Rеi

Молодые, раны затягиваться быстро должны, - хмыкнул в кружку охотник. - В крепость? - Каров задумался. Где там Стражи-то поблизости? - В Ансбург, что ли? Долгая вам туда дорога. - Не все раны могут затянуться так легко, - хмыкнула Страж, поднимаясь по знаку Имке - комната постояльцев готова. Пустая кружка осталась одиноко стекать белой пеной по стеклу рядом со звонкой монетой. - Благодарю за выпивку, нам пора отдыхать. Серая значительно повеселела с момента знакомства, и взгляд ожил. Тот самый, которым одарила обладателя басовитого смешка и размеренной мудрости. Того, кто помнил о предназначении стражей, когда мир предпочитал вовлекать в свою липкую паутину политики - или забыть. х

Прошу прощения, сеньорита, но я вынужден вас оставить и поспешить по главной дороге до конца, ибо дел на сегодня ещё много. Хотя, ваше общество, признаться, скрасило мой незавидный досуг. Приятного прореживания. - И т..вам не болеть, - благодушно пожелали доброго пути. Все ещё удивляясь контрасту внешности и подбору слов - что поделать, люди несовершенны. И не болеть, и многих лет и детишек побольше. Следом за вопросом длинный пальчик показал на стол в другом углу таверны. За ним сидело двое - парень и девушка, и, кажется, за руки держались, но под столом. Но выглядели потрёпанными. Они вошли едва ли через пять минут после некогда мрачной собеседницы следопыта. А сейчас подавлено перешептывались между собой. Всех троих объединял тонкий лошадиный дух, который неизбывен, если проводишь весь день в седле. - Мои, - взгляд потух и собеседница слегка замкнулась на своих мыслях. В эту паузу сделала глоток или два. По контрасту стала видна разница в возрасте - шире плечи, чем у девочки, черты резче и лишены детской округлости, кожа обветрилась и рассыпалась сухой сеточкой на губах. В остальном дочери марки были весьма похожи по типажу. - Восстановятся и отправимся в крепость стражей. Как мозоли лопнут и заживут, - это она тоже пошутила. Шуточка для тех, кто кочевником пересекает просторы много дней и знает, как болезненно могут натирать волдыри, пока кожа не огрубеет. Но причин как всегда несколько. И одна из них сейчас жаловалась другу на сломанные рёбра и открытую кровь. Что пожелать - целительной магии в контракте стража не предлагалось.

Андерфелс помнит, кому он многим обязан, госпожа Саффра, - улыбнулся охотник. - Каждый должен. Я сюда с караваном прибыл из Хазмала. Сопровождал, дорогу показывал. Я - следопыт. И вот, кстати, с первого шага в городе работка прилетает - не одна, так другая. Даже не припоминаю, когда в последний раз тут такое у меня бывало, - покачал головой, отпил сидр. - Ох, да, забыл представиться: Каров. Мм... сеньорита Саффра, раз уж вы бываете здесь часто, не подскажите где можно купить лошадь в этом прекрасном забытом Создателем городе? Достопочтенный Имке кажется, совсем отдался заботам о пиве и колбасе. - Я не видела каравана.. - лоб пересекла хмурая черта. Но всего-то на миг. А на ответное представление кивнула - нет правда уверенности, что не переспросит, случись им встретиться ещё раз. - Но помощь людям всегда нужна. Плавно сменив настроение и статус с траурного на серый, дама-сеньорита слушала и неспешно губила напиток, или себя в напитке. Андерфелс помнит. А вот Ферелден.. в стране мабари память оказалась куда менее острой. Помнится, они здорово повздорили с командором крепости - о пользе дипломатической миссии в Денерим. Они тогда повздорили очень обидно! И Саффра ушла. Далеко. В конюшню. А, точно... только что говорили про коней. - Берн разводит лошадок - по главной дороге до конца, там будет деревянный щит с указателем, - рука для убедительности показала, в какую именно сторону стоит идти. Медальон снова глухо простучал по дереву. - Только характер у него - не сахар.. Или это только с теми, кто сваливается как головная боль? Мысленно пожала плечами.

- Стражей рекрутируете, сеньорита? - улыбнулся морской волк, ослепляя даму идеальным прикусом. Морской волк и на суше волк - чем белее и острее зубки, тем меньше шансов их испытать. Если добыча не толстокожа. Чем дальше - тем реже можно встретить достойного противника. - Прореживаю имеющихся, - долгий взгляд, в последствии потухший за ободком крепкого бокала. Ммм... золото житницы Тедаса. Благоухание фруктовых садов и нотка морей - всё как дома, хоть и сварено так далеко от него. Тот что слева (или справа? путаница) чего-то ожидал от добродушного толстяка. - Какими ветрами сами? Это вопрос и к одному, и к двум. Наёмники не любят делиться ни делами, ни заработком, но тепло уже растеклось по венам и общаться стало проще. Уже не так душил тот ком в груди. И не так кричали дети. Не ожидал здесь увидеть Стража. Хозяин, все напитки для госпожи сегодня за мой счёт. Саффре послышалось, что хозяин крякнул - и самой стало смешно. - Осторожнее с угощениями, - со смехом предупредила леди. - Но благодарю, это будет не лишним. Меня зовут Саффра, и я здесь бываю проездом.

Внушительная рукоять его тесака не нарочно зацепила наряд рядом сидящей дамы в чёрном. - Прошу прощения, - извинился он и поднял глаза на незнакомку. - Чудный у вас медальон, госпожа. И я бы рекомендовал сидр. Только сегодня доставили караваном минантерский. - М?.. Траурная дама рассеяно (и хлопок по столу не раздеребил крепкие нервы) посмотрела вниз, и найдя состояние наряда таким же как и до встречи с тесаком, подняла взгляд на наёмника. Даже сидя барном стуле, она не казалась маленькой между двух таких разных гостей таверны. Два её клинка болтались с набедренного пояса аккурат вровень с.. тем, отсутствие чего сделало бы петушков курочками. По обе стороны. Однако, сегодня день очень вежливых наёмников. Имке уже набирал пива, когда услышал: - Ладно... сидра. Да не выливай, просто добавь. Ни золото, ни состояние после смешивания напитков даму не смутили. Пальцы подцепили цепочку и без слов приподняли повыше над столешницей. Медальон неспешно крутился на весу, являя свои посеребренные перья во всей красе. - Всё в порядке, - поворот головы в одну стону, а потом в другую, - Интересуетесь? И снова поворот в одну сторону. В другую сторону. И, наконец, цепочка звякнула о стол, а пальцы сжались на бокале.

- Имке, пива, - новый голос был неважнецкий, усталый, как и излом линии спины, стоило посетителю сесть около стойки. Две женские ладони поверх выскобленного дерева – давно огрубевшие ладони человека, не чуждого воинскому ремеслу. Большие пальцы отбивали нервный ритм. У стойки – это за душевным лечением, не только хмельным. Вдоль движения тени. Цоканье копыт. Они измеряют шаги и вдохи, расстояние и время. Отпружинили с земли потревоженные листья, пыль вяло поднялась и осела. Конец лета выдался томным, его паркая предгорная жара выматывала и скот, и людей. Имке, пива и сопереживания. А потом комнату и ванну. Пять или шесть дней назад эта женщина типичного марчанского наследия уже посещала городок, двигаясь на запад. Посещала и месяцами ранее – иногда её шутки стоили местным лавочникам седин. Тускло блеснула сталь лезвий и тяжелого нагрудного медальона поверх крепкой темной ткани. Иногда одна, иногда со спутниками, они неизменно останавливались в таверне и приносили на хвосте разные сплетни. Но эту неделю назад никто не улыбался, и выезжали не на праздник. Общались мало. Пили и того меньше. Большой зал, ничем особенным не привлекал. Полдень, обычно в это время глухо. Когда в таверне начинается драка, главное сидеть у стойки и крепко держать свой бокал. Когда в таверне затишье – хват можно ослабить. Саффра терла переносицу ребром ладони. Имке, пива.

26 недель (из 52) и 1 диплом спустя после начала вызов принят 51. Другая Сторона Жизни Халед Хоссейни "Тысяча сияющих солнц" Цитата раз Цитата два Все это - не спойлеры, но для ребенка эпохи 9/11 между этими двумя пластами существования - смысловой провал, лютое, на грани истерики непонимание как так может быть в 21 веке. Об этой книге я узнала от одной журналистки, которая после её прочтения решила совершить почти суицидальную поездку по Афганистану. В одиночку. Она вернулась с противоречивыми рассказами, а я села за книгу. Я люблю такие романы - когда через историю маленького человека показаны социокультурные изменения, разворачивается история. Это запоминается лучше историографических статей с нагромождением имен и дат. Западоцентричный мир знает крайне немного о происходящем за его пределами, и эту нишу заполняют урожденные писатели - они могут показать, как всё менялось. Смену власти. Смену правил и норм. Это мировоззренческие книги. Роман прост в слоге и приятен в атмосфере. Он не вызывает шок, подобно иллюстрациям облитых кислотой девочек. Даже такие события как кесарево без обезболивающих и с одним йодом в разрушенном госпитале при талибах или бомбардировки домов Кабула не вызывают желания уйти в запой и попытаться забыть. Страшно не то, как оно описывается, а то, что подобное стало нормой. И при всём этом жизнь продолжается - тяжелая, сложная, без поисков смысла. Но и без присущей многим романам околовоенной тематики героической возвышенности, страдальческой депрессии, надрыва, что мне очень импонирует. Даже в такой ситуации там есть человеческие лица. Не герои - просто люди. И не талибы. Это было такое долгое введение, потому что по итогу очень сложно не выть от бессилия. Такого общечеловеческого, да, находясь в относительно спокойном месте, благополучной жизни и читая, в общем, не бьющие по нервам строки. Это книга об отсутствии выбора у всего Афганистана через призму жизни его женщин. Две главные героини из разных миров - незаконорожденная харами из провинции под Пакистаном и образованная дочь учителя из Кабула, столицы Афганистана. Мир монархического Афганистана был традиционнен (а что соседи скажут? а ещё 2-4 жены и моральное покаяние за нагулянную дочь), процветающ (потомственные ремесленники, мировая дипломатия, торговля), многолик (пуштуны, таджики, хазарейцы, узбеки и много других), но не дремуч в своём исламе, тем более, что был ещё буддизм. И всеобщее образование. А потом переворот. Партизанская борьба против Советского Союза. Мультики Уолт Диснея в кинотеатрах. Первые потери среди наивных мальчишек-добровольцев, не оголтелых вояк, а тех, кто патриотично защищал "своих" от "чужих". Килотонны оружия от Союза. Переворот. Теракт. Кабул наводнили пиратские копии "Титаника". Килотонны оружия США. Подрыв статуй Будды. Борьба с голыми ногами фламинго на картинах. Забивание камнями. Обе героини волей судьбы слабых или алчных взрослых оказываются в одном доме старшей и младшей женами. Обе под всецелой властью самодура, дела которого всё хуже, несмотря на поддержку талибов. При монархе он шил обувь для дипломатов и министров. При талибах они продали всю мебель и обручальные кольца, а дети умирали от голода. И этот персонаж - едва ли не самый ожидаемый после новостей CNN об этой войне, о поддерживающем режим местном населении. А вовсе не отец, ставящий целью жизни обучение дочери в университете и не мальчик, калека от мины в детстве, но с такой мальчишеской любовью к соседке - когда всё начинается с громкого "давай никогда не поженимся!". Кстати о любви - это просто часть жизни. Не её смысл, но, скажем, приятное разнообразие к долгу. Любовь идет пакетом к общей человечности, которую хотел показать автор - что не все афганцы были и являются такими, как вышеупомянутый муж. Что разговоры о ядерной бомбе на территорию страны следуют из очень большого упрощения её внутреннего мира. И что многое происходит внезапно и неотвратимо. И мудрость древнего арабского мира уничтожается обезьянами с АК. Книга проста и кинематографична, переложить на сценарий не составит труда, и картинка в нём будет красивой. Другое дело, что искать локации под фильм придётся в других уголках земли. Искать сады пригорода Герата, искать песочные и голубые домики Кабула. Искать миндальные деревья и разрушенные войной районы. Одевать женщин в яркие платки и в чёрные бурки. Найти старого муллу с добрыми глазами. Возможно, немного испортит такой себе умеренный хэппи-энд, но поскольку книга была издана в 2007, а события обрываются на 2003 году, очевидно, что это не "всё будет хорошо", а временная передышка для отдельных людей. Стоит ли читать? Да, если хочется узнать, что такое Афганистан. И почитать хорошую историю с погружением в атмосферу ближнего востока, их жизнь, их мировоззрение.

Там же, пулей в лоб. Ямб, твои тексты это фича. Вон сколько защитников хD

Особенно, когда это мафия по Древнему Риму, а ты 12-летняя девочка-маф

А у моей кошары сегодня день рождения. Предлагаем празднично-профилактически обработать от блох, а то всё руки не доходят А чтобы не слишком оффтоп - глубины на скринах выглядят не очень мрачно, но весьма загадочно как раз для Фокса интересно, но до защиты диплома на остатках мозгов я больше не рискую записываться xD

Некрасиво упорствовать в своём невежестве, особенно когда потенциальные игроки хорошо знают сеттинг, играют давно и в удовольствие ^^

Тин... лучше не смотри кино)) это много-много хуже. Серия романа вполне себе нетленно-подростковая, приключения, имитация исторического погружения, эмоции, на 12 лет и первую весну души в самый раз. А вот фильмы.. нет, если тебе покажется, что жизнь невыносима, то обязательно дойди до третьего (после книги). Доза облучения гарантирована.) я легкие хотела выплюнуть от смеха Шелти, прекрасный список, и профакапив первую неделю, буду догонять. И во всеуслышание хочу попытаться хотя бы часть читать на иностранных языках, чего обычно ленюсь. Ты моя героиня.

Вигил Что на одном из наречий миров у Ока значило беспокойное бдение лишенного сна, и обреченного блуждать подобно тому духу. Мужчина же перед сенешалем был более чем материален, сохранив за собой варварские привычки и холодную кровь. На приветствие этот поросший мхом камень негромко пророкотал имя "Делакруа". - Беспокойный корабль, - сказал он. - Зачем нарекли его и всех его обитателей на вечное смятение? Хугстейна это раздражало, так же, как и само поведение духов. Сейчас он прочувствовал особенно ясно, когда рыба гнила с головы. Рожденные в уютных роскошных мирах не знали силу слов, им не ведомо имянаречение и его таинство. Бросались за красивыми стекляшками, за многозначительными томными фразами, как пьяные юнцы-поэты в своей первой попойке. Духам здесь определенно нравилось. А сенешаль не поленился пойти сам... Гммм. - Ясный ум им ещё понадобится. *** Для пустотника поцелуй варпа мог бы напоминать невесомую шелковую шаль, подобную той, что окутывала плечи госпожи Маркониус во время их первого общего сбора. От бесконечных льдов отражалось тепло, свет, усилия, и прорыв через заслон собственного сознания подобен освобождению морей от их бесконечно-зимних оков. Руками, иссеченными бесконечными шрамами с сухой кровью. Фигура астропата возвышалась над макушками большинства горожан, а сам он подобно ледоколу прореживал толпу в одном ему известном направлении. Марева и тени, клубистая дымка, что питается страхами и отчаянием. Свет-тень-цвета, для ослепленного дабы узреть истину это не имеет большого смысла. Тяжелый шаг и цель. Ещё более пугающий образ, нежели утерянный любовник, наставник или отец. Дар жатвы был в умелых руках. А где не справится слово, есть цепной меч.

Вигиль, это Делакруа. Мне нужна твоя помощь в одном деле, можем мы поговорить с глазу на глаз? - Хор, - Хугстейн был, подобно обычному, немногословен. Тревожное время не коснулось его шрамами, когда другие успели дважды прийти на зов Праотца. Дважды перейти цикл жизни и смерти. Храбрый для своего брата, навигатор отправился защищать рыбок корабль, покинув свой трон. Вигиль видел тревогу и на другом лице, прежде отмеченным тяжелой историей. Осенний дар жатвы держали крепкие руки. В ожидании сенешаля выжженные глаза обратились к глубинам необъятного.

Уклонение, 200

Vous-vous-вузя?))

Придется его тащить, я полагаю? Астропат ответил не сразу. Внутренний взор мягко скользнул по переборкам отсека, вдоль линий крови к голодным хищникам тьмы. Сейчас было тихо, так тихо и спокойно, как бывает в доме по вечерам после тяжелых тревог дня. Для этого было достаточно простого диалога, гомона человеческих голосов собравшихся в едином зале. Вигиль и сам сомневался, сможет ли адекватно протащить немаленького навигатора к его трону. Но едва ощутимая аллегория с проводником человеческих душ придавала если не сил, то решимости. Прилаживая меч, воин неожиданно вспомнил о собственной слабости: - Здесь остался проклятый топор, группа может поддаться влиянию, - возможно, исповедник знала, что с этим делать. Как и сенешалю следовало предпринять меры безопасности по отношению к своим людям. - Оно сильно и опасно. Легко для таких габаритов, Вигиль присел рядом с навигатором. Стараясь не потревожить того раны, едва не надорвался - но выстоял, перехватив удобнее. Мышцы напряженно натянулись, но память рода создала своего сына стойким. Надрываться остальным пока не было причин. Где работают мозги, там есть покой телу.

Это все не просто так, верно? - спросил Делакруа у Вигила. - Они глумятся над нами, - слова давались с усилием, прорывая тихий животный рык. Изображать из тел хаотическую звезду, изуверская насмешка, может, ритуал для новых убийств... нужен специалист. Тот, кто бы сейчас так не клокотал от ярости. - Нужно идти дальше. Астропат наклонился и подхватил светошар и его лицо озарилось его прохладным светом. Было понятно, что навигатор никуда дальше не пойдет. Вопреки представлению о своем мастерстве, Локарно так проявил себя храбрым воином, пустившись в рискованный переход с одним только незнакомым ему волком. Оставил башню. И бился достойно.

Астропат слышал топот, сбитое дыхание, эхом витающее по лабиринту, слышал неровное дыхание Каспара. Давно утратив привычку смотреть на предмет, чтобы его увидеть, он обратил взгляд вглубь себя и на ладонь, ту, что сжимала рукоять. Пальцы слегка дрожали, и, раздраженный, Вигиль сжал их в кулак. Слишком близко к провалу. Он знал много историй, когда люди теряли себя и продавались чужим целям. Он мог бы убить не только демона. С таким оружием - не только. - А ты, Вигиль, эгоист. Никого нам с Камелией не оставил, - усмехнулся Алессандр, отдышавшись и уважительно глядя на широкоплечего астропата. Судорога мелькнула по лицу варвара и он медленно обернулся к Делакруа. Совершенно пустой взгляд выпаленых Праотцом зениц, но тяжелый для обителей легкомысленных миров. - Это не тот, - известил сенешаля воин. Лезвие приподнялось над землей и коротко указало в сторону скопленных тел.

Собственное лезвие чиркнуло пол, устало опущенное после тяжелого боя. Волк дышал глубоко и медленно, сутулый силует в едва ли не полной темноте. Тварь отступила. Один из десятков и сотней боев за само существование. Он выстоял и прошел их все. Их жизни были положены на это. Тварь отступила - пока. Но место не стало чище. Отродье не ведало чести, бросать оружие, спасаясь бегством постыдно для воина. Дьявольский металл не канул в небытие, тусклый отблеск привлекал... Вигиль сделал шаг. Трофей достается победителю. Омытый кровью и болью, он должен служить новому хозяину, даже если было выковано в самых тёмных кузницах вселенной. Оружие не владеет волей, это только инструмент - чужеродный, но могучий... Он смог бы стать сильнее с ним. Служить. Лучше. Пальцы замерли в сантиметре от обагренного кровью навигатора лезвия. Воздух, казалось, был плотным, но что законы физики для псайкеров? Хугстейн получил свою метку неспроста, своё дар и проклятие. Ладонь удобно ложится на рукоядь. Охватывает получше и с усилием поднимает - по весу оружие оказалось вполне.. вполне доступным. И кажется, что теперь по венам струится не кровь, но демонический яд, черный яд, струящийся к сердцу. Туда, где горит пламя самого Императора. Астропат выругался и бросил дьявольскую железку, но метка соприкосновения осталась на нём. В нём, в его плоти.