Forgotten Realms: The Prison

Elhant · 30 ноября, 2013

- Ты уверен?

- Есть только один выход отсюда.

- Да, один. И они должны помочь. Они – единственный шанс. Интересно, не так ли?

- Мы оба знаем, что это будет не в первый раз. Это всегда – самый лучший вариант.

- И как этот вариант до сих пор тебе служил? Смотри, где ты оказался. Смотри, чем все закончилось.

- Еще ничего не закончилось.

Появление

Маг

Уровень первый: Наследие

Уровень второй: Артефакт

Сон

Уровень третий: Последствия

Уровень четвертый: Жертва

Предложение

Уровень пятый: Предательство

Уровень шестой: Ад

Финал: Клетка

Последний бой

Выбор, решающий все

Эпилог

Ribka - Каури Иволга (паладин, законопослушно-добрая)
Rei - Лирлин (колдунья, хаотично-добрая)
Nevrar - Илларион из Виса (избранник, законопослушно-добрый)
Yambie - Леви Бродяга (чернокнижник, хаотично-нейтральный)
Hikaru - Алаяйя (следопыт, нейтрально-добрая)
Gорыныч - Мог Гааш (варвар, истинно-нейтральный)
Zuzanna - Канниган (бард, нейтрально-злой)
FOX69 - Гош Гэмджи (плут, хаотично-нейтральный)
Dmitry Shepard - Р исса (волшебница, нейтрально-добрая)

Комната: ЗК

Изменено 8 мая, 2014 пользователем Elhant

Ribka · 15 марта, 2014

- Только подарок свой забери, - маг кивнул на сундук и лежащие в нем клинки. - Отказ я восприму, как оскорбление.

- О! - смутилась Каури. - Не стоило, право же... Это очень дорогой подарок и я ничем не заслужила его, а помочь вам было честью для меня... Благодарю вас, - девушка поклонилась волшебнику, прежде, чем взять клинки из сундука - оскорблять мага отказом она бы не посмела.

Рисса виновато посмотрела на полуэльфийку.

- Каури. Я причинила тебе много боли, хоть и не по своей воле. И мне нечем оправдываться, я виновата. Я...просто надеюсь, что ты меня когда-нибудь простишь и...научишь мою дочь Инанну, что значит быть паладином.

- Не чувствуй вины передо мной, ибо нет ее, как нет и обиды в моем сердце, - Каури улыбнулась волшебнице и удивленно вскинула брови, услышав ее следующие слова. - У тебя есть дочь? Я не знала... , - полуэльфийка снова неловко покраснела, потупив взгляд. - Я... я больше не паладин. И этому не учат, как заклинаниям. Лишь услышав и ответив на зов Бога, ты можешь стать его воином. Но я все-равно была бы счастлива познакомиться с Инанной, хоть я и не могу исполнить твою просьбу.

- А твои друзья, там, не будут против, если я буду жить с тобой? - робко спросила она у сестры, потупив голову, словно на всем свете не было ничего интереснее, чем пол под ее ногами.

Каури растерялась еще больше. Ведь перестав быть паладином, она не могла вернуться в прежнюю обитель в Невервинтере. Но повидать своего наставника должна была.

- Мы будем вместе, а дом наш будет там, где наши сердца, - Иволга обняла сестру. - А с остальными трудностями мы справимся.

Dmitry Shepard · 15 марта, 2014

- Не чувствуй вины передо мной, ибо нет ее, как нет и обиды в моем сердце, - Каури улыбнулась волшебнице и удивленно вскинула брови, услышав ее следующие слова. - У тебя есть дочь? Я не знала... , - полуэльфийка снова неловко покраснела, потупив взгляд. - Я... я больше не паладин. И этому не учат, как заклинаниям. Лишь услышав и ответив на зов Бога, ты можешь стать его воином. Но я все-равно была бы счастлива познакомиться с Инанной, хоть я и не могу исполнить твою просьбу.

Рисса облегченно улыбнулась, но погрустнела при следующих словах Каури.

- Я не буду пытаться переубедить тебя, что не утратила благословения Тира. Ты сама должна в это поверить, Каури. Поэтому просто желаю тебе удачи и счастья. Вам обоим, - поправилась Рисса.

Ribka · 15 марта, 2014

Рисса облегченно улыбнулась, но погрустнела при следующих словах Каури.

- Я не буду пытаться переубедить тебя, что не утратила благословения Тира. Ты сама должна в это поверить, Каури. Поэтому просто желаю тебе удачи и счастья. Вам обоим, - поправилась Рисса.

- Тир не оставил меня, - улыбнулась в ответ Каури. - И быть может однажды я заслужу его прощение полностью.

Девушка посмотрела сначала на волшебницу, потом на клирика Илматера.

- Будьте счастливы Рисса и Илларион. Для меня было честью пройти этот путь с вами. Берегите друг друга и да пошлют вам Боги многие лета.

Nevrar · 15 марта, 2014

Креншинибон оказался прав как минимум в одном, Эльманистер... Действительно всегда был собой, видя сейчас эти его манипуляции с "Тюрьмой" в которой они прожили столько всего, он убедился в этом с опаской и интересом глядя на его манипуляции с тюрьмой. Когда та летала туда-сюда, вместе с ней казалось и летало его сердце, даже не зная чем вызвана его тревога за этот предмет. Сейчас это казалось забавным, но всё же что-то в сердце сжималось, когда он глядел в этот шар, какое странное, необъяснимое чувство мало на что похожее. Едва ли не гипнотическое. Волшебник им сможет мудро распорядиться. Наверное.

- Каури. Я причинила тебе много боли, хоть и не по своей воле. И мне нечем оправдываться, я виновата. Я...просто надеюсь, что ты меня когда-нибудь простишь и...научишь мою дочь Инанну, что значит быть паладином.

-Нашу дочь. -Тихим шёпотом поправит он жену, а после уже громче и с верой, надеждой и при этом с твёрдой уверенностью, Каури -Обязательно вернёшь, быть может ещё раньше чем наступят снега. Для меня было честью и радостью познакомиться с тобой и пройти этот путь вместе. Ты была хорошим товарищем, и истовым паладином, несмотря на всё. И я рад что ты осталась прежней. Пусть свет непрестанный светит, и солнце улыбнётся тебе всегда, а ветра дует в спину. И... -Илларион мельком посмотрел в ящик с "Подарками" для них, нисколько не сомневаясь в том что там будет для Каури. И всё же не сдержит улыбку и лёгкий румянец при воспоминаниях некоторых подарков. -Похоже как нас преследовали камни, тебя преследуют новые клинки. Ну и пожалуй, пожелаю чтобы кто-нибудь подарил вам счастья. Берегите себя.

Hikaru · 15 марта, 2014

- Тир не оставил меня, - улыбнулась в ответ Каури. - И быть может однажды я заслужу его прощение полностью.

Девушка посмотрела сначала на волшебницу, потом на клирика Илматера.

- Будьте счастливы Рисса и Илларион. Для меня было честью пройти этот путь с вами. Берегите друг друга и да пошлют вам Боги многие лета.

Аля закивала, соглашаясь со словами сестры.

- Будьте счастливы!

Ribka · 15 марта, 2014

Последние слова были сказаны, невольные слезы расставания смахнуты с ресниц. Эльминистер по просьбе Каури открыл перед сестрами портал в Невервинтер. Крепко сжав ладонь близняшки, будто боясь потерять ее при переходе, Иволга улыбнулась сестре и шепнула:

– Не бойся.

В портал они шагнули вместе.

Х до эпилогов.

Ribka · 20 марта, 2014

Эпилог близняшек

Портал перенес близняшек прямо к воротам обители паладинов на окраине Невервинтера. День только что передал свои права вечеру и солнце лишь едва стало клониться к закату, золотя своими лучами белокурые волосы сестер. Каури было страшно. Никогда прежде — даже в далеком детстве она не боялась чего-то более, чем просто поднять руку и глухо стукнуть дверным молоточком по металлической пластине, прибитой ровно посередине толстых дубовых ворот. Много лет эта обитель была ее домом и все их долгое — пусть не по времени, но по сути — путешествие, девушка мечтала о возвращении сюда. А теперь было страшно сделать шаг, чтобы переступить границу солнца и тени и войти под такие родные своды каменного перехода. Каури крепче сжала руку сестры, бросила быстрый взгляд на ее растерянно-испуганное лицо и слабо улыбнулась, подбадривая. Рожденная лишь на несколько минут раньше Алайяйи, она сейчас как никогда ощутила себя старшей, а значит должна оберегать младшую.

***

Они встретились в том же зале, куда спешила Каури, когда тьма так неожиданно забрала ее в Тюрьму. Наставник, чьи волосы за это время обильно припорошила седина, а морщины на строгом лице углубились, и подопечная, из наивного ребенка ставшая взрослой. Касавир обнял свою названную дочь, почти до боли прижав к грубому металлу доспехов.

- Дитя мое, ты вернулась, - чуть заметная дрожь в голосе выдала тщательно сдерживаемые эмоции.

Их разговор занял долгое время. Солнце давно скрылось, а Алайяйя уже, вероятно, беспокоилась, а может быть уснула в их комнате, а Каури все рассказывала и рассказывала — без утайки — обо всем, что случилось с ней.

- Я не Тир, дитя мое, и не мне судить Его. Но быть может, в том, что ты лишись своих способностей паладина, есть Его высший смысл. Быть может Он предначертал для тебя путь иной, но не менее важный, чем путь его воина. Ты сделала хорошее дело — помогла предотвратить возвращение Креншиниборна в наш мир, а также помогла магу Эльминистеру освободиться из Тюрьмы. Ты встретила свою сестру и теперь твоя обязанность быть с ней, заботиться о ней, как и должно. Не печалься, моя Каури, что наши пути расходятся. Ты всегда останешься в моем сердце, и ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.

- Спасибо тебе, наставник, - прошептала полуэльфийка, не смея поднять взгляд на сидящего рядом человека, стыдясь посмотреть ему в глаза.

Касавир сам приподнял ей голову, коснувшись ее подбородка пальцем.

- Не стыдись, дитя мое, - верно понял паладин чувства девушки. - Мне не в чем упрекнуть тебя. И я горжусь тобой. Помни об этом!

- Наставник!... - отчаянный, испуганный зов.

- Не бойся, Каури, - Касавир обнял дрожащую девушку, понимая ее чувства. - Тир не оставил тебя и поможет тебе дальше идти по жизненному пути.

Теперь они молчали, но слова сейчас были бы лишними. Понимали, что еще не скоро Тир пошлет им новую встречу.

- Что ты будешь делать дальше?

Каури неуверенно пожала плечами.

- Это мы должны решить вместе с Алайяйей.

Касавир улыбнулся.

- Хорошие слова. Но чтобы вы ни решили, я помогу вам.

***

Алайяйя не спала, когда Каури вернулась в их комнату. Кратко передав содержание разговора с наставником, девушка перешла к самому главному:

- Я более не паладин и не могу оставаться в этой обители. Нам надо решить, что мы будем делать дальше, сестра. Что ты думаешь о нашем будущем?

- Куда ты, туда и я, сестричка, - немедленно отозвалась близняшка. Она вытряхнула из колчана несколько монеток. - Вот... Этого хватит снять комнату в гостинице? Я могла бы охотиться, так что с пропитанием у нас проблем не будет. А еще мы могли бы вместе бродить по лесам, помогая попавшим в беду путешественникам.

Каури улыбнулась, немного отрешенно, потом заговорила:

– То, что предлагаешь ты, отвечает и моим желаниям. Жизнь паладина - это дорога, по которой он идет, неся свет Тира во все уголки этого мира. Здесь, в обители, лишь обучают молодежь, палалины возвращаются сюда на недолгий отдых, и находят приют в старости. Меня тоже готовили к такой жизни, к борьбе со злом. Но если мы решим выбрать этот путь, то должны понимать, сколько трудностей и опасностей нас ждет впереди. За себя я не боюсь. Но теперь у меня есть ты,- девушка крепко сжала руку близняшки. Вздохнула. - Готова ли ты, Алайяйя, променять тихую и спокойную жизнь, на путь скитальца?

- Я ведь и не знаю другой жизни, - улыбнулась Алаяйя. - Сколько я себя помню, мы с отцом скитались по лесам. Вся разница в том, что раньше мы старались не попадаться никому на глаза, а отныне, наоборот, будем помогать другим.

-Тогда.. Тогда ты не будешь против, если мы начнем наш путь с дороги в Долину Ледяного Ветра?- спросила Каури.- Я знаю, что это глупо, ведь все случившееся с нами было обманом Креншиниборна. Но я хочу своими глазами увидеть Дриззта и его друзей и снять камень с души за их убийство.

- А они разве реально существуют? - сделала большие глаза Аля. Она смогла убедить себя что все, происходившее с ними, было обманом кристалла - это помогало уменьшить боль от потери Альва. - Тогда, конечно! Я даже знаю, куда нам идти: мы с отцом были в долине. Мне тогда было лет десять, но я запомнила.

- Существуют. Они-герои Долины,- Каури снова вздохнула и улыбнулась сестре. - Тогда начало нашего пути определено. Ложись спать, Алайяйя, тебе надо отдохнуть. Я же пойду в Храм, чтобы помолиться Тиру и попросить его помощи на нашем пути.

Каури поцеловала близняшку в лоб и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

***

Если бы какой-нибудь бард вздумал рассказать историю о том, что случилось после того, как поздним утром из ворот Невервинтера выехали две белокурые полуэльфийки верхом на пегой кобыле, он бы сложил песню о полной опасностей дороге в Долину Ледяного Ветра и улыбках на таких похожих лицах, при случайной встрече с удивительным дроу близ Брин-Шандера. Или песню о том, как видел сестер в некогда уничтоженном невиданными силами, а теперь возрождающемся городе Миф-Драннон. А может спел бы о том, как сестра-лучница захотела навестить одного своего друга, да разве найти вечно кочующих легконогих хинов! Или о том, как вторая сестра сдержала данное некогда обещание, познакомившись с дочерью черноволосой волшебницы и золотоглазого аасимара. А может сказ бы был о том, как она же напрасно надеялась встретить в своих путешествиях некоего полуорка, чтобы сказать то, что не успела ранее. Быть может, желая заработать побольше монет, бард приукрасил бы свои истории, рассказав о даре Тира, что вернулся к старшей из близняшек. Или о том, как однажды случайный встречный стал верным спутником сестрам.

Но единственный бард, что знал близняшек, ушел, не попрощавшись, в Амн, а сестры никогда не бывали в той стороне. Да и кто слушает, о чем поют барды в тавернах, пока усталые путешественники пьют пенный эль? Да и можно ли верить их песням? Лишь одно было верно и стражник, стоявший в то утро у ворот Невервинтера, подтвердит — верхом на пегой кобыле из города выехали две белокурые полуэльфийки. У бедер той, что правила лошадью, покоились парные клинки в ножнах, за спиной второй красовался лук искусной работы. Куда они держали путь? Какое до этого стражнику дело! Отвернется равнодушно и продолжит нести свою службу.

FOX69 · 21 марта, 2014

Эпилог Гоша

Сколько лет прошло с тех пор, он и сам уже не помнил. Халфлинги живут долго и на закате своей жизни безжалостно избавляются от ненужного хлама. Ведь, если помнить всё с чем сталкивается легконогий за время бесконечных путешествий, тут никакой головы не хватит. Но те события были свежи в памяти, словно он только вчера вышел из портала после трёхмесячного заключения. Он помнил каждый день и каждую минуту проведённые там, за гранью реальности, в призрачном и жестоком мире Креншинибона.

- Деда, деда, а расскажи историю про «Тюрьму»!

- Расскажи, расскажи!

- Про «Тюрьму, про «Тюрьму»! - звонкими колокольчиками раздалось с разных сторон.

- Ой, а кто это такие? - седой бородатый старик удивлённо посмотрел из под кустистых бровей на ватагу мелких хинов. - Неужели это всё мои родственники?

- Да! Да! - завопили ребятишки и снова начали приставать с расспросами.

- Я вам уже тысячу раз рассказывал, - отмахнулся дед.

- Всё равно расскажи! Как вы рыбу ловили! Как камень разбивали! Как кентавров видели! Как в башне ледяной замерзали! Как свадьбу справляли! Как! Как! Как!..

- Да, расскажи ты им! - донесся с кухни требовательный женский голос. По-прежнему, не сомневающийся и игривый, не потерявший своей свежести за десятки лет. - Хоть, успокоятся. И от тебя польза будет.

- Какая грозная бабушка Мири, - в бороду улыбнулся старик и громко крикнул в ту сторону, откуда тянулись аппетитные запахи. - Конечно, дорогая, как скажешь, любимая.

- Ка-ар, - подтвердил с плеча большой чёрный ворон, который по примеру хозяина никогда не перечил хозяйке.

- Знаю, Доби, знаю, - вздохнул хин и обратился к детям. - Ну, слушайте тогда. Только сегодня я расскажу вам не о приключениях, о тех без кого бы этой истории не было: «О Каннигане — хитром прохвосте», «О святой Каури», «О Моге-добром», «Об Алаяйяйе-весёлой лучнице», «О Бродяге-бессмертном», «О Лир-лучезарной», «О Сакка-Риссе-оборотне» и «Об Илларионе-мудром».

- А «О Гоше Гемджи-проворном»? - хитро сощурившись, подал голос один из многочисленных правнуков.

- Нет, нет, не «о проворном», - мотнул головой старик. - «О Гоше-счастливом».

- Ка-ар, - снова согласился ворон, переступив лапками на плече старика.

- Ну что же, слушайте. Это будет длинная история...

Yambie · 6 мая, 2014

Есть ли смысл в желание людей в детях? Пусть тяга простая опекать слабого человечка. И пусть тяга руководить, как искупление оплошностей отцов своих. Это подобно бесконечной череде цепочек, где редко взор увидеть может несметное золото. Неважно, что где-то цепь заканчивается – есть множество других, корнями тянущихся к одному ядру.

Когда первый крюк заденет полотно яркой синевы и прольётся чёрная жидкость – не будет ли это означать началом конца? И тропа назад, и тропа вперёд, как десерт для судьбы. Её переменчивого характера.

Он изменился, и предок бы заметил, да будь он рядом. Всё тот же хохотун со стрекозами в голове, но взгляды разногласия свои вносят, как люди, - словно мухи в супе кровавом, - смешиваются в толпе и их взгляды разные. Интересы разносторонни, но никто слушать никого не хочет. Предок увидел бы вместо тряпок поношенных траурный наряд. Увидел бы рога небольшие, кои на висках красуются, будто шипы чёрной короны. И всё те же «чернила» на щеках и улыбка, что лицо острое вечно режет, от уха до уха ниткой рассекая.

Что скажешь юнец? Посмотришь ли вверх или вниз?

Может так быть, что хвост увидит больше своего хозяина? Может быть так, что именно он обратиться к предку? Расскажет многое? Даже мудрецы невнимательны к мелочам.

Танар’ри отпускает свою возлюбленную.

Оба от кого идёт начало. Оба, как солнце и луна, но лучше тем, когда второй в небе тёмном не будет. Женщина улыбается, смеётся – вот от кого смех ему достался. Молчалив демон, наблюдая, как смертная ступает по зелёной траве, падает на колени и щипает пальцами тонкими зелёную ткань. И на четвереньках она ползёт к ручью. Окунает запачканные в грязи и крови руки в гладкую, холодную вуаль. Наслаждается вкусом. Свежестью. Жажду утоляет.

Массивный хвост махнул в сторону. Тихий рык издал демон, оборачиваясь назад.

Не любуйся зеленью сада. Не утоляй жажду кристальным ручьём. Не наслаждайся вкусом здешних ягод. И не довольствуйся тем, что пекло собственное осталось позади.

- Твоё пекло, любовь моя.

В ответ ему смех.

Не символично разве? Вместо того, чтобы идти и страдать, выбирают искушение. Слепыми останутся. Но много знаний можно получить в страданиях?

Даже демоны стремятся покинуть райское угодье.

Женщина долго скрывала своё безумие, и только потомок её не стал прятать лукавые ухмылки. Это ли привлекло танар’ри в смертной?

Смеётся, танцует, ягодами празднует, не заметит беды, кои погубит её душонку. Демон тоже ждать не станет. Гордиться своим потомком и сгинет на тропах Аверна.

Недалёк конец тот, когда Войну Крови вспоминать будут чаще в истории миновавшей?

/ / /

Тифлинг раскрыл глаза, - глубокие, как ночь и бездонные, как тьма,- приподняв голову и тихо ахнув. Поднимается на ноги, весело махая длинным хвостом, протягивает руки вперёд, будто мальчишка спешит поймать парящий в воздухе шарик, покидая надёжное крыло листвы дерева. Миг пройдёт и спрячет руками лицо от яркого огненного нимба, пылающего высоко в небе. Не то смеётся? Не то грустит? Мучить будет, когда зол. Тепло дарить, когда добр. Ао чем-то напомнить может, но он – космос, тьма бесконечная, основа жизней паутины и паук, он, хозяин сотканного мира.

- Соус! – воскликнет тифлинг, услыхав мяуканье знакомое, и ладони острые подхватят взрослый комок.

Больше не мальчишки.

- Куда идти? Куда стремиться?

Здесь лишь дереву одиноко. Им открывается бархатно-зелёное море, в чьих волнах купаются тёплые зайчики.

Тифлинг ухмыляется от уха до уха. Как предок. Разум – стихи, бегающие по нотам песни жизни. И котяра, запевает недостающие ключи, но невидим для всех хвост, с гребешком одного крыла.

Хвостатый опускает кота на землю, выслушивая подолгу урчание довольное, как осудишь теперь мордочку ушастого. Рядом подберёт деревянную палку, опираясь на неё, щекой касаясь листочка сочного.

Красный в чёрном глаза закрывает. Запах яблок и груш, что воздух непокорный. И смех пары – смех сердец, да только мяуканье бесцельно прерывает цепь слов переплетенья.

Выбор это. Скитания. Свобода.

В Тэе не жилось бы лучше.

Zuzanna · 13 мая, 2014

Эпилог Каннигана

Дневной свет меркнет. Окрасив алым силуэты домов, он покидает плотно застроенный бедняцкий квартал. Поднимаются длинные тени. В узких городских переходах гуляет вечерний ветер, стонет в старой черепице. Изредка слышен звук задвигаемых засовов. Ставни окон плотно заперты. По обеим сторонам узкой улочки зашитыми веками они взирают в ночь.

В тревожном ожидании жизнь вокруг замирает.

Ни души.

Случись кому-то угодить в переделку, и при всем желании, не найти ему здесь помощи.

Крепнет холод. Одинокой путнице уже не терпится переступить порог постоялого двора, погреться у теплого камина. Предвкушая скорый отдых, она неспешно шагает вперед. Мимо заколоченного сарая. Мимо старого дощатого забора, вдоль и поперек исклееного листовками о розыске. С них, средних лет мужчина неотрывно следит за редкой странницей. Она спокойна, ведь ей известно направление. До места назначения ее отделяет всего один поворот и...

Удар сзади в основание черепа.

В тот же миг мир утратил четкость, поплыл в разводах. Ноги больше не держат, однако ей не позволили упасть. Чья-то рука, не церемонясь, хватает несчастную за нижнюю челюсть. Пальцы, обтянутые черной перчаткой, проникают ей в рот, крепко прижимают язык.

Ей дурно, она не управляет собой. И кто-то пользуется этим. Приподнимает для удобства, открывая гладкую белую шею. А сразу после, охотничий нож вгрызается в нежную плоть, ради получения заветного трофея. Сминаются жилы, рвется лоскутами трахея. Наружу вырываются последние звуки обреченной. Полдела уже сделано. Остается самая малость - сломать шейный позвонок и награда твоя.

Всем телом жертва трясется, извивается под рукой мастера. Лишь рефлексия, не больше. И длинные пряди спадают вниз, открывая перекошенное в судорогах лицо. Погруженный в свою работу, убийца не сразу отмечает досадный нюанс.

Не она. Пусть и очень похожа. Поразительно похожа. Его провели.

Приходит раздражение. Неудивительно.

Голова покойницы свисает вниз. Последний надрез не был сделан. Нет более нужды. В ее кармане записка.

"После заката. Встреча в условленном месте.

Приходи одна.

Тебя встретит связной. Деньги при нем."

Бумажка начинает корчиться. Неторопливо сминается под давлением кулака. Круглым комком отправляется в свободное падение. Опускается в теплую, вязкую лужицу у уха лежачей.

Вытерев лезвие об камзол убитой, он встал. Замер, прислушиваясь к ночным звукам.

- ...Что я тебе говорил?

Осторожно выглядывая из-за угла жилого здания, воин - точь-в-точь как тот, что изображен на многочисленных плакатах, - позволил себе небольшой упрек.

- Не понимаю, - послышался рядом шепот женщины. - Кому понадобилась моя смерть?

- Тем же, кому и моя. Теневые Воры ничто не пускают на самотек.

Согнувшись, та оперлась о колени. Ее дыхание сделалось обрывочным.

- Бред какой-то. Я всегда была верна им... До сих пор.

- Тех, кто много знает и кого не берет шантаж - устраняют, - и добавил тихо. - Все концы в воду.

Он высунулся еще раз, проверить улицу. Но не обнаружил ничего кроме истерзанных останков наемницы. Его подсадной утки, отдавшей жизнь буквально за бесценок. Преследователя нигде не было.

- Так вот, что означали те грязные намеки в кабаке, - от запоздалого осознания она даже прикрыла рот. - Шантаж.

Мужчина вздохнул. С языка едва ли не слетело привычное емко характеризующее "дура", но в самый последний миг оно внезапно угасло. Отчего-то не хотелось человеку в потертых доспехах оскорблять свою молодую подопечную. Странное дело.

- Не гримасничай, - стоя практически вплотную в темном узком проулке между трущобами, ей не составило особого труда протянуть руку и смахнуть один отколовшийся темный локон со лба товарища по несчастью. Похоже, знакомы они далеко не впервой, потому как воспринято сие было вполне терпимо. Именно терпимо, иначе последовавший вслед за этим грубый перехват оказался бы куда как более ощутимей и жестче, чем только что продемонстрированный.

- Соберись, - обожженная пятерня, наконец, разжалась.

- Как скажешь, - потирая сдавленную кисть, она в очередной раз втянула носом ароматы близлежащей выгребной ямы. - Мы уже можем идти?

Беглец вперил в нее пристальный взгляд, затем слегка вытянул голову из укрытия. Тщательно оглядев аллею, где некоторое время назад развернулась трагедия, он сделал быстрый приглашающий жест, мол "путь чист". И стоило воровке двинуться за ним следом гуськом, солдат, ни с того ни сего, дал заднюю. Попутно, едва не сбив ее с ног наземь.

Что-то пошло не так.

- Уходим задворками, - мужчина был сильно взбудоражен. Ей еще не приходилось видеть его таким.

- Ты что-то там...

Не дав договорить, он схватил ее за предплечье и толкнул вперед себя, вглубь прохода между обветшалыми домами. На объяснения совершенно не было времени. Враг оказался куда предусмотрительней, чем ему виделось вначале. Каждый просчет, казалось, служил запуском дополнительного сценария поимки.

Бесконечная погоня. Ей не видно конца. Уверенно и методично их загоняют в угол. Но он никогда не признается ей в этом. И даже самому себе, в полной мере.

Глупость - недооценивать своего противника. Больше он такой ошибки не допустит.

И верно.

Короткий свист. Две стрелы, пущенные откуда-то с крыши, предопределили дальнейшее. Между выстрелами три секунды разницы. Слишком мало, чтобы до конца воспринять смерть девушки. С простреленной насквозь головой, она падает как подкошенная в грязь.

Туда же мгновение спустя проследует и он.

Неподалеку, рывшийся в отходах, одичалый пес вздрогнет от неожиданности. Поджимая ободранный хвост, поднимет морду к верху. Тихонько заскулит, учуяв смерть. Попятится.

В прошлом бард, а с недавних пор официальный член гильдии - из, так называемого, карательного отряда, - убийца убрал лук за спину. В исцарапанном, испещренном зарубками по всей длине древка, оружии практически не узнать эльфийскую работу. Каждая символизировала новый пустой день, прожитый после освобождения. Или отнятую жизнь?

Полностью лишенный поддержки бывшего божественного покровителя, он нашел утешение в объятиях Шар, Хозяйки Ночи. Окончательному переходу послужила продажа старой лютни. Цена ей грош: в данном случае, не просто поговорка, таковым стало условие госпожи.

Стоя на покатой крыше хибары, человек пошевелился, сбрасывая маскировку. Подошвы погасили отдачу от высокого приземления. Ничто не нарушило царящего вокруг спокойствия. Скрытый тенями, он пониже надвигает капюшон. Достает привычный нож. Опускается перед трупом мужчины. Переворачивает его на спину. В остеклененных глазах того застыло удивление. Прямо изо лба торчит, засевшая более чем на половину, стрела. С резким жидким всхлипом охотник вытащит ее. Негоже разбрасываться имуществом. Небрежно он кладет ладонь на лицо изменника, опирается телом и второй всаживает острое орудие тому в горло. В сплошное мясо.

Вскоре ту же процедуру он повторит с беглянкой. Уверено и не спеша. Пусть и запачкает чужая кровь рукав. Какие пустяки.

Делу конец. Холщовая сумка оттягивается под тяжестью груза. Слегка кровоточит. Но не страшно. Еще до рассвета контракт будет успешно сдан заказчику. Ну а после...

После он возьмет новый. А затем еще.

И еще.

http://pleer.com/tracks/107342407wBo

Изменено 13 мая, 2014 пользователем Zuzanna

Dmitry Shepard · 15 мая, 2014

-Всё. Теперь точно всё.

Много раз он уже повторял эти слова в последние часы. Восхождение, пробуждение, они придавали ему сил, он говорил их перед порогом, оглядываясь назад. Но теперь, произнёс последний раз, сделав первый шаг через порог. Первый новый шаг в новой жизни. И теперь действительно всё осталось позади. Подошли к концу те две недели, которые навсегда изменили его жизнь, задали новый вектор развития. Он обещал это, и они сделали это вместе, выиграли бой с судьбой, нанесли последний удар. И тьма что перенесла их сюда, сомкнула рамки портала за теми с кем они прошли этот путь. Теперь Именно так как он и ждал. Теперь всё это осталось позади, это чувство пропитывало его, ощущалось с каждым вздохом настоящего свежего воздуха приносящего ароматный запах вспаханной земли и свежей листвы. Что-то тёплое, лёгкое, светлое наполняло душу и тело, подобно солнцу, восходящему на горизонте, да, солнце. Его лучи пропитывали его насквозь, он ощущал эту благодать, благодать первого восхода в их новой жизни. Первого дня на свободе. Этот короткий миг безмятежности рядом с ней, был счастьем, истинным счастьем, пронизывающим душу. Каждый раз когда он смотрел на неё, на его лице вспыхивала беспомощная счастливая и добрая улыбка. Он был счастлив, просто счастлив, что этот миг есть. Они так долго ждали его, мечтали об этом моменте, боялся что он никогда не станет. Боялся за неё, боялся оставить её одну. Боялся всего чего можно было боятся, но они шли вперёд вместе.

И вот, они здесь. Где перед ними открыто множество дорог, от ступеней этой башни, до самого горизонта, где далеко за холмами на юге плещутся солёные воды Моря Упавших Звёзд, а западе искрятся снега родной Дамары, а на востоке леса и равнины, Кормантира. Они были вольны идти куда угодно, вместе, предоставленные лишь самим себе. Это был началом. И на этом пути у них было несколько важных дел. Скоро они увидят свою дочь, а он возьмёт её на руки, эта мысль заставила едва ли не дрожать от ожидания. Но всё же он позволил себе маленькую слабость, просто насладиться этим моментом. Здесь и сейчас, вздохнуть полной грудью когда знаешь что жизнь прекрасна, полна счастья, радости и добрых надежд. И можно просто встать крепко обнять любимую жену, понять, осознать, ощутить, что ты самый счастливый в мире человек. И стоять так казалось, вечность. Это было тем ради чего стоило сражаться, это было тем что он будет ревностно защищать, теплота её улыбки грела лучше солнца, а душа горела ещё ярче. Как и его собственная. Остановись мгновение, ты прекрасно. Даже если бы это было всего мгновение, всего одно мгновение, ради него стоило жить. Эта была самая счастливая жизнь. Но как мечта на расстоянии протянутой руки, было, и осознание что многое их ждало и впереди.

Простояв так некоторое время, он неожиданно схватил её, и взяв на руки несколько раз прокрутился вокруг своей оси, не в силах устоять перед наполняющим его чувствами, боясь потерять, а может и не веря во всё это.

-Этот день наступил, -Он и не сомневался что она поймёт что именно он имеет ввиду. -Он улыбается нам, лучезарной улыбкой нового солнца. Не будешь скучать?

Рисса ощущала себя странно. Исчезло постоянное напряжение, выматывавшее и натягивавшее нервы тугими струнами, исчезли старые страхи и на их место не пришли новые. Волшебница наслаждалась непривычным ощущением покоя и счастья, проникавшим в душу с каждым биением сердца любимого, теплом его рук. Радостный смех улетел к небесам, славя искреннюю любовь.

- Я буду скучать по Каури и Лирлин. И надеяться, что им выпало столько же счастья, сколько и нам, милый, - шепнула Рисса на ухо клирику. - А у нас впереди столько всего, что скучать будет просто некогда. Сначала заберем мою дочь, а потом отправимся искать место для дома. Или наоборот?

Тихий шёпот и смех любимой разогревает сердце и желания, скучать теперь, когда им столько всего нужно сделать, они действительно не будут.

-Мне не терпеться её увидеть и взять на руки. Но ради того чтобы привести её в уже наш дом я готов подождать. И... -После этих слов он сделал глубокий вдох и выдох, вновь прокрутившись но уже медленно и плавно, словно давая возлюбленной осмотреть это место получше. -Знаешь, мне почему то кажется что нам не нужно далеко ходить. Непривычно наблюдать это место после всего, но, меня оно всегда привлекало. Тихий и спокойный край, где живут добрые и отзывчивые люди, и те кто раньше жил путешествиями и приключениями. Думаю, волшебнице и клирику здесь найдётся местечко. Как думаешь?

Рисса снова рассмеялась, легко и беззаботно, отпуская на волю последние крохи темных страхов и сомнений.

- Я думаю, это замечательная идея. Мы даже можем найти ту сосну, надеюсь, она существует в реальности, - лукаво подмигнула мужу Рисса. - Но тогда все равно сначала надо заглянуть в Сузаил. Уничтожить то, о чем я тебе говорила и забрать мое золото. Постройка дома весьма затратное мероприятие.

Илларион ответил тёплой улыбкой на завуалированное предложение любимой, заманчивое как никогда.

-Надеюсь на это, но уверен что здесь их здесь не мало, и мы вполне можем найти подходящую нам. –И ему и самому пришлось и самому рассмеяться, чтобы скрыть лёгкое смущение и остановиться после уже было сложно. Стоило только взглянуть в её счастливые глаза, увидеть живую и радостную улыбку, и услышать её смех похожий на журчание ручейка, заразительный и приятный. Ничто сейчас не играло роли, ему просто хотелось смеяться вместе с ней, как после многих бутылок вина, смеяться и радоваться, не обращая внимания, ни на что. Смеяться глядя в её глаза, и видя непонимание прохожих по сторонам. Безразличным было все, что подумали бы они, только им вдвоём знали о причинах, они были счастливы и мир приобретал новые краски, только это было важно.

-И скоро у нас не будет причин под ними прятаться. –После этих слов он замолчал всматриваясь в её глаза, и то как тёплый ветерок ерошил её волосы. И там, чуть позади, на расстоянии вытянутой руки, пробуждалась жизнь после долгой ночи. Царственное солнце воцарялось на горизонте, и лёгкий туман таял перед его взором. Какая-то кошка, грациозно тянула к нему лапки. Сонные птицы выбирались из своих ночных укрытий. А воздухе уже витал лёгкий, едва уловимый аппетитный аромат свежей выпечки. Что-то простое и чудесное было во всём этом, неуловимое взору. Всё со временем приходит в норму. Теперь всё будет хорошо. Взгляд стал собранным, решительным, но не менее счастливым. Да, дом. Может быть сейчас он присматривал место где он будет? Понадобиться золото, дико жалким было то что он не мог в полную меру, вложиться в этом сам, но точно знал что сделает это поздней и сам заложит фундамент.

–За подарок Эльминистера можно выручить не малую сумму, не думаю что старый волшебник сильно расстроиться на этот счёт узнав куда оно пошло, а на память сохраню тот с которым прошёл этот путь. Значит, вперёд, сожжём последние мосты.

Рисса еще раз улыбнулась, с легкой обидой.

- Не будет причин прятаться под соснами? Значит, я так быстро перестану быть для тебя притягательной? Мне нравятся лесные прогулки с тобой, Иллар. А тебе? - лукаво приподняла бровь волшебница, но не стала продолжать игру.

- Я поняла, что ты имел в виду, любимый. Да, скоро у нас будет своя спальня с широкой кроватью. И это просто замечательно. Вперед, в Сузаил!

Илларион сначала тоже посмотрел с лёгкой обидой, но затем неожиданно коротко поцеловал её, и лицо его расцвело в лукавой улыбке когда он хитро заглянул её в глаза. .

-Очень нравятся, и у меня на них большие планы. А я ещё не настолько стар чтобы от них отказываться, и перестать обращать внимания на свою красавицу жену. Боги ещё не лишили меня зрения, чтобы видеть и любоваться ею. Или ты думала иначе?.. -Теперь уже он подмигнул.- Тут должно быть ещё много интересных мест помимо сосен, леса скрывают много тайн. На юг правда ходить нам не стоит, говорят там водятся большие пауки, а пауков в моих планов нет. И мы может теперь больше не прятаться, за нами не будет подглядывать Сил, и никто не потревожит теперь нашего счастья. А сейчас вперёд в Сузаил! -Тихо крикнул он готовый донести любимую куда угодно.

- С тобой рядом я готова свернуть горы, любимый, - шепнула Рисса в ответ, улыбнувшись.

Сузаил встретил их пасмурным небом и противным моросящим дождем. Впрочем, Рисса только поморщилась, едва отметив неудобство. Магия Эльманистера переместила их к самому порогу особняка Саккариссы. Волшебница решительно отказывалась называть это место своим домом. Свет не горел и казалось, что украшенные изящными витражами окна пристально и угрожающе всматриваются в незваных пришельцев. Нахмурившись, Рисса толкнула входную дверь. Заперто. Как и следовало ожидать. Из призванного саквояжа на свет появился вычурный ключ гномьей работы. Короткий щелчок механизма и поворот ключа отворили дверь, открыв проход в заполненный тьмой коридор. Поежившись, волшебница сосредоточилась и вызвала светящийся огонек, разогнавший темноту по углам.

- Пойдем. Гостиная прямо по коридору. Стена Боли тоже там. Сейф в спальне, - боль прошлого снова накатила на Риссу и фразы выходили короткими, рублеными, показывая, насколько большие усилия прикладывает Рисса, чтобы держать себя в руках.

Илларион вступил в мир за тёмной гранью портала, с ощущением будто входит в иной мир, мрачный, серый, угрожающий, словно липкий старый кошмар который преследует и после пробуждения, заставляя возвращаться в него раз за разом. Это был просто город, просто дом, но кошмар, в котором она жила был реален, как и воспоминания об этом месте. Кошмар, в котором она теперь была не одна, кошмар который они пришли уничтожить раз и на всегда. Вслед за магическим огоньком озарившим мрачную полутень, вспыхнуло и бело-голубое пламя из которого родилась птица которая когда-то освящала им путь в разрушенном Миф-Дранноре, среди замшелых от времени руин. Подобная ассоциация могла быть забавной. Тогда за один день им довелось увидеть неумолимое дыхание времени и перемен. Саккарисса обещала ему показать те фигурки, а он ещё не знал что увидит, теперь знал, и это сбывшиеся обещание обернулась совсем не так как она хотела. Совсем не так. Илларион кивнул, и крепко обнял любимую улыбнувшись ей, веря что улыбка простая и искренняя окажется сильней чем мрак воспоминаний. И они сильней.

-Теперь всё хорошо. Теперь это лишь дыхание призрака.

С коротким стоном Рисса прижалась к такой родной и знакомой груди, черпая силы в объятиях любимого и стояла так, какое-то время. Потом отстранилась, глаза ее сверкали.

- Ты прав. Пойдем, нам многое надо сделать.

И первой пошла внутрь, твердо намеренная покончить с кошмаром ее жизни навсегда. Внутри было неожиданно уютно, несмотря не слой пыли повсюду, видимо, нанятая прислуга больше не приходила, когда хозяйка дома исчезла. Доски из редких сортов дерева, красивый столик и обувная стойка в прихожей вкупе с оружейным шкафом для гостей, пришедших с личным оружием, покрытые причудливой резьбой. Как оказалось, не абстрактной, если вглядываться резные изгибы долго, они складывались в подобия искривленных в крике дикой боли лиц. Весь дом был гимном, восхваляющим Ловиатор, ее храмом в миниатюре. Метнувшийся вперед огонек Риссы и "птица" Иллариона осветили просторную гостиную, высветив огромные стеллажи с бумажными фигурками над и по бокам камина. Короткий взгляд волшебницы и аккуратно сложенные в нем дрова вспыхнули бездымным пламенем, постепенно наполняя комнату теплом и окончательно рассеяв тьму.

- У нас не так много времени, как мне хотелось бы, кто-нибудь заметит свет и сообщит страже, что я вернулась. К моменту, как сюда кто-нибудь заявится, здесь должен быть только пепел. Помоги мне уничтожить...это.

Рисса запнулась и стала кидать покрытые выцветшими бурыми пятнами фигурки в огонь.

Входя в её дом он испытывал странные ощущения, наверное, в первую очередь это было волнительно для него и дли неё. Это была большая часть её жизни, то место которое она любила, место в которое хотела вернуться, место которое называло своим домом. А дом, зачастую является отражением человека и его души, и с этим было сложно не согласится. С первых шагов его преследовало странное наваждение, будто он уже здесь когда-то, а быть может, просто ощущал неуловимое знакомое присутствие, как ни странно, но даже запах, отголоски любимых ароматов и духов ощущались даже сейчас. И холодок пробегал по сердцу, когда взглядом он утыкался на детали, детали её неуловимого присутствия, дыхание призрака которого больше нет. Оно ощущалось здесь во всём, но... Он не обращал внимания на это, проводя пальцем по шкафам и столу неосознанно он искал что-то другое. И поймав себя на эти мысли, он понял что за наваждение его преследовало. Воспоминания их первой встречи, тогда на лесной поляне, когда уже были повержены противники, и он мог осмотреть внимательней тех с кем его свела судьба. Она была красива и привлекательна этой своей особой, в чём-то манящей а в чём-то отталкивающей красотой, аккуратной, строгой с чём-то мягкими а в чём-то хищными чертами статной чёрной пантеры, что-то особенное. Чувствовался характер, сильный внутренний стержень, сила, умение показать себя.. А вместе с уверенность в себе и ум в карих глазах, и мрак. И эти же черты он примечал и здесь во всём. И он упрямо искал что-то, светлое, то что связало их вместе навсегда. Что-от неё, нет от Саккарисы, что любила она, это была часть её жизни, и он хотел узнать её, несмотря на всё ему хотелось узнать то чем она жила, больше узнать о ней, и не было того что могло бы отвратить её от него. Просто он хотел знать, и разделить это вместе с ней. Не хотелось чтобы она что-то прятала от него в страхе того что он не одобрит. Да и сам боялся этого с её стороны. Но в их новой жизни, страху не было места.

Этот стеллаж мог напугать его раньше, вызывать отвращение. Но сейчас он смотрел на него иначе, с решимостью и вдохнув полный грудью, отправил первую фигурку в огонь шепча слова молитвы. И всё же почему-то решил задать вопрос. -Можно выиграть немного времени если я скрою свет пеленой тьмы. И... Может сжечь вся прямо так? -На устах появилась лёгкая улыбка, в ладони уже знакомое ласковое бело-голубое пламя. -Сразу, раз и навсегда.

- Ты можешь? Это было бы замечательно! Я сейчас, только заберу драгоценности на постройку дома и...еще кое-что.

Улыбнувшись мужу, Рисса исчезла в боковом коридорчике, ведущем к спальне. Вскоре оттуда послышались звуки, как будто сдвигали что-то тяжелое. Еще через десяток минут волшебница вернулась обратно, держа в руках приличных размеров шкатулку. Было заметно, что время оставило на ней свой тяжелый след.

- Вот. Единственная фамильная реликвия, которой я обладаю. Все, что осталось мне от мамы, - не удержала всхлип Рисса, поднимая крышку.

Как ни странно, сами гребни выглядели новехонькими, как будто их сделали вчера.

- На них сложное заклятье, сохраняющее их целыми. Прапрабабушка зачаровала, - пояснила Рисса.

Улыбка любимой, лёгкая и счастливая окончательно разогнала окружающий мрак и царившее странное ощущение, он не знал, что именно скрывается за ним, избавление? Прощение? Очередная маленькая победа? Но знал что это важно для них. И он не рискнул сделать это один, призвав теневую завесу и скрыв ею своё их присутствие в доме он терпеливо ждал возвращения возлюбленной и не смог сдержать улыбку по её возвращении. Та маленькая радость для неё которую он искал здесь. Всплывёт на короткий миг в памяти горечь в словах о её рассказах, о злой судьбе. Но теперь всему это настал конец, и величайшее счастье для него было знать, что она верила в это, и знала. И что старая боль и кошмар больше не будет преследовать её.

-Красивые. -Удивиться конечно, зачем нужно столько разных гребней, аскетичному клирику понять такое бывает сложно. Но это он скроет за искренней доброй и мягкой улыбкой, не важно, потому что это. Память о бабушки и матери,

радость её в глазах, а значит и его собственную было сложно переоценить. Даже глупым и грубой покажется та мысль. -И теперь я точно кажется, знаю от кого у тебя такие красивые волосы. И спросить хотел, если ли здесь что-то чтобы ты хотела сохранить или забрать. Должно же было быть что-то.

Неловкие вышли слова которые сейчас было трудно подобрать, надеялся что их сможет заменить улыбка. А вместе с ней блеснёт серебром и святой символ в его руках и божественное пламя милостивое небесное Илматера стремительно охватит стеллажи, освобождая фигурки от застывшей боли. Наверное так и должно было быть.

- Драгоценности и золото я упрятала в саквояж, - пояснила Рисса, призвав вышеупомянутый саквояж и положив в него шкатулку. Вспыхнувшее пламя отразилось в глазах волшебницы, высветив бриллианты слезинок в уголках глаз.

- Больше меня здесь ничего не держит. Спасибо, любимый, - вдруг порывисто обняла Рисса мужа. А пламя меж тем жадно пожирало бумажные фигурки и, казалось, если прислушаться, за его треском можно уловить вздохи облегчения, когда освобожденные души устремлялись ввысь вместе с дымом.

Не это он ожидал услышать, но наверное теперь это было не важно, теперь их ждала новая жизнь которую они построят на счастье и любви, оставив тёмные призраки прошлого позади. И в этой жизни, их ещё ждёт много светлого. Он хотел, чтобы она чувствовала себя свободной, и сейчас как никогда хотел сделать её счастливой, каждый день. И начать с этого момента, крепко приняв её в свои объятья и поцеловав, стряхнув слезинки с её щёк.

-Не за что, любовь моя. Я счастлив и моя душа рада за тебя, теперь ты окончательно свободна. Ну... почти, если не считать меня. Обещаю, теперь у нас всё будет хорошо, только хорошо. И знаешь -Тут он неожиданно хмыкнул. -Глупость наверное.

Риссе казалось, что ее вот-вот разорвет на части, потому что как справляться с накатывавшими чувствами она не знала, с головой погружаясь в до конца непонятные эмоции и держась только за счет самоконтроля. Хотелось многого сразу и Риссе потребовалось нешуточное усилие, чтобы оставаться на грешной земле, а не парить в облаках счастья.

- Что такое?

-Ну... -Илларион сдерживая неожиданно замялся глядя на пляшущие языки пламени. -Нет, это глупость. Но если посмотреть со стороны, то мы похожи на пару подростков которые забрались в чужой дом, спрятались, и устроили небольшую пакость. Это кажется забавным

Рисса тихо рассмеялась.

- Наверное. Но для меня это совсем другое. Месть за все, что было, уничтожение всей той боли и ужаса, которые щедро впитали эти стены. Так надо.

Волшебница какое-то время смотрела на пламя, пока треск огня не стал постепенно сменяться ревом.

- Пойдем. Я не планирую погибнуть в огне. Нас ждет Инанна.

-Я знаю. -Сказал он кивнув и прижав её к себе чуть крепче, конечно знал и понимал это простое желание, так было надо, и так было правильно. Хотелось лишь того чтобы всё грусть и боль сгорели в этом огне, который уже порядком разбушевался и готовился укусить за носки. -Пошли, а то и в правду придётся бежать, не хотелось бы повторения истории с той башней.

Рисса лишь кивнула и теснее прижалась к Иллару, алкая родного тепла. Они так и вышли из дома вместе и ни один не оглянулся назад. Эта глава жизни Риссы была закончена навсегда. Вуаль тьмы дала им достаточно времени, чтобы уйти подальше, так что когда в районе дорогих особняков забил колокол и засуетились пожарные команды, двое путников уже были на полпути к выходу из города. Их ждал Ашгад.

Семилетняя девочка припала на одно колено, пристально вглядываясь в заросли. Неожиданно серьезный взгляд голубых глаз (чистота и глубина которых поражала всех, кому довелось глядеть в них) замечал малейшие мелочи, вроде колыхнувшейся без ветра травы или дрогнувшей ветви кустарника, отмечая путь сегодняшней добычи. В руках у девочки был детский лук. Не самый сильный, но смертельно опасный для мелкой живности. Каким-то своим чутьем поняв, что время пришло, девочка неожиданно изогнулась всем телом, вставая на ноги и буквально бросая стрелу вперед. Крупный заяц, так несчастливо для себя попавшийся юной охотнице, рухнул на траву, получив стрелу прямо в сердце. Улыбнувшись (и тем самым став практически неотличимой копией своей матери), Инанна прицепила зайца за уши к поясу, где уже висела парочка тушек его товарищей по несчастью. Оценив добычу, она решила, что на сегодня хватит и пора возвращаться в приют. Инанна никогда не называла его домом.

- Она скоро вернется с охоты, почтенная госпожа, - дородная матрона подобострастно поклонилась Риссе, хотя та и не понимала, с чего вдруг ей оказывают такой прием.

- Хорошо, мы подождем, - с улыбкой заверила волшебница смотрительницу приюта и вышла во двор, к Иллару. - Она на охоте, скоро придет, - с гордостью произнесла Рисса.

Илларион же облокотившись об стену с счастливой улыбкой наблюдал за резвящийся детворой, жрецы и священнослужители были частыми гостями в приютах, приходя в поисках тех детей что проявляли желание и способности служить волей божеств, и дети уже привыкшие к этому и уже расправившись с принесёнными гостинцами почти не обращали на него внимания, видимо ожидая что он ещё скажет своё слово вечером, по своей же воле никто подойти пока не решался, а может быть те дети что постарше сейчас гадали какому богу служит очередной пришедший проповедник, но те что постарше, конечно же заметили и уже обменялись слухами о том что он пришёл не один. Некоторые, несмотря на возраст, могут быть весьма прозорливы, и ему об этом было хорошо знакомо, по себе. Крики, возгласы и считалки со двора доносились до него словно из того забытого времени, которое зовётся детством, когда можно веселиться, дурачится бегать сломя головы и слушать удивительные истории по вечерам, те времена когда ещё не началось его обучение и когда ещё было дозволено оставаться ребёнком. Сейчас, он уже мало что помнил о тех днях в приюте до того как его забрали в монастырь и многое забылось спустя года, но каким-то чудным образом, многое казалось знакомым, пропитанным тем самым ощущением и воспоминаниями из той самой поры, хоть это был и другой приют, инстинктивно он понимал и других детей. Как и они своих родителей он никогда не знал, его семьёй были другие дети, наставники и настоятель, другого он просто не знал пока не подрос и просто не задавался вопросом что может быть как-то по другому, и наставники прилагали для этого все усилия. А когда он уже подрос и стал многое понимать, и задаваться вопросами, прошло уже немало лет и было уже слишком поздно что-то менять или искать ответ. И радовался тому что имел. И может быть именно это выливалось в желание самому завести ребёнка и подарить родительскую заботу. Но несмотря на это, осознание того что у него есть дочь, было волнительным. Ему натерпелось увидеть её.

-На охоте? -С улыбкой и удивлением переспросил он отмечая вместе с тем и ту гордость с которой были произнесены эти слова. -Даже не знаю что сказать... как всегда у меня нет слов. Как думаешь, она унаследовала дар Искусства?

- Пока не знаю, - покачала головой Рисса. - В принципе, способности должны были бы уже проявить себя, но матушка Дэленн ничего об этом не упоминала.

Волшебница еще раз обвела взглядом двор и непроизвольно улыбнулась, проникаясь светлой атмосферой этого места. Дети есть дети. И вздрогнула, когда с улицы раздался отчаянный детский крик "Помогите!", прерванный звуком пощечины. Каким-то внутренним чувством она уже знала, чей это крик. Расстояние до калитки она преодолела не помня себя, на одном дыхании, выскочила на мостовую, вбирая в себя развернувшиеся на улице события.

Инанна гордо шла по улице, лук за спиной, трофеи болтаются на поясе в такт шагам, уже предвкушая, как ей будут завидовать девчонки и мальчишки. Поэтому чужие руки, грубо схватившие ее и зажавшие рот, стали для потерявшей бдительность девочки полной неожиданностью. Тем не менее, она быстро опомнилась и укусила нападавшего за ладонь. Не ожидавший этого мужчина выругался и отдернул руку, дав ей возможность позвать на помощь. А потом ее развернули и она получила удар наотмашь. Из глаз как будто сыпанули искры, левая щека онемела, девочка рухнула на камни мостовой, больно ушибив правый локоть и бок.

- Как смеешь ты, тварь, кусать руку, тебя кормящую! Это мой отец содержит этот приют! И ты будешь делать, что я хочу! Поднимите ее!

Инанна похолодела, узнав говорящего. Баронет Эрнан дю Квесси, непутевый отпрыск барона, владевшего здешними землями и проявлявший нездоровый интерес к малолетним девочкам. Обычно после этого интереса они пропадали навсегда. Она попыталась встать на ноги и бежать, но двое слуг баронета не дали ей этого сделать, сноровисто скрутив девочке руки за спиной. Именно в этот момент калитка с треском распахнулась и на улицу выскочила черноволосая женщина, как две капли воды похожая на Инанну. Та удивленно округлила глаза, забыв даже про боль в безжалостно заломленных руках.

"Моя дочь уже охотится" Странные чувства вспыхивали при этой мысли, лишь одна тревожная мысль не давала ему покоя в ту секунду - как она отнесётся к ним? Так хотелось увидеть её, задать множество вопросов. А затем неожиданно раздался крик. И всё внутри сжалось. И судя по вмиг изменившемуся лицо Риссы, у них в голове возникла одна мысль. И он сам тут же сорвался тут же сорвался с места. Целый вихрь в проснётся в его голове, он ожидал, что их встреча будет другой, но это было не важно. Единственное он понял сразу, ребёнку грозит опасность. И это была его дочь. Больше инстинктивное чувство нежели чем что-то иное, молниеносно сформировавшиеся в простую и ясную мысль, и заполнившая всё сознание. Все вопросы, отпали в одно мгновение. Раз и всё. Его дочери, ни в чём ни по винному ребёнку, угрожали, её ударили.

-Отпустите её. Немедленно. -Это была не просьба, не угроза, а скорее приказ, холодный, жёсткий и острый, как и взгляд золотистых глаз. Он не стал ждать и сразу пошёл вперёд. Видят боги он не любил насилия, и всегда старался найти компромисс, решить всё мирно если была на то возможность, стараться пока оставалась на то возможность. И было не так много вещей, которые заставляли его действовать быстро и решительно, заставляющего его превратится из просто клирика, в инструмент божественной воли и праведного гнева, ведомый догматом бога, пробуждая ту силу что была сильна в его крови. Бить ребёнка, он никогда не позволил бы, это было не правильно, немыслимо. Жестокость что выворачивала его, бессмысленная, дикая жесткость. Да ещё и девочку... Это по сути уже ничего не значило, только всё усугубляло. Достаточно было только этого чтобы вмешаться. Это чувство редко вспыхивало в нём, в иные моменты если ситуация требовала, он мог сдержаться. Но сейчас об этом не могли идти и речи. Хотя бы по той причине потому что он не видел на то причин. Это была его дочь. Его дочь, пускай она об этом ещё не знала, но так похожая на свою мать. Он понял это уже давно, но сейчас увидев её мельком, внутри словно что-то щёлкнуло, словно давно отсутствующая деталь отлаженного механизма, наконец встала на место. И в этот механизм попала соринка.

Холеное высокомерное лицо, печатка на пальце, грань которой в крови, порочные мысли в глазах. Сейчас каждая мелочь становилась неопровержимым выводом, подтверждавшим мысли Риссы. Но приговором этому хлыщу стали его собственные слова.

- Как смеешь ты, смерд, отдавать мне приказы! - взвизгнул баронет, сорвавшись на фальцет. Простая и ясная картинка, уже заранее представленная им в воображении, рассыпалась мириадами осколков и приводила его в исступление. - Слуги! убейте этого олуха и можете развлечься с его шлюшкой, пока я распечатаю эту конфетку, - небрежно взмахнул рукой Эрнан.

Это стало последней каплей. В глазах Риссы вспыхнуло голубоватое пламя и баронет осекся, поняв, что спутал посох мага с обыкновенным дорожным.

- Этот мой, - голос Риссы изменился, всякое тепло ушло из него, остался только мертвящий холод. И она не просила, просто извещала супруга об уже свершенном. Рисса начала с короткого силового импульса, сбившего юношу с ног и протащившего по мостовой, немилосердно приложив в итоге о фонарный столб. Волшебница пошла вперед, коротко ткнув пальцем в сторону трех слуг, бросившихся на нее, пытаясь защитить своего господина и те рухнули навзничь, мертвее камня мостовой, на который упали. Перестав быть Саккариссой, Рисса не растеряла своих смертоносных умений.

- Ты не умрешь быстро, обещаю, - Рисса не обратила никакого внимания на слуг, державших Инанну, зная, что с ими займется любимый. Сейчас ей надлежало разобраться с посягнувшим на ее дочь.

- А вот этого говорить не следовало, - строгим голосом качнув головой, ответил Илларион людям, но всё же с нотками сожаления в голосе, до этих слов у них и были шансы уйти живыми, теперь их уже не было. Упавшие на мостовую тела и отголоски оборванных серебряных нитей подтвердили его мысли, ему не хотелось, чтобы всё заканчивалась так. А ещё больше не хотелось чтобы это делала она, и чтобы Иннана видела всё это. -Не бойся, закрой глаза. -Скажет он ей подойдя ещё ближе и отступать не собирался, с каждой секундой подбираясь всё ближе, и готовясь к рывку, храни боги их от очередной глупости, он им этого не простит, не сможет. Увидев всплеск магии двое слуг было отступились но вскоре, может быть и из страха опомнились но было уже поздно, он был уже рядом.

-Не бойся, закрой глаза. -Скажет он быстро прежде подойдя ещё ближе, отступать он не собирался, и ошибкой было считать его безоружным. Увидев всплеск магии двое державших было отступились, но вскоре опомнились, но было уже поздно, всё произошло быстро. Это были не профессионалы, выродки почувствовавшие безнаказанность, что развращала не окрепшие ума и души, а быть может эти просто боялись сказать что-то против, просто выполняли приказы, да нет же. Они что-то кричали, но он не слушал, и вот у первого сдали нервы, блеснула сталь и последовал неловкий колющий удар, он уже ожидал этого, предчувствие предупредила его о внезапном нападении и он отпрянул, быстро сократив разделяющую дистанцию, одной рукой сжав предплечье а другой голову. Послышался сдавленный крик а затем вспышка белого света скрыла черты его лица а звон проглотил крик. Тело сонным мешком упало на землю, а затем почти что тут же к нему присоединилось ещё одно. А затем тихий шёпот скажет "Всё хорошо" И тёплая ладонь коснётся на мгновение детской щеки целительным прикосновением, и всё пройдёт. Изверги. За такое полагалась виселица или каторга, но голубой крови многое сходило с рук. Видимо боги ещё имели на них планы.

-Стой! Не надо! Он не стоит того.

Короткий взгляд в сторону подтвердил, что дочери уже ничего не угрожает. Рисса снова взглянула побледневшего баронета, обдумывая слова Иллара и покачала головой.

- Оставим его в живых и дети снова будут страдать. Нет, Иллар, он умрет. Вопрос только в способе.

Инанна потрясенно наблюдала, как волшебница без всякой жалости разбирается со слугами баронета и им самим, что пропустила момент, когда ее спутник с золотистыми глазами вдруг оказался рядом. Она не стала закрывать глаза, боясь пропустить что-нибудь. Рожденная от воина, Инанна не боялась боли и крови. Но их и не было. К ее удивлению, мужчина даже не стал обнажать оружие, утихомирив державших ее слуг голыми руками. Ну, почти. Ощущая на лице ласковое тепло целительной магии, Инанна произнесла, глядя на черноволосую женщину:

- Мама? - и неуверенно перевела взгляд на клирика, - Папа?

Илларион с трудом оторвал взгляд от дочери и посмотрел сначала на Риссу, а затем на этого аристократа, растелителя малолетних. Нет, речь не шла о сохранении его жизни, подобными действиями люди сами выносят себе приговор. Приговор, который возможно и так слишком долго шёл, ибо по его уверенности, словам, можно было сделать вывод что делал он это не первый раз. Стоило взглянуть в глаза, вспомнить его слова, подумать... Нет. И не было разницы между намерением и деянием. Речь шла о другом, впрочем, теперь это уже было не важным, в этом был и его долг. Порой, чтобы мир стал чище, нужно поработать и мечом. Но внезапный вопрос неожиданно прервёт его мысль. Такой вопрос не услышишь каждый день, и жаль, что это мгновение было омрачено бандой каких-то ублюдков, и тем что он сейчас должен будет сделать. Всё же поймал сейчас себя на мысли что сложно было сказать слово и вместо этого в ответ на неуверенный её взгляд, ответит доброй и уверенной улыбкой.

-Да. Мы пришли и теперь всё будет хорошо, осталось совсем немного... -После этих слов он ещё раз улыбнётся и встанет. -Если приговор смерть, то нечего думать над способом и превращать это во что-то ещё отравляя душу ядом. Суд богов, над душой твоей свершиться, моли Сломанного Бога в благословении на последний путь. -С этими словами он решительно направился к баронету чтобы оборвать его жизнь в белом пламени.

- Да, дочка. Я твоя мама. Прости что шла к тебе так долго.

Рисса отошла от баронета, повернувшись к Инанне. Сейчас перед ней были только небесной чистоты глаза дочери, юноша отошел на задний план. Зря она забыла пословицу "не загоняйте крысу в угол". Эрнан уже достаточно пришел в себя, чтобы понять, что пощады ему не будет. И твердо вознамерился отомстить, пока может, кинувшись на так опрометчиво подставившую ему спину волшебницу с кинжалом.

Но мести его не было суждено свершиться, перламутровое свечение заструился вдоль тела Иллариона, потёк по плечу, по руке, влился в сжатый кулак... И громовой удар сотряс воздух, пространство взорвалось, разлетелось на мелкие осколки в золотистой вспышке молнии сорвавшиеся с рук клирика. Свет и молния, словно копьё вонзился в тело юноши и то рассыпаясь ворохом золотистых искр в белом сиянии отлетело назад на несколько ярдов и упало на мостовую рассыпавшиеся прахом костями. Сияние угасло, оставив лишь тлен и дым. Вот и всё. Лишь усталость, откат и осознание содеянного накатится с волной после применения одной их самых разрушительных способностей.

-Вы целы?

Расширившиеся от ужаса зрачки Инанны подсказали Риссе, что у нее за спиной происходит что-то опасное для волшебницы. Но Рисса хладнокровно не стала оборачиваться, лишь наложив на себя магический щит и всецело доверяя мужу. Он не подвел, щита ничто не коснулось, пока волшебница обнимала свою дочь, закрывая ее от возможной опасности собой. Позади громыхнуло. Рисса ощупала дочь, убедившись, что та невредима и повернулась к любимому.

- Мы целы. Спасибо тебе.

Инанна с восторгом смотрела на клирика, применившего боевую магию.

- А ты научишь меня так делать...папа? Вы ведь пришли забрать меня домой?

Она уже звала его папой, и счастьем было слышать эти слова, и в ответ он улыбнётся им обоим. Странно что их знакомство, внезапно началось с убийств. Но видят боги эти люди это заслужили.

-Конечно мы пришли забрать тебя домой, и кажется нам теперь придётся поторопится.

Голова у девочки шла кругом. Еще утром она была одной из сирот, одинокой даже среди толпы и с жгучей надеждой в сердце, что найдется родной человек, который станет ее семьей. Что ее мама вернется и заберет ее к себе в красивый дом где они вместе будут жить долго и счастливо. И вдруг эта надежда стала реальностью. Инанна была готова идти куда угодно, лишь бы с ними, что и подтвердила, крепко-накрепко вцепившись в руку Риссы, будто боясь, что ее снова бросят, как ненужную вещь. Рисса с болью в сердце погладила девочку по черным волосам, главному отличительному признаку их семьи. Сколько бы девочек не рождалось, они всегда обладали роскошными иссиня-черными волосами и Инанна не была белой вороной в этом плане.

Поняв, что все уже закончилось, на улицу вышла тут же всплеснувшая руками и заохавшая матушка Дэленн.

- Боги на пороге! Что тут случилось!

Рисса не дала ей особо задуматься, сразу перейдя в наступление.

- Матушка! Я забираю свою дочь и ухожу. Вот, возьмите это в награду за то, что заботились о ней все это время.

Волшебница не глядя щедро сыпанула женщине золотых монет и с улыбкой взглянула на дочь.

- Инанна, тебе нужно что-нибудь взять с собой, прежде чем мы уйдем?

Девочка лишь покачала головой.

- Все мое сейчас на мне.

- Хорошо.

Рисса оглянулась на мужа, глядя с благодарностью и нежностью.

- Веди нас.

-Божий суд. -Коротко добавил Илларион к вопросу о том что только что произошло. Может это было и громко, но в действительности так оно и вышло, минутой позже, минутой раньше и всё могло бы закончиться иначе. Правда теперь им нужно было уходить, оставив приют с теми бедами что они натворили, оставалось молиться чтобы боги не оставили детей в несчастье, а барон не оказался через чур мстительным, и не стал бы мстить детям и работникам приюта... С этой мыслью Илларион ещё раз хмуро огляделся, и коротко шепнул Риссе:

-Надо будет после сюда вернуться.

Бежать он не планировал, но поторопиться стоило, но прежде он вспомнил про маленький сладкий подарок что они припасли для дочки. -Ты уже каталась на лошадях? С кем поедешь со мной или с мамой? И точно не с кем не хочешь попрощаться? -После этих слов и сам ненадолго удивиться себе, они так долго ждали этого, но всё же это было непривычно и волшебно, хотя им всем ещё предстояло многому научится. Попутно приметит что их дочь оказывается было отличной охотницей, и уже в таком юном возрасте пришла с внушительной добычей. А сейчас им нужно будет сделать небольшой крюк уехав в противоположном настроении а затем развернуться где-нибудь лесом чтобы сбить с толку погоню если она будет. Хотя возможно имело бы смысл остановиться и в городе. С другой стороны прятаться он тоже не желал. Сейчас их путь лежал домой. В их новой дом.

-Теперь пора домой, ты знаешь, куда мы едем? Мы едем в Долину Теней. Тебя там ждёт сюрприз.

Рисса коротко кивнула.

- И убедиться, что барон не наломал дров. В принципе, не должен. Матушка Деленн! Если вас будут спрашивать об Инанне, рассказывайте все невозбранно, в том числе и то, что здесь была Рисса из Кормира. Думаю, после этого вопросов резко поубавится.

Казалось, еще чуть-чуть и от взгляда девчушки можно будет разжигать костер, таким восторгом они светились. На лошадках? А можно я сама на пони поеду, рядом с вами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Внезапно она застыла, будто вспомнив о чем-то и, быстро метнувшись назад, четко вытащила из толпы детишек, собравшихся у калитки поглазеть, как забирают Инанну, невысокого, но крепко сбитого паренька, отдав ему зайцев и чмокнув в щеку на прощание, что-то шепнула ему на ухо. Паренек покраснел до самых кончиков ушей и уверенно кивнул, провожая взглядом Инанну.

- Я готова, - серьезно и важно заявила девочка, с обожанием глядя на своих родителей.

Илларион тихо хмыкнул слушая последнюю речь Риссы, Риссы из Коромира, интересно, сколько вопросов убавилось узнав что она была в присутствии клирика Илматера. Теперь это было не важно, там, дома, их уже ждала новая жизнь. Всех троих. Жалко было что они не могли забрать и всех остальных детей.

-Готовы? -Ещё раз спросит после того как поможет им забраться и счастливо улыбнётся. -Тогда в путь!

Рисса счастливо улыбалась, трогаясь в путь, впереди ее ждало будущее. Яркое, интересное, счастливое, ведь ее дитя и муж рядом. Она не сомневалась, что их всех ждет еще немало трудностей, но была уверена, что вместе они справятся. Обязательно.

Изменено 15 мая, 2014 пользователем Nevrar

Nevrar · 15 мая, 2014

Величавое солнце, словно маленькая принцесса, пробуждалось где-то за окном, сонно протягивая свои лучи-ручки через горизонт ощупывая ночную мглу перед своим пробуждением, или наоборот, стараясь натянуть её на себя как тёплое и пушистое одеяло чтобы поваляться ещё немножко. Может быть ещё рано вставать? Может быть дать людям ещё немного поспать и понежиться? Но старый, умудрённый жизнью петух с яркими перьями, словно наряд герольда, выглянет из курятника и хмуро глянет на горизонт думая. "Пора бы уже!" И вальяжно с горделивой походкой поднявшись на свой помост своим певчим и важным "Курака-реку!" Провозгласит наступление утра нового дня, как делал это сотни раз этого. И вот появиться первый, ещё одинокий лучик из-за холма, затем ещё один, и вот ночная мгла начинает отступать перед расцветающей алой зорькой, а из-за горизонта начинает выползать большое красное солнце, а вместе с ним загорятся алым очи феникса раскинувшего свои крылья переливающиеся золотом и багрянцем, освещая долину снопом разноцветных бликов. Храм жрецов Латандера всегда встречал новый день первым, знаменуя жителям Долины, что благословение Лорда Утра с ними...

Этим утром первым гостем был бойкий нежно-золотистый лучик мягкого рассветного солнца, он спешил и рвался чтобы подарить теплое каждому живому существу, успеть самому первым сразиться со тьмой. Спеша он влетел в комнату через узкую щель в неплотно закрытых занавесках и остановился, оглядываясь, прислушиваясь, не заметил ли его кто ещё? Нет. Сейчас они ещё сладко спали тепло, протягиваясь, друг к другу, и не заметили его присутствия. Это было хорошо. Он прокрался дальше в комнату и придирчиво оглядел своё косматое отражение в изящном зеркале, висевшем напротив окна в резкой деревянной раме. Видимо удовлетворившись скорым осмотром, стремительно метнулся навстречу самому себя, желая разбиться на тысячи огненных искр. Беззвучно ударившись о прозрачное зеркальное стекло, он действительно раскололся на осколки, которые разлетевшись по комнате рассыпались на мириады искр, и они озорными солнечными зайчиками - мягкими, бархистыми, шелковистыми, бросились врассыпную, словно стая букашек -мотыльков бросились в рассыпную.

Он любил эти мгновения, вознося молитвы и настраиваясь на новый день в первозданной тишине наблюдать за тем как пробуждается жизнь после долгого ночного сна. Как в неуловимо-короткий миг небольшое пространство их уютной комнаты наполняло то светлое и чистое, почти прозрачное дыхание первородной утренней свежести, которым начинала дышать их уютная комната, и как причудливо в лёгком сквозняке мешались запахи росы, влажной земли, медуницы и травы с ароматом хвои и смолы. Почти как в лесу, лишь оттенок только что спиленного дерева немного оттенял эти ощущения. Выбирая материал для спальни, они быстро пришли к выбору сосны, смотрелось хорошо и имело свой символизм, навевая приятные воспоминания которые они хотели сохранить. Этот запах для него запахом домашнего уюта, нового, чего-то счастливого и доброго и того что они вместе. И это было одной из самых приятных мелочей которым встречало его каждое утро. И этот запах и атмосфера, не думали покидать эти стены, под размеренным течением времени они чуточку менялись, становились домашними и дополнялись новыми чертами. Прошёл уже месяц с тех пор как их дом был готов, многие стеллажи в шкафах ещё пустовали. Некоторые вещи наживались только со временем. Как книги и воспоминания, которые ещё нужно было пережить и написать. С аккуратных ровных, порой робких строк, рождается любая история. Но затем она, порой и методом проб и ошибок, заживет своей жизнью со своей простой домашней счастливой атмосферой.

Возможно это Эльминистер подсуетился тогда, когда они вернулись в Долину, Марнгрим как правитель земель, выдал своё разрешение на поселение сразу и более того дал им возможность выбрать место с большим участком, здесь жило не так много людей, и новым соседям все были рады, что пришлось к делу поздней. Илларион, несмотря на свой горящий энтузиазм и желание, всё же ясно понимал, что в строении домов понимает далеко не так много как хотел бы, в этом деле, как и в любом другом, было много тонкостей и нюансов. Это не помешало ему найти знающих людей, посоветоваться и организовать работы. Друиды, которым он обратился по поводу дерева, оказались только рады такой просьбе и тем что обратились именно к ним, стражам и жрецам природы, и конечно же не отказали, а в последствии даже дали несколько советов и подарков, новым соседям с которыми всегда стремились жить в мире и дружбе. Удалось договориться и с торговцем и ремесленникам по поводу заказа всего нужного, необходимого и того что просто захотелось. Так что с уверенностью можно было сказать, что работы в это время прибавилось у многих. И удалось со многими познакомиться... Второй раз, что было несколько... необычным? Встретить тех людей, которых он видел тогда, а они ещё немного удивлялись тому, откуда он мог их знать. Но большая часть самой важной, тяжёлой и ответственной работы досталась всё же Риссе. Пока он отвечал на вопрос "Как?" ей нужно было ответить на другой - А что собственно строить? Они оба знали что хотят, но здесь он всё решил довериться любимой, и её женскому чувству стиля. Ведь именно это ему и хотелось увидеть. Нашлось место маленькому и большому волшебству, ведь странно, если бы у них обошлось без этого. Он сам освятил землю, а всего пару заклинаний подготовило место под фундамент. Чары немало ускорили процесс и решали множество вопросов, доказав что искусство плетения и силы богов не только для войны. Ге пришлось ждать с древесиной, друиды её уже подготовили и заговорили, и усадки ждать не пришлось и множество мелочей, что уже было не счесть. Плетение и милость Мистры и богов были им в верную помощь, даже погода своим капризным нравом почти не донимали, не ставила проблем. Много дней прошло в ярком солнечном калейдоскопе счастливых дней, маленькие истории, небольшие несуразицы, ну куда без них? Покупки, начиная от посуды, подушек, наволочек, и множеством других вещей, необходимостью которых он оказался удивлён. Грешной мыслью даже подумал не сыграть свадьбу второй раз, ибо многие подобные вещи, предусмотрительно дарили на свадьбу. Маленькие житейские трудности крадучись преследовали то здесь то там. Теперь он даже удивлялся тому как всё необходимое раньше у него умещалось в несколько сумок...

Время шло, многое уже осталось позади, теперь они спали в своей спальне, и у Иннаны появилась своя комната украшенная пусть уже далеко не первыми, но уже весьма неплохими охотничьим трофеями. Была и та комната, что предусмотрительно только ждала своих будущих хозяев. Была почти готова маленькая обсерватория на мансардной крыше, где они часто полюбили собираться все вместе. Был довольно просторный и мрачный подвал, куда по необъяснимым причинам вело условно секретных путей. По какой-то, опять-таки необъяснимой причине, Илларион был уверен в том, что в доме просто необходимо несколько секретных комнат. Наверное, здесь играло его врождённое чувство предусмотрительности и как оказалось запасливости, которое порой опережало разумные мысли. Увы, подвал пока что был не такой мрачный. Зато было, где хранить продукты. И с миру по нитке они начали собирать свой сад, здесь требовалось много времени кропотливый труд. Где-то помог уже знакомый Дортеф, друид. Где-то поделились соседи, чьи сочные яблоки им уже довелось не только увидеть, но и попробовать, что только подкрепило уверенность, что у них должны быть такие же. Здесь у него разбегались глаза от открывающихся перспектив и вариантов, хотелось многого, что послужило поводом для шуток Дортеф о том, что, не надумает ли он и сам стать на путь друидизма? Но Илларион, несмотря на то, что осел, уходить в отставку не спешил, и как он мог догадываться Рисса тоже.

Время шло, сменялись дни, когда идёт время, а когда идёт жизнь? Каждое утро начавшись с счастливых забот грозило принести что-то новое и интересное. И вот смелый лучик солнца и верный вестник утра, пришёл сказать, что оно наступило. "Просыпайтесь! Новый день идёт! Угадайте, что он принесёт?!" И с этой мыслью с озорством, погонится играть в невидимые салки со своими золотистыми братьями - солнечными зайчиками по гладко отполированному столу с множеством ящичков, с аккуратно сложенными женскими хитростями. И вот, он, более шустрый и непоседливый чем его товарищи, а оттого снедаемый любопытством покрадётся по высокому потолку на другой конец комнаты, куда пока ещё не доставали другие шелковистые лучи проснувшегося солнца. На высокой и широкой кровати с резными ножками ещё спала она, крепко и безмятежно прижавшись к подушке. А шелковистые чёрные волосы волнами водопадом стекали по подушке, вдоль смуглого лица, сомкнутые в сладкой дрёме иссиня-чёрные ресницы слегка вздрагивали, губы, чуть приоткрывшись, словно в ожидании сладкого поцелуя, застыли в счастливой полуулыбке. Наверное, сейчас она будет искать его, ощупывая подогретую его теплом кровать, а быть может хитро притвориться, в ожидании до того когда он разбудит её поцелуем или сюрпризом. Знать он не мог, порой ему казалось, что это превратиться в соревнование кто кого удивит утром. Он просто в очередной раз удивиться тому какая она красивая и вздохнет, любуюсь ею. Коснётся рукой гладкой кожи, и тут же шустро пробежит вверх чтобы коснуться её стройной шеи и шелковистых волос, скользящих меж пальцев.

-Доброе утро, милая. - Шепнёт на ухо и ласково поцелует аккуратно и сам приземлившись на согретую её сладким дыханием подушку, вновь погружаясь в тёплые объятия, подумав ещё немного, чуть-чуть полежать.

А сейчас быть может, наблюдали и за ним, в ожидании сюрприза. Иннана, как ему казалось, уже навострилась замечать его утром и хитро притворяться что спит в ожидании сюрприза или просто того что он придёт, прежде чем та проснётся сама и удумает что-нибудь сама. Прошло не так много времени, если подумать, а она с первого взгляда звала его папой. Если раньше он ещё в это не верил, то теперь он знал это точно и делал всё чтобы соответствовать этой роли. И это было чем-то таким, что должно быть. Тем, что делало их счастливыми. Они не могли ею нарадоваться.

Как ни странно, но из Ашгада они ушли спокойно, погони за ними не было. Таким же спокойным оказался и путь обратно в Долину Теней, даже вездесущие лесные разбойники по неизвестной причине избегали дорог, по которым они шли. Было нелегко ответить на водопад вопросов, которые скопились у Инанны, но Рисса ничего от нее не скрывала, говоря как есть. Поначалу это привело к некоторому отчуждению между ними, но оно не стало пропастью, постепенно исчезнув само. Тем не менее Рисса очень боялась, что не сможет стать Инанне настоящей мамой, какой должна была быть с самого начала. Справится ли она? Сможет ли вырастить действительно добрую и светлую дочь или получится вторая Саккарисса? Иногда эти мысли почти физически пригибали Риссу к земле и лишь поддержка любимого вселяла в нее надежду. Бесконечно сильная любовь Иллариона к ним обоим придавала сил и окутывала незримым теплым покрывалом счастья.

Потом были многие хлопоты, с которыми Рисса тоже не справилась бы в одиночку, но она и не была одна. И Иллар, и Инанна принимали деятельное участие в проектировании, а затем и постройке их дома. Риссе было непросто привыкнуть к переменам, по сути, вся ее прежняя жизнь была разрушена до основания, но она не жалела об этом. У Саккариссы было свое понятие счастья, кардинально расходившееся как с мнением самой Риссы, так и других, так что волшебнице просто не было с чем сравнивать. Но любимый муж открыл ей такие грани и истины сокровенного знания, что такое настоящее счастье, что Рисса не переставала удивляться. И с неиссякаемым пылом дарила свою любовь и счастье в ответ двум самым дорогим людям на свете.

Еще сложнее Риссе было привыкнуть к удивительной неутомимости и даже неистовости Иллара, но она просто постепенно приняла это как данность, уже не удивляясь, когда просыпаясь среди ночи находила мужа за медитацией или планированием очередной поездки в лес к друидам. Вот и сейчас Рисса радостно отозвалась на такую желанную и пробуждавшую в ней огонь ласку, потянувшись как кошка и прижавшись к любимому. Порой Рисса сама поражалась силе и яркости незримых нитей, крепче любых канатов связавших их в месте: клирика Илматера и бывшую служительницу Ловиатор, ныне верную последовательницу Мистры. Но сегодня у нее был заготовлен особенный сюрприз для Иллара. Нежно поцеловав мужа, Рисса тихо прошептала, в бессчетный раз утонув в золоте глаз любимого:

- Я в тягости.

Это было еще одной причиной для страха. Рисса прекрасно помнила, как тяжело и мучительно рождалась Инанна, помнила жуткий потусторонний смех, звучавший в ее голове. Помнила и боялась. Не применять плетение предохранения было для волшебницы очень трудным решением, она решилась на это только почти к самому концу постройки дома, впитав в себя атмосферу любви и счастья, царившую вокруг нее. И теперь былые страхи снова ломились в двери ее рассудка.

Её пробуждение, было для него не менее любимо и желанно, чем восход солнца, на самом деле даже куда более. Эта улыбка, короткие мгновения что она дарила ему делали каждое утро, каждое утро встреченным им становилось, по настоящему особенным и счастливым, и задавало настроение на не менее счастливый день встречающий приятными заботами, перечь которых, как и вещей к которому нужно было привыкнуть не подавалась счёту, среди них были и такие к каким он привыкать не хотел, желая, может быть иррационально, чтобы они всегда оставались именно такими. Среди которых была её улыбка. Их улыбка, любимой жены и дочери, счастливая и беззаботная. И многое другое.

Рисса дала ему возможность и научила радоваться этими и многими другими вещами, хотя быть может того и не подозревала. Просто быть счастливым. Познать простое счастье семейное счастье, со всеми её прелестями и заботами, сейчас ему было сложно поверить что он мог добровольно отказаться от этого. К счастью, Илматер или судьба, дали ему возможность исправить это, и он был счастлив. Глядя в счастливые глаза любимой он знал что не зря, и он был счастлив от того что счастлива она, и он знал что то правда и для неё, и эта скапливалось как снежный ком. И ему хотелось, чтобы все так и оставалось.

Но этому дню, суждено был быть особенным. А в их жизни готовились перемены...

Илларион, ещё не зная этого, ласково обнял и пригладил её, нежно ответил на поцелуй, коротким наслаждаясь мгновением, и желая поцеловать её ещё раз, раз за разом. Но будоражащий шёпотом коснулся слуха, сперва он даже не понял смысла этих слов, плывя в интонациях, глазах и близости любимой, желая спросить, что же её тяготит? Но через мгновение, лицо его сделается совершенно счастливым, ещё раньше, чем он поймёт смысл, и немного растереться перед волной обравшихся на него чувств. Он пожалел лишь об одном, что сейчас не может схватить любимую, и оторвав её от землю закружиться в танце, чувствуя что в этот миг они могут взлететь, с крыльями или без. И вместо этого крепко-крепко на миг прижал к себе сильными руками, чтобы не вырвалась, ибо испугался, что улетит и без этого. И на миг почувствует себя ужасно глупым, поскольку никак не мог подобрать слов, которые хотел бы ей сейчас сказать, но вместо этого звонко и засмеётся от счастья.

-Это чудесно! –И этими словами поцелует любимую ещё раз, горячо и крепко.

И только спустя мгновения вспомнит, что у него был маленький, незначительный сюрприз. В тайне поставленной банке под кроватью, куда он на секунду скользнул рукой. Тогда, ещё в Тюрьме, в самый последний день пребывания там, он дал обещание "отомстить" ей после шалости с вином. А он ждал момента, когда она об этом забудет... И совершенно неожиданно, кажется, он угадал с моментом. Пойманные бабочки только ждали момента, чтобы, наконец, очнуться от магического сна и вырваться наружу заполнив комнату множеством ярких крыльев.

Рисса залюбовалась чудесным зрелищем порхающих в воздухе бабочек, наградив любимого еще одним поцелуем и уносясь вместе с ним на крыльях счастья и радости. Все проблемы и страхи исчезли, поглощенные золотистым сиянием и когда оно наконец отступило, Рисса ощущала лишь приятную истому, какая всегда настигала ее после любовных сражений. Дальше они должны были бы спуститься вниз завтракать, но в этот раз все пошло не по заведенному порядку. Дверь в спальню внезапно открылась и на пороге показалась Инанна, торжественно неся перед собой поднос, на котором исходил паром небольшой чайник на специальной подставке и живописно были выставлены различные булочки и вазочки с джемом.

- Пора завтракать! - объявила улыбающаяся девочка и лукаво усмехнулась, увидев живописно разлегшуюся на муже Риссу. Пришлось парочке срочно возвращаться в рамки приличий, прикрывшись хотя бы покрывалом.

- Эмм, Инанна, это все нам? Спасибо за приятный сюрприз! - улыбнулась Рисса, с любовью глядя на Инанну. Та же, насладившись достигнутым эффектом, подошла к кровати и протянула поднос Иллару, намереваясь присоединиться к родителям.

Этому дню суждено было стать особенным. Теперь, когда их ждали счастливые перемены, ему стоило быть осторожным и нежным в обращении с женой. Много планов и дел теперь было перед ними. Но продолжала преподносить ему сюрпризу в самой неожиданной момент и в самой неожиданной форме. Стоило прежде убедиться, что Иннана спала, впрочем, теперь это не имело никакое смысла и вышло неловко, к счастью он среагировал, быстро прикрыв их покрывалом и протянув любимой её ночнушку оказавшиеся где-то под подушкой. Что-то показалось ему странным, впрочем вся эта ситуация вышла на редкость странной. Но он не обратил внимания, постаравшись вести себя естественно, и принять более удобное положение, не давая повода подумать что-нибудь. Лишь несколько неловко посмотрел на Риссу и пожал плечами, а затем улыбнулся и рассмеялся. Обычно это было его занятием приносить еду в постель леди, теперь же его опередили.

-Спасибо. Ну вот, теперь я чувствую себя совершенно ненужным. Или старым. -Сказал он притворно грустным голосом улыбнувшись аккуратно взял поднос и принялся готовить бутерброды. И неожиданно понял, что выпущенные бабочек кажется неожиданно привлёк джем. Чем он и воспользовался аккуратно поймав одну из них ловким движением и протянул Инанне.

-Это ты смотри кто к нам прилетел?

-Папа, не скромничай! Я же помню, как ты катал меня на своих плечах! Так что никакой ты не старый и тем более ненужный! - притворно сурово погрозила чайной ложечкой Илару девочка и тут же восхищенно прошептала, глядя на бабочку, - Какая красивая! Ты ее создал или просто призвал?

Инанна аккуратно и осторожно посадила бабочку себе на плечо (та, против ожиданий, не стала улетать) и принялась разливать чай по небольшим фарфоровым чашечкам, подарку одного из клиентов Риссы, навострившейся применять боевые заклинания не для боя. Так, плетение холода исправно поддерживало нужную температуру в леднике лавки мясника, сохраняя мясо свежим. Рисса только улыбалась, глядя на дочку и мужа и ощущая только покой и счастье.

- Как же я счастлива рядом с вами, дорогие мои! - вырвалось у волшебницы и она, смутившись неожиданному порыву чувств, отпила из чашки. Травяной чай показался ей немного странным на вкус, но не более того. "Инанна, затейница, придумала свой рецепт?"

-Поймал и взяв в кости, так что после её надо будет опустить на волю чтобы она могла собирать пыльцу с цветочков. -Илларион улыбнулся, любуюсь тем как его дочь хорошо смотрелась с бабочкой и быстро подружилась с ним, это был не ребёнок, а чудо. С этой мыслью он тоже отпил из кружки, тоже заметив, что Иннана решила немного поэкспериментировать, и попутно даже отмечая так действительно было лучше. -И мы с тобой! -Поддержал он жену, а затем повернулся сразу к ним двоим. -Может быть сюда сходим куда-нибудь все вместе, м? День кажется свободный.

- Хорошая идея! Мне сегодня не надо обновлять плетения, так что день полностью свободен. Прогулка по лесу будет кстати.

У Риссы вдруг закружилась голова и зазвенело в ушах, так что она была вынуждена поставить чашку обратно на поднос.

- Что...что со мной?

Быстроте Инанны сейчас позавидовала бы даже кобра, она одним четким движением попыталась вогнать словно по волшебству появившуюся в ее руках шпильку в горло матери.

- Умри! - детский голос сменился таким знакомым Иллариону и Риссе тембром, а синева неба в глазах Инанны уступила место гнойного цвета желтизне.

Илларион было уже беззаботно подумал о как отведёт их в то место которое подсказал ему Дортеф, обеспокоенный голос любимой заставил его несколько встревожиться, но подумать что-то он просто не успел. В висках застучало, а его и самого повело, а в глазах неожиданно потемнело. Должно быть это были всё же не те травы или что-то иное. Сердиться он бы не стал, просто объяснить, мелочь, поправимая. Если бы не внезапный крик пронзивший тело и рассудок как молния среди ясного неба, вряд ли он успел бы среагировать. Да и не успел, правильней было бы сказать дёрнулся от неожиданности неловко подставив поднос на пути удара, чай разлился на их любимое одеяло. Он всё ещё не понял что произошло. Произошедшее стало шоком, неожиданностью, где-то на грани рассудка мелькнуло "Опасность" но он и не смог бы предпринять что-то против своей дочери, и сейчас ему было сложно поверить что это была не она.

Инанна (или то, что овладело ею) рассерженно зашипела и попробовала повторить удар, но теперь уже Рисса сумела подставить ладонь, в которую шпилька погрузилась почти наполовину, выставив окровавленное жало с тыльной стороны. Добавленная в чай дурман-трава теперь сыграла положительную роль, притупив боль и позволив Риссе действовать. Ярость мобилизовала все ресурсы, временно прогнав вялость, сковавшую тело, так что волшебница резко дернула рукой, выворачивая оружие из рук Инанны.

- Иллар, это снова Она! - в голосе Риссы слышался не только ужас, но и дикая надежда, что муж справится, сможет уже окончательно изгнать кошмар, так долго бывший единственной константой жизни волшебницы.

Подобно вспышке молнии среди ясного неба, мир который его окружал и который он любил, дал трещину. Расколовшись с глухим треском тускнеющими осколками счастья, покоя и радости, словно всё это было чудным прекрасным сном, из которого его грубо вырвали в реальность неотличимую от кошмара, дикого, неконтролируемого, безумного. Косой луч света, попавший на брошенный поднос осветил комнату. В зеркальной глади отразились глаза. Дикие, безумные, полные ненависти и желтизны. Глаза его дочери. Ставшие ей. Худший кошмар который он мог увидеть, он боялся этого, искал следы, но не нашёл, но боялся и опасался всё равно. А что было после? Расслабился, забыл? Не обращал внимания на странности для ребёнка, что не побоялся крови. И увидев как гибнет человек, спросила не о том, что с ним, а о том научит ли он её делать так. Это должно было его насторожить, не стоило ждать. Думал, многое думал. Да всё не то. Душа дочери и кровь любимой были ценой ошибки. Казалось, мир встал с ног на голову. Мысли у него разбежались, исчезли, как и всё что окружало его. Нужно было действовать, прежде чем она, чем бы она не была, предприняла бы что-то ещё он обхватил её, обхватив маленькие ручки. Эта тварь, захотела лишить его сначала жены, а теперь и дочери, покушаясь на тех кто был ему был дорог, даже Каури. Он дал клятву уничтожить её. Раз за разом, пока не останется и следа, много раз празднуя победу, в этот раз окончательную, но она возвращалась, почуяв слабость, в час когда он власть над собою терял. Отравляя своим тлетворным присутствием самые лучшие и счастливые моменты его жизни. Их жизни. И вот она пришла опять. Показала свою суть, момент.

-Не бойся, милая всё будет хорошо. -И с этими словами он вновь призвал свою силу, дарованное ему могущество, сострадание, милость и силу Илматера, время на это мгновение потеряло всякое значение. Поток энергии ворвался в маленькое тело, сейчас он как никогда понимал насколько ему нужны быть осторожным и аккуратным, чтобы не причинить вреда, ибо даже целительная энергия в избытке может причинить вред, а он пожелал уничтожать, что было частью её, и как глубоко вросло семя доподлинно он знать не мог.

И почувствовал сопротивление, поток энергии закручивался небольшими водоворотами в тех местах, где злобная чужая воля отказывалась сдаваться и выпускать из своих цепких когтей невинную душу: Темя, сердце, середина позвоночника, пах. У Осколка Саккариссы было достаточно времени, чтобы врасти, слиться почти воедино с сущностью Инанны, сделав свое изгнание весьма непростым делом. Но возможным.

Рисса выдернула шпильку, не обращая внимания на брызнувшую кровь и решительно положила ладонь на лоб дочери.

- Кровь от моей крови и плоть от моей плоти, отзовись! Восстань против зла, сражайся за свою душу! Мистра свидетель твоей битвы! - глаза волшебницы засветились голубоватым светом и словно в ответ на это, желтое сияние начало постепенно гаснуть, освобождая синеву из своего плена. Рисса открыла свое сознание и душу навстречу потоку энергии мужа, распространяя незримые узы, связывавшие их с Илларом еще и на Инанну, превращая свою любовь и заботу в очистительное пламя, промчавшееся по сущности Инанны и выжигающее чужеродную ткань дотла. Кровь Риссы стала тем отличием, позволившим безошибочно вычислить Саккариссу и уничтожить ее. Нараставший крик резко оборвался и Инанна обмякла в державших ее руках Иллара и Риссы. Из ее рта выскользнула струйка дыма, почти тут же развеявшись.

Рисса всхлипнула и нежно погладила дочь по голове.

- Иллар, она?

- Она... - Повторил Илларион тихо, почти не слышно аккуратно отпуская её обмякшее, маленькое беспомощное тело после, быть может, излишне крепкой хватки и укладывая её на кровать подальше от крови, и разлитого отравленного чая.

- Спи, теперь всё будет хорошо, мы тебя не бросим, мы рядом. -Вновь шепнул он на ухо дочери. Любопытная голубая бабочка вновь вернулись на полюбившееся ей детское плечо. Выдох и новый вздох дался тяжело, мотнув головой после недолгой паузы, заставляя забыть о своём головокружении и страхе, не позволяя, чтобы это остановило его сейчас, вернул себе ощущение реальности и окружающего пространства со всем, что оно открывало.

Открывая своё сердце и душу, Илларион желал и молил Илматера лишь об одном- очистить Иннану, излечить её. Но зараза, поразившая её, глубоко пустило свои корни, обвив жизненные узлы и души своими чёрными маслянистыми извилистыми корнями болотной ивы. Она не желала оставлять тело, которое привыкло считать своим, и цеплялось за каждый дюйм, вгрызаясь вплоть, цепляясь когтями за любую возможность с отчаянием и ужасом загнанного в угол зверя, но с точно такой же ненавистью. Оно билось, кричало, извивалось, отравляя всё до чего касалось. Выжигать, искоренять эту заразу, приходилось с силой, стойкой решительностью, он не позволить себе сомнения или страх, никогда ранее и тем более сейчас. Но хватило было ли ему сил? За ней он отдал бы всё. Держа её в руках он распахнув канал превратился в поток силы, он сам стал этой силой, наполняя каждую клеточку своим светом, втягивая в себя боль и выжигая заразу, несмотря на её отравляющее сопротивление. Эта необходимость действовать быстро и решительно, поднять руку против дочери оставляла свой след на душе. Неожиданно, к нему присоединилась и она, он ярко ощутил её присутствие, которое нельзя было ни с чем спутать. Узлы что скрепили их вместе, действовали и здесь, объединив их суть, энергию в едином желании. В тот же миг он стал изливать своё добро и тепло, захлестнувшее и его подобно волне. Это было чудесно, и перед этим натиском зло не устояло.

Он взял в руку проколотую ладонь любимой и сжал её крепко, но вопреки ожиданием без боли, крепкое прикосновение принесло мимолётное облегчение, как и боль незаметная на фоне того что произошло и тусклое сияние незаметное в лучах утреннего солнца. Кровь остановилась, как и неприятные ощущение после отравления, вернулась чувствительность, жаркое тепло, покалывание и щекотливое ощущение срастающихся тканей. А спустя секунду, на мгновение обнял их обоих, окончательно приводя ворох мыслей вновь метнувшихся в голову.

-… Она без сознания. – Сказал он после уже долгой паузы с некоторым облегчением, но не зная действительно ли облегчением ли это было. Тяжёлый груз не спешил его покидать. Он знал, что она страдала, страдала также как и Рисса когда-то, а теперь… Облегчение? Свобода? Но она была так юна, боги. А может быть так было лучше. -С ней всё будет хорошо. Я отнесу её в комнату, и нужно будет поменять бельё.

- Да, я займусь, - немного заторможенно ответила Рисса, встав с кровати и собрав постельное белье в аккуратную кучку, чтобы отнести в корзину с грязным бельем. Руки делали ставшую привычной работу, а сознание было где-то далеко и только когда новый комплект украсил кровать, а Иллар вернулся обратно в комнату, шок разжал свои объятия и Рисса разрыдалась, сев прямо на пол.

- Я приношу всем только боль! - с трудом выговорила она сквозь всхлипы.

Илларион же в это время отнёс дочь в её комнату, аккуратно уложив на кровать и поцеловав в лоб. Он прекрасно знал и понимал, что иногда единственным лекарством может быть лишь время. И он не знал сколько времени понадобиться ей, и кто проснётся, и как она отнесётся ко всему. У него была чудесная дочь, она взяла всё лучшее от матери, ум, красоту, храбрость, даже целеустремлённость и уверенность в себе. Она справиться, он знал что она справится. Он ведь и сам старался её многому научить. Так должно быть. Он не хотел оставлять дочь, но не мог оставить Риссу одну. За неё он боялся не меньше, ещё несколько минут назад они были абсолютно счастливы... И будут. Он знал это твёрдо, поверил, дал себе слово что не даст этой заразе отправить их жизнь. Он тут же оказался рядом, крепко обняв и прижав к себе, взял ладонь к себе в руку.

-Неправда, не ты - она. А ты не она. Проснувшись сегодня утром, я подумал, какой хороший сегодня хороший день. Эта мысль меня развеселила, потому что с ней я проснулся и вчера, и позавчера. Никогда раньше я так не радовался утру. И в дождь, и в тучи... Каждый день проведённый с тобою мне мне мил и в радость. Радость и счастье просто проснуться со своей любовью, с тобой, и знать что ты разделишь эту радость. Полюбоваться твоей красотой, и насладиться этим чудесным мгновением, понять что счастлив, и я не мог знать насколько. Не мог знать, поскольку после стал ещё счастливей, у нас будет ещё один ребёнок, брат или сестра Иннане, а ты говоришь, что приносишь только боль?.. Я просто был слишком счастлив, и счастливым делаете меня вы. Саккариса, же не может терпеть нашего счастья, она не может понять его, это её злит, заставляет слепо ненавидеть. Но я не позволю ей его у нас отнять. Не позволю. Обещаю. Мы справлялись и раньше, всегда, справимся и сейчас. Слышишь? Всё будет хорошо.

Но успокоить Риссу на этот раз было не так просто.

- Ты не понимаешь. Она мое проклятие. Каждый раз, вглядываясь в глаза Инанны, я буду бояться, что они вновь пожелтеют. А судьба нашего нерожденного ребенка страшит меня еще больше. Она не отступится и отомстит. Роды убьют меня и причинят боль тебе. Ты теперь в фокусе ее ненависти, любимый. И я не знаю, как это предотвратить.

Слезы не переставая текли из глаз Риссы, волшебство тепла любимого в этот раз не подействовало.

Больше всего он боялся услышать именно эти слова, они были страшней, чем весь тот кошмар, кошмар оставляет надежду, а страх нет. Именно этого он и сам боялся больше всего. Ему было больно видеть её такой, и он боялся их потерять. И он их не отдал бы никому и ничему. И это была единственная и самая важная вещь. Илларион на секунду закрыл глаза а затем вновь взглянул на её крепче прижав к себе когда заговорила о смерти, без слов говоря "Даже думать не смей!" Но через мгновение взгляд стал мягче, сочувствующим,

-Я не боюсь. Не её. Я боюсь за тебя, любимая, того что страх и ненависть пронзят верней чем жало, что страх и идея её присутствия станет навязчивой, что это перейдёт опасную черту, что отправят жизнь. Но я не отпущу вас, слышишь? Я никому вас не отдам, никогда. И не позволю ей и кому либо отнять вашего счастья. Буду любить несмотря ни на что, не отнимет же страх нашей любви. Она всегда приходит, когда мы счастливы, пускай приходит, и мы вновь отправим её в преисподнюю. Вместе, все вместе. Это вопрос веры, когда не знаешь что впереди, а в сердце страх. Просто поверь мне и себе, и всё будет хорошо, обещаю. Верь. Просто верь.

«верю ибо невозможно». Эти читанные когда строки вкупе со словами Иллара сумели вытащить Риссу из глубин отчаяния. Взамен возвращалось тепло любви и жар ярости. Волшебница снова становилась самой собой, вспоминая свою готовность отдать жизнь ради любимого. Ничего не изменилось, бой продолжается. Просто поле боя и оружие теперь другие. Они будут счастливы. Точка. Любое другое мнение не принимается. Слезы высохли и на Иллара снова взглянула его любимая, сильная и готовая на все ради него и детей. Та, кого онразглядел в Саккариссе, в кого поверил.

- Ты прав, любимый. Мы не сдадимся без боя. Никогда.

Илларион тепло улыбнувшись кивнул любимой вновь взглянувший на него своими ясными карими глазами, и как и прежде он вновь был заворожён этим взглядом. Это было ещё одна их маленькая победа, он вновь почувствовал себя счастливым.

-Никогда. -Повторил он вновь крепко прижав к себе и поцеловав в лоб. А затем неожиданно вновь поймал бабочку подхваченную лёгким голубоватым сиянием увеличившим её в размерах, взмахнув большими синими крыльями она всё же не улетела и позволила клирику усадить её на плечо возлюбленной. -Смотри чтобы Нефертари её не съела, я ей обещал вернуть её угостить чем-нибудь и отпустить на волю. Пойдём, не хочу чтобы Иннана проснулась без нас.

Инанна очнулась только через неделю. Все это время Рисса практически не отходила от ее кровати, ухаживая за лежавшей в беспамятстве дочерью. Эти семь дней были бы для Риссы невыносимо мучительными, если бы не вера в Иллара и его силы. И все же она почти безостановочно молилась Мистре, чтобы все обошлось, чтобы на нее посмотрела Инанна, а не Саккарисса. Чтобы этот кошмар действительно прекратился. Но и понимала, что главная битва еще впереди и в такие моменты неосознанно клала ладонь на еще плоский живот в попытке защитить маленькое чудо, зревшее внутри нее.

Недосып сказывался и временами Риссу охватывало легкое оцепенение, так что она не сразу заметила, что Инанна очнулась. Тихое "Мама!" заставило ее встрепенуться и склониться к дочери.

- Милая моя, ты проснулась! Как ты себя чувствуешь? - голос Риссы дрожал, слезы вновь покатились по щекам. - Иллар! Иди сюда!

- Мама...злая тетя ушла? Она не вернется? - в голосе Инанны было хоть отбавляй страха и неуверенности.

- Да, дочка, она ушла и больше никогда не вернется. У нее больше нет власти над тобой. А если она попытается, то он ее прогонит, - Рисса помогла Инанне сесть, приподняв подушку, взяла с прикроватной тумбочки бумажного дракона из насыщенно оранжевого цвета пергамента и протянула его дочери. - Он защитит тебя, когда нас не будет рядом.

Инанна восхищенно выдохнула, осторожно принимая игрушку из рук матери.

- Какой хорошенький! Папа, смотри! - показала на ладони дракончика подошедшему Иллару девочка.

Когда из дома раздался крик, сердце грозилось остановиться. Вся эти бессчётные тянулись гнетущей чередой тяжёлого ожидания. Рисса почти не отходила от дочери, плохо спала и ело, и он переживал за них троих, сильное волнение могло плохо сказаться на их будущем ребёнке. На третий день он и сам начал серьёзно переживать и почти не находил себе место, не давая поводу, он взял на себя почти все заботы, так было легче пока руки чем-то были заняты. И дал себе и ей слово что она обязательно очнётся, оставалось только ждать. Он сам не заметил как оказался в комнате, и радости и облегчению не было предела. Кажется он никогда не испытывал такого облегчения. Она очнулась и по глазам цвета неба он понял что это была она.

-Ты очнулась! -Илларион подскочил и аккуратно обнял её поцеловав лоб. А затем улыбнулся. А затем посмотрел на дракончика. -Какой же он хорошенький? Смотри какой грозный? Рррр! -Сделал он смешную попытку изобразить драконий рык по своему богатому опыту. А затем посмотрел на Риссу и спросил у дочери, а может быть и у обоих. -Как ты себя чувствуешь? Что помнишь?

Было видно, что Инанна хотела заплакать, но она упрямо мотнула головой, прикусив нижнюю губу.

- Я в порядке. Голова только кружится. И...и я помню, как пыталась причинить вам вред. Простите меня, я не хотела! - все же не выдержала и заплакала девочка.

Рисса на вопрос мужа лишь мягко улыбнулась и обняла дочь.

- Плачь, милая, плачь. Кошмар закончился, ты свободна от нее. Навсегда.

Он знал и боялся что она это скажет, но это было не главным, главным что теперь она была свободна, а всё остальное было проходящем, теперь ей не будет ничего угрожать, он не даст. Здесь Рисса которая сама пережила этот кошмар, могла поддержать её куда лучше. Илларион, мягко посмотрев, обнял их обоих, а затем опомнился и похлопал себя по карманам и вытянул из кармана рубашки кулон с похожий на тот что был у Риссы, сделанный аккуратней сказывалось большое количество времени за работой и инкрустированный горящим мягким огоньком голубым топазом, что подходил к её глазам. Уже давно его закончив, освятив и вложив в него силу и магию что хранила бы его дочь, он его носил с собой ожидая того момента когда она наконец проснётся и вот этот момент настал.

-Не за что, главное что теперь ты с нами. Теперь всё хорошо. А вот, это, - он протянул ей кулон. -Это тебе.

Недождавшись когда его примерят он вновь посмотрел на них обоих и всё же улыбнулся. -Вы наверно жутко проголодались?

Инанна забыла плакать, когда увидела кулон.

- Папа, это мне? Ты его сам сделал? Ух ты, какая прелесть! - кулон мгновенно оказался там, где и должен был быть, на шее девочки. На второй вопрос клирика вербального ответа не потребовалось, громко заурчавший живот Инанны все сказал за нее.

Тем не менее, Рисса посчитала нужным подтвердить:

- Да, от плотного обеда я бы не отказалась.

-Тебе милая, -кивнул Илларион и улыбнувшись добавил -Тебе идёт, я рад что тебе нравится. Да и что же мы тогда сидим? Пошлите обедать!

С этими словами он поднялся и последовал на кухню где запахом мятного чая выдавал своё присутствие уже правда остывший обед. Дам ждал горячий хлеб, масло, чёрная смородина с сахаром, ломать сыра и сваренное всмятку яйцо. Иннана проснулась, но всё же тревога не думала уходить пока не убедится. Сейчас они все устали, от того сердце сжимал и другой страх. Отводя дурные мысли он открыл окно дав лёгкому свежему ветерку немного безобразничать и подёргать занавески.

-Я слышал что скоро будет ярмарка урожая, сюда приедет много торговцев и искателей приключений. -Сказал он задумчиво всматриваясь в окно.

Яйца, хлеб и масло были восприняты благосклонно, хотя Рисса и предупредила дочь, чтобы та не ела пока что много, давая желудку вновь привыкнуть к твердой пище, ведь пока она была в беспамятстве, ее удавалось только напоить.

- Будет чем заняться. Надеюсь, будет состязание иллюзий, хочу поучаствовать, - отозвалась Рисса, нет-нет, но косясь на дочку.

Та вздохнула и отставила чашку с чаем в сторону.

- Мам, пап. Я не понимаю всего, но я больше не чувствую это в себе. Теперь мой разум принадлежит только мне. И я не хочу постоянно вздрагивать от каждого шороха. Теперь без борьбы я не сдамся! - по взрослому жестко закончила речь Инанна и, смутившись, замолчала. Рисса же только с одобрением поглядела на нее. Сплав ее воли и воли отца-воина вышел более чем отличным.

- Я верю тебе. И всегда буду рядом, - тем не менее, мысленно Рисса поежилась, вспомнив, что ей еще предстоит. "Иллар справится. Должен."

Илларион, повернувшись с гордостью, улыбнулся, он думал так же, но было приятно услышать это от неё и он был горд. Он был даже не удивлен, услышать эти слова, Иннана была поразительно похожа на Риссу, и в этих словах он услышал отражение её характера, сильного, независимого и решительного. Качества, которые нельзя было не уважать, и качества которые он в ней ценил и полюбил, как и за её необыкновенную красоту и ум, и за многое другое. Действительно было удивительным, как она оказалось любящей женой и матерю, хорошей хозяйкой и подругой, нежной и чуткой, светлой и любимой и самой лучшей женщиной, с которой ему удивительно повезло, как и с дочерью. Неудивительным было что Иннана взяла в себя лучшие её качества, замечательной девочкой вся в мать. И он был рад воспитывать её вместе с любимой, многому её научить. Он и сам сам изменялся рядом с ними, стал счастливым отцом, теперь вот уже двух детей, каждый день с ними был счастьем, без них он не мыслил своей жизни. Поэтому он должен был сделать всё чтобы они были счастливы, и не должен, это было его собственным, искреннем желанием, счастье и достойная жизнь тех кто стал для него всем. И он не даст их в обиду, об этом не могло быть и речи. Он их защитит, он знал это, сделает для этого всё. И не позволит ей вновь испортить им жизнь. Никому. Тем более теперь, когда у них будет ещё один ребёнок, маленький и очаровательный, спящий и зревший внутри любимой, больше всего ему хотелось чтобы она не боялась... У них всё будет хорошо. Хотя когда-нибудь они расскажут Иннане грустную правду, она имеет право, и наверное должна знать. Не зная правильно или нет это, сказать ей почему она жила эти в приюте. Он считал её своей дочерью, кровной, от её крови, его любимой, доброй любящей матери их ребёнка. Это решало всё. Но несмотря на это он не мог убедить себя в том что это будет неважно для неё, но она умная и всё поймёт.

-Как же я рад слышать эти слова, дочка, и горд за тебя. Мы с Мамой очень сильно боялись и переживали, но теперь я вижу что всё позади, и мы рады что с тобой всё хорошо. Оно не вернётся. Теперь у нас хорошо, обещаю. Мы тебя очень любим. -После этих слов он сделал некоторую паузу любуясь женой и дочерью, и улыбнулся ещё счастливей, и не выдержав подойдя тепло обнял их обоих, крепко, крепко, также крепко как их любил неразрывно. -Никому не сдадимся. Я никому не дам вам в обиду, никому. Ангелы вы мои. И знаешь, мы с мамой ещё хотим тебе кое-что сказать...

Лёгкий ветерок, несущий запахи уходящего дня бежал по полям по одному ему известным делам. Бежал отчаянно, дальше и дальше вдаль, шелестя листвой и травой, поднимая облачка пыли и небрежно подхватывая лепестки одинокого отцветшего миндаля. Усталым, изнурённым от жары жителям этой долины было невдомёк до его тревог. И правда, кто будет спрашивать у него о его заботах? Даже если бы он принёс радостную весть. Последние недели первого летнего месяца выдались необычайно знойными. Раскалённый шар солнца немилосердно сжигал окрестности и всё ещё высоко висел над землей, лениво проплывая по прозрачно-чистому небу, на котором, даже если очень захотеть, было не отыскать ни единого облачного пятнышка. Воздух горячий и густой, как неразбавленный кисель укрывал землю как шерстяное одеяло и обжигал дыхание. Даже в тени Мыса Зловещего черепа висело душное марево. Спастись от жары можно было только у воды, многие так и поступали. На редком песчаном пляже реки Ашабы гулял вот такой вот лёгкий освежающий ветерок, который смягчал духоту. Загорелые дети, да и не только они, плескались в её водах, отдыхая после дневных забот.

И никто не спешили уходить, несмотря на скорый поздний летний вечер. Они не заметили ни лёгкого спешащего ветерка, ни маленького сиреневого пятнышка позади него, чернильной кляксой повисшего у горизонта. Утомлённые жарким летним зноем жители, не могли разделить опасений ветерка, как не могло облако прозрачное и почти бестелесное привлечь к себе их внимание. Очень уж несолидным казалось это маленькое чернильное пятнышко на безбрежном полотне раскинувшегося в просторную высь ярко-голубого ковра. Но нахальное облако, именно гордое облако, а не облачко, не принимая всерьёз пламенных усилий солнца растопить его чтобы вернуть небесному ковру первородную голубизну, постепенно раздувалась, набиралось сил и самомнения, разрасталось и темнело, приобретая долгожданные очертания дождевой тучи. Только очень уж недобрыми и зловещими казались эти очертания. Не избавление от жары несла эта ртутно-тяжелая туча, что-то злое таилось в ее чернильном сердце — холодное, враждебное лету и счастливым солнечным дням. От того и бежал лёгкий ветерок, дитя жарких и светлых летних дней.

Все замерли в тревожном ожидании, а тёмная туча плыла вслед за ветерком – медленно и величаво сверкая молниями, по-хозяйски недовольно погромыхивая, словно бранясь на людей и солнце за то что они устроили тут во время её отсутствия. Ее надменное, пышное тело плотоядно колыхалось, разбухая, заслоняя собой голубизну неба. Вскоре и солнце исчезло в чернильных складках. И сразу пронесся, срывая листву с деревьев, холодный пронизывающий ветер словно свора гончих псов пущенных за лёгким ветерком. Ветерок оглянулся и испугавшись задёргался по сторонам, пока не нырнул в ещё открытые настежь окна, сочтя это за спасительные приглашение. Ворвавшись в комнату он столкнулся лицом к лицу с маленьким бумажным грифоном, висящая фигурка качнулась и завертевшись попробовала отмахнуться крылом но ветерок оказался проворней и дёрнул его за хвост ещё раз, прежде чем совершенно забыв о прежних страхах с озорством и радостью ребёнка не принялся метаться по комнате расшевеливая заскучавших созданий. К недовольному грифону, чьё львиное достоинство оказалось задето каким-то нахальным ветерком, присоединился не менее величавый лазурный дракон, наверное, тоже недовольный беспородным поведением гостя, но нити, удерживающие их под потолком, оказались слишком коротки, чтобы поймать его, и ветерок так и оставался непойманным. И вскоре к погоне за ним присоединилась и скучающая по солёному морю чайка, скорее из любопытства, нежели чем из недовольства к гостю, а уж все вместе они уже никак не могли задеть остальных. Даже феникс, который до последнего не хотел обращать внимания на происходящее вскоре увязался в эту погоню-игру за неуловимым ветерком под лёгких трепетную мелодию ветряных колокольчиков. Вскоре в весёлом балагане уже никто не вспомнить и разобрать из-за чего начался этот сыр бор. Грифон опять устроил дружескую потасовку с гипогрифом, а сестрички-птички увязалась за бегущим впереди них фениксом. Недовольный коршун, как всегда ворча, кружил над всеми ними.

Илларион же наблюдал за их игрой из кресла, решив немного подождать, чтобы дать воздуху проветриться, прежде чем закрыть окна. Да и нравилось ему смотреть на эту забавную игру бумажных фигурок и лёгкого ветерка. Прошёл вот уже год с того момента как прошли события что изменили его жизнь на «до» и «после», когда врата Тюрьмы закрылись за их спинами. Подумать только целый год… С тех пор много изменилось, щит который он вынес оттуда висел в зале отстроенного дома. Их дома, в напоминание тех событий, хотя забыть их и так было сложно. Но вспоминая их сейчас казалось что они произошли совсем недавно, но с совершенно другими людьми, или бесконечно далеко? Затерялись воспоминания за размеренным течением дней. Бывало и возникало желание встретить вновь всех тех с кем они прошли тот путь. Узнать, как сложилась их жизнь? Сколько историй можно было бы рассказать! Историй новых он мог рассказать не меньше чем тех что узнал за годы странствий. Хотя конечно, вполне возможно, что не все смогли бы их понять. Ведь он с самого конца пути знал, что он закончится, и разойдутся в самые разные стороны. Но память имеет привычку менять течение некоторых событий, подменять факты, затирать тёмные пятна, оставлять лучшее и отпускать тяжёлое. У всех теперь была совершенно другая своя жизнь. Всё меняется со временем. У него с Риссой было много времени, чтобы украсить потолок этой комнаты множеством бумажных фигурок, странно, что именно в них он видел больше воспоминаний. В их движениях, игр и танце, если смотреть внимательно, угадывались мотивы той истории что связывали две жизни в одну. От того ему и нравилось наблюдать за этим танцем. Иногда в одиночку, но чаще нет. Порой они все вместе, вешая новую фигурку, с каждой из которых была связанна история, вспоминали их. Птички сестрички напоминали о сестрах, доброй и чистой служительнице Тира и её сестры охотницы. Должно быть, их ещё ждал долгий путь. Хотя наверно правильней было сказать, что он только начинается? Путь паладинов не кончается, а паладинами не становятся ради себя. Жаль что эти слова, как и многие другие он тогда не успел ей сказать, возможно, они бы ей помогли. Ему хотелось вериться и надеяться, что у сестёр было всё хорошо. Мога которого здесь он почему-то видел в грифоне, наверняка стал наёмником, а быть может и одним из многих разбойников и пиратов Лунного Моря. Гош вернулся в родной клан, где у него была невеста, должно быть сейчас он также размеренно живёт весёлой и насыщенной жизнью полурослика. Илларион не исключал возможности, что именно их клан проедет Долинной Теней и то-то он удивился бы, встретив здесь старого друга. Должно быть, он сильно удивился. Хотя, что там, полуросликов вообще сложно удивить. Лирлин и Бродяга, довольно странно, но он был уверен что именно они, кому возможно тяжелей всех было в том пути, продолжили свои странствия. Он не удивился, если бы узнал что кто-то из них решил посвятить жизнь дорогам и приключением. И однажды он увидел бы их в «Старом Черепе» куда каждый вечер заглядывали авантюристы на долгом пути к славе, силе, деньгам или дому…

А вон та фигурка, заяц, напоминала о добыче Инанны, не самая большая, но с этим была связана своя история. Как и любой ребёнок, за последний год она сильно окрепла. И насечки, сделанные им на откосе двери по её росту, неуклонно росли вверх. Этой зимой как каждую зиму на Мысе недалеко от башни Эльманистера заливали ледяную горку, говорили, что это даже делал сам великий волшебник. Зимой то место не утихало, и было весело наблюдать за непрекращающейся вознёй. Неизвестно, правда, как сам волшебник относился к ней. На той дорожке было немало бугров и впадин и считалось шиком съехать вниз стоя на ногах и не упасть. Дети скатывались, вниз пробуя раз за разом, потирая ушибленные бока, пару раз понадобилось и его помочь как целителя. Редко кому удавалось с честью выдержать испытание коварной ледяной горкой. Иннана была одной из немногих. Она росла храброй, умной и умелой, похожей на мать. Он не мог ей не гордиться и радоваться за неё, её радость и счастье было самым важным. Она не возвращалась, и это было главное.

Но воспоминания его всё реже находили, ведь проходило время, подступал срок и они уже ждали рождения малыша. Ведь эта комната предназначалась ему. Последние несколько месяцев он потратил на то чтобы подготовить её к его рождению. И при этом конечно же знал что их может ждать и готовился. Ведь далеко не всё было так радужно. «Вот и погода «испортилась»» подумал он скорее в шутку, ведь все уже давно ждали дождя чтобы остудить жаркие летние дни. Ветер начинал уже дёргать его волосы и он решил наконец уже закрыть окна да распутать успевших запутаться фигурок.

Ветер крепчал и уже дёргал его за волосы, и он закрыл окна после, аккуратно распутав фигурки, что успели запутаться.

-Ветер поднялся, жуть. Прямо настоящая гроза.

Теперь Рисса прекрасно понимала, почему сказки заканчиваются на самом счастливом моменте. Счастливом, но таком неопределенном, ведь о том, что было дальше, сказители умалчивают. Потому что сказка заканчивается и начинается жизнь, а жизнь в сравнении со сказкой весьма скучная штука. Но, видимо, в ее случае это было не так или сказка по прежнему продолжалась. Рисса не спрашивала "почему?", а просто наслаждалась покоем и счастьем. Она была горячо любима мужем, ее дочь росла и становилась настоящей красавицей и скоро у нее появится маленький братик. Фигура Риссы приобрела известную округлость и мягкость, а походка стала осторожной и чуть неуклюжей. Даже улыбка изменилась, став добрее и светлее. Волшебница-Рисса склонилась в уважительном поклоне и уступила место матери-Риссе. Тем не менее, к предстоящим родам Рисса готовилась как к бою. Все, что можно учесть - учтено, что можно предусмотреть и подготовить - предусмотрено и подготовлено. Оставалось только ждать и надеяться, что все пройдет хорошо, что ничего не случится и они все будут жить долго и счастливо.

Запах впитавшего в себя солнечный свет дерева вновь пробудил целый ряд воспоминаний и Рисса тепло улыбнулась мужу.

- Хорошо, что гроза наконец-то пришла. Хотя бы унесет с собой духоту, станет посвежее.

Волшебница осторожно, непроизвольно положив ладони на живот, сберегая дитя, тоже подошла к окну и прижалась к Иллариону, смотря сквозь стекло вдаль. Слова рвались из нее и Рисса не стала их удерживать.

- Грозы приходят и уходят, а солнце остается.Ты мое солнце, Иллар. Навсегда.

Рисса тихонько вздохнула и закрыла глаза, всем своим существом в который раз вытягиваясь к любимому, стремясь как умеет передать ему свои чувства, согреть теплом своей любви, зная, что получит в ответ такие же дары. Так было, так есть, так будет.

Илларион кивнул жара последних дней, действительно грозила стать невозможной. И ливень что остудил бы землю был в радость, как и резвый ветерок. Погода же, так неожиданно переменившись, преподнесла, наверное, запоздалый сюрприз. А может быть не погода, а друиды или волшебники решившие внести корректировку в её планы не в силах больше терпеть жару. Так это или нет, но суровая чёрная туча закрыла собою небосвод и до сей поры лениво плевавшаяся колючими иглами слабой мороси, вдруг поняла что в её силах и куда большее. Разорвав небеса молнией и сердито громыхнула, она низвергнул с небес тяжёлую стену холодной воды и начался нешуточный ливень. Такая непогодица до сих пор его пугала, заставляя вспомнить, а всё ли у него готово? Всё опасался что не успеют сделать крышку до вот такой настоящей грозы. Но крыша стояла и не протекала, но лёгкое тревожное ощущение всё равно его не покидало. Когда-то именно в такую внезапно налетевшую грозу он спрятался в охотничьем домике, откуда его и забросило в тюрьму... Дождевые капли забили об оконные стекла и извилистыми дорожками побежали мутновато-прозрачные слезинки дождя.

Но здесь за стенами выстроенного ими дома, было тепло, сухо и уютно, и даже бушующая снаружи гроза была здесь бессильна, в их маленьком островке счастья посреди целого мира принадлежащего только им. Он почувствовал её улыбку, чистую и светлую, согревающую своим теплом и аккуратно обнял в ответ, словно стараясь укрыть от бушующего за окном дождя и радостно улыбнулся сам. Слова были лишними, для него было многое ясно и без слов. Иногда его слова ему самому неуклюжими, только портящие чудную магию тишину и мига. И без слов было понятно, что его ответ звучит также, и то что он готов сказать ей любые слова.

-Навсегда, любимая, луна моей жизни. Разве с тобой можно не сиять? -И с этими словами нежно поцеловал её, почувствовав биение двух сердец, гладя её живот где спал их маленький кроха сын. -Он не слишком хулиганил?

Такое знакомое и родное ощущение абсолютной защиты и покоя вновь снизошло на Риссу и она в который раз удивилась, как могла жить до этого без него. Исчезни оно и мир показался бы бесконечно темным и неприветливым местом.

- Хулиганил, но в меру. Весь в отца, - хихикнула Рисса, подставляя губы для нового поцелуя, которому не суждено было случиться. Что-то тихонько треснуло, практически неслышно в шуме барабанящего по стеклу ливня и Рисса ощутила, как по бедрам стремительно стекают вниз струйки жидкости и растерянно взглянула вниз, на намокшие полы домашнего шелкового халата и растекающуюся лужицу, а потом также растерянно посмотрела на мужа.

- Воды отошли. Иллар, что мне делать?

Выражение лица любимой неожиданно переменилось, проследив за её растерянным взглядом он понял что стало тому причинной и тут же подставил свою руку чтобы стать опорой или подхватить если понадобиться. В голове пронеслась стремительная мысль "Началось" и горячая волна напряжения пронеслась по телу.

-Ложись! -Тут же ответил он. -Я рядом, не бойся, дыши глубоко. -С этими словами он аккуратно довёл её до кровати а сам нырнул в шкаф в котором вот уже давно держал всё необходимое. Сделав тяжёлый вздох он подавил подступающие эмоции, собираясь мыслями и силами к тому что они так давно ждали и готовились. Он взял крепко её за руку а другую руку положил чуть выше живота. -Схватки начались?

- Н-нет. Не знаю, - неуверенно ответила Рисса, избавляясь от промокшего халата и осторожно ложась на кровать, как будто могла в любой момент разбиться от неловкого движения, словно хрупкая ваза. Чтобы успокоиться и выровнять дыхание, пришлось приложить немалые усилия и, словно именно этого и ждал кто-то, сквозь тело волшебницы прошел первый болевой спазм, вырвав легкий вскрик.

Вечер и ночь обещали быть...неспокойными.

Илларион крепче сжал руку любимой и улыбнулся ей чтобы прибодрить её, вселить уверенность что всё будет хорошо. Боги позаботились о том чтобы жить продолжалась всегда. Иначе быть не могло. Оглянувшись он посмотрел на дверь.

-Инанна! Позови тётю Эрту! -Крикнул он позвав он дочь, та услышат рано или поздно, и будет лучше если бы за ней кто-то приглядел в это время.

______________

- Тужься! Еще! Давай, любимая, собери все силы!

Дыхание прорывалось сквозь стиснутые зубы хриплым надрывным криком каждый раз, когда Рисса безуспешно напрягала мышцы живота в попытках исторгнуть из себя "созревший" плод. Боль, поначалу казавшаяся вполне терпимой по меркам бывшей служительницы Ловиатор постепенно и неторопливо разрослась, кусочек за кусочком пожирая волю и силы волшебницы, истощая и заменяя надежду отчаянием. После последнего, запредельно отчаянного усилия, Риссу, казалось, пронзило насквозь очередной вспышкой боли, на секунду лишившей женщину зрения, заставив выпускать вместе с криком последний воздух из легких, пока тело выгибало дугой. Приступ закончился, как всегда, внезапно и Рисса бессильно опустилась на кровать, не замечая текущих по щекам слез и не видя, как простыня вокруг ее лона начала пропитываться кровью, показывая, что открылось внутреннее кровотечение.

Роды, начавшиеся вечером, длились уже почти всю ночь. И несмотря на все усилия, прилагаемые Илларионом и целительницей-повитухой, мрачная вероятность, что утренние лучи солнца встретит или роженица, или ее дитя, становилась все реальнее.

- Не понимаю. Ее как будто мучает что-то и мешает моей силе, - негромко проговорила жрица, в очередной раз пропуская целебную магию сквозь живот Риссы и унимая кровотечение, залечивая разорванную плоть. - Я не смогу так долго держаться. И она тоже.

Илларион потерял счёт времени, крики, доносящиеся из их дома, могли оставить не только их без сна этой ночью. Он ни на секунду не отходил от возлюбленной, стараясь её поддержать, разделить с ней боль и страх, молитвами забрать её боль себе и исцелить. Об ином не могло быть и речи. Но не столько боль, звучащая в криках любимой, не давала ему покоя, сколько нарастающий ужас. Ни его молитвы, ни амулеты не помогали, с каждой минутой ей становилось всё хуже, и слова жрицы странным образом на него подействовали, нет, она была тут не причём, она старалась изо всех сил, но слова её должным образом подтвердили его собственные мысли. До этого он не давал отчаянию и страху поселится в своём сердце, но служители Илматера главным образом переживали и такую же боль, как и те, кого они лечили, беря на себя их мучения. Ночь отняла у него многие силы, всё больше подталкивая к отчаянным шагам и мыслям... "Илматер, свет милосердия, молю, протяни ко мне свою целительную длань... Защити и помоги!" Обратился он мысленно к своему богу, вслед возложив руки на живот, чтобы придать любимой и малышу сил и дать хот немного отдыха. Зная что им это необходимо, но не зная сколько смогут продолжаться её страдания, всё шло совсем не так, совсем не так как они хотели, подобного он не видел ранее но зная что то могло быть тому причиной...

-Держись. Не сдавайся. Пожалуйста, Рисса , я люблю тебя. Не сдавайся. -Прошептал он коснувшись губами её лба а затем повернулся к жрице, бросив в жертвенную чащу охваченного голубым пламенем порошка, травы там задымились и запах осеннего костра добавился к аромату церковных благовоний. Молил он помощи только своего бога, всех заступников юной жизни, Мистру, небесного защитника Рисса, Сильвануса, Латандера, бога утра из числа приверженцев которого была и Эрта из Зала Утреннего Света, но до рассвета ещё было долго... Всех. И тем божествам которые не любили неуважение... Он готов был сделать всё что угодно чтобы помочь любимой.

-Знаю, -ответил он жрице тихо, шёпотом едва различимо, чтобы услышала только она, он сам чувствовал тоже самое. -Ловиатор... порою прошлое не хочет отпускать... Мешает... Она не может родить, попытки её только изматывают, не знаю как помочь ей, что ещё предпринять. Если и объединённых сил окажется мало. Необходимо будет делать чревосечение и молится.

- Не...сдамся...ни за что, - хрипло прошептала Рисса, наслаждаясь короткими мгновениями покоя между схватками. В ее голосе по прежнему слышалась непреклонная воля, но за ней пряталось то же черное отчаяние, что и у Иллара. "Мистра, помоги мне, молю! Я не могу их бросить, это несправедливо!" Беззвучная молитва унеслась в неведомое пространство и если бы кто-то мог видеть в сумраке меж мирами, то получил бы прекрасную возможность полюбоваться на невиданный феерверк разноцветных вспышек, сопровождавший снисхождение в мир людей посыльного Мистры.

Дверь в спальню распахнулась сама по себе и внутрь зашла Нефертари, хвост трубой и распушен, глаза горят голубоватым огнем. Кошка Риссы угрожающе даже не зашипела, а зарычала, припав к полу и глядя на что-то, что не видели люди. Не видели до этой секунды. У клирика на короткое мгновение закружилась голова, а потом он застыл на месте от неожиданности, ужаса и омерзения. На потолке над кроватью, неведомо как удерживаясь, висело восьминогое существо, напоминающее кое-как сшитые вместе два человеческих тела, с которых тщательно сняли кожу, а потом пришили обратно наизнанку. Невероятно длинный и толстый язык впивался в пупок Риссы, неторопливо выкачивая жизнь из нее и ее ребенка, ослабляя целительную магию и сводя ее на нет.

Пространство ставшим вязким как смола, что двигаться в нём не было никакой возможности, пронзил крик истошный крик ужаса жрицы. Омерзение и отвращение окунули холодной водой, сам он же не смог даже закричать, так крепко схватили его за сердце ледяные когти ужаса. То что он видел ему не причудилось, такое вряд ли могло причудиться в здравом уме, существо словно сошло с границ Дальнего Пространства и нижних планов и не нужно было воспользоваться внутренним зрением чтобы его увидеть, чья-то длань открыло то что было скрыто от глаз. Пламя небесное теперь он понял, что мешало их молитвам.

Илларион захотел тут же броситься на тварь, но понял, что совершенно не знает, как остановить её, а под рукой не было никакого оружия. Тем временем это существо пристроившись над потолком издала мерзкий чавкающий звук похожий на всхлип или завывание после которого Рисса заворочалась, подняло на него взгляд свой жёлтый взгляд поняв что его видят. Разум очнулся, и он с ужасом осознал, что было у него под носом и что оно делало, не раздумывая больше долго, он вцепился обеими руками в длинный, жирный язык, ощутив пульсацию его чёрных жил, прикосновение к которым причиняло жгучую ноющую боль, что его не остановило. Он обратился, мысленно без слов, собрав силы в сияющий поток, от чего плоть твари задымилась и резко дернувшись, выскользнуло из рук , отбросив его назад хлестнув как хлыстом, а по ощущениям так и вовсе как хвостом дракона. В глазах поплыло, а вопль и звон заложил уши, но сквозь он их он всё же услышал звонкий голос жрицы читающую, мол, слова молитв и заклятий, тонущих во тьме но всё же не оставшихся без отклика. Тварь поёжилась от отблеска святого символа, задергалась, издала пронзительный визг ещё сильней, когда к молитва Лорда утра сложилась с молитвой Илматеру. Она извивалась, упиралась, металась к стене, пыталась дотянуться то до жрицы, но что-то прочно удерживало его на месте. И тогда существо совершило отчаянный бросок на волшебницу, в мгновение ока он что было сил запустил символ веры в тварь. Раздался вой, серебряный амулет объятый сиянием неожиданно застрял в эфирном теле твари отбросил её назад заставив корчится и извиваться. Поднявшись, он рывком бросился вперед, чтобы закрыть любимую и повысил голос:

– Свет Илматера, свет очищения и милосердия, свет небес, воссияй и разгони тьму!

Не прерывая молитвы, Илларион развернула ладони в сторону твари резко разведя их в сторону, и амулет, увязший в кровавом месиве, в которое превращалась и без того бесформенная тварь, резко вспыхнул, растворяя ее косматые клочья. И в это мгновение пламя свечей резко метнулась вверх голубым пламенем и задержавшись на пару секунд, рухнуло вниз, обдав мириадами неожиданно прохладных тлеющих искр. Амулет тихо звякнув упал на пол. Вот он уж не думал что в этот день ему придётся сражаться с нечистью но победу было праздновать было рано, Илларион повернулся к кровати, ещё ничего не кончилось, Риссе требовалась помощь.

-Любимая ты как?

- Я...больно..., - выдохнула Рисса и снова закричала. Схватки вернулись, короткая передышка закончилась. Но теперь волшебница принимала боль немного по другому, с твердой уверенностью, что все закончится хорошо. Тем не менее, звонкий младенческий крик отразился от стен спальни только с первыми лучами солнца, аккурат когда петух в соседнем подворье возвестил начало нового дня, свободного от зла и тьмы. По крайней мере сегодня.

Рисса нежно смотрела на их с Илларом сына, уверенно поглощавшего положенное ему грудное молоко и буквально светилась от счастья, несмотря на тяжкую ночь, оставившую на лице Риссы свои следы.

Not flesh of my flesh

Nor bone of my bone,

But still miraculously my own.

Never forget for a single minute,

You didn't grow under my heart,

But in it.

Прошептала волшебница стих, висевший в рамочке над ее колыбелькой. Только теперь она полностью постигла его смысл.

Напряжённо сжатые губы солнечным светом нежно освятила лучистая улыбка, с милых карих глаз исчезла тревога и их озарил тёплый свет. И тьма, ошеломлённая внезапной переменной в облике его любимой, постыдно отступила рассыпавшись и забиваясь по углам комнаты а после окончательно рассеявшись перед взором спустившихся с небес рассветных лучей, мир очищался от боли и зла, наполняясь немеркнущем ощущением безграничности и всеохватности любви и добра. вечных спутников света. И солнечные лучи - отныне могучие и сильные, в гордом прорыве пробили тёмный небосвод, разогнав тучи, наполняя собою все пространства, несясь навстречу чуду, маленькому розовому комочку с тоненькими ручками и ножками, настолько крошечными, что в его маленькую ладошку едва помещался один палец. Потому что не было на свете волшебства более чистого и доброго чем чудо родившийся новой жизни, и первые лучи солнца тянулись к нему чтобы подарить своё тепло душе только что явившейся в этот мир. Илларион расплылся в улыбке глядя, с каким рвением это выкупанное и запеленатое чудо, его маленький сын пристроилась к материнской груди, показывая просто воистину чудовищный аппетит и он не сдержал добрый смех любуясь ее карими глазах, которые сейчас смотрели на него с любовью и нежностью, и сияющие зрачки пылали в рассветной полутьме двумя яркими небесными звездами их сыном. Искренняя, неподдельная вера вошла в его душу, легким плеском речной волны, шорохом лесной травы, слабым шелестом зеленой листвы и беззвучным шепотом далеких звезд и ещё раз поблагодарил богов за счастье дарованное ему.

-Похоже теперь ему нужно имя.

Как это всегда случалось с Риссой, ответ сам собой всплыл в голове, оставив ощущение правильности выбора.

- Инарий, сын Иллариона и Риссы, - с любовью посмотрела на маленькое чудо у нее на руках Рисса, все также мягко улыбаясь невероятно светлой улыбкой.

Илларион на секунду замолчал прислушиваясь к окружающим звукам и собственным мыслям, у него были и собственные варианты, которые он давно хотел предложить, но по давней традиции не спешил до рождения ребёнка, и хотел дать любимой первой предложить имя. И не прогадал поняв что они потеряли смысл.

-Красивое, мне нравится. -Улыбнувшись кивнул он соглашаясь с выбором любимой и осторожно погладил сына по голове. -Инарий. Тебе нравится?

Но наречённый Инарием, кажется всё ещё был слишком занят чтобы ответить, Илларион не сдержал смешка, он был рад видеть улыбку любимой, этой ночью он так боялся её потерять, боялся что может уже никогда не увидеть её светлой улыбки и никогда не сможет улыбнуться в ответ и сказать что любит... Но стоило ему увидеть её счастливую улыбку, как худшие страхи развеивались. Ещё раз улыбнувшись, он прижал палец к губам и ненадолго исчез из виду чтобы вернуться чем-то за спинной и с подносом, едой и свежими полевыми цветами на нём и склонил голову чуть в бок.

-Какая же ты у меня всё же красивая. Что было бы, если бы не встретил тебя? -Вопрос был риторическим, поставив поднос на тумбочку у кровати он присел рядом с ней облакотившись о изголовье кровати, после долгой ночи тело устало и требовало отдыха. На душе же наоборот, была лёгкость. Очень нежно, словно величайшую драгоценность, Илларион взял Риссу за руку и поправил её волосы -Жаль что тебе пришлось всё это перенести, Теперь всё худшее позади. Ну... за исключением долгих бессонных ночей. Я никому тебя не отдам, никогда-никогда. -С этими словами и самой счастливой улыбкой на устах посмотрел куда-то вверх на потолок на котором пробивающиеся сквозь занавесы лучи солнца рисовали причудливые узоры.

-Как же я рад что вы у меня есть. Помнишь улицы Миф Драннора? Тюрьму, и наши прогулки по лесу, как мы с тобой проводили время. Кажется, это было так давно, забавно. Я боялся, боялся тебя потерять, и вспомнил те мгновения, вспоминал нас те счастливые моменты проведённые вместе. Мечтал и верил, но мечты и реальность бывают так различны. И вот мы здесь, все вместе, у нас есть красивый дом, сын и дочь. Все же взгляни любимая, как прекрасен мир, несмотря на разные превратности судьбы. И я просто хочу сказать тебе спасибо за всё счастье что мне подарила и что ты есть. -Последние слова он перевёл в нежный поцелуй, и устало закатил глаза.

-Но должен сказать, любимая, что ты притягиваешь к себе на редкость ужасных чудищ, что даже меня пробивает на холодный пот при воспоминании.... -Тут он неожиданно с хитрой улыбкой вытянул из-за спины игрушку. - Взять хотя бы этого медведя. На редкость ужасного медведя как по мне, на медведя не очень то и похожего несмотря на все заверяя торговца. ? Но будет на чём тренироваться нашему сыну, потому что думаю он мог унаследовать моё наследие.

Рисса даже не заметила, когда целительница-повитуха ушла, настолько тихо и незаметно она это сделала, оставив на память о себе тепло лечебных чар на матери и ее дитя. Все, что говорил Иллар, могла бы слово в слово повторить и сама Рисса, так что она лишь благодарно улыбалась мужу.

- Я уверена, что он будет не менее одаренным клириком, чем ты сам, любимый.

-Или чародеем. что тоже не маловероятно. -Кивнул Илларион, наслаждаясь минутой отдыха, перед тем как заняться домашними хлопотами. -Или паладином. Думаю перед ним будет открыто много дорог. Ты как себя чувствуешь, принести чего-нибудь? -Поинтересовался он после некоторой паузы. -Надо сходить за Инанной, наверно места себя не находила.

Но искать девочку не пришлось, она уже робко заглядывала в комнату.

- Все закончилось? - глаза Инанны буквально засветились восторгом, стоило ей увидеть младенца на руках Риссы.

- Да, дочка. Все закончилось, - ответила волшебница сразу на два вопроса, заданный и не заданный. Потому что действительно чувствовала, что все закончилось и мести Ловиатор можно больше не опасаться. Рисса посмотрела на любимого и еще раз мягко улыбнулась, не замечая, насколько женственной и прекрасной при этом становится.

- Я бы выпила томатного сока, - смущенно призналась она. - И позавтракала. Но не знаю, можно ли уже.

Когда Илларион увидел высовывающую нос Инанну, он уже не сдержал счастливый смех и распростёр руки с немой фразой на устах "Ну что встала, иди скорей сюда!" И улыбнувшись протянул ещё тёплый стакан любимой, у него было время узнать о её необычных по его мнению вкусах, он то ещё всё боялся что вовремя беременности эти пристрастия и вкусы примут уж ну совсем непредсказуемый характер. Ответ у него был точно такой как и всегда.

-Если хочется то можно, только осторожно. -И повернулся к дочери чтобы взять её на руки и торжественно объявить. -Мы решили назвать его Инарием, что скажешь?

Инанна опасливо поглядела на своего новоявленного братика, недоумевая, как из этого сморщенного комка плоти может получиться такой же мужчина, как папа. Но с улыбкой смотревшая на дочь Рисса заметила и тень ревности в глазах девочки. И поспешила все разъяснить.

- Инанна, дочка. Тебе может показаться, что теперь мы будем уделять гораздо больше времени Инарию, а про тебя забудем. Это не так, по крайней мере во второй части фразы. Ты всегда в наших с Илларом сердцах и умах. Но маленькая жизнь требует огромного ухода и заботы, чтобы маленький росток вырос в могучее дерево. Я заранее прошу прощения, если ты будешь чувствовать себя покинутой и постараюсь не допускать этого. Более того, я прошу твоей помощи. Ты же теперь его старшая сестра, - лукаво улыбнулась волшебница.

Рисса разговаривала с дочерью как со взрослой и той явно понравилось такое обращение. Она важно кивнула и посмотрела на Иллара, как бы требуя подтверждения слов мамы.

Илларион кивнул, подтверждая слова жены, он и сам собирался сказать их, ждать не стоило. Извечная тема и проблема, наверное, стоящая каждому родителю не один седой волос, без улыбки сейчас было и не вспомнить, сколько же седых волос могло стоить это его отцу настоятелю. Иннана была умной девочкой, и наверняка поняла бы всё, но никто не ограждён от таких простых вещей, когда на первое время много внимания будет уделяться малышу.

-Это так, и не смотри так, когда ты тоже была такая же маленькая, правда, правда, немногим больше или меньше. Может быть, ты даже ещё помнишь, как росла, и делала свои первые шаги или игры, и теперь мы научим его всего, ему ведь только предстоит увидеть и познать мир. Пока он маленький, слабый и беззащитный он нуждается в нашей, помощи, защите и заботе. Но когда он подрастёт кто лучше тебя научит его стрелять из лука и охотятся, а? Или дать совет? И не бойся, вы все у меня самые любимые, любимая жена, дочь и сын. - Илларион последовательно поцеловал их всех и чуть крепче обнял дочь и шепнув ей на ухо. - Но скажу по секрету: ты как старшая, выходит, получила подарков больше. У всего всегда есть свои преимущества.

Инанна явственно успокоилась и довольно хихикнула, уже немного по другому глядя на младенца. А Рисса ощущала, что ее грудь вот-вот разорвется, не в силах вместить весь объем чувств, распиравший ее изнутри. Настоящее и будущее наконец-то были светлыми, чистыми и безоблачными. И заплаченная за это цена не оказалась непомерной, слава богам.

Dmitry Shepard · 15 мая, 2014

Детский смех звонкими колокольчиками звенел над фруктовым садом, разбитым рядом с двухэтажным домом, ставшим надежным убежищем от любых невзгод. Рисса с улыбкой смотрела на играющих в какую-то свою, но безусловно захватывающую игру внуков, двух девочек и мальчика. Инанна и Алиенна сидели рядом, в удобных полушезлонгах, сделанных руками Иллара, как и весь садовый инвентарь и тоже улыбались, глядя на веселую возню. Мужчинам великодушно разрешили участвовать в куче-мале наравне с детишками и сейчас детский тайный заговор закономерно осуществился, все трое охотно изображали лошадок. Несмотря на возраст, клирик сохранил как фигуру, так и легкость движений, Избранник Бога, старость его нескоро догонит. У самой же Риссы тьму волос уже пробила первая ветвящаяся молния ранней седины, память о смутных временах гибели Мистры. Уже двадцать лет, как они с Илларом жили в Долине Теней. Двадцать лет, за время которых было всякое, но они пережили все невзгоды. Вместе. Шло время, Инанна из подростка стала безумно красивой девушкой, в полной мере унаследовав красоту матери, а Инарий уже зарекомендовал себя отличным охотником и следопытом, даже пограничная стража Долины, почти вся состоявшая из эльфов, признавала его умение и открыто сманивала к себе. Жизнь шла своим чередом, складываясь в дорогу из радостей и горестей, боли и радости. Но главное оставалось неизменным - их любовь к друг другу. Рисса вспомнила, как переживала, когда Инанна практически принесла на себе из леса тяжело раненного дроу и как Иллар выхаживал его. И ничуть не удивилась, когда, выздоровев, тот остался жить с ними, бросив вызов людской нетерпимости и всем неудобствам, известным любому существу подземелий, вынужденному жить на поверхности. Любовь часто заставляет нас менять себя и окружающих, отрицая любые препоны на своем пути. Постепенно дом стал слишком тесным для двух семей и его пришлось достраивать. Мудрый Илларион подошел к задаче с размахом, по сути, увеличив дом вдвое от прежнего размера, памятуя о том, что Инарий не всегда будет подростком и сделав задел на будущее. Это оправдалось, когда сын, смущаясь и краснея, привел в дом свою избранницу, друидку-полуэльфийку,Алиенну. Для Иллариона не составило труда заметить, что в их семье месяцев через семь-восемь будет пополнение.

Солнце ласково дарило свои лучи всем под небесами, яблони цвели, наполняя своим дивным ароматом воздух. Она не возвращалась и все было хорошо.

Nevrar · 15 мая, 2014

Тёплые денёчки поздней весны, столь любое время для отдыха души. Каждое время года было прекрасно по своему, но именно эти деньки были по особому любимы. Конец второго и начало третьего месяца весны, время буйства цветов, ярких красок, и зелёной листвы, уже набравшей силу, но ещё не успевшей пожухнуть под палящем солнцем и пытливым трудом всяких жучков и гусениц так любящих пожевать свежую зелень в его любимом саду. И лучи солнца сильные, уверенные, уже по настоящему теплые, но ещё не превратившиеся в лютый зной, всё равно с трудом пробивались через зелёные охапки деревьев собравшихся в большую разноцветную семью на небольшом холмике. Сейчас было время яблонь, их робкие бледные и розовые цветочки, наполняли воздух лёгким сладким ароматом, на который слетались маленькие трудолюбивые пчёлки, после свидания с каждым цветком уносящих с собой на лапках нежную пыльцу из которой после получится не менее ароматный мёд. Теперь в этом месте ставшем домом и им, у них было много работы, были здесь тебе и кроме яблонь и груша, и вишня, слива, липа и орехи. Дуб и молодая ива.

-Каждый хозяин возле дома косит траву для скота. А мы, сколько тут живём, сажаем деревья. Весной черешню, а осенью куст смородины из Рамшена доведётся достать, да и не только, и не один... Когда мы тут поселились недалеко от реки, тут ведь и не было ничего, трава да холмы. А теперь гляди, сколько всего! - Похвастался он перед внуком, да, подумать только. Сад рос и креп с каждым годом, магические семена и саженцы быстро росли и ему самому сложно было вспомнить теперь что когда-то на этом месте не было ничего. Ведь каждое деревце, почти каждый кустик он сам, вместе с Риссой вырастил едва ли не из семечки, укрывая их от холода и ветров, согревая заботой и любовью как и всё в этом доме который за эти года тоже вырос и окреп. Сложно вспомнить теперь было что когда-то в нём было тихо, да нет, наверное, никогда. Инанна была бойкой девочкой, а уж когда у неё появился брат... Долгие счастливые деньги, совместных забот, работ. Теперь они уже выросли, стали совсем уж взрослыми, что не могло вызывать счастливой улыбки, и памяти о том что когда они были маленькими детьми, весёлыми и счастливыми. Старшая сестра, которая всё время что-нибудь удумывала, и её младший брат. Теперь то они уж и сами стали родителями а что Илларион часто шутил "Знал бы раньше, стал бы рыцарем и строил бы замок" Он уж думал что забудет что такое детская возня, и с странным ощущением осознавая что вот так, незаметно, с лёгкого движения руки судьбы, они стали бабушкой и дедушкой. Подумать только! А ведь ещё вчера... Да и сегодня ещё не были полностью готовы смириться с этой ролью....

Нередки ведь были и рейды в Долину, магическая судьба изменила многое, вести с юга не радовали как и слухи о иссечённых заклинаниями. Долины в последние гости стали прибежищем множеством беженцев. Так и их дом приютил тёмного эльфа ставшего членом семьи. Оставаться в стороне было сложно.

-Каждое дерево,- продолжал он рассказывать -посажено ведь не только так, а вместе с как-нибудь гостем. Эту яблоню мы посадили вместе с тётей Эртой недолгим после того как родился Инарий. А то с Каури и её сестрой. А вон то? Да, это твоё. Каждое дерево - это паять о человеке, или о событии. -Илларион помнил все имена, каждый день. Деревья разговаривали с ними шумом ветвей, корой могущественных стволов, голосами птиц. Со временем он стал понимать друидов. Свыкся. И конечно хотел научить этому маленьких ребятишек. Каждое дерево, как добрый собеседник, обозвалось на новый удивленный, понимающий взгляд маленьких глаз. Когда-то это будет их сад, и они будут знать, помнить, и верить. Ведь человеческая память – дивная сила и воспоминания очень важны в жизни, ведь не редко случается так что расстаёшься с дорогим тебе человеком и остаётся только память. Вещи помогают человеку удерживать в памяти те яркие события и счастливые дни. Ему было много чего вспомнить, и хотелось, чтобы помнили и они. У кого-то была музыка, картины, книги, даже, состояние природы может вызвать много разных чувств. А у них это был дом, бумажные фигурки и эти самые деревья, хранящие воспоминания. Которые помогают помнить, жить, мечтать и надеяться на лучшее. Воспоминания с их прозрачными тонами и красками наполняют радостью жизни, ощущением неповторимости времени и его вечности. Словно приоткрывается пространство жизни, которая прекрасна. И это было тем чему он хотел их научить, то что хотел передать, то что поможет в трудный час и станет поддержкой. Всё же незримо для себя, он начинал и думать немного как дедушка, хоть ещё и многое было впереди.

-Ах, вот вы значит как, да? - Даже притворную обиду сквозь улыбку ему изобразить не удалось когда внуки, реализовали свой коварный план. Но не всё было так просто, перекатившись в сторону он быстро ущипнул одного за нос.

-А стой! Смотри, это разве то чему я тебя учил? Стоять к противнику нужно прямо, чуть в бок, но всегда лицом. Перед глазами у тебя должна быть линия, от макушки, через нос, сердце и живот. Вот так. Видишь? Сердечная линия, или просто середина. Держа её перед собой, сможешь уйти от любой атаки, будешь видеть действия противника. Вот, а теперь встань правильно, вот так. Двигаться должно всё тело, помнишь я показывал приём? Сила идёт от земли к ногам, торсу, и в руку, кисть, затем наконец ладонь и кулак. одно мгновение, и чуть провернуть. Взрывная энергия проходит быстро и часто этого бывает достаточно. Ну попробуй.

Маленький мальчик усердно повторяет и старается запомнить движения и технику, чтобы когда вырастет стать сильным воином, поборником веры, способным постоять за свои идеалы, ибо ему суждено было родиться в суровые времена тяжёлых испытаний. Когда дрогнули границы планов после гибели Мистры, бушующий чумы заклинаний и нашествие нежити на побережье мечей. Возможно именно ему суждено великое будущее и возможность что-нибудь изменить. Но какими небыли беды, всегда остаются вещи неизменные как и само время, сильнее чем любые преграды. Вера, память, надежда и... любовь. Пройдёт ещё много лет, смениться года но здесь будет стоять дом и сад где цветут деревья, ведь всегда остаются вещи которые не меняются.

Изменено 15 мая, 2014 пользователем Nevrar

Gорыныч · 21 мая, 2014

Эпилог Мога.

Первым делом, Мог раздобыл краску и намолевал на своих доспехах…

После этого, он отправился бродить, куда глаза глядят, нанимаясь к кому-нибудь на работу, только, когда деньги подходили к концу. Но стоило чуть их подкопить, как он бросал работу, не смотря ни на какие просьбы.

По началу, многие относились с недоверием, а некоторые и с откровенной издевкой, к полуорку-воину, да еще с такой «мазней» на доспехах.

Но своим воинским умением, а главное честностью и новым видением мира, что научила ОНА, вскоре, он заслужил себе имя, которое произносили с уважением, а некоторые с опаской и страхом.

***

Расположившись в не большом лесочке на отдых, Мог развел костер и завернувшись в плащ, лег на траву. Он уже начал было дремать, как не в далеке хрустнула ветка. Сон мгновенно слетел с него, и он сел, приготовив оружие.

Из кустов появился, типичный орк и уставился на него.

- Так вот ты какой, мля, нюк. – Произнес он. – Давно мы хотим тебя наказать, за твою доброту, позор, мля, всех орков.

- Шел бы ты от сюда. – ответил Мог, прислушиваясь.

Судя по звукам, его окружали. Полуорк выпрямился и прислонился спиной к дереву, готовясь к бою. Скорее всего, последнему. Но умолять, или оправдываться перед нападающими он не собирался.

Со всех сторон, перед ним, выходили новые орки. Мог поднял оружие и улыбнулся. Он ничего не делал, а просто стоял и ждал. Он знал, что орки нападут в любом случае, и победить их он не сможет. Но забрать с собой пару-тройку всегда пожалуйста.

Первым на него бросился орк с какими-то ржавыми мечами, стоявший справа. Легко отразив его атаку, Мог полоснул того по спине и толкнул ногой. Орк больше не встал. Тоже самое повторилось, но только слева от него и с тем же результатом.

Следом напали, сразу, двое. По ним чувствовалось, что эти могут драться, чуть, лучше, чем первые два. Но против опытного воина…

Предводитель стоял, спокойно, глядя на все это. Когда Мог уложил уже троих нападавших, тот сделал знак рукой, и в левое плечо Мога впилась стрела. Рука, сразу, повисла плетью. Сражаться одной рукой было тяжело, но и сдаваться полуорк, на посмешище врагам не собирался.

- Тебе придется утыкать меня всего стрелами, чтобы повалить! – Засмеялся Мог и бросился на главаря.

Снова зазвенела тетива, и стрела вошла ему в ногу. Мог успел выставить руку с оружием, чтобы не упасть. Тяжело поднявшись, он вновь устремился на врага, но стрелы, одна за другой, вошли ему в руку, ноги и грудь. Несколько секунд Мог стоял глядя на толпу орков, и улыбнувшись, упал на землю. Он уже не чувствовал, что с ним делали нападавшие. Перед его взором стояла ОНА и улыбалась. Мог тоже улыбнулся ей в ответ. И как не старались нападавшие, ничто не могло согнать улыбку с лица полуорка.

Войти

Forgotten Realms: The Prison

Рекомендуемые сообщения

Elhant 14 573

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Ribka 26 211

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Dmitry Shepard 30 674

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Ribka 26 211

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Nevrar 21 624

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Hikaru 19 901

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Ribka 26 211

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Ribka 26 211

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

FOX69 48 837

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Yambie 16 287

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Zuzanna 2 083

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Dmitry Shepard 30 674

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Nevrar 21 624

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Dmitry Shepard 30 674

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Nevrar 21 624

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Gорыныч 3 797

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Последние посетители 0 пользователей онлайн

Сайт

Активность

Elhant 14 573

Ribka 26 211

Dmitry Shepard 30 674

Ribka 26 211

Nevrar 21 624

Hikaru 19 901

Ribka 26 211

Ribka 26 211

FOX69 48 837

Yambie 16 287

Zuzanna 2 083

Dmitry Shepard 30 674

Nevrar 21 624

Dmitry Shepard 30 674

Nevrar 21 624

Gорыныч 3 797