Reading Challenge 2021

[Shellty 51 145]

А мы продолжаем наше вещание.
Читаем книжки, обсуждаем книжки, знакомимся с новым, великосветски дискутируем о вкусах, проявляем вежливость и понимание к чужим литературным предпочтениям, получаем удовольствие от компании и всего происходящего.

 

Список 

1. Мемуары
2. Нуар
3. Книга, которую вы бы порекомендовали ребенку
4. I Love To Hate You (enemies-to-lovers, rivals-to-friends, etc - любой сюжет, где герои начинают по разные стороны баррикад, но пересматривают свои отношения)
5. Всё Плохо
6. Книга о потере памяти
7. Эпическая сага
8. Зловещий/таинственный дом
9. Американская готика
10. Книга с белой обложкой
11. Книга азиатского автора
12. Маленький городок
13. Психиатры - не те, кем кажутся (место действия - психиатрическая больница; нон-фикшен про расстройства; фикшен про расстройства, и т.д.)
14. Предательство
15. Андрюха-у-нас-труп-возможно-криминал (герои - полицейские, детективы, судмедэксперты, etc)
16. Сборник поэзии
17. Книга итальянского автора
18. Человек человеку волк, а зомби зомби зомби (зомби-апокалипсис)
19. Душераздирающая книга
20. Я Художник, Я Так Вижу
21. Регентская или викторианская эпоха
22. В Жизни Есть Место Подвигу
23. Пожечь Все Копии (вы не знаете, зачем это прочли, и горько сожалеете о случившемся)
24. Книга о сильном человеке
25. Актуальная Социальная Тема
26. Космос
27. Магия и меч
28. Юмористическая книга
29. Неприятный/морально сомнительный протагонист
30. Книга латиноамериканского автора
31. Стимпанк/дизельпанк
32. Блеск и нищета аристократии
33. Хоррор
34. Шпион, который...
35. Burn the Witch (ведьмы, колдуны, знахари, Инквизиция и т.д.)
36. Несколько центральных персонажей
37. Историческая личность в сюжете
38. Книга со странным названием
39. Книга из страны, о которой вы мало знаете
40. Сказка
41. Книга, которую вы собираетесь прочесть годами (сделайте уже это, мастера-прокрастинаторы)
42. This Time For Africa (автор - уроженец африканской страны; сюжет в Африке)
43. "Герметичная" книга
44. А Мне Всего Лишь 36, У Меня Все Впереди (протагонист не слишком молод)
45. Популярная книга
46. Семья
47. Книга, изданная в этом году
48. Воспитание (характера, детей, чего угодно)
49. Постмодернизм
50. Очень Красивая Проза
51. Книга с действием в определенное время года
52. Классика, которой школьников пытают

Hide  

Трактуйте пункты так, как считаете нужным. Что вам нравится - то пункт и значит.
Have fun.

 

Архив 

Reading Challenge 2016

Reading Challenge 2017

Reading Challenge 2018

Reading Challenge 2019

Reading Challenge 2020

Hide  

[Ribka 26 206]

1 час назад, julia37 сказал:

Я б не сказала, что фильм кардинально отличается по духу от первоисточника. Подразумеваю кино с Гомиашвили, если что. С Мироновым мне не нравится, я его не смотрю (хотя Остап в исполнении Миронова куда более циничен, чем тот, другой).

Поначалу, разве что, все довольно весело, но перевалив за середину  становится вовсе не смешно. А Золотой теленок ещё дальше идёт в этом смысле. Сцена, где Остап выясняет у Зои нужные ему сведения, а она вдруг все понимает - ее даже смотреть тяжело, хотя строго говоря, ничего ужасного не происходит. Ни кишок, ни кровищи нет. 

К чему я все это?

Не вижу ни одной причины для того, чтобы хотя бы раз в жизни не причаститься первоисточника.) Творчество этого дуэта писательского эталонное по всем параметрам) Форма, содержание, лексика. Образец.

*яростно агитирует*

Кажется, я слишком давно смотрела кино, поэтому и запомнила именно как веселую комедию... 

 

 

[leetSmithy 13 187]

2 часа назад, julia37 сказал:

Подразумеваю кино с Гомиашвили, если что. С Мироновым мне не нравится, я его не смотрю (хотя Остап в исполнении Миронова куда более циничен, чем тот, другой).

Зато в Захаровском мюзикле (тот, что с Мироновым) появились некоторые фразы, коих нет в оригинальном произведении, но которые по духу и форме никак не отличаются от великолепных оборотов Ильфа и Петрова. Zum Beispiel:

– Киса, спрошу Вас как художник художника: Вы рисовать умеете?

2 часа назад, julia37 сказал:

Поначалу, разве что, все довольно весело, но перевалив за середину  становится вовсе не смешно. А Золотой теленок ещё дальше идёт в этом смысле. Сцена, где Остап выясняет у Зои нужные ему сведения, а она вдруг все понимает - ее даже смотреть тяжело, хотя строго говоря, ничего ужасного не происходит. Ни кишок, ни кровищи нет. 

«Телёнок» в целом куда мрачнее «Стульев». Может быть, поэтому я его перечитывал всего три раза, а не тридцать три, как «Стулья». Там уже с главы «Два комбинатора» всё становится совсем не смешно. Описания жизненного и «творческого» пути Корейко у меня вообще никаких эмоций, кроме зубовного скрежета не вызывали: это до боли похоже на то, что нас окружает. В одном месте мальчик переливает водичку из бочки в бочку, а где-то в другом — падают самолёты, лопаются цистерны и разливается нефть. 

2 часа назад, julia37 сказал:

Творчество этого дуэта писательского эталонное по всем параметрам) Форма, содержание, лексика. Образец.

Да! А уж как они приложили всех отечественных графоманов и недобросовестных редакторов, писателей и журналистов! На века. И неслучайно переизданная несколько лет назад «ПОЛНАЯ» (три раза «ха!») версия получилась такой постной и безынтересной, потому что сделана вот этими вот, которым Ильф и Петров посвятили следующие строки:

Показать контент  

«Едете вы сейчас в шляпах и кепках, а назад вернетесь в тюбетейках. Самый глупый из вас купит полный доспех бухарского еврея: бархатную шапку, отороченную шакалом, и толстое ватное одеяло, сшитое в виде халата. И, конечно же, все вы по вечерам будете петь в вагоне «Стеньку Разина», будете глупо реветь: «И за борт ее бросает в надлежащую волну». Мало того, даже иностранцы будут петь: «Вниз по матушке по Волге, сюр нотр мер Вольга, по нашей матери Волге».

Отрывок из книги: Илья Арнольдович Ильф. «Золотой теленок (Илл. Кукрыниксы)». iBooks. 

Hide  

[julia37 47 955]

14 минут назад, leetSmithy сказал:

Зато в Захаровском мюзикле (тот, что с Мироновым) появились некоторые фразы, коих нет в оригинальном произведении, но которые по духу и форме никак не отличаются от великолепных оборотов Ильфа и Петрова. Zum Beispiel:

– Киса, спрошу Вас как художник художника: Вы рисовать умеете?

Фраза прекрасна хD 

Не, я не говорю, что он как-то плохо сделан, как трактовка, имеет право быть, и многое там очень хорошо, просто лично мне образ Остапа в исполнении Гомиашвили ближе) Более ламповый он)

[leetSmithy 13 187]

5 минут назад, julia37 сказал:

Более ламповый он)

Это да :) А ещё там великие Филиппов и Готлиб Ронинсон! :)
Моя любимая сцена в фильме: особенно шикарен взгляд Остапа в конце, вроде такой «Ни фига себе! А мальчик-то растёт на глазах!» 

 

Hide  

[julia37 47 955]

4 минуты назад, leetSmithy сказал:

А ещё там великие Филиппов и Готлиб Ронинсон! :) Моя любимая сцена в фильме: особенно шикарен взгляд Остапа в конце, вроде такой «Ни фига себе! А мальчик-то растёт на глазах!» 

О да!)

Впрочем, там почти любую сцену можно брать на цитаты. Они совершенны :3

Показать контент  

 

Hide  

А еще, вот, с Мироновым постановка, там, по сравнению с этой, как-то местами очень торопливо говорят. Как-будто небрежно к тексту относятся. Лишь бы быстрее проговорить. Меня это раздражает :/

А тут все так вдумчиво, со вкусом..

"Обедни-то, небось, уже не служите?" (ц)

Идеально ^^

[julia37 47 955]

Продолжая челюскинскую эпопею, наткнулась на самый, наверное, атмосферный очерк во всей книге.

Выкладываю почти целиком, потому что он слишком хорош)

Предыстория: ледоколы не могли пробиться к лагерю Шмидта, разбитом на несокрушимых многолетних льдах, от идеи вывозить людей на собачьих упряжках так же отказались, потому что это было слишком опасно и для спасателей и для спасаемых, остановились на варианте с самолётами. Но принять самолёт посреди арктических льдов не так чтобы просто.

Механик А. Погосов. "Нас было трое"

 

 

Пока в лагере шло строительство, в трех милях к востоку был найден чудом уцелевший аэродром вполне достаточных размеров: 600 метров на 150. Надо было приставить к этой находке сторожей, подготовиться к приему самолетов. 16 февраля я и Валавин — бортмеханик Бабушкина — переселились на аэродром.

Уже с первых дней нам сопутствовали небольшие приключения. Во-первых, в поисках аэродрома Валавин и Гуревич, возвращаясь в лагерь, сбились со следов и, застигнутые темнотой, заблудились в сугробах. Поднятая в лагере тревога и сигнальные огни показали им направление, и вскоре они, мокрые и усталые, приплелись в лагерь.

На следующий день был организован пеший караван для переброски на аэродром нашей палатки и всего необходимого. Наш передовой отряд во главе с Валавиным снова запропастился и долго нырял со льдин в сугробы. Наконец был найден кратчайший и лучший путь из лагеря на аэродром. [221]

В его западном углу мы выбрали льдинку покрепче и на скорую руку поставили палатку, даже не укрепив ее в снегу, — некогда было. Приволокли нарту с кукулями (спальными мешками), малицами (специальная меховая одежда для арктических условий), примусом и продуктами, и я с Валавиным остались на ночь.

Памятная ночь! Палатку продувало со всех сторон, вдобавок она оказалась прожженной в двух местах, причем камелька еще нет — не доставили. Несмотря на кукули и малицы, мы эту ночь почти не спали. За палаткой — пурга. В палатке почти то же. Пол ледяной. Холод пронизывает сквозь меха. Через каждый час мы заваривали чай и, согретые кипятком, пытались заснуть, но, разбуженные холодом, вновь принимались за чай.

Мы пытались согреться и по способу Валавина: налили в банку бензин и подожгли. Стало теплее. Но минут через 15 сам «изобретатель» не выдержал и бросил банку в пургу. В палатке стояла такая копоть, что мы друг друга не видели. Когда, продув палатку, мы посмотрели друг на друга, то хохотали несколько минут до колик, до боли в животе — на фоне черной палатки и «негритянского» лица белели только зубы и белки глаз соседа.

Способ Валавина был забракован. На следующий день наши лагерные товарищи, не забывавшие нас, в пургу, мороз и ветер притащили новую палатку, еще мехов, продуктов, а главное камелек и топливо. Новая палатка показалась нам комфортабельнейшим дворцом. Она была врыта в снег, завалена кругом и плотно закрывалась. Внутри стояли камелек и мешок угля. Наконец нам принесли фонарь. Комфорт, комфорт!…

На аэродроме остался теперь с нами и Виктор Гуревич. Эта наша тройка до конца следила за аэродромом. Пошли будни, нисколько не похожие на лагерную жизнь. Главной нашей заботой был аэродром. Он отличался необычайным коварством и ставил нас втупик неожиданными сюрпризами.

Во-первых, от перемены ветров и дрейфа, их силы и направления он то и дело менял очертания и уменьшался в площади. Раза три-четыре он приходил в совершенную негодность, и надо было все заново расчищать. Бесчисленное количество раз мы его чинили, удлиняли, расширяли, выравнивали.

Мы следили за ледяным полем недоверчиво и зорко и сигнальным порядком вызывали из лагеря нужный народ, инструмент и все необходимое для срочной ликвидации очередных трещин, следов пурги и сжатия ледяных валов.

Утром, на рассвете, и вечером, а иногда даже ночью, через [222] каждые два часа, а то и чаще, мы по очереди выходили в обход, аэродрома, внимательно изучая трещины — старые и новые, смерзшиеся и свежие. Каждому из нас были известны каждый бугорок, каждая прогалина. Малейшее изменение поля не укрывалось от наших глаз. И каждое утро мы сигнализировали в лагерь: «Аэродром цел, самолеты можем принять» — или вызывали народ для ремонтных работ.

Наша новая палатка, в которой поселились «трое черных» (так нас называли в лагере), не была совершенством в смысле благоустройства, удобств и утепления. В лагере уже давно оборудовали отепленные, освещенные и просторные палатки. Но мы с месяц прожили в своей, кое-как приспособившись. Когда камелек горел и раскалялся докрасна, возле него было тепло и даже жарко. А в углу замерзала вода, и продукты ничуть не отогревались. Висели сосульки по углам — результат наших попыток наперекор стихии согреть палатку. Ложились мы в кукули, одетые в меха. Спать было тепло конечно. Но к утру борода примерзала к кукулю. И если по неосторожности кто-нибудь из нас не залезал с головой и в шапке в кукуль, то рисковал обморозить нос или уши, что неоднократно и случалось. Особенно мы опасались за внушительных размеров нос Виктора, однако Виктор был достаточно осторожен.

Самым тяжелым в жизни был утренний подъем — растопка камелька; приготовление завтрака было куда веселее.

Температура в палатке была чуть повыше наружной. Растопка камелька сопровождалась ворчанием и весьма крепкими выражениями по адресу жестокой Арктики. Часто потираешь руки, но они быстро деревянеют и абсолютно не слушаются хозяина.

Наконец камелек растоплен, и в палатке становится терпимее. Около камелька все тает и мокнет. Нарубив вчерашнего супа и мясных консервов, дневальный готовит завтрак, будит остальных: — Эй, орлы! Вылезайте из мешков! Минуту на размышление, две на одевание (надо натянуть только валенки), а то замерзнет чай! Угроза действует. Из мешков появляются бородатые лица, и только по цвету бороды можно различить их владельцев. Потом начинается очередной трудовой день. Изредка приходится итти в лагерь за продуктами. Довольно часто, почти каждый день, у нас в гостях Воронин, Бабушкин или Бобров. Да и вообще нас в лагере не забывают, навещают, все время присылают дрова, бензин, продукты и… новости.

Дни горячки — это летные дни, когда дан сигнал о вылете [223] самолета. В такой день на аэродроме полно. Оживление царит в нашем «аэропорту». И наша вывеска на палатке почти оправдывает себя. На доске тщательно выжжено: «Аэропорт 68° с. ш. 173 з. д.» — это координаты точки в Чукотском море, вокруг которой примерно дрейфует наша льдина и где погиб «Челюскин».

Хуже бывало, когда очередной передвижкой льдов нас отрывало широким разводьем от лагеря. Тогда в ожидании, пока замерзнет полынья, в течение 2–3 дней мы совершенно одни оставались в нашем «аэропорту», варили традиционную уральскую «шкуру» по рецепту Валавина. Варить никто не умел, но «шкура» (нечто вроде клецок) получалась отличная.

Рискнули как-то сделать оладьи — удачно, но много угару. Большинством голосов решили приготовлять их, как лакомство, пореже. Так протекали наши будни, но довольно часто они прерывались яркими и памятными событиями.

21 февраля мы получили сведения, что самолет «АНТ-4» Ляпидевского вылетел с рассветом в лагерь. С вечера лед потрескивал, и на аэродроме было несколько свежих трещин, поэтому мы бегали каждые 15–20 минут по всему, тогда еще обширному аэродрому, просматривая опасные места. Состояние было напряженное. Вскоре пришел Бабушкин. Только пошли мы осмотреть аэродром и выкладывать «Т», как заметили новую трещину, пересекавшую по диагонали весь аэродром. Трещина росла у нас на глазах. Самолет уже час в воздухе. Ждем. Трещина все шире и шире. Когда местами трещина дошла до полуметра, было ясно, что аэродром в прежнем виде не годится для приема машины. Я бросился собирать флажки, но был остановлен обратной передвижкой льдов. Обе половины аэродрома стали надвигаться одна на другую вдоль всей трещины, и кое-где уже стало торосить. Треск ломающегося льда заглушал голоса, и приходилось кричать. Невдалеке откололо кусок аэродрома. Через пятнадцать минут там, где была трещина, громоздилась гряда высоких торосов.

Стало тише. Собрав флажки, мы бросились вымерять уцелевшую северную половину площадки. Она оказалась размером 400 X 100 метров в одном конце и 400х200 в другом. К этому времени прибыл народ из лагеря. Срочно бросились расчищать площадку от заструг и расширять ее по мере возможности. Самолет надо принять!

На аэродром уже прибыли женщины с детьми. Переодеваются потеплее. Скоро должен появиться самолет. Работали, не жалея сил, — по два человека на инструмент, чтобы избежать простоя. [225]

Поставили на вахту вдоль подлой трещины людей, которые должны были немедленно сигнализировать об опасности. Около «Т» тоже стоял человек, чтобы в случае чего быстро переделать ее в крест.

Но проходит час, другой, третий. Нет самолета. Настроение у некоторых стало падать. Где самолет? Почему его нет? Пять часов… Нет самолета. Стало темнеть. Послали в лагерь, к радио. Может сигналы перепутали на вышке? Только к вечеру получилось сообщение, что самолет, пробыв в воздухе 7 часов 40 минут, не нашел лагеря и вернулся в Уэллен. Вздохнули спокойнее. Целы летчики, механики, самолет.

Памятен день 5 марта, когда прибыл первый самолет Ляпидевского и, забрав десять женщин и двух детей, благополучно доставил их в Уэллен. Получив сигнал, что самолет готовится к вылету, мы, проверив аэродром и выложив «Т», стали ждать. Вскоре сигнал: «Вылетел». Погода стояла замечательная. Спокойно, слабый ветерок, очень удобный для приема самолетов на наш ограниченный аэродром.

В ожидании пассажирок (должны были лететь женщины) сели играть в домино. Время от времени я выходил смотреть горизонт. Вышел, и вдруг — далекое и громкое «ура!» Одновременно услышал звук мотора. В палатке Виктор тоже крикнул: «Самолет»! Пулей вылетели втроем на поле и мигом стали по местам.

С юго-востока быстро приближался долгожданный самолет «АНТ-4», мощно распластав в воздухе свои металлические крылья. Сделав над аэродромом небольшой круг, он сразу пошел на посадку и, приземлившись, сел у самого «Т», как было условлено по радио, прирулив к нашей «шаврушке» (или «амфибушке-стрекозе», как у нас называли самолет Бабушкина).

С какой радостью встретили мы первых наших спасителей! Привели их в палатку, угощали горячим какао, папиросами, расспрашивали. Они очень удивлялись нашей благоустроенной и теплой палатке, спасенному и стоявшему на аэродроме самолету Бабушкина, нашей жизнерадостности и нашему здоровому, бодрому виду.

Между тем народ из лагеря запаздывал. Оказывается, их путь отрезало разводье, и челюскинцы принуждены были тащить из лагеря шлюпку-ледянку и переправляться на ней через полынью. Только через час, запыхавшиеся и радостные, стали прибывать наши. Скоро на аэродроме было полно народу. Кинооператор Шафран торопливо вертел ручку своего киноаппарата, снимая самолет, летчиков, механиков, женщин, Отто Юльевича, Владимира Ивановича, каждого отдельно и всех вместе у самолета. [226]

Женщины одеваются. Кадр. Женщины садятся в самолет. Кадр. Прощаются. Кадр. Взлетают. Кадр. Наши корреспонденты тоже дали волю своим карандашам, обрадованные разрешением Отто Юльевича послать по сто слов в Москву. Начальник расщедрился не зря — самолеты привезли нам свежие аккумуляторы.

Женщины и дети улетели. Как гора свалилась с плеч. Я не выдержал и под дружное пение провожающих пустился в дикий и родной пляс — затопал «Шамиля», разметая кругом снег.

Потом пошли опять тревожные дни. Аэродром понемногу ломало. Он весь был испещрен старыми и новыми трещинами. С севера нас все время беспокоила большая гряда торосов, которая систематически надвигалась на наш аэродром, съедая его по метру, по два ежедневно.

Мы все работали три смены подряд — пришлось расчистить от целой гряды торосов около 500 квадратных метров площади. Трещины засыпали льдом и снегом.

Нам уже с неделю построили хорошую теплую палатку с окном из бутыли и с дверцей, обитой войлоком. Пол у нас был теперь деревянный, и в палатке днем ни вода, ни продукты не замерзали. Ночью, залезая в кукули, мы смело могли снимать меховую одежду.

Однажды на аэродроме были убиты первые и, к сожалению, последние два медведя. Дело было так. Прибыла первая смена для работы на аэродроме. Так как я был во второй смене, то спокойно сидел в палатке, слушая последние новости с материка. Вдруг снаружи крики:

— Медведи! Медведи! Три! Где? Вон там! Винтовку скорее!

Я быстро схватил винтовку, которая всегда висела заряженная над головой, и выбежал навстречу Виктору, влетевшему в палатку с криком:

— Сашка, винтовку! Скорее!

Пока я, ослепленный, рассматривал заснеженные льды, мне притащили шлем и пачку патронов. Мы втроем — я, Виктор и Гудин — побежали наперерез медведям, шедшим гуськом в километре от нас, с подветренной стороны.

Бежали долго — впереди Виктор с наганом, за ним я и Сергей Васильевич. Наконец медведи пошли в нашу сторону. Мы залегли в снег, чтобы подпустить их поближе. Я все ругал Виктора, который, [227] как молодая гончая, горячился и порывался вперед. Я боялся, что медведи, заметив нас, убегут. Так оно и вышло. Не выдержав, Виктор выскочил из-за сугроба и стал махать руками, как бы приглашая дорогих гостей. Медведица, стоявшая на задних лапах, увидев Виктора, быстро опустилась и, заревев, повернула обратно. Медвежата — за ней.

Они были в 250 метрах. Крепко выругав Виктора, я быстро прицелился в медведицу и, когда она оглянулась, выстрелил.

Попал. Она заревела и завертелась на месте. Сергей Васильевич только шепнул: «Есть!» Теперь — в медвежонка. От второго выстрела медвежонок сразу упал. Тем временем медведица, став на задние лапы, свирепо рычала, потирая морду. Я еще раз прицелился медведице в грудь и, уложив ее, стал искать второго медвежонка.

Скрываясь за льдинами, тот улепетывал во всю мочь. Пробежав вперед метров 20, я еще раз выстрелил, но неудачно — медвежонок был уже далеко, и я его только ранил. Мы пустились за ним по горячим следам, но так и не догнали.

Когда мы, усталые и мокрые, вернулись к палатке, то с убитых медведей уже сняли пушистые шкуры, и, погрузив туши на нарты, смена потащила в лагерь нежданную добычу. Несколько дней выдавалось свежее мясо сверх нормы. Все это было и во-время и хорошо. Плохо лишь, что наш биолог-зверобой Белопольский, зимовавший как-то на Чукотке, показал нам, как чукчи едят свежую сырую медвежатину, и сам съел ее слишком много и серьезно заболел. А Виктора я еще долго упрекал за то, что он напугал своей рыжей бородой медведей и мы упустили третьего красавца.

Медведи, видимо, всю ночь ходили вокруг палатки и по аэродрому и, голодные, пробовали съесть датский флаг, но отказались — невкусный вероятно. Во всяком случае в желудке у медведицы нашли кусок злополучного флага и окурки папирос «Блюминг». Медведей мы больше не видели, хотя дней пять я ежедневно ходил на рассвете в те места, думая подстеречь третьего.

Тем временем наш аэродром доживал последние дни. Уже найден был новый аэродром, поближе к лагерю. Наконец получили известие, что Каманин прибыл в Уэллен. Слепнев также на новой американской машине перелетел из Нома в Уэллен.

...

Ну вот наконец к нам прилетел Слепнев на американской машине и вслед за ним два «Р-5» с летчиками Каманиным и Молоковым. Начались горячие дни. Слепневская быстроходная «американка» — нарядная, чистенькая и кокетливая — три раза пыталась итти на посадку и наконец при попытке сесть наискось против ветра заковыляла по ропакам и перевалилась на бок.

На аэродроме воцарилось гробовое молчание. Мы побежали к машине. Слепнев уже вышел из кабины, осмотрел повреждения, а Ушаков, прилетевший со Слепневым и привезший собак, стоял рядом с ним. Оба были целы и невредимы. [230]

Пожав им крепко руки и успокоившись, мы стали расчищать поле, пробили в ропаках дорогу к аэродрому и стали подымать самолет, стягивая лентой разъехавшееся шасси. Через два часа самолет уже был на ногах, и его дружно тащили на аэродром. В это время появились два самолета «Р-5». Раза два прицелившись к небольшой полосе аэродрома, обе машины благополучно сели одна за другой, еле остановив свой бег у границы аэродрома. Настроение, заметно упавшее при неудачной посадке «американки», быстро поднялось. Через полчаса, забрав пять человек, они улетели в Ванкарем. Слепнев остался ждать запасных частей для помятого хвоста самолета.

Погода испортилась. От сильного нордового ветра льды кругом стало сильно торосить. В ночь на 9 апреля наш аэродром сломало окончательно на несколько кусков, разъединенных трещинами по метру и по два. Рядом с нашей палаткой прошла трещина и разошлась на пять метров. Запасный аэродром тоже треснул по диагонали. Местами образовались полыньи. В лагере тоже прошла большая трещина, и стало сильно торосить. Наш камбуз сломало. Всю ночь и следующий день длилась полундра. Надо было спасать продукты, делать новый аэродром, перетаскивать слепневскую машину. Разметив площадку в 450х100 метров, мы стали работать. Работали уже через силу, но по радио сообщили, что к нам летят самолеты, и надо было спешить.

Только привели площадку в нормальный вид, вдруг слышу крик: — Погосов, беги сюда. Трещина расходится!

Верно. Трещина, отколовшая около 150 метров вновь расчищенного аэродрома, прямо на глазах расходится. А самолеты вот-вот будут. Неужели крест выкладывать им? Быстро бросаю людей на конец аэродрома для удлинения его до 400 метров. Сам бегу офлажить проклятую трещину. Пришедшая вторая смена вместе с оставшейся первой делает все, что в человеческих силах. Руками, лопатами, трамбовками, пешнями и нартами дробят ропаки, ровняют площадку, тащат глыбы отколотого льда. Только к вечеру получаем сведение: «Из-за тумана самолеты вернулись в Ванкарем».

На следующий день, закончив вчерне аэродром, бросаем людей на перетаскивание самолета Слепнева. Самолет уже на полпути, но его движение остановила новая передвижка льдов. В двадцати метрах впереди лед ломает, торосит. Громадные льдины вылезают мокрые из воды и с шумом и треском обрушиваются. Под ногами кругом [231] трещит. Ветер. Солнце тускло светит сквозь поднявшуюся поземку. Ребята молча ждут затишья, чтобы, прочистив дорогу в новых ропаках, перетащить самолет на прочную льдину у аэродрома. Все устали — ночь почти не спали.

Передвижка льдов прекратилась. Быстро пробиваем в торосах ворота, засыпаем несколько трещин кусками льда. Посылаем за помощью в лагерь. Наконец дорога пробита.

Дружно вцепившись в самолет, но команде: «Раз, два, взяли! Еще взяли!» — самолет трогается с места. «Взяли! Взяли! Взяли!» — И самолет ползет, ныряя по ропакам и перебираясь через зыбкий лед засыпанных трещин.

Взялись за дело во-время. Опять начинается передвижка льдов, но уже где-то позади. Самолет на новом аэродроме. Здесь спокойнее.

10-го Слепнев улетел. Прилетали Каманин и Молоков. «Р-5» брали по пять и даже по шесть человек. Прилетели также Водопьянов и Доронин. Наш аэродром работал, как хороший аэропорт. Один самолет садится, другой взлетает. Садятся по два сразу. Все это делалось так быстро, что иной раз приходилось вне очереди сажать на машину любого находившегося на аэродроме. Летали Каманин, Молоков, Водопьянов.

Еще раз забеспокоились, когда машина Доронина на взлете надломила ногу (шасси). Народу уже осталось мало. Думали в этот день перебросить всех из лагеря на сушу. А тут и самолет остается на льду. Оттащили машину в сторону, подняли. Каманин очередным рейсом привез запасные части. Кое-как всунув в трубки шасси обрезки лома, закончили ремонт. Самолет к вечеру вылетел. На взлете все наше сооружение обломалось, но самолет уже оторвался, улетел и, несмотря на подломанную ногу, благополучно сел в Ванкареме. 

 

.

Изменено 11 марта, 2021 пользователем julia37

[Ася 1 774]

28. Юмористическая книга

Показать контент  

 

Когда я начала читать Асприна подумала – ну и чего тут смешного, а? Потом, конечно, герои убегали из города от толпы, их повесили, рукав Стив сжевал дракончик, а Ааз пошёл «питаться» тем, что ещё нужно предварительно поймать, прежде чем это убежит из тарелки.  Ну и прочие детали вроде дракончика, которому пришлось притворяться боевым единорогом. Финальная «битва» была вот вообще чем-то с чем-то. Ааз хитрец, да и Танда не промах.

Вот прямо чтобы до упада смеяться у меня не было, но на «хи-хи» прорывало, за что книге жирный плюс. Мне понравилась книжка, а я опять вместо длинного красивого, полного разных смешинок и картинок отзыва, написала коротенький. Даже пары предложений не набралось, так что продолжаю читать книги и учиться писать отзывы.

Hide  

[Хола 13 386]

Фёдор Михалыч жжот. 

"Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить."

А до того задвигал мысль, что все эти ваши вольнодумные проджекты и порывы от избытка свободного времени и недостатка розог в организме. 

[julia37 47 955]

2 часа назад, Хола сказал:

Фёдор Михалыч жжот

Велика была воспитательная сила неиллюзорной перспективы расстрела, однако. Вон как человек перековался! Ведь сам был бунтарем) запрещённые книжки читал, бумажки раскидывал. А стал святее Победоносцева.

После того, как постоял немного на плацу, думая, что сейчас все, решил, видимо, что ну нафиг это бунтарство))

[leetSmithy 13 187]

9 часов назад, Хола сказал:

А до того задвигал мысль, что все эти ваши вольнодумные проджекты и порывы от избытка свободного времени и недостатка розог в организме. 

Так запоёшь тут о вольнодумстве, когда по юным «карбонарским соплям» приговорили к — цитата: «смертной казни расстрелянием». 

[Grey_vi_Ory 25 718]

29. Неприятный/морально сомнительный протагонист

"Шантарам", Грегори Дэвид Робертс.

Говоря о своей склонности к сомнительным выборам, я не шутила. Впрочем, эту книжку мне порекомендовал человек во всех отношениях замечательный, так что пришлось побороть устоявшееся предубеждение и взяться ее читать. Впрочем, я знаю за этим человеком умение видеть хорошее там, где я нахожу исключительно хтоническую хурмищу. Подвох просматривается невооруженным глазом, да?

Кстати, я понимаю, что всякие рецензии не имеют отношения к автору, и автор не может нести за них ответственность, но когда вот это

Цитата

Человек, которого «Шантарам» не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. «Шантарам» – это «Тысяча и одна ночь» нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать.

выносится прямо на обложку, извините, я буду их цитировать и всячески язвить. В конце концов, я только что выяснила, что мертва и бессердечна (OR BOTH), мне можно :3 (Названия источников скопипащены оттуда же, из отзывов, если что)

Итак, протагонист прибывает в Бомбей с анамнезом в виде наркомании, грабежей, экстремистской деятельности, побегом из австралийской тюрьмы и статусом "разыскивается" в Интерполе. В паспорте написано, что его зовут Линдсей, что местные вскоре сокращают до более удобного Лин. Паспорт, естественно, фальшивый, но настоящее имя героя не упоминается и упоминаться не будет, поэтому обходимся тем, что есть. Морально сомнительным и неприятным, кстати, героя делает не только и не столько статус беглого преступника, а то, как его пишет автор. Хотя сам Лин неоднократно занимается самобичеванием на страницах романа, пеняя то на свою внешность, то на эгоизм, то еще на что, но через строку проступает настоящее отношение автора к своему герою, и учитывая, что книга заявляется как некоторым образом автобиографичная, у меня к автору возникают некоторые вопросы. 

Примеры? Их есть у меня.

Лин - особенная снежиночка, которая видит скрытую красоту в явлениях, людях, etc. Вот, например, едет он в автобусе с другими белыми туристами через трущобы. Другие белые туристы отворачиваются от зрелища грязи и нищеты, а прекраснодушный Лин подмечает, какой порядок в хижинах, собранных из дерьма и палок, как весело играют дети, как улыбаются друг другу женщины, и умиляется чрезвычайно. Или, выйдя из автобуса, он встречает местного гида, и спутники предупреждают его, мол, местные живут тем, что разводят туристов на деньги, а Лину плевать на деньги, и в гиде он прозревает будущего верного друга, мгновенно проникаясь к нему доверием. Гид ведет его в гостиницу, где портье клиентов разве что в задницу не посылает, потому что его уважение надо еще заслужить, а чтобы заслужить его уважение, надо не возмущаться, когда тебя посылают, а улыбаться и послушно платить втридорога, потому что житие у индийцев тяжкое и кушать им хочется. И только Лин может прозреть гордую натуру этого портье и подружиться с ним, потому что см. первое предложение. Или вот все осуждают проститутку, что она как будто ко всем клеится, а Лин понимает, что она не умеет иначе проявлять свою симпатию к людям, которым хочет причинять добро, потому что она считает, что в мире очень мало доброты. Ой, все, я так долго могу.

Из предыдущего абзаца отпочковывается следующий - Лин, аки Джин Грей, ну или Ванга, способен проникать в людские души. Вот он понял, что местный гид отличный парень и в обиду его не даст, вот посмотрел на женщину и понял, что она - любовь всей его жизни. Столкнулся с главарем гангстеров - хоба, проникся к нему сыновними чувствами. Зато местной хозяйке борделя он  выносит приговор по фотографии - мол, даже ретушь не может скрыть ее злость и алчность. 

Еще Лин мастер на все руки. Захотел - заделался лекарем на полставки, потому что... читал справочники и вообще суровая жизнь научила его оказывать первую помощь. Написал несколько рассказов - их обязательно расхвалят что знакомая журналистка, что хозяин медийной компании, и скажут, что такой замечательный материал непременно нужно издать. Вляпался в воспитание подростка - открыл в себе педагогический талант. С ноги врывается в бизнес по подделке документов и тут же вносит кучу полезных предложений, благодаря которым дела резко идут в гору. Попадает на киностудию - тут же начинается сниматься в фильмах и заниматься кастингом. Ну и местные языки изучает в рекордные сроки, на фоне предыдущего это так, мелочи. 

Кстати, про фильмы - он прямым текстом говорит, что светить рожей в камеру, будучи в международном розыске, мягко говоря, опрометчиво, но знаете, чем оборачивается эта его опрометчивость? Ни-факинг-чем. Иными словами, Лин заряжен на удачу, как героиня "Дивергента".

Показать контент  

 

Hide  

И даже побег из австралийской тюрьмы ему удается по этой же причине, хотя автор и уверяет, что дело в плане настолько дерзком, что охранникам и в голову не пришло, что такое можно осуществить. Не пришло в голову, что за заключенными в процессе ремонтных работ требуется надзор... и что за тюремной стеной требуется надзор... и что звуки циркулярки из здания, где никто не должен работать, доноситься не должны (а это вжжжж неспроста)... 

Про невероятную доброту и харизму главного героя в романе не кричат разве что бродячие собаки, поэтому заостряться на них я не буду. Но вы просто знайте, что Лин так хорошо прижился в Индии, потому что индийцы - они про любовь, и доброта Лина растрогала даже местных копов (во вселенной романа любые копы - исчадия зла, существующие только для взяточничества и бросания за решетку абсолютно невинных и прекраснодушных людей. Беглых преступников в международном розыске, например. Или убийц. Представители пенитенциарной системы туда же). Так вот, копы, которые несколько месяцев буквально пытали несчастного ГГ, так проникаются его добрыми делами, что соглашаются выпустить его за баснословные деньги, и не закладывают после, хотя могли бы. Между прочим, за определенную плату они отпускают тех, кто с Лином успел сдружиться, и пофиг, что там они совершили, ведь 

Цитата

«Шантарам» ... преподает нам урок, показывая, что те, кого мы бросаем в тюрьму, – тоже люди. Среди них могут встретиться исключительные личности. И даже гениальные.

Тем временем, чем главный герой зарабатывает себе на хлеб? Посредничеством в нелегальных сделках между местными и приезжими. Включая покупку и продажу наркотиков. То есть, вот нам показывают эпизод, как он ловко откачивает туристов в передозе и рассуждает о том, что они обязательно сделают это снова,  в другом времени и месте, а вот он толкает героин, гашиш и веселые таблетки тем самым туристам. Не лично, конечно, просто приводит их к нужным людям, и получает процент и от покупателя, и от продавца. Вот такой он благородный и замечательный. 

А потом он начинает работать на мафию, потому что а) нашел в главаре мафии отцовскую фигуру, которой ему всегда не хватало; б) ему надо вернуть деньги, за которые его выкупили из тюрьмы, хотя этой баснословной, по местным меркам, сумме отводится от силы пара строк, и герой без проблем уезжает на несколько недель, чтобы заняться своей личной жизнью; в) ему нужны деньги и поддельные документы, чтобы быть СВОБОДНЫМ. А совсем не потому, что ему приятнее жить в удобной квартире с водопроводом и канализацией и пускать пыль в глаза друзьям из трущоб, размахивая пачками долларов налево и направо. 

И тут он тоже проявляет замечательность и благородство.

Цитата

Лично мне пришлось иметь дело с беженцем из Уганды, укравшем более миллиона долларов, выделенных международными финансовыми организациями на социальные нужды, в том числе на строительство больницы для детей. Больница так и не была построена. Вместо этого больных, увечных, умирающих детей вывезли в отдаленный лагерь и бросили там на произвол судьбы. Я встретился с этим человеком в столице Заира Киншасе, где он уплатил мне двести тысяч долларов за два паспорта – швейцарский и канадский, после чего благополучно отбыл в Венесуэлу.

... Но мне не нравилось то, что я делал, как не могли нравиться они сами, и я не скрывал своего отношения к ним. Я прилагал все усилия, чтобы сделка была максимально невыгодной для них, и получал слабое утешение, когда они лезли на стенку. Эти мерзавцы, грубо попиравшие человеческие права, лицемерно негодовали и с пеной у рта торговались за каждый доллар, не желая выпускать из рук деньги, украденные у голодающих. Но в конце концов им приходилось принимать наши условия. Даром паспорта им не доставались.

Раз уж я заговорила о друзьях.

Цитата

Но чаще всего мне приходила в голову австралийская тюрьма, где воры и убийцы, которых я называл друзьями, страстно спорили об истине, любви и добродетели. «Вспоминают ли они меня хоть изредка? – подумал я. – Наверное, я для них как сон наяву, сон о побеге и свободе...»

Ко всем местным Лин относится с выраженной снисходительностью мудрого белого господина и, хотя волею автора дважды ловит себя за руку (дважды! за 800 страниц романа!), книга продолжает изобиловать сценами, выставляющими индийцев смешными и наивными. Впрочем, к европейцам он относится примерно так же! Исключение делается лишь для женщины, в которую он вроде как влюблен. Про ту самую проститутку, которая ему вроде как по-человечески нравится, он за глаза говорит, мол, она похожа на куколку, за этим ничего нет, просто фарфоровое лицо. И, когда предмет его обожания уезжает, Лин отмечает, что она притягивала к себе умных, интересных людей, а теперь их традиционные ресторанные посиделки как-то потеряли в качестве. При этом себя он воспринимает как гвоздь небес, вокруг которого все вращается. Если где-то что-то произошло, это произошло только в связи с какими-то действиями (или их отсутствием) Лина, который по этому поводу будет ужасно страдать... пару абзацев. Знаете, что ему потребовалось, чтобы перестать винить себя за то, что человек, которого он не выслушал, совершил убийство и теперь будет пятнадцать лет мучиться в той тюрьме, которая Лина практически убила за четыре месяца?

Прийти домой, выйти на балкон, послушать гомон соседей во дворе и обменяться кивками с дедом из дома напротив. ВСЕ.

Штош, с протагонистом нам не подфартило, может быть, книгу приятно читать за счет потрясающего авторского слога?

Цитата

Медведь не замышлял против меня ничего плохого. Не знаю почему, но я был в этом уверен. В глазах его читалось что-то совсем иное. В этот напряженный момент он словно хотел поведать мне взглядом свою печаль, не разбавленную раcсудочностью, глубокую и чистую. Это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что гораздо дольше, и, главное, я не хотел, чтобы это прекращалось.

Во-первых, не знаю, что замышлял медведь, но автор явно замышлял недоброе против моей психики. Во-вторых, этот медведь явно нашел бы общий язык с себе подобными из украинской классики. Впрочем, бродячий

Цитата

большой черный пес - очевидно, вожак стаи - сделал двойной ложный выпад

доказывая тем самым, что не только медведи в этой книге не лыком шиты. 

А чего стоит богатство авторского языка!

Цитата

Она была в зеленом платье с длинными рукавами поверх зеленых брюк свободного покроя, темно-зеленая шаль покрывала ее плечи. Ее черные волосы были распущены, отсвечивая на солнце медью. Зелень теплого мелководья в сонной лагуне плескалась в ее глазах.

Цитата

А на безжизненной территории внутри проволочного заграждения царила голая, безжизненная функциональность.

Цитата

Я заткнулся и лежал, слушая, как мой нос впускает и выпускает воздух в такт ее дыханию

По версии "Паблишерс уикли", это

Цитата

Захватывающее чтение… Предельно искренняя книга, которая вызывает ощущение, что сам участвуешь в изображаемых событиях. Это настоящая сенсация.

Цитата

Наши языки извивались и плясали в своих пещерах наслаждения

НЕ ВЫЗЫВАЕТ

Это не говоря уже о том, что вся книга написана в стиле "мой первый фанфик", когда автор особое внимание уделяет тому, во что кто одет и кто что ест и пьет. 

Хм, давайте посмотрим на сюжет. Может, хоть с сюжетом или местом действия нам повезло?

Не особенно. Это книга-огурец, состоящая на 96% из воды, то есть, очень умных и интересных (нет) рассуждений ГГ, иногда с участием других людей, если автор почтил нас диалогом. Сюжетные арки начинаются и заканчиваются исключительно по велению его левой пятки, чтобы по окончанию не оказывать никакого влияния на жизнь героев. От героиновой зависимости излечиваются по мановению волшебной палочки, адские несколько месяцев в тюрьме с инфекциями, паразитами, побоями и голодом проходят бесследно, стоит несколько месяцев съедать по ведерку мороженого за вечер и ходить в качалку, а на огромный долг мафии можно забить, чтобы съездить на острова в поисках любви.

"Киркус ревью" говорит нам, что "Шантарам" раскрывает Индию, которую мало кто знает. Фак ю, "Киркус ревью". Индия "Шантарама" - страна нищих, с безграничной радостью и любовью обманывающих, оскорбляющих и от случая к случаю убивающих чужих, потому что жизнь сложна, нищета, трущобы, крысы размером со спаниеля, бродячие псы. Но у них светлые души и большие сердца, дикси. Ну охренеть, я, конечно, удивилась, когда оказалось, что бывшая колония с высокой плотностью населения, не особенно комфортным климатом и так далее и тому подобное, не то чтобы цивилизованный рай. Впрочем, еще больше я удивилась, когда без предупредительного в воздух сюжет перепрыгнул в Афганистан и книга о неизвестной стороне Индии превратилась в Рэмбо 3. Со злыми русскими, благородными душой аборигенами и все положенным, только без Рэмбо (чем, видимо, и поясняется провал крестового похода индийских гангстеров на историческую родину). 

Эм, может быть, в романе хороша мораль, так сказать, посыл?

НУ КАК ВАМ СКАЗАТЬ

Правительства - зло и существуют для выкачивания денег из бедняков в карманы политиков. Пенитенциарная система тоже зло, потому что она не заточена под ПРОЩЕНИЕ, а именно ПРОЩЕНИЕ - путеводная звезда в темноте (с). Вот староста трущобного поселка приказал отфеячить до кровавых звездочек алкоголика, избившего жену, и алкоголик взялся за ум, жена его простила, и он стал главным помощником старосты. То ли дело цивилизованные страны со своими судами и запретом на приближение! 

Полиция - тоже зло. Ужасные копы толкают честных добрых людей на кривую дорожку еще со времен Неда Келли (кумир ГГ, между прочим, благодаря которому он и обратил внимание на грабежи как источник дохода, когда оказалось, что норкотики не бесплатны). У полиции по версии романа две функции: брать взятки и мешать спокойно жить ворам, убийцам, мафиози и прочим прекрасным личностям, которые взятку почему-то не дали. 

Еще книга натужно пытается шокировать серой моралью. Вот протагонист в шоке от знакомства с рынком "живого товара". А ему поясняют, что семьям этих детей отдать их в рабство за счастье, потому что иначе они с голоду помрут. Я что-то такое еще в "Анжелике" читала, а книга буквально кричит мне в лицо, мол, смотри, какая я сложная и неоднозначная.

Или вот история про черный рынок лекарств. Здравоохранение в упадке, помощь приоритетно оказывается белому населению, а есть стихийные поселения прокаженных, которые о медикаментозном лечении даже мечтать не могут. Поэтому они стали медикаменты воровать, а с течением времени настолько прокачались, что стали воровать намного больше, чем требовали их собственные нужды, и начали продавать излишки. Кому они их продавали? По дешевке своим индийским братьям, которые так же страдают от нехватки средств? Ноуп, мафии, террористам и тому подобной братии. Мафиозный глава ака отцовская фигура Лина некоторое время дарит эти медикаменты трущобной клинике последнего (как выяснилось позднее, чтобы проверить на жителях трущоб качество лекарств перед тем, как везти их афганским моджахедам). 

Б - благородство. Если вам интересно, кстати, при этом никто не заразился, собственно, проказой. 

Есть в этом литературном произведении хоть что-нибудь хорошее?

Вообще, да. Например, вот эта цитата мне очень зашла:

Цитата

«Судьба всегда предлагает тебе два альтернативных варианта, – сказал однажды Джордж Скорпион, – тот, который тебе следовало бы выбрать, и тот, который ты выбираешь».

Еще довольно объемная работа с матчастью. Места, в которых бывают герои, от улиц до поселений, языки, вот это все. Мне, конечно, не особенно интересны десятки названий афганских деревушек, мне дайте географию бэккеровских Трех Морей, но о вкусах не спорят. 

Алсо, совершенно внезапно, у финала книги хороший такой, выдержанный вкус спокойной, умиротворенной даже завершенности. Я люблю концовки, которые ну, концовки. Герой перестает звездострадать по женщине, зеленые лагуны глаз которой мучили его весь сюжет, обретает какую-то ясную цель и отправляется к ней. Окей, ай лайк.

Но вторую часть читать не буду :D

Изменено 22 марта, 2021 пользователем Grey_vi_Ory

[Caramel_Colonel 6 936]

22 часа назад, Grey_vi_Ory сказал:

Итак, протагонист прибывает в Бомбей с анамнезом в виде наркомании, грабежей, экстремистской деятельности, побегом из австралийской тюрьмы и статусом "разыскивается" в Интерполе

Ты так пишешь, как будто бы он до этого был подзаборным гопником, а не преподом в местной шараге и не особенно удачным писателем по совместительству, подсевшим на уколы из-за проблем в семье. Попав в круг людей, вообще едва ли имеющих хоть какое-то образование, он, ясное дело, ощущал себя столпом и гигантом мысли.

Показать контент  

Hide  

К слову, эта часть в книге вполне легко проверяется - он действительно развёлся с женой, на самом деле грабил строительные кооперативы с игрушечным пистолетом (в прессе его прозвали "The Gentleman Bandit", потому что он всегда говорил "спасибо" всем, кого, грабил, и был при этом одет в хороший костюм). 

Затем он на самом деле сбежал из тюрьмы в 1980, и действительно отправился в Индию по поддельным документам. Насколько правдоподобна история его побега - ну, не знаю.

А в 1990, спустя 10 лет, его действительно арестовали и на самом деле отправили доматывать срок, где он и написал Шантарама. И произошло это на самом деле во Франкфурте.

По сути в "клинике" ему помогали умения использовать зелёнку и читать инструкции к лекарствам - не бог весть какие навыки, и шутка только в том, что местные и это-то не умели. Существуют и сами джхопадпатти (трущобы) - и, честно, его описание даже несколько приукрашенное и идеализированное, что неудивительно, ибо на фоне тюрячки, в которой он дописывал книжку, с тоской будешь вспоминать даже жильё из кусков шифера и полугнилого пластика.

В Индии, действительно находясь в розыске интерпола, Дэвис на самом деле светил лицом в эпизодах фильма Paanch Papi, и ему действительно ничего за это не было. Как минимум потому, что второсортные болливудские фильмы за пределами Индии никто особо не смотрит.

Собственно, исходя из всего этого, картина освоения им языков тоже, скорее всего, недалека или не очень далека от истины. Благо, и хинди, и пенджаб - индоевропейские языки, со сходной с английской грамматикой и общими с европейскими языками корнями (в отличие от языков, распространённых на юге Индии).

Проказа, или лепра, так-то не особо заразная, если соблюдать простейшие меры безопасности. Гуглинг выдаёт что-то типа https://ria.ru/20210317/leprozoriy-1600572548.html

Цитата

Хотя уже давно доказано, что лепра — малоконтагиозное заболевание. Заразиться им сложнее, чем, скажем, туберкулезом, не говоря уже о коронавирусе. Это возможно только при долгом бытовом контакте. И лишь при ослабленном иммунитете

 

Цитата

До пандемии врачи при осмотре [больных лепрой] даже маски не надевали. И ни одного заражения. Не только в России — в мире.

Что касается отношения к нему Саид Хана, или как его там, его мотивация тоже к концу книги становится вполне понятна - другого человека на роль "американца" у него попросту не было, потому он его и обхаживал. Там долг был вторичен - лишь бы Лин не сбежал до того, как афганец доведёт табун до родного аула. Да и сам арест, если я правильно помню, изначально был частью плана моджахеда (могу ошибаться, давно читал).

Мэрисьюшен ли Лин - скорее да, чем нет. Полна ли она самолюбования, смешанного с самобичеванием - вполне имеет место, да. Спроси любого зека, так выяснится, что он вообще душка, а весь мир кругом неправ. У меня во время прочтения подобные пассажи вызывали лишь легко сдерживаемое meh. Это не что-то новое или особенное, это человеческая психология такая. Но конкретно обозначенные тобой эпизоды или на самом деле имели место и легко проверяемы, или вполне правдоподобны.

"изумрудные лагуны" я пролистывал целыми страницами, ниасилив. Nuff said, редкостный понос. Но они создают впечатление, как будто бы их писал совершенно другой человек. Возможно, та самая обладательница изумрудных лагун хД.

В целом же, Шантарам - это, скорее, история человека, который из того, кто сбежал из тюрьмы, превращается в того, который вернулся в тюрьму. Поэтому и "вода", и "пейзажность" вполне оправданы. Это история раскаяния и переосмысления себя, принятия ответственности, от которой в начале он бежит. История осознания того, что только "закрыв гештальты" можно идти куда-то вперёд. Сделав большой круг, он вернулся туда, откуда, по сути, и пришёл. А какой был в этом смысл - как раз таки про это книга. Даже если допустить, что взяли его случайно и ни в какую тюрьму он на самом деле не собирался - кто об этом знает? История останется таковой, каковой она рассказана. А мир любит хорошие истории, не правда ли?)

[Grey_vi_Ory 25 718]

Я просто лайкну, ок да, мне лень отвечать что-либо осмысленное, сорян^^

[julia37 47 955]

Цитата

7. Эпическая сага

Знаю, что под определение не подходит, но у меня просто дух захватывало от размаха событий всю дорогу, я художник, я так вижу. 

"Поход "Челюскина"

Издание 1934 года, авторов не указываю, потому что это сборник впечатлений непосредственных участников событий, которых насчитывалось более ста человек. 

Из книги этой, которую по установившейся дурной традиции читала со скоростью улитки, штурмующей гору Фудзи, я приводила уже некоторое количество цитат выше, сейчас без них тоже не обойдется. 

Надобно заметить, что читая, я очень долго ждала описание самого крушения. Весьма подробно излагалась подготовка к экспедиции, само плавание, научные изыскания, а потом буквально несколько довольно пресных, будем честными, зарисовок о том, как погиб пароход. Я недоумевала.

Казалось бы, такое потрясение. Где же весь этот экшон, где накал?

Все прояснилось позже. Крушение утратило свою уникальность, поблекло в памяти, его затмили другие события, и особенно тот день, когда из-за разбушевавшейся стихии спасение и вовсе могло бы не состояться:

Павел Хмызников, гидрограф
 

 

"Ночь. Внезапно в палатке все просыпаются.

— Что такое? Был ли толчок или мне это приснилось?

Новый сильный толчок подтверждает, что то был не сон. Вдали слышен гул торошения.

— Однако лучше, пожалуй, одеться, — говорит кто-то.

Торопливо вылезаем из спальных мешков, натягиваем свитеры, брюки, обувь.

Раздается за палаткой голос старпома Гудина: [321]

— Товарищи, идем к бараку, его ломает.

Выбегаем из палатки. Темно. Гул, треск, шипение и завывание льда, торосящегося в шестиметровом валу на месте камбуза. Человек шесть взбежало на вал и скрылось по другую его сторону. Когда я, немного отстав, взобрался наверх, переход был в этом месте невозможен. Внизу плескалась вода, выдавленная льдиной. Минут пять или десять пришлось бежать вдоль вала, взбираться на него, [322] бегать опять назад. Каждая льдина движется, опрокидывается, скатывается. Льдина весит около тонны, а иногда и много больше. Приходится следить за каждым своим движением.

Наконец переход был найден. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что барак, стоявший метрах в ста от камбуза, очутился здесь же за валом, наполовину даже придавленный последним!

Но вот лед замер. Все авралом, проложив через торосовый вал выемку, вытащили одну спасательную шлюпку, вторая оказалась зажатой между остатками барака и торосом.

Семь часов утра. Утомленные беспокойной ночью, расходимся по палаткам, пьем чай и заваливаемся спать."

Hide  

Камбуз погиб, готовить горячую еду теперь негде, барак на 50 человек разорван надвое, и половина его уничтожена. Впрочем, в другой половине люди продолжали жить и после, заделав разрыв досками, пока не уничтожило и ее тоже.

Недели ожидания летной погоды, чистки "аэродромов", поисков постоянно дрейфующего лагеря самолётами. 

В конце концов, на большую землю вывезли всех, а на льдине остались несколько палаток с небольшим запасом провианта и топлива, на случай, если кто-то ещё в этих местах попадет в столь же неприятную ситуацию.

И казалось бы, это все. Финал. Спасены. Троекратное ура и тому подобное.

Как бы не так) впереди большую часть челюскинцев ждал пятисот километровый (Карл) переход по побережью Чукотки пешком (Карл), т.к. горючего для самолётов едва-едва осталось для того, чтобы вывезти больных и ослабевших. Дело в том, что топливо для самолётов собрали со всей Чукотки и доставили в Ванкарем собаками, и его просто больше не было. На то, чтобы доставить ещё, потребовались бы недели, если не месяцы.

Некоторые спасённые отказались от переброски самолётами, чтобы уступить свои места другим и "проверить свои ноги".

Проверить ноги в пятисот километровом походе по зимней Чукотке, (Карл)!

В лагере Шмидта было всего два случая болезни, на материке все изменилось в худшую сторону. Впрочем, и здесь дух коллективизма никуда не исчез.

Просто прочтите:

Секретарь экпедиции Сергей Семенов.

В бухте Лаврентия
 

 

Два месяца жизни в палатках на льду несомненно сказались на состоянии здоровья не одного челюскинца.

Однако в продолжение всей двухмесячной ледовой эпопеи в самом лагере Шмидта (если не считать болезни начальника экспедиции и отравления биолога Белопольского сырой медвежатиной) не произошло ни одного серьезного заболевания. Заболевания начались тотчас же после того, как челюскинцы ступили на твердую землю.

...

Еще в Ванкареме у нескольких товарищей обнаружился грипп довольно-таки злокачественного характера.

Между Ванкаремом и Уэлленом около 500 километров пути берегом Чукотского моря. Половина всех челюскинцев проделала этот путь частью пешком, частью на собаках. Стояли сильные морозы, пурга; на промежуточных базах оказалось недостаточно продовольствия.

Несколько товарищей пришли в Уэллен больными, в самом Уэллене заболело еще несколько человек (в том числе часть товарищей, доставленных в Уэллен самолетами).

Заболевшие по возможности немедленно отправлялись из Уэллена в бухту Лаврентия, где расположена культбаза Комитета Севера; при культбазе — единственная на Чукотке больница.

...

К 1 мая в лаврентьевской больнице скопилось 16 больных челюскинцев, из них шесть тяжело больных. Кроме челюскинцев в больнице лежало несколько чукчей, в том числе роженицы.

Единственная больница на Чукотке, надо признаться, достаточно убогая, плохо снабжена, примитивно оборудована, имеет малочисленный обслуживающий персонал. Несмотря на истинно героические усилия главврача Елизаветы Петровны Кузьминой и единственного помощника главврача Зинаиды Николаевны Котовой, больница конечно не смогла бы справиться с неожиданным наплывом больных.

Больнице помогли челюскинцы.

Пользуюсь случаем, чтобы отметить здесь изумительно сердечное, внимательное до трогательности отношение обоих врачей к больным челюскинцам, а также врача станции ГУСМП в Уэллене т. Леонтьева. Челюскинцы, жившие в бухте Лаврентия, никогда не забудут этого отношения. Привожу только один штрих: оба врача-женщины, чтобы сохранить больных женщин-челюскинок в чистоте, одевали их в собственное белье.

Здоровые челюскинцы взяли больницу под свое шефство. Силами [442] челюскинцев в больнице был проведен своеобразный ремонт: починены двери, устранен их скрип, беспокоящий больных, исправлена ванна, починены кровати, примусы, лампы, наточены хирургические инструменты, бритвы.

В больнице не было угля. У местного пограничного отряда челюскинцы раздобыли уголь. Вид больницы изменился. В больнице стало тепло. Незакрывавшиеся двери стали закрываться, скрипучие перестали скрипеть. В теплых коридорах наступила тишина.

У местного отделения кооперации челюскинцы получили несколько кусков ситцу. Местное население сорганизовали на пошивку постельного белья больным и здоровым челюскинцам.

Для обслуживания больницы и ухода за больными чукчами и челюскинцами выделили людей из числа спасенных.  Новые больничные служители очень скоро отлично усвоили искусство ухода за больными. Многие стали большими специалистами: замечательно ставили банки, клизмы и прочее.

В недрах самой культбазы, у местной кооперации, у пограничного отряда, у местного населения разыскали добавочные продовольственные ресурсы: нашли не много, но это немногое позволило обеспечить всех больных правильным питанием.

Больничной кухней завладели повар и камбузник — челюскинцы. На трех примусах, починенных челюскинцами, и на крохотной больничной плите повар и камбузник умудрялись приготовлять различные диэтические кушанья для больных.

По утрам больничные печи, исправленные челюскинцем-печником, топил челюскинец-истопник. На эту почетную должность был выделен постоянный товарищ.

Грипп, который свирепствовал в больничных палатах, был достаточно зловреден. К 28 апреля врачи Кузьмина и Котова заболели сами. Кузьмина лежала в постели, а Котова еще бродила с температурой 38°. Третий врач — хирург Леонтьев находился по месту постоянной работы, в Уэллене.

Таково было «стратегическое положение на лечебном фронте» лаврентьевской больницы на 28 апреля 1934 года.

 

И надо же было случиться, что в этот вечер А. Н. Боброву стало плохо. Через пять минут все врачи собрались у постели больного.

Консилиум больных врачей установил у Боброва острый припадок аппендицита, грозивший прободением. Требовалось немедленное хирургическое вмешательство. Ни одна из женщин-врачей, не будучи хирургом, не решалась произвести операцию. Что делать? [443]

Разбудили Колесниченко (он возглавлял лаврентьевскую группу челюскинцев). Решили вызвать по радио из Уэллена хирурга Леонтьева и находившегося там же заместителя Шмидта т. Баевского.

Радиостанция находилась в четырех километрах. Было уже 12 часов ночи. Вскочив на собачью упряжку, Колесниченко помчался на радиостанцию.

Между тем больные врачи занялись подготовкой к операции. Всю ночь приводили в порядок, отогревали замерзшую операционную комнату, готовили воду, бинты, тампоны, кипятили инструменты. Ждали известия от Колесниченко, что он связался с Уэлленом. Но связаться с Уэлленом в неурочное для связи время оказалось чрезвычайно трудно. Радист всю ночь просидел у аппарата, и только часов в десять утра ему удалось передать телеграмму, вызывавшую Баевского и Леонтьева немедленно в бухту Лаврентия.

В Уэллене не оказалось ни одного исправного самолета — все находились в полетах. В наличии, кроме совершенно неисправного «АНТ-4», имелся еще маленький, на одного пассажира, «У-2», полуразбитый, с неисправным мотором, перекошенными плоскостями. Полет на таком самолете требовал от летчика, кроме героизма, величайшего мастерства.

Лететь по предложению Баевского вызвался Сигизмунд Леваневский. Сейчас же откопали полузанесенный снегом самолет, принялись налаживать для полета.

Часам к двенадцати дня мотор кое-как заработал. Леваневский, не теряя времени, поднялся, унося на борту хирурга Леонтьева. Вслед за ними выехал на собаках Баевский.

В бухте Лаврентия о моменте вылета самолета узнали по радио. Все в ожидании. Расстояние между Уэлленом и Лаврентием «У-2» может покрыть в один час с минутами.

А самолет вылетел и пропал. Час проходил за часом, но ни в Уэллен, ни в бухту Лаврентия не поступало сведений о самолете.

Что же произошло?

Самолетик держался в воздухе на «честном слове». Вследствие неисправностей в моторе (перегрев масла) Сигизмунд Леваневский, пролетая над гористой тундрой, должен был сделать вынужденную посадку.

Как окончательно не угробили при посадке в тундре полуразбитый самолет или по крайней мере как не нанесли ему новых повреждений, пусть расскажет сам Леваневский. Мне этот номер (а также и хирургу, который летел с Леваневским) кажется маленьким чудом, [445] не говорю уж о том, что сам Леваневский и врач не получили ни одной царапины.

«Чудо» произошло с Леваневским около часу дня. А в шестом часу вечера Леваневский снова поднялся в воздух и взял курс на бухту Лаврентия.

Ремонт самолета длился около пяти часов. Механика не было. Ремонтировал сам Леваневский. Леонтьев (хирург) ему усердно помогал, хотя и ничего не смыслил ни в самолетостроении, ни в авиации вообще. Но хирург  был очень счастлив, когда Леваневскому для ремонта понадобилась коробочка не то от зубного порошка, не то от мыла. Эту коробочку хирург не забудет: она спасла жизнь Боброву.

Поблизости от места вынужденной посадки пролегала «большая дорога» между Уэлленом и бухтой Провидения. По дороге проезжал один чукча. Пилот и хирург его привлекли к ремонту. Несмотря на взаимное незнание языков, обе стороны как-то договорились. И в результате чукча кое-чем помог ремонту.

В шестом часу самолет взял курс на бухту Лаврентия.

В бухте Лаврентия самолета с хирургом ждали около часу дня. На аэродром вышла бригада челюскинцев. Аэродром был блестяще подготовлен.

А самолет с хирургом не летит. Не летит час, не летит другой, третий, четвертый.

Аэродромная бригада челюскинцев ждала на лаврентьевском аэродроме долгие часы. Наконец наступил момент, когда ожидание стало невтерпеж: люди твердо решили, что Леваневский и хирург погибли.

В первую очередь убрали с аэродрома посадочный знак. Посадочный знак — это колоссальная буква «Т» из черной материи, расстилаемая на аэродроме.

Стала таять и аэродромная бригада. Надо итти домой! Что же делать, если «У-2» погиб?!

В этот момент на горизонте показался какой-то самолет. Он не летел, а ковылял в воздухе. Челюскинцы мгновенно признали самолет Леваневского.

Но как он ковыляет! Он переваливается с крыла на крыло. Зрителю кажется, что самолет на краю гибели.

Самолет неуверенно закружился над аэродромом. Для находившихся на земле было ясно: самолет узнал бухту Лаврентия и ищет точку, где он может опуститься, но не видит посадочного знака. [446]

— Ребята, ложись!

Неизвестно, кто это крикнул, но каждый понял, что это означает. Все бросились на снег, образуя своими телами живое «Т».

Леваневский в воздухе понял маневр челюскинцев. Он стал снижаться, целя на живое «Т».

В хвосте живого «Т» пришлось лечь старичку-челюскинцу, судовому механику. Это был довольно забавный человек. Личность его хорошо характеризуется тостом, который он произнес на «Челюскине», когда мы встречали новый год:

«Да здравствует социализм и расточатся врази его!»

Тост был вполне искренний.

Так вот этому старичку пришлось лечь в хвосте живого «Т». Когда самолет Леваневского коснулся аэродрома и пошел на живое «Т», старичок страшно забеспокоился, как бы его не раздавило самолетом. Старичка тут же на месте успокоили очень дружескими словами: «Лежи ты спокойно, такой-сякой».

Самолет благополучно сел, и живое «Т» вскочило на ноги. Хирург вылез из кабины — его качало, он обалдел.

Через полчаса хирург Леонтьев оправился и произвел замечательную операцию Боброву. У Боброва начинался перитонит. Текли последние минуты, которые еще позволяли произвести операцию такого рода.

Операция происходила в операционной комнате, только что «размороженной». Семь тридцатилинейных ламп-молний создавали в операционной дикую жару. Со стен текло, с врачей и больного тоже текло.

Но жизнь Боброва была спасена.

 

Мало-помалу жизнь челюскинцев в бухте Лаврентия наладилась.

Во-первых, силами челюскинцев, прибывших первыми в бухту Лаврентия, было создано отличное общежитие. Каждого вновь прибывшего встречала чистая теплая комната, а в комнате — самодельная чистая койка, на койке — чистый матрац, накрытый ситцевой простыней.

Для каждого раздобыли одеяла. Нехватило подушек. Прибывшим последними пришлось подушки «сочинять». [447]

Наладили отлично общую столовую. Нашли достаточное количество посуды. Повара собственные, пекаря — тоже, уборщики, подавальщики — тоже. Не забудем, что все это «действо» происходило на Чукотке!

Была даже вытоплена баня. Баня имелась на культбазе, но ее уже не топили целых полгода.

Для того чтобы вытопить ее, понадобилась тонна угля. Зато в бане, кроме челюскинцев, вымылось все население культбазы.

На складах культбазы челюскинцы разыскали неисправную динамо, испорченный киноаппарат и запас изорванных фильмов. Все это починили и организовали для всего населения культбазы периодические киносеансы. Сеансы давались через день.

...

Из постоянных работ, производимых на культбазе, челюскинцы взяли на себя несение метеослужбы, наблюдение за лаврентьевским аэродромом и поддержание его в порядке.

После 1 мая началась вывозка челюскинцев в бухту Провидения (туда должен был прибыть «Смоленск»). Число челюскинцев в бухте Лаврентия стало быстро таять, и они уже были не в состоянии поддерживать свое сложное хозяйство собственными силами. Поэтому к хозяйству привлекли местное население — оно отозвалось чрезвычайно охотно.

К 14 мая, к моменту прихода «Смоленска», оставалось здоровых челюскинцев в бухте Лаврентия ровно столько, сколько было нужно для обслуживания больницы, больничной кухни и столовой для здоровых. Некоторые из больных к этому времени успели выздороветь и были отправлены самолетами в Провидение. Из шести тяжело больных выздоровели четверо. В рубрике тяжело больных оставались только двое: метеоролог Комов и инженер-конструктор Расс. У Комова грипп осложнился, и он к 14 мая лежал с температурой 40,4°, у инженера Расса грипп дал осложнение на сердце.

Но надо было двигаться на «Смоленск», который, выйдя из бухты Провидения, пробился сквозь льды и подошел к бухте Лаврентия. [448]

Выход из бухты Лаврентия на соединение со всем коллективом челюскинцев (все, кроме лаврентьевских, находились уже на «Смоленске») начался в час дня. Еще с ночи население окрестных чукотских поселений мобилизовало 41 нарту — более чем 500 собак. К утру у больницы и жилого барака челюскинцев раскинулся живописный лагерь.

Три часа длились одевание больных и погрузка на нарты. Для тяжело больных Расса и Комова нарты пришлось на руках внести в помещение больницы и затем вынести обратно с больными.

На «улице» больных покрепче привязали к нартам и тронулись в путь — на «Смоленск», во Владивосток, в Москву.

Расстояние от больницы на берегу до того места, где остановился «Смоленск» в Беринговом море, — километров двенадцать. Расстояние крохотное. Но вся беда заключалась в том, что пять километров из двенадцати необходимо было сделать по торосам открытого моря.

Езда по торосам на собаках — как это могло отразиться на недавно оперированных больных, швы которых еще не зажили? Как это могло отозваться на больных с пониженной сердечной деятельностью, как например у Расса?

В час дня «поезд» тронулся в путь. Он растянулся на два километра. Врачи Леонтьев и Кузьмина сопровождали больных. Они все время перебегали от нарты к нарте, проверяя самочувствие больных. В сумках у них было все необходимое для оживления человека: камфара, шприцы и прочее.

Путь по морскому участку, по торосам, оказался очень тяжелым даже и для здоровых.

К четырем часам дня все нарты благополучно подошли к борту «Смоленска». Выбежавшие навстречу с судна товарищи помогли нам при переходе через трещину, проходившую недалеко от судна. Тяжело больные были подняты на борт при помощи лебедки. После долгого перерыва челюскинцы на «Смоленске» снова наконец воссоединились.

Бухта опустела.

В 10.01.2021 в 17:32, Shellty сказал:

 

 

Hide  

 Люди пережили такой кошмар, такой напряжение всех физических и моральных сил буквально до истощения, и вот, прибыв в эту больницу, они не валятся по койкам, стеная и жалея себя (и ведь никто не осудил бы, разве нет у них для этого причин?), они берутся за ремонт, за устройство быта, убирают, готовят, ухаживают за больными просто потому, что могут! 

Всюду, где появляются такие люди, все заряжается энергией, жизнью. 

Я сильно удивилась, когда почти слово в слово за Мехлисом, написавшим краткое предисловие к этой книге, подумала, что человечество, хорошо организованное в достаточно большой коллектив и на достаточное время, может все. Нет задач, с которыми оно бы не справилось.

 

Мехлис, собственно, сказал следующее: "Героизм людей, привычных к коллективным действиям, превращается, в такую силу, равной которой нет в мире."

 

***

Знаете, вот... 

эта и ей подобные книги,  они подчас написаны так угловато и неловко, чудно́ скомпонованы и щедро приправлены пафосом, конечно) но я берусь за них снова и снова, потому что они оставляют по себе ощущение прикосновения к чему-то светлому и прекрасному. К чему-то утраченному, но тем не менее все же возможному и доступному. 

Вроде той магии из мультика "Вперед", где герои живут привычной жизнью, вовсе забыв, что на самом деле они - волшебные) время мощных аналогий

Но когда-нибудь мы вспомним. Я хочу в это верить.

А покамест, будем читать хорошие книжки и быть добрее и отзывчивее друг другу.

Просто потому, что мы это можем. 

[Stormcrow 16 605]

44. А Мне Всего Лишь 36, У Меня Все Впереди (протагонист не слишком молод)

Джоанн Харрис, "Ежевичное вино"

Показать контент  

Hide  

Показать контент  

Тот редкий случай, когда книга была в списке рекламной рассылки и заинтересовала названием. И дело не столько в слове "вино" в названии (хотя фактор, конечно, существенный), а именно в сочетании. Я "ежевичным вином" когда-то про себя назвал одно необычное вино, которое мне нравится. Так что, в этот раз приобретение книги оказалось совсем не по рациональным причинам.)

 

Во что не верить.)

В аннотацию, конечно же, как и всегда.)

"Магический роман Джоанн Харрис «Ежевичное вино» — о чувствах и чувственности, о винах и вине, о правде, дружбе и волшебстве, о любительской алхимии".

Здесь есть определённое лукавство. Волшебство, "любительская алхимия", мистицизм здесь упоминаются очень-очень вскользь. Ждать именно волшебства (как я почему-то ждал чего-то в стиле "Амбера" Желязны - не спрашивайте почему) не стоит.

 

Сюжет

Довольно бесхитростный. Есть писатель Джей Макинтош, который написал Невероятно Успешную Книгу, основанную на его детстве-юности. Джей столкнулся с авторским блоком, ничего столь же успешного за много лет после не написал. Ряд событий (тоже довольно бесхитростных) побуждает его бросить скучноватую жизнь с вроде как любимой девушкой в Британии, которая старается, как умеет, стимулировать его написать что-то коммерчески успешное, что поможет и его карьере, и её карьере. Джей переезжает во французскую деревушку в поисках вдохновения, знакомится с разными людьми, начинает строчить новую книгу.

Параллельно с этими знакомствами автор раскрывает те самые события детства-юности Джея, которые он использовал для своей Первой Книги.

 

Достоинства

Книга довольно легко читается, написана приятным языком. Немного напомнило другое вино - "Вино из одуванчиков" Рэя Брэдбери.

Книга старается (довольно бесхитростно) показать влияние прошлого на то, к чему приходит человек, показать, что люди друг о друге мало знают, мало понимают друг друга настоящих.

А ещё... А ещё...

А ещё и всё. "Ещё" больше нет.)

 

Слабые стороны

Именно "слабые стороны". Не потому, что стало модно подслащивать пилюлю и не называть недостатки "недостатками", а потому что слабые стороны не столь плохи, чтобы стать прямо Недостатками.

Как я уже сказал, книга довольно бесхитростная. В ней нет ничего такого особо неожиданного или загадочного.

Обещанное волшебство больше напоминает некоторые проблемы с психикой, старую обиду, и не оставляет чувства волшебства.

Описание детства-юности создаёт лёгкое ощущение узнавание "Вина из одуванчиков" Брэдбери, "Кондуита и Швамбрании" и "Дорогих моих мальчишек" Льва Кассиля, трилогии "Кортик" Анатолия Рыбакова, "Приключений Тома Сойера" Марка Твена. Но на этом и заканчивается. Непростое детство выглядит серым, не вызывает сопереживания.

Ближе к финалу книга старается стать ещё одним доказательством того, что "После сорока жизнь только начинается", что можно ещё что-то поменять. Но делает это немного наивно, смазано. Момент принятия решения выглядит слабо прописанным.

 

Заключение

Лёгкая книга, написана красивым языком, но сама по себе довольно слабенькая с точки зрения интересности сюжета и персонажей.

P.S. События "настоящего" происходят в 1999-м году, события "прошлого" - в 1975-1977-х гг.

Hide  

Изменено 29 марта, 2021 пользователем Stormcrow

[Gloralyn 2 047]

В 10.01.2021 в 16:32, Shellty сказал:

48. Воспитание (характера, детей, чего угодно)

Джейн Остин, "Эмма"

Показать контент  

Фабула

Эмме Вудхаус 21 год, она богата, умна, любима обществом, обожает своего отца-ипохондрика и на досуге любит позаниматься сводничеством. Как только вышла замуж ее гувернантка, она решает в последний раз кого-нибудь с кем-нибудь выгодно свести и обращает свое внимание на воспитанницу пансиона благородных девиц Гарриет Смит, милую и простодушную девушку. Эмме кажется, что она может воспитать из Гарриет настоящую леди.

 

В целом, очень спокойный роман. Из всего, что я читала у Остин — даже наиболее спокойный. Главное отличие "Эммы" от еще трех прочитанных мной у Остин романов в том, что главная героиня не стремится к замужеству, богата и совершенно счастлива. Люди вокруг и сама жизнь потакают ей настолько, что она уверена в своей исключительности, прозорливости и безусловном превосходстве над почти всеми окружающими. Во всей округе изначально есть только один человек — мистер Найтли, который не ниже ее по социальному статусу, гораздо старше и не стесняется делать ей замечания. При этом героиня не противная. Она доброжелательная, старается быть самокритичной, вежливой, сострадательной... но при этом все время высчитывает, в каком обществе ей вращаться достойно, а в каком — ниже ее достоинства.

Книга большая, наполнена она разговорами, посиделками, пикниками, прогулками — в общем типичной остиновской дворянской суетой, только возведенной в квадрат. Многие в отзывах писали, что она скучноватая и затянутая — объективно, да, но я все это люблю. Вся остросюжетность истории заканчивается на том, кто на ком женится, а кто на ком нет. Единственное на что пожалуюсь, это на финал. Ну слишком уж спокойный. Все-таки развязки "Разума и чувств" или там "Гордости и Предубеждения" были в разы драматичнее, а тут буквально на небо налетели две маленьких тучки, и тут же поспешили убраться восвояси.

Недавняя экранизация с Аней Тейлор-Джой в этом плане справилась лучше. Вот прямо советую. Они сократили какие-то места, какие-то убрали, где-то объединили несколько сцен в одну, в общем, добавили динамики и драматизма, и местами даже позволили себе вольности (в части того, что Эмма осознала и не осознала в финале).

В общем и целом, любителям остросюжетных романов, в том числе и любовных — мимо. А я нейтрально-благожелательна (но перечитывать не буду, лучше фильм пересмотрю).

Hide  

[Сильвен 21 829]

Крик души: я люблю Джонатана Стренджа!

[Nevrar 21 604]

19 часов назад, Сильвен сказал:

Крик души: я люблю Джонатана Стренджа!

Одной книги невероятно мало, автор обещала продолжение с другими персонажами но воз и ныне там. ;(

[Сильвен 21 829]

17 минут назад, Nevrar сказал:

Одной книги невероятно мало, автор обещала продолжение с другими персонажами но воз и ныне там. ;(

Да, мне остались какие-то жалкие 200 страниц (а Норрелл все продолжает вести себя, как мудак). Я бы с удовольствием почитала про Чилдермасса.

Кто-нибудь уже читал "Пиранези"? Я тут нашла отсылку:

Показать контент  

Hide  

[Nevrar 21 604]

17 минут назад, Сильвен сказал:

Да, мне остались какие-то жалкие 200 страниц (а Норрелл все продолжает вести себя, как мудак). Я бы с удовольствием почитала про Чилдермасса.

Кто-нибудь уже читал "Пиранези"? Я тут нашла отсылку:

Показать контент

Hide

Вот как раз про него и обещали! Жду, как и Двери из Камня Ротфусса Патрика.

А вот Пиранези я пока оставил, жду настроения. 

 

[Сильвен 21 829]

Тагну сразу несколько тем, because I can:

7. Эпическая сага
21. Регентская эпоха
35. Burn the Witch (ведьмы, колдуны, знахари, Инквизиция и т.д.)
36. Несколько центральных персонажей
50. Очень Красивая Проза
 

Сначала будет неспойлерная часть, а потом спойлерная:

Без спойлеров  

 

Я пришел к ним туманом и дождем;
Я пришел к ним в полуденной дреме;
Стаей воронов, что закрыла рассветное небо на севере;
А когда враги решили, что спасены,
Я пришел к ним в крике, что разрушил безмолвие зимнего леса.
Дождь отворил мне дверь, и я вошел в нее;
Камни соорудили мне трон, и я воссел на него;

 

Есть ли жизнь после прочтения "Джонатана Стренджа и мистера Норрелла"?

Нет, я знаю, есть еще много книг, которые я собираюсь прочитать, много замечательных книг. Просто... от  такой  книги надо отойти. Я слышала много хвалебных отзывов, все говорили про особую атмосферу книги, про магию, про щемящие душу отношения героев. Но сейчас, после прочтения у меня такое чувство, будто я прочла какой-то священный текст, познала Истину и примкнула к секте, которой доступно запретное знание.

Трудно подобрать слова. Как объяснить серые холмы, шум дождя и хлопанье крыльев, которые ты видишь слышишь, когда читаешь? Звон стекла, скрежет деревьев, запах земли, которые пропитали эту книгу, которые будто сами ее сотворили и которые пронизывают тебя во время чтения? Я еще не видела настолько поэтичного изображения магии в тексте. Если сравнивать с тем же Гарри Поттером... там ты смотришь на магию глазами Гарри: столкновение обыденного с необыденным, ты познаешь волшебный мир вместе с ним. Здесь же на наблюдаешь, как магия вступает в свои права, как она берет свое, обволакивает каждого героя и прочно входит в жизнь регентской Англии. Я, наверное, ждала приход Короля-ворона больше Стренджа х)

Сноски. Сотни их. Десятки удивительных историй, каждую из которых интересно читать не меньше, чем основной текст. Это вообще чудо, что Кларк смогла пропихнуть свои примечания о волшебном мире в издательство, мой поклон. К концу книги я уже разбиралась в заклинаниях Ормскирка и Белазиса, знала, кто такие Екатерина Винчестерская и Том Голубое Седло.

Язык! ЯЗЫЫЫК! А я ведь читала в переводе (и он очень хорош). Столько всего от Джейт Остен, столько иронии над английским обществом. Но в нужный момент внезапно язык становится очень поэтичным и волшебным. Многие моменты я перечитывала несколько раз. От многих у меня сердце замирало, сжималось, а в животе все леденело. (например от приходов Чилдермасса)

Персонажи. Джонатан Стрендж украл мое сердечко. Всю книгу переживала за него, ну какой же он милаш. Всё, что нужно знать о нем, чтобы полюбить: этот замечательный джентльмен, находясь под артиллерийским обстрелом, в первую очередь бросился утешать и кормить кошку с котятками. Да, у меня слабость к добрым героям, даже если у них есть некоторые грешки в характере (а у Стренджа они, безусловно, есть, иначе не было бы книги). Норрелл - это другой разговор. Но об этом в спойлерной части.

Локации: их много, и как же живописно они прописаны. Мне очень нравится экранизация, но книга сама прекрасно справляется: интерьеры и пейзажи очень живо встают перед глазами.

Эту книгу должен прочитать каждый любитель фэнтези. Во время чтения я испытывала то же удовольствие, что при чтении Властелина колец. Они разные, но обе саги достойны стоять на одном пьедестале. 

Hide  

 

Теперь спойлерная часть.  

В СМЫСЛЕ ОНИ НЕ СНЯЛИ ПРОКЛЯТИЕ??? В СМЫЫЫЫСЛЕ ДЖОНАТАН НЕ СМОГ ВОССОЕДИНИТЬСЯ С АРАБЕЛЛОЙ????

ДА КАК ТАК-ТО???

Где моя вторая часть? Про Чилдермасса и, конечно же, про Стренджа и Норрелла, которые покоряют знания страны фэйри и снимают с себя проклятие Тьмы!

Так не пойдет, ненене! Почему все получили по заслугам, почему Стивен воцарился в бруге, магия вернулась в Англию, Эмма и Арабелла освободились от белобрысого мудака, а Стрендж и Норрелл вынуждены где-то шляться в вечном одиночестве и темноте? Книга, за что?

Ладно, хорошо. Давайте по-порядку. Стрендж. Да, украл мое сердечко, чертяка. Прежде всего он добрый. Меня правда очень трогали его слова про то, что джентльмен не станет убивать, про то, что он не хотел казни Дролайта, тот эпизод с кошкой и котятами. Это все мелочи, но... из них складывается персонаж. И этот персонаж тронул меня своей добротой. Да, он был высокомерен к магии и рассеян по отношению к Арабелле (за что очень сильно поплатился), но я считаю, именно из-за его высоких моральных качеств ничего супер плохого не случилось из его занятий древней магией, и он таки смог вернуть магию в Англию (в смысле, он не поехал кукухой... ладно, поехал, но не стал одержим темной магией, чтобы использовать ее во зло). Есть некая ирония в том, что... Стрендж, занимаясь темной магией, творя ужасные вещи, которые потом мучили его, остался чище, чем Норрелл, который так пекся о респектабельности английской магии, но по факту накосячил намного больше Джонатана. Момент, когда они воссоединились, очень показателен. Всю книгу Норрелл только и делал, что гадил Стренджу в космических масштабах, боже, как он меня бесил! Но Стрендж не накинулся на него, он пришел за помощью, спасти Арабеллу для него было важнее. Это было очень трогательно.

Норрелл. Кажется, тут любят эту маленькую хикку. Я ждала, я очень ждала: когда же, когда же он начнет осознавать свои ошибки и меняться в лучшую сторону. На середине я подумала: ну вот же, сейчас Стрендж пойдет по наклонной, а Норрелл наоборот обратится к свету. Но нет, Норрелл стал гадить еще больше. Серьёзно, он мечтал казнить Дролайта, а потом прибег к его помощи, чтобы подослать к Стренджу? Отвратительно. Когда Арабелла плакала на аукционе, а он проходил мимо с книгами, даже не взглянул, фу. Когда решил сорвать выход книг Стренджа... ну это уже край! А как он обошелся с Чилдермассом... "все волшебники лгут, а этот больше всех". Двести страниц до конца: ну давай же, Норрелл, я жду! Но нет, Норрелл продолжает творить дичь. Сто страниц, пятьдесят. Только на последних трех десятках НАКОНЕЦ-ТО он что-то осознал! Нет, это герой не моего романа, спасибо, что Стренджа все же было больше. Хотя продолжение с ним уже что-то осознавшим я бы почитала.

Джон Аскгласс. Long live the king! Краш номер два после Стренджа. Серьезно, я была в этом вопросе полностью на стороне Стренджа. Я очень люблю перечитывать "Государя", и такие сильные, умные и выдающиеся правители, как Король-ворон - моя слабость. К тому же, он красавчик, ну куда же без этого. И блин, он создал английскую традицию магии, он есть сама магия, ну нельзя им пренебрегать, как это пытался делать Норрелл. Особенно интересным для меня оказался поворот, когда Норрелл и Стрендж... сами призвали Короля. Я думала, они будут пытаться предотвратить его появление, а оказалось... Вообще очень интересный ход, когда весь сюжет книги изложен вначале в виде пророчества, но интрига не в том, что произойдет, а как.

Чилдермасс, краш номер три. Он мне всю книгу чем-то самого Аскгласса напоминал, в миниатюре. Думаю, не зря, ведь он оказался слугой Короля, сам того не понимая. Тоже мой тип героя: умный, мрачный, молчаливый, недооцененный и по-своему благородный. Хочу книгу про него.

Арабелла, Эмма и Флора - душеньки, которые достойны лучшего. Немного не хватило раскрытия Арабеллы, но в сериале с этим прекрасно справились. Расставание с Джонатаном разбило мне сердечко окончательно.

За что? 

Hide  

Очень много классных сцен. Руки уже чешутся нарисовать, как Стрендж применяет заклинание Ормскирка против Джентльмена, как он призывает воронов в Венеции, Эмму и Арабеллу, Короля-ворона...

Долго я буду отходить от книги. Спасибо, Сюзанна Кларк, что ты есть (но где вторая книга?), и спасибо бирочке, @Honesty, что в свое время так активно пиарили книгу.

Hide  

[Shellty 51 145]

Хочется какого-нибудь многосерийного девчачьего фэнтези жанра "чтоб мозг отдохнул", но при этом без любовных треугольников и с приятной главной героиней, и бОГ МОЙ, вы бы знали, насколько эти два нехитрых требования усложняют жизнь и поиски подходящего цикла в бескрайнем море ненапряжной макулатуры.
У нас с жанром "девчачье фэнтези" третий день идет кровопролитная схватка не на жизнь, а на смерть, и варианта исхода событий только два: или он меня сломает и я с рыданиями побегу перечитывать цикл Линча про Локка Ламору, например, или я выйду победительницей, триумфально размахивая над головой отвоеванными книжками с ок героиней и без геометрических фигур (но первый вариант вероятнее).

[Dmitry Shepard 30 653]

13 минут назад, Shellty сказал:

Хочется какого-нибудь многосерийного девчачьего фэнтези жанра "чтоб мозг отдохнул", но при этом без любовных треугольников и с приятной главной героиней, и бОГ МОЙ, вы бы знали, насколько эти два нехитрых требования усложняют жизнь и поиски подходящего цикла в бескрайнем море ненапряжной макулатуры.
У нас с жанром "девчачье фэнтези" третий день идет кровопролитная схватка не на жизнь, а на смерть, и варианта исхода событий только два: или он меня сломает и я с рыданиями побегу перечитывать цикл Линча про Локка Ламору, например, или я выйду победительницей, триумфально размахивая над головой отвоеванными книжками с ок героиней и без геометрических фигур (но первый вариант вероятнее).

Попробуй Панкееву "Хроники странного королевства". Не факт, что подходит под все критерии, но приятно провести время можно (и даже полюбить и привязаться к половине героев и героинь цикла).

[ortega911 1 278]

12 часов назад, Dmitry Shepard сказал:

Попробуй Панкееву "Хроники странного королевства". Не факт, что подходит под все критерии, но приятно провести время можно

Треугольники там кстати присутствуют, но больше на периферии. 

[Shellty 51 145]

Больше всего в книгах этой категории я люблю то, на какие ухищрения авторши идут, чтобы транслировать читателю НЕЗЕМНУЮ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ своих мерисьей, но при этом подать КРАСОТУ БОЖЕСТВЕННУЮ так, как будто это плохая вещь, серьезный недостаток.

"My cousin looked like the rest of my family—dark hair, dark eyes, dark good looks, equally dark disposition. Next to them, I stood out like a flaming match at night with my long red gold hair, gray eyes, and pale skin.
<...>
Thanks to my elven blood, I’m tall enough, but my small bones and slender build are designed more for running than fighting."
Она белокожа, огненноволоса и с пленительными серыми очами, но ах! -- бедняжка так отличается от остальных в своей семье!
Она высокая, стройная, длинноногая и изящная, но ах! -- бедняжка никогда не сможет полагаться на грубую силу в драке! (через несколько страниц бедняжка, разумеется, разматывает превосходящего габаритами и подготовкой соперника, будучи при этом предварительно оглушена спонтанным магическим всплеском)

Обожаю, никогда не надоест.