Лидеры

«Орден Бури» сверкал в свете газовых ламп, покоясь на голубой бархатной подушечке, на каминной полке. - Как будто какая-то побрякушка заменит нам то, что мы потеряли! – зло всхлипнула мадам вар Эретайн, теребя кружевной платочек. - Не какая-то побрякушка, - поправил ее мужчина, устраиваясь в кресле и набивая трубку, - а особая награда, введенная самим Императором и отмечающая преданность Империи и Его Светлейшеству. Ты должна гордиться нашей дочерью, дорогая. - Гордиться?! – едва не срываясь за визг, Эвелина обрушила на мужа все свое негодование. – Чем я должна гордиться, Уолтер?! Тем, что наша дочь умерла, едва вступив в совершеннолетие, от какой-то неизвестной заразы? Или тем, что мы не смогли с ней даже как следует проститься, потому что вместо тела нам привезли урну праха? Если Император так высоко ценит ее заслуги перед Империей, то ему следовало бы не ордена раздавать, а прислать лучших лекарей для своей верной подданной! Я всегда говорила ей, чтобы перестала путаться с этими фурри! Ничего хорошего от них ждать не стоит! Мужчина тяжело вздохнул. Ему и самому было больно осознавать, что их дочери больше нет, но к чему все эти истерики, которые не исправят случившегося? - Эва, милая, - подошел он к жене и успокаивающе взял ее за плечи. – Не все болезни можно вылечить, а Его Светлейшество не всесилен. Я уверен: доктора сделали все возможное. И думаю, они правы были в том, чтобы поскорее сжечь тело, чтобы зараза не распространилась на других. Всхлипывания немного поутихли, и мужчина вернулся к своей трубке. - Помнишь, что сказала Лиана, когда отказалась выйти за лейтенанта де Бруньи? «Вы всегда были недовольны вниманием, которое оказывал мне господин борн Десмодус. Говорили, что он держит меня в золоченой клетке. А теперь сами пытаетесь усадить меня в такую клетку. Если уж мне так или иначе придется служить какому-либо хозяину, то я выберу его сама!» - Помню, - утирала слезы Эвелина, - это было вечером, а наутро она сбежала в Кёрниваль. Женщина взглянула на фотокарточку на каминной полке, рядом с орденом. Она пришла с письмом дочери, отправленным из Бонденбурга перед отлетом цеппелина. Последним ее письмом. - Что ж, служба самому Его Светлейшеству – не самый плохой выбор, - утешающе обратился к жене Уолтер вар Эретайн. - Все равно наша дочь никогда бы не стала той примерной замужней дамой, которой ты всегда хотела ее видеть. Она была для этого слишком своевольной. Эвелина смиренно вздохнула и в гостиной воцарилась тишина. Лишь часы размеренно отбивали скорбную песнь, да трещали поленья в камине, наполняя теплом дом, в котором больше никогда не ступит изящная ножка Лианы вар Эретайн.

Отвлёкшийся на шакала Вульф обернулся, собираясь ответить, но леди ирр Феррет уже мирно спала у него на плече. - Хорьки... хорьки никогда не меняются, - с улыбкой произнес Вульф и подхватил даму на руки. "Чтож, хоть какое постоянство в нашей вечно бурлящей жизни. И то приятно." И тут подкрался занавес.

Заброшенные архивы Казалось бы, что может пойти не так в закрытых и опечатанных давным-давно архивах? И что, кроме продолжительного чихания и возможности заработать аллергию на книжную пыль, может там угрожать? Как оказалось, очень даже может. Первым звоночком оказались старые и предательски ненадежные каменные плиты пола, так и норовившие перекоситься под неосторожно вставшим на нее исследователем пыльных глубин, чтобы заставить того потерять равновесие и чувствительно приложиться спиной и, не приведи Андрасте, затылком об пол. Доставалось, почему-то, больше всего мессиру Лурцу, заставляя внешне спокойного Лара нервничать и волноваться за своего подопечного. Улва прятала взгляд или, когда ее глаза все же удавалось на мгновение поймать в прищур серых, демонстрировала такую же непроницаемую стену, какую умел показывать сам Лар. С одной стороны, это вызывало восхищение, с другой - напрягало неимоверно, но Лар смирял себя, не порываясь поминутно проверять, что делает за его спиной девушка-потрошитель с огромным двуручным мечом за спиной, в глазах которой он вчера ясно видел отвращение. Однако, среди груд полуистлевших книг все же таились свитки, признанные мессиром Лурцем стоящими. Это утешало. По мере углубления в архивы проявилась новая напасть, участки пола вообще отсутствовали, пройти по узкой балке не смог ни Лурц, ни сам Лар. Хорошо хоть, падать было относительно невысоко. Так их группа из четырех человек разделилась и Лар нахмурился, ему это категорически не нравилось. Хорошо еще, что магические огоньки, прицепленные к ним миледи Саввидис, даже не думали гаснуть, что бы не происходило с их "владельцами". Как оказалось, за годы запустения в архивах завелись твари поопаснее, чем охочие до рукописных страниц крысы. И если укусы не то клопов, не то клещей еще можно было терпеть, а мерцавшая синим светом слизь хоть сводила легкие почти до коллапса удушливым запахом (Мастарна предпочел перенести мессира Лурца через целую лужу этой странной жидкости на руках, не слушая возможных возражений подопечного), но также, в общем, превозмогалась, то вот с высветившимися в магическом свете тремя крупными слизнями поделать ничего было нельзя. Окутывавший комнату, где они находились, туман, еще только при первых, легких вдохах, вызывал в руках и ногах настоящее онемение, Лар поспешил шагнуть назад, увлекая за собой и Лурца. - Тут нужен Красс, - заключил Лар, закашлявшись. - Заморозить эту слизь и слизняков заодно. Конечно, будь его воля, Мастарна просто сжег бы здесь все или оставил как есть, пусть маги сами разбираются со своим бардаком, но высмотренные глазастым Лурцем свитки было необходимо извлечь. Пришлось возвращаться обратно, хорошо хоть, Виктор и Улва нашли путь к ним и дальше группа снова проследовала в полном составе. Попадались им на пути и просто книги, к сути их путешествия не относившиеся, но также бывшие полезными. Конечно, Лар не знал, что скажут местные архивариусы на подобную экспроприацию собственности Круга, но, полагал, что особые полномочия, выданные им Канцлером, распространялись и на подобные книжные экземпляры. Косвенно, так сказать. И все же, несмотря на повсеместное запустение, место по прежнему впечатляло Лара. Сохранившиеся каменные барельефы, красивые даже сквозь паутину. Статуи ученых в нишах, на чьих лицах все еще читалось вдохновение познанием. Даже цветные витражи, находившиеся, увы, в весьма плачевном состоянии. Может, поэтому, отвлекшись на особенно красивый узор, Мастарна и не заметил, как к ним, оказавшимся в круглой и просторной комнате, вдоль стен которой шли книжные стеллажи в два человеческих роста, а в центре была колонна и того выше, с терявшегося в темноте потолка бесшумно, на нитях паутины спустились три огромных (без шуток) паука. И намерения у них были определенно враждебные. Но не тут-то было. - К бою! Astia vala femundis! - голос Лара вдруг зазвучал по новому, так, как его спутникам еще не приходилось слышать, он вдохновлял и мотивировал на бой, вселяя в сердца уверенность, давая твердость руке и меткость глазу. Другое умение Мастарны также послушно отозвалось, он выпрямился и взглянул на пауков, угрожающе лязгнув мечом о щит и на миг вокруг него сгустилась аура, которая не была той, что порождали вокруг себя потрошители, но угрозу она создавала вполне ощутимую, в нее поверили даже пауки, избрав Лара своей единственной целью наперекор любым инстинктам, игнорируя даже мессира Лурца, метко посылавшего в пауков заряды магической энергии. Принимая летящую в него паутину на щит, Лар на мгновение залюбовался тем, с какой отточенной четкостью движений и грацией Виктор мечет в пауков свои ножи. Это было сколь смертоносно, сколь и красиво. Красивее, по мнению Лара, была только картина, как Улва расправляется с пауком, алые глаза горят, здоровенный меч в ее руках, кажется, не тяжелее тростинки камыша, оборачиваясь внушительной стальной смертью, стоит только ему задеть обреченного паука. Можно было признаться хотя бы себе - Улва нравилась ему такой и в такие моменты. Нравилась больше, чем может нравиться просто красивая девушка в упоении своим занятием. За всеми этими мыслями Лар не успел отреагировать на комок паутины и потратил секунд пять, чтобы разорвать белесые тенета, чтобы затем метнуться к пауку и снова застыть, скованным паутиной по рукам и ногам. Последний паук (его сотоварища уже прибили) явно не желал сдаваться, но Улва была неумолима в своем желании прикончить врага и противопоставить ей пауку было нечего. Выпутавшись из паутины с помощью Улвы, Лар как раз успел заметить, как оставшийся без присмотра Лурц лезет на колонну за свитком, а потом пол ощутимо вздрогнул и колонна рассыпалась на куски. Полетевший вниз Лурц, впрочем, до каменного пола не долетел, перехваченный на полпути пастью появившегося из пролома в полу гигантского червя или чего-то на него похожего. На мгновение у Лара потемнело в глазах от ужаса, он яростно взревел и прыгнул чуть ли не выше своего роста, успев вытащить непутевого мага из пасти чудовища. В кулаке Децимус, что удивительно, крепко сжимал тот самый свиток, за которым лез. Швырнув мага в объятия к Улве, он крикнул им обоим: - Бегите! Я вас прикрою! Вот только поздно было уже что-то предпринимать, чудовище раскрыло свои глазки на ложноножках, размещавшихся вокруг пасти и метко плюнуло в спину замешкавшемуся отчего-то Виктору слюной ядовито-зеленого цвета, заставив Лара испытать подобие сердечного приступа повторно. Да, он знал, что всех защитить и спасти он не в силах. Да, жизнь жестоко била его мордой об стену, убеждая в этом правиле. Нет, он так и не покорился этому знанию. И сейчас, оттащив Виктора в коридор (тварь за ними не пошла, что радовало), без колебаний влил ему в рот припасенное для себя или мессира Лурца целительное зелье, хорошее, качественное, действовавшее быстро и сразу. - Не в мою смену, - тихо проговорил Лар, глядя на Виктора.

- Духи предков, даруйте мне прощение, - Вульф свел лапы в молитвенном жесте. Каждое движение натренировано тысячу раз, а то и больше. Но сегодня ему нужна лишь малая толика своих сил. Захватить живыми заговорщиков. Император уже пережил три покушения. Четвертое и пятое Вульфу и его группе быстрого реагирования удалось погасить в самом зародыше. А теперь еще один дом, где по донесениям информатора, творилось нечто нехорошее. - Пришли, победили и ушли. Я в авангарде, трое на западное крыло, четверо на восточное. Остальные прикрывают, пошли! - волк ураганом снес дверь и влетел в холл особняка одной важной шишки. Мужчины, что тащили ящики с оружием, даже не поняли, что произошло, как уже легли. Когда началась стрельба, исход боя уже был предрешен. - Пакуйте, - смывая кровь с лап, сказал Вульф. - А я кажется, не поспеваю на... Бал! Вульф пришпорил коня и скрылся а поворотом, оставив своим помощникам подчищать хвосты. Натянув перчатки, чтобы скрыть следы крови. он вошел в зал. Где уже вовсю танцевали. - Император, - он почтительно кивнул Муррусу, встретившись с ним взглядом. - Опаздываешь, Вульф. В бок ему ткнулся зонтик. - Министр Фрай! А я думал, о вас благополучно забыли! - Когда наши горе пилоты посадили дирижабль, я уж подумала что все, прощай жизнь, пора умирать, но нет, Жива еще, и готова запрещать все направо и налево. - Не сомневаюсь... - внезапно на его плечи легли знакомые ручки. - Вульфи, - его ушки обдало горячим дыханием лисички. - Помнишь про мою просьбу? - Чуть позже, после бала, хорошо? - Смотри у меня, - лисичка щелкнула его по носу и ушла под ручку с Фрай. "А почему бы не пригласить Леди Софию @Gella на танец? - подумал Вульф. - Она все равно спит и спит, покручу кружок. А там и бал закончится..."

Заброшенные архивы Архивы встретили исследователей пылью, завалами из полок и дырами в полу. Уже после второй Виктор остался единственным, удержавшимся на первом этаже. Побродив вокруг провалов и убедившись, что спутники лишь слегка поцарапаны, он пожал плечами и пошёл вперёд. Что вообще могло здесь случиться? Наверное, стоило идти с Крассом. Даже если триарий поведал своему центуриону о позднем госте, выносить возможные поддёвки было бы хотя бы не скучно. А там, глядишь, удалось бы поймать эльфа за каким-нибудь кустом - чудодейственные ладони произвели неизгладимое впечатление. Теперь же Вик вяло плёлся по руинам хранилища знаний, попинывал пыльные кучи и постукивал кулаками в стены, пока не встретил лбом Дверь. Старая рассыхающаяся деревяшка истосковалась по человеческому теплу. Распахнув объятья, она встречала человека снова и снова, проявив при внешней хрупкости недюжинную стойкость. Разумеется, в конце-концов он всё равно оказался на ней. Растянувшись на животе над очередным провалом, Вик задумчиво изучал тёмную глубину и размышлял о милейшей мадам Саввидис. Заботилась ли почтенная дама о самочувствии дверей так же ревностно, как о самочувствии пыльных свитков? От размышлений отвлек грохот по другую сторону провала. На ещё одной двери в комнату въехала красноглазая мечница. Судьба определённо пыталась на что-то намекнуть. Неизвестно, было ли слишком тяжёлым бремя открывшегося предназначения, или он просто не вовремя вспомнил о ночном разговоре, но попытавшись перебраться к своей будущей партнёрше по танцам, шпион наконец-то рухнул во тьму. Дальнейшая беготня по коридорам слилась в долгий занудный сон. Он всё-таки углядел один раз занятную книженцию для себя, попутно вспомнил нераспакованный подарок от Арсинои и снова - ночной разговор, после чего самым бестолковым образом брякнулся на пол. И снова шёл, наблюдая, как молодой учёный набирает полные руки драгоценных свитков. И совсем не удивился, когда вылезшая из-под пола тварь выбрала целью именно его. Сегодня был точно не его день. И сейчас, оттащив Виктора в коридор (тварь за ними не пошла, что радовало), без колебаний влил ему в рот припасенное для себя или мессира Лурца целительное зелье, хорошее, качественное, действовавшее быстро и сразу. - Не в мою смену, - тихо проговорил Лар, глядя на Виктора. Вик закашлялся, схватился за руку телохранителя, контролируя поступающее в горло зелье. - Я сам, - выдохнул он через какое-то время и ткнулся лбом в прохладный сильверитовый нагрудник, - Благодарю.. Я сам.. Что именно он "сам", представлялось не слишком ясно. Сам отклонился, сам откинулся на спину, сам махнул рукой. - Мы ещё не всё?

Пока армейская компания ждала Юлия и Хельгу, Мирра коротко посвятила Мурруса в ситуацию с гвардией и воспитанницей Гривуса. Муррус задумчиво попивохивал вино, кивая ей и Гривусу. Император решил плюнуть на собственное решение позволить после Юлия кому-нибудь ещё потанцевать с видной курсанткой военной академии и взять дело в свои лапы. В конце концов имеет же Император и друг семьи право на хоть какие-то привилегии на собственном балу? Наблюдая за тем, как Муррус увлёк так ни разу не сделавшую паузу за вечер Хельгу в очередной танец, Юлий усмехнулся и взял себе ещё бокал вина. "Не зря говорят, что кошки - блудливые и похотливые создания.... - размышлял он про себя. - Не успел примерить официальный наряд, как так и смотрит по сторонам, кого бы добавить к своей лисице - то упоминалась Фейлз, то теперь и на Хельгу был брошен взгляд довольно...горячий." Впрочем, тут Императора однозначно ждал провал, ведь Юлий только что успел с ней и поругаться, и посмеяться, и пофлиртовать в той убийственной форме, в какой только у них с Хельгой получалось во время её детских игр во "взрослую леди". И, поскольку с возрастом всё становилось только проще, единорог сделал жирную отметку в своём мысленном журнале - если к совершеннолетию у этой прекрасной девушки не обнаружится чего-то "большого и чистого" с каким-нибудь молодым лейтенантом, то он, Юлий борн Инрог, сделает свой ход. Друг детства, мужчина и жеребец - три в одном, предложение ограничено! Поприветствовав вошедшую троицу и отметив качественную работу Вулфа по "прополке" от нежелательных лиц, Юлий решил ознакомиться с брошюрой: в программе оставалась ещё пара танцев, после чего мероприятие должно было перейти к заключительной части. Так что, потягивая вино, борн Инрог расслабленно наблюдал за танцующими и размышлял о завтрашнем дне. Думаю все, кто хотел в ролеплей уже поучаствовал и получил свою дозу. Давайте тихонько двигаться к эпилогам хм?

Аплодисменты, дружный одобрительный гул, отблеск сокровища на цветной ленте, аромат изысканных букетов и женских духов. Таким запомнился Вену финал этого вечера. Все, за что Муррус брался, он делал идеально. В том числе, и прикосновения к струнам чужого сердца. А еще - лис навсегда запомнил лукавую, озорную, искристую улыбку и взгляд шоколадных очей снизу вверх. *** Сколько-то дней спустя - Эй, хватит работать, - в кабинет просунулась растрепанная голова с темной полосой, идущей через глаза. Леди ирр Раккун вошла и притворила за собой дверь. - Этого никогда не хватит, - отозвался Феннекус, но, тем не менее, не взял в лапы следующую папку, сложив их на столе и загадочно улыбнувшись своей помощнице. - Ну давай, хвастайся, - потребовала Эл'Исса, усаживаясь на край стола возле лиса. - Да что ж вас всех так тянет сидеть на столе, стулья для кого придумали, - фыркнул фенек, деликатно отводя взгляд от затянутых в бриджи изящных лапок и пушистого кончика полосатого хвоста. - Меня привлекает ваше сияние, господин и.о. заместителя. Так что? Ты одолел этого старого толстого барсука? Мы все сделаем? - Разумеется, - гордо заявил лис, поднимаясь и набрасывая на плечи сюртук. - Прекрасно. В таком случае, проводи меня. Тогда, после бала, он сделал это в первый раз. ...- Значит, госпожа премьер может ограждать меня от чужого внимания, а тебя они делают еще более завидным кавалером, чем раньше? Это что, честно? - возмущалась Эл'Исса, очень стараясь не рассмеяться. Почти получалось, если не смотреть еноту в глаза. - Я отмурлыкаю, - усмехнулся Вен. - Кроме того, моя дорогая, ты в выигрышном положении. Я умру без вина со специями твоего авторства. Леди ирр Раккун, остановившись, слегка потянула своего провожающего за воротник. - Учти: это единственное, что я хорошо готовлю. - Не страшно, - прошептал лис. - У меня отлично получается.

- Леди ирр Феррет, господин борн Вульф, - поздоровался он, - извините, что прерываю, но мне поручено передать леди Софии это, - Шакель передал министру сна букет белых роз, еще раз поклонился перед обоими отмеченными Императором персонами и удалился. - Ах, как это мило со стороны министра похоронных дел, вы не находите, Вульф?- проворковала леди, приняв букет с открыткой, и, прочтя, улыбнулась улыбкой знаменитой Моны ирр Лисы. - Что ж, я могла бы отправить ему ответную со схожим содержанием... Отвлёкшийся на шакала Вульф обернулся, собираясь ответить, но леди ирр Феррет уже мирно спала у него на плече.

Наконец-то Бадру нашел Софию. Обождав, пока министры закончат танцевать, фурри-шакал подошел к паре и вкрадчиво сказал: - Леди ирр Феррет, господин борн Вульф, - поздоровался он, - извините, что прерываю, но мне поручено передать леди Софии это, - Шакель передал министру сна букет белых роз, еще раз поклонился перед обоими отмеченными Императором персонами и удалился. Наконец-то Бадру сделал все дела и мог насладиться остатком вечера, который уже подходил к концу. Шакал всегда со спокойствием и смирением принимал все сваливающиеся на его железные плечи заботы. А еще он знал, что это рано или поздно вознаграждается, хотя не догадывался, что со следующего дня сам Министр в Черном уступит ему свой костяной трон. Но это уже была новая страница другого героя.

У каждого, без сомнения, у каждого человечка в мире должны быть собственные, да и в обязательном порядке уникальные скелеты в шкафу. Пусть это будут клещи, изголодавшиеся по человеческой плоти. Пауки, чьи размеры превышали собачьи. Или червяки… обычные такие червяки. С зубами. В пять, а то десять раз больше человека. Не раз батюшка возвращался домой злой, красный, весь на нервах! Что нельзя ему было, нет, точнее страшно ему было предлагать сытую похлебку или чай теплый. Все то добро на радость, ну, не совсем на то время малышки синеглазой, но четырнадцатилетней Улве, могло быть съедено и выпито за долю мгновенья. А от противного могло быть и выброшено в окно. Девочка тешила себя тем, что хоть собаки голодать не будут, благодаря ее вспыльчивому старику. Все твердил и твердил, что улетит у него тот его знакомый маг куда-то, прежде чем треклятый Орлей что-то опять вытворит эдакое с не менее треклятой Неваррой. Улва, скорчив серьезную гримаску, кивала, аки понимая, - какие несправедливые тяготы жизни навалились на родного старика. А разумом на самом-то деле улетала куда-то за пределы Молчаливых Равнин, пока тотчас бренное тельце продолжало выполнять свои обязанности. Видать на моменте конкретном она не вовремя батюшку вспомнила. Потому что улетела, как тот маг. Не вверх, право, но вниз. А дальше? Дальше ей бегать оставалось, мысленно проклиная мужчин за то, что те родились мужчинами. Пауки? Не удивили ее пауки. Червь? Хорошо, здесь Улва как раз сдалась. Признала. Что такой червь оказался могучее самого дракона. И что потрошителям от звания охотников на драконов впредь должны отказаться да взять новое, - охотники на червей. Всей этой нелепости следовало закончиться. И быстро! Боги-то учли пожелание красноглазки, но учли… в любопытном свете. Малка не была такой, как Ранек. Право, была же высокомерной, циничной и жестокой. Хуже Ранека, допустить грубо. Но она была женщиной. Хрупкой, ранимой… таинственной. Притягательной. Глазами, что хрусталики ледяные, бесцветные почти. Вьющимися волосами выше плеч. Темнее ночи. Темнее вороньего пера. Женственная… такая женственная. Властная. И то нельзя назвать любовью было. Увлечение. Мгновенное. Игра. Невинная игра. Поцелуи нежные губы в губы. Ласки дразнящие. Шепот… шепот неразборчивый. Пальцы с пальцами переплетаются. Носик носика касается. Приблизиться к ней ближе. Одежды шорох… Стон тихий… - Малка, - мечтательно Улва протягивает. Не архивы древние перед ее глазами. Поляна! Весенняя поляна. Цветы многоцветные, дурманящие, нет, нет, Малка! Ты меня дурманишь, Малка! Родная моя, Малка… - Малка, еще немного, - тихо-тихо говорит. – Потанцуй со мной еще немного… Увлечение. Мгновение. А губы ее такие родные. Коснуться их. Еще разок коснуться. Разреши. … … … … Ты не Малка. В глазах алых грусть проскакивает. Разочарование. Затем отвращение. Больше детское. И вторит ему под стать такое же: - Фе! Улва отталкивает от себя прочь телохранителя тевинтерского. Морщит носик и в сторону отходит. Меньше всего… меньше всего этого человека перед собой видеть хотелось. И благо хоть не поцеловала! А почему? Грибы! Эти треклятые грибы! Только на Улву видать и спохватились. Право же вредные шутки у божеств известных и забытых…

Апартаменты Полихрония, вне времени и пространства И снова эти прикосновения и ощущение его присутствия — напора и уверенности. Пол припопднял брови в притворном изумлении. — Укротить стихию? Ты льстишь мне, я всего лишь добавил несколько штрихов. Стихию укротить невозможно. Этим она и прекрасна. Поцеловал его: — Ты прекрасен… Как-нибудь зайдешь еще? Прозвучал этот вопрос почти буднично. Он надеялся, но не хотел настаивать. Ведь кто знает, что могло измениться завтра. И это был как раз тот момент, когда хотелось, чтобы что-то не изменилось. Так не бывает, но кто же мешает просто надеяться? Он отстранился, поднялся на руках, освободил его от своего веса. И глядя в серые глаза, кивнул. Не сомневайся. Улыбка скользнула по губам. - Только без обязательств. И.. если ты захочешь, тоже заходи. Чтобы уж на равных. Тебе я вряд ли смогу отказать. Он склонился и потёрся носом о его висок, поцеловал шрам на ухе. Наверное, это были красивые, острые эльфийские уши. И я опять не спросил "почему". Поднялся и подобрал с пола штаны. Влез в них, задёрнул шнуровку. Оглянулся и, не удержавшись, снова рухнул рядом с ним на кровать. Зарылся головой под одеяло, нашёл то что хотел и проложил дорожку поцелуев от паха и до губ. Миг поцелуя, и он поднялся. - Всё, - категорически отрезал, подхватывая сапоги. - Ещё минута, и я забью на эту башню. Он пошагал к двери, уже не обращая внимания на дорогую орлейскую рубашку. Да и зачем, когда у каждого из них своя свобода. Единственное ценное имеющее смысл. В дверях остановился и оглянулся. - Пол... ты замечательный, но... - сапог в руке наставительно указал носком на "провинившегося". - Ты меня так и не отмыл от сажи. Так что за тобой должок, Полихроний. Он рассмеялся и вышел в коридор. Всклокоченный, ошарашенный, в разводах сажи, босиком и с сапогами в руках.

Таак. Вроде всё на месте. Леди София ирр Феррет оглядела себя в большое зеркало в холле и осталась довольна. Учитывая несколько часов стрессов и жесточайшего недосыпа, выглядела она вполне на высоте. На голове министра сна красовалась диадема с магическим лунным камнем, в аккуратных округлых ушках сверкали бриллиантовые серёжки в виде соцветий белладонны, да и платье оттенка глубокой ночи с лифом, украшенным совиными перьями, выгодно подчёркивало достоинства тонкой и гибкой фигурки министра. - Ах, бал уже начался? – услышав из зала музыку и смех, леди аккуратно потёрла сонные глазки, тщательно следя, чтобы не потекла тушь. – Кажется, я немного задержалась, – улыбнулась она подошедшему камердинеру, взявшему у неё крокодилье манто. – Эти государственные дела! – Пожав плечами и сладко зевнув, леди София кивком головы отпустила прислугу. Ему совершенно незачем знать, что несколько часов кряду член правительства Минуона провела в сомнительного вида придорожной таверне и пила тамильский ром на брудершафт с огромной вульгарной пираткой. Кажется, у этой женщины даже были усы. Или это всё ей приснилось?..Но об этом она подумает потом, а сейчас... Грациозно придерживая пальчиками подол платья, Софи вплыла в зал и огляделась. Вечеринка не то, чтобы была уже в самом разгаре…она по всем признакам подходила к концу. - Ну…я сделала всё, что могла, - пробормотала Соня, беря из рук официанта бокал с игристым. Ну а что, хотя бы появилась…протокол и всё такое…- Аааф! – она снова зевнула, прикрыв рот ладошкой в атласной перчатке, и сделала глоток, оглядывая зал и привычно фиксируя картину, схватывая сюжет с максимальной скоростью, чтобы хоть частично компенсировать упущенное время.

На официальном сайте появилось новое обращение от команды разработчиков: Логично предположить, что нас ждет миссия в мультиплеере Mass Effect Andromeda и, возможно, последние два персонажа, которых обещали добавить в ноябре. О каких еще сюрпризах может идти речь, узнаем на следующей неделе.

- Вы окажете мне честь, мадемуазель. Неправда. Как же хотелось словечко это несчастное сказать. Неправда. Мог ли образ Улвы кому-либо честь оказать? Мужчине? Женщине? Они прятались. Улва пряталась с ними. Прочь от глаз чужих и лепета надоедливого. Балы? Не было никаких балов. Только темень комнаты тесной и прикосновения грубые, властные, мужские. Только небо счастливое, солнце яркое, но ветерок прохладный и губы… ласки женщины. Не могла, не может и никогда не сможет… Такому как он. Отказаться? Сказать нет? Любопытство сыграет зловредную роль. Как оно-то все… произойдет на балу этом проклятом? Улва не станет воображать, не станет сценки собственные в уме, разуме, строить. Она хочет увидеть и хочет узнать как. Как оно начнется. Как оно закончиться. А потом? Красноглазая обиды долго не держит. Вот она есть. И вот ее нет. Выполнит прихоть господина из Орлея. Все также глаз не поднимая, Улва кивнула мужчине в знак прощания. Вернулась в свою комнату.

Лестница, ночь - Если так я смогу вас отблагодарить. Согласилась. Она кивнула и согласилась. Но глаза, глаза она более не поднимала на господина. Виктор не то, чтобы шутил. Но он был совершенно, непререкаемо уверен - мечница откажется. Откажется, может быть даже сбежит, и будет время подумать ещё. Виктор не то, чтобы был против. Наоборот, появиться на балу в такой компании было тем ещё развлечением. Даже если она не умеет танцевать. Даже если не умеет носить платье. Даже если вообще откажется от платья. Особенно, если откажется. Если бы только не.. Орлесианец бросил взгляд в сторону комнат. Ар'синоя. Ожидает ли она это приглашение? На её месте он бы ждал. Не из-за поездки на лошади, и даже не из-за поцелуя. Просто с его стороны это было предсказуемо, естественно, как дышать. Собирается ли она согласиться? Твою, извините за выражение, мать. - Вы окажете мне честь, мадемуазель. Теперь это были его проблемы. Его, и ничьи больше.

8 нубулиса, утро, место сбора у архивов - Мадам Саввидис. Месье Лурц. Месье Мастарна. - Надеюсь, милый мальчик, хотя бы вы не притащили с собой факелы? - вместо приветствия накинулась Архивариус на своего давешнего фаворита. Затем махнула рукой, подзывая ближайшего раба, указав тому на факелы. - Унесите отсюда эту гадость! Нет, право же слово, Деми, я беспокоюсь все больше и больше, с кем тебе приходится иметь дело! Лурц мягко улыбнулся - Виардо, приветствуя в ответ, Саввидис, смягчая ее гнев и Мастарне, благодаря за понимающее молчание в ответ на тираду женщины. В конце-концов, телохранитель наверняка действовал из лучших побуждений. На конце посоха мага вспыхнул кристалл. Миледи Саввидис, духовный маг, с легкостью призвала из Тени и "привязала" к трем носителями магические источники света, не занимающие руки и послушные воли новых хозяев - гореть ярче или погаснуть вовсе. - Так то лучше, - оглядев собравшихся перед ней людей, удовлетворенно кивнула Архивариус. - Что ж, удачи, мальчик мой!, - напутствие лично для Децимуса. Магические замки на массивных дверях нижнего этажа открывались специальным заклинанием. И миледи Саввидис, лично их наложившая много лет назад, без труда сделала это.

С наступающим днем Великой Октябрьской социалистической революции! 100 лет как-никак. Ну и за компанию с 10-летием МЕ.

Орлейский аристократ медленно засыпал под перебор сплетен, которыми во дворце непременно наградили бы его одежду, оставшуюся в комнате эльфа. Эльфа. Сегодня был день удивительных открытий в отношении своих выносливости, красноречия, и под занавес - внимательности. За всю дорогу Виктор ни разу не задержал взгляд на триарии настолько, чтобы заметить - уши маленького мага были не округлые. Они были обрезаны. Виват, империум. Конечно, особых причин заглядываться на триария и не было. Тот воевал с центурионом, общался с центурионом, Создатель знает, чем ещё занимался с центурионом. Нет. Нельзя же из-за одного извращенца записывать в извращенцы всю вражескую армию. Прикопать где-нибудь на Священной равнине было бы неплохо, но неизбирательно именовать извращенцами - недостойно шевалье. Хотя какой он, к демонам, шевалье? На этих умиротворяющих мыслях шпион провалился в долгожданный сон. Снился ему центурион в обществе миледи Аурелии, и это было весьма приятно. К сожалению, недолго. Тревога отзвенела, а он так и остался стоять на лестнице своего этажа в полном облачении, облокотившись о перила и поглядывая на возвращающихся в спальни обитателей. Сна не осталось ни в одном глазу.

Винный погреб, точнее, погреба, Башни Круга были воистину роскошны! Ром и бренди, вина белые и вина красные, из любой области Тедаса, в бочках и бутылках, стояли, лежали, громоздились насколько хватало восхищенного взгляда Патрика. Неизвестно, кто собирал эту обширнейшую коллекцию, но Рыжий был ему бесконечно благодарен. Он долго бродил по широким коридорам и узким проходам и везде не забывал дегустировать сей божественный нектар, дарованный Создателем. Призрак выбрал воистину наилучшее место для обитания! Если он действительно существовал, в чем рыжий сомневался все больше и больше - количество продегустированных образцов все росло, вместе с числом коридоров. которые множились и множились, к вящей радости дегустатора, но ни в одном из них ничего потустороннего не обнаруживалось. Под утро Патрик основательно набрался, заблудился и окончательно позабыл про свою миссию. Куда больше рыжего волновал вопрос кто он, где он и куда он идет. А, главное, зачем, если на этих бочках можно так удобно устроиться и подремать. Хрр...

8 нубулиса, 2 часа ночи После свидания с целителем, которое потерпело сокрушительный крах, что в его жизни случалось с частотой примерно в... ноль, он долго не мог уснуть. И не потому что его жизнь теперь превратилась в муку, наполненную романтическими терзаниями, а потому что он не мог отогнать от себя этот чистый проникновенный взгляд. Но за полночь он сжал волю в кулак и послал взгляд вместе с владельцем к матери и Андрасте. Там в заботливых руках тому будет комфортно. Руки центуриона Красса заточены под другое. Ему снилась война. Взрывы, горящие драккары, кунари цепляющие имперцев на рога, боль и кровь. Здесь, он был в своей стихии. Здесь ему было хорошо. И вот на самом пике атаки раздался оглушающий звук сирены Круга. Он оторвался от нанесения телесного увечья рогатой сволоче и подскочил на кровати. Атака! Первая мысль посетившая его взлохмаченную голову. Рука машинально тянется к штанам и сапогам. Сирена продолжает гулко звенеть магическими переливами, забираясь в самое нутро. Сегодня уже спать не сможет никто. Эту ночь многие обитатели Башни Круга магов Маротиуса запомнят надолго. И в этом не было никаких сомнений. Потому что после активации тревоги - звукового сигнала смонтированного из заклинаний стихий и духа - в Круге поднялось всё, что могло стоять на ногах. Даже старый Амброзиус восстал с ложа, придерживая сползающие штаны. Храмовники, ученики, преподаватели, обслуга, рабы - бегали по коридорам с одной только им известной целью, действуя по большей части по плану эвакуации при пожаре, но были и те кто панически метался в поисках не заблокированных выходов. Огонь бушевал на уровне ученических спален. За полыхнувшими гардинами, сразу не взятое под контроль пламя, быстро распространилось на мебель, обивку стен и вещи учеников, оставляя после себя закопчённый камень. Он выскочил в коридор. Из одежды штаны и сапоги - всё что успел натянуть в пылу спешки - и схватил за шиворот первого попавшегося ученика. - Что горит? - Спальни учеников! - с круглыми глазами сообщил мальчишка. - Имя? - мужская рука крепко тряхнула тщедушное тело. - Это не я! - Имя?! - Титус Вариус. - Я тебя запомнил, - угрожающе рявкнул центурион, как на нерадивого велита, вешая на того обязательства. - Найди любого стихийщика Огня. Быстро! Мальчишка кивнул и кинулся исполнять приказ старшего. Огонь полыхал, пламя крушило и ползло по длинному круговому коридору яруса, постепенно беря в пламенные тиски весь уровень по периметру и выжигая комнаты дотла. Храмовники в белых форменных рубашках уже таскали воду. - Доложите обстановку! - гавкнул цепной имперский пёс на служителя церкви. Тот вкратце обрисовал ситуацию, которая грозила полным уничтожением уровня. Огонь исчерпает себя сам в замкнутом магическом кольце системы безопасности, но имущество и жилища самых маленьких обитателей Круга будут недоступны долго. - Общую систему охлаждения задействовали? - Да, в кабинет Руфиуса уже побежали. Ещё пара минут и башня охладится, но здесь... А здесь, бушевала неподвластная даже магам стихия. - Кристиан Лей, Стихия Огня, - крикнул на бегу ошалелый маг, недавно прошедший Истязания. Титус Вариус не посмел ослушаться грозного центуриона. - Держите пламя здесь, - кивнул Красс храмовнику, - мы попробуем остановить с другой стороны. Пока храмовники тушили, а преподаватели занимались эвакуацией, два полоумных мага пытались локализовать процесс распространения. Встречное направленное пламя отсекало ползущий пожар, освобождая камень пола и стен от ковров, обшивки, картин, всего того что могло гореть, а волны ледяного холода сбивали и уничтожали. Через пол часа они окончательно стабилизировали очаг, ещё через пол часа окончательно укротили разбушевавшуюся стихию. И хоть убытки были незначительными - всего двадцать выгоревших дотла комнат из трёхсот имеющихся - расследование инцидента предстояло тщательное. Была ли то роковая случайность или кто-то из учеников слишком слаб, чтобы быть тевинтерским магом, предстояло выяснить. Тео опустился на скамейку у стены и потёр онемевшие от холода руки. От лириума тошнило. Он принял около пяти флаконов и выглядел сейчас не лучшим образом. Бледная кожа, в голове шум, а обгоревшие стены плывут. Маг, сидевший рядом, был не лучше. Но вместе с нарядом дежуривших храмовников они справились. Никто из учеников не пострадал и кроме небольших ожогов у некоторых служителей Андрасте лечить было нечего. Через час в Круг прибудет Флавий Руфиус и начнёт требовать объяснений от всех жильцов и обслуги. Но пока можно посидеть, безвольно свесив руки, и посмотреть отрешённым взглядом на последствия. Выходы были разблокированы, а температура в Башне опустилась почти до ноля, стены покрылись изморозью, повышая сопротивляемость окружающего воспламенению. К приезду Руфиуса сигнализацию уже отключат и охлаждённые стены подёрнутся капельками конденсата, а пока было холодно, с нижних ярусов тянуло гарью, и весёлый сквозняк гонял по коридорам чёрные хлопья сажи.

Может в честь юбилея выпустят праздничное издание трилогии со всеми DLC - думаю, что многие приобретут.

Кстати @Grey_vi_Ory, в связи с обретением Веном енотихи добро пожаловать в нашу неформальную организацию - КНМ (КИСсС) - Клуб Настоящих Мужиков (Которые Играют Сами с Собой). :D

- Прости меня, Улва. За все прости Она не слышит. Нет. Она не слушает. Не видит и не замечает ничего вокруг. Никого. Лишь запах цветов размашистый. Иллюзорный. Теплые, влажные губы. Чужие. Ранек? Малка… Пальчики губ собственных касаются, веки закрывает. Хотелось бы обнять того, ту, кого она, Улва, знала. Кого она, Улва, любила. Не то нежность детская, наивная и так легко ею воспользовались. Не то ласка безответная, игра сценичная, театр для двоих. Как скоротечно. - Малка. Улва огляделась по сторонам. Поляна цветущая исчезла. Вернулись каменные стены и солнышка сюда не лучиком. А где Лурц? Убежал Лурц. Значит и Улве здесь делать более нечего. - De mes songes, tu t'enfuis à l'aube, - негромко напевает знакомую мелодию. - Ton parfum de groseille et de lilas. Уходит, уходит прочь из архивов. - Je veux sentir tes longues boucles noires. Где Лурц? Убежал Лурц. - Et me perdre dans tes yeux mauves, brillants de larmes. Интересно… чем занять себя в день насущный?

Со стороны на диковинный танец взирал совершенно обалдевший от такого зрелища бард. Это началось ещё в комнате с пауками. Когда милая, скромная, хоть и странновато выглядящая девочка-с-цветочком, которую он водил по базару и кормил сладостями, наконец-то расчехлила свой двуруч, Вик практически воскрес. Пауки выглядели несерьёзно и обещали стать приятной разминкой после шатания по коридорам. На язык сама собой пришла легкомысленная песенка, глаза озорно сверкнули. Такого спутники от него ещё не слышали. Через пару мгновений он поперхнулся первым же слогом. Милая девочка. Скромная девочка. Стеснительная и незаметная. Готовит. Доспехи чинит. Идеальная жена. Создатель, смилуйся, спаси, сохрани во имя невесты твоей, пресвятой пророчицы.. Песня сам обернулась беззвучной нескончаемой молитвой. И вот теперь, вдобавок, пожалуйста. Осев по стене, Вик смотрел на танцующую пару, думал о предстоящем бале и ожесточённо растирал горящие огнём от такой грубости запястья.

Заброшенные архивы Они еще приходили в себя, успокаивали дыхание, когда взгляд целителя заприметил какие-то бумаги в освещении фосфоресцирующей плесени. И раньше, чем кто-то успел его остановить, раньше, чем сам успел задуматься, пошел за ними. Да! Еще одна запись Девара покоилась в этой скрытой ловушке. От неосторожных шагов споры плесени взметнуло вверх, заполняя собой все пространство вокруг. Маг только и успел прикрыть лицо рукавом: - Не дышите этой гадостью! - глухо предупредил он своих спутников. Запоздало предупреждение, однако только попросилась в пляску круговую голова, да от мысленного подзатыльника на место и вернулась, стойкостью тела и силой воли стиснутая. Учили телохранителей и такому сопротивляться. Огляделся Лар, увидел, что и мессир Лурц, и Виктор также стоят, как стояли, в сознании полном. И только на Улву взглянув, вздрогнул телохранитель, вчерашний спарринг вспомнив. А ну как сейчас сорвется с поводка разума потрошитель и начнет кромсать всех, в ярости своей слепой, иллюзиями подстегнутой? Что тогда делать будешь, Лар? Жестоки боги, хоть и миновала участь сия их, но лучше смерть была бы, в том Мастарна уверен был. От меча хоть только один раз умереть можно. Не архивы древние перед ее глазами. Поляна! Весенняя поляна. Цветы многоцветные, дурманящие, нет, нет, Малка! Ты меня дурманишь, Малка! Родная моя, Малка… - Малка, еще немного, - тихо-тихо говорит. – Потанцуй со мной еще немного… Увлечение. Мгновение. А губы ее такие родные. Коснуться их. Еще разок коснуться. Разреши. Нет, не его, не Мастарну сейчас видит Улва, не на него смотрит так доверчиво-нежно, влюбленно, хотя хотел бы Лар, чтобы было так и от того еще горше и больнее, словно медленно выдирает Улва из него сердце руками своими. Скрутить потерявшую разум можно, но медлит Лар, а потом вперед шагает, тихо простонав, принимает ритм танца Улвы, ведет ее сам. Только во взгляде боль ширится и не скрывает ее больше телохранитель, нечем ее скрыть, не придумали такого щита, не выковали. - Виктор, прошу, уйди. Не надо ее такой видеть. Пожалуйста. Уязвимой не по своей воле. Не надо. И что будет с ней, когда она поймет, какую злую шутку судьба сыграла, тоже не надо видеть. Что с ним будет потом. Не хотел такого Лар, до скрежета зубовного не хотел. Виновен он. Без вины, все правильно сделал, как лучше, но все равно виновен. Потому что видел и слышал, потому что позволил мороку длиться. Ты не Малка. В глазах алых грусть проскакивает. Разочарование. Затем отвращение. Больше детское. И вторит ему под стать такое же: - Фе! Улва отталкивает от себя прочь телохранителя тевинтерского. Морщит носик и в сторону отходит. Меньше всего… меньше всего этого человека перед собой видеть хотелось. И благо хоть не поцеловала! А почему? Грибы! Эти треклятые грибы! Только на Улву видать и спохватились. Право же вредные шутки у божеств известных и забытых… В серых глазах только боль, понимание и вина за то, что послужил гостем непрошеным, незваным. Не отводит взгляд Лар и во взгляде том готовность снести любой удар горит ярче пламени, обнажена душа его собственная. Он тоже любил и потерял. Он тоже был обманут, использован. Понимает все, что Улва чувствует. Желал бы обнять ее и утешить, но нет на то у него от нее разрешения. - Прости меня, Улва. За все прости, - говорит Лар тихо, все также глаз от девы-воительницы не отрывая, неосознанно груди ладонью касаясь. Что так болит, не пойму? Не должно ведь.

О том, что случилось с двумя воинами в их маленьком отряде, Децимусу суждено было узнать разве, что из чужих пересказов, что вряд ли. Он уходил от них коридорами, не замечая, что оставляет своих сопровождающих далеко за спиной. Кристалл на посохе то разгорался ярче, то почти угасал, отвечая настроениям своего хозяина. Ни-че-го. Больше ничего. Когда он появился на свет из недр старых архивов, его уже ждала Саввидис. А может та и не уходила вовсе, спеша дать волю своему любопытному носу первой. - О, милый! Ну, наконец-то! Ты вернулся! А где твои друзья? Надеюсь, с ними ничего не случилось? Ах, я уже давно говорю Руфиусу, чтобы отправил туда парочку храмовников во главе с боевыми магами, наверняка там будет для них работа! Ох, милый, ты такой грязный! Я распоряжусь приготовить ванную! И обед, да! Пообедаем вместе! Мне не терпится узнать подробности... - Миледи! - во взгляде молодого мага сквозило необычное для него безумие. - Ни-ко-го. Никого не пускать ко мне! Не беспокоить ни при каких обстоятельствах! И пусть приготовят экранирующую комнату, я свяжусь с наставником позже! Архивариус замерла, с некоторым даже испугом всматриваясь в перемазанное лицо и этот взгляд. Такой чужой для Деми. Но такой знакомый. - Конечно, милый, - мягко улыбнулась она, отступая на шаг. - Работай. Я все устрою. Еще секунда. - Спасибо... миледи.. Она провожала его понимающей улыбкой. И совсем не сердилась. - Удачи, дорогой мой! - прощебетал на прощание ее звонкий голосок.

Заброшенные архивы О, эти пыльные залы, запах затхлости, забивающий нос, стены мокрые от плесени. И полки, стеллажи, шкафы, столы, и даже просто стопки книг. Интересных и не очень. Давно читанных и виденных впервые. Еще манящие блеском золотых вензелей на торце или непоправимо промокшие, изъеденные древесным жучком, рассыпающиеся в прах лишь от неосторожного движения. Это был его дом. Его стихия. Пальцы привычно пробегали по корешкам, лаская их как самый нежный любовник. Губы нашептывали, вычитывая названия, запоминая, вспоминая. Нескольких ждало возвращение к жизни. И конечно же то, за чем они пришли, главные сокровища этих давно покинутых помещений. Он бы читал их там, сразу, спеша узнать, расшифровать, понять, но... его упорно тащили вперед. И он покорно шел, к следующим записям, не замечая, как набивает синяки, брезгливо стряхивая насекомых, несильно упираясь, когда Мастарна уводил его прочь, оттуда, где три мерзкого вида твари преграждали им дорогу к желанным знаниям. Один раз пришлось воспользоваться магией, когда накопленная усталость грозила свалить с ног. Но это все было пустяками. Пауки? Испугали. Но и за прикрывшими его спинами, Децимус мог думать только о свитках. По настоящему страшно ему было, когда из-под земли появился червеобразный монстр, схватив его жесткими хитиновыми отростками пасти. Что было дальше, целитель помнил смутно, придя в себя уже далеко от той проклятой залы. Дрожь била тело, пот пропитал рубашку, смочил грязные от пыли волосы. Взгляд обежал спутников, с облегчением убеждаясь, что все целы и, благодаря Мастарне, вполне здоровы. А он хорош, этот телохранитель. Более чем. Губы мага скривились в подобие улыбки облегчения. - Спасибо, - только и смог произнести он. Но благодарность Лару была самой искренней. Они еще приходили в себя, успокаивали дыхание, когда взгляд целителя заприметил какие-то бумаги в освещении фосфоресцирующей плесени. И раньше, чем кто-то успел его остановить, раньше, чем сам успел задуматься, пошел за ними. Да! Еще одна запись Девара покоилась в этой скрытой ловушке. От неосторожных шагов споры плесени взметнуло вверх, заполняя собой все пространство вокруг. Маг только и успел прикрыть лицо рукавом: - Не дышите этой гадостью! - глухо предупредил он своих спутников.

- К сожалению, мы здесь еще не закончили, - добавил Лар, утерев пот со лба и глядя в еще не обследованную часть коридора. Что-то там светилось тусклым зеленоватым светом, но что именно, отсюда видно не было. Вик глянул в ту же сторону и отвернулся в потолок. - Я тут полежу, - предложил он, и сам себе ответил, - Нет? Ну если нужно. Со стоном гораздо более глубоким, чем того требовали ощущения, пострадавший сел на полу. Яд был нейтрализован так быстро, что он и испугаться-то не успел. Как и не успел заметить, что с ног до головы измазан в мерзкой жиже. Шпион брезгливо тряхнул руками, с пальцев свисли и закачались прозрачные сопли. Новый страдальческий стон должен был достигнуть небес.

Всех тех у кого исторически так сложилось родиться 5 ноября грац. Всех нас с праздником =)))

Апартаменты Полихрония, вне времени и пространства Если быть до конца честным и учитывать рубашку Виктора, то он хотел уйти после того как... но не после вот Этого. Вот после Этого уйти было решительно невозможно. После Этого хотелось лежать и не шевелиться и чувствовать каждой клеточкой тела его тепло. Сгрести, прижать и так заснуть. Прямо сверху. Потому что хотелось ещё, но сил уже не было. Но хотя бы держать. Все вопросы он счёл лишними, потому что из головы высыпался последний здравый рассудок после эльфийских экспериментов. Ощущение полной невесомости и уюта. Что ты сделал со мной? Это мысль была первой и последней в опустошённом мозге перед сладким утренним сном, в котором ему снова снилось Это. Он открыл глаз и выбрался из подушки. Солнце достаточно высоко, чтобы они благополучно пропустили завтрак. Децимус, наверное, давно увёл группу в архив. А им пора было собираться в дорогу к Одинокой скале. Три часа на лошадях в одну сторону. К вечеру должны вернуться. Повернул голову. Рука лежит на его груди. Какой же он всё-таки изящный. Приподнялся на локте, коснулся носом носа. - Подъём, боец, - усмехнулся в губы и поцеловал.

- Мадемуазель, - оживился Вик, - Улва. Вы не хотите пойти со мной на бал? Вздрогнули плечики. Улва едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть. Рот ладонью прикрыла, чтобы не ахнуть. Однако в глазах столько растерянности, столько страха. Так много вопросов. Немых вопросов, а те, что псы и волки голодные. Все внутри раздирают жадно. Все в клочья. Вы уверены, господин? Вы не шутите? Вы хоть знаете, представляете, кто стоит перед вами? Что стоит перед вами. Этот шрам на щеке, это глаза красные, рубиновые, огненные, кровавые, но отнюдь не благословение доброе. Сама она, Улва, не ровня тем девушкам и женщинам, коих, возможно, знавал в летах своих господин. Не одну и не две. Может, он зло так шутит? Наверно, именно так и есть. Зло шутит. - Мессир… Что скажешь? Что ответишь? Откажешься? Согласишься? Уйдешь молча? Оставив без ответа. Нет. - Если так я смогу вас отблагодарить. Согласилась. Она кивнула и согласилась. Но глаза, глаза она более не поднимала на господина.

В общем, на одиннадцатом часу игры случился у меня баг. Я Теперь не могу нормально смотреть фотки или другие изображения. Первое изображение открывается нормально, последующие сдвигаются в левую сторону, пока совсем не пропадают в замониторье. Плюс к тому, при последнем не самом удачном выходе из игры, образовалось у меня быстрое сохранение, на котором хоть и написано "11 часов", но при его загрузке Джакс оказывается в самом начале, ночью, гол как сокол и с вот такой фигней в инвентаре. Зовется Протомеч, стоит 640 и при махании оставляет пафосный белый след. :D

Лестница, ночь - Что вы любите, мессир? Может… так будет проще? Не проще. Ни разу не проще, мадемуазель. Он много чего любил в этой жизни. Хорошее вино, изысканные блюда, красивую одежду. Жар и нежность женского тела. До дрожи, до сладкого онемения пальцев любил внимание и свет софитов. Шагать по грани. Нести забвение. Танцевать на нескончаемом балу Большой Игры. - Мадемуазель, - оживился Вик, - Улва. Вы не хотите пойти со мной на бал?

8 нубулиса, утро, место сбора у архивов - Avanna... Одновременно начатое приветствие также дружно оборвалось, когда два мага - молодой и престарелая - увидели факелы в руках телохранителя. Архивариус ахнула, прижав к губам маленькую ладошку, Децимус побледнел, переводя взгляд на лицо Лара. - Мессир Мастарна..., - он запнулся, догадавшись, зачем у того факелы, голос его стал строгим: - Мессир Мастарна, в архивах запрещен открытый огонь. Если вы переживаете за освещение, то... - То вы плохо думаете про наш Круг! - сурово закончила Саввидис. - Немедленно, уберите эти ваши палки, если намерены сопровождать мессира Лурца вниз! Державший в руках два факела Мастарна не стал спорить и все также невозмутимо воткнул заготовленные "палки" в землю ближайшей кадки с цветами. Слуги заберут. Потом. Наверное. Уведомлять скандализированную парочку о том, что в рюкзаке лежит еще три факела Лар благоразумно не стал.

Лестница, после пожара -Мессир? Сразу окликнула. Как заметила лицо знакомое. Бодрое? Но не сказать что сонное. Господин у нас… как это называют? Что ночью, как ни старайся, а все равно не уснешь? - Мадемуазель? - он обернулся, в самом деле бодрый и подтянутый, как будто на дворе стояло раннее утро. Сколько будет длиться заклинание триария, Вик не знал, но ловил каждый момент свободы. Не бегать же к нему за обезболиванием всю неделю. Точно пошлёт на кафедру созидания, и правильно пошлёт, в целом. Орлесианец представил себе знакомство с ещё одной кафедрой и нервно сглотнул. - Вы не пострадали?

Хранительница жизни непременно должна охотиться и убивать. Что б все было красное, как ее чешуя. Непременно. Л - логика.

Как раз по случаю второй массыч прохожу. И не перестаю удивляться, какой же офигенной игрой он был.. ШЫдевр

Кот весело рассмеялся. - Господин фон Шарп, на фоне всего произошедшего после возвращения в столицу общение с вами и вашей семьёй - это настоящий отдых. Сейчас нечасто выпадает минутка просто поговорить без подозрений, сомнений и скрытых мотивов. Меня радует, что в вашем обществе можно быть не настороже. Тем более, ваши домочадцы - приятные люди. - Благодарю, - ответил Шарп. Я коротко, чтобы вас тоже не отрывать от радостных моментов с семьёй. Если вы считаете, что борн Шакель справится с этой задачей, то я полностью доверяю вашему мнению. Томас кивнул. Бадру действительно был выдающимся в глазах Шарпа. Сдержан и отстранен, как и его начальник, но при этом вдохновения в шакале было столько, что хватило бы на десятерых мрачных Министров в Черном. Насчёт поста Министра Пропаганды - идея интересная и буду рад вам её доверить. Только хотел бы вас попросить, - кот замялся, - быть на этом посту более... оптимистичным, что ли. Конечно, не такого уровня, как Министр отличных новостей, упокой Закатные Кошки её душу. Ваши выступления были эффектны, но слишком уж напоминали о краткости нашего бытия. Кстати, а чем вы планируете заняться на этом посту? - полюбопытствовал Император. - Верой. Массовым сознанием, официальной позицией. - коротко ответил Шарп. - Императору понадобиться столь мощное оружие, как пропаганда. Поста будет касаться, как политика внешняя, так и внутренняя. Идеи пущенные в массы со стороны официальных властей, но без давления, способны изменить целый мир в лучшую сторону. Если, конечно, векторы этих идей будут направлены на созидание. У меня масса мыслей на этот счет, и я уверен, что у моего Императора тоже. Ведь перед тем, как провести ту или иную реформу, авангардом этой перемены должна идти пропаганда, тогда переход для народа становится более плавным и менее болезненным. Врачу необходимо причинить боль, чтоб вправить кость больному, но не каждый пациент знает, что это на благо. Надо изменить сию ситуацию. Министр в Черном немного помолчал, а затем добавил тем же ровным спокойным тоном: - А насчет моего образа - не беспокойтесь. Не думаю, что возникнет необходимость, но если потребуется - я хороший актер.

Стиль изложения мыслей мечницы неожиданно стал очень близок сердцу. Кажется, запас речистости на сегодня был исчерпан до такого дна, о существовании которого он и не подозревал. Установилось неловкое молчание. Хотя для красноглазки молчание неловким не являлось в помине. Внимательно смотрит на господина из Орлея. Глазами хлопает, голову чуть на бок наклоняет. Вы не знаете, господин? Вы совсем-совсем не знаете? Что вам нужно? Что необходимо? Что от жизни требуете сейчас? Хотя бы так. - Что вы любите, мессир? Может… так будет проще? 8 нубулиса, утро, архив Рубины и изумруды. Изумруды внимательно смотрели на пышноволосую хозяйку рубинов. Хозяйка рубинов смотрела в окно, а в ладошках держала пустую склянку целебной настойки (+15, хп восстановлено) Поверх красного, порванного, платья нагрудник. Наплечники, что были выданы при походе. Меч за спиной массивный, а на вид, на личико пусть изуродованное, все равно девицей кажется. В архивы говорите, миледи? В пыли-то копаться? Фолианты до боли скучные читать? Не шибко актуальные в наше время? Хотя не скажешь по вам, что будете против такого время провождения. Эльф позволил себе легкую издевку во взгляде, но красноглазка внимания не обратила. Не медлила зазря и вышла из своей комнатушки. Пришла последней. Видать, как любой даме полагается. Она учтиво поклонилась присутствующим, опустив глаза рубиновые, и готова за другими следовать.

8 нубулиса, утро, место сбора у архивов - Надеюсь, милый мальчик, хотя бы вы не притащили с собой факелы? - вместо приветствия накинулась Архивариус на своего давешнего фаворита. Затем махнула рукой, подзывая ближайшего раба, указав тому на факелы. - Унесите отсюда эту гадость! Нет, право же слово, Деми, я беспокоюсь все больше и больше, с кем тебе приходится иметь дело! Милый мальчик демонстративно округлил глаза, отклонился и поспешил покачать головой, со всей теплотой улыбаясь почтенной даме. Виктору вообще не пришло в голову, что в старые архивы нужно брать что-то кроме.. себя. Он и в броню-то влез только потому, что высокий кожаный ворот хотя бы отчасти скрывал следы контакта с местным научным сообществом.