Dragon Age: Эхо

[Элесар 13 105]

9:12 Века дракона. 23 Верименсиса

Особняк аристократа располагался на юго-западе от Сандарина, в окружении полей и с дюжины крестьянских дворов. Воды местного озера помогли сохранить плодородие этих земель, и, хоть, урожай едва ли поразил бы воображение привередливого южанина, нетронутые Морами наделы помогали андерцам выживать в непростых условиях.

Поместье Кроносов построили много веков назад на холме, самом большом из уходящей на север гряды, где оно до сих пор возвышалось над окружающими землями и без прикрас демонстрировало им своё увядающее величие. Потрескавшаяся от времени мощёная дорога вела путников к старым воротам, с которых уже давно облетели белила, а дальше тропинка, мимо ещё работающего фонтана, подводила ко входу, где прислонившись к стене стоял немногословный стражник. Коротким кивком он приветствовал новых гостей, дёргал висящую рядом верёвку и на перезвон колокольчика их приходил встречать уже весьма немолодой эльф.

- Приветствую вас в поместье прославленного Вергилия Луция Кроноса. Надеюсь дорога не принесла вам неудобств, - учтивый поклон доставался каждому из пришедших, хоть при виде волчицы лицо слуги и исказило лёгкое недовольство. - Меня зовут Сайлас. Мессир встретится с вами за обеденным столом, пока же прошу, займите комнату в восточном крыле, любую, какая вам придётся по душе, - раскрытая морщинистая ладонь указала за какой дверью следует искать гостевые покои. - Ключи висят на ручках с внутренней стороны. Если что-то понадобится, найдите меня или попросите кого-то из слуг, мы с радостью вам поможем.

Обстановка особняка представляла из себя такой же печальный монумент былому могуществу, каким казался и снаружи, хоть это бросалось в глаза и не сразу. Столь любимых аристократами произведений искусства здесь было совсем немного, на коврах и дорогой деревянной мебели то там, то здесь встречались островки неубранной пыли, а снующей по дому прислуги набралось бы от силы с пол десятка. Ещё трое воинов стояли возле лестницы и не пускали гостей на второй этаж и к спуску в подвал, ссылаясь на приказ хозяина. В остальном же, героев никто не ограничивал в желании осмотреться или с кем-то поговорить.

Показать контент

 

Сайлас

Мажордом Кроноса.

Вергилий Луций Кронос

Тевентерский магистр, создатель Анимуса и наниматель героев

Hide

Айрис Кронос

Hide

Сломанная корона

Общество, сорвавшее переговоры между Тевинтером и кунари, а также саботировавшее работу Анимуса

Hide

Публий Кронос

Предок Вергилия, один из тех кто пытался сохранить мир с Кунари

Hide

Матушка

Демон, стоящий за Сломанной Короной

Hide

Сестра Даниэла

Старшая сестра сандаринской церкви и член "Расколотой короны"

Hide

Юлиан

Старший клирик сандаринской церкви

Hide

Оливия и Олаф

Хозяева "Пыльного весла", работают на семейство Кроносов

Hide

Чезаре

Хозяин "маленькой Антивы", занимающийся грязными делами в Южном квартале

Hide

Доннар

Отставной храмовник, правая рука Чезаре

Hide

Аш'Исскун

Мастер, помогавший Кроносу в создании Анимуса

Атлок'Сат

Ученик Аш'Исскуна, спасённый из рук адептов Сломанной Короны

_

Hide

Показать контент

Сандарин

Сандарин расположен на границе Андерфелса, на подступах к загадочным северным джунглям. Суровый пустынный климат здесь смягчает освежающий морской ветер, а, несмотря на то, что до зелёных просторов Дорнакса путь неблизкий, на этих землях уже растут экзотические для южан растения, вроде пальм или неприхотливых колючих кустарников, порой преграждающих дорогу целыми живыми лабиринтами. Формально северные земли подчиняются королю в Хоссберге, но на обособленный от остальной страны городок не меньше влияют тевинтерские и кунарийские торговцы. Жить здесь нелегко, однако этих мест почти не коснулась губительная хватка Моров, а потому андерцы не хотят покидать свой дальний форпост.

Карта города

 

Основная информация

Почти все постройки в городе выполнены из красного песчаника, который добывают в каменоломне у северной дороги. Дерево приходится покупать у тевинтерцев и кунари, а потому любые изделия из него здесь стоят немалых денег. Бедняки же вынуждены собирать в пустошах колючие ветки для плетёной утвари.
К юго-западу, в паре километров от городских стен находится озеро. Рядом с ним разбиты крестьянские поля, а также построена усадьба лорда Кроноса, волею политических интриг и, отчасти, слепого случая оставленная в собственности семейства даже после присоединения Сандарина к Андерфелсу.

Главные достопримечательности
1. Замок Ротштейн, резиденция Сандаринского графа. Он считается официальным хозяином города и выражает волю андерского короля в северных землях. 
2. Главная площадь. Центр жизни города. Здесь же красуется величественная статуя Андрасте, целиком выполненная из дерева.
3. Церковь. Может пограничье и не сравнится набожностью с жителями центральных земель, священство здесь всё ещё играет немалую роль. Кроме того, в подвалах здания хранятся городские архивы.
4. Мемориал. Развалины тевинтерского амфитеатра, превращённые церковью в место поминовения усопших. Здесь всё так же принято предавать трупы огню, но по традиции родственники оставляют в мемориале урну с прахом или, хотя бы, памятную табличку.
5. Утонувший причал. Под водами сандаринского залива скрыты развалины старого порта. Во время напряжённых боёв с кунари, дредноуты пытались взорвать скалу, перекрыть вход в бухту и отрезать город от внешнего мира. Имперские силы отогнали их раньше, чем они исполнили задуманное, однако крупные камни всё же изменили направление прибрежных течений и часть приморских земель затопило.
6. Постоялый двор "Пыльное весло". С внешней стороны от городских стен дома строят только самые бедные и отчаянные. Этот трактир под стать своему окружению, старый и невзрачный, и всё же, здесь путника накормят и напоят за небольшую плату.

Северный квартал. Богатые дома, ухоженные улицы и регулярные ночные патрули. Хоть Сандарин и расположен вдалеке от сердца людской цивилизации, на его севере живётся весьма неплохо. Небольшой холм, на котором находится квартал и Замок, позволяет смотреть на остальных жителей города свысока в любом из доступных смыслов.
1. Резиденция Серых Стражей. Граф формально управляет городом, но немалым влиянием здесь обладает и орден. Важные решения в Сандарине редко принимают в обход Старшего Стража.
2. Казармы городской стражи. Местное ополчение - скорее пережиток тех времён, когда город обладал большей самостоятельностью. Они должны поддерживать порядок на улицах, но если проблема становится серьёзной или касается влиятельных людей, в дело вступают Серые и личная гвардия графа.

Южный квартал. Здесь живут мастеровые и те, кому посчастливилось накопить денег, чтобы вовремя вырваться из трущоб. Ухоженные домики и некое подобие порядка - что ещё нужно для счастливой жизни на отшибе мира.

Доки. Район портовых складов и городской бедноты. Поскольку затопление старого причала разрушило и местный эльфинаж, а отстраивать его заново не стали, почти все городские эльфы живут здесь, по соседству с обнищавшими людьми и редкими тал-вашотами. 

Особняк Кроноса

1-й этаж

2-й этаж

Hide

Основы городского жития

 

Один раз за игровой день можно совершить бросок на добычу полезных ресурсов для ремесла и алхимии (проверка Выживания) или заработок денег. Перед броском игрок объявляет каким навыком пользуется для заработка, в зависимости от успешности броска, мастер оглашает результат его действий.

Стандартная ставка заработка: 2 серебра +1 за каждую степень успеха на броске. Преступная деятельность (Маскировка, Механика или Запугивание) помогает заработать 4 серебра +2 за каждую степень успеха на броске. В случае провала, можно попытаться сбежать от стражников с помощью Атлетики/Акробатики или персонаж потеряет 4d3 единицы здоровья.

Персонажи с прокачанным Ремеслом и Алхимией могут дважды за игровой день совершить бросок на создание/улучшение экипировки или на заработок с помощью этих навыков.

Каждый день персонажи должны тратить по 1 см на еду. Любой член отряда может потратить дневной бросок на добычу еды броском Выживания, в таком случае, покупать пищу не придётся никому. Если при броске персонаж наберёт четыре и больше степеней успеха, весь отряд получит случайный бафф на игровой день.

Обычные магазины и мастерские

Лёгкая броня (обычная одежда) 10 см (0 ОБ)
Средняя броня 20 см (1d4 ОБ)
Тяжёлая броня 40 см (1d4 ОБ)
Щит 16 см (+10 к парированию)
Длинный лук 15 см (2d8+БВс урон)
Колчан со стрелами 3 см
Одноручное оружие 18 см (1d8+БСл урона)
Двуручное оружие 23 см (2d8+БСл урона)
Древковое оружие 18 см (2d6+БЛв урона)
Лёгкий клинок (кинжал) 12 см (1d6+БЛв урона)
Магический посох 60 см (1d8+БСв урона)
Набор метательных ножей 18 см (1d6+БЛв урона)
Набор лекаря (6 зарядов) 25 см
Улучшенный пояс для зелий 14 см. (Позволяет без штрафа носить в бою 2 зелья, бомбы или яда)
Оружие или доспехи с положительным качеством. x1.5 см по сравнению с ценой предмета
Материалы 2-го уровня для создания экипировки. x2 см по сравнению с ценой предмета. (+2 к граням кубиков на урон, +1 к граням кубиков на броню, +10 к парированию щита, экипировка может иметь два положительных качества)
Экипировка из материалов 2-го уровня. x4 см по сравнению с ценой предмета
_

Hide

Мастерская усмирённых-формари (руны):

Малая огненная/ледяная руна (+1 к урону воинского и разбойничьего оружия). 30 см.
Малая духовная руна (+1 к урону посоха). 30 см.
Малая руна устойчивости (+1 к броне). 30 см.
Огненная/ледяная руна (+2 к физическому урону). 60 см.
Духовная руна (+2 к урону посоха). 60 см.
Руна устойчивости (+2 к броне). 60 см.
Установка готовой руны: 5 см.
_

Hide

Мастерская Олафа (алхимия)

Алхимические ингредиенты: 4 см за штуку.
Зелья:
Укрепляющее зелье (эльфийский корень). Персонаж получает 12 единиц обороны. 10 см.
Лириумное зелье (лириумная пыль). Персонаж на 1 раунд получает бонус +20 к проверкам на Силу Воли. 10 см.
Зелье выносливости (эльфийский корень, глубинный гриб). Даёт возможность разбойнику или воину провести дополнительную атаку. 20 см.
Сильное укрепляющее зелье. Персонаж получает 12 единиц обороны и, на один раунд, бонус +10 к действиям. 24 см.
Яды:
Яд воронов (кровавый лотос, спасбросок Ст). Жертва теряет 4 хп в начале каждого своего хода. 10 см.
Экстракт корня смерти (корень смерти, спасбросок Ст). Накладывает штраф -20 на все броски жертвы. 10 см.
Погибель магов (лириумная пыль, глубинный гриб, спасбросок Ст). Добавляет к перезарядке каждой активной способности 2 раунда. 20 см.
Бомбы
Антиванский огонь (кровавый лотос, вьющаяся лоза, спасбросок Ст). Наносит 2d8+5 единиц магического урона всем в радиусе 2 метра. Жертвы должны пройти проверку Атлетики/Акробатики, иначе переместятся на 1 метр от центра взрыва и упадут. 20 см.
Удушающее облако (лириумная пыль, кровавый лотос, спасбросок Ст). Наносит 2d6+5 единиц магического урона всем в радиусе 2 метра. Облако держится один раунд, наносит урон любому, кто войдёт туда и считается препятствием на пути дальнобойных атак.  20 см.
Ослепляющая бомба (лириумная пыль, вьющаяся лоза, спасбросок Ст). Все персонажи в радиусе 2 метра от центра взрыва должны совершить удачный спасбросок или получат штраф -30 на все броски. 20 см.
Осколочная бомба. Наносит 1d8+5 единиц физического урона всем в радиусе 4 метра. 24 см.
Настойки:
Лириумная настойка (лириумная пыль х2, глубинный гриб). Даёт персонажу бонус +10 к проверкам на Силу Воли. 28 см.
Настойка стойкости камня (эльфийский корень х2, вьющаяся лоза). Увеличивает здоровье персонажа на 20 единиц. 28 см.
Настойка устойчивости. Персонаж получает на 2 единицы меньше магического и физического урона в течение боя. 32 см.

_
 

Hide

Hide

_

 

Hide

Показать контент

1. Ужин с Вергилием

2. Анимус

3. Предки

4. Бой на пристани и механика

5. Конец пролога

6. Квесты

7. Сообщение Вергилия

8. "Строгая Матушка"

9. Архивы

10. Пыльное весло

11. Бой с культом

12. Конец квеста "Строгая матушка"

13. Начало второго игрового дня

14. "Линия крови"

15. Разговор с Олафом

16. Пещера контрабандистов

17. Бой с контрабандистами

18. Конец квеста "Линия крови"

19. Начало третьего игрового дня

20. Резонанс Мэллит Мэйт Киллиан и Шейн Лангрэн

21. "Последний Шедевр"

22. Пещеры рядом с кунарийским лагерем

23. Бой возле лириумной жилы

25. Конец квеста "Последний шедевр"

26. Четвёртый игровой день

27. "Ужели, могучие, вы покоритесь времени?"

28. Финальный бой

 

Hide

Показать контент

Мэйт (SHaEN)

Шейн (Диониза)

Киллиан (Ribka)

Лангрэн (Ewlar)

Мэллит (Hikaru)

Hide

Изменено 9 августа, 2022 пользователем Элесар

[SHaEN 11 844]

- Нет, не обязательно, - Мэйт улыбнулась, качнула головой. - Мне просто подумалось, что ты не танцуешь, потому что никто не приглашает. Я же не знаю, как у вас в Неварре принято, - улыбка стала шире. - Но если не любишь танцевать, то не могу настраивать. Хотя, мне всегда казалось, что я читать не люблю, а здесь, с вами мне понравилось. Может быть, и ты попробуешь? Только один танец... - она скользнула взглядом по посоху, дорожному мешку. - Нет? Тогда просто останься, выпьем ещё, поболтаем, потом уйдём все вместе. Может, кому-то по пути хоть часть дороги. 

[Диониза 3 483]

Усмехнувшись, Шейн тихо вздохнул, на миг склонив голову набок:

- Сheri soleil.. - чуть слышно, на выдохе. В светло-серых глазах вновь промелькнули насмешливые искры. - В Неварре кавалеры приглашают дам, - протянув руку, Шейн аккуратно поднял смуглую девичью ладонь и мягко коснулся губами ее тыльной стороны, тут же отпуская руку ривейни, - Вот так. Я просто никогда не любил танцы, ведь время, на них потраченное, можно провести с гораздо большей пользой. Хотя, признаю, иногда приходится. - усмехнувшись, маг качнул головой, - Я не вижу смысла здесь задерживаться, но, - уголки губ изогнула улыбка, - не могу отказать даме в просьбе. - коснувшаяся сердца ладонь, легкий наклон головы, - Я останусь, Мэйт, еще на пару часов, не больше. Потом пойду в порт, искать корабль, что довезет меня до Минратоса. И совершенно не стану возражать против компании. Но желающих праздновать весь вечер и всю ночь ждать не стану, уж извини.

[SHaEN 11 844]

- Я не вижу смысла здесь задерживаться, но, - уголки губ изогнула улыбка, - не могу отказать даме в просьбе. - коснувшаяся сердца ладонь, легкий наклон головы, - Я останусь, Мэйт, еще на пару часов, не больше. Потом пойду в порт, искать корабль, что довезет меня до Минратоса. И совершенно не стану возражать против компании. Но желающих праздновать весь вечер и всю ночь ждать не стану, уж извини.

- Во всём тебе нужны польза и смысл, - улыбнулась Мэйт. - Ты ужасно-ужасно серьёзный, Шейн. Но умный, честный и надёжный товарищ в любом деле, поэтому я всё равно тебя люблю, - озорство во взгляде сменилось серьёзностью. - А пока звучит музыка, ты можешь передумать и пригласить какую-нибудь даму на танец, - Мэйт снова весело улыбнулась и отошла от барной стойки, чтобы вернуться к танцующим. 

Брело уже наигрывал новую мелодию, и Мэйт завладела вниманием Лангрэна на этот танец. Шаг, поворот, шаг, скольжение, изящный поклон, лёгкое притопывание, поворот, ритмичные хлопки ладонями, поднятыми над головой - в рисунок танца которому научил Киллиан, определённо вплелось что-то орлейское, приправленное темпераментной традицией ривейни. Менялись музыка и партнёры по танцам, вот Мэйт снова улыбалась в ответ лукавый взгляд Киллиана. Она иногда посматривала на Шейна. Вдруг он решит, что от движения под музыку пользы больше, чем от его созерцания. Но как бы то ни было, безудержное веселье заставляло забыть об огненной демонице, отнимая у Войны ещё немного её власти...

[Диониза 3 483]

Чуть слышно хмыкнув, Шейн проводил упорхнувшую обратно в зал ривейни удивленным взглядом. Магов смерти боялись, их сторонились, а не признавались в любви, пусть и в столь шутливой форме. Попросив принести ему вина, и вскоре получив оное, ужасно-ужасно серьёзный некромант задумчиво наблюдал за Мэйт, танцующей со Стражем, потом снова с Киллианом, невольно улыбаясь в ответ на ее обращенные к нему взгляды и салютуя уже неполным бокалом вина. Пожалуй, ривейни была здесь единственной дамой, которую он мог бы пригласить на танец. Может, стоит сделать исключение?

[SHaEN 11 844]

Вино развязывает языки, горячит кровь, помогает расслабиться, отринуть печали и поддаться чужому веселью. А если крепки оковы разума, и есть воля не выпить лишнего, то оно никогда не приведёт за  границы дозволенного и определённого для себя приличным. Шейн же считал танцы всего лишь бесполезными - ничего ужасного для моральных устоев. Поэтому Мэйт, отдышавшись после очередного быстрого танца, снова посмотрела на мага и сделала приглашающий жест в круг танцующих. Потом заметила Мэллит, почти обнявшую кувшин с морсом за одним из столиков в углу, и повторила приглашение для неё. 

[Диониза 3 483]

Усмехнувшись, Шейн качнул головой, мимолетным движением ладони встрепав и так пребывающие в вечном беспорядке короткие угольные пряди. Блеснули насмешкой прозрачные серые глаза: все же, настойчивость должна вознаграждаться. Поставив пустой бокал на столешницу, маг прислонил посох к стойке, подозвал служанку, со словами "проследи, чтобы моего посоха никто не касался" вложил в ее ладонь серебряную монетку и отошел к барду. Несколько слов, сказанных ему на ухо - и музыка сменилась, став плавной, мелодичной, словно журчание лесного ручейка. А Шейн подошел к Мэйт, легко улыбнувшись, протянул ладонь:

- Разрешите пригласить вас, прекрасная ривейни. - произнес он, мягко сжимая в ладони девичьи пальцы. Легким щелчком пальцев свободной ладони запуская в воздух несколько мелких светлячков, что сложились в призрачный цветок перед Мэйт, истаивая звездной пылью. Весело улыбнувшись, Шейн перехватил вторую руку девушки, опуская на свое плечо, тогда как его свободная ладонь легла на девичью талию. Несколько скользящих шагов, разворот, податься вперед, вынуждая ривейни прогнуться назад, ловко подхватывая под спину, возвращая девушке прежнее положение, быстрым движением рук разворачивая ее вокруг собственной оси, и вновь переходя на скользящий шаг, разворот, пируэт - Шейн уверенно вел Мэйт в танце. Да, он умел танцевать, просто не любил. А музыка нарастала, убыстрялась, журчащий ручеек стал горной речкой, водопадом низвергающейся со скал вниз, в океан, убыстрялись шаги и движения, не теряя плавности, пока не замерли, оборвавшись на высокой ноте. Улыбнувшись, Шейн убрал руку с девичьей талии, вновь приподняв ладонь ривейни, едва уловимо коснулся ее губами, отпуская в следующий миг.

- Милая дама довольна? - насмешливо поинтересовался он, глядя в глаза Мэйт.

[SHaEN 11 844]

Подействовало ли на Шейна вино, её слова или он просто наконец впитал и разделил весёлое настроение окружающих, Мэйт было всё равно. Она лишь радовалась тому, что он решил немного развлечься, присоединившись к танцам. Тот, кто способен создавать диковинные, прекрасные и просто милые иллюзии, вроде платья или рассыпавшегося магическими искрами цветка, просто не может делать только то, что необходимо, важно и полезно. В жизни есть не только дыхание, без которого она прекратится, но также бесчисленное множество вещей без особого смысла, радующих душу, тело, делающих существование лёгким и приятным.

И Мэйт вновь позволила увлечь себя в незнакомом танце, следуя теперь за Шейном, ловя с ним единый ритм шагов и поворотов. Она подумала, что такое не танцуют на деревенских свадьбах, скорее - на празднествах в доме какого-нибудь родовитого семейства. Хотя подобный близкий контакт между танцевальными партнёрами в высшем обществе мог быть признан неприличным. Впрочем, какая разница, если танец хорош, бодрит тело и веселит сердце. Мэйт улыбалась, она ни разу не сбилась с шага и не пыталась наступить Шейну на ноги. Ловкая и грациозная, она любила танцевать и, несомненно, имела к этому талант.  Когда смолкла музыка, ей было немного жаль - кажется, подходил к финалу и праздник. Но всё же на душе было тепло. Судьба подарила Мэйт прекрасные встречи и самое невероятное из возможных приключение. 

- Милая дама довольна? - насмешливо поинтересовался он, глядя в глаза Мэйт.

- Конечно, мессир, ведь вы ни разу не наступили ей на ногу, - таким же шутливым тоном ответила Мэйт и сделала реверанс, приподнимая подол невидимого платья. - Спасибо за танец, Шейн, - сказала она уже серьёзно, глядя ему в глаза. - Он был чудесный. 

[Диониза 3 483]

- Наступать даме на ноги в танце - верх неприличия, - весело отозвался Шейн, отходя чуть в сторону, чтобы не мешать танцующим, - Я рад, что тебе понравилось. - уже чуть более серьезно добавил он, - Хотелось сделать тебе приятное, - задумчивая полуулыбка вновь тронула губы, - У меня редко бывают подобные желания. - мимолетно коснувшись стойки и прислоненного к ней посоха, взгляд скользнул по залу, вернулся к Мэйт, - Пойдешь танцевать еще? - в светло-серых глазах блеснули лукавые искорки, - Кажется, кто-то желал вина и разговоров. Нет?

[Ribka 26 796]

"Пока музыканты не выдохнутся" обещал Киллиан утром ривейни. Наёмник снова танцевал с Мэйт, приглашал и Мэллит,  и даже пару раз подхватил в веселом кружении служанок. Не знавший последнего танца, он с улыбкой любовался за тем, как легко движется Мэйт под чутким руководством мага. Красивая, изящная, сияющая внутренним огнём, похожая на героиню старинных баллад. 

Мастер Брело не выдохся, но горло смочить было необходимо и кто-то из посетителей увлек его к Оливии, чтобы угостить прохладным вином. 

А всем танцующим оставалось последовать его примеру.

[SHaEN 11 844]

- Пойдешь танцевать еще? - в светло-серых глазах блеснули лукавые искорки, - Кажется, кто-то желал вина и разговоров. Нет?

Мастер Брело не выдохся, но горло смочить было необходимо и кто-то из посетителей увлек его к Оливии, чтобы угостить прохладным вином. 

А всем танцующим оставалось последовать его примеру.

- И не только я этого желала, - рассмеялась Мэйт и кивнула на музыканта, которому гости таверны решили устроить перерыв. - Идём, выпьем ещё и поговорим, как же без разговоров в захмелевшей компании. 

[Диониза 3 483]

Чтобы захмелеть, трех бокалов вина ему было недостаточно, но говорить этого Шейн не стал, с легкой улыбкой согласно кивнув Мэйт и отходя к ближайшему свободному столику, попутно прихватив у стойки свой посох и дорожный мешок. Он крайне редко проводил время столь бесцельно, но остальные, похоже, находили в этом определенную прелесть, а сам он пообещал ривейни немного задержатся. И честно выполнял свое обещание.

[SHaEN 11 844]

- Мэллит, Киллиан, Лангрэн, идёмте, - Мэйт помахала остальным и указала на столик. - Марлисса, будь добра, принеси нам вина, - она тронула за руку проходившую мимо служанку. - У нас говорят, надо поднести рюмку духам дорог, прежде чем отправиться в путь. Где-то говорят иначе, но все сходятся на том, что на дорожку не помешает выпить, - Мэйт снова улыбалась, глядя на лица своих спутников, с которыми скоро предстояло расстаться. 

[Ribka 26 796]

Про духов дорог наёмник не слышал, а ведь сколько тех дорог истоптал и надеялся успеть истоптать ещё. 

Он подошёл к своим соратникам, дождался, когда с кухни принесут вино и стаканы - и, конечно, морс, разлил напитки для всех. 

- А духам то, оказывается, не чуждо ничто человеческое, - усмехнулся он, заглядывая в свой стакан, будто надеялся отыскать там эфемерного пьяницу. Поднял взгляд на ривейни, озорно улыбнулся девушке: - И как же сделать им подношение? Нужен особый ритуал?

[SHaEN 11 844]

- А духам то, оказывается, не чуждо ничто человеческое, - усмехнулся он, заглядывая в свой стакан, будто надеялся отыскать там эфемерного пьяницу. Поднял взгляд на ривейни, озорно улыбнулся девушке: - И как же сделать им подношение? Нужен особый ритуал?

- Нет, никакого особого ритуала, - Мэйт с улыбкой покачала головой. - Просто поднимают бокалы, говорят "на добрую дорогу" и пьют до дна. Тот, кто уже немало выпил до того и после не сможет никуда идти, остаётся трезветь, - она подмигнула Киллиану и подняла свой стакан. - На добрую дорогу! Для каждого из нас!

[Диониза 3 483]

- Никогда о таком не слышал, - усмехнувшись, отозвался Шейн, поднимая бокал, - Но присоединюсь. Доброй дороги всем нам!

[Ribka 26 796]

- Нет, никакого особого ритуала, - Мэйт с улыбкой покачала головой. - Просто поднимают бокалы, говорят "на добрую дорогу" и пьют до дна. Тот, кто уже немало выпил до того и после не сможет никуда идти, остаётся трезветь, - она подмигнула Киллиану и подняла свой стакан. - На добрую дорогу! Для каждого из нас!

 

Наёмник приподнял брови в веселом изумлении. Какой интересный ривейнский обычай. Он щедро наполнил бокалы и оставалось надеяться, что слабое вино - ну, или очередная порция морса -  испитые до дна, никому не "спеленают" ноги.

- На добрую дорогу! - откликнулся лучник одновременно с Шейном.

Изменено 28 августа, 2022 пользователем Ribka

[Ewlar 14 752]

Лангрэн вот так вот наплясался в этот день. Вино тоже сыграло свою роль, как отвлекая от необходимости с утра посетить Крепость Стражей, так и подначивая: "Эй, а почему не сегодня?" Впрочем, пока ему удавалось затыкать этот развесёлый голос в своей голове. Всё-таки опыт - штука важная. Порой уберегает от необдуманных идей, от глупостей, которые в юности кажутся такими романтичными. Даже кружа в танце восхитительную ривейни, он продолжал осознавать, что это только танец. Может быть, дело было в той искре, что проскочила между Мэйт и Киллианом, заранее отрезая путь другим мужчинам, а может просто в том, что Лангрэн понимал: будь на месте Мэйт другая, столь же эффектная леди, чувства возникли бы те же. Но вот к соратнице-Мэйт он взаправду относился с уважением, теперь это и его личная история, и дружба, воспоминания о которой ещё не раз согреют вечера где-нибудь на привалах, далеко от тёплого жилья.

Но разве только Мэйт? Разве рыженькая эльфийка не особенная? Лангрэн пытался вытащить её на танец, но та, видно, боялась расплескать свой морс. В итоге вся компания вновь оказалась за столом. Выпили подорожную. А стало быть... пора?

Изменено 28 августа, 2022 пользователем Ewlar

[Элесар 13 105]

♫

Так, праздничным застольем в хорошей компании, заканчивалась история этих необычных приключений. Куда теперь заведёт героев судьба известно только им самим, Сандарин же останется жить своей жизнью здесь, на северной окраине известного мира. Нити его судьбы сплетутся в новые события, а любопытные духи бережно сохранят память о них в глубокой Тени.

Обезглавленный культ Сломанной Короны не смог больше влиять на жизнь города. Превосходное умение скрывать свои тёмные дела от любопытных глаз сыграло с его членами злую шутку. Их пропаже придали значение далеко не сразу, а когда всё же озаботились этой проблемой, след мрачного квартета уже остыл. В доках бродили сплетни о том, словно бы у моря видели то главу городской гвардии, то святую сестру - бледных, как мертвецы, похищавших припозднившихся путников. Сколько в слухах было правды, известно лишь одному Создателю, но в архивах нашлось упоминание о катакомбах под старым портом и граф решил завалить проход в те сырые подземелья, от греха подальше.

До возвращения преподобной матери старшему клирику Юлиану пришлось примерить на себя роль лидера сандаринской церкви. Прекрасно осведомлённый о судьбе Даниэлы, мужчина больше не питал иллюзорных надежд на её возвращение и сумел организовать сестёр в помощь жителям города. Смерть антиванского патрона вкупе с исчезновением любительницы отравленных игл, снискавшей мрачную репутацию в подпольном мире, развязало руки мелким бандитам, обратившим внимание на мастерскую усмирённых. Однако небольшой гарнизон храмовников сумел дать отпор этим разбойникам и сохранить Церковь островком спокойствия в это непростое время.

Олаф и Оливия так и оставались хозяевами самого приличного заведения по ту сторону городской стены. Передел преступных сфер влияния почти не коснулся способных постоять за себя брата с сестрой. Окончательно оправившийся от плена Чезаре гном продолжил подпольную торговлю, а помогала ему в том небольшая кучка беспризорников - названных, по настоятельной просьбе одного из них, Белками.

Семейство Кроносов заметно поредело после резни, устроенной неизвестными в Минратосе. Несмотря на то, что стараниями архивариуса Церковь отказалась от претензий на поместье и даже провела запоздалую панихиду по усопшим, особняк так и оставался бесхозным. Загадочная внучка магистра, Айрис, появившаяся словно из ниоткуда три года тому назад, в один прекрасный день исчезла и больше в семейном гнезде не появлялась. Нанятая Олафом охрана присматривает за остатками наследия Вергилия, но появится ли тот, кто заявит на него права, остаётся загадкой.

Севернее Сандарина кунари оправились от последствий кровавого ритуала, устроенного арварадом и саирабаз, а потому их поселение постепенно возвращалось к привычному ритму. После долгих споров серокожие гиганты всё же решили сохранить торговый пост рядом с людскими землями. И пусть новый Аш'Исскун не так сильно поддавался очарованию чужеземной культуры, как его предшественник, шанс на диалог народов сохраняется. Приведут ли новые контакты к потеплению в отношениях или к новым проблемам - покажет лишь время.

Век Дракона продолжал свой грозный полёт над Тедасом. Через четыре месяца купцы и путешественники принесли новую весть - нападение кунари на Каринус ограничилось локальными стычками и нового витка кровопролития на континенте пока удалось избежать. Зловещее предсказание Матушки всё ещё звучало эхом в ушах героев. Война. Война никогда не меняется. Её окровавленная пасть скалится из глубокой Тени, готовая сомкнуться на горле жертв. Но всегда, в прошлом, настоящем и будущем найдутся те, кто готов встать у неё на пути и попытаться изменить то, что другим кажется неизбежным.

 

Изменено 29 августа, 2022 пользователем Элесар

[Ribka 26 796]

Все когда-то заканчивается. Закончилось вино в стаканах, закончилась песня лютни и соратники Киллиана заговорили о том, что им "пора идти".

 

- Я рад знакомству с тобой, Шейн, - сказал лучник на прощание магу, тепло пожимая руку неваррца. И говорил в тот момент совершенно искренне. Может первое их впечатление друг от друга было не самым лестным, но совершенно точно теперь наемник изменил его от пренебрежительного "чароплета" до "надежного соратника". Кто знает, возможно, не разойдись их пути так быстро, оно могло бы дорасти и до слова "друг".

 

- Береги себя, - напутствовал мужчина Мэллит. И поправлялся, переводя взгляд с эльфийки на волчицу: - Берегите друг друга. 

Удивительно понятливой волчице досталось улыбка, ее Киллиан так и не осмелился ни разу погладить. А вот обнять на прощание рыжика, если та не будет возражать, он хотел. Пусть нечаянно, но та разбудила в нем воспоминания, которые он так долго прятал в недрах памяти, что почти забыл. Думал так будет проще нести боль от потери, а оказалось, что воспоминания помогают залечить старую рану. И был благодарен даже заодно это, если бы забыл о веселом нраве девушке и ее заботе о сытости отряда.

 

- Не думал, что доведется сражаться плечом к плечу со Стражем, - услышал на прощание рыцарь. Ему наемник тоже протянул руку для пожатия, улыбнулся: - Спасибо, что прикрывал мою спину, Лангрен.

Пусть с немолодым Стражем и не нашлось у них много общих интересов, но память о себе тот оставил у лучника добрую. Этакий дядюшка, готовый поворчать, дать совет или заняться полезным делом, пока младшее поколение еще прохлаждается. 

 

С Мэйт Киллиан прощался дольше всех. Стоя в тени под навесом крыльца, гладил с улыбкой ее красивое лицо, волосы, любовался, вбирая нежный облик напоследок. "Останься, теперь уже нет нужды торопиться из города, - хотелось сказать ему ривейни. - Останься со мной еще на одну ночь." Но невысказанные слова отразились лишь сожалением во взгляде. Их пути расходились сейчас. Обхватив ладонями девичье лицо, мужчина склонился к ее губам, зная, что Мэйт ответит на поцелуй. И целовал ее долго, нежно и поцелуй был терпким и пьянящим от вина, выпитого ими ранее. А потом обнял ривейни, прижал к себе, не обращая внимания на жесткую броню, потерся носом о висок девушки, тихонько посмеиваясь от легкой щекотки ее волос. 

- Ты и в самом деле необыкновенная, Мэйт из Ривейна, - тихо шепнул на ушко. - Я буду помнить тебя...

 

Наемника ждала дорога. Куда? Может быть, в Орлей, вдохновленная песнями мастера Брело. А может в Ферелден, где даже летом не найдешь сильной жары. Или в Империю, где наемничий труд всегда востребован, а платят звонкой монетой. Куда то да приведут бродягу ноги.

 

Изменено 29 августа, 2022 пользователем Ribka

[Hikaru 20 266]

Мэллит исчезла с праздника незаметно, как умеют только эльфы и волки. Она не стала ни с кем прощаться, ведь прощание это словно большая жирная точка в конце интереснейшего повествования. Зачем? Ведь у каждой истории возможно продолжение. И они еще обязательно встретятся, пусть не сразу, а через год, два, десять, и просто продолжат разговор. 

[SHaEN 11 844]

Праздник подошёл к концу. Наступило время прощаний, светлой грусти, добрых слов и пожеланий. 

- Удачи тебе на любых дорогах - под небом и каменными сводами Глубинных троп, мой добрый друг и надёжный боевой товарищ, - тепло улыбнулась Лангрэну Мэйт, а потом просто шагнула к нему вплотную, крепко обняла и поцеловала в щёку.

Оглянувшись, она не увидела Мэллит, с которой совсем недавно говорил Киллиан. Кары тоже не было. Похоже, милая рыжуля слишком сильно не любила прощания, и Мэйт её понимала. Она подошла к Шейну, протянула ему руку, не решившись на вольность дружеских объятий, которые были естественными с собратом по оружию. 

- Какими бы дорогами не вела жизнь дальше, Шейн, пусть судьба будет к тебе благосклонна. А я рада, что наши пути однажды пересеклись и какое-то время шли рядом.

Когда их руки в встретились, Мэйт заключила ладонь Шейна в обе свои, крепко сжала, улыбнулась, глядя ему в глаза. 

Прощание с Киллианом Мэйт оттягивала. Он тоже не торопился. Вновь облачившись в доспехи, взяв свои вещи, она последовала за Киллианом к выходу, остановилась в тени, под длинным навесом над крыльцом, прислонила к стене щит, бросила рядом сумку. Мэйт не отрывала взгляд от лица Киллиана, чуть жмурилась, млея от его нежных прикосновений к коже и волосам, по её губам блуждала улыбка, призрак грусти от предстоящего расставания в которой был едва заметен. А зачем, собственно, им расставаться прямо сейчас? У Мэйт нет срочных дел вдали отсюда, Киллиан, вроде, тоже никуда не спешит. Она может остаться с ним ещё на одну ночь или даже пару. Ведь её так манит озорной блеск глаз цвета тёмного янтаря, губы и близость мужчины, только мысль о ласках которого горячит кровь и пробуждает древние, как мир, желания. Но сказать об этом Мэйт не успела - Киллиан поцеловал её, и она ответила. Они целовались нежно, долго, жарко до головокружения, и Мэйт, скользнув по шее Киллиана ладонью, запустила пальцы в волосы на его затылке, ероша их, перебирая, поглаживая. Ей до безумия хотелось его касаться: руками, губами, щекой, волосами, всем телом…

 

- Ты и в самом деле необыкновенная, Мэйт из Ривейна, - тихо шепнул на ушко. - Я буду помнить тебя...

 

Мэйт словно проснулась, поутру разбуженная шёпотом любовника. Быть может, ещё нескольких дней и ночей им будет мало или же они станут лишними, фальшивой нотой в чудесной мелодии для двоих. Большое, тёплое, сладостное наваждение потревожил прохладный сквознячок страха. О том, чего она боится сейчас, Мэйт предпочла не думать. Но вместо того, чтобы предложить задержаться в Сандарине вместе, она сказала:

- Ты удивительный, Киллиан, зачаровал меня без всякой магии. Я тебя не забуду.

Мэйт улыбнулась ему, отстранившись, опустила пальцы в поясной карман, вынула из него маленькую морскую раковину, превращённую в кулон на цепочке, вложила его в мужскую ладонь.

Подарок на память)

Hide

- Возьми. Нина дала мне эту ракушку а детстве, когда я впервые услышала духов. Она сказала, что пока сжимаю её в ладони, ни за что не утрачу связь с реальностью, и никакие духи меня не одолеют. Со временем я научилась справляться с открывшимся даром  без ракушки, а папа сделал из неё талисман в память о моём втором рождении. Прошлой ночью мы вернули себе часть души и тоже родились заново. Пусть талисман теперь будет у тебя, - она осторожно сомкнула пальцы Киллиана на лежащем на его ладони кулоне, показывая, что возражения не принимаются.  

На лице наемника проступило удивление, даже растерянность, как у человека, не привыкшего к подаркам. Но в смущенной улыбке было и удовольствие от щедрого жеста дарительницы.

Раскрыв ладонь, Киллиан посмотрел на оправленную в металл ракушку. Погладил большим пальцем ее шершавый бок. У него и впрямь никогда не было таких вот памятных мелочей, вернее не было их в этой жизни. 

- Спасибо..., - во взгляде, обращенном к девушке, вдруг промелькнуло короткое смятение.

Мэйт стала ему ближе, чем можно было ожидать после нескольких дней - пусть и приятного - общения и единственной ночи в ее объятиях. И тем не менее, ей удалось затронуть какую-то струну в душе наемника, какой прежде не касались женщины в его жизни. Это были не мысли, а лишь ощущения, слегка озадачивающие своей новизной. И потому мужская улыбка оставалась все такой же тёплой, а взгляд ласковым. 

Встряхнув цепочку, чтобы та расправилась и, перекинув ее через голову, Киллиан повесил кулон на шею и осторожно убрал за ворот сорочки.

- Пусть теперь она мне напоминает о возрождении, - и может заставит больше ценить данный ему судьбой новый шанс.

Ответного подарка у наемника не было. У одинокого бродяги не было и дома, где могла бы отыскать его Мэйт, если однажды ей понадобилась бы его помощь. И Киллиан подарил девушке ещё один поцелуй, пылкий, сладостный, упоительный. 

Жаркий ветер быстро иссушит его след, сотрет оставшееся на губах послевкусие, сделает его горько-соленым, как морская вода, в противоположность сладости их встречи.

Перед тем, как уйти, Мэйт не произнесла ни слов прощания навсегда, ни "до свидания", в котором бы была надежда на новую встречу. Она сказала "в добрый путь", подняла щит, закинула на плечо дорожную сумку, тепло улыбнулась Киллиану и направилась к калитке, сразу за которой начиналась ведущая к южным воротам дорога.  Мэйт хотела остаться, но уходила, не раздумывая о своих желаниях. В её мыслях наступила тишина, она лишь опасливо лелеяла поселившееся в груди странное тёплое чувство, добавлявшее горечи расставанию и сладости воспоминаниям. 

***

Её влекло море, и Мэйт пришла в порт, понимая, впрочем, что корабли из Сандарина в Ривейн ходят нечасто. Наткнувшись взглядом на неровно стриженный темноволосый затылок мужчины, стоящего у одного из причалов, Мэйт усмехнулась, качнула головой. В руке у странника был посох с рубиновым навершием. А ведь Шейн говорил ей, что пойдёт в порт после праздника. Ему нужен корабль, который зайдёт в порт Минратоса. Она сделала несколько шагов к магу, потом перевела взгляд на море и замерла, широко раскрытыми глазами уставившись на красавицу каравеллу с красно-белыми парусами. Но ведь "Элизион" покинула порт в день своего прибытия. По крайней мере, на следующий корабля брата Мэйт здесь точно не было. 

- Мэйти, сестрёнка! Как же быстро мы тебя нашли!  

Мэйт резко развернулась на знакомый голос и в следующее мгновение, с восторженным "Рико", бросилась обнимать брата, подошедшего к ней со спины. Если бы Шейн решил обернуться на эти возгласы, то он бы наверное удивился, что "сестрёнка Мэйти" тискает непохожего на неё парня, вместо того, чтобы обнимать темнокожего гиганта, стоящего рядом и возвышающегося над тем на голову.

SHaEN & Ribka

[Диониза 3 483]

Отзвучали последние тосты на добрую дорогу, закончилось вино в бокале. Шейн поднялся, забирая дорожный мешок и вешая на плечо. Все обязательства выполнены, пора в путь. Оставалось лишь попрощаться - вряд ли их пути когда-то пересекутся вновь. 

- Я рад знакомству с тобой, Шейн, - сказал лучник на прощание магу, тепло пожимая руку неваррца.

- Я тоже, Киллиан. - ответное рукопожатие было по-дружески крепким, - Легкого тебе пути, вольный стрелок.

А вот "сестричек" взглядом он не нашел, хотя, кажется, вот только что мелькал на периферии взгляда рыжий всполох. Кажется, кто-то не любит прощаний - или же ждет на улице... что вряд ли. Но легко проверяется. Улыбнувшись, Шейн обернулся к Мэйт, принимая протянутую ему ладонь, но приподнять ее, чтобы вновь легко коснуться губами, не успел. 

- Какими бы дорогами не вела жизнь дальше, Шейн, пусть судьба будет к тебе благосклонна. А я рада, что наши пути однажды пересеклись и какое-то время шли рядом.

Его ладонь взяли в плен сразу две смуглые ладони и он мягко улыбнулся в ответ:

- Спасибо за пожелания, Мэйт Тебар из Айсли. Пусть мир улыбается тебе так же светло, как ты улыбаешься миру. - взгляд светло-серых глаз блеснул лукавством, - И платье идет тебе больше, чем мужская одежда и доспехи. - весело добавил он, на миг склоняя голову в полупоклоне. И, легко кивнув внезапно молчаливому Стражу, вышел из таверны.

Ни Мэллит, ни Кары на улице не обнаружилось - значит, все же, просто предпочли уйти, не прощаясь. Их право.

Южный квартал встретил его привычной вечерней суетой. Стоило бы, конечно, сразу идти в порт, но деньги на дорогу тоже были бы не лишними, поэтому Шейн решил сперва зайти в лавку травника, продать мастеру-алхимику несколько рецептов, созданных им лично. Оставалось надеяться, что нужный ему корабль не уйдет раньше. Но он же всегда может вернуться к Оливии и переночевать там, верно?

***

Поход в лавку был удачным, а вот корабль в Тевинтер уже ушел, причем около двух часов назад. То есть, он не успел бы даже не заходя в Южный квартал. Что ж... может, тут есть еще корабль, что идет в том же направлении? Размышления мага прервал раздавшийся позади возглас:

- Мэйти, сестрёнка! Как же быстро мы тебя нашли!  

Знакомое имя тронуло губы усмешкой, а девичий вскрик превратил подозрения в уверенность раньше, чем Шейн обернулся. И теперь с задумчивой полуулыбкой наблюдал, как не так давно прощавшаяся с ним ривейни пылко обнимается с незнакомцем. Стоящий рядом темнокожий гигант, видимо, и был ее братом, а тот, кого обнимали, возможно, жених? Тогда неудивительно, что она не осталась с Киллианом. Однако, посмотрел, и хватит. Мэйт встречают, с ней все в порядке, а ему самому еще нужно найти корабль, ну, или вернуться в "Весло" и отложить все до утра.

Так или иначе, скоро он вернется в родную Неварру, по которой уже успел изрядно соскучиться. 

[Ewlar 14 752]

Эпилог Лангрэна и рекрута

 

 

Такова уж натура живого человеческого сердца, что оно радуется и тоскует, порой, вопреки здравому рассудку. Право, не думал же Лангрэн, что вся команда, собранная в Сандарине для похода в Тень, сложилась на века! Да и в любой столице, в любом городе, где находился гарнизон Ордена Серых Стражей, его ждали другие: старые и новые соратники. И всё-таки было немного грустно и от прощальных слов, и от объятий, и даже поцелуй был знаком расставания. А ещё недосказанность повисла паутинкой, когда исчезли Мэллит и её волчица. Или наоборот: волчица и её рыжая эльфийка – неразлучные сестрички. Может и правильно сделали, что ушли не попрощавшись, может и не от этого прохладой потянуло, а от того, что солнце покатилось к западу.

 

Бард продолжал играть в таверне, уже для других гостей, хотя Лангрэну отчего-то показалось, что тот захочет выйти вместе с ним. Пожалуй, он был бы не против и такой компании. Хмель и необходимость всё-таки где-то добыть припасов на дорогу заставили его шагать в сторону Крепости.

Стечение обстоятельств или же нашему герою просто повезло, но уже через час его повестка и письмо мессира Кроноса лежали на столе у Коменданта. Они пересекались где-то прежде, поэтому начальник и не стал зацикливаться на подпитии Лангрэна и выяснять подробностей его задания и действий в Сандарине. Его устроило краткое объяснение всему, правда, он задал ещё несколько вопросов, плотно прикрыв дверь кабинета. Возможно, просто теша своё любопытство. Потом дверь распахнулась и служаки могли услышать, как их бравый ветеран ворчит на столь же бравого пришельца: «Что ж ты позоришь Орден, Серый Страж Лангрэн? Мог бы купить сначала новые штаны, потом уже от радости напиться!» На что тот отвечал: «Конечно, в новых-то пить веселее, да плясать складно не выходит. Пока разносишь!»

Всё же, когда смурная кастелянша подобрала для него подходящую одежду, а казначей выдал деньжат на путешествие, секретарь вручил пачку писем, чтобы доставил их в Вейсхаупт, удача и вино дёрнули за язык: «А лошадь?»

Комендант вспомнил несколько весьма занятных фраз насчёт чрезмерного хотения, однако рыцаря словами не остановить.

 

Лангрэн же зацепился за свою идею и думал, чем бы всё-таки пронять этого Коменданта. Тот, кажется, был рад выпроводить знакомца даже на ночь глядя.

«Вот интересно, право, куда-то же девались кони из поместья, - негромко произнёс он, оглядывая двор, - А в Сандарине их никто не видел, будто бы исчезли». Где-то на грани этого нахальства забрезжил луч надежды и отразился светлым солнечным пятном, впряжённым в старую телегу.

Больше и говорить ничего не пришлось. Возница Джанко сразу же узнал своего недавнего собеседника в доспехах и вслух ему пожаловался: «Помните, мессир Страж, эта кобыла нас свезла с дороги? Так вот, я говорил ей, говорил, а она за своё. Едва я задремлю – в кусты и жрать. Как будто мало ей. Так мне хозяин говорит, смотри, не выправишь кобылу – сдам её на мясо. А как я выправлю, когда она кривая? Что мне теперь, в дороге и вздремнуть нельзя?» Возница продолжал болтать, а Комендант, сообразив, что Лангрэн, только что посмевший весьма деликатно угрожать, нынче не в меру сентиментален, вдруг заявил ему: «Тебе же всё равно, какую лошадь?»

 

*

 

Какие чудеса творят с заезженной наёмной клячей купание в море, правильная ковка и мешок овса? Такие же, как вольный ветер с её всадником. Душа Лангрэна развернулась и запела от ритма мощного галопа, изрядно подзабытого когда-то боевой лошадкой. Вот что значит, вовремя выпить хорошего вина, не замечая предсказания монетки! Начальник сандаринских Стражей, решив уесть чрезмерно много знающего рыцаря, осуществил его мечту. Вчера Жёлтую Розу Ортланд вписали в подорожный документ Лангрэна, нашли для неё сбрую и седло, формально даже выдали довольствие, которое в пути заменят дикая трава и забота внимательного всадника. Лангрэну пришлось задержаться в Сандарине ещё почти на сутки, но он не стал ждать следующего рассвета и выехал на склоне дня. Ему не пришлось пожалеть о своём выборе. Ведь, кроме того, что они отлично поладили с новой лошадью, она намного сократила и облегчила его дорогу. Слово, данное рекруту и при расставании, и после, уже в разлуке, не могло быть нарушено. Для этого Лангрэн вышел из самой Тени, где вёл битву с самой Войной один из лучших в Тедасе отрядов. Шейн. Киллиан. Мэллит и Кара. Мэйт… теперь он улыбался, вспоминая вечеринку и все те милые моменты, которые победят в памяти страдания и боль. Ему ли не знать? А теперь – к цели. В главную цитадель Серых Стражей.

 

 

*

 

Удивительно, но Лангрэн будто знал, куда идти, когда прибыл под сень Вейсхаупта, его высоких стен и башен. Городок у подножия крепости он знал очень хорошо несмотря на то, что не был тут несколько лет. Он сразу же направился к таверне и далее... всё происходило как в том сне.

 

Галадан сидел за столом и препирался с поваром или тавернщиком, что проявлял завидное терпение, потому что у эльфа были деньги. Эльф и Страж будто почуяли друг друга и одновременно повернулись, как на зов.

- Salud! – сказал Страж по-ривейнски.

- Андаран атишан! – смеясь, коверкая известное долийское приветствие, ответил ему эльф, вставая, чтобы подать руку. Как хорошо, что он больше не вредничал, делая вид, что ему безразличен и Лангрэн, и всё, что он для него сделал. Они решили сразу же отправиться в Вейсхаупт, представиться Командору, а может и сегодня же встретиться с Первым Стражем.

 

 

- И что не будет выпивки или пафосных речей? - все же в дороге можно было смотреть только на пыльный ландшафт или маленькие деревньки. Галадан, конечно, думал о приключениях своего старшего товарища и слегка скучал по нему. Сейчас он был рад окончанию ожидания и хотел бы это отметить.

- Выпивки? Галадан! Да я уж пьян от нашей встречи. Я так боялся, что погибну там и не смогу сдержать данное слово. Но если ты хочешь повременить или считаешь, что нам надо сначала всласть поговорить и выспаться перед визитом к Командору, то я готов.

- Ты говоришь, словно я - девушка, - усмехнулся Галадан. Я не привык, что кто-то готов спешить ко мне и держать слово.

Он сначала, как всегда, поёрничал. Но просто для эльфа такие чувства были впервые, он привык быть один и носил броню из насмешек над всем миром и окружающими.

- Слово рыцаря, Галадан, слово честного человека, значит гораздо больше, чем тебе казалось. Скоро и ты станешь гордиться своим словом и соответствовать высокой роли Стража. Ты ведь не сбежал от меня, а значит, не передумал. Тебе предстоит испытание, и я буду рядом.

 

 

*

 

Ритуал проходил в тот же месяц, на рассвете. Перед началом эльф, чтобы скрыть волнение, долго простоял на крепостной стене, глядя на облака, быстро бегущие по небу, как стая налетающих грифонов. Галадан стоял и мёрз, его пронизывал стылый ветер степей. Как он был не похож на теплый бриз Антивы или Орлея, когда тот освежал жаркие утра! Позади послышались шаги, и эльф их узнал.

- Да, уж мне не помешала бы кружка кофе с утра, - сказал он Ленни. Эльф старался выглядеть бодрым и насмешливым, но сейчас ему больше, чем всегда, хотелось дать стрекача.

- Не стоит, поверь, - Лангрэн ободряюще похлопал Галадана по плечу, - Тебе придётся выпить чашу... в общем не такую большую, но напиток довольно скверный. Просто представь, что это - свежий деревенский самогон.

 

Скоро начался обряд. Галадан старалася чтобы его уши не замерзли и чем-то отвлечься. Но все равно он выслушал речь и после этого решил выпить самым первым. Вроде так даже и не страшно. Торжественно, чинно, красиво. Наверное, бедный эльф никогда не видел такого пафоса, но и не испытывал одновременно такой гордости и удивления. Нет, страха больше не было. Переживал, скорее, его спаситель и наставник. По нему этого, конечно, видно не было: рыцари ведь умеют сдерживать эмоции в нужный момент. Но Галадан почувствовал их, будто бы свои. Когда, выполнив всё необходимое, а затем пережив резкую опутавшую боль и скверное видение, очнулся на руках своих новых товарищей. А Лангрэн его бережно обнял и сказал на ухо негромко: «Молодец, сынок».

 

 

*

 

Теперь они станут служить в одном отряде. Когда-нибудь отправятся в очередной опасный путь. Одно задание за другим, ни сомнений, ни усталости. Отвага, ставшее легендой боевое мастерство и полная готовность жертвовать собой. Во имя Жизни. Впрочем, Лангрэн уверен, впереди ещё немало разного, да только Тень его пока не ждёт. Они, вместе с братьями по оружию и с Галаданом, что и вправду станет для него почти что сыном, будут ещё долгие годы хранить покой всех стран Тедаса, будут бороться с порождениями тьмы и защищать этот прекрасный мир.

 

*

 

/Эпизод встречи и ритуала - Ewlar&Эри/

[Ribka 26 796]

Эпилог наемника

Показать контент

 Солнце приближалось к зениту и летний зной плыл над золотым полем, над наезженной дорогой, делившей его на две неравные половины, над одиноким путником и над крышами приближающихся деревенских домов. Издалека можно было уже разглядеть каменную церковь, чей шпиль помнился выше, чем видели глаза. А вот мельницы на краю деревни прежде не было, собранное зерно всегда отправляли подводами в соседнее селение. И не было второго этажа в таверне, ожидающей гостей на площади. Изменились две пересекающиеся улочки, стали шире, отодвинув друг от друга нестарые дома. И последних тоже стало больше, располагались они иначе, чем помнилось пришлому чужаку, остановившимся перед одним из них.

Ничего в последнем не напоминало об отчем доме, хотя крыша его была тоже крыта соломой, деревянная калитка делилась на две половины - верхняя была приветливо распахнута, а на дворе копошились пестрые курицы. Из раскрытого окна доносился негромкий мелодичный напев. Пес, которого мужчина заметил не сразу, коротко предостерегающе гавкнул, когда незнакомец подошел слишком близко. Песня тут же оборвалась, за занавеской мелькнула чья-то фигура. Через несколько секунд на крыльце появилась молодая женщина с округлившимся под белоснежным передником животом. Она была довольно миловидной, с толстой русой косой и настороженными светлыми глазами. Сложив на животе руки, будто прикрывая носимое под сердцем дитя от возможной угрозы, женщина приблизилась, но до калитки не дошла, остановилась на некотором расстоянии.
- Вы что-то хотели, господин? 

Не больно чужак был похож на господина, скорее на разбойника с большой дороги. Одежда вся запылилась, страшный шрам обезобразил лицо, да и лук его не чета тем, с которыми охотились деревенские. Но к такому лучше высказать побольше почтения, чтобы не рассердить ненароком.
- Это... Чудовы луга? - в мужском голосе слышалось странное волнение.
- Не совсем, господин. Чудесные, наша деревня зовется Чудесные луга, - женщина несмело улыбнулась.
Киллиан улыбнулся в ответ. Улыбка преобразила его, сделала будто моложе. Он выглядел теперь просто уставшим от жары и долгой дороги, и лицо было у него не страшным, а печальным, и взгляд светло-карих глаз казался добрым, а сделав еще пару шажков к калитке, женщина увидела, что и лук в его руках без тетивы. 
- Могу я попросить у вас воды? - наемник показал пустую флягу. - И хлеба? Я заплачу!
- Конечно, господин, - теперь улыбка его собеседницы стала дружелюбнее и теплее. - Я сегодня как раз испекла свежий. И сыр есть, если хотите. А воды вы лучше наберите из колодца, на площади, там вода холодная, свежая. У меня то она утрешняя, уже теплой стала...
За румяную ковригу хлеба и большой кусок сыра Киллиан отдал серебряную монету, чем окончательно смутил хозяйку. И ощущал ее растерянный взгляд, пока поворот дороги не скрыл мужчину из виду.

 

За деревней снова потянулись поля. Ветер колыхал колосья, гнал по ним пшеничные волны. Вскоре отыскалась тропинка, уводящая от дороги к темнеющей вдали кромке леса. Свернув на нее, наемник шел, не обращая внимания на усталость и зной, скользил ладонью по щекочущим длинным усикам колосков. “Добрый будет урожай”, мелькнула неожиданная мысль, заставив губы скривиться в невеселой усмешке. 
Пятнадцать лет он не был в этих краях. Тринадцать, как “навсегда” покинул Старкхевен, а за ним и остальные полисы Вольной Марки. И вот, как в детстве, идет, вдыхает запах сухой земли и зреющего зерна, также звенит горячий летний воздух, также липнет к телу потная рубаха. И также исподволь беспокоит странное предчувствие, ожидание чего-то... 
Наемник остановился. Показалось или нет, что под сенью приближающегося леса кто-то стоит? Прищурившись, он всмотрелся сквозь зыбкое марево, плывущее над полями, но так и не смог понять, есть ли действительно чья-то фигурка на конце тропинки или прячущиеся под деревьями тени играют с ним. Утерев с лица пот, Киллиан пошел дальше и мысли-воспоминания тоже продолжили свое движение в его голове.
Вольная Марка числится на картах мира единым государством, никому за пределами нарисованных границ и в голову не придет делить ее. Но на деле города-государства объединяются лишь перед угрозой большой опасности, вроде Мора или нападения сопредельной страны, с которой не справиться поодиночке. В остальное же время они ведут свои междоусобные игры, заключают недолгие союзы и нападают на соседа в борьбе за пару пограничных деревень и лишнее поле. 
Война. Огненная демоница, клятая Матушка, древняя, как сама жизнь и такая же вечная. Сын крестьянина знал о ней только то, что писали в книгах, которые читал в детстве. Но там война представала героем в сверкающих доспехах с карающим грешников мечом. Там чело ее украшал венок из шалфея и красавицы подносили полную чашу вина к ее губам. Сын крестьянина мечтал о славе и не думал, что война это кровь, боль и слезы. Что во имя ее брат убивает брата, сильный не жалеет слабого, что не делит война ни по возрасту, ни по полу, ни по положению.
Ненасытная ярость ее обрушилась на Чудовы луга по приказу лорда-канцлера Тантерваля. Не ради наживы, не для расширения земель. Лишь два года спустя, в случайно подслушанном разговоре Киллиан узнал, что его родные, его друзья, деревня, где он родился, и вся его жизнь были расплатой, смерть и разрушения - карой, нападение - местью. Люди стали разменной монетой власть имущих, но первым дар на алтарь Войны принес старкхевенский принц. 
Последняя мысль снова заставила мужские губы скривиться, на этот раз в злом оскале. Да Киллиан узнал, кого винить в случившемся, но знание не принесло облегчения, ведь отомстить обидчику - он понимал это даже тогда, еще преисполненный ярости и боли - было не в его силах. И он ушел, дезертировал из городского ополчения. Покинул Старкхевен, а затем и Марку. Но куда бы он ни шел, Война опережала его, рукой гостеприимной хозяйки показывая свои владения. Шевалье в Орлее сшибались конницами на полях под стягами своих господ. Баннорны в Ферелдене вели такие же мелкие распри, как полисы Вольной Марки. Антива взращивала во имя демоницы воронов-падальщиков. Тевинтерские магистры, ставящие себя выше прочих людей, исправно несли ей кровавую дань. Война правила на земле и воде. Если однажды суждено будет людям покорить воздух, они и его положат к стопам Войны.
На родине наемника говорят: “Удача - словно морской прилив, приходит и уходит” и капризная эта леди полностью соответствовала поговорке. Она то щедро одаривала мужчину своей благосклонностью, то лишь мимолетно улыбалась ему, то пряталась и не желала иметь дела со столь неблагодарным партнером, возвращаясь лишь в самый отчаянный час. Киллиан продолжал жить и постепенно научился снова радоваться жизни, не боясь и не прячась от смерти, плыл по тому течению, что несло его, как гонит ветер опавший лист. 
И вот он вернулся туда, где все началось, сам не понимая зачем, неохотно следуя за смутным желанием сердца. Но, как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, так и Чудовы луга канули в прошлое. И все же горечи мужчина не ощущал. На месте пожарища построили новые дома, новые крестьяне теперь возделывали тут поля и пасли тучных овец, голоса новых детей наполняли воздух радостью. А значит жизнь восторжествовала над смертью. Что еще раз доказывало мнимую власть демоницы.

 

Стоило ступить под деревья и докучавший зной отступил, стал терпимее. Тут, на опушке, еще не было прохлады, но Киллиан помнил, что рядом с речкой должно быть свежо. Вода в ней, питаемая подземными ключами, тоже была холодной, быстрой, но у памятной поляны приток Минантера образовывал заводь, замедляясь и прогреваясь под солнечными лучами. Найти бы еще ту заводь...
Наемник постоял, давая ногам непродолжительный отдых. В лесу было шумно. Перекликались птицы над головой, жужжали, пролетая, жуки, вспархивали над цветами яркие бабочки. Ветер трепал густую листву деревьев, скрипели ветви. Где-то что-то ухало, шуршало и пересвистывалось. Но как бы лучник не всматривался, не находил и следа присутствия другого человека. Все же показалось. 
За прошедшие годы лес изменился до неузнаваемости. Вытянулись вверх деревья, зАросли малины, украшенные тяжелыми, сочно-красными ягодами, грозящими упасть на землю от неосторожного движения, заполонили подлесок. Пару раз Киллиан замечал куропаток, прячущихся в траве, видел следы зайцев, издавна облюбовавших этот лес в качестве дома. Орешник с раздвоенным стволом был похож на тот, из детства. Развилка только была значительно выше, но на темно-серой коре под ней виднелись старые неуклюже вырезанные буквы “А+К”. Лучник узнал короткую надпись, ухмыльнулся, покачивая головой, удивляясь, что сумел найти верную дорогу. Отсюда до укромной заводи было идти совсем недолго.

Берега реки заросли осокой, рогозом и камышом. Спрятавшись в них от полуденного зноя, квакали лягушки. Тонкие худосочные ивы, какими их помнил наемник, выросли, склонились к воде, полоща в ней свои ветви. Легкий ветерок нес от реки свежесть. Вдоль берега проплыла утка со своим выводком. Все здесь дышало покоем и умиротворением. И это единственное, что осталось таким же, как в детстве. Да ведь и тот мальчишка, что приходил сюда когда-то с друзьями, давно умер и на его месте теперь стоял взрослый мужчина, изменившийся не меньше, чем окружавшая его местность. И последний не стал грустить, напрасно сравнивая смутные картинки из своей памяти с действительностью, а с безрассудной готовностью предался беззаботной неге летнего полудня у лесной реки. Накупавшись до усталости и отобедав купленными в деревне хлебом и сыром, Киллиан беззаботно развалился в траве, зажав сочный стебелек в уголке рта и прикрыв рукой глаза. И сам не заметил, как уснул, сомлев на солнышке. 
В этом сне звонкие детские голоса наперебой делились заветными мечтами и губы спящего улыбались их невинному простодушию. Наемник мог бы ответить этим голосам, рассказать о том, что узнал на долгом пути своей жизни. О том, как умеют веселиться Серые Стражи. О магах, заслуживающих уважение, а не ненависть. О том, как умны и верны могут быть волки - больше, чем легендарные мабари из холодного Ферелдена. Что личность складывается не из роста и формы ушей. Он мог бы поведать о странах, где побывал. О людях, которых встречал. О том, как отличаются людские нравы и обычаи за пределами стархевенской деревушки. И выбрал бы для своих рассказов только самое светлое, самое радостное, что только отыскалось бы на вехах долгого пути. 
Но сон спугнули голоса настоящие, заставив мужчину, наконец, очнуться и сесть. Пока он спал, тени снова вытянулись и солнце ушло на запад. Трое ребятишек, лет по двенадцать, вряд ли больше, настороженно остановились, увидев на своем излюбленном месте чужака. Одна из них, девчонка, худая и нескладная в силу возраста, с мышистого цвета растрепанной косой и огромными глазищами в пол лица, смотрела на наемника с таким строгим укором, что последний даже растерялся на мгновение. 
- Не бойтесь, - проговорил Киллиан, поднимаясь на ноги и поднимая раскрытые ладони, чтобы показать, что не вооружен и не желает зла.
- А мы и не боимся, - неожиданно твердо ответила девчонка, вздернув острый подбородок, будто оружие.
Против воли Киллиан улыбнулся. Не ожидал такого характера от обычной крестьянки, в то время как оба ее спутника молчали, явно растерянные этой встречей. Девчонка же вся подобралась от его улыбки, будто натянутая тетива, сжала плотно губы, стиснула прижатые к подолу кулачки. Вероятно, ей было страшно, как минимум вид незнакомца ее нервировал. И все же всем своим видом она будто бросала вызов, говорила “Это мой лес, моя река, у тебя нет никакого права быть здесь и все портить!”
Удивительно, как часто на его пути встречались вот такие женщины, молодые, старые и совсем юные. Смелые, сильные характером, верные себе, неизменно восхищавшие наемника своим внутренним стержнем. Такой была мама. И Айне. Купчихи, владелицы постоялых дворов, редкие соратницы. Такой была безобразная Грубер. И смуглокожая красавица ривейни, Мэйт, тоже запомнилась именно такой, волевой и храброй, противоречиво нежной и страстной... 
Киллиан поймал и приструнил озорную мысль. И однако же он оказался в затруднительном положении. Без вины он ощущал себя виноватым под этим суровым девчачьим взором и понятия не имел, как оправдаться за свой проступок. Давненько его еще не ставила в столь затруднительное положение представительница прекрасного пола.
- Вижу теперь, что не боитесь, - ответил он, наконец, смелой собеседнице, улыбка его стала чуть шире, от уголков глаз разбежались морщинки, немного смягчая грозный облик незнакомца в детских глазах. Наемник сделал знак рукой, будто приглашая ребятишек к реке, а сам, отвернувшись, принялся неторопливо собирать вещи. Он не хотел портить ребятам долгожданный отдых, да и в самом деле задержался тут и, если не хотел заночевать под открытым небом, пора бы и впрямь идти в путь. Уловив за спиной неразборчивое перешептывание и шуршание травы под ногами, наемник на секунду замер, сосредоточенное выражение лица снова сменилось улыбкой. 
Сборы были недолгими - стряхнуть с одежды прилипший во время сна сор, натянуть сапоги. Надеть куртку не успел, в поле зрения - но на почтительном расстоянии - появился один из мальчишек, смуглый от загара, высокий, с копной смоляных волос.
- Кажется, я видел вас в деревне.
- Наверное, видел, - согласился наемник. В таких небольших деревнях, какими были Чуд...десные луга чужаки всегда привлекали внимание. Его тоже провожали взгляды селян, но, не находя себе угрозы, последние теряли и интерес к путнику. 
- А вы.. надолго в наших Лугах?- подал голос второй паренек, низкорослый и жилистый, такой же загорелый, как его приятель, с выгоревшими под летним солнцем добела волосами.
Киллиан бросил на паренька быстрый взгляд, качнул головой:
- Нет, я шел мимо.
Повисло недолгое молчание, словно его собеседники искали какими еще вопросами можно “прощупать” незнакомца. Дети всегда более жадны до нового, чем взрослые, и всегда ожидают, что им может открыться что-то любопытное.
- Если вам нужно в Старкхевен, то необязательно возвращаться на тракт, - неожиданно подала голос девчонка. Киллиан повернулся к ней. Взгляд последней не смягчился, но что-то заставило ее подсказать мужчине короткий путь: - Вверх по течению, мили через две, есть мост.
Ее собеседник удивленно приподнял брови, но тут же благодарно улыбнулся. Он вообще оказался щедрым на улыбки, этот чужак. И те казались искренними.
- Спасибо, я не знал про мост. Раньше его там не было.
Теперь пришел черед удивленным взглядам детей.
- Его уж лет десять, как построили, - проговорил парнишка, тот, что был пониже. Он поглядывал недоверчиво и Киллиан догадался, что тому сомнительно представить, что кто-то мог проходить через их деревню так давно, а теперь идти снова. Они и сами едва ли помнили строительство. И, прежде, чем успел прикусить язык, неожиданно признался:
- Я жил тут когда-то... когда был как вы...
Троица снова обменялись недоуменными, явно неверящими взглядами. А потом девчонка всплеснула руками, прижимая их к своим щекам от внезапной догадки:
- Вы тот выживший мальчик?! - то ли спрашивала, то ли утверждала она. И наемник снова растерялся, второй раз за эту короткую встречу, от собственной болтливости и от того, что девчушка, оказывается, знала ту страшную историю, на костях которой была построена ее деревня. А она, вспыхнув, что маков цвет, пролепетала, будто оправдываясь: - Мой дед говорил об этом...
Неохотный кивок чужака словно прорвал некую плотину. Дети придвинулись ближе, даже девчонка, словно знание о том, что их собеседник из этих же краев, странным образом роднило их с ним. Но к облегчению Киллиана их вопросы не касались прошлого, то ли ребята почувствовали как-то его нежелание возвращаться к нему, то ли настоящее лучника казалось им увлекательнее. Они спрашивали откуда он пришел и куда направляется. Табита - так звали девчонку - первой разглядела руну на оружии наемника и восхищенного блеска в глазах троицы прибавилось. Они наперебой просили рассказать истории из его приключений, кто веселую, кто страшную. И Киллиан рассказывал, те, которые прежде хотел поведать эху прошлого. Но к чему цеплять за него, когда ты интересен настоящему, а будущее стелется под ногами перекрестком дорог?

Горящие детские взгляды долго провожали его, когда наемник все же собрался в дорогу. Последний улыбался. Он уходил, снова пустившись в бесконечный путь, оставляя за спиной прошлое, но унося память о нем, и на этот раз дышалось легко и было удивительно мирно на душе. Словно сама Пророчица омыла бродягу слезами благодати. Возвращение на родину принесло неожиданные плоды, прояснило мысли, усмирило старую боль. Но оно будет единственным. И в Старкхевен,  вопреки предположению юной собеседницы, наемник тоже не собирался. Как и  обычно, у Киллиана не было плана на будущее. Можно было сесть на корабль и уплыть в Неварру. Или в другую сторону - до океана Амарантайн и там пересесть на корабль до Антивы. Слухи говорили, что над горами Виммарк видели высшую драконицу и можно было пойти туда. Ведь где драконы, там и охотники на них, и хороший куш выжившим, если удастся прикончить зверюгу. Выбор щедрый. В руке верный лук, у бедра - полный колчан. И ты жив, пока жива память о тебе, пока где-то кто-то вдруг вспомнит с теплотой недолгую вашу встречу. 

 

[SHaEN 11 844]

Предэпилог. Дороги домой

Часть 1

Когда буря горячих ривейнских чувств от внезапной встречи родственников чуть поутихла, и брат с сестрой наконец выпустили друг друга из объятий, Мэйт спросила:

– А что ты здесь делаешь, Энрике? И почему сказал, что вы меня искали? 

Парень смутился, по–детски смешно наморщил нос, запустил пальцы правой руки во взлохмаченную копну непослушных курчавых волос.

– Ну, я решил, что поступил глупо, бросив тебя здесь одну с тем делом, – Энрике провёл ладонью от макушки до затылка, приводя причёску в ещё больший беспорядок. – И развернул корабль.

– Ага, посреди ночи, прямо у Мыса Гроз, – пробасил темнокожий мужчина, хмуро глядя на своего капитана. – Не самое удачное место для таких манёвров. 

– Да ладно тебе, Роко, не ворчи, – Энрике хлопнул его по плечу. – А ты в броне и с сумкой... – констатировал он очевидное, оглядев Мэйт с ног до головы. 

– Дело сделано, – улыбнулась ему Мэйт. – Я... мы как раз отпраздновали и расходимся.

– Видишь, мы вовремя, – Энрике подмигнул Роко. – Добро пожаловать на борт, сестрёнка. Идём.

– Нет, подожди, – Мэйт быстро оглянулась на Шейна. – Зайдём в Минратос по пути, Рико?

– В Минратос? – Энрике слегка нахмурился, и в этой мимике проявилось их сходство с Мэйт.  – Нам туда не надо, но если ты хочешь, зайдём.

– Хочу, – Мэйт улыбнулась. – И познакомлю вас кое с кем. Идёмте, – она развернулась  решительно направилась к Шейну. – Привет. Я тут брата встретила, – сходу сказала она ему. – Если ты ещё не нашёл место на корабле, идём с нами вон на ту красавицу, – Мэйт указала на "Элизион". – Да, Шейн, я же вас не познакомила. Это мой брат, Энрике, – она тронула парня за руку. – Это его старший помощник – Роко. Энрике, Роко, знакомьтесь, это Шейн, мой добрый друг. Он руководил нашим отрядом в том деле, которое мы недавно завершили здесь.

Роко молча наклонил голову, когда Мэйт представила Шейна, Энрике шагнул вперёд и протянул магу руку. 

– Друзья Мэйт – мои друзья, – сказал он и улыбнулся так же открыто, как улыбалась его сестра.

 

Далеко Шейн не ушел, успев сделать лишь несколько шагов, когда его окликнул знакомый голос. И улыбнулся, разворачиваясь, с интересом рассматривая спутников Мэйт. Брат, значит. Нет, они чем–то действительно похожи, но так сразу и не скажешь. 

– Рад видеть, что Мэйт доберется домой с комфортом, – маг легко кивнул Энрике, пожимая руку парня. То, что командиром он был чисто номинально, говорить не стал, все же, как минимум Мэйт и Киллиан воспринимали его таковым, а значит, сказанное было верным, пусть и отчасти.

 – Шейн. Морталитаси из Неварры. – насмешливые светло–серые глаза внимательно следили за реакцией спутников, – Раз уж вы пускаете на свой корабль незнакомца, имеете право знать, кого именно берете на борт.

 

Глаза темнокожего гиганта округлились, теперь он смотрел на Шейна с крайним изумлением, граничащим с ужасом. Роко слышал о некромантах, и от той истории кровь стыла в жилах далеко не робкого мужчины, а значит, это была чистая правда. 

– Морталитаси… – повторил он, но тут же получил ощутимый тычок локтем в бок от своего капитана и замолчал.

– Весьма уважаемый орден магов из Неварры, если ты не знал, Роко, – Энрике остался невозмутимым после слов нового знакомого, он с усмешкой глянул на старпома, потом отвесил магу полупоклон, приложив правую ладонь к середине груди. – Добро пожаловать на борт, Шейн, – Энрике сделал приглашающий жест в сторону причала, у которого стоял его корабль. 

 

Реакция старпома изогнула губы усмешкой:

– Не беспокойся, Роко, у меня нет привычки поднимать утопленников ради развлечения, – насмешливо произнес Шейн, скользнув по гиганту взглядом и переводя его на Энрике, – Благодарю. – мягко склонилась в ответ темноволосая голова, качнулся посох, багровым бликом отразив катящееся к горизонту светило, – Мэйт? – маг обернулся, улыбнувшись ривейни, галантным жестом предлагая ей идти вперед и лишь потом направившись к причалу. 

 

– Только ради развлечения нет, а вообще, приходилось? – выпалил Роко, и, судя по виду, сам ошалел от собственной наглости.

Нет, ну не сотворит же "добрый друг" Мэйт за этот глупый вопрос с ним что–то ужасное прямо у неё на глазах. А ведь на таком корабле, как "Элизион", много укромных мест. Роко побледнел и с некоторым усилием переставил вдруг отяжелевшие ноги. 

–  Роко–Роко, – рассмеялся Энрике, – глядя на перемены в лице любопытного старпома, – Ты гостя сначала на корабль проводи, устрой, поднеси рома за знакомство, а потом расспрашивай. 

– Да, капитан! Будет сделано! – сразу встрепенулся Роко и рванул к причалу первым с завидной для своих габаритов скоростью.  Действительно, надо сходни организовать, да и вообще, от греха подальше.

Мэйт улыбнулась в ответ на галантный жест Шейна, но шагнула к причалу не сразу – оглянулась, окинула взглядом портовую площадь, почти пустую в этот час. Она задержалась и у самого корабля, опять посмотрела на берег.

– Мы ждём кого–то ещё? – негромко спросил Энрике, тронув её за руку.

– Нет, идём, – губы Мэйт на мгновение тронула улыбка.

Встречать капитана и его гостей на борту высыпала если не вся команда, то точно большая её часть. Молодые мужчины, все физически крепкие на вид, с кожей от шоколадно–тёмной до смугло–загорелой были искренне рады видеть Мэйт, на Шейна же они смотрели по–разному – от различной степени интереса до некоторой настороженности, но без враждебности. С приветствиями быстро было покончено, Энрике представил Шейна команде, как не просто пассажира, а гостя, потребовав от всех соответствующего к нему отношения, потом скомандовал занять свои места и приготовиться к отправлению.

– Тебе придётся потесниться на время, братишка. Я провожу Шейна в гостевую каюту и принесу свои вещи в твою, – сказала Мэйт брату, вызвавшись тем самым устроить гостя.

– Хорошо, располагайтесь, перенесу свою подушку в гамак, если ты не хочешь в нём спать, как любила в детстве, – с широкой улыбкой ответил Энрике. 

– О нет, не буду лишать тебя этого удовольствия, – Мэйт ему подмигнула. – Идём, Шейн, покажу тебе каюту. 

 

Во взгляде некроманта заплескалось откровенное веселье, проследив за рванувшим на корабль старпомом, Шейн тихо рассмеялся. Скучно на корабле ему точно не будет.

Взгляд Мэйт на берег заставил его посерьезнеть, обратив взор туда же. Но нет, более никто не спешил к ним, несмотря на отголосок надежды в глазах ривейни. Качнув головой, маг направился за Мэйт на корабль, с интересом осматривая красавицу–каравеллу,  легко кивая в ответ на представление команде. Он с удовольствием обойдет его весь, на подобных этому кораблях Шейну плавать еще не доводилось. Его морские путешествия вообще были единичны.

– Идем. – маг улыбнулся Мэйт, мимолетно обернувшись на оставленный берег прежде чем последовать за ривейни.

 

К надстройке на корме корабля Мэйт и Шейн проследовали вместе с Энрике. Потом капитан поднялся к штурвалу, гостю же надлежало пройти через довольно просторную каюту со столом, картами и книгами в одну из двух кают с общей стеной в задней части надстройки. Свой щит Мэйт оставила в каюте для совещаний, Шейна она проводила до места назначения и открыла перед ним дверь. В гостевой каюте было лишь самое необходимое: кровать, стол с небольшим ящиком в крышке, где находились чернильница, бумага для письма, перо и угольный карандаш, кресло, умывальник и узкий шкаф для одежды.

– Вот, располагайся, – Мэйт улыбнулась Шейну. – Роко твой сосед там, за стеной. Он хороший парень, но очень любопытный. Если осмелеет, может повторить свой вопрос и придумать новые, – её взгляд искрился весельем.  

 

Корабль оказался даже еще больше, чем предполагалось. В просторной общей каюте – насколько он знал, такие называли кают–компанией – Шейна весьма заинтересовали книги, но задерживаться он не стал. Потом еще будет время. 

Выделенная ему гостевая каюта тоже впечатляла, опустив дорожный мешок на пол у стены, маг пару минут просто оглядывал ее, прежде чем обернуться к Мэйт:

– Твой брат, однако, знает толк в путешествиях, – улыбнулся он, – Такой комфорт на корабле я вижу впервые. Так что, я даже рад, что не успел на корабль до Минратоса. – взгляд вновь скользнул по каюте, – Что же до Роко и его любопытства, – вернувшись к ривейни, блеснули насмешкой светло–серые глаза, – Пусть спрашивает, если смелости хватит. Ближайшие три–четыре дня у меня масса свободного времени.

 

– Спасибо, я передам Энрике. Ему будет приятно. “Элизион” для него словно девушка, – Мэйт широко улыбнулась, вспомнив, с какой нежностью относился брат к своему кораблю. – В трюме есть плетёные кресла и циновки. Можно попросить вынести их на палубу. Там прохладнее, чем в каютах. Большую часть нашего путешествия в Сандарин я провела именно на палубе. Мне нравится смотреть на море, – она окинула взглядом каюту, кивнула своим мыслям. – Ты устраивайся, Шейн. Если что–то нужно, говори. Если пока нет, я пойду, отнесу свои вещи в каюту брата и сниму броню. 

 

– Да, плетеные кресла – это отличная идея. – согласно кивнув, отозвался Шейн, – Нет, ничего не нужно, спасибо, – вновь легко улыбнувшись Мэйт добавил он, – Иди, конечно. 

Проводив ривейни взглядом, прошелся по каюте, касаясь предметов интерьера кончиками пальцев. Основательно, надежно, красиво и удобно. Энрике действительно любил свой корабль, и это чувствовалось здесь в каждой мелочи. Писчие принадлежности, спрятанные в столе, Шейна особенно порадовали, вот уж наличия чего он точно не ожидал.

Дорожный мешок был отправлен в шкаф, после маг умылся и распахнул маленькое круглое окошко, с удовольствием подставив лицо пропахшему солью морскому ветру. В таких условиях даже дни вынужденного безделья не несли привычной меланхолии – здесь он определенно найдет, чем заняться.

Потом был ужин на четверых в той самой просторной каюте на входе в пристройку, которая, как оказалась, принадлежала лишь капитану и его гостям. Шейн без какого–либо притворства выразил Энрике свое восхищение его "дамой сердца", а заодно поинтересовался замеченными ранее книгами. Когда еще потакать собственным слабостям, как не в дороге?

 

За ужином Энрике предложил гостю пользоваться корабельной библиотекой без стеснения. Если ему будут интересны книги по мореплаванию, навигации, звёздные карты и история некоторых стран Тедаса, не без Ривейна с Антивой, конечно же. На что Мэйт заметила, что в этой чудесной библиотеке точно можно найти и другие книги. Нет, там нет ничего про практическую магию или о религии, а вот труды по алхимии быть должны. Ещё она совершенно уверена, что видела на одной из полок сборник ривейнских сказок. Мэйт со значением и лукавой улыбкой посмотрела на брата при этом.

– Да, сказки – наша семейная книга, – тепло улыбнулся Энрике, явно обратившись к приятным воспоминаниям детства. – Но ты можешь полистать её, Шейн, если интересно. Скоро она перейдёт к Елене для нашего племянника, который родится через несколько месяцев…

– Или племянницы, – добавила Мэйт, на что Энрике кивнул, одарив сестру лёгкой улыбкой.

– Да, или племянницы. А потом мы передадим книгу Мэйти, чтобы она читала её своему малышу.

– О нет–нет! – Мэйт положила столовые приборы и для пущей выразительности протеста замахала руками. – Я давно сказала, что меня из цепочки продолжения нашего рода нужно исключить. Мэйт Тебар будет, самое большее, милой тётушкой: пришла, потискала ваших деток и обратно родителям отдала. Поэтому, Энрике, книга сказок после Елены вернётся к тебе.

– Эй, а что сразу я–то? – притворно возмутился Энрике, а глаза его смеялись. – Мне вообще рано ещё детей. Вот Елена с Филипом начали, пусть они и продолжают наш род…

Это была не последняя шутливая перепалка между братом и сестрой. Ужин прошёл в уютной, тёплой атмосфере. Роко молчал, лишь иногда украдкой наблюдал за Шейном, да тихо смеялся, прикрывая рот кулаком, когда дурачились Мэйт с Энрике.

 

Утром, проснувшись, Шейн еще какое–то время лежал, не открывая глаз, слушая крики чаек, шум волн, разбивающихся о борт корабля, сливаясь с привычным гомоном обитателей Завесы. Качки, вопреки ожиданиям, почти не ощущалось, что не могло не радовать.

Шейн только и успел, что умыться, приводя себя в порядок, когда в дверь каюты негромко постучали. Вошедший смуглый матрос принес презент от капитана – небольшую плетеную корзинку, доверху наполненную разнообразными вялеными фруктами. И если финики, груши и экзотические персики, бананы и ананасы он еще мог опознать, то остальное идентификации не поддавалось. Что, впрочем, ничуть не мешало попробовать все это великолепие.

Похоже, Энрике был не меньшим, а то и большим сладкоежкой, чем его сестра.

 

Мэйт думала, что привычно не уснёт ночью, рассказав Энрике о приключениях, что выпали на долю их отряда в Сандарине. Воспоминания были свежи – тревожные, печальные, волнующие, радостные, навевающие светлую грусть; впечатления слушателя от этой невероятной истории были яркими, будоражащими кровь и воображение. Энрике задавал вопросы, восторгался, а Мэйт понемногу соскальзывала в сон, с улыбкой слушая родной голос. Тень раскрыла ей свои объятия и не отпускала до самого рассвета. Мэйт снилось море, тёплый песок под босыми ступнями ног, длинное шёлковое платье, развевающееся на ветру, ласкающее тело мягкими прикосновениями ткани. Может, это был не ветер и не шёлк, но как же хорошо, приятно… 

Мэйт проснулась с улыбкой на губах, в полудрёме немного разочарованная своим одиночеством в кровати. Энрике ни в гамаке, ни в каюте тоже уже не было. Она поднялась, умылась, оделась, прихватила пару вяленых фиников из вазы на столе и вышла на палубу. Свежий ветер окончательно развеял сон, а с ним и ночные грёзы, впереди был завтрак в приятной компании, а после новый день, который выдастся солнечным и жарким.

Уже после завтрака ощутимо потеплело, на небе ни облачка, но хоть ветер по–прежнему наполнял паруса, и "Элизион" резво бежала по волнам. Мэйт попросила вынести из трюма плетёные кресла, но занимать одно из них не спешила. Погуляв от кормы до носа корабля и обратно, она остановилась у борта в нескольких метрах от надстройки на корме, подошла к правому борту, положила руки на планширь и задумчиво созерцала утопающий в туманной дымке далёкий берег. 

 

 

Воспользовавшись полученным разрешением, утро до завтрака Шейн посвятил книгам, а точнее – изучению библиотеки капитана. История, мореплавание и даже сказки – это,конечно, интересно, но сейчас его больше привлекала алхимия. И пожалуй звездные карты. Этим утром, вопреки обыкновению, в каюте осталась не только его куртка, но и посох. Собравшись на палубу он его, конечно, возьмет, но здесь и сейчас сама атмосфера тепла и уюта не располагала к беспокойству.

Завтрак отличался от ужина разве что блюдами, в остальном брат и сестра все так же шутливо подначивали друг друга, старпом все так же искоса наблюдал за ним, вызывая у Шейна улыбку. Ром он попробовал еще вечером, утолив страсть к экспериментам, и теперь довольствовался легким вином, запивая им необычный, но довольно приятный на вкус салат из фасоли и морских водорослей, размышляя, почитать ли после завтрака в каюте или выйти на палубу. 

Уже после завтрака, решив сперва пройтись и осмотреть корабль, а уже после вернуться и почитать, Шейн накинул куртку, захватил посох и вышел на палубу, почти тут же отмечая и плетеные кресла в тени широкого паруса, и Мэйт, стоящую у борта.

– Красиво, – задумчиво произнес он, останавливаясь рядом с ривейни, и глядя на море, ярко–синее в солнечных лучах, – Завораживает, верно?

 

Мэйт повернула голову, посмотрела на Шейна снизу вверх, улыбнулась ему. 

– Верно, – с лёгкостью согласилась она. – Море – тот ещё волшебник. Оно красивое, всегда разное и манит к себе, несмотря на опасности. Люблю его и начинаю скучать, как только теряю из виду. Правда, со штормами у меня сложные отношения. Когда корабль болтает, он скачет с волны на волну, у меня ощущение, что все внутренности перемешиваются, и вот–вот вывернет наизнанку, поэтому морской волчицей мне не стать, – Мэйт усмехнулась. – Ну вот, сдала свои слабости прямо сходу, хоть ты и не спрашивал. Видимо, вчерашний ром ещё не выветрился. Тебе он понравился, кстати?

 

Слова Мэйт Шейн встретил веселой усмешкой, качнул головой, задумчиво глядя вдаль.

– Да, в шторме мало приятного, – отозвался он, мгновением спустя поворачивая голову на прозвучавший вопрос, – Ром? – насмешливо уточнил, глядя в девичьи глаза, – Нет, не особо. – качнулась темноволосая голова, взгляд вновь ушел к морю, – Слишком крепкий, хотя вкус интересный, попробовать стоило. Вино в этом плане намного приятнее. 

 

– В жизни вообще стоит попробовать если не всё, то многое, – повторила Мэйт уже однажды сказанное. – Тогда её вкус становится насыщеннее, добавила она, поднимая взгляд к безоблачному небу. – Наше недавнее предприятие существенно обогатило вкус моей жизни. Такое не забывается, верно? – Мэйт повернула голову к Шейну.

 

– Верно. – задумчиво согласился он, чуть щурясь глядя на танец волн, испрещенных яркими солнечными бликами, возвращаясь мысленно к прошедшим дням. Размышляя о том, что именно пойдет в отчет, и о чем стоило бы умолчать. Улыбка тронула губы, коснувшись Мэйт, блеснул насмешкой взгляд прозрачных глаз, Шейн мимолетно огляделся, убеждаясь, что на них не смотрят – и в ладони жестом фокусника возник обломок кристалла памяти. Легкое мысленное усилие – и вот уже разворачивается перед взглядом привычная взгляду картина, звучат в воздухе знакомые голоса, возвращая в позапрошлый вечер. К дороге в особняк на холме, вместе с Олафом и Айрис. 

Сжимаются пальцы, накрывая обломок, гася видение. Память, что останется с ним.

 

– Знаешь, я думаю ты была права насчет Айрис. – спустя еще пару минут молчания тихо произнес Шейн, снова бездумно глядя вдаль, – Я почти уверен, что она отзвук. Когда она хотела нам помочь, там, внутри машины, ее силу заблокировала поставленная мною на особняк защита. Я знаю, почувствовал, магическая защита всегда ощущается поставившим её магом. Девочка сильна, она пробилась сквозь барьер, но сам факт от этого не меняется. – скользнувшая по губам усмешка окрасилась горечью, – Жаль, что я не смог ей ничем помочь.

 

На видимое и звучащее отражение их общей памяти Мэйт смотрела не отрывая взгляд, с лёгкой улыбкой на губах. Она не забудет голоса, лица, события, места, будет хранить эти дорогие сердцу воспоминания, иногда возвращаясь к ним, чтобы незримо коснуться самого удивительного времени в своей жизни. Такое не повторяется. 

Мэйт вздохнула, когда видение рассеялось, посмотрела на Шейна, стоило ему заговорить.

– Может, даже к лучшему, что мы никогда точно не узнаем, правда это или нет, – она качнула головой. – Мне тоже жаль Айрис – кем бы она ни была, её история печальна. Но нельзя помочь всем, особенно, в отсутствии времени, чтобы появились достаточное для этого понимание и доверие.

 

– Да, всего сразу не успеешь при всем желании. – тень усмешки скользнула по губам, Шейн убрал кристалл во внутренний карман распахнутой куртки, задумчиво скользнул взглядом по посоху, чуть задерживаясь на рубине, в глубине которого, преломляясь, играл солнечный свет, – Думаю пойти почитать, пользуясь великодушием твоего брата. – он улыбнулся, оборачиваясь к Мэйт, – Осталось только выбрать между каютой и вот этим с виду удобным плетеным креслом. Что посоветуешь?

 

– Конечно, палубу, – Мэйт отстранилась от борта корабля, на который опиралась. – Очевидный же выбор. Здесь и прохладнее, и море видно. Шейн, а ты ведь ещё рисуешь, да? –  вопрос она задала после небольшой паузы, словно колебалась, прежде чем спросить. – Я заметила твой блокнот… Простое любопытство, – Мэйт немного смущённо улыбнулась.

 

Конечно, она заметила, он же не скрывал своего занятия по пути в лагерь кунари.

– Это записная книжка, – улыбнувшись ее смущению, ответил маг, чуть склонив голову набок, разглядывая ривейни, будто видел впервые, – И я не то, чтобы рисую... это так, наброски. На память, ну и чтобы не терять навыки, необходимые для некоторых ритуалов. – взгляд сместился на кресло, скользнул по кораблю, вернулся к Мэйт, – Если принесешь дощечку, бумагу и карандаш, то даже покажу, о чем речь, – чуть лукаво улыбнулся Шейн, отходя от борта и опускаясь в ближайшее плетеное кресло.

 

– Принесу! – тут же кивнула Мэйт. – Будь тут, никуда не уходи, – выставив вперёд и немного вниз раскрытую ладонь правой руки сказала она, прежде чем взлететь по лестнице на второй ярус кормовой надстройки, где была каюта капитана. 

Стоящего за штурвалом Энрике, который проводил её недоумённым взглядом, Мэйт на обратном пути чмокнула в щёку.

– Шейн будет рисовать, – пояснила она, левой рукой прижимая к груди ровную, гладкую доску, которую подкладывали на стол при письме, и листы бумаги. В правой Мэйт держала карандаш. 

– А–а… Хорошо. Развлекайтесь. У меня ещё шахматы есть. Если наш гость пожелает сыграть, с удовольствием составлю ему компанию. 

– О, в шахматы я тоже умею. Хотя тебя мне не обыграть, – улыбнулась Мэйт. – Спрошу у Шейна обязательно.

Также быстро, только теперь осторожнее на спуске из–за занятых рук, она вернулась на палубу. 

– Вот, всё, что ты просил, – Мэйт протянула Шейну принадлежности для письма и рисования. – А я могу посмотреть? 

 

Легко кивнув, Шейн проводил унесшуюся ривейни насмешливым взглядом. Раньше ее подобное особо не интересовало, хотя, тогда рядом был Киллиан... а сейчас в ней проснулось извечное женское любопытство. И он не имеет ничего против – это самое малое, чем можно ответить на проявленное гостеприимство, да и общество Мэйт ему приятно, с ней есть, о чем поговорить. 

Простучали по лестнице сапоги, и маг улыбнулся, прислоняя посох к креслу и принимая принесенное из рук ривейни.

– Посмотри, – откликнулся он, кладя ногу на ногу и устраивая дощечку на приподнятом колене, выравнивая листы бумаги и придерживая края ладонью, чтобы ветер не мешал. Карандаш в свободной ладони словно бы жил своей жизнью, бездумно скользя меж пальцев, пока взгляд прозрачных серых глаз внимательно прошелся по кораблю, возвращаясь к листам чуть желтоватой бумаги. Шейн рисовал привычно быстро, тонкие, четкие штрихи легко ложились на бумагу, и вот на листе проступили узнаваемые очертания: борт корабля, поребрик и далекое море за ним, парящая в небе чайка, тень от паруса на палубе, уходящая за край стена пристройки... Без мелких деталей, только самое главное. Потом взгляд коснулся ривейни, блеснул весельем – и карандаш одним тонким штрихом продлил линию борта, также, штрихами, набрасывая рядом женский силуэт. Даже без мелких деталей и черт лица Мэйт в этой фигуре угадывалась без труда – по одежде, прическе, фигуре и тому, как, положив руки на поребрик, смотрела на море. Именно в этой позе застал ее Шейн, когда вышел на палубу. Улыбнувшись, он протянул лист Мэйт:

– Вот примерно так это и выглядит. – произнес маг, наблюдая за выражением девичьего лица.

 

На корабле Мэйт особо нечем было заняться. Естественно, она обрадовалась возможности разнообразить свой вынужденный досуг. Мэйт придвинула кресло ближе к Шейну, но так, чтобы не загораживать ему свет, села, слегка наклонилась к листу бумаги, на котором творилось волшебство. Рукоделие её никогда не увлекало, а вот то, как из линий и штрихов, кажется, никак не связанных между собой поначалу, получались сперва силуэты, потом плоские фигуры, постепенно обретающие плотность и объём, благодаря искусно прорисованной фактуре, наложенным всё тем же карандашом свету и теням, просто завораживало. Это было поистине магическое действо, за которым Мэйт, наверное, могла бы следить часами. И она наблюдала: не говоря ни слова, почти не шевелясь, увлёченно, восторженно, затаив дыхание. Когда на рисунке появилась женская фигура, почти мгновенно приобретая узнаваемые черты, Мэйт улыбнулась, быстро глянула на Шейна, отчего–то смущённая тем, что её образ был перенесён на бумагу. Но одновременно ей было приятно стать частью картины, кажущейся весьма реалистичной, несмотря на отсутствие цвета и многочисленных мелких деталей. 

– Очень красиво, – улыбнулась Мэйт, продолжая рассматривать взятый у Шейна рисунок. – Ты долго этому учился? 

 

- Конкретно этому меня никто не учил, – качнув головой, Шейн улыбнулся ей в ответ, – Я несколько лет изучал черчение, основы рунного языка, а вот это, – легкий кивок на лист бумаги, – можно сказать, побочное явление, ради собственного удовольствия, базирующееся на тех же самых навыках черчения и довольно частых тренировках. Поэтому, – усмешка изогнула губы, отразившись насмешливыми искорками в глубине светло–серых глаз, – портретов я не рисую, картину тоже не напишу, исключительно наброски и только карандашом. – означенный карандаш вновь играючи заскользил меж пальцев, – А чем ты занимаешься в свободное время, Мэйт? Что приносит тебе удовольствие? – склонилась набок темноволосая голова, блеснул весельем взгляд, – Кроме танцев и сухофруктов, конечно же. 

 

– Ты просто не ставил перед собой цель написать картину или портрет, – возразила Мэйт, снова опуская взгляд к рисунку. – Получилось бы, точно говорю, – она широко улыбнулась и тоже наклонила голову набок вслед за Шейном. 

Действительно, всё начинается с малого. Если выходит рисунок карандашом, имеется нужное видение и дар перенести выхваченный взглядом из реальности сюжет на бумагу, то при желании получится и написать цветную картину на холсте. Наверное. Ей так казалось. Ведь стала же воительницей девчонка, сражавшаяся деревянным мечом с придорожным кустарником. 

– А в свободное время я люблю плавать, валяться на песке у моря, собирать ракушки и делать из них украшения. Мне нравится ухаживать за садом, составлять букеты, искать и собирать травы для чаёв и снадобий. 

 

– Как у тебя все просто, – тихий смешок унес ветер, попутно растрепав и так пребывающие в извечном беспорядке угольные пряди, – На самом деле, между наброском карандашом на бумаге и рисунком кистью на холсте огромная пропасть, и, если бы я задался целью ее преодолеть, учился бы совершенно иному. – ладонь отбросила упавшие на лицо волосы, небрежно зачесывая назад, взгляд скользнул по далекому берегу, – Возможно, был бы сейчас магом иллюзий, как мой далекий родственник из Тени. – Шейн усмехнулся, возвращая взгляд к Мэйт, – Плавать я тоже люблю. – во взгляде, помимо обычной насмешливости появились искорки исследовательского интереса, – А вот на украшения из ракушек я бы посмотрел. И на сад, в нем наверное огромное множество цветов – иначе из чего же делать букеты? – карандаш вновь коснулся бумаги, изображая несколько цветков неизвестной породы, с широкими лепестками и длинными узкими листьями, – Но этим всем нельзя заниматься здесь. – ладонь взмахнула карандашом в воздухе, – Кроме, разве что, плавания. Так как же ты проводишь свободное время, – взгляд блеснул лукавством, – когда никто не развлекает тебя рисованием? Целыми днями смотришь на море и балуешься сухофруктами?

 

Мэйт посмотрела на рисунок, передёрнула плечами – ей пропасть между карандашным наброском и картиной маслом на холсте не казалась такой уж непреодолимой. Однако Шейн был прав, кроме способностей к чему–либо, необходимо время на практику, оттачивание навыков, освоение новых приёмов. Впрочем, он всё–таки набил руку в рисовании, о чём говорила лёгкость, с которой вслед за мыслью и повинуясь движению держащей карандаш руки на бумаге расцвели диковинные цветы. 

– Сделанные браслеты, бусы и серьги из ракушек я в основном дарила сестре, маме и Нине. У меня тоже кое–что осталось, но так как надеваю украшения только по праздникам, с собой их не взяла.  Если заглянешь к нам в гости, обещаю показать. И сад у дома Нины тоже. Она обожает цветы, их в её саду очень много, разных и не только родом из Ривейна и соседней Антивы. Я до сих пор не могу запомнить все названия… Ой, а это идея! Можно попытаться вспомнить, что растёт у Нины в саду, записать и зарисовать. Мне на корабле заняться особо нечем. Можно с мечом поупражняться, конечно, но Энрике говорит, это отвлекает команду, – Мэйт усмехнулась, слегка подалась Шейну навстречу. – Хотя иногда так забавно их отвлекать, особенно, Роко, – понизив голос сказала она. – У брата есть шахматы. Он отличный игрок, кстати, так что, если захочешь устроить баталию на клетчатой доске, Энрике будет рад. Я играю хуже, чем он. Предпочитаю карты или кости, для которых партнёры здесь тоже найдутся. А как рисование связано с магией? Неужели, все маги иллюзий хорошие художники? – всё же задала она не дающий покоя вопрос, отвлекаясь от темы развлечений в пути.

 

Заглянуть в гости. Дрогнул кривой усмешкой уголок тонких губ. Подобное вряд ли было возможно, но рассуждать о том не было желания и Шейн лишь неопределенно качнул головой, переводя взгляд к морю, задумчиво крутя карандаш меж пальцев. 

– Женщина на корабле в принципе привлекает внимание, а уж тренирующаяся с мечом – и подавно. – усмехнувшись, маг мимолетно мазнул взглядом по фигурке ривейни, после ее вопроса вновь задумчиво рассматривая море и далекую полосу берега. 

– Не каждый маг иллюзий обязательно хороший художник, как и далеко не всякий художник – маг иллюзий. – с тихим смешком отозвался он несколькими секундами спустя, – Ну а связь очевидна. Пропорции, строение тела, внимание к деталям. Общая композиция и хорошее воображение. Чтобы иллюзия была достоверна, она должна с точностью воссоздавать все детали. Ну или хотя бы быть достаточно узнаваемой – тогда наше сознание при взгляде само дополнит недостающие детали. – льдисто–серые глаза, оставив море, вернулись к лицу ривейни, – Что же до предложений, – улыбка тронула губы, – Я играю в шахматы, а так же в карты и кости. Редко, правда, но, по моим скромным убеждениям, достаточно хорошо. Редко потому, что всем играм я обычно предпочитаю книги. – улыбка стала шире, – Но в просьбе прекрасной даме не откажу.

 

– Значит, обязательно сыграем, – улыбнулась Мэйт. – И я с удовольствием посмотрю на ваши с Энрике шахматные сражения. – Она немного задумалась, скользнув взглядом от лица Шейна к небу, потом за борт корабля. – Но ведь ты собирался почитать, – напомнила Мэйт, снова глядя в глаза собеседнику. – А я отвлекла, спросив про рисование, теперь вот болтаю. Или ты спрашивал, чем заполняю здесь свободное время, потому что прямо сейчас сам решил поискать развлечение вместо чтения? 

Составить компанию Шейну в игре Мэйт была совсем не против, но не хотела быть назойливой, нарушать его планы. Если он планирует посвятить ближайшие часы чтению, она придумает, чем себя занять. Например, навести порядок в шкафу, где у брата хранились разные снадобья на случай, если кто–нибудь на корабле заболеет. Перед путешествием в Сандарин Мэйт пополнила эти запасы, но там точно найдётся, что выбросить, пересыпать, подписать и переставить для большего удобства. 

 

– Нет, мне просто было любопытно. – Шейн улыбнулся в ответ, – И да, я все еще собираюсь почитать. Как ты уже, полагаю, успела заметить, читать я люблю. Но это не значит, что я не могу отвлечься на просьбу. – он протянул Мэйт дощечку с оставшимися листами и карандаш, – Вернешь обратно? Пойду пока схожу за книгой.

Все же, читать на свежем воздухе действительно приятнее.

 

Взгляд Мэйт сверкнул лукавством, но она только кивнула, протянула руки и забрала у Шейна письменные принадлежности. Интересно, он умеет просто веселиться, дурачиться, позабыв обо всём на свете? Способен на время потерять голову, отдавшись страсти? В танце Мэйт его видела, но пришлось уговаривать. Шейну  совсем не нравится делать что–то подобное или просто нужны другая компания или место? Только она не спросит, соблюдая личные границы, слишком явные для столь непродолжительного знакомства.

– Увидимся, Шейн, – улыбнулась Мэйт, поднимаясь на ноги. – Приятного чтения.

Он направился за книгой в комнату на первом уровне кормовой надстройки, Мэйт поднялась на второй, в каюту брата, куда Энрике заглянул через час.

– Думал, уснула, – улыбнулся он, притворив за собой дверь, которую до этого открыл почти бесшумно. – А ты порядки наводишь, – он кивнул на распахнутые дверцы шкафчика со снадобьями и многозначительно посмотрел на пучки трав, подвешенные к верёвочной петле, накинутой на гвоздь между ним и стеной. – Цветы тоже лечебные? – поинтересовался Энрике, подходя ближе.

– Нет, просто красивые. Хочу сохранить на память, – Мэйт подняла руку, словно хотела коснуться лепестков, повернулась к брату лицом, не завершив этого движения. – Ты же не против?

– Нет. Хозяйничай, – Энрике помолчал, скользнув взглядом к связкам трав и цветов за плечом Мэйт, потом вернулся к её лицу, едва заметно качнул головой.  – Здесь давно надо было навести порядок, – он смущённо улыбнулся. – Руки не доходили. 

– Я так и поняла, – Мэйт улыбнулась в ответ.

– Ты же уже закончила разбирать мой лечебный шкаф? 

– Чувствую, у тебя есть на меня планы, – улыбка Мэйт стала шире. – А я уже всё расставила и развесила, что хотела.

– Отлично! – Энрике подошёл к шкафу для одежды, открыл его, достал с верхней полки шахматы. – Сыграем? 

– Давай, – согласилась Мэйт и направилась к столу. 

– И ты расскажешь мне ещё про ваши приключения в Сандарине. Ведь точно же осталось то, про что забыла в первый раз. А про Анимус и ещё раз послушаю. Жуть же как интересно! Эх, и почему мне в порту не пришло в голову тебя уболтать вместе сходить в поместье Кроноса, чтобы я тоже посмотрел на Анимус? 

– Не пришло, значит, не судьба, – Мэйт села за стол. – Но выглядит он впечатляюще. 

– Опиши в деталях, я попробую представить.

Энрике высыпал шахматы на стол и принялся расставлять их на доске, а Мэйт, обратившись к недавним воспоминаниям, принялась рисовать в воображении и словом диковинную машину. Даже слово–то какое необычное – ма–ши–на, будто свист воздуха при вращении металлических колец. От описаний Анимуса Мэйт перешла к отражениям давно минувшего, которые бережно хранит мир по ту сторону Завесы, после отдала дань уважения почившим магистру Кроносу и его другу Аш'Исскуну. Их знания, мастерство, смелость были достойны восхищения и памяти. Мэйт говорила, то серьёзнея, то улыбаясь, то ненадолго замолкая в задумчивости. Об игре они с братом вспомнили после её рассказа о товарищах по опасному, но увлекательному приключению. И Мэйт неожиданно выиграла, заметив брешь в обороне заслушавшегося её рассказом Энрике.

– Не может быть? Как? Я же… Ох, Мэйти, умеешь ты заговорить противника! – рассмеялся Энрике, оценив её ход. – Сыграем снова?

– С удовольствием. Теперь мне молчать во время игры? – с лукавой улыбкой спросила Мэйт, возвращая фигуры на доску.

– Да ни в коем случае! Ты же только начала про то, как вы гнома из–под носа у бандитов увели. 

– Не мы, а Кара. Большая и очень умная волчица.

– Во–о–от, это ещё интереснее! Рассказывай…

Они разговаривали и играли почти до самого обеда, а после Мэйт предложила Шейну сыграть с ней в кости или карты, которые, по выбору гостя, им любезно предоставит Роко. 

– Можем на финики играть, – озорно улыбнулась она. – Идёт? 

Захватив книгу, Шейн удобно устроился в плетеном кресле в тени паруса, отдаваясь любимому занятию – чтению. Книга по алхимии содержала в себе заметки травников, подробные описания растений и трав, как обычных, так и редких, советы по сбору и хранению их и прочих алхимических ингредиентов, а также некоторые рецепты зелий, мазей и настоек. Придерживая страницы, которые так и норовил полистать шаловливый морской бриз, Шейн бегло просматривал уже известное ему, надолго задерживая внимание на ранее неизвестном или том, чего прежде касался лишь вскользь. Пару рецептов он даже выписал себе в записную книжку, с намерением непременно опробовать их при случае.

Время до обеда пролетело незаметно, вот только вновь уединиться с книгой после сытной трапезы не получилось – Мэйт предложили поиграть. Ожидаемо, если подумать, учитывая его согласие утром. Наверное, он предпочел бы шахматы, но деятельная ривейни явно хотела чего–то более азартного, и Шейн, усмехнувшись, согласно склонил голову:

– Хорошо, но лучше на персики, они не такие сладкие, – насмешливо блеснули светло–серые глаза, – А выбор игры за прекрасной дамой, мне, в целом, без разницы. 

 

– Давай на персики, я их тоже люблю, – с лёгкостью согласилась Мэйт. – Сыграем, – она сделала вид, что задумалась, потом хитро улыбнулась, – в "Порочную благодать", да. Роко, зайчик, принесёшь нам карты? Пожалуйста, – Мэйт лучезарно улыбнулась старшему помощнику, чем его смутила. 

Роко кивнул, пробормотал согласие, попятился в сторону кают своей и Шейна, через пару шагов развернулся, проследовал дальше, обретя привычную уверенность походки. 

– С удовольствием бы понаблюдал за игрой, но, увы, дела, – сказал Энрике, проводив старпома весёлым взглядом. – Часа через полтора–два можем сыграть партию в шахматы, если у тебя будет желание, Шейн. А пока, позвольте откланяться. Только Роко с собой заберу. 

– Оставь с нами, он такой милый, – лукаво улыбнулась Мэйт, жмурясь, как кошка на ярком солнце.

– И такой нужный мне на мостике, – ответил Энрике, в шутливом наставлении подняв вверх указательный палец. – Сейчас не могу, сестрёнка. В другой раз.

– Ладно–ладно, я уже вспомнила, что здесь жутко занятая команда. О, Роко, спасибо! – Мэйт подошла к старпому, забрала из его рук колоду карт, продемонстрировала их Шейну. 

– Удачи. Вам обоим, – с улыбкой пожелал Энрике, прежде чем, жестом показав Роко следовать за собой, покинул каюту. 

– Спасибо, братишка, – Мэйт помахала ему рукой с зажатой в ней карточной колодой. – Начнём? – она подошла к Шейну, протянула ему карты. 

 

Любила Мэйт не только сухофрукты и азартные игры, дразнить темнокожего гиганта тоже доставляло ей удовольствие, это было сложно не отметить. С улыбкой кивнув ривейни, подтверждая свое согласие с ее выбором игры, Шейн проводил Роко насмешливым взглядом. Судя по тому, как откровенно смеялись глаза капитана, подобное происходит здесь почти постоянно – удивительно, что великана это все еще смущает. Усмехнувшись краешками губ, Шейн повернул голову к Энрике:

– Не имею ничего против, – с улыбкой отозвался он, – И в шахматы тоже с удовольствием поиграю.

Легкий наклон головы в ответ на пожелание капитана, искристая насмешливость в обращенном к Мэйт взгляде.

– Как пожелаешь. – протянуть ладонь, забирая карты, не глядя с ловкостью тасуя колоду, сдавая по пять карт. – Прошу.

 

 

Мэйт оценила этот жест опытного игрока, усаживаясь за стол – игра обещала быть весьма и весьма интересной. Она кончиками пальцев сдвинула выданные ей карты к краю столешницы, взяла их в руку. Выражение её лица не изменилось, поэтому было неясно, насколько удачен изначальный расклад. Мэйт продолжала сиять чуть лукавой улыбкой и в процессе игры, пытаясь однако понять по виду или жестам Шейна, идёт ли ему карта. А игра раззадоривала не только её азарт. Глаза обычно прохладно–спокойного Шейна тоже загорались, когда поднимались ставки, сбрасывались или открывались карты. Пару раз Мэйт удавалось собрать самые лучшие комбинации, не оставляя сопернику шанса прибрать к рукам всё время подрастающую воображаемую горку вяленых персиков. Но всё же перевес был на стороне Шейна, хоть она и не думала сдаваться, постоянно просчитывая в голове возможные варианты раскладов. У Мэйт получалось оставить Шейну конкуренцию, игра не должна была показаться ему скучной, ведь в итоге он выиграл не намного больше партий, чем его соперница. 

– Ай! – Мэйт с чувством хлопнула по столу ладонью, когда были открыты карты в последней десятой партии. – Я же была уверена, что выиграю в этот раз, – её разочарование было неподдельным, ярким, но без капли злости. Мэйт улыбнулась Шейну, слегка склонила голову набок, посмотрела на него снизу вверх. – Теперь я должна тебе целую гору персиков. Поэтому предлагаю заварить травяной чай для победителя. А ты поделишься со мной выигрышем к чаю. Идёт?                      

 

Горячил его кровь вовсе не азарт, как это могло показаться со стороны, но искра живейшего исследовательского интереса: Шейн наблюдал за Мэйт, хорошо умеющей "держать лицо", но проявляющей искренние эмоции, когда раскрывались карты. В свое время он провел собственные исследования на эту тему, ненадолго удивив коллег внезапно вспыхнувшей страстью к азартным играм, вследствие чего не только в совершенстве знал все игры и их правила, но и изучил несколько профессиональных карточных приемов. Не то, чтобы те профессионалы сильно хотели делиться своими секретами, но морталитаси вообще сложно отказать. Сейчас же Шейн понял еще и то, что при длительном отсутствии практики те его навыки нисколько не пострадали. Но постоянно знать исход быстро надоедает, и, выиграв несколько партий подряд, (мысленно представив внушительную горку вяленых половинок персиков), он отпустил контроль, предоставив Фортуне самой решать исход карточных баталий. Это было даже занятно, ведь азартная ривейни по его наблюдениям полагалась только на память и удачу. Которая ей явно благоволила, быстро сократив разрыв в счете выигрышных партий до минимального, но и равнодушной к Шейну тоже не осталась, и его расклад в последней партии был все лучше, чем у Мэйт, отразившись веселой насмешкой в прозрачной глубине светло–серых глаз.

– Идет. – с улыбкой склонил голову маг, – Я не большой любитель сладостей, поэтому заберу две половинки, а остальное останется прекрасной даме.

 

Энрике пришёл, когда Мэйт принесла в каюту свежезаваренный чай и большую вазу с вялеными фруктами, в основном персиками, но были среди них также другие, финики в том числе. Пока мужчины расставляли шахматные фигуры на доске, она разлила по чашкам чай и устроилась за столом по правую руку от брата, но в некотором отдалении, что, впрочем, наблюдать за игрой ничуть не мешало. Пока напиток в чашке остывал, Мэйт жевала финик, внимательно следя за действиями  шахматных игроков. Она быстро поняла, что Энрике нашёл очень сильного соперника. Роко играл не в пример лучше неё, но в скорости реакции на меняющуюся ситуацию на клетчатой доске однозначно уступал Шейну. Пожалуй, впервые Мэйт так скоро увидела заметную озадаченность в выражении лица Энрике за шахматной партией. Настолько быстро поставить его в затруднительное положение в игре на её памяти не удавалось даже отцу. Конечно, Энрике умело справлялся со сложными ситуациями на доске. Шейн же незамедлительно отвечал, сводя на нет угрозы белому королю и создавая их для чёрного. Мэйт не заметила, как выпила весь чай и съела отложенные для себя на блюдце фрукты, пока следила за редеющей "чёрной флотилией" брата. Округлившимися от изумления глазами она смотрела на результат хода Шейна, которым завершилась эта напряжённая партия – шах и мат. Мэйт налила себе ещё чаю, потянулась за колодой игральных карт, чтобы занять руки, пока игроки готовились к следующей. Теперь командовать "белой флотилией" будет Энрике. 

Перемешав карты, Мэйт дунула на верхнюю, положила колоду на стол, трижды сдвинула левой рукой, каждый раз вынимая по одной карте и раскладывая их перед собой на столе рубашками вверх. Улыбнувшись обратившему внимание на её занятие Энрике, она принялась переворачивать карты, не к лучшему меняясь в лице, когда они по очереди открывались. Мэйт тут же придвинула все три к себе, скрывая от посторонних глаз, нахмурилась, мотнула головой, вернула в колоду, которую нервно перемешала и положила на край стола. Она пила чай частыми глотками, рассеянно глядя словно сквозь шахматную доску, улыбка погасла, интерес в глазах сменился смешанной с тревогой растерянностью. После Мэйт поднялась на ноги, взяла чайник. На вопросительный взгляд брата, уже не первый раз отвлекающегося от шахматной партии, она сказала: 

– Кипятка налью. Чай закончился. Может быть, принести вам ещё чего–нибудь? – спросила уже у обоих. 

 

В отличии от азартных игр шахматы – насквозь логическую игру, где результат не зависел от удачи и ловкости рук – Шейн любил, пусть и не так сильно, как общество книг. Энрике оказался неожиданно сильным противником, и первая баталия вышла жесткой и напряженной для обеих сторон, принеся с собой яркое удовольствие от хорошей игры и удовлетворение заслуженной победой. Противники обменялись крепким рукопожатием и повернули доску, меняясь цветом "войск". Улыбнувшись, Шейн допил остывший чай и принялся заново расставлять фигуры, на этот раз черные, предоставив хозяину корабля право открывать партию.

Которая закончилась быстрой и решительной победой черных, словно бы и не было жесткого противостояния перед этим. То ли от того, что Шейн сменил тактику, и Энрике не мог полностью просчитать его ходы, то ли потому, что несколько раз оборачивался на Мэйт, заинтересовавшись ее действиями. В этот раз победа не принесла полного удовлетворения, но вида Шейн не показал, вновь крепко пожав протянутую ладонь. На вопрос Мэйт он легко улыбнулся, качнув головой:

– Нет, благодарю. – взгляд скользнул от ривейни к ее брату, коснулся колоды карт, что тасовала Мэйт во время последней партии, вернулся к девичьему лицу, – Мэйт, все в порядке? Или тебя так озаботил закончившийся чай?

 

Энрике отрицательно покачал головой в ответ на вопрос Мэйт. Он промолчал, но явно ожидал её ответа Шейну. 

– Всё хорошо, – Мэйт улыбнулась не без усилия, а в её взгляде мелькнула лишь блеклая тень этой улыбки, вопреки обычному искреннему сиянию. – Просто не нужно было гадать на картах, которыми играли. 

– И что же ты такого нагадала, Мэйт? – не удержался от вопроса Энрике.

– Нет. Не хочу даже говорить об этом. Глупости, ведь игральные карты врут, – она мотнула головой, одновременно взмахнув свободной рукой снизу вверх на уровень  лица, словно пыталась отогнать назойливое насекомое. – Лучше сделаю ещё чаю, раз вы больше ничего не хотите, – с этими словами Мэйт направилась к выходу из каюты и вскоре скрылась за дверью. 

– Когда она гадает и не говорит, спрашивать бесполезно, – усмехнулся Энрике, посмотрев на Шейна после того, как проводил взглядом сестру. – Если захочет – расскажет сама при случае. Продолжим? Мне нравится наша игра, – он улыбнулся.  

 

Если игральные карты врут, зачем же на них гадать? Дрогнули усмешкой губы, но вопрос так и не был произнесен, Шейн лишь проводил Мэйт задумчивым взглядом, легко кивнув Энрике, соглашаясь продолжить игру. Парой секунд спустя легко придержав кончиками пальцев доску, не позволяя вновь повернуть ее.

– Нет–нет, оставь мне черных, – чуть улыбнувшись, произнес он, несколько меланхолично расставляя по полю фигуры, – Я как–то слышал, что озвученное предсказание имеет все шансы осуществиться. – тихие слова, как забытое воспоминание, тень усмешки на тонких губах, – Возможно, Мэйт тоже слышала нечто подобное.

Белые атаковали, решительно настроенные на реванш, и черные ушли в глухую оборону, выбирая момент для перелома боя...которого так и не случилось. Может, все же нужно было что–то поменять, или сделать перерыв, или же дело было в этом странном гадании, не идущим из мыслей и вызывающем забытые воспоминания. Он никогда не позволял себе гадать, вычитав где–то, что озвученное предсказание сокращает число дорог, по которым может пойти его судьба, от нескольких сотен до пары десятков. А вот матери как–то гадали, и с рынка она пришла домой вот такая же задумчивая и нервно–рассеянная... и с тех пор стала чаще помогать отцу в лавке, но раньше он как–то не придавал этому значения. Гомон духов усилился, вырывая сознание из глубин памяти, Шейн качнул головой, будто сбрасывая морок, возвращая внимание к шахматному полю боя, тут же отмечая пробитую в обороне брешь, закрывая ее и атакуя в ответ, отбрасывая белых на прежние позиции. Ненадолго. Мысленно отмахнувшись от слишком активных духов–советчиков, сознание вновь "провалилось" в прошлое. Отец любил шахматы, именно он учил его играть. Даже потом, уйдя с головой в исследования, Шейн всегда находил время на пару–другую партий... и в тот день его тоже ждали и фигуры, как обычно, уже были заботливо расставлены на доске... Вернее, его ждали всегда, несмотря на то, что появлялся он дома не чаще раза–двух в неделю...

Прозвучавшее "шах и мат" заставило проясниться взгляд, льдисто–серые глаза вскинулись к лицу Энрике, тут же возвращаясь к шахматному полю, с усмешкой подтверждая очевидное: рассеянное внимание во время игры чревато провалом.

– Извини, задумался. – ладонь бездумно взъерошила неровные угольные пряди, привычным движением зачесывая их назад, Шейн оглянулся, отмечая, что Мэйт все еще нет, но сказать ничего не успел – ривейни вернулась.

– Это какой–то особенный чай, что его пришлось так долго заваривать? – склоняя голову набок, с улыбкой поинтересовался маг, глядя на Мэйт.

 

Энрике не возражал. Если гость желает командовать "чёрной армадой", пусть будет так. Вот только в следующей партии Шейн играл рассеянно, постоянно нырял в свои мысли и из–за этого бывало пропускал очевидные угрозы своим фигурам. Интересно, почему? Тревоги Мэйт передались и ему? Или его волнует её слишком долгое для того, чтобы просто наполнить кипятком заварочный чайник, отсутствие? Последнее точно нет. Мало ли куда ещё могло понадобиться заглянуть девушке.  Не сходить же с ума из–за этого. 

Без сопротивления чёрных не обходилось, но белые фигуры неотступно теснили их, Шейн терял корабли своей флотилии, продолжал отвлекаться, чем позволил Энрике создать безвыходную ситуацию для чёрного адмирала. Шах и мат, да, однако, у победы не было пьянящего вкуса – она далась слишком легко. Энрике посмотрел на соперника с намерением спросить, всё ли хорошо, но получил извинения, отметил быстрый взгляд туда, где раньше сидела Мэйт, и тут же вместе с Шейном повернул голову к открывшейся двери каюты.

Привычно лучезарно Мэйт улыбнулась обоим, прошла в каюту, поставила на стол чайник, который принесла обёрнутым в полотенце, чтобы не обжечься. После вопроса Шейна её улыбка на мгновение приугасла, потом стала шире.

– Я гуляла, – ответила Мэйт, опуская взгляд к своей чашке, в которую наливала чай.

Прогулка была вынужденной – у неё закружилась голова на камбузе, когда перед внутренним взором возникли холодные глаза Смерти, увиденной ею в раскладе карт. Немедленно вспомнился сон перед походом в Тень. Сердце сорвалось в галоп, стоило лишь вообразить, как рука Карлоса выскальзывает из захвата, и он падает в бездонную пропасть. "Что бы ни случилось, не смей умирать!" – усилив пламенной энергией души свой мысленный посыл, твердила Мэйт, беззвучно шевеля побледневшими губами, когда стояла у борта корабля и смотрела в сторону невидимого сейчас берега. 

– Видела дельфинов, – она снова улыбнулась, поднимая глаза.

– Это добрый знак, – Энрике тоже улыбнулся, глядя на сестру. Похоже, бледность её лица, когда Мэйт только вошла в каюту, ему только показалась. 

 

Она гуляла. Ничего необычного. Может, ему тоже погулять, посмотреть дельфинов, проветрить мысли? Усмехнувшись, Шейн задумчиво взглянул на принесенный Мэйт чайник, мигом позже протягивая ривейни пустую чашку:

– Нальешь мне чаю? – с улыбкой попросил он, отрицательно качнув головой на предложение Энрике сыграть еще. Но еще минутой спустя, приняв из рук Мэйт наполненную ароматным напитком чашку, все же согласился. И погулять, и почитать успеет и позже, а вот времени на шахматы у капитана потом может и не быть. Интересно, насколько это сложно – управлять кораблем?

Доску вновь развернули, и белые воины двинулись в решительное наступление. Но черные были готовы, и, несмотря на все сопротивление, белые вскоре попали в засаду и потерпели поражение. 

– Отлично играешь, Энрике, – улыбнулся Шейн, протягивая мужчине ладонь, –  Чувствуется опыт мастера. У тебя здесь есть сильные противники?

 

Мэйт налила чай Шейну, потом – Энрике, улыбнулась и качнула головой в ответ на пристальный взгляд последнего. Младший брат опекал их с Еленой с детства, принял своим долгом защищать и заботиться в отсутствие отца. Сейчас между ними часто было расстояние, но каждый знал, что они всегда могут положиться друг на друга, рассчитывать на помощь и поддержку, когда они нужны. Поэтому для Мэйт, наверное, не стало таким уж большим удивлением то, что Энрике вернулся в Сандарин, не зная точно, застанет там её или нет. А сейчас её тёплый взгляд говорил, что всё хорошо, нет причин для тревоги. 

Она вновь устроилась за столом, не удостоив лежащую на его краю колоду карт даже толикой внимания, и принялась с интересом следить за игрой. Которая, не в пример первой партии, очень быстро завершилась победой Энрике. Несмотря на то, что “чёрной флотилией” командовал брат, Мэйт всё же расстроилась немного из–за столь скорой капитуляции “белой флотилии”, а также из–за того, что новой партии, похоже, прямо сейчас не будет. Ведь Энрике пожал протянутую руку, улыбнулся Шейну в ответ и поблагодарил за игру, как делают, когда не собираются продолжать. 

– Ты не уступаешь мне в мастерстве игрока, Шейн, – ответил Энрике на похвалу. – Здесь я обычно играю с Роко. Он хорош в шахматах, ему это нравится. Но нам с ним обоим есть, чему у тебя поучиться. Поэтому я надеюсь, до Минратоса мы с тобой ещё как–нибудь сыграем несколько партий.  Уверен, и Роко не откажется, если захочешь в соперники его.  

– Меня позвать не забудьте. С удовольствием понаблюдаю за игрой, – сказала Мэйт, отставляя на блюдце чашку с чаем и потянувшись за фиником. 

 

– Я люблю шахматы, особенно в хорошей компании, так что мы непременно еще сыграем, – кивнув, с улыбкой отозвался Шейн, – и с Роко, и с тобой Мэйт, если захочешь. У каждого человека свой стиль игры, это привносит в игру дополнительный интерес. А сейчас я, пожалуй, вернусь на палубу, мне понравилось там читать. Если, конечно, у прекрасной дамы нет иных предложений. – насмешливо блеснули светло–серые глаза, переводя взгляд на ривейни. 

 

– Захочу, – тут же отозвалась Мэйт на обещание Шейна сыграть с ними в шахматы позднее.

В ответ на слова гостя об “иных предложениях” Энрике быстро перевёл взгляд с него на лучезарно улыбающуюся сестру и обратно. Прежде он не задумывался о другом характере отношений Мэйт и Шейна, кроме приятельских или даже дружеских. Хотя стройный, крепкий, темноволосый маг был вполне в её женском вкусе. Ладно, не его, в общем–то, дело. Конечно, Энрике предпочёл бы видеть Мэйт с Карлосом и никем больше, но этот выбор был только за ней. 

– Я бы предложила сыграть в кости, – с лёгкой улыбкой сказала Мэйт, глядя на Шейна. – Но дольше отвлекать тебя от столь любимого чтения мне уже стыдно. 

– Я тоже умею играть в кости, – встрял Энрике.

Мэйт услышала в его голосе едва различимые ревнивые интонации. Теперь её взгляд, коснувшись брата, перешёл на Шейна, затем вернулся к Энрике, чуть приподнялась в изумлении бровь. 

– Можем сыграть втроём, если вы оба не против, – Энрике постарался спрятать смущение за улыбкой, и у него почти получилось. – Не обязательно сейчас, можно вечером или завтра. 

 

На самом деле, под "иными предложениями" Шейн не подразумевал ничего, заходящего за рамки дружеского общения, и, конечно же, объяснил бы это Энрике, если бы тот решил задать ему подобный вопрос. Они слишком разные для чего–то большего, она – ветер, а он привязан к Неварре, короткие экспедиции не в счет. В этом плане вольный наемник подходил ей куда больше.

Обмен взглядами между братом и сестрой не прошел незамеченным, отразившись искрами веселья в льдисто–серых глазах. Качнув головой, Шейн тихо рассмеялся, на миг вновь вернувшись в детство, к ватаге мальчишек, что, разделившись надвое, звали его каждая в свою игру.

– Можем поиграть втроем, я не против. – улыбнулся он, поочередно глядя на Мэйт и Энрике, – Можем и сейчас, или перенесем на вечер – как пожелаете. Читать я могу в любое время, мне даже свечи не нужны. – легкий щелчок пальцев породил маленького, с ноготь, светлячка, поднявшегося вверх, там разделившегося на три искорки, истаявших в воздухе. – Так что решение за вами.

Да, он предпочел бы чтение всем остальным занятиям. Но здесь, в этой атмосфере радушного тепла ему было... уютно? Пожалуй, что да. Стоит того, чтобы на время отказаться от предпочитаемого обычно одиночества. 

 

– Ух ты! – восхитился при виде магических светлячков Энрике. – Полезное умение, – заметил он, не удержавшись от того, чтобы, подняв в воздух палец, указать им на место, где уже погасли три порождённые магией искры. – И светло, и никакого огня не надо. Они же не горячие? Не могут ничего подпалить? Если так, то это десять раз полезно!

Мэйт широко улыбалась, её глаза смеялись. Думать об ограничениях свободы из–за наличия магических способностей на большей части Тедаса ей сейчас не хотелось. О том, что делают со своими магами кунари, и подавно. Она собиралась предложить сыграть в кости, но чуть позднее, когда Шейн удовлетворит любопытство Энрике относительно  свойств магических светлячков. 

– У магов вообще масса полезных умений, – весело улыбнулся Шейн, легким движением пальцев запуская в воздух еще одного мелкого светлячка, – Нет, они не горячие и поджечь ничего не могут, – повинуясь мысли, сияющий шарик подлетел к Энрике, позволяя себя потрогать, если у мужчины возникнет такое желание, – Это просто свет, энергия в чистом виде. Я могу делать с этой энергией все, что пожелаю. – лукавая улыбка тронула губы, Шейн насмешливо поманил светлячка к себе, и тот тут же вернулся, послушно садясь на фалангу согнутого указательного пальца мага, повторяя так восхитивший Айрис фокус: встряхнулся, роняя вниз гаснувшие на лету искорки, выпустил тонкие длинные усики и следом – ажурные сияющие крылышки, взмахнул ими, мотыльком плавно взлетая под потолок... И истаивая звездной пылью.

 

Потрогать светлячка хотел не только Энрике. Мэйт поднялась со своего места, подошла к брату, ступая мягко, неслышно, словно малейший шум мог развеять магию, и следом за Энрике тронула маленький светящийся шарик пальцем. Тот был чуть тёплый и плотнее, чем окружающий его воздух, а ещё от прикосновения к нему слегка покалывало кожу. Или им только показалось? Брат с сестрой переглянулись, их лица одновременно озарились по–детски восторженными улыбками, которые стали шире, когда светлячок превратился в мерцающую разноцветными искрами бабочку.  

– Могу представить, каких полезных, – кивнул Энрике. – У тебя бы с этим, – он взмахнул рукой, изображая недавнее движение бабочки вверх, – отбоя от девушек на праздновании Дня Моря не было!

– О, нет… Остановись фантазия, – Мэйт покачала головой. – Не обращай внимания, Шейн, Энрике слишком много думает о девушках. 

– Ой, да ладно. Просто сказал. Разве я не… – он осёкся, потому что сестра легонько пнула его под столом, намекая, что развивать данную тему не стоит. 

– Мы же играть собирались, верно? – Мэйт улыбнулась Энрике. – Принесёшь кости? Карты и шахматы ведь уже были, – она посмотрела на Шейна. 

– Сейчас. Они здесь, кстати, – Энрике поднялся из–за стола, направился к одному из шкафов, достал из выдвижного ящика пять костяных кубиков с чёрными точками на гранях, листок бумаги и карандаш, вернулся.

 

Да, его забавный фокус по прежнему имел успех. Обычно прохладные, прозрачные светло–серые глаза сейчас откровенно смеялись, наблюдая за братом и сестрой. 

– Всего лишь немного иллюзии, – улыбнулся Шейн, лишь качнув головой на слова Энрике про девушек, – И нет, избыточное женское внимание мне совершенно ни к чему, не люблю пустого флирта. Да и праздники тоже не особо. – разве что иногда было любопытно наблюдать за реакцией девушек, когда они узнавали, с кем именно общаются. Порой оная была весьма... неоднозначной. 

Взгляд, коснувшийся костяных кубиков, вновь блеснул весельем, Шейн протянул ладонь, забирая со стола три из пяти, сжал в кулаке. Здесь и сейчас он мог расслабиться и, поддавшись на ехидные комментарии духов, позволить себе немного баловства.

– К слову, о костях. – с лукавой улыбкой взглянув на Мэйт, потом на Энрике, маг легким движением бросил игральные кости на стол, тут же опуская к ним взгляд. Три черные точки на белых гранях. Единицы. Кубики скрылись в ладони, вновь падая на стол. Точек стало шесть. Двойки. Спустя пару секунд их сменили тройки, потом четверки, пятерки, шестерки... Подняв взгляд к лицам ривейни и ее брата, Шейн, качнув головой, рассмеялся, наблюдая их реакцией. Кости, которых более не касалась мужская ладонь, сменили шестерки на две, четыре и пять точек на гранях, но, стоило взгляду насмешливых светло–серых глаз коснуться их, как все точки исчезли, оставив пустые белые грани. На пару секунд, не более, спустя которые точки снова появились на своих местах.

– Да–да, иллюзии можно использовать и так, хотя ловкость рук тоже имеет значение. – весело произнес Шейн, склоняя голову чуть набок и насмешливо глядя на Мэйт и Энрике, – Но я все еще не против игры и да, – указательный палец протянутой ладони легко качнул один из кубиков, – Обещаю играть честно. – усмешка тронула губы, – Всегда выигрывать слишком скучно. Как и знать результат заранее.

 

Интересно, что Шейн понимает под словами “пустой флирт”? Мэйт положила подбородок на ладонь своей стоящей локтем на столе руки, внимательно глядя на него. Простое женское любопытство. Так почему бы не спросить? Если Шейн не захочет, отвечать ему вовсе не обязательно. И она уже собиралась задать вопрос, когда на столе развернулось очередное магическое представление. Вернее, Мэйт сразу и не поняла, что выбрасываемые одна за другой тройки одинаковых значений на гранях кубиков – не результат невероятной ловкости рук или небывалого везения. Присматриваться она начала на третьей, но не заметила ничего необычного, ну, кроме того, что так, вообще–то, не бывает. Да, воздух над столом был пропитан магией, однако она не касалась их с Энрике разумов, а покров иллюзий на гранях кубиков рассмотреть оказалось невозможным. Пожалуй, Мэйт следовало просто расслабиться и наслаждаться представлением. Она улыбнулась, быстро взглянула на брата, следящего за костями с вниманием хищника, и рассмеялась, когда фокус был раскрыт. Энрике же наоборот оставался серьёзным. Он перевёл горящий восторгом взгляд с игральных костей на лицо Шейна, после чего выдал: 

– Слушай, а тебе точно сразу в Минратос надо? Я знаю несколько мест, где на этом, – он кивнул на недавно побывавшие под чарами иллюзии кубики, – можно прилично заработать. – Транспорт и поддержку обеспечу. 

– Ох, Рико–Рико… – Мэйт наклонила голову и прикрыла лицо ладонью, пряча улыбку.

 

На предложение Энрике Шейн отозвался тихим смешком, качнул головой, поднимая один из кубиков, легко перекатывая его меж пальцев:

– Да, Энрике, мне точно нужно сразу в Минратос, – веселая усмешка изогнула губы, – Я и так попаду в Неварру только недели через три, не раньше. Не думаю, что фраза "я задержался потому, что играл в кости" будет хорошо смотреться в отчете, даже если объяснить ее продолжением давних моих исследований на эту тему. К тому же, тут есть еще один нюанс, – кубик перекатился по раскрытой "лодочкой" ладони, к пяти точкам на верхней грани добавились еще четыре, на пару мгновений изобразив этакий цветочек, – Я не удержу все пять костей, максимум три и только на несколько секунд. То есть, это переброс при относительно удачном броске, причем кости нужно будет забрать со стола прежде, чем спадет иллюзия. При определенной сноровке это не сложно, – кубик упал на стол, к остальным костям, – Но занимался я подобным исключительно из любопытства. Вернее, это было частью исследования.

 

– Зачем упоминать про кости? Ты можешь написать, что ваше дело заняло больше времени, – предложил Энрике, и его взгляд выдавал, что от идеи магического шулерства ему непросто отказаться. – А власть над тремя кубиками из пяти точно принесёт победу. Надо только потренироваться немного, ну, и не говорить другим игрокам, что ты маг…

– Cariño*, – Мэйт тронула Энрике за руку. – Мы собирались сыграть в кости дружеской компанией, а не строить планы по опустошению чужих кошельков с помощью магии. Тем более, что Шейн сказал нет. 

– Ладно–ладно, – вздохнул тот. – Но ведь идея–то отличная, верно?

– Прекрасная идея, ровно до того момента, как вас раскроют, – усмехнулась Мэйт.  

– Эй, почему сразу раскроют–то? 

– Потому что ни один бывалый игрок так просто не отдаст выигрыш невероятно везучему незнакомцу. Да тут любой заподозрит неладное. 

– Заподозрит, если без мозгов и подготовки действовать, а мы…

– Шейн сказал нет, – снова напомнила Мэйт, не сдержав улыбки. 

– Не веришь ты в нас, сестрёнка, – притворно вздохнул Энрике и тут же улыбнулся в ответ. – А ведь Шейн своё исследование не забавы ради проводил. Верно же? – он посмотрел на мага. – Может, даже для какого–нибудь состоятельного любителя азартных игр. Расскажешь? За игрой, – предложил Энрике и положил перед собой лист бумаги с карандашом. – А я буду счёт вести. 

– Мне тоже интересно про твоё исследование, Шейн. Если это не секрет, – поддержала брата Мэйт.

__________

*милый, дорогой

 

Шейн весело усмехнулся, переводя насмешливый взгляд с брата на сестру и обратно, не пытаясь вставить слово. Но отнюдь не чувствуя себя лишним. Скорее на миг ощутив себя частью этой дружной маленькой семьи. Что, однако, не влекло за собой желания обсуждать его обязательства перед Орденом. А вот обсуждения азартных игр могли быть забавными.

– Не ради забавы, скорее из любопытства. – с улыбкой ответил маг на заданный ему вопрос, на миг склоняя голову в ответ на вопрос второй. – Расскажу. Секрета тут никакого нет. – светло–серые глаза коснулись Мэйт, улыбка вновь тронула губы:

– Первый бросок прекрасной даме, – взгляд сместился на Энрике, – Второй хозяину не менее прекрасного корабля, последний за мной. 

Озвученное приняли все, и кубики россыпью раскатились по столу.

– Если даже предположить, что до Минратоса мы где–то пристанем и ненадолго сойдем на берег, – задумчиво оценивая броски Мэйт и Энрике, произнес Шейн, забирая кости, – Таверна должна быть небольшой, количество играющих – не более полудюжины, ни одного профессионального игрока среди них и отсутствие другого мага поблизости. – легким броском пятерка кубиков покатилась по столешнице, являя далеко не самый удачный расклад, оставляя победу за капитаном корабля, – При том, что Мэйт придется остаться на улице с моим посохом, мы можем выиграть не более трех–четырех партий подряд, максимум пять, и сразу после убираться оттуда и искать другую подобную таверну. – взгляд проследил за очередными бросками, – Это того не стоит. – кубики вновь перешли к нему, снова отдавая победу Энрике, – Я не азартен, – улыбка на миг изогнула губы, – и играю в подобное исключительно за компанию. 

А еще из–за возможности наблюдать за этой самой компанией, мысленно отмечая поведение, эмоции, выражение глаз. Анализируя и делая выводы. 

– Что же до исследований – нет, никакого состоятельного любителя не было. – ладонь сгребла в горсть прохладные костяные кубики, почти небрежным движением отправляя их в очередной "забег". В этот раз партия осталась за ним, видимо, ради разнообразия. 

– Это было мое собственное маленькое исследование. Мне хотелось узнать, по какой причине одни люди азартны, а другие нет, как именно и почему азарт переходит в зависимость, в болезнь игрока. – усмешка тронула губы, отразившись в глубине прозрачных светло–серых глаз, – Ничего принципиально нового в итоге я не узнал, разве что изучил все возможные азартные игры, а также несколько приемов профессиональных шулеров. – еще одна партия, уже третья по счету, осталась за капитаном и Шейн улыбнулся, поднимая на него взгляд:

– Энрике, а вот скажи, зачем тебе магия иллюзий, если кости и так слушаются тебя, как заговоренные?

 

Сегодня Мэйт в игре не везло. Энрике наоборот виртуозно управлялся с костяными кубиками, словно демонстрировал Шейну все шансы на сумасшедший выигрыш при помощи небольшого магического шулерства. Впрочем, Мэйт отметила, что его воодушевления относительно реализации этой идеи заметно поубавилось, видимо по причине отсутствия должной поддержки её и Шейна. Хотя последний даже взял на себя труд поразмышлять над тем, как всё можно обставить, правда, отнюдь не для того, чтобы согласиться на предложенную авантюру. Его рассуждения вслух вызвали у Мэйт улыбку. Улыбнулся и Энрике – по–мальчишески открыто, немного смущённо, чем ненароком напомнил ей Киллиана. Она отвела взгляд, сделав вид, что раздумывает над совершенно не удачным раскладом, передёрнула плечами, перебросила три кубика, после чего поняла, что эту партию точно проиграла. Зато за проигрышем Мэйт последовал обещанный рассказ об исследованиях Шейна, завершившийся тем, что и он уступил Энрике. 

– Потому что удачи много не бывает, – с широкой улыбкой ответил Шейну Энрике. – Ладно, признаю, что моя идея была не из лучших. Но нельзя сбрасывать её со счетов, как вариант на определённый случай, – он повернул голову к Мэйт, подмигнул в ответ на её взгляд. – Который ещё не наступил. 

– И, надеюсь, что не наступит, – усмехнулась она, сгребая со стола кости. 

Везения у Мэйт не прибавилось – её, в общем–то неплохой, фулл хаус оказался младше того, который следом выбросил Энрике. Она с лукавой улыбкой посмотрела на Шейна, подумав, что покер добавит азарта в игру. Но, увы, не случилось, также, как третьего фулл хауса. Энрике снова выиграл. Однако после покера от Мэйт удача одарила улыбкой и Шейна. Мужчины шли в игре ровно, оставив Мэйт позади, но ей было по–прежнему интересно. Игра для неё стала более непредсказуемой, напряжённой, азартной, хоть она не стремилась к выигрышу и не желала победы кому–то одному из мужчин. Быть может, отчасти поэтому к двадцатой партии оба пришли вровень, а в итоге девять побед осталось за Энрике и восемь за Шейном.

– По–моему, магия иллюзий или шулерство в этой игре не нужны ни одному из вас, – с тихим смешком подытожила Мэйт, заглянув в листок, где Энрике вёл счёт. 

 

– Мне и сама игра, в целом, ни к чему, – весело отозвался Шейн, – Разве что в порядке эксперимента или вот как сейчас – ради развлечения в приятной компании. Как средство заработка я азартные игры не рассматривал, вернее, – качнулась темноволосая голова, насмешливо блеснули светло–серые глаза, – не рассматривал для себя. – взгляд скользнул к Энрике, – Не мой профиль. Но при желании и определенных возможностях на этом можно сделать состояние. Если не сильно привлекать к себе внимание. – усмешка тронула губы, – И, пожалуй, хватит игр на сегодня. Думаю вернуться на палубу и дочитать книгу по алхимии. 

 

– Вот! – встрепенулся Энрике. – Говорю же, что с магией можно хорошо на игре заработать, если с умом.

Мэйт рассмеялась, подалась брату навстречу, потрепала его по кудрявой макушке. Энрике не отстранился, наоборот, улыбнулся ей, подмигнул.

– Но мы этого делать не станем. Будем играть честно, – добавил он и улыбнулся уже Шейну. – Спасибо за игру. Библиотека по–прежнему в полном твоём распоряжении. Я тоже вернусь к делам капитанским, – Энрике поднялся на ноги и потянулся, чтобы взять со стола игральные кости. 

– Я уберу, – предупредила его жест Мэйт. 

– Спасибо, сестрёнка. Увидимся! 

Когда Энрике вышел, она тоже встала, собрала со стола костяные кубики, бумагу, карандаш, намереваясь вернуть всё в ящик стола. 

– А можно узнать, что значит для тебя фраза – "пустой флирт", Шейн? – вдруг спросила Мэйт, уходя от игровой темы. – Ты упоминал, что его не любишь. Это же не секрет или не то, о чём бы тебе говорить не хотелось? 

Иногда простое женское любопытство тоже можно было назвать исследованием. Мужской натуры, например. 

Маг улыбнулся Энрике, поднялся на ноги, мягко склоняя голову в ответ на его слова, после провожая задумчивым взглядом. Появилась мысль окликнуть, или даже последовать за ним, подняться наверх... Но не будет ли это невежливым без разрешения?

Голос Мэйт оборвал размышления, Шейн повернул голову к ривейни, усмешка изогнула губы, тихий смешок колыхнул воздух.

– Можно. – насмешливый интерес в прозрачных бледно–серых глазах, – Это не секрет. Пустой флирт, Мэйт, – это ни к чему не ведущее действо. Пространные разговоры ни о чем, глупая трата времени. – протянутая ладонь не глядя подхватила прислоненный к спинке соседнего стула посох, – Я не страдаю от отсутствия женского внимания, порой его даже с избытком, – вновь усмехнувшись, Шейн качнул головой, – Потому и не люблю. Это время всегда можно потратить на что–то более полезное.

 

И снова Шейн казался ей возрастным наставником – эдакий строгий дядюшка, неторопливый, рассудительный, почти позабывший о юношеских безумствах. Мэйт озорно улыбнулась, подумав, что настроение его ответа совершенно не вяжется с молодостью тела и огнём, который порой вспыхивал в глубине светло–серых глаз. 

– Люди далеко не всегда знакомятся в библиотеке или за научными изысканиями, – смешливо фыркнула она, глядя на Шейна. – И невозможно знать наверняка, останется ли разговор ни о чём пустой тратой времени, станет приятным воспоминанием, приведёт  тебя в чью–то постель или, упаси Создатель, к алтарю, – Мэйт округлила глаза в притворном испуге от последнего предположения, но улыбаться не перестала. – Флиртуют обычно для удовольствия, а удовольствие тоже весьма полезно, если знать в нём меру. Ты же не станешь это отрицать? – она скользнула взглядом по посоху в руке Шейна, вернулась к лицу, пытаясь угадать, желает ли он скорее завершить этот разговор и вернуться к безусловно полезным занятиям. 

 

Еще один тихий смешок в ответ, откровенное веселье в глубине льдисто–серых глаз. Его забавлял этот разговор и Шейн не собирался этого скрывать.

– То, что удовольствие может быть полезным? – улыбка изогнула губы, – Нет, не стану. – веселье разбавили нотки лукавства, – Я получаю удовольствие от чтения, от игры в шахматы или, – легкий наклон головы в сторону Мэйт, – от разговора с интересным человеком. И сейчас у меня есть на это время. – взгляд мимолетно скользнул вокруг, вернулся к девичьему лицу, – Как насчет того, чтобы продолжить нашу беседу на свежем воздухе? Только книгу заберу, чтобы потом не возвращаться. 

 

Мэйт одарила Шейна широкой улыбкой, не скрывая искристого веселья во взгляде, сделала приглашающий жест в сторону двери, сама шагнула к ней, продемонстрировав, что совсем не против продолжить беседу на палубе. 

– Хочешь поговорить об удовольствиях или совместить два из них – чтение и разговор? – спросила она, на ходу, после чего остановилась в паре шагов от двери и повернулась к Шейну. 

 

Сняв с полки недочитанную с утра книгу, Шейн обернулся к Мэйт, улыбнувшись, качнул головой:

– Полагаю, ничего не мешает нам сперва поговорить, удовлетворить любопытство, может – полюбоваться закатом, а после я почитаю. – отозвался он, подходя к ривейни, и, открыв дверь,  сделал приглашающий жест рукой в сторону выхода, – Прошу. Дамы вперед.

 

Покинув каюту первой, через несколько шагов Мэйт развернулась к Шейну лицом, продолжая медленно двигаться спиной вперёд. Лукавая улыбка играла на её губах. – Да–да, моё любопытство ещё не удовлетворено, – Мэйт так и не поняла, что для Шейна "ни к чему не ведущее действо", но, дабы не быть неучивой, просто признала его весьма разборчивым в романтических знакомствах. Что же, похвальное качество. – Но, может быть, ты тоже хочешь что–нибудь спросить у меня? 

 

О да, ему попалась крайне любопытная собеседница. Хорошо, что подобное его никогда не смущало.

– Может быть, – с улыбкой отозвался Шейн, внимательно отслеживая перемещения Мэйт, чтобы успеть поймать ее, если та вдруг споткнется, – Но предпочту сделать это сидя. Для, так сказать, полного удовольствия.

 

Мэйт рассмеялась, сделала ещё пару шагов спиной вперёд и остановилась, не доходя до скрученного в плотный моток каната. Она помнила, где он лежит, и обладала хорошим чутьём расстояния, поэтому споткнуться ей точно сейчас не грозило. 

– Я уже предвкушаю, что это будут за вопросы, раз нам нужно сначала сесть, – с  улыбкой пояснила Мэйт причину своего смеха, прежде чем направиться к вынесенным на верхнюю палубу креслам. Удобно устроившись в одном из них через минуту, она слегка наклонила голову набок, посмотрела на Шейна с нарочито серьёзным видом и разрешила:

– Спрашивай!

 

– Дело даже не в вопросах, а в практичности – сидя всегда удобнее. – весело отозвался Шейн, садясь в соседнее кресло. Положив книгу на кресло, между плетеным его бортиком и собственным бедром, он повернул голову к Мэйт:

– Что ж, если ты разрешаешь... – насмешливый взгляд лениво скользнул по девичьей фигуре вниз, после столь же неспешно проследовав в обратном направлении, возвращаясь к лицу ривейни, – Ты говорила, что не создана для семейной жизни и тебе достаточно возни с племянниками, а с чего такие выводы? – насмешку в глубине прозрачных серых глаз сменили яркие искры исследовательского интереса, – Поближе познакомившись с твоим деятельным братом, я примерно понял, откуда у тебя желание быть воином, но почему именно меч? Насколько я знаю, обычно девушки предпочитают лук и кинжалы. 

 

– Два вопроса сразу, – Мэйт улыбнулась шире, слегка потянулась всем телом, откинувшись на спинку кресла. Расслабленная поза ясно говорила о том, что ни один из вопросов её не смутил.  – Хорошо. Отвечу по порядку. Мне нравится свобода, Шейн. Не думаю, что смогу принадлежать одному мужчине, и не знаю никого из вас, кто был бы готов делиться. А ребёнку нужна семья, мама, более привязанная к дому, та, которую не ужасает  мысль день за днём, час за часом проводить у детской колыбели. Мне же довольно быстро становится тесно в стенах любого дома, меня манит дорога, новые встречи, впечатления. Да, я люблю возвращаться к родным и близким, скучаю по ним, но до сих пор не обзавелась собственным жилищем, где можно принимать гостей. Мне хочется свой дом. Когда–нибудь он у меня появится. Но это не необходимость, которой стремлюсь достичь как можно скорее, – Мэйт сделала паузу, глядя на Шейна из–под слегка опущенных ресниц. – Самый первый, деревянный меч мне подарил отец. За пару месяцев до этого я с родителями побывала в Дарсмуде незадолго до Общего Собора, на который съезжаются Провидицы со всего Ривейна. Одну из этих почитаемых женщин сопровождала воительница с мечом. Немолодая, с заметной проседью в причудливо заплетённых волосах, но статная, с крепким, красивым, тренированным телом. Тогда она лихо остудила горячие головы более чем десятка мужчин, едва не затеявших потасовку на портовом рынке. Я хотела быть похожей на неё, при первой же возможности нашла подходящую палку и, представляя, что это мой меч, сама с собой разыгрывала сценки вроде той, что видела на рынке, придумывала другие ситуации, из которых мечом или словом, подкреплённым грозным видом, выходила победительницей. Мне было лет пять или шесть, но очень хорошо помню то время и подаренный папой первый меч, от которого была просто в восторге. Мама, кажется, ревновала, потому что весьма бурно пыталась убедить папу, что арбалет был был гораздо лучше, – она усмехнулась, качнула головой, вернувшись к одним из самых ярких воспоминаний детства. – А через несколько лет меня уже учила Нина, в том числе, и с мечом управляться, решив развивать уже имеющиеся навыки обращения с этим оружием и прививать новые. 

 

Шейн слушал, задумчиво скользя взглядом по волнам, окрашенным заревом разгорающегося заката, лишь изредка поворачивая голову к Мэйт, чтобы коснуться взглядом и её. Отчего–то с арбалетом ривейни он никак не представлял, а вот длинный лук в ее руках смотрелся бы прекрасно.

– Ветер, – улыбнулся он, когда девушка умолкла, – Не завидую я тому мужчине, который захочет ограничить твою свободу. И куда ты собираешься отправиться потом, когда навестишь родных?

Не завидует. Мэйт отвела взгляд от лица Шейна, обращаясь к воспоминаниям, которые  вдруг показались очень далёкими. Она думала, будет несложно сказать, что не любит, не может больше оставаться с ним, пожелать Карлосу найти девушку, достойную его чувства, и уйти навсегда, а вместо этого сбежала тайно, как воровка, едва забрезжил рассвет. Да уж, ему не позавидуешь. Теперь её мучает вина за малодушие, отсюда кошмары и тревога, что приходит внезапно, без видимых причин. 

– Я же ветер, откуда мне знать? – Мэйт улыбнулась, снова поднимая глаза на собеседника. – Хотя пока думала задержаться в Айсли. Сестра ждёт ребёнка. И ещё, я бы хотела снова учиться у Нины врачеванию. А у тебя уже есть планы, чем заняться после возвращения в Неварру? Какое–то новое исследование? 

 

Действительно, откуда? Усмешка тронула губы, блеснула искорками в глазах. Пожалуй, сейчас он ей даже немного завидовал.

– Нет. – Шейн чуть качнул головой, взгляд вновь ушел к морю, – Никаких особых планов. Сначала буду писать отчеты, потом вернусь к делам. У меня осталось несколько незавершенных проектов, так что новых исследований пока тоже не планируется. 

 

– Отчёты – это совсем не весело, – сказала Мэйт не без сочувствия в голосе, потом оживилась, даже слегка поёрзала в кресле, взволнованная пришедшей в голову мыслью. – А книгу про наши приключения ты написать можешь? Никто не поверит, что такое на самом деле произошло, но точно будет интересно. Если ещё рисунки добавить от автора… Ох, я уже согласна потратить свои сбережения на эту книгу! 

 

– Отчеты и не должны быть веселыми, это же не роман какой–нибудь, – качнув головой, усмехнулся Шейн, не без интереса выслушав очередную идею, в его глазах почти равную озвученной ранее Энрике. Разве что ту осуществить было бы проще.

– Нет, Мэйт, не могу. – с тихим смешком отозвался он, насмешливо глядя на ривейни, – Если мои наброски еще можно с определенной долей вероятности считать рисунками, то таланта к писательству у меня практически нет. Это будет развернутый отчет, не более того. – улыбнувшись, Шейн легко развел в стороны ладонями, словно заранее извиняясь, – Для этих целей тебе лучше поискать какого–нибудь барда или менестреля, пусть сочинят красивую балладу. С романтикой и прочим словесным кружевом.

 

При упоминании барда Мэйт наморщила нос и отрицательно качнула головой. 

– Про словесное кружево ты правильно сказал. Наплетёт этот бард то, чего близко не было, так что самого важного и незаметно будет. К тому же, никто не расскажет историю приключения лучше, чем те, кто в нём участвовал. Интересно, а Мэллит только читает много или ещё пишет что–нибудь? Может, она нас прославит в веках, пусть и под вымышленными именами, – по лицу Мэйт пробежало мечтательное выражение, она улыбнулась. – Или кого–нибудь вдохновит на сочинительство твой будущий отчёт, – она подмигнула Шейну. – Ладно–ладно, хватит фантазий. Ты хочешь спросить у меня что–нибудь ещё? 

Мэйт подумала, жаль, что все участники недавнего приключения на несколько дней не собрались на борту "Элизион". Да, пришлось бы потесниться, но зато нашлось бы время на разговоры, лучшее узнавание товарищей. Хотя после и расставание далось бы тяжелее. 

Кого и на что могут вдохновить сухие факты отчета? Шейн лишь насмешливо фыркнул на подобное предположение. А вот насчет вопросов...взгляд задумчиво скользнул по девичьей фигуре. Есть у него парочка вопросов... но нет, личного он касаться не станет. 

– Спросить... пожалуй что, хочу. – на миг легко склонилась темноволосая голова, – Твоя наставница, Нина, она Пророчица или как ты, говорит с духами?

 

– Нина Саес – самая настоящая ривейнская провидица, маг от рождения, – тепло улыбнулась Мэйт. – Она может не только заглянуть в прошлое и будущее, но также исцелять магией. Кроме того, Нина владеет традиционными способами врачевания, составляет зелья, настойки как с примесью магии, так и без неё. К ней приходят за исцелением, но чаще, чтобы узнать будущее, попросить совета, прежде чем начать какое–то дело, назначить лучшую дату для свадьбы. Нина довольно известна в Айсли и окрестностях. Из–за неё многие знают и меня. Может, ещё и потому что я почти всегда сопровождаю Нину на Общий Собор в Дарсмуде. 

 

– Так ты, оказывается, известная личность, Мэйт Тебар из Айсли, – весело блеснули светло–серые глаза, на миг прижав ладонь к сердцу, Шейн картинно склонил голову, – Жаль, я ни разу не был в Дарсмуде. Так вот, по поводу провидиц, – показная наигранность опала шелухой, возвращая задумчивость взгляду, – Мне всегда было интересно – а как они видят будущее? Или прошлое. Это единая картина или какие–то отдельные эпизоды, связанные непосредственно с человеком, иным существом, вещью?  Как они узнают, какой из дней лучше всего подходит для какого–либо события? По звездам?.. – взгляд обратился к лицу Мэйт, – Нина не рассказывала тебе, как это происходит?

 

Мэйт ненадолго задумалась, глядя на Шейна. Она спрашивала у Нины про то, как проявляет себя её дар провидицы, а наставница не говорила, что это секрет. С другой стороны, Мэйт и не собиралась доверять полученные знания кому–то ещё. Никто попросту не спрашивал. Для всех из её окружения слово "магия" объясняло любое загадочное явление, не оставляя вопросов. А Шейн поинтересовался. Потому что маг или по причине пытливого ума?  Мэйт усмехнулась, подумав, что, в общем–то, без разницы, ведь она готова ответить. 

– Мне было любопытно, да, – она кивнула. – Нина говорит, что будущее невозможно без прошлого и настоящего. Сначала она внимательно смотрит на вопрошающего о грядущем, говорит, знакомится с ним. Не без помощи духов, конечно. Они существуют вне места и времени, но могут кое–что нашептать о живущих по эту сторону Завесы. И теперь мы оба понимаем, откуда у них могут быть ценные сведения, потому что сами видели отражения минувших событий в Тени. А после Нина настраивается на видения будущего. Они приходят к ней по–разному, но чаще в виде подёрнутых туманом картин в конце белого коридора. Она называет это Путь Времени. Он редко бывает с чёткими, твёрдыми границами стен и без ответвлений, что, впрочем, равно не означает, как возможность изменить основные события будущего, так и его  предопределённость. К провидицам обычно приходят за советом в той или иной жизненной ситуации, утешением возможно, поэтому Нина знает, как преподнести свои видения о будущем, чтобы помочь, а не навредить. К звёздам она тоже обращается, чтобы определить наилучшее время для начала какого–нибудь дела или день для свадебного торжества. У неё есть большая зрительная труба и небесные карты для этих целей. Так что, провидицы полагаются на союз магии и науки. Может быть, не все из них, но наша Нина именно такая, – с гордостью подытожила Мэйт.

 

Чуть прищурив глаза, Шейн задумчиво глядел вдаль, на окрашенные багрянцем волны. Мысленно представляя и анализируя услышанное. Даже гомон духов стал тише, может, тоже прислушивались к словам Мэйт? Все возможно.

– Интересно. Очень. – повернув голову, Шейн улыбнулся Мэйт, – Спасибо. 

А на корабль медленно сползали лиловые сумерки, скоро на корме, носу и главной мачте зажгут фонари... пойти в каюту или остаться и почитать здесь?

– И, пожалуй, на сегодня вопросов достаточно. – ладонь небрежно заложила за ухо упавшую на лицо прядь, в прозрачной глубине льдистых глаз блеснули насмешливые искры, – Если, конечно, ты не хочешь о чем–то спросить сама.

 

Если Мэйт спросит, не надоела ли Шейну её болтовня, то он, как истинный рыцарь, конечно же ответит, что нет. Поэтому она, одарив его лучезарной улыбкой, сказала: 

– Пока нет. Но потом я обязательно что–нибудь придумаю, – улыбка зажгла лукавые искорки в карих глазах. – Сейчас оставлю тебя с книгой наедине, – она поднялась с кресла, посмотрела на море, потом в сторону капитанского мостика. – А сама прогуляюсь, – на лицо Мэйт на несколько мгновений набежала тень задумчивой грусти, но тут же схлынула без следа. – Если что–то понадобится, шепни духам – мне передадут, – добавила она вполне серьёзно, ведь данный способ передачи сообщений на малые расстояния Шейн уже использовал в доме Кроноса. 

 

Тихий смешок в ответ – в том, что деятельная ривейни непременно что–то придумает, он нисколько не сомневался. В остальном же...

– Пока у меня все есть. – улыбка тронула губы, ладонь не глядя коснулась корешка книги, – Но я буду иметь это в виду. 

Хотя это вряд ли понадобится – он еще ни разу не путешествовал с таким комфортом, и не видел надобности просить о чем–то еще. Проводив чуть задумчивым взглядом поднявшуюся на мостик девичью фигурку, Шейн раскрыл на коленях книгу по алхимии, легким движением пальцев "подвесил" над плечом светлячок и углубился в чтение. 

Потом был ужин, и шутливые разговоры за едой, и общество книги о звездных картах после. Чтение которой было не только увлекательным, но и требовало проверки – и перед сном Шейн снова вышел на палубу. Посмотреть на далекие звезды, мысленно отыскивая виденные в книге созвездия и немного жалея об отсутствии у него зрительной трубы. Скорее всего, оная есть у Энрике, но прямо сейчас он не станет его беспокоить. 

А вот завтра – все может быть. 

 

Энрике Тебар не был магом, не обладал способностью влезать в чей–нибудь разум, но иногда, как и любой другой, мог появиться, словно в ответ на чужие мысли. Сейчас он неспешно спускался с капитанского мостика, держа в правой руке подзорную трубу. 

– Доброго вечера, – сказал Энрике, подходя ближе к Шейну. – Не помешаю? Думал, Мэйт уже поднялась. Тристан поранил руку, и она вызвалась помочь.

А Энрике собирался предложить сестре посмотреть на звёзды. Со времени их детства, когда они с трепетом передавали друг другу доверенную им отцом подзорную трубу, и каждый с нетерпением ждал своей очереди ненадолго ею завладеть, прошло немало лет, но искренний восторг при виде чудесным образом становящихся ближе звёзд не забылся, и иногда хотелось освежить воспоминания о той беззаботной, незамутнённо счастливой поре, полной открытий ранней юности. 

 

Он уже собирался идти спать, как планы эти были изменены в угоду любопытству – наличие у Энрике в руке зрительной трубы не осталось незамеченным.

– Доброго вечера, Энрике. – улыбнулся Шейн, – Не помешаешь. – говорить, что Мэйт здесь пока не появлялась, он не стал – зачем озвучивать очевидное? – равно как и скрывать свой интерес к зрительной трубе.

– Позволишь? – легкий кивок в сторону подзорной трубы, – Или это исключительная привилегия капитана?

 

Энрике заметил направление взгляда гостя, с улыбкой качнул головой и протянул ему подзорную трубу. Любопытно, интерес у Шейна сугубо научный или он не прочь просто посмотреть на россыпи небесных драгоценностей? 

– Бери, конечно. Хочешь увидеть что–то конкретное или полюбоваться ночным небом?

 

– Хочу найти несколько созвездий из твоей книги, – отозвался Шейн, принимая трубу, и с интересом ее рассматривая, – В это время года их должно быть хорошо видно в этих широтах. 

Разобраться с настройками было не сложно, он уже держал в руках подобный механизм, и даже видел чертеж его устройства внутри, пусть и не вынес из этого всего никакой практической пользы. Разве что удовлетворил свое вездесущее любопытство, вот как сейчас.

В зрительную трубу звезд было видно неисчислимо больше, они мерцали в чернильной тьме, холодные и недоступные. Завораживающее зрелище. Настолько, что желаемые созвездия он нашел далеко не сразу – просто не искал, буквально растворившись в звездном великолепии. 

Глубоко вздохнув, Шейн опустил трубу, встряхнув головой, на пару секунд прикрыл глаза, с улыбкой возвращая зрительную трубу ее хозяину.

– Пожалуй, на сон грядущий более чем достаточно. – произнес он, – Спасибо, Энрике.

 

Энрике смотрел на россыпи небесных драгоценностей невооружённым взглядом, без труда различая образуемые ими фигуры, знакомые ему не только из звёздных карт, но и по легендам, услышанным ещё детстве. Многие увлекательные истории о героях, драконах, путешествиях, дружбе, любви, ненависти, верности и предательстве нашли отражение в созвездиях на гигантском полотне ночного неба.  Но были там и неизвестный, сгорающий в огне гнева древнего божества, и несущий правосудие меч, и музыкант, воплощающий пышное празднование Сатиналии. 

– Пожалуйста, – Энрике принял из рук Шейна подзорную трубу. – Если снова потребуется найти что–то на небе или берегу в отдалении, да и просто полюбоваться или полюбопытствовать, можешь взять её в любое время. У меня есть ещё одна, – он быстро глянул в сторону выхода с нижней палубы, уловив там движение, но это был один из членов команды. Если бы ранение Тристана было серьёзным, и возникли проблемы, капитану бы доложили. Значит, Мэйт скоро вернётся. 

 

Две зрительные трубы – настоящее богатство. Шейн улыбнулся, легко склоняя голову в ответ:

– Хорошо, я буду иметь это в виду, – взгляд скользнул по далекому, отмеченному редкими огоньками берегу, вновь коснулся усыпанного звездами небосклона, вернулся к Энрике, – И, скорее всего, воспользуюсь столь щедрым предложением.

Но уже завтра. Брат ждет сестру и вряд ли для разговора им нужна компания. 

– А сейчас самое время отдыхать, – ладонь привычно подхватила посох, и тот согласно блеснул алым огоньком рубина, – Доброй ночи, Энрике. 

 

– Доброй ночи, Шейн, – взгляд Энрике скользнул с лица гостя к сверкнувшему магическим огнём рубину в посохе. – А он только на прикосновения хозяина так блестит, да? – И тут к нему пришло осознание того, что присутствие капитана в этой части корабля может быть нежелательным. Возможно, даже для двоих. – Кхм… Шейн, если ты не торопишься идти спать, я могу подождать Мэйт наверху, на мостике… или в каюте, чтобы не мешать тут, – Энрике указал свободной левой рукой в сторону, куда собирался удалиться, чтобы более не нарушать уединение гостя.  – Мы с ней не назначали встречу, Мэйти вообще не знает, что я её здесь дожидаюсь.

 

Усмешка тронула губы, взгляд на миг коснулся камня цвета крови.

– Да, – согласно отозвался Шейн, – Магические предметы со временем обретают в некотором смысле собственную волю и сознание... Эмм...что?.. – маг недоуменно взглянул на Энрике, оглянулся вокруг, пытаясь понять, как и кому может мешать присутствие капитана на палубе, даже мимолетно прислушался к голосам духов – возможно, он чего–то не замечает? – но нет, полутемная палуба была пуста, если не считать одинокой фигуры вахтенного на носу корабля. Да и Мэйт вряд ли появится в ближайшие три–четыре минуты, ее не было поблизости. По всему выходило, что имели в виду именно его. 

Занятное на Ривейне отношение к гостям.

– Ты не мешаешь мне, Энрике. – качнув головой, повторил он уже сказанное ранее, – Это все же твой корабль, к тому же я уже ухожу. – и уже сделал шаг от борта, когда ехидный комментарий одного из духов навел его на вполне очевидную мысль, – Подожди, – льдистые серые глаза вскинулись на Энрике, – Ты что, думаешь, я и Мэйт... – тихий смешок оборвал фразу, Шейн качнул головой, посох в его руке вновь мигнул алым огоньком, – Нет, Энрике. Между нами ничего не было, нет и не будет. Я – маг смерти, привязанный к Неварре, а она – ветер, привыкший к свободе. Зачем начинать отношения, у которых нет будущего? А для хороших воспоминаний о женщине делить с ней постель вовсе не обязательно. – говорить о том, что для этих целей ривейни выбрала совершенно иного мужчину он, ясное дело, не собирался. Как и о многом другом. 

 

Алый всполох в навершии посоха не остался незамеченным. Взгляд Энрике скользнул от лица Шейна к рубину и обратно. Страха в его глазах не было, но мысль о магическом наказании за неуместное предположение всё же мелькнула на горизонте сознания.  

– Вот и хорошо, что у тебя с Мэйт не… В смысле, что не мешаю вам. Я никогда бы не стал влезать в её отношения мужчиной. Она сама вправе выбирать, поэтому, если Мэйт ничего не угрожает, никто не обижает, то моё вмешательство точно не требуется, – сказал Энрике, пряча смущение за улыбкой. Действительно, неловко вышло. А девушка Шейна, будь она магессой, могла бы, наверное, и подпалить капитану Рико что–нибудь за подобные фантазии. – Ты извини, если эти мои слова тебя задели. 

 

Наблюдать смущение на лице Энрике было даже немного забавно. 

– Не задели, – усмешка изогнула губы, веселыми искрами отразилась в глазах, – Ты ее брат, имеешь полное право интересоваться. – а вот кому–нибудь другому подобное бы стоило несколько неприятных минут с возможным увеличением числа седых волос. Слишком уж близко к личному относился данный вопрос. 

– И я все же пойду спать, – на пару мгновений прикрыв глаза, произнес Шейн, попутно прислушиваясь к гомону духов, – А Мэйт все еще на нижней палубе, ей весело и интересно, так что вряд ли она поднимется наверх в ближайшие несколько минут. – улыбнувшись, добавил он, прежде чем направиться ко входу в пристройку, где располагались каюты. 

 

– Хорошо, что я не обидел тебя своим предположением. Но всё равно обещаю больше так не делать, – широко улыбнулся Энрике. – Ещё раз доброй ночи, Шейн. 

А вот следующие слова гостя вызвали у Энрике недоумение. Мэйт спустилась на нижнюю палубу отнюдь не для развлечений. Впрочем, зная характер сестры, он не должен был удивляться тому, что сейчас ей весело и интересно. Это лишь ещё раз подтверждало то, что Тристан повредил руку не сильно. Но вот откуда Шейн знает, как сейчас проводит время Мэйт? Она поднималась сюда и сама ему сказала или это особое магическое видение на расстоянии? Энрике даже шагнул вслед за гостем, порываясь прояснить данный вопрос, но остановился, не желая быть назойливым, и лишь взъерошил свои волосы, запустив в них пятерню жестом, демонстрирующим недоумение. 

 

Порыв капитана был замечен, но виду Шейн никак не показал, вскоре скрываясь за дверью пристройки, а после – гостевой каюты. Если Энрике все же захочет что–либо спросить, у него еще будет на это время.

Мэйт поднялась на верхнюю палубу через четверть часа после ухода Шейна, когда Энрике уже решил спуститься, полюбопытствовать, чем таким весёлым, по утверждению гостя, занята сестра. 

– Доброй ночи, Энрике, – широко улыбнулась Мэйт, подходя к брату. 

От неё пахло ромом, не сильно, не была она пьяна, и даже не скажешь, что навеселе, но определённо недавно выпивала. 

– Доброй ночи, Мэйт. Всё… хорошо? – спросил он, хотя выражение её лица само по себе уже было утвердительным ответом на этот вопрос. 

– Да. Пришлось зашивать, но, уверена, всё будет хорошо. Что делать, а чего не нужно, Тристану объяснила, старпому тоже, да и сама понаблюдаю, как рана заживает, и как меня слушаются, – улыбка вновь озарила лицо Мэйт. – Но ром, взятый для лечебных целей из твоих запасов, закончился, – она подняла руку и поболтала в воздухе пустой бутылкой, которую держала за горлышко. – Прости, капитан, нам надо было снять напряжение. Мы по чуть-чуть, честно! 

Энрике усмехнулся, окинув взглядом бутылку в руке сестры, покачал головой, продолжая улыбаться. 

– Вот чего мне в голову никогда не приходило, так это запрещать тебе пить с матросами, – смешливо фыркнул он. 

– Тебе и не придётся, обещаю, – скользнув к брату вплотную, Мэйт приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щёку. – Мы дротики в мишень кидали. Так здорово! Тебе тоже нужна такая игра. 

– Да, я видел у парней. Но мне–то это зачем? – беззвучно рассмеялся Энрике, глядя на по–детски восторженное выражение на лице сестры. 

– Будем с тобой состязаться, – тут же отозвалась Мэйт. – Мне понравилось, только пока не очень получается. Пару раз чуть в Тьяго не попала вместо мишени. Ну, а что, он большой и рядом стоял. Потом отошёл, но стало ненамного лучше. Хотя наука, вроде, несложная, надо время, чтобы приноровиться бросать.  

– Понял-понял, – Энрике широко улыбался. – Придумаем что-нибудь. Но уже завтра. А сегодня я собирался с тобой на звёзды смотреть, – он показал Мэйт подзорную трубу. – Хочешь? 

– Конечно! 

Она взмахнула руками, бутылка выскользнула из захвата, перевернулась в воздухе, ударилась о планширь и отскочила, улетая за борт. На какой–то части пути стекло звякнуло о металлическую часть обшивки корабля, разбиваясь. Мэйт заглянула вниз, за борт, словно это могло что–то исправить. 

– Вот же я растяпа, – с досадой сказала она. 

– Зато у тебя теперь обе руки свободны, – пошутил Энрике, потрепав её по плечу. – А вон как раз и Влюблённые над горизонтом появились.

Две звезды, одна из которых отливала розовым, другая – зелёным, сияли рядом и сейчас выделялись своей яркостью среди прочих. Их рассвет прогонял с небосклона позднее всех. Мэйт не глядя взяла у Энрике подзорную трубу, чтобы посмотреть на Влюблённых поближе. 

– И почему звёздами не устаёшь любоваться? – с улыбкой спросила она, по истечении не менее чем десятка минут возвращая подзорную трубу брату, чтобы и он в бессчётный раз посмотрел через неё на драгоценности ночного неба. 

– Наверное, потому что красиво, – ответил Энрике, скользя вооружённым подзорной трубой взглядом по ночному небу. – И романтично, – продолжил он, улыбнувшись. – А ещё, загадочно и оттого любопытно. Ты ведь сама мечтала полететь к звёздам, помнишь? – он опустил трубу, повернулся лицом к Мэйт. 

– Я и сейчас мечтаю, – передёрнула плечами она. – По легенде, Влюблённых унёс на небо морской змей, когда те убежали, а разгневанные родственники девушки и её несостоявшегося супруга преследовали их на суше и в море. Вот бы и мне такого змея: сесть на него, улететь далеко, высоко, чтобы посмотреть, как там на небесах, и каким видится наш мир оттуда. 

– Эй! Ты и с духами говоришь, и в Тени побывала при жизни, но тебе всё мало – на небо надо полететь! – с притворным возмущением сказал Энрике, сопроводив всё весёлой улыбкой. 

– Надо, – тоже улыбаясь согласилась Мэйт. – Интересно же. Тебе разве нет? 

– Ну, если подумать, то да, любопытно. А если бы змей тебя на небо унёс и обратно не вернул, как тех Влюблённых? Ты бы по нам скучала? – тут же спросил Энрике.

– Конечно скучала бы, – с тёплой улыбкой ответила Мэйт, а потом добавила:

– Поэтому нашла бы большую лестницу, верёвку сплела или змея на небо заманила, но обязательно вернулась.

– Знаешь, а я ведь тебе верю, – со смешком сказал Энрике. – Как-то так всё бы и было, занеси тебя на небеса без возможности вернуться тем же способом. – А по Карлосу ты скучаешь, Мэйт? 

Мэйт нахмурилась, усмехнулась, неопределённо качнула головой.

– С чего вдруг ты его вспомнил? И что за интерес? – спросила она, переводя взгляд на море.

– Я видел его во сне, – шутливый тон Энрике улетучился, выражение лица стало серьёзным, погасла улыбка. – Он так грозно спросил, почему я бросил тебя в Сандарине, почти на пороге Тени, и велел разворачивать корабль.

– Ты вернулся из-за сна?

– Я волновался, Мэйт, – Энрике завладел её ладошкой, легонько сжал пальцы. – На третьи сутки пути уже места себе не находил, но ещё несколько дней пытался себя успокоить, говорил, если ты решила, что я там не нужен, значит, так тому и быть. Потом мне приснился Карлос. Вид у него был страшный: бледный, осунувшийся, лоб в испарине, глаза красные и блестят, как в лихорадке… А ты знаешь, моряки суеверные.

Рука Мэйт в его ладони дрогнула, и Энрике её отпустил, обнял чуть выше талии, притянул к себе, поцеловал в висок и сказал: 

– Ты прости за подробности, Мэйти. И это же просто сон, не слишком хороший, очень похожий на реальность, потому странный, но всё-таки сон.

– Я тоже видела во сне Карлоса. Перед вторым походом в Тень, – призналась Мэйт, прижимаясь к брату теснее. – И мой сон был, как реальность. Карлос висел над обрывом, едва держась за скалу, и я бросилась ему помогать. Он кричал, чтобы уходила, не рисковала, оставила его, но разве так можно, даже во сне. Я чувствовала, как от напряжения едва не рвутся мышцы, тепло тела Карлоса, то, как он сжимает мою руку, острые камни, а когда о них порвались штаны, – ссадины на ногах. Предплечье саднило и после пробуждения, тогда я заметила на нём следы от захвата. Нет, не думаю, что кровоподтёки получила во сне, но увидеть их было жутко. И до сих пор мне тревожно. Может, всё это только сон, пустое наваждение, всё-таки я не маг, не гадалка. Хорошо, если так. 

– Ты скучаешь по нему, волнуешься, значит, любишь, Мэйт, – из её рассказа Энрике сделал свои, неожиданные выводы.

– Не так, как думаешь ты, Рико, и хочет Карлос, – она не рассердилась на предположение брата, даже улыбнулась, немного отстранившись и подняв голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Люблю его, как друга.

– С друзьями не делят постель, Мэйт.

– Неужели? – усмехнулась она. – Только не говори мне, что постель делят исключительно по любви. 

– Нет, – ответно усмехнулся Энрике, после сразу серьёзнея. – Но я думаю, что с Карлосом у тебя кое-что особенное, и это похоже на любовь.

– А ты знаешь, какая она – любовь? Расскажи! – Мэйт тихо рассмеялась, потёрлась о плечо Энрике щекой. 

– Мне кажется, лучше спросить у Карлоса, какая, – брат лишь слабо улыбнулся, не поддержав её веселья. 

– Да поняла я, что должна была с ним поговорить, не сбегать, оставляя пустые надежды. Вернёмся – пойду и всё скажу, – Мэйт вздохнула, обняла Энрике за талию, прижалась к нему. 

– Мэйт, а что ещё случилось в Сандарине? – спросил он после долгой паузы, нарушаемой лишь плеском воды, шумом ветра в парусах и поскрипыванием дерева при движении корабля.  

– Случилось? – переспросила она, снова отстраняясь, чтобы видеть его лицо.

– Ну да, с тобой. Ты какая-то другая вернулась, – Энрике не стал делать никаких уточнений, просто смотрел на Мэйт долго и внимательно.

– Я потеряла в Тени часть души, потом вернула её, станешь тут другой, – нарочито весёлым тоном сказала она, не став спрашивать, что он имеет в виду, а постаравшись перевести всё в шутку.

– И это всё?

Мэйт надолго задумалась, скользя взглядом то по звёздному небу, кое-где подёрнутому вуалью редких облаков, то по потемневшему морю, то по едва заметной линии, разделяющей небо и воду, потом ответила, но будто не на вопрос брата, а на какие-то свои размышления:

– Если бы я знала... Хотя сейчас уже и неважно. Идём спать, Энрике. Хватит разговоров, хорошо? – попросила она, зябко поёжившись.

– Хорошо, – согласился Энрике и увлёк сестру к лестнице, ведущей к капитанской каюте. 

После оба долго лежали без сна, созерцая утонувший во тьме потолок, но ни один не начал разговор снова. Мэйт попросила. Да и не время сейчас.

Hide

Диониза и SHaEN