Лидеры

Ух

Ангельские клинки? Их тусклый блеск отразился в тёмных глазах ещё одного наблюдателя. Ныне фигура застыла в некотором отдалении, на руине уцелевшей стены технического помещения, подобно обнажённому ребру и ране в нём, и силуэт в стороне от света выглядел зловещим сгустком самой Тьмы. Только этот плотный туман не бросался с жадным оскалом, не стремился разодрать плоть и напоить своей тёмной кровью. В этом тумане не было предсказуемости. Луна рисовала по воздушным, округлым чертам лица маску демоническую, резкими, острыми углами тонкого резца, и в безмолвии, вне привычной тишины без привлечения взглядов, замерло время. Оно существовало только в двух фигурах, готовых танцевать, оно подпитывалось вниманием извне и чувством изнутри. Похвалиться? Покрасоваться? Всё это будет в достатке, из щедрого котла, подобно тому, что Город одаривает людей. Алука следила за желающими скрестить клинки, или же со своей позиции ждала условного сигнала над их головами, на горизонте огней. О да, это будет эффектный бой, и зрительница заняла императорскую ложу первого балкона. А буйная макушка сопящего Николя оказалась полуприкрыта под лоскутным одеялом из ярких квадратиков, не иначе Морин или Карла подумали о тепле спящего и позаботились о нём и нашли детский артефакт откуда-то из глубин постройки, не меньшим чудом незапыленное. Не демоницу же, ушедшую последней из кухни, заподозрить в проявлении чувств, иных от семи смертных, но таких привлекательных грехов, в самом деле?

Поединок на крыше. 22:00 Что бы там ни было сказано Освальдом, хорошее или дурное, к назначенному фехтовальному свиданию Мортимер отложил все мысли об этом в дальний уголок сознания и с воодушевлением принялся за дело. В ход пошли куски арматуры и разнообразная пересушенная ветошь, в изобилии имеющаяся в разоренных квартирах. Импровизированные факелы он бы полил немного маслом, если б нашел его на кухне, но и так гореть должно было преотлично. Ведь в его распоряжении был волшебный огонь. *** На крыше царила тишина, нарушаемая лишь зловещим гудением ветра в пустых коридорах где-то под ногами, и густая темень. Над головой равнодушно поблескивали звезды, но их света явно было бы недостаточно для достижения нужного эффекта. Все дело в том, что мистер Смит уже нарисовал в своей голове некую картину и теперь собирался создать атмосферу с помощью подручных средств. Приметив уютное местечко, явно приготовленное здесь для кого-то, имеющего некое родство с птицами небесными, он сделал себе пометку в памяти и отошёл подальше. "Сцена" расположилась на максимальном удалении от "гнезда". К назначенному времени, когда на крышу поднялся бы Рафаль, а так же любой желающий вкусить после хлебов ещё и зрелищ, то он застал бы Мортимера, закрепляющего факелы по довольно сомнительной с точки зрения геометрии окружности достаточных размеров для безопасного дружеского поединка. Оставалось только поджечь, и превращение крыши в Колизей, а инквизитора и сангвинара в гладиаторов, сразу совершится. Защитного цвета рубашка заботливо оборачивала лежащий неподалеку от инквизитора замечательный клинок, которым ему удалось завладеть совсем недавно. А сам он, в армейских сапогах, с открытыми до самых плеч руками, а так же, разумеется, в перчатках, возился, стоя на одном колене с особенно непослушным "прожектором".

- Мистер Смит, если настроение и силы есть, не окажете ли мне любезность совместной тренировки? После ужина, конечно. Мистер Смит был как раз занят усвоением питательного ужина и оформлением своих претензий к поведению прекрасного пола в наиболее меткие и литературно художественные фразы, которые он, разумеется, никогда не скажет вслух. Синие глаза воззрились на сеньора Солейна с любопытством. Ну надо же.. похоже, он и впрямь получил общественное признание, как настоящий боец! Уже второе предложение за эти сутки. Взгляд коснулся Николя. Тот пребывал в мрачном расположении духа по сравнению с первыми днями их путешествия и выглядел усталым. О своем слове ему Мортимер не забыл, но решил, что итальянцу даст удовлетворение позже. А пока... пока что, разве мог он упустить такой случай покрасоваться? Раз уж Рафаль решил сделать это приглашение при всех. Ну почти при всех. - Разумеется. - просиял инквизитор. - Это честь для меня. Он поднялся на ноги, покончив с ужином довольно быстро. Взглянул на часы. - Мне нужно немного времени на отдых. Если не возражаете, через час и.. пятнадцать минут встретимся, ну, скажем, на крыше? Полагаю, там найдется достаточно пространства. И можно будет опробовать новый клинок. Каков его вес, каков баланс.. - Прекрасный ужин, Беа. Ты нас просто спасаешь. - изящный поклон и улыбка кузине.

Освальд кивнул художнику в солидарности соглашаясь с ним, да, в этом разговоре у них остались разногласия, но их нельзя доводить до кипения, их следует пробовать на вкус, смаковать как вино, предавать размышлениям, и только после обсуждать при новой встрече. Этот разговор был ему приятен, напоминал те свободные минуты с коллегами за ланчами в которые никто не говорит о работе. Напомнил и о куче работы что он оставил дома, напомнил и о самих коллегах, всё равно было хорошо. Но сейчас был уже ужин, следовало поесть и оставить пока разговор, обдумать. Обдумать и другой, Беатрис ничего не поняла, а Мортимер? В его глазах он заметил, да, заметил братскую ревность, её было достаточно чтобы понять что он знает, или догадывается. Значит, лучше будет если сегодня. -Благодарю, мисс Блэк, вы очень любезны. С этими словами он всё же сел за стол, безмерно благодарный Карле.

Сдавший велосипедную смену сангвинар сел в уголку тихонько. Полуприкрыв глаза наблюдал за действиями хозяйственного экзорциста. Мисс Морин, возмутительно восприимчивая к творящимся невинным чарам, пока не вернулась. Восхитительно подходящий момент, наконец-то! С точки зрения не буквы, но духа Договора, его действия можно раскрасить в туманные цвета. Не сангвинару же сомневаться в выборе Инквизиции. Но Солейн видел достаточно дел Инквизиции, в которых краски темнее, чем то, что он вознамерился совершить. Ведь это Инквизиция пыталась украсть его сестру. Это в Инквизиции были кроты, предавшие Донато, залившие половину острова кровью. Если Никита относится к внутренней безопасности Инквизиции, как он полагает, то работы ей будет очень много. Добрался ли грек до Николаоса? Сообщил ли? Начали ли уже распутывать клубки предательства? Погрузился в ауру девушки. Святая магия. Quelle surprise! Базовые заклинания, понятно. Массовое исцеление, массовое убиение. Дальше. А дальше... Ничего. Ничего подозрительного. Ничего странного. Но почему? Может, ему тогда показалось? От беспокойства за неё, скрытого ото всех, кроме себя, что не сможет ей помочь. От расползавшейся магической усталости. Нахмурился. Нет. Нет-нет-нет, он не так искусен в магии, как Дани, но то он ощущал те странные, твёрдые, плотные частички в крови. То удивительное здоровье, что не припишешь юности. Здоровье тела и духа. Уверенность и красота. Что-то было за ними ещё, но что? Что-то, что легко скрывается от его магии. Или это к магии не имеет отношения? За размышлениями он пропустил большую часть разговоров. Стелла или Дани сейчас бы ему попеняли на это. Впрочем, обе попеняли бы и за излишнюю подозрительность, за любопытное заглядывание в ауры товарищей. Он застал лишь конец обсуждения войны и поморщился. Казалось бы, после событий последних дней аналитик и художник, прежде далёкие от кровавых сражений, этих войн в миниатюре, должны иначе теперь смотреть на это. Искусство. Искусство, пока ты вершишь судьбы из штаба или палатки, да. Искусство, пока ты сражаешься, да. А когда вокруг тела друзей и врагов, кровь, повсюду кровь, смерть, стоны. Кровь, собирающаяся в ямках, канавках. Смерти близких. Когда война и смерть касаются тебя, то они перестают быть искусством. Но момент сказать об этом упущен. Да и кому он тут нужен? Лишь испортит отношениям между людей, зарождающееся понимание. Лучше им не знать этого. И не знать того сладкого ощущения, когда враги падают один за другим от твоего меча и заклинаний, когда ты ощущаешь власть над их кровью. Когда она повсюду, сладко шепчет и зовёт. Просить исцелить. Просит убить. Да. Этого знать не стоит обычным людям и к Инквизиции приближённым. - Приятного аппетита, - улыбнулся сангвинар. Хотя ему и неловко начинать было ужин без всех в сборе. _________ Quelle surprise! - Какой сюрприз!

Мортимер какое-то время слушал выспренний диалог мистера Вуда и сеньора художника, потом моргнул и влез туда со своим грубым материализмом. - Всегда очень уважал разумную политику римских императоров. - поделился он. - "Хлеба и зрелищ"! Отличный лозунг. И если зрелищ у нас нынче довольно и даже более того, то вот с хлебами создалась довольно напряжённая ситуация. Беа. Не готово там ещё? Нетерпеливо поинтересовался оголодавший инквизитор у кузины. - Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу. Здешняя посуда была куда более прочной, чем в доме, в этом плане металл значительно выигрывал у фарфора. Последний, впрочем, отыгрывался за счет приятных глазу форм, заложенных в него руками мастера, а не молотом кузнеца или пресса.

Освальд посмотрел на художника с удивлением, да слова его были близки к духу гордыни, но они были умны, и с ними он не мог не согласится, за исключением одного что подтвердил кивком. -Крупному не достаёт деталей, это да, но армия пример не удачный, она не груба, а точна, плод многих умов воспитанных кровью, с стороннего взгляда - творение жестокого безумца, но в истинной свете сама почти что искусство. Искусства смерти. Некоторые в нём находят красоту для избранных, называют себя ценителями, и порой становятся похожи на зверя. Рим! Колизей! Гладиаторы! Центр и колыбель западной цивилизации! Это ведь тоже считалось искусством, упитанным страданиями, а вам сейчас? Найдёте в нём его? И должно ли искусство возвышать человека над человеком? Человека над обществом?

- Значит, Мортимер, это все только твоими стараниями? Впечатляет, - отметила Беатрис. Артистический кузен, в отличии от скромного сангвинара, не преминул проследить взглядом цепочку. Увы, как и в случае с Шери, безрезультатно. - Я ещё даже не начинал, Беа, даже не начинал. - понизив голос, поведал братец фэйри. - А кроме того, что свет пригодится, так ещё и выглядит эффектнее, - усмехнулся француз. Француз занял позицию. Мортимер так же вошёл в круг. С одной стороны от боевого поля скромно наблюдала за ними Беатрис. С противоположной - во тьме скрылся крылатый силуэт. Инквизитор спрятал довольную усмешку в уголках рта. Что ж, можно было приступать. - Не без того. - признал он правоту замечания Рафаля. Взяв меч, с которого так же не стал снимать ножны, в ведущую руку, мистер Смит неспеша обошел все свои факелы, к каждому склоняясь и каждый мягко обнимая ладонью. После чего факел вспыхивал. Поле боя окружили огни, и все они будто провалились во времени: то ли гладиаторские бои, то ли эпидемия чумы в средневековом городе Вот же совпадение - и то, и другое. Британец встал напротив сангвинара в нескольких шагах. Багровые отсветы кривлялись на мужских телах, меняли своевольно цвет глаз и кожи. Мортимер сделал полагающееся приветственное движение и поклон. В выражении его лица как-будто появилось нечто чужеродное. Или виной тому было освещение? - По вашему сигналу.

- Не моими стараниями, - поправил леди маг. Чужих заслуг он себе не приписывал.  Пока Мортимер занимался площадкой, обустраивая её для них всех, Темновласка тоже постаралась: отдохнула и привела себя в порядок, чтобы вдохновлять своей красотой на ратные подвиги. По крайней мере, с каждой минутой казалось, что они того и гляди будут участвовать в турнире. Действительно, постаралась. Обычно собранные в пучок волосы, не такие роскошно длинные, как у Карлы, сейчас, распущенные и частично напитанные влагой, от чего были еще темнее, свободно спускались поверх плеч, по обе стороны от ворота армейской рубашки. Пуговица воротника и еще одна под ней были расстегнуты, открывая уголок белой кожи и вид на ямочку под горлом, к которой сходятся ключицы. Еще можно было заметить серебряную цепочку на шее, но что было на ее конце, оставалось загадкой. Зная, что перед тобой стоит экзорцистка, можно было предположить нательный крест, ибо какой сотрудник Инквизиции без символа веры, но эта экзорцистка обычной не была, а значит, возможны были сюрпризы. Дополняли вечерний наряд кузины кобура на поясе с ангельским пистолетом и ласковая улыбка. Новый Лаэрт обернулся. - Любезная кузина. - галантно поклонился даме, явившейся вдохновлять их своей красотой. - Значит, Мортимер, это все только твоими стараниями? Впечатляет, - отметила Беатрис, скромно усаживаясь в стороне, на металлический короб вентиляции, чтобы не мешать.

К назначенному сроку зрители ещё не собрались, только участники. Рафалю было несколько неловко. Он предполагал всего лишь тренировку, а дело верно шло к целому представлению. В том, что внимание мистер Смит любит и весьма сомневаться не приходилось. Каким бы он мог быть актёром! Насчёт музыкальных талантов судить не приходилось, но роль он игра хорошо. И роль инквизитора, знающего столь многое выучил блестяще, что не раз уже демонстрировал. Но как относиться к тому, что в это представление затягивались все остальные, словно актёр любил и порежиссёрствовать, Рафаль пока про себя не решил. Наверное, ничего плохого нет в таких представлениях? Его слава не прельщала, он искал тренировки и новых соперников. Только встречаясь с новым можно оттачивать и менять, улучшать уже существующее. А британскую школу фехтования он знал, но встречаться с её выпускниками приходилось редко. Рукава рубашки из запасников инквизиции были закатаны до локтей. Хмыкнул. Его партнёр тоже в перчатках. Но не из чёрной кожи, кажется. И уже превратил крышу в театральную сцену. - А вы времени даром не теряли, тренировочная площадка больше походит на турнирную, - одобрение в голосе к проделанной работе даже не скрывалось. - Я забыл спросить, на каких мы мечах, поэтому взял и свой, и ангельский.

- Спасибо за комплимент, - польщенно потупила взор Беатрис, прикрывшись длинными ресницами, словно отсутствующим веером. В темноволосой изящной головке, в свете сделанного Рафалем предложения, уже зрел коварный план, детали коего, однако, требовали некоторой шлифовки. - Рафаль, Мортимер, а можно будет...поприсутствовать при вашей тренировке? - Ну конечно. Ответить даме иначе - значило просто начисто уронить свое джентльменское достоинство, которое, по правде говоря, и так покрылось некоторой патиной и случайными царапинами.. Но не настолько. Однако, Мортимера несколько беспокоило другое. Станет ли Беатрис просто наблюдать, как полагается прекрасной даме? Или.. в памяти всплыл крайне неприятный эпизод, когда благодаря несдержанности кузины он попал в неловкую ситуацию. И все перед тем же сеньором Солейном. Оставалось лишь надеяться, что ему больше не доведется испытать это крайне неприятное ощущение. Желательно никогда. - Присутствие леди даст нам лишний повод показать себя. - он ослепительно улыбнулся. Относилось это, разумеется, ко всем леди. Да и в целом, зрители лишь добавляли остроты. Рафаль не возражал. Можно было устроить небольшое представление. Демоническая кровь, помимо прочего, отвечала и за увлечение театром. - Сэр Смит, а не могли бы вы мне уделить время перед этим? Инквизитор мог быть горд собой, сегодня он был нарасхват. Он и был горд. И еще немного удивлен, что человек, лет на десять его старше, вот так обращается к нему. Несмотря на все больше и больше раздувающееся эго, Мортимер чувствовал, что это уже слишком. - Конечно. И сделав Освальду приглашающий жест рукой, мистер Смит прошел с ним в коридор, дабы подобрать для разговора более уединенное место.

Stormcrow & Ribka

- Мне нужно немного времени на отдых. Если не возражаете, через час и.. пятнадцать минут встретимся, ну, скажем, на крыше? Полагаю, там найдется достаточно пространства. - Конечно, не тренироваться же на полный желудок, - кивнул маг. - Спасибо за согласие. О том, что невинное предложение поддерживать себя в форме подарит столько радости молодому инквизитору (равно как и о честолюбивых помыслах) он даже не подозревал. - Спасибо за ужин, - сопроводил свои слова полупоклоном Темновласке Рафаль. В ответ на просьбу несколько удивлённо пожал плечами и улыбнулся каким-то воспоминаниям. - Если у коллеги нет возражения, то и у меня тоже. Вдруг все мы чему-то научимся - и зрители, и участники. А поскольку времени до занятий хватало, он занялся посудой.

- Мне нужно немного времени на отдых. Если не возражаете, через час и.. пятнадцать минут встретимся, ну, скажем, на крыше? Полагаю, там найдется достаточно пространства. И можно будет опробовать новый клинок. Каков его вес, каков баланс.. - Прекрасный ужин, Беа. Ты нас просто спасаешь. - изящный поклон и улыбка кузине. - Спасибо за комплимент, - польщенно потупила взор Беатрис, прикрывшись длинными ресницами, словно отсутствующим веером. В темноволосой изящной головке, в свете сделанного Рафалем предложения, уже зрел коварный план, детали коего, однако, требовали некоторой шлифовки. - Рафаль, Мортимер, а можно будет...поприсутствовать при вашей тренировке?

Отсутствие британской огненной птички не могло не разбудить в Шляпке ответственность. Вот правда, мама-кошка, которая только и успевает своих котяток обратно в корзинку водворять. Что ж, если она хочет бегать за взрослыми мальчиками и девочками, то это её святое право. Забота о ближнем - богоугодное дело, а в плане оперативной работы она тут самая опытная и надёжная. Стремительный отход оперативницы оставил несколько... напряжённую атмосферу. Что ж, тогда его долг - сгладить её. - Мистер Смит, если настроение и силы есть, не окажете ли мне любезность совместной тренировки? После ужина, конечно.

- Мою тоже отдельно, - сказала она, скрываясь в коридоре. Можно было, конечно, попросить взять еду с собой, но Карла надеялась, что найдет Морин достаточно быстро. Мортимер проводил итальянку взглядом исподлобья, не прерывая при этом прием пищи. Хотя жевать при этом стал заметно тщательнее. Женщины! Убеждены, что все и всегда знают лучше. Нет, тлетворный, по выражению присутствующих здесь, или скорее уж Адский прогресс был им вовсе не к лицу. Теперь его стремления определились. Разделаться с тарелкой, отдохнуть немного, водворить сестру на место, и, вероятно... Взгляд синих глаз скользнул в сторону Шери, на мгновение коснулся, и вновь продолжил следить за тем, как исчезает каша и консервы.

- Мою тоже отдельно, - сказала она, скрываясь в коридоре. Можно было, конечно, попросить взять еду с собой, но Карла надеялась, что найдет Морин достаточно быстро. - Эм, хорошо, как скажешь, - слегка озадаченно ответила Беатрис, проводив Карлу взглядом. Останавливать ее или бежать следом она точно не собиралась. - Приятного аппетита, - улыбнулся сангвинар. Хотя ему и неловко начинать было ужин без всех в сборе. - Приятного аппетита, - улыбнулась Беатрис в ответ. Пришедшая еще утром в голову мысль снова тихо толкнулась в разум, словно ласковая кошка в ноги. Что ж, раз Мортимер просил ее обойтись даже без малейших намеков, значит, особого выбора у нее и нет, не так ли? Но это могло подождать еще какое-то время. После ужина будет достаточно времени. -Благодарю, мисс Блэк, вы очень любезны. С этими словами он всё же сел за стол, безмерно благодарный Карле. - О, не стоит благодарности, Освальд, вы и Рафаль тоже внесли посильный вклад в приготовление этого ужина.

- Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу. - Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог. Едва заметно он сделал движение головой, на всех языках мира означающее: "Нет. И нет. И не стоит идти ее сейчас искать." Потому что может стать хуже. Теперь настало время воздать должное кулинарным талантам мисс Блэк. Ужин был уже готов, но Карла не была бы Карлой, если бы могла спокойно сесть и приняться за еду, зная, что где-то в этом безумно огромном, совершенно пустом доме, темнеющем от наступающей ночи, сидит молодая девушка, совсем одна и без ужина. Сицилийка спрыгнула с окна, кивнула Освальду за схожесть мыслей, Беатрис - за труды, и, не обращая внимания на возможные взгляды направилась к выходу. - Я положу порцию Морин отдельно, не волнуйтесь, Освальд. И приложу стрелой света любого, кто на нее покусится, - пошутила Беатрис. Наверное. - Приятного всем аппетита. - Мою тоже отдельно, - сказала она, скрываясь в коридоре. Можно было, конечно, попросить взять еду с собой, но Карла надеялась, что найдет Морин достаточно быстро.

- Терпение - добродетель, Мортимер, - Эта добродетель более к лицу женщинам. - дерзко парировал голодный инквизитор, впрочем, ждать дольше гуманная кузина никого не заставляла. - Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог. Чуть ранее Освальд произнес такую речь, пространную и пылкую, какую вряд ли можно было ожидать от человека ничем внешне не примечательного, в деловом костюме и круглых очках, и на бумажной работе. В этой мысли не было решительно ничего уничижительно. Мортимер понимал и важность бумажной работы, и книги очень уважал. Просто... Освальд прежде казался ему довольно сухим господином. Теперь он начинал понимать, что именно нашла в нем сестра. Было в них какое-то внутреннее родство.. Он ощутил странный укол. Укол.. ревности? Как странно. - О нет, я уверяю вас, не стоит. - не вдаваясь в объяснения, Мортимер обозначил, что можно приступать к еде. Уж он-то точно собирался. Как оказалось, за Морин переживало гораздо больше людей, чем он предполагал. Пристальный черный взгляд, почти не скрываемый под тенью шляпы, но скрывающий волнение волн на дне моря, уставился на молодого инквизитора открыто и, естественно, бестактно, но с очевидным вопросом. Карла на него смотрела так, словно хотела наградить ещё одной незаживающей язвой в дополнение к четырем уже имеющимся. Казалось, она молча укоряла его за то, что оставил Морин там одну. Однако, он все ещё считал, что поступил верно. Едва заметно он сделал движение головой, на всех языках мира означающее: "Нет. И нет. И не стоит идти ее сейчас искать." Потому что может стать хуже. Теперь настало время воздать должное кулинарным талантам мисс Блэк.

Николя кивает. Улыбается. - Знаете ли вы, что красота закатов никем не замечалась до тех пор, пока один из художников не изобразил заката на своей картине? До того закат был... ну, просто наступлением ночи. Искусство не показывает того, что есть на самом деле. Не так давно прошла мода на женскую красоту со следами отравления мышьяком. Но ни одному моднику, выпускающему открытки с чахлыми полупрозрачными девами, не приходило в голову упоминать также и о непрекращающихся физиологических выделениях, сопровождающих отравление. Он помолчал. - Но на синематограф вы раскрыли мне глаза, сеньор Вуд. И правда, жизнь в этих мелькающих картинках гораздо ярче. И не избит сам инструмент... И живопись бывает паршивой, может, и сражение какое-то - вершина вдохновения полководца... Я, кажется, понял, о чем вы. Готов признать, что грубость в поверхностности взгляда, а не в масштабе.

Вид на "сломанную шестерню" завораживал. Карла сидела на окне и смотрела на непостижимый город со всеми его деталями, подкидывающий все новые и новые загадки, все это время пытаясь уложить в голове множество явленных перед ними фактов, подоплека которых могла казаться реалистичной или совсем наоборот. А времени у нее было много - готовить она не умела, поэтому решила не мешать Беатрис в этом сложном деле, тем более, что помощь с электричеством предложили мужчины. Чувствуя себя чужой в этом замысловатом светском разговоре, она оторвалась от окна только когда вернулся Мортимер. Карла была уверена, что он вернется вместе с сестрой, и непонимающе нахмурилась, когда оказалось, что это не так. Серьезная мина не дала ни трещинки, когда Мортимер перешёл к соли своего рассказа. - Говорят, говорят, - он многозначительно шевельнул бровью и интимно понизил голос. - Его потом две недели не выпускали из Лондонского представительства инквизиции. То есть, до тех самых пор, пока его объяснения не удовлетворили даже самых подозрительных и дотошных. Хотел бы я на это взглянуть, да.. Рассказ был, наверное, забавный, хотя та рутинная работа, которую, в теории, вынуждены были провести сотрудники инквизиции из-за шутки, ей таковой казалась не очень. В то же самое время отсутствие девушки, судя по разносившемуся по всему помещению заманчивому запаху перед самым ужином - настораживало уже точно. Пристальный черный взгляд, почти не скрываемый под тенью шляпы, но скрывающий волнение волн на дне моря, уставился на молодого инквизитора открыто и, естественно, бестактно, но с очевидным вопросом.

- Думаю, этого достаточно, Освальд, батарея плитки накопила хороший заряд, чтобы мне хватило до конца. Будет готово минут через пять. -Хорошо. -Сказал он кратко, спрыгнув с велосипеда и пригубившись к фляге, поняв, что только что уронил своё мнение о себе ещё на один пункт. Приступая к кручению педалей, он дал себе мысленный наказ зарядить батарею полностью, в благодарность за использование лагеря. Но уже очень скоро понял, что окончательно вымотался и это можно будет сделать потом. К примеру, завтра, ведь с утра тоже нужно будет приготовить завтрак. Будет по крайне мере чем заняться в своё дежурство. А ещё кручение педалей вырабатывало не только электричество, но и зверский аппетит. Пустота в желудке уже отзывалась болью, вода её уняла, словно расправив все скрученные внутренности, но ненадолго, и он пришёл к решению что не сделает больше ни одного движения пока не поест. Пять минут обещанные Беатрис грозились растянуться и наполнится ожиданием. Шери же возжелала пищи знаний, хотела она привлечь упущенного внимания, или ей было правда интересно? Освальд не стал искушать себя рассказом, сочтя более безопасным для себя сейчас не привлекать к себе внимание экзорцистов, тем более что они сами вызвались в этом деле. А святая вода, колья, и что там ещё было по списку было неприятным не только для дьяволиц. Только на его лице можно было заметить недовольное выражение порой. Ну, кто, кто так рассказывает о синематографе? История с книги, прошедшая через режиссёра, актёров, экран, зрителя, и теперь слушателя... Столько лишних рук, пока булочка шла по ним с неё слизали всю помадку, надкусили, помяли, и кажется она заплесневела. Дарить её, жестоко даже дьяволице. Торговать ею за легенду о Городе? О, это слишком низко. "Бегающие картинки на экране... " - он закрыл лицо рукой, пряча эта этот жест за усталость. Вышло естественно, он устал и хотел есть, но главное не это. Морин по-прежнему не было. А ужин был почти готов. Они с братом ушли, за Мортимера он не переживал, но её возвращения ждал больше еды, скромный ужин не смог бы его насытить без её присутствия и улыбки. Сошёл бы и тяжёлый гневный взгляд, лишь бы... Когда успело случится так?.. Когда он услышал шаги тут же взглянул на их источник, на лице его в долю секунду промелькнула и надежда, и разочарование, ведь брат вернулся один, и вряд ли это огорчение и обеспокоенность ему удалось скрыть. Таким образом цивилизовывая и приводя в порядок умы. Весьма удобно применительно к широким общественным массам. -Отлично сказано, хоть и несколько грубо к общественным массам.

- И как на это смотрит Святая Церковь? Как раз на этом щекотливом моменте в импровизированную кухню возвернулся Мортимер. Он выглядел так, будто ничего не случилось, но вернулся, однако, в одиночестве. - О, святая церковь смотрит на все очень серьезно. - вклинился в беседу мистер Смит с соответствующим сказанному выражением лица, когда Беатрис договорила. Ни за что он не стал бы перебивать ее. Он принялся стаскивать с себя броню, потому что до того не успел. Жилет, накладки, все полетело в кучу возле окна. Освободившись, британец утвердился на том же месте, где до того сидела его сестра с огоньком на ладошке, таким образом, как видно, замещая ее в меру сил. - Однажды Черчилль, - он повернулся к демонице и на всякий случай уточнил. - Вы слышали о Черчилле, Шери? Держу пари, что да. Так вот, однажды старина Уинстон, когда ещё только начинал свой политический путь, то агитировал избирателей, приходя к ним домой. И все шло довольно неплохо до некоторого момента. Тут братец-фейри выдержал подходящую моменту паузу, дабы все прониклись. - В одном из домов его встретили фразой: "Голосовать за вас? Да я лучше отдам голос дьяволу!». Тут-то любой другой человек растерялся бы. Черчилль сказал так: "Понимаю. Но если ваш друг не выставит свою кандидатуру, могу я рассчитывать на вашу поддержку?". Серьезная мина не дала ни трещинки, когда Мортимер перешёл к соли своего рассказа. - Говорят, говорят, - он многозначительно шевельнул бровью и интимно понизил голос. - Его потом две недели не выпускали из Лондонского представительства инквизиции. То есть, до тех самых пор, пока его объяснения не удовлетворили даже самых подозрительных и дотошных. Хотел бы я на это взглянуть, да..

Вот твитт от Дарры, они хотя бы работают на ДА4, что уже радует

Молодой художник присел на подоконник, задумчиво наблюдая эту картину бесконечной идиллии. Девушка, помешивающая какое-то варево в кастрюльке на плитке, солидный джентльмен, сосредоточенно и ритмично крутящий педали, и чернокрылый... ангел, определенно наполовину ангел, чинно ведущий беседу с доброй девушкой. Эта картина, написанная в теплых тонах, в каких те же голландцы имели привычку изображать интерьеры домашнего очага, он бы назвал "Приготовление вечернего ужина". Просто, как обычно и давали названия подобным полотнам. Но на первый план, так чтобы это не бросалось в глаза, а проступало лишь спустя несколько секунд созерцания стен и пола, чтобы на первый план ненавязчиво проступал длинный хвост юной особы. Николя прикрыл глаза, ощущая, как по щиколотке фантомно растекается куда-то значительно выше волнение от того касания. Для завершения картины ему придется вернуться к хвосту. Это важная, концептуальная деталь композиции... Но не сегодня. Сегодня он бы пораньше лег спать.

Такого Гарри Поттера с удовольствием посмотрел бы xD

Странные глаза не дольше положенного приличиями (обычными и докторскими) задержались на красавице-экзорцисте. Да, она знала, что красива, следила за собой и не стеснялась преподносить свой шарм, не скрывала его. Соблазну проследить за местозалеганием кулона и цепочки он не поддался, лишь улыбнулся. - Хорошая мысль, ангельский клинок в этом городе нам ещё не раз сослужит службу. Лучше начать привыкать к нему сейчас, чем тянуть до первого боя. Жаль, нет тренировочных мечей или хотя бы накладок на лезвия, - посетовал фехтовальщик. - Здорово было бы иметь магию создания хотя бы тренировочных мечей из воздуха. Отложив в сторону скьявону, проверил ход меча в ножных сидели достаточно плотно, чтобы избежать случайного обнажения клинка. По крайней мере, если они не будет размахивать им, как оголтелые. - А кроме того, что свет пригодится, так ещё и выглядит эффектнее, - усмехнулся француз. Занял место в центре... условного круга, прокрутил несколько раз меч, привыкая к весу и балансу. Жаль было использовать меч в несколько театральных сценах, конечно... Но ведь ангелы тоже тренировались, наверное?

- А вы времени даром не теряли, тренировочная площадка больше походит на турнирную, - одобрение в голосе к проделанной работе даже не скрывалось. - Я забыл спросить, на каких мы мечах, поэтому взял и свой, и ангельский. - Рафаль! - коллегу поприветствовали все той же сияющей улыбкой. Инквизитор встал на ноги, отряхнулся и подошёл поближе. Перчатки Мортимер носил из ткани, кожаные не терпел. Они с французом были практически одного роста, практически одной комплекции. Идеальный партнёр для отработки атак и отступлений. - Я подумал, взять ангельский клинок. Как раз хороший повод опробовать его в руках. Но настаивать не стану. Мистер Смит обернулся на свои приготовления и с невинным видом пояснил. - Так ведь темно. Свет нам с вами пригодится. Новый Лаэрт обернулся. - Любезная кузина. - галантно поклонился даме, явившейся вдохновлять их своей красотой.

- Ого! Рафаль, Мортимер, а вы времени зря не теряли, - отметила Беатрис, окидывая взглядом преобразившуюся площадку. - Не моими стараниями, - поправил леди маг. Чужих заслуг он себе не приписывал. Пока Мортимер занимался площадкой, обустраивая её для них всех, Темновласка тоже постаралась: отдохнула и привела себя в порядок, чтобы вдохновлять своей красотой на ратные подвиги. По крайней мере, с каждой минутой казалось, что они того и гляди будут участвовать в турнире.

Пользуясь разрешением мастера, возвращаю Предусмотрительность, которая, внезапно, работает совсем не так, как мне хочется)) и получаю обратно 300 оо Мортимер: 100 оо + 300 оо - 400 оо (Молот Ведьм) = 0 оо в остатке. Демонические сущности, берегитесь!

- Спасибо за ужин, - сопроводил свои слова полупоклоном Темновласке Рафаль. В ответ на просьбу несколько удивлённо пожал плечами и улыбнулся каким-то воспоминаниям. - Если у коллеги нет возражения, то и у меня тоже. Вдруг все мы чему-то научимся - и зрители, и участники.  А поскольку времени до занятий хватало, он занялся посудой. - Спасибо, Рафаль, - похвала была приятна Беатрис. Не то что бы Морин или Мортимер забывали поблагодарить ее за вкусности, которыми она их баловала, но одно дело родственники и совсем другое...тут Беатрис мысленно споткнулась, потому что называть Рафаля или кого иного в их отряде человеком со стороны уже не получалось. Друзья? С этим словом Беатрис тоже была осторожна и не спешила использовать. Похоже, оставались только соратники. В любом случае, приятно, что ее старания оценили по достоинству. Посудой сангвинар занимался не в одиночку, Беатрис, просиявшая улыбкой после озвученного разрешения поприсутствовать на спарринге от обоих участников, присоединилась к наведению порядка без всяких сомнений и со сноровкой, которую нашел бы весьма приятной любой джентльмен викторианской эпохи и не только. - Присутствие леди даст нам лишний повод показать себя. - он ослепительно улыбнулся. Относилось это, разумеется, ко всем леди. Да и в целом, зрители лишь добавляли остроты. Рафаль не возражал. Можно было устроить небольшое представление. Демоническая кровь, помимо прочего, отвечала и за увлечение театром. - Я не буду мешать, - заверила Беатрис кузена, складывая тарелки одну на другую, прежде чем нести их мыть.

Освальд с тяжестью посмотрел на Рафаля, стоило только ему собраться мыслями, решиться, и тут неожиданное препятствие - как удар по рукам. И он вовсе не критиковал спарринг, хотя именно это и можно было подумать по взгляду. К счастью, никто не любил фехтовать на полный желудок. И всё равно не удар по рукам - так толчок вперёд. -Воистину. -Согласился он со всеми комплиментами кулинарному мастерству Беатрис поднимаясь со стола. Простите мисс, но сегодня он не поможет с посудой, после тренировки времени уже может и не быть. И может к лучшему что сейчас нет рядом Морин. -Сэр Смит, а не могли бы вы мне уделить время перед этим? Инквизитор мог быть горд собой, сегодня он был нарасхват.

А Армия - это не искусство. Это грязь и смерть. Искусство в том, чтобы увидеть за этим картину. Увы, смотреть на нее получится только выжившим. А чаще - победителям. Банально, но красота в глазах смотрящего, не так ли? -Нет, нет, тут я с вами не соглашусь. Мой дед воевал, читали ли бы вы его письма! Они были личные, адресовались моей бабушке, но я бы показал вам их без всякого стеснения, ибо вы были тронуты. Когда солдат идёт на войну, берёт в руки оружие - он уже жертвует своей жизнью, и даже больше, в духе патриотизма причащаясь к одному из высших добродетелей, и в тоже время к худшему из грехов - лишению жизни. Лучшие умы отрабатывают манёвры, как архитектор возводит арки и колоны, это что же - пустой звук? И где как не на войне и в армии, человек покажет себя, обнажая свою душу? Но самое главное, самое важное в другом, искусство должно служить цели, высшей цели, просвещению, тут вы правы. И война учит главному уроку- ценности человеческой жизни, каждой жизни, каждого мига, каждого заката и рассвета, человек не знает когда его настигнет смерть, и там, как нигде, ценит каждую кроху, и способен увидеть красоту во всём, даже во сне на голой земле, в грязи и с вшами в волосах. Если в этот миг, он не приближается к понимаю Творения, то что ещё способно заставить его понять? Он огляделся, потёр ботинком пыль под ногами пытаясь разглядеть в ней что-то, ведь сейчас они должны быть и сами близки к этому. Именно поэтому он сейчас это и говорил, говорил чтобы понять их, с тех с кем ему приходится делить кров. И ответить на вопросы терзающие его душу. -Но жаль что урок недолговечен, краток, и вы правы, наверное, не одному деятелю искусства не передать его в полной мере, он открывается только тем кто смог сам его пройти. Но вот тут, синематограф и раскрывает всю прелесть прогресса! Там где художник вынужден отобразить всё в одном холсте, режиссёру доступны тысячи кадров! Каждый из них картина, каждый может стать мигом и целым днём, показать всё в движении и жизни, показать максимально близко тому как есть на самом деле, украсить блеклость обыденности, красотой сюжета и экспозиции. Сделать его доступным и понятным каждому, а значит приблизить и каждого к искусству, добродетели, и просвещению. Как церковь может помешать воспитанию душ? С тем же успехом можно начать закрывать и школы. - Терпение - добродетель, Мортимер, - с шуточной укоризной посмотрела Беатрис не нетерпеливого родственника, демонстративно помешав ложкой уже готовое кушанье еще несколько раз, прежде чем объявить долгожданное. - Вот теперь ужин готов. Прошу к столу. -Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог.

- Рим! Колизей! Гладиаторы! Центр и колыбель западной цивилизации!  Мортимер какое-то время слушал выспренний диалог мистера Вуда и сеньора художника, потом моргнул и влез туда со своим грубым материализмом. - Всегда очень уважал разумную политику римских императоров. - поделился он. - "Хлеба и зрелищ"! Отличный лозунг. И если зрелищ у нас нынче довольно и даже более того, то вот с хлебами создалась довольно напряжённая ситуация. Беа. Не готово там ещё? Нетерпеливо поинтересовался оголодавший инквизитор у кузины.

-Отлично сказано, хоть и несколько грубо к общественным массам. Сеньор художник, дитя богемы и участник кружков, в которых полагалось свысока посматривать на общественные массы, лишь любезно улыбнулся, не видя в массах ничего такого, что их может задеть его грубостью. - Искусство для избранных, например живопись, трогает души и воспитывает чувства. Дело не в словах, а в масштабах. Всё крупное поневоле грубо. Взять хотя бы армию, - усмехнулся он, разводя руками.

Довольно слабый фильм. Как трёхлитровая банка со всё ещё сладким компотом и тремя плавающими в ней ранетками. Всё больше панегирик в честь героев, которых мы, очевидно, больше не встретим. Also хочу жить в Нью Асгарде. Сильно лучше старого.

- Если знаешь врага и знаешь себя - можешь не страшиться исхода тысячи битв. Если знаешь себя, но не врага - с каждой победой придёт и поражение. Если не знаешь ни врага, ни себя - ты падёшь в каждой битве. Поднести эфес к лице в салюте, безупречный поклон. Традиции и честь фехтования блюлись в роду Солейнов не одну сотню веков. Уважение к сопернику - потому что нельзя недооценивать. Демоница и экзорцист, следящие за ними обоими. И что-то шептало, что обе будут едины в триумфе Мортимера.

Если без стеба, то именно так нормальный доспех и выглядит. Плотная ткать на тело, поверх броня. Блэкволл единственный в нормальной броне ходит. Бык чуть ли не в трусах, У Кассандры из брони только нагрудник, все остальное - кожа, и только Блэкволл таскает полный набор доспехов, как полагается тяжелому бойцу.

Лол, моська Джона на превью это же выражение моего лица под конец серии. XD Народ уже во всю развлекается.

-Может, подождём всех? - Отвлёкшись от возвышенных рассуждениях спросил он не выдержав, так деликатно как только мог. Беатрис недоуменно посмотрела на Освальда. Все и так были здесь. Конечно, за исключением Морин, но раз Мортимер вернулся без нее, ждать кузину особого смысла не имело. - Я положу порцию Морин отдельно, не волнуйтесь, Освальд. И приложу стрелой света любого, кто на нее покусится, - пошутила Беатрис. Наверное. - Приятного всем аппетита.

Николя живописно откинулся к стене в оконном проеме, поставив ногу на подоконник и являя собой и сам некую художественную позу. - Вы правы. Красоту можно найти и в смерти. И в... - он осекся, покосившись на инквизитора. Тема красоты способна завести слишком далеко. Порой на дыбу. Рука совершила неопределенный жест, давая понять, что широкая трактовка тут уместна и без перечислений. - Искусство открывает человеку себя. И если для того нужно возвысить кого-то, что же. Инструмент годится. Вполне. И если прежде требуется опрокинуть и растоптать, а после указать на свет спасения, искусство может и это. Но художнику для этого следует подняться над человеком. Порой слишком высоко. Чтобы узреть картину целиком. А Армия - это не искусство. Это грязь и смерть. Искусство в том, чтобы увидеть за этим картину. Увы, смотреть на нее получится только выжившим. А чаще - победителям. Банально, но красота в глазах смотрящего, не так ли?

Посмотрел вчера третью серию. И все испортили. Очень не доволен качеством сериала. Раньше уровень был настолько высок что сейчас это дно. Короче как-то так. Мартин конечно козу подстроил. Когда там заключительные два тома выйдут, и выдут ли вообще. Чтобы уж увидеть как все должно было быть, а не вот эти кривые сценарные решения. Тьфу!

Люди, кажется, ушли в сторону болезней ментальных и теперь изображали их, не прятали в больницах, а показывали на большом экране. Так ли далеко они ушли от перворожденных падших ныне ангелов с рогами и кожистыми крыльями, как хотели думать?.. Шерри тихо кашлянула, попытавшись скрыть смех от нарисованных Беа картин, о пуле, которой выстрелили к звёздам, или о каких-то червяках под землей, куда добирались ради полезных ископаемых... – И как на это смотрит Святая Церковь? – уже выровняв голос, но с предательской улыбкой на лице, словно бы только что сама сходила на сеанс мелокомефантадрамы, и теперь разум был бесповоротно уничтожен фантасмагорией. – Раньше сжигала и объявляла анафему, это же нарушение видения мира. Или... тут проскользнул тонкий намёк – или Церковь уже не так сильна?

– Да?.. – очень правдоподобно изобразила то первое впечатление, которое должно накрыть существо, впервые услышавшего о том, что какие-то события жизни можно не проживать, а просто посмотреть, наверняка не тот накал эмоций, нет ощущения победы, но и безопаснее, чтобы накормиться яркими картинами когда устал. Беатрис стоит продолжать, определенно ей стоит рассказывать, и кончик хвоста скользит по полу в опасной близости от соседнего стула. – А что именно там показывают? А часто смотрят? Беатрис ничего наигранного в эмоциях Шери не заметила, поэтому охотно продолжила говорить дальше. - Мелодрамы, комедии, фантастические истории. Последние, это когда рассказывают о небывалом. Например, полет на Луну в корабле-пуле, который выстреливают из гигантской пушки. Или путешествие к центру Земли, где есть гигантские полые каверны, наполненные разнообразной жизнью.

Скрежет распахнутых консерв, подобно книгам, несущим пищу не для ума, но для нового дневного перехода, плеск воды, шумы... Самое время чтобы вновь свести точку призмы, обсудить альфу и омегу, в конце концов, она рассказала им так много, а в ответ получила тлеющие в пепел страницы. – Расскажете мне, что нового в вашем мире? – и в мире не должно существовать преград для кухонных сплетен, это ведь даже не церковные тайны, от которых язык отнимется и свернётся в узел! Разве можно отказать такой хорошенькой, такой трогательной, протягивающей нотки на выдохе. Она ведь даже не просит так сильно и настойчиво, спрашивает почти, почти ненавязчиво. – Пожааалуйста...

-Как тлетворен прогресс! - Ответил Освальд взмахнув рукой в ответ Беатрис, и теперь ему было не укрыться от её новых подозрительных взглядов. Ведь это были слова суккуба стоящего недалеко от него, и произнесены они были одновременно. Интонации были различны, и такая общность взглядов стала удивительным для как минимум аналитика, но совпадение было подозрительным. Маска спокойствия, и до этого не слишком прочно державшаяся на лице Беатрис, пошла трещинами, в глазах экзорцистки зажегся опасный огонь. Это еще что такое? Такая синхронность не могла быть случайностью, просто не могла. Для разнообразия, пронзительно-подозрительный взгляд достался Дочери Греха, обрамленной черными перьями, как какой бриллиант золотой оправой. И, к удивлению Беатрис, за исключением вполне невинной (как и вид самой Шери) проказливости, присущей любым кокеткам, не обязательно имеющим крылья, никаких коварных планов не наблюдалось. Что, разумеется, вовсе не означало, что таковых планов не могло быть вовсе, просто хорошо запрятанных! В любом случае, Беатрис решила отложить прояснение этого вопроса на некоторое время. Список тех, с кем надо поговорить, пополнился сразу двумя именами. Между тем, Рафаль с присущей ему основательностью взялся за дело и, вскоре, напряжения стало вполне хватать для комфортной готовки. После недолгого размышления, Беатрис остановила свой выбор на ягнятах, жертвенных там или нет, оставалось неизвестным. В качестве гарнира банка с зеленой меткой ехидно предложила стручковую фасоль. Такую же зеленую, как горошек.