Missis Taylor 13 234 2 июня, 2012 (изменено) В июне 1931 года в Нью-Йорке стояла невыносимая жара. Добропорядочные горожане старались не вылезать из своих домов, и, сидя под жужжащими вентиляторами, мечтали - кто о хрустящем кисло-сладкими снежинками на зубах дайкири, кто о запотевшем от холода стаканчике рома с колой, а кто - о звоне льда в широком, низком бокале с отборным солодовым виски. Мечты могли быть разными, но в них так или иначе, вариациями повторялись два основных мотива - лёд и алкоголь. И Ракель Гарсия, хозяйка маленькой фирмы по производству коктейльного льда, старалась изо всех сил, чтобы воплотить обе мечты американцев в реальность. Ведь за призывно святящейся неоновыми льдинками вывеской "Гарсия и Партнёры" скрывался могущественный синдикат, контролировавший львиную долю контрабандного спиртного - частично из благопристойной холодной Канады, но в основном - из более удалённых стран, где жара стояла круглый год, а люди говорили и двигались быстро, словно торопясь жить и брать от этой жизни всё, что даёт Господь. Однако в последнее время старания Гарсии сделать глупых гринго чуточку счастливее терпели неудачу. Три новеньких "Сессны", сгинувшие где-то между Гвардалахарой и Тихуаной, растворившийся в воздухе вагон с ящиками "Канадиан Клаб" и подозрительно пропавший бухгалтер с фальшивыми накладными на имбирный эль не раз заставляли тихую Кармелиту, исполнявшую обязанности личного секретаря хозяйки фирмы, захлёбываясь злыми, обиженными слезами, оттирать потёки крепчайшего кофе от нежно-кремовых стен офиса "Гарсия и Партнёры" и замазывать йодом царапины от осколков попавших в неё чашек. Мисс Гарсия была скора на расправу. Пришло наконец время выяснить, кто именно был столь решительно настроен испортить лето добропорядочным гражданам и их благодетельнице. И, если появится такая возможность, заставить таинственного борца за торжество "Сухого Закона" заплатить по счетам. важно: Все участники - жители или гости города Нью-Йорка, так или иначе имеющие отношение к бутлегерству, и неважно, какое именно. Вы можете быть контрабандистом, гангстером, уборщиком, проституткой или сутенёром в клубе, где подпольно подают алкоголь, аптекарем, незаконно отпускающим медицинский спирт, или просто обывателем, не гнушающимся пропустить в баре рюмочку-другую. Всех вас связывает одна общая запретная страсть: АЛКОГОЛЬ. Изменено 2 июня, 2012 пользователем Missis Taylor 25 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Ширра 21 464 3 июня, 2012 (изменено) Жан-Франсуа ДюКасс Когда его семья переехала в США, он был еще слишком маленьким. Воспоминания о Франции были всего лишь яркими образами – больше похожими на кадры кинохроники, выхваченные из цепочки событий и не складывающиеся в сплошное повествовани. Нагретые солнцем камни мостовой, запах свежих круасанов, топот голубиных лап по козырьку… Он тогда был еще слишком маленьким, чтоб оценить блеск Парижа – столицы мод, но среди многообразия этого города было нечто, что стало определяющим в его биографии. Это было любовью, любовью естественной как жизнь, начало которой терялось в закоулках его детской памяти… Она складывалась из запахов и игры солнечных лучей на стекле бутылок и бутылочек, флаконов и флакончиков…. Жан-Франсуа просто обжал духи. Духи, одеколон, туалетную воду. Он жил в царстве запахов. Сколько раз бабушка, поддавшись просьбам любимого внука, покупала ему новые крошечные флакончики-пробнички в аптеке, от которых и так уже ломилась далеко не только тумба в спальне мальчика. А потом клятвенно обещала этого больше не повторять, обнаружив ароматизированными самые неожиданные предметы в доме – вплоть до содержимого сахарницы в буфете… или застав внука сосредоточенно смешивающим с одеколоном все, что можно смешать, и все,что она не могла спрятать как следует – вплоть до дедовских акварельных красок. Любовь к парфюмерии Франсуа пронес через всю жизнь. Он женился на девушке, пахнущей ванилью и жасмином. В его кабинете соял легкий аромат кипариса и лимона, а в гостиной – герани и роз. Он создал Парфюмерный Дом ДюКасс. DuKass Fallen Angel Начальная нота: ноты зелени, фруктовый аромат, влажность очищенного личи Средняя нота: магнолия; пряные травы, имбирь, перец Конечная нота: янтарный аромат; мускус… DuKass Nightwind Начальная нота: роза Нота сердца: фиалка, черника, жасмин Конечная нота: пачули, сандал… DuKass… Маленький человек идет по коридору. Маленький и немолодой, с лысиной на макушке и откровенно выдающимся носом. Его походка стремительна, движения нетерпеливы. Он знает каждую ноту симфонии запахов, носящей название DuKass. Обычно, работая, он вдохновенен как дирижер с палочкой в руках. Он знает как получить из ароматов настоящую музыку… Но сейчас этот маленький человек - не в самом благодушном настроении. Но пролетает приемную, врывается в собственный кабинет, подобно миниатюрному смерчу, и ожидающий его в приемной сотрудник Парфюмерного Дома следует за ним без слов – словно втянутый потоком воздуха. Подойдя к собственному столу, мистер ДюКасс резко хватает лист бумаги, так же резко поворачивается, в его глазах прыгают взбесившиеся чертята. - Мистер Форестер! Станьте там и слушайте сюда! Нет, стойте там! Нет, подойдите! Что это такое? Вы говорили мне, что поставки спирта не будут сорваны? Что все схвачено? Чем оно у вас схвачено? - маленький человек машет руками, его брови взлетают и опускаются, - Что это такое? Форс-мажор? - Мистер ДюКасс, поверьте, я не мог этого предусмотреть. Они обанкротились. Вы же понимаете... Время такое. - Скажите спасибо, что мы не успели перевести им очередную сумму! Но это .. это - остановившееся производство! Вы понимаете это? - Понимаю. Времена такие. - Уйдите! Уйдите … до пока не найдете нового поставщика! Дверь за Форестером закрылась. - Время такое! Время… хм.. – Франсуа нервно дернул головой и подошел к сейфу и повернулся, чтоб возмущенно воскликнуть в никуда, – Чтоб им пусто было, этим идиотам от политики! Он фыркнул и добавил язвительно: - Время такое! ДюКасс открыл сейф и вынул оттуда бутылку коньяка. Ему было все равно, что до запретов. И, при этом, он очень любил напиток с божественным ароматом, именуемый коньяк. Нет, не местное бренди (хотя и оно годилось за неимением лучшего), а именно настоящий коньяк, произведенный во Франции, в провинции с соответствующим названием, по проверенным временем рецептам. И именно сейчас, когда его нервы были взвинчены до придела, ему просто необходимо было выпить. Ведь он же был французом, в конце концов. фото Изменено 6 июня, 2012 пользователем Ширра 22 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Yambie 16 287 3 июня, 2012 Джек Сейбл присутствие малой доли ненормативной лексики Незаконно рождённый сын главаря малоизвестной банды «коренных» жителей и проститутки. Не дурно не? Пять лет Джек Сейбл жил в публичном доме с матерью. Поскольку главарь не считал малыша своим сыном. Да и к чему он был ему, когда он сам был молод и силён. Но отцовские инстинкты дали вверх и он решил забрать мальца из притона в исправительное учереждение. Ради того, чтобы тот занял его место, когда подрастёт. Мальчик часто бушевал, капризничал, кусал локти. Взрослым. Каждому. И даже был случай, когда он устроил настоящий мятеж с факелом и вилками против строгих надзирателей. Так или иначе, Джек добился своего и в возрасте шестнадцати лет сбежал к чёрту из учереждения и своего отца (ныне застрелен эмигрантом). Но оставив после себя достаточно понятную на взор фразу на стенах здания Adios, bitchachos! С тех пор юный Джек Сейбл вёл образ жизни бродяги в районах Нью-Йорка. И, несмотря на это он успешно выживал среди пьяниц и головорезов, имея дело с хитрыми и ловкими ворами с жуликами. И это даже не смогло негативно повлиять на его талант, который помог ему устроиться в джазовом оркестре местного заведения (опустим название) Но вскоре бар к большому несчастью скатился на грань банкротства и подвергся усиленному давлению конкурентов после смерти владельца. И даже, несмотря на то, что его место заняла жена (опустим подробности имён) Джеку пришлось заняться контрабандой виски и джина. Дабы сохранить, хотя бы малую часть горстки завсегдаев. Джек был в каждом скрытом уголке Нью-Йорка, где можно было заполучить товар. И возвращался он… в общем целым и невредимым ни разу. Но ему нравилась эта работа и эти люди. Даже ботинки курьера, которые были велики для его тощего тела, значили больше чем какая-то там плутовка в пышном розовеньком одеянии и такой же безвкусной шапкой напиханной перьями и жемчугами. Дальнейшие подробности опущены. и присутствие смазливого мужика Почему ДиКаприо? Да потому что Какапо, блин! 17 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Osidius the Emphatic 5 500 3 июня, 2012 Констанция Уэйн это мой первый раз, не бейте тапками >_<" - Шальная карта, Джон, останови мне здесь! - весело крикнула шоферу громче, чем требовалось, Констанция Уэйн, молодая жена известного богача и бизнесмена Николаса Уэйна. В последнее время ей взбрело в голову увлечься гаданием, и она постоянно носила с собой дорогую колоду настоящих карт Таро, раскладывая из то так, то сяк по поводу и без. Констанция совершенно не умела ими пользоваться, но это ничуть не мешало ей предсказывать будущее подружек - жен деловых партнеров Николаса, финансовые тенденции на бирже, в которых она ничего не смыслила и многое другое. История с ехидной улыбкой умалчивает, почему на подобной особе женился такой толковый и отнюдь не глупый человек как Уэйн, однако чем-то ей удалось его "зацепить". Все женщины вокруг с самого первого появления их вместе на публике гадали чем именно и, в конце концов, пришли к общему удобному мнению, что супруга для Николаса - как игрушка, и, что было куда важнее, рано или поздно он наиграется и бросит ее. Констанция была молодой миниатюрной, как статуэтка, женщиной, была в ней своя экзотика, доставшаяся ей в наследство от матери бразильянки. Их брак был достаточно легким, хотя порой заскоки и причуды жены пугали и раздражали супруга, но он прощал ей все, ведь она была ему верна так, как верна своему хозяину декоративная собачка, ряженная в бриллиантовый поводок. Впрочем, на то были свои причины: жизнь Констанции ровным счетом ничего не стоила до того, как она стала той, кем стала. Она родилась здесь, в Нью-Йорке. Родители были иммигрантами из Бразилии, еле-еле сводившими концы с концами и то благодаря прачечной, которую им удалось открыть совместно с другой такой же семьей. Домингес и Диас были абсолютно идентичны: в каждая из семей состояла из трех человек, чета Домингес были ровесниками четы Диас, и даже дети у них родились в один год. Чтобы сэкономить деньги, все они вшестером уютились в крошечной дешевой квартирке, находившейся над их прачечной. Все свободное время Констанция и соседский сын проводили именно там. Отец был просто помешан на экономии, мать постепенно готовила дочь к мысли, что все, что она сейчас видит, и есть ее будущее. Благо, судьба распорядилась иначе, и теперь Констанция имеет возможность не только не прикасаться, но и не видеть и не слышать всего, что относится к стирке белья. Как следствие своего позорного прошлого, она терпеть не может прачечные, а деньги тратит легко, с особенным удовольствием осознавая, что ей не нужно заботиться о том, сколько их еще осталось, и все это ей досталось практически даром. Больше всего на свете Констанция хотела бы, чтобы все, что было с ней до встречи с Николасом, истерлось, исчезло, и люди никогда не смогли узнать об этом, но увы, таблоиды никогда не славились своей тактичностью, а у Констанции любое упоминание о ее семье, связь с которой она не поддерживает, способно вызвать истерику. Однако, пусть она взбалмошна и довольно ограниченна, она никогда не забывает, кому принадлежит все, что она имеет, и ведет себя так, как ей заблагорассудится, в основном в его отсутствие, то и дело погружая своими выходками окружающих в разные степени недоумения. 24 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Hikaru 19 912 3 июня, 2012 Карл Шаплин, тапер http://www.youtube.com/watch?v=D79UbqudtMA "Не стреляйте в пианиста - играет как умеет". Слыхали? Это про меня. О, когда-то я подавал Большие Надежды! Именно так - с большой буквы. Лучший выпускник Лондонской консерватории 1908 года, блестящий пианист, завсегдатай светских салонов и любимец дам. К несчастью, мужья последних этого не ценили - один из этих амбалов сломал мне руку, навсегда лишив возможности играть Бетховена, Чайковского, Шопена и прочих классиков. Но я не отчаивался - тем более, что это спасло меня от начавшегося призыва на фронты Первой Мировой. Наша семья предпочла оставить беспокойную Европу и перебраться за океан. Сперва наша жизнь не отличалась от жизни в "старой, доброй Англии" - вечеринки, театры, балы, автомобили... Но внезапно все изменилось. Нью-Йорк оказался буквально наводнен итальянскими эмигрантами, главным образом представителями криминала - и все покатилось под откос. Родители оказались случайными жертвами во время налета на один из банков. Их застрелили, когда они проходили мимо. Банк, где хранились наши сбережения, тоже не избежал внимания мафии. В течение одного месяца я остался один и без гроша. Пришлось искать работу, как этому ни противилось все мое существо. Чего я только не перепробовал: давал частные уроки хороших манер, был пожарным, машинистом, садовником... Наконец осел здесь, работаю тапером за гроши в этой паршивой забегаловке. Едва хватает на жизнь, да пропустить порой стаканчик перед уходом. У нас не просто данс-клуб, знаете ли... Но, тссс!.. Про это никто не должен знать. Правда, Роза? Роза - единственное существо, которое меня любит. Спокойно, девочка - это всего лишь Джерри со своим контрабасом. Скоро джаз-банд начнет выступление, а мы пойдем домой. Официантка обещала дать для тебя косточек, сегодня у тебя праздник. Не стреляйте в пианиста! 21 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Vuvuzela 9 444 3 июня, 2012 (изменено) Сидни Цукерман Квартирка Вильямса была грязной и тесной, с низкими потолками, но Сидни чувствовал себя здесь вполне вольготно. Развалившись в кресле и положив шляпу на истертый подлокотник, он уставился на хозяина и ласково спросил: - Напомни, Чед, о чем мы с тобой говорили? Чед Вильямс, в отличие от коротышки Цукермана, по квартире был вынужден ходить ссутулившись и немного боком, поэтому, несмотря на устрашающие размеры, вид у него всегда был понурый и пришибленный. Сгорбив спину и свесив лапищи вдоль тела, он исподлобья глянул на гостя, но ничего не сказал. Сидни, ничуть не смущенный молчанием, поправил пенсне и продолжил все тем же вежливым тоном: - Мы говорили, что никаких забегаловок на этой улице без моего разрешения открывать нельзя? Говорили или нет? - Говорили, - хмуро пробасил Вильямс. - Так какого черта ты поишь у себя на дому всякий сброд? – неожиданно взвизгнул Цукерман. Он вскочил и изо всех сил ткнул Вильямса кулаком в лицо. Тот вздрогнул, однако остался стоять на месте, опустив руки. Сидни тем временем продолжал бушевать. Схватив трость, он ударил по штабелю ящиков у стены. Ящики глухо звякнули. - Что там? А? Может, подарки для бездомных сирот? Давай-ка посмотрим! – он с усилием опрокинул штабель и из разбитых бутылок на пол хлынул виски. – Ну, что это, скотина? – Сидни приподнялся на носках и снова ударил Вильямса, стараясь попасть по носу. – Молчишь? Смотри, больше я тебя предупреждать не стану. Смерив напоследок несостоявшегося бутлегера злобным взглядом, Цукерман взял с кресла свою шляпу и вышел в скудно освещенный, полный теней подъезд. - Поучите его как следует, - обратился он к теням. – и заберите деньги и бутылки, что уцелели. Тени ответили согласным ворчанием и потянулись в квартиру, а Сидни начал спускаться по лестнице. «Бутылки бить не стоило, - упрекал он себя. - теперь каждая капля на счету». Сидни Цукерман был маленьким, узкоплечим человечком с прилизанными волосами и огромными, как у летучей мыши, ушами. Тот, кто не замечал холодного, пристального взгляда за стеклами пенсне и позволял его нелепой внешности ввести себя в заблуждение, дорого за это платил. Сидни давно вытравил всех конкурентов из своего квартала и до недавнего времени благоденствовал, однако теперь дела шли неважно. Спиртного не было, сколько ни колошмать болванов вроде Вильямса. Выйдя на улицу и заметив на лацкане пиджака маленькое пятно крови, Цукерман брезгливо поморщился и направился домой – переодеться перед ужином. Изменено 3 июня, 2012 пользователем Vuvuzela 22 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Elshe 6 891 3 июня, 2012 (изменено) Глория Флетчер Мисс Флетчер всегда, сколько себя помнила, знала, что жизнь – борьба. В три года она боролась с няней за право не пить молоко с пенкой и не есть манную кашу с комочками, в восемь – с гувернанткой за право лазить по деревьям и скакать по лужам. В пятнадцать лет – с матерью за право избавиться от надоевшей косы. В девятнадцать – с отцом за право посещать лекции по экономике и управлению в Новой школе. Когда родственники и прислуга сдались, Глория приняла участие в борьбе суфражисток. Неизвестно, стало ли это решающим фактором, но избирательные права женщины получили. Потом в неравной битве последовательно пали бабушка, настаивавшая на свадьбе Глории вообще и на свадьбе Глории с внуком своей старинной подруги в частности, и консервативный дед, запрещавший строптивой Глории водить автомобиль и вмешиваться в дела семейной торговой фирмы. *** -...и впредь следите, чтобы нанимать сотрудников, у которых большие семьи, мистер Джонатан, и платить им меньше. Они должны хорошо усвоить, кто их кормит. Вы можете идти, - Глория небрежным жестом указала старшему управляющему на дверь кабинета и откинулась на спинку кресла. Ненависть, которую обычно невозмутимый Джонатан, счастливый отец четырех детей, не сумел скрыть, позабавила ее, но управляющий не был достойным противником. Глория повернула ключ в ящике стола, достала фляжку и с разочарованием обнаружила, что та пуста. Мисс Флетчер всегда, сколько себя помнила, знала, что жизнь – борьба. Теперь она могла добавить, что самым страшным врагом была скука, и скука все чаще побеждала. Ничто из обычного арсенала мисс Флетчер: ни угрозы, ни взятки, ни обман, ни лесть - здесь помочь не могло. Зато виски мог. Глория встала, поправила прическу, взяла сумочку и направилась к двери. Самостоятельные поиски спиртного, пожалуй, смогут ее ненадолго развлечь, а в конце ее ждет запотевший бокал с золотистой жидкостью и тающими кубиками льда. Каблуки Глории застучали чаще, хлопнула дверь, и все стихло. Изменено 3 июня, 2012 пользователем Elshe 23 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
First Contact 22 4 июня, 2012 Фелипе "Коки" Реверте Гарсия, 26 лет служащий "Адвокатского дома Айви", в недавнем прошлом - специалист по вбиванию зубов в глотку, ныне - специалист по выбиванию долгов.. что, в общем, мало отличается одно от другого. фото см. ниже - Брось, Коки, зачем тебе теперь напрягаться? Женские шляпки в этом сезоне не очень тяжёлые, - про сезон Игнасио выделил голосом, гнусаво, как этот модный гомик по радио, и заржал. - Засунь свой язык в свой зад, Начито, - гиря поднялась и опустилась так же размеренно, как и полсотни раз до этого, - и пошевели им лучше там, чем во рту. Тогда твой идиотский смех хотя бы будет иметь причину - тебе будет щекотно. Теперь дружно заржали все. Игнасио ещё пытался окусываться, в том плане, что Коки, наверное, виднее, щекотны такие вещи или нет, но всё это уже было неважно. Ребята утирали красные морды, пытаясь восстановить дыхание и продолжить - кто мучить железо, кто поколачивать грушу и немножко - друг друга, но физкультура на сегодня для них явно была закончена, один Коки продолжал невозмутимо тягать гирю, потому что смеяться собственным шуткам - что может быть глупее, а прекрати он упражнение - неминуемо разоржётся тоже: Ингасио надулся, как девчонка, а с его обезьяней мордой это было очень смешно. Коки аккуратно, словно она была стеклянная, поставил гирю на пол, лениво поднялся со скамьи, потянулся.. и вдруг молниеносно метнулся к груше и провёл по ней серию ударов, завершив всё мощным пинком, не имеющим с боксом ничего общего: были бы у груши яйца, она бы заплакала в голос. По распоряжению Босса трижды в неделю его ребята посещали боксёрский зал, чтобы держать себя в форме. "Мне не нужны мешки с дерьмом, способные только жевать вонючие сигары и жать на гашетку! Я хочу, чтобы моих людей узнавали и уважали, от них за версту должно разить опасностью. Опасностью, я говорю, и не имею в виду, что от них должно вонять как от козлов! Козёл, который не может справиться со своим собственным пОтом и стрелками на своих собственных брюках, как он справится с более серьёзным заданием?" От Фелипе Реверте Гарсии по прозвищу Коки всегда пахло приятно, а опасностью разило будь здоров. До того, как его приглядел Босс, он достаточно отирался по нью-йоркским улицам, чтобы стать острым и быстрым как бритва и, как волк, осторожным и жестоким. Не то чтобы это было в его характере, он с детства считался воспитанным и добросердечным мальчиком, разве только несколько.. вспыльчивым. Жизнерадостным, солнечным подростком1 , когда ему стукнуло семнадцать, он покинул родной Сан-Хуан, отправившись в Нью-Йорк. Семья, владевшая неплохим сахарным бизнесом (а вернее - обширной территорией, пущенной под тростник, который продавался тем, кто действительно делал сахарный бизнес), сочла пуэрториканский университет неподходящим образованием для юного Пипе. Кто кому не подходил - Пипе университету или наоборот - как-то не уточнялось, но этот нюанс вспомнился Коки значительно позднее. Пятый ребёнок и четвёртый сын в семье, он никак не входил в число особых надежд отца, а его возрастающая и всё чаще проявляющая себя энергия хищника была замечена дальновидным родителем загодя. Детское прозвище "Коки", когда-то намекавшее только на то, что мальчик был не слишком рослый для своего возраста, с каждой его новой выходкой наполнялось зловещим смыслом2. И, проще говоря, Пипе был отправлен подальше. Для него же тогда поездка в Нью-Йорк представлялась удивительным приключением и дорогой в замечательное, увлекательное будущее. Он был убеждён, что отец особо выделил его среди сыновей, и воспринимал собственное, по сути, изгнание как подарок и благословение отцовской любви. За следующие пять лет солнечный Пипе исчез. Попросту не выжил. Через два года его жизни в Нью-Йоре, после того, как он получил очередное уклончивое письмо от матери, сводившееся к тому, что на каникулы ему лучше не приезжать, и когда дальний родственник отца - добрый, но глуповатый человечек, у которого жил юноша - совершенно случайно проболтался, что семья аккуратно присылает деньги, но возвращения сына не жаждет, от Пипе откололась добрая, даже, пожалуй, бОльшая половина. Учёбу он бросил: если дома его не ждали, то выбранная им профессия, овладев которой он надеялся быть полезным в отцовском сахарном бизнесе - последнее, что ему было интересно. Когда ещё через три года, порвавший всякие связи с роднёй и, тем не менее, не опустившийся до дна (насколько "похудел" Пипе, настолько развернулся Коки и заработал себе неплохую репутацию в подпольных драках-почти-без-правил, стыдливо именуемых "боксёрскими матчами"), он узнал, что его возлюбленная-актриса спит с его менеджером и с ним же делит заработанные буквально кровью денюжки Коки, которые он лопоухо сливал ей "на занятия сценическим мастерством", остатки солнечного Пипе покинули это, ставшее уже жёстким и закалённым тело, и отправились куда-то в мир говорящих плюшевых мишек, высоких-превысоких стульев, нежных материнских рук, уверенности в собственной защищённости и в том, что каждый день создан Господом, чтобы быть удивительнее и прекраснее предыдущего.. Ещё только начав профессионально заниматься боксом, Коки быстро понял, что со своей вспыльчивостью ему надо что-то делать. "Профессионально" - это красиво звучало, а на деле значило, что тут можно было в два счёта потерять зубы или глаз, если позволить себе в запале махаться абы как. Про форму носа и говорить нечего - он не раз слышал от других боксёров, что пряменький нос - это как известное место у цыпочки: нетронутое, но лишь до поры до времени. Может быть, не услышь он этого идиотского сравнения, он и не нашёл бы свой стиль, в который, как в жёсткую форму, он упрятал бесформенный раскалённый хаос, вспышки которого с ним - когда-то воспитанным и добросердечным - случались всегда, а с тех пор как он получил полное право бить людей - понятно, чаще. Маниакальное стремление не допустить чужих кулаков до своего лица сделало из него хладнокровного и жестокого бойца, отменно владеющего собой и вне ринга. Но своего менеджера, буквально за шкирку (и ягодицы) снятого с визжащей Великой Любви, как-то мгновенно превратившейся в Никчёмную Сучку, он отделал так, что не убил только чудом. Пока в какой-то иной реальности солнечный Пипе, звонко хохоча, уже вскарапкивался на любимую деревянную лошадку, чтобы умчаться навсегда в страну детства, в Нью-Йорке полностью свободный от солнечного света Фелипе "Коки" Реверте Гарсия под аккомпанимент женского визга и невнятного кровавого пузырения и бульканья самозабвенно калечил человека. Следующая пара лет могла стать последней в его жизни мало-мальски приличного человека, а может и в жизни вообще. Он ушёл из бокса и не сел в тюрьму только потому, что у его бывшего менеджера, ставшего после памятного всем свидетелям и участникам прощания Пипе и Коки безнадёжным "овощем", не было ровным счётом никакой родни, которая могла бы желать расследования и возмездия. Очень быстро он отбросил деликатную приставку "полу-" от слова, характеризовавшего ранее его деятельность: теперь она стала полностью криминальной 3. Но одно цепляется за другое, и самодисциплина, приобретённая за недолгую, но насыщенную карьеру бойца, позволила Коки не только не пропасть в криминальном котле (хотя он был близок к этому), но со временем даже приобрести репутацию человека, способного бескровно решать дела, в которых многие другие гарантированно прибегли бы к насилию. Он не был ни миротворцем, ни миролюбом, он просто не тратился там, где не видел в этом нужды, не портил материал, с которым работал, и своим терпением любое дело дожимал до желаемого результата - ведь даже до идиота, сколько бы тот ни хорохорился, рано или поздно доходило, что жизнь и здоровье (своё и, конечно же, родных) - это самое драгоценное, что есть у человека. По мнению Коки у других громил просто не хватало образования и стиля, чтобы объяснить это идиоту, не начиная преждеверменно махать кулаками. И такой, каким он стал, он просто не мог, живя в одном городе с Грегори Айви, не оказаться однажды в его конторе - как один из лучших сотрудников. Адвокатская фирма Айви, в которой работал Коки, была скромно известна как таковая с фасада, а с чёрного хода - была весьма хорошо известна тем, кто хотел вернуть одолженные или по глупости потерянные деньги, но по какой-то причине не имел возможности сделать это официальным путём. А уж как хорошо "ребята Айви" были известны злостным должникам и нечестным дельцам, не имевшим достаточного прикрытия для собственной наглости, и говорить нечего. Босс ценил Коки и, хотя не баловал, но явно выделял среди других своих "служащих", ненавязчиво заставляя их равняться на хладнокровного и стильного синьора Реверте, действительно похожего на молодого адвоката4. Но под идеально сидящим костюмом было жесткое тело бойца, а внутри этого тела - душа хищника. За полтора года работы у Босса Коки поручали всё более деликатные и сложные дела, и он ни разу не облажался. Однако, когда в очередной раз Грегори Айви вызвал его в свой кабинет и изложил суть нового поручения, в воздухе отчётливо запахло возможностью облажаться, причём по-крупному. Такому человеку, как мистер Айви, просто само собой разумеющимся было бы иметь наследника. Но, в отличие от сеньора Реверте-старшего, Господь его сыновьями.. да и детьми вообще не баловал. Единственное чадо Босса - высокая белокудрая девица - обладала по слухам вздорным и капризным нравом, обожала эпатировать общество, болталась по светским сборищам, сорила деньгами и.. сколь бы логичным не было сказать "и прочими способами огорчала отца", это было бы неправдой. Судя по тому, как пресекались любые пересуды или попытки сочувствия, Грегори Айви нежно любил своего единственного ребёнка, а если та и огорчала его, то не более, чем любая взрослая, но не замужняя дочь может огорчать своего отца. Однако образ жизни мисс Айви внушал любящему отцу беспокойство - в плане её личной безопасности. Поэтому, как позже узнал Коки, сколь ни сопротивлялась свободолюбивая девица, мистер Айви периодически (обычно после очередного происшествия, чудом не ставшего бедой) определял ей.. няньку. Конечно, Босс не употреблял этого слова, излагая суть своего поручения Коки. Он говорил о том, что это большая ответственность и большое доверие, и что он надеется, Фелипе это понимает. Фелипе оценил и доверие, и то, что его в этом разговоре называли по имени, но так же он вполне оценил ответственность.. и весь ужас своего положения. Нянька для светской кисы, дочки Босса - вот что он теперь такое. Его новое назначение в первые дни, естественно, стало поводом для шуток среди "ребят Айви", но только дурачок Игнасио продолжал отпускать остроты разной степени затупленности ещё неделю спустя. Забегая вперёд можно сказать, что не прошло и двух, как он в "адвокатах" уже не числился, и Коки, воспринимавший свои новые обязанности серьёзно и внешне совершенно невозмутимо, был здесь совершенно не при чём - наушничал Боссу кто-то другой. Но судьба Игнасио и кто именно наушничал мистеру Айви к делу не относится. 1 Семнадцатилетний Пипе Реверте незадолго до своего отъезда в Нью-Йорк: 2Лягушка коки - один из неофициальных символов Пуэрто-Рико. Очень маленькие, самцы коки, однако, способны издавать оглушительные звуки - громкостью до ста децибелл, что может привести к травмам и даже разрыву барабанных перепонок человека. 3 Коки, бывший полу-, а теперь - целиком криминальный элемент: 4 "Адвокат" Фелипе Реверте: Я благодарю Звездочёта за помощь в создании персонажа. 21 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Звездочет 2 589 4 июня, 2012 Джо Айви, 25 лет Сидящий напротив мужчина обладал просто удивительным сходством со свиньей. Он был невысокого роста, но "широк в кости" настолько, что форма его тела была практически идеально округлой. Его лысина блестела от пота, как, впрочем, и невысокий лоб, оканчивающийся сильно выступающими надбровными дугами, покрытыми реденькими волосиками, из-за чего его и без того маленькие глазки, казались совершенно заплывшими. Пухлые губы приоткрывали в противной улыбке неровные зубы, на которых даже сквозь полумрак клуба виднелись коричневые пятна. И все бы ничего, если бы это боровообразное существо уже на протяжении часа не отпускало весьма двусмысленные комментарии и не делало грубоватые предложения. Джо презрительно скривила губы. - Еще раз благодарю, но я вполне в состоянии сама заплатить за свой стаканчик виски, - девушка покосилась на двух рослых мужчин стоящих не поодаль. Сопровождение борова, очевидно, не лишенное вооружения. Джо искренне начинала жалеть, что явилась в этот клуб одна. - Мне всегда нравились независимые женщины, но сам я очень консервативен. Такое вот несоответствие... - Это, безусловно, очень интересно, но, возможно, вы немного ошиблись столиком? - ответила Джо борову своим глубоким бархатным голосом. - Я, как раз, очень далека от консерватизма. Увы, но нам не по пути. Мужчина нахмурился и устремил свой взгляд на изящные кисти рук с длинными пальцами в тонких шелковых перчатках. Джо, делая вид, что ее интересует исключительно оркестр и задорно виляющие бедрами полуголые танцовщицы на небольшой сцене, вставила сигарету в тонкий, ручной работы, длинный мундштук из дорогих пород дерева и закурила. - Да я, собственно, не очень-то и интересуюсь твоими взглядами и уж тем более не собираюсь как-то связывать наши с тобой пути, - боров заговорил значительно тише, злобно сверкнув глазками. - Мне никогда не отказывают. Или ты не знаешь, кто я? - Проверим? - блондинка повернулась и с загадочной улыбкой на лице встретилась взглядом с глазами мужчины. - Впрочем, можно и не спешить, вы начинаете меня забавлять. Я действительно не знаю, кто вы такой, но, к сожалению, а может, и к счастью, испытываю к этому вопросу еще меньшее любопытство, чем вы - к моим жизненным взглядам. А вы, кстати, знаете, кто такая я? Боров поднял руку, щелкнул пальцами, и возле столика мгновенно материализовалась его охрана, правда, к предыдущим двум добавилась еще парочка не менее рослых и наверняка вооруженных мужчин. - Ты - всего лишь очередная шлюха с завышенным самомнением, не узнавшая в лицо хозяина этого заведения. Несколько мгновений обрамленные пушистыми ресницами антрацитовые глаза девушки сверлили лицо бутлегера, а после Джо поморщилась, положила подбородок на руку, поставив локоть на столик, и театрально погрозила пальцем: - Ну что же, видимо, звать на помощь охрану мне бесполезно. А ведь вы имели все шансы произвести на меня впечатление, если бы сказали это чуть раньше! Я всегда любила решительных деловых мужчин при деньгах. Но...- девушка сощурилась и наклонила голову, - также я всегда на дух не переносила грубиянов. Поэтому вы сейчас же оставите меня в покое, и я покину ваше заведеньице. А то время больно позднее. - Неужели ты думаешь, что я разрешу... - Именно так я и думаю, - посерьезневшим голосом перебила Джо. - Если вам не нужны проблемы, то вы так и поступите. В противном случае...я позову сюда Нижинского. Боров удивленно посмотрел на одного из мужчин своей свиты, но тот лишь пожал плечами. - О ком ты? Я никогда не слышал ни о каком Нижинском. - О, завидую я вам, - сверкнула белыми зубами в полуулыбке блондинка. - Это страшный убийца, и он пришел в этот клуб вместе со мной. К сожалению, он вынужден был остаться на входе, но мне стоит лишь свистнуть — и в одно мгновение он будет уже здесь. Я бы не советовала вам связываться с ним, если не хотите лишиться яиц. Джо встала из-за стола, распрямилась, продемонстрировав свой рост озадаченному борову, который оказался ниже на две головы, подмигнула охране и изящной походкой направилась к выходу. - Ну-ка стой, дрянь! Не успела девушка сделать и пяти шагов, как один из охранников грубо схватил ее за запястье, а другой перегородил дорогу. Но именно в этот момент двери клуба распахнулись и раздался крик... *** - Я не понимаю, что тебя вообще занесло в этот свинарник, Джо. Лейтенант Келли сказал мне, что когда он со своими парнями ворвался внутрь, и увидел, как посреди зала тебя хватают за руки какие-то громилы, то решил, что съел что-то не то за обедом. Видимо поэтому этот идиот и проморгал все на свете... Грегори Айви поднялся из своего кресла, отошел к окну, словно именно в этот момент за ним происходило что-то очень интересное, качнулся пару раз с носков на пятки и вернулся за стол. Вперив взгляд своих ярко-голубых глаз в сидящую напротив дочь, он повторил с расстановкой: - Итак. Джо. Я хочу знать, что тебе было нужно в этом свинарнике? - На свиней посмотреть, что же еще. Есть в этом какая-то особенная прелесть, - сидящая в кресле девушка, закинула ногу на ногу и несколько раз нервно ею качнула. - Хотя, конечно, такого развития событий совсем не ожидалось. Но я жива-здорова, как видишь, и даже ногами дрыгаю. - Твоя любовь к сельскому хозяйству и дрыганью ногами обошлась мне в кругленькую сумму, - строго сказал Айви, умолчав о бессонной ночи и возобновившихся болях в груди. - Ты забываешь, что свиньи жрут все, что видят. Ты - аппетитный кусочек, а этот выродок был свиньей, несомненно, и отнюдь не слепой1. Что было бы, не заявись туда Келли? Тебе не приходила идея взять на себя такой адский труд и поразмыслить об этом? Выслушав слова Грегори, Джо несколько посмурнела и потянулась за свои мундштуком, переведя взгляд на столешницу. - Нет, не приходила. Я закурю, отец, можно? - девушка вставила сигарету в мундштук и зажала его между пальцами. - Но я не думаю, что произошло бы что-нибудь из ряда вон выходящее. Я уже не раз бывала в схожих ситуациях, хотя раньше мне и не тыкали пистолетом в живот, грозясь пристрелить, если полиция не покинет этот притон. Грегори раздраженно открыл ящик стола и, пожалуй несколько громче, чем было б прилично, выставил на стол массивную серебрянную пепельницу, подтолкнув ее в сторону Джо. Следом за пепельницей из ящика был извлечен изящный посеребренный пистолет. Поднявшись и обойдя стол, хмурый Грегори наставил его на дочь и спустил курок. - То есть когда в тебя тыкают пистолетом, - поймав ироничный взгляд, он нахмурился еще сильнее, - настоящим пистолетом, Джо, ты считаешь, что в этом ничего из ряда вон выходящего нет? - дождавшись, пока Джо прикурит, он рассеянно сунул зажигалку в карман, предварительно крутанув "пистолетик" на пальце. - Если тебе еще что-то непонятно - это было очередное предупреждение, знак судьбы. На сей раз - совершенно недвусмысленный. Ты доведешь себя до беды, если не перестанешь вести себя так, будто ты принцесса, а все вокруг сбиваются с ног, лишь бы сдуть с тебя пару пылинок. У меня достаточно недоброжелателей, мисс Джо Айви. А ты словно бы специально ведешь себя столь удобно для них. Не пора ли за ум? Блондинка украдкой усмехнулась и спрятала глаза под длинными ресницами, устраиваясь поудобнее в кресле. - Я считаю, что пистолетом, который так и не был снят с предохранителя, меня только и можно было, что "затыкать", - голос девушки звучал все также ровно, умело скрывая ложь. - Ну и, между прочим, принцесса сама ушла от дула, освободившись из объятий этого борова, и сама же отбила ему яйца. Но это так, к слову. Давай продолжим разговор о пылинках на мне и твоей аллергии на них. - Я наслышан о твоих бойцовских подвигах. Пока Келли и его крепыши стояли, разинув рты по самые гамаши, ствол, нацеленный тебе в живот, был выбит, хряк скручен в поросячий хвостик, а еще немного в том же духе, и из него посыпались бы чистосердечные признания во всех преступлениях, совершенных в Нью-Йорке за последние пятьдесят лет, - против воли в сварливым тоне Грегори звучал юмор и... нотки гордости. - Но что было бы, будь жирдяй чуть больше в своем уме? Он бы снял пистолет с предохранителя, он бы вывел тебя из клуба, засунул в машину и.. И что? О, оставь это, - он прервал еще не начатую Джо фразу, - сейчас ты скажешь мне вот эту замечательную глупость "но отец", - он закатил глаза и похлопал ресницами, - "ведь ничего не произошло". - Вот и не угадал, - засмеялась блондинка, - тогда прибежал бы Нижинский, выбил пистолет из рук этого толстяка и я повторила бы свой подвиг уже на пару с ним. А если серьезно - откуда мне знать? Я не пророк и не гадалка, чтобы знать такие вещи. Грегори вздохнул и качнулся с носков на пятки, хмуро разглядывая свое чадо, попыхивающее манерной папироской в длиннющем мундштуке. - Нижинский, конечно. Вот что, Джо. Я думаю, что вновь пора несколько усилить твой эскорт. При всем моем уважении к Нижинскому.. Я отряжу тебе одного из моих ребят. Нижинскому все объяснишь.. уж как-нибудь. Он развернулся и направился в свое кресло, всем видом своим демонстрируя, что от своего решения не отступит. - Как? Опять?! - Джо наклонилась вперед, обхватив ладонями подлокотники. - Я даже не знаю, что меня расстраивает сильнее: необходимость объясняться перед Нижинским или то, что у моего отца вновь появился новый "сын". Четвертый по счету, если не ошибаюсь? Глаза Грегори сузились, не предвещая ничего хорошего. - По моему счету пятый. И не начинай, Джо. Если бы тебе хватало мозгов вести себя разумно, в этом не было бы нужды. Но я не хочу... - он запнулся, по-прежнему не желая признаваться о возобновившихся слева болях, - чтобы твои безумные выходки выбивали меня из колеи, это мешает работе. Кроме того, - он сплел пальцы на столе перед собой, рассматривая их, и в голосе зазвучала задумчивость, - мальчику будет полезно, я уверен. Может быть с твоей помощью я разберусь, что он такое. Пока что - слишком идеален. Такое ощущение, что под ним можно развести костер, он и бровью не поведет. Тебе понравится, - закончил Грегори бодро, подняв на дочь взгляд, в котором мелькало что-то, весьма похожее на злорадство. - Что ж, прекрасно, - Джо потушила сигаретку и резко приподнялась, - что-что, а костер я ему обеспечить могу, можешь мне верить. Девушка некрасиво скривила губы, развернулась и нерво застучала каблуками, направляясь к двери. Но когда облаченные в перчатку пальцы коснулись резной ручки, она обернулась и заглянула отцу в холодные голубые глаза. - Правда, мне, пожалуй, еще нужно спросить, почтил ли ты его своим доверием? Вернее, насколько? Бестрепетно выдержав взгляд черных, словно бы и впрямь полных бушующего огня глаз своего единственного ребенка, Грегори размеренно произнес: - Сами разберетесь. Ему лишь велено смотреть, чтобы с тобой не произошло ничего дурного, - и все таки, дрогнув и мысленно ругая себя за эту слабость, он добавил тихо и примирительно, - ну и с Нижинским тоже. Он ведь уже не так молод.. Опустив взгляд, Джо задумчиво хмыкнула и улыбнулась. Искренне и тепло. - Не беспокойся, - блондинка приоткрыла дверь и шагнула за порог, - Нижинский еще нас с тобой переживет. Доброй ночи...папа. 1 - В отличие от так называемых "спикизи" (от "Speak easy, please!" - "Говорите тише, пожалуйста!") - подпольных питейных заведений высокого класса, в некоторых из которых был даже установлен дресс-код, "блайнд пиг" ("blind pig" - буквально "слепая свинья") были значительно ниже рангом - от забегаловок до настоящих притонов. Грегори Айви строит на этом игру слов. На фото Джо со своим любимым псом - карликовым пуделем Нижинским. Большое-пребольшое спасибо First Contact'у за соавторство в написании этой биографии) 21 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
FOX69 49 174 4 июня, 2012 Джон Гуньсунь Дуий, аптекарь. В криминальных кругах бутлегеров известен, как «Дедушка Дуй». Никто из жителей Чайнатауна и близлежащих кварталов Манхэттена не знал, когда и каким образом появился здесь этот маленький старичок со сморщенным лицом и козлиной редкой бородкой, длинные волоски которой были тщательно приглажены хозяином и, вполне возможно, скрупулёзно пересчитаны. Голову старика украшала блестящая лысина, усыпанная леопардовыми пятнами пигментации характерной для его преклонного возраста. Впрочем, о возрасте «Дедушки Дуя» тоже никто не догадывался. В мгновение ока он мог преобразиться из шаркающего ботами старца с трясущейся челюстью в энергичного живчика, который с криком «кия!» бросался на уличных хулиганов. Его потёртое, когда-то синее, кимоно и широкие выцветшие штаны были редкими экземплярами образцов разнообразных видов штопки и вышивки, а матерчатые тапочки, видимо, помнили самого Лао-Цзы. Предположить, что за этой нищетой и немощностью скрывается вполне успешный торговец и достаточно здоровый для своих лет мужчина, сторонний наблюдатель ни за что бы не смог. Джон Гуньсунь Дуий был тихим, законопослушным и незаметным переселенцем. Крохотная китайская аптека, затерянная в глубине квартала хуацяо (выходцев из Китая), пропускала в свои двери массу разношерстного народа, словно насмехаясь над обывателями ничего не сведущими в китайских размашистых иероглифах. «У-ху-тань». Кто бы заподозрил, что перевод на английский – «Пилюли пяти тигров» - означает ничто иное, как надёжное покровительство одной из нью-йоркских группировок бутлегеров. Естественно, любая аптека и даже китайская, и даже в Америке при «сухом законе» имела полное право хранить небольшой запас спирта для настоек и вытяжек, но на том количестве этанола, который порой дожидался реализации в аптеке «Дедушки Дуя», можно было настоять целиком индийского слона. Аскетический образ жизни в углу за стеллажами с сырьём, на обшарпанном сундуке и скудные обеды из кукурузных лепёшек и бобов, никак не вязались с тем количеством шуршащих портретиков знаменитых янки, которые щедро сыпались на китайца. Этот «цветной дождь» он аккуратно паковал с жестяные банки и закапывал в подвале собственной аптеки в надежде когда-нибудь вернуться на родину. 24 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
leetSmithy 13 251 5 июня, 2012 (изменено) Мэри Грей Секстон, 29 лет специальный корреспондент «Ридерз Дайджест» уроженка штата Вирджиния – Свинья Ганс1, похоже, так и не выполнит ни одного обещания! – Бетти Карлайл сидела на маленьком, обитом светло-коричневой в мелкую клетку тканью, клетчатом диванчике, с легкостью уместившимся на узком квадрате лестничной площадки возле широкого окна, за которым открывался роскошный вид на Центральный парк. Сигарета в ее коротких пухлых пальцах почти уже истлела до фильтра, однако, она не обращала на это ни малейшего внимания, продолжая делать редкие нервные затяжки. Возмущению Карлайл не было предела. – Только подумайте! Этот проклятый немецкий демократ пообещал разобраться с трестами? Они живут и процветают! Пообещал снизить налоги и ставку рефинансирования? Три раза ха! Остановить кризис производства? Да только за эту весну медным тазом накрылись два десятка довольно крупных предприятий, а все потому, что... – Все потому, что «дважды-мисс» Карлайл сегодня вновь встала не с той ноги, – поддел разбушевавшуюся колумнистку Говард Маринвилл. Редактор верстки стоял, облокотившись на лестничные перила, и свободной рукой, с зажатым в ней клетчатым платком, старательно елозил по макушке лысеющей головы, капли пота, на которой блестели как роса на капоте новенького «Шевроле». Несмотря на почтенный возраст, мистер Маринвилл до сих не выработал привычку держать свой не в меру острый язык в железной клетке в тех случаях, когда это требовал здравый смысл. За что неоднократно и был бит морально или физически. Старому дураку снова достанется Мэри поморщилась и даже инстинктивно съежилась, представив волну брани, которой в следующую секунду разразится ее стервозная подруга. Краем глаза она увидела, как от прорезавшейся злости на лице ее подруги заходили желваки. Говард пошутил крайне неудачно: Бэтти действительно дважды бросали прямо возле алтаря. Разумеется, вина большей частью лежала на ней самой и все же... Ой, что сейчас начнется! Карлайл медленно повернулась всем корпусом и, уперев левую руку в подлокотник дивана, который тут же издал жалобный скрип, вперила в лицо редактора гневный взгляд. Маринвилл поспешил капитулировать: – Бетти, мне... то есть, я хотел сказать, что президент Гувер вряд ли виноват в тех смертных грехах, которые ты ставишь ему в вину. В конце концов экономический2 кри... – Дорогой мой, – презрительно скривившись, проговорила Бетти, и у Мэри сразу же отлегло на сердце. Обращение «дорогой мой» в исполнении ведущей колонки «Дамские сплетни» давало Маринвиллу надежду на то, что он уйдет сегодня домой на своих двоих, впрочем, безнаказанным не останется – уж Бетти-то найдет, что сообщить читательницам их журнала о «старом алкаше и развратнике мистере H», терроризирующем женское население Ист-Сайда, – кажется, сегодня утром, выходя из дома, вы забыли убрать в нижний ящичек письменного стола с надписью «идиот», свои заплесневелые довоенные шуточки... Говард заискивающе посмотрел на Мэри, которая, поджав ноги, сидела на подоконнике и выпускала в воздух тонкие кольца бледно-сизого сигаретного дыма. Мэри лишь робко улыбнулась. Все-таки для нее двое этих вечно враждующих, спорящих по мелочами и неуживчивых нью-йоркских журналистов были самыми близкими людьми в том гигантском человеческом муравейнике, в котором волею судьбы и непрерывными поисками работы очутилась не более трех лет назад Мэри Грей Секстон – племянница знаменитого Ричарда Секстона – славного героя Соединенных Штатов, наводившего ужас на кайзеровских летчиков в небе над Францией, которых он щедро нашпиговывал питтсбургским свинцом, прежде чем отправить их красно-крестчатые «этажерки» прямиком в ад. Папа Совершенно неожиданно увлажнились глаза. Мэри Грей выбросила недокуренный Pall Mall в окно и легко спрыгнула с подоконника. – И твоя статья для «Трибьюн» о массовой демонстрации в Массачусетсе3 – форменное словоблудие, в каждой строчке которой видно лишь желание нажраться бутлегерским4 контрафактом в ближайшей подворотне. – Неловкие попытки Маринвилла свести все к шутке, обернулись для него настоящим провалом – разъяренная фурия, отчаянная домохозяйка Бэтти начала рвать его на части с удвоенной силой. Неразлучная пара закадычных врагов обратила внимание на Мэри, лишь когда та, бросив на прощание «чао», быстро побежала по ступенькам вниз, старательно пряча от них лицо, едва удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться прямо на лестничной клетке. Ричард Секстон погиб на фронтах Первой Мировой, защищая честь нации и, как он любил говаривать обращаясь к Мэри спасая «наши конфедератские души»5, неизменно добавляя ласковое обращение «Пирожок». От отца у Мэри осталась лишь тонкая стопочка выцветших фотографий, поставленный и сильный хук, а также его старая летная куртка, с меховым отворотом, заплатами на локтях и вышитой на груди эмблеме с изображением индейца курящего трубку. Куртку – свой магический талисман – Мэри надевала всякий раз, когда ей предстояла серьезная журналистская работа. Талисман наделял ее силой, даровал мужество, уверенность в себе и еще кое-что... «Пирожок, – голос отца вновь зазвучал в ее голове, и она сумела, наконец, дотянуться до далеких воспоминаний, – прижалась к его массивной груди, ощутила густой запах буйволиной кожи, – если однажды ты останешься одна, помни, что твой папа – с небесами на короткой ноге. Попутный ветер или нет – я всегда смогу прилететь к тебе. Будь сильной, будь смелой. Не бойся потерять высоту, ведь для того мы порой и падаем, чтобы потом стремительной птицей взвиться ввысь...». Из здания нью-йоркской редакции «Ридерз Дайджест»6, что было расположено прямо напротив восточного входа в Центральных парк, щуря глаза от лучей клонившегося к закату, но от того не менее яркого июньского солнца, вышла молодая, высокая девушка, чья лицо было ясным и свежим, таким, словно ее глубокие серые глаза и не были полны соленых, горячих слез всего несколько секунд назад. 1 - 31-й президент США Герберт Гувер; происходил из рода немецких переселенцев 2 - мировой экономический кризис 1929-39 гг., получивший в истории название Великая депрессия 3 - 13 марта власти штата Массачусетс в резкой форме потребовали отмены конституционной поправки №18, вводящей «сухой закон» 4 - Бутлегеры - подпольные торговцы спиртным во время сухого закона в США в 1920-е—1930-е годы 5 - в отличии от янки (термин, означающий жителей североамериканских штатов), жители южных штатов получили прозвище «онфедераты», во время Гражданской войны 1861-65 гг. Вымышленный персонаж - Мэри Грей Секстон является уроженкой штата Вирджиния - «колыбели движения» конфедератов. 6 - популярнейший американский широкопрофильный журнал, издающийся в США с 1922 г. Изменено 7 июня, 2012 пользователем leetSmithy 17 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Thea 2 474 6 июня, 2012 Кристина Шнееманн, 21 После смерти родителей Кристина покинула Мюнхен и отправилась к тётке в Нью Йорк. Тётушка Марта несказанно обрадовалась наивной племяннице, тут же пристроив её в своем небольшом кафе на окраине города. Кристина была дружелюбной официанткой, трудолюбивой работницей и прилежной племянницей. А так же ценительницей баварского пива и крепкого травяного ликера. В свободное время девушка занималась цветами, растущими в тётушкином саду, иногда рисовала силуэты прохожих, изредка писала стихи. Любимым же занятием Кристины было времяпровождение в тётушкином подвале. Рядом с драгоценным самогонным аппаратом. О, каким наслаждением было рассматривание первых капель огненной жидкости! Чистейший алкоголь плюс травы - рецепт счастья. Различные настойки употреблялись в личной гигиене, добавлялись в пироги и кофе, продавались за прилавком, а так же распивались по вечерам с тётушкой Мартой. 15 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Dart Ph 14 734 6 июня, 2012 Сабин Моро Мужья у Сабин всегда были «comme ci comme ça» [так себе]. Первый – миланец Микелетто Корелья был неудачным шулером, но чертовски обаятельным. Моро только-только исполнилось 18 как на свою голову она встретила эту… каналью. Он же утянул её из солнечного Марселя в Нью-Йорк под предлогом, ой, такое лучше не вспоминать! Кана… Микелетто, конечно, бежал от своих кредиторов, только вот мужества признаться жене в этом у него не хватило. Чета Корелья только-только начала обживать небольшую, но симпатичную квартирку на окраине «маленькой Италии», как случилось… несчастье. Мужа сбила насмерть машина в квартале от дома. Виновного так и не нашли. Было ли то событие трагической случайностью или нет, кто его знает. Второй муж рьяно играл на бирже. Шел октябрь 1929 года… В «черный четверг» они потеряли всё. Об уютном домике с качельками можно было забыть. Несчастья нарастали снежным комом. В следующий вторник Рене, вытащив из дальнего шкафчика револьвер, нацарапал на салфетке скупое «прости» и поехал на Уолл-стрит… Сабин долго страдала… Но не сломалась. Трудности закаляют характер, но значительно укорачивают жизнь. Вернув свою девичью фамилию, она решила испытать мир на прочность. Мир оказался прочнее… ******************* Парикмахерская сегодня закрылась. В кошельке осталась лишь монеты. Дома пустой холодильник и неоплаченные счета. Сабин с ужасом осознала, что уже как двадцать минут стоит напротив борделя. Возможно, она бы там сделала какую-нибудь «карьеру» Моро с омерзением сплюнула на мостовую и зашагала прочь. Всегда есть… другой путь. Просто она его еще не нашла. Когда-то давно очаровашка Микелетто рассказывал, что случайно встретил в городе своего старого сицилийского знакомого. Таинственный сицилиец даже приходил на похороны и оставил визитку, на случай, если безутешной вдове что-то «понадобиться». Конечно она тогда сразу поняла, что перед ней гангстер и просить помощь от мафии для себя дороже… Но визитку она не выбросила, а оставила на самый-самый крайний случай. Кажется, этот случай настал. Томас Анджело не встретил её с распростертыми объятиями. Вернее, объятия были, но ниже, чем она ожидала. Пришлось чуть-чуть разбить нос обнаглевшему мафиози. Может и на вид Сабин и была хрупкой женщиной, но постоять за себя она могла. Терять ей все равно было нечего. Так она познакомилась со своим третьим по счету мужем. У Томми было много денег, очень много, и Сабин наконец-то вздохнула свободно. Нули на банкнотах вселяли некоторую уверенность в завтрашнем дне. Но она никогда не забывала, что муж у неё мафиози, что его могут в любой день арестовать или еще хуже - убить, впрочем, как и её саму. Не в силах справиться с внутренним напряжением, Моро, а она не стала снова менять фамилию, пристрастилась к пагубной привычке - к ударным дозам бурбона по вечерам… 18 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Legislator 6 496 6 июня, 2012 (изменено) Джошуа Митчелл О Джошуа Митчеле могут рассказать все полицейские департаменты всего восточного побережья США. Нет, он не был заядлым преступником, не состоял в преступных группировках, о связях с мафией не могло быть и речи. Он всего лишь навсего продавал алкоголь этим самым нечистым на руку копам. За это они обещали не обращать свой взор в сторону его… дела. Джошуа родился в Бостоне, в 1898 году. Родителям не нужна была такая обуза, и они бросили его и уехали в Европу. Маленький Митчелл остался на руках у престарелого деда, ветерана Гражданской войны. Понимая всю свою ответственность, он поклялся воспитать в своем внуке настоящего мужчину, будущего сына и патриота Америки, и вырубить на корню все то, что связывало его с горе-родителями. У мальчика выдалось поистине суровое детство. Вместо детских игрушек в руки он брал всяческие инструменты, помогал деду на заводе. Едва стукнуло восемь лет, и вот, - он уже выполняет мелкую работенку по цеху, приносит и относит материалы для кропотливой работы. Были и свои плюсы. Квартал, где жил Джошуа, не был самым дружелюбным и спокойным в городе. Поэтому постоянное времяпровождение на заводе казалось ему раем по сравнению с домашним адом. Так продолжалось до 1916-ого года. Митчелл к тому времени стал вполне самостоятельным человеком. А в Европе уже вовсю пылал пожар мировой войны. Джошуа с прискорбием смотрел на газетные вырезки, где красовалась очередная фотография взорванного американского судна, но ничего с этим поделать не мог. В то же время, союзники нуждались в американском оружии, и тогда парень решил применить свои навыки в нужном русле, и перевелся на артиллерийский завод. С тех пор все и начинается. Парню нужны были деньги, а те центы, что он получал за работу, годились разве что для покупки дырявого ведра. К тому же дом деда снесли еще до его смерти, и где-то нужно было снимать жилплощадь, хотя бы маленькую коморку на первое время. Конечно же, Америка, - страна больших возможностей, но даже коренным ее жителям не всегда везет в достижении заветной мечты. Что бы ни случилось.. проблемы, как ни крути, так просто не отцепятся. --- - График работ неполный, материалов не хватает, средства уходят черт знает куда. Министерство обороны требует отчета, но что я им покажу? Пустой лист бумаги? Вы хоть понимаете, что с нами будет? - начальник. Глава. Босс. Толстый, и с такой же толстой сигарой в зубах. Рвет и мечет, как обычно. Дни для предприятия настали не самые лучшие. Война подошла к концу, европейские фронты больше не нуждаются в огневой мощи дядюшки Сэма, а все средства и силы уходят на восстановление экономики страны? – Господа, надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню. Еще бы. Список с кандидатами на увольнение у него был приготовлен заранее, как листок с завещанием. А Джошуа боялся всего лишь одного – оказаться на улице без средств к существованию. Но, увы, в данном случае молитвы ничем не смогли помочь. Более того, его фамилия мелькнула на самом верху списка. Фортуна, как известно, любит удачливых и, как оказалось, - образованных и начитанных людей. Митчелл не смог отнести себя к подобным категориям и смирился со своей участью, спокойно зашагав в сторону выхода на улицу, где в это время разразилась гроза и полил проливной дождь. Хлюпая по лужам и улавливая в них свое размытое отражение, парень шел навстречу неизвестности. Где-то впереди была лишь непроходимая темнота.. --- Несколько лет спустя. - Эй, браток, так ты расскажешь всю историю, или мне тебе центик-другой подкинуть? – коряво улыбнулся конопатый Микки, знакомый Джошуа. Его тоже обидела судьба и он вынужден был искать себе другое пристанище. И нашел-таки. - Слушай, отвали, а? Забот по горло хватает, нужно грузовик на склад отогнать, и через полтора часа ехать за новой партией, а время поджимает. Не выполним сразу – погорим. А наматывать срок я не горю желанием. И вообще, ты опять с кем-то поспорил на бутылку бренди, что узнаешь у меня, как я оказался в этом бизнесе? Ведь раньше так просто ты не лез ко мне с вопросами. - Но бутылка определенно стоит того, пойми ты! К тому же ты ее нигде больше не достанешь, а поставщиками являемся МЫ. - Да, но это не дает нам права распивать наш же груз налево и направо. Хочешь загреметь? Дело твое, - Джошуа махнул рукой и сел за баранку грузовика, - А меня ждут мои заветные зелененькие бумажечки. Изменено 6 июня, 2012 пользователем Legislator 19 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Dmitry Shepard 30 746 6 июня, 2012 (изменено) Джон Локк. Гул двигателя всегда действовал на Джона успокаивающе, когда он находился в воздухе. Шум означал жизнь, ведь наступившая тишина ознаменует собой падение к такой твердой на взгляд с высоты три тысячи футов морской глади, волны примут в свои объятия стальную птицу вместе с мешком мяса и костей, когда-то называвшимся человеком. Иногда такой вариант не казался Локку очень уж страшным. Иногда он даже втайне желал его. Джон Локк родился в 1883 году в городе под названием Ки-Уэст в семье отставного моряка. Говорят, что добровольно во Флориде живут только психи и полностью отмороженные личности, не так уж далеко ушедшие от первых. Вот и папаша Джона тоже был не сахар и постоянно готовился к вторжению немцев во Флориду. Собственно говоря, яблоко от яблони недалеко падает, если судить по записи в личном дневнике Локка-младшего:"Здравый смысл - и это прекрасно известно леммингам, имеет свои пределы". И вот еще:"Миллионы леммингов не могут ошибаться". Почему-то именно белки лемминги интересовали его в школьные годы... Джон пошел по стопам своего отца и ухитрился поступить кадетом в Вест-Пойнт, закончив его лейтенантом второго класса по специальности "Морской летчик" и получив приписку к авиатранспорту "Лексингтон", перестроенному из линейного крейсера. Впрочем, отслужить он успел только пять лет, пока отказ двигателя во время посадки на палубу не привел к крушению и тяжелым травмам позвоночника, заставившим молодого капитана провести почти год в Нью-Йоркском военно-морском госпитале и в итоге Локк оказался комиссован по ранению на "гражданку". Впрочем, выпускники Вест-Пойнта ценились везде и еще через год Джон ухитрился устроиться пилотом гидросамолета по маршруту Ки-Уэст - Гавана, перевозя небольшие грузы и почту. И так бы прозябать Джону в неизвестности, если бы не "сухой закон". Скромный чартерный маршрут вдруг стал невероятно важен, а опытный пилот, способный даже с завязанными глазами посадить гидросамолет в одну неприметную гаванскую бухточку, важен вдвойне. Джон получил предложение "от каких не отказываются" и вскоре новоявленный "младший компаньон" компании "Фаст Экспедишен" (совершенно случайно являвшейся одним из многочисленных партнеров компании "Гарсия и партнеры") начал курсировать между Нью-Йорком и Гаваной, доставляя деловую переписку и товар (легальный, разумеется) между гаванскими компаниями и "Фаст Экспедишен". Старенький гидросамолет, не разваливавшийся в воздухе только благодаря усилиям механика, заменили новеньким Fairchild FC-2 и благосостояние Локка устремилось ввысь, как баллон аэростата. "Теневая" сторона бизнеса нисколько не смущала совесть Джона и его "компаньоны" не могли нарадоваться на его летное мастерство. Поэтому неудивительно, что уже через полгода Локк смог купить себе квартиру в Нью-Йорке, чтобы не тратить деньги на гостиницу в промежутках между очередной "деловой поездкой". А еще через полгода в жизни Локка произошло СОБЫТИЕ. Он влюбился. Без памяти и разума, в девушку почти на пять лет его моложе, работавшую официанткой в одном из Нью-Йоркских кафетериев. Только ангелам известно, было ли чувство действительно взаимным или Дженни просто отличалась удивительно трезвым взглядом на жизнь (или оба фактора), но уже через пару месяцев бурного романа сыграли свадьбу и жизнь Джона приобрела новый смысл. К сожалению, счастье продлилось только два года без малого. Локк только вернулся из очередной командировки и был очень удивлен, не застав любимую дома, куда заскочил, чтобы закинуть вещи, прежде чем везти груз по назначению. Разговор с Эриком Брагга, его работодателем, все прояснил. Нью-Йоркские гангстеры в большинстве своем не умели прилично стрелять. Поэтому старались компенсировать качество количеством, просто заливая все вокруг цели (и ее тоже) свинцом, благо печально знаменитый "томми-ган" позволял это. Случайные жертвы просто игнорировались. И, в один далеко не прекрасный день Дженни оказалась среди этих жертв, когда проезжавшие мимо на новеньком "Форде" бандиты буквально изрешетили выходящего из кафетерия, где работала Дженни, агента БР под прикрытием. Девушка скончалась от потери крови еще до приезда скорой. Смерть Дженни стала для Локка тяжелейшим ударом и только спиртное позволило ему смягчить этот удар. С того момента металлическая фляжка с крепчайшим гаванским ромом стала его постоянным спутником. Как ни странно, Джон не стал алкоголиком, хотя теперь в его грузе всегда была бутылка-другая "для себя". Пока не стал, но все к тому шло. Локк продолжил работу в "Фаст Экспедишен", но от радости в его глазах не осталось и следа. Теперь в его глазах был только Ад человека, потерявшего смысл жизни и живущего "на автомате". И только спиртное могло его ненадолго оживить, заставить боль притупиться. И вот наступил 1931 год... Изменено 6 июня, 2012 пользователем Missis Taylor 17 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Elhant 14 573 13 июня, 2012 (изменено) Джош Бролин Джош был честным и ответственным контрабандистом, выполнял свою работу с прилежанием и всегда вовремя, и никогда не брал взяток от продажных копов, но прославился он совсем не этим. Прославился мистер Бролин одной своей особенностью: в пьяном состоянии уровень его мастерства в каком-либо деле значительно повышался. Будь то драка, бег на скорость, игра в шахматы или жонглирование горящими факелами - Джош был в этом хорош, а если и не был, то очень быстро становился. Каким-то образом алкоголь повышал его концентрацию. Такой вот интересный факт обеспечил контрабандиста звучащей кличкой "пьяный мастер". В детстве Джош был вечно все портящим, никчемным мальчишкой. Почти каждое дело, за которое брался маленький Бролин было обречено на провал. Родители списали бы это на врожденное невезение, если бы он не отличался также и слабым умом. И эти родители, хоть и любили своего сына, все же не обладали божественным терпением. Трудно было любить ходячую катастрофу, это не говорилось вслух, но Джош это видел. Пренебрежительное отношение взрослых, не доверяющих ему ни одно дело, и ненавистное отношение сверстников, которые обзывали его дибилом, не могло не подломить психику юноши. Он достойно держался 14 лет, пока все таки не выдержал и не сбежал из дома. Юный Бролин точно не знал, куда он собирался пойти, но он знал, что больше не желает находиться в том месте, слишком много неприятных воспоминаний там обитало. Скитания продлились недолго: отсутствие денег и какой-либо еды в итоге заставило пойти мальчика на грабеж. Как-то ночью он сломал окно одной из многочисленных городских забегалок и проник внутрь. Джош тут же накинулся на еду, утоляя долгий голод, и, спустя десять минут наконец успокоившись, позволил себе исследовать помещение, попутно кушая мягкий шоколад. Путь привел его в довольно опрятный подвал, заполненный разного размера ящиками и в одном из них, со странной наклейкой на боку, Джош нашел бутылки со спиртным. Как он понял позже, но сейчас юный Бролин лишь понял, что держит в руке напиток со сладким запахом. Любопытство мальчика взяло над ним верх, заставив сделать пару больших глотков... И для него словно открылся новый мир. Точнее, сначала он откашлялся от горького пойла, а в голову ударила резкая боль, но спустя минуту, ввиду того, что молодое тело, совершенно не знавшее до этого вкус и особенность алкоголя, получило сильную двойную дозу, Джош начал видеть мир по другому. Он не мог объяснить это тогда, как и не может объяснить это сейчас, но он вдруг понял, что ему надо делать. Он видел свой дальнейший путь, каждый его шаг. Парень захватил с собой еще несколько бутылок и быстро побежал к выходу. На верху он засунул в карманы всю еду, которая туда поместилась и выбежал на улицу, сразу же повернув в сторону, убегая от постороннего шума. С того дня жизнь Джоша Бролина изменилась, веселый и находчивый парень смог понравиться многим. Работодатели, хоть по началу и скептически относившиеся к пристрастию Джоша, в последствии всегда были довольны его услугами. Парни часто приглашали его в свою компанию, а девушки были без ума от такого обаятельного красавца. Со временем Бролин настолько привык к алкоголю, что стал употреблять его постоянно. Разумеется, он не рисковал: не часто напивался и всегда следил за своими дозами, все таки он понимал вред этого напитка для здоровья. И, конечно же, он брал определенные "передышки", но так или иначе, никому не позволял увидеть себя в трезвом состоянии. Многим Джош занимался, во многом преуспел, но остановился на контрабанде по довольно очевидной и банальной причине. Да и нравилось ему это дело. Изменено 13 июня, 2012 пользователем Elhant 17 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Gella 8 285 14 июня, 2012 (изменено) Флоринда Сальветти Нью-Йорк, 1931 год. Промозглая безлунная ночь заигрывала с редкими прохожими отражением знаменитой на весь Нью-Йорк вывески в огромной луже. Отражение то и дело разбивалось вдребезги под колёсами поздних такси и вновь не избежало этой участи, когда к заведению, медленно и вкрадчиво, подобно сытой акуле, подплыл огромный чёрный «Хиспано». Вышколенный швейцар, тут же подобострастно подскочивший открывать дверь со стороны пассажирского сиденья, вновь разрушил начавшее было восстанавливаться изображение на мутной поверхности. Спустя несколько мгновений из машины вышел высокий красивый мужчина в элегантной чёрной паре, неторопливо огляделся по сторонам, затем аккуратно обошёл лужу, заботясь о безупречной чистоте своих лакированных ботинок, и направился в клуб, лениво улыбаясь смешным попыткам приземистого полного швейцара высоко нести зонт над его головой. В клубе мужчина всё с той же ленивой грацией сразу направился к тяжёлой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, бросив на ходу поспешившему ему навстречу помощнику: - Луиджи, добавь сегодня в минестроне побольше перца… И букатини подашь с соусом аматричиана. Побольше розмарина, она это любит. - И добавил, помолчав: - Сюда, пожалуй, подойдёт каркадэ 25-го. – Со значением глянув на помощника и дружелюбно усмехнувшись, он развернулся и продолжил свой путь в «президентский люкс», как любил называть своё жилище на втором этаже. И правда, для подобных сравнений были все основания: апартаменты владельца этого знаменитого заведения поражали воображение своей изысканной роскошью, на описание которой не хватило бы эпитетов большинству признанных мастеров литературного жанра. Оказавшись внутри, мужчина сел в низкое кожаное кресло, небрежно плеснул немного бурбона в толстостенный широкий бокал, погрел его в руках, затем, сделав небольшой глоток, отставил бокал на низкий столик и на мгновение прикрыл глаза, смакуя напиток… Когда он снова их открыл, то с удивлением обнаружил, что проспал целых два часа и вот-вот придет гостья, о прибытии которой его известили накануне. Торопливо приведя себя в порядок и пообещав себе впредь больше отдыхать, хозяин заведения спустился в холл, откуда уже доносилось гневное контральто: …- Берни. Синьор Форнатти. Мис-тер Бер-нар-до Фор-нат-ти, - чётко и раздельно, словно обращаясь к глухому или умственно отсталому, отстукивало контральто, - он должен был меня встретить! Ну что вы уставились на меня, дорогуша, помогите скорее носильщику, он же сейчас Богу душу отдаст! – Пухлая, словно надутая медицинская перчатка, кисть, унизанная самыми различными сочетаниями каратов и проб, указующе ткнула в стройный ряд чемоданов, пакетов и дорожных сумок, а три подбородка всем своим видом давали понять, что если бы не ангельское терпение их хозяйки… – Я вас спрашиваю, где мой племянник? Да-да, родной племянник, – гордо провозгласила гостья и покивала для пущей убедительности. Затем продолжила тараторить безо всякого перехода: - Ну да, мы с ним похожи, одно лицо, как говорят, а я похожа на его мать, покойную Лучиану, такая была красотка, я вам скажу! Даже я смотрелась на её фоне серой мышкой. Се-рой мыш-кой, представляете? – Все три подбородка гостьи утвердительно колыхнулись, подтверждая абсолютную правомерность этого сравнения. – О чём я… Позовите моего племянника, совсем мне голову заморочили! – Обладательница возмущённого контральто, внешнего сходства с неприметным грызуном и тройного подбородка прервала пулемётную очередь своего монолога, чтобы перевести дух, и сейчас грозно смотрела на несчастного растерянного Луиджи, который больше всего в этот момент напоминал рыбу, выброшенную из воды. Хозяин клуба несколько мгновений постоял на нижней ступеньке лестницы, наблюдая за представлением... ... затем широко улыбнулся и двинулся вперёд, раскрывая руки пошире с явным намерением объять необъятное: - Тётушка Флор! - Какая я вам тётушка, молодой человек? Вы в своём уме? – осадила его гостья, уперев руки в бока. - Тётушка Флор, это же я, Берни! - Да какой ты Бер… Мадонна! Берни! Каро мио! Дорогой мой! Что они с тобой сделали?.. Дай-ка я на тебя посмотрю! – затарахтела она, хмурясь и вертя племянника, как куклу, буквально ощупывая его пухлыми пальцами. Осмотр, судя из дальнейшего монолога, оставил даму в сильном огорчении: - О, дорогой, тебя здесь что, держат впроголодь? Мамма миа! Посмотри на себя, кожа да кости! А ведь я говорила, я всегда говорила, что нечего делать в этом вашем Нью-Йорке, здесь и еды-то приличной нет, вон, и девицы тощие все ходят, как палки, ветер дунет – так пополам и сложатся! – тараторила дама, сопровождая свою речь бешеной жестикуляцией, совершенно не вязавшейся с её огромных размеров туловищем. - Ну да ничего: тётушка Флор здесь и тётушка Флор тобой займётся. А я-то всё удивлялась: почему ты до сих пор не женился?– Она обвела широким жестом помещение клуба. – Это что, всё твоё, да? Ну давай ещё раз обнимемся, каро мио, хотя тебя теперь и обнимать-то страшно! А я вот погостить приехала, - снова безо всякого перехода продолжила тараторить синьора Флоринда Сальветти, сжимая несчастного главу итальянской мафии Нью-Йорка в медвежьих объятьях. Стоя чуть поодаль и постепенно оправляясь от первого шока, Луиджи теперь отчаянно боролся с собой, чтобы не расхохотаться в голос. Но он точно знал, что если хозяин услышит хоть смешок, плавать ему, Луиджи, в Гудзоне с вечной счастливой улыбкой от уха до уха. Почтенная дама, тем временем, продолжила: - Каро мио, давай, скорее, показывай мне, где я жить буду, заговорил меня до смерти, а я, между прочим, с дороги, усталая и голодная! Мой бедный покойный Марчелло, твой дядя, всегда говорил: «В здоровом теле – здоровый дух! А отдых – основа здоровья». Так-то, племянничек. Через полчаса синьора Сальветти спустилась в ресторан, в коем в честь её приезда был накрыт праздничный ужин. Царственно опустившись в одно из кресел, которое жалобно скрипнуло в ответ, она не без удовольствия оглядела гастрономическое великолепие на столе и благосклонно кивнула подскочившему официанту на заварочный чайник, из которого в чашку был налит напиток, цветом и ароматом подозрительно напоминавший молодой «пино нуар». Со знанием дела понюхав напиток, синьора взяла миниатюрную чашку двумя пальцами, оттопырив мизинец, и сделала щедрый глоток. После чего, слегка порозовев, она откинулась на спинку кресла, сложив руки на необъятном животе, задрапированном чёрным вдовьим крепдешином, и начала, проникновенно глядя на своего племянника, являвшего в этот вечер такой разительный контраст со своей тёткой, что их никто не принял бы за родственников: - А я ведь не просто так приехала, Берни. Я слышала, что ты добился определённого положения в этом городе, а я ведь знаю, что ты хороший, правильно воспитанный мальчик и не бросишь семью в её бедственном положении… - всхлипнула она, снова отхлебнув из чашки. Берни бросил взгляд на унизанные кольцами пальцы скорбящей вдовы и лукаво улыбнулся: - Бедственное положение? А вот я бы сказал, зиа, что выглядишь ты весьма преуспевающей. Уж не занялась ли ты, часом, контрабандой спиртного? – он понизил голос до таинственного шепота и заговорщицки подмигнул: - Говорят, на этом сегодня можно заработать солидные барыши. - Говори тише! – чуть ли не на автомате прошипела тётка фразу, видимо, привычную её языку, и даже подбородки её пугливо дёрнулись. Потом, оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что их никто не слышал, синьора вернула себе свой обычный апломб и вновь затараторила: - И как ты мог подумать такое о почтенной вдове, единственной заботой которой всегда была судьба её детей и племянников? Ну-ка вспомни, каро мио, кто тебя воспитывал, кто тебя растил, к кому ты приезжал на виноградники каждый год на целую неделю, когда был ещё воот такой, - она показала рукой чуть ниже уровня стола, - кто поил тебя парным молоком и кормил сдобной чиабаттой? О, мой бедный покойный Марчелло всегда говорил: «Флор, ты слишком усердно жертвуешь собой ради родни, побереги себя!» Но я не слушала. Я всем была как мать. Такое уж у меня большое сердце, мне же на беду, - она торжественно возложила правую руку на грудь и одарила племянника полным героизма взглядом Святой Беретты. - Тётушка, дорогая, я ни за что не поверю, что такая ловкая особа, как ты, не воспользовалась сложившейся ситуацией… на пользу всей семье, разумеется, - с трудом сдерживая улыбку, произнёс Берни, сделав знак, чтобы подавали горячее. - А... Ну а что прикажешь делать? Что делать? У меня три дочки на выданье! – сдаваясь, фыркнула явно польщённая тётка, не замечая иронии. - И потом, мой дорогой покойный Марчелло, твой дядя, всегда говорил: «Моя Флор даст сто очков вперёд любому прожжённому дельцу, у неё настоящая деловая хватка!» А Марчелло никогда не ошибался, так то. – Она снова понизила голос до шепота: - А у тебя ведь связи… мне надо как это… расширять сферу деятельности, вот. - Взгляд синьоры Сальветти поневоле стал испытующим: ей не терпелось выяснить, какое впечатление её тронная речь произвела на племянника. А тот, отхлебнув из своей чашки чистейшего бурбона и надкусив ароматную брускетту, с удовольствием подыгрывал тётке, наслаждаясь спектаклем. Конечно, о том, что почтенная синьора балуется бутлегерством, он знал: такая информация просто не могла пройти мимо него. И он помогал, как мог, используя свои связи и каналы сбыта, но так, чтобы она ничего не заподозрила: лишение иллюзий в её случае могло быть весьма болезненным. Впрочем, известная доля истины в её самомнении была: несмотря на всю свою вздорность и ограниченность, Флоринда обладала врождённой крестьянской хитростью и воистину бульдожьей хваткой там, где угадывалась хоть малейшая выгода. А поскольку тётку, как и всю свою многочисленную родню, Бернардо, несмотря ни на что, нежно любил, да и чувствовал свою ответственность за её судьбу, он всячески старался не разочаровать последнюю в приятных заблуждениях на счёт себя самой. Заодно позволял зарабатывать, сводя риск к минимуму, как только мог. Разумеется, порой его посещали сомнения насчёт правильности своего решения потакать тётушке: дело было хлопотное и опасное, несмотря даже на тайное покровительство влиятельного племянника. Впрочем, пока опасаться было нечего, а, учитывая вздорный тётушкин характер, лучше пусть будет на виду. …- Впрочем, я задержусь в этом твоём Нью-Йорке надолго, ещё успеешь увидеть тётушку в действии! «Не сомневаюсь», - подумал Форнатти, в очередной раз пряча улыбку. Впрочем, мысль о том, в какой цирк почтенная синьора может превратить его жизнь и под какой удар она может поставить его репутацию, начинала беспокоить всё настойчивей. Бернардо счёл за лучшее пока от неё отмахнуться: проблемы надо решать по мере их поступления. Пусть всё идет своим чередом. А сейчас было бы неплохо покинуть сцену, пока от тётушкиной трескотни окончательно не разболелась голова; что он и сделал, воспользовавшись микроскопической паузой в очередном её монологе и сославшись на срочные дела. Правда, пришлось выслушать всё, что она думает про дела Берни, про семейные ценности Берни, про любовь Берни к родственникам («Хорошо, что покойная Лучиана, твоя мать, не видит этого! Ты разбил бы материнское сердце своей чёрной неблагодарностью по отношению к тётке, которая, между прочим, тебя воспитала! А ты и пяти минут с тёткой пообщаться не можешь!») Выйдя из клуба, сильный и властный Дон, эстет и где-то даже педант, погруженный в свои мысли, рассеянно ступил в ту самую пресловутую лужу, но только отмахнулся и энергично проголосовал ночному такси. Лишь сейчас он понял, что чертовски устал и нуждается в передышке более, чем когда бы то ни было. Назвав адрес, Форнатти откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Всё завтра. Всё потом. А сейчас есть немного времени для себя… Небольшое уточнение) Бернардо Форнатти в этой игре - NPC, только для отыгрыша. Он может (и будет) активно общаться с другими персонажами и со своей тёткой, но логической составляющей игры это касаться не будет. Изменено 17 июня, 2012 пользователем Gella 20 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Алекса 2 350 17 июня, 2012 Taylor`s birds band. История первая. Дафна, вокал, гавайская гитара. - Дафна! Дафна! Ну, Душечка, куда ты? Зачем тебе этот Нью-Йорк, когда я и так у твоих ног! - Фред, вот поэтому я и уезжаю, потому что мне мало одного тебя у моих ног. - Дафна! Ну послушай меня, бриллиант моей души. У тебя будет все, ВСЕ, что ты пожелаешь! Лимузины, украшения, поклонники, одаривающие тебя и толпящиеся у твоей гример… нет, у гримерки мы поставим охрану, а то не приведи Господь… Ну, Душечка, не покидай своего птенчика! Владелец одного из самых престижных банков Чикаго встал на колени перед певицей. Мечта любого саксофониста, виолончелиста и трубача всей Северной Америки и части Южной, следившая в течении всего разговора, как погружают ее вещи в поезд, благосклонно взглянула на мужчину, ухмыльнулась и грациозно вспорхнула на подножку вагона: - Фред… Я не птица, которую можно запереть в золоченой клетке. Я свободная женщина с талантом, красотой и гавайской гитарой. Моя душа требует высокого, моя душа требует…А тут подают шампанское? О, молодой человек… - Дафна, подожди! Я любл… Но последние слова банкира Фреда утонули в гудке, оповещающем о скором отбытии поезда, и Душечка торопливо проследовала в свое купе. Дафна, звезда больших и малых сцен...богиня современного ритма, купающаяся в лучах софитов и славы... ...та, к чьим прекрасным ногам пали Лос-Анджелес, Чикаго, Финикс и Сан-Диего, а теперь настал черед и Нью-Йорка... ...чья улыбка и голос способны растопить самое холодное и неприступное сердце... ...Чьи талант и достоинства покорили и лишили сна не одного истинного ценителя музыки... кокетливо улыбнулась и помахала на прощанье своему бывшему фавориту. А едва поезд тронулся, решила отдать должное своему фавориту нынешнему и неизменному уже на протяжении трех лет. Highland Bird, чистокровный шотландец прильнувший к бедру белокурой дивы своим гладким стальным боком был извлечен на свет божий из под широкой резинки чулок едва только поезд Чикаго-Нью-Йорк тронулся. Дафна ловко открутила крышеку плоской фляги с сделала маленький глоток превосходного шотландского виски... 19 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Букса 7 932 17 июня, 2012 Taylor`s birds band. История вторая. Серджи Гардель, труба. Серджи Гардель обладал двумя неоспоримыми достоинствами. Он неплохо играл на трубе и умел убедить окружающих в собственной неотразимости. Потомок испанских эмигрантов, выросший на улицах Буэнос-Айреса, Серджи унаследовал от матери выразительные карие глаза в обрамлении густых черных ресниц и легкость на подъем от отца, который, не убоявшись полного тягот переезда, решил оставить неспокойный и объятый военными волнениями Старый Свет и вместе с беременной женой и двумя старшими сыновьями пересек Атлантику в поисках лучшей жизни. В поисках все той же лучшей жизни 20ти летний Серджи, прозванный своими аргентинскими друзьями Креол, отправился в собственное, самостоятельное плавание, которое, впрочем, за десять лет постоянных перемещений так и не привело ни к оседлому образу жизни, ни к особому улучшению положения самого путешественника. Зато белозубая улыбка Креола могла растопить сердце любой красотки, а беззаботный и веселый нрав располагал к себе и мужчин. Дорога, по которой шел жизнерадостный и улыбчивый Гардель, вела его на север. Солнечная Бразилия познакомила с ритмами самбы, Мексика благодушно встретила молодого и привлекательного мужчину жаркими поцелуями Марии, однако и с объятьями красавицы-мулатки, и с гостеприимной страной пришлось попрощаться, едва только в разговорах мелькнуло слово «женитьба». Куба привила Креолу новую горячую и страстную любовь к мохито, но и в Гаване Серджи не обрел того, что искал. И хотя сам бы он не взялся с определенностью сказать, чего жаждет его непостоянная и ветренная натура, но поиски лучшей жизни были продолжены. Южные штаты удивили Креола тягучими и неторопливыми как летняя ночь речными круизами по Миссисипи, диксилендом и одним весьма занятным чернокожим трубачом. Диззи был немолод, грузен, в шапке курчавых волос проглядывала густая седина, и блестящее словно шоколадное масло лицо пробороздила густая сетка морщин. И еще, Диззи болел. Болел джазом. И каким-то непостижимым образом эта болезнь передалась и Креолу. Серджи, с юных лет увлеченно танцевавший танго на улицах Буэнос-Айреса и не менее увлеченно выстукивавший пальцами самбу на барной стойке в Рио, быстро проникся свинговыми ритмами и рваными синкопами мелодий, а вскоре так же весело и беззаботно как жил до этого стал играть на трубе, ничуть не чураясь присутствия в коллективе четырех чернокожих музыкантов. Однако новая любовь не смогла вытеснить из сердца Серджи Гарделя две других его горячих привязанности - к женщинам и спиртному – и после нескольких легкомысленно пропущенных по их вине выступлений независимое плавание Креола продолжилось. Летом 1931 года Серджи стоял на вокзале в Чикаго, изнывал от жары и докуривал сигарету в ожидании сигнала к отправлению поезда. Как только густой гулкий гудок и шипение паровоза возвестили о полной готовности состава, Креол подхватил чемодан и футляр от трубы и пружинисто вскочил на подножку. Дверь четвертого купе послушно скользнула в сторону и Сержи привычно улыбнулся: - Добрый день, мисс. Белокурая «Мисс», сжимавшая в руке фляжку, вскинула на попутчика глаза. Гардель быстро оценил и слегка вздернутую чуть выше колен юбку, и ножку, и серебристую емкость в руке пассажирки. И улыбнулся еще раз, для закрепления эффекта. Через пару часов дороги блондинка похорошела ровно вдвое, а фляжка окончательно опустела под напором двух страстных натур. Креол, опять же для закрепления эффекта, щелкнул замками футляра своего чемодана и на смену шотландскому виски пришла добрая бутылка портвейна. К моменту, когда за окнами замелькали огни пригорода, из купе номер четыре раздавались звуки сладкого как мед меццо-сопрано, гавайской гитары и трубы. 17 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
tеnshi 38 925 17 июня, 2012 (изменено) Taylor`s birds band. История третья. Контрабас, Нунцио. Вот так оно всё и произошло. Чарующая музыка доносилась из соседнего купе, и я не мог остаться в стороне. Как не мог и прийти с пустыми руками. Пусть мой успокаивающий чай был встречен с изрядной долей скептицизма, уже после первой дегустации взгляды новых знакомых ощутимо потеплели. Помню, как смотрел на прильнувшую к моему чаю бутылку портвейна, и на меня снизошло откровение. Как надула губки прелестница Дафна и решительно втиснула меж лучших стеклянных друзей свою фляжку: "Трио так трио!" Как с видом заправского музыкального критика смотрел на получившуюся композицию Серджи, как он медленно передвинул портвейн и чай вокруг фляжки, поменяв местами, и удовлетворённо кивнул. А потом гитара, труба и даже контрабас наконец-то попали, может не совсем в верные, но в одни и те же ноты. Нью-Йорк, Нью-Йорк, ты ещё не знал, что тебя ждёт! А вот до могилы братца я пока так и не добрался, прости, матушка. Не так-то это просто, учитывая, что мне ни в коем разе нельзя нарываться на местную мафию. Всё-таки мы с ним похожи, как две капли воды. Изменено 17 июня, 2012 пользователем tеnshi 16 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
Hanuka 3 802 17 июня, 2012 (изменено) Бруно Инканти Цепляйся за жизнь, ибо смерть от выстрела в голову – для слабаков. Знойное лето 1931 года… Казалось, что Нью-Йорк оказался на Меркурии, самой близкой планеты от Солнца. Всем было тяжело переносить эту жару, но двухметровому здоровяку, стоящему в тени только что открывшегося Эмпайр Стейт Билдинга, было куда труднее. И если бы он не был немым – то громко ругался бы на все: на погоду, на то, что денег осталось мало, и что на алкоголь их тратится куда как больше… Бруно достал пачку Lucky Strike и коробок спичек, одним заученным движением поджег сигарету и затянулся. На вред курения ему было наплевать – он и так уже год как числился мертвым. Собственно, за этот год произошло многое. После практически полного уничтожения семьи Аматти, державшей ранее Нью-Йорк в своем кулаке, власть перешла к Форте. Да-да, тем самым Форте, что убивали на глазах Бруно всех его друзей и знакомых, а затем оставили его умирать в одиночестве. Но последний из рода Инканти жаждал мести совсем не поэтому. Он хотел уничтожить каждого из этих чертовых Форте потому, что они сделали его семью достоянием истории. И если среднего брата Леонардо убила агент Бюро (до которой, увы, Бруно добраться не успел), то Энтони, оказавшегося перебежчиком Форте, он убил своими руками… Застрелил, заставив убить еще одного из Аматти, бывшего под подозрением. Неужели дела Семьи важнее, чем настоящая семья? И только после братоубийства он понял, что сделал это совершенно. Вполне возможно, что брат использовал Форте, чтобы втереться к ним в доверие и уничтожить их изнутри? А Бруно, тот самый наивный Бруно, не понял этого. Сигарета, которую Инканти стискивал уже полминуты, разломилась надвое. Руки последнего Аматти тряслись, а из глаз текли слезы. Он даже не похоронил их по-настоящему. Наверняка Форте просто скинули их в канаву или подожгли, но об этом думать не хотелось. Постояв еще с полминуты и справившись с гневом в своей душе, он полез в карман, вытащив сначала конверт с билетом из Чикаго, из которого он приехал всего неделю назад и жил там целый год, отправившись в добровольное изгнание для того, чтобы не попасться Форте и позволить им успокоиться, решив, что они полностью очистили город от Аматти. Выбросив билет в урну, он достал, наконец, то, что двигало им в течение целого года. Фотография. Бернардо Форнатти, тот сукин сын, что заведовал бойней в клубе Аматти, сильно изменился за год. Пока Бруно разглядывал фотокарточку, рассматривая детали этого лица и проникаясь к этому человеку совершенно черной, ужасающе злобной ненавистью, в его голове вертелась только одна мысль. «Я иду за тобой, Форте». Изменено 17 июня, 2012 пользователем Hanuka 14 Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты
