Лидеры

The longest journey, Beyond good and evil, Syberia и много других игр с женскими персонажами и отсутствием объективации существовали за долго до этого "взросления". Как вообще работает это взросление конкретно в случае с МК? Можно мне как дураку на пальцах объяснить? Персонажи были пустышками в МК1, они остались пустышками в МК10, и нет причин думать, что в МК11 их внутреннее наполнение претерпит серьезные изменения. Просто раньше они были пустышками в яркой и броской обертке, а теперь просто пустышки без всего. Я не вижу что это дало персонажам. Пытаться выглядеть взрослым, оставаясь пустым внутри - это не взросление, а детский сад. Вот я и задаюсь вопросом, где это МК повзрослел.

Передышка. Только на минуту, чтобы в следующую, безжалостно так и оставив океанолога наедине со ставшим непослушным глайдером и окружающей холодной бездной, с отяжелевшим подранным костюмом и ледяным подступающим страхом, вынудить двигаться дальше, по уже скорректированному курсу. В голосе Брук слышится металл.  — Мы взяли образец. [образец в этот момент полупридушенный в процессе транспортировки отправляется в более удобный контейнер] Нам туда. Доктор Бьёрк, следуйте за мной. Надо двигаться дальше, к "Водному дому". Не останавливайтесь. Пусть минуту. Как жаль, что сейчас они не на суше, на твердой суше, где можно тяжело обопереться, перенеся вес своего тела на дерево, столб, стену дома, на стул на худой конец. Здесь, ты в обманчивых объятиях тяжелой невесомости. Это она опирается, напирает на тебя со всех сторон и лишь физика подводного снаряжения спасает тебя от ее губительной силы. Но минута это уже хорошо. - Кажется, меня все же покусали, - бормочет Аника, пытаясь разглядеть прорехи на гидрокостюме. Констатирует, захлебываясь тяжелым дыханием. - Да. Вопреки надежде голову кружит все сильнее и тошнота встала плотным комом в горле. - Марго, Аника, это Иван. Жду вас в барокамере, у меня все готово. Возвращайтесь скорее. - Отправил он сообщение исследовательницам. - Д-да, - отвечает неуверенно в радиоэфир. Сквозь все ощущение пробивается острое сожаление о порушенных планах и чувство вины за то. Неверное решение, напрасный риск. Веки тяжело опускаются и, нехотя, поднимаются опять. За короткий миг гаснут все чувства. Глайдер послушно загребает лопастями вслед за капитаном. Уже не следя за картой, ориентируясь лишь на темный силуэт, подсвеченный нездешным светом. Будто тянется на невидимом поводке, слепо, безинициативно.

У меня после первых двух драгонаговских игр яркость впечатлений пошла предсказуемо на спад. Вроде бы все примерно одно и то же, привычка, все дела. А потом, неожиданно, случилась "Сорока" и так мы с ней вошли в резонанс, такую я словила эмоциональную бурю, что прямо вах. После этого тоже так все ровненько, спокойненько в целом, без глобальных потрясений, и тут меня нашел "И пришел паук". Вштырило так, что до сих пор не отпускает (немалая заслуга здесь, кстати, тех самых "терпимых" писаний, которые можно читать без специального бумажного пакетика. Значимая часть моего игрового счастья в них заключена, между прочим!). Так что надо просто дождаться ту самую свою игру. И тогда снова накроет, зуб даю)

Аника тоже ощутила толчки. В плечи, в бока, в незащищенный ничем живот. Довольно ощутимые, но не болезненные. Пугающие вестники чего-то. Но ничего не видно, даже тени не мелькают за пределами света. Вода сама одна огромная тень, накрывшая жалких людишек, вторгшихся в ее владения. — Вот они! — восклицает она Анике, стараясь не потерять из виду кружащую над ними стайку по размерам не слишком впечатляющих десятка рыбок. Но их хорошо видные отсюда снизу мощные челюсти и размеры зубов не оставляют сомнений в том, что с ними не играют в прятки. Их даже не изучают. Это не любопытство. Их уже практически едят. Свет, наконец, выхватывает стайку мутантов. Новых, отвратительных на вид, слепо примеривающихся к добыче молочными глазами. Застигли врасплох. А может это ныряльщицы расслабились излишне за болтовней. И теперь мысли мечутся столь же хаотично, как кружащиеся над ними рыбы, пытаясь в секунду составить действенный план поведения, когда все инстинкты вопят "БЕГИ!!!" И через этот немой крик цепко тянется даже не любопытство ученого, но какая-то болезненная необходимость получить образцы нового объекта. Это уже не безобидная водоросль с хитиновым стволом. Не трусливый газобрюх, улепетывающий от заинтересованного ока. Это хищник и что-то подсказывает, что не единственный в этой акватории. Не единственный и, вероятно, не самый опасный. Опыт подсказывает прописные истины, но не может просчитать модель поведения исследуемого объекта. — Доктор, что это за твари? С вашего позволения… — она прицеливается и стреляет, промахиваясь. Верткие, агрессивные и какие-то нереальные. Окружают и снова чувствуются тычки в недостаточно прочный костюм. Марго разочарованно шипит, — Черт. А не пошли бы вы? Кто это еще, Аника? - Я.. не знаю! Новый гибрид! Поздно говорить "не стреляйте", самое время для отступления, даже бегства, если не хочешь попасть на зубок. Стайка хищников потревожена, но, как в старой сказке про троллей, решают с кого начать свой обед. И это обманывает, дает ложную веру в собственное превосходство над безмозглыми созданиями, живущими лишь инстинктами. Разряд стазис-винтовки мягко отдает в руки и плечо, а один из мутантов прекращает свое движение и плавно опускается вниз, на дно. Прямо в жадные руки исследователей. И тут же, без какого-либо промедления, вся стая устремляется вниз, на своих обидчиков. Или одну конкретную обидчицу. Слух капитана Брук резанул крик ее напарницы, волчком вдруг закрутившейся на месте, беспорядочно махающей конечностями и будто сама ставшая неким мутантом в странных живых отростках, подернутой пеленой неразличимого в этом спектре освещения алого цвета.

Водный Дом, кают-компания, 16:~~ — Katajikenai, — отозвалась на похвалу легким кивком. И значило это не только благодарность по долгу гири, но и причину такой эрудиции, слово это давно уже два века как вышло из широкого обихода. А с должной фантазией, это слово раскрывало очень, очень многое. Только не предположишь, знает ли полунемец-полуяпонец, как много ему сказали. В это время он создавал аскетичный алтарь, наиболее для них подходящий. Синто не строг в форме. Это вечное течение и изменение во имя жизни и чистоты. В конце концов, приветствуя своих бабушек до самого начала времен, за церемонией можно потерять сердечность и искренность. Перчатки стила не снять, не сбросить гладкие шкурки водяной змеи. Гайсобо, мать по матери, готовила замысловатые бэнто внукам и всегда своими руками, без помощи кухонной автоматики. Лейтенант Такараи прежде всего военный и знает высокую цену лишним словам. Но у неё было ещё кое-что на сердце для раскрывшегося с неожиданной стороны, казалось такого мягкого человека. Буквально на сердце. — Yorishiro nee, — из-под небольшого кармашка между складками стила, Иоко извлекла на первый взгляд непримечательный камень. На второй взгляд, примечателен не более, чем на первый. Сланцевая порода, прессованная давлением и обмытая водами тысячи лет, извлеченная с морского дна. Иоко захватила из сентиментальных побуждений, когда они только добрались до запасов для Водного дома. Сложно найти более подходящий предмет для домашнего алтаря. Быть может, только подводный цветок. Артефакт был мягко опущен на раскрытую ладонь. По правилам, самой не следовало... а у них по-правилам. Иерархичность. Социальная игра. Здесь женщине не сложно уступить. Это не то, где принципы сломают волю и поведут против течения собственных желаний. И вот сейчас требовалось уступить ещё. Своё сознание, свой непокой, свою ответственность за каждого члена экипажа. Отпустить вечно сковывающее напряжение, капитан знает, что такое залить спину сталью и годами ходить с проткнутой шпагой в прямой спине. Эдовару-кун доверял Архимеду и мог позволить себе "уйти" от него. Но корабль такой большой и крепкий. А люди столь хрупки. И понимаешь это отстранённо, вне эмоционального спектра, разве что с толикой светлой печали. Простоволосая едва слышно вздыхает. Хозяин Вод и его дочь должны наполнить место жизнью. Хватит ли веры двух для этого. Она давно не думала о доме и бабушкином бэнто. И солнечное воспоминание возрождает что-то тёплое и светлое внутри. Она бы рассказала, правда рассказала, только не место и не время. И отношения не те. За шуточками и морщинами не строится доверие. И давно не медитировала вне физических занятий, уделяя внимание лишь духу. В статике, а не движении. Тем более так. Отношения резко станут именно те. Военного сложно удивить телесностью, когда он видел руки отдельно от тела и печёнку отдельно от тела. Сознание услужливо подбрасывает живые картинки. Отвратительно-контрастные к настроению каннуси-Эдварду. Когда-то её учили, бесконечно учили смотреть на мир глазами собеседника. Глаза светлые, серо-голубые как небо, которое редко приходится видеть над головой. Ни одна голограмма не сравнится с этим ощущением. Когда они отправляются вглубь вод, они могут взять с собой свет. И никогда — живое небо. В её народе существует улыбок не меньше, чем спрятано имен богов на подоле Аматэрасу. В том числе, укрывших смущение. — Shitsurei, — понимая, что по-современному тормозит и путается в неподходящем настроении, приносит вежливые извинения. Словно пианист перед долгой пьесой, подносит кисти рук над клавишами и не касается их. Довольно долго подобное кроилось за ненадобностью и тратой времени. Теперь было в избытке всего — и времени и пространства, а привычка ушла. Мико проводит связь между самым низменным и высоким, держит холод и тепло. И даже сейчас, прикрыв веки, с лёгкой улыбкой. Духовность не всегда торжественна в тёмных тонах.

Карстовые пещеры Вода здесь мутная и пальцы раздвигают взвесь растворенных в воде частичек гипса и мрамора. Застынешь - и сам станешь живым экспонатом с тонкой известняковой пудрой по всему обрису. Рытвины, котлованы, шахты, век за веком разъеденные углекислотой и солью вод. Здесь даже бывают внутренние водопады. Синтай, вдали от шума городов и суеты спешащих умереть людей. — Вы любите саке? - Саке? Похоже ли оно на соджу?.. Но лучше виски. Янтарь. Янтарь был и здесь. Крапинки в волосах, не тронутых сединой. Игривые блики на темной радужке, хранившей во взгляде мудрость тысячи поколений нихон-миндзоку. Беспросветная мгла вокруг - не черная, подобно космосу, но мутный осадок, собравшийся в хлопья на дне бутылки. Нефильтрованная реальность. Без двусмысленных намеков, но сокровенно и ценно за искренность. - В виски правда. Его ни с чем не спутаешь. Оно дает тебе ровно то, что ты просишь. А саке.. соджу.. напитки ритуальные. Ими легко опоить и ввести в заблуждение. Вода без цвета, без запаха, но спустя три стопки ты уже не в состоянии встать из-за стола. Айзек завис поближе к Иоко, нырнув под ней и глядя снизу. Мгновение улыбался, ощутив то единение, сближающее незнакомцев под натиском враждебных сфер. - А вы, Иоко? Янтарная слеза или бусина лунного камня?

Шлюз "Поболеешь за меня или за него?" - спрашивает веселый взгляд лежащую Бьёрк. За кого вы, доктор Аника? За красное или за черное? Или, может, вы за джокера? Притворно разочарованный вздох. А все-таки жаль, что стил не снимается, правда? - Окей. Анекдот или Очень поучительная история. Ставки приняты. Недовольная пленница следит за троими узниками барокамеры всеми своими четырьмя слепыми глазами.

Шлюз — Неполовой способ? Они что, почкованием размножаются? - Может быть и им, а может они вообще бесполые клоны. Как до лаборатории доберемся, поговорим с ними об этом. - Иван злобно зыркнул на контейнер с захваченым образцом, откуда на него взглянули не менее злобно. — Может, повысить температуру воздуха? Должен быть где-то регулятор. - Можно попросить Архимед повысить температуру, но не стоит этого делать. Температура в норме, а Аника мерзнет от кровопотери. - Биолог показал на капельницы исправно перекачивающие свое содержимое в организм пострадавшей. - Сейчас они отработают и ей полегчает. - Иван, чем в России принято заниматься в барокамере? Ну, во время декомпрессии... Или... наверно, нерпы живут не так глубоко? - Нерпы живут там, где Родина прикажет. - Усмехнулся Сабельников. - А в барокамеру я картишки захватил. - Иван протянул капитану свежераспечатанную колоду. - Можно сыграть пока время идет.

Current stream

- Марго, Аника, это Иван. Жду вас в барокамере, у меня все готово. Возвращайтесь скорее. - Отправил он сообщение исследовательницам. - Мы идем. Иван, расчетное время двенадцать минут... Аника молодец, движемся с приличной скоростью. Правда, Аника? Давай, не отставай. Догоняй меня. Ты же океанолог, а. Глайдер послушно загребает лопастями вслед за капитаном. Уже не следя за картой, ориентируясь лишь на темный силуэт, подсвеченный нездешным светом. Будто тянется на невидимом поводке, слепо, безинициативно. Не останавливайся. Тебе не надо ничего чувствовать. Я не дам тебе. То есть дам - почувствовать ненависть. Что еще можно испытывать к голосу, назойливо лезущему в уши? - Давай, Бьерк. Догоняй. Ты с кем работала до этой экспедиции? Доктор Бьёрк, а правда говорят, что если долго заниматься каким-то видом, то становишься на него похожим? А? Доктор Аника, вы похожи на этих... как их... кем вы занимались? Что-то я не могу вспомнить... как на зло... Если Аника и отвечает, то болтовня Маргариты от этого не останавливается. Она, снова словно кукушка, назойливо кукует. От этого кукования, вполне вероятно, иному захочется выскочить из гидрокостюма и сбежать в самые глубокие глубины Тонга. Потому что вопросы становятся всё более шизоидными. А болтун всё меньше обращает внимание на логику происходящей беседы. - А знаете, я ведь знаю Рэннела уже десять лет. Представьте, этот тип как-то заявился в Антарктиду. Бъёрк, я вот чего не могу понять: что делать биологу в Антрактиде, а? Вы что-нибудь понимаете? Да.... Он и тогда, видать, был со странностями. И наконец, словно избавление: - Мы уже близко, Аника. Готовьте истории про русалок. Помните? Время для историй пришло... Перчатки сжимают плечи, мягко останавливают и заставляют отпустить глайдер, окончательно побеждая волю что-либо предпринимать. Втаскивают в шлюз. Молча. Осторожно. Теперь уже можно. И обнять, и успокоить. - Вы молодец. Мы добрались. Сейчас. Еще немного, Аника, потерпите. Всё будет хорошо.

Карстовые пещеры Тихий эфирный шум, свидетельство связи с Архимедом, незаметно для внимания растворился в неприкосновенности пещер. Вполне вероятно, двое аквалангистов были первыми, кто забрёл так далеко и глубоко в этом регионе. Первыми ступили на подводную Луну. Нет, даже не так — первыми в вотчине Нептуна. Могут назвать внутренние моря и долины в честь своих имён. У кого хорошая камма, тот пройдёт легко по подземным водам. У кого она утяжелена — встретится с потусторонними чудовищами, что только жаждут откусить кусочек тела грешника. Присутствие собственного морского дьявола было не то утяжеляющим, не то отпугивающим опасности фактором. Какая у вас история жизни, док? Что спутник был непрост, военный в шкурке миловидной хафу замечал по деталям. И держал выводы при себе. Вода здесь мутная и пальцы раздвигают взвесь растворенных в воде частичек гипса и мрамора. Застынешь - и сам станешь живым экспонатом с тонкой известняковой пудрой по всему обрису. Рытвины, котлованы, шахты, век за веком разъеденные углекислотой и солью вод. Здесь даже бывают внутренние водопады. Синтай, вдали от шума городов и суеты спешащих умереть людей.

Координата: 10 км на юге Иоко, Айзек Транспорт: глайдер (+сменные батареи), 30 км/ч Экипировка: стилсьют, ребризер, балон высокой ёмкости, сканер, фонарь (+сменные батареи), набор для взятия образцов, стазис-винтовка, оружие котика, нож, радиомаяки. =================================================================================================== Перед пытливым котиком и благородным доктором простирался бесконечный лабиринт карстовых пещер. В его неизведанных глубинах могли скрываться не только порталы в другие миры, но и вездесущие, всемогущие синтоистские ками. =================================================================================================== Объяснить западному человеку, что всё живое и неживое, в каждой песчинке и в каждом сознании, есть частична материи мира, есть дух, сложно, иногда и невозможно. Призраки, божества, духи, хранители, покровители, асуры, сикигами, они, гаки... Перерождения могут принимать разную форму. Фигура на глубине, с маячком света для самого себя, смотрится бесконечно одиноко. Только вот один они уже рядом. ==================================================================================================== — А знаете, док... Не знает, определенно не знает этот хаи. Или же рыжий демон не так прост?.. — Сёдзё рыжеволосы, — начинает издалека, оплывает фигуру, словно уже и не тюлень, и не котик, а обратилась в ту самую акулу. — Мужчина, со светлой кожей, на глубине вод... Условные плавники у глубинного русала тоже имелись. Очень, очень, очень подозрительно... — Вам не приходилось топить корабли, доктор Айзек?.. И, что немаловажно... — Вы любите саке? ==================================================================================================== Лейтенант перестраховывался, захватив балон побольше, а броню посущественнее. Быть может, в этом было некое отрицание телесности, хотя нет, ерунда. Именно телесности более всего и было в закубованных в стилсьют фигурах. И не понять, больше тайны в том, что скрыто под шелестом юкаты или же за чёткими линиями тел. Только ками и держат эти своды от того, чтобы не рухнули на голову. Она делает отмашку двигаться вглубь и следует первой. Ребризер поглощает углекислый газ и кажется, что у странных водоплавающих есть природные жабры. Они могут уходить в бесконечное далеко или быть сквозными. И сейчас выведенный сонаром рельеф местности будет совсем не лишним. ==================================================================================================== Расход Глайдер 30км/ч Расстояние / Время: 8км / 15мин Баллоны 20ует - 1-1 Штраф / Бонус: Ловкость -15 / Стойкость +30

Да там практически всех перекинули на Anthem, какой SWTOR. Андромеда - 200 человек, 4 года разработки. Witcher 3 - 3.5 года разработки, 250 человек основной команды + 150 человек наемных рабочих, делавших работу по мелочи. Anthem - 6 лет разработки, минимум 400 человек основной команды + армия вспомогательных студий EA, которых перекидывают с проекта на проект для черновой работы. Ребята не могут сделать нормальную игру, сколько бы им ни давали ни людей, ни времени.

Майте - Прохфессор Точка 7 км На поддразнивание девушка не ответила, оставив его теряться в догадках - неэффективный метод выбрал или она выжидает, эта львица капитана Брук со шкуркой цвета нежного какао? - Какие впечатления от научной экспедиции, которой положено быть мирной и скучной? - поинтересовался учёный, выводя "Мула" на траекторию к их цели. Управление транспортом ей не доверили, и сейчас Майте в который раз пожалела о своей откровенности. Предусмотрительность профессора она оценила, а казавшееся невинным предупреждение запомнила. Хорошо ещё, что горящие щеки остались незамеченными и постепенно ей удалось вернуть самообладание. - Редко приходится участвовать в чём-то мирном и скучном. Таких заданий нам не поручают. А что ожидали найти здесь вы? Мул бесстрашным осликом шёл по водной тропе во тьме глубин. Прожектора выхватывали иногда рыбешёк, но не очень-то далеко. Словно свет опасался далеко отходить от батискафа и двух людей в нём. - Где-то в глубине души я надеялся на новое существо, результат эволюции, неизвестный вид, - честно признался Рэннел, глянув на свою симпатичную защитницу. - Сколько нового могло ещё скрывать. Хотя ещё глубже в этой душонке скрывалось сомнение в естественности этой химеры. Но столько всего не ожидал. - Никто не ожидал, - согласилась Майте, вглядываясь в темноту впереди. – На сканере столько отметок. И от каждой ждёшь сюрпризов. Уже не таких безобидных. - Да. Если честно, меня немного беспокоит, что мы можем найти глубже. Интригует - но беспокоит. Его беспокоили даже не столько сотни метров воды над головой. Ему не нравилась беспросветная тьма, сенсорная депривация по одному из чувств. Когда ты будто висишь в батискафе и не движешься. Не знаешь, что там впереди тебя ждёт. Нет ориентира. Не на чем задержать глаз. Поэтому ли голубые глаза часто задерживались на темноглазом котике? Или им просто нравилось на них задерживаться? - Какой же сюрприз нам готовит новая точка? - пробормотал Рэннел, вглядываясь вперёд. Мелькали стремительные силуэты впереди. Знакомые силуэты. - Марлины, - буркнул океанолог, машинально потирая бедро. - Терпеть ненавижу марлинов. - Может быть, вы просто не умеете их готовить, профессор? – предположила сержант. – Или это личные счёты? - И то, и другое, - согласился учёный, рассматривая дальних - очень дальних - родичей своего недруга. - А вы умеете, Майте? - Основы. Только чтобы не умереть от голода в сложной ситуации. Сабельников, скорее всего, знает и умеет намного больше. Будем мстить или отправимся дальше? - Иван умеет. Я, кажется, так и не попробовал того маринованного марлина, которого он приготовил, - с сожалением вздохнул учёный. - Дальше. А то вдруг у них есть большие друзья. Не время расспрашивать о личных счётах и ворошить неприятные воспоминания. - Как скажете, профессор. Следующая отметка 14 километров. Точка 14 км Котик была строгой и сосредоточенной. Интересно, они все в отряде Маргариты, наверное, такие при работе? Зоркие. Бдительные. Готовые ко всему. Он уважал право и желание тишины, поэтому, доложив на "Архимед", что здесь при желании Иван может поохотиться на свежую рыбу, послушно направил батискаф к следующей отметке. Билл. Пожалуй, так он будет про себя его называть. Батискаф-ослик по имени Билл. Ему давненько не приходилось водить подводную технику, поэтому сговорчивость доброго Билла не переставала радовать. Перед дамой, опять же, не позорил. На отметке перед ними открылся один из старых и наивных властителей морей. Корабль. Сколько времени ты уже спишь здесь? И почему именно район жёлоба выбрал себе для последнего пристанища? Спасся ли экипаж твой или пополнил ряды Летучего Голландца? После встречи с марлинами тревога и ожидание подвоха отступили. Обычная разведка в рамках мирной и скучной научной экспедиции. Давно затонувший корабль из этих рамок не выбивался. - Можем попытаться выяснить название судна. Возможно, оно числится пропавшим без вести. Вот только выглядит слишком ветхим. Что думаете? - Можно. Правда, сокровищами ни на настоящими, ни метафорическими от него пока не пахнет. Как можно аккуратнее направил верного ослика к остову. Ослика? Или всё-таки пони? Пони. Билл, добрый пони, звучит как-то лучше. Билл послушно кружил с неожиданной грацией вокруг корабля. - Какое сокровище лучше? Настоящее или метафорическое? - Оно в любом случае останется сокровищем , - ответила Майте, с интересом рассматривая профессора, а не корабль. – А что выберете вы? - Метафорическое, - без колебаний ответил профессор, рассматривая рассматривающую. - Только оно и есть настоящее сокровище. Да ещё и сюрприз. Хотя так, конечно, легко рассуждать, когда не надо беспокоится о куске хлеба или образовании для детей, - хмыкнул сам над собой Рэннел. Перевёл взгляд на борт, высвечиваемый их терпеливым пони. Нет, что-то не видно было названия. Наверное, стоило выдвигаться дальше. - Архимед. Координата 14км. Затонувший корабль. Отправляемся к отметке 11км на запад. - Очень старый. Конец XX века, наверное, - дополнил учёный. Немного жаль, что погибшие корабли не входят в область интересов ни биологов, ни военных. - Море хранит свои секреты, пуррофессор. Этот придётся оставить ему.

На мгновение сканер Иоко отключается и, спустя секунду, выдаёт сухую информацию: "Многочисленные органические объекты". Застывшие в бездне исследователи могут заметить, как некоторые проплешины на молочной поверхности реки уступают прозрачности, и в них наблюдается странное движение, словно клубок червей копошится и перекручивается внизу. «Органическое» не обязательно живое, клыкастое и голодное. Обнадеживает до той степени, когда адреналин в крови растворяет страх остаться без руки или ноги. Тревожно, но чертовски любопытно. Ничего, пришьет себе и Иоко по новой паре, на худой конец – по акульему плавнику. - Воздуха еще хватает.., - то ли спрашивает, то ли утверждает, но чуть заплывает вперед, нетерпеливо, завороженно. И задыхается от вида цветка, голодный до лимитированного кислорода. - А пряничного домика не видно? Мы, как Гензель и Гретель на этой «поляне», - белый анемон вместо белой же птички? Лишь бы тут никто не ел детей..

Марго вдруг вспоминает. Кажется, прошло не пятнадцать минут, а весь день они тащились до этой барокамеры с добычей в... где эта рыбина? - Макс, это какие-то адские мелкие твари. "Адские твари". Он знает всё об адских тварях. Знает и Айзек. Однажды, они встретили целый мир из адских тварей. Хаос апокалипсиса превратился в реальность. Где-то в груди нудно защемило. Виски сдавило обручем знакомой боли. Надо вернуться на базу. Здесь он уже ничем не поможет. В стыковочной шахте тепло. Температура поднялась до 17 комфортных градусов. Сверх этого вряд ли. Но ему больше и не надо. А если не снимать стил, то температура вообще не важна. Надо отвлечься... Он подошёл к изготовителю и развернул интерфейс. Карстовые пещеры У Тихого океана есть всё. Есть свои горы и вулканы, ущелья и равнины, плодородные пастбища и безжизненные пустыни. Есть даже реки. Лениво несущие свои воды, поддаваясь течениям. Скрытые потоки, насыщенные солями и концентрированными седиментами ничем не отличающиеся от сухопутных рек. Здесь есть русла и берега, водопады и излучины, водовороты, глубокие омуты и тихие заводи. Из молочного бульона то тут, то там прорастают по берегам бесцветные, призрачные анемоны. Они колышутся в такт, и выхватывают с поверхности реки питательные вещества, уносимые потоком в далёкую абиссаль желоба. На мгновение сканер Иоко отключается и, спустя секунду, выдаёт сухую информацию: "Многочисленные органические объекты". Застывшие в бездне исследователи могут заметить, как некоторые проплешины на молочной поверхности реки уступают прозрачности, и в них наблюдается странное движение, словно клубок червей копошится и перекручивается внизу.

Шлюз Несмешная история Маргариты Брук Пара. Увы. Без одной карты флеш-рояль превращается в пару. Лучшую пару шестерок. Начинающую и… проигрывающую. Ооо да. Азартная улыбка и хитрый взгляд. Что же тебе рассказать? Что же рассказать и тебе? Что-то, что заставит смеяться? Радоваться? Грустить? Однажды Барни Волкович захотел переспать с новенькой в третьем корпусе. А наутро его нашли привязанным к кровати и в одном носке. Он, конечно, постеснялся звать на помощь. И потому нашли его тоже при забавных обстоятельствах, когда в ту комнату зашел патруль в поисках типа, сквернословившего всю ночь на почту Ван Сьюину по подключенному каналу спрятанного у изголовья полевого передатчика. Это было очень смешно. Тем более что это ведь был Барни. Сердцеед и мачо… Но вряд ли эта история заставит тебя хохотать до слез, как хохотал майор Хейз из того патруля, за что и получил кличку Слеза Праведника. Марго широко улыбнулась своим мыслям, а заодно и Анике, которая, кажется, начала засыпать. А вот еще занятная история об одной Генеральше. На смотре перед приездом больших шишек из МАГАТЭ она потребовала вдруг представить все специальные группы отдельным строем, но после отменила участие, обозвав их толпой головорезов. Самое интересное, что основной состав головорезов как на подбор одного роста и телосложения всю неделю по утрам перед заключительным парадом маршировали на раскаленном плацу и кричали «Ура, ура!», а миротворческий состав спецподразделений выкатывались специально под навес полюбоваться, как вершится мировая справедливость. Но эта история тебя совсем не заинтересует. Там более, что придется слишком много объяснять такого, во что лучше вообще не вдаваться. Она улыбнулась любознательному Ивану и начала так: — Моя прапрабабка служила в инженерных войсках, и дослужилась до звания подполковника. Это было в прошлом веке. Поговаривали, что комета, с явлением которой у нас тогда появился новый спутник, упадет на Землю. Конечно, информацию старались держать в секрете, но все-таки такое не утаишь. Мессий и предсказателей конца света в то время развелось столько, что трудно было пройти по улице, чтобы не услышать какое-нибудь пророчество из разряда «Мы все умрем». А на перекрестках шептались о заговоре правительств. Вся эта чушь окружала и пронизывала жизнь не только гражданских, но и военных. И вот моя прабабка, чтобы избежать раздрая и шатаний во вверенных ей частях, издала приказ, в котором запретила в расположении армии поминать публично библию и космос. Добилась она ровно того, что особо активные продвигатели конспирологических теорий перешли на шифрованный язык. И вскоре во всех кабаках, казармах и блок-постах заговорили о сериалах и ядерной физике. Только вот на деле ребята углубились в зубодробительные учебники и просмотры старых фильмов с целью избежать взысканий за то, что они по-прежнему обсуждают гнев господень, явленный проклятой звездой. Тогда прабабка обратилась за помощью в контрразведку. В части были внедрены оперативники, в задачу которых входило запутывать участников опасных разговоров, внося в образовывавшийся иносказательный язык дополнительные, не предусмотренные шифровальщиками смыслы. Марго пожала плечами. История вышла не слишком смешная. И конец у нее был самый обычный: — Ну а потом комета не упала. И прабабка ушла в отставку. Кстати, Брук — это не фамилия. Это был ее позывной. А фамилией стала она уже после смерти той, первой, Брук. В память о ее… служебных заслугах. Я иногда думаю, что это тоже какое-то иносказание… Но не у кого спросить, какое. Брук села по-турецки, облокотившись о сложенные у живота руки. Время тянулось очень медленно. К счастью, Аника не слушала всю эту чушь. Ей захотелось снова коснуться пряди ее волос. Но Марго не решилась. А подняла вновь глаза на Ивана и развела руками. По крайней мере эта история была не слишком поучительной.

Карстовые пещеры Айзек завис поближе к Иоко, нырнув под ней и глядя снизу. Мгновение улыбался, ощутив то единение, сближающее незнакомцев под натиском враждебных сфер. - А вы, Иоко? Янтарная слеза или бусина лунного камня? Нелюбовь ритуальных напитков служила слабым подтверждением не демонической природы спутника. Иногда не хочется вставать со стола после третьей стопки, а хочется на нём танцевать. Особенно в хорошей компании. Мужчинам очень важна правда. Знать, добиваться, отстаивать. И признайся здесь, что любишь обманчивые фруктовые смузи напополам с виски. Или же тот же напиток пополам с кокосовым соком и лаймом. Янтарь давно пропитал её глаза, а может, и избрал до рождения своей вестницей и исказительницей догм. — Вы меня засмеёте, — сейчас едва ли не единственная возможность поговорить без внимания камер и сидящего за пультом дежурного. Но делится как есть своими недостойными чистоты благородных напитков вкусами. Подплывает ближе и шепчет, словно для связи между ними расстояние было критичным. Обнажает душу. Ваша компания не из благородных камней, доктор Айзек, но яркая россыпь самоцветов под неоновым светом. Леманн-доктор очень правильно смотрелся внизу, почти поддерживая на плаву. Так она сможет его защитить от падающих подводных сталактитов и первой увидеть опасность. Спецназ и на танцполе спецназ.

Координата: 10 км на юге Иоко, Айзек Транспорт: глайдер (+сменные батареи), 30 км/ч Экипировка: стилсьют, ребризер, балон высокой ёмкости, сканер, фонарь (+сменные батареи), набор для взятия образцов, стазис-винтовка, оружие котика, нож, радиомаяки. ==================================================================================================== Перед двумя исследователями, которые в полной мере приобщились смысла фразы "счастье в неведении" и не подозревали в данный момент о расправе над доктором Бьёрк, ибо толща камня отсекла передающие волны любой природы, открылась мутное нечто. В свете фонарей, в толще прозрачной воды, на самом дне несла своё русло подводная река. ==================================================================================================== Расход Глайдер 30км/ч Расстояние / Время: 8км / 15мин Баллоны 20ует - 1-1 Штраф / Бонус: Ловкость -15 / Стойкость +30

Водный Дом, кают-компания, 16:~~ — Тоётама-химэ и Ватацуми-но ками мне кажутся хорошей парой для этого места, — слишком долгие размышления искажают выбор сердца. Она отвечает сразу, в два шага до мягкого мата вспомнив и продумав всех известных богов. Ответ на форму пилоту предстоит найти самому, или хотя бы предложить своей мико, чуть склонившей голову, несколько вариантов. — А вам? Эдвард даже на какое-то время задумался, стараясь воскресить в памяти тех, кого назвала Иоко. Ватацуми-но не был большой загадкой - это было просто менее популярное имя Рюдзина. Великого ками морей и защитника Японии. Ходила история, будто именно он вызвал сильный шторм, уничтоживший флот китайских захватчиков, собиравшихся захватить острова. Или это были кочевники? Он был пилотом, а не историком! Однако второе имя было большей загадкой...к счастью, японские боги содержали ответ в своём имени. Дева жемчужин, а? Кажется, это была дочь или жена Рюдзина. За что она отвечала Эдвард не помнил, но, ему казалось, что если не за жемчужины, то за изобильные воды. Никогда не стоит воспринимать японские и китайские названия буквально. И в этом состояла беда европейцев. Они были слишком дословны и буквальны в своих размышлениях, не в состоянии найти поэтичность в простых повседневных именах и формах. - А у тебя очень хорошая эрудированность, Иоко-кун. - Эдвард улыбнулся, глядя в тёмные глаза бронированной мико. - Но это, конечно, очень поэтичный выбор. Хозяин вод и его дочь. - он медленно кивнул, оценивая вкус девушки. - С этого и начнём. Он перекатил в руке сборщик и направил его на пустую стену перед матрацем, направляя потоки сборщиков исполнять заложенный в них шаблон. И постепенно, слой за слоем, перед коленопреклонными стал из воздуха появляться алтарь, посвящённый высшим богам. Точно по мановению волшебной палочки - как не божественная магия в руках жреца? Сначала металлические ступеньки, а затем - символичные врата с золотой печатью по середине. Символизм высшего в простом. Из рук Иоко пилот принял ритуальные пиалы и поставил их перед алтарём, точно подношения для обративших свой взгляд духов. - Ты помедитируешь со мной? - когда дело было сделано, Эдвард повернулся лицом к Иоко и протянул руки ладонями вверх. - Как мне кажется, мало просто молиться и просить об удаче. Нужно уравновесить разум, привести его в порядок, открыться своему пониманию ками...и дать ему наполнить себя. Он говорил размеренно, неторопливо, проникновенно, негромко. Сложно было представить в обычно максимально сконцентрированном на деле и на социальных трудностях пилоте одухотворённого человека. Однако с именно таким воодушевлением в голубых глазах он говорил сейчас.

Всем спасибо. В кой то веки всё по плану и даже Рузмад успел, лол.

- Пациент говорит, значит будет жить! - Жизнерадостно прокомментировал ситуацию Иван и жестом показал Марго на синтетическое покрывало, которым была накрыта пострадавшая. Его можно было подоткнуть, но в стилсьюте этим лучше было не заниматься. - Право назвать новый вид всегда было за первооткрывателями. "Придонный губитель" или "Днищенская грызуля"? - Поинтересовался он у Аники. - Второе... без сомнения.., -выдохнула Аника, приоткрывая глаза и тут же снова болезненно их зажмуривая. Слишком яркий свет. Слишком кружатся чужие лица. И вслед за тем вернулась боль, тупая, ноющая, по всему телу, щедро сдобренная обезболивающим. Под покрывалом явственно шевельнулась рука, кисть - кажется доктор Бьёрк старательно пыталась пересчитать пальцы. Втянула воздух нестройным вздохом, будто всхлипнула, задрожали тонкие крылья носа. Может сбилась со счета, а может сказывалась общая слабость после кровопотери.

Шлюз Все еще мертвенно бледная и с закрытыми глазами, она тем не менее пришла в сознание. С трудом сглотнула, чувствуя чрезмерную сухость во рту. Она определенно лежала на чем-то твердом и - наверняка - неподвижном, но было ощущение медленного кружения. А еще было очень холодно, почему так холодно... - Грызуля... острозуб...убийца... нет... губитель..., - слова падали редкими каплями, стекали по губам и растворялись под давлением барокамеры. - Пациент говорит, значит будет жить! - Жизнерадостно прокомментировал ситуацию Иван и жестом показал Марго на синтетическое покрывало, которым была накрыта пострадавшая. Его можно было подоткнуть, но в стилсьюте этим лучше было не заниматься. - Право назвать новый вид всегда было за первооткрывателями. "Придонный губитель" или "Днищенская грызуля"? - Поинтересовался он у Аники.

Шлюз — Пока лекарство от нервов кхм, греется… кхм, предлагаю э… оценить известное биоразнообразие региона… Кажется, существо в контейнере начало приходить в себя. И на Сабельникова уставились четыре холодных, мутных, исполненных ненасытного голода глаза. - Тьфу на тебя, цкотина! - Иван содрогнулся и отодвинул контейнер в сторону. Исследовать биологический образец через стилсьют и контейнер было вдвойне неудобно и могло подождать до лучших времен. Биолог взял сканер Аники и навел на образец. - Какая то кусачая рыбка, сканер предлагает его называть "Кусака", классификация: незарегистрированный вид из отряда Trachichthyiformes. Явный мутант из лучеперых рыб. Живет на дне, жрет все что прокусит, размножается странно сканер говорит: неполовой способ. - принялся пересказывать Марго результаты сканирования биолог. - Особенности анатомии и физиологии: чрезвычайно быстрая рыба, которая защищает свою территорию. Вес до 3 кг. Плавает косяками и будет атаковать без колебаний если подплыть близко. Имеет чрезвычайно прочные острые зубы и две пары нефункциональных глаз. Особенности поведения: агрессивный. Опасности: может повредить укреплённый гидрокостюм. Заключение: избегать встреч или нейтрализовать. Требуется классификация и дальнейшее изучение. - Иван отложил сканер в сторону. - В общем, вам сильно повезло, что вы вовремя развернулись и глайдер вас вынес. А алкоголь после декомпрессии еще несколько часов нельзя, так что он в лабораторном шкафу охлаждается.

- Твою мать, - невольно шепчет бывший спасатель. - Что за тварь её покусала? - вопрос Маргарите. Он остаётся за шлюзом и смотрит через иллюминатор. В барокамере и троим-то места мало. Марго вдруг вспоминает. Кажется, прошло не пятнадцать минут, а весь день они тащились до этой барокамеры с добычей в... где эта рыбина? - Макс, это какие-то адские мелкие твари. Ответ на вопрос показывают сквозь иллюминатор – оно болтается в контейнере, прихваченном зачем-то с собой. Тело биолога становится еще тяжелее. Глаза закатываются. От природы бледная кожа приобрела синюшный оттенок. И слишком много вытекшей крови. Ее осторожно опускают на пол, что-то подкладывают под голову. Всматриваются в бледность и так белой кожи. Словно смятый белый полевой цветок в венке русалки. Пальцы касаются каштанового ареола рассыпавшихся из-под снятого ребризера волос. Она исполняла распоряжения Сабельникова, заставив себя позабыть об этом лице. Привычные выверенные на учениях движения. Инстинкты. Заменившие человеческие. Инстинкты инструмента войны. - Маргарита, как ты сама? - Повернулся Иван к капитану. - Если что, у меня есть лекарство от нервов. Но сразу после погружения нельзя, так что придется подождать. Марго, уже стянувшая свой ребризер и высвобождающая крепления собственного осточертевшего и всё еще сырого гидрокостюма, остановилась и с подозрением присмотрелась к ассортименту аптечки, пытаясь угадать, подо что Сабельникову удалось замаскировать алкоголь. На ум приходит пророчество Иоко, сбывшееся слово в слово. Лейтенант, вы же не могли всё это подстроить? Как вы могли всё это предвидеть? Она бессильно опускается на пол, прислоняется к стенке барокамеры и выставляет на всеобщее обозрение контейнер с виновницей их пребывания здесь. — Я в порядке. Откашлялась. Голос вдруг сел. — Пока лекарство от нервов кхм, греется… кхм, предлагаю э… оценить известное биоразнообразие региона… Кажется, существо в контейнере начало приходить в себя. И на Сабельникова уставились четыре холодных, мутных, исполненных ненасытного голода глаза.

Водный Дом, кают-компания, 16:~~ Эдоваро Симидзу перебирал по аллелям ДНК будущей мико так долго, что его взгляд по меркам Азии определялся неприличным и навязчивым. Так долго, словно бы и сам был абсолютным беззастенчивым американцем с открытой культурой мигрантов и переселенцев. Сейчас попросит о селфи и пригласит провести вечер в непосредственной близости. В двадцать втором или же в восемнадцатом веке, мало что меняется. Только ни один американец не владеет таким богатством речи сложного языка без намёка на глупость и инородность тона. А то, что под ярким светом бестеневых ламп, генетическая головоломка не складывается… В её ответном на интерес взгляде читается терпеливое ожидание. Да, у неё многое «слишком». А ещё «недостаточно» до прямого как свеча идеала. Наслушалась, когда казалось, что не слышит и не воспринимает упрямой пятилеткой. Но нечистокровный, дитя смешанного брака, никогда не спросит с превосходством. А ещё она за превосходство сможет сломать нос и дать по почкам. Аргументы стальные! Гидратор подал сигнал, и Иоко отвернулась, закрывая собой то, что уже насытилось молекулами воды. — Рёбу синто, — отвернувшись, улыбается и цитирует императора Ёмэй, — Почитающий синто, исповедующий буддизм. Я же… скорее почитаю оба. По отцу и по матери. При синто можно быть даже атеистом. У них у обоих синто — половинчастое. Если предки принимают вообще обилие детей с разбавленной кровью. Чудо, как в каком-то наваждении отступили сильные тёмные доминанты, создав светлого европейского ангелочка. Но вместо судьбы разбалованного парня, их пилот казалось продирался своей инаковостью через десятки внутренних барьеров. Двадцать второй век, но группа крови и азиатская внешность остаются первичными в оценке потенциальных кандидатов. Япония — нация коллектива. Отличаться от социума все ещё считается дурным тоном. — До сих пор не приходилось устраивать камидана по месту службы, — когда оборачивается, в её руках две лодочки-чаши, предназначенные для жидкой пищи. В правой рис, в другой – остро-пахнущая жидкость цвета разведенного в воде мёда. — Приходится носить в себе. Будущие подношения опустились на гладкий металл, пока не займут своё положенное место, поближе к богине. Несмотря на парсеки до неё. Такараи приземляется рядом с Симидзу, поджав под себя ноги, насколько позволяет броня. — Тоётама-химэ и Ватацуми-но ками мне кажутся хорошей парой для этого места, — слишком долгие размышления искажают выбор сердца. Она отвечает сразу, в два шага до мягкого мата вспомнив и продумав всех известных богов. Ответ на форму пилоту предстоит найти самому, или хотя бы предложить своей мико, чуть склонившей голову, несколько вариантов. — А вам?

Аника пыталась отвечать Маргарите. Хотела отвечать. Рассказать про своих тюленей. Про Еву. Такую смышленую, такую забавную. Или про роанов. Очень интересные сказки. Самые любимые. Обескровленные губы шевелятся медленно и беззвучно. Вязко растекаются мысли в голове, сознание цепляется лишь за одну единственную из них, самую последнюю, совсем не рациональную. Сознание течет вслед за этой мыслью, тянется тонкой липкой ниткой паутины, вцепившись намертво в свою добычу. Или это кровь липко облепляет, больше не сдерживаемыми толчками покидая неразумное тело. В свете ярких ламп барокамеры становятся видны ее расплывающиеся алые пятна. Последние силы оставляют под этим ослепляющим сиянием, ноги подгибаются и не падает на пол лишь потому держат. Добрые, заботливые руки. Припотевает от дыхания защитное стекло маски, когда что-то шепчет. Может благодарность, а может лишь бессвязный бред. Или продолжает свою сказку. Самую лучшую. Со счастливым концом. Тело биолога становится еще тяжелее. Глаза закатываются. От природы бледная кожа приобрела синюшный оттенок. И слишком много вытекшей крови.

Шлюз Первым делом, прямо в рваную дырку гидрокостюма вколоть обезболивающее. Это спасет Анику от болевого шока. Потом при помощи Марго аккуратно вытряхнуть пациента из обрывков костюма и очистить раны от клочков ткани. Вколоть антидот - кто знает, какие остатки пищи гнили на зубах рыбешек. Пережать сосуды зажимом и зашить раны при помощи медицинского инструмента. Обработать укусы регенерационной пеной, снять зажимы с сосудов. Попытаться вытереть пот заливающий глаза и стукнуться рукой о шлем стилсьюта. Облегченно выдохнуть. Поставить капельницу с плазмой и глюкозой - для восполнения потерянной крови. Кажется с первой помощью все. - Аника, я стабилизировал твое состояние. Кровью ты больше не истекаешь, а обезболивающее должно облегчить твое состояние. Если где то болит - обращайся, я еще пару доз вколю. Теперь мы можем спокойно дождаться декомпрессии и дальше уже будет работать доктор Айзек. - Иван не стал говорить, что будет если доктор, пропавший со связи, не вернется. В любом случае жизни Бьерк пока ничего не угрожало, и при нужде Архимед сможет доставить ее на берег. Биолог накрыл тело женщины синтетическим покрывалом, которое захватил с собой в шлюз. Это сбережет тепло и прикроет пациента от чужих взглядов. Обрабатывать раны в стилсьюте было неудобно и непривычно. Руки тряслись от нервного напряжения. - Маргарита, как ты сама? - Повернулся Иван к капитану. - Если что, у меня есть лекарство от нервов. Но сразу после погружения нельзя, так что придется подождать.

Водный дом. - Доктор, ответьте базе, прием. - Предпринял последнюю попытку связаться с Айзеком Иван. Видимо связь не проходит из-за каких то преград или поломок. И справляться придется самому. Сабельников покинул уютное кресло, облачился в стилсьют, прихватил с собой колоду распечатанных карт и аптечку. Придется ждать пострадавшую в барокамере и потом сидеть с ней несколько часов, пока давление не выравняется. Аптечку Иван взял из лаборатории - та, что по штату должна находиться в барокамере пусть там и остается, на непредвиденный случай. - Марго, Аника, это Иван. Жду вас в барокамере, у меня все готово. Возвращайтесь скорее. - Отправил он сообщение исследовательницам.

Можно обнять и успокоить, убедить, что она здесь не одна. Что капитан ее не оставит. Всё будет хорошо. Они могут добраться и на одном глайдере, бежать уже не от кого, твари отстали. Протянуть руку, сжать плечо. Это «хорошо» отнимет последние силы. У Аники пока шок. И вот это — хорошо. Потому что, едва не упустив добычу, только что Марго все же удалось справиться с компасом и определить, что они взяли неверное направление и удаляются от станции. Возвращаться теперь придется дольше. Но надо. И чем скорее, тем больше шансов. Сейчас, на адреналине, Аника еще сможет преодолеть слабость. Но время уходит. Передышка. Только на минуту, чтобы в следующую, безжалостно так и оставив океанолога наедине со ставшим непослушным глайдером и окружающей холодной бездной, с отяжелевшим подранным костюмом и ледяным подступающим страхом, вынудить двигаться дальше, по уже скорректированному курсу. В голосе Брук слышится металл. — Мы взяли образец. [образец в этот момент полупридушенный в процессе транспортировки отправляется в более удобный контейнер] Нам туда. Доктор Бьёрк, следуйте за мной. Надо двигаться дальше, к "Водному дому". Не останавливайтесь. Ее глайдер трогается с места. Уже не на той бешеной скорости, но неотвратимо. И если Бьерк не последует за ней… Впрочем, в такой ситуации обычно следуют.

Водный Дом — Аника, глайдер! Держись и врубай глайдер. За мной! Подверглись нападению предположительно неизвестного вида. Доктор Бьёрк ранена… [экзокортекст бесстрастно передает картинку силуэтов тварей] Бьерк, включай глайдер, мы уходим. За мной! - Не могу..., - стонет в радиоэфире Аника, моля свою напарницу остановиться, дать хоть минуту спасительного перерыва, просто отдышаться, просто пересилить свой страх, потому что вдруг кажется, что еще одно хоть усилие, хотя бы один вдох и она точно сдохнет. - Сабельников на связи. Успокойтесь и возвращайтесь на базу как можно скорее. Капитан, берите доктора Бьерк на буксир. - Иван стиснул подлокотники кресла и попробовал достучаться до Айзека. - Доктор, база вызывает доктора, у нас раненый, нужна ваша помощь. Как слышите меня?

— Аника, глайдер! Держись и врубай глайдер. За мной! Подверглись нападению предположительно неизвестного вида. Доктор Бьёрк ранена… [экзокортекст бесстрастно передает картинку силуэтов тварей] Бьерк, включай глайдер, мы уходим. За мной! Слова Маргариты пробились к охваченному паникой сознание и за них уцепились, как за спасительную соломинку. Бежали с проигранного поля боя, единственно лишь видя маячок света впереди движущегося глайдера, в слепом желании избавиться от учиненной пытки. Не хватает дыхания, сердце бешено колотится внутри грудной клетки, словно желая пробить себе дорогу вовне, и гулом его заполнен весь слух. Брук может слышать тяжелое, сиплое дыхание своей напарницы, последняя же не слышит ничего, кроме шума своей же крови. Руки до боли вцепились в глайдер, боясь упустить, отстать, снова стать чужой добычей. И первые слова, вырывающиеся сами собой, неосознанно, похожи на рыдание: - Д-дерьмо с-собачье.. Кажется, они оторвались. Кажется, они в безопасности. Кажется, ее сейчас стошнит от пережитого и тогда она захлебнется собственными рвотными массами и сдохнет вот так вот просто, на безымянной глубине. - Не могу..., - стонет в радиоэфире Аника, моля свою напарницу остановиться, дать хоть минуту спасительного перерыва, просто отдышаться, просто пересилить свой страх, потому что вдруг кажется, что еще одно хоть усилие, хотя бы один вдох и она точно сдохнет.

Это аргумент, кстати, они и сделали. Я просто хочу показать, откуда идёт это желание "вырасти" будь оно настоящим или мнимым. МК долго считался трэшем геймплейно (да и был трэшем) и популярность получил только геймплейно повзрослев, теперь они остальные элементы подтянуть пытаются. Это просто совпало с определёнными культурными веяниями, вот и всё. Я не спорю с этим аргументом, но в контексте текущей темы очень забавно. Определённые личности так усердно пытаются убедить, что они не просто дрочеры и тут на те - "На негра можно подрочить, а на Скарлет нет. Плохо." О да загадочные и сложно объяснимые детали, которые можно увидеть наглядно в любой передаче про дикую природу или даже уроки обществознания. Ты не король и нагота твоя видна абсолютно всем. "В японии порно смотрят семьями" что за австралопитек...

Уходим! Нужно было бежать. Немедленно, без оглядки. Это было настолько очевидным решением, остальные мгновенно просчитаны и отброшены. Но в нем была неизвестная переменная — Аника. Эта переменная будет всегда - как поведет себя кто-то другой. Второй. Марго не смогла бы тащить ее на себе, управляя одним глайдером на двоих. Не смогла бы отогнать и перестрелять эту мелкую гадкую рыбешку до того, как твари причинят еще больше вреда. Этой идеальной гражданской, как когда-то определила ее капитан, сейчас нужно было справиться с шоком и самой проложить себе путь к спасению. Их общий путь. Я могу тебе его указать. Но на самом деле сейчас ты спасаешь нас. Ведь я с тобой. Semper fidelis — Аника, глайдер! Держись и врубай глайдер. За мной! Подверглись нападению предположительно неизвестного вида. Доктор Бьёрк ранена… [экзокортекст бесстрастно передает картинку силуэтов тварей] Бьерк, включай глайдер, мы уходим. За мной! Пару мгновений, чтобы увеличить вероятность верного решения от шокированного ученого: — Образец у меня. Повторяю, я держу образец. Глайдер готов был сорваться с места. Через мгновение и сорвался. Когда эта веселая женщина с веснушками и озорным взглядом включила свой.

Последовал совету, залез в интернет, посмотрел. Да, до 9 части все чинно и благородно.

В какой-то момент они и вовсе остановились, оглядываясь и кружа по точке, отмеченной в результатах сканирования как потенциально интересной… там, кажется, говорилось о каких-то сомнительных данных. Насколько сомнительных? Маргарита тщетно водила глайдером по кругу, никого не видя. Сомнения начали оправдываться… как вдруг что-то ткнулось ей в лопатку. Что-то небольшое. Ткнулось, и будто царапнуло укрепленный материал. Потянуло. Словно кто-то шутит, подкрадываясь в темноте со спины. В полной кромешной тьме у океанского дна на глубине 520 метров от поверхности… — Аника, я что-то… Первым делом она поймала в поле зрения ее силуэт. Конечно, это не доктор Бьёрк, ей и в голову такое не могло прийти. А было бы забавно… Мысль еще бродила в несерьезном ключе где-то в далеких мирах, где напарница с озорным смеющимся взглядом в шутку хлопает ее ладошкой по спине. Марго не пугается, просто подобные мысли исчезают так же быстро, как улыбка с ее губ, уступая место хладнокровной сосредоточенности. Снова тычок. Поворот в ту сторону с неудобным глайдером не поспевает за невидимым шутником. Но рука уже нащупывает оружие, а конус света направляется чуть выше… — Вот они! — восклицает она Анике, стараясь не потерять из виду кружащую над ними стайку по размерам не слишком впечатляющих десятка рыбок. Но их хорошо видные отсюда снизу мощные челюсти и размеры зубов не оставляют сомнений в том, что с ними не играют в прятки. Их даже не изучают. Это не любопытство. Их уже практически едят. — Доктор, что это за твари? С вашего позволения… — она прицеливается и стреляет, промахиваясь. Верткие, агрессивные и какие-то нереальные. Окружают и снова чувствуются тычки в недостаточно прочный костюм. Марго разочарованно шипит, — Черт. А не пошли бы вы? Кто это еще, Аника?

Шторм запись предварительная, может случиться так что участвовать в полной мере не получится, или сам факт участия в этой игре будет под вопросом.

Собственно внезапно решил присоединиться, т.к. надоел бессмысленный гринд репутации (леги с годроллом мне не нужны, делать в ГМ3 нечего). Думаю через пару дней остыну и вернусь по часу-два в день дейлики делать. Ну не смогу получить месячный голд ачивмент (-50 оранжевывых эмберов), ну и фиг с ним. На самом деле BW уже не просто разочаровывает (это было еще на мультике с инквизицией), а просто уже закрепилось в моем понимании как дно. На реддите была тема, мол BW специально допускала баги с дождем легендарок, чтобы что-то менеджерам EA доказать, но я считаю все это фигней. Anthem сырой: механика (в т.ч. скандалЫ со скейлингом) непродуманная, контента ооочень мало, реакция разработчиков "нам это тоже не нравится"/"мы это будем исправлять несколько месяцев" - неадекватная... то, что ожидалось (бесшовный мир, хотя бы) и то что нам выдали - ну, может быть 30% реализовано и апдейтами догонится до 60% (оптимистичный прогноз).

Начало логической части. Будущее Первый День. Прошлое Первый День. Будущее Второй День. Прошлое Второй День. Будущее Третий День. Прошлое Третий День. Будущее Четвертый День. Прошлое Четвертый День Конец. Будущее Пятый День. Будущее Шестой День Конец. Конец Игры. Сводка голосования - Будущее Сводка голосования - Прошлое .

Карстовые пещеры — Как же повезло Корумб-сану, что на его пути океан был Тихим и Скучным, да? — она задумчиво оглядывает результаты сканирования. Спасибо, малыш, что просветил в этом царстве без людей. — Он просто не знал, что его корабли плыли не сами... Она шутит о Колумбе, но сама оглядывается в поисках.. светящегося планктона? Драгоценных кристаллов? Может быть, подводных хозяев пещер? Здесь, в уютной пещере теплее и безопаснее, чем где-либо в свободных водах. — Смотрите, — здесь не только река, но ещё и поле, воссозданное в условиях плотного "воздуха". В воде воздух, в воздухе вода, только концентрация разная. Космонавты подводных глубин зависают над маленьким цветком с белыми лепестками, словно вымытыми беспрерывным потоком солёных вод. Словно бы лепестки долго стирали, и эта чистота прописалась в ДНК. Иоко наводит сканер поточнее, пытаясь выхватить ещё немного информации о диковинном месте. А может, стоит и его взять для исследования.. и для алтаря? А после присмотреться, что там за копошение далее.

Чужой разговор жужжит мухой на периферии слуха. Ухватиться бы за него, выбрать фразу, слово и, вцепившись, уже не отпускать, но плывет сознание за пределы этой яви, покачивается в его мягких волнах. В голове тяжело и пусто. Погружаются редкие мысли в масляную тьму беспамятства и оттуда, из глубины ласково и тоскливо смотрят карие очи. ...Суони... Беззвучный вздох срывается с разомкнувшихся губ. А погружение все стремительнее, с высоты, со счастливо-испуганным визгом, тяжелым снарядом входя в пучину, с шумом схлестывающуюся у тебя над головой и выжимающей остатки кислорода в легких. Утонуть в пучине этих глаз цвета утреннего кофе, раствориться в его холодных водах, как те, что разбили сердце и располовинили душу. ...Суони... Набухает влага под подрагивающими ресницами. Не найти в кромешной тьме. Свет давно потух за ее границами. И давит, давит на грудь слезинка мерроу. Сколько пролито их, соленых, что хватило наполнить моря и океаны. А этот камешек не сточили, не смогли раскрошить в донный песок. Этот камешек мое бремя, тянущий на дно тяжким грузом, корабельным якорем не дающим плыть за тобой, сестренка, за легкой и быстрой морской фейри. Теряет след твой вода, растворяет гладкую шкурку, будто и не было вовсе. Но я помню! ...Суони... Одинокая слезинка увлажняет бьющуюся на виске жилку и теряется в каштановых волосах. ...Я приду к тебе однажды, Суони...

Карстовые пещеры — Вы меня засмеёте, — сейчас едва ли не единственная возможность поговорить без внимания камер и сидящего за пультом дежурного. Но делится как есть своими недостойными чистоты благородных напитков вкусами. Подплывает ближе и шепчет, словно для связи между ними расстояние было критичным. Обнажает душу. Ваша компания не из благородных камней, доктор Айзек, но яркая россыпь самоцветов под неоновым светом. - В самом деле? Под забралом защиты не видно, как изогнулась бровь в живом интересе. Палитра, свойства, разнообразие пород – едва ли хватит времени, чтобы перебрать аккуратно каждый камушек в дорогом ожерелье. Но стоит того, чтобы обратить внимание. В свете фонарей, в толще прозрачной воды, на самом дне несла своё русло подводная река. А теперь хризолит. Коллекция драгоценных камней пополнилась новой формой. Или же это ведьмовское зелье в малахитовой чаше, с парящей над ней молочной дымкой? Кажется, словно рассеялся извечный туман мегаполиса, и двое попали в сказочный лес, где русло реки проложило извилистый путь вдоль колючих зарослей терновника. -Иоко.. Разве такое возможно? – мягкий голос дрожал. Мысли о полупрозрачной вуали с россыпью самоцветов, ниспадающей с плеч, удивительным образом сочетались с увиденным.

Шлюз - На что играем? - деловито интересуется капитан. Иван покосился на тело доктора Бьорк. После успешной стабилизации разыгрывать в карты наследство вроде бы не годилось. - Можно на анекдот, можно на анекдот в первоначальном смысле - то есть поучительную, грустную или смешную историю из жизни. - Предложил биолог. Карточные игры облегчали взаимопонимание в коллективе не хуже шахмат. Главное было не допускать денежных ставок.

Фенрис порождает, воистину холодные души. Инквизитор прошла мимо рядов постов и статусов, ее глаза со встроенными в них камерами делали пикт- изображение еретических постов, а в блокноте уже были записаны сотни имен им сегодня повезло. Ибо ее вызвали на задание остановить срач ибо эти эмации столь сильно скапливались в варпе, что готовы вот - вот породить сгусток, который потом мог быть стать демоном и вторгнуться в реальность.

Теперь уже можно. И обнять, и успокоить. - Вы молодец. Мы добрались. Сейчас. Еще немного, Аника, потерпите. Всё будет хорошо. Помог втащить. Иван уже внутри шлюза. На докторе живого места нет. Вернее на её гидрокостюме. Из-под которого зияет разорванная кожа. Обильного кровотечения ещё нет. Холод и давление морозят кровоток. Но в барокамере... у Ивана будет много работы. - Твою мать, - невольно шепчет бывший спасатель. - Что за тварь её покусала? - вопрос Маргарите. Он остаётся за шлюзом и смотрит через иллюминатор. В барокамере и троим-то места мало.

- Чёрт... - раздался по общекорабельной связи голос техника. Он слышал лишь обрывки фраз исследовательниц, в тот самый момент, когда закончил госпитальный шлюз. "Вовремя", - мелькнула мысль. - Я закончил стыковочный шлюз для госпиталя. Пусть сразу сюда гребут, - переда он Ивану. - Выйду наружу, встречу их. - Давай, отличная идея. - Согласился Иван. Сам он подготовил все для оказания первой помощи и пытался успокоиться. Жоглировать шариками в стилсьюте вряд ли получилось бы, но вот принять стойку было вполне по силам. Сабельников широко расставил ноги, присел, и принялся удерживать равновесие ожидая пострадавших.

Если ничего не случится, то летим сегодня стукаться лбами на Тучанку.

16 мая, около 20:00 За час он закончил госпиталь, предоставив Айзеку самому распихивать добро по полкам, и отправился наружу выполнять распоряжение сержанта Темпл. После вдохновляющих рассуждений о смысле жизни, Макс постарался уйти от этого разговора и по большей части молчал. Конечно же, Айзек был прав и хотел лучшего своему давнему знакомому, который никак не мог отпустить прошлое. Но вряд ли, одним разговором можно было исправить результаты работы контроллеров. Макс махнул отплывающей от базы Иоко, невольно улыбнулся вслед доктору и продолжил сборку шлюзовой камеры у медотсека.

Ну вот почему это - так круто, м?) Япошки черти прям. Если кто думал, какой костюм покупать (у кого стандартное издание), берите этот - не прогадаете. Даже мотосуит так не тащит