Мафия 019: Nocturnal Miami

Звездочет · 29 февраля, 2012

Если письмо от Мастера не пришло, Вы - мирный вампир

Показать контент

- Сегодня?

- Да. Ощущаешь торжественность момента?

- Я ощущаю недоумение, - фыркнула Куколка, облокотившись о барную стойку. - Ты в тот день такую речь загнул про важность соблюдение Маскарада, и что людей становится все меньше и меньше, и каждый лишний вампир – наш враг, и его нужно уничтожить. Причем так убедительно, что я даже расчувствовалась. А сразу после этого ВНЕЗАПНО выясняется, что Майами вполне готов вместить еще пару-тройку десятков таких как я. Или твои Близнецы думают, что вся эта мелочь будет сидеть тихо и морить себя голодом, лишь бы сохранить головы на своих плечах? А, Генри?

Тремер окинул взглядом стоящую рядом девчонку, вспоминая ночь, когда ее жизнь перевернулась с ног на голову. Удивительно легко она восприняла всю информацию об образе жизни Сородичей, об укладе их общества и о самой сути того существа, которым стала. Но простить Близнецам смерть Роуша она так и не смогла. Долли…Открывать свое настоящее имя юная вампирша не захотела, поэтому Генри продолжал называть ее "Куколка", а вслед за ним и остальные Сородичи стали обращаться к ней только так.

- Не тебе осуждать решения Князя, малышка. Насколько я знаю, в Примоген ты пока еще не входишь.

- Ты входишь. А толку? Ты никогда не скажешь ничего против них и не оспоришь их решения.

- Долли, ты бы сказала что-то против Тедда? Близнецы живут на этом свете явно дольше тебя, ты исключаешь возможность, что они могут быть мудрее? Ты должна быть благодарна им хотя бы за то, что все еще не рассыпалась в пепел, - вампир на мгновение прервал свои слова, красноречиво посмотрел на вызывающую одежду девочки и продолжил, - а если ты будешь продолжать себя вести так же провокационно, то вскоре это может случиться. Куколка, ты соображаешь, где находишься? «Butterfly» - один из самых известных и дорогих клубов Майами, его посещают не только Сородичи, но и смертные. Думаешь, они никак не отреагируют на то, что здесь разгуливает девчонка лет четырнадцати, одетая как шлюха?

- Я бывала в подобных заведениях и до…встречи с Теддом, - Долли задумчиво постучала покрытым фиолетовым лаком ногтем по поверхности стойки. - Но, если что, я могу за себя постоять. Ты сам говорил, что я сильна для новообращенной.

- Верно. Ты талантлива и явно превзошла свой возраст, как впрочем, если верить слухам, и другие, направляющиеся в домен птенцы. Но это не избавляет тебя от опасности, - Генри заговорил чуть тише, - в городе орудует Охотник.

- Инквизитор? - Куколка не посчитала нужным понизить голос. Генри поморщился и продолжил так же тихо:

- Наверняка. Несколько Сородичей уже приняли от его руки окончательную смерть. Поэтому, если кто-то не появляется в «Butterfly», да и вообще не дает о себе знать две ночи подряд – считай, на одного вампира в городе стало меньше. Нам пока не удалось что-либо выяснить об убийце, поэтому не советую привлекать к себе лишнее внимание.

- Отлично! Значит, я наконец-то получила уникальный шанс испытать на себе защиту и заботу Близнецов, о которой мне посчастливилось очень много слышать, но на деле…

- Глупое дитя…

- Иди к дьяволу, Генри. Не порть мне остаток ночи своими нотациями.

Куколка зло посмотрела на вампира и поспешила на танцпол, явно не собираясь сегодня возвращаться к разговорам. Генри пожал плечами. Рано или поздно с Долли собьют всю ее спесь, и чем дольше девчонка будет храбриться и показывать свой характер, тем больнее и жестче ее поставят на место. Жаль, что она этого не понимает.

Впрочем, меньше всего тремера сейчас заботила ее судьба – этой ночью птенцы прибудут в «Butterfly», чтобы, согласно древней традиции, официально приветствовать Князя и сообщить о цели своего визита в домен. Но в этот раз неонаты будут представляться не только Князю, но и своим будущим сирам, поэтому все должно пройти безупречно - престиж среди Сородичей имеет далеко не последнее значение.

Может быть именно поэтому Близнецы выбрали своей резиденцией «Butterfly». Этот клуб когда-то принадлежал богатому и влиятельному гулю одного из шабашитов - смертной марионетке, подсаженной на кровь вампира, словно на наркотик. Когда Камарилья одержала победу за город, Аша и Ора, никому не объясняя свой выбор и не закрывая клуб, расположились здесь. С тех пор заведение претерпело несколько изменений и, как ни странно, стало лишь популярнее.

На первом этаже клуба располагался зал для обычных смертных. Здесь каждую ночь было очень людно, и этот этаж был настоящим раем для проголодавшегося вампира. Смертные совершенно теряли голову от вводящей в состояние транса музыки, широкого выбора алкоголя и наркотиков, приобрести которые было проще простого. Глупые мотыльки слетались отовсюду, не зная, что кружат вокруг пламени. А огонь располагался совсем близко от них, в залах со статусом «VIP» на втором этаже здания. Сюда имели доступ лишь немногие смертные - облеченные властью, деньгами либо высоким положением, но большую часть посетителей составляли Сородичи. Здесь всегда можно было послушать последние новости ночного города, если не сказать – сплетни. VIP-залы были оборудованы специально под вкус вампиров, дабы удовлетворить их эстетические запросы, как правило превышающие требования смертных.

А на третьем этаже располагались личные покои Близнецов и зал собраний. Входить туда могли лишь только немногие Сородичи, и всегда в определенный час, отмеченный каким-то событием. Подниматься к ведьмам без их разрешения мог лишь их дитя – Генри.

Вампир отвернулся от гуля-бармена и в очередной раз с удовольствием осмотрел помещение клуба. Интерьер был выполнен в неком пост-готическом стиле – он одновременно устрашал и очаровывал. Гладкие стены имели блестящую антрацитово-черную поверхность, а благодаря своеобразным световым эффектам казалось, что от потолка до самого пола безостановочно бегут багровые потоки. Вся мебель была окрашена в пурпур, даже деревянные элементы изготовлены из красных пород. Близнецы не опасались использовать в своем заведении столь говорящую тематику - весь персонал, проработавший в «Butterfly» больше, чем полгода, становились гулями - так было надежнее и проще всего обеспечить их верность.

Да, клуб можно было назвать оплотом Сородичей, но в то же время он являлся одним из самых безопасных мест во всем Майами: охранники-гули бдительно следили за посетителями, предотвращая любое насилие среди смертных, а Близнецы запрещали вампирам убивать людей не только внутри, но и в окрестностях «Butterfly». Кормиться – пожалуйста, но убивать – никогда. Поэтому резиденция Князя фактически имела статус Элизиума, хоть и не являлась им официально. У клуба в какой-то мере даже был свой Хранитель, который сейчас прогуливался по помещению, изредка бросая странные взгляды на Генри.

Ллойд, клан Малкавиан, а также представитель безумцев в Примогене. Он был старше тремера на одно столетие и пользовался уважением практически всех Сородичей в домене. Как он заслужил это почтение – загадка. Ллойд никогда не отличался хитростью, силой, талантами, и уж тем более здравым рассудком. Но Аша и Ора ценили общество малкавианина, да и его самого – в целом. Порою Генри чувствовал что-то сродни ревности – Ллойд практически никогда не покидал «Butterfly», а тремеру приходилось выполнять поручения сира по всему городу и, как следствие, большую часть времени находиться порознь с Близнецами.

Далеко не всегда малкавиан можно отличить внешне, вот и их примоген выглядел несколько неоднозначно: он был красив как тореадор, одевался всегда лишь в белое, что создавало своеобразный контраст с его волосами до плеч цвета воронова крыла. Ллойд обычно вел себя очень спокойно, уравновешенно и тихо, никогда не начинал разговор первым (кроме тех случаев, когда он вел беседы сам с собой, либо, например, с вышитым орнаментом на пурпурных бархатных диванах), но не избегал общения, да и вообще был весьма дружелюбным вампиром. Он никогда не опорожнял сосуды до дна, поэтому прекрасно держал внутри себя своего Зверя, что позволяло ему ничем не отличаться от смертных внешне. Вот только кровь Малкава иногда брала свое, и Ллойд совершал абсолютно нелогичные поступки, привлекающие внимание окружающих. Сегодня Генри мог видеть, что белоснежный, из тонкой и дорогой ткани классический костюм малкавианина дополняли босые ноги…

- Огненноволосые хотели видеть тебя в своем гробу.

- Что? – тремер удивленно повернулся на звук голоса Ллойда.

- Огненноволосые хотели ви…

- А, я понял. Когда они говорили тебе об этом?

- После последнего собрания Примогена, тебя не наблюдали на нем мои очи. Кажется, огненноволосые должны были тебе что-то сказать, прежде чем юные кукушата осядут в их гнезде. Хочу пить… - малкавианин обвел слегка затуманенным взглядом посетителей клуба.

- У тебя широкий выбор напитков, - Генри сухо развел руками, указывая вовсе не на бар, - сегодня в «Butterfly» людно, словно смертные почуяли, что нас станет больше… Ночь будет длинной, Ллойд.

***

Тот, кто рискнул оказаться здесь в неположенный час, рисковал бы серьезно. Но Генри не боялся возвращаться в дом, который считал своим. Однако Близнецы не ждали сейчас свое дитя. Сир, его создатель, единственные существа, с которыми он обменивался кровью, навечно связав друг друга крепчайшими, нерушимыми Узами, восседали на своих креслах-тронах. Вампирши холодными взглядами, немного оценивающе рассматривали полуобнаженного мужчину, стоящего перед ними на коленях. Генри остановился, не подходя ближе. Он понимал, что сейчас не следует им мешать. Как осознавал и то, что парня уже ничего не спасет. Ему посчастливится получить самое сильное удовольствие, которое только можно получить в этом мире, но оно станет последним, ведь Аша и Ора предпочитают пить до дна, нарушая собственные правила…

Генри, сложив руки за спиной, наблюдал за тем, как рыжие ведьмы опускаются рядом со смертным. Их белые ладони с длинными тонкими пальцами осторожно легли на грудь и плечи мужчины, а белые губы, едва шевельнувшись, прошептали несколько слов. Генри специально пропустил мимо себя их звучание, но прекрасно понял, что Аша и Ора применяют доминирование к своей жертве. Значит, сегодня ночью они хотят немного поиграть…

Парень заворожено переводил взгляд от одной вампирши к другой, выполняя шаг за шагом их приказы: медленно повернуть голову, достать длинный нож из лежащих неподалеку ножен, проткнуть им собственную грудь, введя нож на строго определенную глубину… Тремер спокойно наблюдал, как Князь утолял свою жажду сразу из двух источников – Аша склонилась к шее паренька, а Ора пила прямо из раны на его еще живом сердце…

Когда пустой сосуд распластался на полу, более не содержащий в себе ни единой капли крови, Генри подошел и протянул руки женщинам, учтиво помогая им подняться.

- Мы ждали тебя.

- Почему так долго?

- Простите, - Генри склонил голову, - Ллойд слишком поздно сообщил мне ваш приказ. Но у меня все готово к появлению птенцов. Они прибудут с минуты на минуту.

Аша коснулась потеплевшими пальцами щеки вампира, а ее сестра взяла его за руку:

- Прекрасно.

- Хорошая работа.

- Идем. Мы должны как можно быстрее закончить с формальностями.

- И оценить наших приемных детей.

***

К удовлетворению Генри прием проходил чинно и торжественно. Но почти сразу же после того, как последний птенец исполнил древнюю традицию и представился Князю, Близнецы, так и не проронившие ни слова, но внимательно следившие за каждым нюансом, поднялись и покинули зал. Генри, нахмурившись, последовал за своим Сиром. Видимо, что-то все же пошло не так, как следовало...

Сейчас же "Butterfly" на время стал убежищем для всех новоприбывших.

ПЕРСОНАЖИ

Показать контент

ОПИСАНИЕ АКТИВНЫХ РОЛЕЙ

Показать контент

КАМАРИЛЬЯ / мирные

Показать контент

Архонт / шериф-реаниматор – верхи Камарильи никогда не доверяли тремерам, и поэтому, вопреки видимости, за Близнецами велось постоянное наблюдение старейшин, которые периодически сменялись на этом посту. Так вышло, что новый ревизор прибыл как раз во время паломничества и попал в разгар нападения на Майами. Теперь он будет инкогнито оказывать помощь в обороне, выискивая агентов Шабаша и Анархов. Камарилья никогда не действует опрометчиво, поэтому проверяемый им вампир будет находиться под защитой архонта целые сутки. А чтобы обезопасить выполнение своей миссии, он может защищать себя раз в две ночи.

Фактотум / шериф – верный помощник прибывшего архонта будет до самого конца сражаться за Камарилью и помогать своему господину в проверках, но в случае смерти старейшины не сможет перенять его способности к защите.

Дочь Какофонии / стерва - изумительные певицы мира Ночи, Дочери Какофонии настолько редки, что у них даже нет своего клана, и живут они разрозненно. Скрываясь под маской, одна из Дочерей выбрала Майами местом своих выступлений, и решила оборонять его от захватчиков. Каждую ночь Дочь Какофонии будет усыплять своим волшебным голосом одного из вампиров в надежде на удачу. Если ей посчастливится попасть на представителя враждебной группировки, то будет заблокирован ход всей команды. Однако от ошибки не застрахована и может помешать планам Камарильи. Не любит выступать для одной и той же публики, поэтому дважды одну цель не выбирает.

Сателлит / самурай – одному из птенцов-паломников удалось случайно отыскать в городе особое оружие – меч, который во время войны за Майами зачаровали Близнецы. Это вселило в сердце вампира уверенность в своих силах, поэтому он принял решение каждую ночь охранять одного из Сородичей от всех опасностей. Если будет нужно, сателлит примет окончательную смерть, но защитит свою цель, позволив ей рассмотреть лицо нападающего. Себя защищать сателлит не станет.

ШАБАШ / мафия

Показать контент

Кардинал / босс: Шабаш - секта, которая на протяжении веков сражается с Камарильей за господство над миром Ночи. Кардинал - руководящий операцией наступления на Майами старейшина этой секты, узнал про объявленное Близнецами паломничество птенцов, и воспользовался им для незаметного проникновения в город. У него идеальная маскировка, поэтому архонты не способны рассекретить кардинала. За Кардиналом последнее слово в выборе ночной жертвы, однако Шабаш планирует использовать юного Барона анархов в своих целях и из-за этого Кардинал не станет убивать его ночью. В случае окончательной смерти Кардинала, Шабашу потребуется ночь на перегруппировку.

Цимисхи / заступник – вампир, принадлежащий к клану, которого боятся практически все Сородичи из-за одного особого таланта, присущего только Цимисхи. Эти ученые мира Ночи способны менять и трансформировать как свою, так и чужую плоть для своих целей, или просто ради своеобразного эстетического удовольствия. Цимисхи люто ненавидят клан Тремер, поэтому захватить Майами для него - дело чести. Каждую ночь он будет создавать копию одного из вампиров, чтобы на следующий день появилась возможность заменить осужденного Близнецами и спутать планы Камарилье. Не любит зазря тратить свое искусство, поэтому дважды копию одного и того же Сородича не делает.

Член стаи / мафиози – рядовой вампир Шабаша, также прибывший в Майами под маской птенца, действует сообща со своей группировкой, но отличительных умений не имеет.

Отступник / оборотень-мафиози – птенец-паломник, которому близки идеи Шабаша. Оказавшись вовлеченным в захватившие Майами интриги, задумывает предать Камарилью. После смерти одного из захватчиков, отступник решается и позволяет себя завербовать, становясь обыкновенным членом стаи.

АНАРХИ / якудза

Показать контент

Барон / сенсей – Анархи, организация, которая противостоит всем обществам вампиров, всегда жила в Майами, но никогда не рисковала выступить против Шабаша и Камарильи. Пока эту секту не возглавил новый Барон. Он быстро сумел организовать даже столь разрозненную группу Сородичей и, благодаря своим шпионам, узнал про планы Шабаша, что позволило ему вовремя вступить в войну. Барон очень хитер и умеет маскироваться так хорошо, что даже старейшины не способны его вычислить, но за такую изворотливость пришлось заплатить – главе Анархов не хватает силы убить ночью предводителя Шабаша. В случае окончательной смерти Барона, его секте потребуется одна ночь для перегруппировки.

Отелло / ревнивец-якудза – анарх, получивший в своей среде прозвище «Отелло», прежде всего преследует свою единственную личную цель – найти и убить Дочь Какофонии. Однажды ему довелось присутствовать на ее концерте, и анарх не смог забыть волшебного голоса. Но певица отказала ему в приватном выступлении, и вампир дал клятву, что отомстит ей за это. Каждую ночь он будет искать Дочь Какофонии среди паломников и, в случае удачи, из-за своей безудержной ревности убьет - и ее, и того, кому она будет петь на этот раз.

Мятежник / якудза – рядовой анарх, который также прибыл под маской птенца на паломничество. Работает сообща со своей группировкой, но особых способностей не имеет.

НЕЗАВИСИМЫЕ

Показать контент

ОЧЕРЁДНОСТЬ ХОДОВ и ПРАВИЛА ПО ВРЕМЕНИ

Показать контент

СЕЙЧАС В ИГРЕ

Показать контент

Изменено 10 июля, 2014 пользователем Букса

Hanuka · 10 марта, 2012

- Не забывайся, малкавиан...

- Не забываться? ЗАБЫВАТЬСЯ?! - Ульманас вскочил с дивана от напряжения, - да я хренову половину миллениума провел, странствуя по миру и разбираясь с такими кончеными ублюдками как Шабаш и Анархи! Я находил их даже в тех глубоких норах, куда они прятались после Кровавой Охоты на этих отбросов, а затем давал им выбор: Либо отказаться от своей секты и вести тихую, спокойную жизнь в составе Камарильи, либо принять Окончательную Смерть. К их чести - отступались немногие. Я убил больше этих изгоев, чем ты прожил лет! И все это я делал не по чьей-то указке, а сам по себе, потому что верил в то, что моя цель праведна и верна! - малкавиан буквально орал, излучая вокруг себя волны энергии, и если бы кто-то мог воспользоваться Прорицанием, он наверняка заметил бы пылающую красным ауру, всю покрытую черными пятнами - следами множественных диаблери.

- А теперь... теперь ты говоришь мне, что я должен СМИРИТЬСЯ и УМЕТЬ ПРОИГРАТЬ этим молокососам? Этим кретинам, ничего не понимающим в существовании себя как вампира? - Ульманас резко подошел к Берку и наклонился, выпалив это ему в лицо, даже не пугаясь страшной морды "эльфа", с которого давно спала маскировка, - Да если выбирать из наших противников, то лучше бы это был Шабаш! Они по крайней мере обладают какой-никакой, а идеологией (в отличие от Анархов, которым лишь бы пойти против системы, какой бы она ни была). Они, черт возьми, даже убивать умели красиво. Да мне банально больше нравились все Шабашиты - Эверетт, Магнус, Висконти, Халонен! Они были врагами, они представляли собой иной мир, мир хаоса... Но хаоса, у которого была хоть какая-то четкая цель. Я не жалею о том, что они мертвы, о том, что голосовал против каждого из них. Будь моя воля - я бы убил их собственными руками. Но их... Их я уважал. Достойные соперники. А эти же... тьфу. Только так их и могу охарактеризовать, - эту речь Ульманас произнес так, чтобы все Сородичи слышали его. Может, даже мертвые шабашиты сумеют услышать это сообщение где-то между пыткой на сковороде и протыканием шипами и кольями, чтобы нежно улыбнуться в ответ малкавиану из самых глубоких недр Ада, куда только и могло занести приспешников Шабаша?

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Hanuka

Букса · 10 марта, 2012

Джейме, столь же спокойно и холодно, как до этого обращался к малкавиану, обратился и к Николасу Уокеру:

- На вашем месте я бы не стал слишком уж...кичиться. Эту войну выиграл Равнос. А погибло в этом междоусобном противостоянии немало достойных вампиров. Во мне сейчас нет ни горечи, ни обиды. От наших рук пал и Халонен и Батлер, я их признаю сильными соперниками. Но война - любая война - опустошает. Даже тех, у кого уже давно не бьется сердце и вряд ли есть душа.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Букса

Sazard · 10 марта, 2012

Олдмана позабавил разговор Анарха с должностными лицами Камарильи. Те обвиниют тех, те - этих. Камарилья олицетворяет порядок. Но в Майами, она оказаслась представлена хаотичным и сборищем чертовски удачливых юнцов. Юнцов, чья удача закономерно подошла к концу. Юнцы, в лице одного из особо раздражающих Малков, возражали и бросались угрозами.

- Чем больше власть, тем больше развращённость, - тихо проговорил малкавиан. - И может ли тот, кто требует крови невинных принести Сородичам покой? Как может тот, кто хладнокровно истребляет свой вид чем-то руководить? Пастух и овцы. Только пастух более волк, чем пастырь. И как бы вам, Олдман, не оказаться на месте овцы. Хотя... вы уже у ног властьимущих.

- Нельзя просто оказаться овцой, Милейший. Что бы попасть в зубы волка, или под контроль пастуха и его собаки, нужно быть овцой с рождения. Я же, пользуясь в вашей аналогией, мальчик, прячущийся в кустах, но умеющий по-вольчи выть, по-собачьи лаять и дуть в рожок пастуха. Я мальчик, который не связан ничем, кроме своих мыслей. И я сделал свой ход, выбрал свою сторону. Погибли паршивые волки, погибнут овцы, пастух сложил свой посох, а его пес выплескивает всю ненависть в вое. И все это, потому что я выбрал сегодня такую судьбу.

Elhant · 10 марта, 2012

- На вашем месте я бы не стал слишком уж...кичиться. Эту войну выиграл Равнос. А погибло в этом междоусобном противостоянии немало достойных вампиров. Во мне сейчас нет ни горечи, ни обиды. От наших рук пал и Халонен и Батлер, я их признаю сильными соперниками. Но война - любая война - опустошает. Даже тех, у кого уже давно не бьется сердце и вряд ли есть душа.

- Равноса убедила Мадлен. Так что здесь все относительно. А Батлер и Кардинал были достойными соперниками, несоненно, но я уж точно ни в коем случае не буду мешать себе наслаждаться нашей победой. Впрочем, как угодно, могу наслаждаться и молча, просто с этим малком я не удержался.

FOX69 · 10 марта, 2012

- Нельзя просто оказаться овцой, Милейший. Что бы попасть в зубы волка, или под контроль пастуха и его собаки, нужно быть овцой с рождения. Я же, пользуясь в вашей аналогией, мальчик, прячущийся в кустах, но умеющий по-вольчи выть, по-собачьи лаять и дуть в рожок пастуха. Я мальчик, который не связан ничем, кроме своих мыслей. И я сделал свой ход, выбрал свою сторону. Погибли паршивые волки, погибнут овцы, пастух сложил свой посох, а его пес выплескивает всю ненависть в вое. И все это, потому что я выбрал сегодня такую судьбу.

- Что ж, - Эндрю улыбнулся. От безумия малкавиан не было и следа. Он крутанул в ладони нож и в тот же миг поблёскивающее лезвие вонзилось в пол у ног тремера. - Желаю стать настоящим волком... щенок.

Эндрю развернулся и пошагал вниз, туда, где погибла его Клэр. В руках он по-прежнему сжимал её маленький блокнот.

Hanuka · 10 марта, 2012

- Забавно наблюдать за тобой, щенок, - Ульманас отошел от своего праведного гнева и саркастично обратился к Уокеру, - это именно, что победа Равноса. С натяжкой - победа Мадлен. Но уж никак не твоя. Ты не сделал абсолютно ничего для помощи своим. Ты еще более жалок, чем твоя напарница, особенно сейчас, когда ты тявкаешь и пытаешься сделать себя героем в глазах других. Тебе просто повезло, что мы не убили тебя раньше, решив заняться более опасными целями - Шабашом. Только потому вы и смогли сейчас начать побеждать, ведя себя абсолютно наглым образом: мы слишком истощены битвой с теми, кто был достоин этого противостояния. Вы же... стервятники, не более, - поморщился древний малкавиан.

Amarok · 10 марта, 2012

- Успокойтесь все, какая разница кто, важно что нас обыграли, победили, кончай истерить, малкавиан, - произнес Рихард входя в зал - И не имеет значения что несет его выбор и какой он, важно что он - его выбор.

- А жаль, Олдман - тем не менее пробурчал носферату залпом выпивая уже не важно какой алкоголь с кровью - У Архонта хорошие связи с советом и Внутренним и Семи. После сегодняшней ночи вход в Вену тебе будет закрыт.

Но я уважаю твой выбор - Рихард поднял бокал - За анархов! За врагов, что оказались сильнее нас.

Sazard · 10 марта, 2012

- Равноса убедила Мадлен. Так что здесь все относительно. А Батлер и Кардинал были достойными соперниками, несоненно, но я уж точно ни в коем случае не буду мешать себе наслаждаться нашей победой. Впрочем, как угодно, могу наслаждаться и молча, просто с этим малком я не удержался.

Олдман кивнул.

- Да, Миледи Мадлен была красноречива. Кардинала же, как признаться и Барона я бы не стал называть достойными соперникам вам. Мало действия, мало настоящих интриг. Они просто скрывались среди вас, делая при этом свою работу.

- Что ж, - Эндрю улыбнулся. От безумия малкавиан не было и следа. Он крутанул в ладони нож и в тот же миг поблёскивающее лезвие вонзилось в пол у ног тремера. - Желаю стать настоящим волком... щенок.

- Ты так и не понял что мне нужно, безумец, и потому твоим пожеланиям не суждено сбыться. Прощай.

Показать контент

- Тебе просто повезло, что мы не убили тебя раньше, решив заняться более опасными целями - Шабашом. Только потому вы и смогли сейчас начать побеждать, ведя себя абсолютно наглым образом: мы слишком истощены битвой с теми, кто был достоин этого противостояния. Вы же... стервятники, не более, - поморщился древний малкавианин.

- Удача? Пожалуй. То, что меня не убили Шабашиты, Анархи, Ассамит и Инквизиция это и правда удача. Но уж смерти от рук Камарильи избежать было очень просто. Я показал всем вам кто, я. И хоть кто-то из вас пожелал в тот момент моей смерти? Нет, вы вспомнили о моих предыдущих решениях на голосованиях, и решили что я на вашей стороне.

- А жаль, Олдман - тем не менее пробурчал носферату залпом выпивая уже не важно какой алкоголь с кровью - У Архонта хорошие связи с советом и Внутренним и Семи. После сегодняшней ночи вход в Вену тебе будет закрыт.

- Равносов, даже если они хорошо умеют изображать из себя Тремеров, не жалуют во владениях последних. Я не вижу здесь потери.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Sazard

Elhant · 10 марта, 2012

- Где же я делал себя героем, Милейший? - Уокеру понравилась кличка, данная Эндрю Олдманом, и он решил использовать ее в разговоре с Ульманасом. - Я банально смаковал нашу победу, попутно поиздевавшись над выжившими, и в частности над тобой. И можешь говорить что угодно и сколько угодно, но факта уже не изменить: несмотря на весь твой возраст - ты обречен, а мы остались победителями. И не оправдывайся удачей. Не спорю, нам во многом повезло, но будь здесь при делах только удача, то нас бы уже давно не было в живых. Когда вы узнали, что я последний анарх, а в последствии, когда мы избавились от Батлера, вы могли пойти менее рискованным путем, и убить сначала нас, а потом найти Кардинала. Да, кто-то из вас бы умер, но с другой стороны, сейчас вы все проиграли.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Elhant

Букса · 10 марта, 2012

Малкавианские страсти все никак не угасали и Бёрк, уже который день сквозь пальцы смотревший на выходки Ульманаса, и на этот раз ответил сдержанно:

- Гнев и дьяблери страсти на Темную сторону ведут. Посмотри на Ларка Олдмана, Ульманас. Скромный тремер, замкнутый книгочей, чуравшийся общества и державшийся в тени. Упоение собственной властью и вниманием, которые благодаря сборищу чертовски удачливых юнцов упали в его не менее удачливые, хаотичные и юные руки…умиляет. Так что давай насладимся зрелищем и пожелаем анархам и равносу долгой и счастливой жизни, - носферату отсалютовал бокалом и светски улыбнулся. Обнажать клыки в улыбке не пришлось, так как на его уродливой морде они и так торчали во все стороны.

Amarok · 10 марта, 2012

- Равносов не жалуют везде, Ларк, но Камарилья жалует любого Сородича, кто помог ей и все что обещала тебе Мадлен умножай на семь - это все то, что есть в Камарилье.

- Но опять же - промолвил Рихард, проглотив еще виски - Удачи вам ночами в ваших Штатах и Майами.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Amarok

Sazard · 10 марта, 2012

- Гнев и дьяблери страсти на Темную сторону ведут. Посмотри на Ларка Олдмана, Ульманас. Скромный тремер, замкнутый книгочей, чуравшийся общества и державшийся в тени. Упоение собственной властью и вниманием, которые благодаря сборищу чертовски удачливых юнцов упали в его не менее удачливые, хаотичные и юные руки…умиляет. Так что давай насладимся зрелищем и пожелаем анархам и равносу долгой и счастливой жизни, - носферату отсалютовал бокалом и светски улыбнулся. Обнажать клыки в улыбке не пришлось, так как на его уродливой морде они и так торчали во все стороны.

VIP-зал был оглашен гомерическим хохотом "Ларка Олдмана".

- Сколько раз, сколько раз мне нужно еще повторить что я не тремер, и большую часть времни даже не книгочей. А уж твои слова о юности... Сказать, сколько мне на самом деле лет? По твоему юнец пережил бы 1999 год, а не бросился бы на поиски своих соклановцев, что бы убивать и быть убитым?

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Sazard

FOX69 · 10 марта, 2012

- Ты так и не понял что мне нужно, безумец, и потому твоим пожеланиям не суждено сбыться. Прощай.

Но последних слов тремера малкавиан уже не слышал. Да и стоят ли внимания походя брошенные фразы мелкого зверёныша, неважно сколько ему лет.

Есть две стороны даже в Мире Теней. Чёрное и белое и иначе не может быть.

- Нежизнь. Я всегда ненавидел тебя, - прозвучал тихий шепот во тьме.

Hanuka · 10 марта, 2012

- Глупцы. Я бы посмотрел на тебя, Дитрих, когда они пришли бы вырезать твою семью, пока она спит. Эти беспринципные анархи, которым самое место - в клетках или на коротких поводках. А теперь вы все пьете за них, поете и танцуете? Если у кого-то и есть чувство собственного достоинства и уважения, так это у меня. Уж я-то не стану пресмыкаться перед сумасшедшими убийцами невинных и надеяться, что в таком случае они оставят меня в покое. Я был большего мнения о вас всех. Архонты, блин. Еще тоже на их сторону перейдите, - сказал Ульманас, буквально бросив это сквозь плотно сжатые зубы, и напоследок повернулся к Уокеру:

- Если бы мы встретились с тобой один на один, отступник... Ты бы страдал. Долго. Я бы не стал убивать тебя сразу, сначала поиздевавшись над твоим слабым телом. Ты этого заслуживаешь, самовлюбленный кретин. Надеюсь, когда-нибудь эта судьба настигнет тебя. Должна же быть в мире какая-то справедливость, - он плюнул под ноги Уокера и удалился прочь. Дальше от этих... он даже не мог назвать их Сородичами. Не теперь. Кучка прогнувшихся под победителей рабов, годных лишь на то, чтобы пристрелить их из жалости. Князья были бы расстроены. Птенцы не справились со своей задачей, оказавшись... по сути, никем. Надежда умирает последней, и сейчас она издыхала, буквально моля о том, чтобы ее страдания были прекращены.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Hanuka

Букса · 10 марта, 2012

- Сколько раз, сколько раз мне нужно еще повторить что я не тремер, и большую часть времни даже не книгочей. А уж твои слова о юности... Сказать, сколько мне на самом деле лет? По твоему юнец пережил бы 1999 год, а не бросился бы на поиски своих соклановцев, что бы убивать и быть убитым?

- В моих глазах ты все равно волчонок, чья заслуга, - носферату встретился взглядом с Ларком, - в умении скрываться и выжидать, хоть действий и...маловато. Хотя, полагаю, из тебя будет толк. Со временем. Что до увлекательных повествований - с удовольствием послушаю, - равнодушно закончил Джейме.

Изменено 10 марта, 2012 пользователем Букса

FOX69 · 10 марта, 2012

Тишина. Тьма. Покой. Абсолютная смерть и тихий голос Алексея Ярового из Сети, как самое верное предсказание:

"Ложь. Страх за себя. Смерть... много. Лицемерие. Будет. Будет! Будет!"

Посвящается всем безвременно почившим малкам. Транслирует Сеть.

Показать контент

Изменено 10 марта, 2012 пользователем FOX69

Звездочет · 10 марта, 2012

Показать контент

Решение Равноса

Показать контент

Итог Восьмой Ночи

Показать контент

КАЗНЬ

Показать контент

.

Размеренный стук каблуков спускающихся по лестнице вампирш прервал разговоры Сородичей в ViP-зале. Две красноголовые женщины с неестественно бледными лицами, на которых выделялись только лишенные какого-либо выражения глаза, были одеты в свои обычные короткие черные платья.

Держась за руки, они остановились перед Сородичами, среди которых оказались старейшины Камарильи, анархи, и даже равнос. Все они волею судеб стали участниками битвы, имя которой – Джихад, ареной для которой стал Майами.

Близнецы немигающим взглядом оглядели зал, а когда они заговорили их лица стали ужасающе…человечны:

- Чистильщики приняли окончательную смерть вчера.

- Несколько ночей назад Майами покинули все примогены.

- Cегодня в домене нет ни единого вампира, который имел бы хоть какое-то значение.

- Вы – не имеете.

- Ошибка, все было ошибкой…

- Наше дитя погибло напрасно.

- Среди вас не оказалось того, кто был нам нужен.

- Того птенца, ради которого мы устроили паломничество и наложили на ваши ауры печать.

- Его здесь просто нет.

- Мы…проиграли.

- Анархи... Равнос...

- Майами – ваш…

Аша и Ора развернулись и направились обратно в свои покои, не проявляя никакого интереса к тому, что происходило в зале дальше…

Слово Мастера

Показать контент

Gella · 19 марта, 2012

Последняя ночь Паломничества.

Показать контент

Всё было позади. Битва за Майами была выиграна. Оставался лишь последний шаг…

Бесшумный, словно тень, Николас остановился на пороге и слегка кашлянул, привлекая внимание рыжеволосой вампирши.

- Что будем делать с Равносом?

Мадлен, которая до этого любовалась открывающейся из окна панорамой отвоёванного с таким трудом ночного Майами, обернулась, демонстрируя в обольстительной улыбке, адресованной молодому вампиру, маленькие, но очень острые клыки:

- Скажи, Николас, ты знаешь, как нас называют в Камарилье? – и протянула, не дожидаясь его ответа: - Шакаааалы. А что, по-твоему, должны делать шакалы с союзником, который уже сыграл свою роль, ммм?

Николас, воспринявший эти слова как ответ на свой вопрос, развернулся, было, чтобы идти, но был остановлен тонкой, но неожиданно властной рукой Чёрной Розы, впившейся ему в плечо. Лицо Мадлен, впрочем, оставалось безмятежно спокойным.

Переглянувшись с Николасом, словно обменявшись с ним мыслями и придя к согласию, Мадлен подошла к одному из Анархов, дежуривших у входа.

- Передай Равносу, что он свободен. Он помог нам победить, он победил вместе с нами. Такие кадры на дороге не валяются. Передай, что он может присоединиться к нам, и мы сочтём это за честь, а может отправиться, куда пожелает, но пока мы контролируем территорию Майами, он будет здесь в безопасности… По крайней мере, от нас. Всё должно быть красиво. И победа тоже. Мы же не шакалы какие, – она снова улыбнулась, на сей раз совершенно не скрывая иронии.

___________________________

…Чистильщики Анархов отлично знали своё дело. Спустя незначительное время после того, как прозвучали последние слова Близнецов, пятеро оставшихся вампиров Камарильи, обездвиженные при помощи осиновых кольев, были с величайшей осторожностью, словно хрупкие вазы, доставлены в маленький летний театр под открытым небом, располагавшийся прямо на пляже, и представлявший собой небольшие подмостки, на которых в дневное время шли различные уличные шоу, и пять рядов белых пластиковых кресел, по пять в каждом.

Пленников рассадили в первом ряду. Как только это было проделано, Мадлен, стоявшая немного в отдалении вместе с Николасом Уокером и Равносом, продолжающим откликаться на имя Ларк, кивнула им и поднялась на маленькую сцену. Пять пар глаз, фосфоресцировавших в темноте лихорадочным, отчаянным, волчьим блеском, впились в расплавленный янтарь, плескавшийся в глазах Чёрной Розы. Она задумчиво посмотрела по очереди на каждого из поверженных врагов – холодно и абсолютно безжалостно, не скрывая торжества победы, доставшейся ей дорогой ценой, - и начала:

- Я, как вы знаете, певица. Но петь для вас я не буду, - пою я для смертных. А для вас у меня есть подарок получше. Такой подарок по достоинству сможет оценить даже самый взыскательный Тореадор. - Она саркастически улыбнулась Еве и продолжила:

- Анархи несколько отличаются от ваших привычных стереотипов. Особенно это касается того, что в наши ряды, как видите, входят не только оголтелые бруха, размахивающие дубинками направо и налево. И представители других кланов могут быть не менее успешны в нашем общем деле... а иногда и больше. Кстати, то, что сейчас вам предстоит, продемонстрирует вам только что сказанное лучше всяких слов. Итак, мы посовещались с моими друзьями, и решили подарить вам… Шоу.

Шоу, которое вы никогда не видели в своей не-жизни и которое вы точно никогда не сможете забыть. Оно будет грандиозным, не сомневайтесь. - Она снова улыбнулась, выдерживая паузу.

- Ульманас, ты всё никак не мог смириться с тем, что мы тебя переиграли. Сегодня ты по-настоящему поймёшь, что значит «переиграть».

Старейшины… вы были могущественны, но скоро вы узнаете, что такое настоящее могущество.

Эндрю, твоя подруга сумела бы это оценить. Смотри за двоих…

Почувствовав лёгкое прикосновение к своему обнажённому плечу, Мадлен отвлеклась и слегка склонила голову. На её плечо, почти сливаясь с его мраморной белизной, приземлился крошечный белый ночной мотылёк и стал деловито расхаживать, трепеща на лёгком ветру маленькими хрупкими крылышками. Мадлен осторожно подставила ему палец, подождала, пока он вскарабкается, и так же осторожно, боясь повредить тончайшую пыльцу маленьких крыльев, сделала почти незаметный жест рукой, отпуская существо на свободу. Мотылёк упорхал в неизвестном направлении, даже не подозревая, что только что осмелился побеспокоить одну их самых опасных хищниц в Майами и остаться совершенно невредимым.

Мадлен посмотрела куда-то в пространство невидящим взглядом, затем кивнула стоявшим в отдалении Анархам и произнесла ровным голосом, вновь переведя взгляд на пленников:

- Шоу вот-вот начнётся, а нам пора. Прощайте. – Она бросила последний взгляд на носферату, бывшего когда-то Джейме Бёрком, и в этом её взгляде промелькнула недосказанность и почти человеческая горечь. Резко отвернувшись от Старейшины и вновь вернув холодный блеск янтарным глазам, Мадлен шагнула куда-то в темноту и исчезла вместе с остальными Анархами и Равносом, продолжавшим откликаться на имя Ларка Олдмана, чьи слова, прозвучавшие за несколько минут до исчезновения в полнейшей тишине, были последним, что слышали пленники:

- Никогда не мог устоять перед хорошо спланированным убийством. Но тут... Браво, Мадлен, даже я не сделал бы лучше... И если ты еще владеешь временем, я бы хотел известить тебя о том, что скоро в Майами станет на двух Равносов больше, да и ...

___________________________

Неподвижные зрители остались в зрительном зале одни и ждали шоу. И оно не обмануло их ожиданий. В отличие от дешёвых пьесок, которые ставились на этих подмостках каждый день, это шоу началось вовремя, минута в минуту.

Вначале медленно и робко, затем всё увереннее заявляя о своих правах, на сцену Театра взошёл Актёр. Этот Актёр не нуждался в представлении, он был настоящей Звездой. Его шоу шло каждый день, но пользовалось непревзойдённым успехом.

Актёр в несколько мгновений заполнил всё пространство вокруг себя, наполняя светом, даря жизнь тому, что должно быть рождено, и уничтожая то, что должно быть уничтожено, расставляя всё по местам и ставя все точки над всеми спорными буквами в Пьесе под названием Рассвет.

Великий Актёр Солнце был так прекрасен в своей игре, что полностью захватил все мысли очарованной Евы; настолько подавлял своим величием, что Ульманас не мог смотреть Ему в глаза, смирившись с тем, что есть Актёры, которых невозможно переиграть; настолько справедлив и неумолим, что замершие Старейшины, бывшие когда-то Бёрком и Рихардом, смирились, напоследок признав своё поражение; настолько горяч, что в самый последний миг дал вспомнить Эндрю о том, что такое настоящие Узы…

...Шоу было окончено. Внезапный порыв ветра развеял, перемешивая в безумном прощальном танце, дымчато-серую пыль, до этого покрывавшую толстым слоем первый ряд пластиковых кресел перед сценой. Полусонные служащие летнего театра, вооружившись тряпками, тщательно стирали последние следы непонятной пыли с идеально белой поверхности. Ослепительно сияющее утреннее Солнце высушило влажные следы, словно уничтожая последних свидетелей. Начинался новый день.

…Эта история могла бы закончиться быстрее и проще, но Мадлен старалась никогда не нарушать своё правило: всё должно быть красиво… даже Смерть.

Изменено 20 марта, 2012 пользователем Gella

Звездочет · 19 марта, 2012

Финал. Часть I

Показать контент

Совет Примоген

(за некоторое время до текущих событий)

В личных покоях Князя Майами, где на этот раз собрался Примоген, стояла настороженная тишина. Естественные для смертных людей звуки дыхания, маленьких движений, когда кто-то пытается сесть поудобней на жестком стуле, покашливания или непроизвольного урчания в желудках, отсутствовали. Никто не барабанил пальцами по столу, не постукивал карандашом. Четверо вампиров, которые восседали за столом, имевшим форму полумесяца, были достаточно стары для того, чтобы полная неподвижность не доставляла им неудобства.

Напротив стола-полумесяца, посредине его рогов, стояло двойное кресло. Никакой отделки не было, простое дерево, потемневшее от времени, но пара ступеней перед креслом, слишком высоким для человеческих пропорций, делала его троном. И на троне располагались Аша и Ора, Князь Майами. Их руки касались друг друга, жест казался человечным и эмоциональным, но если Старейшины за столом были неподвижны, то от Близнецов веяло холодом мраморных статуй.

Продолжавшееся молчание не было неловким, считалось, что каждому было, что обдумать, прежде чем вступать в дебаты перед лицом Князя. Но рано или поздно оно должно было нарушиться.

Примоген Вентру, субтильный мужчина в дорогом костюме, сложил перед собой пальцы «домиком» в типичном вентровском жесте. Его короткой стрижки, казалось, только что касались ножницы парикмахера. Немногие знали, что так оно и было: каждую ночь слуга стриг по последней моде смертных его белокурые волосы, которые за время дневного сна вновь возвращали себе свою немалую длину.

- Я думаю, мы вправе рассчитывать на объяснение Князем сложившейся ситуации. Она... – Вентру едва замешкался, подыскивая подходящее слово, и тут же его мелодичную речь перекрыл зычный голос:

- Пахнет как дерьмо, чего уж там, - как ни странно голос был женский, а его обладательница – крепкая бабища с ежиком темных волос, едва ли не более коротких, чем стрижка Вентру, кривовато усмехалась.

Блондин неодобрительно покосился на представительницу Бруха и продолжил с нажимом:

- Ситуация неоднозначная. Двое Старейшин мертвы. Каждую ночь происходят... назовем это, казни.

Вновь воцарилась осторожная тишина, и двусмысленность прозвучавших слов явно требовала прояснения. Но примоген Вентру прекрасно знал, что найдется кто-нибудь, кто произнесет необходимое, но опасное вместо него. И верно:

- Наш велеречивый Сородич намекает, что все это слишком похоже на убийства, - слабый средиземноморский акцент и яркая, бьющая по глазам красота той, что представляла в Совете клан Тореадор, сочетались с артистической натурой, на которую всегда можно было положиться. Эффектность и театральность ценились ею гораздо выше здравомыслия.

- Я ни на что не намекаю, - вроде бы даже удивленно пожал узкими плечами Вентру. - Прежде чем делать выводы, мне хотелось бы услышать, что скажет Князь.

И он склонил голову в учтивом кивке, глядя на Близнецов, застывших изваяниями на своем троне.

Бледные губы едва раскрылись, но сдвоенный голос наполнил небольшое помещение, как вода:

- Если хотите - услышите.

- Но чьих рук убийства вас интересуют?

- Наших? Шакальих?

- Или, быть может, Стаи?

- Каждый наш шаг был продуман.

- Мы лишь не рассчитали время.

Вентру и Тореадор заговорили одновременно, мужской и женский голоса переплелись, словно в плохое подражание Близнецам:

- Мне хотелось бы понять ситуацию во всей полноте.

- Что? Анархи тоже в городе?

- Очнулась, красавица! Во всей полноте! - Бруха мелко затряслась в смехе, пристукнув мощным, неженским кулаком по столешнице, и Старейшина Тореадор сжала алые губы, фыркнув как кошка, а Вентру отчетливо вздохнул и упрямо продолжил все тем же ровным, вкрадчивым тоном:

- Возможно совокупная мудрость Совета могла бы помочь Князю действовать в сложившихся обстоятельствах...

Но договорить ему опять не дали:

- Мы так до рассвета сидеть будем, сородич. Скажи просто, что тебя забыли спросить, - Бруха продолжала ухмыляться, словно на сегодня не ставила пред собой других целей, кроме как вывести из себя кого-нибудь. Например этого тощего умника.

- ...более эффективно, - невозмутимо закончил фразу умник. - Но еще не поздно. Что мы можем сделать, Князь? После того, как мы поймем, что происходит в домене, я в высшей степени уверен, каждый из нас сумеет быть полезным.

Тяжелые немигающие взгляды Близнецов, до этого обращенные на задравшую подбородок Тореадор, переместились на лицо Вентру.

- Оставь свою уверенность.

- Сейчас нам смогут помочь только птенцы.

- Вы не в силах обнаружить среди них Стаю или шакалов.

- Нашу печать ничто не сможет снять.

- Но они справятся.

- Мы уверены в этом.

- Среди них есть тот, кто скоро даст о себе знать.

- Тот, кому дал Становление сам Каин.

- ЧТО?! – голос Брухи был единственным, но волна потрясения, прокатившаяся по могучим Сородичам, была практически ощутимой, наполнив их движением – подалась вперед Бруха, Тореадор приложила пальцы к полным губам, став похожей на театральную маску, Вентру откинулся на стуле, сложил руки на груди, опустив голову.

И зашевелилась фигура, укутанная в длинный плащ с капюшоном, от которой до сих пор не исходило ни движения, ни звука, лишь слабый, едва уловимый даже вампирским обонянием запах… тлена.

Примоген Носферату поднял голову, капюшон скрывал лицо, по слухам – ужасное, но которое он не считал нужным прятать иначе, чем простой тканью. Голос его прошелестел, заставив прочих Старейшин ловить каждое слово, хотя обращался Носферату к Князю:

- Не лучшее время... чтобы «лишь не рассчитать его»...

Не поднимая от стола задумчивого взгляда, Вентру проговорил, после шелеста Носферату - слишком громко и вызывающе:

- Я осмелюсь спросить, откуда такая информация? Ей можно доверять?

И вновь шелест, Носферату едва повернув голову к блондину:

- Ты ведь ничего не спросил сейчас, аристократ, не так ли?

Спустя мгновение Вентру медленно кивнул:

- Я прошу простить меня. Я потрясен известием, так же как остальные.

Нетерпеливо заерзала Бруха, ее рот открылся, но тут же захлопнулся, едва шелестящий голос, словно набирающий отчетливость во всеобщем молчании, зазвучал вновь:

- Князь... Я вижу большой риск в происходящем. Не дерзну оспаривать твою мудрость, но с каждой ночью птенцов все меньше, и исход...

- ...предугадать невозможно, - тихо подхватил Вентру.

- О, Ллойд мертв! Генри тоже мертв! – глубокий, переполненный драматизма голос Тореадор зазвучал оперной арией – внезапно и неуместно. - Они могут добраться и до нас! Каждая ночь может стать последней!

- Хватит причитать! – молчания Брухи хватило ненадолго. - Надо... надо... – ее кулак с силой опустился на столешницу, - надо тряхануть их всех как следует! Мы не должны плясать под дудку желторотых! Кем бы там они себе ни были!

- Если ты укажешь нам пальцем на дитя Каина...

- Мы уступим тебе свой трон.

Двойной взгляд лишь мазнул по лицу Брухи и заскользил по прочим:

- Генри...наша плата.

- За Паломничество, которое было сигналом для могущественного неоната.

- Ллойд заплатил за необдуманные слова и поступки.

- Хотите последовать его примеру?

- Это не угроза.

- Это доказательство того, что мы тверды в своих решениях.

- Ну всех же тряхнуть... По очереди... – неуверенно, но упрямо пробурчала Бруха, но ее слова не привлекли ничьего внимания. А вот на исполненный горечи шепот головы повернули все, и даже взгляды Близнецов остановился на Носферату:

- Ллойд никогда не славился способностью обдумывать что-то. Но без его последнего слова, пусть запоздалого, это Паломничество, Князь, тем вернее превратилось бы в бойню.

- Ха! А так оно, можно подумать, похоже на что-то другое! – вновь по-кошачьи фырнула Тореадор.

- Но почему дитя Каина не являет себя? Если оно здесь, то чего ждет? Уверенность Князя должна иметь какое-то основание. Возможно тогда и мы сможем чувствовать себя увереннее. Иначе, – Вентру обвел взглядом Совет, - мы должны будем побеспокоиться о собственной безопасности, Князь.

Прочесть что-либо на неподвижных лицах Аши и Оры было невозможно. Но по меньшей мере двоим из четырех Старейшин почудилось волнение в их колдовском голосе.

- Возможно, дитя боится.

- Мы не успели связаться с ним до нападения Шабаша.

- И мы не знали ничего о планах анархов.

- Но...никто не знал.

- Он, - две, словно высеченные изо льда руки указали на Носферату, - может это подтвердить.

- И мы нашли лучшее решение.

- Птенцы сами снимут маски с наших врагов.

- Их жизни не стоят ничего.

- Мы не отступим.

- Только не теперь.

- Не после того, как наше дитя обратилось прахом.

- Не тогда, когда дитя Каина ищет нашей помощи.

Руки Близнецов, словно позабытые ими, все также указывали на Носферату, и он заговорил во вновь повисшей тишине:

- Да, я не знал. А значит, не мог знать никто. Стая готовилась давно, в последний момент изменив лишь время. Но эти... – он резко поднял голову, и края капюшона тяжело колыхнулись, открывая на мгновение острый и неровный, в бурых пятнах подбородок. - Если бы не Ллойд, возможно никто бы не знал о том, что Анархи здесь, до сих пор. Печать Князя, спрятавшая одного, укрыла всех, и надежнее всего – наших врагов.

Медленно, словно в разочаровании, белые руки опустились на подлокотники трона.

- Было бы проще истребить их всех, но если среди них... - покачал головой Вентру и внезапно скривился. - Но если дитя Каина так молодо и неопытно, то, несмотря на свою силу...

- Мы мыслим в одном направлении, Вентру, - шелест из-под капюшона не перебил, но подхватил слова. - Мы не знаем, кто оно, и не можем быть уверены в его намерениях. Я предпочел бы оказаться далеко отсюда, если эта сила окажется не в том, кого я рад буду приветствовать как Сородича.

Вентру молча кивнул и вновь сложил пальцы «домиком».

- Так что же, - Бруха переводила взгляд с одного говорившего на другого, словно забыв о существовании Близнецов, - выходит, вмешиваться мы не можем, все решает кучка желторотых, которым и "цыц" не скажи? А среди них - такие *****дки, что даже под городом о них не слышали? Да еще это... дитя, у которого неизвестно, что на уме. Не нравится мне все это.

Вентру вновь согласно кивнул, разглядывая «домик», и вновь воцарилась тишина.

Глаза Близнецов, уже некоторое время устремленные куда-то сквозь сидящих за столом сородичами, на секунду прикрылись.

- Мы сделали свой выбор.

- А вы, похоже, сделали свой.

- Никто не будет уговаривать вас остаться.

- Бегите, спасайте свои прогнившие шкуры.

- Но молитесь, чтобы мы не пережили войну за дитя Каина.

- Иначе мы вас найдем.

- И вы оплатите свой долг перед нами.

- Также, как сделал это Ллойд.

Фырканье Тореадор, ухмылка Брухи, Вентру покривился и лишь Носферату дернулся, как от удара, и в шелесте его голоса смешались обида и злость:

- Это несправедливо, Князь. Все было решено без нас, и теперь наше участие в твоих планах сводится к подстраховке на случай беды. Клянусь своей последней ночью, все могло бы быть иначе... Но ты просто не оставляешь выбора.

Голос Вентру зазвучал холодно и равнодушно, так подводят итоги, не достигнув договоренности:

- Я догадываюсь, почему мы узнали обо всем столь поздно. И так же поздно теперь говорить о вотуме недоверия Князю. Нам остается уйти, а если молиться, то о том, чтобы Майами остался в руках Камарильи. Гибели Князю я не желаю. Что скажете вы... дамы?

- Ну а что тут скажешь, мои предложения Князь отклонил, - последнее, явно непривычное в лексиконе слово губы Брухи издевательски выплюнули, - а сидеть и ждать, пока тебе оторвет голову неизвестно кто... Да это не война, а чепуха какая-то. И есть ли это самое дите - еще неизвестно. Может это сами анархи и пустили слух, во! – она подняла указательный палец и многозначительно посмотрела на Тореадор, которая покусывала белоснежными зубками нижнюю губу, даже не пытаясь скрыть обуревавшие ее сомнения.

- Если совет так решает... – начала красавица, но очередной удар кулака Бруха по столу прервал ее:

- Ты сама тут пела, как тебе тут опасно, а теперь что, испугалась? Если все обойдется, мы вернемся... Я уж точно. И не надо меня нигде искать, Князь. Это... это...

- Тактическое отступление, - подсказал Вентру.

- Глупцы! Мы бежим от опасности, спасая себя! Но имеем на это право!

Носферату резко поднялся, разворачиваясь к Близнецам, и ткани одеяния потребовалось несколько мгновений, чтобы догнать его и вновь опасть тяжелыми складками.

- Я ухожу, Князь! И мне жаль, что мы расстаемся так! Но я вижу твою непреклонность, и понимаю, что пути назад для тебя нет - ведь иначе все жертвы окажутся напрасны, и никакая победа не принесет тебе радости. Но как я отказываюсь разделить с тобой гибель, так, равно, и победу! Это твоя игра, это твоя война. Ты сам решил так, не мы. Прощай же. И пусть ночи твои будут вечны.

Не оглядываясь, стремительной неровной походкой он направился к ведущей в тайный ход двери.

- Все, что было сказано, это твое последнее слово, Князь? – Вентру уже поднимался, спокойно поправляя идеального покроя пиджак.

Момент, когда со своего трона восстали Близнецы, не заметил никто. Взгляд их был пустым и холодным…как всегда. И руки их – как всегда – соприкасались, словно древние могущественные Близнецы опасались потеряться друг от друга.

- Это все.

- Нам нечего добавить.

- За все произошедшее мы возьмем ответственность на себя.

- Мы уже ее взяли.

- Каким бы ни был исход...

- Это наша война.

Последняя Ночь

На третьем этаже «Butterfly», одного из самых престижных и дорогих клубов Майами стояла воистину гробовая тишина. От звука шагов Мадлен и Николаса разносилось хорошо слышимое для вампирских ушей эхо, а если бы анархам все еще требовался кислород – они отчетливо слышали бы дыхание друг друга. Помещение зала собраний, еще недавно выглядевшего величественно и торжественно, словно потускнело, потеряло все яркие оттенки. Оно более не не было исполнено той устрашающей атмосферы, что ощущалась здесь на протяжении предыдущих ночей, когда кипящая кровь осужденных сородичей омывала стены. Октаграмма на полу еще была отчетливо различима, но засохла, потеряв свой ослепительный пурпурный цвет. Вместе с ней и все помещение казалось таким же – ветхим и нелепым.

Эта новая атмосфера зала удивительно органично сочеталась с фигурами двух женщин, сидящих лицом друг к другу, подогнув под себя обнаженные ноги, у подножья собственного трона. Отстраненные и неподвижные Близнецы не удостоили появившихся анархов даже взглядом.

- Кнок-кнок! Хозяюшки, чайком не угостите? – невинным голосом проворковала Мадлен, будто не замечая равнодушия, с которым их встретили Близнецы.

- Майами ваш…

- Что вам еще от нас нужно?

- Оставь нас, Мадлен.

- Или лучше сказать – новый Барон?

- Баронесса, - весело поправила Мадлен, сделав карикатурный книксен, затем продолжила, мгновенно стерев улыбку с лица:

- И эту баронессу очень смущает наличие Князя на её территории. У которого даже к чаю ничего нет.

- Ты же не глупа, певица.

- Ты хитра и изворотлива…

- Но слишком молода, чтобы одержать победу в схватке с нами.

- Уходи.

- Город принадлежит анархам.

- Но «Butterfly» мы не отдадим.

- Ради него мы готовы пролить свою кровь.

- И твою тоже.

- Вам что, эта забегаловка дорога как память? Надо же, вы даже готовы пролить за неё мою кровь… – усмехнулась Мадлен, спокойно и даже весело глядя в глаза Аши и Оры, наконец-то взглянувших на нее. – Только вот я бы предпочла оставить её в прежнем вместилище. Но выхода у меня нет. И у вас тоже нет. Впрочем, вы же меня знаете: я обязательно что-нибудь придумаю! - она беспечно улыбнулась, будто речь шла об изобретении нового рецепта яблочного пирога, а не о способе победить в неравном бою двух старейших вампиров.

- Это твой выбор, Мадлен.

- Будь готова ответить за него сполна.

Тела Близнецов оставались неподвижны, лишь лица были обращены на Мадлен, а глаза впервые за многие столетия выражали целый спектр эмоций: смешанную с уважением ненависть, ярость, готовность к пусть не самому сложному, но одному из самых важных боев в их не-жизни.

Крепче сжав в руке катану, обнажив клыки, готовясь, вероятно, к последней своей битве, внешне Мадлен оставалась совершенно бесстрастной.

Все это время Ник стоял позади и слушал милую беседу претендентов на трон. И когда его соратница достала свой клинок, парень, как будто не замечая сгустившейся предбоевой, пафосно-драматичной атмосферы происходящего, спокойно и даже вальяжно сделал несколько шагов и поравнялся с ней.

- Честное слово, сколько я тебя знаю, никак не могу связать катану с твоим образом, - вкрадчиво произнес он, задумчиво смотря на Мадлен и нарочито игнорируя Близнецов. - Певица-убийца. Певица-кровопийца. Певица-анархистка. Певица... Ну вот, где здесь место катане? И вроде как обе красивые и изящные... А, ну ладно.

Достав свой нож, который на фоне катаны смотрелся блекло, если не сказать жалко, вампир, явно не замечая этой разницы, зло усмехнулся и собрался было сказать что-то эпичное напоследок, как вдруг услышал позади себя чьи-то легкие шаги...

- Ууу, сестренки, я всегда знала, что вы только и умеете, что запугивать, - разнесся по залу веселый звонкий голосок. - Против молодых анархов, которые, между прочим, имеют полное право и на этот клуб, и на абсолютно любую забегаловку этого города, мы сильны, да? А как насчет молодых анархов, приправленных не менее молодой, но чертовски талантливой дочерью Каина? Как вам каинитка второго поколения в качестве противника? Вы меня искали, падшие Князья, ну что ж, вот и я.

Тряхнув светловолосой гривкой, Куколка прошествовала через зал, держа в руках нагинату, легкий и смертоносный клинок на длинной рукояти. Миновав Мадлен, Долли обернулась, подмигнула ей, перехватила оружие и повернулась к Близнецам.

Трудно было определить, как долго длился обмен взглядами между юной дочерью Каина и Близнецами. Время остановилось словно в затишье перед бурей. Атмосфера в зале накалялась, но анархи уже не чувствовали этого, слишком ошарашенные развитием событий. Голос ведьм нарушил мучительную тишину, но звучал он практически…жалобно:

- Почему?

- Ты всегда была здесь?

- Но ни разу не показалась...

- Намеренно скрывая от нас свое происхождение.

- Ты знала, ради чего мы начали войну.

- И все это время скрывалась в тени.

- Кем был Роуш?

- Ты пошла против нас…

- Почему?

В последнем слове голоса Аши и Оры слились в один, и это единственное слово одиноко повисло в сгустившейся тишине зала.

- Вопросы-вопросы, а ведь про вас всегда говорили, что многословностью не отличаетесь, - Куколка театрально поморщилась. - Отец знал о ждущих Майами событиях. Я никогда не видела его своими глазами, но он всегда находил способ передать свою волю в посланиях. Отец приказал ждать. Я должна была самостоятельно выбрать сторону, к которой присоединиться. Я ее выбрала. Это сторона победителей.

Долли оглянулась на Мадлен и Ника и продолжила:

- А Тедд был всего лишь влюбленным в меня идиотом. Ради прикрытия, чтобы вы, близняшки, не заинтересовались, откуда я такая взялась, пришлось связаться с ним узами крови. Поэтому, несмотря ни на что, я не прощу тебе его смерть, Князь.

Выслушав слова юной вампирши, Аша и Ора повернулись друг к другу и прикрыли веками глаза. Их лица стали на удивление спокойными, если не сказать – умиротворенными…

- Ты глупа, птенец.

- Ты была и навсегда останешься Куклой.

- Не зря Генри дал тебе это прозвище.

- Ты считаешь, что сильна, и этого довольно.

- Что можешь влиять на Джихад.

- Но это не так.

- Твое происхождение ничего не дало тебе.

- Кроме неконтролируемой силы.

- И мы тоже были глупы…

- Могущество не стоит ничего.

- Если не найти ему правильного применения.

- Запомни это, глупый птенец.

- Прочь, шакалы, уходите прочь.

- И ты, Кукла.

- Мы больше не являемся угрозой для вас.

- Но «Butterfly» мы не оставим.

Мадлен саркастически улыбнулась и подошла к Долли. Спустя мгновение, которое по степени напряжения могло сравниться для нее с вечностью, она опустила тонкую руку на плечо Куколки, а затем без колебаний приблизилась к Близнецам, склонилась над ними, позволяя вдоволь насладиться зрелищем чертят, танцевавших в её глазах, и спросила, скорее весело, чем зло:

- Ора, а тебе…не надоело ей вторить? Признай же свою индивидуальность наконец! Сколько можно быть единым целым с существом, которое до такой степени… предсказуемо? Смотри, есть вы и есть мы: молодые, но дерзкие вампиры, сплотившиеся против двух зануд, чья битва проиграна, даже не начавшись – проиграна естественному ходу событий, проиграна времени, проиграна молодым, наглым, бескомпромиссным птенцам нового поколения, проиграна будущему. Я бы дала тебе шанс… если ты выступишь с нами против Аши. Впрочем, мы и без тебя справимся, но я просто стремлюсь к тому, чтобы было красиво. Ну как, рискнёшь поджилками?

Странный оглушительный звук, словно скрежет тысячи гвоздей по стеклу, разнесся по залу. Казалось, заработал древний, давно простаивавший исполинский механизм. Близнецы хохотали, откинув головы назад и потеряв свою обычную неестественную неподвижность. Их устрашающий ореол мог бы потеряться от этого, если бы голоса ведьм не звучали в унисон, а движения не были необычайно синхронны. Оглушительный смех сменился словами, которые так же забились о стены зала, казалось, чудом выдерживающие все это:

- Тебе знакомы достоинство и честь, Мадлен?

- Кем я стану, если предам саму себя?

- Мы проиграли, это так.

- Зачем нам этот шанс?

- Наши ошибки…

- Мы совершали их вместе.

- И умирать за них нам тоже вдвоем.

- Мир изменился с времен, когда мы были такими же птенцами как вы.

- Но мы не изменились...так.

- Принять эти метаморфозы мы не в силах.

- Как и угадать их последствия.

- Ты держишь руку на доказательстве этого.

- Хорошо, - Мадлен, непроизвольно отпрянувшая к Куколке, еще когда зазвучал смех ведьм, и вновь положившая руку ей на плечо, кивнула. - Тогда сделайте это сами. Это будет красиво...

Отвечая, Аша и Ора перешли на едва различимый шепот:

- Как и было задумано...

- Вон, шакалы.

Стоящая некоторое время неподвижно Куколка вздрогнула и словно очнулась от оцепенения.

- Идем, - Долли, не сбрасывая с себя руки Мадлен, коснулась запястья Николаса, - "Честь" - это единственное, что у них осталось. Вот пускай и упиваются ею, а мне нужно с вами поговорить.

- Нам ещё надо решить, что делать с этими... которые внизу, - тихо напомнил Николас, с усилием отводя взгляд от двух неподвижных женщин, вновь замерших у собственного трона, словно они были совсем одни в этом огромном зале.

- О, - усмехнулась Мадлен, - на этот счёт можешь не беспокоиться. Я предпочитаю продумывать детали шоу заранее.

Изменено 19 марта, 2012 пользователем Звездочет

Звездочет · 19 марта, 2012

Финал. Часть II

Показать контент

Мадлен и Долли в сопровождении притихшего Николаса шли по пустынному ночному пляжу, оставляя за собой подмостки летнего театра и пятерых безмолвных зрителей, неподвижных в покорном ожидании подготовленного для них шоу.

Наслаждаясь поднимавшимся прохладным ветром, молодая Баронесса приучала себя к мысли, что всё это теперь её, каждая песчинка, каждый шезлонг и каждый припозднившийся Джон Смит, которому можно ночь напролёт читать баллады в перерывах между Поцелуями…

- Я, пожалуй, не останусь в Майами, хоть и знаю, что моя помощь тебе может пригодиться, - начала Куколка без всяких вступлений, отвернувшись от собеседников и бросив оружие на песок. Она задумчиво смотрела на черные волны, начинающие беспокойный танец, словно сам океан понимал, что должен соответствовать своим поведением этой мятежной ночи.

- Ты уходишь? Зачем же ты тогда нам помогала, Долли? – Мадлен была озадачена. - Я думала, ты захочешь остаться здесь, с нами... Впрочем, как знаешь, мы никого насильно не вербуем, - она пожала плечами.

- Ну почему же… Я ведь сказала, что сделала свой выбор в пользу Анархов, - Долли говорила непривычно тихо, без свойственной ей заносчивости. - Было бы неплохо мне использовать свою силу на благо всей секты, а не отдельной Баронессы отдельного домена. Но тебе я хочу оставить один подарок.

- О, как мило с твоей стороны! Я вся внимание, - дружелюбно усмехнулась Мадлен, пытаясь скрыть и разочарование, и заинтригованность.

- Лучший твой подарочек – это я, - Куколка повернулась и посмотрела в глаза певице, обнажив в улыбке клыки. - Если точнее – моя кровь. С ней ты станешь сильнее, Баронесса, пусть и станешь ко мне более…благосклонна, чем тебе хотелось бы.

Два янтарных озера, на дне которых полыхал тёмный потусторонний огонь, встретились со взглядом лазурных глаз Куколки, прозрачных в свете полной луны. Казалось, даже воздух замер в ожидании ответа Мадлен, которая вновь, еще раз за эту долгую ночь сводила счёты с Вечностью, выдерживая паузу и не отрывая взгляда от юной вампирши, ожидавшей её решения с плохо скрытым нетерпением. Наконец Мадлен, всё также молча и не сводя глаз с прекрасного лица Долли, сделала шаг. Второй. Третий. Она приближалась, словно в замедленной съёмке… ближе… ближе… и вот уже Куколка во всех подробностях могла рассмотреть игру расплавленного янтаря, плескавшегося в глазах Баронессы… Чёрная Роза мягко опустила руки на плечи Куколки, приоткрыла рот, обнажая клыки, и коснулась губ птенца Каина, сначала очень робко и осторожно, затем всё более уверенно и страстно, погружаясь в невыразимое блаженство, пьянея от восхитительного вкуса крови, сочившейся из прокушенной губы Долли, с удивлением отмечая, что ничего вкуснее она в своей не-жизни не пробовала...

Сама Куколка полностью отдалась значительности момента, а спустя короткое время - и ощущениям, по-прежнему слишком сильным для такого юного птенца, которым, несмотря на высокое происхождение, была. Она не успела толком понять, случайно ли Баронесса прокусила губы и себе. Захваченная наслаждением, Долли жадно глотала кровь Мадлен...

Их поцелуй, казалось, длился бесконечно. Две вампирши полностью растворились в нём, испытывая ни с чем не сравнимый экстаз от необычного коктейля, с жадностью поглощаемого обеими… Наконец Вечность кончилась. Слегка отстранившись и облизнув окровавленные губы, Мадлен посмотрела Куколке прямо в глаза и произнесла хрипловатым шепотом, пытаясь прийти в себя от бурлящей в её теле древней крови:

- Спасибо за подарок. Я, говорят, тоже не из простых, – алые губы Баронессы изогнулись в дерзкой усмешке.

Несколько мгновений Долли завороженно смотрела в глаза рыжей вампирше, вздрогнула, некрасиво скривила лицо и, замахнувшись, дала Мадлен звонкую пощечину. Правда, это был скорее человеческий, чем вампирский жест, Куколка не применяла силы, часть которой она так глупо отдала Баронессе…

- Сука, - взгляд девчонки стал полубезумным, - ты даже не представляешь, что ты наделала…Поплатишься…Отец…Я…Должна бежать…

Не дожидаясь ответной реакции, Куколка развернулась и молниеносно понеслась по ночному пляжу, а океан вторил ей, разгоняя свои воды и с силой выталкивая их на берег. Приближался шторм.

Белоснежный ночной мотылек, невообразимым чудом оказавшийся в зале собраний Князя Майами, трепетно носился по помещению, легонько шурша в воздухе нежными крылышками. Ничто ему не мешало и не привлекало внимания – окружающий мир был на редкость неподвижен. Мотылек ни за что бы не смог догадаться, что стоящие на коленях лицом друг к другу рыжеволосые женщины, вокруг которых он уже несколько раз облетел, способны пошевелиться. Бабочка нервно взмыла ввысь, когда белые губы ведьм разомкнулись.

Аша и Ора начали декламировать древние стихи, написанные на мертвом языке. Если бы кто-то еще присутствовал в зале, то, несомненно, впал бы в состояние транса, позволяющего владеющим тауматургией дочитывать до конца свои заклятья. Но больше никого не было. Близнецы заклинали друг друга.

Их шепот разносился по огромному помещению, словно шелест листьев на щадящем ветру. Голоса Аши и Оры звучали…красиво. Внешне они выглядели умиротворенно: держась за руки и переплетя белые пальцы тонких кистей, Близнецы будто бы наслаждались моментом происходящего, прикрыв глаза длинными ресницами. Единственный отчет времени, позволявший сознавать, что зал все еще не погрузился в некое сюрреалистическое пространство, давал нерешительный полет белого мотылька. Когда голоса вампирш стали звучать на тон выше, он, утомившись, обогнул женщин и присел на спинку трона, стоящего прямо перед тремерами. Едва его лапки коснулись поверхности, белоснежные крылышки вспыхнули, в один миг сгорев дотла.

Казалось, что яркая вспышка поглотила только мотылька, но перенесшаяся на кроваво-красный бархат искра разгорелась неестественно быстро, на доступной только для вампирского глаза скорости распространяясь по высокой спинке трона, превращая его в легкий амарантовый пепел. Пламя горело бесшумно, быстро, его невозможно было остановить. Это пламя вызывало панический ужас в смертных и неживых. Близнецы это знали. Их голоса стали громче и тоньше.

Адов Огонь стремительно распространялся по залу, словно пытался создать достойную декорацию для напева ведьм, настрой которого уже совершенно изменился – голоса Аши и Оры резали нагревающийся воздух, как катана анархистов ночь за ночью резала плоть невинных птенцов. Мотив стихов звучал в унисон урагану, поднявшемуся за стенами здания и вырывавшему из земли деревья.

Когда пламя, разливавшееся по полу, достигло сохранившегося образа октаграммы, оно ослепительно вспыхнуло, заново обрисовывая переплетения линий. Неподвижные до этой секунды Близнецы встали и заключили лица друг друга в изящные ладони.

Но свое колдовство женщины не прерывали, позволяя огню заключить их в узкий круг, который жестокая стихия почему-то не решалась переступить... Всего лишь миг, успевший дать бесконечность Аше и Оре для того, чтобы прокричать последние слова и принять свою судьбу, закрепив ее соприкосновением белых нежных губ.

Больше легендарные ведьмы не произнесли ни звука. Даже когда демоническое пламя сомкнулось и принялось жадно ласкать их бриллиантовую кожу, превращая ее в черные ошметки.

На следующее утро многие газеты писали о полной странных событий ночи в городе. Более всего газетчиков привлек шторм, неожиданно разыгравшийся, потрепавший город и потопивший несколько катеров, один из которых был полон отдыхающих людей. Конечно, было несколько заметок и про пожар в небезызвестном «Butterfly», но жители Майами не уделили им должного внимания. В окраинах этого клуба, несмотря на всю его престижность, частенько происходили странные, порой ужасающие вещи. Количество трупов, похороненных вместе с внушительным, сгоревшим дотла зданием, никто так и не посчитал.

Да и зачем? Тот, кто сожалел, понимал: жаль не людей, жаль окончания эпохи.

Показать контент

Вот и закончилась моя первая игра, в которой я выступил в роли мастера и невозможно удержаться от того, чтобы выразить благодарность всем тем, кто прошел этот путь вместе со мной…

First Contact, оформление к игре трудно достойно описать словами – его нужно просто посмотреть и подобрать отвисшую челюсть) И невозможно не сказать ни слова про твой зоркий редакторский глаз) Спасибо огромное за то, что не отказался мне когда-то помочь, работать с тобой одно удовольствие. И я надеюсь, что это не последняя игра, которую мы готовили совместно)

Букса, хочу поблагодарить тебя за ценные советы и за то, что здорово помогла мне когда-то разобраться как в составлении баланса, так и в прочих хитроумных премудростях проведения игр. Спасибо)

Hanuka и Elshe, моральная поддержка порой бывает важнее любой иной) Спасибо за нее и за ваш трезвый взгляд на мою работу)

Ну и конечно, как не поблагодарить тех, ради кого и было все это затеяно. Игроки, каждый из вас великолепен по отдельности, а когда вы еще и собираетесь вместе – это просто что-то! Именно вы сделали эту игру такой, какой она была. Спасибо вам за нее)

P.S. Мой поклон команде анархов за неоценимую помощь в написании финала)

Изменено 19 марта, 2012 пользователем Звездочет

Vuvuzela · 20 марта, 2012

Рой Батлер, эпилог.

Показать контент

- А если бы была возможность вот так доставать кровь всегда, ни на кого не охотясь, что бы ты предпочел?

Рой пожал плечами:

- Спроси меня об этом лет через десять. В жизни я как-то не охотился на людей...

Зато после смерти стал охотиться на вампиров, мог бы добавить он.

Сан-Диего, за месяц до событий в Майами.

Майлз Уолтон наконец встал со скамейки, аккуратно отряхнул брюки и направился к выходу из парка. Быстро и бесшумно он перетекал из тени в тень, крался вдоль стен и заборов и вскоре выбрался на окраину города. Убедившись, что вокруг никого нет, Уолтон свернул в узкий переулок и остановился в самом конце возле старого приземистого дома с заколоченными окнами. Дверь слегка приоткрылась и он скользнул внутрь. Зажегся свет.

- Он запомнил легенду?

За дверью стояла темнокожая женщина с худым, хищным лицом, ее черные глаза пристально смотрели на Уолтона. Тот кивнул, прошел в дальний конец комнаты и уселся в кресло.

- Да, все весьма убедительно. Ему даже играть не придется – не попадись он нам, какая-нибудь «тощая сучка» в самом деле обратила бы его на Хэллоуин, Рождество или Хануку.

Женщина нахмурилась:

- Я все еще думаю, что надо было послать Абдалкадира.

- Гхадда, я уже говорил тебе, что бы вы ни делали у себя на востоке, здесь это не пригодится. – устало ответил Уолтон. - В штатах надо работать по-другому. Батлер, может, не самый способный фида’и, но в Майами он будет как рыба в воде. К тому же анархи опять зашевелились, Абдалкадир нужен нам здесь.

Видно было, что слова не убедили его собеседницу, но она не стала спорить, только складка между бровями стала глубже. Она молча исчезла в соседней комнате, а Уолтон, с уходом Роя оставшийся последним американцем в фалаки Сан-Диего, закрыл глаза и погрузился в сон.

Майами, несколько часов до церемонии представления.

Батлер застегнул рубашку, пригладил волосы и отвернулся от зеркала.

- Близняшкам должно понравиться. – ухмыльнулся он.

- Учти, после того как попалась Хендрикс, Камарилья будет настороже. К ведьмам и не пытайся подобраться.

- Да прекращай. Я думал, хоть в Майами не будет этого занудства. Большое дело, сожрать пару нежных птенчиков, они даже не поймут, что их убило.

- Хендрикс...

- Да, да, ваша Хендрикс была солдафонкой, всю жизнь с оружием. Можно подумать, это принесло ей много пользы. Нет, тут надо действовать тоньше. – Батлер подмигнул и вышел из комнаты.

- Хорошего знатока тонкостей прислала нам Гхадда. – хмыкнул кто-то у него за спиной.

- Пусть разбирается с птенцами. О Близнецах мы еще подумаем... позже.

Клуб «Butterfly», шестая ночь.

Покинув VIP-зал, Рой мельком глянул в сторону выхода. Там уже стояла пара Чистильщиков, каждый из которых не уступал ассасину в размерах. Заметив его, они не торопясь стали подниматься по лестнице. Пока Батлер ждал, ему пришла в голову мысль, что он, бывший рок-музыкант, действительно мог стать отличным бруха. Не одному только Джейме достался неправильный Сир. Чистильщики уже подступили к нему и взгляды их не сулили ничего хорошего, но Батлер смотрел в эти хмурые лица едва ли не с умилением:

- Ну что, парни, пойдемте. Не будем заставлять дамочек ждать.

Ширра · 20 марта, 2012

Алексей Яровой

Эпилог

Показать контент

В эпилоге использован персонаж Максим Немиров.

http://wod.su/node/493 С разрешения автора. Спасибки ему.

Громадина Бизнес-центра Парус возвышалась над ночным Киевом.

Показать контент

На плоской крыше, там, куда не достают взгляды прохожих, куда не открывается обзор из окон ближайших домов, сидела, в позе лотоса, женщина лет 35 в заношенном спортивном костюме и кедах с тертыми подошвами, под которыми виднелись два разных по цвету носка. Порывистый ветер трепал длинные русые волосы по ее лицу, а она все смотрела куда-то вдаль немигающим взглядом.

Екатерина Афанасьевна Половецкая – в седодревние времена, еще при жизни…

Оно же :

Exalted, Well-Known, and Famous…

Благородный, Всеизвестный и Славный*

Князь домена Киев Андрей Яровой

Четырехкратный, Смертоносный, Кот и Чтоб Его**;

Старейшина Камарильи;

Потомок Цевена-даоса, Служителя Камарильи, перебежчика из Шабаша . Ныне покойного…

Который был потомком Отвергнувшего Имя, члена Черной Руки Шабаша. Ныне покойного…

Который был потомком Васантасены, стоявшей у истоков Камарильи и положившей начло Шабашу позднее, пророчицы темного просветления…

Которая – потомок Уманды, приведшего в Камарилью клан Малкаван, брахмана, святого при жизни и в не-жизни…

Который был потомком Брагины, потомка Малкава.

Андрей Яровой, сир Алексея Ярового, неоната Камарильи, ныне покойного.

Яровой-отец смотрел на город.

Да… Он почувствовал это… Во сне, несколько дней назад. Тогда, когда над Майами заканчивалась ночь. Среди многоголосья Сети он ощутил.… Даже сквозь сон… И понял, что произошло.

Он тогда потянулся сквозь видения и пространство. Сквозь Гобелен…

http://megalyrics.ru/lyric/%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B9-%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D1%83%D0%B3%D0%B8%D0%BD/%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C-%D0%BC%D0%BE%D1%8F.htm

Для себя или для сына?

Он не знал…

Нужно ли это?

Обоим?

Оставалось верить.

Так хорошо.

Так надо…

Надо было поднять солнце…

Возможно… это удастся…

Даже сейчас он помнил это…

«… Плачь, мы уходим отсюда, плачь,

Небеса в ледяной круговерти,

Только ветер, сияние, плачь,

Ничего нет прекраснее смерти!

Плачь, слышишь - Небо зовет нас, так

Плачь,

С гулом рушатся времени своды,

От свободы неистовой плачь,

Беспредельной и страшной свободы!

Плачь, мы уходим навеки, так плачь,

Сквозь миры, что распались как клети

Эти реки сияния! Плачь!

Ничего нет прекраснее смерти!»

Князь сидел и смотрел вдаль – куда-то над ночными крышами.

Над городом летел ветер. Он небрежными прикосновениями качал ладони-листья каштанов, заставлял кивать верхушки гордых крон тополей. Почти прозрачные облака, больше похожие на бегущие тени, заставляли мерцать звезды, проплывая под ними. Свет городских фонарей стоял над городом – золотистой аурой, словно призрак солнца опустился на землю и замер в сплетении городских улиц.

Шорох колес одиноких машин доносился до обостренного Прорицанием слуха старого малкавиана.

Ткань Гобелена Бытия жила своей жизнью. Так хорошо. Так надо. Что-то уходит. Уйти – это куда-то, а не просто так… Не должно быть выходов, которые не вход.

Что-то будет. Там, впереди. Нити Узора сплетаются…

Где-то на крыше раздались шаги. Яровой закрыл глаза прислушался, не оборачиваясь. Шаги были чуть неуверенными, выдающими опаску идущего.

«Макс. Максим Немиров Несравненный и Любознательный из клана тореадор, ученик архонта. Интересно, как у нег хватило духу забраться сюда? Ведь он же высоты боится. Хотя, крыша большая. И если не подходить к краю – не видно насколько здесь далеко от земли.»

Звук шагов приближался. Неторопливо, с остановками. Князь шевельнулся и встал, поворачиваясь лицом к гостю - каким-то совершенно немыслимым для человека движением размыкая ноги из «лотоса», и поднимаясь в повороте вокруг собственной оси. Тряхнул головой, отбрасывая с лица волосы и пошел к Максиму, избавляя того от необходимости оказаться слишком близко к краю.

- Доброй ночи, Твое Величество. – раздался чуть картавящий голос Немирова.

Да. с красавцем бывшим боксером Князь общался на «ты». По целому ряду причин. В том числе, потому, что тореадор был младшим помощником в той же котерии Архонтов, к которой раньше принадлежал сам Яровой – команде Видаля Жарбо, служившей Мадам Жиль, юстициарию от клана тореадор.

- Доброй, доброй. Какими судьбами под небесами?

- Мне с-сказали – с-случилось неприятное. Я только вернулс-ся в город.

Аура Максима дрожала эмоциями. Да и заикался он сейчас чаще обычного. Просто потому что здесь, на высоте, ему приходилось сдерживать Зверя. Того самого, что живет в глубине души каждого сородича. А Зверь Максима боялся высоты и сейчас был готов убраться отсюда любой ценой.

- Нет. Уже нет. Уже прошло. Я признателен тебе.

- За что?

- За то, что пришел сюда. Пойдем вниз.

- Не надо.

Тореадор посмотрел на малкавиана. В его взгляде читалась настойчивость. Видимо, он поставил себе цель.

«Упрям. Тем и ценен.» - мысленно откомментировал его решение Яровой.

- Хорошо. Что нового в мире?

- Особо нового – не много. Два месяца до С-симпозиума. Ты готов?

- Да, я в курсе.

- Ну и эта ис-стория с Майами… Я не знал, что Алекс-сей с-собирался туда.

Андрей поднял взгляд и посмотрел на Максима. Рядом с боксером он, будучи среднего для женщины роста, казался маленьким.

- Леша… - малкавиан на секунду запнулся. как буд-то задумался. - Он всегда напоминал мне моего сира. Было в нем что-то такое, почти неуловимое…

- Из-за дао?

- Нет, не только. Леша был… неожиданно светел. Когда Цевен вернулся с Востока… он вернулся каким-то другим. Словно эти десять лет что-то в нем окончательно поменяли. Что – я понять так и не успел. И это было не просто Дао – вряд ли он открыл секрет бессмертия. – Андрей улыбнулся. – Его аура стала яркой и…. почти как у живого. И чистой и спокойной – будто-то Зверь окончательно уснул. Он тогда собирался мне рассказать, но это, по его словам, требовало времени и понимания. А он очень ждал Алену.

- Ту с-самую?

- Да, носферату, внучку Бабы Яги. Но стая Шабаша успела раньше. Я до сих пор удивляюсь, каким чудом Алена нашла меня тогда – я всю весну пролежал под землей, вернее приваленный камнем. Лидер стаи отличался изощренной фантазией – закопали меня… Да…И даже когда я перебесился с голодухи и уснул – мне снилось то, что меня ожидает. Ручей подмоет подпорки под валуном…. Он рухнет и меня спалит солнце.

- А С-сеть?

- Я тогда был слишком молод и еще не разбирался в ней. Да и она не всемогуща. Это же не телефон, в конце концов. Я пытался звать, но бесполезно. Или я сам был слишком бесполезен. Или рядом не было ни кого. Или просто ни кто так и не расслышал всплесков моей паники. А если и услышал – не понял кто и где. А потом – бешенство и голодное оцепенение. Там уж было не до Сети.

- И Алена нашла тебя и с-стала твоим Ментором?

- Да. Я ведь был не отпущен и не представлен. Жил черти-где. Зачем она это седлала? В память о Цевене, наверное. А может, из каких-то своих соображений.

- А как же Джихад, межклановая война и вс-сякое такое?

- Ну а как у нас с тобой? Много Джихада?

- Ну…

- Баранки гну, как согну – дам одну!

Князь приподнял бровь и посмотрел на Немирова со странным прищуром, в котором было все одновременно - лукавинка, вопрос и ожидание понимания.

Откуда ни возьмись, к Князю подошел черный кот с белой меткой-росчерком на носу и принялся тереться об ноги. Яровой присел и погладил кота по макушке.

- Ну что, Гондурас… отъелся, приключенец?

- О теперь – твой гуль?

- Мой кот. – ушел от прямого ответа Яровой.

- С-сколько их у тебя ?

- В моей кошарне? Двенадцать.

Яровой поднялся. Кот терся о его ноги.

- Настя уже вс-стала?

- Встать-то встала. Но долгое слияние с сознанием животного при почти полной пассивности того, кто сливается, да при ее слабых способностях к Анимализму… Вобщем, она, пока еще, охотится на ночных бабочек и говорит не совсем… Плохо говорит…Да…

- Это надолго?

- Не знаю. Как получится.

- Я вот думаю, не слишком ли высока была цена? Ты положил на это одного своего потомка, Твое Выс-сочество. И, похоже, со вторым – все не очень хорошо. А результат?

- Стас прошелся Доминированием. Он смог получить описание убийцы. Ассамит. Неплохо обученный.

- И что теперь? Ты будешь мс-стить Горе?

- Ассамитам? Нет. Сейчас нет.

- Я не понимаю тебя, Твое Выс-сочество. Когда погиб Андрей С-сазонов, Лас-сомбра Антитрибу, которого ты ус-сыновил…

- Истинный Ласомбра.

- Да, конечно. Ты тогда взбеленился и полез рвать убийцу руками на части. А с-сейчас ты так с-спокоен – как буд-то не твой потомок… или не ты…

- И я, и потомок мой. Максим, я стал Старейшиной. Здравствуй Джихад! А если серьезно… то в Сазонове было нечто… Не знаю как это назвать. Но этого было достаточно, чтоб я взбесился в тот момент. Сейчас… может быть, я стал старше. А может, Джихад уже взял меня. Как черт, купивший душу. Я не оправлял туда Лешу – он сам побежал. И напугал я его совершенно не нарочно – я же не могу контролировать Тварь, мою вторую личность. Просто я знал, что он без Гондураса не уедет и велел Насте проникнуть в сознание кота. Сидеть там тихо и только наблюдать. Просто присмотреть. Я забрал бы Лешу, как только б он успокоился. И показал, что может быть сам.

- Будешь с-становить нового младшего?

- Пока нет. Нет времени возиться. Да и.. если уж Джихад берет меня, мне надо, по крайней мере, немного разобраться в своих позициях в нем, для начала. Я не собираюсь бросаться в сторону личных симпатий и антипатий. Гора… Гора входит в список счетов, но, поверь, я не буду торопиться сводить счета с ассамитами.. До тех пор, пока не подвернется случай. Это не стоит того.

- Твое Выс-сочество! Да, это Джихад – война Старейшин. С-среди потомства Каина. Между с-сектами. Между Кланами. Внутри Кланов. Она бес-сконечна. Но я знаю, что у тебя на уме. Мадам Жиль. Она и только она. Это ее заинтересовал Майами? Подробнос-сти? Да? Пос-слушай меня - не сходи с ума!

- Ты это мне говоришь? – криво улыбнулся Яровой.

- Забудь о ней. Если ты и дальше будешь превращаться в тряпку – я тебя в твоей с-спальне запру. Пока из тебя дурь вместе с узами не выветрится.

- Максим, ты забываешься! – лицо Князя побледнело, из-под верхней губы показались кончики клыков – он злился.

- Андрей, ты здравомыслящий сородич! Ну неужели ты не можешь понять?! Прости, Твое Высочество, но тебе до Видаля Жарбо далеко. Нет, не по боевым качес-ствам – тут он рядом с тобой не валялс-ся.

Яровой успокоился и кисло улыбнулся.

Немиров продолжал:

- Но ты не производишь такого впечатления как красавец Жарбо. Она носит его как брошь на платье. А тебя периодически вызывает из Киева, чтоб подпоить в очередной раз и показать что вот он – бешенный Кот… на с-случай чего. «Осторжно! Злой малкавиан без намордника.» И все. Это факт и с этим не пос-споришь. И ей начхать на тебя. Поверь. Это все – только узы. Она побаловала тебя архонтс-ством, привязала и вертит как хочет. Зас-сунула в проблемный домен и использует как затычку в дырке. По первому ее свисту ты бегаешь как дрес-сированный. А молодец и герой Камарильи в итоге - всегда Видаль Жарбо . Ты этого не заметил, пророк? Очнись! На что ты рас-считываешь?! У тебя тело – женщины среднего возраста, куда те…

Яровой приподнял голову и резко оборвал его

- Меня интересует Васантасена. В первую очередь.

- Да?

- Да. Ты прав это Джихад. Это война старейшин, которые прикрываются красивыми названиями и идеологией сект… но на самом деле - это всегда личная война и не больше. Но Вассантасена, создательница Шабаша, – моя прабабка. А Уманда, пожертвовавший клановой дисциплиной всего клана ради сплочения Камарильи – мой прапрадед… С собственной стороной относительно противоречий предков я определился давно. Но я не вижу Вассантассены в Узоре, из которого соткана реальность. А вот она – скорее всего, меня видит. И у нее нет поводов любить потомка Цевена-предателя Шабаша. А тем паче - если этот потомок в архонтах побывал. Тем более теперь, когда я уже не пешка Джихада, а фигура…

- А еще - Мадам Жиль почешет за ушком того, кто принесет ей побольше информации о Шабаше. Да?

- Макс!

Малкавиан на мгновение замер, пряча попытавшиеся выдаться клыки. Потом продолжил:

- Макс, ты ни когда не задумывался о том, что Джихад - это такая игра, в которой выигравшему достается смерть? Если не понял – то со временем поймешь.

Тореадор посмотрел на безумного пророка. Ему стало неприятно – словно вся кошарня Яровых начала скрести на душе. Еще ведь напророчит, не приведи Господи! Но, так или иначе, марионетка Мадм Жиль, которой был Андерй, сейчас могла знать кое-что важное И…. Даже если забыть про негласный союз Немирова и Ярового, рамок которого оба до сих пор не приступали. Просто потому, что Андрея несколько месяцев как признали таки Старейшиной. И потому что разум одного из его потомков вернулся из Майами.

Князь посмотрел на торреадора .

- Что тебе нужно? Ты кому-то должен информацию?

- Не важно. Мне это нужно. Что произошло в Майами? Ходят слухи о потомке Каина.

- Да, ходят.

Князь задумался. Кому это понадобилась информация о Майями? Мадам Жиль? Нет. Она бы просто вызвала его. Тогда кто? И какое отношение это имеет к Симпозиуму Князей?

- Что тебе нужно конкретно? – спросил малкавиан, пытаясь прочитать истину на лице собеседника и понимал, что тот сейчас точно так же ловит вспышки эмоций в его ауре, как он сам – несколько минут назад…

- Ты же с-смотрел? И в памяти Насти должна была быть хоть какая-то полезная информация. Кто этот потомок?

Андрей замер, стараясь не вспоминать о странной светловолосой фигурке, показанной ему первозданным Хаосом – силуэте, чье лицо скрыто туманом. Кто она?

Ему было почему-то жаль эту…Девочку? Женщину? Быть Сородичем второго поколения и при этом неонатом… В мире, в котором идет Джихад и полно дьяболистов... А ради шанса так понизить поколение – на дьяблери пойдут даже те, кто его не одобряет…

- Макс, я не верю в эту легенду. Я пытался найти ответ и не увидел четкой картины… Да и подумай сам – Каин проснулся, чтоб становить потомка снова заснул? Ради чего? Нарушить собственную заповедь – никогда не давать становления любимым?

- Не понял...

- А ты не знал?

Взгляд Ярового ушел вникуда – зрачки расширились, будто он смотрел за грань материального.

- «Вы не должны давать Становление недостойным,

Вы не должны давать Становление в качестве наказания,

Вы никогда не должны давать Становление самым юным,

которым предстоит прожить еще очень долго, прежде,

чем они присоединятся к моей семье, дабы

мудрость нашего рода возросла.

Вы не должны давать Становление тем, кто болен,

безумен или отличается дурным нравом,

ибо они запятнают собой Кровь.

В одном месте никогда не должно быть больше Детей Каина,

чем Детей Сифа,

и никогда не должно быть больше одного Дитя Каина,

на каждых трех Детей Сифа.

Все Потомки должны учиться у своих Сиров

Закону и Традициям,

Ритуалам и Обычаям,

которые я передал вам.

Вы не должны давать Становление Зверям Луны,

ибо результатом этого станут изгои,

именуемые Отродьями.

Вы так же не должны вкушать их кровь,

ибо она является запретной для вас,

а они приносят Смерть к нашим дверям.

Не давайте Становление Просветленным,

но, вместо этого, внимайте их словам,

следите за их действиями,

и мгновенно разите их,

если они обращаются против вас:

в конце концов, это полезное оружие,

но, зачастую, слишком опасное.

Не вкушайте кровь Диких,

ибо Безумие скрывается в ней,

и не пытайтесь дать им Становление,

ибо вы не переживете этого.

Не давайте Становления Любви,

ибо Любовь, получившая его,

становится холодной, увядает и умирает.»

- Что это?

- Заповеди Каина. Одни из… Как изменчив мир, не правда ли?

Яровой дождался пока Макс проглотит услышанное, затем продолжал:

- Ни когда не давай становления Любви. Потому что Джихад – это такая игра, в которой выигравшему достается смерть. А что до того, что было в Майми… Ллойд связывался со мной. За сутки до того, как замолчать.

-В с-смысле?

- Да в прямом! Запомни на будущее – когда увидишь старейшину малкавиан, говорящего с мебелью – возможно, он, на самом деле, говорит с кем-то из своего клана. Пятая ступень Помешательства – позволяет это делать. Это пригодиться тебе как Архонту.

Максим хмыкнул. Старый малк его вконец заболтал.

- Хорошо. А равнос? Да, да тот самый равнос – как он выглядел?

- Старейшина почти вымершего клана, который потенциально может возжелать опустить свое поколение как можно ниже и воссоздать клан? Да?

- Да.

- Януш Лаен из семьи Пури Даэ, восьмое поколение. Можешь сказать тому, кому ты должен информацию, что я предрекаю… вероятность восстановления клана. Хорошую такую вероятность.

Повисло долгое молчание.

- Максим, я хотел бы сейчас побыть один. Хорошо? Давай завтра встретимся у меня в приемной – там место поудобней. Завтра.

- Хорошо.

* * *

Снова тишина. Звездное небо над головой и залитый желтым светом фонарей город где-то внизу.

Одиноко сидящая на крыше небоскреба фигура – почти у самого края. Рядом - черный кот с белой меткой на носу.

Князь Киева взял в руку лежащий рядом камень и резким сжатием пальцев раздавил его.

Потом высыпал перед собой образовавшиеся осколки, внимательно вглядываясь в то, как

ни расположились по тройкам, сочетая элементы с острыми и тупыми сколами… образуя черты Ян и Инь…

Показать контент

Первая - Лебедь приближается к берегу. Малому ребенку страшна опасность. Будут толки.- Хулы не будет.

Вторая - Лебедь приближается к скале. В питье и в пище - уравновешенность. - Счастье.

Третья - Лебедь приближается к суше. Муж уйдет в поход и не вернется. Жена забеременеет, но не выносит. Несчастье.- Благоприятно - справиться с разбойниками.

Четвертая - Лебедь приближается к дереву. Может быть, он и достигнет своей ветви.- Хулы не будет.

Пятая - Лебедь приближается к холму. Женщина три года не беременеет. В конце концов ничто ее не одолеет.- Счастье.

Шестая - Лебедь приближается к суше. Его перья могут быть применены в обрядах.- Счастье.

Женщина уходит к мужу. Счастье. Благоприятна стойкость.

Андрей сосредоточился, а потом, сплетая дисциплины Помешательство и Прорицание в Пророчество, вгляделся в Узор, отраженный в чертах сложившейся из осколков гексограммы.

В его сознании всплыло лицо светловолосой куколки, со смазанными, будто затуманенными чертами лица.

«Кто ты? Зачем Каину это было нужно? Я постараюсь помочь тебе… Нет, не выжить… Выжить - слишком сильно сказано... Пожить. Хотя бы тем, что не буду говорить лишнего – даже Максиму. Для него это знание может быть опасным. Пока. А когда пройдет 50 лет… Думаю, к тому времени ты покажешь себя. И будет ясно кто ты и что…

Это если Гиенна не настанет. Если настанет – скорее всего, умру и я, и эмир, и ишак.»

Над городом летел ветер. Сеть отзывалась дрожанием сознаний собратьев по клану. Только Леши в ней слышно не было.

«Что ж… Не получилось… Возможно, это к лучшему… Да. К лучшему.»

Показать контент

* Титулы Князя

** Личные титулы Сородича, не привязанные к должности

Изменено 21 марта, 2012 пользователем Ширра

Elshe · 20 марта, 2012

Эффи. Эпилог

Показать контент