Лидеры

-Не дольше двух часов. -Ответил Пилот как-то очень шустро растеряв запал духа когда в кабину ворвался ледяной воздух и стало зябко, и снаружи, и внутри. Да и просто паршиво, вот так сразу, будто произошедшее догнало его только сейчас. Одним свидетелем меньше. -В магазине останавливаться не будем, м-м-м?

Говорил Мигель вроде бы "вас", но посмотрел при этом на Хелену, выдавая основной объект собственного беспокойства. Хелена полагала, что снижение численности опасно наставлявших на тебя пушки представителей Корпуса Мира играет на руку их вероятности выживания. Это после можно было бы подумать о совести или чувстве вины. Здесь же все искупала перспектива добраться до твердой земли - желательно в окрестностях владений дона.

- Никакой кодекс чести не мешал Джонсу лгать о том, что он действует по приказу Эстебана и доставит нас домой, - спокойно и хладнокровно заметила Инес. - Так что он получил не больше и не меньше, чем давал, и пришел к исходу, который был более чем вероятен с момента его вступления в бизнес. Мора не видела ни одного повода для разведения драмы об утрачиваемой человечности. Честно было бы и в самом деле увезти их отсюда. Каждый делает свой выбор. Ложь на ложь. Как там?.. Око за око, зуб за зуб, рану за рану, синяк за синяк. Ветхозаветные принципы.

Табу Долгое падение вниз Как легко показать собственный оскал. Как легко нагрубить другому. Как легко дарить ухмылку каждому, кровоточащую чистой надменностью. Как легко выразить лживое почтение. Как легко сбежать прочь, исчезнуть в тени, оставшись незамеченным. Долгое падение вниз Тело подобно юнцу и оно желало жить, жить дальше, жить вопреки страданиям и боли. Разум воплощение старца. Не всегда делился мудростью и неохотно помогал избегать ошибок. Я хочу жить! Я хочу умереть... Это легко. На самом деле это очень легко. Достаточно обесценить чужую жизнь, достаточно самому испытать голод. Голод души и разума. Направить острие прямо к собственному горлу, а дальше… … дальше он не прекратит быть марионеткой в чужих руках. Долгое падение вниз Не сдержался. Не собрал всю волю в кулак. Солёные хрустали предательски текут по щекам, а он не смеет в этот момент смотреть на того, кто стоит выше. Слабость – грех. Слабость – непростительна. Слабость – грязное пятно стыда на белоснежном холсте. Вот он я. Вот такой, какой есть. Слабый. Глаза смотрят вверх. Глаза смотрят вниз. Подняться и встать. Моё прощение.

Зазеркалье - Этот мир... принадлежит... мне! - взревел гигантский дракон, бросившись в атаку, и на какое-то мгновение простые смертные ослепли от той волны магической энергии, которая сотрясла Перекресток, когда два божества - или существа, называющих себя богами - сцепились в клубок черного и белого, так, как и предсказывал когда-то старичок-одержимый в лесу. Могильщики могли лишь помогать своей королеве, но если бы не она, и Солас обратил на них свое полное внимание, все могло бы закончиться быстрее, чем они успели бы произнесли: "Слава Разикаль". Из Разрывов, создаваемых вокруг Белого Волка, лезли демоны и призрачные копии самих Могильщиков, однако с ними удавалось разобраться относительно быстро и без потерь. Тень - Зазеркалье - вокруг них сотрясалась, будто живой организм, отравленный ядом пролитой божественной крови, но приключенцы не отступали. В конце концов, Элендар выпустил стрелу, которая окончательно подавила волю Фен'Харела к сопротивлению, а зелья, изготовленные Тайбером, помогли им выжить. Илаэн пала наземь, сраженная клинками и стрелами. Наверно, ее бы все же убили, но никто не принял в расчет Иафэт - верную до безумия своей госпоже и только ей одной. Арлатанку окутал алый щит, сотворенный ее возлюбленной: тот удар, что должен был стать смертельным, пропал втуне - кровь его поглотила без какого-либо следа. Малефикар, сверкая глазами, подхватила бессознательную Илаэн на руки и, прошипев напоследок что-то резкое на эльфийском, отступила во мрак. Сверкнула вспышка - то был свет от сработавшего элувиана. Но этого никто не заметил, а если и заметил - то не обратил внимания, а если и обратил - то не посчитал нужным их останавливать. Они сделали все, что могли - но этого оказалось недостаточно. Как и говорила пророчица - их сила была в единстве, и именно это сейчас каждый из них ощутил в полной мере. Раздробленный отряд никогда не выиграл бы такой бой. - Довольно!! - вдруг зарычал Волк, отступив и тяжело дыша. Его шесть глаз сощурились в гневе, и он окинул взглядом Зазеркалье, словно решая, что делать дальше. Илаэн исчезла, как и Иафэт, но это были всего лишь пешки в его игре, как Могильщики и Крауфорд были пешками в игре Разикаль, но иногда даже самые незначительные фигуры решают исход всей игры. - Я признаю твою победу, Разикаль. Драконица довольно расхохоталась, ее смех, подобно грому, пронесся по Перекрестку, залитому ее кровью и кровью Белого Волка. На ее черной, блестящей чешуе были видны глубокие следы от ран, нанесенных клыками Волка и его когтями, но она стояла гордо, изогнув шею и глядя на своего противника сверху вниз. - Отправляйся туда, куда ты на тысячи лет заточил меня, - мстительно произнесла богиня. - Испытай на себе то страдание, которое перенесла я! Я, законная владычица Тедаса и смертных душ, повелительница Тайн, хозяйка Лабиринтов, заточаю тебя в Черном городе! - она взмахнула крыльями, и ветер, поднятый ими, заставил странные деревья в этом парке склонится до земли; травы и цветы пригнулись, словно желая спрятаться от гнева дракона, и последним, что видели Могильщики, были рассыпающиеся в прах скамейки, беседки, дорожки, растения - и Белый Волк, мерцающий, исчезающий, побежденный. А потом наступило черное ничто. *** "Что... проис..." Алиша очнулась в замке, в главном зале, возле мутного зеркала, которое уже не показывало на другой стороне ни парка, ни Белого волка, ни Разикаль. Сев на полу, она потерла голову, обнаружив на ней большую шишку, которая довольно скверно болела. В глазах стоял туман, будто она упала и сильно ударилась головой, и оглядевшись, она обнаружила, что остальные Могильщики, включая Крауфорда, валяются неподалеку. Поднявшись, девушка подползла к Удару и потрясла его за плечо. - Эй, - прошептала Алиша. - Что случилось? Мы... победили, верно? Рядом с Ударом зашевелился Риден, хрипло застонав и приоткрыв один глаз. Потрошитель почти ничего не помнил, только помнил, что сражался, а потом... потом что-то случилось, и кажется, ему это все приснилось. А может, и вправду приснилось? В его памяти остался лишь вихрь черно-белого, трясущаяся и стонущая под ногами земля и, вроде бы, что-то разбилось. Как кошмар, отпускающий за несколько секунд после того, как ты просыпаешься. Вокруг стояла тишина. Маркуса было не видно, но и рева драконов снаружи - тоже никто не слышал. За окном медленно падал пепел сожженного города, города-призрака, и Могильщики были в нем единственными живыми существами. Крауфорд, очнувшийся от произошедшего в Зазеркалье, подошел к стрельчатому окну и посмотрел на руины Камберленда. Где-то вдали, за облаками, он краем глаза уловил строй летящих прочь драконов, и улыбнулся. Минратос будет спасен. Империя будет жить, и наступит новая эра - Разикаль об этом позаботится. Снаружи под окном оставался лишь один зеленый дракон, уже знакомый Верховному жрецу, оседланный и готовый отправиться в Империю с новыми ее служителями. Все закончилось так, как и говорила Пророчица.. лежавшая неподалеку с открытыми и слепо уставившимися в потолок белесыми глазами. На сухих запястьях - по три глубоких пореза, с каждой стороны, а в руке - осколок стекла. Она выполнила свой долг.

Безумие и вера Стар уже колдун. Кто ранил, а после терпеливо ждал. Говорили, в глазах его не сыщешь дна, тьма увлечет и погубит, и беда от него приключится. Дышит глубже от усилия, пьян. Насильник природы, морталитаси. Путь которого в уничтожении сакрального в изуверской фантазии безумца. А ведь колдун слушает ночь. Многоголосый хор на пересечении времен. Каждый из вас в нём поёт. Оголенный нерв, вино, тень да кинжал – срезать цепи или сам цветок жизни. Белый, с кровавой середкой. Тихо звенит цветок, словно не живой и гибкий, а из меди выбитый тонкой работой – на ветру сломается. Слепцы растопчут. Мановение когтистой руки – разбит хрустальными осколками. Дракон костяной с хвостом-кнутом, что обхаживает свои сокровища на древнем могильнике. Тень что некрополь, попросивший смерть однажды – во власти её навсегда. И будет павшим, и будет возрождённым, во имя воли Его. На дне остаётся толика надежды принять таким, таким слабым, беззащитным. Она всегда была, словно есть что-то, за что ещё можно цепляться. Что в твоей жизни светлого, маг? Какая детская история заставляет сердце биться. Слезы питают ткань, слёзы питают ночь, новое жертвоприношение, а худые крылья смяты все той же рукой. Не знаешь, не помнишь. Нет сил рисовать и думать. Во сне новом будет проще. Там, где будет в поддержку ведущая кисть. Некромант знает трюки тела лучше других. И как небольшая смерть будит волю к жизни против воли мятежного разума. И усмирённые боятся падать. Этот страх превыше желаний. Он знает слишком много, чтобы удивляться. Живые это сумма рефлексов да страстей. Прощайся со своей подружкой, маг. Это не более чем инструмент. А теперь спи.

Когда с избавлением от трупов было закончено, Мигель закрыл боковой люк и, вернувшись к Хелене, сел рядом, издав тихий усталый вздох. Желание расслабиться и поверить, что они справились боролось с привычкой до последнего предполагать наихудшее, ведь они еще не приземлились и не сдали изумруд из рук в руки дону Эстебану. Но верить, что так и будет в скором времени, очень хотелось.

Несмотря на бессонную ночь, Крис проснулась весьма рано, причем отдохнувшей и в прекрасном настроении. До завтрака еще было время и, приведя себя в порядок, девушка вздумала покататься верхом. Гнедая кобылка весьма обрадовалась хозяйке (а может, кусочку сахара, которым та угостила лошадку). - Абэй, красавица моя... Покатаешь меня? Погладив бархатный нос, Кристабэль велела конюху оседлать Пчелку* и неспешным аллюром направилась к морю. ------------ * Abeille - пчела (фр. орлейский)

- Просто...это всё херня какая-то получается. - Девиз всей моей жизни. - кисло отозвался доктор Дэвис, не слишком-то благодарный Мигелю за то, что тот благородно тащил на себе всю ответственность. Мик с удовольствием свернул бы эту тему и навсегда бы вычеркнул этот эпизод из памяти. Но увы. - Эй, Нейт! Сколько нам еще лететь?.. - Чтобы знать, кого искать, если ты начнешь болтать о том, что видел и слышал, - спокойно пояснил Мигель. - Уйдешь, как только мы совершим посадку, Медельин нам не по пути. Сказать, что отставной пилот ему не верил, значило ничего не сказать. Но выбора у него все равно не было, так что единственный оставшийся в живых из всей группы захвата молча и не шевелясь сидел в своем углу до самого окончания полета.

Из горла у пилота вырвался какой-то сдавленный звук. Забившись в угол, он теперь таращился на Мигеля стеклянными глазами. - На к-кой черт т-тебе? Выкидывай уже, и дело с концом. - заикаясь выдавил он. Может быть, сеньор да Силва у всех своих жертв перед тем, как прикончить, спрашивал имена, а потом поминал их на мессе? Ну в самом деле, мало ли какие у людей могут быть странности. - Чтобы знать, кого искать, если ты начнешь болтать о том, что видел и слышал, - спокойно пояснил Мигель. - Уйдешь, как только мы совершим посадку, Медельин нам не по пути. Конечно, то, что он дал слово и нарушил его, вызывало дискомфорт, но совсем небольшой. Он уже давно не "хунглас", он сикарио на службе наркокартеля. И уж точно Джонса нельзя было назвать благородным противником, которого можно было бы оставить в живых. И все равно, ощущение, что вместе с Джонсом умерла и частичка личности Мигеля, той, еще до наступления маленькой личной катастрофы, уходить не спешило. - Угу, и люк сам открылся, а не ты кнопку нажал, - насмешливо ответил Пабло. - Передо мной можешь не отмазываться, я не святоша, чтоб кому-то морали читать. Просто...это всё херня какая-то получается. - Но выкинул его я, так что хватит на Мика наседать, - жестко ответил Мигель. - Да, я его обманул. Но оставлять в живых ядовитую змею тоже неправильно. Если бы Джонс доложил выше, с кем он разговаривал и о чем, мы все покойники. А я этого не желаю ни для кого из вас. Говорил Мигель вроде бы "вас", но посмотрел при этом на Хелену, выдавая основной объект собственного беспокойства.

- Вот и все, - выравнивая дыхание, проговорил Мигель. - Надо и от тел наемников избавиться. Эй, пилот, тебя как зовут? Из горла у пилота вырвался какой-то сдавленный звук. Забившись в угол, он теперь таращился на Мигеля стеклянными глазами. - На к-кой черт т-тебе? Выкидывай уже, и дело с концом. - заикаясь выдавил он. Может быть, сеньор да Силва у всех своих жертв перед тем, как прикончить, спрашивал имена, а потом поминал их на мессе? Ну в самом деле, мало ли какие у людей могут быть странности. Пабло вытаращил глаза от удивления, глядя на эту сцену. - Э...это чё за херня сейчас была? Мы же обещали его высадить, но разве так? Мик, хрен бы когда подумал, что ты на такое способен. Когда вопящий и извивающийся Джонс вылетел, как птица киви, наружу, Дэвис неосознанно отвернулся. Он сам внес это предложение. И было бы странно идти на попятную, когда Мигель согласился с ним. В конце концов, за свои слова надо отвечать. Вот Мик и ответил. Правда, теперь он был отвратителен сам себе еще более, чем обычно, но это уже детали. - А чего ты мне-то это говоришь? - вяло оправдался он, не глядя Пабло в глаза. - Не я же его выкинул. Свалив таким образом все ответственность на Мигеля, док взял один из четырех трупов за ноги. Вот, говорят, душа весит сколько-то там грамм. Неправда. Мертвецы становятся чертовски тяжелыми. И даже эти уже остывшие тела выбрасывать было омерзительно. Мик подтолкнул груз ногой, труп перекувырнулся и пропал навсегда в густом тумане. Выходит, правоохранительная система ненавидимой им страны была права? Если раньше он не был, то теперь уже точно стал самым настоящим террористом.

Богема - тоже работа. Мрачные и меланхоличные дни, наполненные музыкой, опиумом и алкоголем; джаз, безумные ритмы, за которыми надломленный и опьяненный разум Авроры никогда не поспевал, безумные танцы, за которыми ноющие мышцы никогда не рвались. Она была бы второсортным бревнышком, ложившимся под каждого второго богатого папика, если бы не ее голос. Настоящий дар Господень: Аврора любила петь и развлекать народ, и те податливо, как и должна толпа, слушали. Неудачные попытки поступления в консерватории показывали, что воображения и вдохновения у молодой женщины не хватало для написания песен, но парочку заученных наизусть, что даже опиумный туман не мог их затмить, песен, серенад и мотивов на все случаи жизни сделали свое дело. Как и вчерашнее вино. Десять унций меда, бутылка вишневого вина, немного корицы и тертого чеснока. Десять унций опиума. Разбавить водой. Дать по бокалу каждому из гостей, оставить всё себе. Умереть. Воскреснуть, подобно Иисусу. Но только в четверг. Мужской голос вырвал из дремы, нехотя раскрыв глаза, Аврора, укутавшись в одеяла, словно в шубы, увидела перед собой рюмку лауданума. Как хорошая девочка, она приняла свое лекарство без каких либо упреков. - Через час начинается ваша, - мрачный баритон, тяжелый акцент, Аврора узнает в нем своего шофера и секретаря Еноха, одновременно владельца несколько складов и пристань, и небольшого количества частных лодок. Как порядочный еврей, он не мог назвать встречу в церкви как-либо рационально, - “встреча”. Машина заправлена. Ужин на столе. Горло обжигает алкоголь. Опиум расслабляет разум. Становится хорошо и легко. И спокойно. Аврора лениво и пьяно тянется к своей трости, отбрасывая одеяло: лишь в нижнем белье, она тянется к халату. - Спасибо, - лениво говорит Аврора , - Енох. Этот мир сходит с ума. Иисус мертв. Туринская плащаница - выдумка. Господь создал людской род. Старина Кольт сделал всех равными. Религия - опиум для народа. Первая мировая война убила Папу Римского. Коммунизм разрушил церкви. Фашизм подписал Латеранские соглашения. Аврора кое-что знала про религию: разницу между протестантами и католиками, где родился Иисус, почему евреи не любят христиан. Мама давала лишние пару конфеток, если она рассказывала притчи, папа позволял оставаться со взрослыми - после того как она стала единственным ребенком в семье - обсуждая теологию. Аврора даже читала библию. Но Авроре было все равно на религию. Господь был слишком жесток. Если он вообще был. Неверие - думала Аврора, переступая порог дома Господнего - грех. Что делает Господь с нами за это? Иногда Бог карает нас за наши грехи. Воистину. Случайно - или же нет - с ней поздоровался Стефан Джованни. “Гангстер, убийца и аморальный тип”, - писали в Boston Globe. Аврора тяжело вздохнула. Ей показалось, или она заметила кого-то знакомого? Впрочем - Аврора тихонько застонала, случайно забыл помочь себе тростью - какая разница? Первый ряд. Надо занять места. Ведь скоро всё начнется! Кости ужасно ломило, хрупкие пальцы судорожно держали трость. Фальшивая улыбка замерла на лице. Она выругалась на итальянском. Грех. Грех всюду. Какая разница? Бог всё равно покарает нас за наши грехи. Какой смысл их скрывать? - Papa прогнулся под Duce, слышали? - сказала она, даже не замечая, рядом с кем села, - О, что дальше? Сталин разрешит посещать Константинополь? Судорожный кашель прервал ее мысль.

Апартаменты трибуна - Настоящее Созидание не такое. Это претворение Тени в жизненные силы. Меня учил отступник, так что дух у меня посредник. Энергия претворяет магию. Но если без Созидания, то телу это не поможет. В Круге-то учат по-другому? - Ааа, - тянет Эли, словно понял о чём вещает отступник. Ему с академическими знаниями, с устойчивым маготоком никогда не постичь всех тонкостей талантов самоучек. - По-другому, - безропотно соглашается со старшим. - Я от стихии беру энергию, мне так проще. "Компенсаторный поток" называется. Удобно. Пол, а как ты уши делаешь? Около порога усмехается трибун. Он раскурил трубку и решил оставить этих двоих. Выяснять природу оборотнических ушей. По всем признакам Эли ожил и лечение Пола помогло. *** 3 фрументума, около полудня, имение дома Муций Пасмурно, кратковременные дожди, +20 Скорбный день и скорбные дела. Хотя, некоторые в этом доме хранят тайную радость под траурными покровами. В атриуме стоит высокий помост, на котором покоится бывший владелец синдиката «Голубой поток», почётный член префектория, комит священных щедрот Гай Август Муций. На нём парадные одежды и белый саван. А вокруг маски почивших предков и плакальщицы. Его лицо в спокойной бледности натёрто специфическим составом крупчатой муки. Курятся благовония и глашатаи извещают всех о смерти великого человека за пределами имения. Она стоит у его ног не в силах шевельнуться. По традиции рыжий волос распущен и не прибран. Она не плачет, а только смотрит отрешённо. Поплачут за неё. Приглашённые плакальщики. И лица расцарапают себе, и волосы вырвут. Она не будет сожалеть. Не будет помнить, те ужасы, которые пришлось пережить. Рядом стоит мальчик, прижавшись к матери и перекидывает в ладони крохотную цепную молнию. - Мам, а он совсем умер? – спрашивает мальчишка рыжеволосую мать. - Совсем, Антоний, - кажется, по её губам скользит улыбка. Но только кажется. Жена не может в горе не печалиться о муже. Старший сын стоит у изголовья. Его глаза пусты. А вид раздувшегося трупа вызывает отвращение. Его не тревожит будущее дома и семьи. Он с утра не принимал наркотик. Его мутит и тянет рвать на белый саван. Расторопные рабы уводят бледнеющего господина в башню. Мать смотрит на него и будущее ей рисуется не светлых красках. Он не сумеет управлять, он болен и беспомощен. Плод вседозволенности своего отца. Ей не по силам что-то изменить и остаётся радоваться, что маленький Антонио поступит скоро в Круг, а ей достаточно комнаты в башне. С утра в имение шёл люд сплошным потоком, чтобы отдать последние почести почившему. Рабы готовили жертвенных животных, которых будут умерщвлять семь дней подряд до самых похорон, когда тело покойного господина сожгут на форуме. В садах играли флейты и жрецы тянули заунывную песнь. Высокие гости пожаловали после полудня. Маг в тёмной мантии и свита. Сенешаль сообщил хозяйке, что это трибун и прибыл из столицы. Она склонила голову в растерянном приветствии. Трибунов принимать ей никогда не приходилось. - Мои соболезнования, миледи, - качнул покрытой головой столичный гость. - Requiem aeternam. - Requiem aeternam, - повторила она за ним, словно тень.

Апартаменты трибуна, ночь Он проснулся рано. Ладонь накрывает худенькие плечи, а щека прижата к светлой макушке. Нос эльфёныша уткнут в халат на груди. Всем телом он прижался к взрослому, свернувшись в маленький комок. Лихорадка не пошла на убыль. Лицо горит. Крисп не держит у себя посредственности. Пять минут контакта, и мессир Оптат сложил мощный негатив на пацана, словно играючи. - Эли, - тихо шепчет в длинное ухо. Элахиль открывает глаза. Зелёные радужки подёрнуты мутной пеленой. Сухие, потрескавшиеся губы касаются щеки магистра. - Я, наверное, не пойду сегодня с вами. - Наверное, - Красс осторожно поднимается и отходит. Возвращается со стаканом воды, приподнимает и поит мальчишку. Укладывает вновь. Сон больше не идёт. На временной шкале пол пятого утра. Он уходит в гостиную за рабочий стол и принимается за отложенный рапорт. Часа через два он вызовет доктора-Пола.

Идея с временными квестами неплоха сама по себе и смотрелась бы уместно в жанре каких-нибудь "повествовательных выживалок", где вокруг идеи строится весь процесс и события произойдут без твоего участия, но в твоих силах на них повлиять. В привычных рпгешках скорее всего вылезет масса подводных камней. Взять тот же В3, где сам главный квест по поиску персонажа в опасности не особо подразумевает широчайшую свободу, которой пользуется Геральт. Игрок может начать недоумевать: почему одни события ждут його высочайшего присутствия, а в других персонажи берут инициативу на себя. В В3, кстати, есть уникальные моменты, которые не повторяются, если их пропустить, например, мужик с труповозкой атакованный гулями. Или компашка у придорожного костра, выясняющая кто тут нильфгаардский шпион. Но тут-то все понятно: попустил - потерял мини-историю которая при вмешательстве тут же и разрешается в один-два этапа. С многоступенчатыми квестами такой подход вступает в противоречие со свободой игрока. Что, теперь с опаской направляться к персонажам, вдруг выдадут что-нибудь неотложное? А если не брать, то временной необходимости вроде как и нет? С другой стороны есть и сценарные ограничения. Геральт собирающий травки, пока с Лютика снимают голову - это нонсенс. А если ты увидел объявление о его предстоящей казни, что делать? Включать таймер прямо сейчас или ждать встречи с персонажем, который все разжует? Открытый мир подразумевает, что игрок частично делит место режиссера с разработчиком и берет на себя ответственность за условный порядок или беспорядок происходящего. Разработчик со своей стороны должен приложить усилия, дабы игрок был достаточно заинтересован и в течении напряженной истории не отправился курить бамбук. Пытаться абсолютно везде закрыть слабые и нелогичные места чревато. Погружение погружением, но игры в какой-то своей части должны сохранять дух раздолбайства и песочницы, где тебя не стукнут по голове за ходы не по ГОСТу.

Ванная комната апартаментов трибуна Трудно дышать. Потому что Тео сжимает до боли. Потому что стихии тоже не владеют ситуацией. Потому что теперь он один на один с его словами и своими чувствами. Он обнажен. Не здесь, а перед Тенью, там, где воля уже истрачена на слова, на тяжелые створки заржавленных ворот, где уже само притяжение испытывается на подлинность. Вокруг забывшихся в объятиях мужчин расцветает невидимый сад: прорастает разнотравьем под ногами, унизывает пальцы невиданными соцветиями, одним шатром укрывает две головы. Зависшая над ванной нога проламывает тонкий лед. Волосы электризуются. Тео, мой хороший. Да кому она нужна, эта резьба? Я удержу, направлю живой водой, водопадом маны твою и мою магию из метаний, чувств и неутоленных желаний. Ты нужен мне. Диковинный сад впитывает в себя лед, пронизывается молниями и возвращается в Тень, насыщая обоих магов силой и покоем. Вокруг следы стихийной бури. Утихшей. Взвесь проникла через растворяющийся в воздухе барьер. Эльф кашляет и смеется одновременно. Его одежда насквозь промокла. Они выбираются из ванной. Теперь с этим надо что-то делать. Не с ванной. Но в солнечном сплетении подступает новая волна. Счастье и магия - с излишком и того и другого.

Апартаменты трибуна - Помоги мне, - он выудил мыльный кусок и подал "банщику". Банщик, кажется, на последних словах истратил остатки воли. Вот. Он больше не владел ситуацией. Десять маленьких Тео в его голове, перебивая друг друга, твердили, что они всего два дня как повстречались после года отсутствия и нет причин делать такие громкие заявления. Что Пол неудобен. Что, мать вашу, да, его жизнь тоже наполнена связями и обязательствами. Что дверь была заперта восемь лет. А приоткрыта в таких обстоятельствах, в которых нормальные люди друг друга убивают, а не обнаруживают вызревшее из привязанности глубокое чувство. Реальный Красс ничего не сказал. То есть сказал. Пол взял этот несчастный кусок мыла, вспомнил, что с ним делать. Слабая улыбка. Он склонился, оперевшись о мокрое плечо, и поцеловал трибуна в лоб, намыливая спину. Выступили слезы. — Закрой глаза и спи. Я пригляжу.

Жутко неудобная вещь. Таким образом о половине квестов(или 3/4) игрок узнает из руководств. И зачем это нужно?

Пасхалка или что-то большее?

Когда вопящий и извивающийся Джонс вылетел, как птица киви, наружу, Дэвис неосознанно отвернулся. Он сам внес это предложение. И было бы странно идти на попятную, когда Мигель согласился с ним. В конце концов, за свои слова надо отвечать. Вот Мик и ответил. Правда, теперь он был отвратителен сам себе еще более, чем обычно, но это уже детали. - А чего ты мне-то это говоришь? - вяло оправдался он, не глядя Пабло в глаза. - Не я же его выкинул. - Угу, и люк сам открылся, а не ты кнопку нажал, - насмешливо ответил Пабло. - Передо мной можешь не отмазываться, я не святоша, чтоб кому-то морали читать. Просто...это всё херня какая-то получается. Что именно херня, он вряд ли бы смог ответить.

Хелена уже плохо понимала, что нужно делать, что должно делать, а еще меньше - к чему все это теперь приведет. Почувствовав порыв сырого воздуха, она просто крепче вцепилась в ремни и наблюдала за происходящим с какой-то отрешенностью заложника. Одно она понимала: устроить проверку Катарине, использовав бесценный изумруд, было бы слишком накладно даже для дона Эстебана.

Пабло вытаращил глаза от удивления, глядя на эту сцену. - Э...это чё за херня сейчас была? Мы же обещали его высадить, но разве так? Мик, хрен бы когда подумал, что ты на такое способен.

Табу Смысла никогда нет, если вдуматься, пред ликом неизбежного, бесконечного сна. Его можно только придумать. Зеленоглазый друг демонов не имел на это сил. Недаром теневая подружка ходила весьма упитанным пингвинчиком. Магистр неаристократично почесал висок краем бокала, взвешивая на весах тяжелое сердце. Легко поднялся, пересекая разделявшее их пространство, кривая копия материального мира. Все книги твердили - Тень подстраивается, Тень слушает. Тень - жадная до голосов. Когтистая рука впилась в обивку кресла Силенсио и одним резким рывком опрокинула назад.

Табу В теле одного теснились двое. Знал иную, приходившую во снах. Глупую, потерянную, мать, но не жену. Красной нитью моя жизнь связана с её жизнью, но остаёмся чуждыми друг другу в отголосках прошлого. Будущего. Иные мужчины не отличались от других мужчин, а женщины не отличались от женщин. Безликие. Безжизненные. Они ловили как светлячков наслаждения. С особым рвением – унижения. Позволить водить собой как куклой. Кивнуть, но затаить боль, обиду на сердце. Уйти, но спрятать лицо за ладонями, дабы никто не увидел слёз. Он бы не вспомнил причину. Одну из немногих. Не смог бы объяснить при всём желании. И не смог бы исправить всё одним лишь взмахом руки. Взмахом созидания. Я что-то потерял по дороге. Но что это было? Покоилось ли оное у меня в карманах, когда был беззаботным мальчишкой? Или искал, продолжал искать с таким рвением, что забыл о том, что именно хотел найти. Лес окутан дурманом. Мукой. Опустошением. Засухой. - Убьёте меня? - просьба. Не вопрос. Слабость есть грех. Он устал. Он очень устал.

Царство снов и иллюзий Как и вчера ночью, больше всего хотелось лечь спать. Плюнуть на ванну, на умывание. На трапезу он уже плюнул, перебившись фруктами и вином на арене. Конечно, это не сильно скромнее его питания за время безумной гонки из Орлея в Тевинтер, но недовольный желудок рассчитывал на что-то посерьёзнее. Не хватало ещё мышечную массу начать терять на такой диете. Вздохнув, сомниари отправился в Тень. Рамштиля Дорху он нашёл быстро. Точнее, Антиквар нашёл его и был проинформирован о необходимости встречи в Тени с его правой рукой. Ворча старый маг отправился в реальность вытаскивать своего делового партнёра из постели. - Отлично, мой мальчик, отлично! - просиял старый сомниари на новости. - Мерзавца прибили, маленького мерзавца завтра на поводок посадите, а "Голубой поток" будет под моим контролем. Наконец-то, - усмехнулся Рамштиль. Антиквара интересовал не именно этот синдикат, но доступ к лириуму без посредников. Чем ближе к лириуму - тем ближе к власти. Лириум - о, это власть и над храмовниками Андрастианской Церкви и над магами. А власть в последние десятилетия он полюбил. Власть была его страховкой, гарантией безопасности. Чувство не-безопасности ему не нравилось очень сильно. - И для этого я должен отправиться в Форум, чтобы приглядывать за сопляком-наркоманом? - усмехнулся Веридан. - И ещё приглядывать за младшим сыном и вдовой Муция, - слегка виноватым тоном добавил Сэй. - Андрасте... - Ридан, не кочеврежься, - поморщился Антиквар. - Не такая уж плохая доля. Море, фруктовые сады, хорошенькая вдова... - Наркоман, насилующий эльфов, провинциальный городок, в котором бегают оборотни-козлы, - кивнул бард-маг. - Не хочешь поменяться, старый друг? - Море и солнце мне бы для кожи не помешали бы, - усмехнулся проклятый Антиквар. - Ладно, я собираюсь и выезжаю, - вздохнул правая рука Рамштиля. - Буду к полудню. До встречи. Веридан исчез. Рамштиль же внимательно изучал своего протеже. - Иди-ка ты спать, дорогуша. После коллапса и так целый день скакал. - Мастер, откуда вы?.. - Работа такая, мальчик мой, работа. Буду ждать отчётов о новых успехах. *** Удалив грим, освежившись и приведя себя в порядок, сомниари вышел на балкон с чашкой чая. Конечно, не такой хороший как вечерний чай у мессира Силенсио, но приличный. Хотелось спать, но кое-что не давало покоя, щекотала его любознательный разум. Кое-кто. В зеркале он не заметил каких-то проблем с образом Гилейна Дирталена. Крис сработала на совесть. Тогда почему? Мужчина перебирал события вечера. Предложение о прогулке. Уютное молчание на двоих. Ах. Так вот оно в чём дело... Леди-алхимик Кристабэль Мастарна застеснялась, что она вела себя как положено молодой, хорошенькой девушке, а не профессиональному агенту мессира Красса-Шармаля. Что её раньше видели деловой леди, а теперь она открылась и с новой стороны. - Стесняшка, - нежно улыбнулся в ночь Сэй, глянув в сторону окон филиала "Мастарна Алкемикэлс". Ему понравилось сочетание увлечённого делом алхимика и милой леди. Хоть и поджигающей кареты. И в глубине души грело, что она стала чуточку больше доверять ему, позволила себя увидеть и другой. Сомниари усмехнулся. - Доверие должно вознаграждаться, ма шери. Вышел в Тень. Последний раз перед сном. Он обычно избегал использования своих навыков сновидца, иллюзиониста на тех, с кем был в хороших отношениях. Ему казалось это не очень красивым. Давно догадывался, что мастер Рамштиль бессовестно использовал свои таланты для воздействия на Хранительницу Хисару. Но ученик Антиквара придерживался других взглядов. Сейчас он не шёл наблюдать за Крис во сне или воздействовать на неё. Он помнил, что такое первое убийство и первая полевая операция. Помнил расстройства от неудач или негладких операций. Как они приходят во сне. Мешают спать. Отвлекают, дёргают. Порой держат всю ночь тебя и смеются в лицо. Он не будет наводить иллюзии или конкретные сны. Сомниари очень аккуратно вызвал образ Крис. Нашёл тонкие ниточки беспокойств, протянувшиеся из Тени к ней. Аккуратно снял с неё. Спи спокойно, леди-алхимик. Я пригляжу за твоим сном. Тебе решать, милая леди, что увидеть во сне. Я лишь уберу беспокойства. Только на одну ночь. В благодарность за твою помощь сегодня. За прогулку. В память тех, кто сторожил меня во сне и наяву. (Иллюзии -> успех). - Сладких снов, Крис, - шепнул сомниари, выходя из Тени. Его тоже ждали свои сны.

Семена сомнений, брошенные в тишину Слова немым дождём залили полог тишины. Эхо мыслей, чужих, собственных, да блеск потревоженных свечей на смене положений, блюд, твердая рука, что наполняла бокал. Шаг бесшумный, закрой глаза и забудь о присутствии. Но веки открыть каждый раз сложнее, вернуться к суетливому. Это был особенный дар, что им сегодня вверили - впечатления мужчины о трех женщинах в его жизни, триада, что закреплена его родом во времени. Они хранили кровь их и силу их и любовь к ним. Закрой глаза и припомнишь круглощёкого, полного жизни винодела, словоохотливого по натуре своей. Непримечательное внешне существо, стоило бы признать после столичных лиц - нездоровое пристрастие к вину, ленный образ жизни, брюшка слишком много... И такое богатство в душе и сердце, преисполнив ими души тех, кто посвятил себя иным аспектам мироздания. Тем, кто обучал существ из Тени чувствовать, по убеждению других, зная слишком мало об этом. Глупцы. Четыре года или пятьдесят в Тевинтере. Ромилия Лирия. Я преклоняюсь перед тобой. Подарила жизнь, вложила поцелуями солнце. Пролитый янтарь в бокале, оттенки табака и кедра. С одного бокала обескровлен, падаешь в услужливое кресло забытой Создателем гостиницы, сражен и повален. Оно не пьянит - оно сметает, как сметает истинная, первородная стихия. В одном бокале - смерть. В следующем - новая таится. Их тепло, на столе шелковая змея ленты, что перевязывала травы, обвивает шею,. Двое лишились своих статусов и имен и вернулись в чёрную утробу, где только стук сердца да собственное эхо. Ни слова, немой маг, ни слова больше. Гул сердца. Вспоминай. Лирия Августа. Запечатленная молодость как первый поцелуй безумно влюбленного. Смех, запечатленный в памяти признанием. Цвет вина насыщенный кармин, имя ему - власть над человеком, как жена держит любящего мужа и вдохновляет на порывы. Эссенция густая, влажная древесина, роза и удушливый жасмин, привкусом чая, свежестью дождя в саду. Прояснение, искушение, помутнение, ожидание и награда, чёрная повязка на глазах. Всегда остается место для непознанного, всегда остается место для вопросов. Такова эта женщина. Испить до дна и вернуться другим. Лирия Октавия. Его пригубили совсем немного - ей 12 лет от роду, локоны у висков. Обручена с будущим претором, но свадьба не состоится - его, как ярого приспешника архонта заката разотрут в песок сбросившие цепи маги. Его прах укрепит землю, и из неё пробьется новая виноградная лоза. И всё повторится - и её встреча с солнцем, вызревание крупных плодов, и, наконец, вино в пыльной бутылке фамильного погреба. А девочка вновь станет предметом торга и вновь неудачно - новый муж предпочтет ей любовницу. Право, в богатых семьях стоит оставить право самим выбирать судьбу. Так каждый ребенок, чье сердце разбито взрослыми, и на чью шею вечности легла коса, за крышкой гроба становится, вровень с звездами, рыцарем сумрачным в шёлковых небесах. Это вино молодое, оно поверхностно и жизнерадостно, как на то способны существа наивные и светлые. Светлый лучик свежескошенной травы и дуба. Так они вершили судьбы. Исправляя и позволяя ощутить чужую боль. Тишина. Бездна море внутри. У голых ног змеится странница недремлющего моря, лихорадка в венах стихийного эльфа. Ей нельзя противиться, смирение и принятие многоликого превосходства даёт право управлять, право уйти и право остаться с ней. Не рабом, но другом, проводя время вот так, окутавшись молчанием и сотнями охрипших голосов. Глупцы в своём страхе... сегодня, получила подношение и сыто прикорнула у резного дерева. Древнее человеческой мысли. Всеведущая. Часовые человеческим страстям. В этой комнате нет механизмов, что отмеряют время. Только чаши и пики. Только поволока и ясность в глазах. Шаткий или крепкий шаг. Мужчина расположен в кресле, повисшая набок рука вольно держит бокал. Прорисованы черты, словно набросок юного художника, графит держит с усилием. Только взгляд стал чётче, читающий взгляды, не юнец уже, но все ещё любознателен.

Оттилия ощущала ледяные мурашки, ползающие по её спине едва она приблизилась к церкви. Помедлив, она замешкалась у входа, недоверчиво рассматривая место всеобщего сбора снаружи. Энергетика католической святыни на удивление была не только схожа с той, которую ведунья прочувствовала во время одного из собраний аббатства Кроули, но и более того, энергия здесь была значительно тяжче. Внезапно знакомый и мерзкий голос вернул девушку в реальность. - Добрый вечер. - кивал он и протягивал руку в сторону передних скамей. - Садитесь вперёд, занимайте места - скоро всё начнётся. Протиснувшись между людьми, Оттилия поспешила вперед. Тени вокруг казались ей не просто зловещими, а живыми. Как будто чья-то рука передвигает их из стороны в сторону, как будто чьи-то силуэты можно увидеть боковым зрением. Она слышит вокруг себя приглушённый шёпот, льющийся из воздуха. Чьи-то сдавленные бормотания, перешёптывания, отдалённые шаги, сливающиеся с шелестом собственной одежды. Она как будто оказывается в людной комнате, но не видит этих самых людей. Только пристальные взгляды невидимых глаз, из раза в раз заставляющие девушку покрываться гусиной кожей. В эти моменты даже знакомые лица не смогут унять внутреннее напряжение немки, оказавшейся в нечеловеческом месте.

Вот только в красный угол их не вешайте, окей? Лучшие игры получаются через критику, а не через поклонение и любование. А, ну и по теме. Хочу, чтобы была куча неочевидных источников информации - электронная почта, заметки с ссылками друг на друга, да хоть зашифрованные граффити, чтобы параллельно "аналоговым" историям с разговорами и маркерами заданий складывалась и какая-то фоновая картина - как города в целом с его проблемами и скрытыми тревогами, так и касающиеся, собственно, текущих задач. Люблю такого рода активности и хочу, чтобы это поощрялось.

Не так всё просто. У Био есть факт очевидного переноса большей части команды на следующую ААА и просто наличие других IP, над которыми они заняты. Еженедельный темп сейчас выдерживают лишь те, кто сидит на одном проекте и при учете дешевого производства в принципе - Варфрейм и Фортнайт как примеры. У Варфрейма просто людей много и по-другому им не выжить, а у Эпиков еще собственный гибкий движок, который как сказал Легион, толстеет фичами бешеными темпами. Также отсутствие полноценного издателя за спиной, что уменьшает лишнюю возню, но увеличивет риски, против которых ставится качество и скорость апдейтов, иначе никак. У Био ничего из этого нет - движок у них ни разу не гибкий, людей после февраля в очередной раз растаскают, издатель если что задницу прикроет, клиент игры платен (ибо надо отбить большие затраты, что уже противоречит сути сервиса), есть опыт ММО, которая свой первый аддон получила как огрызок от оригинальной игры и теперь висит как баласт. У Юби, при наличии домашней разработки, тот же For Honor тоже получает какие-то частые апдейты, но это перекрашеные текстуры да анимации. Elite Dangerous обрастает мясом месяцами по чуть-чуть. Философия игры-сервиса (исходя из рабочих примеров) всегда держалась на том, что разработчики изначально вываливал бесплатный/дешевый и сделанный на коленке прототип-скелет, который активно мелкими, но очень частыми кусками наращивали годами. А вот ААА-сервис никогда не работал и двух лет в том темпе, в котором хочется издателям и игрокам. И никогда не будет.

Тракт Слова Вальи были жестоки,но она была права. Вот только она не знала, что Стражу и самому хочется броситься на меч. - Прощай Алиша, он сказал ей еще пару теплых слов, словно пытаясь ими стереть те не ловкие моменты, которые когда- то были между ними. - Будь счастлива. - Удар береги ее и с этими словами не прощаясь с наемниками тронул коня в путь.

Тракт - Валья отвернулась и ни говоря больше ни слова, ударила коня по бокам и поскакала вперед. Торк повернулся и поскакал за Вальей следом. Конь легко догнал низкорослого пони и поравнявшись с потрошительницей ферелденец продолжил прерванную беседу. - Что нельзя никому верить. Даже родной крови. Хороший урок, мне понравился, - ухмыльнулась Валья. - А еще то, что трусость - хуже всего. Я струсила. И буду с этим жить, - она вздохнула и потрепала чудовище, некогда бывшее лошадью, по шее. - А я вот, по другому рассудил. Вот ты на Айру зла - она о тебе забыла и ничего кроме Ридена видеть не желала. А я так на Алишу злился сперва. А когда волк рассказал, про Искру и оболочку, меня до сих пор дрожь пробирает. Ты понимаешь, что это значит Валья? Сколько поколений мужчин эта стерва Андруил сделала несчастными? Полюбил ты девушку, и она умирает родами, оставив на твоих руках младенца. Растишь младенца, потом какой нибудь проходимец заделывает ей ребенка - и вот ты убитый горем дед, с младенцем внучкой на руках. Сотни исковерканных судеб сквозь столетия.

Руины - тракт - Это был сложный выбор. Я и сама не знаю, какой был бы правильным. Но я с тобой, если ты хочешь поехать в Антиву. В конце концов... я ведь никогда не видела ее берегов, - печальная улыбка тронула ее губы, а в глазах немного потемнело. Пережить подобное... для этого потребуется время. Как и на то, чтобы это подобное принять. - Кажется, мы оба с тобой заплатили огромную цену за этот мир. И кто знает, насколько правильным было решение, но... Мир, как бы то ни было - спасен. Угроза кунари будет остановлена, а Завеса - укреплена. Во всем плохом есть что-то хорошее. - он грустно улыбнулся, и потер сзади шею, как будто ему там что-то давило. Неужели он ощущает свой невидимый ошейник? Они доехали до тракта на лошади Маавиш, ведь его преданный скакун пал от его же руки - еще одна жертва в горнило Нового Бога. Ну... - сказала девушка, немного замявшись. - Тогда... до встречи? - До встречи, Алиша. - с грустью улыбнулся маг. - Пусть удача сопутствует тебе... Если будеш когда-то в Антиве - ищи белый домик на побережье. Надеюсь, что я больше никого из вас не увижу. Потому что, клянусь Создателем, вы не переживете этой встречи, - она поглядела на Тайбера, Элендара и Удара. - Живите с тем, что вы сотворили. - Мы тебя тоже любим. - ухмыльнулся Тайбер, но в глазах его веселья не было.

Таверна "КОЛДОВСТВО <3" Валья прочитала это короткое, но все объясняющее послание, и рассмеялась. Громко, чисто, отпуская из души все, что в ней накопилось за последние недели. Взяв пирог, немного золота и пару пайков, она отошла в сторону и, все еще хихикая, села прямо на оплавленные камни, некогда бывшие фундаментом таверны. Откусив кусочек, она закатила глаза от удовольствия. - Божественная пища, - невнятно, с набитым ртом, сказала она. - Хороший мужик этот гном.

Замок - Таверна (?) ...Попрощавшись с теми, кто выбрал для себя путь в Тевинтер на спине дракона, оставшиеся на грешной земле Могильщики с минуту смотрели, как взмывает в темное, покрытое тучами, небо, унося на своей спине Крауфорда, Мэйрис, Ридена, Айру и Амату. Может быть, они встретятся снова - но кто знает? Каждый план, как говаривала Дейна, всегда идет наперекосяк. Но надеяться им никогда и никто не мог запретить. Тедас тесен, а когда не нужно каждый день бояться за свою жизнь, он еще и огромен и открыт для приключений. Вернувшись к тому месту, где раньше была приветливая и уютная таверна "На краю света", приключенцы остановились и удивленно переглянулись. Таверны не было. Был сгоревший остов от здания, которое уже давным-давно сгорело - еще в первую атаку на Камберленд, и обугленные балки лежали в песке, а рядом с ними - столь же удивленно переглядывались Дейна и Маавиш, державшие за уздцы лошадей, вокруг которых весело играли мабари. Заглянув в руины таверны, Валья обнаружила лишь небольшой ящик, внутри которого лежали несколько свежеиспеченных яблочных пирогов, завернутые в тряпицы дорожные пайки и немного золота. Сверху к крышке ящика была неловко приколочена записка. Корявые буквы еле читались, но разобрать написанное было можно даже без особого труда. "КОЛДОВСТВО <3"

Зазеркалье - замок ... Кошмары терзали Тайбера до самого конца боя. ФенХарел показывал ему... будущее. Показывал, как черная тень наползает на Тедас, пожирая города и страны. Он видел стальные имперские легионы, марширующие по выжженым пустыням, и распятые вдоль дорог обглоданные вороньем трупы. Тысячи трупов. Он видел целые горящие города, и детей, заживо сгорающих в пламени драконов. "Все это сделал ты! Ты, трусливый предатель! Ты принес в жертву целый мир, ради своих низменных желаний" - громовой голос в его голове сменился криком тысяч людей, а чудовищные картины перед глазами сменяли одна другую. "Это - будущее Тедаса! Живи теперь в этом проклятом мире, который сам и создал!" ... А потом все закончилось. Маг со стоном приоткрыл глаза - он лежал на полу замка. Как он сюда попал? Они победили? Они победили! Тайбер поднялся на локте, и сел, прогоняя последние отзвуки кошмаров. Все закончилось. Все наконец закончилось. - Я свободен... - тихо проговорил он. Он выплатил свой долг перед Тевинтером - сполна. Он спас его, ценою предательства целого Тедаса и своих товарищей. Но он его спас.

Апартаменты трибуна Реальный Красс ничего не сказал. То есть сказал. Пол взял этот несчастный кусок мыла, вспомнил, что с ним делать. Слабая улыбка. Он склонился, оперевшись о мокрое плечо, и поцеловал трибуна в лоб, намыливая спину. Выступили слезы. — Закрой глаза и спи. Я пригляжу. Проходит пол минуты. Минута. Две. Витки тугой пружины и восемь лет закручивания гаек на взрывном механизме. Ещё один виток, последний, чтобы сорвать резьбу. Стихия спущена с цепи. Он резко поднимается, хватает банщика в охапку и прижимает. Утыкается в его плечо и шею. - Ты нужен мне, - он это знал всегда. Мрамор и малахит в ванной комнате идут трещинами, вода подёргивается льдом. Стихии давят. Земля и Лёд одновременно прессуют ману в плотный ком. Становится трудно дышать. Осколки льда и пыли насыщают воздух, а зеркало раскалывается. С потолка падают фрагменты мозаики.

Апартаменты трибуна - Тео, ты правда хочешь это услышать? Но ведь на самом деле уже говорил, много раз. В ушах слушающего - правда. - Я люблю тебя. Теперь плетью хлестнули обнажённую спину магистра. Он снова упускает скользкий вертлявый кусок и больше не пытается его отыскать на дне ванны. Он всегда боялся это услышать. И всегда хотел. Потому что после этих слов пути назад не будет. Они как катализатор того, что он намеренно загонял в подсознание столько лет, глушил отголоски и не давал поднять голову. Это было опасно. Для будущих перемен, для его положения, для Дома Крассов, для самого Пола. Но после этих слов уже неотвратимо. Ещё тогда, в Маротиусе, он знал и чувствовал. И всеми силами старался отгородиться. Орлейский бард тогда стал неким якорем, который не дал сорваться в бездонный омут непредсказуемости. В десятом легионе он видел в нём солдата, верного бойца и смелого оборотня. Безухий триарий, почётный ветеран, Серый страж. Но после... случился Маротиус и Восьмой. Предательство и холод расставания. Тогда он радовался прощанию. С особым цинизмом и безразличием уходя прочь. Но после... через год, он покупал на рынке Элахиля. Не потому что в доме не было рабов, а потому что, не хватало преданности, внимания, любви. Любви? Нееет. Я не могу зависеть от него. Не могу... Ты прав. Мне нельзя это слышать. Нельзя было слышать. Но теперь уже поздно. - Помоги мне, - он выудил мыльный кусок и подал "банщику".

Магистр смотрит в туманно-серые глаза и улыбается. Что скрывается за этой улыбкой и одобрением: - Это хорошо, - сейчас не разобрать. Правда на прощанье машет ручкой. - Я помогу вам, - он отталкивается от бортика ванны, набирает в ладони воды и мочит лицо. - Я дам вам возможность заработать и подняться за счёт грядущих перемен. Нам нужна дружественная организация в Ферелдене. Передай это банну Прудо при встрече. Он тянется за мылом, пытаясь не заснуть. Роняет. "Твою мать". Находит и намыливает руки. Так и не привык пользоваться услугами рабов.  Эльф отстраняется. Ощущение, будто ударили. Ты хотел правду. Вот она вся. Правда - это не только говорящий, но и слушающий. Поэтому всегда ложь! Обводит глазами ванну, и чувствует себя более голым, чем сидящий в ней Красс. Какого Мора? Зачем ему вся правда? Эта бесконечная история о поиске способа спасти мир от грядущего Восьмого, которой эльф посвятил себя, секту, и в которой он вдруг почувствовал себя лишним, когда с приближением пятого десятка осознал, что что-то утратил по дороге. Что-то важное. - Да при чем он здесь? - Кажется, это было громко. Губка падает в ванну, в глазах гнев. Но ведь Красс ничего не предложил такого, от чего бы номинальный глава "Кровавой банды" отказался бы. Год назад. Он трет лоб. - Тео, ты правда хочешь это услышать? Но ведь на самом деле уже говорил, много раз. В ушах слушающего - правда. - Я люблю тебя.

Каким, каким... Вышедшим в релиз наконец-то. При моей жизни, ессено.

Некоторые прибывают, но по сюжету и, плюс, мы еще слишком мелкая сошка в мировой геополитике, чтобы принимать нас за равных. ------------------------------------ А теперь ATTENTION! Сюрприз, который мы готовили уже некоторое время. Мой друг, Batman, проводит стрим по последней бете PF:KM для Блогов Stopgame. Занимайте места согласно некупленным билетам сегодня в 21:30 по московскому времени: https://stopgame.ru/blogs/topic/90807 Последний -- это я (твитч-ипостась: BogImperatorNaTerre). Сижу в комментариях и помогаю Совокотам с наплывом вопросов.

- Ах, да. Пол, - мессир трибун остановился в проёме дверей, - спасибо, что помог миледи, - сказал он, хотя планировал сказать другое, и скрылся за дверями. Через минуту в соседней комнате послышался шум воды. - Конечно, хорошей ночи, мессир, Пол - коротко поклонился Сэй. Пол рассеянно кивнул Крассу. Рассеянно кивнул Илиену. Задумчиво уставился в окно. За ним были звезды и темный сад. Где-то там шумел оттаявший фонтан. Живая вода. На берегу, у великого моря, вода стала мертвой. Смертельной для одного раба. Живая ли она или мертвая, когда никто не тонет и никто не утоляет ею жажду? Оживает ли она лишь при соприкосновении с иной сущностью? Сущностью, наделенной языком, чтобы выдать ей имя. Очертить границу, словно русло ручья. А что остается за границами русла? Не там ли источник ее жизни и смерти? Он всегда на периферии взглядя. Остается неуловим. И только ощущение его присутствия не покидает оборотня. Сейферт удалился. В ванной, созвучно мыслям эльфа, кто-то плескался. Точнее, плескалось вокруг кого-то. — Я разучился врать, — донеслось из-за спины трибуна. И правда. Скрываясь, постоянно заметая следы, ведя двойную жизнь, Полу не приходилось слишком часто кривить душой или прогибать свою волю под волю кого-то другого. В этой же гостинице он непрерывно лицемерил. Это не тяготило, но утомляло. И сейчас он осознал, что шум воды расслабляет напряженные мускулы лица, которое только что изображало его же, Пола, но чуть в ином ракурсе. Оборотню сложно лицемерить. Тело норовит материализовать чувство. И тут важно помнить об одном: тело обычно определяет мышление. Об этом люди забывают, в гордыне своей полагая носителями мышления исключительно себя, ну и немногого эльфов и гномов (словно вариацию собственной ипостаси, разумеется ущербную), но остальные виды так же имеют его. Обернуться так, чтобы сохранить собственное сознание, - это отличает оборотня от порождения тьмы или какого-нибудь сказочного вурдалака. Но грань тонка. Лицемерить – словно истончать эту грань и с другой стороны.

Тизерить начинают.

Джонс все понял. Разговоры теперь были бесполезны. - Ублюдок. - пленник забыл о том, что ранен. Он кинулся на своего будущего убийцу. Силы его удесятерились. Жест отчаяния на пороге смерти. Не загоняйте крысу в угол. Отчаянная атака вполне удалась, Джонсу даже удалось схватить Мигеля за шею на несколько секунд, но это был его последний успех. С помощью других Мигель без труда оторвал от себя Джонса и с силой толкнул того в ждущий проем. - Вот и все, - выравнивая дыхание, проговорил Мигель. - Надо и от тел наемников избавиться. Эй, пилот, тебя как зовут?

- Такие мысли есть, - медленно проговорил Мигель. - Вот что, Джонс, вылезай, давай, из кресла. А ты, Мик, открой боковой люк. Мик не ожидал, что Силва поступит именно так, как он предложил, но с мрачной решимостью ударил кулаком по кнопке. В салон ворвался забортный ветер, яростно растрепывая одежду и волосы. В брюшину вертолета проникло целое облако. - ЧТООО!? - мгновенно расширившиеся то ли от ярости, то ли от ужаса зрачки впились в лицо Мигеля. Джонс все понял. Разговоры теперь были бесполезны. - Ублюдок. - пленник забыл о том, что ранен. Он кинулся на своего будущего убийцу. Силы его удесятерились. Жест отчаяния на пороге смерти.

- Братва, да сдадим дону Катарину, чё тут думать. И Джонса я бы один хрен ему сдал. Только это...ни у кого нет мыслей, что игра ведётся на очень уж крупные ставки? И мы можем оказаться ненужными свидетелями. - Такие мысли есть, - медленно проговорил Мигель. - Вот что, Джонс, вылезай, давай, из кресла. А ты, Мик, открой боковой люк. Следующим закономерным шагом стал удар рукоятью мачете по голове Джонсу, но вместо того пострадал подголовник сиденья второго пилота, а Мигель с неудовлетворением отметил, что убивать у него получается куда лучше, чем оглушать.

Дневник разработчиков №124 — Переработка планет (часть 4 из 4)

Дарра подтвердил очевидное, что на Перехватчике инсигния Корвуса)) А Гэмбл его троллит, говоря, что Дарра знает, что делает Корвус с людьми, которые говорят правду)

Пропихивают? Возвышают? В Андромеде? Чтобы такое узреть, надо не просто на шкаф залезть, но ещё и специальные оптические приборы с собой на шкаф затащить.