Лидеры

Сегодня вышла Mass Effect: Initiation — второй приквел к Mass Effect: Andromeda. В этой книге мы узнаем, как Кора Харпер познакомилась с Алеком Райдером и какие события привели ее в итоге на борт Гипериона. А так же получим ответ на один из вопросов, удивлявших фанатов еще до выхода игры. И нет, речь, к сожалению, вновь не о личности Благодетеля. Книга уже доступна в Play Market и на Amazon.

Да ну нафиг, был классный Данте-панк с крутым стильным дизайном уровней и шикарнейшим саундтреком, а тут опять пилят японскую парашу про анимешного гомика. =(

19 нубулиса, 19:00 В комнате убирали. Все же маг духа не стихийщик, повреждения от несдержанности чувств были невелики. Вот угол пришлось заново штукатурить. Ну там еще кладка немного пострадала. Неудачное применение дробящей темницы. Ветка взрыва разума... Взрыв разума утих. Глаза цвета дождливого ферелденского неба были прикрыты. Он сидел, словно камень, прислушиваясь к гулкому биению сердца. Учитель говорил, что духовная магия — она потому духовная, что дух выправляет. Да только себе-то, видать, не выправишь. Собирая вещи, залез в сумку, вытащил из нее сумку саирабаза, которого убил тогда, в самом начале своей карьеры в дорожной страже. Хотел подружиться... Пол усмехнулся. Начал было говорить себе привычно: "Ни с кем не подружи..." И осекся. Провел руками по лицу. Все эти люди вокруг были его друзьями. Он в каждом бесконечно ловил несовершенство, полагая, что с ним никто никогда не будет другом. И оттого не видел, как заботлив Патрик, доброжелателен Лурц, терпелива Арсиноя, внимателен Виардо, молчаливо вопрошает Улва, уважает Лар и как доверяет ему Тео. Что же с ним-то не так? Предстоящая задача была такова, что пора было выправить дух. Где только набраться на то магии? Выкинул и сумку саирабаза, и коллекцию рожков. Зачем копить всякую дрянь? Да и тащить их в Каринус было невозможно. Сильно пересмотрел все свои вещи. И заказал доставку обычного теплого плаща. Без грифонов. 19 нубулиса, 21:00 На доске объявлений в парке сиротливый клочок неряшливо исписанного пергамента гласил: «Лечу пчелами». — «Коллега», — подумал Пол, размышляя, куда летит автор объявления и докуда долетит в случае чего. Кругом маячили конкуренты. Он большую часть ночи бродил по городу, сидел на скамейках, смотрел на водопады и цветы. Когда-нибудь он войдет в Тень... А может, и не войдет. Что его заставит? Как этот демон вынудит играть по своим правилам? Пол пока не знал. Для того надо было еще до Вейсхаупта добраться и все узнать. Еще не скоро.

Я так и знал, что меня что-то удерживает в этом месте.

Очень поздний вечер, неприлично просто поздний. К отъезду все было готово. Драгоценные книги переправлены на хранение в Круг. Вещи собраны. Зачарованная мантия, вычищенная и разглаженная, висит на плечиках, ожидая утра. Информационный кристалл по-прежнему мертв. Рабы неслышно суетятся в последних приготовлениях. Надо ложиться, но сон не придет так просто к человеку, снедаемого собственными переживаниями и тревогой, да к тому же проснувшегося незадолго до полудня. Какое то время Децимус просто маялся, шатаясь из гостиной в спальню и обратно, приводя в смятение рабов. Конечно, этот разговор очень даже терпел и его можно было отложить на потом... Эта мысль пришла, когда он распахнул дверь. За дверью, в коридоре, было пусто, даже Мастарна уже покинул свой пост. Дверь тихо закрыли назад. Да, время и впрямь неприлично позднее. Даже если... даже если миледи не спит, то все-равно было бы весьма бестактно тревожить ее в столь поздний час... На этой мысли Лурц поймал себя, когда опасно высунулся в окно, любуясь магическими огнями ночного города... Кажется, свет в соседней комнате еще горит... Нет, это безумие! Он совершенно точно сошел с ума! Разве такое вообще бывает, чтобы какой-то человек мог настолько... настолько прочно занять мысли и чувства?! Наверное, стоит вознести самую горячую молитву Создателю за то, что за ним временно не следят. Иначе уже сейчас было бы невозможно трудно оправдаться... От этой мысли пробудил робкий стук в дверь. Его стук в чужую дверь. Излишне бледный маг нервно выдохнул, сцепил за спиной руки, не позволяя себе скрыться с места преступления и ведя мысленный счет до десяти, прежде чем с чистым сердцем вернуться к себе, не тревожа более сон Нисы. ... четыре, пять, шесть...

Одарив приветливой улыбкой Мастарну, того единственного мужчину, который все же сказал ей, что в мёртвой деревне центурион был неправ, миледи зацепила взглядом стыдливый румянец кудрявого мага. До собственной комнаты лишь на несколько шагов дальше. У дверей Децимус остановился, повернулся к Мастарне, стойко встречая взгляд последнего. - Я.. хотел бы принести свои извинения. Вчера я был излишне груб. Мне стоило бы объясниться, рассказать о причине, подтолкнувшей к тому поступку. Тогда бы вы, возможно, поняли, что это не было моей прихотью, а было продиктовано крайней необходимостью. К несчастью, в тот момент я рассуждал не вполне здраво. Тем не менее это обстоятельство не извиняет меня. Потому прошу простить меня, мессир! Кудрявая голова склонилась в коротком, энергичном, поклоне, прежде чем маг скрылся за дверью, не дожидаясь ответа. Он не был ни уверен в реакции Лара, ни в своей способности принять ее. Миледи досталась ответная улыбка, хоть и скупая, но искренняя. Почему-то Арсиноя Лару импонировала. Как боевой товарищ, в основном, но и красоту телохранитель весьма ценил и уважал, как мог вчера убедиться один упрямый обладатель кудряшек. Мессиру Лурцу следовало заказать для миледи букет цветов, да побольше в качестве благодарности. Одна женская улыбка в достаточной мере смягчила закрывшееся было привычной броней сердце и Децимус получил свое прощение, хотя и сам же помешал в должной мере его озвучить, поспешно скрывшись за дверями своего номера. Что ж, у них еще будет время сгладить возникшие острые углы по дороге в Каринус. А пока надо было решить вопрос с Летаном, обретавшемся в отдельном стойле в конюшне гостиницы. Узнав нечасто навещавшего его хозяина, Летан издал шипящий звук и заскреб когтями по полу, вороша сена и оставляя царапины на камне под ним. - Ну, будет, будет тебе, - рассмеялся Лар, зайдя в стойло и получив толчок покрытым костяными наростами плечом, чуть не сбивший его с ног. - Я ведь делом занят, ты же знаешь. Сказал и помрачнел. Помолчал, яблоко драколиску скормив. Вздохнул и вывел во двор. - Не могу я тебя взять с собой, друг. То верная смерть. Возвращайся домой, Летан. Понял? Домой! Летан недоверчиво посмотрел на хозяина, но после повторения приказа суровым голосом, фыркнул и неспешно потрусил прочь, оглядываясь, словно надеялся, что Лар свое решение переменит. Не переменил. Хотя и смотрел вслед, взгляда не отрывая, пока драколиск из виду не скрылся. Лар за него беспокоился, конечно, но более ничего сделать не мог. Летан был приучен находить дорогу обратно в армейский лагерь при любых условиях и в руки чужим не даваясь, так что дальше все было в воле Создателя. А самому Мастарне надо бы лошадь подобрать взамен. Думать о том, что вместо драколиска под ним будет конь, было непривычно. Как если бы нагишом на улицу выйти.

Патрику пришлось вновь наведаться в "Ржавый якорь". Время было неурочное. для деловых людей, но тем не менее его записку передали по назначению, и пару часов спустя некий рассыльный принес рыжему увесистый тюк с нарядами для будущего маскарада, париками и даже театральным гримом. Осталось выбрать наиболее подходящий образ и вернуть неподходящее к нему барахло. Но сперва - краситься. Через час в дверь Теодора Красса постучал молодой черноволосый слуга. - Мессир, пиццу в номер заказывали?

Времени на вдумчивое прочтение у меня не было, так что куча деталей наверняка прошла мимо меня) Но в целом - мне понравилось. Поначалу может и не особо цепляло, но с середины уже читалось как будто DLC проходишь)) Без спойлеров: хотя книжка про Кору, но именно ее по-новому совершенно не раскрывает. В игре и без того все было показано, в книжке есть просто детали, дополняющие образ. Зато про кого я тут почерпнула нового, так это про Райдера (и СЭМа). Этот номинант на премию "отец года" реально похож на человека, которого уволили из армии, потому что испугались, чего он может напридумывать. Ну и заодно - вот так, должно быть, выглядит Шепард, который осознанно выбрал бы концовку Синтез. И про СЭМа пара очень любопытных фактов, которых мне как раз не хватало в марте, чтобы понять некоторые сюжетные ходы. В общем, я довольна и жду книжку про кварианский ковчег=)

Улыбка досталась и ему. А вместе с улыбкой многозначительный взмах рукой с зажатым в пальцах цветочком. Одно, несколько или сотню слов Децимус мог сказать ей в любое время. В конце концов, он в состоянии был преодолеть путь до ее комнаты - в руках миледи было живое тому доказательство. Глупый цветок. Глупый Лурц. Глупый, глупый поступок, продиктованный никак не доводами разума. Но говорить Лурц хотел о другом. И потому в ответ на улыбку лишь склонил голову, то ли прощаясь, то ли, напротив, обещая новую встречу. До собственной комнаты лишь на несколько шагов дальше. У дверей Децимус остановился, повернулся к Мастарне, стойко встречая взгляд последнего. - Я.. хотел бы принести свои извинения. Вчера я был излишне груб. Мне стоило бы объясниться, рассказать о причине, подтолкнувшей к тому поступку. Тогда бы вы, возможно, поняли, что это не было моей прихотью, а было продиктовано крайней необходимостью. К несчастью, в тот момент я рассуждал не вполне здраво. Тем не менее это обстоятельство не извиняет меня. Потому прошу простить меня, мессир! Кудрявая голова склонилась в коротком, энергичном, поклоне, прежде чем маг скрылся за дверью, не дожидаясь ответа. Он не был ни уверен в реакции Лара, ни в своей способности принять ее. Повинуясь тихому "Все вон", комнату покинули рабы. Децимус остался один. Открыл шкатулку, хранящую в своем нутре информационный кристалл. Башня в столице по прежнему молчала. Сгорбившаяся за письменным столом фигура, обхватившая голову руками, могла бы стать прекрасной натурой для скульптора, творящего "Отчаяние" в камне.

19 нубулиса, 17:00 Он не знал, что думает о нём посланница канцлера, не знал сколько ненависти вызывает лишь одним своим присутствием у женщины, которая считает его посланником архонта. Не знал о презрении целителя, метания которого оказались для центуриона слишком сложными, не знал о препарированной Децимусом дружбе, которую тот таковой не считал. Не ведал о бьющихся бутылках и проклятиях в комнате Пола, которому ничего никогда не обещал. Не видел разочарования красноглазой мечницы. И не мог прочитать грустные мысли Виктора. Побежал бы он исправлять, утешать и каяться, если бы знал? Нет. Он бы продолжил выполнять приказ. А сейчас, он шёл в конюшню. В отгороженную для драколисков часть. Это решение далось сложно. Но оставить боевого агрессивного драколиска на попечении обычных конюхов он не имел права. Через неделю без прогулок и твёрдой хозяйской руки норовистый зверь начнёт грызть стойло, через две- кусать людей, через три - сломает ограждения и, обезумев от неволи, будет жрать всех подряд. Их возвращение в Маротиус было под вопросом, как и благополучный исход всей миссии. Зубастая морда ткнулась в плечо, а жёлтый глаз подмигнул третьим веком. - Пойдём гулять, дружище, - рука в перчатке потрепала шипастую шею. Под лаской Тибо нетерпеливо застучал когтями по каменному полу. Гулять! ... Через час он вернётся в город. Один. И отправиться на рынок, покупать лошадь, пока ещё торговцы не разошлись по домам.

В предыдущем фильме был очень крутой и вполне компетентный (и меметичный) штурмовик!

- Значит нам нужно сменить одежду? - поддержал учёного бард, - Если мы собираемся изображать крестьян. Он посмотрел на Арсиною. На самого учёного и его горделивого телохранителя. Дорисовал свой образ в мысленном зеркале и покачал головой. - Нам нужна другая легенда.

Божечки, божечки! Я живу в информационном вакууме и не знала о DMC 5!!!! *визг* ЩАСТЬЕ. В топку наркомана, даешь проду!

Вечер и впрямь был неприлично поздним. Хрустальные ведьмины глаза вопросительно воззрились на гостя. Ему следовало придумать убедительную причину для своего визита, пока Ниса не решила этот вопрос сама. Причина была. На сколько убедительная - Лурц уже и сам сомневался. В конце-концов, так решили и стоило ли из-за этого беспокоиться? Или он подспудно нашел эту причину для своего визита. Глупец, какой же он глупец. И подтверждая собственные мысли заговорил, запинаясь и невольно искажая истинный смысл своих слов Маг огляделся по сторонам и снова взглянул на хозяйку апартаментов: - Мм.. я по поводу сегодняшнего собрания... Вернее, по поводу его решения... То есть, то, что нам предложили... про супругов... то есть, я хотел сказать.. что быть может вам бы не хотелось этого... быть может стоит взять на себя эту роль Лару? То есть... ввиду сложившихся между нами.. обстоятельств... не будет ли вам это неприятно... если так, то скажите... я могу быть чьим-то братом... или сес.. то есть да... Несчастной слушательнице стоило ответить хоть что-то, чтобы прервать эту бестолковую речь.

Очень поздний вечер, плавно переходящий в ночь В тот поздний час, когда мессир Лурц решил прогуляться до двери миледи Арсинои, Мастарны уже действительно не было на привычном месте, он уходил со своего поста в десять вечера, оставляя дверь в свой номер приоткрытой и забываясь чутким сном, прервать который ничего не стоило ни щелчкам замка, ни звяканью отмычек или крадущимся шагам. Но в этот раз в спину мессиру Лурцу не уперся внимательный взгляд серых глаз выглянувшего в коридор на шум открывающейся двери телохранителя и вот почему. Мастарна пристроил свою новоприобретенную рабыню к торговому каравану, отправлявшемуся утром из Маротиуса в Минратос. Один из охранников, по имени Варгас, за дополнительную плату согласился присмотреть за хрупкой и беспомощной девушкой. Договорившись с охранником и оплатив Ириме комнату в трактире на одну ночь, Лар оставил самой девушке немного денег, чтобы было как добраться до самого поместья от Минратоса и уже собирался уходить, когда Ирима робко тронула мужчину за рукав. - Господин, можно я приду к вам сегодня? - просительно глядя Лару в глаза, несмело проговорила девушка. Видимо, глядя, скольких хлопот она стоила для Мастарны, она решила отблагодарить его так, как умела. Наверное, будь настроение у Мастарны хотя бы чуточку иным, он бы мягко и вежливо, но все же отказался. Но таившиеся под спудом желания никуда не делись, доставляя пока что мелкие проблемы, которые в условиях оккупированного кунари города могли запросто перерасти в проблемы иные. Да и Лар банально соскучился по женской ласке. - Приходи, Ирима. После десяти вечера. Только пусть тебя Варгас проводит. - Да, господин, - кивнула рабыня. То было днем. А сейчас, поздним и совсем нескромным вечером, плавно переходящим в ночь, кто-нибудь, приложивший ухо к замочной скважине двери, ведущей в номер Мастарны, мог услышать доносящиеся изнутри характерные звуки, творимые "зверем о двух спинах", как сказал бы какой-нибудь пошлый бард, в подметки не годящийся мессиру Виардо.

За папу Весемира

Как правило, роль жертвы раскрывается только в том случае, если она мертва окончательно. Цели, реанимированные доктором, сохраняют свою приватность))

Молчание ее не удручало. Родная, незаменимая стихия. Она могла бы проронить ни словечка. Всю дальнейшую дорогу. Только в случае необходимости кивнуть или покачать головой. Указать на что-то или кого-то ладошкой, кивком или взглядом. Но он обычно говорил. Шутил. И смеялся. Улва видела перед собой эти карие глаза с веселой хитринкой и улыбку на его губах. Она не помнила, не могла вспомнить, из-за чего месье мог бы переживать. Возможно, она просто не обращала на то внимание. С самого начала не считала необходимым обращать на кого-то особое внимание. На их действия, слова и решения. Но сейчас? Ей было неуютно. И непривычно. Как будто в самом воздухе что-то переменилось. Улва посмотрела на месье Виардо. О чем… вы думаете? Не могу вас прочитать. Вы сложная книга. Но спросить? Я могу вас спросить? - Месье, вы... вы боитесь? Поездки в Каринус? Не знала, какое решение он принял.

Виктор шагал молча, всё глубже уходя в тяжёлые мысли. После всех разговоров единственным решением стало "семейство Лурца". Рыжий, оборотень и потрошительница вполне могли сойти за тех самых ищущих просветления согласно изначальному плану, но вот они с Крассом.. Он. Экзотическая внешность в кои-то веки могла сыграть на руку, но акцент - акцент было не вытравить ни за неделю, ни за месяц. Напускная немота же лишала его главного оружия и делала бесполезным не меньше, чем сломанные рёбра. По всему выходило - придётся отстать. Вопреки приказу, но исполняя другой, запереть себя на недели в неизвестности и терзаться ожиданием, лелея наивную надежду, что имперцы не воспользуются случаем избавиться от нежелательных глаз наблюдателя, сымитировав смерть всего отряда. Проверить возможности не будет всё равно.

Миледи с некоторых пор усвоила одну вещь, мессир центурион был искренен только тогда, когда от этого ничего не зависело. Когда ему было удобно. Странно было в таком случае с его стороны ждать, что продажная шлюха канцлера проникнется внезапным приступом патриотической любви к ней. И уж тем более, не могла она поверить в уважение. Но кому было интересно, что она думает на этот счет? А думала Ниса о том, кто для Красса воплощает собой Тевинтер? Кто определяет, что хорошо для империи, а что плохо? Охватить взглядом политическое поле со столь низкой позиции, как у них обоих, не представлялось возможным. Должен был кто-то быть. Для нее это был канцлер, мнение которого в вопросах пользы Родине всегда оставалось непререкаемым. А для него? Архонт или же кто-то еще? Извинения упали на почву каменистую. Ростки иссушило солнце. И, разумеется, она будет работать, как и прежде. Что ей еще оставалось? Только терпеть. Тем более, что кроме нее на нарочитую грубость никто, кажется, вообще не обращал внимания. Она попыталась припомнить, и не смогла, чтобы хоть раз в подобном тоне кто-то позволил себе заговорить с Улвой. Выходит, всему виной ее столичность. Происхождение. Руководство. - Вы очень любезны. Будем считать, что я забыла ваши слова. - равнодушно отозвалась миледи, забирая камень. Формальное примирение состоялось, этого, считала кобра, было более чем достаточно с ее стороны. Не рассчитывал же мессир на сердечное прощение? - Вы сказали, его нужно отдать Полу. Мне сделать это самой?

Через четверть часа после окончания собрания На полу валялись пара разбитых бутылок. Акакойус шипел, забившись под кровать. Пол не мог успокоиться. В голове застряли услышанные и расставившие внезапно все по местам слова: «Я могу быть рабом… личным… Дорогая игрушка зажравшегося полководца». Еще вчера эльф думал, что у Тео какой-то нравственный кризис, ему что-то угрожает или есть проблемы, значительно перевешивающие его свободолюбие и привычку быть открытым всему прекрасному. Но, оказывается, попросту был сделан выбор и подтвержден… обязательствами? Человек, разглагольствовавший о свободе и отношениях без обязательств, взял и принял на себя какие-то обязательства в одностороннем порядке, оставив эльфа в дураках. Расставшись с ним ради другого, как в дешевеньких романчиках из сельской библиотеки. Ведь расставание — это такое же обязательство. Официально объявленный отказ. Было обидно. Тео решил выглядеть чистеньким, подстроиться под запросы новой пассии. Эльф припомнил ряд ранее не бросавшихся ему в глаза фактов. Его бывший любовник нарядно одевался и чисто брился исключительно для кого-то, неизвестно кого и каких целей. Для терм. А вот на свидание к Полу он с завидной регулярностью попадал черти в чем и как угаженным. И не слишком-то комплексовал по этому поводу. Перед Виардо же Красс с очевидностью заискивал — что было ясно из его внезапного разрыва с Полом, о котором стихийщик даже, видимо, и сам немного жалел… поначалу. — Ссука, — бормотал он возмущенно, — продажная шлюха, вот только пробуй вернуться. Я покажу тебе… океанариум. И ладно бы прямо сказал, как друг. Так нет, вместо этого высыпал на голову бедному эльфу ворох каких-то пошлостей, подцепленных из тех же бульварных романчиков: «Я не тот кто тебе нужен»; «От таких, как я, нужно бежать»; «Ты не найдёшь во мне то, что ищешь»... — Да за кого он меня принимает? — рвал и метал маг, — Прослезился еще, двуличная тварь! На пол упала люстра номера, зацепленная силовым полем, спонтанно запущенным из разрезавшего воздух кулака. Он мог сколько угодно швырять бутылками и люстрами, размахивать кулаками и грязно ругаться, но поделать тут уже ничего не мог. Впрочем, если Красс и мог бы благотворно повлиять на душевное расположение оборотня, то Пол только что справился с этим самостоятельно. Его сердце наконец-то было разбито. Все встало на свои места. И можно было думать о чем-то другом. Захотелось немедленно оседлать Гнедка и уехать в Вейсхаупт. Но... «Он меня предал. Но я-то его не предавал», - подумал он. И остался.

- Мастарна будет моим братом. Сходство почти фамильное. - без колебаний заявила миледи кидая злой взгляд на рыжего. Те на пару с Крассом сговорились оскорблять ее на каждом шагу? Крысеныш. Крысеныш с начинкой. Что до Мастарны, у него были тёмные волосы, серые глаза и правильные черты лица. Они вполне могли быть родственниками. На предложение побеседовать Арсиноя молча кивнула. Но если хамство продолжится, дала себе зарок встать и выйти.

а вот Светлость и миледи... А вы будете изображать влюбленную парочку, сбежавшую из дома! - выпалил Патрик и горда всех оглядел. Правда, хорошо придумано? Очешуенно! Придумано. Тео воззрился на ржущую физиономию рыжего. Может, ещё супружеский долг исполнить для достоверности и канцлера огорчить. Орлесианец торопливо ткнулся губами в кулак, плечи тряхнуло. Стоило провернуть план рыжего хотя бы чтобы посмотреть. Ещё и вы хихикаете, месье. Хотите, посмотреть, как умирает от укуса кобры маленькое, но симпатичное животное?..

- Мы слишком разные, - как-то слишком ровным тоном произнес Мастарна. - Единой группой мы будем смотреться слишком подозрительно для кого угодно. Но идея с бродячим цирком мне нравится. Мы с Улвой могли бы сойти за поднимателей тяжестей, хотя понадобятся гири для...антуража. Мессир Виардо за метателя ножей. Мессир Лурц за...сказочника, рассказывателя историй. Патрик, безусловно, отличный акробат. Остаетесь вы, командир, миледи Арсиноя и Пол. - Под-ни-ма-тель… тя-жес-тей, - вновь тихо шепчет Улва, не скрыв недоумения во взгляде. Почему-то… почему-то она себя почувствовала очень обиженной. За то, что ее можно представить, как поднимателя тяжестей. Я же ведь девушка! - У кунари нет валюты. Им не нужны деньги. Всё что их может хоть как-то заинтересовать - оружие. - Если мы – торговцы. То торговцы… оружием? Улва неопределенно дернула плечами. - Я… могла попроситься в их общество. Как воин. И как кузнец. Предоставить им… свои знания и возможности. Но, - Улва покачала головой. Она говорит за себя. Но не за остальных.

Не было никакого ребута. Не было.

- Не знаю, - ответил честно, - Не могу представить. А здесь? Чего бояться здесь? Вы предложили отряду придумать легенду. За себя сказали, что могли бы взять на себя роль сбежавшего пленника или раба экзотической внешности. Более того сказали, чтобы вам переломали кости и оставили на вашем теле кровавые отметины. Купец? Верно, рыжик предложил. Решение для истории – более благоразумное. Но так? Улва не знала, что сказать Виктору. Не знала, что спросить и, более того, не знала какие ответы хотела бы получить. - Тебе помогут, - все же скажет Улва и дернет плечами. - Мессир Красс, миледи Арсиноя, мессир Лурц… все. Они. Все в этом отряде. Твои... навыки бесценны. Но тебе помогут. Если ты боишься, - тоже опустила глаза на мостовую. - Если ты не уверен... Камешек. Маленький неприметный камешек. Он покатился дальше, едва его задел носочек ее сапога. Она боялась. Боялась остаться среди рогатых завоевателей. Боялась остаться одна, думая, что отряд сбежит, оставив ее позади. Улва боялась окончания этого похода, ведь затем она вновь встретиться с неизвестным. А тотчас бояться ей было вовсе нечего. - Я помогу тебе. Если ты… в этом нуждаешься. То я помогу тебе тоже.

- У любого терпения есть свои пределы. - глухо донеслось от шеи, горячее дыхание обжигало кожу. - Понимаешь меня? Магу стоило уже разобраться в своих желаниях и либо немедленно уйти, либо.. остаться до утра. Децимус не отпрянул. Напротив, застыл, будто обращенный в камень чужим заклинанием, напряженный, взбудораженный, взвинченный до предела. Сердце гулко стучало в груди, отвечая судорожному дыханию. - Да, я.. я все понимаю, - покаянно выдохнул он в темные локоны, пахнущие тонким цветочным ароматом. Губы мягко коснулись склоненной макушки. Руки сжавшиеся на женских плечах, чтобы отстранить Нису, застыли, лишь ощутив ее тепло под тонкой тканью. Ставший хрипловатым голос звучал сдавленно: - Простите.. Я мучаю вас.. и себя. И не могу.. не имею сил прекратить это.. Я.. никогда... никогда не испытывал ничего подобного.. Вверх по плечам, зарываясь в густые волосы, подрагивающими ладонями обхватил женское лицо, заставляя посмотреть на себя. В потемневших, как небо перед грозой, глазах в равных пропорциях смешаны мука, желание и отчаяние. Горячечный шепот походит на бред тяжело больного: - Я давал себе зароки.. я обещал держаться от вас подальше... я искренне верил, что вы не можете стать для меня испытанием.. Но я оказался так слаб перед вами... Я не оценил вашего коварства... Вы с каждым днем завладеваете мною все больше и больше... Я не могу.. я не имею права... я не могу.... Мужчина вдруг замолк, зажмурился, прижавшись лбом ко лбу и тяжело переводя дыхание. В шуме слившихся дыханий раздалось едва слышное, нежное, любящее: - Вы стали моим наваждением... И моей погибелью. Но последняя мысль так и осталась безмолвной. Губы коснулись женских губ. Не робко, но и не терзая жадным желанием. Накрыли мягким поцелуем, лишь слегка опаляя своим теплом, предоставляя Нисе самой решать, как ответить.

На этой мысли Ниса чуть не поперхнулась, поправила шелковый халат на груди, до этого момент не скрывающий глубокий вырез ночной, несомненно, сорочки. Она подозревала, что Стагирит еще всех их переживет. - Заходи. Сон как рукой сняло Маг тоже выглядел ошеломленным. Своей дерзкой выходкой. Или, быть может, вырезом, приоткрывающим несколько больше, чем позволяли приличия. Или обнаженными щиколотками, стоило поспешно опустить глаза. - Прошу простить меня.., - забормотал Децимус, принимая приглашение войти и покрываясь легким румянцем от следующего вранья, - я... не заметил, что так поздно.. Я не хотел бы обременять вас... Быть может, будет лучше, если я зайду в другой раз?... Право же... мой разговор может обождать... В самом деле, так глупо вышло... Я.. несколько невнимателен сегодня... Он прервал бестолковую речь и поднял взгляд на Нису. Распущенные волосы обрамляли ее лицо, смягчая черты, скрадывая излишнюю строгость столичной дамы из высшего общества. А в халате, струящемся по фигуре подобно воде, она казалось такой нежной, такой.. близкой. Робкая улыбка коснулась уголков рта. Усталость и тревога отступили вглубь серых глаз, явив собеседнице потеплевший взгляд. - Право же, я так глупо себя чувствую...

есть такое, потому что пока это становится все больше похоже на самый первый (и очевидный) вариант=)

Очень поздний вечер, неприлично просто поздний. От этой мысли пробудил робкий стук в дверь. Его стук в чужую дверь. Излишне бледный маг нервно выдохнул, сцепил за спиной руки, не позволяя себе скрыться с места преступления и ведя мысленный счет до десяти, прежде чем с чистым сердцем вернуться к себе, не тревожа более сон Нисы. ... четыре, пять, шесть... Скрыться с чистой совестью не вышло. На "семь" щелкнул замок, на "восемь" дверь приоткрылась и показался зеленый глаз, на "девять" распахнулась вовсе. - Лурц? Во взгляде миледи читалось легкое потрясение. Децимус Лурц. В такое время! Даже после всех вздохов, взглядов, и цветов на дверной ручке, подобного визита она никак не ожидала. Разве что старикан перешел в лучший мир и... На этой мысли Ниса чуть не поперхнулась, поправила шелковый халат на груди, до этого момент не скрывающий глубокий вырез ночной, несомненно, сорочки. Она подозревала, что Стагирит еще всех их переживет. - Заходи. Сон как рукой сняло.

И что это за вопрос, который удивлял фанатов до выхода игры?

Это был мой вопрос пять, хм, или шесть лет назад) И ответом мне было "ну понимаешь..." Для меня было логичней дать исключение из правил для дока, чем рушить саму очередность, внося актива, не подчиняющегося этой самой очередности. Что-то вроде exceptio probat regulam in casibus non exceptis Так что никак, он тупо имеет иммунитет на ночь)) А дать описательную часть сего действа уже не составляет труда. Впрочем, всегда есть частности)

19 нубулиса, 20:00 Купил. Чёрное, лохматое, наглое. Кажется, норовистей, чем драколиск. Торговец даже цену снизил. Всё равно никто не берёт. 5 лет. Зовут Крепкий, словно из камня высекли. Только взял за повод - укусил. Пробил перчатку и оставил приличную гематому. Покосился карим глазом. Довоолен. Значит, так, Самсон... Рука у меня тяжёлая, хватка жёсткая под других зверей приспособленная. Будешь выпендриваться - будешь огребать. Будешь хорошим мальчиком - будешь жрать морковку с сахаром. Посмотрел внимательно. Долго. Потянулся губами и... чихнул. - Твою-то мать, - отшатнулся новый хозяин от мокрых брызг. - Гадёныш. Ладно. Знакомились на полянке за городом, наворачивая круги по пересечённой местности. Устали оба, но кажется договорились. В "Отдохновение" вернулись в девять. Около 22:00 Ванна перед длинной дорогой, мягкий халат и трубка. Чашка кофе дурманит ароматом. Когда ещё придётся так отдохнуть. Пока мылся и курил, вспоминал о рубашке. О его томных глазах и чутких пальцах. Дурманящем шёпоте тёплых губ и в экстазе выгнутой тёмной спине... Рубашку надо забрать. Сегодня. Прямо сейчас. Без рубашки никакого сна.

- Ты так и будешь меня звать? Она сидела с ним, обнажённым, на постели его любовника, и всё ещё обращалась на "вы". Рядом с вами. Сидела рядом с вами. Обнаженным. На постели вашего любовника. В комнате, где царил стихийный хаос. Даже целовала, и обнимала вас, месье. Вас. Орлейца. А впору ненавидеть на пустой почве, морщить носик, как будто рядом ходячая проказа. Плохо же взрослые эту ненависть привили. Вы. Вас. Просто подчеркиваю. Вы стоите где-то там, а я где-то здесь. Я очень маленькая и прячусь в тени. А вы очень большой и почти касаетесь солнца. Так будет всегда. Так может быть всегда. - А надо звать как-то иначе? Улва подняла глаза куда-то вверх. Там. Не здесь рядом. А там ответ ищет. Он мог называть ее Улвой. Все могли называть ее Улвой. А она могла называть его... - Вик… тор? - снова смотрит на него, повторяет. - Виктор. Вот так? Если бы они друзьями стали. На какое-то время, но стали друзьями.

Это чисто мое мнение как мастера, но некоторую информацию можно дать в итогах, даже если актив ночью помер, но перед этим сделал ход, результаты которого обычно отображаются в итогах. Например, в случае с шерифом можно написать, что он нашел мафию, но его кокнул маньяк, так что точное имя он унес с собой в могилу. Таким образом, игроки, проанализировав, кого шериф днем подозревал, могут попытаться вычислить, к кому он ходил ночью. Разумеется, с разной степенью успешности, потому что шериф обычно не дурак и палиться, прямо объявляя о своих подозрениях не будет, чтобы мафия не сделала выводы в стиле "А, этот чувак говорил, что не доверяет имярек, который один из нас и тут его же ночью проверяет шериф! Надо бы наведаться к этому излишне проницательному индивиду, может он шериф!")) Тут уже простор и для мирных искать мафию, и для мафии - разжигать охоту на ведьм подальше от себя, играя на спекуляциях и подозрениях)

Улва посмотрела на месье Виардо. О чем… вы думаете? Не могу вас прочитать. Вы сложная книга. Но спросить? Я могу вас спросить? - Месье, вы... вы боитесь? Поездки в Каринус? Не знала, какое решение он принял. Вик поднял голову, посмотрел удивлённо, он уже забыл, что идёт не один. Извините, мадемуазель. Виноватая улыбка. - Боюсь? - Повторил задумчиво, - Наверное, боюсь. Лучшая ложь - полуправда. Он боялся. Не встречи с рогатыми гигантами, и не грозящей пойманным шпионам казни. Невозможность пойти дальше и возвращение с провалом. Умереть легче. Вик вдруг хмыкнул. - Ты так и будешь меня звать? Вчера она сидела с ним, обнажённым, на постели его любовника, и всё ещё обращалась на "вы".

Миледи кивнула Крассу и тоже, вслед за Лурцем, вышла в коридор. Пальцы все еще теребили изрядно истрепанный за время разговора цветок. С миледи хотели объясниться. Или поговорить. Или просто сказать несколько слов. В любом случае чувствовали в том настоятельную потребность. Но все же наедине. Вместо слов ей достался робкий взгляд и вновь покрывшиеся румянцем скулы. Впрочем, на лице эмоции телохранителя никак не отразились, он терпеливо дождался окончания разговора и молча пристроился на шаг позади мессира Лурца. Как и положено просто выполняющему свою работу профессионалу. Телохранитель, конечно же, был на своем месте, мрачной тенью за спиной. Децимус тихо, почти неслышно вздохнул. Разве можно было сердиться на человека, честно выполняющего свою работу? Весь свой гнев он растратил прошлым вечером. Успел пожалеть и раскаяться. Возможно, стоило быть более откровенным в тот раз? Возможно, но взвинченность помешала адекватно оценивать чужие и собственные слова. С Мастарной тоже следовало объясниться. И тоже момент был неподходящим.

- Делайте, что хотите. - Я распоряжусь принести... - Зачем вы так, миледи, - раздражение женщины было напоказ. - Мы на одной стороне. Что бы вы там не думали. Я могу быть хамом и сукой, но я никогда не предам Тевинтер. Так же, как вы. Так же, как Децимус. Я уважаю вас обоих, кому бы мы не служили. Потому что в первую очередь мы служим своей стране. Он закончил немного пафосную, но искреннюю, речь и занёс руку над тремя камнями. Минута ожидания, и прозрачные грани вспыхивают слабым светом - новый канал в Тени проложен. Забрав свой камень, он подхватил два других. Один протянул Арсиное: - Благодарю, миледи. Примите мои извинения. Хоть и запоздалые. Второй камень сунул в ладонь целителя: - И ты прости, Децимус, - он хлопнул Лурца по плечу и сказал: - Вот, теперь всё. Спасибо вам. Не смею больше задерживать.

На предположительного воздыхателя взглянули с насмешкой. Конечно, Красс заслуживал за своё поведение самого жестокого наказания, но это уж будет чересчур. Кобра была не настолько кровожадна. А еще ее немного беспокоил собственный душевный комфорт. - Нет-нет, решено. Жена целителя и точка. Я слишком благоразумна, чтобы сбегать из дома. - "ради этого" как бы добавляли зелёные глаза. Они с Крассом слишком уж терпеть друг друга не могли, чтобы играть любовь. Но обе легенды определённо веселили. Особой пикантности добавлял багровый румянец на щеках Лурца. В контексте вчерашнего эпизода с несчастной рабыней в коридоре.

Ещё и вы хихикаете, месье. Хотите, посмотреть, как умирает от укуса кобры маленькое, но симпатичное животное?.. "Хочу," - соглашались смеющиеся глаза. "Ну почему сразу умирает," - не верили смеющиеся глаза. "Кобры тоже люди," - успокаивали смеющиеся глаза. Целуются. Танцуют. Лазят по деревьям и заставляют краснеть имперских целителей. А вот это было уже интересно.

Мессир Лурц за...сказочника, рассказывателя историй. - Если кунари заинтересуют сказки про Древних богов и демонов Тени, то да, я сойду за сказочника, определенно, - в голосе мага явно слышалось возмущение. Он раздраженно вздохнул. - Нет. Я не смогу убедительно сыграть ни крестьянина, ни циркача, - решительно произнес Децимус, вставая с кресла и возбужденно заходив по комнате. Пальцы ерошили волосы, покуда он думал, решая эту нетривиальную задачу. - Я все же думаю... Одной большой группой мы привлечем больше внимания... Одни не могут в циркачей, другие - в торговцев.... Быть может... нам и впрямь имеет смысл разделиться вначале? Быть может, мне представиться лекарем? У меня есть познания в этом деле за пределами магической школы... И если мне станут задавать какие-то вопросы, чтобы проверить, то я смогу на них хотя бы ответить... Или... или пусть я все же буду ученым... Может, церковником? Который хочет принять Кун? Ты же сам сказал, что главное убедить кунари в том, что мы хотим принять их веру.... Я не знаю, на сколько смогу быть убедителен в этом вопросе... но они хотя бы поверят, что я тот, за кого себя выдаю... Или.. может быть родственником? В Каринусе же остались наши соотечественники?

- Я.. не уверен, что смогу справиться с ролью... как ты их назвал? Тех, которые хотят принять Кун.. Я не знаю, как они себя ведут... что надо говорить... И про их веру слышал лишь разрозненные слухи.. И, получается, мы будем совсем беззащитны... без посохов... и без мантий? Или кунари не смыслят в зачаровании? И что с нами будут делать? Я не знаю.. но разве нас не должны будут как то.. проверять? Что мы действительно... прониклись их идеями? И... кунари не умеют чувствовать магов? Я слышал у них есть свои маги... Может, есть кто-то вроде храмовников?... Разве сама наша природа не выдаст нас?... На один квадратный сантиметр учёного мозга было, как всегда, слишком много информации. Шквал вопросов немного застопорил чёткие мысли центуриона. - Кабетари, - напомнил он название желающих постичь Кун. - Нам ничего не надо говорить. Только изъявлять желание. Кунари не разговорчивы. У Виддатис будут вопросы, но их будет не много. Односложные "да" и "нет" его обычно устраивают. Крестьяне из глухих деревень не многословны и забиты. К тому же, я не призываю вас обосноваться в городе. Мы быстро выполняем работу и уходим. Надеюсь. Их маги, сааребазы, находятся под строгим контролем, в отдельных подразделениях антаама. Арваарады не выпускают их без жезла управления. Вряд ли, мы встретим сааребозов в городе. Надеюсь, - снова повторил Тео и вздохнул. - Я знаю, это почти самоубийство, но другого выхода у нас нет. Мы не можем оставить тебя, Децимус, отсиживаться в какой-нибудь деревне, потому что информация, которую мы обнаружим, бесполезна без твоих знаний. Я даже не представляю, что искать в тех местах с координатами. и могу пропустить что-то важное. А может... ты передумал? - и Красс в ожидании ответа уставился на кудрявую голову.

Рабы не выкинули дар. Миледи повернула ручку и цветок свалился к ее ногам, чтобы потом вознестись на недосягаемую прежде высоту. Лаконичная, совсем простая форма, цвет мрачной страсти. Или печали. Интересный выбор. Повертев в руках тонкий зелёный стебелёк, миледи, уже снова переоблачившаяся в броню, с мечом на поясе, мечтательно улыбнулась. Ей дарили цветы. Глупый, бесполезный, романтичный знак внимания. Такое случалось. Но... этот цветок почему-то отказывался вставать в ряд с остальными. Выбивался. Вместе с ним, словно с бездумно сорванным в цветнике листком, Ниса вошла, почти уже забыв, как сильно была зла на Красса. *** Она выслушала все молча, все так же пропуская стебелёк между пальцев. Недолго смотрела на напряженное отстраненное лицо кудрявого мага. Тот был самый не свой. Потом - в окно. - Понадобится оружие - добудем в городе. - так же, ни на кого не глядя, заметила она. - После боёв Каринус наверняка набит им доверху. Но может быть, нам и не понадобится. В конце концов, с ними был Виктор, способный внушить любовь к ромашкам даже восставшему мертвецу. А значит и на кунари могло подействовать. Хотя, конечно, с мертвецами работать проще, нельзя было не признать.

- Молчит. Дуется, что у него такое недостойное наследство выросло. Со мной общаться ниже его достоинства, чуть что: за шкирятник и в угол, фигурально выражаясь. Это ведь он меня из мертвой деревни утащил, я в себя уже в лагере пришел. Мастарна вроде из его семейства, но не по крови, к тому же без магии уродился. Я тоже без магии, но вроде как его крови. Словом, запутанно всё. Как мой антивский папаша мог оказаться наследником тевинтерского магика? Ума не приложу! - Да я уж понял, что он, - подосадовал Тео. - Со всеми этими мертвецами закрутилось всё... Он опустошил чашку и глянул на огонёк временной шкалы. Одиннадцатый час. А рубашка всё ещё не обрела хозяина. - Всё, дружище, мне пора, - подскочил взбодрившийся кофе стихийщик. - Надо кое-что забрать у Виктора, а потом спать. Поднялся, стиснул перекрашенного рыжего в братских объятьях и припечатал в щёку крепкий поцелуй. Когда Патрик ушёл, он плотнее запахнул халат, влез в домашние туфли и вывалился в ночь в длинный арочный коридор. Рубашка ждала нежных хозяйских рук. Х

- Мне-то на хрена? - не понял Тео. Отпустил друга и потянулся к чашке с кофе. - Чтобы было, - ухмыльнулся Патрик и мечтательно добавил: - Покрасим тебя в зелененький, все кунари разбегутся от такой красоты.

"Хочу," - соглашались смеющиеся глаза. "Ну почему сразу умирает," - не верили смеющиеся глаза. "Кобры тоже люди," - успокаивали смеющиеся глаза. Целуются. Танцуют. Лазят по деревьям и заставляют краснеть имперских целителей. А вот это было уже интересно. А тёмно-карие смеялись. Безжалостно принося в жертву маленькое и симпатичное. Отдавая животное на опыты людям, которые кобры. Животному было не по себе от одной мысли. Но если надо, то придётся. Хотя, целителю уже не привыкать укрощать пресмыкающихся. Зачем тиранить братьев меньших? А Патрик, как всегда, не подумав. Себя мессир Красс в караване торговцев едва ли представлял.

- Затем, что мне должно быть больно, - зыркнул Вик на рыжего, - так больно, чтобы я вас ненавидел. Он покачал головой, и остановился, запрокинув голову к потолку. Орлесианец, принимающий кун. Ничего абсурднее придумать было невозможно. А в свете гремящего на весь мир союза двух империй - и ничего подозрительнее.

С помощью ручной совы Аруника обнаружила место, где их поджидала засада, а герои, после короткого обсуждения, пришли к выводу, что оставлять врага в тылу слишком опрометчиво и следует напасть на арьрегард первыми. Отряд разделился на две группы, каждой из которых полагалось незаметно подкрасться к противникам, однако стоявшие на стрёме культисты оказались чересчур глазастыми. Они успели среагировать на их приближение и встретили незваных гостей шквалом метательных копий. Киллиану такой приём пришёлся совершенно не по душе и он, поймав в прицел ближайшего мародёра, одним точным выстрелом сразил того наповал. На той стороне жрица и паладин сражались с превосходящим числом противников, поэтому Эвенвуд, решив уровнять шансы, застрелил подраненного культиста на той стороне ущелья и лихо съехал вниз по крутому склону, дабы встретить внизу любого, собравшегося убегать трусливого засранца. К чести врагов, они дрались не в пример храбрее кобольдов, хоть и не многим лучше. Вскоре на ногах остался последний боец, которого Аруника и Роланд совместными усилиями вытолкали с обрыва. Услышав новую порцию забористых ругательств и как следует присмотревшись к седовласому мужчине, полуэльф понял, почему голос ему сразу показался знакомым. — Селёдкины сиськи… — злобно сплюнул тот, подняв взгляд к стоявшему на возвышенности паладину. — Ну давай, выходи один на один, посмотрим кто кого. Или ты без своей седой бабы драться не можешь? «Норт?» — посетила Киллиана внезапная мысль, однако она не помешала ему в очередной раз спустить тетиву. -Сухопутные крысы, берёте толпой, да? Хрен я вам сдамся, всех вырежу! — взревел седовласый, когда выпущенный Эвенвудом болт и брошенный Бриной топорик отлетели от его брони, не нанеся серьёзного урона. Выхватив меч, он тут же ринулся на гномку и осыпал её градом мощных ударов. — А вот и не угадал, старый хрен! — крикнул в ответ пират, выхватывая из-за пояса пару сабель и в мгновение оказываясь рядом с к дерущимися. — Тьфы, ты, старина Киллиан, какая встреча. Перед тем как я сдохну, плавать тебе в пучине! — Обойдёшься, — полуэльф пригнулся, стараясь не попадать под описывающей широкие дуги клинок и, что есть сил рубанул по руке противника. Пока тот замешкался, Эвенвуд попытался ударом эфеса вырубить его, но бывший мичман всегда слыл парнем стойким и на сей раз тоже удержался на ногах, пусть и с трудом. — Далековато ты от моря угрёб, Норт. Какого хрена пираты работают с фанатиками? — А какого беса мне осталось, голубчик? Толпой крысы… — мужчина припал на колено и, тяжело дыша, неуклюжими выпадами защищался от непрекращающихся атак. Долго его героическая оборона не продлилась и через пару мгновений он всё равно валялся без сознания под ногами у героев. — Да любого, кроме этого самого, — отозвался Киллиан, присаживаясь рядом с затихшим собеседником. В отличие от капитана, Норт оставлял команды неплохое впечатление, да и не особо горевал по поводу безвременной кончины Глена. Но почему культисты? Хотя, одну причину для подобного он всё же знал. — Если вдруг решите бросить его здесь, не забудьте снять броню, — Эвенвуд лезвием сабли бесцеремонно оттопырил подол кожаной куртки и вспорол шов на потайном кармашке. Он взял высыпавшиеся на землю блестящие кругляшки и продемонстрировал их другим членам отряда. — Бьюсь об заклад, в заначке у него ещё пара сотен таких же. По всей видимости, полуэльфу было в лом самостоятельно тянуть увесистый доспех, иначе объяснить аттракцион неслыханной щедрости не представлялось возможным.