Лидеры

Эпилог. Все оставшиеся в живых по итогам событий последних лет минуонские императоры сидели за небольшим столом в кабинете Мурруса и потягивали чай из экспроприированных у премьера запасов. Два волка и одна женщина расслабленно смеялись рассказу Мурруса о кроличьем костюме и отпускали в его адрес язвительные шуточки, которые он изящно переадресовывал собеседникам, как будто это были шарики для пинг-понга. После мягкой посадки "Гордости Бонденбурга" прошло уже два дня, мёртвым были возданы необходимые почести, предатели наказаны, а значит, пора была устроить праздник. - Значит, это Клаус продал Вульфа пиратам? - с сомнением спросила Лоренца ирр Оскенридж, которую градоначальники южной части страны знали как Императрицу. - Поверить в это не могу. Он многое сделал для страны после войны.. - А потом устроил этот бардак! - возразил ей вспыльчивый Хорр, Император для северной части. - Надо отметить, что поначалу всё работало как надо, - подал голос Вульф, которого большинство военных и посвещённых государственных функционеров считали монархом. - Мы и сами не поняли, в какой момент система потеряла управляемость и покатилась Закатные Кошки знают куда. - В момент открытия министерства Дешёвых секретов, надо думать? - засмеялся борн Кэтэриан. - Среди которых затесался и самый дорогой в империи, - парировала Лоренца. - Ваше здоровье. - Меня беспокоит, что наши проблемы на самом деле начались тогда, когда премьер спелся с Ли, - взял паузу Кэтэриан, - изложив друг другу всё, что они знали об управлении страной, они пришли к выводу, что ни один из Вас не правит Минуоном целиком и задумали весь этот трюк с цеппелином.. - Который не окупится, - вставила Лоренца. - Который уже окупился, - перебил Кэтэриан, - он в любом случае стоил нам меньше крупномасштабной войны. Вульф Дикарь задёргал хвостом, выдавая сомнения: - Но почему Анна упоминала, что моя персона обошлась ей в гору имперо? Наш дорогой Клаус мог бы и так ей рассказать.. Муррус закатил глаза. Это были лучшие его люди - лучшие хотя бы тем, что остались в живых, - и от их блестящих умов не могла укрыться ни малейшая подробность. - Что ж, я хотел оставить бедному мышу хоть каплю уважения, но.. Дело в том, что он неудачно вложился в чайное производство. Несколько лет он вкладывал в выведение нового сорта чая, и тот получился великолепный - помните, тот, с послевкусием весенних ливней? Но слишком капризный и оттого слишком дорогой. Наш премьер порядком погорел на этом, и согласился участвовать в заговоре только в обмен на уплату собственных долгов. Троица ненастоящих императоров синхронно прикрыла глаза ладонями, а настоящий продолжил: - Они с Ли планировали устроить игрушечную войнушку на годик-другой, а потом поделить страну. У нас остались бы лес и горное производство, а сельское хозяйство и тяжёлая промышленность отошли бы на юг. Они планировали нажиться на торговле.. - Так себе идея, - нашлась Лоренца. - Такие, как Ирбис, конечно, нажились бы, но вообще-то при торговле без всяких пошлин и сборов долгосрочный экономический эффект для казны лучше сиюминутной выгоды от них. - А ультариане под шумок их "игрушечной" войнушки отжали бы перевалы, - заключил Вульф. - И все остались бы в плюсе, кроме наших подданных, - заключил Хорр. - Отличная идея. Мягкие сапоги борн Кэтэриана неслышно ступали по ворсистому ковру. Император прохаживался по кабинету, разглядывая шкафы и думая, как продолжить: - Вот только ни Ли, ни Клаус не собирались придерживаться этого плана. Эту войну каждый хотел выиграть. Клаус думал, что боевой дух его армии, ей численность и сила в прямой атаке, а главное, мотивация мстить за друзей и родственников обеспечат ему победу. Ну а у Ли была припасена пара сюрпризов по технической части, к тому же он рассчитывал на фанатиков.. Вообще-то, Алое Солнце - довольно мирный культ. На первый взгляд, наблюдай себе за рассветом да честно живи и работай, и вуаля, настанет счастье и радость для всех без исключения. Но, как выяснилось, у тех, кто должен был занять ратуши, было совсем иное на уме - грандиозные пожары, устраиваемые бесноватыми дураками, и пляски с воем - вот что мы могли бы увидеть. Они специально выбирали тех, кому в жизни в чём-то не повезло, разбавляли с агрессивными дураками и просто преступниками - и вот ударная группа была готова. Вернее, было так - тех, кто никак не мог найти себя, найти дружбу, поддержку, работу по интересу, кто устал жить впроголодь в деревне и приехал в город, но и тут не прижился - те сами охотно стекались на свет Алого Солнца. То, что объединяет нас, как людей, так и фурри, так это любовь к тайнам - это я по себе знаю. Учёный кот пригладил усы и поправил странный прибор на глазу, а затем продолжил: - Сначала их привлекала тайна, а потом они находили там общество, готовое их принять. Ведь иногда для счасться достаточно того, что кто-то готов тебя выслушать.. Они были готовы пойти на многое, чтобы сохранить внезапно найденную теплоту. - Тут и появлялись такие, как наша любезная Лиана, - усмехнулся Вульф. - Только не такие, как Лиана! - рассмеялся Муррус. - Эта барышня - совершенно особый случай, и я даже не знаю, повезло им с ней или нет. Культом она, конечно, руководила выше всяких похвал, как и своим министерством, а вот её мотивы.. Раздался звон фарфора о блюдце. Это Хорр, допив чай, резко поставил чашку: - Весьма недальновидно было их прощать! Такие не упустят случая воткнуть нож в спину. - Весьма недальновидно было бы их казнить, - ответил Император. - В случае чего, нож в их спины вонзится раньше, чем у них появится сама мысль об очередной измене. так что расслабьтесь, Хорр. Я не в том положении, чтобы разбрасываться ценными кадрами. Как говорил мудрец Леопольд борн Кот, "Ребята, давайте жить дружно". - Но что же с нашим положением, Ваше Сиятельство, - спросила Лоренца. Раны на запястьях всё ещё жглись, как и обломанные во время развязывания Хорра ногти, - Кажется, у нас появилось довольно много новых посвящённых в тайну.. ещё сто лет назад их бы казнили. - Да, - согласился Муррус. - Так оно и было бы. Но времена изменились, моя любезная Лоренца. Появились паровозы, фотогравёры, пассажирские цеппелины вот. На слове "цеппелины" "императоров" передёрнуло. - Больше нет смысла оставаться в тени. Как бы я ни любил работу учёного, один неловкий жест или взгляд - и новость о том, что Муррус борн Кэтэриан слишком много знает и странно себя ведёт разлетится по телеграфу во все уголки нашей страны. По фотогравюрам с церемоний станет понятно, кто сидит на троне, несмотря на любое количество одежды. Так что я принял решение. Я выйду на свет - и стану править открыто. Теперь это не менее безопасно, чем раздавать указания через подставных лиц для меня, а для государства - значительно более. Надеюсь, указ с моей подписью об этом не нужен. Муррус изобразил, как пишет указ о назначении самого себя Императором, а затем ставит подпись и запечатывает печать. - Славься, Минуон! - произнесли все четверо и чокнулись чаем, даже Хорр, чашка которого уже была пуста, поддержал тост и поднёс её к губам. - А теперь, мои дорогие, - продолжил Муррус, - нас ожидает ещё одно мероприятие по прожиганию жизни и казённых средств. От лица спасённого дворца, построенного моим дедом, приглашаю всех на бал! Они встали, смеясь, как дети, но за порогом кабинета поспешили нацепить дежурные маски. Лоренца - рассчётливого Министра Торговли, Хорр - порывистого министра Сельского Хозяйства, Вульф - бывалого служаки, а Муррус.. ..едва заметно улыбался.

По итогам Мафии: Обратный отсчёт. Надеюсь теперь эта трава меня отпустит.

Стараниями миледи Саввидис их разместили в главной башне на уровне старших чародеев, в комнатах крыла для гостей. Номера Круга не многим уступали номерам в «Отдохновении магистра». Еду приносили услужливые рабыни. Гости имели доступ на все уровни Круга, могли посещать любые факультеты и даже прослушать лекции, если на то будет желание. А ещё, могли кататься на магических платформах, которые поднимали и опускали студентов на верхние этажи, играть в шахматы, заниматься в гимнастических залах и присутствовать на тренировках храмовников. На первом ярусе располагалась огромная библиотека – гордость миледи Саввидис. Второй, третий, четвёртый и пятый занимали Четыре Школы Магии. Выше располагались кафедры различных дисциплин – от боевых магов до травничества и алхимии. Под куполом башни имелась обсерватория, теплицы, небольшой сад, кабинет Первого чародея и его заместителей. Распорядок дня был строгим. Лекции и практические занятия с девяти утра и до семи вечера. В десять часов Круг замирал, когда все ученики разъезжались по домам, а рабы, прислуга и преподаватели ложились спать. На посту оставались лишь храмовники. Ровно в полдень 7 нубулиса их ждал Первый чародей Круга Маротиуса - Флавий Руфиус в своём кабинете под куполом главной башни.

Крис Пратт с сыном на хэллоуин

- Ещё раз так сделаешь, получишь по башке, - он приложил к виску лёд. В ответ на хамство Крассу достался кокетливый взгляд вполоборота а-ля "нужен ты мне.." и воздушный поцелуй от королевской кобры. Смотрите не отравитесь, мессир. Центурион оставался верен себе даже в таких чрезвычайных обстоятельствах, и ни на йоту не отступал от образа конченого грубияна. *** Миледи не спала. Молча наблюдала со своего места, как это делают другие. Молча размышляла о том, как Виардо удалось укротить беззубую анаконду. Тот и впрямь был хорош в этом деле. Когда вошел Лурц, подняла глаза. Он был в порядке. Можно было выдохнуть спокойно. Мастарна доложился, объект извинился. Хотя, судя по цветущей улыбке, виновным в чем-либо себя отнюдь не считал. Что ж.. это было его право. В самом деле, разве обязан он беспокоиться о них обо всех? Достаточно того, что лечит, когда это необходимо. За это стоит сказать спасибо. Зеленоватые глаза задержались на маге с секунду и опустились к чашке, из которой она едва ли сделала и пару глотков. Ей сказать было нечего. Не здесь. Не сейчас.

Чай был кстати. Стремительно обживающийся в Империуме орлесианец гонял рабов не меньше пяти раз за новой чашкой, спал, просыпался, листал книги, ходил в уборную, подмигивал красноглазой, салютуя ей пирожными, и вообще, не в пример спутникам-имперцам, чувствовал себя в оплоте малефикаров как дома. Старые кошёлки. По старым кошёлкам Виктор мог давать мастер-класс среди коллег и безбедно жить на гонорары.

Адам не любил танцевать, пока его не научила Тильда. Обворожительная тореодорша научила получать от этого недоступное характеру гангрела удовольствие. "Хочешь попробовать?" - пронесся голос сира в голове у Керри. Та от испуга рефлекторно гавкнула - что поделать, некоторые привычки сложно было искоренить, - но поспешила отказаться. С двумя ногами освоиться пока было сложновато, а танцы казались чем-то из разряда фантастики, и степень доктора исторических наук никак не помогала. На вид вампирша знала, каково оно, её хозяйка танцевала часто, что одна, что с другими, да и в истории танцы играли огромную роль - но попробовать пока не доводилось

- А как вы сами думаете, мессир Красс? - насмешливо спросила Архивариус, переводя взгляд на центуриона. Но томить ответом не стала: - Он спит. Как и все нормальные люди в это время суток.. За исключением страдающих от бессонницы стариков, конечно же. И я отчетливо помню, как мессир Лурц, не стоит быть таким фамильярдным, мессир Красс, если у вас нет для того оснований..., - фыркнула миледи, выражая свой укор чужим манерам. - Так вот я прекрасно помню, что Децимус предупредил с кем и куда он отправляется и что будет ожидать своих... мм.. спутников утром. Да-да, такой прекрасный молодой человек в сверкающих доспехах, будто принц из сказки, ах, вот он! - Саввидис оглядела собравшихся через свои линзы, подмигнула Мастарне и снова сосредоточилась на Крассе. - Правда, я уверена, что он имел ввиду не столь раннее утро Похмелье - жестокая штука. А когда оно сопровождалось оргией - оно жестоко вдвойне. Даже втройне. Ещё секунда и рука покроется кристаллами льда, а стервозная тётка застынет навсегда статуей в очках. Но это крайности. Сначала его стихийная нутро взорвалось. - Миледи, - он значительно повысил голос, - если через пять минут мессир Лурц, мальчик и Деми не проснётся, - он сделал шаг вперёд и ещё один, чтобы окончательно удушить строптивую старуху перегаром, - я разнесу на хер всю вашу богадельню с благословения Архонта, Канцлера, Андрасте, Думата и Камня! Если вы ещё хоть слово скажете против, завтра вы будете висеть на столбе! Поверьте, у меня есть все полномочия отдать такой приказ вашим же храмовникам! Он перевёл дыхание и отступил, смилостивившись над женщиной и ослабив газовую атаку. Голова превратилась в пылающий котёл, тошнота подбиралась к горлу, поток маны в крови сходил с ума. Но он сдержался, отступил на прежние позиции и почти спокойно произнёс: - Пожалуйста, миледи Саввидис, будьте так любезны проводите меня в покои мессира Лурца, а мою команду разместите в башне Круга. Я вас очень прошу и надеюсь на взаимопонимание.

Молча указал на приближающегося командира и пояснил: - Лурц уехал, кто с ним - мы не знаем. Мы едем в Круг. Вы с нами? Ничего так ничего. Плохо соображая со сна достаточно крепкого, что его, судя по всему, не прервало даже внезапное отбытие месье Лурца, Вик кивнул магу и хотел отступить, но в этот момент командир приблизился. Если рядом с триарием можно было морщить нос, то центурион, по обыкновению, не мелочился. - Красс! - ошалело выдавил Виардо, зажимая нос ладонью. "Чего" обрело некоторые очертания, вкупе с френчем и уточнением "со мной" достаточно чёткие, - Нет! - он торопливо вскинул ту же руку, ладонью вперёд. Не приведи Андрасте, центуриона пробьёт на откровенность. - Ничего, - подвёл итог Вик и двинулся вглубь комнаты, одеваться. Непереводимый поток слов лился не меньше минуты.

В некоторой растерянности от всего случившегося миледи вернулась к себе. Ей тоже нужно было принять решение. Арсиноя накинула плащ, застегнула на поясе ножны со своим оружием и решительным шагом отправилась в комнату Мастарны. Благо идти было совсем недалеко.

Не уверена насчет прям "затмевает", но Хелу действительно поразил роковой недуг большинства марвиловских злодеев - она картонная. Бланшетт абсолютно потрясающая (но на этот счет никаких сомнений и не было ни у кого), улыбается уголком рта соблазнительно и зловеще, выглядит шикарно и умеет в пределах одного предложения звучать приторно-воркующе и величественно-грозно, но вот собственно персонажа вся прекрасность Бланшетт не спасает ни капли. А фильм, конечно, огонь. Сразу после выхода из кинозала я его сгоряча нарекла лучшим, что случалось с марвел мувиверс, но вот прошло несколько дней, меня попустило, и я хочу сказать, что это действительно очень хорошее кино. Шутки реально смешные и УМЕСТНЫЕ, ритм - идеальный для кинокомиксов (все резво и бодро, без рефлексии, которую Марвел все равно не умеют, и без натужных на ровном месте драм), плот-твисты выверенные и удачные (и парочка неожиданных даже!), Хемсворт - золотой австралийский полубоженька, И ДАЖЕ ЛОКИ НЕ РАЗДРАЖАЕТ (нет, серьезно! вы уж поверьте мне, меня от этого страдальца со скорбью двух миров во взгляде мутило с самого первого фильма, а тут Вайтити какую-то высшую магию применил, похоже). Не обошлось, ясное дело, без провисаний и проблем (помянутая уже стерильненькая главзлодейка, например. марвил, ну емое, ну сколько можно. ничему-то вас жизнь не учит), несколько раз темп сбивается, пара моментов вызывают wtf-реакцию, и не в хорошем смысле, но на общее впечатление огрехи эти влияют не слишком - во-первых, огрехи мелкие, во-вторых, фильм взаправду классный. И у него замечательная стилистика. Такая... ретро, за неимением лучшего слова. Очень восьмидесятые (гляньте на постеры, ну), очень подходит всему, в сюжете разворачивающемуся. Еще пойду (перспектива дубляжа, впрочем...).

Тин, я понимаю, что шутки, но уже несколько несмешно.

Прощаю вашу маленькую традицию)) хоть живым остался)

- Кавалеры приглашают дам! Медленный танец в стиле "Модерн"! - объявил конферансье, а певица, та самая, чей концерт сорвался на "Гордости", приготовилась петь

Юбилейный)

Ей-ей, в этот момент миледи испытала прилив бескорыстной решимости встать с Крассом плечом к плечу, невзирая на запах дохлой мыши, который он так активно распространял вокруг себя. Настолько созвучна оказалась его речь скверному настроению миледи. Дабы утешить себя немного, Ниса представила, как Красс накидывает старухе петлю на шею, а она пинком вышибает табуретку. Сделалось немного легче. Улыбка стала еще приятнее.

Рынок - Милая девушка, - заворковал пройдоха, подходя ещё ближе, чуть склонив голову в жесте абсолютной покорности, - Вы так меня выручили, - он сделал ещё шаг навстречу, чутко следя за движениями незнакомки - мало ли какие нежелательные исходы возможны, - Я бы хотел вам отплатить, но увы, о, прекрасное создание, - он театрально прошелся легкими хлопками по карманам дублета, - Я так беден! - но золотые нити в убранстве выдавали всё завиральство, - И что же такой как я, может предложить такой как вы? - он создал на лице иллюзию задумчивости, - Лишь... поцелуй, - брови содрогнулись, а губы расплылись в улыбке. Мужчины. У мужчин должно было быть что-то, что… как маги-ученые это называют? Вычурное такое. На-уч-ное. Из двух словечек. Верно! Коллективный разум. Не могло. Просто не могло быть иначе! Улва не поверит, что такого вовсе нет. Но что дальше будет? Что произойдет? День, два пройдет, неделя, а потом мессир кудрявый к ней подойдет. Улыбкой скромной и щенячьими глазами ее одарит. И предложит, аки, миледи, фолиант интересный, о любви, трагедии. Не хотите, чтобы вам я прочел? А потом Красс мессир… в обмундировании боевом. Садиться на одно колено. И делает предложение. Руки. И сердца. … … … Боги! Боги милостивые, вы сами, сами с ума сошли! В небесах ваших хаос твориться! Нет, господин. Хватит, господин. Не нужно, не нужно Улву благодарить. Не нужно Улву благодарить вот таким способом! А потом назад шажочек делает. Второй, третий. Кивает. На прощанье. В знак почтения. - Мессир. Слово одно скажет. Спешит удалиться.

- Подъём! Атака! Атака! Боги, атакуют! Твари рогатые атакуют! Просыпайся, просыпайся, Улва, немедленно! Вот она и вскакивает с кровати. Прервали сон сладкий. Вот она спешиться, жилетку одевает. Штаны кожаные. Сапоги, сапоги дурные, ну надевайтесь, надевайтесь! По-доброму вас прошу, надевайтесь на ногу! Ножка маленькая… Волосы наспех в хвост поднять, веревочкой перевязать. Спотыкаясь то об кровать, то об стул, то об туалетный столик, то просто на ходу споткнуться. Меч свой верный хватает, выбегает из комнаты и… Ой… Глазами хлопает. Удивленно. Молча спрашивает. А кого? Что случилось? А зрелище… смешное зрелище охотник, охотница, из себя представляла. Волосы небрежно подняты. Жилетку не застегнула толком. А сорочка плечико бесстыдно оголила. Улва выпрямилась. Меч к стене приложила и принялась поправлять все то, что во внешности ее выглядело неуклюже. А затем... и затем пояснений ждать. Покорно.

Если вы ещё не знали, то будет вам известен один весьма полезный к ознакомлению факт – женщины влюблены в любовь. Женщины влюблены в любовь настолько, что порой готовы платить за неё скромными зачатками или же, в случае куда более редком, бурно разросшейся лозой собственного здравомыслия. Даже призрачный намёк на то, что кто-то пышет любовью и воздыхает по ним, несмотря на все недостатки, занимает их головы и трепетные сердца. Они с готовностью распутывают клубок собственных догадок, в окончании подводя удовлетворяющий их самолюбие итог – в них влюблены. И пусть дамы готовы со многим за любовь проститься, практичный господин Йоахим всегда отдавал предпочтение плате материальной - чужое здравомыслие редко принимали к оплате в тавернах. Ему хватало нескольких часов, чтобы ласково изъять из женщины её мозг, и заполнить его бестельными мечтаниями о горячих объятьях. И пока богатая (и, к сожалению, часто замужняя) зазноба нежно мурчала и жадно ловила слова возлюбленного о его запретном желании, другая зазноба – более бородатая и менее богатая, - уже вовсю давала оценку содержимому шкафов и сундуков. - Любовь, - нараспев начал Йоахим, с наигранной робостью едва касаясь бледной щеки прекрасной мадемуазель, - Любовь она… Острое ухо, за годы привыкшее отличать топот ног бесчестного громилы от громкого стука женских сердец, уловило в романтичной тишине совершенно неромантичные звуки кражи со взломом. - ОНА ТАК ПРЕКРАСНА! – гаркнул Йоах над ухом собеседницы, с намерением лишить её слуха хотя бы на какое-то время. Даму такие громогласные вопли не смутили ни на секунду, напротив – она посчитала их ничем иным, как демонстрацией рвущейся наружу страсти. И чтобы хоть как-то облегчить участь возлюбленного и не дать ему сгореть в огне первобытных желаний, мадам легко потянула завязки богатого дублета. Переходить в горизонтальную плоскость Йоахим сегодня не планировал, как не планировал быть насаженным на посох мужа зазнобы, прославившемся в узких кругах как самый точный бросатель огненных шаров в пятую точку убегающего противника. - А вы, - начал он спешно, пока предательское вожделение не стало очевидно, - Вы были в Орлее? Это была козырная карта любого разговора с дамами и мужами, падкими на завиральные рассказы о растущих в небеса городах, зыбких болотах и запретных дворцах. Он завирался так самозабвенно, что верили ему даже те, кто воочию видел все эти «чудеса» и знал, что рассказчик от души привирает. На деле – Йоах в жизни не покидал пределов комфортной ему зоны. А зона комфорта его покрывала лишь богатые районы, рынок и каждый бордель с таверной. Вне этой зоны его часто больно били, а пронзать сердца врагов метким словом он не мог - мешали то доспехи, то чья-то нога, прилетающая по лицу в тот самый момент, когда мужчина собирался дать отпор. - Но ты никогда не был в Ферелдене! – возмутился его дорогой друг, чья дороговизна была прямо пропорциональна его полезности. - Но я был в женщине, которая была в Ферелдене! – И Йоах искренне верил, что это тоже считается. - О, к сожалению, не доводилось, - пролепетала зазноба, сильнее прежнего потягивая вниз завязки. И Йоах запел свои лживые песенки. Заполнил всё пространство красивыми словами, вычитанными им в книгах и услышанными в песнях. Он и сам считал себя великим бардом или той его разновидностью, которая не шпионит и не убивает. Прошло много времени, прежде чем потрёпанное и измученное тело ловеласа было им же брошено в окно первого этажа, выходившее на густо растущих сад. - Чего так долго? – хмыкнул ожидавший его громила, гордо сложивший мешок с добычей на широкое плечо, - Любовь?.. Йоах передразнивающе оскалился, рассеяно заправляя белую рубаху в расшнурованные штаны, намекающие на то, что вожделение всё таки его предало или… - Маньячка! Она мне свечу хотела засунуть прямо… Громила охнул, ведь ему одному было ведомо – Йоах пойдёт на всё и примет все тяготы, обрушенные на его тело. И это был отнюдь не первый раз, когда прыткому красавцу хотели что-то куда-то засунуть. Буквально на прошлой неделе его пение в таверне прервала банда каких-то неотёсанных отморозков. - А если мы тебе твою лютню в задницу засунем, ты на ней сможешь сыграть? Йоах тогда не растерялся, ведь его наглость и избирательное бесстрашие с самых малых лет подпитывала концентрированная самоуверенность. - Я спрошу лишь одно – какой стороной? Мужчина наконец закончил ритуал приведения себя в товарный вид. - А я это, прочел значит что ты мне давал, - здоровяк выудил из-за пазухи смятые пожелтевшие листы, - Вот меня смущает одна строка, сейчас, - он спустил мешок на землю, и лишь по количеству разлетевшейся в стороны земли стало ясно – добыча была велика, - «Я бы море из сисек хотел бороздить…» - нараспев прочитал громила и как-то смущенно уставился на друга. - И чего тебе тут не нравится? Ты что, сиськи не любишь? - Ох, люблю конечно, кто ж их не любит. Просто… картина-то пугающая! Сам подумай. Море из сисек, упавши в пучину такую ты долго не протянешь. Прям как Сухой Кариций, что задохнулся меж грудей той пышной куртизанки. - Ладно-ладно. С морем этим мы разберёмся позднее, а сейчас у нас с тобой цель, - Йоахим приятельски хлопнул по спине друга, - Сбагрить все эти честно нами заработанные сокровища и позже – упиваться великим знанием того, что мы великолепны, - он огляделся по сторонам, - Но пути достижения этой цели у нас с тобой разные. Ты направляешь стопы свои в сторону… ммм, неприветливого квартала, а я – иду возвращать себе остатки гордости.Все с планом были согласны, пусть Йоаху для его утверждения было достаточно лишь согласия его самого. Рынок. Спустя какое-то время его смазливая мордашка уже мелькала в толпе разодетых в дорогие ткани мамзелей. Преисполненный чувством собственного великолепия, Йоахим не сразу заприметил что в толпе также мелькают лица какие-то совершенно недружественно настроенные, а носители их скорее всего ведомы желанием что-то куда-то пройдохе засунуть. - Родициусканиус Вартамблейский? – две высокие фигуры отбросили на Йоахима внушительную тень. Из под пелены опасения за собственные части тела, мужчина сумел разглядеть их кожаные дублеты, внушительные мечи и откровенно плохо скрываемое желание рвать и метать. - Ммм, Я-а-а, - важно растянул Йоах, придав взгляду истинно тевинтерский налёт – налёт императорского высокомерия, - Кто ви-и, чьто би скрывааать мою красоту от солнца-а-а? Костоломы смутились, но виду не подали. Йоах же раздраженно замахал рукой, приказывая им отойти и позволить горячим лучам ласкать его изумительное лицо. - Кхм, - они сделали шаг вправо, но всё также крепко сжимали рукояти мечей, - Вам придётся проследовать с нами, господин… - Я-а? С вами? ХА! – сейчас «Родициусканиус» жалел, что не носил плаща – такой театральный он сделал бы взмах! - Да ви знаете кто йа есть? Сейчас ви проследуете со мной и моими охраннИками самИ! Он сказал это и пожалел. В голове зимней бурей завихрились сотни воспоминаний об отбитых внутренних органах. - Не по почкам! Только не по почкам! – молил Йоах в одном из многочисленных закоулков города, предназначенных лишь для двух вещей – драк и секса. И смотря на малосимпатичные лица нападавших он радовался, что ему был уготован первый вариант. Следующий удар вызвал у него куда большую эмоциональную отдачу, чем любая искусно написанная книга. - По почкам! Лучше по почкам! Сейчас он всего лишь смотрел на двух дуболомов, но тело его невольно страдало от фантомной боли. - И где же ваша охрана? – поинтересовался тот, что побольше. В голосе его звучали издевательские нотки, от которых Йоах готов был взбеситься – издевательство словесное было его прерогативой! - Вьезде. По всьему рынку, - он окинул площадь взором, за надменностью которого скрывалась нарастающая паника, - Всье-му, - он тянул время. Наконец, глаз его выцедил из карнавала красок один единственный – гранатовый. И что более важно – он обнаружил огромный меч, куда больше чем у этих прохиндеев, - Да-а хоть вот, - он указал пальцем в сторону девушки, - Пройдьёмтье, мусье. Вооруженные солдаты шли рядом, не отставая ни на шаг и не оставляя пути к отступлению. Йоах чувствовал их насмешливые взгляды на своей спине, заднице, и даже на его весьма модном головном уборе с длинным пером. - Ну… Констанция, - обратился он к девушке важно, - Скажи етим идиотАм, чьто ти сделаешь с их кИшками, если они не отстанут от твоего господьина? Йоах сурово глядел на воительницу, но явно просил бровями о помощи.

Застыла. Как камень. Нигде нет такого камня. Как дерево. Нигде нет такого дерева. Обняла саму себя, уставилась перед собой. В одну точку. Никакую точку. Пустоту несуществующую. А люди вокруг все продолжают весело лепетать, смеяться, взаимностями обмениваться. Только постепенно голоса в звон некий превращаются, а перед глазами смазывается все. Как будто все это время смотрела на картину и тут, неожиданно, художник решил смыть, стереть, нет, сжечь набросок, потому что крах постиг сюжет. Отклики бездарности, а не таланта, мастерства, отображаются и творец, в который раз, неудовлетворенным остается. Профессиональное… … Профессиональное?! Ваши шуточки, господин! Вы треклятый господин! Хотелось ударить, пнуть, толкнуть, а то дать пощечину, как любая женщина поступила бы, да будь ее эго оскорблено коим образом. Нет, просто до боли она ранимая. Не шутите так, господин. Никогда так не шутите. Никогда так не говорите. Никогда… - Пирожное? - А? Переводит взгляд то от пирожного, то к господину из Орлея. Тот от господина, то к пирожному. То к господину. Глазами хлопает недоуменно. То опять к пирожному. - Ой…

Пссть. Они разливают халявный абсент на концертах. _халявный_ _абсент_. МОгёшь)

- Не откажите, мадемуазель. За моё беспардонное поведение. Мадемуазель. Беспардонное. Как ребенок слова новые слышит, запомнить старается и думает, куда и где, когда промолвить их самой. В какой обстановке. С какими людьми. Вояки сразу бы прыснули, начали умирать со смеху, а кто просто бы чуть не умер, захлебнувшись дешевой брагой. В глиняном стаканчике, который Улва держала, был вовсе не один из напитков дешевых и мерзких на вкус. Так с виду вино напоминало, а на вкус… Сладко… А окружение? Люди вокруг такие расслабленные, раскрепощенные даже, как будто никогда в жизни бед никаких не знали. Пусть смотрят, оглядываются подозрительно, а лепет веселый все продолжается, смешки и хохот. Искренний? Бабочки. Улва остановилась, прежде чем глоток второй гранатового сока сделать. Едва нектар губ коснулся. - Мессир, - почти тихо обращается Улва, - как мне отплатить вам. Это ведь… за его деньги. Ему выданные. На его нужды. А здесь, сейчас, смотреть, присматриваться, слушать… не одними вещичками для ремонта обойдется. Для какой-то девицы, подумать, чужой и незнакомой, из Неварры.

Фенрис by DominiqueWesson

Император - чёртов перфекционист, да, Тин? ;) ответственно относится к работе всего лишь.) И вообще, думаю, мне просто понравились твой мир и история, которую мы все вместе в нём придумали. Поэтому не хочется останавливаться, хочется и дальше всё развивать. Но я понимаю, что надо будет, к сожалению, всё-таки поставить точку. Не хочется просто.

До полудня было еще весьма далеко, а конфликт, который едва не перешел в горячую фазу, напомнил миледи в черном о том, что части своего очень черного обмундирования она была лишена. Лурц кивнул, не замечая холодности своего телохранителя, равно как и взгляд, вскользь брошенный на него зеленоглазой миледи. Зато Арсиноя заметила, что ее не заметили. Она вообще была чрезвычайно чувствительна к подобным вещам. Проводив направляющегося в библиотеку мага еще одним, гораздо более долгим, чем прежде, взглядом, она отставила чашку и пересела поближе к воительнице из Неварры. - Улва. - очень странное имя. Пожалуй, более странное даже, чем ее собственное. - Я хотела спросить про мой доспех. Это получалось само собой, но с этой девушкой и Ниса тоже начинала говорить короткими рублеными фразами. Будто стыдясь своей многословности перед ее многосмысленным молчанием.

- Я, бабуля, Локи из Асгарда! Послан с благородной миссией освободить всех от свободы! - выпрямилась пластиковая фигурка и стукнула себе кулачком в грудь. - Бог хитрости и обмана! Красив, хорош собой. В любой уважающей себя религии или истории есть некий представитель Хаоса (полагаю, вы знаете - о чем я, бабуля) и я - Локи, обеспечиваю вечеринку в некоторых кругах ^.^ - он сделал паузу. - Но в данный момент просто приглашаю потанцевать величайшую ведьму... - представитель хаоса широко улыбнулся. - Ути-пути! - выслушав диковинку, умилившаяся баба Яга пошевелила пальцами, будто хотела забодать малыша. - Из далёка. А голосок сладкий какой! Только я не совсем разобрала, милок, из твоего басурманского. Так ты бог, значить? Хитрости и обмана? - захихикала бабка и участливо так посмотрела на Локи. - И поплясать с ведьмой русской хочешь? Да я ж тебя, милай, вкруг пальца обведу! - И правда обвела - растопырив пальцы циркулем, она сделала ими вращательное движение вокруг скандинавского бога. - Ну вот и потанцевали, - довольно осклабилась карга. - А что подданные твои - все такие же невелички? Здоровяк подошел к бабе Ядвиге и поставил перед ней бутылку "Серрайс Айс", - Это вам, мадам, ик, я помню, ик, вы любите. - и с поклоном направился вглубь зала. - Простите за опоздание, ик, старому Суонну попался паленый виски. - Генри споткнулся об лавку и со страшным грохотом упал на стол. - Вот же ж! - покачала головой бабка, переведя взгляд с Генри на Локи, будто призывая его в свидетели. - Гешка опять накушался, да так, что опять меня с Ленкой своей перепутал! А я эту заразу заморскую отродясь не уважала! - проворчала бабка, но бутылку виски в ящик буфета заначила. - Ленке передам, - пояснила она, посмотрев на божка кристально-голубыми глазами мирного полена.

- Мессир Мастарна, - Децимус согласно кивнул головой и робко улыбнулся. - Мне следует извиниться перед вами. Миледи Саввидис, - теплый взгляд на Архивариуса, - сказала, что я был не прав, пойдя вчера у нее на поводу и не взяв вас с собой, как должно. Боюсь со мной сыграла злую шутку старая привычка, в этих стенах я всегда был в безопасности. Мне так хотелось повидаться со старым другом, что я не думал об иной стороне своего поступка. Еще раз прошу извинить меня. Легкий поклон означил конец речи. Это было неожиданно и очень мило. Настолько мило, что могло бы разжалобить камень, но, видимо, не Мастарну. Или не так быстро. - Извинения приняты, мессир, - тон телохранителя и взгляд не изменились ни на йоту.

Чай и шоколадные фигурки. Что еще красноглазке для счастья нужно? Попивать напиток теплый, держа чашечку обеими ладошками, но фигурками из шоколада не закусывала. Расставляла их то в ряд строгий, то перекладывала в блюдце для чашечки, то, под самый конец, опускала их в эту самую чашку с чаем. Бульк. Да и на господина из Орлея украдкой поглядывала. Вот ведь кому комфортно. А на мессира кудрявого она не сердилась. Не могла сердиться. Улыбка его милая. Невинная. Взгляд наивный. Как у маленького щенка. Но… он взрослый человек. Цену своих поступков должен знать. Знает? Наверно, знает. Оценивает трезво. - Спасибо за чай, - тихо проговорила. Кому? Слугам? Женщине той? Мессиру кудрявому? Чаю? Спасибо за чай.

Что… что произошло? Улва взгляд рубиновый переводит от одного образа знакомого, то к другому. Хочет... ответы? Нет. Молчит. Не спрашивает. И самого вопроса в глазах никакого нет. Мессир кудрявый… сбежал. Ушел. Ушел и не предупредил остальных. Колкости, звучавшие ранее, слышаться отчетливее только сейчас. Не куколку держит. Нет. Как матушка. Ребеночка отпускать боится.

- Ццц! - наманикюренный пальчик погрозил разговорчивой миледи. - Следите за языком, милая. Я не в том возрасте, чтобы терпеть неуважение в собственном доме! С каким удовольствием Арсиноя сломала бы этот узловатый пальчик в двух местах, или даже в трех, было не передать словами. Продолжать приятно улыбаться и дальше становилось все сложнее, но миледи в черном не пожалела, что сдержалась. Месть настигла старуху незамедлительно. Красс взорвался ошметками гнева, перегара и метафорических кишок. И, Создатель, Андрасте и все древние боги, сколько неукротимых страстей вдруг выплеснулись наружу из провонявшего отвратительными ночными развлечениями мага, и, одновременно, пробудились в ней. Бушующая стихия, вулкан, землетрясение.. мечта. О да, мечта. Ниса отвернулась, закусив губу и оставив бурные аплодисменты на потом. Прошло уж десять лет, а ей все так же трудно было смириться. И хотелось, как и чокнутому Крассу, разнести эту башню, не оставить камня на камня, только.. по другим причинам.

Рынок - Я... - он подошел настолько близко, насколько позволяла его давно отправившаяся к праотцам совесть. Он протянул руку, но тут же рухнул на землю - там, где было почище. В падении он успел облапать свою спасительницу как мог, а по приземлению лицо его приняло каменное выражение. Смерть артиста... Вздохнула. Пискнула. Ахнула. Руки… убери свои руки! Вы… вы… вы… Мертвы? У изумления нет никакого края. Через край. Улва уставилась на упавшее тело безымянного господина. Господин? Эй, господин? Вы живы? Или мертвы? Носок сапога моего вас толкает, а реакции никакой. Хоть ногу схватите, а? Улва, разумеется, испугается. Меч свой верный схватит и быстро обезглавит «ожившего мертвеца» Но лучше было еще раз в бок его толкнуть, ногой свободной. Самой упасть, но потом все равно каблуком по лбу залепить. Господин? Господин? Что мне делать с вами, господин? Сжалилась. Так и быть. Подхватила господина, руку его через плечо собственное. Так и потащила в постоялый двор. Гляди, может, слуги тамошние о вас позаботятся. Лекарства пьете? Ах, да… вы сейчас говорить не можете. Но и Улва о вас позаботиться. Как сможет. Может, веки раскроете завтра? Если… запах естественный, трупный, от вас не пойдет. Больше сил не оставалось эмоции испытывать какие-либо от дня прошедшего.

- А знаете, чего не хватает? - из шкафа вылез довольный Берк. - Музыки! и танцев! Картер подхватил Джилл и закружил! Кавалеры приглашают дам!

- Сегодня. Вечером. - не поскупилась на пояснения миледи. - Вы что, не видели, что с мессиром Лурцем мне нужно было поговорить наедине? - и огрызнулась на Мастарну так, словно это он виноват, что в этот день, в покои Лурца всех тянуло, как магнитом. - Какого дьявола надо было лезть?.. Это что, вотум недоверия или что? Миледи чуть умерила шаг, чтобы была возможность испепелять спутника взглядом. Мастарна задумался, в который раз, сказать прямо или ограничиться половинным ответом. Статистика пока делилась поровну, в каких-то моментах это было правильным решением, в каких-то не очень. Женщины. С ними все и всегда было непредсказуемым, внося хаос в упорядоченную душу телохранителя. В конце концов, Мастарна решил сказать правду. - Нет, миледи, я не увидел вашего намерения. Приношу свои извинения, - сказано было последнее, впрочем, больше ритуально, чем искренне. Лар, возможно, совершая ошибку, посмотрел прямо в глаза метавшей искры ярости миледи, не выказывая намерения отводить взгляд в сторону. - И я доверяю вам, Арсиноя. Потому говорю правду. Что я увидел, так это то, что мессиру Лурцу неуютно оставаться с вами наедине, хотя причина мне неизвестна. И помог ему преодолеть этот дискомфорт под благовидной причиной. Я бы и так ушел несколько позже, миледи.

Пол постучал в еще одну комнату, вспомнил, что там поселился Виардо-без-маски. - Мессир Виардо, вставайте... Странный выдался день. Когда обременённая покупками, но неожиданно счастливая красноглазая избавилась от его общества, Вик всё-таки вернулся за нагрудником, померить. Нагрудник оказался полным комплектом, сел идеально, и стал прекрасным завершением нежданного свидания. Грех было отказываться. Пятая ванна на исходе дня совсем не казалась излишеством. Громкий стук вырвал из спокойного сна. Вик глянул на окно, в просвет между шторами едва пробивался сумрак раннего утра. Набросив на бёдра полотенце, он осторожно пошёл к двери. Кинжал - кинжал всегда был под рукой. "Опасность" подстерегала снизу. Орлесианец так и отпрянул от явившегося в проёме триария, рука с кинжалом взлетела к лицу. В нос ударило.. ударило.. Чем это от вас ударило?.. - Месье.. Полихроний? Вик потёр заспанные глаза.

- Я только счастлив, если могу чем-то отплатить вам в часы покоя. Она могла… сделать для него все, что он хотел. Что ему было нужно. Но… что это на самом-то деле? Зашить порванную рубашку, помочь развести костер, чтобы согреться, приготовить еду горячую, сытную, отдать собственную бутыль с водой, когда у того напрочь израсходована будет. Отдать пожитки собственные, когда у него уже ничего не будет. Это было ошибкой. Старой ошибкой. Непростительной ошибкой. Она отдала все. Она отдала себя. А взамен получила ничего, нет, не так, что-то, но за поступки свои была вознаграждена. Ее вознаградили уродством. Физическим. Духовным. Без права жить, как женщина обычная, неприметная. Девушкой синеглазой, а не охотником с рубинами кровавыми. Что-то забрали. Что-то забрали очень-очень важное. Нужное. А может… то она просто забыла? отплатить вам в часы покоя. Лицо, чужое, слишком близко. отплатить вам в часы покоя. Дыхание чужое. Теплое. отплатить вам в часы покоя. Прикосновение едва различимое. Невинное. Я правильно? Я правильно вас понимаю? Покой. Каким покой мой будет? Руки чужие, тело чужое, губы чужие, дыхание чужое. Взгляд. Взгляд чужой. Пожалуйста… пожалуйста, не трогайте меня… Просьба, немая просьба в рубиновых глазах. Огненные. Живучие. Но безучастные. Растерянные. А эти… эти темные. Глубокие. Только искорки яркие и разглядишь. Лукавые. Но ничего не расскажут. Ладонями хотела плеч мужчины коснуться, отстранить его от себя. Нет, пытается сама подвинуться назад. Неуклюже. Смешно. Неловко. На щеках румянец играет, но Улва, Улва говорит без дрожи в голосе: - Я отплачу. Что необходимо вам будет, - нет, вздрогнул, предательски вздрогнул голосок ее, - я отплачу. Пожалуйста. Не трогайте меня.

В зале стало заметно тише. Даже Лейбович куда-то просочился, не забыв захватить с собой бокал и кусочек пирога. Лео остался один в своем кресле. Уходить ему не хотелось. Просто потому, что из всех существующих на свете мест, уйти отсюда он мог только в одно. А туда ему до тошноты не хотелось. Он потянулся за бутылкой и бокалом, налил себе... - Нет, не полезет чертяка в бездну, ему предназначенную. Он снова сотворил музыку. Почему- то настроение у него было лирическим. Он был и наслажджался этим. Он мог думать, различать лица и слова, а не хладнокровно течь потоком секунд, минут, часов, дней... Да, он должен был знать тех, чьи лица казались ему незнакомыми, ведь они уже встречались. Правда, тоггда он был абсолютно бесстрастен, поэтому не вороспринимал их образно. А они... Да кому какое дело до того, кто он на самом деле, этот самый дедлайн? Но каждый мастер собственноручно писал раздельчик "Правила по времени" или что-то типа того. Вилд закурил еще одну сигарету. Дым поднимался вверх, рисуя вычурные завитки.

Абсолютно охренительная игра, штучный продукт, в нашу эпоху игр сервисов, лутбоксов и бесконечно огромных опен ворлдов таких почти не делают. В ней хорошо все, что должно быть в сингл игре, тут тебе и сложность, ганплей, шикарная постановка, шикарная музыка, крутые персонажи, диалоги, мизасцены. В одни моменты ты смеешься в голос, в другие тебе по-настоящему не комфортно и жутко. Игра ни фига не толерантна, кто бы там не орал об обратном, показывает такие вещи, на которые у большинства разработчиков просто не хватило бы яиц. 10 часов концентрированного удовольствия. Для меня ГОТИ и я низко кланяюсь Беседке, чтобы про нее не говорили, за то, что они дали этим людям деньги. Надеюсь, они завершат трилогию на такой же высокой ноте. И да, читать темы людей, которых триггернули черные женщины в одежде черных пантер или коммунисты - одно удовольствие.

- Прошу, мадемуазель, - плавным жестом он предложил ей идти к рядам. Собственный кошель был переправлен под перевязь с клинками и накрыт рукой. В другой всё ещё мешался букетик. Вик задумчиво повертел его перед глазами, выудил один цветок, ярко-красный, и на ходу протянул идущей рядом мечнице, на сей раз молча. Он бы замечательно смотрелся в её волосах. К цветку алому Улва присмотрелась внимательнее. Вспоминать заставляет. Когда же… когда же в последний раз то было? Когда цветочек, почти точно такой же, он, тот человек, любимый всем сердцем, но забытый, заслуженно, но когда, когда в последний раз он протягивал ей… цветочек. Точно такой же. То юность была. Глупая. Неопытная. За это и получала боли много. Страдало сердечко, но мечами его не протыкали. Наказывали часто, а юность упрямилась, считала, что поступают с ней несправедливо. Но вот Улва, взрослая теперь, ходит с мужчиной рядом и смущается оного жеста. Хотя неловко цветок из рук берет. Оглядывает, крутит стебелек. Мысли как будто бы прочла, - им волосы свои украшает. Но смотрит вопросительно. Хорошо? И взгляд быстро отворачивает. Нет. Не важно. Прихоть детская. Но приятная. Тайной пусть останется, если господин из Орлея возражать об оном не станет.