Лидеры

Вот и еще один год прошел незаметно: мы снова отмечаем будущий день рождения героя галактики, загнавшего Жнецов обратно в ту черную дыру, из которой они вылезли (с) Гаррус С -135 Днем Рождения, коммандер! Мы стали еще немного ближе к "Нормандии", Цитадели, вторжению Жнецов и вашей несомненной победе. Встретимся в баре, напитки с нас.

Учитывая недавнее фото: ШЕПАРД, ТЫ НАМ НУЖЕН.

С Днём тебя, Шэп)

То что ЕА нужны деньги - это не новость. Это мне понятно. Мне не понятна позиция всех остальных. Игроков, которые с этим мирятся в надежде что потом то им дадут то чего они хотели. Самих БВ, которые вообще непонятно имеют хоть какую то позицию или им вообще все пофигу. Я читаю эти кул стори про "Мы делали несколько лет сами не знали что, а потом к нам пришли и спросили, а где игра то? и так уже 3й или 4й раз" и понимаю, что ЕА то, давали им достаточно времени и свободы. Иначе бы они не смогли несколько лет "эксперементировать" и "искать концепцию". Несколько лет они только и делают что жалуются на движок. Он нам не позволил то, он нам не позволил это. Нам не хватает ресурсов. Просто я смотрю на других разрабов (у которых и в самом нет ресурсов) и вижу как они справляются со своими проблемами, вижу как они находят выходы из положений и снимаю шляпу. А Био сидят на мешке из денег и ниче не делают. Никак не пытаются выкрутиться. Упрямо реализовывают все самым тупым, прямым и бездарным способом. Но их все еще считают мучениками.

Дай ка поясню. Большинство людей тут злится, не потому, что такие моральные уроды (такие тут тоже бывают, но они унылы по сути своей), а потому что им не наплевать. И студию они до сих пор любят. Но отрицать проблемы - тупиковый вариант. Нельзя говорить, что всё прекрасно, когда структурные и управленческие проблемы в BW очевидны уже давно. Не получится делать хорошую мину при плохой игре. В разделе Гимна те, кто играет, вполне себе хорошо к игре относятся, к слову. И никакого тупого хейта там нет. Если же засунуть язык в задницу и петь дифирамбы, то это и будет конец студии. Потому что пофиг. Потому что и так сойдёт.

Или просто студия стала помойкой, но нееет такого же не может быть!

С Днем Рождения, Шепард.

у амазона появилась брендованая футболка с видимо артом из игры дроид-компаньон рядом похоже подтверждает ту инфу от разработчика)

Благодарю, если за исключением лаборатории С вам всё равно, то окончательный выбор из оставшихся трех я попрошу принять Анику, если вы не возражаете, - - Полностью доверяю её мнению, - кивнул Рэннел. - Бог в помощь, капитан. Добив неизменный ромашковый чай, отправился за блинчиками. Глаза задержались на юном старике Максе. Он где-то далёко. Теперь стал так далеко тот светлый парень. - Берегите себя, лейтенант, - негромко произнёс почему-то профессор, проходя мимо чернохвостика и легко коснувшись её руки.

- И понятия не имел! Сестра тоже самое говорит про пение. Что же, примеряете обновки? Британец прошел вглубь оружейной, и скептически обозрел комплекты сохранившейся брони. Носить такое на себе ему еще ни разу не доводилось. Не хотелось бы выглядеть глупо или неловко. Он взял бронежилет, изрядно оттягивающий руки, и на пробу приложил к груди. - Смотрите, видимо, это одевается под броню, - указала она на аккуратные стопки рубашек из плотной ткани цвета хаки, хранившиеся внутри. Сеньор Буджардини согласно кивал, вертелся, чтобы поглядеть на новые находки и восклицал "о-ля-ля" теперь уже довольно естественно. И правда, что дурного произошло? Ведь... по большому счету, он лишь услышал, как достаточно близкие родственники обсуждали по-свойски проблему с малефикаршей, а также и свои переживания по этому поводу. Конечно, Николя не был настолько простодушен, но вид имел ровно такой, чтобы на том все и порешили. Наконец, он подобрал себе еще пару рубашек цвета хаки, расстался со своими слишком уж безобидными по нынешним временам обычными патронами, прихватив взамен две обоймы очень опасных патронов, название которых тут же позабыл, а также обойму бронебойных. Три гранаты заняли место за поясом. Отсалютовав коллегам почти по-армейски, Николя отбыв в свою комнату разобраться с вещами, которые там оставил.

– Полярное влияние ихора на старый взрыв может.. запустить ваше время? И нахождение на этой станции для вас особенно опасно? – Проведи тесты на себе и своём друге. Мне так будет спокойнее.. – Максу может грозить первому, он уже слышал песнь чистого ихора. И Эдвард тоже, несмотря на металл.  Айзек опешил. - Я.. пошутил, - пробормотал он, виновато улыбнувшись, - Не думаю, что такое возможно. Доктор почесал затылок, на секунду отвлекшись от созерцания девушки, взгляд его уплыл куда-то в сторону. «Однако.. стоит посоветоваться с Максом о возможности подобного исхода..» - Эдвард из тех, кого запрет только подзуживает, - сменил тему разговора, возвращаясь мыслями к Иоко, - К тому же он нужен сейчас.. За ним присмотрят, не переживай.. – Здесь всем нужна сыворотка. – Мы тренированы справляться с болью. И если не получилось у меня, смогут Марго и Майте, они обе крепче. Я.. я видела, как ушёл в себя этот сталкер. Только не могу понять его смерть, в точке стабильной аномалии было очень тихо и спокойно. Если только он не покончил там с собой.  – Я останусь, если ты считаешь, что полевые вылазки с таким процентом могут быть угрозой.– Меня жгли с ведьмами на костре. И если вдруг я потребую мстить за шестнадцатый век, начну с наиболее похожего на инквизитора из того времени.  - Они опасны, - кивнул доктор, - Потому, ты и нужна Максу на вылазках. Если Иоко и желала быть остановленной, то Айзек не мог и не хотел пользоваться положением, выводя кого-то на первый план, даже, если это женщина, тревожащая струны души. Её опыт и знания необходимы сейчас в другом месте. Как и его собственные. - Иди сюда, - обхватив ладонью темный затылок и притянув к себе, Айзек поцеловал Иоко в губы, - Пора одеться, позавтракать и продолжить работу.

Легенды не умирают, даже если их расцепил на частицы синтез. Ну, зато ты теперь в каждом из нас. С Днем Рождения, герой. P.S.: Тащусь с этого трека :3

Ты лица их видел? Хадсона, Уикса, Дарры, Эплера в конце концов? Иметь позицию можно в двадцать, а в сорок - имеются ипотека, заботы о хлебе насущном и об образовании детей. Игра делается чтоб зарплата платилась.

Мисс Блэк повернула к нему свою изящно поставленную головку. Серо-голубые с пёстрыми крапинками глаза смотрели в его, она была так близко... Только идиот не понял бы, чего ждёт женщина, когда смотрит на вас вот так, как сейчас смотрела Беатрис. Мортимер распознал этот взгляд, это выражение чуть приоткрытых в ожидании губ, но все же, по каким-то причинам, медлил. Спустя несколько секунд, целиком наполненных тем самым, доставляющим едва ли не больше наслаждения, чем даже сама близость, томлением, он глубоко вздохнул. А почему, собственно, нет? Ну правда? Она желает этого, ждёт. А он... хм, а он, наверное, тоже. По крайней мере, прямо сейчас. Так почему он должен отказывать себе и ей? Какого черта? Ладонь съехала по спине несколько ниже, но не выходя совсем уж за рамки. Вторая нежно обняла точеную шею. Кузен склонился так низко, что дыхание их смешалось, но вознаградить мисс за добродетель терпения не успел. Раздался совершенно адский в полной тишине подземелья грохот. Молодой инквизитор вздрогнул от неожиданности и в сердцах пробормотал что-то об неуклюжих дураках, рассыпающих железо так не вовремя. Нельзя что ли было подождать, такой, разэтакий негодяй?! Шумно выдохнув, мистер Смит выпрямился, посмотрел на Беатрис загадочным и долгим взором, потом поймал ее ладонь и ненадолго прижал к губам, там, где над запястьем есть небольшая ямочка. Оставив этот аванс, мистер Смит покинул свою визави, решительным шагом отправился выяснять, кто это тут препятствует исполнению им предписаний доктора-сангвинара? Мисс Блэк могла, если пожелает, даже тайно скрыться и вернуться к себе. Будто ничего не было. Через десяток секунд звук его шагов затих, зато на весь арсенал и окрестности разнёсся звонкий смешливый баритон. - Сеньор артефактор! Это вы? А я-то думаю, кто это тут так шумит?

Трое рядом. И с каждым своя ниточка. Свой переплетенный мир. С двоими - особенный. С каждым по-своему, но очень искренний. И сейчас они вместе. И капитан их уже не делит. Только присматривается к пилоту, удивляясь в который раз яркой ауре его карнавального восприятия их похода. Тот не произнес ни слова во время собрания, словно был абсолютно уверен в том, что его точно возьмут с собой. Словно талисман. На удачу. Сознание безнаказанности. Защита от ихора... - Я что-то почувствовал... Песок. Мои сны ведут меня дорогой заплутавших реальностей. Явленных сейчас ревом толпы. Женским хохотом и сочными прелестями блудниц. Я притягиваю их или они меня? Эта темная, затянутая в доспехи кожа, позволяющая, уворачиваясь от трезубца, отступая и пытаясь сохранить целостность драгоценного антихрониумного изобретения полоумного китайца из XXII века, всё же дорисовывать в воображении то, что сокрыто за грубыми кожаными полосами, соединенными сыромятным шнуром... Толчок, светлокожий боец, я бы задержался, но... Нет, я первый его схватил!.. ... Звук сирены в пустом коридоре. Четверо охранников в идеально скроенных темных служебных костюмах целятся из штатного оружия в силуэт в космическом скафандре, с гладиаторским трезубцем в руке. Тайны пришельцев наконец-то оправдались и сами явились на порог пентаграммы. Главный предлагает сдаваться, а капитан отсчитвает уже привычное: раз, два, три... Простите, парни, в другой раз, быть может, задержусь... Привет Стенли Гудспиду... Черт, кто-то все-таки сделал предупредительный выстрел. Я знаю, почему люди верят в пришельцев... Капитан выпадает из очередной погони за кроликом с трофеем.

Коридор до шлюза, Иоко, Макс, Эдвард, Марго Инженер перед глазами запестрил как плохо отлаженная голограмма. На какие-то толики секунды, но тревожа своим присутствием пылинки, танцующие в воздухе. Верно чувствует, идёт на зов откуда-то из глубин себя, чего плоским материалистам не понять. Но каждый шаг растит знакомую паранойю, ту самую, которая вынуждает сначала кричать "нельзя!" на мнимую и реальную угрозу, а только потом обдумать её в минутах полного покоя. Когда ничто вокруг не шевелится и не стремится ухватиться за возможность перенестись подальше. На всякий случай, Иоко прикодит оружие в готовность прежде чем ступить на минное поле. Поле, которое может привести её куда-то очень далеко, поле, каждый шаг в котором делается с осторожностью и замиранием сердца. Три вершины, три квинтэссенции пройдено без подрыва, и ощущение собственной уверенности подводит. Как расслабившийся мускул подводит уверенный ритм в беге. Иоко открывает глаза на скале у моря. Огромный кедр протянул свои ветви к нему в радости самого факта существования на этом благословленном берегу. Люди возвели вокруг него лестницу, лишь подчёркивая и укрепляя природную красоту, встраивая себя как гармоничный элемент. - Eres tan extraña y fora del no-res... - ???!!! Девочка. Белое платьице, мороженое и косички вокруг круглого лица. Иоко отвлеклась на кедр и не заметила, что вокруг на смотровой площадке есть другие люди. Загорелые, больше темноволосые, с пивом, вином и улыбками. - ¿De donde eres? Она не понимает. Ничего не понимает из череды музыкальных звуков странного языка. Но снимает шлем, опускаясь перед ребёнком на колени и пытаясь объяснить ей.. что-то, одними лишь жестами. Она пришла из моря. И в море вернётся. Время пребывания в аномалии: 5 минут. Лейтенант замеряет, прежде чем уйти. В море уйти. Очень далеко и надолго. Часы не лгут. Время растягивается, и растерянный взгляд после контакта с живым человеком из прошлого скрыт за вновь надёжно защёлкнутым шлемом. Иоко не признает, что инженер был прав во всём. Разве что только частично. Оп, и перепрыгивает последнее наваждение.

Сказал, и ушёл в свои мысли, так и не уточнив, помогать надевать Марго этот высокотехнологичный костюм или ушёл, чтобы не смущать женщину, вынужденную обнажиться. Помолчав, лейтенант обращается к капитану с некоторой долей неуверенности. – Могу я помочь? Расходятся после парада планет научные светила, и одно из них пересекается со спутником Деймосом в собственном перигелии. С удивлением, приятным удивлением понимает, что это професор, напоминающий о первом разговоре над пожёванными грядками их блудной кошки. Когда все ещё грозило закончиться простыми перебранками между мирными, вдохновленными учеными и злобным, но хорррошеньким спецназом. – Кх.. спасибо, – едва не сбившись на тайский, Иоко отвечает взглядом на взгляд и кивает в благодарности за благословение. Всё по прежнему. Просто немного иначе. – И вы берегите себя, и девочек. Она улыбается, пускай немного устало и вымученно. Всё как всегда, просто немного иначе. И червь в голове не может этому помешать.

Пекарня собрана.

На последнем имени Иоко вопросительно приподняла бровь – Эдвард? Выбрать пилота на суше в качестве бойца и разведчика? А их с Майте оставить в безопасном куполе перебиваться шахматами в экзокортексе? – Здесь может быть больше одного живого сталкера, тел остальных мы не нашли, – сдержано отзывается лейтенант, внутри звеня раздражением. – Но наши дела их мало занимают.

Вдохнула поглубже, намереваясь выдать что-то из формальных ответов, передумала и выдохнула, что больше напомнило вздох. – Пока ничего, с чем Айзек не справится, – посмотрела на стакан воды в руках и продумала свои следующие слова. – Нужно только время. То самое Время, с которым изгои играли, подобно богам. Кивает подрезанному в крыльях пилоту, прикованному к средневековой пытке со штырём в голове, как её... европейцы развлекались. Остановить их хаотичное, безумное движение одиночек и фанатиков в своё время смогла только чёрная чума. Иоко подумала, что не от всех побежденных болезней древности, была привита вся команда, и чем это может грозить в перспективе маленького замкнутого пространства. Явление голодного профессора сводило все три вектора времени в одну точку, сколько бы услышавшие песнь ихора не торопились вновь разомкнуть временные линии. Эти военные бывают такими надокучливо-медленными, желая побеседовать вроде и при всех, но словно с глазу на глаз. – Макс предложил вчера подобраться к отсеку с материалом со стороны шлюза, – опустив долгий путь от точки выхода до позорного падения, Иоко отвечает на высказанный вопрос профессора Рэннела и невысказанный Марго. – Иначе придётся пройти наверняка несколько аномальных зон всей толпой, так как там обитает местная... фауна. Доктор Бьёрк проведет анализ и выяснит, насколько далеко от человека ушли эти транс-существа, перескочившие эволюцию словно ученики-саванты. – И она не ценит вторжение на свою территорию, – Макс сделал два выстрела, Эд один. И Иоко не могла сказать наверняка, пополнили ли они запас, а значит были потенциально бесполезны за огневой поддержкой котиков.

В арсенал? - Подумала и добавила: - за напиток спасибо, вкусный - В арсенал. Жизнь в Италии научила разным хитростям и новым вещам в кулинарии, - чуть улыбнулся сангвинар. Снова дорога через разорённую виллу, которую люди Иеронима делали менее разорённой. Но подвал уже пах. Кровь людей и чудовищ, смерть, трупные запахи... Время не стояло на месте. Это в книжках и балладах славная смерть бывает, красивая.

Лимонад не советую, - проследила она взглядом за поисками Рафаля, - через пару часов захочется запить простой водой, а для этого может быть возможности. Вот, - она пододвинула французу миску с нарезанными овощами, - с пресным хлебом и сытно, и запас воды в организме какой-никакой. Теперь уже Шляпке достался задумчивый взгляд, но непослушный Волк решил всё-таки сам проверить. - Он без сахара. Видимо, кто-то как раз подумал об этом. Вода и лимон. Хорошо,что с ней можно по-итальянски говорить. Английский его немного... утомлял. Подумав, добавил ложку мёда. Сделал второй стакан для коллеги. - Мёд в кровь медленне всасывается, а для мозга полезен. И присоединился к хлебу с овощами. Кажется, налегать на еду он не планировал. Лишь для лёгкого насыщения и восстановления сил. - Гранаты надо взять. Всё думаю, стоит ли зажигательные. Огонь может по лесу побежать, но в то же время им может сеньора Смит управлять.

- Правда?.. Освальд медленно кивнул, совершенно искренне, на лицо его снизошло некоторое умиротворение и понять какая мысль сейчас тлеет за этими его очками было сложно, но в этом он врать не стал бы. Вот если бы Мисс Смит не забрала свой вопрос, оставила его острым краем у самой груди, даже не нажав, он и самому себе не дал бы ответ. Почему? Список вышел бы безумно длинным. Или наоборот очень коротким, как он сказал ранее, это было относительно, а то единственное что он сказал можно было трактовать как угодно, и то как растолковала его слова Морин говорило о многом. Ведь всего минуту назад ему могло показаться, что она... и вправду другая Морин, не та что он увидел тогда на приёма в Риме и сразу поспешил скрыть взгляд скрывшись за необходимостью протереть очки. Какая из них стояла чудовищно близко к нему сейчас он не знал и ряд ли в третий раз ему бы удалось обмануть её своей привычкой, но поднять взгляд на неё от так и не решился. Но всё же сделал небольшое признание, вопреки её словам. -Знаете, будь этот день хоть немного иным, будь в нём хоть на каплю меньше крови, длись он хоть на мгновение дольше, я бы вас обязательно куда-нибудь пригласил если бы вы позволили...

Сеньор артефактор! Это вы? А я-то думаю, кто это тут так шумит? Спина Николя изо всех сил сквозила безмятежностью. Сеньор артефактор взял еще пару фальшивых нот, потом вдруг осекся, встрепенулся, оглянулся на Смита: - А! Сеньор Мортимер? И вы тут! - Воскликнул он немного радостнее, чем надеялся. - А я вот... подбираю себе... Бронежилет сидел как влитой. - Увлекся. Ничего не замечаю. Искусство требует особого сосредоточения. Кстати, вы знали, что живопись тренирует концентрацию? Николя, вы меня напугали, - с укоризной в голосе добавила она, появившись пред взором Николя через десяток секунд после Мортимера. - Решили заранее экипироваться? Похвально, нам тоже не помешает. Сеньора Буджардини вновь спасла дама. Это превращалось в традицию. Он приподнял шляпу, с почтением указывая на разруху арсенала. - Присоединяйтесь, сеньорита Беа... Беатрис. Тут полно всего.

Страдал. Но как человек, мыслящий местами трезво, догадывался, что дальше будет только хуже. Поэтому, уже на моменте вновь наступившей паузы, сопровождавшейся какими-то подозрительными шорохами, он принял вид совершенно независимый, смахнул с полки горсть пулеметных патронов и как ни в чем не бывало принялся насвистывать не очень подходящий моменту легкий мотивчик, делая вид что крайне занят ремешками бронежилета. В тишине подвала раздался грохот и скрежет - это патроны ссыпались на металлический ящик, стоявший внизу. Если кто-то и мог напугать Николя, так это он сам. К счастью, он даже не сбился с мелодии (сила воли - успех), хоть и сильно вздрогнул при этом.

- Прости, ты прав, - кротко ответила она и снова прижалась к нему, отвечая на так и не удовлетворенную до конца потребность в защите и опоре, напитываясь силами для новых свершений. На этот раз молча и пока Мортимер сам не решит разомкнуть объятия. Или пока их кто-нибудь не потревожит. Надёжа и опора застыла, возвышаясь посреди бойни куском греческого мрамора. Мисс Блэк в обычное время доставала ему макушкой до подбородка и вот так, уже второй раз за последние несколько минут, склонять голову ему на грудь, в поисках утешения, было ей несомненно удобно. Как, впрочем, и ему оказывать такую поддержку. И было нечто раздражающе-приятное в том, как быстро и легко она уступала, соглашалась, и даже признавала свою, пусть и призрачную, вину. Когда это он научился находить прелесть в том, что всю юность выводило из терпения?.. С высоты своего роста мистер Смит созерцал собранные у шеи в пучок, гораздо более темные, чем у сестры, волосы. Кое-где оставались на них капельки воды, кое-где кончики топорщились и вносили некоторый хаос в общую гармонию всего. Мэри-Мэри... да что ж с тобой не так? Такая милая, приветливая, а на деле лживая, как сам Сатана. Ну хорошо, охрана виллы. Ну Костас, понятно, он оказал серьезное сопротивление. Но мальчик! Раненый мальчик, он чем помешал? Больная душа и больной разум. Мысли о противостоящем им враге, недавно ещё безликом, а теперь персонифицированном, с подачи Беа снова бороздили голову и сердце. На мысли об амулете во рту мертвеца инквизитор закрыл глаза и несколько секунд искал потерянное душевное равновесие. Нашел. Мортимер вновь опустил глаза. Изящная фигурка кузины все ещё была в его руках. К черту эту Мэри. Рано или поздно сдохнет. Смит решил, что больше не станет думать об этом и вышло на удивление легко. Ладонь соскользнула с плеча и проехав немного, замерла чуть ниже лопатки, не удерживая, но присутствуя, как если бы они шли в туре вальса. Вторая рука, так же оставив прежнюю симметричную позицию, на несколько мгновений исчезла в невесомости, а потом пальцы обнаружили себя, поправив край весьма скромного рабочего воротничка. Что ж, мистер Смит всегда был сторонником порядка, особенно в том, что касалось одежды. И в этом же стремлении ещё вернул на место одну-две тоненькие прядки темных волос. А вскоре, после недолгих раздумий, кончики пальцев едва заметно коснулись узкой полоски кожи, что оставалась доступной для созерцания над краем очень приличной и строгой блузы. Дюйм-другой, и бессовестные пришельцы остановились на чуть выступающих у основания шеи позвонках. Это последнее уже не имело никакого отношения к, собственно, порядку, но зато определенно касалось восстановления гармонии вообще. Голову сверлил вселенского значения вопрос: вот она стоит, не желая никуда уходить от него. Так как давно? Как это могло случиться, что он ничего не замечал до сих пор? А где-то там, за одной взломанной взрывом, и другой открытой ключом, дверями, страдал один итальянский художник, мук которого решительно никто не замечал.

Патетика возымела эффект – если прямоходящие амфибии были просто агрессивной фауной, то обратное течение времени на единицу человека сжало внутренним холодом. И тонкое одеяло с климат-контролем базы, океан с его глубинами сейчас были не при чём. Если это была шутка, то сейчас её следовало пояснить. Или видеть, как всё принимается за чистую монету. Как за лёгкостью возрожденной проступают стальные черты избравшего путь воина, защиты, помощи. Это всё, на самом деле, что умеет Иоко. Иногда в армию уходят за ответами на простые вопросы, чтобы не искать их в лицах случайных прохожих по реке жизни. – Полярное влияние ихора на старый взрыв может.. запустить ваше время? И нахождение на этой станции для вас особенно опасно? – интерес больше напоминает профессиональный, осторожный, даже суровый. Чтобы получить информацию, отмерять и прийти к общему знаменателю – тактике, обеспечивающей лучший исход, и с минимизацией рисков. Радость бывает заразна. Но Идея считается наиболее опасной. Если вдруг времени окажется мало, и накопление изотопа приведет к набегающим за считанные минуты прожитым годам, если это время будет потрачено на тёплые, но длинные разговоры.. Идея, даже малая крупица может поглотить и уничтожить, если дать ей прижиться. – Проведи тесты на себе и своём друге. Мне так будет спокойнее, – не скрывает своё беспокойство, практически распоряжаясь свободным временем их общего врача, как сейчас возвышается в походной мантии из одеяла. Просто не может быть с той, кто заслуженно или нет носит звёзды. – Максу может грозить первому, он уже слышал песнь чистого ихора. И Эдвард тоже, несмотря на металл. Но Эдвард, так случилось, не застыл во времени, пока. У вас в карте, доктор, есть данные о его слабости к адреналину и веществам? Если нет, сестра с доступом к лекарствам на "Архимеде" внесёт. Ещё одна сторона, которую стоит учесть. Послушай. – Здесь всем нужна сыворотка, – констатирует факт, пока чистота разума позволяет. Пока следит, как пытаются закрутить генетически упрямые в своей прямоте линии пальцы огненного лиса. – Мы тренированы справляться с болью. И если не получилось у меня, смогут Марго и Майте, они обе крепче. Я.. я видела, как ушёл в себя этот сталкер. Только не могу понять его смерть, в точке стабильной аномалии было очень тихо и спокойно. Если только он не покончил там с собой. Ками, лучше бы сказать, как ценит заботу, но нет, рациональное выведение позиции. Ценит. Но не уходит от возможной боли. Это радиация, пусть и с другими свойствами. А значит будет боль, будет атрофия желудочно-кишечного тракта, будет кровь бедна на кислород, и тело заагонизирует, пока разум поиграет в великих создателей. – Я останусь, если ты считаешь, что полевые вылазки с таким процентом могут быть угрозой, – котик знает, что её оружие и навыки опасны для других, но и полезны в той же мере. Но долго хмуриться не в традициях солнечных народов, и легко перекинув чёрных змей за спину, гипнотизируя желтыми в свету ламп глазами, Такараи угрожает мужчине, упираясь ладонью в неизменно-тренированную грудь. – Меня жгли с ведьмами на костре. И если вдруг я потребую мстить за шестнадцатый век, начну с наиболее похожего на инквизитора из того времени.

Удивительное удивление. Учитывая как грамотно они закончили Инквизиции одним лысым клифхэнгером.

На самом деле я хочу - очень-очень хочу - продолжения Андромеды. Люблю ДА, но МЕ люблю капельку больше. А в Андромеде такой крутой необъятный потенциалище, который просто глупо и жалко бросать. Чего-то заново изобретать на коленке, рвать мир на какие-то новые приквелы-вбоквелы - это страдать бессмысленной фигнёй, когда есть готовая крутая идея, которую только надо хорошенько огранить. В Андромеде косячит реализация - в самом прямом, чуть ли не физическом смысле, а не идеи и не концепт. Хочу, чтобы они исправили ошибки, всё проработали любовно и тщательно и выдали мощную, качественную новую часть. Смогут, если захотят. /печально вздохнула, мечтательно закатила глаза/

Почитал статью и подумал - как хорошо что есть надежда... на Маскарад 2 и Киберпанк. Потому что на DA4 она изрядно ослабела и уж что-что, а эту игру я точно на старте не возьму, пока не прочту кучу отзывов и не посмотрю видео.

– Попробуй только снять больше, reijii, – прежде чем натянуть шлем, хафу-пилоту задел на будущее соревнование. И в брошенном взгляде хитрости столько, сколько угроз было в рубке за пределами слышимости камер и чинов. - Kaminokaze ga watashi o michibiite kureru. - насмешливо отдал Эдвард честь Иоко-доно и натянул свой шлем, пряча за забралом гримасу боли. Та постепенно разжимала свои огненные тиски, но, казалось, любое неосторожное движение может заставить расцвести её с новой силой. Но всё это не имело значение, потому что впереди предстоял очередной заплыв через океан реальностей. И только ками знали, куда его забросит божественный ветер на этот раз. Выдохнув и проморгавшись, Эдвард сделал шаг вперёд, который должен был перенести его сквозь вселенные. Маленький шаг для человека, ведь так? *** Шаг. Ещё один. Всё, что имело смысл в этом круговороте безумия и нематериальной зависимости от излучения. Шаги и движение вперёд, которое прибивало твою лодку к берегам новых реальностей. В конце-концов занятие не лучше и не хуже остальных, ведь так? И Эдвард ощущал, что чем дальше он заходил в этих исследованиях - тем сильнее его состояние ухудшалось, но точно компенсация за это в его разуме расцветали ядовитые изумрудные цветы. Оставалось лишь выдержать до того момента, когда они не станут цветами на его могиле. Оставалось верить в свой запас прочности. Потому что умереть на половине пути было бы полной порчей веселья. Он вышел из пространственного пузыря безвременья в тёмном холле невероятно древнего здания. Множество мебели укрывала ткань и пыль, часть её была разбита в дребезги, другая же на удивление хорошо сохранившейся. Неровные лестницы уходили на второй этаж, а впереди горел камин со сгорбившейся фигурой у самого огня. Но кто бы там ни был - он никак не отреагировал на появление неожиданного гостя. Только издал тяжёлый хриплый вздох и потянулся кривой кочергой к потрескивающим поленьям. Эдвард стал медленно приближаться и увидел, что это был пожилой мужчина с изъеденным оспинами лицом. Его длинные седые волосы доставали до плечей, а на лице было неаккуратная борода. Он безразлично смотрел в огонь даже когда пришелец из будущего навис над ним. Лишь безразлично произнёс на незнакомом языке, который был похож на итальянский...но куда и куда архаичнее. - Sei venuto a prendermi, Azrael? Однако каким-то странным образом Эдвард ощущал исходящие образы и мысли, сопровождающие каждое слово. Каждую эмоцию, хотя он никогда не был способен полноценно ощутить и передать полноценные человеческие эмоции. Пилот уже давно привык к отсутствию такого инструмента как "эмпатия". Но сейчас этот старик стал будто передатчиком эмоций, дающим Эдварду ощутить то, что он не может ощущать. Он ощущал тоску, боль, отчаянную меланхолию и, в то же время, решимость. Старик медленно поднял голову и посмотрел на закованного в стилсьют пришельца и на его лице проступила измученная улыбка. - Sembri un angelo. Dai miei sogni. Он говорил о ангелах и снах. Перед взглядом Эдварда проносились церковные фрески и витражи, а затем они сменялись запутанными коридорами кошмаров, в которых ангелы были закованы в чёрные доспехи и пускали лучи из своих белоснежных копий. И их лик был полон великолепия и гнева. - Finisci questo. Non ce la faccio più. Перед внутренним взглядом Симидзу снова проносились картины, но на этот раз куда и куда быстрее. Он видел этот дом светлым и полным жизни. Он видел улыбку любящей женщины, видел своих детей. Видел, как пролетали годы, как седина и морщины постепенно съедали отражение в зеркале и как дети, точно осенние птицы, покинули родное гнездо. Видел, как в город пришла война и забрала его за реки и горы, как всё больше и больше она отнимала дней, пока, в один день, он не вернулся в свой дом. Пустой, холодный, покинутый всеми. Мор и война щедро собрали свой урожай, но точно в насмешку бросили умирать старого пса в одиночестве и медленной агонии, сжирающей его плоть. Он не мог больше жить, но не мог прекратить всё это. Он кричал на улицах, умолял убить его, но получал лишь тумаки и насмешки. И всё, что ему оставалось - сидеть у камина и молить Господа о том, чтобы тот послал ангела прекратить его страдания. - Finisci questo, ti prego. Старик медленно покачал головой, стараясь удержать слёзы краях глаз. И впервые за свою жизнь Эдвард ощутил...милосердие. Через жизнь этого человека он впервые почувствовал значение этого слова. В пляшущем свете пламени сверкнуло серебристое лезвие и с губ ангела невольно сорвалось. - Riposa in pace, Andreas. Бритвенно-острая грань полоснула по горлу и Эдвард ощутил всю боль и накатывающую дурноту. Однако не переставал держать старика за плечо, ограждая его разум от страдания и даря мягкое и чистое забвение. До тех пор, пока его тело полностью не обмякло. *** Из аномальной зоны пилот вышел практически одновременно с остальными. Только вид у него был в большей степени задумчивый, чем взбудораженный. А на всё ещё сжимаемом в руке ноже отливала кармином начинающая высыхать кровь.

Он возвращается к команде. Со стила капает вода. В глазах лихорадочный блеск. Дыхание отрывистое. И рваные движения. Он прижимается к стене. Глаза закрыты. Он помнит. Теперь всё просто. – Макс.. Макс, не поддавайтесь, – рука на плече назвавшего себя химерой. Сколько бы Иоко не злилась на суше, в море, в их заплывах, он може рассчитывать на то, что за этим вежливым обращением солдата кроется истинное участие. – Что случилось, куда вы попали?.. Она осматривает на предмет ран, пока дозиметр поёт свою песнь. Здесь, рядом, опустившись на колено перед потерявшим ориентацию в пространстве. Дарит ему свою. И рука на плече, сжимает. Как и та, что увела от опасности вчера. Сопротивляйся, Макс, ну же!

Добив неизменный ромашковый чай, отправился за блинчиками. Глаза задержались на юном старике Максе. Он где-то далёко. Теперь стал так далеко тот светлый парень. - Приятного аппетита, - младшая коллега со своим завтраком улыбается, но улыбка лишь нарисована на осунувшемся лице, не отражается ни в глазах, ни в голосе. Хотя она очень старается для обратного. На круглом подносе - тосты, поджаренные яйца с овощами и несколько ломтиков бекона. Вместо белой нано-фарфоровой чашки - картонный стаканчик, над ним тонкой спиралью завивается ароматный пар. А профессор завтракает блинчиками. Аника смотрит на них и никак не может вспомнить ни их вкус, ни то, любит ли она их и ела ли вообще раньше. Прежняя жизнь кажется странным, долгим сном, в который нет возврата. И это ощущение странно контрастирует с острым пониманием, что все их усилия, их деятельность и боль - все это нужно, катастрофически необходимо, как воздух, которым они дышат. Садится напротив блинчиков, не спрашивая разрешения у их поедателя. Наверное, последний разрешил бы, если бы задала вопрос формальной вежливости. Но сейчас хочется чуть-чуть забыть про проформу.

Вы принесете больше пользы, если дообследуете лабораторию и примете, кстати, решение, какую из лабораторий сделать хранилищем для образца. Ура! Профессор благодарно улыбнулся капитану. - Вот теперь понятно, спасибо. Тогда я дождусь выздоровления сержанта и отправимся. Если вы чувствуете в себе силы, голубушка, - голубые глаза нашли Анику, а их обладатель ободряюще улыбнулся, - то буду рад вашим глазам с нами. Хельма и Иван приветствуются, конечно. Узнаю только у Айзека, нужна ли ему помощь в исследованиях сейчас. И есть ли тут пневматический гарпун? Сетемёт с одним выстрелом - плохая защита от местных. Насчёт лаборатории... - пожал плечами, - мне всё равно. Не знаю, как другие лаборатории, но в С мутировавшая фауна, гипнотизёры. Туда лучше не. Ещё взбесятся. Или над ухом будут дышать и отвлекать.

Иоко скользнула взглядом по инженеру. Который нашёл в себе силы уйти, хотя предсказывал совсем другое. Сейчас высказать всю то общее непонимание оказалось сложнее в паре слов, не растекаясь в подозрения и паранойю. Что-то было не так. Но это что-то было столь же зыбким, как секунды, проведенные в первых аномальных прыжках. – Что мы обязаны сломаться, как остальная группа учёных, – подбирая слова, резюмировал солдат. Возможно, критичность многоопытного путешественника и отсутствие веры, которые подводили к логичному варианту "лечь и застрелиться" или же "броситься в первую же дыру с ихором и провести там остаток дней". Для лейтенанта, который боролся за реальность как она есть, такой подход казался токсичным. А ещё негативно влиял на позицию самой Марго. На её крепость. Кто-то обязан быть скалой в бушующем море. Это не прогулка по набережной, а Иоко – не напуганная девчонка из бара, случайно заставшая перестрелку. Годами выбивала право носить оружие, годами боролась за то, чтобы считаться достойной, и не желала терпеть снисхождение. – В моих интересах закончить с этим как можно скорее и с наименьшими потерями. Готова выдвигаться по сигналу.

Профессор изо всех сил пытался понять капитана. Очень. Но капитан была... занимательно уклончива. Вроде и да, хочу и лейтенанта, и профессора, но вроде и нет. - Капитан, я, наверное, не очень правильно вас понял... «Откровенно говоря, ни хрена не понял». - ...но если я вам там нужен, то прямо скажите, хорошо? Это была длинная ночь, поэтому от меня могут ускользать нюансы вашей дипломатичности. Эта миссия как-то выше моего хорошего самочувствия, поэтому если я там могу помочь, то зовите, пойду. Если я там не нужен и справятся другие, то займусь лабораторией или буду помогать Айзеку. «Или Мяуте почешу за ушком».

Ну и бонусом к предыдущему посту До 25 апреля

Последней присоединившаяся к стихийному собранию Аника молчала. Да и что могла сказать в этой ситуации морской биолог? Ее последней решатся попросить о помощи, сиди, слабая беззащитная женщина, грызи сухари. Хотя, пожалуй, у нее все же есть что добавить. - Простите, что перебиваю, - негромким покашливанием попыталась она привлечь внимание к своим словам. В конце-концов, новые данные тоже были полезными. - Я узнала результаты днк-анализа тех особей, что были в теплице. Это сложный генетически модифицированный организм. Изначально использовались гены акулы и дельфина на эмбрионе человека. И уже после, полученные организмы были подвержены облучению хрониумом. Ученые со станции называли его флюид, кстати. Не вполне к месту влезла в разговор, но покуда все не разбежались.

Если на самом этаже тела потихоньку убирали, то до подвала еще не дошла очередь. Смерть царила здесь, просачивалась сквозь железо, сквозь тела, сквозь души, напоминала о себе, как о неизбежном конце всего, заставляя сжимать зубы и думать о мести. Если бы не время, Карла скорее бы принялась помогать Иерониму и его людям, но увы, расчищать подвал было некогда. Нужно было пройти здесь, по крови и трупам, взять необходимое, а потом пройти еще раз. Встретив на пути Николя, Карла окинула профессиональным взглядом сидевшую на нем экипировку, одобрительно кивнула, и напомнила: - Кухня на первом этаже, из подвала прямо и налево, не забудь перекусить. Еды там много. В самом арсенале обнаружились Беатрис и Мортимер, кажется, подбиравшие броню. - Помощь с подбором нужна? - спросила Карла, - может, ремни подогнать? Арсенал даже в таком, поврежденном виде, превосходил арсенал Инквизиции в Катании. Сами по себе полицейские бронежилеты, которые Карле приходилось примерять в Академии, немного уступали по удобству и качеству тем, что поставлялись в Инквизицию, но с женским вариантом были проблемы даже там. Местные же бронежилеты адаптировали из полицейских под стандарты Инквизиции, а это было очень кстати. Не нужно было тратить время, чтобы разобраться в них.

Мортимер проводил чуть насмешливым взором ретировавшегося из арсенала артефактора и сам себе усмехнулся. Поймал на себе взгляд Беа, и верно оценив его значение, приосанился с бронированным жилетом в руках. - Ничего, а? Сердце при виде улыбки Мортимера, уже привычно пропустило удар. - Очень даже ничего, - ответила Беатрис с вроде бы привычной чуть ироничной улыбкой и все же, как-то неуловимо изменившейся, хотя в чем именно, сложно было бы сказать. Равно как и вспомнить, как и когда она стала иной. Ее саму подобный бронежилет, наверное, заставил бы согнуться под непривычной тяжестью, но к широким и сильным плечам Мортимера он подходил, как влитой. Мысль перескочила к сохраненному в памяти образу налитого силой бицепса и широкой груди, к которой она прижималась совсем недавно и Беатрис снова смутилась. Чуть-чуть. И запоздало задумалась о том, что следовало отметить еще с самого начала - Мортимер стал относиться к ней чуточку по другому. И это изменение она только приветствовала. Изобилие оружия немного смущало. Огнестрельное мистер Смит брал в руки едва ли пару раз, стрельба давалась ему даже хуже, чем сестрице. А вот "поддоспешник" был очень кстати. - Что ж.. - он оглядел пятнистые рубашки и штаны с видимым скепсисом. Нда, в таком костюме не то что сложно, а решительно невозможно выглядеть джентльменом. А впрочем, в такой ситуации всегда можно им быть. Так почему бы и не попробовать? - ..полагаю, это довольно удобно? Вопрос отвлек Беатрис от раздумий и мечтаний, она хлопнула ресницами и, с видом профессиональной швеи-модистки, пощупала ткань. Несмотря на плотный вид и внешнюю грубость, высокое качество рубашки было неоспоримым доводом за прозвучавший вывод: - Мне кажется, в такой рубашке будет комфортно даже мне. Примерю, скажу. Судя по тому, каким привычным жестом Беатрис потянулась к вороту блузки и затем запоздало опомнилась, она чуть было не собралась проводить примерку прямо при Мортимере.

Освальд медленно кивнул. Правда. А впрочем, она ведь и так знала это, где-то в глубине души. Где-то на самом донышке, под толщей всех невозможных впечатлений этого и впрямь безумного дня. Сердце пропустило один удар, второй, а после забилось часто-часто, разгоняя молодую кровь. Потребовалось немного времени, чтобы успокоить дыхание. Ладони коснулись щек - они горели как-будто тем самым, повинующимся ей во всем, пламенем. Так это не страх. И не ненависть. Это... Морин судорожно вздохнула и сцепив пальцы, снова прижала руки к груди. Так ей казалось, что она удержит себя и не воспарит прямо сейчас, сию секунду, к потолку. Один-два ярда - кому чудовищно близко, а кому бесконечно далеко. Далеко и абсолютно невозможно для каждой из этих очень разных мисс Смит преодолеть это расстояние. "Сделай то, что тебе хочется." Прямо сейчас ей невыносимо, до безумия, хотелось коснуться его руки, заглянуть в глаза и этим взглядом сказать все-все. Но ощущение, что это будет неправильно, разобьёт хрустальную красоту момента, преследовало ее неотступно, с того момента, как оформилось желание. Морин не сдвинулась с места. Забыла обо всем, что могло, и должно бы говорить против нее, хоть, может быть, это было самонадеянно с ее стороны, и даже глупо. - Если бы вы... - она запнулась, и с бесконечной нежностью взглянула на все не смеющего поднять на нее глаз мужчину. - ..если бы вы всё-таки сделали это, я бы обязательно согласилась.

Небольшой перекус не повредит. Надо проверить местную кухню, она на первом этаже. Там могло что-то остаться. Встретимся внизу? Кивнув коллеге, направился на обозначенный этаж хозяйствовать по кухне. Привыкший полагаться на самообеспечение, он пока до конца не понимал, не чувствовал границу, где ему следует помочь другим, а где не влезать. Сами же могут о себе позаботится, его старания могут быть излишни. Даже, быть может, оскорбительны. На кухне он занялся в первую очередь поисками чего-нибудь тонизирующего для питья и калорийного, но не тяжёлого из еды.

Беатрис, прикрывшая глаза в преддверии нового поцелуя, испуганно вздрогнула, когда в их, одну на двоих с Мортимером, гармонию самым грубым образом вторгся металлический грохот, а в серых глазах проявилось сходное с таковым у Мортимера возмущение. Да какого, собственно говоря, черта! Нельзя было пару...десятков секунд подождать, что ли?! Шумно выдохнув, мистер Смит выпрямился, посмотрел на Беатрис загадочным и долгим взором, потом поймал ее ладонь и ненадолго прижал к губам, там, где над запястьем есть небольшая ямочка. Под этим взглядом нежное девичье сердце вдруг затрепетало, словно пойманная в силки птичка и Беатрис ничего, совершенно ничего не могла поделать или как-то иначе справиться с жаркой волной, пробежавшей по ее телу и зажегшей на щеках румянец, ставший только ярче от оставленного аванса. Ей еще никто не целовал руки вот так. Оставив этот аванс, мистер Смит покинул свою визави, решительным шагом отправился выяснять, кто это тут препятствует исполнению им предписаний доктора-сангвинара? Мисс Блэк могла, если пожелает, даже тайно скрыться и вернуться к себе. Будто ничего не было. Мисс Блэк, однако, не пожелала, решив, видимо, сразу забрать снаряжение, раз уж она недалеко и избавить себя от необходимости спускаться сюда еще раз. Остатки алого еще цвели на ее щеках, когда она заглянула в арсенал следом за Мортимером, но это можно было списать и на возмущение, и на пережитый испуг. - Сеньор артефактор! Это вы? А я-то думаю, кто это тут так шумит? - Николя, вы меня напугали, - с укоризной в голосе добавила она, появившись пред взором Николя через десяток секунд после Мортимера. - Решили заранее экипироваться? Похвально, нам тоже не помешает.

Вроде того, - ответила она, поднимаясь и отряхивая брюки, - перекур перед штурмом преддверий ада. Завещать мне все равно нечего, - мрачная шутка прокатилась между балконами, вот только улыбнуться вряд ли могла заставить. Завещать? Его завещание давно написано. Не так много чего завещать, но всё-таки есть что и кому. - Или отбиваем оплот небесный. Только перекур? Или и перекус?

Вторая попытка расслабиться оказалась удачнее первой, на этот раз никакие гневные или мрачные мысли не посещали темноволосую девичью голову, было уютно и покойно держать ее на сильной и широкой груди и никакие манифесты движения за права женщин не могли сейчас отменить древней истины: мужчина и женщина созданы друг для друга и сила одного идеального подходит для слабости другой. И наоборот. Китайский символ вселенского баланса как никогда точно это отображал. Прикосновения к волосам и шее Беатрис поначалу и не заметила, отчего-то восприняв их, как нечто правильное и логичное, лишь тихая, умиротворенная улыбка заиграла на ее губах. Осознание пришло мягко и неслышно, одновременно с кончиками мужских пальцев, легших на уязвимые бугорки позвонков, но не вызвало страха или отторжения, лишь странный позыв снова посмотреть Мортимеру в лицо, посмотреть с неким ожиданием и даже...томлением. Она не стала противиться этому желанию.

Удивленно моргнула - нет, никто не стоял за спиной, готовый схватить за плечо и удержать на месте. "Кажется, я становлюсь параноиком" пронеслась облегчающая мысль. Да, все хорошо, на сколько может быть в их ситуации. А после душа и завтрака станет еще лучше. Крепче прижав свежеизготовленные вещи и опустив задумчивый взгляд к полу, биолог также тихо пошла в сторону душевого бокса. Краем глаза она заметила, услыхала приветствие. Да, это Аника пришла в кают-компанию. Славная доктор наук. Слишком красивая для науки. Идеальное гражданское лицо. Заметить еще, что весьма управляемое лицо. Не считая той странной истории с легкой небрежностью в выборе подводного снаряжения. Некоторого большего упрямства в последнее время. Но это было даже хорошо. Упрямство было тем, что они и могли только противопоставить этому чертовому хрониуму. Макс как раз приступил к самому важному (Бдительность - провал)... - Да. Силой. Другого способа нет. И без всякой жалости, - он посмотрел на ионный пистолет капитана. - При необходимости. На высоких процентах насыщения, кинетике можно противостоять только этим. Марго оглянулась на движения в стороне изготовителя. Уставилась на свежую сборку и Анику, скромно старающуюся не мешать беседе. Не произнесла ни звука, пока задумчивая дева не скрылась в направлении душевой. Оглянулась на сидящих за столом. Нет, она не окрикнула. Не кинулась объяснять. Вспомнила только, что вчера Аника вернулась с той вылазки. - Макс, тебе не кажется, что надпись вышла какая-то не очень понятная? - осторожно поинтересовалась у партнера по завтраку, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. - Хельма, сделай одолжение, народ тебе доверяет, разошли подробное разъяснение о положении дел с изготовителем. Я не могу выставить пост охраны в кают-компании. Она вздохнула. Продолжила начатый разговор: - Но за тобой, Макс Феррант, как и обещал, буду присматривать. Так что веди себя хорошо.

Треск, хруст. Момент разрушен. Уголок рта досадливо дернулся, впрочем, руки все ещё лежали на плечах, хоть свободы у кузины теперь было куда больше, чем прежде. - Если бы я даже захотел, ты знаешь, что у меня не получится. - усмехнулся Смит, глядя кузине в глаза. - И ты могла бы сказать все это немного позже. Можно хоть пять минут без незримого присутствия миссис Харрингтон? Этой дамы и так слишком много последние несколько часов. Эгоистично, безответственно, может быть даже грубо, но он не хотел сейчас думать об этой чертовой ведьме. Эти полтора часа мистер Смит считал себя вправе думать о чем-нибудь более приятном. У тех, кто спустился в подвал первыми, было время пережить этот жаркий гнев, приспособиться к нему, впитать в себя. Беатрис же была этого лишена, ее накрыло с головой и оставалось лишь сожалеть, при каких обстоятельствах она научилась ненавидеть, хотя предпочла бы держать в сердце только любовь. Она завидовала в этом смысле Морин. Та была такой чистой, такой яркой в своей душевной целомудренности. Беатрис так не умела. И, как оказалось, было в ее душе тонкое стекло, не нагревшееся от мужских рук, хотя и пошедшее трещинами, она просто не смогла не думать о ситуации, даже оказавшись в таком приятном плену. - Прости, ты прав, - кротко ответила она и снова прижалась к нему, отвечая на так и не удовлетворенную до конца потребность в защите и опоре, напитываясь силами для новых свершений. На этот раз молча и пока Мортимер сам не решит разомкнуть объятия. Или пока их кто-нибудь не потревожит.

Здесь просвещенная деспотия - каждый волен облить, обмазаться или достать ложку.

Скорее, мы увидим очередной кулстори от Дарры о том, как они пытались фростбайт обуздать.