога, путеводной звезде для мореплавателя, первому шагу на пути влечения. Пять отметин теперь закрыто ладонью, скользящей словно по обнаженной коже, все ещё по ту сторону перегородки, там, где прильнули мокрые пряди ко лбу, почти коснулись губы. 

Самые сложные вещи доверяют шёпоту.  

— Рискуешь опоздать...

Рискует. 

Обычно девушки имели в виду под этой фразой прямо противоположный ей смысл: что он может и даже должен рискнуть. Клубящаяся в глазах тьма сулила ему предвкушения того сорта, которые, может быть, стоят любого удовлетворения его уже явно подступившего желания.  

- Рискую? - бровь приподнялась, на губах заиграла улыбка обольстителя. Такой вызов он никогда не принимал прежде. 

Пальцы следуют по стеклу, за линией бегущих капель. Он вновь мысленно пишет ее портрет. Теперь акварелью. Окрашивающей пар. Клубящейся и пропадающей в черноте ее крыльев, озаряя их контур радугой обещанного наслаждения.

- Что ж. Не будем спешить.

Пар рассеялся. Полотенце сдернуто с перекладины душа и обернуто вокруг бедер. Самое сложное.

Пройти мимо, и не коснуться ее своим разгоряченным дыханием.

Пройти мимо и невзначай наткнуться на расставленную ловушку, когда разгорячённой кожи повыше стопы коснётся гладкое, в капельках банной росы ребро не Адама, но Люцифера. 

Она и не спешит.

Они не будут спешить.

Чтобы часы в груди сбились и вновь запели приглушенные птицы. А Шери лишь обернулась по пути избранному к спасительной прохладе смежной комнаты, сохранив видимость приличия в неприличной близости. Что-то было на привкусе, помимо знакомых нот мускуса и шафрана, что-то напитанное солнцем как плод апельсина, свежее, цитрусовое, а может быть, собранные на лугах прованса травы, чтобы дополнить картину живой, но печальной сиренью. 

Полутьма силуэта выжидает, приоткрыв клетку для полёта. Слова? Лишние. И выбор никто не сделает. Грехопадение — очень интимный процесс, не стоит ему мешать. 

Прогони же, Николя, спаси своё тело и убей душу. Ничего не знающий Николя против... что-то она всё же знала и видела. Может быть, лишь чувствовала и поддавалась наитию. "Может быть", это всё для и про людей, смятенных. 

Она не спешит, и пальцы выводят круги и спирали.

Hide  

lovely Meshulik & Rei

[Nevrar 21 292]

Какое единство во взглядах... Мистер Вуд, я пока начну, - махнул рукой на велосипед, - а вы потом меня смените, хорошо?

-Разумеется. - Сказал он утратив все эмоции в голосе, даже взгляд Беатрис не был тому причинной в полной мере, как ощущение того, что дьяволица всё равно испытывает его. 

 -Я пока пополню запасы воды. 

Изменено 2 мая, 2019 пользователем Nevrar

[Rеi 13 523]

Скрежет распахнутых консерв, подобно книгам, несущим пищу не для ума, но для нового дневного перехода, плеск воды, шумы... Самое время чтобы вновь свести точку призмы, обсудить альфу и омегу, в конце концов, она рассказала им так много, а в ответ получила тлеющие в пепел страницы.

– Расскажете мне, что нового в вашем мире? – и в мире не должно существовать преград для кухонных сплетен, это ведь даже не церковные тайны, от которых язык отнимется и свернётся в узел! Разве можно отказать такой хорошенькой, такой трогательной, протягивающей нотки на выдохе.

Она ведь даже не просит так сильно и настойчиво, спрашивает почти, почти ненавязчиво. 

– Пожааалуйста...

 

[Dmitry Shepard 30 116]

Беатрис, старательно помешивавшая получавшееся овощное рагу ложкой, добытой в предусмотрительно оставленных запасах кухонной утвари, благодарно улыбнулась Освальду.

- Думаю, этого достаточно, Освальд, батарея плитки накопила хороший заряд, чтобы мне хватило до конца. Будет готово минут через пять.

За время готовки девушка снова успокоилась и теперь мистеру Вуду уже не приходилось иметь дело с взглядами разной степени подозрительности, которые так хорошо и легко умели разбрасывать вокруг себя сотрудники Инквизиции, серое море глаз Беатрис снова было спокойным и почти безмятежным.

Оставалось еще мысленно поблагодарить тех, кто обустроил этот временный лагерь для таких, как они, путешественников. Источник воды, кастрюли и сковороды, даже скромный запас полотенец был в ванной комнате. Чувствовалась во всем этом единая схема, тактически и стратегически выверенная, придуманная и продуманная пытливым и дотошным умом. Это странным образом обнадеживало Беатрис, можно было рассчитывать на серьезную, квалифицированную помощь. Если, конечно, им ее предоставят.

– Расскажете мне, что нового в вашем мире? – и в мире не должно существовать преград для кухонных сплетен, это ведь даже не церковные тайны, от которых язык отнимется и свернётся в узел! Разве можно отказать такой хорошенькой, такой трогательной, протягивающей нотки на выдохе.

Она ведь даже не просит так сильно и настойчиво, спрашивает почти, почти ненавязчиво. 

– Пожааалуйста...

- Не знаю, может, ты в курсе, но у нас появился синематограф. Движущиеся картинки на экране, складывающиеся в сыгранную актерами историю, записанную на пленку специальным устройством, так и называемым. Причем самим актерам уже не надо быть на сцене перед зрителями, кино показывается через проектор, куда пленка вставляется, без их дальнейшего участия.

Поделилась Беатрис одной из относительных технологических новинок своего мира. Не сообщать же полудемонице, что в прошлом году со стапелей в Риме поднялся в воздух новый летающий дредноут Инквизиции "Архангел Гавриил", в самом деле.

Изменено 2 мая, 2019 пользователем Dmitry Shepard

[Rеi 13 523]

Синематограф?.. Какая интересная технология, думала она. А главное – откуда возникла такая.. прогрессивная идея?

– Да?.. – очень правдоподобно изобразила то первое впечатление, которое должно накрыть существо, впервые услышавшего о том, что какие-то события жизни можно не проживать, а просто посмотреть, наверняка не тот накал эмоций, нет ощущения победы, но и безопаснее, чтобы накормиться яркими картинами когда устал. Беатрис стоит продолжать, определенно ей стоит рассказывать, и кончик хвоста скользит по полу в опасной близости от соседнего стула. – А что именно там показывают? А часто смотрят?

Убийства на арене? Любовь без преград? Драму? Что ещё может быть... 

Демонице можно сообщать решительно всё. Настолько ей интересно это самое решительное всё, хоть взгляды потенциальной святой кары вынуждают её нервно поддрагивать, как при встрече с неизведанным. 

Изменено 2 мая, 2019 пользователем Rеi

[Dmitry Shepard 30 116]

– Да?.. – очень правдоподобно изобразила то первое впечатление, которое должно накрыть существо, впервые услышавшего о том, что какие-то события жизни можно не проживать, а просто посмотреть, наверняка не тот накал эмоций, нет ощущения победы, но и безопаснее, чтобы накормиться яркими картинами когда устал. Беатрис стоит продолжать, определенно ей стоит рассказывать, и кончик хвоста скользит по полу в опасной близости от соседнего стула. – А что именно там показывают? А часто смотрят?

Беатрис ничего наигранного в эмоциях Шери не заметила, поэтому охотно продолжила говорить дальше.

- Мелодрамы, комедии, фантастические истории. Последние, это когда рассказывают о небывалом. Например, полет на Луну в корабле-пуле, который выстреливают из гигантской пушки. Или путешествие к центру Земли, где есть гигантские полые каверны, наполненные разнообразной жизнью.

Изменено 2 мая, 2019 пользователем Dmitry Shepard

[Rеi 13 523]

Люди, кажется, ушли в сторону болезней ментальных и теперь изображали их, не прятали в больницах, а показывали на большом экране. Так ли далеко они ушли от перворожденных падших ныне ангелов с рогами и кожистыми крыльями, как хотели думать?..

Шерри тихо кашлянула, попытавшись скрыть смех от нарисованных Беа картин, о пуле, которой выстрелили к звёздам, или о каких-то червяках под землей, куда добирались ради полезных ископаемых...

– И как на это смотрит Святая Церковь? – уже выровняв голос, но с предательской улыбкой на лице, словно бы только что сама сходила на сеанс мелокомефантадрамы, и теперь разум был бесповоротно уничтожен фантасмагорией. – Раньше сжигала и объявляла анафему, это же нарушение видения мира.

Или... тут проскользнул тонкий намёк – или Церковь уже не так сильна?

[Dmitry Shepard 30 116]

Шерри тихо кашлянула, попытавшись скрыть смех от нарисованных Беа картин, о пуле, которой выстрелили к звёздам, или о каких-то червяках под землей, куда добирались ради полезных ископаемых...

– И как на это смотрит Святая Церковь? – уже выровняв голос, но с предательской улыбкой на лице, словно бы только что сама сходила на сеанс мелокомефантадрамы, и теперь разум был бесповоротно уничтожен фантасмагорией. – Раньше сжигала и объявляла анафему, это же нарушение видения мира.

Маневр прошел успешно, Инквизция в лице Беатрис была больше занята овощным рагу, чем распознаванием смешков, превращенных в кашель.

- Церковь проявляет разумное понимание в вопросе науки и просвещения. Ученых уже давно не сжигают на кострах за их трактаты. По крайней мере, не дав сначала обосновать свою точку зрения, - позволила себе легкую усмешку Беатрис. - Враг хитер и коварен, нам показывали в качестве примера внешне безобидные учения, которые могли привести прочитавшего их не к самым лучшим последствиям, шаг за шагом подталкивая в сторону Греха. Отец Лжи горазд на такие уловки.

[Meshulik 30 513]

Молодой художник присел на подоконник, задумчиво наблюдая эту картину бесконечной идиллии. Девушка, помешивающая какое-то варево в кастрюльке на плитке, солидный джентльмен, сосредоточенно и ритмично крутящий педали, и чернокрылый... ангел, определенно наполовину ангел, чинно ведущий беседу с доброй девушкой. Эта картина, написанная в теплых тонах, в каких те же голландцы имели привычку изображать интерьеры домашнего очага, он бы назвал "Приготовление вечернего ужина". Просто, как обычно и давали названия подобным полотнам. Но на первый план, так чтобы это не бросалось в глаза, а проступало лишь спустя несколько секунд созерцания стен и пола, чтобы на первый план ненавязчиво проступал длинный хвост юной особы. 

Николя прикрыл глаза, ощущая, как по щиколотке фантомно растекается куда-то значительно выше волнение от того касания. Для завершения картины ему придется вернуться к хвосту. Это важная, концептуальная деталь композиции... Но не сегодня. Сегодня он бы пораньше лег спать. 

[julia37 45 115]

- И как на это смотрит Святая Церковь?

Как раз на этом щекотливом моменте в импровизированную кухню возвернулся Мортимер. Он выглядел так, будто ничего не случилось, но вернулся, однако, в одиночестве.

- О, святая церковь смотрит на все очень серьезно. - вклинился в беседу мистер Смит с соответствующим сказанному выражением лица, когда Беатрис договорила. Ни за что он не стал бы перебивать ее.

Он принялся стаскивать с себя броню, потому что до того не успел. Жилет, накладки, все полетело в кучу возле окна. Освободившись, британец утвердился на том же месте, где до того сидела его сестра с огоньком на ладошке, таким образом, как видно, замещая ее в меру сил.

- Однажды Черчилль, - он повернулся к демонице и на всякий случай уточнил. - Вы слышали о Черчилле, Шери? Держу пари, что да. Так вот, однажды старина Уинстон, когда ещё только начинал свой политический путь, то агитировал избирателей, приходя к ним домой. И все шло довольно неплохо до некоторого момента.

Тут братец-фейри выдержал подходящую моменту паузу, дабы все прониклись.

- В одном из домов его встретили фразой: "Голосовать за вас? Да я лучше отдам голос дьяволу!». Тут-то любой другой человек растерялся бы. Черчилль сказал так: "Понимаю. Но если ваш друг не выставит свою кандидатуру, могу я рассчитывать на вашу поддержку?".

Серьезная мина не дала ни трещинки, когда Мортимер перешёл к соли своего рассказа.

- Говорят, говорят, - он многозначительно шевельнул бровью и интимно понизил голос. - Его потом две недели не выпускали из Лондонского представительства инквизиции. То есть, до тех самых пор, пока его объяснения не удовлетворили даже самых подозрительных и дотошных. Хотел бы я на это взглянуть, да..

Изменено 3 мая, 2019 пользователем julia37

[Meshulik 30 513]

Прослушавший историю Николя отчего-то не рассмеялся. Вероятно, отчасти нескромно примерив на себя шкуру знаменитого политика.

- Искусство обращает безудержные фантазии, страхи и суеверия в удобоваримую форму безопасного зрелища, - поделился Николя своей точкой зрения на проблему смычки синематографа с церковью. - Таким образом цивилизовывая и приводя в порядок умы. Весьма удобно применительно к широким общественным массам.

[Nevrar 21 292]

- Думаю, этого достаточно, Освальд, батарея плитки накопила хороший заряд, чтобы мне хватило до конца. Будет готово минут через пять.

-Хорошо. -Сказал он кратко, спрыгнув с велосипеда и пригубившись к фляге, поняв, что только что уронил своё мнение о себе ещё на один пункт. Приступая к кручению педалей, он дал себе мысленный наказ зарядить батарею полностью, в благодарность за использование лагеря. Но уже очень скоро понял, что окончательно вымотался и это можно будет сделать потом. К примеру, завтра, ведь с утра тоже нужно будет приготовить завтрак. Будет по крайне мере чем заняться в своё дежурство.

А ещё кручение педалей вырабатывало не только электричество, но и зверский аппетит. Пустота в желудке уже отзывалась болью, вода её уняла, словно расправив все скрученные внутренности, но ненадолго, и он пришёл к решению что не сделает больше ни одного движения пока не поест. Пять минут обещанные Беатрис грозились растянуться и наполнится ожиданием.

Шери же возжелала пищи знаний, хотела она привлечь упущенного внимания, или ей было правда интересно? Освальд не стал искушать себя рассказом, сочтя более безопасным для себя сейчас не привлекать к себе внимание экзорцистов, тем более что они сами вызвались в этом деле. А святая вода, колья, и что там ещё было по списку было неприятным не только для дьяволиц.

Только на его лице можно было заметить недовольное выражение порой.

Ну, кто, кто так рассказывает о синематографе? История с книги, прошедшая через режиссёра, актёров, экран, зрителя, и теперь слушателя... Столько лишних рук, пока булочка шла по ним с неё слизали всю помадку, надкусили, помяли, и кажется она заплесневела. Дарить её, жестоко даже дьяволице. Торговать ею за легенду о Городе? О, это слишком низко. "Бегающие картинки на экране... " - он закрыл лицо рукой, пряча эта этот жест за усталость. Вышло естественно, он устал и хотел есть, но главное не это. Морин по-прежнему не было. А ужин был почти готов. Они с братом ушли, за Мортимера он не переживал, но её возвращения ждал больше еды, скромный ужин не смог бы его насытить без её присутствия и улыбки. Сошёл бы и тяжёлый гневный взгляд, лишь бы...

Когда успело случится так?..

Когда он услышал шаги тут же взглянул на их источник, на лице его в долю секунду промелькнула и надежда, и разочарование, ведь брат вернулся один, и вряд ли это огорчение и обеспокоенность ему удалось скрыть.

Таким образом цивилизовывая и приводя в порядок умы. Весьма удобно применительно к широким общественным массам.

-Отлично сказано, хоть и несколько грубо к общественным массам.

Показать контент  

Nevrar rolls d100 = 38 #Стойкость, рп. Провал без степеней. (34)

Nevrar rolls d100 = 65 #Обман рп. Тут вообще всё  плохо (38/2)

Hide  

 

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Nevrar

[julia37 45 115]

Несколько часов назад. В пути 

Пока они двигались к новому пристанищу, Николя нагнал Мортимера. 

- Сеньор Мортимер, - окликнул он инквизитора. Догнав, заметил притороченный к поясу ангельский меч. Вздохнул. - У меня не очень хорошие новости для вас.

Огляделся и убедился, что их спутники не особо обращают внимание на этот разговор. Он был сбит с толку и желал сначала обсудить вопрос с глазу на глаз с наиболее заслужившим его доверия Смитом.

 

Время перевалило за полдень и все уже были изрядно утомлены этим путешествием. Даже говорливый мистер Смит, и тот, почти не раскрывал рта.

- А, Николас. - приветливо улыбнувшись, Мортимер коснулся пальцами головы по старой привычке, как если бы там была шляпа. 

Он оценил вступления, но не слишком обеспокоился. Вряд ли новость могла переплюнуть ангельскую чуму, безумных охотников, отсутствие Бога на его престоле или неиллюзорную перспективу в ближайшие несколько лет заключить весьма удачный со всех сторон брак.

- Что же случилось?

 

Николя указал рукой на развалины вокруг.

- Город. Он какой-то неправильный. У меня серьезные опасения, что это отражается на Плетении. Оно ведет себя как-то иначе тут. 

Он огорченно посопел, ежась в сюртуке.

- Амулет не вышел. Загублен начисто. А это значит, что с мечом тоже придется отложить до лучших времен.

Он вздохнул, собственно это предваряло вопрос. Насущный.

- Что вам рассказала сеньорита Шерри об этом месте? Что в нем не так?

 

- Ах, вот оно что..

Мистер Смит с трудом спрятал огорчение. У него были большие планы на этот меч.

- Это странно, водоснабжение здесь работает прекрасно, как раз на основе плетений. Вы же видели тогда, на вокзале? И в доме тоже. Но вам, как специалисту, конечно, виднее.

Мортимер помолчал немного, прежде чем продолжить.

- Я бы поставил вопрос иначе, Николас. Потому что не так с ним практически все. - инквизитор усмехнулся. - Но Шери все устраивает, я полагаю. Она сказала, что это место для нее идеально.

И словоохотливый ровесник пересказал Николя содержание публичных бесед, проведенных с коварной демоницей, весьма точно. Память его редко подводила. А собственные юмористические ремарки так и вовсе доставляли удовольствие.

- ..так что мы, я полагаю, должны в скором времени увидеть эти души Архангелов. И, надеюсь, сможем изловить нашего несчастного друга, чтобы помочь ему.

"Или убить одной из самых мучительных смертей." 

 

- Как место, где идет постоянная война, может быть для кого-то идеальным? - развел руками художник, отмечая очень сдержанный на какие-либо интерпретации пересказ Мортимера.
Весьма исчерпывающий. Эн-ци-кло-пе-ди-чес--кий точный?

 

- Она же наполовину демон. - понизив голос, поделился инквизитор как бы по секрету. - Может быть, именно это ей и нравится? Хотя... мне всегда казалось, что суккубы.. в общем, война - немного не их профиль. Понимаете, о чем я?

Мортимер шевельнул бровью, вкладывая в свои слова немного неприличного контекста, которым мужчины могут себе позволить делиться друг с другом. Когда их не слышат дамы, конечно.

- По правде говоря.. последние дни я уже ничему не удивляюсь. - признался он. - сперва это было "Боже! Как такое возможно!?", а теперь, когда мне сообщают, что вот-де, есть три основных мира, что престол божий занимает какая-то тьма.. я уже просто не могу удивляться. 

 

Сеньор Мортимер только что потерял сразу баллов двадцать со счета доверия артефактора. Тот и так был весьма обеспокоен повышенным вниманием к девушке со стороны мужского состава их скромной компании. Челюсти добродушного художника непроизвольно сжались, но он быстро справился.

- А, суккуб... - слабо отозвался неосведомленный сеньор. - А... - добавил он, кивая. - Хм. Понимаю...

Понимая, что дело дрянь, только по-своему, не поддержал тему, отмахнувшись от назойливого опасения где-то под ложечкой, припомнив клубящуюся тьму глаз и как они способны поглотить и какое наслаждение только самим обещанием, предвкушением...

- Кхм, кхм. - Сеньор Буджардини повел плечом и обратился к менее эмоционально невыносимой теме беседы.

- Но кто сказал, что это престол Всевышнего? Не верю. Я не верю, Мортимер, послушайте себя сами. Этого не может быть!

 

Даже не представляя, как только что просел его авторитет от озвучивания в целом самоочевидного факта, Мортимер продолжал.

- Я говорил себе то же, когда стоял над трупом нашего проводника с перерезанным горлом и..  кхм. - он поперхнулся, не решившись снова упоминать амулет, который кровавая ведьма затолкала бедняге в рот. - Я говорил себе тоже самое, когда увидел волкоголового оборотня, который пытался нас сожрать. Я даже попытался сказать себе это, когда стоял на Ведьмином Утёсе и смотрел на прореху в ткани мироздания.

Мортимер беспомощно улыбнулся.

- А потом - перестал. И теперь я могу сказать только одно: я знаю, что ничего не знаю.

Даже в такие моменты инквизитор умудрялся цитировать. На сей раз из древних философов. 

- Но полагаю, что довольно скоро все это мы увидим собственными глазами и сможем составить более обоснованное мнение. 

Смит беззаботно пожал лесами и легко добавил.

- Или умрем.

 

- Умрем, - усмехнулся Николя, мигом утратив беспокойство и высоко подняв голову с развевающейся на легком ветерке шевелюрой. - А разве мы не уже? Серьезно, сеньор Мортимер, неужели вы верите в то, что отсюда можно вернуться в мир явный?

Он тихо рассмеялся. 

- Веры мне придает мысль, утвердившаяся надежно в моем скромном сознании, что обратной дороги у нас нет.  И потому на престоле должен восседать Он. Иначе смысл существования этого города был бы подвергнут тому сомнению, что рушит и не такие стены.

 

Инквизитор всерьез задумался над новым вопросом. А потому оба шли с минуту в молчании.
- Вопросы веры - материя довольно зыбкая, Николас. Но.. это как раз тот самый случай, когда я не готов отказаться от надежды.
Мортимер был предельно серьезен сейчас.
- Я слишком молод, чтобы умирать. Я никогда не чувствовал себя настолько живым, по правде говоря..  И твердо намерен вернуться, дабы еще долго пожинать плоды этого необыкновенного похода. Надеюсь, что это будут слава и почет, а не ангельская чума.

Он немного нервно усмехнулся. 
- Вот вы сами, неужели готовы смириться с мыслью о собственной смерти? 
Мистер Смит по-новому взглянул на итальянца. Выглядел он ветреником, дамским угодником, шалопаем. Кем угодно, только не фанатично верующим. Как же сильно переменили его все эти события. 

Впрочем, у всех у них что-то да перевернулось в голове. И каждый стал на мир смотреть по-другому.
- Святые отцы говорят нам, что Бог - вечен, беспределен, всемогущ.. - кажется, он устал загибать пальцы, а потому округлил фразу. - на самом деле, они много всего говорят, но главное, что Он - непознаваем. Непостижимое существо. Не думаю, что мы с вами можем так запросто решить, где Он должен быть и что делать. По крайней мере, я не рискнул бы.

 

- Вот вы сами, неужели готовы смириться с мыслью о собственной смерти? 

— Хм. А почему нет?

Художник пожал плечами, обвел ладонью простирающийся перед ними Небесный Город.

— После такого? Теперь я как раз готов. Ведь я получил подтверждение моей вере. Э… этим, конечно, впав в ересь, ибо знание не есть вера. А вера истинная не должна опираться на знание. И потому знание, уверенность в существовании Царствия Небесного подрывает основание моей веры в него… хм. Но я человек простой, и мне довольно и знания. Что дух мой готовится к жизни в мире горнем. А потому так ли важно, чего я достигну в мире явном?

Сеньор артефактор осекся, вероятно, припомнив вчерашнюю встречу в душе.

— Хотя вы правы. Я бы, пожалуй, немного еще пожил. Закончил бы кое-какие дела… хм. Вы правы. Он — непостижим.

Улыбнулся счастливо. Ведь Шери тоже Его создание. Так как же его постичь? Или, возможно, осмелившись взглянуть в черные очи суккуба светом искреннего чувства, только и можно постичь отдаленное эхо Его истинной сути? Но такой мысли Николя, даже решив, что уже давно покойник, инквизитору прямо так вот в лицо не выскажет.

— Непознаваем. Вы правы. Много лет моей страстью было изображение святости. Постижение ее через творимый красками образ. Мне вдруг представился случай воплотить ее в собственной жизни, а не на картине. И я вдруг понял, что движусь вслепую. И только так лишь и возможно движение на этом пути…

 

- Я тоже. - согласился Мортимер не сразу понятно было с чем, но по секрету прибавил. - Но лучше бы подольше. 

В ближайших целях и перспективах они с сеньором художником немного расходились. Мистер Смит не чувствовал в себе решимости всерьез взяться за праведную жизнь. Не обретя привычки с детства к молитве и посту, и начинать не стоило, особенно в столь бурном возрасте. Так он думал.

- Ваши стремления похвальны. - задумчиво прибавил британец. - Желаю вам преодолеть все искушения достойно.

Сбивать с пути истинного? Нет, увольте. Для этого у них есть Шери, которая проделывает подобные фокусы куда приятнее, наверняка.

 

- Лучше бы подольше, да, - согласился художник и тихо рассмеялся. Хотел было спросить Мортимера об огне... 

- Ваши стремления похвальны. - задумчиво прибавил британец. - Желаю вам преодолеть все искушения достойно.

...но ответ, достойный истинного инквизитора, напомнил ему, что праздное любопытство тоже своего рода искушение. 

- Жаль, что мне не довелось повстречаться с вами раньше, сеньор Мортимер, - искренне признал Николя. - Вы интересный собеседник. А... хотел просить вас. Об одолжении. Возможно, у вас не найдется времени на всё это. Но если вдруг вы выищите немного. Я был бы бесконечно... Дело во владении холодным оружием. Не могли бы вы на досуге поучить меня им пользоваться? 

 

В ответ на похвалу мистер Смит элегантно, несмотря на бронежилет, который весил две дюжины фунтов, поклонился и озарил Николя сверкающей улыбкой.

- Благодарю вас. - стоило большого труда скрыть в этом самодовольное "я знаю".

Что же, он прочел достаточно книг и посвятил времени ораторскому искусству, чтобы стать достаточно интересным собеседником. Иначе и быть не могло!

Следующий вопрос, однако, оказался таким неожиданным, что даже лгун-инквизитор не смог скрыть все свое удивление до конца.

- Фехтование? Меня? - даже его раздутого эго не хватало, чтобы считать себя действительно хорошим фехтовальщиком, но кто он такой, чтобы переубеждать восхищенного поклонника, не так ли?

А может, за последние дни он и в этом проявил себя должным образом? Ну конечно! Одних волков только...

Мортимер так и не смог пересчитать в уме, сколько волков ему пришлось убить, цифры постоянно получались двузначные, и легко согласился.

- А почему бы и нет? Разумеется. Мне это доставит удовольствие.

Поучать других ему всегда нравилось.

- Надеюсь, и вам тоже.

 

- О, да, конечно! - убежденно согласился артефактор. - В особенности если благодаря вашим урокам удастся подольше пожить в этом расчудесном городе. Ну, тогда дайте знать.

Довольный неопределенными перспективами, художник приподнял шляпу и оставил наконец сеньора Мортимера наедине со своими мыслями. 

Hide  

[Meshulik 30 513]

-Отлично сказано, хоть и несколько грубо к общественным массам.

Сеньор художник, дитя богемы и участник кружков, в которых полагалось свысока посматривать на общественные массы, лишь любезно улыбнулся, не видя в массах ничего такого, что их может задеть его грубостью. 

- Искусство для избранных, например живопись, трогает души и воспитывает чувства. Дело не в словах, а в масштабах. Всё крупное поневоле грубо. Взять хотя бы армию, - усмехнулся он, разводя руками.

[Nevrar 21 292]

Освальд посмотрел на художника с удивлением, да слова его были близки к духу гордыни, но они были умны, и с ними он не мог не согласится, за исключением одного что подтвердил кивком.

-Крупному не достаёт деталей, это да, но армия пример не удачный, она не груба, а точна, плод многих умов воспитанных кровью, с стороннего взгляда - творение жестокого безумца, но в истинной свете сама почти что искусство. Искусства смерти. Некоторые в нём находят красоту для избранных, называют себя ценителями, и порой становятся похожи на зверя. Рим! Колизей! Гладиаторы! Центр и колыбель западной цивилизации! Это ведь тоже считалось искусством, упитанным страданиями, а вам сейчас? Найдёте в нём его? И должно ли искусство возвышать человека над человеком? Человека над обществом?

 

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Nevrar

[Meshulik 30 513]

Николя живописно откинулся к стене в оконном проеме, поставив ногу на подоконник и являя собой и сам некую художественную позу.

- Вы правы. Красоту можно найти и в смерти. И в... - он осекся, покосившись на инквизитора. Тема красоты способна завести слишком далеко. Порой на дыбу. Рука совершила неопределенный жест, давая понять, что широкая трактовка тут уместна и без перечислений. - Искусство открывает человеку себя. И если для того нужно возвысить кого-то, что же. Инструмент годится. Вполне. И если прежде требуется опрокинуть и растоптать, а после указать на свет спасения, искусство может и это. Но художнику для этого следует подняться над человеком. Порой слишком высоко. Чтобы узреть картину целиком. А Армия - это не искусство. Это грязь и смерть. Искусство в том, чтобы увидеть за этим картину. Увы, смотреть на нее получится только выжившим. А чаще - победителям. Банально, но красота в глазах смотрящего, не так ли? 

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Meshulik

[julia37 45 115]

- Рим! Колизей! Гладиаторы! Центр и колыбель западной цивилизации! 

Мортимер какое-то время слушал выспренний диалог мистера Вуда и сеньора художника, потом моргнул и влез туда со своим грубым материализмом.

- Всегда очень уважал разумную политику римских императоров. - поделился он. - "Хлеба и зрелищ"! Отличный лозунг. И если зрелищ у нас нынче довольно и даже более того, то вот с хлебами создалась довольно напряжённая ситуация. Беа. Не готово там ещё?

Нетерпеливо поинтересовался оголодавший инквизитор у кузины. 

[Dmitry Shepard 30 116]

Мортимер какое-то время слушал выспренний диалог мистера Вуда и сеньора художника, потом моргнул и влез туда со своим грубым материализмом.

- Всегда очень уважал разумную политику римских императоров. - поделился он. - "Хлеба и зрелищ"! Отличный лозунг. И если зрелищ у нас нынче довольно и даже более того, то вот с хлебами создалась довольно напряжённая ситуация. Беа. Не готово там ещё?

Нетерпеливо поинтересовался оголодавший инквизитор у кузины. 

- Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу.

Здешняя посуда была куда более прочной, чем в доме, в этом плане металл значительно выигрывал у фарфора. Последний, впрочем, отыгрывался за счет приятных глазу форм, заложенных в него руками мастера, а не молотом кузнеца или пресса.

[Nevrar 21 292]

А Армия - это не искусство. Это грязь и смерть. Искусство в том, чтобы увидеть за этим картину. Увы, смотреть на нее получится только выжившим. А чаще - победителям. Банально, но красота в глазах смотрящего, не так ли? 

-Нет, нет, тут я с вами не соглашусь. Мой дед воевал, читали ли бы вы его письма! Они были личные, адресовались моей бабушке, но я бы показал вам их без всякого стеснения, ибо вы были тронуты. Когда солдат идёт на войну, берёт в руки оружие - он уже жертвует своей жизнью, и даже больше, в духе патриотизма причащаясь к одному из высших добродетелей, и в тоже время к худшему из грехов - лишению жизни. Лучшие умы отрабатывают манёвры, как архитектор возводит арки и колоны, это что же - пустой звук? И где как не на войне и в армии, человек покажет себя, обнажая свою душу? Но самое главное, самое важное в другом, искусство должно служить цели, высшей цели, просвещению, тут вы правы. И война учит главному уроку- ценности человеческой жизни, каждой жизни, каждого мига, каждого заката и рассвета, человек не знает когда его настигнет смерть, и там, как нигде, ценит каждую кроху, и способен увидеть красоту во всём, даже во сне на голой земле, в грязи и с вшами в волосах. Если в этот миг, он не приближается к понимаю Творения, то что ещё способно заставить его понять?

Он огляделся, потёр ботинком пыль под ногами пытаясь разглядеть в ней что-то, ведь сейчас они должны быть и сами близки к этому. Именно поэтому он сейчас это и говорил, говорил чтобы понять их, с тех с кем ему приходится делить кров. И ответить на вопросы терзающие его душу.

-Но жаль что урок недолговечен, краток, и вы правы, наверное, не одному деятелю искусства не передать его в полной мере, он открывается только тем кто смог сам его пройти. Но вот тут, синематограф и раскрывает всю прелесть прогресса! Там где художник вынужден отобразить всё в одном холсте, режиссёру доступны тысячи кадров! Каждый из них картина, каждый может стать мигом и целым днём, показать всё в движении и жизни, показать максимально близко тому как есть на самом деле, украсить блеклость обыденности, красотой сюжета и экспозиции. Сделать его доступным и понятным каждому, а значит приблизить и каждого к искусству, добродетели, и просвещению. Как церковь может помешать воспитанию душ? С тем же успехом можно начать закрывать и школы.

- Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу.

-Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог.

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Nevrar

[Marikonna 5 919]

Вид на "сломанную шестерню" завораживал. Карла сидела на окне и смотрела на непостижимый город со всеми его деталями, подкидывающий все новые и новые загадки, все это время пытаясь уложить в голове множество явленных перед ними фактов, подоплека которых могла казаться реалистичной или совсем наоборот. А времени у нее было много - готовить она не умела, поэтому решила не мешать Беатрис в этом сложном деле, тем более, что помощь с электричеством предложили мужчины. Чувствуя себя чужой в этом замысловатом светском разговоре, она оторвалась от окна только когда вернулся Мортимер. Карла была уверена, что он вернется вместе с сестрой, и непонимающе нахмурилась, когда оказалось, что это не так.

Серьезная мина не дала ни трещинки, когда Мортимер перешёл к соли своего рассказа.

- Говорят, говорят, - он многозначительно шевельнул бровью и интимно понизил голос. - Его потом две недели не выпускали из Лондонского представительства инквизиции. То есть, до тех самых пор, пока его объяснения не удовлетворили даже самых подозрительных и дотошных. Хотел бы я на это взглянуть, да..

Рассказ был, наверное, забавный, хотя та рутинная работа, которую, в теории, вынуждены были провести сотрудники инквизиции из-за шутки, ей таковой казалась не очень. В то же самое время отсутствие девушки, судя по разносившемуся по всему помещению заманчивому запаху перед самым ужином - настораживало уже точно. Пристальный черный взгляд, почти не скрываемый под тенью шляпы, но скрывающий волнение волн на дне моря, уставился на молодого инквизитора открыто и, естественно, бестактно, но с очевидным вопросом.

[Meshulik 30 513]

Николя кивает. Улыбается.

- Знаете ли вы, что красота закатов никем не замечалась до тех пор, пока один из художников не изобразил заката на своей картине? До того закат был... ну, просто наступлением ночи. Искусство не показывает того, что есть на самом деле. Не так давно прошла мода на женскую красоту со следами отравления мышьяком. Но ни одному моднику, выпускающему открытки с чахлыми полупрозрачными девами, не приходило в голову упоминать также и о непрекращающихся физиологических выделениях, сопровождающих отравление. 

Он помолчал.

- Но на синематограф вы раскрыли мне глаза, сеньор Вуд. И правда, жизнь в этих мелькающих картинках гораздо ярче. И не избит сам инструмент...  И живопись бывает паршивой, может, и сражение какое-то - вершина вдохновения полководца... Я, кажется, понял, о чем вы. Готов признать, что грубость в поверхностности взгляда, а не в масштабе.

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Meshulik

[julia37 45 115]

- Терпение - добродетель, Мортимер,

- Эта добродетель более к лицу женщинам. - дерзко парировал голодный инквизитор, впрочем, ждать дольше гуманная кузина никого не заставляла.

- Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог.

Чуть ранее Освальд произнес такую речь, пространную и пылкую, какую вряд ли можно было ожидать от человека ничем внешне не примечательного, в деловом костюме и круглых очках, и на бумажной работе.

В этой мысли не было решительно ничего уничижительно. Мортимер понимал и важность бумажной работы, и книги очень уважал. Просто... Освальд прежде казался ему довольно сухим господином. Теперь он начинал понимать, что именно нашла в нем сестра. Было в них какое-то внутреннее родство..

Он ощутил странный укол.

Укол.. ревности? Как странно.

- О нет, я уверяю вас, не стоит. - не вдаваясь в объяснения, Мортимер обозначил, что можно приступать к еде.

Уж он-то точно собирался.

Как оказалось, за Морин переживало гораздо больше людей, чем он предполагал.

Пристальный черный взгляд, почти не скрываемый под тенью шляпы, но скрывающий волнение волн на дне моря, уставился на молодого инквизитора открыто и, естественно, бестактно, но с очевидным вопросом.

Карла на него смотрела так, словно хотела наградить ещё одной незаживающей язвой в дополнение к четырем уже имеющимся. Казалось, она молча укоряла его за то, что оставил Морин там одну. 

Однако, он все ещё считал, что поступил верно.

Едва заметно он сделал движение головой, на всех языках мира означающее: "Нет. И нет. И не стоит идти ее сейчас искать."

Потому что может стать хуже.

Теперь настало время воздать должное кулинарным талантам мисс Блэк.

[Dmitry Shepard 30 116]

-Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог.

Беатрис недоуменно посмотрела на Освальда. Все и так были здесь. Конечно, за исключением Морин, но раз Мортимер вернулся без нее, ждать кузину особого смысла не имело.

- Я положу порцию Морин отдельно, не волнуйтесь, Освальд. И приложу стрелой света любого, кто на нее покусится, - пошутила Беатрис. Наверное. - Приятного всем аппетита.

[Stormcrow 15 982]

Сдавший велосипедную смену сангвинар сел в уголку тихонько. Полуприкрыв глаза наблюдал за действиями хозяйственного экзорциста. Мисс Морин, возмутительно восприимчивая к творящимся невинным чарам, пока не вернулась. Восхитительно подходящий момент, наконец-то! С точки зрения не буквы, но духа Договора, его действия можно раскрасить в туманные цвета. Не сангвинару же сомневаться в выборе Инквизиции. 
Но Солейн видел достаточно дел Инквизиции, в которых краски темнее, чем то, что он вознамерился совершить. Ведь это Инквизиция пыталась украсть его сестру. Это в Инквизиции были кроты, предавшие Донато, залившие половину острова кровью.

Если Никита относится к внутренней безопасности Инквизиции, как он полагает, то работы ей будет очень много. Добрался ли грек до Николаоса? Сообщил ли? Начали ли уже распутывать клубки предательства?
Погрузился в ауру девушки. Святая магия. Quelle surprise! Базовые заклинания, понятно. Массовое исцеление, массовое убиение. Дальше.

А дальше... Ничего. Ничего подозрительного. Ничего странного. Но почему? Может, ему тогда показалось? От беспокойства за неё, скрытого ото всех, кроме себя, что не сможет ей помочь. От расползавшейся магической усталости.

Нахмурился.

Нет. Нет-нет-нет, он не так искусен в магии, как Дани, но то он ощущал те странные, твёрдые, плотные частички в крови. То удивительное здоровье, что не припишешь юности. Здоровье тела и духа. Уверенность и красота. Что-то было за ними ещё, но что? Что-то, что легко скрывается от его магии. Или это к магии не имеет отношения?

За размышлениями он пропустил большую часть разговоров. Стелла или Дани сейчас бы ему попеняли на это. Впрочем, обе попеняли бы и за излишнюю подозрительность, за любопытное заглядывание в ауры товарищей.

Он застал лишь конец обсуждения войны и поморщился. Казалось бы, после событий последних дней аналитик и художник, прежде далёкие от кровавых сражений, этих войн в миниатюре, должны иначе теперь смотреть на это. Искусство. Искусство, пока ты вершишь судьбы из штаба или палатки, да. Искусство, пока ты сражаешься, да. А когда вокруг тела друзей и врагов, кровь, повсюду кровь, смерть, стоны. Кровь, собирающаяся в ямках, канавках. Смерти близких. Когда война и смерть касаются тебя, то они перестают быть искусством.

Но момент сказать об этом упущен. Да и кому он тут нужен? Лишь испортит отношениям между людей, зарождающееся понимание. Лучше им не знать этого.

И не знать того сладкого ощущения, когда враги падают один за другим от твоего меча и заклинаний, когда ты ощущаешь власть над их кровью. Когда она повсюду, сладко шепчет и зовёт. Просить исцелить. Просит убить.

Да. Этого знать не стоит обычным людям и к Инквизиции приближённым.

- Приятного аппетита, - улыбнулся сангвинар. Хотя ему и неловко начинать было ужин без всех в сборе.

_________

Quelle surprise! - Какой сюрприз!

Изменено 3 мая, 2019 пользователем Stormcrow

[Marikonna 5 919]

- Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу.

- Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог.

Едва заметно он сделал движение головой, на всех языках мира означающее: "Нет. И нет. И не стоит идти ее сейчас искать."
Потому что может стать хуже.
Теперь настало время воздать должное кулинарным талантам мисс Блэк.

Ужин был уже готов, но Карла не была бы Карлой, если бы могла спокойно сесть и приняться за еду, зная, что где-то в этом безумно огромном, совершенно пустом доме, темнеющем от наступающей ночи, сидит молодая девушка, совсем одна и без ужина. Сицилийка спрыгнула с окна, кивнула Освальду за схожесть мыслей, Беатрис - за труды, и, не обращая внимания на возможные взгляды направилась к выходу.

- Я положу порцию Морин отдельно, не волнуйтесь, Освальд. И приложу стрелой света любого, кто на нее покусится, - пошутила Беатрис. Наверное. - Приятного всем аппетита.

- Мою тоже отдельно, - сказала она, скрываясь в коридоре. Можно было, конечно, попросить взять еду с собой, но Карла надеялась, что найдет Морин достаточно быстро.