Мафия 073: Герои Античности

[Gella 8 246]

Роли розданы! Если вы не получили ЛС с ролью, вы - мирный!

Показать контент  

Средь пшеничных полей и шумных оливковых рощ Пелопоннеса раскинулась солнечная Элида. Щедро одарила Элиду великая Деметра полноводными реками и плодородными землями. В процветании и благоденствии жили и трудились её обитатели, ведь даже черенок от мотыги, воткнутый в эту благословенную землю, был способен зацвести и дать обильный урожай.

Правил тем краем мудрый и благочестивый Оксилид. Жил он в прекрасном дворце в городе Альтисе, что славился беломраморными храмами, улыбчивыми жителями и шумными праздниками во славу богов.

Тиха и размеренна была жизнь в Альтисе, пока однажды не отправился Оксилид в святилище вознести жертву Зевсу кувшином молодого вина.

Достигнув храма, воскурил архонт священные травы и приготовился вознести молитву. Но лишь поставил он кувшин на алтарь, как влетел в святилище могучий орёл. Описав круг, спустилась птица к алтарю и рассекла кувшин мощным клювом. Алое как кровь вино потекло по беломраморным плитам из разбитых черепков. Орёл же отпил три глотка прямо с алтаря и взмыл в воздух. И тут же сморил Оксилида глубокий сон.

И приснился архонту табун прекрасных разномастных коней, резвых и игривых. И будто кормит он с рук тех прекрасных коней отборным овсом, заплетает им гривы, пасёт и объезжает их на заливном пастбище к югу от Альтиса. Кони скачут, играют друг с другом, прыгают через ручей, взвиваются на дыбы с громким ржанием, гарцуют и мчатся галопом. И кружат над пастбищем сотни птиц, наблюдая за зрелищем. И парит в небе гордый орёл и взирает с высоты, и нравится ему увиденное.

И тотчас же очнулся Оксилид. Ни следа от разлитого вина и разбитого кувшина на алтаре не увидел он, но лежала на алтаре золотая оливковая ветвь.

И снизошло Оксилиду озарение, что сам Зевс являлся ему в образе того орла. И что выбрал он Элиду для великого празднества, равных которому не было доныне. Величайшие герои Эллады будут состязаться в умениях, недоступных простым смертным, ибо покровительствовали им сами боги. И что быть ему надлежит гостеприимным хозяином и распорядителем на предстоящих играх во имя богов.

Окрылённый видением, вернулся Оксилид во дворец. И тотчас же приказал он освободить и приготовить для приёма самых желанных гостей лучшие дома на юге Альтиса.

Затем оседлал он верного коня и отправился дальше к югу, туда, где лежала обширная равнина в тени оливковых рощ, что приснилась ему. Ровной и гладкой была земля, устланная изумрудным ковром, и ничего лучше нельзя было сыскать для состязаний. Доволен остался увиденным Оксилид, и лишь одна мысль тревожила его: как же успеет он управиться со всем? Ведь праздник уже скоро, день к вечеру клонился, а предстояло сделать многое: украсить празднично дома, накрыть столы для трапез и симпосий перед действом, расчистить поле от травы и возвести вокруг него трибуны для зрителей, хотя бы и из дерева.

Но не опечалился Оксилид. Велел поставить он вокруг поля алтари для жертвоприношений. И обратился мудрый правитель к жителям Альтиса, и наказал им: прежде, чем отправиться в объятия Морфея нынче ночью, принести жертвы всем богам, почитаемым в Альтисе, во всех храмах и на жертвенниках вокруг поля, и попросить их о милости.

И выполнили альтисианцы волю его. 

И проснулся наутро Оксилид и не поверил глазам своим.

Показать контент  

Hide  

Ровное полукружье стадиона было засыпано золотистым песком. Вокруг него, опоясывая, высились трибуны из белоснежного мрамора, сверкая на солнце. Была и ложа для судей, и спортивные снаряды, и палатки для отдыха под трибунами. Позади палаток высился ангар для золочёных колесниц, а рядом конюшня с чистокровными скакунами.

И понял Оксилид, что удалось ему умилостивить богов, и те явили свои дары к предстоящим Олимпийским играм. Сама Афина возвела амфитеатр, златокудрый Аполлон возвёл шатры, лучезарный Гелиос принёс в дар золотые колесницы, а Фауна прислала лошадей.

Дорогу же к месту проведения игр явно мостила Геката. На каждой миле перекрёсток трёх дорог, и все вели к одной и расходились в одном Богине ведомом порядке.

В самом Альтисе Флора увила дома диким плющом и виноградником, и украсила окна благоуханными цветами. Сама Кулина праздничные столы накрыла угощениями из фруктов, подаренных Деметрой, и дичи, присланной Артемидой. Кувшины доверху были наполнены вином, подарком Диониса. Чистейшей воды для питья и омовений прислали наяды, а Эвфрон соорудил дворы для упражнений.

И понял Оксилид, что всё готово к самому великому празднику богов и людей. И принёс он тогда в жертву лучшего своего быка в храме Зевса. И как только бычья кровь залила жертвенный алтарь, послышался звук приближающейся колесницы – то приближался праздник.

***

Показать контент  

Hide  

И настал день великих состязаний. На Олимпе крылатая Ника уже заняла своё место в ложе по правую руку Зевса, наблюдающего с вершины. Терпеливо дожидалась богиня победы своего часа, покрывая золотом солнечной пыльцы лавровый венок, предназначенный победителю.

Хитроумный Гермес занял место по левую руку отца своего, чтобы представить ему лучших из лучших, кому выпала великая честь сразиться пред взором самого Громовержца.  

И принёс свой дар Прометей, и подношением своим разгневал он Зевса. Держал титан в руке факел, и высотою тот факел был в рост человеческий. Углядел в том насмешку великий Громовержец и напоминание о былой вражде. Но вступилась Гера за сына и уговорила Зевса не гневаться, а выслушать речи его.

Показать контент  

Hide  

Присмотрелся тогда к подношению Зевс, и заметил он красоту и искусность работы. Ажурные листья дубовых и оливковых деревьев, венком опоясавшие факел, литьём своим не посрамили бы Гефеста, а россыпь цветов из каменьев драгоценных, притаившихся в золоченых ветвях, завораживала гармонией и блеском, словно сама Геката выбирала их.

- Прими же мой дар, бог Грома и Молнии, - молвил Прометей, воздев руки к подножию трона, - пусть олицетворяет он честную борьбу за победу, чистые помыслы и горячие сердца. Пусть будет зажжён он к началу Олимпийских игр, и пусть огонь в нём пылает вечно в знак мирных состязаний во имя славы богов и людей.

Понравилась Зевсу речь титана, учтивая и пламенная. Милостиво простёр он длань, и факел, драгоценными каменьями сверкающий, взмыл над амфитеатром, ослепляя красотою людей, а после врос в землю позади него, но так, что был всем виден.  

Гермесу же было велено представить Зевсу избранных богами героев.

И исполнил повеление Гермес. Поведал он прежде всего о мудром и честном герое, как уверяли Эак, Минос и Радамант, что ратовали за него. По их словам, сей муж искусством своим разрешать споры снискал себе славу средь людей и милость богов. Звался тот герой Пирром.

И явил тогда Зевс волю свою через верного Оксилида: быть Пирру арбитром в грядущем состязании. И коль несправедливым окажется судейство, то быть тому Пирру отныне мыловаром. Но прежде, чем сесть в судейскую ложу, должен Пирр доказать умение своё.  А посему велел Зевс выдать Пирру яблоко золотое. И надпись сделать на яблоке: "Прекраснейшей". И надлежало Пирру выбрать прекраснейшую из трёх богинь: Афины, Артемиды и Афродиты, и вручить его той богине, что сочтёт он наиболее достойной.  И коли  справедливо рассудит он, а это значит, угадает мнение самого Завса, то признает его Зевс как самого справедливого судью.

Представил далее Гермес другого героя, что звался Эсиопусом.

 То прежде раб был, но сам Пан, услышав, как тот раб играет на свирели, подарил ему флейту свою и освободил из неволи.

Молния сверкнула в руке Зевса, как узнал он, что посмел Пан привести пред очи его раба. И молвил он тогда в гневе великом, что если не заставит этот раб игрой своей эринию безжалостную уронить слезу, а Ареса вложить меч в ножны, то превратит он его в чудище морское, дабы невидим и не слышен был он сквозь пучину вод вовеки.

И представил Гермес ему третьего героя, прекрасного юношу, что звался Пеоном.

И поведал вестник богов, что юный герой не знает равных в искусстве виноделия, и что сам Дионис учил его возделывать лозу.

И углядел Зевс, что залюбовалась Гера красивым юношей, и молния сверкнула в очах его. Молвил он тогда, что не место виноградарю там, где состязаются воины. Но правила Олимпийских игр уже определил он. И тогда изрёк Громовержец повеление, что если выстоит Пеон-винодел своим искусством против могучего льва, то признает его он, и дар его.

Тем временем, представил ему Гермес четвёртого героя. Удивлён был великий Зевс, ведь славу Тесей снискал и без Олимпийских игр своими подвигами по всей Элладе. Неужели тщеславие столь обуяло прославленного героя? Или вздумал он с богами потягаться? Но не желал Громовержец ссоры с Посейдоном, приславшим сына своего. И изрёк тогда Зевс волю свою: надлежит Тесею безоружным выйти против марафонского быка и укротить его на арене, оседлав. Тогда окажется достоин он своей славы.   

И представил тогда Гермес ему двух прекрасных дев, Кассандру вещую и вещую же Тисифону. Удивлён и разгневан был Зевс, что на состязание среди великих мужей за звание величайшего девы явились, но красота оракулов Аполлона и Кроноса смягчила его.

 Передал он тогда своё повеление каждой: предсказать, кто из оставшихся героев победит в испытаниях своих. Той же, что вернее напророчит, он явится и сам вручит награду.

И попросил тогда Громовержец Гефеста для состязания пророчиц выковать из хрусталя воздетую руку, и украсить ту руку золотым перстнем с изображениями богов.

Лёгкая усмешка тенью пробежала по губам Гермеса, и представил он ещё одну деву, столь же прекрасную, как и предыдущие две. Взгляд же волоокой гетеры таил в себе силу, манящую и тёмную.

И узнал Зевс, что хитроумная и взбалмошная дочь его, Геката, была покровительницей юной Мирто, и одарила её искусством колдовства и тёмной ворожбы. Опасный дар, но тем он был полезней, если использовать его на своей стороне. Но личность сильная и мудрая должна стоять за колдовством, иначе дар этот суть проклятье.

И повелел Зевс прислать в подарок деве котёнка. Коль выдрессирует его и заставит ходить на задних лапках, признает он её искусство, ведь известно, что кошки к ворожбе обычно безучастны.

И вновь прекрасную гетеру представил ему Гермес. Арахну, что в своём искусстве ткать самой Афине бросила вызов и победила. Но как в бою её искусство может пригодиться?

И передал Зевс своё повеление: если сплетёт Арахна сеть, что сдержит натиск Минотавра, признает он её достойной Олимпийских игр.

И следующий герой предстал пред очами Громовержца: рогатый и козлоногий, но не сатир, слепой, но не баснописец. Поведал Зевсу Гермес, что юноша – сирен, единственный в своём мужском роде. Зовут его Локусом, а покровителем ему речной проказник Ахелой, что наделил его лютню волшебным даром воспламенять души и чресла с невероятной силою, коей позавидует и Эрот.

Усмешка тронула губы Громовержца. И изрёк он следующее: коли возымеет власть игра сего музыканта над Ураном, оскоплённым отцом его, то признает Зевс его искусство и включит в свиту Асклепия.

Следующим пред взором Зевса предстал Деимос. В красках описал Гермес со скрытым восхищеньем плута процесс над сим подопечным слепой Фемиды.

И задумался великий Громовержец, но недолгими были колебания. Велел он к испытаниюгероя выставить на арену ванну и до краёв наполнить её водой. Деймосу же надлежит в неё с головой погрузиться. И коли выйдет герой из воды сухим, признает Зевс его великое искусство.

И ещё одного героя представил Гермес, то был суровый сын Ареса и смертной гетеры. И звали его Арей. Славился Арей неуязвимостью своей в бою, за что прозвали его Ахиллом из Гелы.

Зевс молвил на это, что у всякого Ахилла есть пята. И велел к испытанию Арея принести на арену улей с пчёлами. Коли выстоит Арей против роя пчёл, и ни одного укуса не будет на нём, признает Громовержец его силу.

И  предстал затем пред очи великого бога Ипполит, что славился умением ладить с животными.

И повелел Зевс доставить к испытанию самую буйную из кобылиц Адмета. Если удастся Ипполиту укротить дикую кобылицу и проскакать на ней круг по стадиону, уверится Зевс в его искусстве. 

И представил Гермес героя, что звался Эндимионом, и что славился чарующими речами своими.

И молвил тогда Зевс, что если очарует Эндимион статую Ареса при входе на стадион, признает Громовржец его искусство.

Последним же, но не в последнюю очередь, представил Гермес Зотикоса. Ни статью, ни уменьями не славился сей муж, но наградила его Гея-покровительница редким даром выживания и редкой же ненасытностью.

И молвил Зевс, глядя на славного героя, что признает силу его, если до заката Солнца съест он целую коровью тушу, что зажарят на огне его рабы.

Коли получится, признает Зевс могущество Всебога Зотикоса и допустит его до состязаний.

 Наконец, все богоизбранные герои прибыли в Альтис и все были представлены. И повелел Зевс начать состязания. И зажёг тогда Прометей факел, и озарил тот факел всё вокруг волшебным сиянием.

И молвил тогда Оксилид:

- Пусть же начнутся Олимпийские игры во славу богов! Явите же искусства и умения, покажите себя, сыны и дочери Греции, - громовыми раскатами зазвучал глас его, обращённый к смертным, и каждый смертный его слышал. – Победителя ждёт вечная слава и милость богов. Пусть победит сильнейший!

Hide  

Роли:

Оппозиционеры:

Приближённый/босс мафии. Главарь смертных, чьи боги поддерживают Тифона в его борьбе за власть на Олимпе. Бог-покровитель наделил его невидимостью для прозорливых жрецов Зевса.

Ревнитель/ревнивец. Не признаёт олимпийских богов. Считает Палача Гефеста своим личным врагом и не гнушается ничем, от колдовских ритуалов до банальной слежки, чтобы найти Палача и обезвредить. Если ему повезёт обнаружить Палача за работой – убьёт на месте и его, и его цель. (Технически: ищет ЦЕЛЬ стервы. Если найдёт – убивает сразу и цель, и стерву.)

Радикал/мафия. Рядовой мафиози без особых способностей.

Хитрец/маньяк. Воспользовался суматохой, чтобы извлечь выгоду для себя. Как известно, боги дерутся, а у рабов чубы трещат. Ходит через день, ему необходимо восстанавливать силы. Стерва и шерифы видит его как обычного тёмного. Выигрывает при соотношении 1 к 2.

Жрецы Зевса/шерифы. Преданные Зевсу смертные, наделённые волшебным даром: отличать правду от лжи. Вот только способность эта проявляется лишь раз в сутки и лишь к одному смертному.

Палач Гефеста/стерва. Блокирует свою цель. Жертва не может проявить свои способности (если таковые имеются). Не застрахована от ошибки и может парализовать действия своих соратников. В случае попадания в одного из Оппозиционеров парализует деятельность всей группы, так как нарушает схему взаимодействия между ними. Аналогично – с шерифами. Не рискует дважды подряд повторять вмешательство с одним и тем же игроком.

Подопечный Асклепия (доктор). Великая миссия возложена на него, и он полностью её осознаёт. Лечит от ходов мафии, ревнивца и маньяка. Себя лечить может через раз, повторяться с ходами может через раз.

Дитя Зевса/Мэр  -  выборный персонаж. Выбирается общим голосованием в первый день после раздачи ролей, имеет 1,5 голоса на Линче и неуязвимость в первый день.

Олимпионик - победитель Олимпийских игр, имеет 1,5 голоса в первый день Линча и неуязвимость в этот день. Если его выберут мэром, то голоса не суммируются.

Ссылка на табличку  

https://docs.google.com/spreadsheets/d/1v2Mh8WUCLaGzmw1f7FgN4BWZMYn91eRc-tuH00T95yU/edit#gid=0

Hide  

Очередность ходов и правила по времени:  

Суд Линча -> ход стервы -> ход ревнивца -> мафия -> маньяк--> шерифы -> доктор.

Ходы всех активов два раза подряд не повторяются.

Голос не проголосовавшего вовремя становится голосом против себя. Два подряд пропуска - вылет из игры.

При равенстве голосов никто не выбывает.

• Ходы активов - строго до 21:30.
• Голосование мирных длится до 22:00. Сменить голос можно до 21-30.
• Итоги голосования и итоги дня - в 23:30 +/- 30 минут

Hide  

Hide  

Изменено 10 мая, 2020 пользователем Gella

[Caramel_Colonel 6 933]

До Катаклизма

 

И явил тогда Зевс волю свою через верного Оксилида: быть Пирру арбитром в грядущем состязании. И коль несправедливым окажется судейство, то быть тому Пирру отныне мыловаром. Но прежде, чем сесть в судейскую ложу, должен Пирр доказать умение своё.  А посему велел Зевс выдать Пирру яблоко золотое. И надпись сделать на яблоке: "Прекраснейшей". И надлежало Пирру выбрать прекраснейшую из трёх богинь: Афины, Артемиды и Афродиты, и вручить его той богине, что сочтёт он наиболее достойной.  И коли  справедливо рассудит он, а это значит, угадает мнение самого Зeвса, то признает его Зевс как самого справедливого судью.

 

Задание явно было с подвохом. Направо пойдёшь - троянскую войну развяжешь, налево пойдёшь - яйца отобьют, прямо пойдёшь - отобьют яйца на развязанной тобой троянской войне. Впрочем, решение было. Оставалось представить его так, чтобы оно не оказалось вариантом "прямо". Пирр чесал лысину всю ночь, а лишь только рассвело, отправился в храм Зевса.

 

- О Великий громовержец!  - обратился он  к богу, пав на колена, - Ты велел мне доказать своё умение, и вот же мой вердикт. Во-первых, негоже смертным судить богов. Богов следует уважать и почитать, ибо так заведено, и быть ими судимым, но не брать на себя ноши, которой не сможешь вывезти. Другая же особенность смертных мужей в том, что в их смертных глазах лишь та прекраснейшая, к которой в сердце горит истинная любовь. Я знаю, что многие говорят, будто мужчине должно иметь трёх женщин - жену для продолжения рода, наложницу для физических утех и гетеру для возвышенных удовольствий, но лишь ту женщину я буду считать прекраснейшей, в которой сильные бёдра сложатся со страстностью и интеллектом, и лишь той отдам я яблоко. И пусть богини не считают это оскорблением - они обладают всеми качествами в полной мере - но если бы все смертные мужи хотели бы только богинь, вскоре в мире не осталось бы людей, чтобы их почитать! Так я, смертный муж, устроен, и я не стану ни лгать, ни лукавить в своём суждении.

 

Пирр не сразу вышел из храма. Для себя он решил, что если сможет дойти до конца улицы и его не поразят гром и молнии - то, как говорится, прокатило.

Прокатило.

Но нельзя сказать, чтобы он ни лгал и ни лукавил. Едва ли Пирр любил в жизни кого-нибудь, кроме самого себя, а что касается яблока, то из него выйдет отличное пресс-папье.

И никаких троянских войн и отбитых яиц.

 

[Ширра 20 675]

Перед Катаклизмом

Бык Тесея так и не дождался. А почему?

По банальной до слез причине. Когда легендарный молодой правитель Афин уже готовился раздеться до положенного для выступлений состояния, ему принесли стопку папирусов,

требующих немедленного рассмотрения,

пока они там в Афинах друг друг не поубивали…

…это на одну минуточку, но совершенно неотложно…

…ты этим городом этим правишь или кто?..

В общем, когда Тесей оторвался от бумаг, выгнал просителей, которые,порождения Эреба, (откуда только они взялись, вроде ж окно прикрыл плотно?) нашли его и здесь… и захлопнул за ними дверь…он понял, что отец его точно убъет, потому что опоздал он на все что мог, кроме вручения приза победителю.

Он обреченно уставился на один из треклятых папирусов, на котором значилось:

«Похотливое раскормленное бесстыдное тело Данаи до сих пор не прикрыто! Хотел прикрыть старой козьей шкурой – не дали! И это искусство достойное афинской демократии?!!!!»

И ему почему-то захотелось успеть оторвать голову жалобщику прежде, чем Посейдон оторвет голову ему…

Но тут началось…

Изменено 4 мая, 2020 пользователем Ширра

[Caramel_Colonel 6 933]

До катаклизма, состязания в беге. 

 

Состязания колесниц Пирр пропустил - он был слишком занят моральной подготовкой к вынесению решения по яблоку, и счёл себя достаточно подготовленным лишь тогда, когда в округе не осталось вина, до которого судья мог бы дотянуться, и ему совершенно не хотелось повторять подвиг Арея в скоростном выносе с трассы собственноручно разбитого средства передвижения. Вдобавок по неизвестной причине, глядя на лошадей Пирр часто видел конские черепа с пустыми глазницами и отвратительно выступающими вперёд зубами. Была ли в этом для коней высшая справедливость? Достаточно того, что зрелище само по себе было довольно жутким. 

 

Поэтому прочухался Пирр только к бегу. Всем известно, за правилами следить проще тому, кто бежит как можно ближе к спортсменам, так что участие в забеге не было чем-то странным или из ряда вон. На первом круге всё шло нормально - большая часть соперников отстала. "Эх, знали бы они, что такое убегать от толпы, разъярённой твоим решением! А ещё избранники богов." - Думал Пирр, бросив взгляд на толпу сзади и мимолётом  порадовавшись приятному ветерку и тёплому летнему солнышку. Дело шло к финишу, но на последнем повороте мимо него пронёсся рогатый парень, причём бежал так, будто его нёс сам Гермес.

 

Парень лишил невинности финишную ленточку, но в лысой голове судьи уже созрел план. Ему понадобилась лишь пара секунд, чтобы отдышаться, затем он направился к ложе, где расположились элланодики.

- Минуточку, уважаемые.. Взгляните на этого молодого человека и его прекрасные рога. А теперь покажите мне, где в правилах написано, что можно выступать с рогами! И вообще, мне не нравятся его тапки, да и неизвестно, что он там кушал перед забегом, пусть на пергамент наложит, а мы поищем, какие там семена. Так что я пока объявляю себя победителем, а если у него есть желание оспорить, то пусть не спорит, ибо сам виноват - нечего быть таким подозрительным!

Не дожидаясь реакции, Пирр забрал награду и ушёл к себе, а элланодики, посидев с минуту в рассеянности, похватали реквизит из трагедии про голубую мантикору, а также доеденную кукурузу с земли и побежали за парнем, который к тому времени оказался уже далеко и останавливаться, похоже, не собирался.

Изменено 4 мая, 2020 пользователем Caramel_Colonel

[Caramel_Colonel 6 933]

До катаклизма, состязания в борьбе

 

Так вышло, что в финале боги свели Пирра с тем самым рогатым парнем  - Локусом, которому Пирр подпортил победу в соревнованиях по бегу. Обнажённое и намазанное оливковым маслом тело Локуса ещё хранило на себе следы дисквалификации в прошлом соревновании. Первый раунд закончился ничем, а во втором Пирр пропустил болезненный приём. С этим надо было что-то делать.

- Минуточку, уважаемые.. 

Объяснить сопернику, что он нарушает правила - это большое искусство, но ещё большее искусство объяснить окружающим, что соперник нарушает правила, когда он их, в общем, не нарушает. Тут весь вопрос в том, что именно считать правилами. Для Пирра правилом было "побеждает самый симпатичный", а уж когда он снисходил до арены сам, никому было не переплюнуть его в симпатичности. 

Периодически беря паузу и потчуя всех занудными поучениями о миллиметрах, отделяющих правильный захват от неправильного, Пирру удалось-таки усыпить бдительность Локуса и провести победный приём. Поклонившись зрителям и подмигнув судьям, Пирр одобрительно похлопал поверженного соперника по плечу и удалился.

[Yambie 16 251]

До катаклизма

 

Вот и скамьи зрительские. Беспокоясь, Эсиопус вгляделся в ряды, но нет! Здесь была дева, не успела уйти. Что он скажет ей? Про то Эсиопус не думал. Подошел, остановился  перед нею, протянул на ладони яблоко, с дерева сорванное, со словами:

-  Прекраснейшей!

 

Средь избранных мужей великой Эллады - по настоянию Зевса, царя небесного - сивилла Кроноса выделила пятерых. Сына бога и девы земной, хитрого лиса в обличье человека, судью под надзором трёх покровителей сразу, сирена незрячего да музыканта, раба бывшего, кои флейту держит чуть ли не у самого сердца своего. Не ошиблась она в большинстве, не ошиблась всё же в юноше, прозванным Эсиопусом, удалось которому гнев эринии сменить на милость.

Тисифона хмурит брови, но в зелёных глазах поистине детское любопытство. Она ищет сосуд души - не тело, но предмет. Умерших не запоминают, забывают, но часть духа вложить в вещь драгоценную и бессмертие обретает имя родное.

Прекраснейшая…

Она слышала это не раз.

- Юный Эсиопус проявил себя достойно в задаче поставленной Зевсом, - говорит Тисифона, принимая в бледные ладони яблочко. - Ибо не каждому мужчине на самом-то деле под силу воле своей подчинить гнев эринии.

Замолчав, опустила глаза к плоду.

Не серьги, не платье, не метал драгоценный. Глупость детская... очаровательная. Невинная настолько, что собственную душу не могло не тронуть.

[Meshulik 30 513]

До катаклизма
Бега
Последний пирожок, кажется, был лишним.

Да и изменения в устройстве ее стройного тела не пошли на пользу молодой искуснице. А ведь бега вот-вот начнутся! Прекрасный юноша метнулся на поиски того прохиндея, который совсем недавно, игнорируемый, горланил под ухом про отличные гермесовы сандалии, а теперь, как на зло, куда-то сгинул. Так и не нашла.

И взмолилась дева Афине: 
- О мудрейшая, помоги не ударить в грязь лицом. Не представляешь, как бы мне хотелось выиграть это состязание!
- Дура ты, - откликнулась мудрейшая и вздохнула. - Надо было федрову дочку выбирать.
- Так ведь она же ткать не умеет! - возмутилась Арахна на такое предательство откуда не ждали.
- Зато бегает хорошо, - сварливо откликнулось божество и пригубило из чаши амброзии.

От негодования "юноша" раскраснелся, вздернул выше нос и, пригладив темные кудри у ближайшего декоративного водоема, отправился на состязания, рассчитывая только на собственные силы.

"Как они только бегают?" вертелось в голове у "юноши", когда он в хвосте забега покрывал очередным слоем песка уже изрядно потоптанную финишную ленточку. Одна была радость... то есть две. Во-первых, в такой пыли мало что можно было разглядеть со зрительских трибун. И даже если могучий воин Алексиос был пленен своим новым знакомым, разглядеть, кто там под слоем пыли юноша, а кто старец, по мнению спотыкающейся и прихрамывающей на обе ноги Арахны, было бы ему затруднительно. Вторая радость полагалась для ее матушки: дева все же не позабыла, как и положено, восславить перед стартом свою божественную покровительницу. Формальности в порядке...
 

Изменено 4 мая, 2020 пользователем Meshulik

[Black Lamia 2 604]

До катаклизма

Восторг и по-детски счастливая широкая улыбка заиграли на лице бывшего раба. Не столько слова важны были для него, сколько то, что приняла красавица его подарок. Руки  Эсиопуса сами потянулись к флейте, ибо словами этот восторг было не передать, только музыкой. Но не время было сейчас и не место для этой музыки, которая уже звучала в душе Эсиопуса.

- Кто ты, прекраснейшая?  Позволь имя твое узнать?  - вопросил Эсиопус, сожалея, что приходится притормаживать эту прекрасную музыку, рвущуюся на волю. Почему так тяжеловесны и неуклюжи слова?  Почему они не льются подобно звукам флейты? 

А в центре стадиона уже разворачивалось новое действо - грянули литавры, загудели авлосы - определился победитель Игр Олимпийских.  И стал им, к изумлению Эсиопуса, не сирен рогатый, а лысый судья, не отличавшийся телесной тренированностью. Чудны дела ваши, боги олимпийские!  

[Эри 9 667]

До Катаклизма

Состязание в беге

Ипполит был спокоен, что может случиться с бегунами. Особенно если ты молодой и здоровый юноша. Это ван  не колесницы., где инога лошади могли быть погибелью или можно было разбиться на смерть. Да сколько увечий приходилось лечить юношу, после очередных состязаний на ипподроме. Так что сделав разминку, Ипполит был уверен в своих силах, правда много времени тот проводил в Храме исцеляя  больных, но он ходил и на охоты и участвовал  прочих состязаниях. Так, что считал, что может пробежать хоть Марафон. Наконец- то начались соревнования, бежал юноша легко но более легконогие соперники уже были далек впереди. Юноша решил не переживать поэтому поводу, ведь главное что не придти последним  Герой  возблагодарил свою  богиню, что дала ему сил добежать до конца  и  не быть последним.

 

[Dart Ph 14 107]

До катаклизма

Как они только бегают?" вертелось в голове у "юноши", когда он в хвосте забега покрывал очередным слоем песка уже изрядно потоптанную финишную ленточку. Одна была радость... то есть две. Во-первых, в такой пыли мало что можно было разглядеть со зрительских трибун. И даже если могучий воин Алексиос был пленен своим новым знакомым, разглядеть, кто там под слоем пыли юноша, а кто старец, по мнению спотыкающейся и прихрамывающей на обе ноги Арахны было бы ему затруднительно. Вторая радость полагалась для ее матушки: дева все же не позабыла, как и положено, восславить перед стартом свою божественную покровительницу. Формальности в порядке...

- Не печалься, мой друг, - на плечо юноши опустилась рука.

Когда Арахн обернулся, его ждал Алексиос во всем своем великолепии. Отметавший диск, копье и пару противников в борьбе, мужчина, намасленный ароматным маслом, держал кувшин вина в руках.

Показать контент  

Hide  

- Выпьем? Раз не за победу, то хоть за участие!

@Meshulik

[Yambie 16 251]

До катаклизма

 

- Кто ты, прекраснейшая?  Позволь имя твое узнать?  - вопросил Эсиопус, сожалея, что приходится притормаживать эту прекрасную музыку, рвущуюся на волю. Почему так тяжеловесны и неуклюжи слова?  Почему они не льются подобно звукам флейты?

 

Юный ум, как же падок ты на красоту, что в глазах твоих отражается тёмных. Горячее сердце, как же сильно ты любишь эту жизнь бренную, не замечая порой как несправедлива она. Не спрячется от твоего острого ока одинокий белый цветок, чудом которого не затоптали во время агрессивных скачек. Не пропустят твои уши пение птицы, которой удалось на время пригреться рядом с отцом Олимпа.

Избежать молний недобрых.

Быть поцелованной милой Герой.

- Больно смотреть на того поэта, кто вымолвить в стихах не может то, что на душе его камнем тяжёлым лежит, - тихо говорит женщина, не спуская глаз с флейты.

Не время? Не место?

Тело человеческое - храм божественный.

Глупцом нарекут сегодня, а завтра будут скучать. Сегодня арена омывается кровью, но завтра попросят вернуть весну и невинность.

- Играй, Эсиопус, - то ли просит, то ли указывает. - Почему ты не играешь, если душа твоя просит?

Знает. Подмечает. Не обязательно даже оракулом для этого родиться.

 

[Dart Ph 14 107]

Так или иначе все герои, призванные Зевсом на Игры, смогли спастись из огненной ловушки Тифона, кто сам, кто с посторонней помощью. 

Ведь основной удар разъяренного Тифона приняли на себя боги, незримо охранявшие все дни Игр покой Олимпии. Но и они не смогли спасти всех смертных. Да что там говорить... и бессмертные пострадали.

Столь милая сердцу мать-земля предательски разверзлась под ногами Гекаты. Как это иронично, богине подземного мира отправится  в Аид через провал в земле, да еще будучи прожаренной обжигающей лавой до хрустящей корочки!

Геката не успела даже вскрикнуть, как огненный поток поглотил её с головой. Тифон гневался и первым делом на богов. Всем своим нутром она чувствовала иссушающую ярость Тифона, не дающую воспользоваться своими силами в полную меру. Нет, Геката не могла умереть ни от удушья и от ожогов, но даже богам бывает больно. И унизительно от осознания того, что их поймали в ловушку. Но никто бы не увидел слез богини, ведь лава скрыла все. 

Хотя проплывающая мимо щука в купели её изрядно повеселила...

Богиня что-то шепнула и дунула на ванную.

- Пусть твой путь будет безопасным.

После чего богиня продолжила обугливаться.

- Вот уж незадача... отправится в Аид сейчас, трусливо поджав хвост и провалить задание Владыки... или же...

Она выдернула обугленную до черноты руку из потока лавы.

- Эвриала Горгона!

Змея, которая ловила мышей где-то очень далеко от разрушаемой катаклизмом Олимпии, перекинулась в Горгону.

- Мффф! (лечу, моя хозяйка!)

На крыльях с золотыми сверкающими перьями Горгоны быстро неслась по воздуху в сторону Гекаты.

- Мхфф! - Эвриала крепко схватила Гекату своими медными руками и выдернула богиню из огненной ловушки...

Оказавшись на твердой земле, далеко от разрушенной Олимпии, первым делом Геката воздела свои сожженные до белых костей руки к небу и прокричала:

- О великий Зевс-Громовержец! Отец! Я знаю, ты дашь отпор горделивому Великану. Я хочу быть с тобой! Позволь мне отомстить за свое унижение и боль! Позволь мне помочь... А ежели ты приготовил тех, кто сможет дать отпор чудовищному Великану, я хочу быть среди них. Не оставляй свою дщерь опозоренной, прошу! 

****

И наконец собрались спасшиеся герои Олимпиады во дворце архонта. И обратился к ним Оксилид:

- Приветствую вас, о, достойнейшие из достойных. Слушайте же меня внимательно, ибо моими устами молвит сейчас сам Зевс-Громовержец, - лицо архонта словно постарело и сделалось печально трагичным.

Крупная слеза покатилась по щеке Оксилида.

- Тяжкое бремя легло на сердце его. Скорбит он по погибшим от подлой руки и жаждет отмщения. Знайте же, что виною всему – злокозненный Тифон, что задумал свергнуть Зевса и захватить Олимп силой. Ложь и предательство поселились на Олимпе, и ходят меж богов примкнувшие к Тифону.

Архонт яростно сжал кулаки, в бессильном гневе.

- Поведала о предательстве Зевсу пифия, чьими устами вещал Апполон. Знайте же, что задумал Зевс Игры Олимпийские дабы смогли величайшие герои Эллады проявить себя, прежде, чем отправятся они в священный поход.

Рукою он обвел всех присутствующих.

- Не может Зевс поручиться ни за одного Олимпийца, и лишь вам, величайшим героям Эллады, под силу сразиться с Тифоном и победить его.

Он важно поднял палец кверху.

- Знайте же, что схоронился Тифон в тайном гроте на краю Земли, но сможете вы настигнуть его. Предстоит вам плыть морем, преодолеть непроходимые чащи и крутые горы. Нелёгок будет ваш путь, ведь помимо опасностей, что таит в себе стихия, предстоит вам и найти отравленный кинжал, что разъедает ваше войско изнутри. Ведь если есть предатели среди богов, то будут и среди вас, верных своим покровителям.

Мужчина обвел всех героев пронзительным взглядом, словно хотел увидеть их истинное нутро.

- Посему каждую ночь будете выносить вы на суд Небесный одного, кого сочтёте вы предателем. Суров будет приговор, предателей ждёт смерть. И тотчас же приговорённый отправится в царство мрачного Аида.

Оксилид махнул рукой, словно отрубал голову мечом.

- Так отдохните же в моих чертогах нынче ночью, и пусть ни в чём не знайте нужды. Ибо наутро выступать вам в поход, и долог будет путь. Но прежде, чем предадитесь вы отдыху и сну, поведать мне велено ещё об одном пророчестве пифии.

Голос его стал тише, словно он боялся, что его подслушивают.

- Предвидела она, что среди вас, достойнейших из смертных, есть особенный герой. Герой, чья тайна рождения доселе была неизвестна и самому Зевсу. Предсказала пифия, что один из тех, кто соберётся здесь, – плоть от плоти самого Громовержца, незаконное дитя его. А окажется им самый достойный и авторитетный из вас, и суждено ему быть вашим вождём. Обладает тот герой силой невиданной, что пробудится, если верно распознаете вы его. Я буду вашим проводником в путешествии, а родная кровь Зевса будет вашим вождем, только с его помощью победите вы коварного Тифона. Даже если настигнет его смерть, кровь его поможет вам в бою. Поэтому до завтрашней ночи должны вы будете избрать из рядов своих вождя и сообщить мне его имя...

Все факелы во дворце внезапно погасли.

- Что насчет тех, чье родство не может быть оспорено или отвергнуто? - сказал незнакомый голос из темноты. -  Что насчет детей законных?

- Я - дочь самого Зевса! - ответил голос, сотрясая раскатами грома дворец до самого основания.

Факелы вновь вспыхнули явив необычайно высокую женщину.

- Мое имя Геката, смертные!

Показать контент  

Hide  

Хотя по большей части богиня восстановилась, руки её все еще были костьми. Но к изумление присутствующих плоть её восстанавливалась. Кости обрастали сухожилиями и мышцами, пока сверху не зарастало кожей.

- И я буду направлять вас, а не этот смертный муж, - она указала на Оксилида. - Таково веление Зевса.

Архонт хотел возразить, но ему на плечи легли тяжелые медные руки.

- Ссссмертый! Ты сссвое дело сссделал! - Оксилид резко отпрянул и, увидев змееголовую обладательницу голоса, вскрикнул, закрывшись руками.

- Боги, Горгона! Все закройте глаза!

- Ссс!  Не бойтесссь. Меня призвала Геката. Не бойтесссь, мои камеенный взор закрыт повязкой, я могу их открыть, но лишь один раз в день. И в этот момент я буду сссудить. Повязка на моих глазах - от Фемиды, ничто не ссскроется от правосссудия! Никто и ничто. Сссс!

Архонт открыл боязливо глаза. Горгона действительно была в повязке, а он не превратился в камень.

- Уф... Зевс ничего такого не говорил...

- Папенька всегда так делает, смертный, - фыркнула Геката. - Уж поверь, я-то знаю.

Архонт почтительно наклонился богине.

- Теперь, понимаю госпожа. Я подготовлю для вас свой пентаконтор... не позднее к завтрашней ночи.

- Меня устраивает, а теперь смертные, отдыхайте, завтра важный день.

- Корабль будет в гавани... а теперь я вас покину.

Так молвил Оксилид, затем же велел рабам позаботиться об отдыхе гостей своих и удалился в свои покои, чтобы отдаться объятиям Морфея, но прежде выпить вина, чтобы забыть лик Горгоны.

[Black Lamia 2 604]

До катаклизма

- Играй, Эсиопус, - то ли просит, то ли указывает. - Почему ты не играешь, если душа твоя просит?

Знает. Подмечает. Не обязательно даже оракулом для этого родиться.

 

Светлеет лик Эсиопуса. Что может быть красивее и понятнее музыки? И не заглушат ее ни литавры, ни авлосы, ни громкие крики болельщиков. И он играет. Играет для нее одной и для всех, кто рядом. Для Богов, для атлетов, для зрителей - смотрите, слушайте все! Слышите, как бьется горячее сердце, покоренное красотой?  Видите, как взмывает ввысь душа от восторга?

 

Катаклизм

Но что это?  Разверзлась земля, и яростное пламя взметнулось вверх, сжигая се на своем пути.  Едва отнял Эсиопус флейту от губ, появилась Эриния, та, которую он смог усмирить своей музыкой. Не говоря ни слова, подхватила она Эсиопуса, и, несмотря на его протесты и мольбы, исчезла со стадиона, чтобы через мгновение спустя появиться в безопасном месте....   

 

 

[Meshulik 30 513]

До катаклизма

- Выпьем? Раз не за победу, то хоть за участие!

При звуке знакомого голоса и от прикосновения молодой человек вздрогнул, оглянулся и на какие-то мгновения потерял дар речи. Мало того, что никогда раньше благонравная дева не приближалась так близко к мужчине, но тело этого мужчины являло собой столь притягательное зрелище, что вместо того, чтобы отступить, Арахн замер. Если бы Алексиос был спесивым воякой, робость пересилила бы восхищение, но воин являл собой не только образчик красоты, но и образец приязни. Юноша приветливо, хоть и немного застенчиво улыбнулся и произнес, приложив ладонь к своей груди:

- Как ты хорош собой, Алексиос... Конечно, с радостью разделю с тобой этот кувшин. Но я весь в пыли и грязи. Не нужно ли посетить купальни, прежде чем участников пригласят, дабы все стали свидетелями награждения лучшего среди нас... Хотя, как мне кажется, не было бы ничего лучше, награди они тебя, добрый друг. И за это я с радостью выпью.

Молодой человек несколько поспешнее, чем хотел бы, протянул руку к кувшину и сделал слишком большой глоток вина. Трпкий напиток, пусть и разбавленный, как положено, ключевой водой, пошел не в то горло, следствием чего явился неуклюжий кашель угощаемого.

 

[Dart Ph 14 107]

До катаклизма

- Как ты хорош собой, Алексиос... Конечно, с радостью разделю с тобой этот кувшин. Но я весь в пыли и грязи. Не нужно ли посетить купальни, прежде чем участников пригласят, дабы все стали свидетелями награждения лучшего среди нас... Хотя, как мне кажется, не было бы ничего лучше, награди они тебя, добрый друг. И за это я с радостью выпью.

- Хм, думаешь мне бы пошел оливковый венок? - Алексиос встал в победную стойку, словно его награждали, и представил, себя в роли победителя Олимпийских игр. - Олимпийские игры Алексиоса из Кефалинии!

Показать контент  

Hide  

Молодой человек несколько поспешнее, чем хотел бы, протянул руку к кувшину и сделал слишком большой глоток вина. Трпкий напиток, пусть и разбавленный, как положено, ключевой водой, пошел не в то горло, следствием чего явился неуклюжий кашель угощаемого.

Алексиос по-дружески похлопал по спине юноши.

- Куда же ты так спешишь, кувшин никуда не убежит. Как и купели. А давай мы совместим приятное с полезным? Возьмем по канфару

Показать контент  

Hide  

и как два искушенных стратега после тяжелого боя, предадимся воде и вину? А там и награждение подоспеет.

@Meshulik

[Yambie 16 251]

Но что это?  Разверзлась земля, и яростное пламя взметнулось вверх, сжигая се на своем пути.  Едва отнял Эсиопус флейту от губ, появилась Эриния, та, которую он смог усмирить своей музыкой. Не говоря ни слова, подхватила она Эсиопуса, и, несмотря на его протесты и мольбы, исчезла со стадиона, чтобы через мгновение спустя появиться в безопасном месте.... 

 

Округлила глаза обычно бесстрастная Тисифона. В ступоре молчаливом проводила Эсиопуса с Эринией, слово подобрав лишь одно да глупое.

Некрасивое, но соответствующее, когда мужчину от неё в неведомые дали тащит то, что появилось при оскоплении Урана.

- Ничосе.

И не сразу заметила - меж богами разлад, но больше страдают от этого смертные.

Неприятно.

Несправедливо.

Она смотрит хмуро. Недобро. Словами нелестными мысленно одаривает как Тифона, так и Зевса. Так уж ли плохо было, когда Кронос миром правил? Так уж ли, когда детей родных пожирал, боясь предсказания о свержении с нагретого престола?

Но может то сам Кронос в гневе праведном твердит, заглушая мысли подопечной - не мужчина, а ребёнок малый.

Вскоре и Тисифона настигла дворец архонта.

 

 

Изменено 4 мая, 2020 пользователем Yambie

[Meshulik 30 513]

- Хм, думаешь мне бы пошел оливковый венок? - Алексиос встал в победную стойку, словно его награждали, и представил, себя в роли победителя Олимпийских игр. - Олимпийские игры Алексиоса из Кефалинии!

От этого зрелища псевдо-юноша поднес ладони к груди, словно бы намереваясь в них радостно похлопать, но одумался и поправил на себе легкую тогу.

и как два искушенных стратега после тяжелого боя, предадимся воде и вину? А там и награждение подоспеет.

Так они и сделали. Смущенно потупил взор новый знакомец, лишь уже в купальнях осознав, что зрелище предстанет перед ним не совсем предназначенное для глаз благонравной девы. Да отпираться означало бы разоблачить себя. А сколько бы чести было в таком разоблачении? Меньше, чем если разоблачиться самой, а точнее самому, и, стараясь скромно не пялиться на окружающих, занять свое место в чистой воде купальни, повести неспешную и легкую беседу об играх, вине и конечно... мериносовых отарах, пасущихся по зеленеющим склонам увенчанных белыми снежными шапками гор. Чистыми шапками, как покров невинности, розовеющий на щеках нежного юноши.

 

Катаклизм

Когда разверзлась пропасть и повалила отовсюду лава вперемешку с пеплом, дым и суматоха разделила двух новоявленных приятелей. Камни плавились, крики и стенания заглушали любой призыв к разумному поиску спасения. И среди пламени и пепла, о ужас, рассеялось колдовство, и вместо темноволосого юноша бежала, уворачиваясь от пламени и горячего пепла, чумазая и испуганная дева.

Она и сама не помнила, как в полупрожженых сандалиях вырвалась из объятий огненной стихии, как упала на зеленую траву и от всего пережитого на какое-то время забылась, изможденная.

Изменено 4 мая, 2020 пользователем Meshulik

[Dart Ph 14 107]

До катаклизма

Так они и сделали. Смущенно потупил взор новый знакомец, лишь уже в купальнях осознав, что зрелище предстанет перед ним не совсем предназначенное для глаз благонравной девы. Да отпираться означало бы разоблачить себя. А сколько бы чести было в таком разоблачении? Меньше, чем если разоблачиться самой, а точнее самому, и, стараясь скромно не пялиться на окружающих, занять свое место в чистой воде купальни, повести неспешную и легкую беседу об играх, вине и конечно... мериносовых табунах, пасущихся по зеленеющим склонам увенчанных белыми снежными шапками гор. Чистыми шапками, как покров невинности, розовеющий на щеках нежного юноши.

Пунцовые щеки, словно нежный рассвет Эос, не ускользнули от глаз Алексиоса, но он приписал их молодости и неопытности от обильного возлияния вина. А вино было хорошим. Не раз он тянулся к кувшину, чтобы наполнить канфару себе и своему спутнику, представая во всей своей красе перед Арахном.

Показать контент  

Hide  

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

 

Катаклизм

Когда разверзлась пропасть и повалила отовсюду лава вперемешку с пеплом, дым и суматоха разделила двух новоявленных приятелей. Камни плавились, крики и стенания заглушали любой призыв к разумному поиску спасения.

- Арахн! - пытался перекричать грохот разверзнувшийся земли Алексиос. - Беги на холмы! Я найду тебя!

И среди пламени и пепла, о ужас, рассеялось колдовство, и вместо темноволосого юноша бежала, уворачиваясь от пламени и горячего пепла, чумазая и испуганная дева.

Она и сама не помнила, как в полупрожженых сандалиях вырвалась из объятий огненной стихии, как упала на зеленую траву и от всего пережитого на какое-то время забылась, изможденная.

- Где же ты, Арахн? - Алексиос с отрядом уцелевших гоплитов прочесывали местность в поисках выживших.

Но юноши нигде не было, кругом царила смерть и необычайная тишина, даже звери и птицы в страхе разбежались кто куда.

- Я вижу кого-то! - закричал гоплит в арьергарде. - Жреца Асклепия сюда!

Алексиос, уже как врачеватель, приложил ухо к её груди, надеясь услышать сердцебиение.

- Жива! Я окажу её помощь. А вы продолжайте поиски, возможно, кто-нибудь еще спасся от гнева стихии...

@Meshulik

[Beaver 5 063]

До катаклизма

По велению госпожи Мирто выбрала себе плод. Взгляд её пал на початок кукурузы — за него она смело и взялась. Вернувшись в свои покои, Мирто отправила в путешествие по пищеварительному тракту пару зёрен и прислушалась к свои ощущениям. Сначала ничего. Но спустя несколько секунд её скрутило от боли. Та распространялась по всему телу и оказалась столь сильной, что Мирто потеряла сознание.

Очнувшись, первым делом Мирто схватилась за голову. В ней роились и жужжали тысячи голосов обитателей Аида. Мирто с трудом заглушила их усилием воли и, пошатываясь, поднялась на ноги. Не сразу, но спустя несколько десятков размеренных вдохов и выдохов с закрытыми глазами самочувствие Мирто нормализовалось. Она взглянула в зеркало и ахнула: конечно, она ожидала чего-то подобного, но всё же увиденное её поразило — в отражении на неё смотрел стройный юноша. Он явно не обладал силой Геракла и не походил на тяжёлого атлета, но в целом скроен был ладно.

— Гиперборейский размер… — задумчиво пробормотал Мирто, покачал бёдрами из стороны в сторону и не удержался от смешка.

 

Забег прошёл не слишком удачно. Мирто пересёк финишную черту не последним, но и не первым. Лёгкие, непривычные к серьёзным нагрузкам, пылали огнём, но он утешал себя мыслью, что испытание перенёс достойно, хоть победы и не одержал. А после растворился в толпе, внимание которой приковал к себе слепой, но очень прыткий сирен.

 

После

Когда началась паника, Мирто очень испугалась. Благо, рядом, как и всегда, оказался её верный друг Зен. Он и помог ей выбраться. И не только ей. Компания получалась разношёрстная.

Во дворец архонта Мирто в опалённом платье явилась уставшей, мокрой от дождя и измученной. За ней по пятам, бдительно зыркая по сторонам, следовал чёрный пёс. Его шерсть тоже местами пострадала от пламени. В зубах он аккуратно держал за холку рыжего котёнка. Тот, оглядев помещение, жалобно мяукнул. Убедившись, что опасность пока что миновала, Зен осторожно опустил Кироса на пол.

[Meshulik 30 513]

- Жива! Я окажу её помощь. А вы продолжайте поиски, возможно, кто-нибудь еще спасся от гнева стихии...

Сознание возвращалось странными волнами, словно пытаясь уцепиться за что-то важное. Что-то... Богиня, я тебя разочаровала? Но за что ты выбрала меня? Если всё, что есть у меня, твой дар, то зачем тебе я сама?

Афина лукавила, привычно ревновала и, кажется, была недовольна, что ее протеже так пренебрежительна к своему дару. То есть ее, Афины дару... Ну, или, тому, что является золотым самородком, возложенным на пьедестал божественной сущности, превращающей человека из животного в подобие божие. А у этой девчонки в голове каша, а ткать узоры для нее не священнодействие, а что-то... будто она эту самую кашу варит на матушкиной кухне. Да только выходит у нее не средняя стряпня, а шедевр, свидетельства божественной искры. Вот только богиня чувствует себя при том действе не у дел. А Афина не любила чувствовать себя не у дел, ревниво наблюдая, откуда-то из-за темной тучи, как ресницы девы дрогнули, вдох стал глубже...

- Алексиос! 

И с облегчением вздохнула уже. Значит, они оба спаслись из этого светопреставления. 

[Thea 2 474]

Прокашлявшись, Пеон оставил своего спасителя-льва в покое, зверь же поторопился отползти от винодела от греха подальше. Месть - дело благородное, конечно, но с некоторыми лучше не связываться. Пеон же на льва внимания уже не обращал, поглощённый рассказом Зевса, появлением Гекаты и желанием посетить место уборное.

Эсиопус, вот кого Пеон видел вождем. Кто, как не пастух мог провести заблудших по опасным местам и показать сочные пастбища? И пусть не был юноша великим воином, мелодии его завораживали и внушали доверие.

[Black Lamia 2 604]

Эсиопус, вот кого Пеон видел вождем. Кто, как не пастух мог провести заблудших по опасным местам и показать сочные пастбища? И пусть не был юноша великим воином, мелодии его завораживали и внушали доверие.

 

сразу после спасения 

Эриния, вытащившая его из катаклизма, была неразговорчива, и на все вопросы Эсиопуса отвечала лишь грозным нахмуриванием бровей.  И сниизошла до ответа, лишь когда Эсиопус буквально вцепился в ее руку, умоляя спасти свою возлюбленную.

- Возмездие вечно. Не беспокойся. Играй. Для вечности. - непонятно и загадочно произнесла она и исчезла в сиянии. 

Hide  

Сам же потенциальный вождь тем временем терзался мыслью - спаслась ли его зеленоглазая красавица. Конечно, вести заблудших и кормить их сочной травкой он был всегда готов. Вот только... Эсиопус осторожно оглядел собравшихся. Мало кто из них походил на овечек. 

Изменено 5 мая, 2020 пользователем Black Lamia

[Dart Ph 14 107]

Вот только богиня чувствует себя при том действе не у дел. А Афина не любила чувствовать себя не у дел, ревниво наблюдая, откуда-то из-за темной тучи, как ресницы девы дрогнули, вдох стал глубже...

- Алексиос! 

И с облегчением вздохнула уже. Значит, они оба спаслись из этого светопреставления. 

- Арахн?! - услышав знакомые нотки, радостно ответил на зов Алексиос, собирающий лечебные травы в мешочке. - Ох... ошибся. Тише-тише, ты жива...

Он взял компресс  и подошел к деве, лежащей на циновке.

- Ты в руках жреца Асклепия, все будет хорошо. Постарайся сильно не двигаться, хотя сандалии взяли огонь стихии на себя, но твои ступни задел жар. - он показал её полупрожженые сандалии. - К счастью, отродье Гефеста лишь лизнул твоя красивые пяточки. Мои мази помогут.

Мужчина нежно стал убирать гарь и сажу сначала с рук, а потом с лица девушки.

- Так ты знаешь мое имя?

Чем больше Аексиос убирал копоть и сажу, тем больше в нем копилось вопросов. Еще начав обрабатывать её ожоги, он обратил внимание, что ножки какие-то слишком знакомые. А теперь её изящные руки... а черты лица... словно он смотрит на двуликого латинского Януса, одна половинка которого мужская, а вторая... женская. Но ошибки быть не может, Арахн был юношей, а она - дева. 

- Мы знакомы? Я... Позор на мою голову, ты же та искусная мастерица!.. Я тебя так и не поблагодарил за сеть! Твоя искусная работа победила могучего Минотавра! Сеть Ааа... Арахны? Вот же совпадение...

Алексиос терялся в догадках.

- А у тебя есть брат-близнец?

@Meshulik

[Meshulik 30 513]

Ах, как было жаль просыпаться. Как было бы чудесно вновь оказаться в облике мальчика и вести непринужденную беседу с Алексиосом. Но нет, Мойры ткут собственные сети, и сколь ни владей искусством выплетания узоров, нить твоего будущего никогда не перестанет удивлять тебя свой затейливостью.

- Я, кажется, слышала твое имя от... от... а, да, от моего брата. Ты встречал его? 

пальцы коснулись руки, заботливо стирающей с ее лица грязь, отдернулись, взгляда не отвела.

- Так ты... тот воин, победивший Минотавра?

Как странно это прозвучало. Как будто сказано не раз. А два как минимум.

- Мы спасены?

[Yambie 16 251]

Несправедливо.

Неприятно.

Не лестны мысленные слова в сторону Зевса, детей его родных, так и Тифона-завистника с его верными злодеями. Покой нарушен и потерялись в огне немилосердном самые близкие из смертных.

Где Атлас?

Где Дио?

Где те, кто сопровождал её?

Женщина встревожена, но держится гордо. Осанка прямая, а взгляд зелёный холоден и суров. Красный сменяется пурпуром, однажды который станет цветом царей земных. Оголённые бледные руки прячут рукава из лёгкого шёлка - благодарность хозяину поместья за тёплый кров, за крышу над головой в виде букета ромашек скромных.

- Пирр Лука достойно показал себя на играх Олимпийских, - тихо говорит Тисифона. - Хороший он воин, боец, да судья справедливый под покровительством Эака, Миноса и Радаманта. Ему я верю и хочу верить, что в пути этом спасти он сможет многих.

Женщина замолчала и скрылась в тени, вздыхая горько над бренностью смертного люда - самых драгоценных сердцу сивиллы - под взорами эгоистичных богов.

 

 

Изменено 5 мая, 2020 пользователем Yambie

[Dart Ph 14 107]

- Я, кажется, слышала твое имя от... от... а, да, от моего брата. Ты встречал его? 

- Вот и разгадка, - вздохнул Алексиос. - Одно имя на двоих, а лик, словно отражение друг друга, как будто две половинки одного создания... Да, я встречал и хотел бы увидеть его вновь, но вот прошла ночь и утро, а его мы так и не нашли, - сокрушался Алексиос. - Но я встретил тебя!

пальцы коснулись руки, заботливо стирающей с ее лица грязь, отдернулись, взгляда не отвела.

- Так ты... тот воин, победивший Минотавра?

Как странно это прозвучало. Как будто сказано не раз. А два как минимум.

Он нежно взял её за руки.

- О, прекрасное создание! Да, я бросил сеть, но именно ты соткала столь искусную работу, что остановила быка Миноса! Я благодарю тебя от всего сердца, теперь знай, Алексиос из Кефалинии у тебя в долгу!

И Алексиос тоже почувствовал эту неловкость, что история повторяется.

- Мы спасены?

- Я надеюсь, земля успокоилась, а мы ищем выживших. Милостивый Архонn решил принять всех раненых в своем дворце. Так много жертв и так мало надежды.

Алексиос стиснул зубы.

- Я должен... поделиться своими опасениями... боюсь, что твой брат...

@Meshulik