Лидеры

Недавно коза Марта родила чёрного козлёнка, а через пару дней он бесследно пропал на пастбище, стоило Одрику отвернуться. Теперь он гадает, что послужило причиной исчезновения животного. Не сказать, что отсутствие дедуктивных способностей опечалило местного пастуха, но некоторое беспокойство от пропажи он испытывал. Боле того, исчезновение приплода пегой Марты внесло определённый раздрай в его размеренное существование. Он не получил вовремя свою кашу и долго отковыривал от миски холодную клейкую массу. Цвет козлёнка его нимало не заботил. Чего только не рождают на полях. Бывало животины терялись, но находились в скорости. Тут же неподалёку в траве под брюхом молочной мамки. Но козлёнок не появился, и Одрику пришлось долго блуждать по кустам в поисках Марты, которая пыталась самостоятельно отыскать дитя. Рогатую потерпевшую от киднеппинга он обнаружил за ручьём, в репьях и крапиве, застрявшую в овражке. Пришлось вызволять молодую мать из беды, взваливать на плечи и тащить в монастырь. Только поздним вечером он добрался до каши и охапки сена в коровнике, предусмотрительно привязав Марту рядом с собой. Коза протестовала, норовила куснуть и перегрызть верёвку. Но к полуночи успокоилась и отдалась в руки Господа в лице двухметрового недоумка, который мысленно пригрозил животине отлучением от пастбища и общества козлов. Марта кар небесных испугалась и притихла до утра. А поскольку время для Одрика оставалось материей не определённой, которое нельзя взять и пощупать, он не слишком переживал по поводу материнской истерики. Найдётся - рассудил он и приостановил трудовую деятельность до следующего дня, не опечалившись монастырскими чудесами, монашескими подвигами в винном погребе и даже тем что билось головой о забор и калитку. Отдать должное - встал он засветло. Послужило ли тому блеяние козы или голодные спазмы, но ещё до наступления рассвета Одрик вышел на поиски. Вместе с Мартой. Потому что козлёныш явно проголодался за ночь и обязан был мамашу учуять. Так вдвоём они дошли до ручья. Марта протяжно и жалобно заблеяла, а Одрик удручённо вздохнул.

Отец Анри повесил свое одеяние на сучок одной из балок, которые держали потолок скромного жилища что священник делил с другими мужчинами, по воле судьбы оказавшимися в этой обители. Отряхнув пыль и прочий мусор с рясы, Анри принялся готовится ко сну. В святой обители оказалось не так страшно как он себе представлял. Да женщины, да некоторые из них молоды и весьма красивы, но была еще матушка Жюстин, которая, как казалось священнику, следила за ним. Возможно только казалось, вот только Анри с завидной частотой натыкался на ее недовольное лицо и взгляд прищуренных глаз. Наверное он ей не нравился, ибо матушка еще в первый его визит не высказала сильной радости от того что отец Жерар больше не посетит их обитель. Анри надеялся что это только из-за его возраста и со временем Аббатиса оттает, хотя то что он и прочие мужчины ночевали на скотном дворе, говорило о том что времени потребуется много. Молодой священник быстро разобрался что к чему в монастыре. Со своими основными обязанностями он был прекрасно знаком, а неприятное по началу соседство с англичанами вошло в привычку, и даже ночевки на скотном дворе не угнетали, во времена своего отрочества Анри спал в местах и похуже, так что святой отец медленно погружался в рутину. Даже сегодняшние похороны не вызвали сильной скорби, а всего лишь внутренние сетования на то что на все воля Божья. Прими, Господи душу... Внезапно монаху могло показаться, что может его внутренний голос сказа Amen. Но голос исходил из другого источника. Юноша только по дороге узнал про усопшую. Та конечно была праведной и святой, как и все святые сестры. Но было странно увидеть тут фигуру монаха. Обернувшись на голос, священник увидел молодого человека, в котором узнал одного из раненных, и произнес: - Доброй ночи, сын мой, не меня ли ты ищешь? Х

Если бы козлёнок был здесь, он определённо бы откликнулся, однако вместо этого ответом на блеяние Марты стал одинокий девичий крик в нескольких метрах впереди. "Одинокий девичий крик" никак нельзя было перепутать с блеянием козлёнка. Даже Одрику. И уж тем более Марте. Которая насторожилась и начала нервно потрясать бородой. Через пару секунд она подскочила и кинулась в сторону. Ветер сменился, и в козью морду ударил запах хищника. Инстинкты и страх гнали Марту в противоположную от нападения сторону, а Одрик… Одрик бежал за ней. Девицы вон каждый день пищат в монастыре. А козы от него сбегают редко. А уже теряются и вовсе – никогда. А тут приплод пропал, да ещё и Марта норовит покинуть юдоль благочестия и святыни. Коза неслась. Он бежал следом. Верёвка на шее Марты выскользнула из руки пастуха и теперь летела вслед за копытным, увлекая за собой громадного детину. - Одрик! Одрик! – кричал он ей вслед безрезультатно. И только кончик козьего хвоста издевательски маячил далеко впереди.

"Чудо! Чудо!" - квохтал монастырь. "Разве то, что розы цвета чистоты стали порочного красного цвета, как кровь - разве это не дурной знак?" - размышляла юная послушница. Жозефин сидела у ручья, рядом с огромной, разделившейся натрое ивой. Два мощных ствола старого дерева устремлялись ввысь, а один лег горизонтально поперек ручья, своей верхушкой едва не доставая противоположного берега. По нему можно было даже добраться на ту сторону не намочив ноги, но не сейчас - не в это время года, а позже, когда вода спадет. Лед на Русе уже растаял. Ручей, хоть и был небольшим, но течение в нем было стремительным - куда там подолгу тягаться сковывающим холодам. А вот дерево - дерево другое дело. Ива с тремя стволами росла у самой кромки воды летом, а весной, когда вода разливается, лежащий поперек ручья ствол древа полностью был погружен под поверхность ручья. Казалось, что ива долго не выдержит под напором воды и течения, и ее смоет с обрывистого берега, но нет. Вот она - огромная и могучая, своими корнями вцепилась в землю так крепко, что с корнем ее не вырвет с места даже сам Дьявол. - Быть бы мне деревом на берегу реки, Стужею северной корни мои крепки, Горечью горькой листва на моих руках, Выпью глотком одним воду твою, река. Жозефин любила приходить сюда, когда ей остро хотелось уединения. Почему-то в обители, даже в собственной келье за закрытой дверью она не не чувствовала того спокойствия, которое должно давать одиночество, когда ты скрываешься от чужого внимания. А здесь место неприглядное, обрыв скрывал от чужих глаз. Девушка вгляделась вдаль противоположного берега - не едет ли кто дорогой пролегающей через пастбище? И как всегда разочаровалась. Как правило, там никого не было или был совершенно не тот, кого ждала Жозефин. А ведь Джереми лично обещал вернуться за ней, когда все наладиться. Но уже год ни письма, ни весточки - не то, что визита. Послушница смотрела на воду и размышляла: "Говорят, все реки впадают в море. А родовое поместье д'Фруа как раз находится на его берегу, на севере. Значит ли это, что река сможет направить меня домой?". - Река-река, далеко до моря, Река-река, звала за собою, Расскажешь, как добраться домой? Ведь ты, река, звала за собою меня. Пение порой отвлекало Жозефин от совсем уж печальных мыслей, а порой наоборот - прибавляло уныния. Правда петь не псалмы, а обо всем, о чем вздумается, она опять таки могла только здесь. Девушка встала и пошла вдоль берега. Если вдруг кто-то из монахинь увидит ее и вычитает, что она видите ли гуляет, когда надо делом заниматься, скажет - пошла искать пропавшего козленка. Ну а где ж его еще искать, как не у воды?...

одинокий девичий крик в нескольких метрах впереди Этот звук вырвал Агату из блаженной дремоты в кустах монастырского палисадника. Результат ночной засады Агаты был неутешителен - она замёрзла и устала, но ни единая живая душа через забор пробраться не пыталась. Увы, не в этот раз. Обрела себя охотница на нечистых свернувшейся клубком, подоткнувшей все, что только можно и все равно прозябшей. Демоны, кажется, в этот раз оставили обитель в покое… но что-то все-таки произошло - На помощь! - кричала Жозефин. - Здесь волк! На помощь! «Вот кого подослал искуситель» - торжествующе подумала Агата и, воинственно подхватив святую воду и дубинку, кинулась на крики к ручью. Сначала на зверюгу плеснули какой-то водой, словно это был не волк, а кошка, а после попытались огреть дубинкой с криком: - Ах ты оборотень сатанинский, вот я тебя сейчас поучу девок портить! Напраслина, возведенная на волка, объяснялась усердием, с каким в более ранние свои годы Агата поглощала куртуазную литературу знатных клиентов папаши-сапожника.

- Одрик! Раздери тебя тысяча чертей! Помоги мне, здесь волк! - пронзительно завопила Жозефин где-то на уровне ультразвука (который, естественно, еще не открыли, но эффект впечатлял). "Ульразвук-который-ещё-не-открыли" Одрика впечатлил. Жозефина не ошиблась. Прибегнув к психической атаке, она применила верную тактику к недоразвитому индивиду. Если он не испугался, то заинтересовался точно. Так монашки в монастыре ещё не кричали ни разу. Одрик заслушался высокими частотами и не заметил как встретился с дубом. Встреча с дубом принесла свои незамедлительные плоды. Шишку на лбу, царапину на носу и ясность в голове. В кои-то веки. Он повернул и помчался на ульразвук, как собака по свитку хозяина. Сначала на зверюгу плеснули какой-то водой, словно это был не волк, а кошка, а после попытались огреть дубинкой с криком: - Ах ты оборотень сатанинский, вот я тебя сейчас поучу девок портить! А в следующую секунду мощные руки Одрика схватили волка, подняли вверх и подкинули. С криком "Одрик!!" волк совершил полёт в ручей. А пастух с выпученными глазами уставился на женщин.

- Скажи-ка, любезный, - обратилась она, глядя прямо в стальные глаза захватчика, - есть тут среди вас охотники или лесничие? Господу угодно, чтобы нам оказал помощь тот, кто в зверье всяком разбирается: хорьках, ласках, горностаях, ну или кто там еще любит кур и гусей таскать, - и она для доходчивости потрясла перед мужчиной гусиной тушкой. - Так я ж в Нормандии и есть первый охотник, после отца моего. Мы с ним столько дичи загнали.. показывай своего гуся, бабуся. Бегло осмотрев тушку, мужик продолжил: - Да хоря это работа, как пить дать хоря. Расплодили, а теперь удивляются, хех. Значит слушай, как хоря ловить.. На этих словах он дошёл до ранки на шее, и от неожиданности запустил гусиной тушей прямо в лицо леди Маргарите. - Фу ты едрить, ну и шутки у вас, свят-свят. Шла бы ты, родимая, со своими розыгрышами! Оправившись от удара по лицу, Маргарита припомнила навыки разговоров с мужичьём и, доходчиво объяснив, что делать ей больше нечего, как всякую деревенщину разыгрывать, спросила, что же, собственно, по его мнению не так. - Да то ж хоря работа.. только зубы-то на шее кроличьи! Часовой, помянув нечистого, на всякий случай осенил себя крестным знамением.

Меленькое существо в кустах отчаянно стонало. Ей снилось что-то ужасное! "Она бегала радостно по лесу и ела мухоморы... как тучи сгустились и закрыли солнце. Дождь стал усиливаться и загремел гром. Девушка скукожилась под сгнившим деревом, а молния показала Аниджю, что она не одна! Это была Негве! - Я искала тебя, - прошипела она. - Хотела показать тебе свою коллекцию камушков. ВСЮЮЮЮЮюююю! - провыла она и расхохоталась диким хохотом. - Надеюсь, ты закончила свои дела? Ведь у нас намечается долгий и увлекательный веееечееерр!" Юная дева с криком пробудилась. - Негве, она идет по мою душу, - с ужасом пролепетала Януж. И тут до ее ушей донеслось: "Одрик! Одрик!" и девчие крики, так же кричал ее Педро, когда она модифицировала его ноги. Аниждю побежала на шум и... С криком "Одрик!!" волк совершил полёт в ручей. А пастух с выпученными глазами уставился на женщин. Молодая Кенеж была ошеломлена! Этот могучий великан был прекрасен! Он, наверно, самый знаменитый в округе. А это... это манило. х на несколько часов

- Одрик! Одрик! – кричал он ей вслед безрезультатно. И только кончик козьего хвоста издевательски маячил далеко впереди. Услышав нечто знакомое поблизости, Жозефин сначала обрадовалась - здоровяк справится с кровожадной тварью одной левой! Но повернув голову, Жозефин увидела, как неподалеку пастух монастырского стада бежит не к девушке на помощь, а от нее, в противоположную сторону! - Одрик! Раздери тебя тысяча чертей! Помоги мне, здесь волк! - пронзительно завопила Жозефин где-то приближаясь к ультразвуку (который, естественно, еще не открыли, но эффект впечатлял). "Чертыхнулась!" - прикусила язык девушка. "Перед смертью чертыхнулась. Ох, не к добру, ох не к добру все это..."

Зверь агрессивно рычал на девушку, скаля зубы. От неожиданности, а может и от испуга, она вскрикнула, а зверь сощурил глаза и прижал уши, будто приготовившись к прыжку. "Кажется от козленка остались рожки да ножки, а от меня и того меньше останется..."- пронеслось в голове. От неожиданности девушка начала пятиться назад и чуть не упала, зацепившись о кочку. Но быстро собралась, подхватила с земли палку и булыжник потяжелее. Ей хотелось сорваться с места пробежать, но... "Если убегать, то он точно загрызет" - проговорила Жозефин мысленно. Поэтому с яростным криком "Пошел вон отсюда, разбойник!" Жозефин бросила камень прямо в волка, ухватилась за палку покрепче двумя руками и приготовилась защищаться, и даже зарычала на волка в ответ в надежде припугнуть. Ведь, может, волк и слуга Дьявола, но в отличии от людей, не любит связываться с тем, с кем себе дороже. - На помощь! - кричала Жозефин. - Здесь волк! На помощь!

Послушница смотрела на воду и размышляла: "Говорят, все реки впадают в море. А родовое поместье д'Фруа как раз находится на его берегу, на севере. Значит ли это, что река сможет направить меня домой?". Память подсказала ей, что сёстры говорили, будто бы ручей уходит под землю в полутора километрах ниже по течению. Девушка встала и пошла вдоль берега. Если вдруг кто-то из монахинь увидит ее и вычитает, что она видите ли гуляет, когда надо делом заниматься, скажет - пошла искать пропавшего козленка. Ну а где ж его еще искать, как не у воды?... Жозефин показалось, что она слышала блеяние. Напевая вполголоса и оглядываясь по сторонам, она пошла вдоль ручья, который, если нельзя было перешагнуть, то перепрыгнуть в этом месте уж точно легко можно было, и едва не проглядела волка, лежащего с другой стороны реки в густых кустах. Зверь агрессивно рычал на девушку, скаля зубы. От неожиданности, а может и от испуга, она вскрикнула, а зверь сощурил глаза и прижал уши, будто приготовившись к прыжку. Отдать должное - встал он засветло. Послужило ли тому блеяние козы или голодные спазмы, но ещё до наступления рассвета Одрик вышел на поиски. Вместе с Мартой. Потому что козлёныш явно проголодался за ночь и обязан был мамашу учуять. Так вдвоём они дошли до ручья. Марта протяжно и жалобно заблеяла, а Одрик удручённо вздохнул. Если бы козлёнок был здесь, он определённо бы откликнулся, однако вместо этого ответом на блеяние Марты стал одинокий девичий крик в нескольких метрах впереди.

Сёстры не были первыми Набродившись достаточно по пещерам, и дойдя каким то странным путем до самого склепа, Лютера и Франческа вымотались и устали аки псы на охоте. Ничего не оставалось как вернуться обратно по меловым меткам к условленной свече. Там оставив изнемождённую Франческу отдыхать, Лютера полезла лазом обратно. Зря они кинулись так не подготовившись. Если сёстры сгинут в пещерах, уж и влетит ей от матери настоятельницы. У себя в келье она прихватила пару мотков крепкой вёрёвки, небольшой горшок, свечей, ещё мела и пару ножей. Пару часов у неё ушло на зелье, основным инградиентом которого была костная мука из рыбьих хрящей .Пришлось даже пойти на кухню и украсть яйцо. Немного подумав, она прихватила и пару хлебов. Затем вернулась через лаз к мирно спящей сестре Франческе. Факел уже почти догорел и Лютера его потушила, предварительно зажгя большую свечу. Затем срезала ножом пучок волос и перевязала верёвкой на манер кисти. Смочив зельем импровизированное кропило , она принялась тут и там брызгать на стены. После чего надела на свечу принесённый горшок. В наступившей темноте кое где на стенах, где не так давно люди прикасались к ним руками, матово засветились зелёные пятна. Лютера сняла горшок со свечи. Пора было забирать сестёр. Она положила сестре Франческе на колени хлеб и отправилась за Бланш.

Сёстры не были первыми, кто решил исследовать все пещеры под горой, не станут они, видимо, и последними. Если бы всё было так просто! но проходы продолжали удваиваться, утраиваться, сходиться, объединяться, вести вверх и вниз и заканчиваться тупиками в самых неожиданных местах. Идя по прямому проходу и после этого сворачивая всё время направо, сестра Лютера и сестра Франческа набрели на склеп, но они твёрдо знали, что он закрыт Жюстин с другой стороны на ключ. Если бы они всё же решили проверить, то убедились бы, что он действительно закрыт. Сестра Мари, кажется, всё таки заблудилась; правда, вверху, на высоте метров шести над собой, она видит кусочек неба и звёзды, а вокруг этого окошка копошатся летучие мыши; А вот сестре Бланш начало казаться, что она будто бы слышит вдали детскую песенку. Эхо по пещерам разносится далеко, это верно, однако верно и то, что разносится оно во все стороны разом, причудливо извиваясь и отражаясь от многочисленных естественных неровностей.

Скотный двор Начало дня на радоало. Ну, хотя бы потому, что похороны - дело не самое приятное. По этому поводу брат Себастьн даже откупорил заюотливо припасенную бутылку и налил вина в куружку. - Прими, Господи душу... Он перекрестился, так как имени покойной вспомнить не мог , и отхлебнул. Вино было весьма и весьма даже... Что само по себе как бы намекало на то, что душа усопшей отпраится прямехонько на небеси.

- И что же было дальше? - В окрестностях завелись саблезубые кролики-упыри, высасывающие кровь из своих жертв, первой из коих пал почивший в бозе гусь Мартин. – докладывала «агентесса» Бернадетт, округлив глаза и понизив голос до благоговейного шёпота. – «Один обед долой в скоромный день», - про себя резюмировала приоресса и кивнула послушнице, чтобы та продолжала докладывать новости. - Почтенные сестры спустились в подвал, увидали разбитый кувшин из-под вина и решили дать бой англичанам посредством молотка и крестного знамения. – «Спаси, Господи, души грешные», - глаза приорессы, хоть привычно и делившей на десятину рассказ молоденькой послушницы, невольно становились всё шире и шире от новостей. Хотя для самой Бернадетт было совершенно очевидно, что подозрительные шорохи в подвале, равно как и разбитые кувшины, неоспоримо ведут к гораздо более земному, хоть и не менее греховному объяснению в виде круглого румяного лица и бесстыдно-жизнерадостно блестящей тонзуры брата Себастьяна. - А кухарка, вооружившись булавой, сидела в засаде в кустах и ловила чертей. Всю ночь!.. - Сестра Бернадетт, сестра Бернадетт! – запыхавшаяся монахиня, влетев в келью совершенно неподобающим образом, прервала доклад. – Сестра Констанс пропала, нигде не могу её найти, и все куда-то девались… Недовольно поджав губы и гадая, какие ещё «чудеса» ниспошлёт Диавол на вверенную ей обитель помимо окровавленных роз на похоронах блудницы (упокой, Господи, её душу грешную), и прочих утренних новостей, Бернадетт направила свои стопы вслед за послушницей в трапезную. И с удивлением оглядела помещение: за столом и правда не насчитывалось и половины обитательниц монастыря. Приоресса недоумённо покачала головой, Жюстин, да наградит её Господь мудростью, совершенно распустила дисциплину… Впрочем, тут же отбросила мысль, совершенно явственно расслышав сквозь приоткрытое окно истошные женские крики, блеянье козы и вопли блаженного Одрика, перекрывающие все остальные. Надо сказать, что хоть ноги приорессы давным давно обуреваемы были артритом, но дух её был силён, как и пристало преданной служительнице Господа. Не прошло и четверти часа, как Бернадетт оказалась на поляне, наблюдая сначала за охотничьими забавами дикой Жозефин, да наградит её Господь смирением, метаниями Одрика, который в запале едва не сбил её с ног даже не заметив, а потом… Надо сказать, как бы ни быстра была сестра Бернадетт в минуты святой надобности, и как бы ни был дух её силён, а всё же несколько замешкалась, не веря глазам своим, оглядывая представшую ей картину. Сестра Констанс была найдена. И не одна. Возникла тяжёлая пауза, во время которой приоресса переводила взгляд с одного участника вакханалии на другого, но потом и без того тонкие губы Бернадетт сжались в одну тонкую полоску. Смерив блудницу взглядом, от которого дрогнуло бы и всё войско нечестивое, и одарив подобным остальных (досталось всем, кроме благочестивой Марты, прервавшей непотребство), приоресса уперла руки в бока и раздельно произнесла: - Что, во имя Господа Всемогущего, здесь происходит?

14 марта. Вокруг одного из костров собралась кучка лучников, они чистили оружие и по временам бросали нетерпеливые взгляды на закипавший большой котёл, висевший над пламенем. Эйлвард сидел в одной рубашке, поджав под себя ногу и громко насвистывая какой-то мотив. По одну сторону от него Джонстон подрезал по своему вкусу перья для стрел, по другую — лежал Хордл Джон, раскинувшись всем своим огромным телом, и раскачивал на ноге свой шлем. Черный Саймон из Нориджа сидел нагнувшись и точил меч о плоский камень, который он держал на коленях, мурлыча про себя балладу. Рядом с ним Норбери, молчаливый оруженосец сэра Оливера, грел окоченевшие руки у пылавшего костра. - Никак ты завтра уходишь Сэмкин? - Истинная правда, - подтвердил тот, помешивая похлёбку с мясом. - Сегодня вернулся сэр Латур лечившийся вместе с сэром Найджелом и сказал, что тот, хвала святому Дунстану, выздоровел, встретил старого друга и отправился в его поместье. Однако сэр Латур не смог припомнить герб этого рыцаря и я отправляюсь в монастырь, что бы узнать больше об этом деле. - А что, сэр Найджел вновь собирается вернуться к военному делу? Говорят, что, кроме герцога, во всем нашем войске не было человека столь испытанной храбрости. — Это истинная правда, каждое слово, — подтвердил Эйлвард. — Я сам собственными глазами видел его на поле брани, и ни один человек не выказал такого мужества, mon Dieu! Глядя на него или слыша его мягкий голос, вы никак не поверили бы, что ровнёхонько за двадцать лет, не было ни одной схватки, атаки, вылазки, засады, штурма или сражения, в которых бы он не явился главным участником! Пять алых роз на серебряном поле всегда бились на первой линии. — Подкинь-ка ещё охапку, — пробурчал Джонстон, в который раз уже бросая нетерпеливый взгляд на котёл с варевом. — Клянусь эфесом! — воскликнул Эйлвард, мягко усмехаясь. — Теперь, когда Джон получил такой большущий выкуп за французского рыцаря, ему вряд ли придётся по вкусу скромная трапеза бедных лучников. Не так ли, camarade? А воротясь в свой родной Хордл, ты уже не обойдёшься салом и дешёвым пивом, нет, подавай тебе все семь дней в неделю только гасконские вина да жаркое. — Как уж там будет, я не знаю. — ответил Джон, подбросил ногою шлем и тут же поймал его руками, — но знаю одно: готово ваше варево или нет, но я сию же минуту зачерпну его своим шлемом. — Уже закипает, уже бурлит, — ответил Сэмкин, заглядывая сквозь пар в котёл, который тотчас был снят с огня; похлёбку разлили в стальные шлемы, и воины, зажав их между колен, взяли ложки и ломти хлеба и принялись за вечернюю трапезу. — Жаль расставаться с вами приятели. Давно я не был в Англии и не слышал английского говора, - Эйлвард встал и поднял кружку с элем. - И я пью сейчас за моих старых товарищей, да помогут им святые. За сэра Найджела и его Белый отряд! — За сэра Найджела и его Белый отряд! — крикнули лучники и осушили до дна свои кружки. — Дружно выпито, mes braves. Я обязан ещё раз наполнить ваши кружки, раз вы осушили их, за моих дорогих парней в белых куртках. Налейте ещё вина и эля. Как это поётся в старинной песне? Пью от души теперь я За гусиные серые перья И за родину серых гусей. Он проревел эти строки хриплым, отнюдь не мелодичным голосом и закончил взрывом хохота. — Думаю, что я более способный лучник, чем певец, — сказал он. — Кажется, я припоминаю этот напев, — заметил Норбери, беря в руки лютню, стоявшую рядом с ним и пробегая пальцами по струнам. - И с любезного разрешения всей компании рискну спеть эту песню. Так что ж сказать о луке? Он в Англии сработан, лук. Искуснейшие руки Из тиса выгнули его Поэтому сердцем чистым Мы любим наш тис смолистый И землю тиса своего. Что скажем о верёвке? Верёвку в Англии сплели С терпеньем, со сноровкой. Верёвка лучникам мила. Пусть чаша идёт вкруговую За нашу кудель золотую. За край, где конопля росла. Что о стреле мы скажем? Калили в Англии её На страх отрядам вражьим. Она всех прочих стрел острей… Пью от души теперь я За гусиные серые перья И за родину серых гусей. А что сказать о людях? Мы в доброй Англии росли Мы нашу землю любим Мы лучники, и нрав наш крут Так пусть же наполнятся чаши — Мы выпьем за родину нашу, За край, где лучники живут! — За край, где лучники живут! - подхватили все и осушили кружки. 15 марта. На следующий день Эйлвард подошёл к палатке караульных возле стен монастыря. К поясу его были привязаны два диких гуся подстреленных по дороге. — Вечер добрый, приятели! У вас есть каша, а у меня мясо и нам всем будет хороший ужин.

Калитка не была заперта, но открывалась на себя. Небеса с интересом наблюдали, как с этой проблемой справится Аниждю Кенеж побилась головой об деревянную преграду полчаса и наконец-то выбилась из сил. - Один, помоги мне, - прошептала та в бреду. И то ли, кто-то толкнул калитку и быстро перепрыгнул через ползающее создание, то ли, действительно норвежский бог услышал милую Аниждю, и порыв ветра отворил преграду. В любом случае, проход был свободен и, оставляя, следы четырех конечностей на земле, она вероломно проникла на скотный двор. Но, как бы не была сильна и упорна Янеж, она все же человек и, увидев манящие зеленые заросли, заползла в них и свернулась калачиком. И мирно произнеся пару раз: "Бее! Бе!" - уснула, как летнее дитя. Х

Она стала на четвереньки и стала блеять. Тыкаясь головой об стену, она доползла до калитки. Калитка не была заперта, но открывалась на себя. Небеса с интересом наблюдали, как с этой проблемой справится Аниждю

Камень, по всей видимости, испытывал к Януж такое презрение, что наотрез отказывался говорить. За всё время пыток его горделивая заносчивость даже ни разу не дрогнула. Аниждю была упрямой. Но она устала. Ее бедра плюхнулись на землю. Сделав движения пальцами правой руки: "Я за тобой слежу!" стене, молодая Кенеж решила найти пропавшую животину другим методом. "Чтобы найти козла, надо думать, как козел!" Она стала на четвереньки и стала блеять. Тыкаясь головой об стену, она доползла до калитки.

Закат близился. День был насыщенным. Строго говоря, ничто не мешало, а даже и было бы полезно для благочестия отправляться на вечерние молитвы и ко сну. Но сестра Агата в этот живописный час разинув рот буравила своими черными глазами края пролома в стене. То ли сама осыпалась оградка-то наша, то ли помог кто, а не обошлось без происков врага рода человеческого. Всё, всё в этом монастыре шло не так. Повсюду творились непотребства. И ладно бы чудо... ха! Мать настоятельница могла утешить этим саму себя, ну парочку невинных дев из послушниц, но Агата достаточно пожила на свете, чтобы знать: не вышла она рылом, чтобы ей сподобились какие чудеса. Одни мытарства и испытания крепости ее духа и веры. Вот взять хотя бы третьего дня. Нет, она не подсматривала, просто заметила случайно свет в погребе. Ну и дай, думает, проверить, уж не явился ли соблазнять непорочные души какой бес... Ан нет, то не бес, а собственной персоной баба эта Лютера - и кровища из руки хлещет. А уж что она вытворяла... Агата так-то толком не разглядела, но не приведи господь - вот что угодно дала бы сейчас за то, что розы те покраснели не во славу монастыря, а со стыда. А черный козел? В монастырском-то стаде! Агата сокрушенно осмотрела проломленную стену монастырской ограды, словно этот-то пролом и символизировал степень упадка благочестия в душах агниц господних. Да не на ту напал! Вот в тени кустарника можно устроить засаду. Осталось тайком вынести святой воды из храма, дубину какую подыскать по руке и набраться терпения . будь Агата бесом, лезла бы тут. Вот соберется ночью Лютера взяться за свое, а кухарка бесам - помощникам нечестивицы - рога-то и пообломает. Во имя Господа. Амен.

- Зло не знает границ. Англия, Франция... Семя Сатаны везде пустило корни. Где бы мы ни были, везде найдутся ведьмы и колдуны. Но наша вера как никогда сильна! Победа будет за нами, ибо с нами Бог! - Осмунд подбадривал свой уставший отряд. Подлые сельские французики дали неправильное направление. Но кажется, божье провидение выведет святой отряд, куда надо. Посему после вечерни предстанешь ты перед матерью Жюстин для разбора, а сейчас - немедля удались к себе и молись за спасение своей грешной души, пока я не решила, что обуреваема ты есть Диаволом... во всяком случае, вопила ты давеча точно как одержимая, - заключила приоресса, провожая взглядом резво ретировавшегося от раздачи полоумного Одрика. - Что? Но это правда! Я не собиралась глотать мясо, так случайно получилось! - запротестовала девушка. - Божьи невесты, где ближайший Дом Господень?

Одрик стоял в стороне и скромно теребил верёвку, второй конец которой был на шее Марты. Два с лишним метра смирения и терпения, покорно возвышались за зелёными ветками кустов. Он с жадностью смотрел на снедь и слушал голодное урчание своей утробы. Дикое существо, вчера таранившее головой монастырскую ограду, он никак не мог отдифференцировать своим скудным умом. У сестёр были рясы. У священников бороды. У этого существа не было ни того, ни другого, но жило оно при монастыре. Он бы принял его в общее стадо, да сестры не просили. А значит, существо больше человек, чем корова или коза. Так размышлял пастух, пока женщины допрашивали и кусали подозреваемых.

Послушница осторожно подошла к шевелящимся кустам. "Это что за дела? Может, плохо кому?" И без задней мысли раздвинула ветви, чтоб посмотреть - что там творится. За раздвинутыми ветвями внимание Жозефин привлекло плотное покрывало из овечьей шерсти, разложенное прямо на земле. Около покрывала был разведён небольшой костерок, где на углях жарились тоненькие полоски свежего мяса. Рядом с костром, на покрывале, стоял кувшин вина, а рядом с ним лежали большие куски пшеничного хлеба и сыра. После поста и пропущенного обеда Жозефин было трудно сдержать слюнки. Чуть правее еды девушка узрела голый мужской зад, едва закрывавший собой голый зад женский. Голые зады были обрамлены монашеской рясой, которая колыхалась в такт поступательным движениям мужчины, и даже лёгкий дождик, кажется, вовсе не влиял на успех процесса. От удивления Жозефин застыла и хотела было тихонько убраться, но у картины нашёлся не столь спокойный зритель. Коза Марта, чья морда просунулась в кусты вслед за лицом Жозефин, оповестила очень занятых людей о своём присутствии громким блеянием. - Канальи! - выругался мужчина, обернувшись и увидев Жозефин. - Констанс, Вы же говорили, что все сёстры обедают в это время! Мужчина начал быстро зашнуровывать чулки, а сестра Констанс, работавшая в монастыре с шерстью, отвернувшись, поправляла рясу. Они были очень смущены и, похоже, не понимали, что им теперь делать. После этого она стремительно побежала к речке. Быстрый прыжок. Приземление на лицо. Поднятие на ноги. И вот она вновь мчится к сладкой парочке, спотыкается об камень и летит прямиком на охающие заросли. Неловкое молчание было прервано Януж, влетевшей в кусты с грацией лани.. или около того.

Немного прислушавшись, сестра Бланш различила слова песенки: "Эй, сестра, смотри и слушай - Змей ползёт по наши души Все мы знаем, он порой Жрёт сестричек под горой. Все мы здесь боимся Змея; Как в камине угли тлеют, Как на речке тает лёд, Змей нас по-тихоньку жрёт." Когда слух сестры Бланш стал различать слова, ноги её подкосились, а к горлу подступила дурнота. Она опустилась на колени и уже принялась было мысленно представлять своё бездыханное тело в окружении почивших послушниц с белой розой на груди... Красной розой! Ну уж нет, она не предоставит врагу рода людского радости поглумиться над святою обителью посредством неё - Бланш. Сестра уселась посреди коридора, ловко стащила с ног шоссы и принялась набивать их камнями, превращая женское белье в орудие войны. - Si consistant adversus me castra non timebit cor meum si exsurgat adversus me proelium in hoc ego sperabo, - с кривым оскалом произнесла она, крепко приматывая шерстяное било подвязками к молотку. (Пусть войско меня окружит – сердце мое не дрогнет; пусть вспыхнет против меня война – и тогда я буду спокоен). (лат.) Бланш часто занималась помолкой зерна в старом своем монастыре и хорошо управлялась с кистенем. Теперь она твердо намеревалась устроить встречу двух утренних звезд*. *Lucifer (утренняя звезда-рим.), Morgenstern (утренняя звезда-нем.).

!Маргарита. - Странные какие чудеса-то творятся, хорькролики какие-то развелись. И куда подевалась эта Мари? - с сердцах вопросила она небеса. - Спасибо, охотник, да не серчай, я сама в недоумении. Надо будет Господнего совета испросить. - Слышь, ты там это, - окликнул часовой удалявшуюся леди Маргариту, - соберёшься беса ловить, зови, мы тут до воскресного дня на часах. Мы б тебе его изловили, а ты б нам за это гуся того отдала. Да ты не бойся, мы, где бес кусил, срежем и есть не будем. У вас он всё одно пропадёт, в пост-то нельзя, а мы люди военные, свою землю от вашего короля освобождаем, терпя голод и лишения. Нам бы этот гусь ого-го как зашёл. !Жозефин и Одрик. - Ммммм... - замычал Одрик и протянул руку в сторону леса, где скрылась коза. - Одрик, - сообщил он Жозефине о своих намерениях. Потом подхватил девицу подмышку, как давеча носил овец, и переправил через ручей. - Одрик, - сказал он ей, опустив на землю, и пошагал вдоль ручья. - Эй, эй, куда ты? Подожди меня! - не желая упускать приключение из рук, девушка, немного поколебавшись, побежала следом. Хотя надо было бы и появиться в трапезной... "а, ладно!" - все же махнула она рукой на обед, подумав при этом, что незаметно плюнуть в миску Мари де Тиреллье всегда успеется. Отыскать козу оказалось делом нехитрым, она жевала молодую, едва пробившуюся сквозь землю травку на самой окраине недавно засеянного поля, но вдали, у самой кромки леса, Жозефин и Одрик заметили подозрительно шатающиеся кусты. Шатание сопровождалось приглушёнными женскими стонами, хорошо различимыми, однако, вследствие царившей в округе тишины.

Дракон (мать его, дракон!!!) рассвирепел, когда ему пустили кровь. Огромная десятиметровая туша кинулась по дуге к шагающему роботу, по пути опаляя пламенем одного из киборгов, и намереваясь захватить главного врага сзади, вцепиться в него всеми когтистыми лапами, и повалить. Упав, он станет беспомощен, а дальше разделаться с ним должно стать проще. Как Айрин и говорила на брифинге, горели киборги очень хорошо, закованная в броню фигура вспыхнула сразу вся, впрочем, невозмутимо продолжая вести огонь по дракону, пока что-то внутри нее не взорвалось, расшвыряв обломки плоти и железа в разные стороны. План Марселины удался, неповоротливое неживое проиграло куда более подвижному живому, робот только успел повернуть торс влево, как оказался опрокинут массой тела дракона. Броня, однако, хоть и постепенно поддавалась драконьим когтям, но далеко не сразу. По крайней мере, подняться на ноги робот уже не мог, придавленный к полу тяжелой тушей. На секунду высунулась и разрядила второй заряд Шори в голову киборга с порванными штанами. Грудную броню не пробьёт, а система наведения сгорит. Наверное. Лицевой щиток действительно мгновенно раскалился и потек, что сказалось на точности продолжавшего вести огонь по дракону киборга. Впрочем, промахнуться по дракону было проблематично, даже если стрелять вслепую. - Пойдём вправо, - предложила «личка» и на полусогнутых двинулась вдоль укрытия. - Там снайперов нет. Я щитом прикрою тебя. Сказкина и Флинн - на второй уровень справа, - предупредила Алиса по общей связи. Вместо ответа голова в ушастом шлеме коротко кивнула. Скорректировав свою и Алисы стойку на гравиборде, Флинн активировал антигравы, и доска с выпрямляющимися сноходцами вылетела из-за разбитой бетонной гряды. Щит Алисы прикрывал со стороны враждебного огня, саму Алису придерживали руки ирландца. Флинн заложил вираж и направил борд к правой платформе второго уровня, намереваясь к концу манёвра заложить такую высоту, чтобы леди оставалось только шагнуть, как со ступеньки. Сбить низколетящую маневренную цель было некому, все внимание и овации толпы собирал на себя дракон, так что маневр удался без помех, троица охранников только-только начинала поворачиваться влево, реагируя на новую угрозу, когда Алиса безо всякого труда перепрыгнула на платформу. - Найдж, - раздалось по общей связи, кода командир Грин оказался поблизости, - Я на вторую (платформу) слева, прикрой меня, - отрапортовал сноходец, считая, что лучше сообщать о своих действиях всей команде, чтобы не задело дружественным огнем. - Понял тебя! - отозвался Найджел, тратя остаток магазина автомата на подавляющий огонь, чисто чтоб охранники не расслаблялись и Оливеру никто не мешал совершать безумства храбрых. Он взмыл на четыре метра вверх, оттолкнувшись ногами от пола, и завис над платформой на несколько секунд, ловя взглядом всех пятерых охранников – четверо пехотинцев и снайпер, а затем резко опустился на платформу, припав на одно колено и выставив вперед себя винтовку. Ближе всех был тот самый охранник, что бросил до этого гранату, сейчас он заряжал подствольный гранатомет и выстрелить в Оливера мог только злым взглядом сквозь окуляры противогаза. Охранники на дальнем конце платформы и снайпер на третьем уровне на полет валькирия внимания не обратили, поглощенные стрельбой по дракону и перестрелкой с Найджелом.

С этими словами девушка отошла назад, чтоб взять разгон, разбежалась и перепрыгнула ручей в самом узком месте. Немного не допрыгнула, ноги все-равно намочила., но всего по щиколотку, хотя и это было неприятно. И оказалась у самой волчьей лежанки. В нос ей ударил едкий запах гниющего мяса и испражнений. Волк, очевидно, лежал тут уже не один день. Его рана должна была за это время затянуться, но, похоже, манёвр Одрика снова её открыл. Жухлая прошлогодняя трава вся была перепачкана подсохшей кровью, но никаких следов нападения на козла - копыт там, рогов или шерсти, - вокруг не было. Полуживой волк из последних сил цеплялся за утекающую с водой и кровью жизнь, и даже оскалил зубы, когда к нему приблизились люди. Пастух подхватил обессиленное тело хищника за шкирку и хотел передать сестре, но тот извернулся и оставил на руке здоровяка след от зубов. - Одрик! - испуганно заорал идиот и опять бросил волка в воду Тело умирающего волка проплыло по течению ещё некоторое время, а позже ушло под землю вместе с ручьём.

Третий, догадавшийся залечь быстрее своих коллег, отцепил от пояса гранату и бросил ее по дуге, едва не забросив прямо за ограждение, к Оливеру под ноги. Грохнул взрыв, осколки частью пронеслись над головой Оливера, частью изъязвили бетон ограждения с наружной стороны. Яркая вспышка послужила сигналом смежиться и полностью нырнуть в укрытие. Оливер прижался спиной к ограждению и втянул шею, дожидаясь, когда дождь из каменной крошки иссякнет, меж тем, обдумывая дальнейшие действия. Последнее, что он заметил - алый блик с дальнего края платформы. Снайпер. - Найдж, - раздалось по общей связи, кода командир Грин оказался поблизости, - Я на вторую (платформу) слева, прикрой меня, - отрапортовал сноходец, считая, что лучше сообщать о своих действиях всей команде, чтобы не задело дружественным огнем. Мужчина рывком поднялся, прижав винтовку к груди, и побежал. Тем, кто оказался позади, было видно, как за спиной сноходца обретает черты нечто отдаленно похожее на ранец: новообразование в цвет брони повторяло линию плеч, лепило структуру вокруг грудного отдела, обхватывая торс широкими «лямками; вспыхнули синем один за другим светодиодные огоньки. Оливер достиг лестницы на второй уровень и бросил взгляд через плечо. «Дракон, мать его, дракон!» начал свою кровавую мессу. «Вот это другое дело, Марси», удовлетворенно заметил бельгиец за секунду до прыжка. Он взмыл на четыре метра вверх, оттолкнувшись ногами от пола, и завис над платформой на несколько секунд, ловя взглядом всех пятерых охранников – четверо пехотинцев и снайпер, а затем резко опустился на платформу, припав на одно колено и выставив вперед себя винтовку.

В грохоте взрывов, выстрелов, вое сервоприводов, песня Пиццикато показалась тихой и спокойной, словно во сне. Удар пули калибра 12,7 миллиметра обезглавил сначала одного снайпера, а потом и второго как раз в тот момент, когда они хладнокровно выцеливали голову дракона, мгновенно переключившись на него с Алисы и Эндрю. Стая в опасности. Грохот и выстрелы должны пугать зверей, но не тогда, когда они загнаны в угол. Не тогда, когда тигрицы защищает тигренка, а волк свою стаю. Юркнув из лифта одним из первых, налево, где еще не было никого и куда еще не целились турели, Фуриозо, незаметный своим ростом и окрасом, проскочил под платформами, обойдя поле боя, бесшумно припал к укрытию напротив, и, улучив момент, когда внимание охранника было приковано к лифту, когда смотрел он в другую сторону и не готов был защищаться, зверь бросился, нацелившись на горло. Обычные охранники, с другой стороны, такими же стальными нервами не обладали и можно было почти физически ощутить охватившую их панику (Дракон?! Это ж, мать его, ДРАКОН!!! Какого хрена?!). В таких условиях ожесточенно палящий по здоровенной бронированной туше коллега подвергшегося атаке Фуриозо охранника не заметил бы этого, даже если бы волкособ в процессе танцевал бразильскую сальсу или декламировал Шекспира. Противогаз и плотный воротничок униформы заставили Фуриозо повозиться, но это лишь чуть-чуть оттянуло закономерный финал. Киборги проблем с самоконтролем по понятным причинам не имели, вот только их пулеметы с трудом пробивали прочную чешуйчатую шкуру, теряя всю свою убойность и нанося раны, сопоставимые по эффекту с булавочным уколом. Оружие обычных охранников и вовсе не имело никакого эффекта. Один из охранников, справившись с собой и поняв это, пальнул по дракону из подствольного гранатомета, но руки предательски дрожали, поэтому граната ударила в пол перед драконом, заставив того вздрогнуть от ударной волны, осколки бессильно скользнули по чешуе, часть увязла в неожиданно прочных мембранах крыльев. Это был только один охранник, но, если дать им опомниться, можно было не сомневаться, что и остальные вспомнят о своих гранатах. Большего эффекта добились снайпера, нанеся дракону четыре раны в туловище, глубоких, но не смертельных, сказывался меньший, чем у Ани, калибр винтовок, лишь отчасти компенсируемый применявшимися бронебойными пулями.

Аниждю Януж Кенеж 22 года. Негве Ажиж Анвенеж (НПС) Ашюск Уф (НПС)

Бланш была готова ко встрече с полком англичан и даже с самим нечистым, но собрание благопристойных сестер во время поста у винной бочки заставило её лишь крепче увериться в богопротивных событиях, происходящих в обители.

Игра закончилась победой города! ! Время в игре примерно соответствует реальному. Текущая дата - в кратере перестали понимать, как идёт время сверху. чередование дней и ночей здесь условно, а вместо солнца вдруг может начаться буря. Вот и сейчас на видимом куске неба собираются крупные, чёрные тучи; ветер усиливается, отчего освобождённые от оков земли раструбы пещер поют пойманным в ловушке заунывную панихиду. Маленький ролеплейный момент Для голосования вас собирают в том самом погребе. Если вы хотите, чтобы вашу речь гарантированно слышали, и слышали все, пишите "Вечер. Погреб." Телефонов и телепатии у нас нет, имейте в виду. Находиться ваши персонажи там будут с 20:00 по 22:00 местного времени. Обратите внимание! Переголосования принимаются не позже, чем через 15 минут после того, как голос был подан, и не более одного раза. (да, этот цирк мне давно надоел, здравствуйте).

Наблюдая издали за назойливой девицей никак не желающей отстать от Арлетт, Сэмкин прикинул, что положено грешнику стукнувшему по голове монастырскую послушницу и беззвучно выругался.

- Что? Но это правда! Я не собиралась глотать мясо, так случайно получилось! - запротестовала девушка. Про более ранние события Жозефин решила не вспоминать. - И как же козел? То есть козленок? Он может и умереть, если останется на улице еще на одну ночь! Позвольте мне его найти, матушка, я тут только для этого. Мать настоятельница всегда говорит, что монастырь прокормить трудно, так и козленок для него потеря большая. - Тебе, дитя, ныне совсем не о козлах заблудших надлежит думать, - сухо констатировала Бернадетт, умело скрывая удивление. Неужто и правда Диавол облюбовал малую сию, чтобы вершить посредством неокрепшей души дела нечестивые? Ибо слыханное ли дело - наесться мяса и перечить воле приорессы, устами коей говорит сам Спаситель. Впрочем, возможно, не всё ещё потеряно...но так или иначе, сестре Жозефин надлежит преподать урок, так велит Господь. А потому она продолжила, глядя на монахиню непроницаемым взглядом: - Быть посему. Ступай на поиски и без козлёнка не возвращайся. Такова твоя епитимья. Удались и не греши более. -Божьи невесты, где ближайший Дом Господень? - "Чудо", - вероятно, сказала бы мать Жюстин. - "Ещё одно "чудо"? - вопросила себя сестра Бернадетт, мысленно осенив себя крестным знамением. Впрочем, отказать путникам в крове, а тем более, путникам, подозрительно смахивающим на посланцев Великой Инквизиции, не по-христиански, да и слишком много ещё у сестры Бернадетт на этом свете, чтобы его скоропостижно оставить, не дай Бог. Поэтому она простерла длань по направлению к парадному входу в обитель и кротко молвила: - Милости просим в нашу скромную обитель, путники. - Твою же участь, Констанс, - указав направление всадникам, она вернулась к прерванной беседе, и удостоила ледяным взглядом онемевшую монахиню, - пусть решит настоятельница. Бернадетт тяжело оперлась о ствол дерева, пошатнувшись. Сцена близилась к развязке, и вернулась старческая немощь. Впрочем, спустя мгновение, приоресса уже выпрямилась во весь рост и степенно зашагала в сторону церкви - время близилось к вечерне. По дороге она ни разу не оглянулась.

Не отведывала я, матушка! - затараторила Жозефин. - Да, действительно, попробовала, но только пожевать и выплюнуть. А вдруг этот путник действительно козленка потерявшегося увидел в поле и украл - это же преступление! Так что поступок мой связан лишь Божьим промыслом - поиском правды и истины! Да и наказал он меня - чуть не подавилась я куском этим. Вы же сами все видели собственными глазами! Послушница покорно сложила ладони перед собой и опустила голову, лишь едва поглядывая на фигуру приорессы. - Вот, что я тебе скажу, дитя моё, - спустя бесконечную паузу, наконец, молвила приоресса, положив руку на плечо Жозефин, и глядя поверх склонённой головы. - Вкушать пищу скоромную во время поста - грех. Но ещё более великий грех - ложь, ибо сказано в Писании: «Мерзость пред Господом — уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему». Посему после вечерни предстанешь ты перед матерью Жюстин для разбора, а сейчас - немедля удались к себе и молись за спасение своей грешной души, пока я не решила, что обуреваема ты есть Диаволом... во всяком случае, вопила ты давеча точно как одержимая, - заключила приоресса, провожая взглядом резво ретировавшегося с полянки полоумного Одрика.

Злой взгляд отскочил от затемненного щитка и вернулся гранатометчику. В два широких шага Оли добрался до, лежащего на животе, охранника и нанес удар в голову тяжелым ботинком, затем навалился сверху, прижав к земле всем своим весом. В правой руке блеснул нож. Лезвие несколько раз вошло в шею врага. Сдавленный предсмертный хрип потерялся в фильтре противогаза, но Оливер мог ощутить, как дернулось и обмякло под ним тело охранника. А потом ограждение платформы удачно уберегло бельгийца от ударной волны. Найджелу тоже повезло, в момент взрыва робота он как раз укрылся за бетонным ограждением, меняя магазин и увлек за собой Аню, чтобы та случайно не поймала шальную пулю. За соседним укрытием государственники со священным ужасом смотрели то на Марселину, то на созданного ею дракона, даже Ари, уже представлявший, чего ждать, все равно был впечатлен той безудержной яростью и мощью, что генерировал дракон. Взрыв привел и к еще одному результату, который был виден не сразу - охранник, схватившийся с Фуриозо, при взрыве оказался оглушен. Фуриозо тоже досталось, но он, ведомый инстинктами, даже в полуоглушенном состоянии сумел разорвать противнику глотку. Правда, на этом успехи волкособа закончились, из раны текла кровь, а он сам быстро терял силы. Охранники на платформах и двое уцелевших снайперов поднимались на ноги и снова начинали выцеливать своих противников сквозь быстро рассеивавшийся усилиями системы кондиционирования воздуха дым.

Продолжая приковывать к себе всеобщее, столь лестное, внимание, дракон продолжал терзать свою неповоротливую жертву, не обращая внимания на пули. Мощные челюсти сомкнулись сперва на одной пушке, после на второй. Зверь просто взял и оторвал у робота сперва орудия, а потом и ноги, оставив его жужжать и беспомощно вертеться, как муху, у которой жестокий ребенок оборвал и крылышки и лапки. Теперь пришло время найти новую жертву и шипастая голова на гибкой шее повернулась в поисках свободных киборгов, которые так прекрасно горели. Марси, сидя за своим укрытием, сжимающая в кулаки безудержно дрожащие пальцы, подумала, что этот возможно даже заслуживает того, чтобы дать ему имя.

- Пойдём вправо, - предложила «личка» и на полусогнутых двинулась вдоль укрытия. - Там снайперов нет. Я щитом прикрою тебя. Сказкина и Флинн - на второй уровень справа, - предупредила Алиса по общей связи. Вместо ответа голова в ушастом шлеме коротко кивнула. Скорректировав свою и Алисы стойку на гравиборде, Флинн активировал антигравы, и доска с выпрямляющимися сноходцами вылетела из-за разбитой бетонной гряды. Щит Алисы прикрывал со стороны враждебного огня, саму Алису придерживали руки ирландца. Флинн заложил вираж и направил борд к правой платформе второго уровня, намереваясь к концу манёвра заложить такую высоту, чтобы леди оставалось только шагнуть, как со ступеньки.

Несколько пуль на излете ударили по щиту Алисы, не пробив его, но заставив девушку заметно пошатнуться С правой стороны Алису поддержала чужая рука - Энди освобождал товарищам пространство для маневра, заняв место в укрытии рядом с девушкой. Щит завибрировал от увесистых градин, его недовольство эхом отозвалось в болевшей с утра руке. Самомассаж и ванночка из концентрированных травяных чаёв смогли её утишить, да, но не отогнать. Это не профессиональная медицинская помощь. Боль целый день с Алисой, а сейчас явно напомнила о необходимости соблюдения техники безопасности в мастерской и при боевых действиях с крупнокалиберными турелями. Девушка благодарно опёрлась о родную руку, перед тем как юркнуть под защиту укрытия. У его ботинка возник и сформировался знакомый Алисе гравиборд. - Могу подвезти, если хочешь, - негромко сообщил сноходец по "личке". - До второго уровня. - Хочу. Покатай меня, - мягкой улыбкой откликнулась связь. На секунду высунулась и разрядила второй заряд Шори в голову киборга с порванными штанами. Грудную броню не пробьёт, а система наведения сгорит. Наверное. - Пойдём вправо, - предложила «личка» и на полусогнутых двинулась вдоль укрытия. - Там снайперов нет. Я щитом прикрою тебя. Сказкина и Флинн - на второй уровень справа, - предупредила Алиса по общей связи.

Дракон (мать его, дракон!!!) рассвирепел, когда ему пустили кровь. Огромная десятиметровая туша кинулась по дуге к шагающему роботу, по пути опаляя пламенем одного из киборгов, и намереваясь захватить главного врага сзади, вцепиться в него всеми когтистыми лапами, и повалить. Упав, он станет беспомощен, а дальше разделаться с ним должно стать проще.

Кристэль вчера была без Интернета решила провести вечер после похорон в молитвах и размышлениях. Помянула в мыслях и досточтимую мать Жюстин, обременённую заботами о монастырь. Попросила от Господа Бога ей терпения и прощения за грех гневливости, коий досточтимая в заботах своих высказывала ей, любознательной Тэли, за интерес непотребный к келье, где, оказывается, Николь все эти годы была. Красные, как кровь, розы её обеспокоили. Не происки ли это Врага Божьего? Но здесь, в оплоте Господнем? Или есть другое объяснение? Мог ли кто покрасить их? Напитать нежные бутоны красителем? Но тогда надо было попасть в усыпальницу. Да и зачем? Смерть от лепёшки была нелепа для девушки молодой и обидна ей, Кристэль. От её выпечки плохо никогда никому не было. Да и она ли в тот день пекла? Утром же девушка, надев тёмную накидку поверх платья, отправилась заниматься на кухню свежим тестом. Она всегда вставала пораньше. Расстойка в монастырской кухне занимала дольше времени. Всё-таки не пекарнч, построенная по всем правилам. _____ Набегами

Анна шла последней по коридору и почти не видела того, что происходило в лифте. Или не хотела видеть. Хорошо, что оружия в команде прибавилось. Аня, ты со мной, работаешь по киборгам и снайперам охраны, на остальных не отвлекаешься, что бы не случилось. Словно забыв про связь, Анна кивнула, пытаясь вспомнить, про какие уязвимые места киборгов говорилось на брифинге. Кроме того, что их мозг перемещен в туловище, а в голове только сенсоры наведения и сканирования, она вспомнила только то, что они "хорошо горят". Но огня у нее нет. Где именно в туловище может быть мозг? Не лучше ли работать по головам снайперов? И тут лифт остановился. - Пошел, пошел, пошел! - выкрикнул Найджел. Грохот, свист пуль, снова грохот, выстрелы, все бегут к укрытию. Фигура Найджела как маяк, чтобы не потеряться в осколках бетона, пыли и лазерных лучах. Снайперы. Налево, бегом, на пол, залечь за укрытием, с самого края. Установить Пиццикато, найти цель, ориентируясь по лазерному лучу. Вот он, сверху, справа, на третьем ярусе. Успокоить стук сердца, выровнять дыхание. Это просто цель. Каска. Как тогда, на туманном пляже. Верхняя часть каски касается дуги, край платформы, на которой сидит каска, касаются нижней линии. Совместить угловую насечку с горизонтальной шкалой и только затем - с каской. Выдохнуть. "Он не настоящий". Плавно нажать на курок. Переместить прицел на вторую каску рядом. "Они не настоящие". В грохоте взрывов, выстрелов, вое сервоприводов, песня Пиццикато показалась тихой и спокойной, словно во сне. ---- Стая в опасности. Грохот и выстрелы должны пугать зверей, но не тогда, когда они загнаны в угол. Не тогда, когда тигрицы защищает тигренка, а волк свою стаю. Юркнув из лифта одним из первых, налево, где еще не было никого и куда еще не целились турели, Фуриозо, незаметный своим ростом и окрасом, проскочил под платформами, обойдя поле боя, бесшумно припал к укрытию напротив, и, улучив момент, когда внимание охранника было приковано к лифту, когда смотрел он в другую сторону и не готов был защищаться, зверь бросился, нацелившись на горло.

С правой стороны Алису поддержала чужая рука - Энди освобождал товарищам пространство для маневра, заняв место в укрытии рядом с девушкой. Используя бетонное ограждение в качестве бруствера, он прицелился в коленный сустав одного из киборгов, выстрелил и быстро пригнулся. У его ботинка возник и сформировался знакомый Алисе гравиборд. Дробь хлестнула по сделанному из толстой резины наколеннику, изорвав в клочья его и ткань штанины за ним, но и только. Под штаниной оказалась прочная кевларовая защита, которую дробь смогла только поцарапать. Ответный огонь выбил бетонную крошку из ограждения, не зацепив вовремя пригнувшегося сноходца. Лифт остановился, открылись створки и все они едва не попали под шквальный огонь. Мисс Фог не далека была от того, чтобы съежиться прямо здесь, в уголке, закрыть голову руками, зажмуриться и сидеть не дыша до тех пор, пока все не закончится. В такую переделку она никогда ещё не попадала. Только страх остаться тут совсем одной бросил ее вперёд, швырнул под бетонное укрытие. В голове уже зрел план. Броситься в сторону, заскочить на одну из платформ, выжигая по пути всех, кто неосмотрительно попадется в полное зрения. Обойти главного врага со спины, повалить его мордой в пол и уничтожить. Хороший план, пока не пошел отсчёт времени. О нем знала мисс Фог, а значит, знал и ее дракон. Но пока действовал монстр, она оставалась совершенно беззащитной. Слишком большой и слишком сложный предмет. Зато можно было больше не сдерживаться. На этот случай Найджел и доверил жизнь мисс Фог своей дочери и Тигре, которые ни на шаг от нее не отстали. По пути Мира еще и ухитрилась всадить пулю точно в стеклянный "глаз" противогаза охранника на правой платформе, неосторожно высунувшегося из-за укрытия. Сам Найджел метнулся влево, поближе к Оливеру, хлестнул не прицельной, предназначенной подавить и отвлечь, автоматной очередью по правой платформе. Намеченный план летел к чертям, оставалось только импровизировать и держаться. Айрин и Дуэйн, оставаясь под прикрытием бородачей, также бросились вперед, оставаться в лифте, куда в любой момент могла влететь граната или что похуже, было бы неразумно.

Коридор закончился, грянул выстрел, и голова охранницы взорвалась кровавыми ошметками, тут же облепившими стену. Марси передёрнуло от омерзения. И хотя она стояла достаточно далеко за чужими спинами, ей все казалось, что частички мозгов и осколки чужого черепа прилипли к ней. Она теперь никогда не отмоется. Никогда. Пальцы нервно счищали с тыльной стороны другой ладони несуществующую грязь. Украдкой ощупывали лицо. Охрана ликвидирована. Так нужно. Так нужно. Лифт остановился, открылись створки и все они едва не попали под шквальный огонь. Мисс Фог не далека была от того, чтобы съежиться прямо здесь, в уголке, закрыть голову руками, зажмуриться и сидеть не дыша до тех пор, пока все не закончится. В такую переделку она никогда ещё не попадала. Только страх остаться тут совсем одной бросил ее вперёд, швырнул под бетонное укрытие. "Дракон." Мысль билась в голове, как птичка в силках. "Найджел сказал - дракон." Пальцы тряслись, как у древней старухи. В ушах все ещё стоял страшный грохот, вой и стон раскрошенного на куски бетона, визг пуль и острых осколков. Хотя турели уже стихли, расстреляв боезапас. "Дракон." Пока огромный ходячий робот поднимался наверх, встречать его уже готовился страшный в своем гневе зверь. Десять метров в длину. Четыре в высоту. Размах крыльев двадцать метров. Шипы и костяные пластины. Естественная броня. Когти, зубы и пламя. Двадцать пять секунд. Так мало и так много. В голове уже зрел план. Броситься в сторону, заскочить на одну из платформ, выжигая по пути всех, кто неосмотрительно попадется в полное зрения. Обойти главного врага со спины, повалить его мордой в пол и уничтожить. Хороший план, пока не пошел отсчёт времени. О нем знала мисс Фог, а значит, знал и ее дракон. Но пока действовал монстр, она оставалась совершенно беззащитной. Слишком большой и слишком сложный предмет. Зато можно было больше не сдерживаться.

Хотя Жану и пришлось ютиться на скотном дворе с тремя другими монахами и монастырским дурачком, он был искренне благодарен Господу за спасение и приют. Сперва он намеревался продолжить свой путь на следующий же день, но случившееся несчастье заставило подумать о... небольшом отдыхе. Да, именно так. Жан Арман проделал нелегкий и долгий путь из Пуату в Анжер, так что сиятельный граф Людовик Анжуйский (по совместительству, король Неаполя, правда, всего лишь титулярный) вполне может подождать еще пару-тройку недель. Или месяцев, если суровая настоятельница найдет для молодого художника какую-нибудь рукопись, срочно нуждающуюся в переписке и украшении. Разумеется, он не откажет в помощи столь почтенной особе, да и остальным сестричкам и послушницам не откажет... ни в чем. Ведь это страшный грех - не помочь Невестам Господа, особенно таким... таким... нежным и прекрасным, как розы, цветущие рядом с церковью. Пожалуй, стоит еще раз сходить помолиться...

- Ничего себе история, - думала Мари с трепетом и восхищением. - Господь явил нам настоящее чудо, прямо, как в святцах рассказывают! - Мари меряла шагами свою маленькую келью и не могла успокоиться: "Бедняжка Николь, подумать только - будь дядюшка такой же осел, как её отец, и я могла бы разделить её судьбу". - Впрочем, граф Тиреллье весьма разумен и мудр, не смотря на некоторую горячность. Не зря бабушка столько сил вложила в его воспитание. А что касается того, что белые розы стали кровавыми - быть может Господь призывает нас к свершениям и мужеству? Наши земли топчат англичане и все никак не уберутся на свой унылый остров. Наши мужчины храбры и отважны, но все валится у них из рук, как будто нечистый ворожит захватчикам. Быть может знамение явленное в женском монастыре призывает дев воодушевить рыцарей? Или Господь ждет подвигов от нас, надеясь, что это разрушит дьявольские чары? - Мари на минутку закрыла глаза и представила себя в латах, и на боевом коне. Однако уже через минуту она поняла, что направить копье у нее не хватит сил, а таскать на себе латы очень быстро надоест. - Пожалуй стоит найти себе подвиги по силам. Кажется бедную сестру Лютеру изводят богомерзкие крысы, или бесы - кто бы там не скрипел, с этим стоит разобраться. - Мари отправилась искать матушку настоятельницу, чтобы испросить её благославления на борьбу с скрипящими вредителями.

Извивающийся хвост оставлял за собой кровавые следы, словно чудовищная змея проползла по полу. Покалеченный дракон набрал воздуха в грудь и выдохнул. Огонь поглотил и то место, где стоял киборг и после платформу над ним. Киборг умирал в пламени молча, до последнего стреляя по дракону, но два превратившихся в живые факелы охранника, находившиеся на платформе, с лихвой компенсировали его молчание истошными криками, продолжавшимися до тех пор, пока оба не застыли грудами обгорелой плоти на металлическом полу. И именно в этот момент оба уцелевших снайпера разрядили свое оружие, целясь дракону в уязвимый левый бок. Они не знали его анатомии и не попали в сердце, но пули прошли близко к нему, вырвав у дракона рев боли, лапы его подломились и чешуйчатый Голиаф рухнул, поверженный современными Давидами. Он еще дышал, тяжело и неровно, но запас сил был исчерпан.

Он подождал отца Анри, а потом повел его к домику, где лежали раненые . Большинство из них так и останется тут, но уже будут лежать на монастырском кладбище по дороге он задал вопрос. Зачем это война ведь две христианских страны сражаются с друг другом. - На все воля Божья, сын мой. - ответил Анри, - Кто-то говорит что англичане служат дьяволу, но в глазах умирающих солдат я вижу только страх. Кто-то говорит что наш народ настолько грешен, что сейчас Господь наказывает нас за это, но я знаю много благочестивых людей, которых постигла тяжелая судьба. Я думаю нам нужно верить, усердно молиться и смиренно принимать все испытания, выпавшие на нашу долю. Только так мы обретем путь к спасению.

Английский лучник находится в английском лагере за несколько километров от монастыря. До блокпоста ему ещё дойти надо. Поняла с чем у меня ассоциируется монастырь

Но на всякий случай, она смочила ладонь святой водой и по очереди просовывала руку по локоть в ходы, пытаясь выяснить, откуда потянет дыханием беса. Надо идти туда , куда укажет пламя Бланш недобро покосилась на Лютеру, вопрошающую пламень. Уж не в сговоре ли она с англичанами, но благоразумно промолчала.