Лидеры

После долго молчания студия BioWare обновила свой блог и поделилась новыми подробностями о работе команды над долгожданной Dragon Age Dreadwolf. Этот апдейт посвятили работе сценаристов и редакторов, кодексу и аудитории ради которой не покладая рук трудятся разработчики. В беседе принимали участие старший сценарист  Сильвия Фекетекути и нарративный редактор Райан Кормье. По словам разработчиков с момента выхода предыдущей игры прошло уже достаточно много времени и даже преданные фанаты, скорее всего, довольно давно играли в Dragon Age: Inquisition и не все из них читали книги или комиксы, выпускаемые по франшизе за прошедшие годы. Поэтому новая игра создается с расчетом как на тех, кто ловил каждую новую крупицу информации и не забыл серию, так и для тех, кто давно не прикасался к Dragon Age или вовсе впервые услышит о серии. Также упоминается, что процесс работы в команде идёт динамично и постоянно генерирует новые идеи и варианты, которые обдумываются, проверяются, а в реализации иногда влияют на уже существующие концепции. Есть некоторые интересные вещи, которыми разработчики хотели бы поделиться, но пока не могут. Сильвия Фекетекути считает, что серия Dragon Age всегда была уникальна тем, что сочетала в себе элементы старых настольных ролевых игр. Райан Кормье, нарративный редактор Dragon Age: Dreadwolf, убеждён, что всё дело в запоминающихся персонажах, история и характер которых прописаны настолько детально, что навсегда западают в память игрока. Кроме того разработчики поделились несколькими страницами кодекса игры: Фанатское сообщество уже начало строить некоторые предположения относительно текстов: Первая страница — выдержка из дневника неизвестного персонажа, который критикует работы брата Дженитиви о Великом Некрополе в Неварре из-за его заблуждений. Ранее на концепт-артах Dreadwolf уже показывали персонажа из ордена морталитаси — магов-некромантов, которые присматривают за Великим Некрополем. Кому принадлежит дневник, неясно, но игра явно расскажет больше о Неварре.Вторая страница — наблюдения неизвестного персонажа за морскими драконами, использующими атаки электричеством для того, чтобы оглушить свою добычу перед нападением.Третья страница — возвращение книжных обзоров, в которых вместо баллов используются платочки. В этом случае книге поставили «три трепещущих платочка из пяти». Напоминаем, что Dragon Age Dreadwolf была анонсировали в 2018 году, но о точных сроках релиза проекта всё ещё ничего неизвестно. Студия Bioware обещала более подробно представить игру в этом году, а также опубликовать ещё несколько постов о ходе разработки и знакомстве с командой.

- За уши извиняться будешь? Зачем ты их дергал? Больно же было! А монетами зачем кидался как conard! Давайте покидаемся монетами в нищего Гийома, хахаха! Гийому же так не нужны деньги - пусть посмотрит как они сгорают. Прямо как на пирах орлесианской знати! "За уши извиняться... буду, - кивнул синеглазый и виновато улыбнулся. Подсел чуть ближе и указал на пострадавшую часть тела, - Вот это ухо? - палец осторожно провёл по кромке, скользнул по мочке, приятно щекоча, и потянулся по коже щеки, лишь касаясь пушистой по-мальчишески редкой щетинки. - Прости меня, ухо, - сказал еле слышно, - можно мне искупить вину?" Ещё немного вперёд, почти к его губам. На самом деле к уху. И вкрадчивый шёпот: "Можно?"

И палкой я тебя не бил. Я лишь то, чего ты хочешь. Мне жаль тебя. Я хотел помочь. Хоть как-то. Быть рядом, когда тебе это нужно. Когда больно и одиноко. Разве ты не этого хотел? Чтобы Ди был рядом". У Гийома встали волосы дыбом. Что за колдовство? Впрочем, неважно. От магии лучше держаться подальше. - Благослови Создатель твое золотое сердце! Мне как раз так одиноко. Я тебе столько всего хочу рассказать...Ой, что-то живот закрутило. Так и знал что не надо было жрать этих пауков. Пойду посру и вернусь! Жди здесь! - соврал полуэльф и побежал к выходу. Колдовская тварь его не остановила и Гийом спрятался в кустах подальше от бунгало. Что ж, спать он сегодня не будет.

- Погоди - ответил полуэльф и отодвинул "Ди" - Ты что думаешь у меня все мозги в штанах? Можно все вопросы решить, если только руки туда запустить? Нет. У меня есть чувства! И мне нужны ответы. Ты в кусты с Аргусом ходил зачем? А палкой меня по голове почему больно бил? Я всего-то у тебя эльфийский корешок одолжил... Рука опустилась и синий взгляд потух. Гость отвернулся на время. Смолк. "Я не ходил в кусты, - ответил тихо после паузы, вернувшись к карим глазам, - И палкой я тебя не бил. Я лишь то, чего ты хочешь. Мне жаль тебя. Я хотел помочь. Хоть как-то. Быть рядом, когда тебе это нужно. Когда больно и одиноко. Разве ты не этого хотел? Чтобы Ди был рядом".

И благодаря кому? Духи свидетели - награда ждала зоркого добытчика. Взбудораженный лаской, Раза аккуратно забрал сигарету из губ Фейна и потушил о песок. Жестокий, расточительный ривейни. Внезапно ревнивый к тому же - не хотел, чтобы губы любимого были заняты не им. Обе бутылки звякнули, пристроенные к камню. Перебросив ногу через бёдра Фейна, моряк уселся и потянул за ворот куртки. И правда, какой чудный ворот, просто создан для подобных случаев. Впился в губы Фогги поцелуем, медленным и томящим, как проклятый день, который никак не хотел завершаться долгожданной ночью. - Ты обещал мне танец, - напомнил парень, размыкая поцелуй. Руки отпустили воротник и теперь оглаживали грудь наёмника. Раза хитро улыбнулся. - Но сначала.. у меня подарок. Моряк уверенно положил руки любимого на края своей рубашки и потянул вверх. Выгнулся, чтобы помочь наёмнику раздеть себя по пояс. Очерченные мускулы белели в свете звёзд так близко. - Потрудитесь занять место в первом ряду, мессир, - Раза с текучей гибкостью танцора встал и пошёл к лопате. Сжал пальцы на древке и одним движением вырвал из песка. А дальше началось шоу, по сравнению с которым пляска у костра в ответ на вызов Аргуса казалась интересной, но слабенькой прелюдией. Умело перехватывая древко сильными руками, моряк раскручивал его вокруг себя, как шест. Баланс ни к чёрту, лезвие вызывало перегруз с одной стороны, но это лишь придавало взмахам орудия натужность, а мышцам под загорелой кожей - очертания. Ускоряясь, Раза вскоре окружил себя веерами стальных и древесных контуров. Прошептал что-то на своём змеином.. Рука с татуировкой вспыхнула. Из неё, обвивая пламенное тело вокруг черенка лопаты, выползал питон. Ещё одна яркая вспышка - и древко загорелось. А Раза продолжал плясать, раскручивая огненные кольца. Следуя за движениями лезвия лопаты, призрачный питон тоже вплёл гибкое тело в первобытный танец, завиваясь янтарным вихрем вокруг своего носителя. Огненные росчерки рыжими протуберанцами разлетались в стороны от мага. Какие-то ленточки пролетали мимо Фогги, едва одаривая теплом. А какие-то жалили кожу слабыми, но всё равно болючими укусами. Раскрутив лопату над головой как венчик диковинного цветка, ривейни медленно опустился на колено. Совершив ещё несколько витков, питон устремился прямо в ночное небо.. и крошечным болидом рухнул вниз, в центр цветка. Пламя зашипело, вспыхнуло, да испарилось. Посреди нагретого, залитого догорающими капельками пламени песка стоял ривейни и тяжело дышал. Невредимая лопата покоилась на одном его плече, а заметно уступивший в размере своему первоначальному облику питон обвивал другое. - Мессир, прошу вас! Танец! - лихо крикнул ривейни в ночь, горящим взглядом пожирая Фейна. С силой вонзил лопату в песок, словно говорил: прямо здесь, прямо сейчас, вот на этом самом месте. Питон вроде одобрительно шипел.

Квинт и Рис - Спасибо что посмотрел - только и смог сказать он. - Обращайся если помощь нужна будет... - Эй, не раскисай, - вслед бросил Эли. - Всё наладится, парень. Полуэльф молча вышел из хижины и вернулся к пруду. Там он лег на землю и обхватил колени руками. Никаких эмоций кроме усталости в нем не осталось. Наружу он не пошёл. Деактивировал меч и посмотрел на спящего магистра. Отошёл к стене, уселся. Надо было расставить последние точки. Но сначала: - Твой? - Ласка, - отозвался Квинт. - Он мальчишку напугал. - Ну откуда мне знать, что у полуэльфийских девственников такая тонкая душевная организация. - А какая она ещё должна быть у девственников? На хрена ты их отпускаешь? - Они устают сидеть на привязи. Я устаю их держать. Иногда приходится ослаблять поводок. - Здорово, теперь пацан заикаться будет. - Не будет. Ты же его утешил. Они долго молчали. И мысли их текли в одном русле. - Я не иду в Ас Велланис, - наконец-то, решился сказать Элахиль. - И отменяю экспедицию. Квинт ухмыльнулся. - Не отменяешь, - слова прозвучали не привычным приказом аристократа, а фатальной неизбежностью. - С чего бы вдруг? - Эли спрашивал, но уже знал - через мгновение вариантов не останется. И всё же, он попробовал оспорить: - Сфера пропала. Какой смысл? - А тебе не приходило в голову, что ты идёшь в то самое место, где эти сферы заряжали на потоке? - пристальный взгляд демонолога пронизывал душу насквозь. - Ты думаешь, что... - новая информация привела стройные мысли искателя древностей в полный диссонанс. Внезапная радость от обретения вдребезги разбивалась об обретение другое. Слов, чтобы противостоять магистру, не осталось. - Хотел бы я посмотреть, как ты будешь теперь его отговаривать не совать голову в пекло, - проговорил Квинт. - А может и не надо будет отговаривать, - вспомнил Эли про недавний разговор о Фанни. - Он сестре обещал помочь. - Я бы не отказался от храмовника в экспедиции, но дело твоё. - Да... моё, - эльф поднялся в ещё большей задумчивости и побрёл на выход, не находя ни одного аргумента против участия Аврелия в предстоящей афере. Одна надежда на обещание Фанни.

- Охотится? А где она? "Жуть" эта, - Эли подплыл к краю водоёма. - Может показалось тебе? Чего она тебе сделала? Волны паники накрывали Гийома. Он не знал что делать - поверить целителю или бежать. Внезапно внутри у него что-то оборвалось и он вообще перестал чувствовать что-либо. Ну убъет его целитель, ну и что. Он так устал от всего... - Сначала она хотела меня трахнуть. Потом когда ей не удалось она в душу начала лезть. Сказала что видела что мне грустно и пришла. Я тогда взял и убежал, потому что кому вообще до меня просто так будет дело - сказал внезапно приунывший Гийом. - В хижине она была. Пока что не вышла. Выглядела как мой друг - ну ты видел его наверное - такой тихий парень. Только это точно был не он, я знаю.

Колдовская тварь его не остановила и Гийом спрятался в кустах подальше от бунгало. Что ж, спать он сегодня не будет. - Эй! - неожиданно окликнули воришку, спрятавшегося в кустах неподалеку от места купания эльфа. - Ты чего там прячешься? Подглядываешь что ли? Вуайерист! Выходи, - рассмеялся Рис, отправляя в тёмные кусты маленького виспа. Через пару секунд в неяркое световое пятно попала курчавая голова. - Выходи, говорю. Как рука-то твоя синяя?

"Можно?" То что делал гость было очень приятно. На Ди не похоже. Но в тоже время не было и того charme которым обладал Ди когда тот делал какую-нибудь странность. Когда он был с Ди, он не знал чего ожидать и, вдруг понял Гийом, ему это нравилось. Сидевший же перед ним вел себя как хотел бы Гийом. Когда кто-то вообще себя вел как он хочет? Подозрения снова всплыли. Чернокнижник развлекается что ли? Надо проверить этого "Ди" на вшивость. Гийом решил выдумать обиды на Ди и посмотреть согласится ли с ним гость. - Погоди - ответил полуэльф и отодвинул "Ди" - Ты что думаешь у меня все мозги в штанах? Можно все вопросы решить, если только руки туда запустить? Нет. У меня есть чувства! И мне нужны ответы. Ты в кусты с Аргусом ходил зачем? А палкой меня по голове почему больно бил? Я всего-то у тебя эльфийский корешок одолжил...

Бунгало От переизбытка эмоций он отвесил себе пощечину. Получай, ты здесь самый большой cretin! "Эй, - послышалось, словно рядом. Тихий вкрадчивый шёпот. И покрасневшей щеки коснулась мягкая ладонь. - Зачем ты? Я же здесь. Гийом. Я никуда не уходил". Плечо толкнулось в плечо, а на невинно пострадавшей щеке остался лёгкий поцелуй. Если бы юный орлесианец открыл глаза, он увидел бы перед собой всё тот же синий взгляд, о которым он грезил, из-за которого так терзался последние часы. Не было тесной корзинки, не было неловкости и страха, не было даже нестройной речи. Только улыбка и нежное касание подрагивающих от волнения пальцев.

– Меня давно так не зовут - Тебе неприятно? Я думал, что хоть на нашем берегу мы сможем побыть теми, кто мы есть, - вот и тост готов. Меланхолично дзынькнули бутылки, ударяясь горлышками. Раза с пониманием улыбнулся. - Но ты теперь и есть Фогги Фейн, да? Сделал глоток. Горько, горячо, зато как пробивает. Во взгляде ривейни сразу добавилось ясности. - На своём брегу я сижу один. Разведу костёр, грусть волнам отдам. На своём брегу очищаюсь я. Кем не стал бы тут, был собою там, - пропел моряк, глядя, как волны несут его мысли к самым далёким берегам. – Так-то бывает смерть и похуже - Ну да. Никто пока не жаловался, - подтвердил ривейни и снова выпил рома. Скосил глаза на Фейна, игриво подмигнул. - В конце концов только тебе решать, насколько я хорош. И ждущая кровавой, но довольной жертвы лопата совсем не должна влиять на это решение. Жестом предложил тоже взять самокрутку, а темные глаза спорили сами с собой на ром, поможет огненный маг подкурить или нет. Ривейни отрицательно покачал головой. Была идея получше. Он щёлкнул пальцами у самокрутки.. и ничего. - Да ты серьёзно? Я тут парня пытаюсь впечатлить, эй! А ну быстро гори, - Раза провёл разъяснительную беседу со своим магическим даром, переложил бутылку в другую руку и снова щёлкнул пальцами. Кончик сигареты тут же затеплился крошечным огоньком. Отступник гордо вскинул голову, одарив Фогги взглядом, просто кричащим "Ну не хорош ли я?". И одежду сушит, и голышом танцует, и самокрутки теплит. Ещё и кот. К такому сам под лопату ляжешь. Дождавшись, когда Фогги сделает первую затяжку, коварный ривейни стребовал плату. Провёл горлышком бутылки под чёткой линией подбородка наёмника и чуть надавил, чтобы повернуть лицо к себе. Прильнул губами и украл несколько струек ароматного дыма.

Ди - Ой, не понравилось, да? - обиженно сказал Гийом держась за щеку - А Гийому значит можно в лицо плескануть, и монетой по затылку заехать и ничего, все нормально, переживет... Больно, между прочим...И хоть раз за все это дерьмо я тебя бил? Дамьен мог бы ответить, что бил. Шваброй по лицу. Что спал без спроса под его кроватью, где бомбы хранились, между прочим. Корешки жевал - без спроса. Ну и целовал тоже без спроса, хотя среди всех обзывательств и чудачеств полуэльфа это было меньшее из зол. Но Дамьен не любил много говорить. Поэтому просто притянул к себе пыхтящего полуэльфа, прижал головой к груди и стал медленно наглаживать кучеряшки. Как мамочка из эльфинажа. - Я нравлюсь тебе? - спросил тихо и в лоб. Даже не запнулся на "бе-бе-бе", что Ги наверняка бы расценил как ещё одну насмешку. Но Создателю, видимо, уже стало просто больно наблюдать за неумелыми потугами мальчишек достучаться друг до друга. И хорошо, если не монетами и шваброй. - За м-мон-неты изв-вин-ни. Д-дум-мал.. д-ду.. Начав волноваться, Ди нахмурился и замолчал. Щека вновь задёргалась, вернулась пока ещё не очень сильная боль. Думал, что деньги тебе нужнее. Думал, что уши у тебя красивые, хоть и нелепые, как у поросёнка. Думал, что развеселю тебя. Как и всегда, Дамьен думал, и думал, и думал. Но сказать не мог. Поэтому лишь рассеянно накручивал на пальцы тёмные кудряшки.

Они надеются, что Дредвульф всех нас таки заберёт и им не придётся делать эту игру.

Аврелий Ровно через минуту, как Энцо захрапел, а Аврелий поднялся, капеллана обхватили руки. Сзади, скользнули по поясу и прижались к животу. Манжеты чёрной рубашки расстёгнуты, а пальцы норовят заползти под кромку ремня. Между лопатками пристроилась ушастая голова, а нос уткнулся в антиванский шёлк и бессовестно наслаждался родным запахом. Ловушка из объятий жертву долго не отпускала. И чем глубже проникали под ремень проворные пальцами, тем меньше мыслей оставалось в голове, тем меньше слов находилось для объяснений и оправданий очередного предательства. Чем дольше не отпускала ловушка, тем аморфней представлялась граница, пролегающая между дружбой и... дружбой. Рельефный живот двигался в такт дыханию. Закрыл глаза, запрокинув вбок голову. - Эээ..й, Рис. Здорово он придумал. "Эй" - почти как "Эли", но звучит совершенно невинно. Тонкие ладони эльфа, сильные ладони гребца на дредноуте. Чувствительные ладони мага. Шепотом: - Ээээй... Он гладил пальцы, пропускал сквозь них свои, обводил вырез расстегнутых манжет. - Ты хочешь спать? Вопрос с подтекстом, но ненавязчивым. Он бы так и стоял тут всю ночь.

Раза

Дождавшись своей очереди на глоток и сморщившись, обнажив зубы, от очередной мини-дозы, он спросил: - Слышь, а что случилось-то у тебя? - У меня? – переспросил антиванец, как будто позабыл, о чем говорил минуту назад, и как-то странно улыбнулся. Остатки трезвости твердили ему сменить тему, да и делиться своими переживания с собутыльниками не входило в привычку Энцо, но он все же сказал, решив, что за откровение следует платить откровением. - Представь, у тебя есть цель. Цель всей жизни, да, потому что другого ты и не знаешь и не представляешь. Ты упорно идешь к ней, совершенствуешься, жертвуешь чем-то. И вот однажды, все твои старания окупаются, ты настолько близок к мечте, что только руку протяни. Но вдруг вскрывается подвох. Последнее испытание. Чтобы получить всё, чего ты хотел, тебе нужно…. Прогоревшие в костре поленья осыпались углями, взметнув в ночь сноп искр, озаривших лицо антиванца оранжево-алым светом. - … предать лучшего друга. Отобрать у него всё и… поднять, наконец, победный стяг, стоя на её трупе… Энцо умолк, с брезгливым отвращением глядя в костер. Бутылка в его руке опасно накренилась, грозясь расплескать свое содержимое на землю. - Я решил не предавать… - сказал он глухо, почти шепотом, обращаясь то ли к себе самому, то ли к костру.

Может тебе приснилось всё, а? Гийом кивал в ответ на слова эльфа и понимал что достиг самой низкой точки своей жизни. - Стыдоба! - орал голос совести - Поди и правда приснилось! Дораспускался слюней. Лучше бы Песню Света читал! - Спасибо что посмотрел - только и смог сказать он. - Обращайся если помощь нужна будет... Полуэльф молча вышел из хижины и вернулся к пруду. Там он лег на землю и обхватил колени руками. Никаких эмоций кроме усталости в нем не осталось. Гийом лежал, слушал шум водопада и смотрел как в пруду отражается лунный свет.

Альбукерке Parq Central Hotel Скарлет – Мож, — она запнулась. Сжала пальцы в кулаки, глядя на ту, кои сидела напротив неё. Подмечая детали, на которые не обращала до этого момента пристального внимания. Словно в тёмном освещении комнаты они потихоньку начали лучиться внутренним светом – рубина, серебра и жемчужины. Даже образ ночной хищницы казался теперь каким-то возвышенным, одухотворённым, заглушая мысленные крики о том, что её нужно придать огню. Сара вдруг вспомнила картину, которую однажды увидела в детстве – богомерзкую в глазах пуританской матери. Тогда эта картина тоже будто бы лучилась светом в неокрепшем разуме, что не ведал о подлинном сюжете и незавидной судьбе рыжеволосой девушки «Мученицы Солуэй», названной в честь скалы, к которой она была прикована. По телу пробежалась лёгкая дрожь и Сара сглотнула, продолжая завороженно смотреть на вампиршу. – Можно… стакан, – она затаила дыхание. Губы дрогнули, она что-то сказала. Тотчас показалось, что не слова вырвались из губ, а невнятный хрип. – Стакан воды, — повторила чуть громче. – Пожалуйста.

Гийом посмотрел на пляшущие языки пламени и вздохнул. - Хороший меч...Только осторожно, хижину не подожги. Видишь же из чего она сделана - озабоченно сказал он. - У нас один маг как-то целый сектор в эльфинаже сжег. - Я не подзаборный маг, чтоб хижины палить, - оскорбился стихийщик минратоского Круга. - Веди. Идти назад не хотелось, но Гийом понимал что помощь компетентного мага - его лучший шанс выйти живым из этой ситуации. Он проводил эльфа в хижину и показал угол где спал. - Вот здесь. В хижине, как и предполагалось, никого, кроме спящего магистра, не обнаружилось. Эли обернулся к кучерявому воришке: - Никого нет, - успокоил потерпевшего и с плохо скрытой иронией добавил, - Наверное, в джунгли убежал гориллу трахать, раз ты не дал. Может тебе приснилось всё, а? - попробовал убедить мальчишку, что ничего страшного не произошло.

У костра - Ты спрашиваешь человека, которому империя простила дезертирство и который снова ее предал. - А еще хуже, когда есть шанс всё изменить. Но крутишься, как дурак, и не знаешь, под каким колпаком фасолина. Сделал небольшой, но согревающий душу глоток. - Я не жалею о том, что сделано. Теперь нет. - посочувствовал мужику, спросил, - может, можно еще как-то спасти твои шансы? Э? Ого! Да чтобы империя, да тевинтерская простила измену? А этот здоровяк не так прост и безобиден, каким кажется на первый взгляд. Последние слова Тилани так и вовсе заставили проникнуться уважением к тому, кто вертел на длинном бушприте имперских хозяев и ни о чем не жалеет. - Уверен, что можно, - благодушно отозвался Энцо. «И ты мне в этом поможешь, капитан. И сестрица твоя, и Рис». Энцо поднял бутылку и произнес тост: - За то, чтобы никогда не сдаваться и ни о чем не жалеть!

Дорога Кай и Равия Она не сильно удивилась тому, что тореадор согласился на её предложение. Отбросить оковы ночи и броситься наперегонки с солнцем. Ласомбра понимала, что это угроза в первую очередь её природе, но всё равно себя не отговорила. Что же касалось тореадора, то его наверняка вела клановая слабость именуемая страстью. Как она заметила, львиную долю эмоционального удовлетворения сородич получал от езды на своём Ниссане. Были своего рода наркоманы среди смертных, сорвиголовы, которые якобы истинно чувствовали себя живыми, когда рисковали собой и собственным благополучием. Чувствовать себя живыми… в нынешнем состоянии из уст стада эта формулировка звучала смешно. В случае Кая она бы грубое «наркомания» смягчила до «отдушины». И если от него сейчас прямо веяло аурой пёстрых эмоций, то в будущем, возможно, их сможет спровоцировать уже только гонки – на том же Ниссане или это будет какая-то другая тачка. Тем временем из-за горизонта лениво потягивались лучи восходящего солнца. Земля со скупой фауной медленно стягивала с себя вуаль прошедшей ночи, как какая-то ящерица стягивает старую кожу. Равия чуть потянулась вперёд, чтобы посмотреть на светлое небо. В щёки, губы и ореховые глаза будто вонзили по одной маленькой иголке, острые кончики которых какое-то время подержали над огнём, отчего Равия отпрянула назад, прижавшись к спинке сиденья и прикрыв ладонями лицо. Её тень вновь приобрела живую пульсирующую массу, когда ощутила приближение того, что может спровоцировать ротшрек. Ноги Равии сейчас будто находились в дёгте, а она опустила ладони, чтобы вновь посмотреть на небо. Забавно. Она его не помнит. Ни небо, ни солнце… будто их никогда не было. Сердце никогда не билось в грудной клетке – внутри было ничего кроме тьмы. Огненный диск же вставал всё выше и выше, а она словно оцепенела, тень у её ног сдавила щиколотки. Откуда ты, кланки? Пробираясь сквозь стекло Ниссана, лучи опалили бледную кожу сородичей. Теневая тварь взбесилась и принялась прыгать по салону, сбив тем самым руль, который держал Кай. Ниссан сделал резкий поворот в сторону и съехал с обочины, кувыркнувшись с невысокого холмика. 𝆺𝅥𝅯 Недалеко от Ниссана, перевёрнутого верх тормашками, остановился чёрный джип Cherokee 1997 года выпуска. Солнце ещё не успело пройти через небесный меридиан, достигнув возвышения над бренной землёй смертных и проклятых, а лучи уже нещадно палили макушку и воздух казался сухим. Ему не очень нравилась природа Нью-Мексико, но некоторые её окрестности не были лишены очарования: горы, лавовые поля и озера у живописной растительности, которая не выглядела так, что держится на последнем издыхании. Мужчина поправил солнечные очки, неспешно приближаясь к перевёрнутому Ниссану. Остановился, когда услышал, как внутри кто-то стучится – то была ласомбра, кои пыталась отстегнуть ремень безопасности. Он возобновил шаги, приблизившись вплотную к Ниссану. Опрокинут тот был таким образом, что лучи огненного диска пока ещё не касались сквозь треснутые стёкла находившихся внутри пассажиров. Вдобавок салон окутывала какая-то чёрная дымка, которая едва позволяла разглядеть лица мужчины и женщины. В любом случае вопрос времени, когда они загорятся, что бенгальские огни. Мужчина постучал костяшками пальцев по окну водительского сиденья. Ласомбра же затихла. ...

Им до сих пор нечего показывать, кроме текстов, которые можно за полчаса написать

"Ты злился. Ты обвинял себя. Из-за меня... Но ты хотел. И я пришёл. Я только лёг. Поцеловал нечаянно. Это, - он указал на щёку, - предназначалось для меня. Ударь меня, но не себя". Это звучало немного странно. Ди знал что он думал и пришел? И почему Ди такой...нормальный? Говорит и делает хорошие вещи, а не монетами в ухо бросатеся... Но Гийом наконец-то получил собеседника, который его слушает и жалеет, поэтому на подозрениях не сосредоточился. - За уши извиняться будешь? Зачем ты их дергал? Больно же было! А монетами зачем кидался как conard! Давайте покидаемся монетами в нищего Гийома, хахаха! Гийому же так не нужны деньги - пусть посмотрит как они сгорают. Прямо как на пирах орлесианской знати!

- Как ничего? Ты меня сейчас поцеловал! - возмутился Гийом - Это по-твоему ничего? Я у вас тут развлечение что ли? Давайте поиграем с сердцем Гийома - сначала обнадежим, а потом убежим! И корзину на тупую голову одем! "Я думал ты не заметишь, - совсем по-детски наивно пробормотал синеглазый. Он осторожно приподнялся и сел напротив орлесианца, потупив синий взор. - Прости. Я не играл с тобой... Я просто пришёл". И снова синий взгляд ищет в полумраке карие глаза. "Ты злился. Ты обвинял себя. Из-за меня... Но ты хотел. И я пришёл. Я только лёг. Поцеловал нечаянно. Это, - он указал на щёку, - предназначалось для меня. Ударь меня, но не себя".

- Quoi ?... Que fais tu...Что ты делаешь? - вскочил удивленный полуэльф. Он сел, положил руку на щеку и уставился на ночного гостя. Гость дёрнул плечом, но не поднялся. Так и остался лежать на боку, лишь руку под голову подложил. "Ничего... - шепнули губы. - Лёг с тобой рядом. Ночь ведь уже. Спать пора. Я подумал, ты не против. Если я лягу рядом, - уточнил ночной гость, - Я могу уйти. Только скажи".

Раза не знал, чего он ожидал от Фогги. А Фогги ничего не ожидал от Разы. Просто принимал и обожал безоговорочно любым: счастливым, смеющимся и озорным; задумчивым и умиротворенным; сосредоточенным в вихре пылающего колдовства; настойчивым и требовательным в своих желаниях. Просто хотел быть рядом со свободным ривейни столько, сколько получится, видеть, слушать, осязать. И прямо сейчас — оставлять бессчетные поцелуи на теле, едва чувствуя что-то из-за холода. В объятиях Разы можно было делиться огнем сколько угодно, и его только становилось больше. А где заявляла свои права холодная вода, приходила на помощь магия ривейни — янтарное тепло, как свет вечернего солнца, как расплавленное золото, как благородный и выдержанный крепкий напиток. Фейн целовал мага самозабвенно, с лихвой возвращая заемное тепло. Строптивое море не могло помешать ему исследовать ощупью каждый дюйм согревающейся смуглой кожи. Без тени сдержанности и стыда. Направляя тут и там, неразрывно переплетая со своим гибкое по-змеиному тело, пока не остался единственной его опорой. Прошлой ночью Раза подхватил его, и Раза решал, как противостоять корабельной качке. В конце концов, он посвятил себя морскому делу. Сегодня же их окружала чистая, непокоренная стихия, а хаос был специальностью Фогги. Лишь одно оставалось неизменным, как звездная небесная ось — они держались вместе. *** Значительным преимуществом отсутствия каюты было то, что ривейни не мог попытаться из нее сбежать. Оставалось продолжать греться в объятиях, слушать мурлыканье тихих нежностей на ухо, ощущать легкие поцелуи на лице и волосах.

Аврелий На ты. - Можно и на ты. И все же теперь, когда Энцо говорил , то больше всего походил на пирата. Но на такого, который преуспел, обзавелся хорошим костюмом и оружием и... сошел на берег. - Ты спрашиваешь человека, которому империя простила дезертирство и который снова ее предал. Аврелий как сидел на бревне, оперев локти, скрестив руки на коленях, так и остался сидеть, то поглядывая на собеседника, то в костер, а то вдаль - туда, где эльф собирался лезть в водопад. Отдать должное капитанскому здравомыслию, желание вернуться к пальме все же было подавлено в зародыше. Эти двое стишком устали, и им всем нужен был отдых. Сил набраться, прежде чем отправляться дальше, ища путь к спасению. Правда, корабля-то у капитана уже не было. И можно было теоретически забрать себе другой, из небольшой флотилии дома Тилани, но для этого путешествие Фанни должно было выгореть... А ведь теперь, когда Рис согласился попытаться еще... Не означает ли, что пора сойти на берег? - А еще хуже, когда есть шанс всё изменить. Но крутишься, как дурак, и не знаешь, под каким колпаком фасолина. Сделал небольшой, но согревающий душу глоток. - Я не жалею о том, что сделано. Теперь нет. - посочувствовал мужику, спросил, - может, можно еще как-то спасти твои шансы? Э?

Лопата воткнулась в песок, обозначая остановку. Дорога без возврата окончилась возле воткнутой лопаты. Как прозаично. Раза снял с плеч куртку и бережно перевесил её на плечи владельца. Всего лишь повод, чтобы крепко и заботливо обнять со спины, поцеловать за ухом и смотреть в две пары глаз на ровное зеркало воды. - Джулиан. Джуууулиан, - Раза смаковал имя и тихо смеялся, растягивая слог. Обнял ещё крепче и шумно зарылся лицом в изгиб между шеей и плечом. - Спасибо, что пришёл. Я так редко приглашаю кого-то на свидание. Комфортно устроив подбородок на плече, Раза перевёл блестящие в ночи глаза на черенок лопаты. - Обычно трахаю до потери пульса, а потом закапываю. Но ты особенный. С тобой.. Руки моряка скользнули ниже.. - Сначала хочется выпить! - громко и радостно возвестил ривейни, выхватывая из карманов ром. Уселся на песок возле высокого камня и похлопал рядом донышком бутылки.

- Мог-гу я? - тихо подошла невысокая фигура, указывая на траву возле паренька. Ди обмотал ладони длинными тонкими листьями, которые приятно холодили зудящую кожу. В ответ прозвучал короткий нервный смех. - Садись. Ой, а что это плавает в пруду? Полуэльф побежал, набрал воды в ладошки, вернулся и поднес их к лицу Ди - Что это? - спросил он и выплескнул воду тому в лицо. Гийом снова нервно рассмеялся. Тест cretin ли это или какая темная сущность. А может быть, и просто вдруг захотелось это сделать.

Искрящееся звездное небо, лунный свет, серебрящий тела, будто краской утонченного художника, вода, превратившаяся из пробирающего до сердца ледяного яда в нежный шелк. Азарт погони, смех и брызги. Два пылких зверя и один дух-хранитель. Завидное сочетание. Догонял озорного ривейни, прекрасно зная, что не просто так он зовет его за собой. Безрассудный, разгоряченный, ни о чем не думающий, но ко всему готовый легко бросался в предложенную ловушку. Легко отдался в руки, прикосновения которых так жаждал, взлетал и кружился, смеясь и упоенно обнимая коварного мага, заранее прощая все коварство.

Ну да теперь найти его будет не сложно. Кто-то никогда не вступал в сделку с совестью. Не предавал друзей и любимых. Не покидал не в радости, не в горести. А у кого-то совесть давным-давно заткнулась, надёжно придавленная коленом у горла, чтобы и пикнуть не могла под ворохом амбиций. Эли не подевался и искать его не пришлось. Ровно через минуту, как Энцо захрапел, а Аврелий поднялся, капеллана обхватили руки. Сзади, скользнули по поясу и прижались к животу. Манжеты чёрной рубашки расстёгнуты, а пальцы норовят заползти под кромку ремня. Между лопатками пристроилась ушастая голова, а нос уткнулся в антиванский шёлк и бессовестно наслаждался родным запахом. Ловушка из объятий жертву долго не отпускала. И чем глубже проникали под ремень проворные пальцами, тем меньше мыслей оставалось в голове, тем меньше слов находилось для объяснений и оправданий очередного предательства.

Аврелий Но собеседник уже ничего не ответил. Подбородок его завалился на грудь, бутылка выскользнула из руки и покатилась к ногам капитана. Энцо глубоко и ровно дышал, провалившись в страну грез, где ничего и никогда не приходилось решить и всё давалось легко. Капитан кивнул, поняв, что собеседник скорее нуждался в ушах, чем в советчике. - Ну да, ну да, - продолжил беседу уже сам с собой бывший святой отец, не нуждавшийся даже и в ушах. - Так обычно и говорят те, кого предают после первыми. Но удачи тебе, парень. Я буду за тебя болеть. Он поднялся, поставил бутылку с остатками рома поближе к уснувшему и отпинал от его подошвы выкатившийся из кострища уголек. Эли снова куда-то подевался. Ну да теперь найти его будет не сложно.

Половинка картофелины неловко обломилась и упала куда-то назад в костер. Капитан пошевелил угли. — Её? — Точно ли речь шла о друге, а не о женщине в том смысле, в котором обычно так говорят? Мало кто ценит дружбу превыше всего, но многие поддаются иным влечениям, бросая дело всей своей жизни. Об этом, кстати, тевинтерец знал не понаслышке, и скорее поддерживал подобное решение. Но собеседник уже ничего не ответил. Подбородок его завалился на грудь, бутылка выскользнула из руки и покатилась к ногам капитана. Энцо глубоко и ровно дышал, провалившись в страну грез, где ничего и никогда не приходилось решить и всё давалось легко.

Аврелий - … предать лучшего друга. Отобрать у него всё и… поднять, наконец, победный стяг, стоя на её трупе… Энцо умолк, с брезгливым отвращением глядя в костер. Бутылка в его руке опасно накренилась, грозясь расплескать свое содержимое на землю. - Я решил не предавать… - сказал он глухо, почти шепотом, обращаясь то ли к себе самому, то ли к костру. Половинка картофелины неловко обломилась и упала куда-то назад в костер. Капитан пошевелил угли. — Её? — Точно ли речь шла о друге, а не о женщине в том смысле, в котором обычно так говорят? Мало кто ценит дружбу превыше всего, но многие поддаются иным влечениям, бросая дело всей своей жизни. Об этом, кстати, тевинтерец знал не понаслышке, и скорее поддерживал подобное решение.

Ди Полуэльф молча вышел из хижины и вернулся к пруду. Там он лег на землю и обхватил колени руками. Никаких эмоций кроме усталости в нем не осталось. Гийом лежал, слушал шум водопада и смотрел как в пруду отражается лунный свет. - Мог-гу я? - тихо подошла невысокая фигура, указывая на траву возле паренька. Ди обмотал ладони длинными тонкими листьями, которые приятно холодили зудящую кожу. Вся эта беготня по кругу утомляла. Всякий раз, когда Дамьен пытался подурачиться, отпустить себя и стать тем, кем не являлся, становилось только.. нет, не хуже. Путаней. Трудно сказать о подвешенных юнгах, но вот подвешенные вопросы без ответов и ситуации без решений Дамьен старался позади не оставлять. А вот просто поговорить, как все, не мог. Такая себе ситуация.

Дорога Кай Желто-огненные языки солнца пробивались сквозь темно-синюю ткань неба,а он по-прежнему гнал вперед,по бесконечной,серой,отмеченной белеющей полосой посередине трассе,наперегонки с рассветом. Двадцать восемь лет жизни и пятьдесят -не-жизни.Семьдесят восемь лет страсти-много или мало?И сколько еще отпущено?Сколько нужно времени,чтобы угасло сердце-не то переплетение сокращающихся мышц,что изучают на уроке биологии в школе,но то невидимое,яркое,искристое,что дает нам силы взлететь,что наполняет нас всей радугой эмоций?И верно ли то,что некоторые уже рождаются на свет мертвыми,словно сердца у них нет вовсе? Ниссан скользил по дороге,точно пуля,выпущенная из ствола,заря занималась.И времени уже не было.Ни на что.Одна лишь шальная надежда на Равию,на ее покров,на ее тени. Краем глаза Кай заметил,как застыло лицо сидевшей рядом с ним,а затем черный грим,сторожащий кладбища,вырвался на волю и заметался по салону,мешая обзору.И как бы крепко он не сжимал руль-тот вырвался из рук,словно обретя свою жизнь. А дальше -был удар и скрежет. Следующий цветной осколок калейдоскопа-бьющаяся рядом ласомбра,запутавшаяся в ремне. -Погоди....-хриплый,сухой шепот.В горло словно насыпали песка.Тореадор уже протянул руку,пальцами нащупав плоскую кнопку,отщелкивающую ленту ремня.В его бытии гонщика были аварии.Но эта-первая,что проходит по грани между двумя смертями одновременно. Мужчина постучал костяшками пальцев по окну водительского сиденья. Ласомбра же затихла. Сквозь трещины и пыль и клубящиеся тени он не мог разглядеть лица подошедшего к ним. Но рассвет уже был здесь,день наступил.Двое бессмертных,вышедшие под безжалостное светило.Рискнувшие-но пока не проигравшие.Пока еще живы-нет. И если есть хоть крошечный шанс.... Кай повернул в сторону пришедшего лицо с плотно сжатыми губами -Помоги нам-в голосе странно переплетались тревога и уверенность.

- Уверен, что можно, - благодушно отозвался Энцо. «И ты мне в этом поможешь, капитан. И сестрица твоя, и Рис». Энцо поднял бутылку и произнес тост: - За то, чтобы никогда не сдаваться и ни о чем не жалеть! За неимением бутылки Аврелий отсалютовал половинкой найденной у кострища картофелины. Никогда не сдаваться - это вот совсем не про него. А не жалеть он мог бы только сейчас, оглядываясь из этой точки назад. Хотяяя... если есть бутылка рома и хороший собеседник, то тут мужик прав, не жалеть можно в любой момент, только спроси. Если Ави хоть чем-то порадовал Энцо, то это было взаимно. Дождавшись своей очереди на глоток и сморщившись, обнажив зубы от очередной мини-дозы, он спросил: - Слышь, а что случилось-то у тебя?

в тёмные кусты маленького виспа Гийом быстро выпрыгнул из кустов. Как же его достала магия за последние несколько дней. Как рука-то твоя синяя? Полуэльф поднял руку которая уже не была синей, но почему-то сильно дрожала. Его лицо было бледным, кудряшки совсем запутанными, а под глазами были круги. - Сдался ты мне - проворчал он. . - Прячусь я здесь. На меня какая-то жуть, которая может принимать чужое обличье охотится... Мамой клянусь оно выглядело точно как мой друг... Тело полуэльфа вдруг пробила сильная дрожь. Он с испугом посмотрел на целителя - может ли быть что это его рук дело? Откуда он тут взялся ? Магистр был подозрительней но кто этих магов знает...

"Ничего... - шепнули губы. - Лёг с тобой рядом. Ночь ведь уже. Спать пора. Я подумал, ты не против. Если я лягу рядом, - уточнил ночной гость, - Я могу уйти. Только скажи". - Как ничего? Ты меня сейчас поцеловал! - возмутился Гийом - Это по-твоему ничего? Я у вас тут развлечение что ли? Давайте поиграем с сердцем Гийома - сначала обнадежим, а потом убежим! И корзину на тупую голову одем!

Но и ты – мой. Как же так они допустили, чтобы лопата вдруг осталась не у дел? Раза не знал, чего он ожидал от Фогги. Какого танца. Может - лишь пошутить да подурачиться, дрыгая руками и ногами, вздымая фонтаны белого песка. Может - чёткого и сложного движения ног, утопающих в зыбучем песчаном покрове. Может - лёгкого и плавного вращения в едином порыве, как на приёме орлесианского двора. Раза не знал. Они договорились открывать друг другу правду, отодвигать пыльную завесу прошлого палец за пальцем. Вот он, ривейни - не только моряк, плотник и отступник. Ещё и заклинатель черенков с питонами. Недурной танцор. А уж какое дополнение к любым симметричным и приятным действиям. Где есть симметрия, там и взаимность. Отдавая, получай. И сейчас двоё влюблённых делились танцем - друг с другом, со звёздами, с далёким и одновременно близким небом, с самим миром. Потому что в них было слишком много огня, чтобы им не делиться. Раза скидывал с себя одежду. Срывал её и с Фогги, обнажая перед серебристым светом любопытно проглянувшей через облака луны. Мешая друг другу, путаясь в ногах, влюблённые отступали туда, где всё когда-то началось - к частичке океана. Холодная вода обожгла ступни, но они не остановились. Сворой морских псов впилась в бёдра, но они продолжали танцевать, расталкивая волны. Две живых капли в океане. - Я-я люб-блю теб-бя, - дрожащие от холода губы плохо слушались, но Раза повторял и повторял, как одержимый. - Люблю.. люблю.. Мокрые руки впивались в плечи Фогги, как в спасительный кусочек мачты на плаву. Раза улыбнулся бледными губами, прильнул к наёмнику телом.. а затем выгнулся назад и во всю мощь лёгких заорал. - ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!! Хахахахаха. Вознесённый эйфорией к тем самым вершинам, что даже птицам не видны, ривейни раскинул руки-крылья в стороны и счастливо смеялся. Чувствовал, как руки Фейна держат его, обнимают, не позволяют течению и волнам отнять, утянуть, забрать хоть на мгновение. Скрестив локти на плечах у Фогги, Раза улыбнулся, глядя в карие глаза. - Люблю, - повторил тихо-тихо. И вытащил пальцами из-за уха марчанина золотистую бабочку, что комфортно устроилась на пальцах мага, помахивая крылышками. - Хочу теб-бя сог-греть, - моряк коснулся пальцами своих губ, и бабочка порхнула между ними. Лицо ривейни осветилось изнутри мягким янтарным светом. Он подался вперёд и подарил Фогги самый нежный поцелуй, на который был способен. Тепло огненной магии устремилось внутрь наёмника, как второе дыхание. Растеклось ромом по жилам. И вот уже холодный океан не имел над ним власти. - Теп-перь ты, - отступник извлёк вторую бабочку из-за другого уха Фейна. На этот раз пальцы ривейни коснулись губ напротив, а карие глаза молили столь желанно. В твоих руках и замерзаю. Согрей меня.

- Мессир, прошу вас! Танец! - лихо крикнул ривейни в ночь, горящим взглядом пожирая Фейна. С силой вонзил лопату в песок, словно говорил: прямо здесь, прямо сейчас, вот на этом самом месте. Питон одобрительно что-то прошипел. Хотел бы он, чтобы лихое приглашение обернулось настоящей, неподдельной, задыхающейся мольбой на грани? Возможно. Хотел бы распалить огненный вихрь до предела, за которым исчезает все? Совершенно точно да. Пусть весь мир сгорит во всепоглощающем пламени. Стоило бы того. Слабые укусы огненных завитков были ничем по сравнению с чувствами, которые будил в нем ривейни. Тогда, у костра, он легко сдержался. Здесь и сейчас — не хотел и пробовать. Фейн порывисто сорвался с места, сбрасывая с плеч такую лишнюю сейчас куртку, и одним движением оказался рядом с Разой: гибкий, статный и напоминающий пантеру точными кошачьими движениями и полностью черной одеждой. Коснулся, обвил, приник, ничуть не боясь раскаленной колдовской рептилии. Готовый отразить любое движение, любой ритм, любое желание в идеальной симметрии: смотри, я здесь, с тобой, для тебя. Сегодня, сейчас, здесь — только твой. Но и ты – мой.

Все пути заканчиваются воткнутой лопатой, реальной или фигуральной. Никто не живет вечно. Разница только в том, как ты тратишь отпущенное тебе время. - Джулиан. Джуууулиан, - Раза смаковал имя и тихо смеялся, растягивая слог. Обнял ещё крепче и шумно зарылся лицо в изгиб между шеей и плечом. - Спасибо, что пришёл. Я так редко приглашаю кого-то на свидание. – Меня давно так не зовут, – очень мягко произнес Фейн, плавно водя ладонями по оплетающим его жарким загорелым рукам. – Но мне было приятно согласиться. - Обычно трахаю до потери пульса, а потом закапываю. – Так-то бывает смерть и похуже, – философски фыркнул Фейн, устроившись рядом и цапнув предложенную бутылку. Глухо цокнули друг о друга грубые стенки толстого стекла в молчаливом тосте, озучивать который предлагалось Разе, если захочет. Где выпить, там и закурить. Тем более канонично, учитывая, что его приговорили к смерти через... Да, осужденным полагалась последняя сигарета перед казнью. Жестом предложил тоже взять самокрутку, а темные глаза спорили сами с собой на ром, поможет огненный маг подкурить или нет.

- Вот ты сейчас лежишь под толщей камня, а снаружи над тобой наверняка лежит песок. Можно ли считать, что я тебя прикопал? - ривейни расплёл пальцы и погладил ими бедро марчанина. - Не хотелось бы доводить дело до лопаты, но репутацию.. надо.. беречь.. Фогги усмехнулся, отметив, что первую часть, где про потерю пульса, ривейни по умолчанию считает выполненной. Не сказать, что безосновательно, впрочем. Поэтому подкалывать и наглядно показывать смуглой ладони, мол, смотри, бьется, не стал. – Технически, – задумчиво-созерцательно согласился. Хотел сказать что-то еще. Не успел. Ривейни заткнул ему рот самым старым и самым испытанным способом. Ладонь скользнула было по плечу уже испытанным маршрутом, но резко остановилась, задев плетение сочащихся алым трещин на коже. Даже если бы не заметил сам, что сомнительно — успел уже изучить, как должно ощущаться, пропустить непроизвольную реакцию на внезапную боль было невозможно. Какой бы крохотной и умело скрытой ни была эта реакция. Резко отстранился, карий взгляд очертил расколотый рисунок и расплывчатые алые линии в воде. В точности похожие на те, которые дрожали в берилловой воде под покосившейся пальмой. Мысленно вздохнул. Сколько ни говори о чистых листах и полной открытости, привычка держать лицо так просто не сдается и не искореняется. Нашел здоровую руку, прижал к губам кончики пальцев со всей нежностью, на которую был способен. И поднялся на ноги, не выпуская смуглую кисть, чтобы снова стать опорой и помочь подняться, если гордый и самостоятельный захочет. Эти ему сильные и независимые. С котами. – Идем, – не предложил даже, попросил. Улыбнулся и смимикрировал под серьезную задумчивость. – Вдруг нам оставили хотя бы одну бутылку рома. И лопату. Пригодится, если у тебя все же возникнет желание прикопать меня. Пусть не прямо сейчас, но при случае. Отходные пути лишними не бывают.

Хочет ли? Почесал по-гномьи намечающуюся бороду, прижал к себе покрепче, рассудил: - Я что, зря империю предавал? - Ага... - качнул головой, не спеша усаживаться, - всё с тобой ясно. Чмокнул в лоб, в висок, в щёку. Потёрся носом о бархатистый ворс густой щетины, даже не подозревая, как скучал по этим касаниям. - Погоди... - чуть отстранился, завёл колено меж его ног, стараясь удержать равновесие, - Это серьёзно. Задумчивый взгляд блуждал по любимому лицу, снова и снова оставляя в памяти каждый изгиб, каждую морщинку: - Ави... ты же с Фанни пойдёшь? -наконец-то, вернулся к насущному, хоть и очень издалека.

- Трахнуть... - Эли хлебнул воды и закашлялся. - Прям... кх, кх... накинулась на тебя?.. - он выбрался по камням на берег к кучке своих тщательно отчищенных вещей и натянул штаны и сапоги. - Да трахнуть. Нет, не накинулась, она аккуратно так ластится начала...Тебе весь процесс описать? - Гийом посмотрел на эльфа с осуждением.

– Ну не чудо ли ты - Нет, ты, - изволил капризничать котик, легко бодаясь лбом, ластясь носом и растягивая встречный поцелуй губами. Зачем куртка магу огня, глупый да славный? Но пусть. Тогда не только покой, но и тепло у нас будет на двоих. Вручив Фейну столь полюбившуюся ему лопату (и не допуская тени сомнения по этому поводу), сам ривейни взял укулеле. Крепко обнял любимого за талию, распаляясь зачатками своей ущербной магии. Но тёплой. Греющей. Как бы темна и холодна ни была тропическая ночь, большой экзотический котик из далёкого Ривейна умел не только ластиться и мурчать, но также исправно служил пекущим солнышком. Омлет, любовно приготовленный послом, так и остался лежать возле пенька. Подношение духам за успешный исход ночи. А голод, который Ветер и Огонь распаляли друг в друге, вряд ли можно было утолить одними яйцами. Пусть даже крокодильими. – Идем, покажу. - И повёл он его дорогой без возврата. Поднял в такие выси, что даже птицам не видать. Утопил на глубине, где тьма бархатистей ночи. И лишь безумец был способен так.. - "влюбиться". - Поддаться. Признай, тебе нравится сводить меня с ума. Ривейни ласково шептал, то притираясь горячей щекой, то покусывая мочку уха. Он был спокоен, умиротворён и абсолютно счастлив. И да проклянут его духи диареей, если хоть на самый краткий миг он постесняется показывать свои любовь и обожание.