Мафия 032: Запись

[Osidius the Emphatic 5 500]

Many who try to climb the ladder fail and never get to try again. The fall breaks them.

Пролог

На небольшой рыночной площади царило необычайное оживление, причины которого если кому и были хорошо известны, так это межевому рыцарю, который в это солнечное утро проезжал через город.

Все, что здесь происходило, он уже видел и слышал. Да и звонкий голос глашатая позволил бы пропустить причину волнения местных жителей только в том случае, окажись сир рыцарь безнадежно глухим.

- Слушайте, слушайте! - вещал с высокой бочки юноша. - Приз турнира в честь объявленной помолвки лорда Баттервелла в Белостенном замке - настоящее драконье яйцо! - толпа ахнула.

- Ха! Больше слушайте! Да откуда у лорда взялось бы настоящее яйцо дракона? - усмехнулся кто-то. Народное обсуждение столь громкой во всех смыслах новости не заставило себя ждать.

- А вы разве не знаете? - с интонацией довольного знатока отвечал другой. - Сам Эйгон Недостойный подарил его Амброзу Баттервеллу после того, как провел ночь с каждой из трех его дочерей.

- Видать, дочки были что надо! - вклинился кто-то третий, и следом раздался грубый мужской хохот.

Все это межевому рыцарю уже было знакомо, поэтому он спокойно двигался через площадь, продолжая свой путь, когда под копыта, точно нарочно нарушая воцарившуюся размеренность, едва не попался какой-то нищий.

- ...он, бледная птица с кровавым клювом, сидит на плече Короля Эйриса и каркает ему на ухо. На его лице и в его пустой глазнице печать ада, он принес нам засуху, поветрие и убийства. Говорю я вам, вспомните об истинном короле за морем! Восстаньте, низвергните Кровавого Ворона, этого мерзкого чернокнижника, иначе быть вашим детям и детям ваших детей проклятыми во веки вечные!

"Вспомните! Восстаньте! Низвергните!" - все это эхом отдавалось в голове рыцаря, поскорее спешившего прочь. Люди будто с ума посходили. Точно такую же отповедь слышал он в десятке других городов и деревень, через которые проезжал. Многие призывали к мятежу. В прошлый раз подобный призыв он и вовсе услышал из уст старого септона.

Однако, это его не касалось. Оставалось лишь перебраться через озеро, и тогда единственной возможной заботой станет победа над выставленным против него рыцарем. А если ему удастся победить...

Приятные,славные мечтания наполнили ум храброго межевого рыцаря. Предстоящий турнир в Белостенном замке поглотил все мысли. Это был второй турнир этого отважного юноши, и, если бы тот самый нищий рассказал бы ему, что именно этот турнир станет для него последним, возможно, молодой человек гораздо охотнее прислушался бы к его стенаниям.

Информация для игроков

• События игры повторяют события 211 года, Турнира в Белостенном замке, когда под прикрытием свадебного празднования была организована встреча заговорщиков, намеревавшихся поднять второе (первое окончилось провалом) восстание против правящей ветви Таргариенов.
  
• Первое восстание организовал Дэймон Блэкфайр (Черный Дракон) совместно со своим сводным братом Эйгором Риверсом, в момент событий игры захватить Железный Трон собирается его сын, Дэймон Блэкфайр-младший.
  
• Эйгор Риверс отказался поддержать Дэймона-младшего и, по слухам, планирует короновать "более подходящего на роль наследника" Хейгона, следующего по старшинству сына Черного Дракона.
  
• Официально на троне - Эйрис I Таргариен, фактически правит Вестеросом его десница - Бринден Риверс.
  

Требования к персонажам

• Родословная, позволяющая не просто получить приглашение на празднование свадьбы лорда Баттервелла, но и на самом праздновании сесть с ним за один стол.
  
• Достаточно "взрослый" возраст - персонажи могут быть представлены как главой дома (или представителем той или иной семейной ветви, так скажем, солидного возраста), так и его супругой или их наследниками. Последним должно быть не менее 15 лет.
  

Важно! Поскольку исход происходящего уже описан Мартином в повести "Таинственный рыцарь", события игры не претендуют на каноничность. Таким образом, не нужно сверять родословные, перелопачивать списки персонажей повести в погоне за соответствием первоисточнику. Основное требование - не противоречить логике мира, скурпулезного следования родовому древу, например, Тиреллов или Ланнистеров абсолютно не требуется. С возникшими вопросами и согласованиями обращаться в лс Мастеру.

Изменено 7 июля, 2014 пользователем Букса

[Missis Taylor 13 234]

Рикард Старк,

второй сын лорда Берона Старка, Хранителя Севера

По традиции рода, как второй сын, не претендующий на наследство, планирует надеть черное и отправиться на Стену, но прежде должен завоевать имя на турнире, где также планирует набрать добровольцев в Ночной Дозор.

- Ты нужнее тут, сын, - тяжелый взгляд стальных глаз лорда Берона скрестился с сыновьим, словно встретились два клинка из валирийской стали. Но для Рикарда авторитет отца был непререкаем, и он первым опустил ресницы. - Железные люди угрожают Винтерфеллу и ты должен...

- Я должен быть на Стене, отец, - упрямо ответил сын. - Зима близко, и если Одичалые прорвутся через Стену, то Железные люди по сравнению с ними будут, что летние мотыльки. Но прежде я хочу завоевать свой рыцарский титул.

- Я могу посвятить тебя в рыцари прямо здесь, и, кроме того, твоя мать считает, что ты ещё слишком юн, и я склонен с ней согласиться.

- Мне уже 15, отец. Рикард Старк, в честь которого меня назвали, был на год моложе, когда стал Королем Севера а я...

- Ты никогда не станешь Лордом Винтерфелла, сын, - кивнул лорд Берон Старк. - Твой брат Джон скоро женится, и у него будут сыновья.

- Именно поэтому я должен быть на Стене. Зима близко, отец, - повторил Рикард, и, придержав меч, встал из-за стола. - И я не хочу больше об этом говорить. Я принял решение. Я поеду на турнир, и оттуда, с теми, кто понимает, откуда нам грозит настоящая беда, отправлюсь охранять Вестерос.

- Зима близко, - медленно проговорил ему вслед Берон Старк, глядя на цветущие ветви чардрев за окном. - И каким бы долгим не оказалось наступающее лето, за ним всегда последует зима. Но порой мне жаль, что ты родился вторым, Рикард. Пусть удача сопутствует тебе в твоих странствиях.

*** Да, я понимаю, что на картинке герою не 15 лет, но ведь и Джону Сноу в фильме явно не 14...

[Silvio 11 432]

Сэр Ото Бракен, "Бракенский Зверь", наследник лорда Титоса Бракена

Погулять на свадьбе? Да запросто! И ведь правда, что может быть лучше свадьбы? Это отличная возможность познакомиться с новыми интересными людьми, заключить несколько выгодных сделок, попасть в парочку пикантных ситуаций, и вино там льется рекой. Правда, с собственной свадьбы Ото был готовь чуть ли не сбежать к своему дяде Эйгору в Эссос, но убийство лорда, пусть и на турнире требовало значительной компенсации, и женитьба на девице Блэквудов была той ценой, которую пришлось платить, чтобы хоть как-то примирить два враждующих дома.

Событие омрачал лишь один факт: новоиспеченные родственнички Блэквуды тоже получили приглашение. Отказать лорду Баттервеллу значило нанести оскорбление сразу двум крупным семействам Речных Земель, чего Бракены себе позволить не могут. Навлекать на себя немилость Фреев или Баттервеллов, и тем более давать возможность заручиться их поддержкой Блэквудам было бы крайне неразумно, после восстания Блэкфайра у семьи и так осталось слишком мало друзей, но и терпеть выходки своих закостенелых в отживших себя традициях соседей благородный и богатый дом не станет, именно по этой причине глава семейства лорд Титос остается дома в Каменной Ограде, а в путь отправляется его наследник, Бракенский Зверь, уж кто-кто, а он сможет утереть нос любому из Блэквудов.

[Alish 6 400]

Сэр Матиас Блэквуд, брат лорда Джона Блэквуда

- Они там будут?

- Пусть попробуют не явиться.

- Дядюшка, ты всегда был очарователен, ты это знаешь?

- Твой брат приедет?

- С тех пор, как он женился на этой бракенской девчонке, Джон потерял мое уважение. И после этого у меня плохое отношение к всякого рода свадьбам - она была просто ужасной.

- Глупый ты мальчишка.

"Ото Бракен убил моего отца! Твоего брата! А вы отдали ему Марису! Да он, да ты..." - но Матиас был слишком умен, чтобы говорить это ему вслух...

Пусть он не носит наше имя, он все равно один из нас, думал про себя молодой человек. Пусть его плечи не покрывает плащ из вороньих перьев, он сам - самый настоящий ворон. У него нет прав на Рейвентри - но его всегда там ждут... не то, чтобы ему был нужен этот замок - он правит всем миром.

- Дядюшка.

- Ну что еще?

- Там действительно будет драконье яйцо?

- Не то чтобы у тебя был шанс его получить.

- Ну спасибо.

Вспоминая прощальный разговор с дядей, Матиас пришпорил коня, вырываясь вперед от небольшой свиты, которую дал ему Кровавый Ворон. Блэквуды, родственники нынешнего Десницы, просто обязаны быть на турнире. Брат, скорее всего, уже давно там, но Матиас ехал не из родового гнезда, а из столицы. Семья отправила его туда уже давно, к дяде Бриндену Риверсу - а что еще было делать третьему сыну?

Теперь он был младшим братом влиятельного лорда, который знакомится с интересными людьми, заводит полезных друзей, ищет подходящую невесту и влипает во всякого рода неприятности... Словом, тем, кем от него ожидают быть. Кроме того, Блэквуд обязан источать темное очарование - семья обязывает. Кое-кому нравится поддерживать репутацию таинственных колдунов.

Правда, не то, чтобы это требовало какого-то поддержания. Дядя Бринден делал все это за двоих. Даже за троих.

Сколько глаз у Десницы?..

Изменено 4 октября, 2013 пользователем Alish

[Zuzanna 2 083]

Адамар, мейстер Ивовой Рощи. Дом Ригер.

Несколько часов непрерывной езды. Символичный эскорт, в лице трех вооруженных рыцарей и замыкающего молодого знаменосца, хранил молчание. Каждый из них осознавал, от внезапной атаки ни спасут ни кованые доспехи, ни владение мечом. Заполонившие окрестные леса разбойники как правило брали числом, а ресурсы правящего в этих землях лорда нынче крайне ограничены.

Оттого и спешили всадники. С первыми лучами солнца покинув стены родового замка, уже к вечеру они планировали добраться до владений Баттервеллов.

Дорога впереди тонет в непроглядном тумане. Царящую вокруг тишину нарушает одинокий шелест крыльев. Черная тень быстро описывает дугу вокруг небольшого отряда и ловко опускается на плечо ссутулившегося в середине процессии старца. Устало причмокнув, тот предлагает ворону перебраться к нему на левое запястье. Затем аккуратно открывает маленькую коробочку, прикрепленную к его лапке. Внутри, как водится, свежие известия.

"Хворает. Улучшений нет."

Разумеется, чуда не случилось. Уже некоторое время исполняющий обязанности правителя дома Ригеров, Адамар искренне старался помочь господину. Однако универсального лекарства от ведьминых корч как не было, так и нет. В его силах было притупить острую боль, и все же до полного исцеления все также далеко. Старику оставалось только хмурить брови, на ходу царапая скорый ответ.

"Настой боярышника. Регулярные обтирания."

Изменено 4 октября, 2013 пользователем Zuzanna

[Dart Ph 14 865]

_{Мне лень герб ставить о.о}

Прибыл на свадьбу к троюродному именитому братцу помочь организовать сей процесс (заодно и познакомится со своим малолетним тёзкой).

Характер скверный, женат (сбился со счета сколько раз).

Изменено 13 октября, 2013 пользователем Dart Ph

[leetSmithy 13 278]

Амбидекстер (Гаруспик) Болтон

Младшенький из Дредфорта

p.s. гаруспик - это прозвище

Меня отнюдь на забавляют Ваши мучения, единственное, что доставляет мне удовольствие - моя работа. А моя работа - мучить Вас.

Пиршество, свадьба, турнир - мне все одно. Пока Вестеросом рулят драконотрахи, моему ножу весьма сложно развернуться здесь, на Севере. На нашем Севере, не смейте говорить про клоунов в волчьих шубах! Впрочем, и этот палец Вам тоже не нужен... Потрошить Старков в казематах - это одно дело, разыгрывать официальное лицо в свите лорда - совсем другое. А меняется ли от этого конечная цель? Хм... Я понял, что наши с лордом мнения на сей счет совпадают, еще в тот момент, когда его омытые кровью руки достали меня из утробы... этой... хах, забыл имя. Как забавно. О, Вам, не смешно? А что если... Вот так, совсем другое дело! Вот это улыбка то что надо. Сейчас остановим кровь и продолжим...

Изменено 5 октября, 2013 пользователем leetSmithy

[Корин 1 270]

Кэролл Талли,

лорд Риверрана, младший брат Арвуда Талли, лорда Речных Земель.

Кэролл Талли был младшим сыном своего отца, вторым сыном. А история Вестероса с легкостью то и дело доказывала убедительными примерами, что порой не то что второй, а то и седьмой претендент при должной продолжительности жизни способен легко получить власть. Однако, Кэроллу не было до очереди наследников никакого дела. С детства он избрал иной путь, оставив обучение политическим играм старшему, уже с детства серьезному и солидному брату Арвуду Талли. Впрочем, по мнению Кэролла, как от будущего лорда Речных Земель, от Арвуда не стоило ждать многого. Сам он избрал стезю мейстера и был ей вполне доволен: в ратных делах Кэролл, увы, не слишком преуспевал¹, а отец встретил идею сына хоть и прохладно, но по каким-то своим причинам не слишком и препятствовал. Тем не менее закончить свое обучение Кэроллу было не суждено. Правитель Речных Земель скончался во время Великого Весеннего Поветрия, а его первый наследник тяжело заболел и оказался не способен самостоятельно вести дела. И несмотря на то, что отношения между братьями всегда были далеки от близких дружеских, любовь к родным землям оказалась сильнее и сподвигла Кэролла в ответ на настойчивую просьбу старшего брата вернуться домой. Свирепая эпидемия на время словно объединила людей в общем горе, и теперь, когда все закончилось, лорд Баттервелл явно вознамерился помочь жителям Речных Земель отвлечься от недавней трагедии. Приглашение на обещавшее стать по-настоящему грандиозным празднование его свадьбы с девицей из дома Фрей пришло, разумеется, и дому Талли. И по понятным причинам именно Кэролл, новоявленный лорд Риверрана, отправился в Белостенный замок засвидетельствовать свое почтение и поздравить виновников торжества от лица правящего дома.

----

¹ - что не вполне соответствовало его имени (значение имени Caroll - воитель, защитник)

Изменено 10 октября, 2013 пользователем Корин

[Dobrochud 3 853]

Биография.

(Коротко,сухо и сурово)

Самый младший брат Марона Мартелла. На момент событий 45 лет. Женат, супруга – политически незначительная младшая дочь вассального дома Джордейн («соленые дорнийцы»), куда в свое время Дилан был отдан на обучение. Бездетен.Племянник-Орис Мартелл,наследник дорнийского престола. Долгое время, находясь при дорнийском дворе, выступал за создание собственного флота с собою в главной роли. Инициатива старшим братом была отклонена (по всей видимости, под давлением Железного Трона), после чего отношения с венценосным родственником стали весьма натянутыми.

В событиях первого восстания демонстративно не учувствовал, удалившись в замок Тор.

Среди дорнийских домов слывет затворником. Слегка фанатичен. На момент начала событий завершил книгу «Дорн и дорнийцы».

По прямому приказу старшего брата,сопровождает Ориса Мартелла и его любовницу Элларию на турнир в Белостенном замке.Собственные цели-неизвестны.

Дилан Мартелл."Дорн и дорнийцы". Выдержка.

(Долго,запутанно,но с музыкой плясками,специями и какой-то неизвестно как затесавшейся сюда ноткой зарождающегося "культуного джихада".)

http://pleer.com/tracks/72728389uz4

«Дорн…

На севере поговаривают, что если в жаркий летний полдень обратиться к солнцу и трижды произнести «Дорн!», то на языке можно почувствовать жгучий вкус огненного перца, а на щеках ощутить дуновение пустынного дорнийского ветра, горячего, словно поцелуй ненасытной любовницы. Ещё поговаривают, что встреча дорнийца в дождливый день сулит засуху и мор. Забавно, правда?

В этом взаимоисключающем сочетании неказистой народной мудрости можно с легкостью понять, что представляет собой Дорн. Дорн-это страсть, жажда … и смерть.

Многие пытались завоевать и разрушить Дорн, многие пытались его покорить, многие пытались его использовать. Дети Леса со своим колдовством, Нимерия во главе полчищ ройнаров, правители Простора, даже Тарагариены со своими драконами. Однако Дорн оставался равнодушным к их попыткам. Проходили десятилетия и века, и все что оставалось от горе завоевателей - пара новых блюд, несколько названий на карте и десяток рецептов яда. Во истину-все что Дорн не может убить, он делает своей частью.

В политических играх Вестероса, так напоминающих нелепую партию кайвассы двух упившихся вином слепцов, Дорн никогда не был разменной фигурой. Он всегда был лишь щепотью песка на игральной доске. Время всегда было не властно над Дорном, всегда…до сегодняшних дней.

То, что не смогли сделать драконы и клинки воинов, делает женщина! О, великая ирония истории – Дорн вновь покоряется женщине! Боги, если бы мне не было так горько, клянусь, я бы рассмеялся!

Не успела Дэйнерис Таргариен вступить в права законной супруги моего достопочтенного старшего брата Марона Мартелла, как Дорн стал меняться. Одно мановение подведенной брови и резиденция перенесена из Солнечного Копья в Водные Сады. Одно плаксивое заявление – и потомки Нимерии воспитываются среди фонтанов и апельсиновых деревьев. Что вырастет из этих детей и что выросло из моего племянника Ориса, уже готового занять отцовское место?!

Дорн перестал быть вольным краем, прислушивающимся лишь к голосу ветра и порывам страсти. Теперь все мы - лишь часть Семи Королевств, вассалы Железного трона. Вместо того чтобы наблюдать за схваткой двух драконов, ожидая когда их кости поглотит пустыня, мы вступаем в междоусобицу. Междоусобицу бессмысленную и невыгодную Дорну и кичимся тем, что «одержали верх». Ха! Оказавшись в этой нелепой схватке лишь разменной фигурой, мы радуемся лишь своей ценностью для игрока!

Есть ли хоть какая-то надежда у Дорна вернуть былой статус и избавиться от драконьего ярма? Глядя на Ориса, я могу лишь гадать об этом. Гадать и действовать…»

Изменено 10 октября, 2013 пользователем Dobrochud

[Nomides 410]

Орис Мартелл

Наследный принц дома Мартеллов

В качестве музыкального фона.

- Я совсем не удивлена, - леди Дейнерис Таргариен, принцесса Дорна, улыбнулась хмурившему брови супругу. Его брат, принц Дилан, лишь сдержанно кивнул. Молчание продолжалось недолго, и нарушил его не кто иной, как глава дома.

- Полагаю, с твоей помощью мы легко сможем извлечь из этого путешествия немалую пользу, - правитель Дорна — Марон Мартелл находился в сложном положении. Он мог быть сколь угодно мудрым в управлении людьми, но собственный сын проявлял возмутительную непокорность воле своего отца и сюзерена. Помимо старшего Ориса у лорда было еще пять дочерей, однако мысль о том, что ему после смерти может наследовать женщина, вопреки традициям Дорна не внушала ему спокойствия. – Встреча со старым другом не помешает служению короне, и мы сможем помочь Айронвудам выбрать верную сторону, - продолжал Марон.

- И, конечно же, Эллария снова будет сопровождать нашего сына? –Дейнерис задала вопрос, но ответ был ей уже хорошо известен. Последние несколько лет Орис с удовольствием принимал приглашения на любой громкий прием, неизменно привозив с собой темноволосую дорнийку. Все доводы о том, что сажать за один стол с лордами и леди из великих домов любовницу, которая не подходит ему по происхождению, в Вестеросе не принято, казались Орису совершенно не достойными внимания. – Будто странствий по Вольным городам в облике простого наемника было недостаточно, - задумчиво добавила она.

- Однако нужно отдать молодому принцу должное, едва ли можно отыскать лучшего копейщика во всем Дорне, - вступился за племянника Дилан. – А жизнь среди Младших Сыновей хорошо закалила его, - в ответ на это принцесса лишь повернулась к супругу, ожидая его реакции.

- Уверен, Орис уже знает, как поступит с драконьим яйцом, которое достанется ему после победы на турнире, - ответил тот.

Изменено 5 октября, 2013 пользователем Nomides

[Звездочет 2 589]

Леди Фрида Моллен

Что может предложить Семерым Королевствам Север?

Скудные урожаи, которых едва хватает на то, чтобы прокормить грубых, нелюдимых, мало отличающихся от одичалых, крестьян? Местных лордов, привыкших заменять дипломатию старой-доброй секирой? Или горстку рыцарей, принимавших свои обеты без веры в сердце? Таков взгляд южанина на холодный суровый край.

Но нет. Север - это народ, умеющий выживать в самым жестких и даже жестоких условиях, Север - это по-настоящему справедливые правители, знающие цену правосудию, преступлению и кровной мести. Север - это закаленные зимой и сражениями с железнорожденными захватчиками воины, никогда не забывающие о чести и доблести, пусть и без громких титулов. Север - это Стена, хранящая от беды весь остальной материк.

Север суров, холоден и не знает милосердия.

Когда малолетняя дочь старого межевого рыцаря оказалась в замке Молленов, единственной достопримечательностью которого был окружающий его сосновый бор, именно таким девочка увидела Север и его жителей - холодными, черствыми и бессердечными. Лишь спустя несколько лет, когда ее отец принял решение надеть черное ради славной гибели, а ее саму взял в жены косматый, как медведь, лорд Моллен, юная Фрида научилась видеть свой новый дом иначе. Принять его она смогла только после смерти мужа, а полюбить - лишь после загадочной кончины брата покойного лорда, незадолго до того резко отстранившего свою невестку от главенствования домом...

С тех пор леди Фрида Моллен, безродная, бездетная и ни разу не надевавшая траурного наряда вдова приняла бразды правления над бедными окоченевшими землями рода Моллен, вскоре завела дружбу со многими более влиятельными домами Севера и все чаще наведывалась и в иные владения, будучи частой, но тихой гостьей многих пиров, турниров и...свадеб.

[LayLi 15 310]

Виктория Файрстоун

17 лет

Файрстоуны являются знаменосцами дома Баратеонов. На гербе изображен золотой соколиный глаз на черном фоне. Дом знаменит торговлей информацией и печально известной «Бойней соколов».

­

— … И-и мы просим Вас о милости разрешить празднов-вание, - на холодном каменном полу, склонив колено, стоял какой-то мелкий лорд. Страх спутывал его язык, а взгляд не смел оторваться от добротных высоких сапог с посеребрённым узором. Плащ его скорее походил на дорогую свадебную фату, так был он длинен, а с невысоким ростом лорда и вовсе смотрелся глупо. Удерживала его блестящая, увесистая застёжка, выполненная из серебра, еле поблёскивающая при тусклом свете. Черный кафтан был сшит из бархата и не резал усталых глаз.

Сам же лорд представлял из себя трясущегося богача с неопрятной черной бородкой и зализанными назад тёмными волосами. Нос крючком, глаза впалые, окруженные болезненными тёмными кругами. Как бы не хорошился богач, принцем из сказок не стал.

Глазам Виктории вид его был малоинтересен, как и его речи. Взгляд её, измученный и безразличный, смотрел на каменный пол под ногами гостя.

«Праздник на костях» подумалось ей. Плиты были серы, но на их всё ещё виделись багровые пятна. В воздухе играла холодная свежесть, но в ноздри всё ещё бил непривычный запах крови. От стен отражались сбивчивые речи, но в ушах всё ещё стояли собственные крики.

«Холодный мой, не нужный трон, но всё же, я сижу на нём»

---

— Не смотри на меня так, пра-пра, - бросила девушка мужчине с большего портрета, украшавшего стену комнаты.

Библиотека не могла похвастать большим пространством, но высокий потолок всё компенсировал. У полок с книгами стояли лестницы, скрипучие, потрёпанные временем. Источником света здесь служило большое окно с видом на скалы.

Золотые глаза Веррона Файрстоуна надменно глядели на окружение, а в тенях, отбрасываемых пламенем в очаге, выглядели воистину зловеще.

— Не боюсь я тебя, старый хрыч, - миледи в подтверждение своих слов высунула язык.

Раньше он внушал в неё ужас. По детству она умоляла отца убрать эту картину прочь из библиотеки, но тот был непреклонен.

«Он уже давно гниёт в земле» умело успокаивал её добрый лорд. Легче от этого не становилось, а глупый придворный бард лишь подливал масла в огонь — «И старый лорд в стенах живёт, под камнем и плитой. И дух его, зловещий ветр, в ночи поднимет вой». А вой здесь был делом постоянным — родовой замок стоял в Штормовых землях на севере Мыса Гнева, что близ залива Губительных Валов. Раскинулся он на прибрежной скале, и шум волн, разбивающихся о камень, также часто не давал уснуть.

Веррон был тем, кто заложил фундамент Файрстоунской шпионской сети. Все знания, что получал лорд от своих шептунов, он пускал в ход против недоброжелателей. Говорили, что он приказывал отрезать языки проговорившимся в первый раз. Во второй: лишал глаз. А после — и рук. Но никогда не рубил, начиная с головы. Неудивительно, что одного его портрета хватало для того, чтобы чувствовать себя неуютно.

Однажды, поняв, что картину никто убирать не собирается, девочка попыталась «облагородить» своего предка. Взяв у сестры кисть и краски, Виктория принялась исправлять имидж старого лорда. Начала она с причудливо завитых желтых усов, что были поверх родной черной бороды. Дальше в ход пошли синие цветочки, выросшие на тяжелых черных доспехах. Герб малышка тоже решила видоизменить: старый маяк стал одним большим деревцем, а черепа, на которых он стоял, превратились в драконьи яйца различных цветов. Тогда-то её маленькая попа также окрасилась в разные цвета. Мать хорошенько наказала юное творчество, хотя, по сути, до портрета ей не было никакого дела.

Картине вернули прежний вид, а бард продолжил петь свои гнусные песенки. Когда Виктории исполнилось девять, она, вооружившись деревянным мечом, от души отлупила надоевшего музыканта. Весь двор после смеялся над ним, даже лорд Файрстоун не мог сдержать улыбки и наказал дочь лишь для вида.

Теперь же в стенах не слышно звонкого голоса певца, тот умолк навсегда. Игра в «слепого рыцаря» дорого ему обошлась — бегая за маленькой Викторией с повязкой на глазах, он поскользнулся на мокром полу и, обогнув своим телом подоконник, полетел навстречу скалам. Даже его предсмертный крик был полон мелодичности.

— Злющая мегера, когда ж ты от меня отстанешь, - раздались причитания из-за закрытой двери, отвлекая Викторию от собственных мыслей. Петли тихо скрипнули, и на пороге показалась девушка, — «Ты то, ты сё!» Злющая, злющая миледи! – продолжала бормотать она, пока взгляд ее, наконец, не наткнулся на дочь лорда.

Пара изумрудных глаз распахнулись, как двери перед королём. Губы легонько подрагивали, не силясь выдать ни звука.

— Мил… Виктория? – произнесла она вопросительно, а уже секунды спустя восклицательно, - Виктория!

Крепкие объятья сомкнули Файрстоун и не желали отпускать ещё добрых пару минут.

— Сестрица, ты меня удушишь, - притворно прохрипела девушка, и руки сразу ослабили хватку.

— Я н-не видела твоего корабля. Господи… ты вернулась. Я так рада, но где твой корабль? Ты сюда с низины поднималась? Почему не предупредила? Ты вернулась! Что там в Браавосе? Как там? Ты как? Ох, сестрёнка! – в уголках глаз застали слёзы, руки тряслись, а голос дрожал.

— Крапинка совсем не изменилась, - ласково улыбнувшись, проговорила Виктория, убирая рыжую прядь волос с лица сестры.

Амелия Шторм действительно совсем не изменилась за прошедшие три года. В глазах её по прежнему светился немой восторг; веснушки не сделались бледными, а огненные волосы, по обыкновению, собраны по бокам и позади сливаются в косичку. Ростом бастард была невелика — макушка её заканчивалась там, где начинался подбородок Виктории.

Амелия приходилась леди Файрстоун старшей сестрой только по отцу, но была роднее кровного брата. Да и «старшей» её можно было называть лишь формально. В детстве она верила в сказки больше, чем Виктория:«Нету маленьких лошадей, которые летают! Нету!

Но Виктория, в книжке написано! В книжке всегда правда!»

— Дай погляжу на тебя, - Крапинка сделала шаг назад.

Виктория выглядела сейчас совсем не как дочь лорда: черный дублет, вышитый золотыми нитками, высокие сапоги с золотыми заклёпками, на поясе брюк висел Ведомый— меч из валирийской стали, подаренный отцом перед её отъездом в Браавос. Брат, небось, много соплей извёл, гундося о том, что клинок достался не ему. Бронзовые волосы были собраны на манер прически сестры, но они были короче, едва достигали груди. В глазах – расплавленное золото. Аккуратное, симпатичное личико, которое, из-за изогнутых бровей, часто принимало коварное выражение. Файрстоун была хороша собой — надень на неё платье и выдавай замуж хоть сейчас.

Закончив осмотр, Крапинка подошла к сестре, и, взяв её за руку, принялась считать пальцы.

— Всё на месте, не бойся, - рассмеялась Виктория, глядя на надутые щеки и серьёзный взгляд Амелии.

Отсчитав до пяти, бастард перешла к другой руке.

— Сапоги снять? На ногах посчитаешь, - шутя, предложила Файрстоун.

— Ну нет, ты в детстве ноги мыть не любила! – Амелия щелкнула сестрёнку по носу.

— Хо-хо-хо, как смешно, - Виктория потёрла нос, — И каков вердикт?

— Красавица, какой была и прежде, - Крапинка потискала сестру за щечки.

— Про свою красоту ты и сама знаешь — говорить не стану. Спрошу другое. Матушка опять тебя пилит?

Шторм сразу же нахмурилась.

— Ничего страшного, я привыкла.

Времени привыкнуть было вполне достаточно. С самого своего детства внебрачной дочери доставалось от жены своего отца. Даже несмотря на то, что бастард была рождена до свадьбы лорда, на любовь она рассчитывать не могла. Леди Замка Грома видела, как отец оберегает дочь и постоянно твердит, что она похожа на свою мать. Матерью Амелии была дочь одного богатого купца из Королевской Гавани — Офелия Хэйгаст. Лорд Файрстоун хотел взять её в жены, как он сам говорил, но политическая волокита заставляла сдвигать дату бракосочетания. Офелия была слаба здоровьем и умерла при родах, сменив свадьбу на похороны. Амелия же стала солью на ране леди Файрстоун, напоминая ей о том, что для мужа она была лишь выгодной сделкой.

— Очень зря, - нахмурилась Виктория, - Эта женщина не любит своих родных детей. Сама знаешь, родила нас лишь бы отвязаться. И если меня на дух не переносит, что о тебе говорить? Давно надо было отцу поставить её на место, а тебя узаконить. Ты Файрстоун — не Шторм.

— Ты с ней уже… поздоровалась?

— Нет, - девушка мотнула головой, убирая с глаз назойливую челку, - Пока я поприветствовала лишь тебя, - взгляд медленно пополз к портрету Веррона, - Ну, и его.

— Он мне с желтыми усами больше нравился, - рассмеялась Амелия, ткнув сестру локтём в бок.

— Мне нравился наш старый герб, - Виктория кивнула на портрет.

На доспехах старого лорда красовалась первоначальная эмблема дома Файрстоунов: фон черный, белый маяк на куче красных черепов, вместо очага на вершине горит желтый глаз.

— Пугающий, - поёжилась Крапинка.

Нынешний же герб избавился от маяка и горы костей. Представлял он собой золотой соколиный глаз на черном фоне. Девиз же оставался неизменен: «Мы знаем». Файрстоуны видели всё тысячью чужих глаз и внимали чужими ушами. Информация стекалась в Замок Ветров с разных концов страны и из-за её пределов. Знание было дорогим товаром, которым Файрстоуны умело торговали, при этом, сохраняя полный нейтралитет.

«Мы не дёргаем за нити, мы передаём их в нужные руки» говорил отец.

— Внушающий, - улыбнулась Виктория.

---

«По тебе я не скучала» хмуро думала девушка поутру, закрывая ставни. Ветер выл всю ночь, то и дело, вырывая из грёз. Но в таких снах оставаться надолго было невозможно. В голове осталась смутная картина: сокол, клюющий мертвые тельца своих сородичей.

«Глупость какая. Сон как сон» убедила себя девушка, когда внутри стала подыматься тревога.

К обеду она спустилась раньше положенного времени, но застала за столом отца, одиноко разглядывающего содержимое тарелки. На висках прибавилось седины, но она была ему только к лицу. От прежней бородки не осталось и следа, что весьма молодило лорда. Черные волосы были коротко острижены и аккуратно уложены, как и прежде.

Лорд Кэвилл сразу поспешил мягко отчитать дочь за то, что она не сообщила о своём приезде, предпочтя закрыться в библиотеке и шушукаться с Амелией.

«А тебя там хорошо кормили?» в конце диалога вопросил отец.

Разговор прервала миледи Астория Файрстоун, медленно спускающаяся по винтовой лестнице. Она не вымолвила ни слова, но её, в ярко красном шелковом платье, чей шлейф струился, как пламя, было сложно не заметить.

— Матушка! – с наигранной радостью воскликнула Виктория, спеша к женщине, — Дражайшая моя матушка, - девушка аккуратно взяла мать за руку, помогая спуститься, — Как Вы хороши, моя дорогая. В Ваши сорок шесть выглядите на сорок три!

Астории было тридцать пять. Бог наградил её глубокими синими глазами — холодными, как сама зима. Бронзовые волосы доходили ей почти до пояса и при свете солнца причудливо переливались.

«Как мы похожи…» заметила Виктория к своему неудовольствию и чуть поморщилась. От отца ей достались только глаза цвета золота, в остальном же она была юной копией своей матери.

— Присаживайтесь, милая матушка, - ласково ворковала девушка.

Мать не проронила ни звука, а Виктория этому только радовалось. Заговорить ей пришлось только тогда, когда к обеду присоединилась Крапинка. Стоило той присесть, как леди Файрстоун отодвинув от себя тарелку, поднялась из-за стола.

— Аппетит пропал, - холодно бросила женщина, собираясь уходить.

Амелия опустила взгляд и промолчала — видно, дело обычное.

— Матушка, - обратилась Виктория, — Ваша любимая дочь вернулась домой, а Вы даже не разделите с ней удовольствие отобедать? – глаза выражали ловко сыгранное недоумение, — Хотя… наверно, Вам действительно стоит есть поменьше, глядите, платьице то по швам трещит, - девушка улыбнулась и налила себе вина, — Но вы присядьте, - матушка лишь надменно поглядела на дочь.

Отец молчал, внимательно слушая Викторию и, по всей видимости, не собираясь ей препятствовать.

«За всё, что ты делаешь — отвечаешь сама. Помни о том, что меня однажды может не стать и твои проблемы разгребать будет некому» твердил папа.

­— Сядьте, - голос девушки стал резким, твёрдым. Тон сменился с ласкового на приказной, — Ваше отношение к семье меня изрядно вымотало, моя милая мать. Если Вам что-то не нравится, Вы вольны ехать в Орлиное гнездо и наживать врагов там. Крапинка вам не нравится, оно ясно. Так наберитесь храбрости сказать ей это в лицо при её лорде-отце, - Виктория сделала глоток борского золотого, — Мы знаем. Знаем обо всех Ваших невеликих тайнах, так что Вам стоит их огласить? – девушка подняла серебряный кубок, — Ваше здоровье.

Повисла тишина. Кэвилл старался сохранять нейтралитет, но было видно, что он усердно подавляет улыбку.

«Это должен был сделать ты, отец. Уже давно» промелькнуло в голове Виктории.

Крапинка сидела с красными щеками и делала вид, что у неё в тарелке происходит нечто более интересное, чем развернувшаяся сцена.

— Я что-то пропустил? – из распахнутых дверей в зал влетел Ривер Файрстоун — младший брат Виктории.

Его блестящие доспехи принесли в помещение больше света, чем день из окон.

«Бом. Бом. Бом» - тяжело ступал он по каменному полу. Позади развевался серый плащ, исписанный странным узором. Глаза его небесно-голубые отражали всю его сущность — от самолюбия до гордыни. Черные, как смола, волосы падали на плечи. На поясе болтался богато украшенный драгоценными камнями меч — игрушка, а не оружие. Весь он излучал нечто сказочное, и оставалось только дивиться тому, что позади него не распускаются цветочки.

—Сестра, - секунду спустя девушку настигли тяжелые металлические объятья.

— И я тебе рада, - тяжело прохрипела Виктория, высвобождаясь из смертельной хватки, — Присядешь за стол?

­— Я думал отправиться на охоту с Серебрянкой, но, думаю, птичка подождёт, ­— брат рухнул на деревянный стул, тот в ответ издал жалобный скрип, ­— Матушка, а ты чего стоишь? – Ривер озадачено посмотрел на мать, застывшую неподалёку.

­— Моя леди-жена не голодна и уже направляется в свои покои, чтобы подготовиться к отъезду в Королевскую Гавань. Только вот остановилась полюбоваться красавицей дочкой, - ответил лорд, не дав дочери лишний раз прыснуть ядом.

Астория, легко кивнув мужу, не выказав никаких эмоций, зашагала прочь из зала.

Ривер же всё понял и решил не развивать тему ­— лишние ссоры с отцом ему были ни к чему.

— А где Чернокрылый? – брат уже уплетал куриную ножку.

— В башне. Оставила его сидеть в клетке, уж больно много сокол царапается.

— Как и ты. Ну, что там за морем? Рассказывай, год уж не было в родных стенах.

— Я все описала в письмах. Ничего особенного. Учеба. Про храмы с тысячами Богов ты и сам слышал, а про наёмных убийц рассказывать за столом не стоит.

В Браавос Викторию отправил отец.

«Не хочешь замуж, так не теряй времени зря, сидя в замке»

— Ну ты как обычно, - буркнул брат, — Ладно, потом расскажешь мне про наёмников.

— А ты мне сейчас вот что расскажи, - девушка обращалась и к отцу, и к брату, — Где вся стража? – в Замке девушка встретила лишь пару охранников у главных дверей.

— Матушка посоветовала разместить их в низине. Там единственная дорога, что ведёт в Замок, позади нас скалы и оттуда угрозы ждать не стоит. Разве что, на нас нападут рыцари на маленьких летающих лошадках, - Ривер бросил смеющийся взгляд на Крапинку.

Остальная часть дня прошла в разговорах с родными. Брат до последнего не отпускал Викторию спать, прося рассказать ему о своих путешествиях, о которых было мало что рассказывать. Не говорить же ему, что она теперь может отколошматить его даже сломанной палкой и спокойно процитирует строки из стародревних книг. Просил Ривер также мягче отнестись к матушке и не тревожить её лишний раз.

«Она живёт в Замке, который не стал ей домом. С мужем, который не стал ей любовью. Оставь мать с её горем и не напоминай о детях, не ставших родными»

Ему было легко говорить. У Астории он пользовался благосклонностью — именно в нём она видела своего ребёнка. В детстве Ривер часто избегал наказаний только за свои голубые глаза. Но он не был сыном своей матери ­— добрый, пусть и изрядно самолюбивый, ему было далеко до жестокости леди Файрстоун. Но он любил её, а она — старалась любить в ответ.

---

Вторая ночь была неотличима от первой: воющий ветер, бьющий в закрытые ставни и сон, что мучил и в прошлый раз.

Вода, омывает скалистый берег, жестоко ударяясь о камни. Небо хмурое, готовое обрушиться на голову проливным дождём. Глаза выхватывают из окружения картину, от которой мурашки бегут по коже. Сокол с окровавленным оперением клюет своих погибших родичей, отрывает острым клювом куски мяса, впивается когтями. Ноги сами шагают к кровавому пиршеству на камнях. Соколиный крик врывается в симфонию шума волн и раскатов грома. Синий глаз птицы впивается взглядом в незваного гостя. Снова крик и сон обрывается.

«Невыносимо…»

Холодный пол обжог босые стопы и Виктория поскорее напялила сапоги. Огонь в очаге еле тлел, из последних сил обогревая комнату. Матушка, наверно, уже покинула Замок, и этот момент хоть как-то сгладил плохое утро.

Судя по всему, все мирно себе сопели в кроватях под грудой одеял. В коридорах не было слышно шагов и из комнат не доносились голоса.

Девушка, решив проведать свою пташку и наконец, убедиться, что сон был просто детищем её усталой головы, отправилась в башню мейстера.

Тишина сопровождала её и в дороге.

«Птицы не кричат…» заметила Виктория, поднимаясь по ступеням.

— Чернокрыл! Серебрянка…? – дыхание пропало. Внутри два чувства развернули ожесточённый бой ­— хотелось плакать и кричать от злости.

Клетка Чернокрыла была пуста, а Серебрянка…

— Милая пташка, - бросилась девушка к клетке.

Птица с крыльями цвета серебра лежала со свёрнутой шеей и, похоже, даже не пыталась сопротивляться.

— Глупая птичка, глупая, глупая… - шептала Виктория, поглаживая трясущимися руками по красивому оперению.

Где-то совсем рядом раздался пронзительный крик, и девушка вздрогнула от неожиданности. В распахнутое окно влетел Чернокрылый, продолжая что-то вещать, громко крича. Сокол словно взбесился: он неугомонно летал по комнате, смахивая крыльями бумаги со стола мейстера. И кричал. Кричал, словно в бешенстве.

— Чернокрылый! – громко окликнула его девушка, и птица откликнулась на это очередным криком. Потом он замолк, сел на подоконник и смотрел своим желтым глазом на хозяйку, пребывающую в пограничном состоянии.

Она протянула руку к своему питомцу, но тот, грозно вскрикнул и упорхнул в окно. Его крик было слышно и после.

«Вместо колокола звенит…» - поняла вдруг Виктория, и кровь застыла в жилах. Сломя голову она бросилась в Замок.

«Отец, отец…»

Она поняла, что не ошиблась, когда сквозь толстые стены послышался топот шагов. «Бум. Бум. Бум» бились тяжелые сапоги о пол. «Бум. Бум. Бум» раздавалось всё ближе. Девушка юркнула в небольшую комнатку для прислуги, моля всех ей известных Богов о спасении. «Бум. Бум. Бум» — гости прошли мимо и тревожный звук был уже далеко.

Прислушиваясь к окружению, она быстро пробралась в свою комнату, и, вооружившись Ведомым, тихо, но быстро, пробежалась по комнатам. Рукоять жгла ладонь, а нарастающая внутри злоба вперемешку с отчаянием молили пустить клинок в ход.

«Опоздала…» - подумалось с болью, когда ни брата, ни сестры, ни отца не обнаружилось.

— Отпустите её! – послышался голос брата, приглушенный расстоянием и стенами.

«В зал»

— Забирайте всё, что хотите и проваливайте! – отец, окруженный врагами, всё ещё был лордом, отдающим приказы.

Крапинку, видно, вытащили прямо из постели — она стояла в одной ночнушке, заплаканная, в компании двух головорезов.

Ривера же держали пятеро, тот брыкался и выкрикивал пустые угрозы.

«Эти люди не грабители…» заметила Виктория, наблюдая за сценой, спрятавшись за углом. На них было добротное снаряжение, которое у паршивцев с запитыми рожами не встретишь. Один из них так и вовсе был одет в тяжелые сверкающие доспехи— шлюха, нацепившая на себя дорогое платье. И что было красть в Замке? Все документы хранились в подземелье, ходы в которые надёжно спрятаны, а эти ублюдки, наверняка, даже читать не умели.

— Мы уже своё получили, - хмыкнул громила в доспехах и махнул рукой, отдавая приказ.

Секунду спустя воздух разрезала стрела, угодившая в лорда, пробив его шею насквозь.

— Отец! – отчаянно вскрикнула Виктория, выдавая своё укрытие.

В следующее мгновение Ведомый уже вовсю резал врага. Головорезы, не ожидавшие такого сюрприза, спохватились поздно, явно обескураженные такой прытью от дочки лорда. Один из них запоздало выставил меч поперёк, пытаясь защититься, но валирийская сталь, разрубив клинок, рассекла плечо врага почти до груди.

— Убегай, Крапинка! – охрипшим от ярости голосом приказала Виктория, когда удары со стороны «гостей» стали чуть реже.

Ривер подхватил меч одного из убитых и также оказал посильное сопротивление. Он умело изворачивался от ударов и ловко бил в спину, держал всех нападавших во внимании, рассчитывая каждый свой ход, словно на шахматной доске.

В глазах Виктории же всё мутнело от удара к удару. Сам разум, казалось, покинул ее, и теперь она была просто пустым сосудом — без чувств.

Амелия не смогла сбежать далеко — её, как и лорда-отца, настигла вражеская стрела, угодив в спину.

— Крапинка! – Виктория хотела было броситься к сестре, чтобы помочь, но по ступеням вновь раздалось знакомое «Бум. Бум. Бум» — пришло подкрепление. И пришло оно из самого Замка, не через главные ворота.

— Виктория, уходи, - скомандовал брат. Голос его был резок и не оставлял выбора. Да и девушка сама понимала, что это конец и выжить, в лучшем случае, может только один.

Она просто кивнула, встретившись с Ривером взглядом. И никогда она не видела в его глазах столько боли, сколько в них было сейчас.

— Мы уходим, - прошептала девушка, поднимая раненную сестру. Та молчала. Дыхание её было еле слышно. Свет потихоньку угасал в изумрудных глазах.

---

— Там… знаешь, там было столько книг, где чудеса расписывались во всех красках. Драконы и завоеватели, славные рыцари, спасающие принцесс. Мне жаль, что тебя не было со мной.

Виктория не знала, сколько времени она провела так, сидя над бездыханной сестрой, бормоча какие-то рассказы о Браавосе под гул шагов.

«Ищут меня…» безразлично думала она. Они знали о тайных ходах, и поиски были лишь делом времени.

«Откуда? Как? Они всё знали… они ждали… они. Знали они, но не мы»

— Я вернусь за тобой, обещаю.

Оставив тело сестры в одной из потайных комнат, Виктория решила вернуться в Замок. Злосчастного «Бум. Бум. Бум» больше не было слышно, но слышалось другое:

— Горе мне, горе! – голос матери, — Мой милый муж, дорогие дочери!

— Матушка…

«Ривер…?»

Она шла на голос, но шла без радости. В голове всё быстро прояснилось. Она знала. Она всегда знала, но не хотела принимать.

— Твоя дорогая дочь жива, - прохрипела девушка. Смотреть на неё было больно: бронзовые волосы, спутанные и слипшееся от крови, лицо испачкано золой, дублет изрезан.

В зале был Ривер, Астория и пара рыцарей из личной гвардии отца.

— Сиры, выйдете, пожалуйста, - попросила,… нет, приказала девушка. В её голосе звучали отцовские нотки.

— Останьтесь, - перечила мать.

— Как наследница Замка Грома и прилегающих земель, я приказываю вам покинуть помещение, - злобно рычала Виктория, не сводя глаз с дорогой матушки, - ВОН. ВСЕ ВОН! – сорвалась она на крик и, вытащив Ведомого из ножен, указала на высокие двери.

Рыцари не стали ждать слова Астории Файрстоун и поспешили удалиться.

— Наследуешь не ты, наследует твой брат, - прошептала женщина, смахивая слёзы.

«Что же ты в актрисы не подалась…»

— Сестрёнка, милая… я думал… - брат, было, бросился к сестре, но та, вскинув меч, указала расстояние, на котором тому следует держаться.

— Стой там и ближе не подходи. Молчи и слушай.

— Не делай глупостей, милая, - ласково упрашивала матушка.

В зале было темно. Свечи не горели, а солнце близилось к закату, в последний раз отбрасывая тени. Каменный трон стоял пустой, ожидая своего нового владельца. Где-то вдали раздавался знакомый крик.

— Это ты сделала глупость, властолюбивая сука, - прошипела девушка сквозь сомкнутые зубы, - Матушка посоветовала разместить гвардейцев в низине, так? Твои слова? – обратилась она к брату, - Так почему они не прислали ворона? Почему не попросили других лордов о помощи? Знаешь? Знаешь почему? Да потому что они всё это время были здесь, в стенах Замка! И я очень сомневаюсь, что их туда пустил отец. Ну, когда ты успела провести их сюда? Когда «уезжала?» И далеко ли ты уехала, коли так скоро вернулась оплакивать погибших?

— Сестрёнка, ты не в себе… - успокаивал брат, видя, как рука, сжимающая рукоять меча, подрагивает.

— Чего ты хотела? Посадить на отцовское место любимого сына? И не для того ли ты его всё время любила, чтобы потом беспрепятственно манипулировать? А ты… ты идиот, если думаешь, что мог выбраться из той заварушки, размахивая мечом, как пятилетний ребёнок. Тебя оставили в живых. Ей это было нужно.

— Вздор! Меня спасли прибывшие во время рыцари из гвардии отца.

— И они прибыли с ней, так? – вопросила девушка. Брат хотел что-то ответить, но понял, что парировать больше нечем, — Я так и думала. А теперь — отойди, Ривер.

Виктория сделала шаг по направлению к матери, держа меч наготове.

— Здесь больше никто не умрёт, - брат перегородил ей дорогу. На нём были те самые блестящие доспехи, в которых она видела его по приезду, — Хватит с нас отца и Крапинки.

— «Valar Morghulis» говорят в Браавосе. Вот и проверим, касается ли это её, - рука девушки юркнула к поясу, на котором висел небольшой кинжал. Ривер не успел ничего сделать — лезвие, крутясь в воздухе, полетело в сторону леди Файрстоун и, с неприятным хрустом, угодило ей в шею, как стрела в горло лорда.

— Ты идиотка! – разъяренно взвыл брат, хватаясь за меч.

— А кто-то говорил, что смертей достаточно.

Кто бы мог подумать, что они с братом когда-либо скрестят мечи по-настоящему. Она до последнего думала, что он отступит, что он не станет совершать смертельной ошибки, но он был глуп. Он всегда был слишком глуп.

Первый его удар пришелся мимо. Виктории нужно было лишь отступить на шаг в сторону, чтобы Ривер промахнулся.

— Откуда мне знать, что это не ты всё подстроила?! – рычал он, разворачиваясь для новой атаки, — «Наследница Замка Грома», ха! – он повременил, обдумывая следующий удар, — Ты ведь не просто так вдруг приехала, не предупреждая!?

«Совсем обезумел…»

— Раскладываешь ему всё по полочкам, а он продолжает упрямствовать. Ты не сокол, ты ­— баран.

Девушка сделала резкий выпад, и острие её меча оцарапало нагрудник брата. В ответ на неё обрушились тяжелые удары, да все вкось — Ривер двигался слишком медленно в своём одеянии.

— Ты знаешь, отчего наш фамильный меч зовётся Ведомым? – спросила девушка, отбивая удар.

— Он знает все слабые места противника, - для наглядности братец нанёс удар по пересечению дублета и пояса, но выставленный поперёк меч сестры прервал атаку.

— Глупость, на самом деле, ­— Виктория тяжело вздохнула и на секунды посмотрела куда-то ввысь, — Валирийской стали всё равно куда бить, — раздался скрип — сталь о сталь. Лезвие пробило нагрудник и впилось в плоть.

Девушка отпустила рукоять. Все силы ушли на финальный удар.

Ривер стоял несколько секунд изумлённый, с мечом в груди, а после — громко рухнул на пол.

— Ты ведь так хотел этот меч, дорогой брат.

Она так и стояла над ним, слушая, как он хрипит. Когда же Виктория поняла, что всё кончено, она упала на колени перед злосчастным каменным сиденьем и зашлась горькими слезами. Она рыдала, пытаясь стереть со своих рук кровь, оцарапывая кожу. И её горю, казалось, не будет конца.

---

Отец Астории — сир Химелл Аррен чрез несколько дней после случившегося навестил Замок Грома. Но принёс он далеко не глубочайшие извинения за кровавую бойню, учинённую его дочерью. Немолодой мужчина хвастал тем, что поймал всех головорезов, покинувших Замок, когда туда наведались гвардейцы. Он и не думал помянуть Асторию, а всё твердил о том, какие негодяи убили лорда Файрстоуна.

«Их нужно наказать. Головы с плеч!»

«Моего отца убили не они, а Ваша дочь» - ответила тогда девушка, уже сидевшая на отцовском месте.

«Но… как же… глупости!»

Виктория взяла меч и поднялась с трона.

«Сейчас я отрублю Вам голову, дедушка. И судить за это будут мой меч»

Она, конечно, шутила, но пота с Аррена тогда потекло немало. Он извинился и подарил Замку дюжину отличных бойцов, а потом поспешил отправиться обратно в Речные Земли.

---

— И-и празднование в Вашу честь будет потрясающим, - всё скрипел мелкий лорд.

Виктория посмотрела на него сквозь нематериальную дымку, повисшую перед глазами.

«Мне всё равно. Отчего я не чувствую ничего? Ни сожаления, ни злости… я убила брата. Убила мать. Я всё ещё чувствую засохшую кровь, стягивающую кожу на руках. Но ничего больше. Я выплакала все свои чувства»

Она слушала сбивчивую речь вполуха, а мысли занимал сон, ставший знамением. Сокол с окровавленным оперением. Его крик. И глаз… синий, как море…

По телу побежала дрожь. Взгляд упал на руки, сжавшиеся в кулаки, а в голове звучал собственный голос.

«Он был не синим, а золотым»

[Букса 7 932]

Эллария Сэнд

Под знойным южным солнцем быстро созревает не только виноград, но и дорнийские девы. Элларии было 13 когда ее звонкий смех, свежее личико и едва только оформившаяся фигура стали причиной раздора между лордом Уллером, большим любителем молодых вин разных сортов, и его сварливой супругой.

Вряд ли причиной столь резкой нетерпимости леди стала вполне понятная и простительная слабость мужа. Скорее, дело было в том, что природа наградила Элларию не только длинными ресницами и тонкой талией, но и амбициозным и упрямым нравом. Своеволие и капризы новой фаворитки в сочетании с постоянными скандалами законой жены быстро сократили вкусы хозяина Дома до вин последнего урожая, и Эллария под благовидным предлогом была отослана в Водные Сады.

В летней резиденции Мартеллов красот и амбиций было с избытком, и юная особа с неудовольствием и разочарованием поняла, что для осуществления ее планов одного честолюбия мало. А уж смазливые женские лица сменяли друг друга быстрее, чем соленый ветер с моря успевал нагнать волну.

И тем не менее, Эллария Сэнд, "незаконнорожденная дочь лорда Уллера" как гласило сопроводительное письмо, смирив гордыню и почерпнув еще пару полезных жизненных уроков, при дворе расцвела. Четыре года она терпеливо ждала, когда Удача одарит ее своей мимолетной улыбкой, чтобы ухватиться за шанс обеими руками. И долгожданная улыбка оказалась воистину ослепительна. Белозубая и по-мальчишески самоуверенная, на бронзовом лице дорнийского принца...

Эллария, сменившая легкие южные наряды на более подходящие климату Речных земель плотный шелк, обернулась.

Безродная песчаная змейка проделала долгий путь. Далеко позади остались красные пески и скалистые утесы Дорна, двухлетняя дочь, которая вряд ли когда нибудь унаследует титул отца, но Орис был нежно привязан к малышке. А главное, что благосклонность принца по-прежнему с ней, и лежащая впереди дорога сулила еще большие перспективы. Эллария пришпорила коня, нагоняя неспешно едущих впереди Дилана и Ориса.

Изменено 9 октября, 2013 пользователем Букса

[Gella 8 308]

Леди Ровена Боррелл

- Миледи, торговая галера из Кварта разбилась прямо у наших берегов. Такое несчастье! И угораздило же их плыть вдоль Челюстей во время такой бури! – Довольно внушительного вида детина, отвесив почтительный поклон, поцокал языком и покачал головой с выражением величайшей скорби на лице. - Вся команда погиб…

- Улов? – Коротко вздохнув, сухо прервали его из высокого кресла напротив. Тон здоровяка тут же сменился на деловой.

- Сундук с оружием, два сундука с пряностями, три со шкурами. Всё, как было обещано...новыми друзьями, - бодро отчеканил он, правда, слегка понизив голос и почему-то оглядевшись по сторонам.

- Трусливый болван, - пригвоздили его из кресла. – Ищешь чужаков у себя в крепости на острове в непогоду? Нету здесь никого. – Детина лишь почтительно кивнул, хотя по всему он должен был уже раскроить обидчику череп, кем бы тот ни был.

Маленькая, хрупкая с виду старуха, в чёрном шерстяном платье с глухим воротом, поднялась с кресла и величественной, особенно для женщины её роста, походкой, прошествовала к узкому окну сторожевой башни Волнолома. Несколько мгновений она, не мигая, всматривалась в глянцево-чёрную словно китовое брюхо пустоту снаружи, то и дело вспарываемую острыми резцами молний.

- Команду проводи как полагается. Наших новых друзей познакомь с командой. Сестрин городок стал тесным.

Детина бесстрастно кивнул.

- Ещё, раз уж ты здесь. Позаботься о тех, кто нашептал тебе о бастардах.

Последовал ещё один кивок.

- Миледи, сегодня прилетел ворон от Баттервелов.

Изучив свиток, пожилая дама едва заметно усмехнулась:

- Ну что же. Едем на свадьбу. Устрой всё. – Лёгкий жест рукой послужил сигналом к тому, что аудиенция окончена.

Повернувшись спиной к закрывающейся двери, леди Ровена Боррелл вновь вгляделась в стылую мглу за окном, зябко поёжилась от пронизывающей насквозь холодной сырости и покрепче вцепилась в шерстяную накидку узловатыми тонкими пальцами, неуловимо напоминавшими лапки паучьего краба с фамильного герба.

- Свадьба… - пробормотала старуха. Лицо её, испещрённое глубокими морщинами, но ещё носившее в своих чертах следы удивительной былой красоты, расслабилось, смягчилось от какой-то одной ей ведомой мысли, будто от воспоминания о чём-то далёком и забытом.

Такой она не позволяла себя видеть никому уже на протяжении двадцати лет. С тех пор, как в одночасье лишилась мужа и двух старших сыновей. С тех пор, когда у неё появилась цель. И к этой цели она шла упорно и непреклонно.

С тех пор даже собственные подданные за глаза называли её «Морская Сука».

Сестринские лорды никогда не могли похвастать ни богатством, ни знатностью. Вдова хозяина одного из самых забытых богами мест в долине Аррен, Ровена Боррелл немало преуспела с тех пор, сколачивая состояние на контрабанде, а затем и на этих вот играх с ложными маяками. Злые языки из местных поговаривали, что остовы кораблей, обманом завлечённых в ловушку Челюстей и затонувших у Милой Сестры, скоро образуют ещё один остров.

Но это было не главным. Подлинной ценностью, которой леди научилась владеть и пользоваться виртуозно, была информация. Сотрудничество с пиратами и контрабандистами, которым Ровена предоставила убежище на своём острове, оказалось весьма взаимовыгодным, надо сказать. Влияние леди росло, благосостояние леди росло, положение леди в обществе только укреплялось. Леди становилась нужной. Ещё немного, и… Впрочем, об этом пока рано.

Изменено 9 октября, 2013 пользователем Gella

[First Contact 22]

Сир Алан из дома Редвинов с Арбора

девиз дома: "И храбрец падёт"

Кабсдох осторожно вернул на место ветку, покрытую щедрой летней зеленью, повернулся к Моггу и широко ухмыльнулся, облизнув губы. На месте передних зубов, что сверху, что снизу, торчали острые обломки, и Моггу всегда было непонятно, как Кабсдох не режет об них свой толстый красный язык. Он видел, как шлюхи, чьи поцелуйчики и всё прочее было, вроде бы, твёрдо куплено, частенько вырывались из его лап с плачем и полным ртом собственной крови, бросая в до глаз заросшую волосами морду уплаченные медяки.. Но Кабсдох оставался полностью доволен, не получив ничего, кроме этих кровавых поцелуев.. и своих денег назад. А что он делал с теми, кого подкарауливал, как сейчас, в безлюдных местах, Могг предпочитал не думать. Он просто ждал, плотно зажав уши и напевая - мыча без слов и мотива, ведь слухом его обделили Семеро, а языка лишили люди.

- Высокая.. белая.. волосёнки рыжие, длиннющие.. за ними её, голенькую, и не видать.. - почти беззвучно шептал Кабсдох, всё быстрее облизывая губы. - Искупаться пришла.. Видать недавно вылезла.. волосёнки свои рыжие чешет.. а тут и Кабсдох.. А тут и он.. Сейчас.. уже идёт..

Старая верёвка, грязная до того, что стала гладкой и твёрдой, обкрутила щиколотку Могга. Кабсдох привязывал его к деревцу замысловатым морским узлом, которые вязать был большой мастак. Весь он трясся, его мокрые губы шевелились в бороде, но руки вязали узел твёрдо и ловко.

- Тут и он.. идёт уже.. - просипел Кабсдох на ухо Моггу и бесшумно двинулся к озеру, осторожно раздвигая ветки.

Могг сел на землю и закрыл уши ладонями. Но почти что тут же вскочил, отряхивая тощий зад - сел он прямиком на муравьиную нору. Под пяткой хрустнула ветка, и ноги аж подогнулись от ужаса.. Если он спугнул "дичь" Кабсдоха.. Могг прислушался - тишина, только озёрная волна лениво плещет, словно кошка вылизывается. Дрожащей рукой он потянул ветку и выглянул.

Девица действительно была высокая, Кабсдоху такие и нравились. И волосы у неё действительно были длинные и невозможно рыжие - какие-то пряди ещё тёмные от озёрной воды, а какие-то - медно сияющие на вечернем солнце. Она сидела лицом к озеру, неторопливо расчёсывая их, спиной - к кустам и медленно крадущемуся Кабсдоху. Тот подобрался уже близко, ещё пара шагов, и он прыгнет на неё, зажмёт рот лапищей.. Как хрустнула ветка, она не услышала. Могг вдруг понял, что отчасти хотел этого, хотел, чтобы рыжая услышала этот его нечаянный хруст, обернулась и успела убежать. Успокоившееся было сердце бешено заколотилось вновь - неужто он такой дурак, ведь в тот раз, когда - не специально! нечаянно! - пустил ветры, и девка убежала, он лишился пальца. Кабсдох, вроде, просто откусил его, хотя Могг этого не видел, да и не почувствовал почти, так уже был избит к тому времени. Больно было потом, когда обкусок заживал. Неужели ему мало было этого, да тех побоев, когда он пытался сбежать?.. Нет, вполне довольно, довольно! Он поднял руки и прикрыл ладонями уши, только вот почему-то остался стоять и смотреть. Кабсдох сделал ещё шаг и уже развёл лапищи.. когда легко, словно какое-то животное, девица поднялась и повернулась к нему. Могг быстро зажмурился - он с девками дела не имел и их голых очень робел - но что-то было не так, и глаза сами открылись. У девки было добрых шесть футов росту, скуластое лицо, довольно полные губы, тяжёлый подбородок, тяжёлый взгляд и.. совершенно плоская грудь.

Могг опустил глаза. Ниже плоской груди был плоский живот, а ещё ниже..

- Ао!.. - выдал открывшийся сам собою рот Могга.

Девка была не только оснащена, как девкам совсем не положено, но и вооружена: когда именно гребень в руке сменился длинным кинжалом, Могг не заметил, но сейчас сталь отражала косые солнечные лучи, бликуя, словно в руке у рыжего был кусок озёрной волны. "Волнистое лезвие," - успел ещё подумать Могг, и тут мгновение, начавшееся, когда "девица" поднялась с земли, кончилось. Рыжий сделал шаг к замершему Кабсдоху, которого внезапная перемена пола голенькой обладательницы длиннющих волосёнок, видимо, ввела в ступор, и с этим шагом ударил его рукояткой кинжала в лицо. "Между глаз дал, как быку на бойне," - понял Могг, а Кабсдох шатнулся вперёд-назад, снова вперёд.. лицо рыжего гадливо скривилось, и он ткнул рукоятью снова, на этот раз в грудь. Кабсдох без единого звука в полный рост рухнул на землю.

***

- Как они называют это чучело? "Божеокий Кусач"? Помоги мне с этими пуговицами.. а, ненавижу, забери! Камизы будет достаточно, сегодня тёплый вечер.. Сомневаюсь, что какое-нибудь жизнеспособное божество имело бы такие.. очи. Значит, "божеокский", по названию этого озера?

- Всё верно, милорд. Осмелюсь сказать, вам не следовало в одиночку отправляться на эту.. охоту, мы..

- Мы.. Ерунда. Даже голым я остаюсь рыцарем, а он - просто свихнувшаяся навозная мразь. Самым сложным было подманить его. И вот вы топали бы и сопели в кустах. Кстати.. вот в тех кустах что-то топало и сопело, и оно не убежало даже когда я немного удивил этого.. кусача.. Плащ.. нет, не этот! Дай простой, шерстяной.. Ну вот, я одет. Если тебе так не терпится восстановить своё доброе имя после того, как упустил своего милорда ловить деревенских маньяков по кустам..

- Милорд..

- ..проверьте с ребятами вот те кусты. Вдруг там страшный.. пыряч? рубач? пинач? Приведите сюда. Нам надо вернуться к гостинице у парома, пока не доедят кабанчика, а ведь солнце уже садится..

***

Я - Ал.. нет, вот уже почти год, как я - сир Алан Редвин с Арбора, четвёртый сын моего благородного лорда-отца, любимое чадо моей прекрасной леди-матери, единственный из её детей взявший в придачу к фамильным веснушкам не жёлто-медовые кудри отца, а её тяжёлые медные волосы. Арбор - это остров на юго-западе Семи Королевств, омываемый Закатным и Летним морями.. Дыхание двух морей и материка смешивается над землями нашего дома, пронзается щедрыми солнечными лучами и создаёт изумительные условия для виноградарства и виноделия.. Чувствуете, какая складная фраза? Однажды, когда я был ещё совсем маленьким рыжим и веснушчатым мальчиком, но уже был любопытным и непоседливым обормотом, я забрался туда, куда забираться не следовало (я до сих пор обожаю так делать) и подслушал то, что слушать не стоило, впрочем мало что понимая из взрослого разговора (и я до сих пор, признаться, не силён в интригах). Слушая, я всё удивлялся, как это огонь может быть чёрным, но одно запало мне прямо в душу: "Редвины - не воины, это в лучшем случае торговцы, а в худшем - фермеры. Этот лорд скорее пойдёт подвязывать свои драгоценные лозы, перекатывать на берегу бочки со своим драгоценным тёмно-золотым и планировать свои драгоценные прибыли с грядущего урожая, чем задумается о жизни за пределами его собственного игрушечного королевства." Сейчас, прежде чем дать в ухо такому умнику, я бы объяснил ему кое-что про не-воинов Редвинов, про их корабельный флот, про давнюю вражду с дерьморождёнными, про то, что будь мы простыми торгашами, наше омываемое морями, пронизанное лучами и напоённое разными дыханиями игрушечное островное королевство.. этот, согласитесь, весьма лакомый кусочек нам было бы не удержать в наших веснушчатых руках. А может быть, не стал бы я ничего объяснять, а просто дал бы в ухо. Но это сейчас, когда у меня есть подходящий рост, красивые латные перчатки и представления о том, что не всё, что говорят взрослые - истина. А тогда я серьёзно огорчился. И решил во что бы то ни стало стать знаменитым рыцарем, чтобы странствовать по семи королевствам, защищая слабых и невинных под лазоревым стягом с пурпурной виноградной гроздью, и чтобы все знали, что мой славный Арбор способен не только напоить всех допьяна от юга до севера! Возможно мои мысли были попроще, но что-то в этом роде наверняка, ведь с тех пор они практически не изменились. А что, собственно, могло бы заставить меня отказаться от этих намерений? Я четвёртый сын, мои старшие братья не жалуются ни на здоровье, ни на способности, двое из них уже женаты и имеют своих сыновей, и только чудовищное стечение обстоятельств сделало бы меня наследником Арбора. Однако моя семья безмерно богата, и я могу позволить себе вести жизнь рыцаря из благородного дома. Скажу больше, в турнирном обычае отдавать победителю свои доспехи и лошадь, меня больше всего печалит перспектива расставаться с одной из своих любимых лошадей. И эта сентиментальность поддерживает меня в седле не хуже, чем других - страх оказаться рыцарем голым и пешим. Со мной такого не случится никогда, я полностью свободен от власти денег.. потому что могу тратить их, не считая. Меня никто не ждёт, от меня никто не зависит, матушка смирилась с моим навязчивым желанием стать благородным бронированным бродягой на дорогах Вестероса. Я - идеальный рыцарь, видите? Хотя иногда и промахиваюсь мимо самых маленьких колечек на турнирных испытаниях, зазевавшись на хорошенькое личико. Но мой оруженосец Хатч считает, что это из тех недостатков, которые проходят сами собой - с возрастом. Он наверняка знает, о чём говорит, ведь ему уже сорок, а мне восемнадцать. И я впервые пересекаю семь королевств с юга на север. Без спешки и конечной цели, в поисках приключений для себя и славы дла своего рода.

***

"Пустите меня!! Я ни в чём не виноват! Я ничего не делал, я не знал, я даже не смотрел! Это Кабсдох, это всё он! Я ничего не мог сделать!" Обрубок языка во рту бессильно дёргался, и наружу вырывалось только отчаянно булькающее, срывающееся на горловые вскрики мычание.

- Оградите нас Семеро.. Что это за..

- Замолчи! Пойди займись лошадьми, они растревожились от этих криков.. Подтащи его поближе, Хатч. Он ведь немой, так?..

Господин с короткими седеющими волосами не церемонясь сдавил ему челюсти, и Могг, перестав кричать, поскорее открыл рот, так широко, как только мог.

- Ему отрезали язык, милорд. Я бы сказал, - он крутанул Могга лицом к солнцу и вновь заглянул в рот, который тот так и держал открытым, - не так давно, может быть года два тому назад. Тогда же, когда.. - бесцеремонные руки быстро приподняли одежду, - когда из него выжигали скверну..

- Что делали? Да закрой ему рот, у него уже слюна пошла!

- Выжигали скверну. Милорд, Арбор избежал поветрия, закрыв порты и патрулируя береговую линию..

- Я знаю, что мы сделали, Хатч. Это было правильно и необходимо, и.. я не хочу об этом вспоминать.

- Как изволите, милорд. Как бы то ни было, в деревнях и городах Простора умирал каждый четвёртый-пятый. Невежественные люди.. чернь в отдалённых поселениях, не понимая, что поветрием охвачены огромные территории, видела в этом злое колдовство против собственной деревни или даже отдельных семей, и они придумывали виновных.. искали непохожих или чужаков..

- Постой. Сначала скажи мне, что он делал в кустах, почему не убежал.

- Он был за ногу привязан к дереву. Узел морской, несложный, но если не зная его пытаться развязать, то только туже затянешь. Верёвка кое-где в старой крови. А у него, смотите, на запястьях и щиколотках кожа протёрта.

- То есть, он не мог быть подельником Кусача.. Скорее.. пленник?.. Хорошо, продолжай.

- Так дальше всё просто. Из "виновников" выжигали колдовство.. Пытками заставляли раскаяться и отозвать свои проклятия.. ну или как-то так.. Эй! Эй, парень!..

- Похоже ты угадал.. дай ему воды.. Скорее! Аааа.. поздно..

Когда Могг вновь открыл глаза, солнце уже залило гладь Божьего Ока расплавленным золотом. Он лежал на земле и.. с удивлением понял, что накрыт лошадиной попоной. Мягкой, уютной, лучшей на свете лошадиной попоной. Он подтянул колени к животу и прикрыл глаза, слушая голоса, впервые за долгое время не боясь ничего..

- Объясни мне, Хатч, почему они просто не убили его? Истыкать раскалённым железом, обжечь голову, лицо.. выжечь пах, подмышки.. А почему, кстати, подмышки?.. От сосредоточия скверны там вполне помогает вода.

- А вы не поняли, милорд?..

- Я бы не спрашивал.

- Кхм. Милорд.. этот мальчик.. вернее юноша, он просто толком не вырос.. он рыжеволосый..

- Седьмое пекло!

- Алан..

- Хорошо. Хорошо. Я не должен сквернословить, я не должен богохульствовать. Пустить слезу я тоже не могу. Мы можем этого.. как его называть.. Поджарка? Шкварка? Уголёк?!

- Алан..

- Хорошо, хорошо. Я спокоен. Объясни мне, почему они просто не убили вот это вот страшное рыжее чудовище, наславшее поветрие на Вестерос?..

- Возможно потому, что убийство - грех и преступление.. но это вряд ли. Возможно потому, что их поверья предполагали, что его дух вернётся и будет мстить.. но это слишком сложно. Маловероятно при таких повреждениях, но всё же - он мог сбежать. Я не знаю, милорд.

- А он нам не расскажет. Как и о том, как оказался с Кусачом. Кстати, девушка - единственная, которой удалось сбежать от него, тоже упоминала шум в кустах.. на который она обернулась и успела увидеть эту мразь..

- Что вы сделаете с ним?

- С мальчиком?

- Нет, с Кусачом. Мальчика вы уже решили взять с собой.

- Верно. Когда приедем в гостиницу - пусть мейстер Габек займётся им. А с Кусачом.. скажу тебе честно, мне хотелось для начала заставить его изжевать собственный конец. Но теперь кровожадное настроение пропало. Девиц это не вернёт. Доставлять его в ближайший замок для лордского правосудия долго, да ещё, чего доброго, отпустят или отправят на Стену.. Я намерен казнить его.

- Это против закона, милорд. Здесь не земли Редвинов и..

- А кто узнает, Хатч? Или ты не уверен, что это будет справедливо?.. Ты видел труп той девушки? А я подходил и смотрел. Или ты не уверен, что это он?.. И думаешь, что ко мне он подбирался, облизывая свои кусалки и с торчащим концом, чтобы строговать пару бочек заизюмленного красного?..

- Хорошо. Я сделаю, как вы говорите, милорд.

- Отлично. Подай мне Старую Лозу.

- Вы хотите отрубить фамильным мечом голову деревенскому маньяку?!

- Именно. Я поклялся защищать своим мечом слабых и невинных. Я должен был бы стыдиться использовать его на турнирах, а не здесь.. То, что он творил - зло и бесчестье перед лицом Семерых, а вовсе не пачкать благородное лезвие о неблагородное мясо.. ещё и пребывающее в беспамятстве. А я не хочу слышать, как оно разговаривает, и не стану приводить в чувство для того, чтобы убить.

Пригревшийся Могг лежал под попоной тихо-тихо и вслед за лёгкими шагами, вознёй переворачиваемого тела, свистом стали и мерзким чавкающим звуком, услышал: "А теперь отвези голову господина Кусача на перекрёсток..у неё там встреча с местным вороньём. Открой пошире его поганый рот, чтобы были видны кусалки, и повесь табличку".

Могг улыбнулся и подумал, что Шкварка или Поджарка - не самые плохие имена на свете, а Уголёк - даже по-своему красивое. Осторожно открыв глаза, на бугристых веках которых не было ресниц, он посмотрел, как провожает взглядом удаляющуюся галопом лошадь его милорд. Кажется его зовут Алан, и он рыцарь. А остальное.. не важно.

[Vuvuzela 9 444]

Сир Уилбур Толлетт

http://pleer.com/tracks/67365uwMt

Глава дома Толлеттов, за время его правления значительно поправившего свое финансовое положение. Женат на Вильгельмине Фрей, имеет сына Гилберта, ныне браавосского пирата. Второй сын, Гумберт, был схвачен в Просторе во время разгрома шайки Синего Бернарра и торжественно сожжен на костре в Роговом Холме при большом скоплении народа. Сей факт не мог не пошатнуть репутацию Толлеттов, однако, хотя злые языки утверждали, что после казни Гумберта приток золота в фамильную казну резко иссяк, сир Уилбур немедля открестился от деяний своего сына (от Гилберта, впрочем, он открестился тоже, уже про себя, поскольку тот совершенно забыл о семейных узах и деньги из Браавоса приходили все реже и реже). Так или иначе, благодаря родству леди Вильгельмины с новобрачной, Толлетты все же получили приглашение на свадьбу и место за высоким столом, хоть и не слишком близко к солонке.

Самой жене сир Уилбур ехать запретил, сказав, что она не умеет вести себя в обществе.

[Hikaru 20 129]

Арвин Фрей

внучка Уолдера Фрея от его десятого сына (точнее, пятого сына от третьего брака)

- Ай! - Арвин укололась иголкой и поспешно сунула палец в рот, слизнув красную капельку. Обычно она так не поступала, благовоспитанной девице не подобает такое поведение, но ведь малейшее пятнышко на кремовом шелке могло безнадежно погубить работу, над которой девушка трудилась уже более месяца - она вышивала головное покрывало в подарок невесте.

Почему Алисия из многочисленных Фреев выбрала в подружки ее, оставалось загадкой для Арвин и всех остальных - она не блистала красотой и в свои почти шестнадцать еще не была ни за кого просватана. Хотя, вполне возможно, именно по этому - оттенять своим видом красоту юной невесты. Но, как бы то ни было, веселиться на свадьбе будет именно она, а не многочисленный выводок прочих девиц Фрей; Арвин даже получила в подарок новое платье и туфельки. Все же Семеро не настолько слепы, как она иногда втайне считала.

Довольно улыбнувшись, девушка вернулась к своему занятию.

Изменено 12 октября, 2013 пользователем Hikaru

[Elshe 6 891]

Алестер Лотстон

"Все-таки спускаться в подвал было ошибкой", - подумал Алестер как-то отстраненно и посмотрел назад. Он успел отъехать от Харренхолла на порядочное расстояние, но кривые уродливые башни все так же заслоняли половину неба. В неверном свете луны Алестер на какое-то мгновение показалось, что замок похож на руку со скрюченными пальцами, и рука эта сейчас опустится на него, сомнет, раздавит, не оставив на дороге ни следа. Лотстон отвернулся, уставился на яркое пламя факелов.

- Ночь темна… - пробормотал он.

- Что вы сказали, сир? – мальчишка, сын кузнеца, два дня назад выбранный Алестером в оруженосцы за умение отличить клинок от рукояти и обращаться с доспехами, был до смерти рад убраться из замка, а оттого безмерно благодарен и уже начинал надоедать навязчивым и всегда неуместным желанием услужить. Лотстон не ответил.

…известие о смерти Манфреда ждало его в Лиссе почти год, а потому спешить нужды не было. Собственно, и ехать нужды не было, но Алестер все-таки принял решение вернуться в Вестерос: "… не оставив наследников мужского пола", - сухо сообщало послание старого мейстера. Сначала казалось, что возвращение это тоже ненужное: племянница, которую Лотстон едва помнил, выросла и правила замком железной рукой. Стол ломился от угощения, приказы исполнялись молниеносно, никто не сидел без дела, а во дворе замка тренировались рыцари. Радушная улыбка Данеллы стала почти искренней, когда выяснилось, что объявившийся после десятилетнего отсутствия дядюшка не намерен ни на что претендовать. Можно было возвращаться в Лисс. Алестер бы так и сделал, но как-то ночью, не в силах уснуть, он отправился бродить по замку, спустился вниз, привлеченный странными звуками, и там, среди запертых в клетках существ, утративших последнее сходство с людьми и живых только по чьей-то злой прихоти, обнаружил и мейстера. Старик был безумен и полумертв, но еще способен говорить, и он узнал Алестера. Тогда-то все и встало на свои места: и и странные слухи о Безумной Данелле, которые он услышал еще в Сумеречном Доле, и вечный страх в глазах слуг и жителей городка. Лотстона мутило от омерзения, к которому примешивалась чистая и ясная, как пламя, ярость: в замке его отца смела править мерзкая тварь, демон в человеческом обличье. Свадьба Баттервелла была удачей, знаком, что он на верном пути.

Лотстон вынырнул из воспоминаний и тронул поводья. По суше, вокруг Ока, путь до Белокаменного предстоял неблизкий. Но, возможно, среди гостей Баттервелла окажутся старые знакомые, а среди новых - те, кто позже смогут помочь самому Алестеру в Королевской Гавани. И когда он станет хозяином Харренхолла, огонь Владыки Света наконец очистит проклятый замок от скверны.

Изменено 13 октября, 2013 пользователем Elshe

[Gорыныч 3 797]

Мария Рид

Оуэн Рид поднялся и подошел к дочери. Мария стояла поодаль от отцовского кресла, у стены и с подчеркнуто незаинтересованным видом рассматривала висевшую на стене острогу. С такой можно было не только на лягушек охотиться, но и на львоящеров. Старые люди говорят, что раньше львоящеры в изобилии водились в болтах Перешейка, суп из них получался отменный, а шкура шла на доспехи. Теперь их редко когда можно увидеть. Мария вздохнула. Отец, невысокий, но полный достоинства,как и все в их семействе, встал прямо перед дочерью. Его глаза цвета осеннего мха, оказались прямо на уровне её изумрудно-зеленых очей.

- Я знаю, что тебе не нравится покидать наши земли, но предстоящий турнир и последующая за ним свадьба очень важны для нас. Особенно перед наступающей Зимой.

Девушка склонила голову. Она знала, что на улице весна, и что до следующей Зимы все ещё сто раз переменится, но знала она и то, что спорить с отцом бесполезно. Она только вздохнула.

- Когда мне надо выезжать?

- Чем быстрее, тем лучше.

Мария поклонилась и вышла. Она прекрасно понимала желание отца отправить ее в замок ... О лучшей возможности найти ей супруга трудно было бы даже мечтать. Да вот беда была в том, что супруга она совершенно не желала. Но она была послушной дочерью, и рано утром, когда на болотах стоял туман, Мария, вместе с четырьмя телохранителями, выехала из Сероводья.