Rеi

Им предстоит отдать дань уважения ночи, впитать её и раствориться в шелке обличий госпожи тайн. Только дерзкие способны отвоевать у ночи крохи её бесконечных знаний, вычленить из шепотков крупицы истины. Им важно не поддаться свету. Даже когда это сама Песнь Света. Магистр задержался в плену зыбкой вселенной, совершив несколько магических пассов - цепкий взгляд искал уплотнения материи, павших после битв до обезличивания, стонущих и жаждущих, влекущих путников на острые рифы. - Мессир Силенсио, - юный маг наверняка избрал себе номен сам, погружаясь в тевене как в кокон. Дабы в нём, как в материнской утробе, пережидать дневные бури. Магистр кивнул в ответ. До скорой встречи. Им предстоит обход города как великого кладбища. Гигантского скелета прошедших веков. Призыв духов, что пали и жаждали действия - даже если оное принадлежит не самим осколках ушедших мыслей и чаяний, а весьма корыстным людям. Их век короток, у одного в зените, другого клонится к закату. Мессир Оптат видел многое на своём веку. Посеребренный годами, в полутьме гостиничного номера, он подмечал и лёгкую сутулость того, кто втайне от всех называл себя подзаборным. Также знал, как обманчив сладкий цветок и как ненадёжна немощь. Непозволительной роскошью было не знать только о таинственной женщине и её отпрысках. В делах личных он давно уже разучился удивляться и быть пойманным врасплох. Иногда хотелось бы.. как в юности. Напиться пьяным вином или человеком, и на утро иметь чуть больше чем дряхлость, тлен и старческую немощь. Иногда. Чаще всего - нет. Демонолог был необходим и выдавал вполне здравые идеи, но выдал свою расточительность. Себя же. Оригинально для приспешника Номарана, более естественно для старого порядка. Что же ведет тобой, немой маг. Движение двери за уходящим магом колыхнуло пламя свеч. Иное время только этот мерцающий мятежный огонёк выдавал присутствующую в комнате жизнь. Прежде чем войти, требовалось одобрение. Ибо так было наречено теми, кто позволил следовать за собой, позволил слушать и бдеть. Стать стражем, стать часовым, стать всем. Тишину разбило тихое уханье совы. А за ним последовал порывистый шаг очнувшегося от пелены, и неприметная в социальном статусе, но все ещё высокая фигура покинула богатые покои.

Глаза и уши – моё физическое преимущество. В яви, - тихо говорит он. - Если меня всё-таки обнаружат, то я не смогу оправдаться. В лучшем случае, если меня примут за прислугу, - тёмно-зелёные осколки снова посмотрели на некроманта. - Времени до рассвета. Едва солнце появится за горизонтом, то стоит немедленно уходить, - более твёрдо, пусть и также тихо, досказал Салем. - В благополучном доме вся прислуга на счету, торговля не терпит лишних людей и пропавшего крама, - в уголках глаз собралась сеточка морщин. - Нам нельзя попадаться, и нельзя вами рисковать. Если был избран этот Дом в качестве цели, его осведомленность также может выходить за рамки официальной позиции Донатуса. Сопорати не сведущи, но цепки в вопросах безопасности - это их хлеб. Время тикает. Но иные предпочли провести его праздно - а значит каждая песчинка выкроена ими из реальной жизни. - Я повторюсь, - дипломат не терял терпения и присутствия духа, внемля настолько, насколько можно довериться иному в месте, преисполненному духами. - Моё предложение - дополнить известное, а не делиться своим. Полагаю, молодой юноша или же немолодой старик в его компании могут осуществить небольшую прогулку. Однако, мне неизвестен предел ваших возможностей - пока не имел удовольствия наблюдать. Забываете ли вы, что следующий путем змея был наречен советником архонту? Впрочем, не он один, как тот, кому было вверено время мессира Силентио. Чья дружба перевешивала, чьи вечера с тёрпким напитком, или же было нечто иное. Одному Создателю известно. Если он существует, конечно.

Наперегонки с временем или как привнести нотку фатализма в обычный заговор Поводок потянется достаточно далеко, чтобы подсмотреть, чем занимается миледи Муций по вечерам в своей Башне. Прислуга может что-то знать. Возможно, кто-то наведывается к ней чаще остальных. Возможно, есть кто-то, кому она доверяет, как себе. Или они знают больше, нежели того хотела бы сама миледи. Главное найти сплетника. Также её дети. И они потенциальный источник информации. А из двоих я бы предложил сначала сконцентрировать внимание на младшем, - нахмурился и опустил глаза. - Когда будем понимать что она из себя представляет – тогда надо принять окончательное решение. А для этого нам нужно действовать. Чем скорее, тем лучше. Миледи. Прислуга. Сплетники. Дети. Всё так, мессир кивал, соглашаясь и утверждая собственные мысли в общем направлении. Его гость высказывался здраво - и ему не мешали. И если во власти Салема было искать изъяны да бреши, в распоряжении чёрного мага иронично прятались добродетель, воля, справедливость, честь и самопожертвование. К утру, возможно, они будут что-то знать. Нет ничего более раздражающего, нежели необходимость управлять неизвестным, тянуть свои шёлковые нити в зияющую пустоту. Он уже немолод для таких экспериментов, он предпочитает довольствоваться благами опыта. - Мы можем разделиться - мои маленькие пташки могут отвлечь охрану или же разделить бремя дознавания с вами, - по своим соображениям, право выбора было предоставлено прежде немому магу. Молодая мысль следует пути незведанному, а в его силах корректировать - и уточнять. Черноокий порой поглядывал в сторону вечного города. Однажды одни уже возомнили себя богами над сущим. - Контроль и направление, особенно юных умов, не расточит магию в крови, однако нужно действовать, не отлагая до завтра, вы правы.

Многие женщины после замужества предпочитают жизнь затворничества. Как поглядеть. Либо у них нет иного выбора. А таких женщин, как миледи Муций, могут воспринимать даже не более чем вещь, годную для рождения наследников. Предпочитают? Нередко им не предоставляют выбора - сперва отцы, после, с должными договоренностями, их передают мужьям. Подобное редко сказывается благоприятно на характере супруги. Двое мужчин, один из которых вероятно только в начале матримониального пути, а другой по ту его сторону, нареченный вдовцом, гадали о безымянной судьбе принцессы в башне. Толкнуть маятник. Расплавить сознание и подтолкнуть к публичному позору - уничтожить тело так мало, стереть семью без памяти и назидания казалось недостаточным. Ладони магистра, не обремененные перстами, покоились на спинке другого кресла. По бледным венам под пергаментом кожи пульсировала материя тени. С другой стороны, чем не тема для мужского разговора - как достать принцессу. - И как вы гадаете, можно узнать наверняка? Эта прекрасная ночь ничем не хуже для прогулок ваших друзей, вопрос в том, как далеко тянется поводок. Право, он не желал зла несчастной супруге. Но она вызывала интерес как и все недоступное.

Тёмная зелень не спускает внимательного взгляда, любопытства, пусть и сдержанного, с фигуры некроманта. Уже не молодого в летах. Ценившего молчание куда более на собрании, нежели оное продемонстрировал демонолог. Молчание - не только золото. На собственных лбах глупцы высекли свою эпитафию, неужели у них нет зеркал. Пустые оболочки тел обрели покой и свободу, единственно возможную по обе стороны Завесы. И сколько бы ни резали рабов в отсыревших подвалах - правда древних богов, которых помнят и о которых забыли, так не раскрылась. Очаровательное непонимание того, чем пользуются ежедневно. Узкая сухая ладонь некроманта предложила занять удобное кресло для погружения в их маленьком кругу. Свобода слова - право разговаривать с живыми и мертвыми, делилась на двоих, и они сами подчинялись и подчиняли законы мироздания. Не удивительно, что демонолог не желал пользоваться популярностью. В Тени тоже было приятно помолчать. Магистр стоял, скрепив руки за спиной, и некоторое мгновение что-то обдумывал. Крепкий для своих лет, он чувствовал сопротивление при втором погружении через пелену завесы, но это мелочи. - Невежество сопорати - наше наибольшее преимущество, - если бы глаза не тревожили препятствия мыслеформ, они могли бы презреть расстояние до форума. Завеса истончалась там, где мертвецы рвали её своим погружением. Капля по капле. Искра за искрой, прореживая и вверяя магам. - Они считают, что только маги могут стать одержимыми. Что сон для рожденных Создателем, - тонкие губы едва заметно изогнулись, - чистыми от проклятия, безопасен. Согласен, что для демонов магический дар - лакомый кусочек, но они же способны вселяться во все, что покажется им подходящим. А шанс побыть в мире живых с более безопасной вероятностью, нежели в противостоянии с предупрежденным магом.. - Вас занимала миледи Муций, - поток пресекло короткое напоминание. - Замкнутая в башне, наверняка с подавленными желаниями. О чём вы думали тогда? Мага были готовы внимательнейше выслушать. И отмалчиваться не стоило. Незачем.

Боюсь, если мессир надеется на какую-нибудь продуктивную светскую беседу или на разговор, согревавший душу перед холодной ночью, то его ждёт разочарование. Ведь ужин он предлагает разделить с немым. Сущий пустяк, и уж его-то решить двум благородным господам было сущей безделицей по сравнению с общей поставленной задачей. Салем не слышал, как хозяин отдал короткий приказ впустить посетителя, и дверь ему открыл один из рабов - едва ли не точная копия того, кто так же стучался минутами ранее. Несмотря на поздний час, в комнате был только один источник света от канделябра на письменном столе. Он же рисовал фигуру некроманта желтыми мазками и резкими тенями. Покои некроманта Свет достигал низкого столика с фруктами и вином для легкого ужина, но те смотрелись едва ли не декорацией, а быть может, смиренно ждали своего часа, покорно застыв в тени. За распахнутыми дверями смежной комнаты неярким сиянием отсвечивали кристаллы - те же, что двумя часами ранее отправили рождённых даром в их стихию сна. - Вам дали слишком мало слова, - без лирического вступления начал магистр, повернувшись к гостю и приветствуя мессира Силенсио легким кивком. - И я бы предпочёл продолжить. Все было готово для возвращения в Тень. Магистр, хмурый не менее от прошедшего совещания, предпочитал поговорить на равном.

Первый аккорд в их небольшой увертюре - так легко черкнуть пером в сторону авантюры, но гласность им претит - надлежит осуществить миледи да, прости Создатель, эльфу?.. У старого, познавшего и войну и мир некроманту были и другие мысли. По иронии, полифоничны по отношению к имени сероглазого наваждения Красса. Пробуждение отпечатало на лицах кураторов неприязнь и отторжение. Они утекали сквозь щели, в большинстве стремясь поменьше контактировать друг с другом, в ином случае разбиваясь по парам. Восхитительное отношение к деталям, под нос промурлыкалось, но когда магистр вышел на свежий воздух и ему стало легче. Начинания нередко пускают разум потемками, однако у них были далёкие фонари целей. Мужчина постоял под сенью колоннады, вероятно, оглядывая недавнее поле битвы с козлом. Суицидальные склонности молодёжи ничем не хуже параноидальной осторожности стариков. Сим балансом победим. 34 год века Бурь станет переломным, расплавит сталь и засияет благословением. Беспорядочные пряди на макушке шевелил напоенный цветением ветер. Жребий брошен. Побледневшему в присутствии некроманта рабу было приказано найти мессира Силенсио и предложить ему разделить ужин с мессиром Оптатом в его комнатах. ! Ямби

Стараниями мессира Полихрония, - сомниари вежливо кивнул эльфу, - мы отследили того козла-оборотня до его особняка. Мессир Полихроний срочно спохватился делать что-то со своим лицом, чтобы оно вернуло себе состояние сосредоточенной серьезности. Империум не терпит слабых. Но иногда проявляет излишнюю толерантность. Введение в круг равных остроухого дендрофила было оскорблением для последующей магократии и едва ли такому инструменту можно было доверять. В этом все эльфы - не способны справиться с чувствами, кривыми руками, а долийцы подвержены вечной скорби, живые трупы с мечтами о прошлом. Впрочем, судя по рассказу, роль цепного пса тот выполнял лучше, чем гончей или сторожа. Мессир сдержано выслушал рассказ о козлах, теперь уже не сомневаясь, кто бросился на душок ломать кусты.

Сознательное путешествие за грань яви никогда не пресыщает. Будь ты извечным рабом тела в жажде власти и бессмертия, или же юнцом в день своих первых Истязаний - Тень очищает от всего, что глушит поток подсознательного и сталкивает суть. Заговорит немой и все духовные изъяны проявятся, выползут наружу, пока в желании спрятать свою наготу, люди не наденут новые маски. Чаще всего в больших язвах. Выглядящий крайне презентабельным господином, оно же мерзким высушенным опарышем в реальной жизни, потомственный альтус обратил взгляд на бесконечно далёкий город. То, чему была посвящена жизнь и кровь его рода, веками стиралась за шепотками и извращениями Его замысла. В том и была суть - слушать, пропитывать, вести - и извратить. Мессир Оптат расположился в уютном кресле - копии реального, только вот стены плавились и рябили. Как и мысли нареченных вверить власть магам. - Смерть - это ещё не конец, - голос магистра в Тени приобретал особенную власть. Не только над искрами, что тревожили материю сна, но и над всеми, кто мог услышать. Помолчав, добавил. - для его социальной жизни. Созидание зловредного шума, протянутые ниточки к разуму и словам - и всё это так, что даже клирик примет на веру. - Чтобы не дать повода для обратного движения, - пояснил в конце. Под конец - его роль в данном мероприятии чаще была так. Встречал у порога, как полагается мессиру. Жутковатому, холодному, как та, кому было посвящено его ремесло. - Но отвернуть от себя других.

Гостиница - Вы слишком снисходительны к скромной магессе, делающей первые шаги на тернистом пути познания магии, мессир. Хитрецы стало больше - ответ развлек посеребренного некроманта. Воистину, как ещё один выбитый камень опоры, сдерживающий лавину над первобычным поселением аварров. - Империум не сниснодителен ни к слабым, ни к скромным, - магистр поднялся с кресла. - Потрудитесь соответствовать. Мессир Красс, миледи Мастарна. Чёрный взгляд опустился до сжатой за фигурой центуриона персоне эльфа. Наряженному в блестящие доспехи представителю вырождённой расы. Отмытая зверушка. С ложным убеждением, что не такой как все из его рода. Выделился среди безмолвных. Особенно чувствительный к дыханию Серой странницы, что сплела аурный кокон вокруг фигуры магистр. х до собрания

Гостиница Он любил Тевинтер. Он готов был жертвовать. А цели, цели удачно сочетались с благородными стремлениями любви к родине. Взгляд синих глаз уже несколько минут изучал периметр входной двери, за которой скрылась седая голова. У каждого свои цели. Но у кого-то их нет. Огонь и алхимия, мессир. - И тут же поправляется: - Алхимия и огонь. Сколь многое говорит выбор и расстановка приоритетов. Юношеская сила, да хороший магический резерв плюс отточенное мастерство выдержки при создании таинственной хемии жизни. Ручки юной леди не изъели многолетние неудачные опыты как неизбежное следствие в продвижении к неизведанному. Пожалуй, не стоит привлекать к гремучей смеси ещё и демонологию. Последствия будут интересны - но вот эта нежная кожа пострадает безвозвратно, а будет так жаль.. Да, жаль. На дне чаинки прекратили свой танец, когда жидкость покинула свою уютную чашу. Вода - это жизнь. Но только вместе с огнем она сумела произвести нечто иное. Алхимия, алхимия.. Юна, хороша и сведуща в том, как одной каплей вызвать бурю. Красс, Красс, неужели этот хлипкий карточный домик сломается на самом низменном и извечном. Право, магистр будет долго смеяться. А пока - всё внимание леди, плечи которой теперь не по уставу, но внутренней силе и желанию держали спину. Крылья. - Восхитительно, - в уголках глаз лукавый прищур. - С вами я бы предпочёл дружить, миледи Мастарна, и никогда не переступать дорогу.

Некрологи и чай Гостиница Взгляд снова спрятался за густыми ресницами. - Мессир, долг перед Родиной превыше долга перед Родом! Пылкая девочка. Её слова преломлялись в хрустале богатой люстры, установленной дабы мессирам было удобно проводить время и решать задачи имперского масштаба. Они распадались сотней граней и оттенков, они же раскрывали целую историю в предоставленном противопоставлении. Мужчине показалось, что на щеках юной леди проступил румянец. Как у налитого яблочка на ветке - того самого, что висит где-то между ветвей и тянется к источнику тепла. - Это весьма достойно, - признал магистр с лёгким кивком. - Особенно, если совместить. Идти вперед, преодолевая преграды, но не забывая, что от шальной опалы или, обереги Создатель, безвременной кончины пользы не будет как минимум вашему роду. Легкое напутствие от умудренного сединами не несло в себе угрозы. Иногда, дабы новый росток продолжал путь наверх, ему нужно немного помочь. Что плохого в дружеской беседе в компании сильнейших магов сильнейшей страны на континенте. - И какого рода таланты вы предлагаете Империуму? - мужчина был столь же серьёзен, как и ранее. И столь же внимателен к собеседнице - пока Красс, вероятно, продумывал детали и ему не следовало мешать.

С удовольствием. Чашечка чая прекрасно бодрит после нелегкого пути, не правда ли, мессир. - В нашем полку пополнение, - адресовалось уже человеку военному и винному, пока по одному движению кисти леди поднесли другой благоухающий напиток. К разочарованию молодой кокетки, чуть прищуренный взгляд был обращен не на её молодые прелести, а непосредственно ловил ответный взгляд. Древнейшая игра, где важно было вовремя быть пойманным, а вместе с тем и проигравшим, между мужчиной в летах и девочкой в силе должна быть чуть сложнее. Однако чай и почтение тишины - уже неплохо, для начала. Кукловод ободряюще улыбнулся уголком губ, хотя глаза сохранили привычную цепкость. - Миледи, - некромант перешел на несколько деловитый тон. - И что заставляет Вас оставить свет бальных залов, отречься от предназначения быть хранительницей очага и отправиться по ту сторону моря во имя Империума? Вы были избраны в весьма необычную компанию.

Гостиница - Мессиры... - прошелестело за спиной. Глазки опущены долу, спина безупречно прямая (чему, безусловно, поспособствовал туго затянутый корсет) - миледи Мастарна беззвучно подошла к начальству и новоприбывшему и присела в легком реверансе. Само благонравие. Сетус послал короткий взгляд на Красса и обернулся. Даже таким тихим дуновением, голос подошедшей был весьма юн. - Миледи, - их почтило дивное создание, сотканное из свежести осеннего первоцвета, пробившегося сквозь снег, и закованное в сухие осенние колючки. Сосуществуя, но не отторгая тернистую оправу. Находя возможность подстроиться и выжить. - Полагаю, мы не знакомы. Мессир Сетус Оптат к вашим услугам. Восхитительные дамы. Альтус коротко поклонился, приветствуя юную леди. - Не желаете присоединиться?

Гостиница - Надеюсь наш полёт на этот раз достигнет цели, - улыбнулся трибун. - Кураторы позволили себе отвлечься и занялись отловом козла. Козла более чем странного. Миледи Борза и миледи Мастарна отдыхают. Соберёмся ближе к ночи, когда все восстановят силы, чтобы обговорить детали. - Мессиры, вина? - предложил подскочивший к господам официант. На высеченном, резком лице некроманта не дрогнул и мускул. Стенающая бронза колоколов на далеком соборе возвещала своим жалобным звоном о тех, кто навсегда ушел в небытие, она звучала печальней, чем когда-либо. И даже неслышимый, он пропитывал собой нити пространства. Словно брошенные слова трибуна подписали кончину существующему порядку. Ибо он тоже был подвержен надежде. - Чай, - черные глаза в обрамлении густых ресниц задержался на молодом юноше - животворящем. А затем магистр вернулся к своему собеседнику. - Разум следует держать в узде, по крайней мере, до вечера. Миледи не пожелали присоединиться к.. разгадке сей тайны? Мужчина кратко усмехнулся. Когда на плечи давит тяжелая мантия с дороги, а теплая вода ожидает принять в свои объятия, только порывистые юнцы устремляются на подвиги - даже если поводом становится необычный козел. Если он прибыл последним, сам архидемон в розах теряет свою остроту - когда мозаика неполна. Как сейчас. И да, чай. Алхимия. Окрашивание. Трансмутация. Тонус. А вы, мессир, по старинке, вина? Вам впору ещё, вам важно пропитывать кровь тёрпкостью и страстью.

Гостиница - Vesper bonum, мессир Оптат, - поприветствовал трибун вошедшего. - Я рад, что вы откликнулись. - Libens sum, мессир Шармаль-Красс - на лице отобразилось узнавание, несмотря на тяжеловесное обращение, и маг позволил себе легкую вольность в номене. Глядящий на мир открытым взглядом голубых глаз, Красс был действительно приятным лицом для встречи. Натертые до блеска доски пола отразили подошедшего к трибуну магистра кривой линией, искаженной падающими лучами из дальнего окна. Если бы в этой гостинице и задумывался заговор, присутствие доверенного лица Донатуса превращало затею в дружескую встречу двух коллег, если не фарс. И это ещё правда о козле не стала достоянием общественности. - Высокие полёты требуют немалых сил, - на копошение за спиной этот человек не обратил ровным счётом никакого внимания. И за единицу человеческую не посчитал. - Однако, странно видеть вас здесь в одиночестве. Полупустой бокал скисшего вина, что остался на стойке вяще намекал, что возлияниям вредны без доброй компании.

Отражением камней, что составляют дома и устилают дороги, обречены быть кости безымянных предков, они же их держат под землей. Так и этот солнечный город, прекрасное место поминовения, пролитой крови гладиаторов и проклятия измен, встречал новых гостей с истинным радушием. У людей весьма коротка память. Это обстоятельство благоприятно влияет на тот счастливый мирок, который создается в их душе будничными событиями. Оно же позволяет под воздействием окружающих событий жить в состоянии постоянного изумления. Сотканным в тенях извечного противостояния силы и власти, обреченными, как примерно говорил один маг «держать мир в кулаке» часто случается не понимать происходящего. На подобного рода трудности праведникам была дана древнейшая поговорка, кажется, тоже из Песни – «доверься Деве Пресвятой и не спеши». Однако об её истинном происхождении теологи и историки часто вступают в неразрешимые баталии, если память не изменяет, последняя закончилась вылетевшим из шпиля магом в одном исподнем. Мессир Оптат с глубокой надеждой доверился покровительству святых. Всадник, скрывающий черноту глаз и острые черты за глубоким капюшоном, пересекал дороги их благословенного Империума, впитывая его дух не безучастным наблюдателем, но вовлеченным и живо интересующимся. Этот общий дух эпохи.. преисполненность чувствами буйной радости от малейшего повода отвлечься и угнетение чёрной тягучей меланхолии в каждом вдохе. В каждом. В самом нищем и убогом эльфе при дороге, в доме зажиточного господина. В каждом, кто уже давно мёртв. До тех пор, пока свет Создателя не озаряет их души. Они возвращались за его теплом каждую неделю и вверяли молитвы перед сном. У форума Адриана всадник приостановил жеребца до выверенного шага. Его охрана чётко уловила желание господина почтить память о пролитой крови – насыщенное, густое и вязкое пресыщение духами смерти, привлеченными человеческой смертью, алчностью, жаждой. Не нужно окунаться в Тень, чтобы знать, что они там. И они ждут. Вечно голодны. И они не знакомы с временем. *** Среди благоухающий роз и торжества сытых солнцем плодов небольшая процессия смотрелась вестниками другого времени. Их магия, их дух никогда не иссушал, не отнимал часы и минуты – но неумолимо напоминал о том, что будет в конце. Сетус потрепал по холке вороного, прежде чем конюх отвел изморенное жарой животное в тень и напоил ключевой водой. Сбросив с головы темную плотную ткань, магистр пригладил чуть взъерошенный затылок. Крепкий и высокий, с посеребренными временем висками, Оптат не производил впечатление ушедшего на покой после долгих лет боевой и дипломатической славы. И солнце впитывалось под натянутую кожу черепа, словно бы человек только вышел из темных подвалов лаборатории, а не провел долгий путь верхом. Крепкий шаг нового постояльца, вошедшего в тень гостиницы, был почти беззвучным.

Сетус Талрассиан Оптат Советник Архонта при дипломатическом представительстве Неварры в Империуме День Ночь Навь

Дольше чем читаю я подбираю подходящую категорию под книгу. Списки "современной классики" из интернета всё чаще кайнда странные. Надо формировать свой. 20. Современная классика Дуглас Коупленд "Поколение Х" Что такое счёт в баре, как не добавочный налог на реальность? Я не американка, не поколения Х, но в данном случае не столько следишь за сюжетом, сколько задаёшь вопросы о личном счастье и мироустройстве себе - те же, что задали герои. Их трое - инфантильный Энди, аллюзия на автора журналиста, хулиган Дэг, в прошлом рекламщик (вспоминаем Бергбедера и Пелевина, но они пытались найти выход гораздо позже) и подпорченная доченька богатого много-раз-женившегося папаши. И дауншифтят они втроем от своей прошлой жизни в калифорнийской глубинке, на выжженной солнышком земле - мальчики теперь бармены, девочка продавщица модного магазина. Собираются по вечерам у бассейна и рассказывают истории. Поколение яппи - те, кому не досталось место у кормушки и те, кто подсел на потребление и рекламу. Они ещё не могут фрилансить по всему миру и скайпиться с Гоа, но уже осознают, что подвинуть своё начальство предыдущего поколения не получится. Все это выливается в бесконечный бег хомячков в своих рабочих загончиках и имитация успешной жизни. Осыпают девушку сотней роз, а через полчаса она видит на бигборде акцию - только сегодня, 100 роз всего за 9,99$. Широкие жесты по уценке. Прибавьте сложные отношения с родителями, личные тараканы и начитанность при полном несварении современного им успешного общества. Отдельное удовольствие - термины. Такое, как когда ты полюбил горькое нескучное пиво, казавшееся в детстве той ещё гадостью. Все ещё актуальны. В какой-то момент просто уплываешь в своих мыслях, и так много раз. Строишь ретроспективы, сравниваешь успехи и неудачи, мечтаешь о непыльной работёнке в баре, двух странных друзьях и чтобы рассказывать по вечерам небылицы, махнуть в Мексику и пить тёплую текилу по вечерам в своём маленьком придорожном отеле. Вместо поисков высшего смысла, счастья, выживания в загончиках для откорма молодняка с правильной улыбкой. Я бы эту книгу сделала введением в курс всех гуманитарных и социальных наук. После неё весь нонфикшн или более научные труды, вплоть до "Капитала" многим шли бы гораздо веселее. К тому же сейчас наблюдается такой же переходный период, когда часть людей не успевает за темпами перемен + можно добавить автоматизацию и модернизацию. Формируется поколение зажатых между правилами игры, поколение в целом никому не нужных людей. Вера Полозкова, которую называют убийцей поэзии, пишет о таком же побеге, только не в Калифорнию, а к морю желательно Италии (а то Гоа, может, уже не так далеко, как для героев, но спид, антисанитария, вши... современному человеку там грязно и некомфортно). Не могу понять, за что так не любят Коупленда иллюстраторы, подбирая его романам такие специфические обложки. Модернизм и несоответствие содержанию зашкаливают - как раз то, в чём приходится вариться героям романа, да и вообще американцам пресловутого поколения Х. Книга читается легко, не нагружая. Я надеюсь, что однажды и о нас так напишут. С терминологией, хлёсткими цитатами и историями, в которых аллюзии на надежды, мечты, несмотря на разочарование. Рекомендую.

Весьма яркий мудень. И здесь задумываешься, зачем автор ввел именно такого. Контраст с наивностью, сублимация своей жизни (там паренька побило жизнью), потому что писать такого человека надо зачем-то, из удовольствия не получится.

28. Дебютная книга автора Ясунари Кавабата "Снежная страна" У меня были крайне положительные впечатления от "Спящих красавиц". От этого романа, или же повести, впечатления куда более противоречивы. Это прекрасная работа, пока ты плаваешь по её строкам, описаниям, символизму авторских слов, и неоднозначна в диалогах главных персонажей.